Аннотация: Он всю жизнь был Маршалом первого осеннего дня, но однажды столкнулся с тем, кто не желал наступления осени
Маршал первого осеннего дня
Норе Броган (Махоуни)
Джон Кэррик был Маршалом первого осеннего дня. Если быть точнее, то отвечал только за северное полушарие. Мало кто знал об этом, кроме других Маршалов, да и не нужно было кому-то знать. Людей, которые мечтают о том, чтобы лето задержалось подольше, никак не меньше тех, кто мечтает о наступлении осени. Кто-нибудь из них мог помешать Кэррику.
Джон соблюдал маскировку -- ходил на работу, общался с людьми, жил обычной человеческой жизнью. Раз в несколько десятков лет он переезжал, замечая, что соседи начинают на него подозрительно коситься. Там к нему прибывал старый Маршал обеспечения, выдавал новую жизнь и Джон становился каким-нибудь Кларком, Уильямом или даже Сэмом. Снова ходил на работу, общался с людьми и жил обычной человеческой жизнью.
Сейчас, как уже было сказано, он был Джоном Кэрриком, обычным клерком в единственном банке маленького городка. Ничем не примечательный работник, в меру исполнительный и старательный, в меру не достойный повышения.
Так было даже лучше. Джону не хотелось привлекать к себе внимания.
Затем он убирал со стола, одевался и отправлялся на работу. Там погружался в справки, отчеты и другие бумажки, которые непостижимым образом скапливались на его столе каждое утро. Порой, Джону даже казалось, что существуют особый Маршал утренней работы. И, хотя он так и не смог убедиться в его существовании, исключать ничего нельзя.
Окончив работу, мистер Кэррик клал последнюю бумагу в стопку просмотренных, вставал, тепло прощался с коллегами и шел домой. По пути он порой заходил в закусочную, чтобы поболтать с одним из официантов. Они оба коллекционировали открытки из разных стран, и разговоры об этом порой длились часами.
После такого, в высшей степени приятного вечера, Джон приходил домой, съедал ужин, выпивал вечерний чай и садился в гостиной, чтобы немного почитать книгу.
Это были самые разные книги, каких-то особых предпочтений он не делал, считая, что даже плохая книга расширяет кругозор. Как минимум, они демонстрировали, какое множество людей, овладев умением писать слова, позабыли об умении ими распоряжаться.
Так проходил обычный будний день Джона Кэррика. По выходным, вместо работы, он отправлялся погулять по окрестностям или восполнить запас продуктов. В остальном же распорядок не менялся.
Но раз в год, когда в северном полушарии лето готово было уступить осени свои владения, Джон ощущал себя Маршалом первого осеннего дня. Он брал на работе выходной и отправлялся на скрытую от людских глаз поляну, для того, чтобы сменить на посту Маршала последнего летнего дня.
Всему свое время.
***
Так уж повелось, что неприятности случаются. Закон, который управляет ими, неизвестен, но один из людей наиболее близко приблизился к его пониманию, когда сказал: "Если неприятность может произойти, то она непременно произойдет".
Так и вышло.
На дворе стоял конец августа, и через пару дней Джону Кэррику нужно было отправляться, чтобы отстоять свое время на посту, когда внезапно его навестил Маршал летнего солнцестояния. Сейчас его звали Кристофер Бэнсли.
После того как два маршала тепло поприветствовали друг друга, Крис, держа в руке кружку чая, неуверенно начал разговор
-- У нас неприятности. И, что хуже всего, неприятности у тебя. Маршал последнего летнего дня не собирается покидать свой пост.
-- Ты шутишь?
Это было действительно немыслимо. Чтобы маршал по собственному желанию не хотел покидать пост -- упоминаний о подобном Джон не слышал. Бывало, что они погибали и тогда приходилось дежурить, пока им не найдут замену. Бывало, что некоторые запаздывали прийти на пост, забывали об этом или пропускали. Всякое случалось, но не то, что произошло сейчас.
-- Нет, -- сказал Маршал летнего солнцестояния. -- Я буду рад, если это окажется шуткой, но пока нет. И хотя он еще не заступил на пост, хотя есть шанс попробовать сделать так, чтобы этого не случилось -- мы ничего не можем. Пока он не сделал того, о чем говорит -- он не виновен.
-- Но ты уверен, что сделает?
-- Я видел его взгляд, я слышал его слова. Он полон решимости.
Они посидели некоторое время в молчании, а потом сменили тему разговора, обсуждая все то, что произошло со времен их последней встречи. Уж такова особенность людей -- а маршалы, при всех их возможностях, оставались людьми -- они не любят долгие разговоры о плохом. Обсуждать неприятности -- сама по себе неприятность. Джон пока не знал, что именно будет делать, однако портить встречу с другом, обсуждая что-то плохое, не желал.
Весь вечер прошел в беседе, а после они тепло попрощались.
-- Береги себя, -- сказал гость.
-- Я постараюсь, -- улыбнулся хозяин.
После ухода друга, Джон Кэррик начал собираться в дорогу. Первый день осени должен был наступить послезавтра, а сегодняшней ночью на пост заступит Маршал последнего летнего дня. Джону же предстояло потратить это время с пользой.
***
На самом деле маршалам не так уж нужны помощники. Они вполне могут справиться сами -- ведь это же не трудно, провести сутки на посту, да и всего лишь один раз в год. Многие из тех, кто служат в армии, с удовольствием поменялись бы с маршалами ролями.
Однако у Кэррика за последние несколько десятков лет появились приятели, которые помогали ему скоротать время на посту, или просто изредка навещали, чтобы обменяться новостями.
Первым из них был Ветер.
Холодный ветерок, который как раз и появлялся в первый день осени. Он не был промозглым, не сбивал с ног и не гонял дождливые тучи, но являлся знаком смены времени года. Нередко наступление осени можно было определить и без календаря. Лишь по холодящему ветерку, который забирался под одежду. Еще вчера он казался теплым, но не сегодня.
Вторым помощником был Художник, который раскрашивал листья. Он существовал не только один день, практически все маршалы осени были с ним знакомы, но больше всего он сдружился именно с Джоном. Все же тот "открывал" для него работу после долгого перерыва.
Если быть предельно честным, то листья раскрашиваются и без Художника. Об этом рассказывают в школьных учебниках по биологии. Где-то в разделе, связанном с фотосинтезом. Однако это не значит, что Художник увиливал от работы.
То тут, то там он добавлял яркие мазки, заставляя листья играть красками. Ему хотелось, чтобы их считали произведениями искусства. И так случалось, когда кто-нибудь смотрел на раскрашенные листья и восхищался ими. А уж если этот кто-то забирал парочку домой, чтобы засушить и любоваться -- Художник преисполнялся гордостью, ведь он так мечтал о признании.
И вот они собрались втроем. Художник, Ветер и Маршал первого осеннего дня. Вестники грядущих перемен.
Они уже выходили из дома, когда в голову Джона пришла мысль, показавшаяся ему поначалу странной. Но чем больше он раздумывал над ней, тем больше убеждался, что, пожалуй, мысль эта не лишняя. Более того, она правильная и весьма предусмотрительная.
Джон Кэррик вышел на улицу и встретил там, как и ожидал, Джима, который разносил газеты.
-- Доброе утро, мистер Кэррик, -- сказал Джим.
-- Доброе утро, Джим, -- ответил Джон и пристально посмотрел на мальчика. -- У меня есть для тебя дело. Возможно трудное и опасное, а возможно легкое и приятное. Не могу пока сказать, как все обернется. Но для него придется отправиться в небольшое путешествие на пару дней. Возьмешься?
-- Если это нужное и правильное дело, то возьмусь, -- сказал Джим. Потом он попробовал пригладить свои кудри и добавил извиняющимся тоном. -- Только сначала мне нужно разнести газеты, собраться и предупредить маму, мистер Кэррик.
-- Хорошо. Иди и займись этим.
Джон кивнул и улыбнулся. Ему очень понравилось, что мальчик не завел речь об оплате. Это означало, что Кэррик в нем не ошибся.
***
Шли они долго. Не потому что место, где несут службу маршалы, располагалось так уж далеко. Нет, оно как раз было рядом. "За углом" -- так объяснил Джон мальчику, когда тот спросил. Просто дойти туда, завернуть за этот самый угол, получалось только в момент, когда "было нужно". Кому? Этого не знал и Кэррик.
Однако из того, что он знал, рассказал все. Это было не обязательно и вполне можно было придумать что-нибудь правдивое, но Джону всегда казалось, что человек, по возможности, должен представлять куда он направляется. Что его там ждет -- это дело десятое. Этого предсказать никто не может. Но цель пути должна быть ясна и понятна. Иначе рискуешь прийти совсем не туда.
Именно поэтому Кэррик рассказал Джиму всю историю маршалов, какую помнил, а так же то, почему он решил взять с собой помощников. Лишь об одном умолчал Маршал первого осеннего дня. О том, чего, как он верил, еще можно избежать.
-- Странно как-то, -- сказал после всего услышанного Джим. -- Столько лет исполнять долг и вдруг сорваться ни с того, ни с сего.
-- Это-то как раз не странно, -- заметил Джон. -- Так и срываются. Вроде бы все под контролем, все спокойно, а потом случается это самое "ни с того, ни с сего". Вот Маршал последнего дня зимы, как я знаю, раз в четыре года ворчит, что ему приходится стоять на посту целых два дня. Но, думаю, он будет ворчать еще не одну сотню лет, -- Кэррик улыбнулся, но вдруг сделался серьезным.
Они ступили на поляну, где их встречал Маршал последнего летнего дня. Он стоял на страже, в руке его было простое деревянное копье, а над головой летали птицы. Они тоже не хотели осени, потому что тогда им придется улететь.
-- Ты не передумал? -- спросил Джон у стоящего на посту.
-- Нет, -- ответил тот с какой-то грустной улыбкой. -- Сердцу не прикажешь.
-- Отойди в сторону Джим. Надеюсь, что до тебя очередь не дойдет.
Мальчик не был трусом, но он понимал, что сейчас ничем не может помочь. Перед путешествием Джон сказал ему: "Если ничего плохого не случится, то можно просто рассматривать это, как необычную прогулку".
А на поляне, на месте, где дни сменяют друг друга, времена года проводят свой неспешный бег, столетия порой кажутся минутами... на этой поляне начался бой. Не первый и не последний, но, пожалуй, единственный из всех, когда сражались два абсолютно правых человека.
Так вышло.
***
Маршал последнего летнего дня, как и другие маршалы, несмотря ни на что был человеком. И он влюбился.
Его избранница не была какой-нибудь Мисс Мира или хотя бы Мисс Англия. Обычная девушка, приехавшей на лето погостить к родственникам. Просто так совпало, что они были соседями маршала.
И вот, все лето они провели вместе. Маршал и Лидия. Гуляли, развлекались, общались. Подолгу проводили время вдвоем, хотя им казалось, что оно летит неумолимо.
Так и было.
В первый день осени Лидия должна была вернуться домой. Маршал последнего летнего дня мог поехать следом за ней и даже собирался это сделать, но... Но там его не ждали.
Он был прекрасным спутником на лето, однако не более того. И предложение о свадьбе Лидия отвергла с печальной, но решительной улыбкой. Ей пока не хотелось выходить замуж, не хотелось связываться с кем-то надолго. Она цвела и наслаждалась жизнью. Долгим отношениям она предпочитала разнообразие и новые впечатления.
У людей тоже есть свои времена года. Весной они цветут, летом наслаждаются жизнью, а осенью ищут пристанище и компанию, в которой проведут долгую зиму. Для Лидии ее лето наступило лишь недавно, и она совсем не думала об осени.
Девушка попросила маршала не портить такой прекрасный отдых, не быть смурным, а провести с ней до конца это лето. А он не захотел, чтобы оно закончилось.
И хотя для самого маршала последний день лета проходил на посту, хотя в тот момент он не мог быть со своей любимой -- он решил, что постарается задержать осень. Чтобы знать, что Лидия не уехала.
Некоторые люди ненавидят ставить точки. С гораздо большей охотой они добавляют многоточие, рассчитывая на продолжение, или же вопросительные знаки, предпочитая выставить дело нерешенным.
Маршал последнего летнего дня, как и другие маршалы, несмотря ни на что был человеком. И в его силах было попробовать превратить точку в многоточие.
Он рискнул.
***
Прохладный ветер дул, не переставая. Он не мог пригнуть к земле деревья, или сбить с ног, своим дуновением, но от его дыхания вокруг становилось холодней. Медленно, но неуклонно температура понижалась. И птицы, нахохлившись, сидели на ветках, прячась в листве от пронизывающего холода. Они понимали, что наступает осень, что пора улетать, но не могли бросить Маршала последнего летнего дня.
Птицы обещали, что будут бороться за его любовь.
Художник резкими мазками покрывал все вокруг желтым и красным. Листва пыталась не поддаваться. Она старалась не впитывать краску, чтобы остаться зеленой и цветущей, но у нее не получалось. Ничто не могло ее защитить.
Постепенно все вокруг наполнилось осенними красками и сгустившимся холодом.
Но битва еще не была выиграна. Двое стояли друг напротив друга и ждали. Они не хотели убивать или быть убитыми.
В руках одного из них подрагивало копье, готовое нанести удар. В руках другого не было ничего.
Когда между ними ударила молния, то они улыбнулись -- один насмешливо, а другой грустно -- и бросились друг на друга.
В этой битве не было обманных маневров или долгого изучения противника. Всего лишь один короткий выпад, в который каждый вложил все свое стремление. И Джон Кэррик ощутил, как грудь пронзило копье, а его рука прошла сквозь чужие ребра в том месте, где находится сердце.
-- Спасибо, -- прошептал Маршал последнего летнего дня, прежде чем умереть.
-- Джим, подойди сюда, -- слабо позвал Кэррик, чувствуя, что ему осталось совсем недолго...
***
Джим Сэндли был Маршалом первого осеннего дня. По правде говоря, отвечал он только за северное полушарие, но это были уже детали. Тем более что мало кто знал об этом кроме других маршалов. Остальным знать было не обязательно -- мало ли на свете людей, которые мечтают, чтобы лето затянулось подольше.