Аннотация: Серая чукотская сказка. Фанатам новокитайских боевиков посвящается (скорее это просто тренинг - учился писать боевку)
Шаман третьего мира.
Колмаков Р.
В чуме было душно от запахов сухой рыбы и табака. Старый шаман Вэкэт сидел у костра, над которым поигрывал крышкой черный котелок. В углу, бок о бок с допотопным стереовизором, сидела пожилая женщина, что-то штопала.
Шаман сидел, уставившись в видные ему одному дали, время от времени негромко бил в изрисованный узорами бубен и пел утробным, идущим словно из трубы, голосом.
Вот он поднял крышку ржавым проволочным крюком, помешал варево.
Илья, начавший засыпать, встрепенулся, потер затекшую ногу. Полчаса уже шаман готовил какую-то смесь из травок, грибов и, кажется, обрезков шкур. Едкий запах расползался по чуму и грозил остаться тут еще дня на три.
-На, пей. - Раздался над ухом дребезжащий голос.
Илья Мотнул головой, разгоняя остатки сна, провел рукой по волосам, рефлекторно дотронулся до нейрошунта. Касание холодного металла успокаивало.
Сделал глоток.
Терпкое месиво обжигало горло. Во рту оставался вкус, напоминающий о сырых грибах, мхе и чем-то сугубо животном.
-А ты что не пьешь? - Илья с трудом уже мог разглядеть шамана. Чум прыгал и вертелся, пытаясь свалить его на земляной пол.
-А мне и не надо. - и куда-то в сторону. -Бэйневе, пойди принеси воды. Гостю потом пить захочется.
Послышались шаги, Илью обдало холодным ветром, и вновь накатила дремота.
Вэкэт вновь запел утробную песню. Она становилась все дальше и дальше, и вдруг оборвалась.
-Пошли, птицелов! - сказал шаман.
Илья встал - легко, словно и не было этой четырехчасовой поездки сюда, на самый край земли, на стареньком грузовичке по едва заметной в свете звезд ухабистой дороге.
Когда он вышел из чума, в глаза ударил свет. Бледное холодное солнце едва пробивалось сквозь низкие, исходящие снегом, тучи. Но после темноты чума и это заставляло щуриться.
-Вэкэт, а разве не ночь сейчас? Зима же...- Игорь уставился на белесое светило.
-Это там ночь. А мы - в Нижней Тундре. -Вэкэт покачал головой. -Ты глаза-то раскрой, птицелов.
Теперь только Илья заметил: холодное безветрие разбрасывало вокруг не снег. Чум, крутой пригорок с замерзшей речушкой у подножия, чахлые кустики - все было покрыто слоем серого пепла. В холодном воздухе веяло духотой.
Вэкэт стоял поодаль, улыбаясь. Теперь это был совсем молодой чукча - такими обычно в сказаниях изображают северные народы своих охотников-воинов.
-Так это, шаман, и есть ваш чукотский ад?
-А почему же -"ваш", птицелов? -расхохотался шаман.- Ты на себя посмотри. -он махнул рукой в сторону речки.
Илья спустился к реке - пепел беззвучно проваливался под сапогами - разгреб окошко в тепловатом сером крошеве. Из слюдяного зеркала воды на него смотрел молодой чукча, недоуменно хлопая раскосыми глазами.
Он покрутил головой, критически осмотрел то, что отображалось в замерзшей воде, и рассмеялся. Какое-то странное мальчишеское чувство овладело им - хотелось бегать, прыгать, оставляя за собой клубы взлетающего пепла и глубокие следы на мерзлой земле. Тело переполняла необыкновенная легкость.
Все это было похоже на виртуальность - но не такую, обычную, где ясно - где ты, а где - натянутая на глаза картинка.
Настоящую. Живую.
И от этого бежали по спине мурашки, а сердце заходилось в щемящей смеси восторга и мягко щекочущего страха.
-Так вот, птицелов, оно и есть. - Вэкэт сел на присыпанный пеплом камень, принялся забивать трубку. -Человеческий мозг с радостью набрасывается на любое наваждение, смакуя его, обсасывая, словно ребенок - конфету.
Но вспомни судьбу того же кино. Когда двое чудаков показали поезд, народ шарахался от ужаса. А потом - "ненастоящие" ужастики 20-го века, "неправдоподобные" голографические фильмы начала 22-го, "неубедительные" виртуальные спектакли...
Твой мозг, птицелов, сложная штука. И даже ваши пыжащиеся гордостью доктора до сих пор не знают, как он работает.
А между тем, он - самый привередливый зритель. Что-то в нем щелкает, и бац - ты видишь, что деревья на самом деле- из картона, а картинка перед глазами - угловата и излишне цветаста.
Знаешь, птицелов, может ты скажешь, что старый шаман съехал с катушек от своих грибов, но иногда мне кажется, что и наш мир - ложь. Нет ни тебя, ни меня, ни этой вот кочки - не тут. В Среднем и Верхнем мирах ее тоже нет. И не делай вид, что понимаешь. Все равно не поверю.
-Это вроде психотренинга? Ну там, медитация..
Шаман засмеялся.
- Опять, птицелов, умными словами кидаешься. Нет, это происходит само И учти - не надо это подгонять.. Сначала это приходит в снах: начинаешь понимать, что тут что-то не так, задумываешься, и - щелк!
Он взял пальцы в замок, вытянул руки. Раздался противный треск, от которого по спине пробежались мурашки.
- Да, и если уж это произошло, то жди того, что увидишь все таким, как есть. Не всегда это приятно.
-Чего ж тут неприятного? Интересно, наоборот.
Вэкэт рассмеялся, зачерпнул рукавицей пригоршню "снега". Бац - и пыльный снежок оставил след на куртке - серое пыльное пятнышко посреди груди.
Старый, солидный человек, а ведет себя, как ребенок. Смешно...
Но смешно отчего-то не было - стало вдруг грустно и как-то неуютно.
-Ничего, птицелов, не обижайся.
-Да я и не...
-Обижаешься, я не слепой. А на кого? На себя? Не надо. На правду обижаться глупо.
-Да понимаю я...
-Ни черта ты не понимаешь. Вот и сейчас - вроде и сник, а по твоей роже можно сказать, что не Нижнюю - Верхнюю Тундру смотришь. - Вэкэт стоял рядом, уперев руки, спрятанные в меховые рукавицы, в бока.
-А ты покажешь мне эту Верхнюю Тундру?
-Потом когда-нибудь. Если конечно еще захочешь. А пока - идти надо.
-Куда?
-Дурацкий вопрос. Что, думаешь, побродил тут и сразу шаманом стал? Или расхотелось? - Вэкэт прищурился.
-Да нет, интересно все-таки...
-Интересно ему. Хм. - шаман ухмыльнулся. - Давай за мной, а то так и до вечера не дойдем.
Он подпрыгнул, и на месте шамана в воздухе закружилась кукушка. "Неокольцованная"- отметил про себя Илья, и только после этого удивление взяло верх над вбитыми институтом привычками.
-Так и будешь стоять с раскрытым ртом, птицелов? - донесся голос Вэкэта.
Илья потоптался на месте, огляделся, словно ища подсказки. Потом сжал кулаки и подпрыгнул. Замахал крыльями, пытаясь удержаться на восходящем воздушном потоке...
-На лету схватываешь, молодец.
Илья резко развернулся в воздухе, заложил петлю, пролетел, наслаждаясь игрой воздуха в серых перьях, над чумом шамана. Забавно: сколько лет изучал птиц и даже не мог себе представить, насколько же это прекрасно - летать.
Под ними проплывали запорошенные пеплом рощи, олени поднимали головы, всматриваясь в серую муть неба, пытаясь различить на его фоне две серые крылатые тени; один раз Илья даже заметил, как в чудом не замерзшей речке плещется рыба.
-Посмотри! - Вэкэт протянул руку - крыло вниз.
Там, посреди серого снежного поля высилась каменная громада зданий - холодный конгломерат двухэтажек, уверенной архитекторской рукой воткнутых посреди пустой равнины. Даже отсюда чувствовалось, как давят стены, как эта мрачная уродина хватает душу мертвой каменной рукой, и душит, душит...
-Это же наша станция...- Илья с трудом узнал свой голос: сдавленный, тихий.
-Нам туда, птицелов.
Вблизи зрелище удручало еще больше. Тускло-темный камень стен; безликие, словно штампованные китайские пупсы, и столь же уродливые, здания. Самое неприятное - место казалось жило своей собственной, загадочной и недружелюбной, жизнью.
- Что это? - Илья вдруг заметил у стены человека. Темно-серая, словно тень, худая мужская фигура, завернутая в остатки меховой куртки.
"Тень", как окрестил ее про себя Илья стояла на месте, слегка покачиваясь на ветру, перетаптываясь на месте. Словно хотела подойти, но никак не решалась.
Вэкэт долго молчал. Наконец, не поворачиваясь к Илье произнес.
-У вас там верят, что у каждого душа есть.
-А при чем...
-Не перебивай. Есть-то она есть, да только не у всякого. Вот у тебя, у меня есть - и значит, мы с тобой после смерти в Верхнюю Тундру попадем, если постараемся шибко.
-А этот? - Илья указал на "тень".
-У него была, да только потерял он ее. Тут же и потерял. Ну-ка, скажи-ка свое имя? - Шаман подошел к тени, прикоснулся к плечу
-Энле. -бесцветным голосом ответил тот.
И снова пауза. Шаман убрал руку, покачал головой. Илье показалось, что тот слегка постарел и сгорбился. Или просто съежился от холода? Наконец он сделал Илье знак подойти.
-Попробуй сам. Просто положи на него руку. Только учти, они питаются человеческой живой силой, а этот оголодал. Я его подкормил слегка, но долго лучше с ним не разговаривать: для здоровья дороже.
Илья снял перчатку, приложил руку: так же, как это делал шаман. Тело тени было обжигающе-холодным, и еще эта ужасная тяжесть в груди... Илья видел, как оживают глаза существа, как появляется в них блеск - живой и голодный.
-Сколько ты здесь?
-Много. И еще столько же. - голос Энле был тихим и скрипучим.
Да уж, собеседник еще тот. Илья услышал, как хохотнул Вэкэт.
-И сколько тебе еще тут быть осталось?
-Пока земля не упадет. - Произнес он с какой-то блеклой радостью в глазах.
-Расскажи, кто ты был? Как потерял душу?
-Я был живым. Меня...
Вэкэт быстрым движением отнял руку Ильи от существа. Только сейчас орнитолог ощутил, как болит голова и стучит в висках. Пожалуй, еще немного, и упал бы в обморок.
-Не умеешь силу свою хранить, ох не умеешь. А ты, дохлый, руки от него прочь!
Мертвец отшатнулся, но не ушел. Остановился неподалеку, водя в воздухе руками, шевеля черными пальцами.
-Пошли, пошли. Нечего тут нам больше делать. - шаман поднял Илью с земли.
-Погоди, дай отдохнуть. - Илья чувствовал себя отвратительно. Хотелось одного - лечь, поспать, набраться сил.
-По дороге отдохнешь. Некогда нам тут рассиживаться. Опоздаем еще.
-Куда?
-Недалеко тут, увидишь.
Мертвец брел за ними, тихо бубня. Шаги, неожиданно тяжелые и гулкие, отдавались от стен и отправлялись гулять по коридорам.
-Постойте!
В голосе мертвеца было столько боли, что Илья на секунду остановился, обернулся назад. Он еще успел почувствовать, как холодные руки хватают его, заключая в объятия, увидеть лицо Энле - счастливое лицо голодного, припавшего к окороку...
Тяжелый удар отбросил его к стене. Сознание возвращалось неохотно, тело бил озноб.
-Нашел время мертвых кормить. - В голосе Вэкэта не было злобы - только раздражение и беспокойство.
Он шел к мертвецу, напевая что-то, тихо, высоко - словно плакал ребенок. Вот тень отступила на шаг, развернулась и флегматично побрела прочь.
Коридор, поворот направо и еще один. Тусклый серый свет ламп, пасмурное небо за редкими окнами...
Что-то шевельнулось в тени. Низенькое длинное существо, смесь таксы и гусеницы, выползло на свет, утробно зарычало. Илья отшатнулся.
-А ну, кыш, -усмехнувшись прикрикнул Вэкэт.- Да ты, птицелов, не бойся. Эти не опасны.
Существо коротко рыкнуло и, подождав немного для приличия, засеменило дальше.
Илья повернулся к Вэкэту. В глазах читался немой вопрос.
- Один из духов вашего места. Странные у вас духи. У нас - даже в Нижней тундре живут звери. Да ты их кажется видел.
Илья неопределенно мотнул головой.
- Вот и я о том же. Звери везде, как звери. А у вас такое ощущение, что все черные шаманы Чукотки полгода камлали.
-А откуда ЭТО?
-Сами же и наплодили. Смотрите всякую дрянь, о дряни же думаете. Вот и плодите таких вот уродов. -Вэкэт рассказывал в увлеченно, со страстью педагога-практиканта. - Да и нашли, где базу свою ставить.
-Где?
-Земли тут древние. Наши, шаманские. Еще во времена войн между нашими северными народами здесь и в Средней и в Нижней место особое было. Мирное. Правда, многое с тех пор изменилось...
Чукча замолчал. Илья все надеялся на продолжение рассказ о далеких временах, северных войнах и шаманах, но тишину нарушал лишь свист ветра и скрип унтов.
Каменистая равнина, покрытая пеплом. Ни следа зданий.
Илья помнил: вот тут должен стоять административный корпус, там - спорткомплекс. Но этого не было. Были - и нет. Только серый снег и торчащие из земли огромные валуны, напоминающие заросших мохом истуканов.
-Все, птицелов. Пришли. - шаман сел на пологий камень. - Помнишь, что я тебе говорил? Молчи и делай только то, что я тебе говорю. А если молчу - ничего не делай.
-А чего ждем-то? - Илья пристроился спиной к каменной глыбе, стоявшей у самой стены.
-Кого. - Поправил его Вэкэт. - Человека, который поможет тебе шаманом стать. Ты же хотел вроде - Вэкэт хитро прищурился.
Ждать пришлось недолго. Вэкэт только-только раскурил как следует трубку, как из-за камней послышался мелодичный звон.
Тощая нескладная фигура обходила камни, медленно приближаясь к ним. Илья вскоре увидел, что это - старик в черной шубе, на которой, то тут, то там позвякивают на ветру мелкие бубенчики.
-Здравствуй, Таграй. Подходи ближе, не стесняйся. Что, вот так сразу и к делу? Даже не посидим, не поболтаем напоследок? -Вэкэт глубоко затянулся, выпустил на волю густой клуб дыма.
-Зря ты его привел.
Илья только сейчас заметил, насколько он стар. И чем ближе он подходил, тем, казалось, глубже были морщины на лице.
-Зря ты привел его, - повторил он. - и сам зря пришел. Я-то думал: отсидишься в своей норе. Или на поклон пришел?
-Стар ты стал, Таграй. Стар и глуп к тому же. - Вэкэт старательно выбил трубку о камень, принялся забивать новую. - Зачем бы я подпаска с собой брал?
-Да, знатный из него шаман вышел бы. - Взгляд старика прошелся по Илье. - Да только видать не судьба. И твою силу выпью, и его.
Он еще раз посмотрел в сторону Ильи. Сочувственно.
Что-то было не так. Совсем не так, как хотел Илья. Похоже у этих двоих были какие-то свои дела, в которые Илье лучше было не соваться. А еще лучше - смыться. Пусть выясняют отношения сами.
-Но может будешь хоть раз в жизни человеком, рыбья кость? Отпусти его по-хорошему. Парню жить еще и жить.
-Все вы, коряки, на нас зуб имеете.
-Я на тебя - не только зуб. У меня есть еще твои ногти и волос. - ухмыльнулся Таграй.
-Не придирайся к словам. А ты стой на месте! - Илья, едва не свернувший уже за ближайший камень, остановился. Ноги вдруг стали ватными, отказываясь сделать хоть шажок.
Вэкэт крикнул что-то на своем гортанном наречии, и снег вокруг Ильи начал таять. Кружок черной земли проступил посреди серого снежного поля.
-Стой там. Пока стоишь - ты в безопасности.
-Это ты о нем или о себе печешься, чукотская твоя душа? - Таграй сорвал один из бубенцов и кинул в Вэкэта.
Короткий взмах рукой - и дальний камень с громким треском раскололся на части. Чукча дунул в трубку - густое серое марево накрыло обоих, только слышно было как кашляет Таграй, звенят бубенцы и падают с треском камни.
-Давай, давай. - донесся смех Вэкэта. - Трать силу попусту.
Дым рассеялся. У камня стоял Таграй, один. В руке - длинный кривой клинок, выточенный из моржовой кости.
Вэкэт стоял у него за спиной, шагах в пяти, сжимая в руке длинное копье, целя в спину противнику.
-Эй, коряк!
Таграй обернулся, копье скользнуло по лезвию "клыка" и ушло в сторону, распоров слегка куртку.
От взмаха костяным мечом в воздух взлетел столб пепла. Вэкэт пригнулся, закашлялся от пыли. Удар древком по ногам - и противник валится назад, царапаясь о камень. Упор копьем в землю, подъем, удар в грудь... Промах. Таграй откатился, и копье лишь продрало рукав куртки. Шаг назад - поздно. Клык разрезал одежду с противным звуком.
Илья почувствовал, как живот содрогается от спазмов боли; увидел, как намокает кровью куртка Вэкэта. Живот шамана был распорот поперек.
Вэкэт протянул руку, словно хотел опереться на недосягаемого с такого расстояния Илью.
-Терпи, птицелов. - глухой хрип.
Мир зашатался, ноги подкосились, в висках били барабаны. Легкие словно наполнили толченым льдом. Илья упал на колени, застонал - на крик просто не хватало сил. Его стошнило.
Все закончилось. Ни боли, ни слабости. Илья поглядел на Вэкэта. Блок, выпад, отскок... Под распоротой материей был виден шрам - там, где только что зияла рана.
Удары становились все сильней. Вот полетел еще один бубенчик - упал, не долетев до чукчи, с хромким хлопком выдрал из земли кусок, пустил пепел гулять по воздуху.
Они кричали странные слова, заставляя землю дрожать, а камни - ворочаться, словно те были разбуженными в сердце зимовья зверями.
Взмахи копья и костяного меча сливались в странные, завораживающие узоры. Шаманы, казалось, даже не стремились поразить друг друга своим оружием. Но то один, то другой хватался за лицо, вытирая кровь. То у чукчи, то у коряка появлялись на теле новые порезы, орошая землю темной кровью.
Таграй вскрикнул, резко рубанув перед собой воздух. Камни, стоявшие вокруг, заворочались, вырывая комья земли, начали заваливаться на Вэкэта. Собрав ладонью кровь из раны на щеке чукотский шаман брызнул ей вокруг - глыбы разлетелись в стороны.
Увесистый кусок упал в шаге от Ильи. Уже не в силах сдерживаться, он развернулся и побежал.
Он еще успел услышать крик Вэкэта : "Стой, дурень!", как что-то полоснуло по ногам сзади, и икры свело судорогой от боли.
Илья упал в теплый пепел, перекатился на спину. Над ним стоял Таграй, водил рукой по земле, где разплывались темные пятна крови. Кажется его, Ильи, крови. Потом - бросил что-то в сторону бегущего к ним Вэкэта.
И - крик чукчи; резкий приступ слабости, и руки уже сами чертят на пепле круг, искалеченные ноги силятся повернуть вокруг оси тело, губы шепчут непонятные слова - и все это так медленно и вязко, сквозь густую пелену боли...
И вдруг все закончилось. Он лежал посреди кривенького круга - бороздки в сером снегу, смотрел в плюющееся пеплом небо. Дышать было тяжело, легкие отказывались впускать в себя морозный воздух, сердце едва не выскакивало наружу.
А неподалеку - звуки ударов и ругань.
-Что, съел, старый? - гулкий удар и столб пепла.
-Перекусил. А скоро и поем. - Громкий "хык" - и ощутимый толчок земли.
-Ну уж нет. Поем сегодня я, - удар. - и парня накормлю, - стук дерева о кость. - и приеду на твою - хык -могилу. - звук разрываемой куртки - На твоих поминках погулять.
Илья, поморщившись, приподнялся - ноги ниже колен сзади были разорваны почти до кости.
Шагах в десяти от круга коряк теснил Вэкэта, нанося удар за ударом.
Пепел мешался в воздухе с табачным дымом, а звуки ударов - с перезвоном бубенцов. Оба шамана были измождены, за обоими на снегу оставались темные кровавые пятна.
Выпад - костяной клык выбит из рук, еще - и Таграй прижимает рукой раненое плечо.
Это он, Илья, наносит удары, это его рука держит копье, это он...
Еще удар - бубенчик, сжатый в левой руке, громко лопается, калеча кисть Таграя и раскалывая на несколько кусков наконечник копья.
Наваждение исчезает. Илья лежит в круге, а Вэкэт уже бежит на противника, хватает его, неловко поскользнувшегося на камешке, за длинные сальные волосы, швыряет затылком на каменную россыпь...
Вэкэт склонился над распластанным на камне противником. Приподнял голову старого шамана. Бубенцы жалобно звякнули.
Илья видел, как Вэкэт что-то говорит в самое лицо старика. Шепот вырывался облачками пара. Тягучие звуки повисли в воздухе; глаза Таграя открылись, и тот в упор уставился на чукотского шамана.
Илья видел и выражение этих глаз - тупое, смотрящее в никуда. Словно открыли глаза кукле.
Таграй повел рукой. Зашевелил ногами. Все быстрее и быстрее дергалась его голова. Но глаза - продолжали смотреть на Вэкэта.
Движения начали переходить в конвульсии, и стало наконец заметно - коряк съеживается, блекнет.
Илья хотел было остановить малоприятное зрелище, но не смог даже пошевелиться. Нанаец терял что-то очень важное. Что-то что было его неотъемлемой частью. И к своему ужасу Илья понял, что ему самому начинает это нравиться. Вроде бы появилась какая-то сила в изможденных мышцах, и приливает к лицу румянец, и так хорошо...
-Ну что, птицелов, - шаман отпустил голову Таграя, и та гулко стукнулась об камень. - теперь узнал о шаманах? Получил свое желанное шаманское посвящение? Ты-то небось думал, что все будет просто - песни и танцы под бубен, мудрые учителя, хвастовство перед друзьями, мол я - настоящий чукотский шаман. А вот нет этого. -Он сплюнул под ноги.- Сказки. Или думал, что это что-то вроде ваших игр в виртуальности? Так вот, запомни: есть только то, что ты видел. Вот он, настоящий мир, посмотри хорошенько. Теперь он твой тоже. Рад?
Илью душили слезы обиды. Да, хотел. Да, думал... Но - так...
-Вставай.
Илья попытался подняться, скривившись от боли.
-Я не тебе, птицелов. - сказал шаман.
С камня поднималось то, что некогда было корякским шаманом. Тусклая тень, пародия человека. Почти брат-близнец того, потерявшего душу.
От следующей мысли Илью чуть не вывернуло.
-Пошевеливайся, ты, падаль. Можешь еще говорить?
-Да. - тихий скрип.
-Понимаешь меня?
-Да. - уже тише, почти шепот.
-Хорошо. Тогда помни, падаль, что душу у тебя пожрал Вэкэт, сын Енле. Запомни и передай ему при встрече. - Шаман обернулся к Илье. - А теперь пошли. Устал я от этой мерзости.
-Я ходить не могу. - Илья показал на ноги.
-А нам и не надо. Ложись на землю. Я тебе колыбельную спою.
-Не обманешь? - Илья содрогнулся при мысли о том, что может остаться лежать здесь, посреди валунов и падающего с неба пепла.
-Нет. Ты ел вместе со мной. Теперь ты мой преемник.
-Я не думал, что все так.
-Запомни, птицелов. - сказал Вэкэт, смазывая чем-то искалеченные ноги Ильи. -Своей силы от рождения всегда мало. Даже у самого сильного шамана. Поэтому и охота. Все мы - охотники Нижней Тундры.
Он помолчал и добавил: "И ты теперь тоже".
-Я не хочу...
Шаман положил ему руку на макушку - теплую, мягкую... Глаза стали закрываться, захотелось лечь, зарыться в теплый и спать до дня, пока мир не упадет.
Он слышал гортанную песню сидящего рядом шамана, подгребал под себя пепел, чтоб согреться, пока не уснул.
Он сидел в чуме напротив Вэкэта, задумчиво глядящего в огонь. Дико болели затекшие ноги. Голова трещала, как после недельной пьянки. Слава богу, хоть все на месте.
В чум зашла Бэйневе. Молча поставила деревянную кадку на пол, зачерпнула воды.
Вода была обжигающе-холодная, чистая и такая свежая, какой Илья не пил еще никогда. Она прогоняла остатки боли, заставляла вернуться к действительности.
-Помнишь, что я тебе говорил про то, что такое этот мир? Про то, насколько придирчивый зритель - твой разум?
Илья помнил смутно, но для приличия кивнул.
-Ну иди тогда, птицелов. - Вэкэт принялся разминать узловатые пальцы, громко щелкая костяшками. Илья передернул плечами и вышел в снежную ночь.
Как он вернулся на базу, Илья помнил смутно. Ехал, кажется самым кратким путем - не щадя машину и не разбирая дороги. Придя, снял куртку, и как был, в сапогах, присыпанных тающим снегом, завалился на койку.
Снилась какая-то чушь. Помнил, что ходил по тайге и искал животных. Потом говорил с оленем. Тот говорил почему-то, что Илье срочно нужно открыть глаза.
Потом - щелк! Словно сломали над ухом спичку.
Сон. Он просто спал.
Не может быть таких красок, не бывает таких плавных, ватных движений. Сотня самых разных "не бывает" и "не может" обрушились сразу, не давая мозгу опомниться.
Щелк! - словно сломали сухую корягу - и сон из сверкающей драгоценности превратился в стекляшку.
Утром, продрав глаза и толком еще не проснувшись, он пошел в сетевую - маленькую круглую комнатку в северной части базы: здесь только и был пункт выхода в сеть. Надо было работать, да и записать вчерашнее было бы неплохо.
Комната встретила его ровным низким гулом - машины работали вовсю. Два кресла из пяти занимали уже тела сослуживцев - безразличные к окружающему, подергивающиеся. Сергей, кажется, еще и беззвучно ругался. Опять во что-нибудь режется. Дите, да и только.
Илья сел в свободное кресло, нажал кнопку на подлокотнике. Мягкие фиксажи захватили руки, подголовник с тихим шипением вздулся, принимая на себя тяжесть головы. Тонкая стальная змейка шунта пошарила у виска, щелкнула, найдя разъем. По венам полился будоражащий разум сок пси-расширителя. Тут же, не теряя времени, подключились наушники: запульсировала мелодия, жесткий рваный ритм и низкий гул, заставляющий быстрей разливаться по телу пьяный экстаз входа в сеть, уносящий далеко из маленькой клетушки, в бесконечный простор.
-Добро пожаловать в "Doors". - голос доносился ниоткуда, прямо из белых стен пустой комнаты-куба. -Куда хотите пойти сегодня?
-Рабочее пространство пять. Ранняя осень.
В противоположной стене появились тонкие контуры двери. Илья подошел, легко ткнул в середину "двери". Картонный прямоугольник приоткрылся, за ним - просторная комната с письменным столом и стоящей на нем лампой в зеленом абажуре. На столе - небрежно раскиданные бумаги, частью исписанные неровным почерком. Из широкого окна в комнату смотрела осень, во всей унылости октября средней полосы.
Именно то, что нужно. Слякоть в душе, слякоть за окном - какая гармония!
Кресло скрипнуло, затылок уперся в зеленое сукно подголовника. Надо заставить себя писать. Так, тут у нас заметки о миграции десятка подвидов птиц, тут - спертые в сети книги, в этом ящичке - письма... Стоп, а это новое. И от кого же ты у нас? Ага, опять ты. Блин, эти американцы - сущие дети. Да еще и как выражается... Нет, тебе не в управлении полетами работать надо, а солдат муштровать. Такой дар пропадает.
А обидчивый какой! Подумаешь, вздул его в паршивый шутер. Ничего. Щас мы тебе ответим, бумага стерпит. И коммунистических сволочей тебе припомним, и это вот странное, что переводчик не распознал...
Перо заскользило по бумаге, оставляя след едких непечатных выражений. Илья еще раз перечитал письмо, отметив про себя, что в плане казарменного воспитательства и у него не все потеряно, запечатал.
Ага, значит, в онлайне. Дуэль? Ну-ну: сейчас поиграем.
-Проход в зал 3-К, логин: Илли, пароль: Орнитоптер.
-Доступ разрешен. - и уже другим голосом, хриплым и басовитым - Добро пожаловать на арену.
Полутемное помещение, на стойках висят бронескафандры, и везде - на стеллажах, под стеклянными витринами, просто на стенах - оружие, оружие, оружие...
Он взял пару кольтов-"питон", подобрал костюмчик по размеру: легкий, старого фасона бронежилет.
-Присоединение к пользователю. Дуэльная карта ДМ84. Оппонент - пользователь Кирски.
-Подтверждение получено. Загружаю уровень.
Гулкие мрачные своды промышленного завода. Тусклый свет желтых ламп, разбросанных по потолку словно только затем, чтоб еще больше усложнить жизнь дурацкой игрой светотени. И это ощущение, будто само место за тобой следит...
За углом раздались шаги. Тяжелый бег и негромкая ругань на английском. Мимо бежит. В главный зал, скорее всего. Там гранатомет. Ох, и любят же эти америкосы большие пушки... Что там дедушка Фрейд про комплексы-то говорил?
Илья пробежался до ближайшего укрытия, завалился ничком в небольшую, под размер тела, нишу...