– Говоришь, в полночь на омуте? – медленно выговорил он, не выпуская соломинки, сквозь зубы, всё так же глядя куда-то скрозь них.
И столь нехорошо в его голосе было, что парни переглянулись.
– Ты чего, Ярин? – за всех высказал вопрос Филька. – Что на ум тебе сбрело?
– Давно хочу поглядеть, много ль правды в этих баснях, про омут. Вот и взбрело мне на ум, что сегодня хорошая на то причина.
– Свят-свят, – быстро перекрестился Антипка. – Хошь золотом меня осыпь, а я ещё голову не потерял, Яринушка! Чтоб своей волей! На Русалочий омут в полночь! Да ни в жисть!
– А кто тебя зовёт, овечий хвост? Тебя ежели брать, это сундук портков чистых за собой тащить! Не ровен час, с нами надумаешь, так с тобой от одной мыслu заячья болесть приключится! Ну-к, поворотись задом, мы глянем – штанов-то ещё не обмарал?
Парни расхохотались, как всегда, с готовностью подхватывая шутки Ярина. Пожалуй, ещё и не каждый сообразил, что за себя тоже ответ дать надо.
– И зачем ты нам, Антипка? – продолжал Ярин, твёрдо определив объект насмешек и желая показать каждому из трёх других, каково им будет на месте Антипки. – Тебе уж загодя невесть что мерещится, а там филин гукнет, с тобой вовсе падунец случится. Чего тогда с тобой делать? Фильке на закорки сажать? Нет, друг Антип. Ты проситься с нами станешь, так мы ещё подумаем крепко, брать ли с собой? Так, Федюнька? Аль возьмёшь братца да сам сопли ему утирать станешь? – спросил Ярин, разливая по кружкам.
– Ярин… Ты это… Хорошо ль удумал? Дался тебе этот омут. Нашто он нам?
– Дак интересно же, Фёдор! Столь рассказок про всякую жуть, а где она? Ты хоть раз видал чего своими глазами? Враки всё.
– Эт не скажи…
– Да мы ж поглядим только, скрадёмся в кустах, никакая вражина даже и не гукнется – не дал ему Ярин вспомнить ещё какие-нито побаски да не ко времени нагнать страсти на приятелей. – И не будет ничего, верно говорю. Помнишь, на могилки ты на спор ходил? Зачем?
– Ну, дак то… Так просто, сдуру. Выпить охота была.
– И что, видел каку небывальщину?
– Не-а…
Ярин расхохотался.
– Вот видишь! А уж выпьем-то потом! И над страхами своими посмеёмся. А доведётся, сами любую страхолюдину до смерти перепугаем. Глянь вон хошь на Фильку – а ну как така образина громадная из кустов полезет, да рявкнет дурнинушкой? А ну-ка, Филя!
Утерев губы рукавом, Филька вдруг вскинул руки с растопыренными пальцами и заблажил дурным голосом:
– У-у-у! У-у-у! Ух-хо-хо-хо! Ух! Ух!
Захмелевшие приятели покатились с хохоту.
– А если ещё и Михась… Помните… Ох!.. Помните, как он заверещал с перепугу, когда его рак цапнул!
Хохот грохнул с новой силой, парни попадали на солому. Даже Антипка не удержался, хоть и был разобижен на Ярина за его насмешки, да и на дружков, что не решились впоперёк вожаку сказать. Догадывался Антип, что им тоже не по души задуманное. Но с другой стороны – впервой что ли так: сначала Яриновы задумки сумление вызывают, а потом получается – животики надорвёшь! С Ярином всегда весело. Да и пятеро не один. Может зря он сунулся вперёд всех. А с другой стороны – омут этот треклятый. Ведь днём с огнём ищи, а не найдёшь на деревне ни одного, кто в здравом уме бы к нему сунулся. Даже и при ясном солнышке, когда нечисти всей положено где-нито хорониться до ночи…
Ярин никого не уговаривал, хотя ему край, как надо было, чтоб все четверо решились на рисковую затею. Часто подливал в кружки, но понемногу, чтоб оклемались к вечеру. Шутил, смешил дураков, прогоняя их страхи – опасность, над которой посмеялся, уже не такой страшной кажется. Знал, кому польстить, кого на смех поднять.
У самого сердце сжималось в холодную ледышку от мысли одной об жутковатой затее. Ох, чуялось Ярину, будет, будет у того омута! Что будет? Того он и угадывать не хотел. Чему судьба, то и свершится. Пусть только россказни бабкины окажутся правдой. Пусть Алёна явится туда. А чем та встреча кончится, он гадать не хотел. Всё равно она случится, не раньше, так позже. Но врасплох себе застать Ярин не даст, он сам заявится. И ни один. И туда, где никто не придёт Алёнке на подмогу и не станет незваным свидетелем опасной встречи.