Коломийцев Александр Петрович : другие произведения.

Яблони в цвету. Книга 1. Часть 2. Главы 5 -6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   Глава 5
  
  
  - 1 -
  
  
   Закрытый длинный лимузин мчался к городу. Брезжило сиреневое утро. На шоссе постепенно добавлялся транспорт, сдерживавший целеустремлённый бег автомашины. Водитель включил мигалку на крыше, тонко взвизгнувшую сирену. Повинуясь им, легковушки и грузовики покорно уступали лимузину дорогу, прижимаясь к обочине, и он безраздельно занял центральную полосу шоссе. Потянулись постройки, начинался город.
  
  - Что, всё-таки, вы хотели посмотреть, уважаемые земляне? - спросил Уюнь, сидевший на втором сиденье. От водителя пассажиров отгораживало тоновое стекло, команды генерал подавал через переговорное устройство. Он развернулся на диванчике спиной к двери, чтобы видеть весь салон.
  
  - Неплохо бы просто поездить по городу. Посмотреть на людей, город, сам облик вашей столицы и жизнь на тротуарах, - сказал, повернувшись к нему, Энтони Битов.
  
  - Обязательно надо побывать в картинной галерее, музее изобразительных искусств, или как у вас называется место, где выставляются произведения искусства. По-моему, любой народ можно понять, только изучив его искусство, вообще, способы самовыражения. На это, конечно, нужна уйма времени, но хотя бы на пару часиков. А, генерал? - Мадлен с третьего сиденья перегнулась через спинку второго, положив руку на плечо Битова.
  
  - Желание дамы, закон для учтивых кавалеров, - проворчал Форд, сидевший в дальнем углу.
  
  - Мы можем поездить сейчас по окраине, это жилой массив, здесь в основном живут рабочие, безработные, в общем, простой люд, потом заглянуть в музей, а после этого проехаться по центру города и по другим районам, - подытожил Уюнь, и они с Битовым развернулись вперёд.
  
  - Как, принимается такой расклад? - спросил Битов, покосившись на своего молчаливого соседа слева. Богданов пожал плечами, Форд что-то буркнул и Битов сообщил предупредительному экскурсоводу: - Единогласно!
  
   Солнце в последний раз послало свои лучи и скрылось за крышами высоких зданий, напоминавших островерхие башни. Ветерок, пробегавший по улицам, словно по дну глубоких ущелий, подымал в воздух яркие обёртки, шевелил пустые пакеты в изобилии устилавшие тротуары и мостовую. Сквозь щели у дверок, окон лимузин понемногу наполнялся миазмами отбросов и помоек. Уюнь что-то сказал водителю, заработал кондиционер, и по салону поплыли запахи, напоминавшие запах печёных яблок. Из домов гуськом выходили люди в тёмно-коричневой одежде и толпились на остановках, подходили длинные приземистые машины и они, толкаясь и отпихивая друг друга, вваливались в них. Многие не останавливаясь, и не глядя по сторонам, шли куда-то, еле передвигая ноги. Лимузин сопровождали недобрые взгляды из узких щёлок, даже земляне чувствовали эту недоброту. На перекрёстках, занимая тротуар и проезжую часть, стояли группы людей. Их разноцветные одеяния резко отличались от унылого однообразия одежды прохожих. Они развивались на ветру, словно состояли из плохо скреплённых между собой отдельных полос материи. Эти роящиеся на пятачках люди, вели свою, обособленную жизнь - громко, пронзительно кричали и по очереди пили из узких бутылочек похожих на пробирки, передавая их по кругу. В одном месте из такой кучки выскочил бритоголовый человек и, схватив за руку проходившую мимо женщину, втащил в круг. К ней потянулись руки, одежда полетела на мостовую и обнажилась отвисшая, похожая на остроконечные кульки, грудь. Хулиганы переталкивали женщину, как мяч, срывая остатки одежды. Уюнь что-то сказал в переговорник и водитель, включив сирену, направил автомашину на резвящуюся ораву. Все разбежались, женщина тупо посмотрела в лобовое стекло, подняла с тротуара и мостовой разбросанные лохмотья и, даже не стараясь прикрыться и спрятать наготу, перешла на другую сторону улицы. По заднему стеклу заколотили брошенные хулиганами камни.
  
  - Вечером здесь лучше не показываться, - проговорил Ейянь. - Этим всё равно - утро, ночь или день. Женщина - уличная проститутка, они привыкли к таким забавам. С ней бы поигрались, напоили пойлом, и утащили в ближайший подъезд. Главная неприятность для неё - испорченная одежда. Я немного знаю нравы окраин. То, что мы наблюдали, всего лишь безобидная шутка.
  
  - Весело живёте! - прокомментировал Форд объяснения журналиста.
  
  - Что-то мне расхотелось кататься здесь, - медленно проговорила Мадлен. - Взаимоотношения мужчин и женщин тоже показатель жизни общества. Мне как-то не хочется его исследовать.
  
   Ейянь издал тихое шипение. Уюнь отдал приказание водителю и автомашина, сделав плавный разворот, поехала назад, свернув на следующем перекрёстке. Покинуть окраину без приключений не удалось. Посередине квартала улицу перегораживал разноцветный фургон. Рядом с ним стояли люди в синей униформе с жёлтыми лампасами на брюках и такими же полосами на куртках. Из ближайшего дома выводили людей со связанными над головой руками и заталкивали в фургон. В крытую машину, стоявшую на улице дальше фургона, загружали, как брёвна, лежавшие на мостовой тела. К притормозившему лимузину направился человек в синей униформе с зигзагами, оглашая воздух сердитым шипением и размахивая руками. Увидев правительственный знак, вытесненный на ветровом стекле, он развернулся и бегом подбежал к кабине фургона. Фургон тут же сдал назад, и лимузин поехал дальше.
  
   В музее земляне бродили в полном одиночестве. Генеральская форма Уюня, значок правительственного чиновника, нацепленный Ейянем, действовали безотказно. По приказу генерала, ближайший постовой вызвал офицера, и здание оцепил кордон полицейских, служащих тоже удалили и заперли в служебном помещении. Лимузин подкатил к самому входу и земляне, надев длинные плащи с капюшонами, вошли в огромный вестибюль с колоннами, украшенными лепкой.
  
  - Я сказал, что вы высокопоставленные гости из Юолии, - объяснил Уюнь.
  
  - Здесь собраны картины, выполненные двести, триста лет назад, - сообщил Ейянь. - Для вас они, наверное, выглядят непривычно. Художник на отдельных пластинах вылепливал части картины. Состав материала очень сложный, я даже не могу объяснить. Потом пластины подвергались термообработке в специальных печах, с определённым режимом нагрева и собирались как мозаика в одно целое, уже после этого на лепку наносилась краска или цветной лак. Очень красиво, вам должно понравиться. Сейчас у нас, да и на всей Планете преобладает так называемое народное искусство. Здесь таких произведений нет. Они представлены в особых выставочных залах.
  
  - По-нашему сказать, это что-то вроде горельефов, - произнес Битов, когда они вошли в первый зал и остановились возле первой картины, поражённые её мощью. - Титанический труд, надо признать.
  
   - Уже сами по себе горельефы казались чем-то необычным привыкшим к живописи и скульптуре землянам. Вблизи рельефно выступал каждый волосок, а издали, пластины составляли картину, сливались в единое целое, рождая иллюзию реальной жизни, брызжущей красками, весельем, или, наоборот, дышавшей скорбью. Много картин было на мифологические сюжеты, где люди боролись с вековечным злом, изображенном в виде огнедышащих змей, имелись полотна и с любовно-эротическим содержанием. По сюжету таких картин, женщине отводилась более активная роль, чем счастливому любовнику. Ейянь не умолкал ни на минуту, объясняя содержание горельефов, называя имена художников и героев, изображённых ими. Земляне, ещё не свыкшимся с мимикой и жестами инопланетян, порой противоречащих их собственным, требовалось преодолеть внутренний барьер, но всё равно они чувствовали, что соприкасаются с прекрасным, пусть даже и созданным чуждым им народом.
  
   Форд, настроив аппаратуру, скрупулёзно снимал всё подряд и записывал объяснения добровольного гида. Богданов с Уюнем держались вместе и шествовали сзади, являя собой пару серьёзных людей, которые хотя и признают необходимость искусств, всё же считают занятие им немного легкомысленным делом.
  
   Мадлен и Битов полностью отдались обрушившимся на них краскам, соединённым в непривычную цветовую гамму. Мадлен обняла своего рослого друга за пояс, а он положил большую ласковую ладонь на её плечо. Они с благоговейным трепетом взирали на открывающиеся перед ними картины незнакомой жизни, изредка обмениваясь взглядами, разговаривая пожатием пальцев, понимая друг друга без слов. Перед одним горельефом они остановились и удивлённо переглянулись. На картине обнажённые юноша и девушка слились в любовном объятье.
  
  - Роден, - изумлённо прошептала Мадлен.
  
  - Что-нибудь не так? - спросил встревоженный Ейянь, не понявший смысл произнесённого девушкой слова. - Вам такие сюжеты очевидно непривычны. Вы, наверное, считаете картину чересчур откровенной, но это искусство. Картина называется "Экстаз".
  
   Битов, приведя журналиста в полное замешательство, неожиданно для него весело рассмеялся.
  
  - У нас тоже есть "Экстаз", только у нас скульптура, а не картина. Пропорции тела, конечно, не совсем соответствуют нашему эстетическому вкусу, но, - Битов покрутил перед собой ладонью, помогая себе жестом, - общий дух вашей картины и нашей скульптуры один и тот же - всепобеждающая Любовь. У них даже положение тел одинаково.
  
  - И ваша скульптура называется "Экстазом"? - переспросил Ейянь, и зацокал языком. - Невероятно!
  
  - Любовь везде любовь! - торжественно возвестил Форд, успевший заснять всю сценку возле картины.
  
  - Будет вообще феноменально, если произвести отсчёт времени и окажется, что они создавались в одинаковой общественно-исторической обстановке. Ты записал мои слова? - спросил Битов, поворачиваясь к Форду. - Тема для диссертации будущему исследователю. Ты запомни, потом шампанское вместе пить будем.
  
   Экскурсанты перешли в следующий зал, имевший форму сферы. Ейянь показал на мутно-грязный купол, сделанный из прозрачного материала.
  
  - Понимаете, нашим картинам не хватает солнечного освещения. Сейчас вокруг галереи понастроили высотных зданий и заслонили солнце. Денег на содержание галереи нет, купол и окна даже некому мыть. Когда-то настоящие ценители приходили смотреть картины в определённое время суток, при ясной погоде. Картины, выставленные здесь, специально подобраны друг к другу и этому залу. Говорят, вся композиция выглядела настоящим шедевром. Я этого, к сожалению, уже не застал.
  
   На несколько минут, как по заказу, лучи солнца отыскали обмытые недавним дождём прозрачные участки купола, проникли сквозь них в зал, сразу же преобразив его. Прежде всего, заигравшие краски вызвали изумление у самого Ейяня.
  
  - Я же вам говорил! - воскликнул он восхищённо. - От солнечного света наша живопись выглядит ещё чудесней.
  
  - Как хорошо, что мы заехали сюда. Видео не передали и десятой доли всего этого великолепия, - сказала Мадлен.
  
  - У них плоховато с техникой. Не беспокойся, у меня получится что надо, - пообещал Форд, торопясь заснять преобразившиеся картины.
  
   Земляне собирались провести в галерее два часа, а не заметили, как пролетело почти полдня.
  
  - Эх, мы едва осмотрели четвёртую часть, а собираемся уезжать, - сокрушалась Мадлен.
  
  - Всему своё время, дорогая, - благодушно утешал её Битов. - У меня уже в глазах мельтешит, как ни прекрасно всё, что мы здесь смотрели. Лучше проедем по городу, а вечерком ещё раз посмотрим то, что заснял Фёдор.
  
  - Лучше бы посмотрели какую-нибудь научно-техническую выставку или как у них это называется. Хоть они и отстали от нас, а всё равно интересно посмотреть, как у них мозги в этом направлении работают, - проворчал Богданов, он уже давно смущённо позёвывал, прикрываясь ладонью.
  
  Лимузин всё так же стоял у входа, и все быстро расселись внутри. Дальше путь пролегал через квартал зрелищных и увеселительных заведений. Ещё только приближалась середина дня, а здесь кишмя кишела разновозрастная молодёжь.
  
  - А возле галереи горельефов я что-то не приметил толп жаждущих вкусить прекрасное, - меланхолично констатировал Форд, наблюдая за толпой.
  
  - К сожалению, это так, - согласился Ейянь. - Мои сограждане уже не нуждаются в искусстве.
  
   Улицу запрудила толпа молодых инопланетян обоего пола, на лицах читалась одержимость. По одежде и волосам пол определить было невозможно. На одних развевались уже знакомые землянам яркие одежды, у других наготу прикрывали лоскутки материи с бахромой по краям. Одни головы закрывали нечесаные патлы, свисающие на глаза и опускающиеся до плеч, другие сверкали обритыми черепами. Представительницы женского пола выделялись грудями, бугрящимися под одеждой или в разной степени обнажёнными. Одна такая представительница, опоясанная по чреслам поясом с куделью, поражая взгляд голым черепом и дёргающимся острым, треугольным лицом, с омерзительно подпрыгивающими в такт приплясываниям, выжатыми кульками грудей, прижалась к окну лимузина. Щадя чувства друзей-инопланетян, земляне воздержались от комментариев. Вслед за первой девицей, к окну приплюснулись ещё четыре лица, но рассмотреть что-либо через тоновые стёкла не смогли и оставили лимузин в покое. Ейянь пошипел и сказал:
  
  - Мы не вовремя сюда попали. В каком-то Доме Грёз только что окончился сеанс и начнётся следующий. Сейчас тут будет представление.
  
   Исступление, владевшее толпой, достигло апогея. Движение на улице застопорилось окончательно. Беснующиеся заглядывали в окна автомобилей, грозили сидевшим в них пассажирам.
  
  - Я не пойму, - спросила у журналиста Мадлен, со смешанным чувством испуга и изумления наблюдавшая за происходящим, - они злятся или веселятся? И что вообще это значит?
  
  - Они сами не знают, что с ними происходит, - ответил Ейянь. - Сеанс довёл их до исступления. Они хотят продолжить, но денег у них больше нет. У кого они есть, те устраивают побоища у касс. Ну, началось! - воскликнул он с отвращением.
  
   Находившиеся под воздействием наркотических газов и электромагнитных излучений, толпа, не понимающая что творит, неожиданно бросилась к одному из остановившихся автомобилей. Шофёр пытался протиснуться сквозь пробку, но был вынужден затормозить. Появившимися в руках короткими палками в автомобиле выбивали стёкла, распахивали дверки и выволакивали на мостовую пассажиров. С дикими воплями их обыскивали, срывая одежду подряд с мужчин и женщин. Уюнь что-то сказал в переговорник, водитель включил сирену, на неё никто не обратил внимания. Денег у пасса-жиров оказалось видимо мало, их автомашина уже лежала вверх колёсами, женщина, несколько минут назад сидевшая в ней, под улюлюканье маньяков обоего пола, барахталась на мостовой, безуспешно отбиваясь от навалившихся на неё на-сильников. Один из водителей в панике сдал назад, пытаясь убраться отсюда подальше, но не рассчитал, и врезался в стоявшую сзади автомашину. Толпа принялась громить обе сразу.
  
  - О, великие боги! - воскликнула Мадлен.
  
   Уюнь быстро наклонился вперёд и дал новую команду водителю. Тот нажал какую-то кнопку, и через пятнадцать минут раздалось завывание полицейских фургонов. Люди в синей форме, не разбирая правых и виноватых, крушили всех подряд дубинками и швыряли в распахнутые двери машин. Один из полицейских подбежал к лимузину и, отдав честь, пошел впереди перед бампером, стреляя вверх из короткоствольного автомата.
  
  - Н-да, - произнёс Битов, - комментарии излишни.
  
  - А я те видео, которые нам показывали в обсерватории, воспринял, как фильмы ужасов, - откровенно признался Форд. - Действительность оказалась ещё кошмарней.
  
  - Сейчас мы проедем в историческую часть столицы. Там вы посмотрите старинную архитектуру и скульптуры, - повернулся к Мадлен Уюнь. - В том районе никаких эксцессов не должно быть. Прошу вас, успокойтесь. Это обычное явление на наших улицах. Полиция даже не обращает на них внимания. Они приехали, потому что сигнал поступил с правительственной машины.
  
  - Вам не кажется, генерал, что вот это и является самым страшным, - ответила взбудораженная происшедшими на её глазах бесчинствами девушка. Договорить она не успела.
  
   Лимузин подъехал к высокому арочному мосту через одетую в камень реку, и мягко остановилась против светофора. Запищал вызов радиотелефона, водитель снял трубку и, открыв окошко в перегородке, передал Уюню. Генерал выслушал сообщение и медленно вернул трубку водителю.
  
  - Что-то произошло. Нам приказано немедленно вернуться на виллу. Я, пожалуй, пересяду вперёд, - он открыл дверь и перешёл на переднее сиденье рядом с водителем.
  
   Автомашина сделала крутой вираж и, выехав на широкую магистраль, под аккомпанемент пронзительной сирены, помчалась к выезду из города. Позади остались последние постройки и все поняли, что действительно, произошло что-то нехорошее. Посередине шоссе, прочь от города, двигалась колонна танков и грузовиков с солдатами. Встречные машины торопливо сворачивали на обочины. На звук сирены, продолжавшей раздаваться с лимузина, военные не реагировали. Обогнать колонну из-за встречного транспорта не представлялось возможным, и на ближайшем перекрёстке Уюнь велел водителю свернуть на второстепенное шоссе, устремившееся в сторону. Он сверился с картой и, на встретившемся ответвлении, показал влево. Автомашина послушно свернула, но не успела проехать и сотни метров, как прямо перед ними выросли пять фигур в коричневой униформе. Офицер поднял над головой скрещённые руки, стоявшие по обеим сторонам от него, четверо солдат недвусмысленно навели на лимузин автоматы. Объезд перекрывали росшие по сторонам деревья и кустарники. Лимузин, затормозив, мягко остановился. Уюнь, приоткрыв дверку и высунувшись до пояса наружу, что-то прокричал офицеру, одновременно показывая рукой на правительственный знак на ветровом стекле. Патруль не шелохнулся. Голос Уюня начал вибрировать и достиг высоких нот, но не произвёл никакого действия на заградотряд. Офицер опустил руки, показывая одной на обочину, а второй, делая решительные жесты, давая понять, чтобы пассажиры немедленно покинули автомашину.
  
   Пока Уюнь препирался с патрулём, Форд, сидевший вдвоём с Мадлен и журналистом на заднем сиденье, закопошился в углу, осторожно приоткрыл дверку и, поставив одну ногу на землю, внезапно выпрямился над крышей, и направил на патруль лучи сразу двух парализаторов. Вся пятёрка осветилась голубоватым сиянием и рухнула на землю. Один из солдат успел нажать на спусковой крючок, и по бронированному корпусу пробарабанила автоматная дробь. Из укрытия в кустах стегнула пулемётная очередь, но Форд, нажав на гашетки парализаторов, мгновенно нырнул внутрь, и прикрылся дверкой. Эти выстрелы тоже не причинили никакого вреда, только стёкла с левой стороны покрылись паутиной трещин.
  
  - Пусть отдохнут пару часиков, - сказал он невозмутимо, укладывая рядом с собой оружие.
  
  - Гони! - выкрикнул Битов и в нетерпении ударил кулаком по перегородке.
  
   Словно повинуясь его окрику, лимузин перевалил через поверженные тела, и рванулся вперёд. По земным меркам, скорость держалась под сто пятьдесят километров. Вскоре шоссе свернуло вправо и, водитель, спрямляя путь, погнал Машину по открывшемуся за лесом полю. Кузов плавно приподнялся над осями и перестал скрежетать днищем о камни и прочие препятствия.
  
   Форд захлопнул дверку, опасность миновала и Мадлен, глядя на него, всплеснула руками.
  
  - Великие боги! Я тебя считала увальнем, а ты прямо, как всамделишный десантник! - Она захлопала в ладоши и, обняв его за шею, звонко чмокнула в щёку.
  
  - Ладно тебе, чего там, - проворчал Форд, продолжая играть невозмутимость, но проступивший на щеках румянец свидетельствовал, что восторги выказываемые изящной представительницей прекрасного пола его персоне, ему отнюдь не безразличны.
  
   К вилле подъехали возле боковой ограды и, выскочив на шоссе, устремились к главным воротам. Едва лимузин затормозил возле них, створки раскрылись и, пропустив его во двор, сразу же сомкнулись. На шоссе, ведущем к вилле со стороны магистрали, показалась воинская колонна.
  
  
   - 2 -
  
  
   С корабля выдвинулся трап и вездеход, урча, вполз в транспортный трюм, сразу же сделав его тесным. Коростылёв помог Клэр выбраться и, протискиваясь между малюткой и стеной, они подошли к переходному отсеку. Воздух заполнил помещение, дверь взлетела вверх, за ней ждал Штокман, приплясывающий от радости. Клэр, порывисто раскинув руки для объятий, бросилась к нему.
  
  - Вы где пропадали? Я тут чуть не помер от тоски. Рассказывайте. И ребята молчат. Подали условный сигнал, что заняли звездолёт, потом один раз вышли на связь, сообщили, что "Дерзкий" в наших руках и всё, молчок на этом.
  
   Слова сыпались из юркого пилота, как из пулемёта. Смуглый, невысокого роста, он, подобно шарику ртути, вертелся вокруг Коростылёва и его спутницы, пока они шли по коридору, подымались в лифте до кают-компании. Он забегал вперёд, появлялся то с одного бока, то с другого и не умолкал ни на минуту.
  
  - Ах ты, бедненький, - Клэр ухитрилась погладить его по чёрным кучерявившимся волосам. - Сейчас я тебя пожалею, ты только остановись на минутку.
  
  - Только не целуй! - воскликнул ехидно Штокман. - У тебя и так все губы распухли. Нашли, наверное, уютное местечко и утешали друг друга полдня.
  
   Щёки молодой женщины залил предательский румянец, Штокман захохотал, захлопал в ладоши и схлопотал по загривку от Коростылёва.
  
  - Ладно тебе, ясновидец! Мог бы и поскромней себя держать. Но ты и тактичность - понятия несовместимые. И, запомни, джентльмены, так себя не ведут. Тебя с твоим поведением, в лучшие дома Земли и на порог не пустят, разве что в зарядную для роботов. Твой юмор только они и могут вынести, потому что не понимают. Тащи бутылку и закуску, сам бы додумался, чем ехидничать.
  
  - Пьянство на корабле - гибель для команды!
  
  - Ещё схлопочешь, - предупредил Коростылёв, делая вид, что хочет поймать Штокмана за ухо.
  - Ладно, уж, так и быть, только ради того, чтобы восстановить ваши силы, утраченные в длительном путешествию по этому небесному телу, - и, подмигнув Коростылёву, он выскочил из кают-компании.
  
  - Балаболка, - сказал снисходительно Коростылёв, обращаясь к Клэр, - ты не обращай внимания. Это он одичал в одиночестве.
  
   Клэр заняла кресло, в котором ещё недавно сидел Леклерк, и, откинув его, полулежала, наслаждаясь покоем. Наконец-то они в безопасности! Никто не стремится убить их, и им тоже не надо ни в кого стрелять. Коростылёв сел на пол у её ног, прислонившись спиной к коленям. Насвистывая модную песенку и коверкая её при этом до неузнаваемости, Штокман вкатил из кухонного отделения поднос с бутылкой "Нектара", тремя высокими бокалами и плиткой шоколадной смеси "Космос", своей пикантной горчинкой подчёркивавшей вкус вина.
  
  - Так что Леклерк передал? - спросил Коростылёв, но не дождался ответа и повторил свой вопрос.
  
   Штокман суетливо составил с подноса на стол привезённое вино, шоколад и торопливо покинул кают-компанию. Коростылёв крикнул ему вслед:
  
  - Ты что, свихнулся тут в одиночестве? Не понимаешь, когда спрашивают?
  
   Штокман вернулся и, распечатав бутылку, разлил вино в бокалы.
  
  - Что пересказывать? - проговорил он, глядя в сторону, нехотя и с непонятным раздражением. - Сейчас передохнёте, прослушаете запись.
  
   Поведение Штокмана никак не вязалось с его обычной фонтанирующей словоохотливостью, граничащей с болтливостью, и Коростылёв, в недоумении воззрился на него.
  
  - Ты тут что, пил в одиночку? Сам на себя не похож. А со звездолётом связь когда?
  
   Штокман быстро глянул на часы.
  
  - Ещё больше двух часов. Командир велел дождаться связи и ничего не предпринимать.
  
  - Я ничего и не собираюсь делать. Ну, ты точно свихнулся от тоски. Ожидание оказалось для тебя чересчур серьёзным испытанием. Ладно, за удачу! - и Коростылёв поднял бокал с золотистым, пенящимся вином.
  
   Вкусив божественный напиток, Коростылёв подобрел, и принялся в красках, вызывая смех у Клэр и кривую усмешку у Штокмана, описывать, как их гоняли, словно зайцев, а он пытался втиснуть вездеход в какую-то нору. Штокман сидел, как на иголках, радость встречи уже прошла, и он хмурился всё больше и больше. Уже и Клэр тревожно смотрела на него и интересовалась здоровьем. Бутылка опустела, и Коростылёв сказал ему:
  
  - Ну, давай свою запись.
  
   Штокман мгновенно посуровел и, отрывисто шагая, подошёл к висящей на стене коробке информика и вставил в неё кубик.
  
  - После подачи условного сигнала, Леклерк вышел на связь один раз и замолчал Я вышел на связь, как договаривались, слушал, потом вызывал сам, но он не ответил. Выходил на связь через час, но он опять молчал. Командир назначил время следующего сеанса, а до этого велел молчать и не выставляться. В случае, если обстановка изменится, послать СОС, - Штокман нажал кнопку и остался стоять у стены. Из информика раздался неузнаваемый после расшифровки сообщения, голос Леклерка. Передача шла одновременно на корабль и звездолёт, поэтому он обращался к Командиру.
  
  - Мы вошли в звездолёт через главный вход. Вначале всё складывалось удачно. В проходе за приёмником нас ждали, но инопланетянам сильно помешал проинструктированный на этот случай Коростылёвым один из роботов. Заочно приношу извинения за те слова в его адрес. Феллини с Андерсом прятались за спиной взятого с корабля звёздного, и включили свои парализаторы до того, как открылась дверь и пятеро инопланетян сразу выбыло из строя. Благодаря предусмотрительности Феллини, мы знали, что всего в звездолёте находится двадцать человек. Робот указал их примерное местонахождение. В звездолёт мы проникли вшестером: я, Дзевановский, Андерс, Остапчук, Феллини и Сысоев. Коростылёв и Стентон прикрывали нас при входе, так как инопланетяне устроили маленькую драчку. Они должны на вездеходе вернуться на корабль, Штокман ждёт их. Дверь мы перекодировали, как договаривались. Проникнув в звездолёт, мы разделились. Я, Феллини, Сысоев по лестнице отправились в главную рубку, Остапчук и Дзевановский - к двигателям, Андерс остался у лифта и через некоторое время запустил его, чтобы отвлечь внимание. Тут инопланетяне допустили ошибку и облегчили нам захват корабля. Сыграла свою роль и внезапность, дежурившие у входа не успели послать сигнал тревоги. Двое из инопланетян спустились вниз, и попали под парализатор Андерса. Мы по пути проверяли отсеки, ближние к лестничному колодцу, но, как и следовало ожидать, там никого не оказалось. Выше к рубке мы услышали голоса. Это была обычная речь, не через переговорники. Разговаривали инопланетяне, наших не было слышно. Мы добрались до палубы главной рубки, и в это время поднялся лифт. Андерс, немного выждав, сам поднялся в нём, оставшиеся в рубке инопланетяне приняли его за своего. Андерс беспрепятственно вошёл в рубку и парализовал троих инопланетян. Он спорол горячку, ему надо было подождать нас. Четвёртого он не заметил или заметил слишком поздно. Он убил Андерса электроимпульсом и скрылся. Как успел шмыгнуть мимо нас в лифт, не понимаю. У них какая-то сверхзвуковая скорость передвижения. Трое наших в рубке тоже оказались мертвы, как их убили непонятно - на теле раны отсутствуют. В штурманской обнаружили ещё один труп нашего, убит электроимпульсом. Вызвал в рубку звёздных роботов и отправил их прочёсывать звездолёт. Остапчук долго не откликался, хотел послать к нему Феллини и Сысоева, но он отозвался сам. У них дела сложились хуже некуда. Они напоролись на двух инопланетян, и один из них отключил Остапчуку правую руку. С инопланетянами был один из наших, его убили сразу же. Дзевановскому удалось парализовать одного инопланетянина, но второй застрелил его самого. Остапчук каким-то образом замаскировался и, выждав, врезал ему полную дозу, сомневаюсь, что когда-нибудь очнётся. Остапчук сам подняться не мог - очень слаб, сердце работает с перебоями. Руку залепили пластырями, но очень плоха. На предплечье ожог и вообще, потеряла чувствительность. Дали стимулирующих, положили здесь же, в рубке. Инопланетян заковали и сложили пока на главной палубе. Готовим с ребятами звездолёт к старту. Роботы прочёсывают всё сверху до низу, но пока безрезультатно. Выйду на связь через два часа.
  
  - С тех пор молчит, - горестно сказал Штокман и стиснул кулаки.
  
   Коростылёв сжал веки и спросил медленно, осевшим голосом:
  
  - Что же сразу не сказал?
  
  - Обрадовался, что живы, а потом как-то не мог. Клэр... такая радостная... - Штокман ссутулился и сел за стол, обхватив голову руками.
  
   Сообщение Леклерка ударило его как обухом по голове и повергло в нравственный шок. Разливая вино, поддерживая шутливую атмосферу, он с ужасом смотрел на себя со стороны, терпел душевные муки, но не находил сил, чтобы сообщить о разыгравшейся трагедии и лишить товарищей радости после счастливо избегнутой опасности.
  
  - Бедный Рэм, - проговорила Клэр, - как же так? Как же так?
  
   Коростылёв встал, сунул руки в карманы и, склонив голову, прошёлся несколько раз вдоль стола. Остановившись рядом с креслом, резко выпрямился, посмотрел на часы.
  
  - До связи ещё час сорок. Мы не можем столько ждать.
  
   Клэр взглянула на мужа и поразилась происшедшей с ним перемене. Ни следа мягкости, как будто не этот человек полчаса назад нежно касался её и доверчиво склонял голову на колени. Что-то жёсткое и непреклонное огрубило черты лица и сквозило во взгляде. Такое же выражение она подмечала в Командире и сторонилась его в такие минуты. Штокман тоже почувствовал перемену, преобразившую Коростылёва, и сразу же, безоговорочно, и даже с облегчением, подчинился проявившейся в нём властности.
  
  - Мы не можем столько ждать, - повторил Коростылёв, - стартуй, Али, - приказал он. Голос был чужим, сердце Клэр болезненно сжалось.
  
   Они прошли в рубку и Штокман сел в штурманское кресло к компьютеру. Маршрут предстоял короткий, и для его прокладки много времени не потребовалось.
  
  - Взлёт да посадка, - пробормотал он, перебираясь в пилотское кресло.
  
   Коростылёв сел на освободившееся место и велел Клэр:
  - Следи за небом, - собственно, в этом не было необходимости, он мог обойтись без её помощи, она своей эмоциональностью даже мешала, но ему не хотелось, чтобы Клэр в таком подавленном состоянии без дела болталась по кораблю.
  
   Пока пилот готовил корабль к старту, Коростылёв решил запустить на всякий случай информационный зонд.
  
  - Хоть будут знать, где наши кости искать, - проговорил он, передавая информацию в память зонда.
  
  - Запускай, запускай, - отозвался Штокман, - только инопланетян предупреди, чтобы не сшибли.
  
   Самым опасным в предстоящем полёте был старт. Если поблизости находятся пусковые инопланетян, защитная система корабля могла не успеть среагировать и сменить курс. Но Коростылёв переживал зря. Мобильных установок для ракет класса "земля-воздух" на Большом спутнике инопланетяне не имели, а военные базы и космодром располагались далеко. Но система слежения работала чётко и Клэр испуганно воскликнула: "Олег!"
  
  - Вижу, - невозмутимо ответил Коростылёв. Компьютер уже произвёл необходимый расчёт и оповестил об этом замигавшей лампочкой. Ему оставалось нажать кнопку. Цель с экрана исчезла.
  
   На обзорном экране проплывал типичный лунный пейзаж. Так он и не поковырял это небесное тело, как выразился Штокман. А жаль! Задумавшись, Коростылёв поймал себя на мысли, что ему нравится отдавать распоряжения, ставить задачи, которые выполняют другие люди. И вроде это у него получается. Мысль эта возникала у него уже не в первый раз, но он прогонял её прочь, как если бы она была о чём-то постыдном. Не записаться ли ему в первопроходцы, после возвращения на Землю? Вот там, среди неизведанного, он сможет раскрыть все свои способности. После этой экспедиции перед ним будут открыты все двери, и слегка заносчивые ребята с радостью примут его в свои ряды, как своего. Клэр! Расставаться с ней на год, на два. Может она согласится и полетит вместе с ним? Впрочем, думать об этом ещё рано. Впереди ещё много всякого. Само их возвращение под вопросом.
  
  - Подлетаем, - сообщил Штокман. - Высота над поверхностью сорок шесть километров. Нас ведут лучом.
  
  - Приятная новость, если на космодроме есть лазер, можно говорить прощальные слова.
  
  - Олег, - жалобно-испуганно проговорила Клэр, - их три штуки.
  
  - Это почётный эскорт, - утешил жену Коростылёв.
  
   Ракетопланы летели на высоте девятнадцати километров, и он послал пунктирный луч лазера перпендикулярно их курсу. Ракетопланы отвернули в сторону.
  
  - Не будем обижать маленьких, - проворчал он, провожая взглядом удаляющиеся цели.
  
  - Ну что, шеф? Садимся? - спросил Штокман.
  
  - Желательно поближе к звездолёту.
  
  - Это тебе что, авиалетка? - огрызнулся в ответ пилот.
  
   Звуковой сигнал предупреждения и защита сработали одновременно. Ракеты летели отовсюду - и с военной базы, и с ракетопланов. Планетолёт швырнуло из стороны в сторону. Коростылёву показалось даже, что он завертелся волчком. Когда корабль выровнялся, Коростылёв сидел на полу, Штокман оседлал кресло, как строптивого иноходца, а Клэр потирала вырастающую на глазах шишку на лбу.
  
  - По крайней мере, мы теперь точно знаем, что лазеров у них здесь нет, а у меня половины языка, - сообщил Штокман, сползая на сиденье. - Вот что значит не соблюдать инструкцию при посадке космического аппарата.
  
  - Тебе руду возить, а не людей, - проворчал Коростылёв, подымаясь с пола и потирая ушибленную поясницу. - Куда он летит, твой аппарат?
  
  - Наш космический аппарат летит параллельно поверхности Большого спутника известной вам Планеты, курс зюйд зюйд-вест. Слушай, а на язык можно пластырь наложить?
  
  - Я бы на твоём месте давно это сделал.
  
  - Мальчишки же вы! - покачала головой Клэр. - Потерпи, Али, - добавила она ласково, - сейчас что-нибудь принесу. Мне бы самой лоб чем-нибудь заклеить.
  
  - Всё-таки я не могу понять, что произошло на звездолёте? - Коростылёв сел в кресло, закинув за голову сцепленные ладони. - Извне попасть к ним никто не мог - дверь они перекодировали сразу. На звездолёте остались два инопланетянина. Могли они представлять угрозу? Навряд ли. Леклерк не беспечная девица, наверняка и заблокировал рубку, и установил наблюдение за главными проходами. И второе, на поиски инопланетян были отправлены роботы. Ускользнуть от звёздного робота невозможно. Это не хозяйка кают-компании. Они могут использовать детекторы движения, инфракрасное излучение, ультразвук...
  
  - Можешь не перечислять. Звёздный робот может всё, кроме двух вещей - убивать, потому что на это заложен запрет в программе и производить на свет маленьких роботят, потому что до этого не додумались наши учёные, но у них всё впереди. - Штокман приступил к своим обязанностям, и планетолёт описывал широкую дугу вокруг космодрома.
  
  - Не перебивай. Даю голову на отсечение, что через тридцать-сорок минут, даже в такой махине, как звездолёт, а не то, что в твоём летательном аппарате, инопланетяне были обнаружены, настигнуты, спеленаты, как куколки и доставлены по назначению. Или были заблокированы, и парализовать их не составило труда. Тогда в чём дело? У меня нет ответа. Надо нанести удар по космодрому и сбивать ракетопланы. Командир запретит это делать, но я другого выхода не вижу. Так что, вперёд!
  
  - Но мы можем не наносить удар по космодрому. Достаточно уничтожить следящие антенны.
  - Можно и так, но, по-моему, это мало что даст. Обстреливать нас будут с военной базы, но они побоятся повредить космодром и свои корабли, а вот если они пригнали сюда самоходки с ракетами "земля-земля", дело может обернуться худо. Если они пойдут на это и начнут обстреливать нас, когда мы сядем, я в долгу не останусь.
  
  - А если ракетопланы не сбивать, а как-нибудь повреждать, чтобы они не могли стрелять в нас и улетали? - незамеченная мужчинами, Клэр стояла в дверях рубки и смотрела на них испуганными глазами.
  
   Оказавшись одна в медицинском отсеке, Клэр неожиданно для самой себя расплакалась. Нервы её не выдержали. В рубке, рядом с Коростылёвым она, боясь вызвать его неудовольствие жалобами и слезами, собрала всю свою волю в кулак и держалась из последних сил. Ужас, пережитый возле звездолёта, полный тревог и нервного напряжения путь до корабля, в котором она, совершенно не задумываясь, рассчитывала обрести покой и полную безопасность. Но надежды остались надеждами. В звездолёте разыгралась невероятная трагедия и опять они здесь, и всё начинается с начала. Олег опять будет стрелять, сея вокруг себя смерть, и будут стрелять в них, стараясь лишить жизни. Её мучил не сам факт смерти, не то, что наступит миг, после которого они перейдут в небытие. Ей рисовалась кошмарная картина. В корабле зияет огромная пробоина, через которую с катастрофической быстротой улетучивается воздух, и они, все трое, в корчах и муках погибают от удушья. Всё это волной дурноты накатило на неё и, едва не лишившись чувств, она опустилась на пол.
  
   Проплакавшись и успокоившись, она по-девчоночьи вытерла ладонями глаза, умылась, смазала багровую шишку. Посмотрев на себя в зеркало, представила хихиканье Али и, припудрив лоб, распустила волосы и начесала чёлку. Захватив восстановительную жидкость для него, вернулась в рубку.
  
   Коростылёв оглянулся и пробормотал что-то о наивных детишках, которыми напичкан планетолёт. Он хотел спросить о причине превращения её внешнего вида, но вовремя сдержался, поняв, что это не женское кокетство, а необходимая маскировка. Поморщившись, он пожал плечами.
  - В принципе, конечно, только возни больше.
  
   Клэр подошла к Штокману.
  
  - Больной, откройте рот, высуньте язык!
  
   Штокман скорчил гримасу и вывалил лопатой покрасневший язык: "Бэ-э-э!"
  
   Клэр брызнула из пульверизатора, он тут же спрятал его и облизнулся.
  
  - Вкусно! Может, повторим?
  
  - Ладно, хватит вам, - недовольно проворчал Коростылёв. - Али, курс на космодром.
  
   Корабль завис над поверхностью и Коростылёв тремя лучами срезал подряд все антенны. Самая большая, похожая на ракушку, медленно обломилась и, упав, проломила крышу здания. Взлетевшие с военной базы ракеты, сбили противоракетами. На экране появились два ракетоплана, и корабль понесся им навстречу. Ослабив мощность луча, Коростылёв чиркнул по одному, потом по другому. Задымив, ракетопланы пошли на посадку.
  
  - Всё, наигрались. Садимся! - скомандовал Коростылёв и обернулся к Клэр. - Быстро надевай скафандр и в вездеход. Подъедем под самый люк, - выходя из рубки, велел Штокману: - Только заглушишь двигатели, сразу же открывай ворота и выбрасывай трап, потом закрыть не забудь. - Клэр уже спускалась на нижнюю палубу, и он окликнул её: - Клэр, может, всё-таки останешься?
  
  - Нет, я с тобой, - донёсся её твёрдый голос.
  
  - Али, следи за обстановкой. В случае чего, круши всех подряд. Чем хочешь - ракетами, лазером. Ну, ладно.
  
  - Ни пуха вам! - обернулся от пульта Штокман и поднял сжатый кулак.
  
  
  
   Глава 6
  
  
  - 1 -
  
  
   Подойдя к телевизору, Фуше подключил к нему переводчик. Пустой экран несколько минут, наполненных ожиданием, молчаливо мерцал, затем на нём появился инопланетянин, одетый в тонкий сиреневый свитер и длиннополый пиджак. Кожа лица у него была потемневшей и дряблой, череп абсолютно лысым, отчего и так удлинённая голова казалась непомерно вытянутой. Говорил он отрывистыми, порой бессвязными фразами, без намёка на мимику.
  
  - Земляне! - провозгласил он. - Сообщаю вам, что вы нарушили законы Срединного государства и должны за это понести наказание. Но мы будем снисходительны к вам. Вместо того чтобы вступить в контакт с законной властью, вы связались с группой заговорщиков и помогаете им. Объявляю вам, что Уяуль - государственный преступник, пытающийся свергнуть законно избранную власть и установить собственную диктатуру. Сегодня он вероломно обманул моих представителей и избежал ареста, но пусть его это не радует. Он, как и все его сторонники, будет заключён под стражу и предан суду. Снисхождение можно заслужить только немедленной сдачей и раскаянием. Земляне, Горную обсерваторию заняли верные президенту и правительству войска, ваш корабль захвачен. Сопротивление бессмысленно. Вы не сможете вернуться на звездолёт. У вас нет выхода. Сейчас к вам прибудет мой представитель, во всём повинуйтесь ему. Он доставит вас в мою резиденцию. Уяуль, Яньи, Уяоль сложите оружие, явитесь с повинной. Исполните волю президента и народа.
  
   После этих слов экран погас. Фуше обернулся. Позади него, касаясь, друг друга плечами, стояли Мартынов и Хайнелайнен. Мартынов сжимал в руках бластер. Мориссон продолжал, как ни в чём не бывало трудиться над шифровкой сообщения.
  
  - Неужели им и вправду удалось захватить корабль? - произнёс Мартынов, вопросительно глядя в глаза Фуше.
  
  - Чепуха! Витте не такой лопух, чтобы захватить его врасплох. А силой это сделать невозможно, при угрозе захвата, он подымет планетолёт. Проще уничтожить его ядерной ракетой. Они блефуют. Это ясно как дважды два. Ч-чёрт! Нам нужна связь! - Фуше с силой ударил кулаком по ладони. - Эх-х! Ладно, продолжайте укладываться.
  
   Он скорым шагом направился в вестибюль. Там уже стояли, в нетерпении поглядывая на лестницу, оба генерала и Уяуль.
  
  - Вы можете связаться с резиденцией президента? - спросил у Яньи Фуше, спускаясь по лестнице.
  
  - Да, у нас есть проводная связь. Но неужели вы...
  
  - Нет, нет, нет, - перебил генерала скороговоркой Фуше. - Ни о какой сдаче не может быть и речи. Сообщите ему, что мы хотим переговорить с кораблём. Если он в их руках, это им ничем не грозит. Пусть уберут помехи. Пока с корабля не передадут подтверждения, мы не поверим, что он захвачен.
  
   Яньи быстрым шагом устремился в служебное помещение, но Фуше остановил его.
  
  - Да, вот ещё что. Передайте своему президенту наши глубокие сожаления. Мы, дескать, не знал, с кем встретились. Сейчас мы опасаемся попасть в ловушку и разговаривать будем только с ним. Пусть едет сюда сам. Тяните время, на сколько это возможно.
  
   С улицы раздался рокот. Фуше распахнул окно и выглянул на небо. Над виллой кружил вертолёт. Руководитель землян поднёс ко рту переговорник и вызвал Мартынова и Хайнелайнена.
  
  - Поднимитесь на галерею, следите за небом. Если начнут сбрасывать десант, парализуйте. Откроют огонь - стреляйте из бластеров. Коллега, - раздражённо сказал он запротестовавшему Хайнелайнену, - давайте не будем начинать дискуссию, сейчас не тот момент.
  
   Мартынов, не дожидаясь Хайнелайнена, поднялся на второй этаж и бросился к выходу на галерею. Галерея опоясывала здание выше второго этажа вокруг куполообразной кровли. С наружной стороны её, до уровня пояса, шла сплошная бетонная стенка, перила покоились на гипсовых хитросплетениях растительного мира. Через промежутки в десяток метров над балюстрадой возвышались колонны, удерживающие крышу.
  
   Приказания Фуше оказались излишними. Охрана виллы готовилась к бою. Расчехлялись зенитки, хищно водя короткими счетверёнными стволами вслед за целью, солдаты занимали круговую оборону. Вертолёт резко взмыл свечой и завис над зданием.
  
   Вернулся Яньи.
  
  - Из резиденции на всё ответили отказом и повторили требования президента.
  
   Фуше молча кивнул. В вестибюле повисла напряжённая, гнетущая тишина.
  
  - Я думаю, это начало гражданской войны, - негромко произнёс Уяуль и задумчиво подошёл к окну. - Мы должны предпринять какие-то действия, а не ждать, пока нас возьмут здесь голыми руками или перестреляют, как глупую дичь.
  
  - В таком случае пора начинать военный совет, - сказал Фуше, усаживаясь на подоконник. - Прошу вас, генерал, - обратился он к Яньи.
  
  - Для начала я хочу, чтобы все отошли от окон, - сказал генерал.
  
  - Пожалуй, вы правы, - Фуше слез с подоконника и, увлекая за плечо Уяуля, встал вместе с ним в простенок.
  
  - Поскольку связи мы лишены, я отправил связных в верные нам части, пришлось задействовать почти весь авто и мототранспорт, - говорил Яньи. - В самое ближайшее время к обсерватории будет переброшен воздушно-десантный полк. Одновременно туда подтягивается дивизия генерала Оеаля, насколько мне известно, генерал уже там. Вас мы вывезем на вертолётах и пересадим на ракетоплан. Под виллой есть бомбоубежище, способное выдержать ядерный удар. Всем лучше укрыться в нём. Мне желательно покинуть виллу, я не могу командовать войсками, не имея связи. Вопрос ещё в том, кто встанет под наши знамёна. Если юолинцы не будут помогать своему другу, у нас есть надежда на успех. В противном случае, скажу как солдат - восстание обречено.
  
  - В том, что Юолия вмешается, можете не сомневаться, - сказал Уяуль и повернулся к Фуше. - Вся надежда теперь на вас, уважаемые земляне. События немного опередили нас. Мы не собирались начинать, таким образом, но теперь уже ничего не поделаешь. Если наше восстание удастся разгромить, я не знаю, когда ещё кому-нибудь представится возможность собрать такие силы. Время, когда что-то решало волеизъявление народа, выборы, голосование, давным-давно миновало. Сейчас всё это фикция. Юолинские пособники добровольно власть не отдадут. Справедливые делали ставку на рабочее движение и свободомыслящую интеллигенцию. Олигархия разгромила, умертвила ядом собственности и то, и другое. Спасти нацию может только армия. Сейчас или никогда. В случае поражения на нашем государстве и на всём Севере можно в таком случае ставить крест. Ну, дальнейшее, я не берусь предсказывать. Генерал, - обратился он вновь к Яньи, - действуйте согласно плана. Вы мой заместитель, возможно, вам и придётся возглавить восстание. Я не солдат, вы сейчас нужнее. Поэтому я приказываю вам покинуть виллу любыми способами. Здесь достаточно генерала Уяоля и офицеров охраны. У нас ещё есть транспорт?
  
  - Джип и грузовик. Я их приберегал на крайний случай для землян.
  
  - Господин Уяуль прав, - решительно поддержал руководителя восстания Фуше. - Ваше место в войсках, там вы принесёте больше пользы. Если хотите получить от нас помощь, нам нужно как можно скорее попасть на свой корабль, или хотя бы связаться с ним. Кстати, генерал, вы дали своим посыльным какие-нибудь указания о нашем вертолёте?
  
  - Конечно, его возьмут под охрану.
  
  - Не нравится мне это затишье, - сказал Уяуль. - Над нами уже три вертолёта. Они готовятся к штурму. Слышите? - Прислушиваясь к новому звуку, он поднял руку, и все подошли к окну.
  
   Вдоль ограды слышался гул едущего автомобиля. Он свернул к воротам, и все вышли на колоннаду. Ворота раскрылись, впуская лимузин, не сбавляя скорости, тот подъехал к самым ступеням, и из него одновременно выскочили Битов и Уюнь.
  
  - Сюда идёт колонна танков и грузовиков, - закричали они в один голос, каждый на своём языке.
  
   Сверху, свесившись с балюстрады, о том же кричал Мартынов.
  
  - Ну, генерал, - быстро проговорил Уяуль, - для вас это последняя возможность. Автомобиль бронирован, может, его не подобьют. Забирайте Уюня, пару солдат и езжайте через запасной выход.
  
   Яньи размышлял мгновение. Он раскинул руки, прощаясь, и вместе с Уюнем и двумя солдатами, случившимися поблизости, вскочил в лимузин. Перед тем как захлопнуть дверку, он крикнул Фуше:
  
  - Я пришлю помощь! Продержитесь до вечера, днём не уйти.
  
   Колонна только подходила к воротам, а с противоположной стороны ограды вылетел автомобиль и зигзагами понёсся прочь.
  
   Территорию виллы взяли в кольцо. Вереницы танков и грузовиков злобными змеями обтекали ограду. Некоторые сворачивали в стороны, танки готовились к стрельбе, а спрыгнувшие с грузовиков солдаты укрывались за ними. Из-за ворот, усиленный мегафоном, раздался пронзительный до визга голос, прерываемый шипением. Из здания охраны ему ответили в той же тональности. Три танка, присев от натуги, тяжело плюнули горячим. Караулка рухнула, несколько солдат, стоявших рядом с ней, взрывом отбросило в сторону и швырнуло на землю. Ворота раскололись и створки разлетелись бумажными листами. На их месте появилось бронированное чудовище с наведённым на колоннаду жерлом пушки. Фуше среагировал первым. Раскалённый, яркий луч его бластера воткнулся в танк. Танк попятился, вспыхнул свечой, разбрызгивая в воздух капли расплавленного металла, и взорвался на собственных боеприпасах. Это словно послужило командой к атаке.
  
  - Фёдор, - крикнул Фуше Форду, - бегом на галерею к Мартынову, смени Хайнелайнена. Толку там от него!
  
   Неподалёку разорвался снаряд, засыпав всех пылью, бетонным крошевом и заставив броситься на землю и каменные ступени, кто, где стоял. Когда пыль осела, все поднялись, кроме Богданова. Он продолжал лежать на ступенях, беспомощно раскидав руки и ноги в разные стороны. На животе у него расплывалось ярко-красное пятно.
  
  - Быстрее в здание! - крикнул Фуше.
  
   Битов бросился к раненному и, подняв того на руки, вошёл с ним в вестибюль между расступившимися товарищами.
  
   К трём вертолётам добавились ещё два и все пятеро закружили смертоносную карусель. Накренясь, они посылали на землю ракеты и поливали её огнём. Здания обслуги и охраны утонули в тучах пыли и летящих обломков. Заговорили зенитки. Два вертолёта вспыхнули и рухнули вниз, обозначив место своего падения огненными смерчами. Снаружи открыли стрельбу танки, и ограда по всему периметру покрылась язвами пробоин, в которые тут же полезли солдаты, строча направо и налево из автоматов. Защитники, укрываясь в замаскированных окопах, встретили их кинжальным огнём. Одна из зенитных установок вместе с глыбами земли, трупами расчёта, взлетела на воздух, две другие продолжали дуэль с вертолётами.
  
   Мартынова охватил охотничий азарт, не видя кровавых результатов огня противника, свежеиспечённый воин, упивался собственными успехами. Он посылал смертоносные лучи в танки, пытавшиеся вломиться через провалы в ограде, у одного из обнаглевших вертолётов обрезал хвостовое оперение и тот, крутанувшись волчком, воткнулся носом в землю. Пробегая по галерее, он налетел на Форда, присевшего за парапетом и выставившего между лепниной бластер. Танк, пытавшийся ворваться во двор, пылал, запечатав собой пролом в стене.
  
  - Ты откуда? - удивился Мартынов.
  
  - Оттуда, - невозмутимо ответил Форд. - Чего скачешь, как угорелый?
  
  - Будешь скакать. Мне Фуше такого напарника дал, только держись. Как каланча высунется, не знаешь, то ли за ним приглядывать, то ли за вертолётами. Куда он делся, не видел?
  
  - Вниз отправил. Фуше велел, пока не подстрелили.
  
   Они разделили галерею на два сектора, и теперь Мартынов действовал без суеты. Над центральным входом оба агента установили пулемёт и держали под обстрелом ворота. Один управлялся с пулемётом, второй строчил из короткоствольного автомата, выставив его между скульптурными украшениями балюстрады. У ног стоял приготовленный к стрельбе гранатомёт. Мартынов подмигнул им и направил бластер на вертолёт. Их уже опять было пять штук.
  
   Битов отнёс Богданова вниз и положил на бетонный пол неширокого тоннеля, круто спускавшегося в бомбоубежище. Осмотрев при свете мерцающего лампиона рану и наложив пластырь, он поднялся наверх. Против распахнутых дверей стояли Фуше, Мадлен и Хайнелайнен. Мадлен док тут же прогнал из вестибюля, возложив на неё обязанности сестры милосердия и отправив к Богданову. Подойдя к двери и выглядывая наружу, сказал:
  
  - Армен, ты видишь закономерность? По вилле не стреляют. Богданов не в счёт, это шальной снаряд. Для нас эти шалунишки готовят какую-то каверзу. Пора приготовить шлемы и маски.
  
  - Ты прав, док. Мы им нужны живыми. Питер, раздайте всем шлемы. Что с Богдановым?
  
  - Плохо. Осколок проник в брюшную полость, без операции не выживет. Ввёл пока что всякого.
  
   Зрелище, представшее перед глазами землян, не могло им даже присниться. Подобное они видели только в фильмах на исторические темы. От вида подбрасываемых взрывами трупов, душераздирающих воплей, стыла кровь в жилах, от грохота взрывающихся ракет и снарядов, резкого и нескончаемого лая зениток, заложило уши. Хотелось нажать на какую-то неведомую кнопку и прекратить весь этот кошмар.
  
   "Командир был прав, мы ввязались в междоусобицу, - думал Фуше, - но я прав тоже. То о чём рассказывала Мадлен, это закат цивилизации. Мы не можем допустить этого". И он ещё больше уверился в своей правоте.
  
  - Так не может продолжаться бесконечно. Сопротивление, в конце концов, будет сломлено. Что думаешь делать? - спросил Битов.
  
  - Закроемся в бомбоубежище, и будем отбиваться насколько хватит сил. Всё же надеюсь на Яньи, думаю, генерал не подведёт. О сдаче не может быть и речи.
  
   Битов согласно кивнул. Полубегом, пригибаясь под выстрелами, солдаты поднесли к вилле около десятка носилок с раненными, и втащили их в вестибюль. Сопровождавший солдат Уяоль, спросил у Битова:
  
  - Уважаемый землянин, наши медики не успевают оказывать помощь раненным, не смогли бы вы помочь?
  
  - Конечно, велите нести их в тоннель, - ответил с готовностью док.
  
  - Генерал, - спросил Уяуль, - как у вас дела?
  
  - Ничего хорошего. Наши силы тают, очень донимают вертолёты. Они теперь стараются держаться подальше от наших зениток, и обстреливают издалека, - он махнул рукой и убежал на позиции.
  
   Мадлен, инстинктом понявшая, что от неё требуется, как настоящая сестра милосердия, хлопотала над Богдановым. Она вытирала поминутно выступающий на лбу пот, смачивала губы и, как могла, утешала во время проблесков сознания. С прибытием партии раненных, ей сразу же прибавилось работы, она еле успевала выполнять команды своего возлюбленного, при виде раненных превратившегося в сурового дока.
  
   Превращая пространство в одно страдальческое шипение, истекающие кровью инопланетяне заполнили тускло освещенный тоннель. Битов через боязливо сторонящегося его санитара, велел добавить света. Раненные, при приближении незнакомого, невиданного никогда ранее человека, от страха прятали глаза и смотрели на дока сквозь узкие щёлки. Но после его возни с рядом лежащим товарищем, шипение сменялось облегчённым посвистыванием, и страх уступал место надежде.
  
   Фуше поднялся к Мориссону. Связист стоял у окна с бластером в руках и посылал в задымленное небо лучи.
  
  - Ты закончил? - быстро спросил Фуше.
  
  - Да, - ответил Мориссон и, удерживая оружие двумя руками, выпустил из него новый луч. - Вертолёты донимают. Скачут с прицела, как блохи.
  
  - На тренировки надо было ходить почаще. Вас туда палкой было не загнать. А теперь небо подогреваете, - проворчал Фуше. - Ладно, там без тебя управятся. Я сейчас наговорю сообщение Командиру, шифруй и перепиши всё на второй шифрокубик. Один будет у тебя, второй у меня. Передать сообщение на звездолёт нужно, во что бы то ни стало, иначе все наши двухдневные труды впустую. Понял? Для тебя это главная задача. - Он склонился над информиком и начал диктовать: - Командир, ты был прав, на Севере начинается гражданская война. Без нашей помощи северяне погибнут. Юолия зальёт весь материк кровью или превратит его в пустыню. Помни, юолинцам нужен ты из-за компьютерного пароля. Они свихнулись или сами не понимают что делают, но они готовят агрессию против Земли, для этого им позарез нужен компьютерный пароль. Нас они хотят взять как приманку, чтобы заполучить тебя. Мы вляпались основательно. Джон, если мы не сможем выбраться, не рискуй. Иди до зоны устойчивой связи с Землёй и предупреди её. Всё.
  
   Со стороны ворот перед виллой уже не оставалось ни одного защитника. С большими промежутками отстреливалась одна зенитка. Сопротивление кое-как оказывали два полуразбитых дота, удерживая противника в десятке метров от внутренней стороны ограды. Вертолётчики сменили тактику, им досаждали укусы бластеров с галереи, и теперь они кружили в хороводе за территорией виллы, обстреливая её ракетами. Битов был прав, по самой вилле пока не стреляли. Два больших двухвинтовых вертолёта, державшиеся в отдалении на большой высоте, начали снижаться, держа курс на виллу. Они имели довольно отличную от боевых машин форму и напоминали огромных раздувшихся китов. Одновременно атакующие вертолёты открыли всё-таки по галерее огонь из крупнокалиберных пулемётов. Пули оставляли в стене глубокие щербатины, дробили в крошево украшения балюстрады.
  
   Вжимаясь в каменный пол галереи, Мартынов думал, что ничего забавного в этой стрельбе нет, и хотел только одного - расковырять ямку и спрятаться в ней. Укрываясь за парапетом, к нему подполз Форд.
  
  - Они хотят высадить десант. Готовься. Надо будет поджечь их, когда зависнут, перед посадкой.
  
   Но непрекращающийся обстрел не давал возможности даже высунуться.
  
  - Давай прожжём дыры в этом дурацком парапете, - крикнул сквозь грохот Мартынов и привалился спиной к стене.
  
  - Глянь, что делается! - обернулся к нему Форд, сумевший выглянуть на миг в промежуток между разрушенными стойками балюстрады.
  
   Большая клумба, украшавшая территорию между плавательным бассейном и вертолётной площадкой, как-то странно приподнялась. Земля потрескалась и вместе с цветущим кустарником поползла вниз, обнажая броневой колпак. Из-под него вылетело несколько ракет и десантные вертолёты, окутанные пламенем и чёрным дымом, упали, не долетев до виллы. В ту же минуту из-под колпака ударили пулемёты, кося оживившихся атакующих. Вертолёты оставили в покое галерею, перенеся огонь на вновь возникший дот. Мартынов с Фордом тут же этим воспользовались.
  
  - Ничего себе дачка у нашего друга Уяуля, - сказал Мартынов, вытирая запорошенное пылью лицо и подмигивая Форду. - Жив, курилка? А у меня признаться, душа в пятках была, когда они за нас принялись.
  
   Радовался Мартынов рано. Штурм возобновился с новой силой. На смену сбитым вертолётам подлетали новые, продолжавшие обстрел сохранившихся укреплений. Солдаты, не обращая внимания на потери, как заведённые, атаковали вновь и вновь, закрепляясь на отвоёванных позициях. В окопах защитников виллы в живых уже не оставалось, уцелевшие продолжали борьбу из полуразрушенных дотов. Танки, удалившись на безопасное расстояние, плевались громко и солидно. От каменной ограды и внутренних построек оставались жалкие остатки. По всей территории гуляла смерть, но её саму перестали обстреливать и защитники галереи возобновили борьбу с воздушными хищниками. С севера на большой высоте, постепенно снижаясь, приближался остроклювый силуэт. Форд толкнул Мартынова и указал на него рукой:
  
  - Этот уж точно нас доконает.
  
   Самолёт унёсся в сторону столицы и, скрываемый от глаз зданием, сделал разворот и появился с другой стороны. Летел он теперь значительно ниже и с меньшей скоростью, постепенно увеличивая площадь плоскостей.
  
  - Да это же наш катер! - закричал Мартынов. - А на спине у него малютка! Ура-а! - заорал во всё горло и, высунувшись за обломки балюстрады, замахал рукой.
  
  - Тише ты, - успокоил его Форд и втащил за комбинезон назад. - Вывалишься на радостях.
  
   Фуше закончил говорить и, сменив Мориссона, подошёл к окну. Он не суетился. Сел на табуретку, устроил локти на подоконнике, держа в расслабленных руках бластер. Долго ждать не пришлось. Слева в промежутках между клубами дыма появился вертолёт и Фуше сжал рубчатую рукоять. Вертолёт сам сел на прицел. Сзади раздался шум, он проводил глазами падающую машину и оглянулся. В дверях стоял Хайнелайнен с шлемами в руках.
  
  - Положите их пока, - обронил Фуше.
  
  - Что мне делать? - спросил Хайнелайнен, обводя комнату мятущимся взором.
  
  - Стрелять, коллега, стрелять. Стреляйте, во что хотите - в танки, вертолёты, в людей не надо, вы их перепутаете. И запомните, стрелять нужно из бластера, а не из парализатора.
  
   Хайнелайнен кивнул, отстегнул бластер и, держа его в далеко вытянутой руке, и, откинув назад голову, засопел и принялся старательно водить стволом по небу. Фуше покосился на него и вышел из комнаты. В вестибюле Уяоль, без своего кивера, сорванного взрывной волной, с мокрыми и слипшимися от пота волосами, в порванном и испачканном в земле мундире, весь обсыпанный пылью, говорил угрюмо молчавшему Уяулю:
  
  - Если не придёт помощь, нам долго не продержаться. Я уже ввёл последний резерв. Наши силы на исходе.
  
  - Мы обещали землянам безопасность. Выполняйте свой долг, генерал. Пришлите сюда два-три человека, сколько сможете и передайте с ними автомат для меня. Больше мне нечего вам сказать.
  
   Через раскрытую дверь донёсся рокот и Фуше, не веря своим ушам, прислушался.
  
  - Постойте! - крикнул инопланетянам и выскочил на колоннаду. Вслед за ним, перепрыгивая через ступеньки, к выходу бросились Мартынов и Форд.
  
  - Это наши! - кричал Мартынов, и тряс Фуше за плечи. - Армен, я слетаю на катере за Виолой и Артом.
  
  - Погоди, Сергей, погоди, - отвечал Фуше, - сейчас сядут, разберёмся. Без Виолы и Арта мы не улетим. Куда же они?
  
   Катер, сотрясая воздух гулом, сделал круг и удалялся, набирая высоту. Фуше переживал зря. В это время Коротич закладывал в компьютер программу стрельбы по наземным целям. Атака катера была впечатляющей. Заложив вираж, он летел по широкой дуге. От луча лазера один за другим вспыхнули два вертолёта. Танки, чувствуя безнаказанность, стояли кучно и превратились в пылающие костры от ударов самонаводящихся термических ракет. Катер развернулся и мчался на рассыпающийся строй вертолётов, от их попаданий его спасала скорость и маневр. Коротич успел воткнуть луч в три вертолёта, оставшиеся два, прижимаясь к земле, улепётывали во все лопатки. Территорию виллы окружало кольцо пылающих танков. Оставшиеся в живых солдаты, частью обожженные, частью насмерть перепуганные, разбегались во все стороны. Разворачивая катер перед посадкой, Титов поморщился, сжав зубы.
  
  - Ты чего? - спросил Коротич. - Попало, что ли?
  
  - Бок болит, - выдавил Титов.
  
   Выпустив плоскости, катер сбросил скорость и приземлился на вертолётной площадке. Раздались последние взрывы подбитых танков, и над виллой повисла тишина. Мартынов, Форд, Фуше бежали навстречу спешащим к ним Коротичу и Титову. Пятеро землян обнялись и гурьбой направились к вилле, обходя воронки и разбросанные взрывами деревья, трупы защитников и обломки укреплений.
  
  - Жарко вам тут пришлось, - проговорил Коротич, оглядываясь по сторонам. - Все целы?
  
   Тишина оборвалась. Раздался вой, по всей территории взорвалось несколько ракет, две попали в галерею. Но вместо взрывов, места падений обозначились клубами белёсого тумана.
  
  - Газы! - закричал Фуше. - Бегом в здание!
  
   Туман на глазах расползался в стороны и, подымаясь вверх, растворялся в воздухе. До входа оставалось полсотни метров. Земляне бежали вначале по колено в колышущейся массе, потом по пояс и, когда достигли ступеней, газ доходил до груди.
  
  - Закрывайте окна и двери, - распорядился Фуше. Инопланетяне, остававшиеся в здании, уже закупоривали его.
  
   В суматохе не сразу заметили, что нет Коротича. Споткнувшись, он упал и, вдохнув газ, остался лежать где-то во дворе. Мартынов и Форд, не сговариваясь, сделали глубокий вдох и бросились за ним. Коротич лежал ничком у каменной глыбы. Его тело едва проглядывало в подымающейся пелене. Окунувшись в ядовитую муть, они подхватили обмякшее, безжизненное тело под мышки и поволокли его, спотыкаясь и не разбирая дороги. На ступенях их встретили со шлемами на головах Фуше и Титов. Они на ходу перехватили Коротича у двигающихся из последних сил Мартынова и Форда, и ввалились в распахнувшиеся двери. Двери тут же захлопнули и Хайнелайнен надел шлем на Коротича. Мартынов сел на пол и, привалившись к стене, нахлобучил шлем и, наконец, вздохнул. Перед глазами уже плыла серая пелена, и взрывались огненные шары. На Форда шлем надел Фуше с Титовым и помогли ему сесть рядом с Мартыновым. В поисках Битова Фуше спустился в тоннель. Перед задраенной дверью он столкнулся с обоими агентами, несущих наверх на носилках раненого солдата. Фуше пропустил санитаров и вошёл в импровизированный госпиталь. Тоннель заполняли раненные, но ни Битова, ни Мадлен здесь не было. Дверь открылась, и в неё быстро проскользнул Уяуль с охапкой противогазов. Фуше пристроил ему к горлу датчики.
  
  - Он на втором этаже, - объяснил Уяуль, - делает операцию вашему раненому товарищу. Троим солдатам тоже нужна срочная помощь. Они погибнут, если не извлечь осколки. Наш врач не успевает.
  
   Фуше вихрем ворвался на второй этаж. Он поочерёдно распахивал двери, одна оказалась запертой, и он нетерпеливо забарабанил в неё кулаками. Из комнаты раздался яростный рёв Битова:
  
  - Какого дьявола?
  
  - Док, беда. Они применили газы. Мы понемногу хватанули, а Коротич надышался основательно. Газ подымается, скоро будет и здесь.
  
   Битов опять выругался.
  Откуда Коротич взялся? Тащите его сюда и давайте три шлема. Все кто надышался, пусть будут рядом.
  
   Битов без привычных аппаратов вначале чувствовал себя неуверенно. К тому же он опасался - в достаточной ли степени обеспечил стерильность помещения. Но всегдашнее спокойствие и невозмутимость взяли своё, и операцию он провёл без суеты. Когда выполнили все указания, ему дали знать, и он выскочил из двери с шприцампулами в руках и медицинским прибором на шее. Ампулы он сунул в руки пострадавшим и велел колоть куда-нибудь, а сам с прибором склонился над Коротичем, проверяя работу сердца и дыхание. Сделав уколы, он оторвался от подрагивающих стрелок и, подняв голову, спросил:
  
  - Пробу взяли? Пробу газа?
  
  - Тьфу! - Фуше хлопнул себя с досады по лбу. - Мориссон, быстро!
  
   Нэд стремглав бросился по коридору к лестнице, но на полдороге остановился.
  
  - А во что набирать?
  
  - В кар-рманы! - рявкнул Фуше.
  
   Мориссон заоглядывался по сторонам в поисках какой-либо посудины, но коридор блистал чистотой, и ничего подходящего на глаза не попадалось.
  
  - Ох, уж эти мне химики-исследователи, - проворчал Битов. - Мадлен! - крикнул он через дверь. - Что там у тебя?
  
  - Кончаю заклеивать и всё.
  
  - Подай этим обормотам какой-нибудь шприц или в экспресс-лаборатории есть пробоотборник, а вообще тащи её всю сюда. Фёдор, - велел он Форду, - проведи анализы, как будут готовы результаты, позовёшь меня. У меня вон уже очередь, - кивнул он на выстроившиеся в коридоре носилки. - А ты чего скособочился? - спросил нетерпеливо у прислонившегося к стене Титова.
  
  - Утром подранили, рану обработали, пластырь наложили, пока катер привёл, чего-то разболелось.
  
  - Пока терпимо? Вот проглоти одну, - Битов протянул жёлтую коробочку. - Посмотрю после этих. Здесь жди, не уходи никуда.
  
  - Энтони, а что с Богдановым? Как операция? - спросил Фуше, дождавшись, когда док закончит.
  
  - Да ничего хорошего. Порван кишечник. Подлатал пока. Вернёмся на звездолёт, надо будет вживлять ткани. Ну, посмотрим, как дело пойдёт.
  
  - А если, - Фуше хотел что-то сказать, но Битов оборвал его.
  
  - Я сам знаю, что лучше и делаю то, что считаю нужным. С Коротичем вроде всё нормально. Похоже на сон, не совсем обычный, но сон. Эй, земляне, кто что чувствует?
  
  - Как будто вялость какая-то или в сон клонит. Что-то такое, - отозвался Мартынов.
  
  С ними надолго? - кивнул Фуше на раненных. - Как только получим известие о вертолёте, надо будет уходить.
  
  - Я обещал, - ответил Битов односложно.
  
  - Я сделаю облёт виллы на катере, - предложил Мартынов. - Пока катер будет в воздухе, они не сунутся.
  
  - Если не забросают нас ракетами, - возразил Фуше.
  
   Битов заглянул в комнату. Мадлен натягивала на безвольное тело Богданова комбинезон. Он зашёл и вынес его в коридор.
  
  - Оденьте, только аккуратно, - подхватив инопланетянина, Битов скрылся.
  
  - Надо снять малютку с катера, - говорил Мартынов Фуше. - Пусть со мной летит Мориссон и следит за обстановкой. Мы будем патрулировать, а когда вы закончите, дадите знать.
  
  - Договорились, - ответил Фуше. - Нужно позвать кого-то в помощь, нам самим не справиться.
  
   Они нашли Уяуля, и тот отдал в их распоряжение агентов и двух солдат. Во дворе, пользуясь затишьем, на грузовик и джип грузили раненных. Возле катера из подручных материалов сложили постамент и, поставив на него малютку, скатили вниз.
  
  - Имейте в виду, - напутствовал Фуше Мориссона, - от Яньи должна придти помощь, смотри не разгроми её. Сейчас в воздух подымится наш катер, под его прикрытием вы сможете отправить раненных, - говорил он подошедшему Уяолю.
  
   Из операционной вынесли прооперированного инопланетянина и вносили второго. Битов изучал результаты анализов. Потерев задумчиво указательным пальцем переносицу, он объявил:
  
  - В общем, это довольно безобидный газ. Угнетает психику, вызывает сон. Смертельного в нём ничего нет. Человек заснёт, проспится и...
  
  - Проснётся в кандалах, прикованным к какой-нибудь стеночке, - закончил за него Титов.
  
  - Я очень рад, что угнетение психики не подействовало на твоё чувство юмора, - насмешливо сделал в его сторону лёгкий поклон док. - Ладно, я пошёл.
  
   Катер набрал высоту и Мориссон показал Мартынову на три больших вертолёта летевших в сторону виллы.
  
  - Сбивать не будем, - сказал Мартынов и направил катер навстречу. Вертолёты, ломая строй, развернулись и улетели.
  
   Фуше позвал Титова к малютке.
  - Идём, пока до тебя очередь не дошла. Покажешь, что вы там наконструировали.
  
   Ветер понемногу разогнал газ, Форд произвёл анализ, доложил об этом Фуше. Все сняли шлемы, но держали их при себе, пристегнув к поясу. Солнце садилось, и на землю от здания легла длинная тень. Фуше позвал агентов, Форда с Титовым и Хайнелайнена и взялся за разработку плана освобождения экипажа "Дерзкого". Электростанция была разбита, и в наступающих сумерках пользовались фонарями. В комнату ворвался разгневанный Битов и увёл Титова.
  
  - Ну-у, лекари-самоучки! - ругался он через несколько минут. - У тебя рёбра разошлись. На заживляющий надо было сверху иммобилизующий пластырь наложить. Где были ваши уши, когда я вас учил?
  
   В комнату к Фуше вбежал радостный Уяуль в сопровождении довольно высокого инопланетянина, затянутого в серого цвета комбинезон, с металлическим шлемом на голов
  
   - От генерала Яньи поступили известия. Ваши товарищи находятся на аэродроме, на который вы прилетели, оба живы и здоровы. Воздушно-десантный полк уже высадился в Горной обсерватории, правда, у них нет тяжёлого оружия. Но скоро туда прибудет дивизия Оеаля. Яньи известны происшедшие здесь события, но всё равно, для подстраховки, на аэродроме вас ждёт ракетоплан.
  
  - Ну, а как ваши дела? - спросил землянин.
  
  - Пока складываются неплохо. Около трети армии безоговорочно встала на нашу сторону. Некоторые части ещё не приняли окончательного решения. Военно-воздушные силы и противовоздушная оборона объявили о своём нейтралитете, их командующие заявили, что выступят, если против Срединного государства начнётся агрессия извне. В столице один из центров управления населением уничтожен, два находятся в руках наших людей, четыре пока у них. Яньи ведёт переговоры с оппозицией в других государствах материка. На сегодняшний день это неплохо.
  
   Земляне разделили радость своих новых друзей, наперебой жали им руки и хлопали по плечам. Известие о том, что Гарсиа и Робинсон живы и ничего с ними не приключилось, даже подвигло на выражение эмоций чопорного Хайнелайнена. Незнакомый инопланетянин пошипел, но успокоенный Уяулем, дал потискать себя.
  
  - Как вы добрались? - спросил его Фуше.
  
  - Ему пришлось преодолевать кордоны правительственного спецназа, это и задержало в пути. А здесь их напугал ваш ракетоплан. Он дважды спикировал на броневик, им пришлось выйти и помахать руками, тогда он оставил их в покое.
  
  - Надо дать знать нашему катеру. Нужно уходить. У вас много раненных осталось? - поинтересовался Фуше.
  
  - За раненными и остатками гарнизона сейчас придут грузовики. А вашему летательному аппарату мы просигналим разноцветными ракетами. Как вы намерены поступить?
  
  - Большой катер заберёт наших людей с аэродрома, желательно отправить на нём Уяоля для организации посадки и на случай каких-либо недоразумений. Мы все летим на корабль, потом в Юолию, освобождать наших людей и возвращаемся на звездолёт. Все сведения необходимые для подавления Планетной Обороны мы передадим на звездолёт при первой же возможности. Земля не оставит вас. Мы ещё вернёмся.
  
   Прибывший инопланетянин выпустил в ночное небо несколько красных и зелёных ракет. Катер пошёл на посадку. Все земляне ждали его на вертолётной площадке. Фуше поторапливал с погрузкой и, наученные горьким опытом, велел всем надеть шлемы. Мартынову и Мориссону даже не позволили выйти из катера. Едва двигатели перестали работать, им в раскрытую дверь передали оборудование, Богданова и всё ещё не очнувшегося Коротича.
  
  - Нэд, - напутствовал связиста Фуше, - как только с кораблём появится связь, сразу передавай сообщение. Между собой связь будем поддерживать постоянно. Сергей! - обратился он к Мартынову. - С вами полетит Уяоль, сядешь на аэродроме, заберёшь Виолу и Арта, мы полетим сразу к кораблю, в пути вы нас нагоните - у вас скорость выше. Ну, вперёд! - и он поднял сжатую в кулак руку. - Может, и вы с ними полетите до аэродрома? - спросил Уяуля.
  
  - Нет, уважаемый землянин, я дождусь отправки раненных и уйду на броневике. Да вот и грузовики, - и инопланетянин указал на въезжавшие во двор через пролом в стене автомашины с торчащими из кузова стволами счетверённых пулемётных установок.
  
  - Ну что ж, удачи вам! - Фуше распрощался с Уяулем крепким рукопожатием и, дойдя до малютки, из которой нетерпеливо выглядывал Форд, раскинул в стороны руки. Уяуль ответил тем же жестом.
  
  
  - 2 -
  
  
   Ни Коростылёв, ни Штокман, ни тем более Клэр, не подозревали, что их корабль садится рядом со звездолётом мертвецов. На "Дерзком" уже давно никого не было в живых - ни землян, ни инопланетян. Только компьютер и роботы несли бессменную вахту. Если бы Коростылёв послушался Штокмана и дождался связи, он бы обо всём узнал с "Громовержца". Командир, зная, что корабль Штокмана находится в безопасности, был занят переговорами с юолинцами и кораблём, отправившимся на Планету. Не дождавшись выхода Леклерка на связь, он запросил у главного компьютера "Дерзкого" последнюю запись из памяти, не без оснований полагая, что Леклерк при любых обстоятельствах, должен был сделать такую запись. И компьютер передал...
  
   Наступивший день был насыщен событиями. Чёткая граница между днём и ночью для звездолётчиков, оставшихся на "Громовержце", перестала существовать. Отдыхали по очереди по настоянию Аллы Додсон, после того как её требования облеклись в форму командирского приказа. Себе такого приказа Командир не отдавал. На связь вышел Леклерк и сообщил о захвате "Дерзкого". Витте передал новость - их посещение Планеты не является тайной, и заставил Командира крепко призадуматься. Инопланетяне вступили в переговоры и усиленно предлагали посадить "Громовержец" на Большом спутнике, куда они доставят оставшихся в живых членов экипажа "Дерзкого". Командир по-прежнему отвечал, что сможет принять корабль в космосе. Леклерк молчал, Штокман сообщил, что ждёт Коростылёва и Стентон. Командир назначил ему время связи и велел не обнаруживать себя.
  
   "Дерзкий" пропал и на вызовы не откликался. Командир вызвал главный компьютер и запросил последнюю запись.
  
  - Командир, мы гибнем, не могу понять. Первый Сысоев, потом Остапчук. Одного инопланетянина роботы захватили где-то внизу, спеленали. Второй зачем-то пробрался на палубу главной рубки, его тоже захватили. Сысоев парализовал. Пришёл в рубку, пожаловался на головную боль. С этого и началось. Он упал... Судороги... Роботы сделали анализ воздуха - в норме. Я не чувствую тела, страшно болит голова. Это длится уже больше десяти минут. Потом Остапчук... Тоже головная боль. Подошёл к нему. Страшно... Он ничего не понимал, раздирал голову ногтями. Послал робота к инопланетянам, они тоже гибнут. Феллини! Бедный Джоз... Со мной тоже всё. Стоп! Один робот уловил! Шлемы! Дал команду роботу... Коростылёв, Штокман... Высокочастотные микроволновые колебания... Мы сняли скафандры... Последний инопланетянин был зомби... Боль... одна боль... Ко-о-ома-а-андирр! О-о-о-у... - на этом запись оборвалась.
  
  - Выродки, - прошептал Свенсон.
  
   Командир встал с кресла и, мало соображая, что делает, молча кивнул ему. Услышанное не укладывалось в сознании. Леклерк мёртв! Ему ни разу не приходило в голову, что подобное может случиться с его заместителем. А с Остапчуком, Феллини, остальными?
  
   Опять заговорили инопланетяне. Началось как обычно с предложения о посадке звездолёта, дальше шло новое. Вся группа Фуше у них в руках, корабль тоже. Дальше шёл ультиматум. Если Джон Иванов хочет увидеть их живыми, пусть сажает звездолёт.
  
  - Ответь им, что если хоть один волосок упадёт с захваченных ими землян, я разнесу их паучье гнездо к чёртовой матери, - он постоял, стиснув зубы, размышляя о чём-то, и добавил хрипло: - Передай, пусть обратят внимание на горы, где находится корабль. Погоди, вначале запроси Витте.
  
   Свенсон послал вызов на приземлившийся на Планете корабль и, повернувшись к Командиру, отрицательно покачал головой.
  
  
  - Сплошные помехи, сигнал не проходит.
  - Час от часу не легче. Передавай радиограмму инопланетянам и слушай Штокмана. - Он вышел из рубки связи и пошёл в главную рубку к Боянову. Усевшись в кресло первого пилота, отдал команду: - Перикл, приближаемся к Планете, в район, где находится наш корабль.
  
   Включился переговорник и Свенсон доложил:
  - Командир, Витте запустил зонд, у них всё в порядке, от Фуше известий не поступало, туда на катере уже вылетели Титов и Коротич.
  
  
   ...Гнев бога был ужасен. Содрогнулись небеса, гулом и стоном наполнились горы. Из ясной безоблачной дали, вылетела ярко-красная молния и ударила в сверкающую глетчерами и снегом вершину. Огромные глыбы скал и льда, тут же проливающиеся на землю дождём, фантасмагорическим фонтаном взлетели кверху. С горы потекли ручьи. С соседних вершин, вздымая тучи снежной пыли, низвергались лавины и застучали по ущельям камнепады...
  
  
   Яань не обманул. О"Брайен со Свенсоном разговаривали с метеорологическими спутниками и станциями космического наблюдения, но этого было мало. В компьютерную систему сигнал не проходил. Земляне могли узнавать погоду на Планете, график движения космических кораблей и на этом их поиск в компьютерных мозгах инопланетян заканчивался, сигнал отлетал назад, как теннисный мячик. Из опасения быть обнаруженными и испортить компьютерные игры, Командир велел прекратить до времени общение с компьютерной системой.
  
   С зонда запущенного Коростылёвым пришло сообщение, они подняли корабль и летят к "Дерзкому".
  
  - Мальчишки, - ругнулся Командир. - Почему они сами на связь не вышли? - спросил он по переговорнику у Свенсона.
  
  - Не наступило время связи, Коростылёв побоялся раскрыть свои планы из-за прослушивания.
  
  - Выйти на связь побоялся, а запустить зонд - нет. Он не инопланетян побоялся, он побоялся, что прикажу возвращаться на звездолёт. Мальчишка! Свяжись с ним немедленно.
  
   Свенсон отозвался через несколько минут, за ним подал встревоженный голос и Боянов, в недоумении отпрянув от пульта.
  
  - Звездолёт в полосе помех, Командир, я не могу ни связываться, ни слушать.
  
  - Командир, район корабля Витте не просматривается, - докладывал пилот.
  
  Он проверил стартовую готовность автоматов и вернулся в рубку. То, что не доделают автоматы, завершит он сам со звездолёта. Общение с инопланетянами вступало в новую фазу. Звездолёт всё ещё был блокирован помехами.
  
  - Нам надо удалиться от Планеты, я ничего не могу сделать, - доложил Свенсон. - Помехи слишком плотные.
  
   Звездолёт развернулся и по кривой ушёл в сторону. Корабль Витте оставался без прикрытия, это больше всего беспокоило Командира. Несколько минут звездолёт летел в чистом пространстве и опять окунулся в поток помех. Этих минут Свенсону хватило для взятия пеленга, данные сразу же пошли на компьютер. Командир ввёл данные полёта, и на дисплее поплыли расчётные траектории. Он перешёл к боевому пульту и запустил две ракеты. Экраны очистились, и об этом сразу же сообщил Боянов.
  
  - Разворачиваем звездолёт назад, - велел Командир, вскарабкиваясь в кресло.
  
  - Витте по-прежнему в помехах, - доложил Свенсон. - Одной ракетой ты промахнулся. Может, лазером попробуем? Теперь это проще.
  
  - Можно и лазером, - согласился Командир.
  
   Когда корабль отозвался и Джагоев сообщил, что связи с Фуше по-прежнему нет, а с обсерватории передают, что с ними никаких происшествий не случилось, Командир велел Свенсону связаться с инопланетянами.
  
  - Передай им, что если ещё раз так пошутят, мы начнём расстреливать подряд всё что у них есть в космосе. - Через несколько минут спросил: - Они ответили?
  
  - Да. По-прежнему требуют посадить звездолёт на Большом спутнике и утверждают, что группа Фуше у них в руках.
  
  - Ну и чёрт с ними.
  
  - Похоже, мы разговариваем с автоответчиком, - сострил связист.
  
   Командира начали забавлять переговоры с инопланетянами, принявшими вид перманентного психологического маскарада. И он сам, и верховный правитель, или кто там стоит за переговорами, всё ближе подходили к последней черте, но ещё не решались переступить её, ибо на карту ставилось слишком многое.
  
   Они молча сидели в рубке вдвоём с Бояновым, наблюдая за экранами. Витте они прикрыли, но что со Штокманом? Свенсон ещё больше напустил тумана.
  
  - Штокман вышел на связь и тут же исчез, - сообщил он торопливо.
  
  - Что значит исчез? Вызывай! Что он передал? - Командир почувствовал, что ситуация выходит у него из-под контроля и заговорил резко, с примесью недовольного раздражения.
  
  - Да ничего не передал, - ответил Свенсон, - назвал позывные и тут же исчез. На мои вызовы не отвечает.
  
   - Что же там произошло? Их сбили при посадке, или когда они уже сели? А может, инопланетяне экранируют корабль, и сигнал не проходит? Командир сам отправился в рубку связи.
  
  - Вызовем компьютер "Дерзкого", - сказал он связисту.
  
  
  - 3 -
  
  
   - Скафандры не снимаем, - говорил Коростылёв, открывая люк звездолёта, стоявшей внизу девушке. - Не нравится мне это непонятное молчание. - В шлюзе он приготовил парализатор и дождался Клэр.
  
   Дверь отъехала, в открывшемся проёме показался знакомый по прошлым посещениям робот. Едва они вступили на палубу, раздался вой сирены и робот громко и внятно произнёс:
  
  - Внимание! В звездолёте смерть! Скафандры не снимать! Опасно для жизни! Скафандры не снимать, иначе смерть!
  
   Умирающий Леклерк, на последних секундах жизни заботился о товарищах.
  
   Коростылёв поднял руку.
  
  - Уймись. Сообщение принято. В чём опасность?
  
  - Высокочастотные электромагнитные колебания, разрушающие мозг, - с готовностью ответил робот.
  
  - Где они?
  
  - Источников два. Один в главной рубке, второй у лифта на палубе главной рубки.
  
  - Почему не отключили? - в сердцах воскликнул Коростылёв, словно перед ним был живой человек.
  
  - Не было команды. В звездолёте все мертвы. Робот не имеет права...
  
  - Ты слишком много болтаешь. Ещё опасность есть?
  
  - Нет. Те, кто включил излучатели, тоже мертвы.
  
  - Тогда вперёд в лифт. Сразу же выключи эти излучатели.
  
   В главной рубке их ждала картина, от которой у Коростылёва задрожали руки, и пропал голос. На негнущихся ногах он подошёл к Остапчуку, лежавшему в разложенном кресле возле стены с боковым экраном. Неестественность позы сразу бросалась в глаза. Правая, почему-то залепленная пластырями рука, была под ним, голова запрокинута и вывернута лицом к Коростылёву. Левой рукой Остапчук вцепился в собственные волосы, словно хотел выдернуть их с корнем.
  
  - Рэм, Рэ-эм! Рэ-э-эм! - звал почти беззвучно Коростылёв, с усилием отгибая руку мёртвого друга. Эта рука с клочьями волос между скрюченных пальцев будет сниться ему в кошмарах до конца дней. Застывшими, расширенными зрачками Остапчук смотрел куда-то за его спину. Коростылёв бережно взял голову друга в свои затянутые в перчатки скафандра руки. Он смотрел ему в лицо помутившимся взором, и в какой-то миг ему показалось, что веки Остапчука дрогнули.
  
  - Клэр, - позвал он сдавленным голосом, оборачиваясь в глубину рубки, - надо принести из медотсека какой-нибудь прибор, ну ты знаешь, какой, нужно проверить, они может быть ещё живы.
  
   Клэр, склонившись над телом откинувшегося в кресле Леклерка, подняла залитое слезами лицо. Голова Леклерка была до предела откинута назад, нижняя челюсть, словно под тяжестью бороды, отвисла, и она машинально пыталась поставить её на место.
  
  - Они уже окостенели, Олег, родной мой! Мы пришли слишком поздно. Поздно, ты понимаешь?
  
  - Ты права, - Коростылёв медленно поднялся с колен и ещё раз оглядел рубку, заваленную мертвецами, своими и чужими.
  
   Клэр, протянув руки, бросилась к нему и, прижавшись к груди прозрачным шлемом, забилась в истерике. Коростылёв обнял жену и успокаивающе похлопал её по плечу. Мысль его уже освободилась от оцепенения.
  
  - Робот Оскар! - позвал он робота встречавшего их при входе, излучатели выключены?
  
  - Команда выполнена. Я доложил вовремя, ты не прореагировал.
  
  - Ясно. Бери оба излучателя, спустись на инженерную палубу, заверни или упакуй в изоляционный материал, чтобы при случайном включении колебания экранировались. Команда ясна?
  
  - Команда принята, - ответил Оскар и удалился.
  
  - Робот Диомед, - имена роботов были написаны у них на груди, и Коростылёв обратился к первому попавшемуся. - Тела людей ещё есть на звездолёте?
  
  - Двенадцать лежат на палубе, признаки жизни отсутствуют. Один в отсеке двигателей, то же самое.
  
   - Что ж, всё сходится. Шестеро наших, пятеро с "Дерзкого" и пятнадцать инопланетян.
  
  - Роботы, слушайте команду. Все тела сложить в отсек хранения биосферы. Диомед, принесёшь тело с отсека двигателей. Установишь температуру согласно регламента, и задраишь люк. Потом соберётесь в главной рубке. Робот Оскар пойдёт с нами. Команда ясна?
  
  - Команда принята, - хором ответили роботы.
  
   Он отстегнул бластеры у уносимых роботами Остапчука и Леклерка, сунув оружие в набедренные карманы. Подойдя к компьютеру, нажал на клавишу памяти. На табло запульсировала надпись: "Компьютер заблокирован. Введите пароль".
  
  - Этого и следовало ожидать, - проговорил он и задумался. - Это зомби. Когда наши захватили звездолёт, кто-то из последних включил излучатели. Мы ничем не могли им помочь. Клэр, милая, нам пора уходить.
  
   Он осторожно обнял девушку за плечи и заглянул в глаза. В это время звездолёт вздрогнул, пол скользнул из-под ног, и слегка накренившись, остался в таком положении.
  
  - Быстрей, Клэр! - он схватил её за руку и повлёк к выходу.
  
   В покачивающейся на ходу кабине он заглянул Клэр в лицо. Она стояла, закрыв глаза и прикусив нижнюю губу. Он положил ей руку на плечо и привлёк к себе. Спустившись вниз, по переговорному устройству вызвал Оскара.
  
  - Ты ещё долго копаться будешь? - спросил сердито. - Нам угрожает опасность. Быстрей выполняй команду.
  
  - Команду выполняю, излучатели доставляю по назначению, - раздался в наушниках невозмутимый голос Оскара. Через минуту он скатился по лестнице и протянул Коростылёву коричневую, весьма увесистую коробку с приклеенной для удобства ручкой. - Команда выполнена.
  
  - Ты бы ещё бантик привязал, - проворчал Коростылёв. - Пойдёшь с нами. Неси излучатели и иди следом. Оберегай вот этого человека. - Коростылёв коснулся рукой Клэр.
  
   Целились ли инопланетяне в вездеход и случайно попали в дюзы, или сделали это умышлено, но две дюзы из шести были подорваны. Теперь без ремонта звездолёт взлететь не мог. Взрывы были такой силы, что попади ракеты в вездеход, они бы раскололи его на части. Но досталось и вездеходу, по нему словно смерч прошёл. Осколки исковеркали антенну связи, одну из направляющих для запуска ракет, манипулятор свешивался через борт наподобие переломленного удилища, корпус малютки коробился зазубринами пробоин. Но не это было главное. В планетолёте, в котором оставался Штокман, на уровне рубки зияла брешь и чернота озарялась языками пламени. Коростылёв ужаснулся.
  
  - Клэр, быстро в вездеход, гони его к кораблю. Оскар! За мной! - огромными скачками Коростылёв бросился к планетолёту, но, добежав до него, остановился.
   - Корпус возле люка и сама дверь были вмяты внутрь, как пластиковая упаковка из-под сока. Теперь дверь не открыть. Коростылёв беспомощно остановился. Вездеход поравнялся с ним, по его корпусу бегали огненные змейки. Присоски! В вездеходе должны остаться эти чёртовы присоски! Не дожидаясь, когда Клэр остановит машину, вспрыгнул на подножку к двери и ввалился внутрь. Не отвечая на её вопросы, вбежал в грузовой отсек. Четыре присоски лежали у стены. Он освободил карманы от прихваченных в звездолёте бластеров, и сунул в них овальные коробочки. Бросив на ходу вопросительно взиравшей на него Клэр, короткое: "Жди!", выскочил наружу. Вездеход уже подошёл к самому кораблю. Он надел две присоски на руки и с кабины допрыгнул почти до середины корпуса. Присоски пришлёпнулись к гладкой поверхности обшивки и он сразу же, подтягиваясь на руках, полез вверх. Добравшись до пробоины, обернулся и посмотрел вниз. Рядом с вездеходом оседала поднятая взрывом пыль. "Хоть бы она отстреливалась", - подумал он, но Клэр сидела в вездеходе, не предпринимая никаких мер для защиты.
  
  - Клэр, дорогая моя, ты меня слышишь? - позвал он.
  
  - Я слышу тебя, Олег, - раздалось в шлеме, и он облегчённо вздохнул.
  
  - Ты видела, откуда стреляют? Выпусти туда пару ракет и не стой на месте, маневрируй. Когда стоишь, защита не работает. Двигайся!
  
  - Хорошо, Олег, что у тебя?
  
  - Сейчас попробую влезть. Клэр, дорогая моя, - говорил он, протискиваясь между зазубринами, - родная, если что, езжай на тот пост, на котором мы взяли пленных. Дверь откроешь бластером, только не снимай скафандр! Выйдешь на связь со звездолётом. Прихвати Оскара, он где-то рядом, он умный, он поможет. Ты всё сможешь сделать, только не теряйся. За тобой пришлют планетолёт. Маршрут в памяти компьютера. Тут всё горит. Вот гадство.
  
  - Я не уеду, я буду ждать, возвращайся скорей, - едва не плача, но твёрдо ответила Клэр.
  
   Коростылёв уже влез в пробоину, и внимание его переключилось на картину, представшую перед ним. В рубке гулял огонь и дым. Компьютер был разбит и корабль умер. Коростылёв одновременно включил акустику и прожектор. Водя вокруг себя лучом, звал Штокмана по радио и звуковому переговорнику. Шлем наполнился свистом, шипением, потрескиванием. Штокман не отзывался. Луч света выхватил страшные следы разгрома, происшедшего в рубке. На исковерканном пульте лежала рука Штокмана. Самого пилота он нигде не видел. Воздух вылетал через пробоину, и кислородная установка срабатывала автоматически. В планетолёт, очевидно, было ещё попадание. В корабельной шахте уже бушевало пламя и оттуда тянуло жаром, который чувствовался даже сквозь скафандр. Коростылёв шагнул к двери и увидел Штокмана. Его изуродованное тело, с раскроенной попалам головой, отшвырнуло к самому выходу. Корабль, как и его пилот, был мёртв, иначе Коростылёв разнёс космодром вдребезги.
  
   Инопланетяне начали обстрел неожиданно, и Штокман не успел среагировать. Все военные силы на Большом спутнике подчинялись командующему Второй военной базой. По структуре управления, космические организации Юолии находились в ведении военного министерства и в первую очередь служили его нуждам. Командующий Второй базой практически являлся полновластным правителем маленькой планетки. На Большом спутнике базировалась мощная военно-космическая группировка и человек, которому она подчинялась, являлся весьма влиятельным лицом. Благодаря своему положению, подогреваемый всё возрастающими амбициями, он через силу подчинялся приказам военного командования, которые в его отношении отдавались с дипломатическими увёртками. Касательно пришельцев его политика укладывалась в одно слово - "Уничтожить!" Скрепя сердце командующий согласился с уговорами политиканов, гражданских и военных, которых презирал ещё больше, чем гражданских, не наносить сокрушительный удар по звездолёту пришельцев, когда те нагло выкрали трёх вахлаков из службы космического наблюдения. Сообщение о выходе из-под контроля плененного звездолёта, захвате того землянами, а также то, что оперативно-мобильный корабль находится на подвластной территории и до сих пор не обнаружен, привело командующего в неописуемую ярость. По его указанию, с ближней к космодрому Первой военной базы, туда подтянули две ракетные установки с приказом расстрелять землян при их появлении. Всё же офицеры ракетного дивизиона сообразили, что остроглазые пришельцы распознают назначение установок и примут соответствующие меры. Доставив на место, их замаскировали под космодромную технику. Именно благодаря задержке, вызванной приведением пусковых в боевую готовность, Коросты лев и Стентон беспрепятственно проникли в звездолёт.
  
   Штокман устанавливал связь со звездолётом, отвлёкся от обзорного экрана и не видел ни выхода установок на огневой рубеж, ни пуска ракет. Коростылёв ничего этого не знал, но по мощности взрывов понял, что сейчас имеет дело с более солидным противником, чем в первый раз. Надо было торопиться, пока не наступила очередь вездехода. Ракетные установки, очевидно, находились с другой стороны здания или звездолета, и пока он был прикрыт. Но каждую минуту они могли сменить позицию. Протискиваясь через пробоину, он не рассчитал и повис на левой руке, зацепившись рукавом за острую зазубрину. Коростылёв тут же пришлёпнулся правой, но руку уже пронзило болью, и через дыру в скафандре засвистел воздух. Почувствовав удушье, он захватил загубник и, напрягаясь всем телом, подтянулся на одной руке и освободил зацепившийся рукав. В скафандр проникал холод, левая рука немела. Подтянув колени к подбородку, он встал на край пробоины и, скользя присоской по корпусу, выпрямился. Теперь присоска мешала ему и он, кое-как ворочая левой рукой, освободился от неё. Удерживаясь ногами и почти полностью онемевшей рукой, он достал аварийный пластырь и нашлёпнул на дырку. Он размышлял одно мгновение и, подогнув напружиненные ноги, прыгнул вниз. Оскар помог ему подняться и взобраться в вездеход.
  
  - Гони! - крикнул он Клэр, вползая на трёх конечностях в рубку.
  
   Его прыжок, возможно, спас их жизни. Пламя нового взрыва достигло пробоины на планетолёте, но вездеход уже промчался сотню метров. Воздух в скафандре восстановился и он отдышался. Сев за боевой пульт, выпустил назад, не считая, несколько ракет, а потом добавил лазером и уже после этого освободился от скафандра. Рука болела и плохо повиновалась. Вокруг раны комбинезон пропитался кровью. Он снял его до пояса и, согнав Клэр, сел в водительское кресло, а ей протянул раненую руку.
  
  - Олег, а Штокман? - затаив дыхание, спросила она.
  
  - Нету его, - он судорожно вздохнул и, преодолевая спазм, перехвативший горло, повторил: - Нет больше Штокмана, Клэр. Никого нет, вдвоём мы остались.
  
   На этот раз их никто не преследовал, а только первые два десятка километров вокруг рвались ракеты. Попасть в вездеход, идущий на скорости в шестьсот километров и постоянно меняющий курс, с закрытых позиций, без наведения практически было невозможно, и Коростылёв только поглядывал на экраны, пока Клэр возилась с его рукой.
  
  - Рана неглубокая, Олег, но рука обморожена, особенно края раны. Наверное, потребуется регенерация тканей.
  
  - Для Битова это семечки, добраться бы только до него. Сейчас можно что-нибудь сделать? - спросил он. - До того как до неё доберётся Битов, она мне потребуется.
  
  - Конечно, давай перейдём в салон, а то мне неудобно. Сильно болит?
  
  - Побаливает, - ответил он уклончиво. Сверившись с курсом, включил автопилот, и они перешли в салон.
  
   Клэр смазала место вокруг раны какой-то мазью, от которой кожу начало покалывать, и наложила пластырь. Коростылёв поёжился.
  
  - Что, больно? - спросила она, материнскими движениями поглаживая руку, и сострадательно заглядывая в глаза.
  
  - Щекотно, - ответил он и передёрнул плечами.
  
  - Это кровообращение восстанавливается, - она наклонилась и коснулась губами руки возле раны. - Только бы воспаления не было. Но я буду менять пластырь.
  
  Боль постепенно исчезла и Коростылёв, поудобней устроив руку на подлокотнике, сидел с закрытыми глазами. Он не рассказывал Клэр, в каком виде нашёл Штокмана после взрыва, но его окровавленное, обезображенное тело стояло у него перед глазами.
  
  - Не умеем мы воевать, - говорил он зло. - Столько смертей! Всё умеем, захотим, планеты передвигать сможем. А воевать не умеем. Никак не можем понять, что на войне убивают, и чтобы остаться в живых, нужно убивать первому. Надо было сразу - ультиматум и разрушить один, два, три, десять городов. Всё равно где. На востоке, западе, юге, севере. Зато наши были бы живы, и никто бы не погиб.
  
  - И посеяли бы на веки вечные ненависть к Земле и человечеству, - мягко возразила Клэр.
  
  - Тебя не переубедишь. Но Рэм мёртв, Джоз мёртв, Пьер, Юрген...
  
   Действие болеутоляющего закончилось, а эффект мази усилился, руку чувствительно покалывало и он невольно поморщился.
  
  - Что, больно? - Клэр присела перед его креслом и погладила руку.
  
  - Терпимо. За каждого из них, я не знаю, я бы десятки уложил.
  
  - Но как можно оценивать, чья жизнь дороже, чья дешевле?
  
  - Ты так говоришь, будто тебе безразличны и Рэм, и Леклерк, и Али, и Джоз, - сказал он почти сердито. - Тебе главное - контакт. А чего он стоит, этот контакт?
  
  - Ты меня обижаешь, Олег, - Клэр закончила массировать руку и выпрямилась. - Ну, как?
  
  - Почти нормально. Только ослабела и там где рана, ничего не чувствую, - Коростылёв подвигал рукой, несколько раз сжал пальцы в кулак.
  
  - Так и должно быть. Не волнуйся, Битов вылечит. Вот скажи, Олег, только отвечай не сразу, подумай, - Клэр стояла перед ним и внимательно смотрела в глаза. - Вот если бы поставили Рэма и рядом десять инопланетян, всё равно кого, первых попавшихся - солдат, женщин, детей, мужчин и сказали: возьми бластер и убей их, и Рэм будет жить. Ты смог бы это сделать?
  
   Клэр тяготили высказывания её возлюбленного. Она не верила, что нежный и любящий Олег может желать кому-то смерти. Он стрелял и убивал, но на то была необходимость, иначе бы убили их самих, и, как она чувствовала, в первую очередь он защищал её жизнь, и жизни товарищей. Если бы дело касалось его самого, он бы нашёл способ избегнуть кровопролития. Её коробили рассуждения о хладнокровных убийствах, главным образом, потому что она считала своего Олега неспособным на них. Поэтому она не хотела, чтобы он говорил так, и вынуждала отказаться от высказываемых взглядов.
  
   Коростылёв и без раздумий знал, что не сделал бы этого, но ему не хотелось сознаваться в собственной неправоте, и он упрямо сказал:
  
  - Не знаю.
  
  - А я знаю, что не сделал бы. Просто сознаться не хочешь, что не прав, и ни к чему такие разговоры.
  
  - Прав, не прав. Какое это теперь имеет значение. Мёртвые не воскреснут.
  
  Она вздохнула горестно и спросила:
  - Что ты хочешь теперь делать?
  
  - А что нам теперь остаётся делать? С блокпоста свяжемся со звездолётом. Запасной антенны на вездеходе нет. Придётся рисковать. Кто-нибудь прилетит за нами.
  
  - А если там инопланетяне? Они наверняка заняли его.
  
  - А Оскар? А Муся? Ты забыла о нашем друге Оскаре. Робот Оскар! - позвал Коростылёв строгим голосом. - Ну-ка, скажи мне основной закон роботов.
  
  - Основной закон роботов, - немедленно откликнулся Оскар, - защищать жизнь людей, избавлять их от опасности.
  
  - Вот видишь! Чего нам бояться с такими защитниками? - Коростылёв улыбнулся серьёзному тону робота. Робот, взятый им с "Дерзкого" определённо вызывал у него симпатию. Кто там утверждает, что все роботы на одну колодку? Их создатели - ребята с юмором и что-то такое вкладывают в кристаллические мозги своих питомцев. - Ты не волнуйся, мы пустим вперёд Оскара и Мусю, они всё обыщут, а потом мы сами войдём. Знаешь что, давай-ка, подкрепимся, - он поднялся и достал из стенного шкафчика коробку с капсулами.
  
  - Я не хочу есть.
  
  - Мы не будем есть. Мы восстановим силы. Бери свою дозу.
  
   Клэр нехотя взяла две капсулы, сорвала с них упаковку и положила в рот. Мысль о засаде не давала ей покоя.
  
  - А если инопланетяне перехитрят роботов, и будут переходить из одного помещения в другое, когда те будут обыскивать блок.
  
  - Это невозможно, - Коростылёв даже улыбнулся страхам Клэр. - От звёздного робота не спрячешься. Мы с ребятами как-то пробовали от безделья во время дрейфа поиграть с одним таким экземпляром в прятки. Абсолютно бесполезно. Я даже затрудняюсь сказать, сколько у них имеется органов чувств. - Он выглянул в иллюминатор. Большой спутник находился против освещённой солнцем стороны Планеты, и на сколько хватало взгляда, за бортом простирались сумеречная безжизненная пустыня. Вездеход мягко покачивался. Коростылёв потянулся и зевнул. - Ты не против, если я сосну часок?
  
  - Поспи, конечно, я не хочу.
  
  - Ну, хорошо. Маршрут заложен, защита включена, но, если что, буди меня. - Он раскинул кресло и, расстегнув застёжки комбинезона, лёг.
  
   Сон тут же принял Коростылёва в свои объятья. Спал он глубоко и без сновидений. Ровно через час проснулся и, открыв глаза, вслушался. Негромко и ровно гудели двигатели, вездеход всё также мирно покачивался. Клэр сидела на подлокотнике и смотрела на него.
  
  - Я тебя разбудила? Прости, - она нагнулась и погладила его по волосам. Движения её были нежными и ласковыми.
  
  - Нет, я же сказал, что час посплю, - он обнял её за талию и попытался привлечь к себе, но она мягко высвободилась.
  
  - Не надо, Олег. Я не могу. У меня внутри всё сжалось, смёрзлось, - она обхватила себя за плечи и закусила губу. Глаза её повлажнели и веки покраснели. - Я чувствую, мы скоро расстанемся.
  
  - Ой, только про розы не говори, - произнёс он с лёгким раздражением.
  
   Она соскочила с кресла и отвернулась. Плечи её тряслись от рыданий. Коростылёва, как ветром сдуло с ложа. Он положил ей руки на плечи и развернул к себе, прижав лицо к груди и запустив руку в мягкие каштановые волосы.
  
  - Ну что ты говоришь, маленькая? Это же сущая чепуха. У тебя просто разыгрались нервы. Не надо было тебе входить в звездолёт.
  
   Всхлипывая и шмыгая носом, Клэр лепетала:
  - Нет, я чувствую, чувствую. А ты стал каким-то чужим и жёстким. Мне всё время хочется плакать, а ты смотришь на меня чужим взглядом. И мне ещё хуже.
  
  - Да что ты, - растерянно проговорил Коростылёв, - я тебя люблю и, и люблю. Это обстановка. Мы не были готовы к такому. Никто. Это нас и выбило. Ну, перестань плакать, пожалуйста, а то я тоже заплачу. - Коростылёв и вправду почувствовал, что с глазами делается что-то непонятное, и быстро замигал. - Не плачь, лучше расскажи, что было, пока я спал.
  
   Клэр ещё несколько раз шмыгнула и, утирая слёзы, виновато улыбнулась.
  
  - Шёл дождь...
  
  - Дождь?
  
  - Ну, метеоритный. А ещё пролетел ракетоплан в сторону космодрома.
  
  - Откуда он летел? - Клэр показала градусов тридцать от курса движения. - Понятно. Там у них военная база. Нас, конечно, засекли. В общем-то, теперь уже плевать. - Он прошёл в рубку и, сверившись с курсом, посмотрел на обзорный экран. Впереди уже маячили скалы, в которых прятался Остапчук, когда они сидели в засаде. - Мы приближаемся, - сказал он, возвращаясь в салон, и, чтобы развлечь Клэр, принялся инструктировать роботов: - Ну-ка, Оскар, задачу помнишь? Обыскать всё помещение, заглянуть во все ящики и шкафы, только радиостанцию не вскрывайте.
  
  - Команду помню. Радиостанцию вскрывать не будем. Роботы разбираются в таких вещах.
  
  - Знаешь, Оскар, в чём твой недостаток? - спросил насмешливо Коростылёв. - У тебя начисто отсутствует чувство юмора.
  
   - У роботов нет недостатков. Роботы точно выполняют команду, согласно заложенных в них программ. Юмора в программах нет. Выполнить его не могу.
  
   Коростылёв рассмеялся, и Клэр вступилась за робота.
  - Не издевайся над Оскаром, он хороший.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"