Самый известный советский писатель в области детективного жанра Юлиан Семенов не раз бывал в Севастополе, встречаясь с различными категориями его жителей. Но как-то так получалось, что на всех этих встречах, кроме одной, не присутствовали корреспонденты севастопольских и крымских средств массовой информации.
И только на оказавшейся последней его встрече с севастопольцами - студентами и преподавателями Севастопольского приборостроительного института, состоявшейся 1 декабря 1986 года, случайно оказался внештатный корреспондент газеты "Крымский комсомолец", уроженец Севастополя, в то время студент исторического факультета Симферопольского госуниверситета Константин Колонтаев. В результате спустя 12 дней - 13 декабря 1986 года в "Крымском комсомольце" появилось интервью с Юлианом Семеновым. Но оно было лишь небольшой частью того материала, который был тогда подготовлен. Сейчас этот материал в полном виде перед тобой читатель.
Этот день, а точнее поздний вечер понедельника 1 декабря 1986 года надолго запомнился студентам и преподавателям Севастопольского приборостроительного института, а также тем жителям Севастополя, которые смогли узнать о намеченной в одной из аудиторий этого вуза встрече с известным писателем, автором множества исторических и политико-приключенческих романов Юлианом Семеновым.
В институтской аудитории, рассчитанной на 300 мест, собралось более тысячи человек, а многим пришедшим позже, туда попасть так и не удалось.
Наконец появился Юлиан Семенов. Он спросил у присутствующих, как ему начать эту встречу? Сразу с ответов на вопросы или, как он выразился: "пошаманить" и рассказать сначала о себе?
Публика выбрала второй вариант. И повествуя о своей творческой биографии, маститый автор коснулся особенностей и содержания писательского труда. По его словам: "Невозможно просто взять и научиться писать. Поэтому многие выпускники Литературного института в Москве после его окончания чаще всего так и не становятся настоящими писателями. Причина в том, что писателем может стать только человек с определенным жизненным опытом, которому есть что сказать другим людям. Если он лишь придумывает, что ему сказать, то он не писатель, а в лучшем случае - трагический бездельник."
В качестве подтверждения этого тезиса он привел свою творческую биографию. После окончания Московского института востоковедения некоторое время работал на историческом факультете Московского госуниверситета, там же учился в аспирантуре и тогда же начал писать. И вот: "Однажды я сидел за столом в лаборантской. С одной стороны рукопись рассказа, с другой - моя будущая диссертация о компрадорской буржуазии Афганистана. Вдруг сзади подошел мой научный руководитель и внимательно прочитал и то и другое. После чего сказал, что нельзя одновременно быть историком и литератором и надо выбрать что-то одно. В результате я выбрал литературу, точнее вначале журналистику. Я знаю, что многие почему-то очень обижаются, когда их называют журналистами и в ответ заявляют: "Я не журналист, я - писатель!" Но я считаю, что без журналистики нельзя стать писателем. Поэтому, уйдя из МГУ, я стал журналистом журнала "Огонек".
Первая моя командировка был в Таджикистан. Месяц, проведенный в горах с группой звероловов, дал мне очень многое и как журналисту, и как человеку. Хотя мой репортаж по итогам этой поездки был в редакции сведен к заметке в восемь строчек.
В 1957 году меня послали в Иркутск. В его окрестностях якобы тогда упал наш первый спутник. Его, конечно, не нашли, но я в ходе этой поездки провел много времени в зимовьях охотников, ездил с геологами, искавшими алмазы. В 60-е годы, будучи журналистом-международником "Правды", немало поколесил по странам Азии. Был во Вьетнаме, Лаосе, Японии, Китае, Тайване и других местах.
Затем была Европа: Федеративная Республика Германия, Испания, Португалия, которые тоже дали мне немало, как писателю. Именно тогда я стал охотником за нацистами и решил заняться возвращением на Родину её попавших за рубеж художественных ценностей. Все эти журналистские поездки по стране и за рубежом и дали мне тот материал, который лег в основу многих моих книг".
Потом Юлиан Семенов в течение двух часов отвечал на вопросы собравшихся в зале.
После окончания встречи десятки собирателей автографов ринулись к его столу.
И только спустя полчаса, когда он освободился, я, представившись внештатным корреспондентом "Крымского комсомольца", наконец смог задать ему в парткоме института несколько интересующих меня вопросов.
- Ваше нынешнее выступление в стенах Севастопольского приборостроительного института - это, наверное, не первая ваша встреча с молодежной аудиторией.
- Нет, как раз первая. До этого мне не приходилось выступать перед таким количеством молодежи.
- Что она вам дала?
- Это была важная и необходимая для меня встреча. Я увидел у молодых слушателей неподдельный интерес к судьбам страны и мира, искренность и высокую степень гражданственности. Это было очень хорошо видно по тем запискам, которые ко мне поступали. В их вопросах нет поверхностности, чувствуется глубокий интерес к проблемам, поднимаемым публицистикой. Особенно мне понравился вопрос в одной из записок о том, что, не пора ли начать преподавание литературы, как предмета, и в технических вузах. Хорошее предложение. Стране сейчас нужны не узкие специалисты, а, прежде всего люди, владеющие своей специальностью, как всесторонне развитые личности. И знание русской литературы здесь незаменимо.
- В последнее время вы совершили несколько длительных поездок в Афганистан, Китай, Никарагуа, где вами собран большой материал. Не собираетесь ли вы написать на его основе в ближайшее время роман или повесть?
- Пока об этом говорить еще рано. Часть того материала, который я собрал в Никарагуа, вошел в мой роман "Экспансия-2". Мои никарагуанские друзья - один из основателей Сандинистского фронта, министр внутренних дел Томас Борхе, известный никарагуанский писатель и поэт Омар Кабесас, много мне рассказали о деятельности немцев в Никарагуа в 1946-1947 годах. А пока я завершаю работу над второй частью своей эпопеи о Дзержинском - роман "Горение". Она охватывает период с 1907 по 1910 годы. Это был очень сложный и важный период в жизни Дзержинского.
- Содержание вашего сценария художественного фильма "20 декабря" войдет в продолжение романа "Горение"?
- Вы угадали. События, предшествующие 20 декабря 1917 года, и сам момент создания ВЧК станут завершением этого романа.
- Но почему бы вам не продолжить рассказ о Дзержинском дальше?
- Это очень трудно сделать. Период с 1918 по 1926 год, крайне насыщен в жизни Дзержинского событиями и людьми. И рассказывая о его жизни в этот период, надо будет рассказать или хотя бы просто упомянуть буквально о многих сотнях людей. Это неподъемный исторический пласт.
- Ваши связи с Севастополем не случайны. Вот уже несколько лет на сцене Севастопольского драматического театра идет ваша пьеса "Провокация" о событиях гражданской войны в Испании в 1936-1939 годах.
- Да после моей встречи с работниками вашего театра мною специально для него была написана эта пьеса. Кстати, задолго до телеэкранизации моей книги "ТАСС уполномочен заявить" они поставили по ней пьесу.
- Ну, если речь зашла об этом телефильме, то я должен вам сказать, как зритель, что десять серий это слишком много. В результате фильм получился затянутым, на мой взгляд, хватило бы и трех серий.
- Нет, трех серий не хватило бы, но фильм действительно получился затянутым, и я ругался по этому поводу с постановщиками.
- И еще один вопрос. Основной герой ваших произведений Максим Исаев, он же Штирлиц, в "Экспансии" резко отличается от Штирлица в "17 мгновениях весны". Если раньше он влиял на события и управлял ими, то в "Экспансии" он сам становится игрушкой случая и его несет поток событий и обстоятельств?
- Да, это так, но следует учесть, что в "17 мгновениях..." он был связан со своей службой, был представителем сильного государства и пользовался его поддержкой. В "Экспансии" он эту связь потерял и вынужден опираться на свои силы и помощь немногих друзей.
- Сейчас на смену Штирлицу в ваших произведениях как-то внезапно пришел журналист Степанов. Я имею в виду ваш новый роман "Межконтинентальный узел".
- Почему же внезапно. Впервые Степанов появился у меня в "Огарева, 6", затем, в "ТАСС уполномочен заявить", "Пресс-центр" и, наконец, в "Аукционе".
- И он будет героем других ваших произведений?
- Да, безусловно.
- Еще вопрос. Сейчас вы написали три "Версии", будет ли четвертая?
- Будет. "Версию-4" я посвящу трагической судьбе известного русского драматурга ХIХ века Сухово-Кобылина, которого обвинили в убийстве своей жены.
- И последний вопрос. Вы не только литератор, но и историк по образованию и по призванию. Наверное, вам было бы интересно встретиться со студентами исторического факультета Симферопольского университета?
- Да я рад бы был этой встрече, но сейчас она невозможна. Завтра я встречаюсь с рабочими одного из севастопольских заводов, а послезавтра улетаю в Москву, а затем в Никарагуа. Так что эта наша встреча, возможно, произойдет следующей осенью.
- Тогда мне только остается поблагодарить вас за интересную и содержательную беседу.