В моровом 1771 году москвичи расширяли погосты: своим не хватало, а тут еще целая немецкая слобода поставляла покойников. Пришлось устроить для иноверцев особое кладбище на высоком берегу реки Синички (теперь ее упрятали в трубу). Далеко от родной земли, среди угрюмых готических надгробий и замшелых портиков лежат немецкие мушкетеры, французские шляпники, польские кнехты. Весенними вечерами, в сумерках, по темному кладбищескому парку несется безутешная мелодия флейты. В дождь невидимый музыкант плачет нотами до самого рассвета под звон железных кандалов с могилы врача Федора Гааза.