Часть Вторая. Перемен требуют наши сердца
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Часть вторая.
Перемен требуют наши сердца.
Вампиры (точнее, конечно, люди под их руководством) строили наш Посёлок явно с расчётом на вырост. Изначально так и вовсе свободного пространства внутри кольца частокола было раза в три больше, чем требовалось для нужд первой партии поселенцев. Это уже потом, почти двенадцать месяцев спустя, появился первый бар, возвели тюрьму, специальный Особняк для Смотрящего. Сначала же были только дома людей (всего-то десятка три, не больше), квартиры для вампиров, да охранные вышки вдоль стен. Всё. Но время шло, количество жителей поселения неуклонно росло, появлялись всё новые и новые здания. Сейчас неровный круг частокола уже с видимым трудом вмещал в себя всё отстроенное за недолгий в общем-то срок существования Посёлка. Нужно было или расширяться, возводя новую стену, или перебираться на другое место, поближе к отдалившемуся (благодаря дровосекам) лесу. Лично мне больше нравилась вторая идея, ибо в таком случае не пришлось бы тратить столько времени на дорогу перед сменой -- но моё мнение, естественно, вампиров ничуть не волновало.
В общем не суть - разговор не об этом. В нашем "набитом" Посёлке всё-таки существовало место, которое условно можно было назвать свободным: с восточной стороны, сразу за одним из жилых домов высился небольшой высоты холм, другой конец которого упирался в широкое здание городского склада. Из-за крайне малой площади указанного холма построить там что-то -- даже обычную дозорную вышку -- представлялось совершенно невозможным, и ирры, немного поколебавшись, решили оставить участок в покое. Тем более и расположение было соответствующим: почти у самого края Поселка, между давних уже строений, вдали от проложенных улиц...
Именно на этом холме я сейчас и сидел, вычерчивая острой палочкой карту мира -- старого, Земного мира -- прямо на голой земле. Особого смысла в данном творении конечно не было, я делал это просто так, от нечего делать, занимая руки.
Да-да, совершенно верно: сегодня у меня был выходной. Который, увы, постепенно приближался к концу...
Проснувшись, я долго валялся в постели, наслаждаясь тем, что не нужно вставать и куда-то идти, потом, пользуясь отсутствием соседей, вдосталь позанимался магией -- не особо, впрочем, успешно -- а после... после пришёл сюда. Мне нравилось бывать на этом месте -- здесь не было людей и вампиров, а небольшое возвышение (холм всё-таки!) позволяло видеть далеко поверх крыш восточной стороны Посёлка... Человек на Земле просто включил бы телевизор -- у нас же подобных развлечений не было. Хочешь развеяться -- иди в бар. Или, для разнообразия, сюда -- одиночество тоже бывает полезно. Особенно если обычно ты лишён его все двадцать четыре часа в сутки...
До конца смены оставалось минут сорок. Значит, столько же времени отводилось и мне -- вчера перед сном Виталик с жутко взволнованным видом сообщил, что ему необходимо "чрезвычайно серьезно" со мной поговорить. Чем быстрее, тем лучше, тянуть ни в коем случае нельзя. Причем обязательно наедине и разговор будет довольно-таки долгим. В общем, решили отложить до завтра (то есть уже как раз сегодня) и договорились встретиться у "Рыжего Кота" сразу, как только Вит отработает смену.
Мягко говоря, я был заинтригован. Что вдруг удумал мой друг? Что за необычная секретность? Признаться, поначалу я подумал что он опять затянет что-нибудь про Мэв -- но, немного поразмыслив, отбросил эту идею. Не так всё-таки вёл себя Виталик, когда речь шла о юной хозяйке бара, совсем не так. Взволнованность, она, знаете ли, взволнованности рознь... Да и обещанная продолжительность предстоящего разговора...
Но тогда что? Ведь действительно что-то крайне серьезное -- я это видел. Достаточно уже изучил соседа за прошедший год...
В результате я размышлял над этим весь день -- хотя, признаться честно, немного лениво, не слишком уж углубляясь -- и ответа так и не нашёл...
Впрочем, не страшно, утешил я сам себя. Ответ сам придёт ко мне меньше чем через час - осталось только немного подождать. А пока ещё можно чуточку понаслаждаться тишиной и покоем.
Когда еще следующий выходной выпадет...
...Она появилась, как всегда, бесшумно и неожиданно. Вампиры вообще бесшумней людей, но она, наверное, имела какой-то особенный дар подкрадываться в темноте. Я не услышал ни звука, не ощутил и малейшего колебания воздуха -- ровно до тех пор, пока высокая фигура в стандартном темном плаще не выросла прямо у меня под носом.
Может, особенности Орденской школы? Надо будет спросить при случае...
- Привет, - сказала фигура, присаживаясь рядом. Обтянутое черной тканью плечо оказалось совсем близко, я мог во всех подробностях разглядеть нашитый повыше локтя герб принадлежности к "благородной расе".
Странный, кстати говоря, герб...
Нет, странный не в том смысле, что я его никогда раньше не видел. Видел, вижу и буду видеть, наверное, уже до конца дней -- достаточно взглянуть на плечо любого вампира, начиная от простого стражника и заканчивая Витольдом. Странный в другом. Никто из тех, с кем я об этом разговаривал, не знал, что он значит. Только догадки и домыслы, не более. У средневековых рыцарей на Земле -- а я всё-таки не мог не проводить аналогий -- гербы всегда имели какой-либо смысл. Причем смысл этот был в большинстве случаев достаточно ясен: орлы, львы, грифоны, щиты с мечами и луками...
Но здесь...
Издалека герб кровососов напоминал просто перетянутую большими узлами веревку. Или трость с насаженными на неё шарами -- тут уж путь каждый сам решит для себя. Если же присматриваться ближе, то становилось видно, что первый "узел" - идеальный, заполненный белым круг -- немного побольше следующего, находящегося чётко под ним. Второй в свою очередь превышал третий, третий -- четвертый... ну и так далее. Всего семь кружочков -- причем последний был совсем крохотным, словно ноготь на мизинце обычного человека. Соединялись все "узлы" одной линией, проходящей точно по центру. Линия, по мере приближения к нижнему кругу, истончалась тоже. И если при при первом взгляде всё это напоминало этакую вертикальную веревку, то при более внимательном изучении создавалось впечатление, что смотришь на вырезанный кусочек бус -- только смотришь не сбоку, как был изображен герб, а сверху вниз, когда находящееся дальше кажется более мелким, чем то, что ближе к глазам.
Ах да! Совсем забыл -- второй узелок был почему-то перечёркнут и напоминал планету Сатурн из школьных учебников по астрономии.
Такой вот удивительный знак носили наши разлюбезные вампиры... Кстати и не наши тоже -- как я слышал, все государства кровососов, все их королевства, герцогства и крохотные владения гордящихся своей независимостью баронов -- имели точно такой же флаг. Ну то есть не точно, конечно -- каждый обязательно пририсовывал что-то своё -- но пресловутая "веревка" встречалась у всех.
Просто массонская ложа какая-то, если вдуматься... Или, наоборот, остатки национального самосознания живущих под луной тварей...
И ещё. Бред конечно, но мне постоянно казалось, что я уже видел этот знак на Земле. ПОЧТИ такой же. Отличие заключалось лишь в том, что там был перечеркнут ПЕРВЫЙ шарик. Здесь, в этом мире -- второй...
Но даже под пытками я не смог бы ответить, где именно на Земле повстречал данный "лейбл". Да и вообще сомневался в правдивости собственных подозрений. Откуда такое в другом мире, благополучной Москве?
Но, тем не менее, - казалось...
- Привет, - ответил я сидящей по соседству вампирше.
- Давненько тебя здесь не было видно.
Я усмехнулся.
- Думаешь, после той истории с повстанцем нам торопились раздавать выходные? Особенно мне, свидетелю...
- Логично, - слегка наклонила голову моя необычная собеседница, - Витольд тут всех на уши поднял, включая и меня.
- Ну, раз уж ваши даже палача специального притащили... что уж говорить. Причем палач наверняка приехал не один, верно? Не того полёта шишка.
- Ты удивительно сообразительный мальчик, - саркастически хмыкнула вампирша.
- Стараюсь.
Бледное лицо Илоны -- так звали мою собеседницу -- словно слегка светилось, отражая слабый свет луны, падающий на землю. Так было почти у всех вампиров, но сейчас это давно ставшее привычным свойство придавало какой-то определенный колорит нашей встрече, делало её... немного романтичной, что ли... Хорошо были видны чуть-чуть раскосые глаза с черными, как и у всех ирров, зрачками, немного большеватый рот, бескровные губы и твердый, не по-женски волевой подбородок.
Пожалуй, Илону можно было назвать привлекательной...
Можно было бы, будь она человеком... Слишком уж хорошо я знал, что прячется за ровной линией её таких красивых губ...
Словно почувствовав мои мысли, Илона повернулась, посмотрела странным, каким-то задумчивым взглядом.
- Моя миссия подходит к концу. Через две недели я уезжаю обратно в Орден.
- Уезжаешь?! - за прошедшие месяцы я привык думать, что задание Илоны, о наличие которого она сказала почти пол года назад, если не бесконечно, то, по крайней мере, очень к тому близко. А выходит, уже всё... Ведь вампирша не была прикреплена к гарнизону Посёлка, она была из Ордена. И здесь всего лишь выполняла какую-то свою миссию...
- Да. Завтра сюда приедет несколько наших, нужно помочь мне кое в чем -- и всё. Через две недели мы отправимся домой.
Я молчал. Стыдно сказать, но мне не хотелось, чтобы Илона уезжала. Единственный нормальный вампир, встреченный мной в этом мире...
Ха. Нормальный вампир... Слышал бы меня Виталик, или Мэв, или... да кто угодно! Нормальный вампир.
Нормальный...
Или дело в чем-то другом, чём-то более глубоком и деликатном? В чём-то, в чём я боюсь признаться даже самому себе?
Возможна ли вообще дружба человека и ирра?
Или даже...
Стоп, прервал я себя. Хватит. А то сейчас до такого додумаюсь... Илона уезжает. Что ж, очень жаль. Мы неплохо общались всё это время. Будет что вспомнить. Но вампир есть вампир, работа есть работа. Ничего не поделаешь, придется коротать время на холме в одиночестве. Тем более, с нашим графиком выходных времени как такового почти и не бывает...
...Мы познакомились с Илоной примерно девять месяцев назад. На тот момент я прожил в Посёлке всего ничего, но уже каким-то чудом умудрился найти это место, скрытый холмик между домами. И даже регулярно наведывался сюда -- когда не требовалось идти на смену. Мне просто нравилось сидеть в одиночестве и смотреть вдаль -- туда, где смутно темнела полоска мрачного леса, где надрывались, работая топорами, мои товарищи. Самих людей, конечно, видно не было. Даже деревья, и те представлялись отсюда всего лишь тёмной и очень тонкой веревкой -- человек незнакомый так и вовсе не догадался бы, что это чернеет там, впереди... Мне же было приятно осознавать, что все они -- и люди, и надсмотрщики-вампиры -- сейчас где-то там, рубят и пилят, считают про себя часы, оставшиеся до окончания смены. А я -- сижу здесь. Отдыхаю...
Очень быстро я привык считать это место своим. Только своим...
И потому, когда рядом однажды возникла темная фигура с бледным лицом, я не испугался. Первым чувством было удивление, сразу же сменившееся необычайной злостью. Ещё бы, кто-то посмел прийти сюда! Сюда, где я всегда наслаждался одиночеством и тишиной!
- Кто ты такой?! - рявкнул я, сам удивившись своей смелости и нежданно вспыхнувшей злобе, - Что тебе нужно?!
Фигура сделала шаг вперед... и я явственно разглядел украшенный бронзой эфес сабли, выглядывающий из-под черного с красным плаща. И ещё лицо -- бледное, хищное лицо с острым носом и неприятно ощерившимися губами.
Передо мной был вампир. Точнее, вампирша - если это имеет хоть какое-то значение.
Разом вспомнились все ходящие по Посёлку слухи о исчезновении людей. Иногда, нечасто, такое случалось -- человек просто пропадал и всё. Ни следов, ни последующих поисков -- ничего. Как будто исчезнувшего и не было вовсе... Говорили, что это дело рук наших вампиров -- тех, кому не хотелось ждать, пока Жребий укажет им на добычу. Или чересчур голодных, или чересчур злых, или просто нетерпеливых... Такое происходило редко -- должно быть, власти сами не одобряли такое поведение "белой кости" Королевства. Но всё-таки происходило...
- С каких это пор люди начали задавать здесь вопросы? - спросила вампирша. Для женщины её голос был немного низким и хрипловатым, но в меру, отнюдь не чрезмерно. Ещё я отметил, что в нём совсем не было угрозы -- один лишь сарказм. И, самое главное, она сказала "люди", а не быдло или скот...
Так мы и познакомились с Илоной. Нам быстро нашлось о чем говорить: казалось, в общении с вампиршей каждая тема приобретала новый, неожиданный и даже интригующий оттенок. Я рассказывал ей о Земле, моём прошлом мире -- Илона слушала настолько внимательно, что, говоря о Александре Невском и древней Руси (или, наоборот, освещая последние новинки компьютерных игр) я ощущал себя этаким Толкиеном, вещающим перед кругом ярых поклонников. Классик антифэнтези, если можно так выразиться... Её интересовало всё: история, политика, физика, культура... С хитрой улыбкой на губах она выслушала пересказ романа о Дракуле и долго не могла понять, как это так -- солнечный мир без вампиров? Как подобное вообще может существовать в природе?!
...В ответ я лишь усмехался, грустно и мечтательно одновременно...
Конечно, речь шла не только о Квейках и учебниках по истории. Илона говорила сама. Именно от неё я впервые услышал об Ордене -- могущественном сообществе вампиров где-то на западе Королевства. По словам Илоны, даже Ледяные Владыки -- хозяева всего сущего вокруг -- считались с мнением его магистров. Орденские земли были единственными, где официально запрещались любые дуэли, неважно, до крови или всерьез. Слишком уж много жизней клыкастых обитателей ночи пресекалось из-за случайно брошенного слова или непомерных карточных долгов. Они -- жизни -- были гораздо нужней на границах: западной, где воины Ордена сдерживали периодические натиски безумных до крови, диких вампирьих племен, и восточной, где уже которых век не утихали стычки с врагом куда более серьезным -- Ведьмами. Ещё, как говорила Илона, в землях откуда она родом, было какое-то иное, более гуманное обращение с людьми. Убивать убивали -- Жребий един на всю страну, да и не могут вампиры без своей кровавой пищи. И работать, конечно, приходилось -- куда ж без того. Но вот длинна смен уже не превышала стандартные (по нашим, земным меркам) восемь часов. И количество выходных было обозначено весьма чётко: не менее чем один каждые семь дней. В землях Ордена тебя не мог просто так огреть плеткой надсмотрщик - только от того, что ему было нечего делать. Вроде как они даже вообще не носили с собой плетей -- хотя в последнее, если честно, верилось как-то с трудом. И, главное, там существовали суды! Конечно далеко не такие, как в двадцать первом веке на покинутой мною Земле -- но это уже так, мелочи. Представьте только, судьбу провинившегося человека решал не какой-то клыкастый самодур или, как в случае с нами -- скотом, принадлежащим непосредственно государству -- Смотрящий рабочего Поселения, а специально занимающаяся такими делами комиссия!
"Наши магистры сделали надлежащие выводы из восстания Агнессы Отчаянной, - сказала мне как-то в разговоре Илона, - и всех последующих бунтов тоже. Систему нужно в корне менять -- если мы хотим, чтобы устояло Королевство. Тут ничего не поделаешь".
К сожалению, Ледяные Владыки -- под которыми, напомню, находилась всё государство -- были иного мнения. Они не совались в дела Ордена напрямую, но, распределяя Жребий, всегда вскидывали значительную его часть именно на земли магистров -- спасая, кстати говоря, немало жизней "скота" королевского -- например, жителей нашего Посёлка...
...Пожалуй, можно было сказать, что между правителями страны и управляющими Ордена существовало некое негласное противостояние... не выливающееся, к сожалению, в что-либо серьезное.
Сама Илона - как и многие другие вампиры данного сообщества - была отправлена на восток с каким-то негласным и, надо полагать, весьма важным заданием. Каким? Я спрашивал один раз -- она не ответила, сославшись на что-то вроде долга молчания. Второй раз лезть как-то не хотелось -- тем более, что на самом деле мне было абсолютно наплевать на все закулисные интриги власть имущих в нашем Королевстве...
Среди вампиров Витольда Илона была... как бы получше сказать? Не отверженной, конечно же нет. Просто немного чужой, немного не такой, как они. Так, должно быть, ощущал бы себя столичный житель, вздумайся ему перебраться в деревеньку, находящуюся на другом конце страны. Вроде и народ один, и держава, а всё же не так как-то кругом, по иному. И чтобы стать здесь действительно своим -- не по бумаге, по факту -- нужно время. Кому совсем немного, считай что и ничего, кому, наоборот, годы...
Впрочем, Илону всё устраивало и так. Орден есть Орден, что тут ещё добавлять...
Судя по всему, про это место -- холмик между домами -- знали только мы двое. По крайней мере за весь год, проведённый в Посёлке, я больше никого тут не видел. И мы никогда не назначали друг другу встречи специально -- просто приходили и всё. Иногда сталкивались, как сейчас, чаще проводили время в полном одиночестве и тишине. Было в этой безвестности что-то волнующее, что-то такое, что хоть немного разгоняло рутину льющихся непрерывным потоком смен...
А что касается того, что я общался с вампиром... этого не знал никто. Вообще никто - даже Виталик. В нашем Посёлке такое просто могли не понять...
- Ну что ж, - я растянул губы в подобии улыбки, - недаром говорят, что все женщины эгоистки. Ты теперь уедешь - а мне только и остаётся, что сидеть здесь одному. Скука... Всё из-за тебя, между прочим.
- Ага, - подхватила Илона, - А ещё не зря говорят, что все мужики -- козлы. Даже не поздравил меня с завершением -- ну то есть почти завершением -- миссии!
- Разве? Ну ладно, покорно прошу прощения, - я изобразил шутливый поклон (насколько это получилось из положения сидя), - и приношу свои самые искренние поздравления. (снова поклон).
- Спасибо, - ухмыльнулась вампирша, - премного благодарна.
После столь дурацкой сцены на несколько секунд повисло молчание -- каждый из нас просто не знал, что следует говорить дальше.
- А если серьёзно, то действительно поздравляю, - наконец произнес я, - вернешься в свой Орден, получишь повышение... Мы с тобой-то уже и не увидимся, наверное, никогда...
- Не ной, - отмахнулась Илона, - судьба штука хитрая, ещё раз десять всё вверх дном перевернёт. Увидимся. Я, возможно, даже вернусь сюда - позже. Сейчас ещё сложно сказать, слишком многое на кону стоит...
- Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, - улыбнулся я.
- Что?
- Да так... Пословица из нашего мира. Вы в Бога не верите, так просто не объяснишь.
- Почему ж не верим? - удивилась Илона, - верим. Я же рассказывала. Откуда, по-твоему, всё вокруг появилось? Но верить и преклоняться -- вещи разные.
- Да, да, - я поморщился, - Бог нужен слабому, сильный сам за себя постоять может... Помню. Свобода выбора, отсутствие господина... Мы -- то есть вы, ирры -- не какие-то там жалкие Ведьмы... и так далее и тому подобное. Я в общем-то это и имел в виду... впрочем, неважно. Чёрт с ним.
- Игорь, - дослушав мою тираду до конца, сказала Илона, - у меня к тебе есть одна просьба.
- Ну-у-у-у, - протянул я после четырех или пяти секунд тишины, - говори.
- Игорь. Это очень важная просьба, - и она вновь замолчала, глядя на меня в упор своими черными глазами.
- Да говори, черт тебя подери! Какая просьба?!
- Я смотрела графики транспортировки леса. Следующий караван в Охтвиц отправляется завтрашней ночью. И ты в числе возчиков.
Я ухмыльнулся -- хотя, признаться, получилось довольно неестественно. Уж слишком странно вела себя сейчас Илона, слишком непохоже на саму себя. Да и вообще - вампир обращается с просьбой к человеку! К бесправному скоту, рабу живущей в ночи расы! Вы когда-нибудь о таком слышали?! Нет, конечно у нас с Илоной были замечательные отношения, но, как ни крути, кровь есть кровь. Тут уже ничего не попишешь. Да и возможности - если уж сравнивать по существу - не соизмеримы. Меня вон даже за пределы Посёлка не выпускают без специального разрешения (как, например, на роль того же самого возчика в караване), перед ней же всё Королевство. И куча знакомых в его пределах...
- Это хорошо, давненько моя очередь дрова возить не выпадала. Пора уж и отдохнуть от топора немного... Так что за просьба? Объяснишь ты в конце концов или нет?
- Сейчас, - Илона чуть наклонилась, расстегнула висящую на боку сумку тёмно-коричневого цвета...
- Вот, - в мои ладони лёг небольшой конверт из плотной, будто набухшей от дождя бумаги, - в Охтвице есть один из наших. Из Ордена - добавила она, заметив мой недоуменный взгляд. - Зовут Гилигин, ты быстро его найдешь. Отдай ему это и скажи что от меня. Всё.
- Всё? - переспросил я, - отдать конверт в Охтвице одному вампиру? Ты пошутить решила чтоли?
Н-да - мелькнуло вдруг в голове непривычное -- скажи я нечто подобное любому другому из "белой кости" - и всё, как минимум строгая порка обеспечена. И даже не одна, пожалуй...
На сей раз недоуменно сводить брови пришлось моей собеседнице:
- А что здесь ненормального?
- Блин! Илона! А то я не знаю, что у вас курьеры в каждом Посёлке! Из высших, способных к трансформации! Пара часов -- и он в Охтвице! Получите, распишитесь, спасибо, до свидания. Думаешь, я дурак? И даже если не так -- хотя мы оба знаем, что именно так -- то не проще ли передать письмо одному из конвоиров? Надежней гораздо, сама понимаешь. И ещё эти, летучие мыши ваши -- уж тут-то точно всё в полном порядке. Половина корреспонденции на них держится...
- Игорь, - Илона легким взмахом ладони остановила льющийся из меня поток слов, - я поняла, хватит. Но письмо должен передать именно ты. Ты, понимаешь? Не курьер, не почтовая мышь, не конвоир из местных стражников... Ты. И не спрашивай почему. Просто возьми и сделай. Исполни мою просьбу, это не сложно. Хорошо?
- Мгм, - кивнул я. В этот момент Илона до невозможности напоминала Надю, когда та ещё была жива. - Хорошо, я передам. Хотя всё равно не понимаю, по...
- И не надо, - снова прервала меня вампирша, - не лезь, куда не следует. Ты ведь мне веришь?
Скажите, ну что можно на это ответить? Особенно когда на тебя глядят такие глаза...
- Да.
Хотя, если разобраться, я ведь и в самом деле ей доверял.
- Хорошо, - кивнула Илона, - только помни, Игорь -- это очень, очень важно. И не смей никому передавать -- вручить письмо должен именно ты. Мне невероятно повезло, что ты вообще оказался приписан к этому каравану.
- Хорошо быть везучей, - буркнул я. Мозги всё ещё переваривали услышанное -- медленно и степенно, как и положено настоящему тормозу в такой ситуации.
- Ладно, - Илона неожиданно сделала пол шага вперед и легко, почти невесомо коснулась губами моей щеки, - тогда я пошла. Не прощаемся, Игорь. Пока!
И, пока я, оторопев от такого прощания, хлопал глазами, вампирша ушла -- быстро и бесшумно, как и всегда. Через несколько секунд я остался абсолютно один...
До окончания смены ещё было немного времени, и, по-прежнему находясь в неком недоумении, я поднёс к глазам полученный от Илоны конверт. Мелкий - где-то в четверть обычного А4 из прошлого мира -- но довольно увесистый, для своих-то размеров. Дорогая бумага серого цвета, очень плотная, такая, что по рассказам не боится даже действия морской воды (непродолжительное время, разумеется). И герб Ордена, отчетливо оттиснутый на расплавленном воске печати...
Ну что ж. Гадать что внутри -- дело, как известно, заведомо бесполезное (хотя порой весьма увлекательное, тут не поспоришь), а потому... Потому я встал, положил конверт во внутренний карман рубашки и просто пошёл прочь. Отчего-то разом расхотелось досиживать остаток времени в тишине и покое любимого места - уж лучше подождать Виталика там, где уговорились, на углу "Рыжего Кота", с южной его стороны. Может к Мэв заглянуть успею пока, рюмочку самогона для поднятия настроения хряпну...
Однако заглянуть к Мэв не получилось -- когда я подошёл к месту, Виталик уже стоял, переминаясь с ноги на ногу, возле пресловутого угла бара. И вообще-то это было немного странно -- ведь по времени смена должна была только кончиться, буквально вот-вот. А ещё же дорога... Да, у нас нередко случались переработки, но вот недоработок не бывало никогда - господа вампиры любили считать деньги и совсем не отличались гуманизмом...
- Почему ты так рано? - спросил я, подойдя к другу почти вплотную, - у вас же работы только сейчас должны завершиться! Неужели я просчитался со временем?
- Не просчитался, - усмехнулся Вит, пожав протянутую мной руку, - а почему рано... У нашего отряда смена закончилась минут этак на сорок раньше. Я и домой успел сходить, думал ты там.
- Офигеть... А так бывает вообще? Почему раньше?
- Долго объяснять... Потом, после основного разговора расскажу. Идёт?
- Идет...
- Ну и ладно. Тогда пошли -- ты говорил, что знаешь укромное место, помнишь? Веди.
Виталик старался казаться спокойным, но я слишком хорошо изучил своего соседа за год прожитой в одной комнате жизни. Он волновался. Более того -- нервничал. И нервничал, судя по всему, более чем серьезно...
Прямо не ночь, а сплошной детектив, подумал я, кивая Виту, чтобы шёл за мной. Интересно, что ещё откроется до прихода рассвета?
Но так долго ждать не пришлось -- новое открылось сразу же, стоило нам пройти порядка десяти метров. Дело в том, что Виталик не успевал за мной. И, помимо этого, немного кривился при каждом шаге...
- Стоп, - я слишком хорошо знал, что значат эти почти незаметные для непривычного человека симптомы, - останавливаемся. Подними-ка рубашку.
Виталик невнятно хмыкнул, но тем не менее остановился. И послушно задрал к верху конец своей просторной рубахи -- так, что стала видна голая спина, вся сплошь разрисованная длинными полосами ярко-красного цвета.
Такими знакомыми полосами...
- Господи... За что они тебя так?
- За работу, за что ж ещё. Преступная леность, она же халатность... ты и сам знаешь. На "строгую" не отправили, но на месте отходили неплохо. Ударов десять, вроде...
- Мдааа, - протянул я.
Несколько раз мне приходилось пробовать подобное и на своей шкуре - ощущения, должен вам сказать, совсем не из приятных: спина может гореть и два, и три, и четыре часа... Это конечно не строгая порка, после которой люди по несколько дней бревном лежат, но всё равно более чем немало. По крайней мере на ближайшие сутки впечатлений хватит.
- Может отложим тогда разговор твой немного? А то в таком состоянии...
Виталик упрямо замотал головой:
- Нет, нужно именно сегодня. Ты не понимаешь пока.
- Ну хорошо, - я показательно пожал плечами. - Моё дело предложить. Пошли, герой ты наш гордый.
- Пошли.
Я вёл Виталика к тому самому месту, откуда только что пришёл сам -- скрытому холму между домами. До сегодняшней ночи о нём было известно лишь двоим - теперь, похоже, круг расширялся. Ведь Вит так беспокоился о конфиденциальности предстоящего разговора, кричал, что боится начинать даже в стенах нашей комнаты... Вот я и открыл тайну. Сказал, что знаю где можно поговорить, про место о котором не подозревает больше никто в Посёлке. О том, как бегал туда почти весь прошедший год... Не рассказал я лишь об одном: о существовании Илоны. Если честно, то сам не знаю почему. Момент был более чем подходящий, нужные слова уже практически повисли на языке... и всё-таки я их не произнёс. Не доверял Виталику до конца? Да нет, чушь конечно. Боялся неприятия, отторжения? Ведь дружба с вампиром это чуть ли не прямое предательство своих -- по крайней мере, так считают все жители нашего Посёлка.
Что ж. Это возможно.
Но тогда, получается, всё-таки не доверял?..
Бары уже скрылись за толстыми бревнами жилых домов, мы шли по почерневшему дереву улиц северо-восточной части города. Фонари здесь -- как, впрочем, и везде -- были довольно редки, люди по большей части ещё не успели вернуться со смены...
Прямо как тогда, с повстанцем -- родилась вдруг неожиданная мысль -- вокруг темно, пустынно, у меня выходной... Всё как в тот день. Не хватает разве что патруля, для полноты картины.
Блин. Что же всё-таки за разговор такой затеял Виталик?!
Я незаметно посмотрел на друга -- но на лице последнего отражалось лишь тщательно прикрытое противоборство с болью, идущей от исхлестанной спины. В целом же Вит ощутимо изменился, теперь он выглядел собрано и чуть ли не твердо -- исчезла даже нервозность, непрерывно сопутствующая ему последние сорок восемь часов.
А ведь с момента нашей встречи у Рыжего Кота не прошло и десяти минут!
Чудеса...
Я не успел даже подумать, что бы могли означать подобные метаморфозы, как с другой стороны улицы показалась одинокая фигура.
Секунда, другая... Свет фонарей скуден, но и за прошедшие месяцы мои глаза тоже не остались неизменны, приспособились, научившись видеть в темноте то, что прежний Игорь -- компьютерный дизайнер и коренной житель Москвы -- не заметил бы и с жалких двадцати шагов. Да и невозможно было не заметить этот синий, с чуть приподнятыми плечами, мундир. Мундир, известный каждому жителю Посёлка -- от пятилетнего ребёнка до доживающего последние дни старика.
Навстречу нам вышагивал, как-то странно покачиваясь, сам господин Витольд...
* * *
Это известие было... не знаю, как правильно сказать. Безмерное удивление? Шок? Помрачение рассудка? Наверное, я всё же мало читал: подходящего слова найти так и не удалось. Да и было ли оно, это слово? Существовало вообще? Слово, выражающее всё то, что испытывает бывший жених, когда узнаёт, что человека, убившего его невесту, выпускают на свободу всего-то через жалких полтора года?!.. Человека, убившего её без всякой причины, убившего просто так! Убившего очень жестоко!
Убившего прямо у меня на глазах...
Наверное, помрачение рассудка всё же случилось. Я мало что видел и совсем ничего не понимал. Как? Как такое могло произойти?! Ведь это не побег, это официальное, государственное распоряжение. Теперь Костя будет полностью чист перед законом, будет считаться искупившим свою вину... Будет ходить на работу, жить со своей семьей, смотреть телевизор и гулять с дочкой в парках... Будет знакомиться с новыми людьми и общаться, как ни в чём ни бывало. Будет волен пойти куда хочет, сделать то, что считает нужным...
И никто, совсем никто не вспомнит о ней. О Наде. О том, какой она была... и как погибла. Только родители да я. Всё. Даже друзья... чем больше проходит времени, тем больше покрывается дымкой воспоминание о девушке, которую знал... Это сейчас. А что будет через десять, пятнадцать, двадцать лет?.. Говорят, это нормально. Мол человек не может помнить всё. Воспоминания тоже имеют свою старость. Так говорят. Но ведь их не было в той злосчастной комнате двенадцатого мая, они не знали... не знали абсолютного ничего. Ни обо мне, ни о Наде, ни о том, какими мы были, какой парой...
Созданной друг для друга, как казалось, навсегда...
А теперь Костя просто "искупил свою вину перед обществом". За полтора года в психушке, даже не тюрьме. И сейчас он точно такой же гражданин, как, например, я...
КАК?!..
...Немного позже я узнал как. Узнал, но так и не смог понять. Понять, почему вся эта система до сих пор носит название "правосудие", кощунственно извращая хорошее изначально слово. Право, правда. Судить по правде, судить честно, судить справедливо. Именно такой смысл вкладывали наши предки в эти буквы, именно так всё и должно было быть. Но как убийцу, человека, вина которого полностью доказана, можно отпустить на волю всего через полтора года -- этого я не понимал. Хотя и знал... уже знал.
Всё было не так уж и сложно. Оказывается, восемнадцать месяцев -- вполне достаточный срок, чтобы полностью излечить невменяемого человека. Такого как Костю, например. Ведь у нас лучшие в мире врачи, вы не знали? Не хватает лишь денег, субсидий от государства -- ну а врачи-то непревзойденные гении. И если кто-нибудь возьмётся хоть немного помочь доморощенным Эйнштейнам, взвалит на плечи эту вечную обузу финансов... Результат просто превзойдет все ожидания! Вот и жена Кости -- очень богатого, как мы помним, человека -- решила немного поддержать отечественную науку. Не знаю, сколько уж там скопилось у них на счетах, но обе машины -- Nissan Patrol, на котором раскатывал сам "невменяемый" и Audi A8, принадлежащий его шалаве, оказались вдруг проданы. Равно как и квартира -- хорошая такая шестикомнатная квартира в самом центре Москвы. И цель оправдала средства! Врачи совершили натуральное чудо, Константин был признан полностью излеченным и совершенно не опасным для общества. И выпущен, конечно -- что ж держать хорошего человека в психушке просто так?
Я зло усмехнулся. Ну-ну, господа. Ну-ну. Думаете вы всех умней... что ж, может и умней, не спорю. Столько денег без мозгов просто не заработаешь. Но всё же не всё в мире крутится вокруг этих бумажек -- кажется, Костя, ты сам так когда-то мне говорил? Когда жаловался в баре на свою столь тяжёлую судьбу? Удивительно точные слова для того, кого и в тюрьму-то посадить нельзя: невменяемый ведь.
Сегодня мы наконец-то расставим все точки в этой истории. Поступим по ПРАВДЕ. Настоящей, действительной правде -- а вовсе не том жалком её подобии, что выпустило тебя на свободу. Честно говоря, события последних двух лет почти полностью истребили во мне зачатки того, что могло бы когда-нибудь превратиться в веру в Бога. Но если я ошибаюсь и Он действительно существует... он будет на моей стороне.
Иначе зачем такой Бог вообще нужен?..
Сегодня, дорогой Костя, мы поменяемся с тобой местами. Как тогда, двенадцатого мая -- только наоборот. Я буду палач, а ты станешь жертвой. Посмотрим, насколько по вкусу тебе придётся данная роль... Нет, я не трону твоей жены, -- хотя, видят Небеса, стоило бы! -- я всё же пока не такой, как ты.
Будем только мы. Вдвоём, как и должно быть. Да ещё мой нож - воткнутый тебе между лопаток. Закроем эту историю, закроем раз и навсегда.
А что там случится дальше...
Наверное, меня опознают. Наверное арестуют. И посадят, конечно...
Честно говоря, это имеет так мало значения... Интересно лишь, какой дадут срок? Уверен, что наказание будет гораздо жёстче, чем у тебя, Костик. И невменяемым меня там не признает никто...
Как же иначе? У нас ведь настоящее правосудие!..
Я собирался. Медленно, не спеша, даже пожалуй с каким-то извращенно-садистским удовольствием. Не хочется признаваться, но выход Кости снова вдохнул в меня вкус к жизни -- пусть даже и с злым оттенком. В кои-то веки мне было не всё равно!..
Итак. Джинсы. Вот эти, белые. Я купил их ещё три года назад, почти не носил всё это время -- но сейчас они будут более чем кстати. Под них рубашка -- точно такого же цвета. Классическая, с длинным рукавом, не какая-то там "летняя" с дебильным рисуночком на груди. Рубашку заправляем в джинсы, пропускаем ремешок... Отлично! Теперь ботинки -- тяжёлые, черные и довольно высокие. Как берцы -- хотя, к сожалению, не они. Жарковато сейчас для такой обуви, ну да ничего не поделаешь -- имидж дороже. Да и ненадолго это всё... Джинсы под низ, ботинки по верху -- дурак тот, кто прячет такую красоту под штанами! -- готово.
Осталось всего две детали. Самые главные из всех.
Первая -- это нож. Орудие предстоящего убийства, вертел, на который я насажу собственного барашка. Очень, очень важный момент! И отнестись к нему нужно важно... После недолгий раздумий, я выбрал просто один из столовых ножей -- средних размеров и крепкий на вид. Хотя у меня был и боевой, по приколу подаренный когда-то Витькой. Но нет. Ублюдок не заслуживает такого клинка. Пусть умрет как баран, от самого обычного бытового прибора. В этом есть смысл.
Теперь второе... Поднявшись на цыпочки, я снял с полки мааааленькую такую коробочку темно-синего цвета. Ладонью вытер пыль... Бог мой, как давно я не держал это в руках!
Прямо на меня смотрела накладная ресничка. Точнее их было две -- одна для нижней стороны глаза, вторая для верха. Ярко-синяя, будто подкрашенная тушью, полоска и торчащие оттуда волоски -- раза в три длиннее, чем растут у обычного человека. Работало это просто. Полоска клеилась на кожу и волоски сразу превращались в ресницы, практически неотличимые от настоящих. Ну если не считать размеров, конечно. Второй же глаз оставался без изменений, как есть.
Контраст разил наповал.
Само-собой, я придумал это не сам. Смотрели "Заводной Апельсин" Стенли Кубрика? Так вот. Главной герой, Алекс, носил именно такую! Никогда не восхищался малолетним ублюдком -- но его глаз, этот дьявольский глаз просто не мог оставить меня равнодушным. Вот где был настоящий блеск, истинный вызов окружающему обществу! А вовсе не в тех драках и изнасилованиях, которыми постоянно промышляли герои из фильма. Внешний вид -- вот то, что придавало харизму, что притягивало зрителя к Алексу. Пусть даже харизма убийцы и носила откровенно черный характер...
Короче говоря, однажды я купил себе точно такую же ресничку. Уже давно, лет семь как назад. Просто поприкалываться, погулять в ней вместе с друзьями. Надевал не так уж часто, но это было по-настоящему весело. Идти по улице и видеть, как на тебя косятся старики, с недоумением смотрят взрослые, смеется, поняв что к чему, молодежь... Кайф! А главное -- как я ощущал себя сам. Уверенно, смело, понимая, что выгляжу действительно стильно и оригинально.
Всё кончилось с появлением Нади... В отличии от друзей, она мою примочку как-то не оценила. Поругались немного, потом я, как обычно, уступил. Ресница была упакована в коробочку и засунута на одну из верхних полок. Как казалось тогда -- навсегда...
Я повертелся перед большим зеркалом, висящим в прихожей. Белая одежда, чёрные ботинки армейского образца, ресничка... Блеск! Почти как Алекс из "Апельсина" - не хватает лишь тросточки и шляпы. Но тут уж ладно -- не настолько я фетишист, как можно, наверно, подумать.
Ха. А мы ведь в чём-то похожи с Костей. Он всё рассказывал про Блондина из "Бешеных Псов", я нарядился под Алекса...
У нас есть общие черты. Сейчас почему-то мне было совсем не противно это осознавать...
Спустя полтора часа я уже сидел в засаде -- то есть на длинной лавочке, расположенной напротив подъезда нового дома Кости. О, теперь у ублюдка было совсем не такое обиталище, как раньше! Откровенно старое, построенное ещё в шестидесятых, здание -- такие, кажется, называют Хрущевскими пятиэтажками? - вызывало в первую очередь жалость. К себе, не к Косте, конечно. Обшарпанные стены, грязная, рассохшаяся от времени дверь... В таких домах обычно живут глубокие старики, пенсионеры. Или гастробайтеры -- если говорить о Москве. Но уж точно никак не финансовый директор крупной сети организаций! С хорошо зарабатывающей женой и маленьким ребёнком. Непривычно небось, после хором-то...
Ну ничего. Это только начало. Очень скоро станет ещё хуже, уж ты мне поверь... Усмехнувшись, я проверил насколько легко достаётся нож из маскировочного пакета. Результат удовлетворил -- столовый прибор лежал у меня в ладони уже через две с половиной секунды.
Интересно, Костю сейчас взяли бы на хоть немного нормальную работу? С таким-то прошлым...
...Сидеть в засаде оказалось отнюдь не столь хорошо, как я изначально думал. Как на иголках, честное слово -- и это практически четыре часа! Чёртовы брусья (из которых была сложена лавочка) вдруг начали впиваться мне в спину, спустившийся вечер принёс с собой холод и тучи. Белая рубашка была, конечно, красива, но оказалась чересчур тонка! Да и обычная скука, признаться, играла немаленькую роль -- упиваться предвкушением мести получалось лишь в самом начале, а плеер на столь важное дело я, конечно, не взял.
Зато закон подлости работал прекрасно -- Костя никак не хотел появляться. И хрен его знает, когда захочет -- он ведь только с тюрьмы, наверняка ещё ничем не занимается. Лежит на кровати да книжку себе читает. А ты тут жди, когда у них в доме хлеб или ещё что-то закончится...
А через четыре с половиной часа полил дождь. Внезапно и сильно -- по крайней мере я, прежде чем сообразил найти подходящее укрытие (нужно ведь было не выпускать подъезд жертвы из виду) промок, что называется, до нитки. Вот когда стало по-настоящему холодно! И неуютно -- стоять под навесом каменного дома совсем не то, что сидеть, пусть даже на не очень-то удобной лавочке.
А дождь всё лил и лил, не прекращаясь. Разве что со временем всё же ослаб. Находиться в промокшей одежде было холодно и неприятно, постепенно затекли ноги. Жутко хотелось что-нибудь съесть.
На улице стало темно...
Дьявол с ним, подумал я ещё часа полтора спустя, когда вода и прочее уже окончательно доконали меня, - всё равно по такой погоде не вылезет никуда. Вернусь завтра!
Когда я снова оказался дома, то был замерзшим, грязным и просто чертовски голодным. Хорошо ещё на дворе стоял август -- иначе подхватил бы простуду. В добавок ко всему остальному так сказать.
В целом можно было констатировать, что месть выдалась просто отлично -- в кавычках, как всем, думаю, ясно. Но ничего. Я не собирался сдаваться.
На следующее утро я позвонил на работу (сказавшись там страшно больным) и начал собираться. Сборы вышли не такими красивыми, как вчера (белые джинсы пришлось засунуть в стиралку, одев вместо них вполне обычные, синего цвета), но куда более качественными. Помимо ножа я взял с собой зонтик, пакет с едой и любимый mp3 плеер. Ну и легкую спортивную курточку -- на случай похолодания.
Предусмотрительность оказалась кстати -- всего через полчаса, как я устроился на своей наблюдательной лавочке, дождь зарядил по новой. На этот раз он был далеко не таким сильным, зонтик прекрасно спасал... но вот только падающие с неба капли никак не хотели заканчиваться. Час, два, три... я отсидел себе всё что возможно, по много раз менял руку, поддерживающую рукоятку зонта... а он и не думал останавливаться. Так и лил, мелкий, злопакостный дождик из той неприятной породы, что могут идти, не прекращаясь, целый день.
Дела...
Кап-кап. Кап-кап-кап. Кап.
Постепенно вид размеренно падающих капель стал как-то странно действовать на меня. Я будто отдалился от реального мира, забыл про бутерброды, натершую зад лавку и даже Костю, свою цель. Это было странно, но в тоже время и приятно, словно отдых после длинного и очень тяжёлого пути. Нечто похожее настигает вас, когда вы только-только начинаете засыпать. Вы ещё находитесь в этом мире, видите и понимаете всё вокруг... но в тоже время и нет. Ваше сознание уже скользит куда-то далеко, за грань...
Это называется дрема. Как знать, может дремал и я? Я видел подъезд, видел проходящих людей, но видел так, будто находился где-то наверху, за очень толстым стеклом.
В реальности же существовали лишь дождь, музыка и я...
Горят святые книги, волшебные слова
И главные секреты уходят в никуда
И тайны строят небу печальные глаза
Убили звездочёта, порвали подлеца
А как бы мне жизнь подлинней чуть прожить,
Как бы кайф растянуть?
Как бы мне новыми нитками сшить мой немыслимый путь?
Должно быть, я действительно вздремнул. Прошло много, очень много времени. Плеер выключился, закончился и дождь. Остались лишь лужи -- многочисленные, но не очень глубокие.
А вот Кости всё не было. Если, конечно, я не умудрился проморгать его за всё это время...
Я достал из пакета последний свой бутерброд, разинул, в предвкушении, рот... да так и замер на самом начале пути. Ибо там, впереди, шёл именно тот, ради кого я просиживал здесь вторые сутки.
Тот, кто сломал мне жизнь. Убил Надю.
И кого поклялся убить я сам -- неделю назад, узнав о абсолютно законном освобождении ублюдка.
Костя.
Финансовый директор здорово похудел за прошедшее время. И оброс -- волосы (слегка растрепанные, будто у художников из фильмов) опускались ниже мочек ушей. Он был одет в простые светлые джинсы, однотонную майку серого цвета и обыкновенные кроссовки, какие продаются на любом рынке Москвы. На щеках Кости виднелась щетина -- но легкая, недавняя, скорее всего и вовсе в один день. Он шёл медленно, явно никуда не спеша, а его правая рука... его правая рука сжимала узкую ладошку тёмненькой девочки девяти или десяти лет.
Ладошку Светы, дочери Константина.
Вот значит как. И сучку свою мелкую прихватил. Что ж, тем хуже для неё -- смотреть, как на твоих глазах убивают родного отца не очень, наверное, приятно. Но ничего. Это даже справедливо. Я ведь тоже тогда смотрел...
Ненависть полилась наружу, обволакивая сердце, как вода старый плод. Под её воздействием исчезали морщины, уходила начавшая зарождаться гниль. Плод молодел, набирал силы -- и стремительно менял цвет. Он становился как вода. Черная, черная, черная вода...
Я сильно сжал рукоять ножа. Сейчас. Ещё несколько шагов -- и всё. Я вскочу, подбегу сзади, Костик начнёт разворачиваться, услышав шум... и именно в этот момент получит целую ладонь стали между лопаток. Я не собирался давать ублюдку поединка -- он этого просто не заслужил.
Точно также как Волкодав убил Людоеда, не позволив тому даже схватиться за оружие. И это было справедливо.
А теперь у меня есть свой собственный Людоед...
Единственное, чего хотелось, это чтобы Костя не погиб сразу. Чтобы увидел кто именно его порезал. И, конечно, понял зачем. Я жаждал взглянуть в глаза того, кто лишил меня Надежды, увидеть там страх, ужас, раскаяние может быть... Хотя какое раскаяние, мы ведь говорим о Косте. О мрази, законченном ублюдке Косте. Нет-нет, не раскаяние. Конечно нет. Просто страх.
Сейчас!!!
Директор с дочкой прошли недалеко от лавочки, где сидел я и теперь перед глазами покачивались их спины -- одна широкая, обтянутая серой майкой, другая совсем маленькая и тонкая. Лучшего момента для нападения было просто не найти.
Ну!
Но я словно примерз к доскам. Сидел, тискал рукоятку ножа и смотрел, как удаляется фигура моего кровника. Шаг, ещё шаг, другой... Секунды шли, с каждой из них спина в серой майке была всё дальше и дальше... а я лишь смотрел.
Костя приветливо поздоровался с кем-то из прохожих, остановился что-то сказать... А потом, ещё полминуты спустя, завернул за угол соседнего дома. Я больше его не видел, он исчез.
Game over.
Долго, ещё очень долго я сидел на той злосчастной лавочке в том злосчастном дворе. Пытался прийти в себя, остановить обезумевшие мысли, понять.
Я ведь столько ждал, столько мечтал об этом. Так готовился к свершению мести, предвкушал! Сто раз прокручивал в голове как всё будет...
И я не трус, мне действительно наплевать на собственную жизнь, на всё, что случится дальше.
И уж конечно я не простил ублюдочного маньяка. Время лишь разожгло костер ненависти ярче и сильней.
А сейчас, когда момент наконец-то настал - не смог. Просто не смог, и... и всё.
Почему?!!
Может, всё дело во вбитом в голову современного человека запрете на убийство? Я ведь никогда не был агрессивным, даже дрался последний раз ещё в школе, классе примерно восьмом...
Нет, чушь. Нельзя даже сравнивать. Чушь!
Тогда виновата дочка Кости? Не смог при ребенке? Тоже не то, я ведь хотел, чтобы он умер на её глазах! Или этого недостаточно? Какие-нибудь скрытые инстинкты, цивилизованная оболочка, въевшаяся очень уж глубоко?
Господи, какой из меня Волкодав? Я и на Уму Турман из Килл Билла-то не особо тяну...
А ещё мститель.
Ладно, поднялся я наконец на ноги. Пусть я не знаю, что помешало мне в этот раз -- психологическая неготовность, ребенок ублюдка или ещё что -- но я знаю другое.
Я вернусь завтра. И тогда Костю не спасёт уже ничего - ни дочка, ни жена (которая, кстати говоря, активно вытаскивала выродка из тюрьмы) ни даже бабушка, вздумай она навестить вдруг любимого внука. Нас с Надей никто не жалел. Не буду жалеть и я.
До завтра!
...Но следующий день пропал зря. Я просидел у подъезда десять с чем-то часов, съел кучу бутербродов и немного промок (после шести зарядил косой дождь, от которого зонтик защищал достаточно плохо), но своего так и не добился. Костик не вышел.
Я снова убрался ни с чем...
Зато после этого!.. Наверное, я всё-таки накаркал, когда говорил про семью...
Шёл вечер среды. Я уже озверел от каждодневного сидения на проклятой лавочке, но конечно, никуда не уходил. Иначе какой смысл? Смысл существовать на этой земле, находится тут после смерти Надежды? Пусть ради задуманного потребуется провести в этом дворике хоть целый год -- я это сделаю. Проведу. Лишь бы ощутить, как нож впивается в тело ублюдка, как течёт его кровь. Заглянуть в уже потухающие, теряющие разум глаза. Оборвать нить этой проклятой жизни! И, возможно, умереть самому -- гордо и с чувством до конца исполненного долга.
Это ведь куда лучше, чем продолжать жить одному...
...Когда я снова увидел Костю, то обомлел. Такого и представить было нельзя -- он действительно шёл со всей своей семьей! Справа сам директор, посередине дочка, слева белокурая жена. И все держались за руки, словно в дурацком любовном фильме!