МЕЖ ДВУХ МИРОВ

  

  

  

  

  

  Глава 11.

  

   Полгода я не решался посетить мир иной. Были опасения, что мою нору обнаружат собаками. Я даже забаррикадировался, как мог, выставил разные колья внутри лаза. Но никто ОТТУДА не вторгся: ни зверь, ни человек. И вот я решился. Опасаясь снова замараться землей, я выстлал внутренность лаза полиэтиленовой пленкой. Чтобы она не опадала с условного потолка, пришлось вбить несколько острых колышков сымпровизированными шляпками.

  

   Я примерно запомнил, как одевались фермеры, и подобрал приблизительный костюмчик: клетчатую рубашку, простые штаны, жилетку. На голову надел старую соломенную шляпу, которую когда-то привез с юга. Сапог у меня не было, пришлось надеть сандалии. В общем, нарядился деревенщиной. Впрочем, такой прикид сойдет и для бродячего художника. Его я и буду изображать. Тем более что я и в самом деле художник. Поэтому взял этюдник с красками и несколько листов нарезанного и загрунтованного картона.

  

   Долго и тщательно я осматривал местность, лежа на земле, прежде чем подняться во весь рост. Больше такой оплошности я не допущу, чтобы кто-то из местных принял меня за ожившего покойника, выползающего из-под земли.

   Было раннее утро, даже солнце еще не встало. Легкий туман плыл над знакомой мне тропой и между деревьями, цепляясь за кусты. Птичьи трели услаждали слух. Я бодро шагал по мягкому настилу из сосновых иголок.

  

   И вскоре вышел на знакомый берег моря. Отыскал приметные березы и место, где стоял дом творчества. Вот только сам дом отсутствовал. Даже фундамент словно испарился. А ведь был каменный фундамент. Не мог же он исчезнуть, не оставив следов? Ну, хоть что-нибудь должно было напоминать о прежней жизни здешнего общества. Хотя бы старые ворота на поляне для игры в мяч.

  

   Нет НИЧЕГО. Ни малейших следов. Это ставило сознание в тупик. Но реальность приходилось принимать, какой бы странной она ни была.

   Я спустился на пляж и пошел вдоль берега моря в сторону восходящего солнца. Старался идти ближе к воде, где песок был плотный. Вскоре сандалии пришлось снять и идти босиком. Через час я насобирал веток, развел костерок, вскипятил в кружке воду, которую взял с собой, заварил чай и подкрепился бутербродами.

  

   Не успел я закончить трапезу, как на пляже появился человек, очевидно, запах еды его привлек. Он тоже был босым и одет как оборванец. Небольшого роста, худой, с выгоревшими на солнце волосами. По виду лет сорока, в засаленном пиджаке на голое тело, штаны пузырились на коленях. Он сел неподалеку и стал жадно смотреть на колбасу и хлеб, лежавшие на полотенце.

  

   Я поманил его, он резво вскочил и присоединился ко мне, не теряя при этом достоинства завсегдатая пляжа, которых у нас обычно называют бичами.

   "Тебя как звать?" -- спросил я бродягу, нарезая ему колбасу. "Венислав, -- ответил он неожиданно высоким, почти женским голосом, -- можно просто Веня".

   - "А меня зовут Вольдемар. Ну что ж, Веня, угощайся".

   Бич вытер руки о штаны и схватил бутерброд.

  

  

   Глава 12.

  

   Заметил я, что Веня, обкусывая бутерброд, то с одной стороны, то с другой, иногда останавливался и как-то странно на него глядел. Иной раз на лице проскальзывала гримаса, которую я расшифровал, используя известный советский мем: "Какая гадость, эта ваша заливная рыба'.

  

   Однако, голод не тетка, и Веня давился, но ел российскую колбасу. Видимо он привык к местной, экологически чистой. Очевидно, что люди Века пара и дирижаблей питались пищей без химии. Моя догадка оказалась верной. Проглотив последний кусочек, Веня сказал:

  

   - Никогда не заходи в лавку, где продают такую... колбасу. Наверное, шиведская. Паршивая у них колбаса, от бедности они туда всякую требуху кладут...

   - Постараюсь, - ответил я, подавая ему кружку горячего чая и придвигая к нему баночку с мёдом.

  

   Веня попробовал мёд, но от чая отказался, сказав, что в речке воды много. Я не очень понял его, но не стал уточнять. Зато расспросил о ближайших населенных пунктах. И выяснилось, что, если идти на восток, самый близким будет поселок Лисий Нос. Потом Лисий хвост. Дальше Барсуки. А там уж и до самого Санкт-Петербурга рукой подать.

  

   Очень ценные сведения, только, признаться, я пока не знал, зачем мне идти в город? Что я вообще хочу от этого мира? Ради интереса? Мне и в моём мире неплохо. Ха! Некоторые живут на две квартиры, а я могу жить на два мира!

  

   Я не очень-то опасался бомжеватого Веню в смысле подозрительности к чужаку и продолжил расспрашивать о его житье-бытье, в надежде из рассказа узнать особенности этого мира. И не ошибся. Словоохотливый бич поведал, что у него тут поблизости есть землянка, в которой он прекрасно живет уже который год. Отдыхающие его поддерживают в смысле пропитания и денег за мелкие услуги. Особенно в сезон.

  

   - Ну, а зимой в город уходишь?

   - Зачем?

   - Ну, зимой как ты тут будешь жить, чем на пропитание зарабатывать?

   - Так это... Зимой мы же в спячку впадаем...

   - В каком смысле?

   - Ну, нечто не знаешь?.. Приходит Большая Стужа, и все люди и звери впадают в спячку.

   - И в городах?

   - Даже в самом Санкт-Петербурге.

  

   Как говорится, "упс!" Попался на мелочи. Но я быстро нашел выход, сказав, что сам я родом из Италии, там тепло и никто не спит зимой... -- Видишь ли, я бродячий художник.. Решил попытать счастья здесь, у вас, в России... ну там вывеску написать, картину намалевать, чтобы заработать на пропитание...

  

   - А-а-а.. то-то я смотрю, не здешний ты. И говор у тебя как у немца.

   - Почему это 'как у немца'? Говорю же, итальянец я.

   - Знавал я итальянцев, оне все кучерявые, да смуглые, а ты вылитый немец. Но за твою доброту я никому не скажу, что ты немецкий шпион.

   - О!!!порка-Мадонна уно пессо хэрок эскусто бэн шлак мордюк! - вскричал я вполне искренно.

  

   - Господь с тобой! Не серчай. Теперь вижу, что итальянец ты, хоть и бледный. Тот мой знакомый итальянец так же ругался.

   - Слушай, Веня, здесь неподалеку был дом творчества, ты ничего про него не знаешь?

   - Нет, не слыхал. Тут отродясь никакого Дома Творчества не было. Дачники живут, рыбаки живут, а Дома творчества тут нет.

   - И хозяйку этого пансиона по имени Виктория и её сына Эндрю не знаешь?

   - Нет, не знаю таких. Поспрашай у фермеров, у них там всякие работники...

   - Спасибо, с фермерами я уже общался... А вообще странно... ну, ладно. Как отсюда добраться до города? Какой-то транспорт ходит?

   - Транс... - Веня почесал затылок.

   - Да мне всё равно, хоть телега...

   - Это тебе на большак надо. Там и телеги ездят, и дилижансы, и паровики... Пройдешь через лесок аккурат выйдешь... -- Веня показал направление.

   - Как называется это море? - спросил я бича, чтобы отвлечь его мысли от моего происхождения.

  

   Веня посмотрел на волны, монотонно набегавшие на берег, где в бурых клубках водорослей рылись крикливые чайки, ответил торжественно: 'Сие Варяжское море'.

   - Варяжское... А у нас его называют Балтийским... Ну, прощай, Венислав! Теплых дней тебе в сезон и легкого мороза зимой. А я подамся в Столицу.

   - Не помолившись Богу, не ходи в дорогу,- сказал пляжный житель, пальцем очертив вокруг головы символ нимба (как я понял).

   Я повторил его жест, на всякий случай запоминая. Забросил рюкзак на плечо и пошел в сторону большака.

  

   Продолжение следует