Аннотация: на конкурс Мирового Зла: оригинал здесь Тема:"Эта женщина заслуживает право на месть. А мы заслуживаем смерти". (c) Убить Билла
Нет. Ты не плохой человек. Ты потрясающийчеловек.
Ты мой самый любимый человек.
Но, временами... ты бываешь порядочнойдрянью.
Квентин Тарантино "Убить Билла"
- Она смеется, ты видишь? Она смеется! - блондин откинул с лица длинную прядь и отвернулся к бару.
- Ну и что? - брюнет у стойки лениво развернулся к собеседнику. - Смеется. Нормально. Жизни радуется.
- Не нравится мне эта радость. Чую - не к добру она так смеется, - блондин гонял от руки к руке тяжелый стакан. Кубики льда позвякивали о толстые стенки.
- Успокойся, нытик, - брюнет едва слышно прихлебывал из большой пивной кружки. - Успокойся и расслабься. Ничего она нам не сделает. Сейчас во всяком случае. Успокойся. Кури бамбук.
Но блондин не успокаивался: ерзал худой задницей по высокому стулу, постоянно оглядывался, раскручивал пальцем стакан, пока, наконец, не уронил его на стойку. Карамельная жидкость растеклась по мореному дубу.
- Позвольте? - шустрый бармен с тряпкой в руке уже суетился над лужей. - Повторить?
- Повторить, - блондин нервно закурил и выдохнул в потолок плотную струю дыма. - Слышь, ты, крутой. А вот приставит она тебе ствол ко лбу - что делать будешь?
- Да уж когда приставит, чего ж делать? Молиться, - брюнет добрал последние капли из кружки, высоко запрокинув голову. - Хорошее здесь пиво.
- Ты что, совсем дурак? Не понимаешь, на что она способна?
- На что? Ну на что она, по-твоему, способна? Башку прострелить тебе, идиоту, любой может. С чего ты взял, что она горит желанием продырявить твою тупую башку?
Блондин сник, уронил на стойку руки и прошептал:
- Не знаю. Я чувствую...
- Ути-пути, какие мы чувствительные! - брюнет состроил плаксивую рожицу и втиснул в руки приятеля принесенный барменом стакан. - Пей! И не скули. Нормально все будет. Все будет нормально. - Он отвернулся и бросил быстрый тяжелый взгляд в зал.
В свете тусклых ламп и в мерцании свечей, стоящих на столиках, лениво плавал дым сигарет, запрещенных уже везде, кроме этого ресторана. Хозяин держал чисто символически пару столиков для некурящих (где все равно курили) и откупался сумасшедшими взятками, но в накладе не был: места в заведении не пустовали никогда.
В глубине зала, за столиком на двоих сидели мужчина и женщина. Мужчина время от времени наклонялся в сторону спутницы над столом, чтобы сказать, видимо, особенно важное, женщина отвечала ему тем же, придерживая тонкой рукой длинные золотистые волосы - чтобы не испачкать. Ей явно доставляла удовольствие беседа: она улыбалась, иногда даже смеялась, откидывая назад хорошенькую головку - и тогда волосы полностью закрывали обнаженную слишком откровенным платьем спину. И скрывали шрам.
Брюнет увидел это шрам, как только вошел в зал: женщина сидела спиной и в тот момент нагнулась зачем-то к туфельке. Волосы упали за рукой, и он увидел грубый крест под левой лопаткой. Он вздрогнул и жестом привлек внимание идущего рядом блондина. Но женщина уже сидела прямо, и золотая волна уже делала ее спину безупречной.
- Ты чего? - блондин не понял его жеста и недовольно оглядывался.
- Ничего, показалось, - он не хотел верить собственным глазам и лихорадочно искал повода взглянуть на ее лицо.
- Ну что, столов нет. Пойдем, может, к бару? - блондин, переминаясь с ноги на ногу, искал по карманам сигареты.
- Пойдем.
Не сделав и пяти шагов, брюнет обернулся. Теперь лицо женщины было достаточно хорошо видно: она смотрела прямо на него, едва улыбаясь уголками губ, крылья ее тонкого носа слегка подрагивали. Брюнет похолодел. Это была она. Невеста.
- Невеста, - повторил он и почти бегом рванулся к бару.
- Эй, ты чего? - догнал его блондин.
- Водки, - брюнет нетерпеливо барабанил пальцами по гладкой поверхности стойки.
- Ты чего? - блондин шлепнул по его спине открытой ладонью. - Ну?
- Какая невеста? Ты о чем? Кто не... - блондин замер на мгновение и вдруг взорвался некрасивым фальцетом, - Что?!
- Не ори, - брюнет тер огромной ладонью лоб, будто мучительно вспоминая что-то хорошо забытое. - Там, у входа. Столик на двоих. Гривастая такая.
- Блондинка, что ли? Да ладно! Не может быть. Это не она. Она брюнетка.
- Она-она. Блондинка-брюнетка - долго ли бабе масть поменять?
- А волосы? У нее же, вроде, короткие были?
- Так сколько времени прошло... - брюнет жестом подозвал бармена и заказал пива. - А могла и парик надеть, с нее станется.
- Ты хочешь сказать?..
- Что хотел, то уже сказал, - брюнет сделал большой глоток и тяжело вздохнул. - Не дошло еще? Быстро ж ты надрался. Она жива и сидит здесь с каким-то перцем.
- С каким перцем?
- Ты, блин, совсем тупой, или крышу на хрен от счастья снесло? Какое мне дело до ее перца?! Ты слышишь, что я тебе говорю? Она - жива!
- Жива... Не, не может быть... Она жива... Как жива?
- Каком кверху.
- Жива... Нет, ну не может быть! Жива... Что теперь делать-то?!
- Заголять и бегать. Что ты ссышь? Ну что ты ссышь?! - взорвался вдруг брюнет. - Ты, блядь, не ссал, когда ее трахал? Когда ногами по башке херачил - не ссал?!
- Она же нас убьет... - блондин едва не плакал.
- И правильно сделает. Ладно, все, не ной. Здесь не убьет. Пей свою дрянь, - брюнет глотнул еще пива. Он казался спокойным, но нервные желваки на его лице ходили ходуном...
В глубине зала золотоволосая женщина затушила сигарету, кивнула спутнику и встала - мужчина отодвинул ее стул. Пара неспешно пошла к выходу и скоро исчезла за дверями ресторана.
Брюнет выдохнул.
- Все. Они ушли. Расслабься.
Но блондин и без того был уже совершенно расслаблен: уронив на руки растрепанную голову, он мирно посапывал на мореном дубе.
Брюнет раздосадовано цыкнул языком.
- Вот сколько раз говорил: не умеешь - не пей! Тащи теперь тебя. Эй, придурок! - на всякий случай он потрепал приятеля по плечу. Действие ответа не возымело. - Точно придурок.
Брюнет рассчитался и, подхватив подмышки ставшего страшно тяжелым блондина, поплелся через зал.
На улице, прямо у дверей ресторана, стояло такси.
- Свободен, командир? - брюнет едва устоял на ногах, наклоняясь к окну машины - приятель, казалось, отключился совсем.
- А он мне салон не заблюет? - командир с сомнением кивнул на безвольно висящую голову блондина.
- Не. Он мирный.
- Ну ладно, загружай тогда... - таксист недовольно поморщился и повернул ключ зажигания. - Куда ехать-то?
Брюнет захлопнул дверь, сказал адрес, и машина, тихо урча, отъехала от ресторана.
Он решил везти блондина к себе. Ничего, переночует, а утром можно и выпихнуть. Все лучше, чем выслушивать его сумасшедшую истеричку - пусть завтра сам разбирается.
В подъезде было чисто, светло и пахло ванилью с чем-то терпким - консьержка увлекалась благовониями. Лифт услужливо открыл двери и мягко понес вверх. На нужном этаже тоже было светло и чисто.
Брюнет вынул из кармана ключи, открыл дверь, затащил в квартиру блондина и уложил его на диване в гостиной: "Спи, придурок". Вернулся в прихожую, включил свет, закрыл дверь, и в его затылок уперлось что-то твердое. Брюнет похолодел - второй раз за этот долгий вечер.
- Ты? - спросил он внезапно осипшим голосом.
- Я, - а ее голос был, казалось, совершенно безмятежен. - Как жена? Как дети?
- Хороший вопрос для такой минуты, - он хотел обернуться.
- Стоять. Это моя минута. Так как дети?
- Не знаю. Не видел. Давно.
- Скотина, - она даже не повысила голос, никаких эмоций. - Впрочем, ты всегда был скотом. Где нож?
- Какой нож?
- Скотина... - и опять сухая констатация факта. - Которым ты...
Но брюнет уже понял и не дал ей договорить:
- Здесь, на джинсах, на мне, - он хотел, было, опустить руку...
- Не дергайся. Сама найду.
- Снимешь с трупа?
- Почему бы и нет? - и мягко нажала на курок.
Выстрел прозвучал очень ненатурально - как детская новогодняя хлопушка. Женщина нагнулась к телу, придерживая рукой золотистые волосы, расстегнула висящие на ремне ножны и вытащила небольшой нож с резной рукояткой из слоновой кости.
- Вот скотина, моим же подарком! - она с нескрываемой ненавистью пнула труп, прошла в гостиную и выстрелила в голову сопящему на диване блондину. - Спокойной ночи, детка.
Вернулась в прихожую, аккуратно обошла мертвого брюнета и плотно закрыла за собой дверь.
"Тили-тили тесто - жених и невеста", - крутился в голове у женщины глупый детский стишок, пока она неторопливо спускалась по лестнице запасного выхода. А в небольшой лаковой сумочке мирно позвякивали изящная никелированная беретта, черный глушитель и острый нож с рукояткой из резной слоновой кости.