В темноте время тянулось невообразимо медленно. А может, оно просто стояло на месте. День или ночь, утро или вечер - все скрадывал серый угрюмый мрак.
У Марты не было часов. Да ее как-то мало беспокоило, который сейчас час. От обрушившегося на них несчастья она просто потеряла способность думать. Мрак, мрак кругом. Едва различимый силуэт оленя у бывшего входа в пещеру. Тишина. Слабый плеск воды.
Как попал сюда этот камень? Ни грохота обвала, ни землетрясения - ничего не было. В этом кошка дядюшки Укконена не сомневалась. Даже если бы один единственный этот камень упал, загородив вход в пещеру, она бы это услышала. Нет. Их замуровали нарочно. Но кто и за что? Кому они помешали? И кто вообще мог о них знать?
Болотница? Но у нее не хватило бы сил неслышно притащить этот камень и завалить вход в пещеру. Да и зачем бы она стала это делать? Они и так отдали ей все, что у них было.
Померещились ли ей те шорохи и негромкий смех? Неужели, кто-то замуровал их, а потом еще и поджидал, пока они проснутся, чтобы насладиться их отчаянием? Каким мерзким должно было бы быть это существо, или существа. Мерзким и злобным. Нет, таких просто не бывает. В их долине и на Лесных холмах таких не найдешь. И все же...
Глухой, словно вымерший лес, по которому они шли вчера. Там не было даже шмелей, а ведь на Лесных холмах полно всякой мелюзги, без конца снующей под ногами. И чахлые ели с желтыми иголками, словно их древесные феи смертельно больны, или живут в вечном страхе.
Неужели все же водятся в этих местах какие-то жуткие твари, от которых бежит и прячется все живое, и только грязная болотница может жить с ними рядом? Неужели, кошка и ее друзья попали в западню этих существ?
От всех этих размышлений у Марты разболелась голова.
Она нагнулась к источнику, выпила немного воды и вдруг ощутила, что сильно голодна. "Интересно, сколько времени прошло?"
- Пикса. - Сказала она в полный голос. Потом закричала. - Пикса! Пикса!
Никакого ответа. Пиксы с ними не было.
Марта шарила лапами вокруг, принюхивалась, звала. Бесполезно. Пикса как сквозь землю провалилась, хотя, проваливаться дальше, кажется, было уже некуда.
Взволнованный Мопся отошел от валуна и присоединился к ее поискам. Вдвоем они обошли всю пещеру и остановились перед длинным черным тоннелем, в который убегал ручеек. Из тоннеля тянуло холодом и сыростью. Он уходил в недра гор жутким каменным коридором, и неизвестно было, тянется ли он подо всем хребтом, оборвется ли за ближайшим поворотом бездонным колодцем или превратится в тупик.
- Сгинула, - стуча зубами, произнес Мопся. В голосе его зазвучали слезы, - Пещерный мрак поглотил мою Пиксочку.
- Глупости какие, - пробормотала кошка дядюшки Укконена, и сама не узнала свой голос, так исказил его страх и стены пещеры.
Тоннель ответил им тихими шорохами и вздохами. Что-то словно бы негромко застонало в беспросветном мраке, и воздух всколыхнулся, как будто там заворочалось что-то огромное и тяжелое.
От ужаса у Мопси подгибались колени. Мрак, словно жил сам по себе. Он наползал на них из тоннеля, обхватывал, обволакивал, дышал могильным холодом, наплывал черным туманом, в котором даже их привычные к темноте глаза не могли ничего различить. Он черными струями завивался у ног, закладывал уши, липкой паутиной касался лица, тянулся к горлу мягкими движениями, медленно, страшно, неотвратимо... и вдруг отшатнулся назад, задрожал, завиваясь черными клубами, съежился и злобно замер, колеблясь на грани с тонкими золотистыми лучиками света.
Марта зажгла свечу.
- Идем, - решительно сказала она Мопсе, навьючивая на него рюкзак. - Она могла уйти только туда, мы найдем ее, вот увидишь. Постой, я привяжу тебя к себе, чтобы не потеряться.
Туннель тянулся бесконечно долго. А может, это им только казалось. Они не могли определить, сколько прошли, а тем более - сколько им еще надо пройти.
Слабый золотой огонек колыхался в лапе Марты. Он отражался в гладких, словно отполированных стенах туннеля, неяркие блики света плясали на воде. Серыми размытыми пятнами ползли рядом с ними их собственные тени. И сами они уже казались себе бесплотными тенями, бредущими по нескончаемому, черному коридору.
Мрак отступал перед ними, и тут же, просочившись по стенам, смыкался за их спиной. Колыхалась живая тьма, замыкая их в такое маленькое и ненадежное кольцо света.
Веревка была достаточно длинной, но Мопся не отставал от Марты ни на шаг. Он даже не смотрел себе под ноги, поминутно оступаясь в ручей. Но что такое - холодная вода, по сравнению с леденящим ужасом перед мыслью о том, что их ждет темнота. Свеча сгорела уже на треть. Она казалась волшебной палочкой, светящейся изнутри. Скоро, очень скоро она погаснет, и тогда... О том, что будет тогда он не смел даже думать.
"А-а-а-а!" - приглушенно дохнула в ответ пещера. Что-то дрогнуло впереди. "Пикса, Пикса, Пикса, Пикса, Пикса, ...." - покатился шорох под сводами и замер на протяжном стоне, словно бы упершемся в гладкий потолок: "П-и-и-и-и-и-кса-а-а-а-а-а...."
Кольцо мрака всколыхнулось и медленно заструилось вокруг.
- Идем, - одними губами сказала Марта, дергая за веревку.
Мопся слабо передохнул и попытался сделать шаг, но ноги не слушались его. Шерсть стала мокрой от холодного пота.
Марта уходила, и с ней уходил золотой огонек свечи. Веревка змеилась по полу. Мрак надвинулся сзади на оленя, и он пересилил себя, двинувшись вперед на подгибающихся ногах.
Свеча сгорела наполовину.
Они вышли в широкую нишу, вдоль стен которой были вытесаны грубые скамьи. Ручей здесь вливался в яму в полу, образуя крохотное озерцо. Возле стены лежала куча сухих еловых веток.
- Здесь кто-то бывал, - прошептала Марта, - позовем еще раз Пиксу?
- Не надо, - прерывающимся голосом ответил Мопся, - темно, лучше идем так.
- А куда? - грустно спросила Марта.
Из ниши вели три коридора, если не считать того, по которому они пришли. Гладкий каменный пол не сохранил никаких следов.
- Отдохнем, - сказала Марта, - а потом попробуем пойти по разным коридорам, на сколько хватит веревки. Я задую свечу, ее уже совсем мало осталось.
Мопся всхлипнул и кивнул. Огонек свечи слабо дернулся, затрепетал и угас. Мрак сомкнулся вокруг них.
Кошка ощупью отыскала каменную скамью. Лапа ее ткнулась во что-то колючее. "Еловые ветки. Ох, какие же мы глупые!" Она поспешно вытащила несколько веток и чиркнула спичкой.
Веселые огоньки с треском побежали по сухой хвое. Пещера осветилась ровным ярким светом. И почти одновременно откуда-то из глубины одного темного коридора донесся отдаленный приглушенный крик.
- Это Пикса! - воскликнул Мопся и бросился в темный коридор.
Марта побежала за ним следом.
А Пикса мчалась им на встречу. Ох, какой это был радостный миг. Они позабыли про все свои страхи и громко кричали, обнимаясь в узком коридоре.
- Пикса! Пиксочка! - вопил Мопся, - И куда же ты подевалась!
- Да, не важно, - вторила ему кошка дядюшки Укконена, - главное, что нашлась!
Они вернулись в пещеру к яркому огню и уселись у костра. Неожиданно все ощутили, что страшно голодны. Пикса пристроила к огню свои промокшие тапочки.
- Ну, пропащая ты наша душенька, рассказывай, - сказала Марта, доставая из рюкзака припасы, - зачем же ты ушла? Мы тут чуть со страха не умерли, пока тебя искали.
- Это уж точно, кивнул Мопся, припоминая жуткий путь во мраке и содрогаясь.
- Да я и сама не знаю, - вздохнула Пикса, обводя их сияющим взглядом, - шла, шла вдоль ручья. Ни о чем не думала. Дошла вот до этой пещеры, и только тогда опомнилась. А как назад - не знаю. Забыла, по какому коридору пришла.
- Так по нему же ручей течет, - удивилась Марта.
- И по всем другим тоже, - ответила Пикса, - только они не достигают озера, а раньше уходят под землю. Только вон там, - она махнула лапой в сторону коридора, в котором ее нашли, - ничего нет, а может и есть, только я не успела отойти подальше. Увидела свет и кинулась сюда.
- А мы.. - сказал Мопся и глубоко вздохнул.
- Вы меня нашли, - продолжила за него Пикса.
- Нет, - мотнул головой олень, - я не то хотел сказать. Ты смелая, у нас хоть была свеча, а у тебя вообще ничего, и ты не испугалась.
- Ну, это еще как сказать, - качнула головой Пикса.
В пещере повисла тишина. Только потрескивали ветки в костре, да поскрипывал консервный нож, которым Марта открывала банку тушенки.
Пикса подбросила веток в огонь, и они вспыхнули, выбросив к потолку фонтан золотых искр. На мгновение вся пещера ярко осветилась, и мрак в четырех коридорах показался притихшим путникам особенно черным и зловещим. А потом костер пригас, и мрак медленно пополз в пещеру.
Вновь вернулся к ним страх, изгнанный было радостью встречи. Опять они боялись громко говорить. Ветки в костре догорали, тьма сгущалась. Они невольно сбились в тесную кучку. Марта дрожащими лапами принялась раздавать тушенку.
- Кто-то идет, - пролепетал Мопся, вглядываясь в темноту.
И все же... У всех у них возникло ощущение, что на них кто-то смотрит.
- Эй, кто там! - сиплым голосом крикнула в темноту Марта.
"Кто там!" - выплеснули в ответ порцию мрака коридоры. "Кто там", - гулко задрожало под потолком. "Кто там, кто там, кто там..." - словно по мокрым камням зашлепало по полу пещеры.
И внезапно хрипловатый старческий голос ответил:
- А сами то вы кто такие? А?
Черной тенью рухнул с карниза нетопырь, закружился над угасающим костром и исчез в темноте. Они бросились друг к другу с возгласом ужаса. Что-то серое, бесформенное, с волочащимися по воздуху длинными лохмами висело перед ними, сверкая тускло-красными глазами.
- Чего голосите? - сказало серое и качнулось вперед, - Я не съем, я не туукут. Дух я, пещерный. Не видели никогда, что ли?
"Нет", - хотела ответить Марта, но язык у нее прилип к гортани.
- Стало быть, не видели, - вздохнул Пещерный Дух, - Эх, народец пошел! От пещерного духа, как от мрачного Укаколлы шарахаются! Жизнь!
Он мотнул в воздухе своими серыми лохмами, и закружился на месте. Потом плавно опустился у костра.
- Пожевать не найдется ли у вас чего? - устало спросил он, - Только не мяса, мяса я на дух не переношу. Вот хлебца бы. Да чего вы молчите-то? Жизнь! В кои-то веки живые забрели и молчат. Как там снаружи-то?
- Чего же так, ничего? - недовольно спросил Дух, - Ничего, это пустое место. Эх, молчаливый вы народ. Вот, то ли дело - гномы были, когда эту нору прорубали. Песни пели. А потом и малявки, бывало, забредали, тоже всегда чего-нибудь интересного расскажут. Жизнь!
- Так это гномы прорубили пещеры? - осмелев, спросила Марта.
- Они, кто же еще, - отозвался Дух. Ему явно не терпелось самому поговорить, - Они тут работали день и ночь. Горели факелы. Звучала музыка. Я тогда был еще молодой Дух, необросший. Это теперь на мне понаросло столько шерсти, так ведь и в пещерах холодно.
Он закряхтел и принялся устраиваться поудобнее. Марта протянула ему ломоть хлеба.
- Так вот, я и говорю, - продолжил Дух с набитым ртом, - В те годы тут было весело. Ход был сквозной. По нему частенько ходили малявки. Гномы с них пошлины не брали. А потом здесь попытались обосноваться криволапые туукуты, но малявки с гномами их быстро вышибли.
- А где теперь гномы? - спросила Пикса.
- Не знаю, - печально вздохнул Дух. Они ушли давно, а малявки исчезли еще раньше. Пещеры пустуют, некому даже рассказать, что творится в подлунном мире.
- В горах тоже все мертво, - сказала Марта, - мы не встретили ни одного живого существа, пока бродили по холмам и в пригорье. А потом мы остановились заночевать в пещере, и нас кто-то замуровал, вход в пещеру завалили камнем.
- Да ну? - удивился Пещерный Дух. - Это какому же олуху понадобилось заваливать западный вход? Это же древняя дорога из Ёэнвялиненмаа к Лесным холмам. Ну, ничего....
Дух сердито рассопелся. Закружился на месте, гневно вспыхивая глазами.
- Я им покажу! Пусть только подойдут еще раз к пещере. Я там пескороя на привязи посажу. А ну, собирайтесь! Жизнь!
Путники растерялись от неожиданности. Дух раскипятился не на шутку. Он даже начал светится.
- Быстрее, быстрее, да не отставайте! - С этими словами он подхватил их рюкзак и полетел в темный коридор.
Они кинулись следом. Дух летел, мерцая, как старая гнилушка, и сердито ворчал.
Пикса не ошиблась. В этом третьем коридоре тоже тек ручей, только бежал он не в пещеру, а из нее, и становился все шире, все стремительнее. Внезапно впереди ярко сверкнул голубой проем. Они выбежали в пещеру, залитую лучами заходящего солнца.
- Ну, вот, - выдохнул Дух, вот вам Ёэнвялиненмаа. Теперь не заблудитесь. Ступайте вдоль Стремительной к дому Хозяина. А я полечу, наведу там порядок. Жизнь!
С этими словами он полетел обратно в коридор.
Они не могли поверить своему счастью. Небо! Чистое синее небо над их головами. Впереди - каменный склон, по которому мчалась, вытекая из пещеры, бурная речка. Чуть подальше, на склоне соседней горы чернела еще одна пещера, и из нее тоже вырывалась река. Бурные, стремительные, словно хрустальные струи сбегали вниз и терялись в густой лесной поросли.
Слева, огибая лежащий внизу лес, уходили куда-то в бесконечность к горизонту горы. И среди них особенно выделялся один пик, сверкающий в сумеречной синеве неба белоснежной вершиной.
Внизу, среди лесов, блистали зеркальные чаши озер.
- Господи, - прошептала Марта, да ведь это же великие синие озера. Мы прошли горы насквозь!
Они онемели, пораженные этой мыслью. Теперь уже они ни за что не смогли бы вернуться к побережью. Слишком много миль, и слишком страшный подгорный путь отделяли их от родных Лесных холмов.
- Надо идти, - пробормотала Пикса, - надо уйти отсюда подальше. Вы как хотите, а я ни за что не буду снова ночевать в пещере.
- И я тоже, - поддакнул Мопся.
- Идемте, - ответила кошка дядюшки Укконена. - Эта река, верно, и есть - Стремительная. Мы в Ёэнвялиненмаа, у южных границ страны малявок. Я об этих местах только слышала.
Путники зашагали вниз вдоль реки и вскоре вступили под полог леса. Сумерки сгущались. Тишина висела в воздухе.
- И здесь, - жалобно вздохнула Пикса, - и здесь никого нет. Даже древесных фей. Я боюсь.
- Не бойся, я с тобой, правда, я тоже боюсь, - отозвался Мопся, - А интересно, что это за дом хозяина?
- Увидим, - ответила Марта, - я думаю, нас там не съедят. Уж лучше ночевать в доме, чем в этом пустом лесу.
- И чем в пещере, - пробубнил себе под нос Мопся.
Они не видели второй реки, но постоянно слышали ее шум. Наверное, она бежала рядом со Стремительной. Густой еловый лес почти полностью скрывал обзор. Стемнело.
И вдруг ели расступились. Путники вышли на просторную поляну, с двух сторон обтекаемую двумя реками. А на поляне стоял большой рубленый дом. Толстые, замшелые бревна громоздились одно на другое, весело смотрели окошки с белыми занавесками горшками с геранью, клубился дым над красной кирпичной трубой.
Он почему-то совершенно не испытывал страха перед этим домом, напротив. Из окошек струился приветливый золотистый свет, вкусно пахло свежим хлебом.
Марта и Пикса заробели.
- Да ну, давайте же, - подбодрил их олень и первым поднялся на крыльцо.
Они вошли в большую комнату, освещенную пламенем камина. Потрескивали дрова. Широкие лавки были застелены пестрыми накидками, по полу тянулись полосатые дорожки. По всем стенам висели пучки сухой травы, гирлянды из плаунов.
- Звери? - услышали они слабый, изумленный возглас, и поспешно оглянулись.
В дверях, видно, с кухни, оттуда шел крепкий хлебный дух, стояла стройная светловолосая девушка.
Негромко и нежно зазвенели бронзовые подвески в серьгах и на браслетах. Девушка шагнула в комнату, неслышно ступая в мягких кожаных туфлях. Сверкнули огромные, черные глаза, отсветы пламени заиграли на золотистых косах, на смугло-матовой коже. Она улыбнулась - дрогнули пухлые губки, обнажив жемчужно белые зубы, протянула к ним тонкие ладони.
- Ну, заходите, заходите же, - голос ее был чистым и звонким, как говорок лесного ручья, как песня малиновки на заре.
Глаза лучились теплом и лаской, и руки звали, манили к себе, чтобы приласкать и обогреть.