Не то, чтобы глаза у Батазона были очень противные или очень страшные. Конечно, когда два белых шарика сверкают в темноте пещеры, любой может испугаться, только не малявка.
Глаза у Батазона были белыми и круглыми, а зрачки - малюсенькими-малюсенькими. "Словно изюм в сметане", - подумалось Майклу. Сметану он ненавидел с детства и, едва увидев эти глаза, с трудом удержал возглас отвращения.
Чуть не лопавшийся от спеси таргит восседал на каменном троне в огромной круглой пещере у подножия Тухьямяки. Пещеру эту и гору Тухьямяки в цепи гор Ихве Майкл знал отлично.
Пещеру вымыло дождями в мягких породах, а гномы прорубили в свое время многочисленные ходы, соединяющие пещеру с Валимийской долиной. А вот теперь толстопузый Батазон избрал её своей резиденцией. Что ж, разумное решение, есть прямой выход к Морю, точнее во фьорд Ухтоми, и многочисленные коридоры, в которых легко спрятаться и отсидеться.
Таргиты не вызывали у Майкла ужаса, только отвращение. От них тянуло сырой гнилью, и отважный малявка не мог преодолеть чувства брезгливости.
Он стоял перед троном, насмешливо глядя на предводителя троллей и, единственное, пожалуй, от чего страдал в данный момент, так это оттого, что руки его были связаны, и он не мог зажать нос.
Ниелунты подобострастно жались по стенам и старательно избегали встречи с белёсыми глазами Батазона. Майкл нагло смотрел ему прямо в глаза и зло улыбался.
Наконец таргит не выдержал и, отведя глаза, накинулся на ниелунтов.
- Где эльф? - зарычал он с ужасным акцентом, и складки жира на его дряблом животе заходили ходуном. - Вы мне кого привели? А? Глупые твари?
Ниелунты распластались по стенам. Два таргита у трона взяли на изготовку топоры.
- Это малявка, о Мудрый, - раздался чей-то дрожащий голос.
- Сам вижу, что малявка, не великан, - проревел Батазон, - я спрашиваю, плесень вы пещерная, где эльф?
Ниелунты почти слились с темнотой. Только глаза их - слабые зелёные огоньки - тускло мерцали вдоль стен. И вдруг кто-то из них чуть слышно пролепетал:
- Он знает, Мудрый.
- Он знает, он знает, - подхватили остальные ниелунты, - он был вместе с эльфом, о Мудрый.
Десятки дрожащих рук вынырнули из темноты, указывая на Майкла.
Батазон повернулся к малявке и смерил презрительным взглядом, но не решился взглянуть в глаза.
- Где эльф, - буквально зашипел он, - скажи, и тебя отпустят. Ну?
Майкл улыбнулся от уха до уха.
- Скажи, - голос таргита стал буквально медоточивым, - и я подарю тебе гору, любую, какую захочешь. Нет, целый хребет. Ты будешь там полновластным хозяином. Ну?
Майкл улыбнулся ещё шире, хотя шире уже казалось невозможным.
- Скажи, - теперь в голосе Батазона зазвучала растерянность, - я дам тебе золота, много золота и драгоценных камней из подземных глубин.
Майкл расхохотался. Так нагло и так глупо его давно не пытались прельщать. Это надо же, предложить малявке золото, как какому-нибудь гному.
Его звонкий весёлый смех волной прокатился по пещере, и в ней словно стало светлее. Ниелунты беспокойно завозились, а Батазон буквально подскочил на своём троне.
- Я дам тебе... - начал он.
- Не надо, - перебил его Майкл, смаргивая набежавшие от смеха слёзы. - Мне не нужны твои подарки, уродина. Зачем мне гора, эти горы и так мои (ниелунты злобно зашипели), а что до золота - я бродяга, косматое чучело, мне ни к чему таскать за собой лишнюю тяжесть. Если бы я хотел тебе помочь, я бы сделал это и так, даром. Но я не собираюсь тебе помогать. Ольдэк - мой друг. Малявки не продают друзей. Если бы я знал, где он, то не сказал бы тебе, но мне даже не придётся играть в молчанку. Я не знаю, где эльф, волосатая морда, но не сомневаюсь в том, что вы скоро о нём услышите, и ох, как у вас тогда заболят уши!
Во время этой тирады предводитель троллей переменился в лице. Он скалил зубы, хрипел, словно в удушье, и ёрзал на троне. Едва Майкл кончил, он вскочил и подбежал к отважному малявке.
- Я смешаю тебя с землёй, - дохнул он ему в лицо гнилым запахом.
Майкл поморщился и отвернулся. Больше он намеревался не сказать ни слова. Батазон забежал с другой стороны и опять посмотрел ему в лицо.
- Помоги его найти, и ты будешь жить.
В ответ на эту угрозу Майкл посмотрел прямо в глаза таргита и улыбнулся так, что Батазон отскочил в сторону. Ниелунты что-то в ужасе зашептали.
Тролль взобрался на свой трон. Ему долго не удавалось закинуть колено, оно сползало с атласной подушки. Увидев это зрелище - судорожно дёргающиеся кривые лапы и подрагивающий в воздухе поросячий хвостик - Майкл вновь расхохотался.
Батазон уселся, оправил пышный воротник, скользнул невидящим взглядом по малявке. Его бесило, как этот пленник стоял перед ним. Стоял так, словно ремни не связывали его рук, словно он был здесь не пленником, а посланцем могущественной державы, милостиво соглашающимся принять капитуляцию. Светло-серые глаза малявки ярко светились и, казалось, пещерный мрак расступался вокруг него. Тролль злобно заскрипел зубами.
- Я вижу, ты весельчак, - негромко сказал он. - Что ж, и мы не прочь посмеяться. Я не возьму твоей жизни, она мне не нужна. Но я подарю тебе вечную темноту. Завтра на рассвете, если только ты не передумаешь, и не скажешь нам, где эльф, тебе выжгут глаза. Думай до утра, гордый насмешник. У тебя ещё есть время. Заприте его!
Ниелунты схватили Майкла и повели вглубь пещеры. Он не сопротивлялся. Глупо было бы брыкаться на потеху врагам, и он спокойно и гордо пошёл за ними следом.
Зелёные глаза ниелунтов поминутно заглядывали ему в лицо, тонкие руки щипали и дёргали за одежду, отвешивали не увесистые, но обидные тумаки. Майкл улыбался, хотя на душе у него было нелегко. Смерти он не боялся, но стать слепцом, никогда больше не увидеть синее небо над Хухтомяки и рыжих вершин в алом зареве восходящего солнца. Слышать, чувствовать, ощущать и не видеть... Сердце его тоскливо заныло.
"Не распускайся! - прикрикнул он на себя. У тебя ещё есть время до утра. Эльфу хуже. У него хоть есть глаза, да вернётся ли он к себе домой, а ты у себя дома!"
И ещё одна мысль появилась у него, но он старательно гнал её прочь, а она всё возвращалась и возвращалась с завидным упрямством. Интересно, станет ли грызть локти Батазон, если найдёт утром в пещере мёртвого малявку? Но уж выполнить задуманного ему не удастся.
Заскрипели ржавые засовы, и распахнулись железные двери. "Кладовая гномов" - отметил Майкл. Его швырнули в высокую, но маленькую пещерку и заперли. Что-то зазвенело по полу. Майкл не обратил на это внимания. Он внимательно оглядывал свою тюрьму - глухой каменный мешок. Да, он не ошибся, это была старая кладовая гномов, и выйти из неё изнутри было невозможно. Гномы всегда накладывали заклятие на замок, чтоб отпирался он только снаружи.
Малявка тяжело вздохнул и сел на пол. Пока его тащили, ремни на нём разболтались, и он без труда высвободил руки. Но что толку, даже со свободными руками он всё равно не смог бы бежать. Он решил найти то, что звякнуло об пол.
Майкл огляделся и увидел подарок Ольдэка. Обруч лежал на полу у самых его ног, и звёздочка слабо светилась в темноте. Майкл поднял обруч.
Показалось ему, или вправду голубой символ в центре звёздочки вспыхнул ярче? Майкл протёр глаза. Медленно опустил обруч на пол. Символ угас. Поднял - опять вспыхнул.
Майкл вскочил на ноги. Непонятный знак засветился ещё сильнее. Он словно наливался синевой изнутри, совсем как глаза эльфа, когда тот думал о чём-то приятном.
Несколько шагов вдоль стены, и вся звёздочка вдруг засияла нестерпимо ярким светом, и, словно в ответ ей, засветился камень в стене. Майкл прикоснулся к нему рукой. Камень покачнулся. Тогда, надев обруч на голову, чтобы освободить руки, малявка принялся его раскачивать. Звёздочка сияла всё так же ярко, освещая всю пещеру. Ещё одно усилие, ещё... и камень вывалился из стены, открыв небольшой круглый лаз. Не раздумывая, Майкл полез в него.
По ту сторону стены оказался длинный тёмный ход, тянущийся направо и налево в глубину скал. Наверное, этот ход проходил вдалеке от пещеры, и таргиты о нём не знали. Везде в подгорных коридорах, где его вели в пещеру к Батазону, Майкл видел множество ниелунтов, здесь же никого не было и стояла абсолютная тишина.
Майкл повернул вправо. Звёздочка на обруче пригасла, тогда он повернул налево, и она разгорелась вновь. Невольно припомнились ему слова Ольдэка: "Это Илантар, глаз Умы, это звезда Надежды. Она убережёт тебя от многих опасностей, когда тебе будет казаться, что дороги к спасению уже нет. Возьми".
И он пошёл по тёмному коридору, куда указывала ему путеводная звёздочка.
Ход петлял, разветвлялся, его пресекали другие ходы, иногда попадались глубокие штольни или небольшие ниши, но звёздочка светилась всё так же ярко, и он смело шагал вперёд, доверяя маленькому эльфийскому талисману.
Майкл не боялся пещер. Не раз ему случалось спускаться в подгорные глубины, часто в одиночку, но иногда и с гномами. Бывало, он обнажал свой клинок против туукутов и других пещерных чудищ, а нередко делил свой хлеб со словоохотливыми Пещерными Духами.
Пещерный Мрак не властен над малявками. Такой пустяк как Живая Тьма не устрашит отважных воинов и скитальцев. А тем более в их родных горах.
А уж с таким чудом в руках, какое было у Майкла, он просто не сомневался в том, что рано или поздно выйдет на поверхность. Потом найдёт Ольдэка и соберёт малявок, только надо быть осторожнее и внимательнее, ведь он так и не понял, где промахнулся, когда вёл своих спутников тайным ходом из грота на вершину Кутсувамяки. В тумане ниелунты не могли увидеть, как причаливал их плот, и всё же они заметили маленький отряд и ждали его. Где они могли их заметить? Где и когда?
В одной из уютных ниш Майкл улёгся вздремнуть, почувствовав, что ноги его уже просто отказываются идти. Ещё ему страшно хотелось есть, но тут только и оставалось, что потерпеть. Впрочем, малявкам не привыкать к лишениям и испытаниям. Главное, он был свободен, а остальное уже как-нибудь приложится. Перламутровая звёздочка чуть вспыхнула и угасла, словно не хотела тревожить его сон.
Проснулся Майкл только когда совсем уж замёрз. И удобная малявочья одежда перестала спасать от холода, которым дышали стены хода. Он немного попрыгал, чтобы согреться, и двинулся вперёд. Звёздочка на обруче вновь засветилась ровным жемчужным светом.
В одном из перекрестков сильный сквозняк растрепал волосы малявки. Он хотел свернуть и идти туда, куда тянет ветром, по его разумению там был выход, но звёздочка в обруче пригасла и тревожно замерцала. Он послушно вернулся в первоначальный коридор.
Майкл отошёл совсем немного, как вдруг неожиданная мысль словно луч света вспыхнула у него в мозгу. Он кинулся назад к перекрёстку, и ветер вновь растрепал его рыжие волосы. Вспомнились языки пламени, бившиеся на ветру. Майкл захохотал, хлопнул себя по лбу, и, отплясывая, завопил: "Какой осёл!" Теперь он знал, в чём было дело, и знал, что никакой ошибки он не допустил. Просто слишком много времени прошло с тех пор, как он покинул Туманные Горы. Ничто не стояло на месте. Засыпало одни ходы, и появлялись новые. Но теперь он точно знал, когда и где их выследили ниелунты!
Майкл бодро зашагал дальше по коридору, временами подпрыгивая и даже начиная напевать. От охватившей его радости он и не заметил, что ход стал шире, выше и больше не ветвился. С потолка капала вода, на полу стояли лужи. На гладких стенах виднелись грязные потёки, по ним беспрерывно сочились мутные струйки.
Вскоре вода дошла ему до колена и продолжала подниматься всё выше. Он встревожился. Но звёздочка в обруче светилась всё тем же ровным светом, и Майкл продолжал брести вперёд.
Постепенно вода дошла ему до пояса, до груди, до шеи. Впереди, он это видел, она стояла под самым потолком, там он уже не смог бы пройти. Тогда Майкл нырнул и поплыл.
Почти сразу впереди он увидел зеленовато-синий проход и устремился к нему. Несколько взмахов руками, он миновал чёрные грани коридора, и золотые лучи света на мгновение ослепили его. Заколыхалась стена водорослей на подводных скатах гор, радужные воздушные пузыри закачались в прозрачно-голубой толще, и он устремился вверх, как пробка из бутылки, подталкиваемый своим нетерпением и лёгкими пузырьками газа, сорвавшимися с травы и заполнившими его одежду.
Миг, и Майкл уже болтался в прозрачных волнах небольшого озерца, щурясь на восходящее солнце. Громко голосили птицы, ласково плескала вокруг вода, ветер приносил запах моря и душистой сосновой смолы, зеленел лес у правой кромки берега, а за его спиной возвышались скалы. Откуда-то издали доносился глухой рокот прибоя.
Майкл доплыл до берега, вышел на тёплый белый песок, отжал свою одежонку и только тут огляделся.
Покровитель малявок!
Три чёрных скалы, рёв прибоя, разбивающегося об их подножия. Маленькое озеро с выбегавшим из него ручьём. Славный сосновый лесок на его берегу. Средняя из скал - словно женщина с опущенной на грудь головой.
Невозможно!
И всё же сомнений быть не могло. Он находился на Острове Одинокой Маркизы!