Огромные, нечеловечески прекрасные глаза смотрели сквозь стекло требовательно и печально. Именно так - требовательно и печально. Может ли человечий взгляд разом отражать столь малосовместимые чувства? Не знаю... может, наверное. А может и нет. Откуда ему, Степану Ладневу, знать? У людей такого взгляда он не встречал...
Только у неё.
Вздохнув, Степан погасил паяльную лампу. Рисунки на стекле имеют перед прочими многие неоспоримые преимущества - в частности, ни бумага, ни холст не в состоянии передать вот этот внутренний свет так, как стекло. И не так уж мало на свете художников, использующих это свойство. Акварель на стекле... вопиющее противоречие, если вдуматься, нелепость. Вечное стекло и эфемерная акварель... Что чувствует художник, осознавая, что всё сотворённое им переживёт создателя лишь на чуть? Бррр... мерзкое должно быть чувство...
Его же работам эфемерность никак не грозит. Древнее искусство инкаустики, "вжигания красок" как нельзя лучше подходит для вечности. Если уж рисунки неандертальцев, сделанные охрой на стенах пещер, продержались десятки тысячелетий, то минеральные краски, вплавленные в стекло, должны выдержать тех тысячелетий минимум триста-четыреста. А может, и миллион лет. Процесс раскристаллизации стекла - процесс воистину геологический...
Пластина специального жаро- и ударопрочного стекла остывала, издавая едва уловимые шорохи. Огромные глаза остроухой девушки смотрели с портрета требовательно и печально, и Степан улыбнулся ей. Всё нормально, Туи... Он всё-таки успел. Успел завершить свою последнюю работу.
- Привет тебе, прославленнейший мастер.
Оживший портрет стоял в проёме передней и улыбался. И глаза были вовсе не требовательными и отнюдь не печальными. Глаза эти лучились светом... и только опытный глаз художника мог заметить в этих зелёных глазищах-омутах тень тревоги, свернувшейся в ожидании, словно змея на дне высохшего колодца.
- Здравствуй, Туи, - ответно улыбнулся Степан. - Слушай, всё удивляюсь твоему искусству. Всё-таки три замка у меня в двери, и ни шороха. Как тебе удаётся?
- С замками? - в изумрудных глазищах обозначилась лёгкая насмешка. - Это не так уж сложно. В этом деле главное не обращать на замки внимание, вот и всё.
- Из тебя бы вышла изумительная воровка. Раз-раз, и в анналах банка...
- М? - в глазах-омутах зажглись озорные огоньки. - Нет, банк, это неинтересно. А вот если воровать по кухням нержавеющие ложки, и потом продавать их на "блошином рынке", разложив на расстеленной газете... да, вот это настоящее дело!
Гостья и хозяин разом рассмеялись.
- Чай? Кофе?
- Кофе со сливками и шоколадный торт. Он же шоколадный?
- Он не просто шоколадный, он ещё и большой!
- Вау!
Заваривая кофе, мастер улыбнулся своим воспоминаниям. Так уж вышло, что между парой бессмертных и мохнорылым эфемером сложились довольно доверительные отношения. Начало им было положено на выставке-биеннале, где художник Ладнев рискнул засветить свои работы. Уже тогда их было не так уж мало, однако маститые критики-эксперты восприняли необычные картины не то чтобы в штыки - в штыки, это было бы не так уж обидно - но скорее по Маяковскому: "... глядят как в афишу коза" Ладнев, в свою очередь, разглядывал снобов с усмешкой, точно любопытных персонажей кукольного театра. Чем, безусловно, экспертов-критиков здорово раздражал, снижая свой и без того невеликий тусовочный рейтинг.
И вдруг среди козьих взглядов и эстетствующе оттопыренных нижних губ мелькнула она. Да-да, именно так - сперва он заметил её, и лишь спустя секунд двадцать её спутника. Зеркально-тёмные очки скрывали глаза, но и того, что оставалось доступным взору, хватило. Сердце принялось бухать, точно молот, забивающий сваи, в ушах толчками зашумела кровь.
"Это ваши картины?" - голос с явственными хрустальными нотками мог свести с ума.
"Так точно".
"Вы хотите их продать?"
Кучкующаяся тусовка убавила гам, прислушиваясь к несомненно назревающей сделке.
"Никак нет"
Он и она коротко переглянулись.
"А чего же вы хотите?"
Степан добросовестно наморщил лоб, размышляя.
"Чего я хочу?.. Нарисовать вас хочу. Или узнать ваше имя. Или хотя бы, чтобы вы сняли эти свои ужасные очки".
Слова эти были обращены исключительно к ней, и умом Степан понимал, что реакция типового рашен-мена могла быть жёсткой. От банально-жлобского "ну ты, козёл!" до вежливо-ледяной улыбки здесь и пары горилл в тёмных костюмах на выходе. Однако он и она лишь вновь переглянулись с лёгкой незлой улыбкой.
"Не все желания исполняются мгновенно, молодой человек".
- А вот и кофе! - художник вкатил в комнату столик-каталку, сервированный здоровенным тортом. - Ну и тортик...
И всё, и конец речам. Потому что она стояла, рассматривая свежезаконченную картину в косых лучах солнечного света, и свет этот, казалось, наполнял её самоё.
- Да ладно... - пытаясь скрыть смущение, пробормотал Ладнев. - Ты же бессмертна...
- Нет, ты не понимаешь... Нет в этом мире подлинного бессмертия, Стёпа. Всё, что имеет начало, имеет и свой конец. Просто срок у каждого свой. У бабочки несколько дней, у человека десятки лет, а у звезды миллиарды.
Она слабо улыбнулась.
- Полная регенерация тканей и отсутствие "счётчика смерти" в хромосомах - это ещё не всё, Стёпа. Раз нет естественной смертности... что ж, её сменяет неестественная. В любом случае за тысячи лет найдётся масса причин, чтобы прервать эту теоретически вечную жизнь.
Она встрепенулась.
- Ого, а кофе-то стынет! Пока мы тут про вечность ля-ля!
Жакет и всенепременные очки уже по-свойски валялись на кресле, девушка осталась в лёгкой блузке и мини-юбке - правда, не слишком короткой. Они ели торт и болтали о каких-то глупостях... а может, и не глупостях - какая разница? Длинные ноги, одна на другой, сквозь тонкие колготки жемчужно светится нежная кожа... сквозь полупрозрачную ткань блузки вызывающе топорщились тёмные соски... но даже это было не слишком важным. Глаза... совершенно немыслимые у неё глаза... разве можно к ним когда-нибудь привыкнуть?
- Нет, Стёпа, так нельзя... - Туилиндэ со вздохом положила на блюдце ложечку. - Я же подавлюсь в конце концов. Мне надеть очки?
- Нет-нет, что ты! - не на шутку перепугался Степан. - Хорошо, я осторожнее буду... Я на ноги твои смотреть буду - можно?
- Да хоть на грудь, - засмеялась она. - Только дырку не прожигай.
И вновь они болтают о чём-то... о чём?
...Вторая встреча случилась где-то через месяц. Апрель летел к концу, одевая деревья в прозрачную изумрудную дымку, солнце сияло неистово-радостно, как в далёком детстве, и воробьи звонко чирикали в ветвях, радуясь надвигающемуся лету. Весь мир был свеж и радостен, как поцелуй ребёнка, и даже не верилось, что где-то в этом светлом мире может существовать зло.
"Эй, чувак, закурить есть?"
"Так не курю я"
"Да не вопрос, можно и наличными" - пятеро великовозрастных подонков дружно заржали, радуясь своей интеллектуальной шутке.
Он всё-таки успел врезать первым, и притом удачно - один из подонков с воем скорчился на земле. Однако мастером восточных единоборств Ладнев сроду не был, и потому уже через несколько секунд оказался сбит с ног. Неизвестно, чем закончилась бы битва - подонки были всерьёз разъярены оказанным сопротивлением - однако что-то вдруг изменилось в этом мире. Его буквально захлестнула волна дикого, иррационального ужаса, спустя секунду до слуха донеслись вопли и топот ног - насмерть перепуганные чем-то подонки улепётывали что есть мочи, последним резво ковылял тот, что первым пал в бою. А ещё спустя секунду-другую волна ужаса схлынула так же необъяснимо, как и навалилась, и зазвучал голос со знакомыми хрустальными нотками.
"Как вы себя чувствуете, Степан Андреевич?"
"Спасибо... Вот сейчас особенно хорошо..." - Степан с кряхтением встал, прислушался к ощущениям.
"Идти в состоянии?"
"Вполне" - авторитетно мотнул головой Ладнев. - "Вон до той скамейки... стоп... Откуда вам известно, как меня зовут?"
"Ой-ёй..." - спутник Принцессы Грёзы цепко разглядывал художника сквозь свои очки. - "Похоже, повреждения головы серьёзны. Степан Андреевич, постарайтесь припомнить - под какими именем-отчеством, а заодно и фамилией вы пребывали на выставке?"
... И только ещё спустя время до него дошло наконец, что обе встречи были не случайны. Более чем...
- Спасибо, торт был замечательно вкусный, - девушка вновь положила ложечку на блюдце.
- Тебе спасибо, Туи, - улыбнулся Степан.
Однако лучистое веселье уже улетучивалось из омутов-глазищ. И приобретали они то самое выражение, навечно замурованное в стекле. Требовательный и печальный взгляд...
- Я рада, что доставила тебе хотя бы крохотное счастье. Но не тяни же кота за хвост, Стёпа. Ты решился?
Он виновато улыбнулся.
- Только не сердись, Туи. Я, наверное, здесь останусь.
- О Бездна! - гостья возвела свои очи к небесам. - Это же не планета, это просто-таки клуб самоубийц какой-то!
...
Багряные, рыжие и ярко-жёлтые листья шуршали под ногами, порхали в воздухе, словно бабочки. Деревья, одетые в золото, щедро транжирили свалившееся вдруг богатство. Чисто по-русски, усмехнулся Денис - пропить-прогулять, покуда не отняли...
Он закинул голову и несколько раз с силой вдохнул кристальный осенний воздух. Здесь, в самом сердце Лосиноостровского парка, тлетворное дыхание супермегаполиса уже практически не ощущалось. И даже монотонный глухой гул МКАДа, беспардонно рассекшего заповедный лесной массив, не мог заглушить шум падающих листьев. Иевлев блаженно улыбнулся, прикрыв глаза. Как тут хорошо... Свобода. Тот, кто не служил в армии и не сидел в местах не столь отдалённых, вряд ли может во всей полноте ощутить её вкус.
Звонить Алине он не стал. Хотя, чего греха таить, в первый день по прибытию в первопрестольную чуть было не сорвался. Дальше пошло легче. Зачем бередить давно зарубцевавшуюся рану?
А вот в лес - в лес ринулся, едва разгрёб самые неотложные канцелярские-бытовые делишки. Бабье лето слишком мимолётно, чуть промедлишь - и сменит вот эту невероятную золотую роскошь унылый октябрьский пейзаж, голые ветви, с укором тянущиеся к серому грязному небу, нудно моросящий дождик... бррр!
Едва натоптанная тропинка вилась меж кустов малины, ожесточённо борющейся за жизненное пространство с всепроникающей молодой порослью клёнов. На одной из веток алела запоздалая ягода, и вчерашний лейтенант походя отправил её в рот. Ммм... переспела малость, но всё равно - забытый вкус детства...
- ...Ух ты! Братва, чё я тут нашёл!
- Отвали, урод! Руки убери! Ааааа! На помощь! Помогитееее!
Денис даже поморщился. Ну что за дела, право - чуть настроишь душу в резонанс, так сразу вылезет откуда-то сермяжная гнусь. Взгляд выхватил валяющуюся подле тропки недлинную прямую жердину. Иевлев нагнулся, подхватил дрын. Крепкий, не сгнил. То, что надо.
- Во, какие титьки!
- Хваталки, хваталки держи!
- Сволочь поганая! Помогите-аииии!
До источника звука было не больше сотни метров, которые Денис преодолел ровной спортивной рысцой. На крохотной полянке, устланной ковром палых листьев, разыгрывалась драма, по нынешним временам довольно обыденная - четверо великовозрастных ублюдков явно намеревались коллективно овладеть абсолютно голой девицей. Судя по крикам - явно не спрашивая на то её согласия. Господи Вседержитель, ну пошто их четверо-то?! Ну было бы хотя бы трое...
Первый удар Денис нанёс как копьём, молча и страшно, метя меж лопаток. Упитанный амбал со спущенными штанами, уже примеривавшийся к девушке, хрюкнул и сунулся носом в грунт, придавив своей тушей жертву. Не давая противнику опомниться, вторым ударом Иевлев наотмашь огрел по горбу второго, долговязого, с какой-то крысиной мордочкой. Двое подонков помельче, державшие девушке руки, рванули с места так, что догнать их было бы проблемно даже олимпийскому чемпиону.
- Ну что, хряк, очухался? Давай-давай, скачками отсюда! Штаны на ходу натянешь! Ты тоже вали, ну?!
Дождавшись, когда двое приотставших сластолюбцев направятся вслед за товарищами, Денис перевёл взгляд на девушку. И сердце его остановилось. Вот кто бы мог подумать, что поэтическая метафора так буквально передаёт смысл...
Нет, ничуть эта девушка не напоминала тех развязных "пацанок", что тусуются в компашках бритоголовых, и по дури своей увязываются с подонками в лес. Эта девушка, если честно, вообще ни на кого не была похожа. Иевлев сглотнул ставшую вязкой слюну. Фея... вот она какая, лесная фея...
- Ну, ты, фраер!
Бесславно бежавший с поля боя перекормленный амбал в сопровождении крысолицего дружка стоял на краю полянки. Уже в штанах. И, что гораздо хуже, в руке у него блестел пистолет. Совсем небольшой в сравнении с пухлой лапой. Изящная никелированная игрушка.
- Ты знаешь ли, мудак, на кого руку поднял?!
Денис сморщил нос. Метров восемь до него. А сейчас, похоже, и те чемпионы по бегу подтянутся. Ой, как скверно выходит...
- Брось дрючок, ну? Бросай!
Хлопнул выстрел, ногу ниже колена обожгло будто кипятком.
- Чо, не понял?! На колени! Ты тоже, бля!..
Какие ещё условия имелись в круто-пацанском ультиматуме, узнать не довелось. Коротко и беззвучно полыхнул бледный огонь, и в брюхе амбала образовалось дымящееся отверстие. Труп ещё только начал крениться, как в туловище второго сформировалась точно такая же дырка. Густо завоняло палёным мясом.
- Решительно не понимаю, Денис Аркадьевич, какой смысл было столько торчать в этой вашей армии, если не удалось усвоить даже простейшей вещи - врагов надо бить сразу насмерть?
Остроухий знакомец, одетый в необычного вида кроссовки и ещё более необычный пятнистый комбинезон с откидным капюшоном выходил из леса, держа в левой руке уже виденный Денисом кофр, правой же пряча в карман что-то некрупное, но тяжёлое.
- Таур?! - девушка во все глаза таращилась на пришельца.
- Как у вас тут говорят, "мир тесен", - подойдя к валяющимся на земле жертвам вплотную, Таур поставил свой багаж на землю, - Порой мне даже кажется, что это не полноразмерная планета, а мелкий астероид какой-то. Изольда, я бы посоветовал тебе всё-таки одеться. И заняться раной бесстрашного рыцаря. Судя по тому, что он до сих пор стоит, кость цела, но всё же.
Денис сумел наконец-то справиться с отвалившейся нижней челюстью.
- Вы... знакомы?!
Вместо ответа по-русски эльдар выдал вслух какую-то длинную, чрезвычайно эмоционально насыщенную фразу.
- Прошу прощения, не понял...
- Неважно, - пришелец вертел в руке трофейный пистолет. - Всё равно вы оба не знаете наших ругательств. Однако ваше умение влипать в опасные для жизни ситуации просто поражает. Мне что, на куски разорваться? Изя, что с раной?
- Только кожу сорвало, мышца даже не задета, - девушка, успевшая за разговором скоренько напялить одежду, присев на корточки, ловко ощупывала голень пострадавшего прямо через дырку в джинсах. - Сейчас всё будет хорошо...
Она неплотно обхватила раненую ногу ладошками, и голень Иевлева будто налилась теплом. Необыкновенным, живительным теплом, ни на что не похожим.
- Тсссс... не шевелись...
Девушка сдвинула бровки, обозначив меж ними крохотную складочку, на лбу выступили бисеринки пота. И вновь сердце Иевлева дало сбой. Так вот она какая, лесная фея... Красавица? Да что бы вы понимали! Красивых девушек полно, а вот такой... такой просто быть не может. Лесная фея...
- Всё, - фея отняла ладошки.
Помедлив, Денис наклонился, раздвинул дырку на штанах пальцами. Никаких ран. Ровная розовая полоска - и только... Чудо. Значит, всё верно, не ошиблось сердце - лесная фея она и есть. Ожившее суеверие. В дополнение к общему знакомцу, остроухому эльфу из книжек и по совместительству космическому пришельцу. Одни кругом сплошные суеверия выходят...
- Спасибо... Изольда.
- Тебе спасибо, - какая всё-таки удивительная у неё улыбка.
- Вообще-то вы уже познакомились де-факто, но всё же представлю официально... раз уж так сложилось, - эльдар чуть улыбнулся. - Это вот Изольда Жемчужина. Жемчужина, потому что папа был Жемчужин. Народная целительница, если использовать местную терминологию. А это Денис Иевлев, бывший лейтенант некоей армии и гениальный лингвист.
Таур сунул пистолет в карман комбинезона - странная одёжка тут же ответила переливом муаровых пятен.
- Отвечаю на ваши невысказанные терзания - преследования со стороны правоохранительных органов можете не опасаться. Те двое убежавших никому ничего не расскажут. Их земной путь закончен досрочно.
- Ты...их... - девушка закусила губу.
- Я их. Все прочие варианты нельзя признать удовлетворительными ни при каких условиях.
Таурохтар помолчал.
- И всё же, Денис Аркадьевич, один вопрос. Мне важно знать, поскольку ряд поступков аборигенов до сих пор не поддаётся прогнозированию. Отчего ты не бил насмерть? Страх перед уголовным кодексом выше прямой угрозы для жизни? Или подсознательно-слепая вера в то, что все люди братья, убийства совершаются только в кино, и всё в итоге будет хорошо?
- Не знаю... - улыбнулся Денис, и улыбка помимо воли вышла какой-то виноватой. - Не знал, что у него пистолет... Недооценил степень опасности. Грешен.
- Просто он добрый, - вдруг тихо сказала девушка. - Очень.
- Это я добрый, и притом очень, - не согласился эльдар. - А действия твоего рыцаря, прямо скажем... ладно, проехали. Вы в самом деле не представляете, кто это тут валяется. И что гораздо хуже, кто у него папа.
- Ты... его знаешь? - озадаченно спросила фея.
- Ну откуда? Просто успел прочесть в голове.
Таурохтар огляделся.
- Как я понимаю, вы теперь вряд ли расстанетесь. Что ж, это замечательно... Могу я попросить вас очистить арену немедленно? Мне не хотелось бы, чтобы вы наблюдали, что тут сейчас будет.
...
-... следующая остановка улица Сахалинская! Двери закрываются!
Автобус был почти пуст - мало кто под вечер стремится попасть на эту дикую окраину Москвы. Они сели на заднее сиденье, и она вдруг первой взяла его ладонь. Денис благодарно сжал её пальцы. Так тепло и светло на душе у него не было с далёкого невозвратного детства.
- Ты давно его знаешь?
Кого именно "его", Денис, разумеется, уточнять не стал. И так понятно.
- Не очень. Полгода... не, уже больше. Вскоре после того как погибли мама и папа.
- Извини.
- Ничего. Я уже понемногу привыкла.
Слабая улыбка.
- Время не лечит вообще-то. Время просто стирает.
Иевлев помолчал, переваривая. Вот как... вот так, стало быть...
- А с кем ты живёшь?
Вновь слабая улыбка.
- А ни с кем. Вообще-то у меня бабушка жива. Только она живёт отдельно, однушка у неё своя.
- Совсем одна живёшь? Слушай, я забыл спросить... извини, если что не так... тебе лет-то сколько?
- Шестнадцать, - она улыбнулась чуть шире. - Как Джульетте.
- Неа... - покачал головой Денис. - Это Ромео, как помнится из классика, было шестнадцать. А Джульетте двенадцать всего.
- Не, реально? - захлопала глазами Изольда. - А как же... слушай, но это же вроде педофилия выходит?
- Да ещё как выходит! - авторитетно подтвердил Иевлев. И они разом расхохотались.
И будто рухнула тонкая стеклянная стеночка, до сих пор разделявшая их обоих, рассыпалась на миллионы звенящих осколков. Они смеялись и болтали напропалую, просто так, обо всём на свете и ни о чём. Только бы слышать голоса друг друга.
-... да я вообще-то часто сюда езжу. Не знаю, как ты, а я без леса не могу. Кто ж знал, что нарвусь на этих подонков? Они же обычно возле кабаков отираются, лес для них чужой, чего им в лесу делать...
- Искать беззащитных жертв, чего же ещё. Хорошо, что они одежду тебе не порвали. Аккуратные, твари...
На сей раз девушка чуть замешкалась с ответом.
- Ну... вообще-то я её сама сняла.
- Э?.. - Денис захлопал глазами.
Пауза.
- Ну как тебе объяснить... Понимаешь, лес ведь весь пропитан жизненной силой... Нет, можно, конечно, и в одежде что-то получить, но если делать правильно, то надо снять с себя всё. И чтобы солнце пронизывало будто насквозь... понимаешь?
Денис только кивнул. Сейчас, глядя в эти глаза, ему казалось - вот-вот, и он поймёт вообще всё. Абсолютно всё. Все тайны Вселенной, до самого донышка.
-... Садишься на коврик, или там куртку расстеленную в позе лотоса, лицом к солнцу, закрываешь глаза, так, чтобы красный и зелёный свет гулял под веками... короче, слияние с биополем всего огромного леса, понимаешь?
И снова Иевлев только кивнул. В самом деле, чего тут непонятного? Только не отводи глаза, пожалуйста.
Она смущённо улыбнулась.
- Сегодня же такой день, считай лето. Последние отблески перед долгой зимой... Ну вот я и решила использовать. Сижу себе в медитации, а тут вдруг эти...
Иевлев вновь помолчал, переваривая.
- Слушай, а там же рядом Гольяновское кладбище вроде. Это ничего?
- Так в том и суть. Я обычно и стараюсь всегда проходить в лес через кладбище. Там такой поток негативной энергии порою... сильно обостряет восприятие, по контрасту. Ну как тебе объяснить... вот ты про живую и мёртвую воду читал же?
Она вдруг встрепенулась.
- Ой, мне же выходить!
Денис молча встал, не выпуская из своей ладони её пальцев. И она не отняла. Вот так, Изольда ты моя... Вот так.
- Я тебя до дому провожу, - улыбнулся Иевлев. - До самого подъезда. Нет, до самой двери. Можно?
И она лишь кивнула согласно.
И вновь они куда-то едут, уже в гремящем чреве метрополитена. Что-то вещает динамик в вагоне, с шипением раскрываются-закрываются двери... Ползут вверх-вниз ступеньки эскалатора... фонари освещают уже тёмную осеннюю Москву... неважно. Всё неважно. Ты только не отводи свои удивительные глаза, моя лесная фея...
-... А почему Изольда? В честь графини-прабабушки?
- Вовсе нет, - засмеялась девушка. - Вообще-то наше семейное предание гласит - когда меня впервые принесли маме кормить, кто-то из рожениц, лежавших с мамой в одной палате, воскликнул: "ой, какая худышка! Прозрачная прямо, будто изо льда!" Ну и вот... стала я Изольдой.
Она оглянулась.
- Ну вот мы и пришли. Вот это мой дом.
- Как?! - искренне изумился Денис. - Уже?!
- Мне тоже кажется, что прошла лишь минутка, - улыбнулась Изольда.
Пауза.
- Ну что ж... - тяжко вздохнул Иевлев, с видимым усилием отпуская её ладошку. - До завтра... Изольда.
Лесная фея лишь кивнула. Три шага бывший лейтенант пятился задом, пока не сообразил наконец развернуться. "До завтра"... Господи, когда-то оно ещё будет, это "завтра"?!
- Денис!
Он резко обернулся.
- Не уходи никуда. Не надо. Пожалуйста.
...
Сильно сплющенный огненный диск погружался в океан лениво, словно разнеженная красавица в тёплую ванну. Вот он осел в океанские воды наполовину... вот на четверть... вот уже только огненная горбушка торчит...
Зелёный луч, как всегда, вспыхнул лишь на пару мгновений и тут же погас, уступив место обычным на Лалиле золотым сумеркам. Вздохнув, Элентари закрыла глаза. Иллюзия заката... иллюзии, иллюзии, и снова иллюзии...
- Не помешаю?
- Садись, Циала, - начальница экспедиции со вздохом открыла глаза.
Щёлкнув пальцами, молодая валарка уселась в призрачно светящийся силовой шезлонг.
- Мне тоже нравятся закаты Лалилы. И зелёный луч как завершающий аккорд... Здесь, на Громме, закаты совсем другие. Небо, будто окрашенное кровью...
- Ты удивишься, но здесь на Громме Три тоже иногда бывает зелёный луч. Правда, очень редко.
Элентари чуть улыбнулась.
- У меня такое ощущение, Циа, что за время пребывания здесь, на Громме, ты повзрослела. Строже стала, что ли...
- Нет, - юная валарка поджала губы. - Я стала злее.
Пауза.
- Только теперь мне стал понятен смысл выражения "инфернальный мир"
Пауза.
- И сны стали сниться какие-то инфернальные. Птенец, бьющийся в яйце и никак не могущий пробить толстую скорлупу...
- Твоё подсознание очень верно уловило самую суть явления, Циа. Птенец, никак не могущий вылупиться - довольно точный образ этого мира.
Элентари тяжело вздохнула.
- А экстремальная коррекция - всего лишь разбивание скорлупы молотком.
Девушка наклонилась вперёд.
- Эли, ну а если мы ошиблись? Ну если?
Начальница экспедиции поморщилась.
- Слушай, Циа... Ты уже не та девочка, что восторженно загружалась на борт корабля. Эмоции мне не нужны. Только аргументы. Подтверждённые расчётами прогноз-варианты выхода аборигенов из той воронки, куда они столь уверенно и целеустремлённо лезут. Есть у тебя?
Пауза.
- Вот так-то. Да, разбивая скорлупу молотком, легко можно убить и птенца. Но что делать, если сам он выбраться не в состоянии?