Марина вертела головой так, что едва не слетал шлем. Да Москва ли это? Нет, никогда Москва не была такой красивой и нарядной...
Впрочем, сродство с Москвой-нуль всё-таки просматривалось явно, и многие места вполне можно было узнать. И МКАД, и Химкинское водохранилище, и даже Ленинградское шоссе, хотя здесь оно называлось иначе. Но уже сам проспект узнать было не так легко. И поток машин был плотнее, и сами машины не похожи: вместо привычных глазу угловатых коробок на колёсах - округлые, словно мыльницы, с прозрачным тонированным верхом... Мотоцикл обогнал автобус, больше похожий на аквариум, и только тут девушка сообразила - нигде не видно паутины проводов над улицами. Ни троллейбусов, ни тем более трамваев видно не было.
- А их тут и нет, - вновь уловил размышления пассажирки Йорген. - Трамваи, это же ужас какой-то! По-моему, жить в домах, выходящих на трамвайную линию, могут только глухие!
- А метро?
- Вот метро есть. Оно ж никому жить не мешает. Даже наоборот!
Чудо-мотоцикл свернул во дворы, усеянные палыми листьями - здесь, в Олирн-Москве, листопад был в разгаре. Вот интересно, здешние дворники так же метут метёлками?..
- Нет тут никаких дворников, - вновь просветил девушку Йорген, - жители раз в неделю выходят и убирают. Как это у вас там, в Энрофе называется - субботник?
А двухколёсная машина уже въезжала в крохотный скверик.
- Ну наконец-то, - Агиэль сидел на свежепокрашенной лавочке со скучающим видом. - Я чуть не заснул...
- Не обращай внимания, - с улыбкой посоветовал рыцарь. - Это он хочет похвастать необычайной стремительностью своего полёта. На деле же едва отдышаться успел.
- А хотя бы я и хвастаюсь. Зато от чистого сердца! - в глазах ангела прыгали озорные огоньки.
Мужчина и мальчик разом рассмеялись, и только миг спустя Марина поняла, что смеётся вместе с ними. Впервые с того страшного дня у неё получился настоящий, подлинно весёлый смех.
Всё, всё у нас получится! Просто не может не получиться...
- Док Наум пока занят, Йорик, я узнал. А пойдёмте в кафешку? - предложил Агиэль, вставая с лавочки. - Пирожных возьмём, какао... Йорик, чем возиться с маскировкой, дематериализовал бы, и все дела.
- Угу, щас! - Йорген уже закатил мотоцикл в кусты и делал над ним пассы. - Тебе рукава укоротить лень, а мне такую массу... И вообще, уважать надо технику!
...
-... Леха... Лешка, ты живой?
Громкий шёпот назойливо лезет в уши. Зачем лезет? Как болит... всё тело болит...
Непослушными, запёкшимися губами Алексей зашептал выученные наизусть слова. А темнота уже наваливалась, подминала...
Врёшь, не возьмёшь!
В голове окончательно прояснилось. В спальном помещении - или, может, кладовой? - гуляли звуки. Храп, стоны, усиленные железными резонаторами ящиков-ячеек... Измученные тела, лишённые даже проблесков сознания, пытались отдохнуть перед очередным, завтрашним тяжёлым днём.
- Ну ты как, Лёха? - заботливый шёпот в щели.
- Нормально, - усмехнулся Алексей. - Как будто массаж прошёл. Ты давай, п...зди дальше про кента. Чего он тебе сегодня велел рассказать?
Пауза.
- Ты чего, Лёха?
- Да ничего. Я ж говорю, всё нормально. Или я ссученных не видал? Провокатор, он везде провокатор. И здесь тоже.
Долгое, долгое молчание. Тихий, сдавленный плач.
- Ты прав, Лёха. Сучара я... Понимаешь, сам себя за говно держу, а не могу... Сил нет терпеть, гаввах ихний этот... На зоне никого так не опускают...
Горчаков молчал, кусая разбитые губы. Вот так, значит... А сам он продержался бы? Говорят, в берлинском гестапо говорили все без исключения, такие там мастера имелись...
- Ты рассказывай... Женя... - прошептал он.
Пауза.
- Так а толку? Первый закон зоны - ссученному не верь...
- Тут не зона. Тут Скривнус.
Пауза.
- Ладно... Ты думаешь, я поверил этому... памятнику, что они меня в покое оставят? Нет, Лёха... Не оставят. Ещё хуже будет. Да только уж всё равно мне. Сломался я, Лёшик.
В сердце будто кольнуло. Так его называла ОНА...
- А что им от меня надо?
Пауза.
- Понятия не имею. Думаешь, скажут эти твари? Однако, так думаю, нужен ты им для какого-то важного дела. Очень важного, Лёха. Потому как с народом они тут обращаются как кошка с мышью.
- Прощаю тебя, - неожиданно для себя самого сказал Алексей. - За зло, что ты хотел причинить, прощаю. И за предательство, что хотел совершить, прощаю.
Пауза. И снова шёпот в щели - потрясённый.
- А ты часом не святой?
Резкий звук металла, который Горчаков уже не спутал бы ни с каким другим. Так шагает железный голем.
Стальные пальцы ухватили за ногу, выдернув бывшего сержанта из норы, точно морковку из грядки.
- Встать ровно!
Темнота вокруг была такой, что не видно собственных пальцев перед носом - потолочные светильники в "складе рабсилы" не горели. И в этой тьме жутко мерцали рубиновым огнём глаза истукана.
- Значит, поговорили.
Алексей скривился от боли в боку. Здорово его сегодня эта статуэтка... Что ж, удивительного мало. Примитивные микрофоны - чего уж проще.
...
Солнечные лучи отражались от полировки стола, отчего на потолке дрожали размытые солнечные зайчики. Совсем как там... и даже на том же месте оказался кафетерий. Вот только внутри заведение изменилось весьма заметно.
Марина ещё раз окинула взглядом уютный зал. Вместо скромно-стандартной общепитовской мебели тут стояли диванчики, обитые красным бархатом, и столы были из натурального ореха, да ещё и украшенные резьбой. На стенах имелись какие-то аллегорические барельефы, под потолком красивые светильники... В общем, "вкус и достаток" демонстрировало заведение.
А вот девушек-официанток в кафешке не оказалось. Вдоль стены стояли автоматы раздачи, блестевшие никелем, стеклом и резным деревом. Марине было хорошо видно, как Йорген набирает на поднос угощение. Один автомат наливает в чашку кофе. Следующий автомат - столь любимое Агиэлем какао... А вот и пирожные за стеклом. И в конце раздачи автоматическая касса без кассира, в которую посетители просто совали какую-то пластинку. Марина вообще-то слышала краем уха, что в буржуинских странах имеются кредитные карточки, но в стране Советов подобных платежных средств ни разу не видела.
- Тут, похоже, никто ничего не ворует?
- Не... - ангел улыбнулся. - Тут уже никто. Тут себе дороже выйдет, красть чего-либо.
Девушка улыбнулась чуть недоверчиво.
- Странно... Я думала, где есть деньги, там есть и кражи...
- Ай, не понимаешь ты! Без денег им ещё нельзя тут. Не дозрели потому что. Тут даже заводы всякие имеются, представь себе. Не такие как в Энрофе, конечно, но имеются.
Марина захлопала глазами. Вот так "эфирные тела"...
- И снова неверно понимаешь, - Агиэль вздохнул. - Всякий труд состоит из двух компонент, как известно - духовной, иначе творческой, и материальной... Ну вот представь себе, к примеру, писателя какого-нибудь. Пишет он книгу. Написал, и напечатали её. И гонорар заплатили автору. А книгу ту никто не читает, ну не нравится она людям. Будет ли он доволен?
- Ну это кто как, - хмыкнула девушка. - Кто-то и будет...
- Вот! Так это не писатель, а халтурщик. Настоящему творцу нужно признание. И творит он по зову души, а вознаграждение материальное - это для плотного тела... или бренной плоти, если тебе так привычнее.
Марина покивала. Вообще-то её до сих пор изумляло это сочетание, "два в одном", как говорится... Мудрый философ и мальчишка-сладкоежка.
- А вот представь авиаконструктора. Ему для творческой реализации мало бумаги и авторучки. Ему надо, чтобы творения его летали в небесах - вот тогда человек этот и будет счастлив. А кто-то, представь, любит делать мебель собственными руками... или пусть даже руками робота - какая разница?
Марина снова покивала. Кое-что становилось понятно.
- Так вот... Я тебе рассказывал про Скривнус. Там труд лишён этой духовной компоненты начисто. И оттого является чистым проклятием. Здесь, в Олирне, всё наоборот. Вся рутина, нудная и бесполезная для души, удалена, и труд стопроцентно творческий. Приносящий радость. А поскольку население здешних мест составляют не одни поэты или философы, коим ничего, кроме мыслей, не надо, то и...
- Просвещаешь? - герр рыцарь поставил на стол поднос, полный всяких лакомств. Помимо вожделённых Агиэлем пирожных тут имелись ещё и виноград, и апельсины, и даже ананасы в сиропе. - Угощайтесь!
В голове гражданки Костровой шёл интенсивный мыслительный процесс. Так вот оно что... Так вот оно как, значит...
- Скажите, ребята... а без еды моё... ну... эфирное тело сколько может прожить?
Ребята переглянулись.
- Ведь ты уже сама всё поняла, - ангел чуть подался вперёд, цепко вглядываясь в глаза девушки. - Осталось сформулировать вслух. Ну же!
- Я думаю, здесь, в Олирне, - медленно произнесла Марина, - очень долго... Всё зависит от баланса энергии - так?
- Ну всё правильно. Всё верно. А ты думала, я ем эти пироженки из-за каких-то там жалких калорий? Да не нужны вообще эфирным существам никакие калории! Жители Олирны могли бы в принципе ничего не есть. Но зачем, если на этом уровне скромные плотские удовольствия дают ещё весьма изрядную долю притока? Все любят вкусно покушать!
- Наш Агиэль настолько привык пополнять жизненную энергию сим наиболее простым и доступным способом, что порой в Энрофе это приводит к обратному результату, - хмыкнул Йорген. - Сколько раз пришлось промывать желудок, забыл? "Ой, Йорик, как мне плохо!"
- Были такие ошибки на жизненном пути, - нимало не смущаясь, признался ангел. - Не рассчитал потому что. Понимаешь, при адаптации к нулевому уровню тело приобретает основные свойства тамошнего плотного...
Тут Марина, не выдержав, рассмеялась, и двое её друзей весело засмеялись в ответ.
- Ой, мама, гляди, ангел! - девочка лет пяти вовсю глазела на Агиэля. Более взрослые посетители такой откровенной реакции не проявляли, из чего Марина сделала сразу два вывода. Первый - ангелы для Олирны хоть и не такая экзотика, как для Энрофа, но и не массовое явление, на которое можно не обращать внимание. И второй - здешние обитатели весьма хорошо воспитаны...
- А ты откуда меня знаешь? - удивилась малышка, оттопырив нижнюю губу. - Ты что ли всех знаешь, да?
- Не всех. Только тех, кого вижу, - и в который раз Марина изумилась, сколь разнообразными могут быть выражения ангельского лица. Такое ласковое и мудрое...
- А можно мне тогда твои крылья потрогать? - не унималась стрекоза.
- Катя! - мама девчушки улыбалась смущённо. - Вы извините её, непоседа такая...
- Не за что вам извиняться! - Агиэль улыбнулся в ответ совершено изумительной улыбкой. - Непоседа, это то, что надо! Потрогать можно, - ангел оттопырил крыло. - Иди сюда!
Девочка не заставила себя упрашивать, и через пару секунд уже сидела на ангельских коленях.
- А ты меня поднять можешь высоко-высоко?
- Ну я же не самолёт, - засмеялся Ага. - А ты почему здесь?
- Ну не могу же я оставить маму, - рассудительно заявила девчушка. - Она же без меня затоскует, вот!
Марина прикусила губу. Только сейчас до неё дошло, что дети попадают в здешние места не совсем естественным способом... если говорить предельно мягко.
- Ну ничего... - теперь голос у Агиэля был не просто ласковым, но каким-то даже воркующим. - В следующем круге всё у вас будет хорошо... и у тебя, и у мамы... И когда всё в той жизни получится, вы подниметесь высоко-высоко...
Новая посторонняя мысль всплыла в голове. Если все тут так живут-обитают... Пожалуй, жизненная энергия будет прибывать и без всяких пирожных.
...
-...Пошёл!
Сильный рывок цепи едва не переломил шейные позвонки. Стальной ошейник врезался в кожу, но Алексею всё-таки удалось устоять на ногах. Впереди мотался из стороны в сторону Жека, худая спина и зад были покрыты синими полосами. Глиняные истуканы твёрдо топали по пыльному асфальту, впереди маячила фигура железного голема. А по сторонам тянулись серые, угрюмые туши заводских корпусов. Завод? Нет. Адский концлагерь. И единственной "продукцией" этого дьявольского предприятия являются страдания узников.
Крылатые химеры, восседавшие на парадном крыльце "заводоуправления", злобно скалясь, провожали взглядами процессию. Как и следовало ожидать, узников не повели через парадный вход - обойдя здание, железный истукан с лязгом постучал в низенькую полуподвальную дверцу, притулившуюся в нише.
- Принимай!
Подвальные коридоры освещались всё теми же трубками, дающими мертвенно-голубоватый свет - других осветительных приборов здесь Горчаков ещё не видел. Трубки эти только внешне походили на лампы "дневного света", распространённые в том, живом мире. Во всяком случае, никаких проводов к ним не подходило, и как работают данные устройства, он не знал.
- Давай сюда! - новый рывок цепи.
Глиняный конвоир втолкнул Алексея в узкую бетонную каморку, пинком опустил на колени. В стену камеры был вделан железный штырь, на котором висело некое железное изделие с тремя округлыми отверстиями.
- Руки! Голову подними!
Железная штуковина, как выяснилось, являлась кандалами - обе руки и шея узника оказались закованы, так что стоять тут можно было лишь на коленях, в крайне неудобной позе. Ржавая железная дверь с лязгом захлопнулась, отсекая скудный свет, сочившийся из коридора, и Алексей Горчаков остался один. Один на один со своими мыслями.
Он слабо улыбнулся. Хорошо, что Маришка не знает... И мама.
...
Нет, это строение нимало не походило на ту лесную избушку, где осталось тело спящей царевны Костровой. Вполне современный, даже где-то стильный корпус солидного санатория...
Стеклянные двери учреждения бесшумно разошлись, и на крыльце возник худощавый человек неопределённого возраста, одетый в бледно-зелёный халат, в каких обычно оперируют хирурги. Курчавые волосы, тонкий нос с горбинкой, живые и умные карие глаза...
- Здравствуй, глубокоуважаемый Наум Натаныч! - первым поздоровался рыцарь.
- Здравствуйте, здравствуйте, друзья мои! - доктор с юношеской живостью сбежал по ступенькам, пожимая руки. - Очень приятно! Очень... Вы и есть та самая Марина?
- А... да, - Марина невольно порозовела. Надо же, она, оказывается, известная личность в Высших мирах...
- Прелестно, просто прелестно! Ага, ты с каждым разом всё очаровательней. С такими данными, позволь заметить, следует спать исключительно на горячих дамских...
- Но-но, я попрошу! - отъявленным котячьим голосом заявил Агиэль, и все дружно засмеялись.
Они уже шли по коридорам, широким и светлым. Навстречу изредка попадались пациенты, нимало не производившие впечатление больных, и вообще, учреждение не очень-то походило на больницу.
- И тем не менее это лечебное учреждение, - как обычно, Йорген уловил мысль. - Души, они ведь тоже нуждаются в лечении.
- Да ещё как, ещё как нуждаются! - воскликнул Наум Натаныч, перепрыгивая через ступеньку. - Это в Энрофе болезни, пардон, всё больше скотские. Глисты там, или какой-нибудь грипп... И лечить их даже как-то скучно, что ли - пилюли, инъекции... А тут - уууу... Как прибор? - без перехода спросил он.
- Спасибо, прошёл без повреждений. И действует как часы. Бабушка Настя, правда, упиралась изрядно, однако против Аги ей не устоять.
Марина озирала помещение, чрезвычайно напоминающее реанимационный бокс. Бело-голубые стены и потолок, кровать без спинок посередине, какие-то приборы... Да что же это?
- Простите, Мариночка... эээ... они вам, что, не объяснили? - доктор Наум озадаченно наблюдал за выражением лица гостьи.
- Да некогда, Натаныч, это же сложная теория, - голос герр рыцаря содержал непривычно большую долю раскаяния.
- Что значит некогда?! Что значит сложная?! - возмутился док. - Всё же просто до элементарности!
Он метнулся куда-то, и через пару секунд в руке доктора Наума красовалась ярко раскрашенная матрёшка - примерно такими торгуют по всей России, и в особенности у гостиниц для интуристов.
- Вот, смотрите, - док ловко расчертил лист бумаги уже знакомой схемой "электронных уровней". - Полагаю, с устройством Шаданакара эти двое всё-таки успели вас ознакомить?
- Ну это-то да, - за Марину ответил Йорген.
- Хорошо. Теперь глядите, - Наум Натаныч ловко расчленил наружную, самую большую матрёшку. - Вот это ваше плотное тело. Вы его оставили в Энрофе. Наиболее плотную часть себя. Здесь, в Олирне, вы оставите следующую, скажем так, значительно менее плотную часть. И так далее до уровня... хм... куда вам следует попасть. Доступно?
Марина смотрела на ряд весело улыбающихся матрёшек. Куда уж доступней. Что ж... Она будет хорошей матрёшкой. Весёлой и прочной.
- Разложение на гармоники в ряд Фурье, - неожиданно для себя самой ляпнула студентка Кострова.
- Ну вот видите!! - восхищённо вскричал доктор. - Всё, всё она понимает! Можно и так. А когда придёт время вернуться, - док ловко собрал матрёшек воедино, - все эти гармоники объединятся в вас, Мариночка. Целую, единую и неповторимую. Доступно?
- А можно вопрос? - решилась девушка. - А как же они? - кивок в сторону Йоргена и Агиэля. - И ещё Кузьма... и кот Матвей... я же его видела уже в...
- А! Всё просто, - Наум Натаныч убрал самую большую матрёшку. - Вот это Кузьма. Нет опорной гармоники, нулевой, тскзть... ну то есть плотного тела. Вот это, - он поставил рядом большую матрёшку и остальные, вложенные друг в друга, - кот Матвей. Могущий иногда пребывать в двух ипостасях разом. Что касается этих ребят, - кивок в сторону рыцаря и ангела, - то тут несколько сложнее...
Доктор Наум разделил четыре самые крупные матрёшки надвое и аккуратно поставил половинки рядом, остальные сложил друг в друга. Марина с интересом наблюдала за манипуляциями.
- Вот это, скажем так, модель нашего бесстрашного рыцаря. Он имеет место на уровнях от Энрофа до Нэртиса, скажем так, в несконденсированном виде. Или виртуальном, если вам так удобнее. Ему, кстати, тоже - поскольку можно возникать в каждом из данных слоёв Шаданакара, минуя... мммм... известные вам неприятности. Вот так!
Доктор насадил верхнюю половинку матрёшки, наглядно и доступно изображая процесс появления герр рыцаря в нулевом, иначе плотном мире.
- Но если наш глубокоуважаемый герр Йорген вздумает проникнуть выше, ему потребуется помощь. Ну то есть подниматься придётся примерно так, как вам, прелестная Мариночка, - Наум Натаныч разложил оставшиеся матрёшки в ряд Фурье.
- А Агиэль?
- А! Наш невозможно очаровательный Агиэль ещё более любопытный случай, - док окончательно разобрал несчастных матрёшек на составляющие, расставил нижние половинки, как чашки. Взял последнюю, самую маленькую и оттого неделимую фигурку. - Когда он хочет попасть в нужный слой, то делает так, - доктор бросил в нижнюю половинку самой большой матрёшки крохотную деревянную куколку. - Раз! И он уже у вас, в Энрофе. Доступно?
Марина понятливо кивала головой. Доступно, отчего же нет... Единственное, чего тут не хватает - галоперидола. А так всё просто.
Рыцарь и ангел рассмеялись разом, очевидно, уловив ход мыслей девушки.
- Наум Натаныч, давай уже перейдём от теории к практике, - отсмеявшись, предложил Йорген. - Время идёт.
- Ну что ж... - вздохнул доктор. Достал из шкафчика бутылку тёмного стекла, нацедил бесцветную жидкость в мензурку и протянул пациентке. - Прошу!
Марина послушно проглотила довольно безвкусный раствор. Потянула с себя одежду.
- Нет-нет, рано! - остановил её док Наум. - Рано, Мариночка. Вы же кушали сегодня...эээ... в кафе?
Внутри у Марины завозились смутные подозрения.
- Нет, нет, кто спорит! - Наум Натаныч поднял ладони, словно защищаясь. - Здесь нет никаких инфекций, в том числе и кишечных. Вирусы вообще недействительны, эфирные же тела бактерий слишком незначительны и мгновенно гаснут... Но бережёную, как говорится, и Бог бережёт... В общем, облегчиться крайне желательно.
Ощущения в животе уже развеивали у Марины остатки иллюзий насчёт раствора-снадобья. Да, её эфирному телу облегчиться не просто желательно, но остро необходимо.