Ему снился странный сон. Страшный? Нет, пожалуй... После всего, что он увидел здесь наяву, любой кошмар покажется розовым.
... Небо светилось пепельным светом - ровно настолько, чтобы можно было отличить то небо от земли, чёрной, как сажа. Непроглядную тьму разгонял лишь мертвенный синеватый свет белых трубок, похожих на лампы дневного света. Эти огни своей россыпью очерчивали контуры довольно большого города, за границей которого тьма властвовала безраздельно.
Мертвенный неподвижный свет белых ламп-трубок перебило неровное оранжево-красное сияние. Между старинных домов, пялящихся на мёртвую улицу пустыми провалами окон-глазниц, шагало невиданное чудовище - кошмарная помесь крокодила с тираннозавром и чем-то уже совершенно иррациональным, недоступным для описания нормальным человеческим языком. Полупрозрачное тело монстра светилось огненными сполохами, кроваво-рубиновые глаза всматривались в окна. Вот адский зверь остановился, выдвинул глаз на длинном стебельке, сунул его в оконный проём... Не найдя ничего интересного, двинулся дальше.
Из-за поворота вывернулся новый персонаж - не то средневековый рыцарь, закованный в железо с головы до пят, не то ходячий памятник. Чудовищный зверь в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от жертвы, и заглотил с головы, не жуя. Спустя пару секунд с досадой отрыгнул, и "памятник" с лязгом покатился по булыжной мостовой. Монстр зашагал дальше, пострадавший, полежав немного, поднялся и двинулся прежним курсом, явно загребая боком - видно было, что истукан серьёзно деформирован... И откуда-то будто извне всплыло смутно знакомое слово "железный голем" Откуда? Где он мог видеть?..
А впереди уже вырастало угрюмое крестообразное здание, в котором даже во сне легко было признать тюрьму. По всему периметру сияли всё те же белые трубки-лампы, кое-где блестели чугунные головы "памятников"...
Окна тюрьмы были забраны необычайно густыми решётками, сквозь которые даже ребёнок вряд ли просунул бы руку. Окно, одно из многих, приближалось... ещё... ещё...
"Алёшка..."
Лицо, такое дорогое, было прямо перед ним. Только протяни руку... или просто губами к губам...
Но нерушима Грань, и недостижимо отражение в зеркале.
"Лёшик... Ты не бойся, Лёшик... Главное, не бойся. Мы тебя выручим"
Там, во сне, их взгляды наконец-то встретились.
"Я люблю тебя. И потому спасу и сохраню"
Взрыв в голове!
Алексей распахнул глаза, разом выныривая из толщи сна. На потолке светилось бледное размытое пятно - свет ламп проникал через окно. Единственный свет в этом мире... где всегда ночь.
В обширной камере находились люди. Они спали на трёхъярусных нарах, отблёскивающих голым металлом, и сами были совершенно голые. Ни подушек, ни одеял, ни каких-либо других постельных принадлежностей не было - как, впрочем, не наблюдалось и признаков одежды. Узники храпели и стонали во сне, и только один лежал на спине с широко открытыми глазами... Лежал и улыбался в аду.
...
Лес застыл в сторожком зимнем сне, не нарушаемом ни единым звуком. Косые лучи утреннего солнца освещали верхушки берёз и сосен, но под мохнатыми лапами ели ещё таился хмурый сумрак...
Лес на полянке с Грань-камнем был девственно чист, только по краю его перечеркнул характерный заячий след. Наверное, ночью был снегопад... Что-то не так было с этим снегом... Что именно?
Они шагали по той же тропинке, теперь начисто укрытой снежным покрывалом, назад к избушке N 13, где покоилось тело спящей царевны Костровой. Самое плотное, оно же нулевое. Опорная гармоника в длинном ряду Фурье. Обыкновенное живое тело, столь хрупкое по сравнению с эфирными составляющими более высоких порядков... Позади шагал крылатый мальчик, дисциплинированно надевший трусики согласно местному уставу, впереди рыцарь, одетый в непременные брюки и белую рубаху.
Марина вдруг поняла, что их троица не оставляет следов. Ноги утопали в снегу по щиколотку, точно в густом тумане, не ощущая морозного хлада. Она даже оглянулась, чтобы убедиться - так и есть. Как были на поляне лишь заячьи следы, так и остались. Ну она-то ладно, привидение, а почему Йорик с Агой...
"Док Наум смутил тебя кажущейся простотой явления со своими матрёшками" - улыбнулся Йорген. - "Не всё так просто. Во всяком случае, и мне, и Аге сейчас удобнее побыть привидениями"
Не удержавшись, Марина протянула руку и ощутила под пальцами могучие спинные мускулы герр рыцаря. Хм?
"Чем ты удивлена? Мы с тобой в одной квантовой фазе, выражаясь строго научно. Не совпадающей с этим миром"
Марина наконец вспомнила, какую именно постороннюю мысль не успела додумать, уходя из этого мира.
"Ребята, а почему мы сквозь землю не проваливаемся? Сквозь берёзы там разные, как сквозь кисель проходим, снег вот опять же..."
"Законный вопрос. Чтобы не вдаваться в теорию сверхотносительности, скажем так - земная твердь обладает особыми свойствами. Всё носит на себе земля-матушка... даже то, чему давно следовало бы провалиться"
"Но если ты приглядишься внимательней, то увидишь, что ноги твои опираются не на сам грунт, а на некую среднеквадратичную поверхность" - встрял в безмолвную беседу Агиэль. - "Особенно это заметно, когда почва неровная, скажем, при хождении по каменным осыпям"
Девушка кивнула - понятно... И вспомнила, как они шли по лестнице, словно это был некий волнистый пандус. Среднеквадратичненько всё, стало быть...
"Я и не мёрзну потому же?"
"И это тоже. Тепло и холод привидения воспринимают весьма опосредованно"
"И чтобы предвосхитить следующий вопрос, скажу - этот мир ты также видишь сейчас не напрямую, а через вторично-квантовое отражение" - перехватил инициативу в беседе Йорген. - "Как привидения воспринимают звуки, я рассказывать не стану, это и Наум Натаныч вспотеет, объясняя. А вот запахи воспринять уже не удаётся, хоть тресни"
Знакомая избушка курилась дымком из трубы, и казалось, приветливо улыбалась добрым гостям. Марина ответно улыбнулась доброму дому. Не жалей улыбок своих, и они вернутся сторицею...
"Классно сказано! Кузьма с Матвеем оценят непременно" - ангел фыркнул смешком. Не останавливаясь, вошёл в закрытую дверь. Помедлив секунду, девушка нырнула следом. Надо привыкать, овладевать профессиональными навыками кадрового привидения.
В доме было уютно, как обычно. Бормотал утренние новости телевизор, вилка которого валялась на полу. На кровати возлежала в летаргическом сне спящая принцесса, под бочком коей клубком свернулся кот Матвей. Домовой Кузьма ошивался подле печки, в которой баба Настя готовила чего-то вкусное. Перед образами теплился крохотный огонёк лампадки.
- Здравствуй, баб Настя! - первым поздоровался Агиэль.
- О! Явились, голубчики! - судя по всему, колдунья видела потусторонних гостей вполне отчётливо. - С возвращеньицем. Всё хорошо?
- Пока не всё, но уже кое-что, - по телу Йоргена пробежала волна слабого сияния. - Здравствуй, бабушка Настя.
Марина, не удержавшись, ткнула пальцем - палец вошёл в герр рыцаря без сопротивления... Вот как, стало быть... Совместил фазу с этим миром...
- А ты чего, Агуша? - бабушка водрузила на стол самовар. - Материализуйся уже!
- Щас, только облёт окрестностей сделаю незаметненько... Бережёных и Бог бережёт. Вы тут без меня не начинайте!
- Опять голышом? - расстроенно всплеснула руками старушка.
- Да ай, баб Настя! - ангел нырнул обратно в дверь, явно избегая опасности быть насильно одетым.
"Переживает за внучка" - рыцарь улыбнулся. - "Хотя ангела, да ещё в виде привидения, простудить непросто даже в Антарктиде, не то что под Москвой"
- А ты вслух говори, невежливо это, - бабушка накрывала на стол. - Марина свет Борисовна, и тебе пора бы в облик-то вернуться. Чай, надоело призраком-то пребывать...
Кот мягко спрыгнул с постели.
- Прошу! Я говорил - сохранность гарантирована!
Улыбнувшись бдительному стражу, девушка уже привычно легла в своё тело, будто скрипка в футляр. Кожу обожгло словно крапивой, и летаргическая принцесса открыла глаза.
- Ну вот... - Йорген вынул тончайшие иглы из локтевой вены и шейной артерии, протёр места уколов ваткой. Остро запахло спиртом. Изображение бьющегося сердца мигнуло и погасло. - Всё пока удачно.
- И не к делу твой прибор-то...
- Не мой, баба Настя, а Наума Натаныча. Привет тебе от него, кстати, - рыцарь отлеплял крохотные присосавшиеся датчики.
- Ну, всё вроде тихо, - сквозь дверь ввалился Агиэль, на ходу складывая крылья. По телу ангела пробежала световая волна совмещения с этим миром. - М-м... вкусно пахнет, баб Настя. Чё дают?
- Всё дают, - мягко засмеялась хозяйка. - Вафельные трубочки с кремом, ватрушки вот с клубничным джемом...
- Вау! Я хочу!!!
Марина лежала в постели и улыбалась. Как тут хорошо... Нет, кто спорить - в Олирне отлично, в Ирольне ещё лучше, в Фэйре просто замечательно... тем более в Нэртисе, где прописан Йорген... И уж совсем непредставимо-волшебно в Готимне, настоящем преддверии Рая.
Но лучше всего здесь, в Энрофе. Мире живых людей.
...
Бархатные портьеры скрадывали и без того неяркий свет, однако человек в тёмном костюме - неброская вещь, но явно "от кутюр" - не снимал чёрных очков, подчёркивавших нездоровую бледность неподвижного лица.
Его собеседники выглядели значительно живее. Полнощёкий типчик в малиновом пиджаке и галстуке, с рыженькой бородкой и щёткой волос на голове имел мышиные бегающие глазки, и более всего походил на какого-то ведущего балагана, или, как говорит молодёжь восьмидесятых - диск-жокея. Второй персонаж был проще - крутейшая кожаная куртка, шнурованные башмаки, какие носят солдаты антисоветского блока НАТО, стрижка под машинку и золотое кольцо-печатка. Через несколько лет таких будут почтительно звать иностранным словцом "рэкет", пока же это была "неформальная советская молодёжь". Которую из рук вон плохо разыскивает милиция.
- Что будем кушать? - почтительно обратился официант к чёрным очкам, склонившись. Судя по позе, в данном заведении данный клиент пользовался большим авторитетом.
- Коньяк, водка, закуска соответственно. Горячее на двоих. Мне кофе двойной, одно "Чинзано" и минералку.
- Будет сделано!
Официант исчез, человек в чёрном даже не проводил его взглядом.
- Итак, что сделано?
- Всё нормально, шеф, - заговорил живчик с бородкой, - всё под контролем...
- Конкретнее.
- Дома она не появлялась. У подружки той тоже. Как уехала с тем байкером, так и с концами.
- Что родители?
- Спокойны родители... Шеф, одна странность - телефон у них молчит мёртво. Ни исходящих, ни входящих.
"Диджей" прервал рассказ - подошёл официант, начал расставлять блюда и графинчики.
- Желаете что-нибудь ещё?
- Пока нет.
- Приятного аппетита!
Официант покинул кабинку, не забыв поклониться.
- Дальше.
- Да, так вот, я и говорю... ни исходящих, ни входящих. Я даже подумал, не обрыв ли линии... А звонить вы не велели...
- Правильно. "Жучка" где разместил?
- Рядом с проводом, на стене прилепил. На соседней площадке, где коробка телефонная... Шеф, а может, он просто того, "жучок" этот?..
- Этот не может быть "того". Не та техника. Жмых?
- Пацаны говорят, по Ленинградскому шоссе укатили они, - вступил в беседу "неформал". - За Истрой пропали начисто. Как партизаны в лесу, бляха муха.
- Всё правильно.
- Шеф, а вы бы просветили нас, что ли... - решился Жмых. - А то трудно в темноте шарить. Дело страдает. Почему, к примеру, нельзя в ту кафешку "жука" засандалить? Чиха вот у нас мастер, сделает легко... И на хату ейным предкам тоже...
"Шеф" отхлебнул кофе, полглотка "Чинзано", запил минеральной водой, явно размышляя.
- Дело страдает, говоришь... Ладно. В забегаловку ту ничего ставить нельзя по одной причине. Те двое чувствуют "поток внимания" к их персонам.
Подельники-кореша переглянулись.
- Как это?
- Поясняю. Как только кто-то обратит на них внимание... это всё равно, как фарами осветить. Останется глянуть, откуда тот свет исходит. И всё. Вами займутся плотно.
"Диджей" и "неформал" снова переглянулись, на этот раз опасливо.
- Ни хрена се... Но "жучок", это ж прибор...
- Мне некогда объяснять все тонкости. Поэтому просто поверь. "Жучка" они почуют сразу, затем установят личность того, кто его ставил. Если на пальцах объяснять - представь, что там, в кафе этом, стоит телекамера, и пишет всё на видик. Нашли прибор, отмотали запись назад и пожалуйста - вот они, ваши симпатичные лица.
На сей раз подельники переглянулись не просто опасливо, а со страхом.
- Охренеть...
- На квартиру её "предкам", как ты выразился, поставить в принципе можно, пока её дома нет. Но нет смысла. Её родители ничего не знают, и всё, что мы услышим, это телевизор плюс разговоры о бытовых проблемах. Так что это абсолютно ненужный риск.
"Шеф" снова пригубил "Чинзано", кофе и минералку. "Диджей" и "неформал", не сговариваясь, выпили по стопке коньяку. Помогает от нервов.
- Ну ладно... А вот как они в том скверике растворяются, уму непостижимо... Шеф, я гутарил с теми шкаликами - бабки самые натуральные были, мамой клянутся! Менты им втёрли, конечно, что фальшивые... Были б фальшивые, замели бы пацанов. И скамейка сломанная, сидеть на ней нельзя ну никак. Я проверял.
- Скамейка? - впервые лицо "шефа" утратило ровную мертвецкую неподвижность. - Ты был в том месте?
- Ну... - заморгал Жмых. - А чего? Вы ж велели отследить девку. Она как вошла в ту аллейку, и с глаз долой. Я подождал-подождал, никто не выходит... Пацаны со всех сторон были, увидели бы...
- Дальше.
- Никого там не было, я ж говорил уже в тот раз. Только "запор" горбатый проехал с очкариком. Но она в него не садилась, точно. Да он вообще один там был, очкарь этот, я сам видел!
- Вернёмся к скамейке.
- А чего скамейка?.. Ну, я подождал... Целый час ждал, бляха муха. Потом пошёл глянуть, не померла ли в кустах эта девка. Как сквозь землю! И на лавке той одна доска поломанная...
- В общем, так... Задание прежнее - следить за девкой. Издали и незаметно. Когда с ней сутулый мальчишка и высокий мужик - следить ОЧЕНЬ издали, и только из машины. Не уверены, лучше бросьте слежку, узнаете косвенно, где была подопечная... Докладывать мне обо всех изменениях обстановки немедленно. Да, и о звонках телефонных тоже. Всё пока!
"Шеф" залпом допил своё "Чинзано".
- И запомните, если хотите ещё пожить - не суйте свой нос в ТО МЕСТО! Я ладно... а они вас не просто убьют.
Бледнолицый встал, не глядя швырнул на стол банковскую пачку пятидесятирублёвых купюр.
- Рассчитаетесь сами, остальное ваше!
- Да, шеф!
Проводив взглядом "шефа", Жмых и Чиха вновь переглянулись, залпом выпили и налили по-новой.
- В какое-то сильно крутое дерьмо мы вляпались с тобой, Чиха.
- А чё делать? Теперь надо идти до конца...
- А я б свалил, честно.
- Ха! Свалил... От этого свалишь, угу...
...
-... А я ему и говорю: ты, козёл...
-... Поезд через мост шёл, мне бы секунд пять обождать... Нет, думаю, в воду прыгать легче...
-... Да хрен его знает, как, я ж пьяный был, не помню... Когда очнулся, чую, холодно... Встаю, весь голый. Ну, думаю, кто ж эти гады, резинки от трусов не оставили... А потом гляжу, мой трупак окоченелый в снегу. И не дышит, мля... А я вроде как дышу, и не так холодно уже... И тут этот... Конвоир...
Голоса вяло звучали, переплетались и сливались во тьме. Алексей лежал, заложив руки за голову, и слушал вполуха. Пустой трёп, не более... вчера, и позавчера...
Он уже понял, в чём главная мука этого самого Морода. Если в Скривнусе был беспросветный и тупой физический труд, а в Ладрефе умственный, то здесь узников истязали бездельем. Никто не давал никаких заданий, и вообще... Даже в тюрьме есть какое-то разнообразие, обед там, ужин, вызов к следователю... Здесь заключённые были полностью предоставлены сами себе. Бесконечная ночь и свет ламп, пробивающийся через решётку - вот и всё разнообразие мира. Все темы перетёрты уже до дыр... Горчаков давно потерял бы ориентацию во времени, если бы не волна "мораны", исправно оглушавшая жертвы ежесуточно в назначенный час.
И только время от времени приходила высокая комиссия - отбирать ягнят для шашлыка... ну то есть для гавваха, конечно же.
Не в силах более слушать бесконечный пустой трёп, Алексей встал и направился к "параше", протискиваясь в узких проходах - нары были расставлены очень плотно.
- Ну, ты!.. - кому-то всё же удалось наступить на ногу.
- Да тихо, мля, не шуми, братан. На глиняшек гнев свой припаси, а мне не надо. Звиняй.
Обиженный, подумав, решил не раздувать. Лень вставать... Вот интересно, могут ли атрофироваться эфирные мышцы от долгой гиподинамии?
В углу камеры шумел водой унитаз. Никаких иных источников водоснабжения для зэков предусмотрено не было. Очевидно, расчёт был на унижение, как и всё в этих дьявольских мирах. Ещё бы, пить из "параши" и в неё же мочиться... Алексей усмехнулся. Моча всех эфирных обитетелей, это по сути излишки воды, не испарившейся через лёгкие и кожу. Она даже не пахнет ничем... А по большой нужде покойники принципиально не ходят. Не умеют.
- Ну ты, козлина!!
- Заткни пасть, порву нах!!!
Драка. Горчаков напился воды, затем слил из мочевого пузыря излишки. Вот интересно, что будет, если разорвать сей круг? Это же в основном сила привычки...
Сильный удар в спину. Не вникая, кто и почему, Горчаков с разворота врезал в рыло тёмному силуэту и тут же отпрыгнул в сторону. В камере уже стоял вой, рёв и грохот, гудело железо шконок, отборный мат... Такие бои местного значения возникали практически ежедневно. Вот интересно, не имеется ли какой-нибудь "мораны", провоцирующей подобные драки?
Дверь с лязгом распахнулась, и в камеру цепочкой повалили големы. Удары дубинок и каменных лап стремительно гасили конфликт. В отличие от людей големы неплохо видят и в темноте.
- Все по местам! Лежать тихо! - граммофонный голос железного надзирателя. Алексей успел юркнуть на своё место, не получив положенной порции тумаков.