-... И всё же нельзя было выходить так близко, Илу. Инструкция для чего?
Варда сердито смотрела на мужа, чуть шевеля ноздрями.
- Брось, Ва. Это же не первый подход, когда нет никаких гарантий. Мы знаем уровень здешней цивилизации...
- Никогда больше не доверю тебе курсор!
- Ну не злись, Ва, правда. Что может случиться? Внешнего контроля у Громмы Три тоже нет, как мы убедились. Ну даже если мои эльдар и сумеют увидеть вспышку, что с того? Это если они организовали Службу контроля неба, что вообще-то не факт. Что касается остальных...
-... То их мои любимчики эльдар уже перебили, - закончил за товарища фразу Майар, зевая после гибернатора.
- Это скверная шутка, Май, - сверкнул глазами Илуватар.
- Может, и скверная, однако не шутка, - ухмыльнулся Майар. - Материализатор у остроухих, кто может им помешать?
- Внутренняя совесть, если ты слышал о таком понятии.
- Ой, да хватит вам ссориться, мальчики, - вмешалась Элентари, тщательно осматривавшая себя в зеркальном отражении одной из стен. - И ты не сердись, Ва. Разумеется, Илу ни за что не пошёл бы на нарушение даже самого маленького пункта священной инструкции, если бы не жаждал поскорее увидеть своих эльдар. Сказать откровенно, я тоже в нетерпении увидеть всходы. Ва, я заказываю праздничный завтрак? Как-никак переход завершён...
- Заказывай, Эли, - улыбнулась Варда, - пока эти двое не съели друг друга.
- Завтрак, это другое дело! - сменил тон Майар. - Кстати, Илу, что ты думаешь по поводу пункта инструкции, предписывающего ложиться в гибернатор с пустым кишечником? По-моему, он также сильно устарел.
- Вот тут ты прав, Май. В следующий раз...
- Болтуны! - не выдержав, рассмеялась Варда.
Глава 5.
Буйные всходы
Лучи восходящего солнца брызнули на вершину зиккурата с такой неистовой силой, что Валхал поспешно зажмурился. Вот уже скоро десять тысяч раз встречает он восход светила на самой высокой точке города, и с каждым годом всё труднее даётся подъём на вершину пирамиды, ступенчато громоздящейся над городом...
Верховный жрец поднял руки, и повинуясь этому сигналу, в толще стен завыли трубы, нагнетаемые мехами. Протяжный утробный рёв поплыл над Гиамурой, напоминая его жителям, что начался новый трудный день.
Валхал открыл глаза, опуская руки. Солнце поднялось чуть выше, и лучи его уже освещали Великий Дом. Крыша дворца сверкала позолотой, и только конёк со стороны фасада темнел провалом - там шли работы. Резиденцию Повелителя окружала могучая стена из обожжённого кирпича, своим густо-красным цветом напоминавшая кровь. За стеной густо зеленели плодовые деревья, над ними лениво шевелили перистыми листьями пальмы, надёжно укрывая от солнца всё, что творилось под их сенью... Жрец усмехнулся. Да, многое из того, что творилось под сенью этих деревьев, солнцу видеть не пристало...
И только два гигантских изогнутых рога, отсвечивая золотом, возвышались над морем садов, как будто там прилёг отдохнуть немыслимых размеров бык. Валхал плотно сжал губы. Скоро, совсем скоро свершится святотатство, и Пирамида Солнца перестанет быть самым высоким строением в Гиамуре. Ибо рога эти были ничем иным, как навершием громадной скульптуры, изображающей собой бычью голову. Скоро голова эта украсит конёк Великого Дома, и рога вознесутся над городом выше вершины зиккурата...
Солнце уже жарило вовсю, несмотря на раннее утро. Постояв ещё несколько мгновений, Верховный жрец вздохнул и направил свои стопы к лестнице. Крутые ступеньки вели вниз, где уже поджидал старого Валхала новый день, полный хлопот.
Спускаясь по крутым ступеням, он думал. Думать - это было одно из немногих удовольствий, оставшихся Валхалу в этой жизни. Он с детства любил это занятие, думать, что и привело его в итоге на вершину Пирамиды Солнца.
Пророчества, произнесённые Девой Дождя, обычно достаточно туманны и допускают те или иные толкования. Для того, чтобы привести их в соответствие с примитивным и грубым пониманием простого народа, при Храме даже существуют специальные толкователи, разъясняющие непонятливым, что означает то или иное пророчество... Но только не в этом случае. То самое древнее пророчество никаких двойных толкований не допускало, и видения, посетившие Деву Дождя, просто уточнили уже известное.
"Настанет день, когда Пирамиду Солнца затмит более великое строение, и кончится время города, и отражения его. Гнев богов сокрушит смертельных врагов, и погибнут они вместе, не увидев лица друг друга, не оставив ни потомства, ни праха, ни имени. Только память пройдёт через бездну времён, пугая народы, покуда не рождённые, ужасной судьбою падших..."
Жрец тяжко вздохнул. Спорить с Хамхером сейчас уже бесполезно, более того - смертельно опасно. Уж если прежнюю Деву Дождя он велел отдать для надругательств прокажённым... Нет, Валхал не хочет стать кормом для крокодилов, содержащихся на заднем дворе Дворца. Да если бы только эта бычья голова, грозящая вознестись над городом выше вершины Пирамиды... Голова, это только верхушка, венчающая огромное здание Тьмы, составленное из тёмных дел, грязных страстей и кровавых злодеяний.
Старик снова усмехнулся. Верно говорят - желая наказать, боги отнимают у человека разум, всё остальное он сделает сам. Похоже, противиться судьбе и в самом деле невозможно. Скоро, совсем скоро золотые рога украсят Великий Дом, и время великого города Гиамуры кончится. А заодно и проклятой Сидоммы - никак иначе истолковать пророчество невозможно. Вот знать бы ещё, что означают остальные слова...
Внизу Верховного жреца ждал юноша, одетый в короткую белую юбочку, с золотым кольцом в ухе, выдающем послушника, готовящегося вот-вот стать полноправным младшим жрецом.
- Ванна готова, мой господин, - поклонился юноша.
- Приготовь мой наряд для визитов, - Валхал расстегнул пряжку на плече, неспешно стянул с себя утреннее одеяние, бросил его послушнику. - И носилки.
- Да, мой господин!
Проводив глазами юношу-прислужника, жрец снова вздохнул. Визит в Великий Дом - не самое приятное занятие, а в последние годы откровенно опасное, чего греха таить... Однако обойти это дело, послать кого другого невозможно. Великий жрец - Валхал, и никто кроме.
...
-... Стой смирно, сучка! Забыла, где находишься? И не смей корчить плаксивые рожи! Ну-ка, улыбайся! Улыбайся, кому говорят!
Девочка лет тринадцати, стоявшая на четвереньках совершенно обнажённой, выдавила из себя вымученную улыбку. На морде пятнистого кобеля, огуливавшего её сзади, напротив, было написано полнейшее удовольствие. Остальные кобели, привязанные за бронзовое кольцо, вделанное в стену, нетерпеливо повизгивали в предвкушении своей очереди. Возле них суетился невысокий плотный человечек с сизым бритым лицом и черепом, украшенным татуировкой - дворцовый псарь.
Двое мужчин возлежали на помосте, покрытом разноцветной кошмой, лениво потягивая вино из серебряных кубков. Перед ними на золотых и серебряных блюдах высились горки фруктов, куски жареного мяса и лепёшки, посреди этого изобилия высились узкогорлые кувшины.
- Ты не прав, Гевар. Конечно, можно садить чистопородных кобелей и на беспородных сук, однако течная сука встречается не каждый день, - дородный мужчина, заросший до глаз курчавой чёрной бородой, отрезал кинжалом ломоть жареной оленины. - То ли дело садка на "собачьих наложниц". Во-первых, не беременеют, во-вторых, готовы в любое время... И потом, для чего ещё годятся эти ублюдки! - бородатый захохотал.
- Ты прав, мой господин! - собеседник, высокий худой мужчина с козлиной бородой и совершенно лысым черепом поставил кубок наземь, щёлкнул пальцами. Тотчас из-за колонны выскочил мальчик лет десяти с длинными золотыми волосами, вьющимися крупными кольцами, схватил один из кувшинов и ловко наполнил опустевшую посудину вином, густо-красным, как начинающая сворачиваться кровь. Хотел было долить и второй кубок, но Повелитель цыкнул зубом, и мальчишка торопливо поставил кувшин на место. В движениях слуги чувствовалась безупречная вышколенность.
- Пст... - Гевар сделал движение пальцем вниз, и мальчик упал перед ним на колени, склонив голову до земли. Прекрасные золотые волосы рассыпались по кошме. Козлобородый неторопливо вытер руки об эти волосы, шлёпнул слугу по затылку - мальчик вскочил и шмыгнул за колонну.
- Я попросил бы тебя удалить лишние уши, Владыка Герхем, - Гевар выбрал крупный апельсин, начал его очищать. - Важные сведения.
- Эти уши никуда не выходят, - хмыкнул дородный.
- И всё-таки, я попрошу, - козлобородый чуть улыбнулся. Владыка даже поёжился. Вот уж сколько лет вместе, и вернее самого верного пса при нём начальник тайной службы, а всё никак не привыкнуть к его этой вот улыбочке...
- Пшёл! - кивнул он слуге, и мальчишка бесшумно исчез из виду. - Ты тоже! - псарь, торопливо отвязав своих питомцев, поволок их к выходу. Псы упирались, но вынуждены были уступить острым шипам на внутренней стороне ошейника. Через полминуты в обширном сумеречном зале остались только двое мужчин, юная "собачья наложница" и кобель, занятый делом.
Начальник тайной службы вопросительно глянул на Герхема, тот вздёрнул брови.
- Ты когда-нибудь пробовал снять кобеля с суки во время вязки? Некогда, оставь. Она будет молчать.
- Как скажешь, Владыка, - Гевар склонил голову. - Астролог Варбур, как обычно, наблюдал сегодня ночью звёзды...
- Если бы ты сказал, что он сегодня не наблюдал звёзды, я бы назвал это новостью, - засмеялся Владыка, скребя волосатой ручищей у себя в паху. - Ну и что он там такого увидел? Очередное небесное знамение?
- Точно, мой господин, - чуть улыбнулся начальник тайной стражи, и смех Герхема как ветром сдуло.
- А точнее?
- Огненный шар, мой господин. Возникший ниоткуда и в никуда канувший.
- Он не ошибся?
- Это видел также один из его учеников, допущенный к Звёздному Оку.
Козлобородый чуть наклонился вперёд.
- Сперва лиловая вспышка, затем огненный шар в небесах. И в проклятой Гиамуре вот-вот водрузят бычью голову на дворец этого недоумка. Всё точно так, как предсказано.
Он сделал паузу.
- Ученики Варбура не знают, им просто велено смотреть. Однако я приму меры. Сам Варбур будет молчать, как статуя - иначе то золото, что ему засыпают в его ненасытную глотку, польётся туда уже в расплавленном виде. Ты, я и он, и больше никто не знает, Повелитель. Я надеюсь, так будет и впредь.
- Да, ты прав, - помолчав, мрачно сказал Герхем. - Этого не должен знать больше никто.
Кобель, насытившись до отказа, наконец-то оставил девчонку в покое, подбежал к Владыке, привизгивая и явно подлащиваясь.
- Ух ты мой хороший! Ух ты мой славный! - Герхем сунул псу кусок мяса, потрепал за холку. - Ну всё, иди! Иди, говорю, ну! Быстро!
Когда понятливый пёс прекратил свои домогания и скрылся с глаз, Повелитель оглядел "собачью наложницу", по-прежнему стоявшую на четвереньках. На заду и худеньких ляжках девчонки виднелись бледно-зелёные полосы, следы палочных побоев, уже начавшие сходить.
- Иди сюда! - мужчина одним движением свалил с золотого подноса фрукты. - Иди сюда, говорю! Ложись вот тут!
Не вставая, рабыня поползла к своему господину.
- Ляг на блюдо, на правый бок. Да, вот так. Руки за голову, глаза закрыть. Грудь вперёд. Сильнее выгнись! Хорошо.
Когда девчонка разместилась на подносе в требуемой позе, Герхем взял с блюда с олениной узкий кинжал, нащупал маленькую грудь и одним движением сунул острую бронзу меж рёбер несчастной. Брызнула алая струя, но убийца прижал рану ладонью, и кровь бессильно стекла на блюдо. Тело рабыни дёрнулось и обмякло.
- Да, так на чём мы остановились... - Владыка облизывал окровавленные пальцы. - В пророчестве, как я понимаю, важна каждая деталь. Если там сказано, что "гнев богов сокрушит смертельных врагов, и погибнут они вместе, не увидев лица друг друга"...
- Мы увидим их лица, Владыка, - снова улыбнулся козлобородый своей ледяной улыбочкой. - Всё готово, и огненные трубы тоже. Как бы там ни было, этот пункт предсказания будет нарушен точно. А дальше... дальше пусть решают боги.
- Но сначала нужно разобраться с Архоном, - окончив облизывать пальцы, Герхем оттирал ладонь волосами убитой девочки. - Я не могу оставлять за спиной этих скорпионов.
- Это безусловно, мой господин, - в который раз чуть улыбнулся начальник тайной стражи.
...
Ветер дул ровно и сильно, и пучки жёсткой травы, уже угнездившиеся в расщелинах кирпичной кладки, трепетали и гнулись под его напором. Стоявший на башне мужчина в тёмно-зелёном одеянии, прищурившись, разглядывал расстилающийся перед ним пейзаж. Густые кипы оливковых кущ перемежались островками пальмовых рощ, фиговых и рожковых деревьев, уступами спускавшихся к реке. Сама река блестела на дне долины, рассекая местность с юга на север. Противоположный склон долины поднимался выше и выше, точно так же усеянный зарослями плодовых деревьев и кустов. Крохотные серые точки, рассыпанные небрежными горстями там и сям, едва заметно перемещались - стада ручных овец и коз, принадлежащие великому городу, паслись в отдалении, дабы не вытаптывать своей многочисленностью земли вокруг Архона. И только далеко на юго-востоке ровным голубым зеркалом отсвечивало Озеро Мёртвых, к которому и стремила свои воды река Эрдан.
Мужчина вздохнул. Богатая, вечно плодоносящая земля... Предки поступили очень мудро, выбрав для поселения эти места. Дальше к югу, за Озером Мёртвых горячие ветры иссушают почву, и плодовые деревья там не растут. И ячмень там сохнет на корню, кстати, давая скверные урожаи, да и то не каждый год. Так что единственным надёжным источником пропитания остаются козы и овцы. Северные горы, напротив, покрыты сплошными дремучими лесами, что хорошо для литейщиков бронзы, а вот для хлеборобов не очень - корчевать неохватные пни и выжигать поляны под посев труд безмерный.
На западе, на берегу Великого Моря, песчаные дюны да болота, заросшие тростником в полтора человеческих роста. Там живут рыбоеды, питающиеся рыбой и моллюсками, охотящиеся на водоплавающую дичь и кабанов, в немалом количестве рыскающих в тростниковых зарослях. А ещё там водится масса львов, питающихся и кабанами, и теми же рыбоедами при удобном случае.
А на востоке, за пределами долины Эрдана, леса уступают место бескрайней степи, где пасутся бесчисленные стада антилоп и муфлонов, быков и прочей копытной твари, способной убежать от свирепых хищников либо отбиться, собравшись в большое стадо. В одиночку там не выжить никому - ни человеку, ни даже слону. Охотники за слоновой костью, отчаянные парни, на свой страх и риск промышляющие в тех местах, рассказывают о стаях свирепых гиен, о львах, не особо боящихся даже огня, о стремительных гепардах и совсем уже чудовищных гишу - громадных гиенах-одиночках, которых боятся даже слоны и носороги, и львы поспешно уходят с их дороги...
- Господин мой, пришли сведения из Гиамуры, - голова стражника высунулась из квадратного люка, ведущего на смотровую площадку.
Мужчина помрачнел. Вот уже сколько лет он, Самур по прозвищу Чёрная Бронза, состоит начальником тайной службы Архона. И ни разу ещё из проклятой Гиамуры не приходило хороших вестей, только плохие. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что новости из проклятой Сидоммы обычно ещё хуже...
- Зови его сюда!
Гонец возник на башне, как из воздуха, и Самур почувствовал мимолётное удовольствие. Лазутчиков и шпионов он готовил лично, не доверяя это дело никому.
- Важная новость, Кху?
- Об этом судить тебе, мой господин, - затянутый в тёмно-зелёную пятнистую одежду лазутчик чуть поклонился.
- Рассказывай, - начальник тайной службы жестом указал на скамейку в углу, обычно служившую местом краткого отдыха часовым, нёсшим службу на смотровой башне.
Лазутчик говорил недолго, но по мере рассказа выражение лица у его начальника всё время менялось. Угрюмая мина человека, предчувствующего привычные неприятные новости, сменилась выражением крайней задумчивости, затем лихорадочным блеском глаз, и наконец выражением затаённой решимости.
- Хорошо, Кху. Это действительно важные новости, и ты не зря спешил, рискуя головой. Ты достоин награды.
Ещё раз поклонившись, разведчик будто провалился в люк, так же бесшумно, как и возник. Проводив его взглядом, Самур встал, одёрнул одеяние. Выражение затаённой решимости на лице сменилось решимостью явной.
Великий Арх Пятьдесят девятый, не верит в пророчества, и сановники его тоже. А вот он, Самур Чёрная Бронза, верит. Даже в бреду полоумного попрошайки обычно содержатся крупицы истины, и умному человеку нужно их только извлечь. То, что жирный Хамхер, владыка проклятой Гиамуры не верит собственным предсказателям, тоже сейчас на руку...
Перед глазами встала скрижаль из мыльного камня с высеченными на ней письменами. "... И будет во граде том шестьдесят правителей без единого, идущих из древнего корня, а шестидесятому не бывать. Воцарящийся сверх того увидит гибель великого города, и когда стены падут по зову труб..."
Начальник тайной стражи усмехнулся. Всё правильно, всё верно. Каждое пророчество содержит долю бреда, а всё остальное правда. Если отбросить мифические "трубы", то приходится признать - Великий Арх Пятьдесят Девятый полное ничтожество, годное лишь на то, чтобы пить, жрать и совокупляться, но сынок его ещё хуже. Если бы не он, Самур, и ещё немногие, кому небезразлична судьба великого города, Архон уже давно пал бы, раздавленный меж жерновами Сидоммы и Гиамуры. И он непременно падёт, если на престол взойдёт этот недоумок, став Архом Шестидесятым...
И потому этому не бывать никогда. Время Архов прошло. Теперь у Архона будет новый правитель иного рода. Самур Первый, по прозвищу Чёрная Бронза.
- Мой господин, тебя зовёт Великий Арх! - в проёме люка вновь возникла голова стражника.
- Уже иду!
Самур поправил на поясе короткий меч из чёрной бронзы. Догадался? Вряд ли... Во-первых, Великий Арх Пятьдесят Девятый слишком туп, и во-вторых, слишком много пьёт в последнее время. Что ж... Время его истекает. А пока поиграем, предстанем пред очи и сделаем доклад...
...
- Аккуратней, аккуратней!
Мальчишка, закусив губу от усердия, осторожно обмахивал кисточкой поверхность громадного хрустального глаза, очень похожего на выпученный застывший глаз некой гигантской рыбы. Звёздное Око, главный прибор в обсерватории, изготовленный в незапамятные времена, но до сих пор более зоркий, чем все бронзовые и серебряные зеркала, вместе взятые... Если верить преданиям и древним скрижалям, его изготовили остроухие колдуны, в те далёкие времена ещё не чуравшиеся общаться с людьми. Впрочем, достоверность этих сведений проверить вряд ли возможно. С одной стороны, люди древности владели множеством секретов, ныне утерянных, а с другой, не далее как пару лет назад сам Варбур высекал на неподатливой поверхности плиты из чёрного камня письмена, призванные в очередной раз подтвердить мудрость и невероятную прозорливость Владыки Герхема. Наверняка предыдущие Владыки и их приближённые изобретали не менее красивые предания и легенды, и отличить, которые из них дошли из глубины веков, а которые наваяны придворными совсем недавно, не представляется возможным...
- Мой, мой, не ленись!
Ещё один подросток, пыхтя, возил мокрой тряпкой по полу, согнувшись и выставив зад. Шла очередная уборка в обсерватории, и все ученики принимали в ней участие. Большинство работали совершенно голыми, чтобы не пачкать одежды, на остальных были накинуты короткие рубашки из льняного полотна. Учеников у придворного астролога было не так уж много, но все они отличались своеобразной хрупкой красотой, какой обладают порой отроки, едва ступившие на порог возмужания - уже не дети, ещё не мужчины... Да, попасть в ученики к Варбуру мечтают многие, ведь смотреть на звёзды - это не месить глину с соломой для кирпичей, не махать мотыгой и не таскать тяжести. Сытная еда, спокойная жизнь, красивая чистая одежда... Здесь даже не бьют учеников палками, если будешь старательным и послушным. Да, ученик должен быть молодым - молодые глаза острее всего - спокойным, как и положено звездочёту... а также красивым и послушным мальчиком. Некрасивых и непослушных мальчиков астролог не любил, а уж девочек и тем более взрослых женщин терпеть не мог.
Голый мальчишеский зад оказался как раз напротив Варбура, и звездочёт ощутил, как внутри разгорается огонь желания. Он взялся за ягодицу, и ученик послушно замер.
- Мылся сегодня?
- Да, учитель...
- Молодец!
Астролог ощупал мошонку и промежность отрока, раздвинул ягодицы, осматривая задний проход - нигде ни волоска. Все ученики знают, их мудрый наставник терпеть не может любой растительности на теле воспитуемых, и либо бреют друг друга сами, либо бегают к старому брадобрею Гахе, который с учеников астролога не требует платы ни медью, ни серебром, ни даже ячменём или пшеницей... А то, чем берёт, так не убудет же...
- Пойдём! - шлёпнул ученика по заднице астролог, и тот без слов направился в опочивальню, вход в которую стерегли малахитовые львы. Остальные провожали его взглядами, одновременно завистливыми и немного сочувственными. Все знали - чем чаще посещаешь опочивальню господина наставника, тем больше времени он уделяет тебе при изучении небесных тайн, тем больше шанс стать вскоре полноправным придворным астрологом. Но вот фантазии глубокоуважаемого учителя порой столь изощрённы...
- Мой руки, малыш, и ложись, - ласково улыбнулся Варбур, расстёгивая пряжку на плече, скреплявшую его одеяние. Мальчик незаметно облегчённо вздохнул - хвала небесам, сегодня учитель торопится, поэтому процедура будет простой и короткой.
Подождав, пока мальчик уляжется на обширную кровать - целый помост, покрытый в семь слоёв разноцветной кошмой и поверх ещё льняными простынями - в нужной позе, лицом вниз и широко раздвинув ноги, астролог навалился на него сверху, чувствуя тугую податливость юной плоти, и только тут заметил волосатые ноги, явно принадлежавшие кому-то третьему.
- Продолжай, продолжай, время у меня есть, я подожду, - Гевар, начальник тайной службы Владыки, беззастенчиво разглядывал главного астролога и его возлюбленного, полускрытого обширным брюхом наставника.
- Проклятье, Гевар, ты всегда находишь для визитов самое удобное время! Я уже не говорю о том, что гости обычно не проникают в дом вот так, незаметно!
- Делать людям приятное, это основа моей профессии, ты же знаешь, - чуть улыбнулся козлобородый.
Астролог, сопя, натягивал одежду. Мальчик смотрел на обоих мужчин, моргая.
- Лежи, лежи, малыш, - снова улыбнулся Гевар. - Готовься, думай о высоком, о звёздах... Твой наставник очень скоро вернётся, и вы продолжите свои научные занятия.
Начальник тайной стражи улыбнулся чуть шире, переводя взгляд на астролога.
- Если, разумеется, у него не пропадёт желание.
...
- Куда прёшь, полудурок! Ох... Простите, господин...
Киллиан невидящим взором окинул стража порядка, только сейчас заметившего браслет с рубиновой звездой, и, ни слова не говоря, прошествовал мимо. Скот, обыкновенный скот. Все они обыкновенные скоты...
Над широкой улицей плыли запахи пота, гниющих фруктов и ослиного кизяка, а также тысячи других, смешиваясь в единый причудливый букет. Рёв ослов, скрип повозок, забористая ругань и вопли висели в воздухе густо - так же густо, как уличная пыль, вездесущая, въедающаяся в кожу...
- Апельсины, апельсины! Самые сладкие, самые спелые!
- Какая падаль?! Да этот осёл час назад был живее, чем ты!
- Кролики, жареные кролики! Налетай, торопись!
- Да ты погляди, какая подошва! Эти сандалии тебя переживут, не опасайся!
Торговцы наперебой предлагали свои товары, стараясь перекричать друг друга, покупатели яростно торговались, не желая без боя расставаться с серебряными и медными кольцами. В пыли возились нищие, умалишённые и прочие уродцы. Время от времени стражники устраивали облавы на расплодившийся сброд, сокращая его численность - разумеется, никто и не думал устраивать суд, попавшихся под руку неудачников просто били по голове медной дубинкой, и потом труповозы, нагрузив свои корявые двуколки, свозили убитых для захоронения за город... Однако проходило совсем немного времени, и сброда на улицах великого города становилось ещё больше.
-... А вот кто ещё желает! Ну, молодцы? Ага, давай, парень!
Здоровенный бритоголовый мужчина в зелёной шерстяной юбке и кожаной кацавейке, обнажавшей могучую волосатую грудь, делал зазывные жесты, приглашая всех желающих повеселиться. Прямо на улице был развёрнут станок палача - рама с кожаными ремнями, широкая доска-колодка с тремя прорезями, для головы и рук. В станке была привязана голая старуха, согнутая в пояснице, седые свалявшиеся космы свисали почти до земли. В двадцати шагах в пыли валялся кусок корабельного каната, обозначавший границу. Мордастый парень с выбитым передним зубом, стоя у рубежа, целился камнем в оттопыренную задницу несчастной. Взмах руки, и камень сочно шлёпнул по голому телу. Старуха взвыла, толпа зевак захохотала - вот потеха...
- Молодец! Давай ещё!
Однако второй бросок не достиг цели - камень ударил в глинобитный забор-дувал и отскочил, откатившись под ноги хозяину аттракциона.
- Э, промах! Давай ещё кольцо!
- Не, так неинтересно! - парень ощупывал связку тонких медных колец на поясе, самой мелкой разменной монеты. - Ты мордой её поверни, а так что...
- Ха! Мордой! Морда не задница, малый. Искалечишь мне матерьял, а платить кто будет?
- Да куда тебе её красу беречь, чай, не девчонка, - подал голос один из зевак. - Парень верно говорит, в морду засветить этой карге, так она ещё потешней станет!
Хозяин аттрациона почесал в бороде, потёр лысину.
- Значит, так... Двенадцать медяков, и твоё пожелание исполнится.
- Сдурел?! - возмутился парень, первым подавший идею. - Да за двенадцать можно девку молодую выпороть в балагане у Кривого Хы! Розгами!
- А в лоб попадёшь? Сдохнет карга, мне убыток. Двенадцать, и ни кольцом меньше!
Чем кончился торг, Киллиан не дослушал. Протиснувшись сквозь зевак, почтительно расступавшихся перед жрецом, завидя браслет с рубинами, молодой человек извлёк из-за пазухи массивное золотое кольцо и бросил под ноги бритоголовому.
- Я её покупаю!
Хозяин подобрал кольцо, подкинул на ладони.
- А забирай, молодой господин!
Бритоголовый распустил кожаные ремни, удерживающие ноги старухи, отпер колодку, и женщина со стоном опустилась на землю.
- А ну встань! Встань, кому говорят! - амбал рывком поднял старую женщину на ноги, накинул ей на шею верёвочный ошейник. - Держи, господин!
- Тряпку ей дал бы, прикрыться, - дёрнул щекой Киллиан.
- Так это... отродясь не приучена она к одеяниям, - ухмыльнулся бритоголовый. - Не сомневайся, дотопает так, как милая.
Толпа зевак дружно захохотала. Более не проронив ни слова, Киллиан взял за верёвку и повёл старушку, точно осла на поводу. Скоты, все поголовно скоты... Боги, да есть ли в этом городе хоть сколько-то людей?
Некоторое время они шли молча, молодой жрец впереди, голая старуха позади месила пыль босыми ступнями. Как придём, надо дать ей отмыться, мельком подумал Киллиан, искоса бросая взгляды на свалявшиеся седые космы. И вообще, найти ей рубаху для начала, не дело...
- Как тебя зовут? - спросил юноша.
- Апи, мой господин... - против ожидания, голос старухи оказался хоть и с хрипотцей, но отнюдь не дребезжаще-старческим. - Позволено ли мне будет узнать имя моего господина?
- Меня зовут Киллиан, - молодой жрец свернул к храму, уже видимому отсюда. - Я жрец Храма.
- О, мой господин! - старуха склонилась в поясном поклоне, демонстрируя позвонки тощей спины со следами розог, ухитряясь при этом не отставать
- Не бойся, Апи, тебя больше не будут так унижать. Сейчас мы придём в храм, я велю дать тебе пищу и одежду...
Старуха внезапно встала, так неожиданно, что молодой жрец чуть было не удушил её натянувшейся верёвкой.
- В чём дело? - поинтересовался Киллиан.
- Мой господин... мне... мне... мне нельзя в храм! - и старая женщина зарыдала.
Страшась догадки, юноша откинул седую прядь. У виска темнела татуировка, старая, но вполне разборчивая. Понятно... Понятно, отчего ухмылялся бритоголовый, и отчего эта женщина нимало не стесняется своей наготы. Она не просто отвыкла от одежды в рабстве - она её, скорее всего, никогда не носила. "Собачья наложница", ещё один мерзкий обычай, заимствованный у проклятой Сидоммы. Говорят, там их начинают использовать с пяти-семилетнего возраста. По мере того, как девочка подрастает, её дают всё более крупным животным. Ну а перестарков продают, к примеру, вот в такие балаганы...
- Сколько тебе лет, Апи?
- Тридцать два... - "собачья наложница" всхлипывала. - Не убивай меня, господин... Я стара для твоих благородных животных, но... Меня можно бить чем угодно, мой господин, и в любой позе! Я в зубах принесу тебе палку! Не убивай...
- Я не убью тебя, не бойся, - медленно произнёс Киллиан. - Проклятый город...
...
-... Уверяю тебя, никто ничего не понял! Мои мальчики...
- Твои мальчики видят и понимают гораздо больше, чем ты сам можешь предположить, - Гевар сидел в кресле, вертя в руках крупный хрустальный шар. - Кто ещё мог видеть небесное знамение?
- Никто! Только я и Ка...
- Ну, ты-то понятно, - усмехнулся начальник тайной службы. - Тебе это положено знать, по долгу службы. А вот этот твой Ка...
- Послушай, Гевар, - астролог, сидевший напротив, наклонился вперёд. - Знаешь, сколько разных таинственных и непонятных явлений происходит там, в небесах? И каждое можно трактовать как знамение. Огненный змей, к примеру, пролетевший два года назад над самой Сидоммой - чем не знамение? То, что это просто большой камень, скитавшийся невесть сколько в пустоте и случайно влетевший в воздушные слои, знаю только я. Ка всего лишь наблюдатель, как и многие другие. Острый глаз...
-... и упругая попа, - закончил фразу за хозяина козлобородый.
- И упругая попа, - не стал отрицать астролог. - Ты против?
Варбур откинулся на спинку кресла.
- Повторю - Ка всего лишь наблюдатель, Гевар. Увидел и позвал меня. Запись внесли на табличку наблюдений и положили на полку, среди множества прочих. Ну, поговорят немного и забудут. Первая же новая комета или небесный камень затмит это мимолётное виденье. А вот если с мальчиком случится несчастье... Людям свойственно размышлять и сопоставлять, и понимают они не так уж мало, тут ты прав. И кто-то может связать несчастье, случившееся с учеником астролога, с небесным явлением, которое он наблюдал.
Начальник тайной службы задумчиво разглядывал своё отражение в хрустальном шаре.
- Ладно, Варбур. Будем считать, что ты меня убедил. Под твою ответственность. Однако любопытно было бы услышать предварительные выводы. Что ты думаешь?..
- А чего тут думать? - астролог потёр рукой лицо. - Боги вернулись.
Козлобородый медленно поднял на звездочёта изучающий взгляд.
- Иногда ты выглядишь невероятно мудрым и знающим, Варбур. А иногда полным идиотом, извини. Ты понимаешь, что сейчас сказал?
- Я понимаю, - без улыбки кивнул толстяк. - Я даже понимаю, отчего ты так всполошился.
Астролог вновь подался вперёд
- Где на тех скрижалях указано имя Сидоммы? А может, это судьба Архона и Гиамуры? Они ведь тоже враги друг другу, не так ли? А может даже, речь идёт о далёкой стране Хаара-Па? Там тоже есть большие города, Гевар.
Звездочёт вновь потёр лицо рукой.
- Никакой паники не будет, я полагаю, если мы сами не поднимем шум. А боги... что ж... Они там, в небесах, в безвоздушной пустоте, мы здесь, на грешной тверди. Разве можно что-нибудь изменить? Всё идёт как идёт.
Начальник тайной службы со вздохом поставил хрустальный шар на место.
- Хорошо, Варбур. Не беспокойся за своего мальца. И наслаждайся его попой. Однако Владыка ждёт от тебя новых открытий.
- Я не сплю ни одной ночи, исполняя его волю. Если что увижу, немедленно сообщу.
- Я не имел виду только звёзды.
- И про то дело я тоже помню. Не так быстро всё это...
- Хорошо, - козлобородый вновь улыбнулся, отчего астролог зябко поёжился. - До встречи!
Уже выходя на улицу, начальник тайной службы подумал - в одном он прав, пузатый любитель мальчиков. Изменить ничего невозможно, вне зависимости от того, будут боги смотреть с небес или нет. Если мочевой пузырь переполнен, помочиться придётся невзирая на количество наблюдателей. И совершено не в силах человека остановить собственное дыхание.
- Лепёшки, лепёшки, горячие лепёшки! - надрывался уличный торговец, неся перед животом плетёный лоток с товаром. Неподалёку слышались хлёсткие удары бича - у позорного столба наказывали пойманного уличного воришку. Гевар усмехнулся уголком рта. Перестанут ли люди заниматься тем, чем занимались, зная, что сверху на них могут смотреть невидимые боги? Вряд ли. Как орал вот этот торговец, так и будет орать. Так же будет воровать вор, и так же хлестать бичом палач...
Поход на Архон неизбежен, как и смертельная схватка с проклятой Гиамурой. А также многое, многое другое. Всё идёт как идёт.