-... Двести золотых, и ни одним меньше! Это же не камышовая вязанка глиномесов, ты погляди - это же горная сосна!
- Ещё надо посмотреть, не проел ли морской червь днище твоей посудины! А то - "горная сосна"...
Клоп напирал на потенциального покупателя, как будто шёл на абордаж, однако коренастый купчина с золотой цепью на шее стоял на своём бесстрашно, словно находился в каменной башне.
- Да какой хозяин допустит, чтобы такой корабль изъели черви! После каждого плавания на берег вытаскивали и смолили! Опять же горной смолой!
- А вот давай сейчас вытащим и поглядим! Червю много не надо, он за полгода изгрызёт так, что на растопку не останется!
- Ну так бери и вытаскивай! Да устыдится неверующий, или как там сказано у жрецов... Двести, почтенный!
- Какой двести, нос и корма обкромсаны... Сто пятьдесят последняя цена!
- Я ж тебе объяснял, почтенный, - голос Клопа стал тихим, и где-то даже скучным, только глаза опасно блестели. - Если бы не это дело, мы бы не ушли от пиратов... Хорошо, сто девяносто.
- Мне всё равно, слушай, от пиратов ты уходил или, к примеру, от летающей лодки остроухих, - купец ухмыльнулся, уловив тень, пробежавшую по лицу капитана. - Хорошо, сто шестьдесят, и закончим на этом.
- Сто восемьдесят! - свирепо сверкнул глазами Клоп.
- Сто шестьдесят, или прощай. Ну?
- Чтоб тебя каждый день посещали остроухие со своей летающей лодкой! - сплюнул за борт Клоп. - Забирай!
Пираты, сгрудившиеся в нескольких шагах за спиной своего капитана, с затаённой алчностью следили, как звякают золотые кольца, ложась на чашу весов. За спиной купчины настороженно замерли его люди, недвусмысленно положив ладони на рукояти бронзовых мечей. Голая Пристань - не то место, где верят незнакомым, да и знакомым далеко не всегда. И даже клеймо на золотом кольце тут принято подвергать сомнению.
- Сто шестьдесят! - купец кинул на весы последнее кольцо.
- Воду! - отрывисто бросил Клоп. Кто-то из команды подскочил, поставил рядом с весами кожаное ведро, обычное для корабельного инвентаря.
- Как там, говоришь, записано у жрецов: "да устыдится неверующий"? - хмыкнул купец. - Может, и мне таки выкатить на берег корабль, э?
- А ты не путай! - пират уже черкал на дощечке, покрытой воском, вычисляя. - Корабль никто в здравом уме гноить не станет, а вот свинец позолотить - это запросто.
Купчина хохотнул.
- Эй, парни, занимайте места на судне! Бывай здоров, капитан!
- И тебе того же, почтенный, - Клоп нанизывал на шнурок мокрые кольца. Уложив последнюю связку в кожаный кошель, кивнул своим. - Уходим.
Голая Пристань, раскинувшаяся вдоль берега на добрых полторы тысячи шагов, кишела и гомонила на все голоса. Ревели ослы и вьючные антилопы, блеяли бараны и козы, орали и ругались на всех языках погонщики и купцы. Кого тут только не было - надменные сидоммские купцы в одеяниях из белого полотна, расшитого цветными нитями (а у кого-то и золотом), торговцы из Гиамуры в своих одеждах из крашеной шерсти, купчины из Архона в пёстрых хитонах, болотные жители из низовий Двуречья, прибывшие сюда на вязаных камышовых ладьях, дикие горцы в бараньих кацавейках до середины бедра и ожерельях из звериных зубов... Не хватало разве что гостей из далёкой страны Хаара-Па. Говорят, когда-то здесь обретались даже орки, выменивая шкуры и вяленое мясо на бронзовые ножи и копья, однако вот уже много лет вход в места, где обитают люди, низколобым запрещён.
Чуть поодаль от берега, среди раскинутых палаток и шатров на куче коробов сидели четверо пиратов, оставленных приглядывать за имуществом. Один из сундуков, густо окованный медными полосками, стоял с краю. Пират ухмыльнулся - этот сундук, полученный благодаря содействию начальника тайной службы, оказался весьма непрост. Мягкая внутренняя обивка не позволяла поднять шум, скажем, стуча головой о стенку. Воздуха в него поступало вполне достаточно, ну а кляп во рту связанной пленницы не позволял ей орать, призывая на помощь.
- Значит, так... - оглядел своих людей Клоп. - Губа и Мордан со мной, Рваный, ты остаёшься за старшего. Сидеть на сундуках и глядеть в оба! Я пока присмотрю ослов. Думаю, десятка хватит. Меньше нельзя, возникнут подозрения - люди без груза и в караване...
...
Грани гигантского кристалла сияли внутренними сполохами, отражавшимися в зеркальных стенах Пирамиды. Гул наплывал со всех сторон, рос и усиливался. Наверное, не стоило пускать в ход всю мощь Сердца Тланты, мелькнула у Вэона мимолётная мысль, для такого дела хватило бы и малой доли...
Шестнадцать Хранителей синхронно воздели руки.
- Услышьте нас, о бессмертные боги! Услышьте нас, о валары!
Вызов, повторённый трижды, прозвучал под сводами и растаял, растворился в грозном гуле. Никакой реакции.
- Услышь нас, Эру Великий, отец наш! Варда, мать наша, ответь нам!
Гул, свидетельство работы материализатора и исполнителя всех желаний в форсажном режиме внезапно стих.
- Ну и зачем так шуметь? - голограмма, изображающая Илуватара, кутающегося в наспех накинутую длинную рубашку без рукавов, возникла в десятке шагов перед шеренгой Хранителей, стоящих с воздетыми к небесам руками. - Приветствую вас, уважаемые.
- Приветствуем тебя, о Эру! - все шестнадцать эльдар склонились перед явлением. Разумеется, в отличие от диких хомо или гоблинов они понимали суть явления. Что, однако, не делало его менее великим событием.
Вперёд выступил одетый в алый шёлк Ильвас - один из Самых Первых, тех, кто проснулся на берегу при свете звёзд.
- Мы ждали вас, о валары, целые века. А с тех пор как наши наблюдатели заметили выход вашего звёздного корабля из Междумирья в нашу юдоль, мы ждали ежедневно и ежечасно. Чем мы прогневали вас, что вы молчите?
Послышался явный короткий смешок. Рядом с Илуватаром появилось изображение Варды.
- Вы ни в чём не виноваты, славные мои эльдар, и мы вовсе не сердимся на вас. Просто таков порядок. Прежде чем начинать контакты, нужно осмотреться. Мы безусловно связались бы с вами, но чуть позже.
- Простите нас, что мы нарушили ваши мудрые планы, - вновь поклонился Ильвас. - Но мы так хотели видеть... Мы просто соскучились, если честно...
Эльдар улыбнулся обезоруживающе-детской улыбкой, и валары улыбулись ему в ответ.
- Я рад видеть тебя, Ильвас, и Варда тоже. И вас всех, ребята. Что ж, раз вы так хотите... Поговорим. Только можно чуть позже? А то мы спали...
- Простите ещё раз, о мудрые! Как мы будем держать связь?
- Да хотя бы и так, как сейчас. Только не нужно использовать всю мощь, как будто вы хотите передвинуть остров. Мы же на орбите, совсем недалеко. Зовите, и вам ответится.
- Хорошо, о Эру! Увидим ли мы Элентари, вторую мать нашу, и мудрого Майара?
- Ваш привет Элентари мы непременно передадим, а также и Майару, как только они проснутся, - мягко засмеялась Варда. - До встречи!
Голограммы исчезли. Хранители разом утратили торжественность, заговорили.
- Вот что, Ильвас, это не дело, - Ингвар разглядывал угасающее сияние кристалла материализатора, переходящего в дежурный режим. - Вваливаться каждый раз полным синедрионом...
- Квалитет ответственности - шестнадцать Хранителей. Не меньше.
- Да снять на время блокировку, всего и делов. И можно будет разговаривать один на один, в случае чего.
- Хм... - Ильвас задумчиво глянул на материализатор. - Сердце Тланты, как тебе известно, можно использовать не только для внепространственной связи.
Он прямо взглянул в глаза собеседнику.
- Если снять блокировку, любое желание может быть воспринято и исполнено, Ингвар. Абсолютно любое.
- Во-первых, любое - это только вот с этого места. А кто здесь бывает? Только Хранители. Или ты совсем не доверяешь Хранителям, Ильвас?
...
Облака далеко внизу казались клочками ваты, рассыпанными по невидимо-прозрачной плёнке, натянутой над землёй. Сама же земля с высоты в двадцать тысяч шагов казалась картой, нарисованной каким-то шутником на скомканной простыне. Посреди картины имело место грязное округлое пятно - великий город хомо, который сами обитатели называли Сидомма.
Впрочем, Тиарон не слишком внимательно разглядывал пейзаж, открывавшийся с борта унилёта. Вот картинка на экране, синтезированная бортовым вычислителем исходя из показаний радароскопа, была куда интереснее. Безликая серость разных оттенков кое-где пестрела зелёными искрами - так радароскоп отмечал металл - но не более. Во всяком случае, ничего крупнее бронзового меча или горшка в этом городе не наблюдается. Не говоря уже о комнате, обшитой медной сеткой...
- Ничего? - Вэон, сидевший за управлением, коротко глянул на экран. Следователь отрицательно качнул головой.
- А это что? - эльдар даже моргать перестал. - Смотри, Тиарон!
Следователь вгляделся. Да, в городе людей что-то происходило. Даже с высоты в двадцать тысяч шагов острое зрение эльдар позволяло различить ровные ряды, отблескивающие кое-где искрами металла. Во всяком случае, ничего похожего на обычную уличную толпу...
- Это войско, - догадался наконец Тиарон. - Верно, сейчас перед ними выступает их местный вожак... Владыка, так вроде его называют.
Ровные ряды внизу разом пришли в движение, и в движении этом тоже чувствовался некий порядок. Войско вытягивалось в колонну, двигаясь по главной, широкой улице в сторону ворот.
- Посмотри, Вэон, - следователь увеличил изображение на экране радароскопа. Маленькие зелёные пробирки, положенные набок, двигались, влекомые массой белёсых прозрачных насекомых, очень напоминавших обитателей термитников.
- Что это? - не сразу сообразил Хранитель.
- Как я понимаю, стенобитные машины огнестрельного типа. Похоже, они пустили на эти свои огнестрельные орудия даже памятники прежних владык и статуи богов, - следователь шевелил пальцами, поворачивая картинку.
- Нет, - вздохнул Тиарон. - Это не звери, Хранитель Вэон. Это хомо... что гораздо опаснее.
- Оставим мохнорылым их проблемы. Хотят убивать друг друга - пусть. Меня интересует Фионна Кассителнирра. Где?
- Во всяком случае, не здесь. То есть не в городе.
- Что дальше?
- Пойдём по расширяющейся спирали, - вздохнул Тиарон. - Владения этих бородачей достаточно обширны. Мы проверим всё, до самого края диких земель...
- Сколько дней уже она в плену у говорящих обезьян!!! - не выдержал молодой Хранитель.
- У тебя есть другой план? - без улыбки спросил следователь.
- Нет у меня никакого плана, - эльдар сжал рукоять джойстика так, что побелели пальцы. - Есть только огонь в груди... и почти отчаяние...
...
-... А я тебе говорю, она баба хоть куда. И напоит, и накормит, и за сиськи подержаться даст, только колец не жалей...
Га-Ку вжался в камень, слившись со скалой. Здесь, на перекрестье торговых путей, самое опасное место. Узконосые просто кишат, а в связи с явно грядущей войной ещё и дозоры повсюду.
Маленький орк оскалил зубы. Даже тысяча узконосых с длинными ножами и копьями не в силах помешать ему исполнить свой долг. Узконосые сидят у своих костров, огонь слепит их глаза, и так чересчур избалованные светом солнца. Они не увидят бесшумной тени, скользнувшей мимо. Ночь принадлежит оркам.
Дождавшись, пока дозор отойдёт подальше, Га-Ку вновь запрыгал по камням, так ловко, что ни один из них не сдвинулся с места. Умение передвигаться по горным склонам, осыпям и кручам у орков почти врождённое. Иначе как охотиться? Ни один узконосый, избалованный равнинными землями, не проживёт там, где живут орки. Наверняка эти трое, напившиеся вина, просто свалились бы вниз, переломав себе все кости...
Маленький орк вновь оскалил зубы в хищной усмешке. Ничего. Пусть ходят. Не зря мудрый Ка-Гы, верховный шаман народа орков, разослал гонцов во все стойбища. Га-Ку придёт к вождю и скажет: пора собирать силы. Общий Тинг, не шутка. Последний раз его собирали, когда Га-Ку ещё не было и в помине. А мудрый Ка-Гы был таким же маленьким, как Га-Ку.
Взобравшись на перевал, мальчик-зверёныш осторожно выглянул из-за камня. Отсюда, с острой кромки горного хребта, было далеко видно. Вся местность, серебристая от лунного света, как на ладони. А вон и костёр узконосых...
Га-Ку вдруг страшно захотелось встать на скале во весь рост. Встать над всем этим миром и послать в пространство боевой клич, похожий на волчий вой - "Уууууу!" И пусть знают!
Вздохнув, маленький орк подавил неуместное желание. Нельзя, нельзя... Он ещё не дошёл, и не передал того, что должен. Может, на обратном пути... А лучше всего, когда орки будут резать узконосых. Великий шаман знает - это случится скоро.
Мальчик перемахнул через скальный выход и вновь запрыгал по камням, спускаясь.
- Глянь, ты глянь! - дозорный схватил товарищей за руки, таращась на кромку хребта, залитую лунным светом.
- Хм... Чего? Я не вижу... - второй дозорный тоже принялся вглядываться, сделав ладонь козырьком.
- Да вроде как перебежал кто-то, вон там... - указал рукой глазастый страж.
- Да нет там никого... Кому там быть, на такой-то круче?
- Может, орк? - предположил третий, до сих пор молчавший.
- Хм... Да нет. Показалось тебе, Гуннар, верно говорю. Брось пялиться, нет там никого. Давай ещё выпьем!
...
- А ну навались! А ну крепче!
Колёса в рост человека со скрежетом и хрустом давили камень своими бронзовыми ободьями, и медная туша чудовища ползла, упрямо и неудержимо ползла вперёд, к своей ещё невидимой покуда цели. Сотни людей, вцепившись в канаты, двигали орудие, а позади виднелись ещё и ещё...
Носилки под балдахином, мягко покачиваясь, плыли мимо движущейся колонны. Герхем окинул взглядом войско, растянувшееся от горизонта до горизонта. Гигантская змея шевелилась, ползла, взблёскивая на солнце чешуёй доспехов и шлемов, и в медленном движении этом чувствовалось желание убивать. По бокам, вдалеке от дороги, маячили отряды боевого охранения, призванные предупредить внезапное нападение из засады... Владыка усмехнулся. Какая засада? Во-первых, у Архона нет таких войск, чтобы остановить подобную силу, а во-вторых, им сейчас не до этого. Самур Первый вычищает копьями и мечами наследство, доставшееся от Арха Последнего. Тех, кто не внушает доверие, и тех, кто просто не нужен. Ему лично, новому правителю города Архона. Самуру Первому, и, судя по всему, последнему.
Герхем нащупал мошонку постельного мальчика-бачи, лежавшего нагишом у ног господина, крепко сжал её. Мальчишка сдавленно пискнул.
- Терпеть, - коротко приказал Владыка, и мальчик замолк, закусив губу и дрожа всем телом. Герхем почувствовал слабое возбуждение. Его давно уже не привлекал секс как таковой. Его привлекали мучения жертвы.
- А ну быстрей! Не отставать! - голоса командиров, доносившиеся снаружи, сквозь занавеси паланкина, врывались в уши, будто звуки ударов. Щёлкали бичи, подгоняя тягловых рабов и ослов, вьючных и запряжённых в повозки. Обоз великой армии, призванный вывезти из Архона всё, что можно вывезти. Что касается самого города, он Владыке Сидоммы не нужен. Камень на пути к проклятой Гиамуре, который следует убрать с дороги.
Герхем усмехнулся. Да, жертв и мучений у архонцев на этот раз будет много. Очень много.
- Что скажешь, Гевар? - не дожидаясь церемоний, спросил Герхем, едва экипажи поравнялись.
- Всё в порядке, мой господин, - начальник тайной службы перешёл в паланкин, рабы, удерживающие его на плечах, чуть покачнулись. - Боевые скороходы высланы вперёд, засады будут расставлены чуть не до самого Архона. Думаю, они узнают новость не раньше, чем за четыре дня до подхода войска к стенам.
Владыка усмехнулся.
- Если только уже не знают.
- Такую возможность я не исключаю, - Гевар склонил голову. - Сидомма слишком большой город, чтобы в нем не было предателей и шпионов, мой господин.
...
- Да пошёл уже, скотина!
Осёл орал и брыкался, не желая двигаться дальше, несмотря на усилия двух мужчин, тянувших его на поводу. Клоп, наблюдавший за сценкой, выругался - уже который раз этот упрямый осёл доставлял проблемы. И вообще, подсунули негодную скотину... У других караванщиков ослы как ослы, ведут себя вполне прилично, а эти... Не умеет он выбирать ослов. Корабли, другое дело.
- Позволь спросить, почтенный, отчего у тебя все ослы мягче пуха, а мои как проклятые? - обратился пират к сухому старику в крашеных шерстяных одеждах, купцу из Гиамуры. Гиамурец усмехнулся.
- А ты не пробовал давать им морковь, уважаемый?
- Морковь? - Клоп потянулся чесать в затылке. - Не пробовал... У нас есть только сено и немного ячменя...
- Оно и видно, что ты из Сидоммы. Ослы не люди, уважаемый. Их нельзя только бить.
Купец окинул опытным взглядом вьючных животных.
- Они у тебя сильно недогружены, и не должны упрямиться. А вон этот вообще почти пустой...
- В тех коробах были как раз ячмень и финики, почтенный, но мы их уже изрядно подъели.
- Так разложи груз ровнее, - старик улыбнулся. - Вон тот сундук можно облегчить. А то твои люди несут груз на руках и ещё тащат на себе ослов.
- Тот груз неделим, папаша, - Клоп уже жалел, что встрял в беседу. Чрезмерно молчаливый торговец вообще-то подозрителен, однако беседа - палка о двух концах. Купцы народ ушлый и порой неумеренно догадливый.
- Ну я так и понял, - старый гиамурец улыбнулся шире. - Похоже, это ваш главный груз. Если не единственный, как я понимаю.
...
- Ванна готова, мой господин. Когда подавать завтрак?
- Попозже, Гунго, я пока занят.
Слуга согнулся в поклоне и исчез с глаз. Огурх вздохнул - вот она, жизнь, даже утреннее омовение и то некогда совершить...
"Довожу до сведения твоего, господин мой, что караван с товарами отправлен по твоему повелению ещё вчера. Ткани доброй сто локтей, есть медь, дюжина слитков, и прочие товары, что ты указал. Нужной тебе соли достать я не успел, за что нижайше прошу простить меня. Отправлю со следующим караваном"
Муха, невесть откуда взявшаяся, с жужжанием принялась носиться над головой. Огурх примерился и одним движением сбил её на пол. Мушиное тельце хрупнуло под сандалием, оставив на полу неопрятный след. Писец поморщился, вздохнул. Да, не удалось ему достать рецепт огненного порошка. Ни одного упоминания в документах. А в остальном всё верно. Сто тысяч воинов Сидоммы, хорошо вооружённые, вчера вышли в поход, везя с собой дюжину медных орудий...
Отложив тонкое перо, каллиграф подул на записку, просушивая чернила. Скатал её и осторожно опустил в крохотную камышовую трубочку, покрытую лаком. Запечатав капсулу воском и ткнув перстень-печатку, вздохнул. Вот она, жизнь - такие сведения стоят кучу золотых колец, а платят?..
Вообще-то Огурх, чего греха таить, жил неплохо. Во всяком случае, лучше иных собратьев по профессии, жрецов-каллиграфов. Собственный дом, слуги, утром - ванна для омовения, а не лохань и кувшин... И деньги архонцев тут играли не последнюю роль, кстати. Однако так ли должен жить человек его ума и таланта?
Голуби в деревянной клетке заволновались, загулькали, предчувствуя работу. Выбрав одного из трёх сизарей, Огурх тщательно привязал к лапке послание и задумался - не продублировать ли? С одной стороны, послание важное, а с другой, клетка со свежими почтовыми голубями застряла где-то на торговых путях из Архона. А теперь, судя по всему, никаких караванов и вовсе долго не будет... А будут ли они вообще?
Каллиграф вздохнул и подбросил голубя. Жаль, жаль, если так... Эх, вот если бы выйти на людей из Гиамуры... Не может быть, что им не нужны такие ценные информаторы, как переписчик Огурх. Только как найти? Искать самому опасно, чересчур опасно. Попасть в подвалы этого ужасного Гевара - нет уж, спасибо...
Голубь, сделав круг, устремился на северо-восток, безошибочно угадав направление к родному дому. Жрец проводил его взглядом. Ладно... Не стоит дублировать письмо.
...
- Так, значит, головорез и узурпатор?
Самур Первый сидел на троне, ради такого случая вынесенном из недр дворца на свежий воздух. Человек, стоявший перед ним на коленях, был обнажён и сильно избит, к тому же руки и шея пленника пребывали в колодках, однако жалкого впечатления не производил. От него будто веяло скрытой силой.
- Ты сам знаешь, что ты головорез и узурпатор, Самур, и нечего задавать пустые вопросы, - невнятно проговорил пленник, с трудом шевеля разбитыми губами. - Ты похож на идиота, который поджёг дом, чтобы погреться у огня в зимнюю ночь. Что ж... наслаждайся, покуда горит. И давай уже заканчивать, незачем устраивать уличный балаган.
- Ну, до "заканчивать" мы ещё не дошли, положим. Есть ряд интересных вопросов, на которые тебе придётся ответить. Если ответишь правильно...
- Как бы я ни ответил, твои костоломы от меня не отстанут. Они ж больше ничего не умеют. Однако я и не намерен запираться, - стоящий на коленях чуть улыбнулся и тут же сморщился от боли. - Скажу всю правду, как покойник покойнику.
- Все там будем, - усмехнулся Самур. - Меня интересует огненный порошок.
Пленник поморщился.
- Понятно, отчего ты выставил охрану за дверь... Развяжи меня.
- Только после ответа, полного и обстоятельного. Извини, я не уверен, что ты не кинешься на меня, - Самур вновь усмехнулся. - Я бы на твоём месте сделал именно так. Либо прикончить узурпатора, либо по крайней мере погибнуть самому. Кинжал в брюхо, не самая плохая смерть.
- Тогда хотя бы ответь, кто навёл тебя на мысль об огненном порошке?
- Ты не знаешь этого человека. Он из Гиамуры.
Пленник помолчал.
- Что ж... Рано или поздно это должно было случиться.
Самур вздохнул.
- Я никак не могу понять вас, жрецов. Одно это знание способно принести гору золота. Собаки на сене...
- А тебе и не понять, Самур, поскольку ты головорез и узурпатор. Гора золота нужна тому, кто имеет силу, достаточную для её охраны. Эти же знания не предназначены для таких, как ты.
- Угу. А как насчёт Владыки Герхема, или, скажем, Повелителя Хамхера?
- А чем они лучше тебя? - жрец снова сморщился от боли. - Послушай, если ты так уж боишься, привяжи меня за ногу, что ли... Невозможно весь вечер стоять на коленях в колодке. Это очень долгий разговор. Я расскажу тебе всё, успокойся - и про огненный порошок, и про трубы, их использующие. Раз уж так получилось.
...
Коршун был голоден и зол. Самка, сидевшая в гнезде, требовала мяса, и его собственный желудок требовал мяса. Добыча была нужна немедленно, здесь и сейчас, но, как назло, все грызуны попрятались в норы от полуденного зноя, и ни одной птахи не было видно в воздухе.
Коршун внезапно напрягся - у самого горизонта на фоне блёклого от жары неба появилась тёмная точка. Точка медленно перемещалась, приближаясь, и вот уже острый птичий глаз смог прикинуть размеры добычи. Да, именно добычи, теперь уже в этом не было никаких сомнений!
Хищник покинул столб горячего воздуха, идущий от земли восходящий поток, позволявший ему парить в вышине, почти не тратя силы, и ринулся на перехват.
Почтовый голубь летел ровно и стремительно. Путь был хорошо известен, и впереди его ждал дом, родная голубятня, уютный насест и кормушка, полная дроблёного гороха и ячменя. Дорога домой всегда трудна и опасна, но может ли это остановить настоящего почтового голубя?
Он заметил приближающегося коршуна слишком поздно. Рывок! Уже не раз инстинкты выручали смелую птицу, а быстрые крылья уносили прочь от погони. Сейчас промахнувшийся хищник начнёт неуклюжий разворот... Но в этот раз враг не промахнулся.
Коршун рвал ещё тёплое мясо, придерживая когтями, глотал вместе с пухом. Насытившись, тяжело взлетел, цепко удерживая остаток добычи. Коршун спешил - следовало отдать добычу супруге, высиживающей яйца, и вновь занять место на боевом посту. До заката оставалось немало времени, вполне можно было поживиться ещё...
...
-... Я прошу тебя, Ильвас, не нужно всех этих торжественных этикетов. Они только мешают откровенному разговору. И зови меня, пожалуйста, Илуватар, а не Эру Великий.
- Как скажешь.... Илуватар.
В Пирамиде сегодня было пусто и сумрачно. Грани Сердца Тланты отливали своим обычным блеском, не слышен был гул - кристалл материализатора работал на малой мощности. Илуватар чуть улыбнулся. Вообще-то для того, чтобы держать связь с кораблём, вращающимся на орбите, использовать столь мощное средство не обязательно. Это на больших расстояниях внепространственная связь имеет все преимущества над электромагнитной. Тем более не обязательно было торчать возле самого кристалла, вполне можно было вести разговор, находясь у себя дома. Однако с понятиями хозяев не спорят.
Сегодня Илуватару предстоял разговор тет-а-тет с одним из Перворождённых. Насколько он будет откровенным, уже другой вопрос. Речь даже не о сокрытии мыслей - как раз эта проблема решаема - а об общем ходе их. Осознают ли эльдар своё место в этом мире, и как именно они его понимают?
- Ну надо же, какой ты вымахал, - засмеялся вдруг валар, разглядывая собеседника. - А у меня в памяти ты всё тот малыш, пребывающий в ниде...
- А ты в моей памяти почему-то ещё больше, - ответно улыбнулся эльдар, глядя на голограмму, возвышающуюся над ним на две головы.
- Так я же Великий!
Посмеялись.
- Присядем? - Илуватар сложил свои длиннейшие ноги, поудобнее устраиваясь в невидимом гравитационном шезлонге. - Не думаю, что беседа у нас будет мимолётной.
Ильвас, помедлив, сделал короткий жест, подкрепляя мыслеприказ, рядом возникло кресло.
- Здорово выручает? - кивнул на кристалл валар.
- Не то слово, - улыбнулся эльдар. - Что бы был народ эльдар без Сердца Тланты?
- Майар вот интересуется, зачем вы нарастили кристалл до таких размеров. Даже в первоначальном виде он был несколько избыточен для острова, путь и такого крупного, как ваша Тланта. Мощь материализатора пропорциональна квадрату массы, масса же выросла от первоначальной в шестнадцать тысяч раз. Смысл?
Эльдар улыбнулся чуть смущённо.
- Тут вот какое дело... Первоначально планировалось усилить его настолько, чтобы можно было создавать постройки на большом расстоянии. В любой точке планеты. Крупные постройки, вплоть до крепостей... А потом... Потом ему понравилось расти, Сердцу Тланты. И мы не стали отказывать, запрещать... Мощь ведь не бывает лишней, правда? Важно умело её использовать.
- Как сказать, как сказать... Ладно, что выросло, то выросло. Материализаторы очень болезненно воспринимают регрессию, и могут даже умереть. Дезактивироваться необратимо.
- Народу эльдар без Сердца Тланты никак. Здесь нет даже медных руд. Сидели бы в каменном веке... или пришлось бы бороться за жизненное пространство с хомо.
- Кстати, об этом я тоже хотел поговорить, и не в последнюю очередь. Мне интересно знать, как вам видится ситуация на планете. О самой Тланте мы поговорим чуть позже. Ваши отношения с людьми и гоблинами?
- Отношения... А нет никаких отношений, - Перворождённый вздохнул. - Когда хомо ещё только поднимались, контакты были. И даже порой с гоблинами. Мы же как-никак кровные родственники, в некотором роде, - Ильвас чуть улыбнулся. - И у хомо, и у гоблинов были те, кто хранил память о вашем пришествии, и сведения, что заключены были в "плоде мудрости", дальновидно переносили на каменные скрижали. Как и мы. Вот с ними в основном и имели дело. Всегда полезно увидеть какое-нибудь явление с разных сторон, обсудить...
- А потом?
- А потом всё пошло, как идёт. Отношения гоблинов и хомо с самого начала были далеки от идиллии, но вплоть до появления первых городов просветлённые хомо более-менее уживались с низколобыми, как они их презрительно называют. В свою очередь гоблины, потомки тех, что вкусили плод, не стремились употребить узконосых - так они презрительно называют хомо - в пищу при малейшей возможности. Однако после появления первых городов место на земле осталось только для одних - так говорят хомо. И так они действуют.
Ильвас помолчал.
- Первые их владыки были пусть жадными и хитрыми, но всё-таки не переступали грань. Некоторое представление о благородстве имели... Потом хуже. Сам принцип устройства общества у мохнорылых - ибо так нынче презрительно отзывается о хомо наша молодёжь - обеспечивает места на самом верху наиболее жестоким и беспринципным властолюбцам.
Эльдар вновь помолчал.
- От нас же владыки хомо жаждали подарков. Причём таких, о которых просить не вправе. Собственно, им нужно лишь оружие. Имеющий оружие всё остальное возьмёт сам - так они рассуждают.
Пауза.
- Что ты думаешь о рабстве, Ильвас?
- Рабство... - эльдар поморщился. - Мерзость. Этот гнусный обычай, превращать сородичей в некое подобие биороботов появился у хомо не так уж давно. Но в последнее время во всех городах расцвёл пышным цветом.
Перворождённый сцепил пальцы в замок.
- Охотники за рабами ловят всех зазевавшихся путников, воруют мужчин и женщин по берегам рек и морей и переправляют в города, где продают. Обменивают на металлические кольца - у хомо медь, серебро и золото служат мерами стоимости. Первое время рабов использовали только для хозяйственных нужд, поручая им самую тяжёлую работу. Но в последнее время их владыки, вконец развращённые роскошью, всё чаще используют несчастных для своих каннибальских утех... Они и наших девушек пытались воровать. Мы, эльдар, не любим насилия, но в данном случае принуждены были пресечь явление в корне. С демонстративной беспощадностью.
- Как именно?
- Дом, где обнаруживалась пленная эльдар, разрушался в пыль, всех его обитателей убивали. Если удавалось найти похитителей - а чаще всего так и было - их тоже уничтожали.
- Усвоили урок?
- В основном да. Сила, это единственное, что хомо понимают и уважают. Однако иногда эксцессы всё же случаются. Вот как раз на днях в Доме Кассителнирров пропала девушка, совсем молодая. Была в экспедиции в Жестоких Землях...
Теперь Ильвас смотрел угрюмо.
- Они накинули на неё экранирующую сетку, дабы исключить возможность телепатии... Похищенную до сих пор не нашли.
...
- Вылезай, красавица.
Сильные руки достали её из ящика, поставили на ноги. Фионна пошатнулась, но устояла. Мысль, холодная и отстранённая, скользнула по краю сознания - как долго она ещё сможет стоять на ногах?
Туго натянутый полог шатра гудел и вибрировал от ветра, в дымоходное отверстие ветер швырял сухие травинки. Одна из них прицепилась к сети, окутывающей пленницу, девушка пригляделась - степная трава... Что ж, всё сходится...
Фионна привычно присела, чтобы совершить процедуру, ради которой её в основном и выпускали на свет. Струя с журчанием ушла в песок. Разбойник, наблюдавший за процессом, взял её за колени и раздвинул ноги пошире - очевидно, вид доставлял ему удовольствие. Второй похлопал по заду и залопотал, знаками поясняя, что неплохо бы бессмертной эльдар ещё и облегчиться, чтобы сразу... Она даже не моргнула - всё равно... Все слёзы были уже пролиты, и все чувства остались там, в пещере. Страх, ярость, жгучий стыд и отчаяние бессилия... И ненависть. Да, и ненависть улеглась, исчезла. Они все одинаковы, эти обезьяны - стоит ли ненавидеть конкретно этих?
Надежда? Да, вот надежда оставалась. Нет, пожалуй - это ощущение нельзя назвать надеждой. Надежда на скорое избавление тоже осталась там, в той вонючей норе. Теперь Фионна просто ЗНАЛА, что не умрёт. По крайней мере до тех пор, пока череп последнего хомо не глянет на мир пустыми глазницами.
Шатёр, поставленный разбойниками, представлял собой центральный шест длиной в пять шагов с четырьмя верёвками, отходящими от вершины и служащими каркасом для натянутой на них грубой дерюги. Забавно, вновь скользнула по краю сознания мысль, это переносное логово говорящих обезьян чем-то схоже с Пирамидой, в которой таится Сердце Тланты...
Мохнорылый сунул ей под нос миску с дымящейся кашей, и девушка принялась есть, размеренно, как механизм, проталкивая узкую ложку в ячею сети, оказавшуюся напротив рта. За эти дни она научилась делать это довольно ловко. Пираты лопотали что-то, один пощупал бедро пленницы, другой грудь, все захохотали. Ей было всё равно.
Скоро, очень скоро всё кончится. Или даже не очень скоро, по человечьим меркам... Может быть, уже завтра - если кто-то из говорящих обезьян позволит ей незаметно вытащить нож либо меч. Она представила, как прочная сеть расходится прорехой, она выбирается из неё... И вот уже над караваном зависают унилёты, из которых выпрыгивает десант в зеркальной броне. Разумеется, разбираться, кто тут прав и кто виноват, никто не будет. Короткие вспышки лучемётов проделывают в мохнорылых сквозные дыры, в которые свободно можно просунуть кулак, и вот уже остроухие парни закрывают её своими спинами от окружающей мерзости. Остальное стойбище обрабатывают десинторами прямо с воздуха, четвероногие и двуногие животные расплёскиваются, будто сделанные из воды, прочие вещи рассыпаются тонкой пылью...
А может, и не завтра. Может, всё будет не так. И даже если всё будет так и уже завтра, то это будет только начало. Начало конца.
Сердце Тланты - материализатор, машина исполнения желаний. Не все желания исполнимы в принципе, и ещё меньше тех, что исполнимы в реале. Однако желание Фионны Кассителнирры не очень сложно. Она пойдёт к Вэону и всё объяснит. Да, она будет ему верной женой, если он того пожелает. Или любовницей, если не пожелает. После того, что сотворили с ней эти твари... Ей всё равно. Он должен понять. Он поможет.
И даже если нет, того же самого можно добиться в обход. Не зря она в высшей школе увлекалась генетикой. Конечно, с материализатором проще и немного быстрее... Когда на благословенном острове размножились вдруг москиты, неизвестно откуда и как занесённые, Сердце Тланты решило вопрос в две недели. Материализатор действует на молекулярном уровне, и не особо сложно нарушить размножение какого-либо вида живых организмов. Тонко и избирательно, не затрагивая других. Во всяком случае, задача с москитами была решена весьма изящно. Ни одна личинка не превратилась во взрослое насекомое, до конца своей короткой жизни оставшись красным водяным червячком. Две недели - срок жизни москита, и через две недели никого из кровососов не осталось...
Да, с помощью материализатора задача Фионны решится легче и быстрей, но куда ей торопиться? Вирус сделает то же самое. Уж это-то она сможет, в случае чего.
Перед глазами возникла картина - несколько мохнорылых испуганно озираются в камере лабораторного вивария. А вот они уже воют, растянутые в станках, и прозрачная жидкость из шприца переливается в их тела. А вот они же улепётывают, радуясь непонятному спасению. Не зная, что это вовсе не спасение...
Кашель и насморк проходят быстро, как и озноб. Говорящие обезьяны продолжают жить и радоваться своим обезьяним страстишкам...
А вирус идёт всё дальше и дальше, передаваясь по воде, воздуху, с пищей, комарами и блохами. Это будет очень хороший вирус - медленный и неотвратимый. Нет, не будет никакой жуткой эпидемии, с волдырями и трупными пятнами на ещё дёргающихся телах - от самой свирепой эпидемии непременно ускользнут хоть несколько хомо, и всё начнётся сначала. Просто женщины перестанут рожать.
Мохнорылые живут не так уж долго. Через шестьдесят, ну пусть семьдесят лет последних сморщенных стариков ждёт голодная смерть в пустых, мёртвых домах.
Девушка встретилась глазами с пиратом, рассказывавшим, очевидно, какую-то смешную на взгляд мохнорылых историю, и улыбнулась. Не знаю, как пророчество, но это дело Фионна Кассителнирра исполнит обязательно.
- Кха...кхм... - поперхнулся пират. - Ну и глазищи у этой остроухой, ребята. Аж страшно.