Огонь в очаге вонял и чадил - ослиный кизяк вообще не лучшее топливо, тем более кизяк не совсем просохший - но другой пищи для огня найти не удалось. Собственно, можно было бы поискать ещё не вырубленные кусты чуть в стороне от караванного пути, проторенного здесь давным-давно, но велеть сейчас кому-то из людей встать и идти на поиски дров означало нарываться на открытый бунт.
Всю предыдущую ночь и весь день торговый караван шёл без остановок. Люди шли молча, сжав зубы, и даже вьючные ослы двигались безропотно, казалось, проникшись страхом - хотя ослам-то уж точно ничего не грозило, кроме внеочередной смены хозяев. Лишь перед самым заходом солнца главный караванщик дал знак остановиться - во-первых, люди всё равно не смогли бы идти дальше, а во-вторых, вряд ли летучие отряды сидоммцев станут забираться так далеко, когда у них и в окрестностях Архона сейчас полно добычи.
Пиратам Клопа приходилось особенно туго. Сундук с драгоценной пленницей несли вшестером, меняясь каждые полчаса, но всё равно уже после полудня людей начало пошатывать - морские разбойники не слишком привыкли к роли тяглового скота. Сейчас они валялись, где упали, и перед Клопом стояла трудная задача - как поднять их на новый подвиг, поставить шатёр и сготовить еду...
Так ничего толком и не придумав, главарь встал, сжав зубы, и принялся развьючивать ослов, нагруженных свёрнутым шатром, жерди-стойки которого использовались на манер носилок. Глядя на своего капитана, пираты тоже зашевелились. Они вставали с кряхтеньем, будто выбираясь из-под наваленных сверху мешков, однако вскоре шатёр стоял на месте, и над кизяковым костром уже висел котелок, плотно закрытый крышкой - иначе кашу есть будет невозможно. Клоп расщедрился и зажёг в шатре пару толстых восковых свечей, приобретённых у кого-то из караванщиков - если зажечь внутри палатки костёр из плохо просохшего кизяка, спать уже точно придётся на открытом воздухе. Вообще-то самим пиратам было без особой разницы, однако остроухая пленница нуждалась в разминке и прочем вдали от любопытных глаз.
- Если будем идти так, как сегодня, - Клоп окинул взглядом степь, - через три дня окажемся на границе владений Гиамуры.
- И что? - молодой пират, Губа, помешал кашу и вновь поплотнее прикрыл котелок.
- А то, что там нас ждёт пограничная стража. И по случаю начавшейся войны тщательный досмотр.
Кто-то из пиратов присвистнул.
- И что делать?
- Есть два способа, - Клоп растянулся на кошме. - Можно уйти чуть вперёд каравана и пересечь границу тайно, ночью... Правда, нужен будет проводник, эту местность я лично знаю плохо... Потом мы присоединимся к этим олухам, когда они утрясут все дела на таможне и двинутся дальше. Или продолжим путь с другими - по слухам, ближе к Гиамуре торговые караваны достаточно часты... Скажем, что отстали.
- А второй способ?
- Золото, - Клоп побренчал золотыми кольцами в кошеле. - Не зря мы продали нашу посудину. За такую сумму глаза закроет любой страж священных и прочая рубежей, ребята.
...
- Ааааааа!!!
Отдельные крики сливались в сплошной истошный вопль, перекрывающий рёв и треск пожара. Живое море колыхалось, волнами вливаясь в широкий пролом. Сверху, с полуразрушенных башен, которые так и не удалось развалить до основания, дождём сыпались стрелы, на которые, впрочем, никто из нападавших не обращал внимания. Воины лезли на гору битого кирпича в страшной давке, упавших никто не подхватывал - они гибли под ногами своих товарищей, и стоны их были не слышны в общем рёве осатанелой толпы. Еще! Еще нажать!
- Ааааааааа!!!
Вопль изменился, к ярости теперь всё больше примешивалось торжество. Дождь стрел обороняющихся на глазах иссякал - обрушенные зубцы не могли защитить стрелков от ответных выстрелов нападавших, и архонские лучники падали один за другим. Воющее море двуногих разливалось по улицам обречённого города, объятого огнём. Кое-где ещё отчаянно сражались последние группы защитников, однако любому было ясно - последний день Архона наступил...
- Доволен ли ты моей работой, о Владыка? - начальник осадных орудий скалил зубы, белевшие на потемневшем от загара и въевшейся пороховой копоти лице.
- Ты молодец, Гаур, - Герхем своими руками поднёс своему военачальнику кубок с вином. - За семь дней...
- Твоё здоровье, мой господин! - Гаур залпом осушил кубок. - Прикажешь вводить орудия в город, для обстрела дворца в упор? Или пока бить по площадям?
- Не надо, - улыбнулся Владыка. - Ворота дворца можно выбить одним тараном. Зачем тратить огненное зелье на обречённых? Оно ещё понадобится нам, Гаур. У стен Гиамуры.
- Я понял, Владыка! - военачальник обернулся, махнул рукой. - Прекратить огонь! Всем отдыхать! Передать дальше!
Едва Гаур отошёл, явился Гевар. В отличие от артиллериста начальник тайной службы был мрачен.
- Что случилось, Гевар? - Герхем перестал улыбаться.
- Есть первые пленные, мой господин. Ты сам послушай, что он говорит!
Пред очи Владыки предстал молодой архонец, руки которого были связаны за спиной.
- Повтори, что ты мне только что сказал! - потребовал Гевар, морщась, как будто разжевал лимон.
- Мы были в оцеплении... - заговорил пленный, часто сглатывая. - Господин Самур... подошёл к стене... тут как раз ударила эта ваша огненная труба... стена рухнула... прямо на всех...
- Убит? - Герхем скрипнул зубами.
- Ещё позавчера...
- Проклятье!
Пленный захлопал глазами. Ну кто бы мог подумать, надо же... Расстроился Владыка Сидоммы, будто погибший узурпатор Самур ему как минимум родной брат...
- Теперь тебе будет трудно, Гевар, - обернулся Герхем к своему "альтер эго". - Но я по-прежнему не сомневаюсь, ты найдёшь.
Они встретились взглядами.
- У тебя же нет другого выхода, Гевар. Ты не Самур, и я не Арх Последний Тупоголовый.
- Я понял, мой господин, - медленно кивнул начальник тайной стражи. - Я найду.
...
-... Здесь они! Сюда нырнули!
- Ломайте дверь!
- Аккуратней, у них лук!
Дверь, сбитая из двух толстенных плах, трещала, но не поддавалась. Бранго оглянулся. Узкая улочка, зажатая между высоких двухэтажных домов, ни одного бревна, которое подошло бы в качестве тарана...
- Вот! - двое сидоммских воинов уже тащили откуда-то здоровенный молот, перемазанный кровью.
- Дай-ка я! - Круах, детина ростом в четыре с половиной локтя, примерился и начал равномерно бить принесённой кувалдой в места крепления петель. После пятого или шестого удара что-то за дверью лязгнуло и отвалилось.
- А ну навались!
Трое бойцов слаженно ударили в дверь плечом, и покалеченные петли не выдержали. Створка с грохотом провалилась внутрь, вместе с атакующими. Через упавших уже перепрыгивали их товарищи, держа копья наперевес и прикрывшись щитами.
- Огня сюда! Темно, ставни...
- Где они, где?!
- Наверху смотри!
- Нет тут никого! Лаз на крышу!
- Ушли гады!
- Ничего, далеко не уйдут! Куда им теперь?..
Сжимая древко копья, скользкое от пота, Бранго озирался вокруг. Дом, в который они проникли, стоял в глубине купеческого квартала. Ставни были плотно закрыты, и только огонь смоляных факелов озарял высокое помещение неверным пляшущим светом. Круах, поигрывая молотом, одним ударом выбил ставню ближайшего окна - в комнате стало светлее. Теперь на стенах стала явственно видна роспись, выполненная синими, розовыми и жёлтыми красками. Вдоль стен стояли разнокалиберные расписные кувшины, на полках - серебряная и стеклянная посуда. Бранго почувствовал прилив зависти - у них дома имелся только один расписной горшок, купленный покойным отцом. Всё остальное - грубые глиняные посудины, в большинстве даже не покрытые глазурью. И одна деревянная лохань.
- А-а-а!
- Попалась, красотка!
- Парни, сгоняйте всех сюда! Всех сюда, я сказал!
Думбо, командир-десятник, рассматривал обитателей захваченного дома. Весьма пожилой мужчина с усохшей рукой, явно слуга, дородная тётка, по всему видно, хозяйка дома, совсем молоденькая женщина и пара детей - мальчик лет десяти и девочка немного постарше. В соседней комнате уже взахлёб плакал младенец, разбуженный и напуганный вторжением.
- Больше никого?
- Нет, никого.
Сидоммец взял молодуху за подбородок.
- А где же твой муженёк? Э? Воюет, или уже подох, собака бешеная?
Женщина смотрела на врага тёмными от ужаса глазами.
- Раздевайтесь, - коротко приказал Думбо. - Ну?! Быстро! Все, я сказал!
Первым потянул с себя холщовую юбку старый слуга. Сидоммцы уже стаскивали на середину комнаты богатую утварь и найденные в доме тряпки, деловито увязывали в узлы.
- Этот полудохлый козёл не нужен, - Дунго сделал знак, и стоявший позади сидоммец, выдернув из петли боевой топор-клевец, коротко ударил старика в темя. Слуга рухнул как подкошенный, на полу начала расплываться тёмная лужа.
- Где деньги? - обратился к дородной купчихе командир. - Золото где?
- Нет золота... мой господин... есть немного серебра... и медь...
- Врёт! - Круах вертел в руках серебряный кувшин. - В таком доме, да не может быть, чтобы не было хоть пары дюжин золотых колец!
- Это правда, мой господин! - купчиха дрожала всем телом. - Муж... и сын...
- Круах, займись, - кивнул Думбо. - Ты сама виновата, старая ведьма. А вы, ребята, разбирайте, кому кто понравится. Пользуйтесь!
- А-а-а-а!!! Нет!!! Пусти, пусти меня!!!
Сидоммские бойцы разделились. Большинство сгрудились вокруг молодухи, тщетно пытающейся вырваться из цепких лап. Один насиловал девчонку, играючи преодолев слабое сопротивление, ещё двое занялись мальчонкой - один зажал голову жертвы меж колен и удерживал завёрнутые руки, второй пристроился сзади. Только верзила Круах был занят делом - подвешивал хозяйку дома на импровизированной дыбе, используя для этой цели вбитый в стену крюк.
- А ты чего, ни туда ни сюда? - окликнул стоявшего в ступоре Бранго командир. - Помоги Круаху! Быстро!
- Держи ей ноги! - верзила заканчивал связывать женщину, висевшую теперь на крюке с вывернутыми назад руками, чем-то неуловимо напоминая готовую к разделке тушу в лавке мясника. - Сейчас эта ведьма всё расскажет... Э, да ты совсем квёлый, парень! Факел подай!
...
- Проезжай, почтенный.
Дородный таможенник с коротко подстриженной бородой махнул волосатой дланью, в то время как вторая длань опустила в кармашек на поясе несколько полновесных золотых колец. Купец, прошедший процедуру таможенного досмотра, кивнул своим людям, и два десятка ослов, гружённых вьюками, потянулись мимо глинобитного строения, над которым гордо реял значок с крылатым львом, означавшим, что здесь начинаются земли Гиамуры. Клоп с ухмылкой следил за происходящим. Похоже, в связи с надвигающейся военной угрозой пограничный режим здесь усилен до чрезвычайности - гони деньги и проваливай. А впрочем, понять служивых можно. Самое время навариться как следует, тем более что вполне вероятно, скоро этот пост, уже безо льва на гербе, с выбитыми дверями, будет пропускать мимо себя марширующие колонны сидоммских воинов. И даже если наоборот, по дороге на Архон будут проходить полки гиамурских копейщиков, с тех ребят никакого навара уж точно не будет...
- Твой груз, почтенный?
- Да вот он весь, - расплылся в улыбке пират, всовывая стражу границы в ладонь добрую дюжину колец.
- О! - глаза таможенника цепко обежали ослов и людей. - Похвально, весьма похвально... Недозволенных грузов в ослиной поклаже нет, сразу видно. Но что в том сундуке?
- Каком сундуке? - в свою очередь округлил глаза главарь разбойников. - Вот в этой коробочке?
- Мнээ? - прищурил глаза таможенник. - Очень любопытная коробочка.
- Ну хорошо, почтеннейший страж, - сдался Клоп, незаметно отсыпая ещё полдюжины колец. - Там вещи, которые мне лично очень дороги.
- А если заглянуть? - ещё сильнее сощурился почтеннейший страж.
- А ты уверен, почтенный, что не станешь потом жалеть об этом остаток всей жизни? - тихо, внятно спросил Клоп, перестав улыбаться. - Если я скажу, что там подарок для... - он возвёл глаза к небесам.
- Сорок, - скучным голосом произнёс таможенник.
- Это очень много, почтенный, - смиренным голосом, с нехорошим блеском в глазах возразил пират.
- Тогда сорок пять, и не будем спорить. А то будет уже пятьдесят.
Поняв, что всякое сопротивление тут бесполезно, главарь бандитов отвязал кошелёк и сунул в руку неподкупного стража, где оный кошелёк растворился мгновенно и бесследно.
- Я не считаю, на честь твою полагаюсь, почтенный, - ласково улыбаясь, страж глядел клиенту прямо в глаза. - Сам понимаешь, караван с грузом идёт медленно... а мои люди быстро.
- Ну что ты, как можно, почтеннейший, - выдавил улыбку пират. - Тебя обмануть... никакого золота потом не хватит.
- Проезжайте!
...
- Открой рот!
Мальчишка испуганно открыл рот, и Герхем полез туда пальцами, рассматривая зубы.
- Ногу задери! Выше!
Закончив осмотр, Владыка шлёпнул пленника по голой ягодице.
- Этого я беру!
Главная площадь разорённого города была полна народу. Трупы уже убрали, наспех распихав по окрестным развалинам, ещё дымившимся, и на каменных плитах, густо украшенных чёрными пятнами засохшей крови, рядами стояли пленные, по сидоммскому обычаю нагие и босые. Немногие молодые мужчины и юноши были крепко связаны по рукам, более многочисленные женщины просто увязаны в гирлянду - верёвочные ошейники без ножа не так просто одолеть. Сидоммские купцы спорили, ощупывая живой товар, торговались до хрипоты.
Первое право, разумеется, принадлежало Владыке, который сейчас шествовал мимо уцелевших, бывших граждан бывшего великого города, выбирая то красивого стройного отрока, то прелестного мальчика с нежной смуглой кожей, то прекрасную девушку с кудрявыми волосами до пояса... Возможно, среди них были и знатные лица, а может быть, простолюдины или рабыни. Какая разница? Теперь это был говорящий скот.
- Ого!
Владыка остановился возле прелестной голубоглазой девочки лет двенадцати, стоявшей рядом с женщиной средних лет, ещё сохранившей стать и немалую долю былой красоты. Протянул руку к девчонке, та попятилась, глядя на мужчину в богатых одеяниях огромными, тёмными от ужаса глазами.
- Стоять смирно! - приказал он девочке. - Грудь вперёд. Руки за голову. Повернись. Ногу задери. Терпеть, я сказал!
Удовлетворившись осмотром, Герхем кивнул, и девчонку отвязали от общей верёвки, чтобы увести.
- Прости мою дочь, о Владыка! - женщина, стоявшая рядом с новоприобретённой наложницей, упала на колени. Владыка кивнул, и дюжий телохранитель, взяв пленную за волосы, оттянул голову назад, коротко полоснул по горлу кинжалом.
- Твоя мамаша слишком стара, чтобы служить мне, - ухмыльнулся Герхем в лицо девочке, смотревшей на жуткую картину остановившимся взглядом. - И вообще я люблю сироток.
Вместо ответа рабыня закатила глаза и повалилась навзничь, один холуй из свиты едва успел подхватить тоненькое тело.
Жаль, подумал Владыка, морщась. Сомлела, толку не будет... Пожалуй, тихо тронется умом, никакого удовольствия... То ли дело терзать бьющуюся в рыданиях...
...
-...Почему мы ничего не предпринимаем?
Элентари щёлкнула пальцами, и дивный пейзаж, с цветами и журчащим ручейком, исчез, как не было. Осталась только грозная серо-стальная гладь пола и ровно сияющий купол над головой. Девушка стояла, раздувая ноздри тонкого носа, глядя на троих валаров, расположившихся в невидимых шезлонгах вокруг круглого озерца-бассейна с голубой водой. Ещё щелчок пальцев, и бассейн тоже исчез.
- Ну вот... зачем же так-то всё ломать, - огорчённо покачал головой Майар.
- Мне не до шуток! Почему мы сидим в цветущих кущах, когда там, внизу, творится такое? Ва, ответь - когда мы начнём действовать?
- Для начала я посоветовала бы тебе хорошенько пробежаться на тренажёрной дорожке, - тон Варды был ровен. - Когда лишние гормоны перегорят, можно будет вернуться к разговору.
- Гормоны?! Ах, гормоны... - теперь Элентари чем-то напоминала аннигиляционный заряд, готовый к немедленному использованию. - Гормоны, значит...
- А ну-ка хватит истерик мне тут! - начальница тоже встала во весь рост. - Либо ты здесь и сейчас берёшь себя в руки, либо марш на тренажёр и потом в душ! Да попрохладнее! Девчонка!
Вместо ответа девушка вдруг расплакалась, горько и безутешно - так плачут маленькие дети, жестоко и несправедливо обманутые в самых светлых своих мечтах. Майар, порывисто встав, обнял подругу, прижал к себе.
- Варда, тебе не кажется, что ты понемногу перенимаешь нрав наших подопечных?
Немного постояв, Варда подошла к парню и девушке. Мягким ненавязчивым движением оттерев Майара, обняла младшую подругу.
- Ладно, ладно... Прости меня, Эли. Похоже, мне тоже не мешает пробежаться на дорожке. С полдня, не меньше побегать, чтобы выжечь всю кислятину на душе.
Илуватар, вздохнув, принялся делать пассы руками, восстанавливая порушенный пейзаж.
- Однако я задам тот же вопрос, Ва. Мне кажется, пришло время для коррекции.
- Ещё один... Ну хорошо, Элентари совсем недавно работает... Помочь тебе посчитать порог вмешательства?
- Как хорошо, что есть учебники, правда? - в тоне Майара прорезался сарказм.
Варда медленно села, и гравитационное кресло с готовностью приняло требуемую форму - женщина сидела теперь, обхватив колени руками.
- Мне, что ли, заплакать? - тихо, задумчиво произнесла она, глядя в пространство. - Все будут меня утешать...
Некоторое время все молчали. Элентари, перестав всхлипывать, тихо произнесла:
- Прошу прощения, Ва... Я, наверное, не гожусь для этой работы.
Валарка вздохнула.
- Кому-то же нужно делать грязную работу, Эли... Ладно, поплакали и будет. Майар, ты должен был сделать анализ демографо-экономической ситуации по государственному образованию хомо Хаара-Па. Как успехи?
- Я сделал, - усмехнулся Майар. - Однако, если можно, пусть вперёд выступит с докладом Илуватар. Поскольку подразумевается, что его остроухие на текущий момент подлинный луч света в кромешной тьме.
- Не вижу повода для сарказма, Майар.
- И я не вижу, Илу. Какой уж тут сарказм...
- Ну хватит, Май, в самом деле, - разозлился Илуватар. - Доказательства?
- Нет у меня никаких доказательств. Только предчувствие. Все эти огнестрельные орудия, несвоевременно затесавшиеся в эпоху бронзы, громадные марширующие армии и бесчисленные зверства недозрелых дикарей, всё это ерунда, ребята. Тихони-философы с материализатором-гигантом, давным-давно превысившим все разумные пределы роста - вот где настоящая угроза.
- Тебе пора высекать свои пророчества на скрижалях, Майар, как это принято у хомо. Или лучше рисовать охрой и углем на стене пещеры, как это делают гоблины, вследствие проваленного тобой проекта?
- А ну тихо! - не выдержала Варда. - Все! Работнички...
...
Дрова для очага на сей раз попались сухие, и огонь горел ровно, почти без дыма. И почти бесшумно. Аркуэнон поёжился - на миг показалось, будто ровный неживой огонь не только не греет, наоборот, высасывает тепло... Холодно. Как холодно в доме....
- Верно ли я понял, что никаких следов нашей дочери так и не обнаружено?
Тиарон, сидевший так близко к очагу, будто намеревался поджариться, тяжело вздохнул.
- Иногда я завидую хомо, глухим к течению мысли и способным по этой причине врать вслух, произнося пустые слова утешения. Сейчас как раз такой случай. Нет, Глава Аркуэнон. Никаких следов.
Пауза. Анкалимэ, молча поднявшись, проследовала к стене, распахнувшейся перед ней, и скрылась. Глава Дома проводил жену взглядом. Анкалимэ всегда была сильной женщиной. Она даже не будет плакать... сейчас. Только ночью.
- Что дальше?
Следователь потёр лицо руками.
- Прости, господин, я не спал эту ночь... Что дальше? А что нам ещё остаётся, кроме как искать? Владения дикарской Сидоммы велики, но земля гораздо больше.
- Гиамура? Хаара-Па?
- И даже Архон.
- Архон уже взят и разрушен полчищами хомо.
Тиарон снова потёр ладонями лицо.
- И тем не менее, Аркуэнон. Надежда умирает последней.
Воцарилось молчание.
- Иногда я тоже жалею, что нам дано такое свойство - читать невысказанные мысли. Ты ведь уже твёрдо уверен, что Фионны нет в живых, Тиарон.
- И тем не менее я буду искать, Аркуэнон, - следователь криво усмехнулся. - Пока не найду Фионну Кассителнирру... или то, что от неё осталось.
Глава Дома Кассителнирров перевёл взгляд на молодого Хранителя, до сих пор молчавшего.
- Ты тоже считаешь, что моей дочери уже нет в живых, Вэон?
- Нет! - молодой эльдар сверкнул глазами. - Я не верю, что Фионна жива. Я это знаю!
...
-... Как долго ты ещё намерен возиться?
Масляные лампы довольно сильно чадили, освещая внутреннее пространство шатра колеблющимся красноватым светом. Вино, налитое в чаши, казалось почти чёрным, как начинающая сворачиваться кровь. Владыка Герхем обсасывал птичье крылышко сосредоточенно и аккуратно, и человек несведущий мог бы даже подумать, что мысли Владыки поглощены именно процессом питания... Гевар сдержал улыбку. Ну что за дичь и чушь лезет в голову.
- Довольно долго, мой господин. Пока что мы не нашли даже подземный ход, ведущий из дворца за городские стены. Тот, что нашли, не ведёт никуда - очевидно, начали и забросили, и притом довольно давно.
Герхем вздохнул, отпил вина из чаши. Поморщившись, выплеснул его на землю.
- Как в придорожный кабак вино припасли, честное слово... Придётся велеть дать главному виночерпию два десятка палок, совсем зажрался, нюх потерял. Налей-ка мне вон из того кувшина... раз уж разогнал тут мне всех слуг.
- Ты бываешь чересчур строг, мой господин, - улыбнулся начальник тайной службы, наливая вино из требуемого кувшина. Подал чашу, перегнувшись через столик. - Как на мой вкус, вполне ничего. Хорошая лоза, шестнадцать лет выдержки...
- Ну раз тебе нравится, ты и пей, - Владыка отхлебнул из чаши. - Вот, другое дело... А виночерпий двадцать палок таки получит.
- Вот я и говорю, - засмеялся Гевар. - Владыка Герхем бывает порой чересчур строг, но всегда справедлив!
Посмеялись.
- Однако вернёмся к нашим делам, - Герхем отставил чашу. - Итак, ты остаёшься здесь. Формально комендантом архонских земель назначен Гаур, надо же поощрить парня. И ты уж постарайся, чтобы все его тут уважали. Оставляю вам на двоих десять тысяч воинов, больше ни к чему. Сам не светись, ты мне нужен со свободными руками.
- Хорошо, мой господин, - Гевар отпил из чаши. - Орудия уводишь в Сидомму или оставляешь Гауру?
- Здесь оставлю, в Сидомме они ни к чему... - Владыка усмехнулся. - Туда-сюда таскать, ломать только. Здесь они на полпути к конечной цели.
- Как скажешь, мой господин, - начальник тайной службы кинул в рот маслину. - Однако опасно это. Гиамурский боров готовит свои полки, а дорога от Сидоммы до этих краёв достаточно длинная. Можно не успеть.
- Захватят орудия - ответишь, - широко улыбнулся Герхем. - И крепко ответишь. Для чего я тебя тут оставляю?
- Для того, чтобы найти наконец архонскую казну, - не моргнув глазом ответил Гевар, и оба рассмеялись.
...
Дым висел над землёй грязно-бурой шапкой, накрывающей неопрятное тёмное пятно с ровно очерченными краями. С высоты в двадцать тысяч шагов даже такая гигантская трагедия выглядит совершенно безобидной, промелькнула в голове мимолётная мысль.
- Похоже, этого города больше нет, - Вэон вглядывался в руины, силясь различить детали.
- Это точно... Да ты не туда смотри, ты сюда смотри, - Тиарон показал на экран радароскопа, где красовались маленькие зелёные пробирки, поставленные на колёсики. - Это те самые огнестрельные орудия, похоже. Сделали своё дело.
- Мне неинтересно, Тиарон, - сжал губы в нитку молодой Хранитель. - Ни огнестрельные орудия хомо, ни они сами. Единственное, что я хочу знать, где Фионна Кассителнирра!
- Да... Похоже, тут не оставили ничего крупнее медных застёжек, - следователь поворачивал изображение. - Не говоря уже о комнате, обшитой медной сеткой... Постой-ка... А ну, поверни вправо немного... Что-то тут есть... Масса металла, но что?
- Снижаемся? - Вэон орудовал джойстиком, торчащим из подлокотника.
- Давай на посадку. Посмотрим на месте, что за странное месторождение.
Унилёт рыбкой заскользил вниз, наращивая в крутом пике и без того немалую скорость.
- Не надо переходить звуковой барьер, - скосил глаза Тиарон, разглядывая приближающуюся земную твердь. - Лишний шум, зачем?
Вместо ответа Хранитель до упора двинул вперёд джойстик, корпус аппарата содрогнулся от резкого хлопка. Следователь чуть усмехнулся, но вслух возражать более не стал. Земля, надвигавшаяся вначале лениво и неохотно, всё более ускоряла свой бег, точно гепард, наметивший жертву. Раздался резкий звон гонга, в глазах потемнело от перегрузки - автоматика разобралась с ситуацией, принудительно выводя унилёт из опасного пикирования и одновременно тормозя. Ещё несколько секунд, и аппарат завис на высоте в тридцать шагов над поверхностью
- Я всё понимаю, Вэон, - мягко заговорил Тиарон, - но нервы тебе нужно подлечить. Как же ты будешь исполнять свою службу, Хранитель?
- Никого нет, - проигнорировав риторический вопрос, молодой эльдар разглядывал местность. Три пыльные сикоморы, уныло торчащие возле каких-то развалин, полуистлевшие кости, заброшенный колодец... - Я сажусь.
Унилёт медленно опустился на грунт. Пилот сделал движение пальцами, и в прозрачном борту мгновенно протаяло овальное отверстие, впуская в салон горячий пыльный воздух.
- Выходим? - Вэон потянулся к лучемёту, висевшему на подголовнике кресла.
- Я первый, - следователь поправлял на плече ремень десинтора. - Смотри по сторонам. Дверь закрой на всякий случай.
Первое, что почувствовали двое эльдар, это ужасную вонь. И вонь эта шла из колодца.
- Что это? - Хранитель явно боролся с тошнотой. Следователь заглянул в колодец.
- Всё ясно... Пошли назад, Вэон. Тут нет ничего, кроме трупов и золота.
Они встретились взглядами.
- Обычное дело для мохнорылых, - Тиарон смотрел без улыбки. - Здесь зарыт клад, как теперь уже ясно. А в колодце те, кто знал о нем, не имея на то права.
Вэон отвёл взгляд, и на глаза ему тут же попал маленький череп - очевидно, младенца - раздавленный чьей-то тяжёлой ступнёй.
- Как они живут, Тиарон? И зачем они вообще живут?
...
Крылатые львы скалили свои пасти, злобно мерцая рубинами, искусно вставленными мастером-камнерезом вместо глаз. Характерно, подумал Киллиан, что все Повелители так любят изображения свирепых и кровожадных тварей.
- Верховный жрец Киллиан к Повелителю Гиамуры Хамхеру Бесподобному и Могущественнейшему!
Слова церемониймейстера гулко отдавались в высоких сводах, тяжёлые створки внутренних врат распахивались настежь. Киллиан шёл, не обращая внимания на окружающую роскошь, на потолочную роспись и полированный мрамор стен, на мозаичный пол с редкими каменьями, на блеск золота и серебра. Ерунда, всё это пустое. Роспись склепа не делает тот склеп жилищем. Покойник в золотом саркофаге всё равно покойник. Гиамура должна быть разрушена. Процесс идёт.
- Повелителю здравствовать и радоваться во веки веков! - произнёс приветствие Верховный жрец, принимая приличествующую этикету позу, едва войдя в покой.
- А! Сынок... - хрюкнул Валхал, не открывая глаз. - Проходи, садись... Жду тебя, понимаешь... я тут... сейчас...
Юноша присел на скамейку возле двери. Бесподобный и Могущественнейший был временно занят. Между широко раздвинутых ног на коленях стояла совершенно обнажённая и донельзя очаровательная малышка, усердно обрабатывая восставший член Бесподобного язычком, две пышногрудые девицы изображали собой подлокотники кресла, так, что ладони Повелителя лежали на их бюстах, вздымающихся от бурного дыхания, ещё две лежали на полу, поочерёдно напрягая и расслабляя ягодицы, на которых покоились ступни их господина. Растёт и развивается искусство придворного минета, отстранённо-холодно подумал Киллиан, раньше девиц на полу не было. Не зря ест свой хлеб церемониймейстер...
- Аааа... - простонал Хамхер, делая мощные завершающие движения. - Уффф... ты молодец, малышка, - толстяк ущипнул юную минетчицу за румяную щёчку. - Все свободны, девки.
- Мощь чресел моего господина просто невероятна, - произнёс Верховный жрец фразу, с недавних пор уже почти ритуальную. Повелитель в ответ легонько хрюкнул.
- Все вы так говорите... Эх, юноша... Не те становятся чресла, уже не те... Вот раньше я эту девчонку насквозь мог проткнуть. Спереди вошло, сзади вышло... - он снова хрюкнул, явно веселясь своей же шутке. - Ладно, давай-ка поговорим о деле. Все орудия готовы?
- Все, мой господин.
- А огненный порошок и каменные шары?
- В полном объёме, указанном тобой, Повелитель.
- Отлично. Да, я тебе говорил насчёт свинцовых шариков...
- Весь доступный свинец перелит в эти шарики. Кроме того, я велел кузнецам нарубить из железного прута мелких обрубков, упаковать в мешки, готовые заряды...
- Просто замечательно. Я рад, что не ошибся в тебе, мой мальчик. Твой отец мог бы гордиться тобой.
- Благодарю, мой Повелитель.
- Да ты иди сюда, чего жмёшься у двери... Садись рядом, вот тут, - Хамхер пододвинул низенький табурет.
Секунду помедлив, Киллиан встал и пересел на указанное место.
- А ты красив, мальчик мой, очень красив, - толстяк взял Верховного жреца Гиамуры за подбородок, повернул голову, разглядывая, и снова Киллиан вынужден был стерпеть. - Ну, ну, не бойся, я ж понимаю... Для таких забав полно мальчиков, ни на что больше не пригодных, а ты у меня ценный человек... мудрец... Расскажи-ка мне про Дыхание Смерти, мудрец.
У Киллиана перехватило дыхание.
- Молчишь? - ласково спросил толстяк, осторожно щупая сонную артерию на шее молодого жреца. - Молчишь... Нехорошо, малыш. Я к тебе со всей душой, а такие важные сведения мне приносит какой-то храмовый казначей. Нехорошо.
Юноша изо всех сил старался восстановить ровное дыхание. Ну Урбе, ну сволочь... Не зря в последнее время шмыгает в Хранилище Скрижалей...
- Ядов на свете существует великое множество, мой Повелитель, - заговорил наконец Киллиан, - и многие из них летучие. Про какой именно состав идёт речь?
- Речь идёт о Дыхании Смерти, - жестко сказал Хамхер, убирая наконец руку с шеи Верховного жреца. - Ну хорошо, я помогу тебе. Дыхание Смерти пахнет горьким миндалём. Достаточно пары вдохов, чтобы человек умер. Знакомо?
- Этот яд нестоек, мой Повелитель, и его довольно трудно получить.
- А есть рецепты лучше? - Хамхер склонил голову набок. Киллиан едва не прикусил язык. Осторожнее, надо сперва думать, потом болтать.
- Есть яды более скрытные, действующие медленнее...
- Хорошо, мы как-нибудь обсудим эти рецепты. Уверяю тебя, мне очень интересно, но сейчас давай поговорим о Дыхании Смерти. В данном случае мне как раз не нужна ни скрытность, ни медленность действия. Вдохнул, упал, умер - то, что надо. Ну?
- Какое количество яда желает получить мой Повелитель? - помедлив, спросил молодой жрец. Что ж, придётся пожертвовать и этим знанием. В конце концов, отравить человека можно разнообразнейшими способами, и если этот боров желает кого-то укокошить, то данный яд, пожалуй, гуманнее иных...
- Достаточное, чтобы уничтожить армию Сидоммы.
Юноша медленно хлопал глазами.
- Хех... моргает... - хрюкнул толстяк. - Ну сам посуди, малыш, стал бы я так интересоваться какой-то отравой для одного человека?
Бесподобный и Могущественнейший наклонился вперёд, заговорщически понизив голос.
- Этот Урбе уверяет, что в состоянии справиться с такой задачей. И судя по его морде, не врёт - такие люди зря шкурой не рискуют. Не скрою, ты мне гораздо симпатичнее, мой мальчик, к тому же ты более знающ и мудр, видно с ходу... Но если ты не справишься, у меня просто не будет выбора.
...
Вонь была чудовищной, дышать приходилось открытым ртом. Пожалуй, нужно скорее выбираться отсюда, подумал Гевар, шлёпая по воде, того и гляди, можно присоединиться к тем бедолагам, что валяются позади, в тоннеле. Угореть в стоячем воздухе подземелья, напитавшимся тухлятиной, можно легко и незаметно.
На поиски входа в тайный подземный ход ушло четыре дня. Ушло бы и больше, поскольку ход был спрятан с большим искусством. Однако сначала пёс-ищейка заскулил, царапаясь в стенку, обшитую деревом, когда же кедровые панели ничем не примечательного помещения разобрали, и открыли потайную дверцу, в собачьем нюхе уже не было нужды - и так хоть нос зажимай...
Пламя свечей колебалось, выхватывая фрагменты подземелья, идущие впереди люди, из личной охраны Гевара, одетые в пропитанные воском и маслом высокие сапоги ногами нащупывали дорогу, то и дело оступаясь на мелких выбоинах. Начальник тайной службы представил, как совсем недавно тут вот так же шли те, кто уже активно разлагается почти у самого выхода. Одному даже удалось вползти на лестницу - именно его аромат и учуял пёс...
- Осторожно, мой господин, тут яма, - предупредил идущий впереди, поднимая свечу повыше. Гевар перепрыгнул скрытую под водой ловушку и выругался - вода заплеснула в голенище сапога, обдав ногу ледяным холодом. Да, удачно, вовремя успели... Осень кончается, вот-вот должны пойти дожди, предвещая наступление зимы. И пришлось бы тогда пробираться по пояс в ледяной водичке, против течения... поскольку тоннель этот по совместительству ещё и водовод... Начальник тайной службы Сидоммы ухмыльнулся. Водичка, сдобренная трупным ядом, самое то для укрепления здоровья жителей города... Сразу видно, покойный узурпатор заботился прежде всего о населении Архона...