Чекалов обессилено откинулся на спинку стула. Нет, это немыслимо... Дальше так нельзя. Тупая "Энигма"... Каменный топор неандертальца, вот что это такое. Теперь уже ясно - у Бога был совсем другой инструмент.
Алексей тяжело поднялся, направляясь на кухню. Налив воды из-под крана, поставил чайник на плиту, чиркнул спичкой... Вот тело его само знает, что нужно хозяину - нервные импульсы бегут к нужным мышцам, те сокращаются... ровно настолько, насколько нужно... и вот уже чайник на плите. Более того, тело и далее осуществит все необходимые операции почти автоматически - достанет банку с "кофейным напитком", отсыплет в турку, зальёт кипятком... или заварить сегодня чай? Можно и чай, тогда алгоритм несколько изменится... заварник сполоснуть кипятком, засыпать чаёк, залить кипятком опять же... бабу-грелку вязаную сверху взгромоздить... алгоритм изменится, а так ничего больше...
Он судорожно сглотнул, боясь спугнуть ощущение, которое знал очень хорошо. Как будто прогибается под напором ветра незримое стекло, огромное, делящее мир на "непонятно" и "вот же оно, как просто"...
Незримое стекло рухнуло, рассыпаясь на миллионы осколков. Вот же оно... Как просто...
Он устремился в комнату, на ходу отшвырнув некстати подвернувшийся пуфик, схватил авторучку и принялся черкать в тетради. Вот, вот оно... это должно быть так... и никак иначе... всё? Да, похоже, всё.
Чекалов разглядывал записи, проверяя - не напетлял ли. Да нет, похоже, всё верно. Дальше работа для грузчика, как говаривал Володька - составить программу, вылизать, и вот уже трудяга "пентиум" предвосхищает, как именно нужно строить белковые цепочки...
Ещё один шаг от обезьяны к Богу.
Чайник на плите засвистел, давая знать хозяину, что дальше процесс заваривания чая-кофе самостоятельно не пойдёт, и требуется всё-таки хозяйское участие. Возвращаясь на кухню, Чекалов поставил незаслуженно обиженный пуфик на место, и даже погладил - не обижайся, ну бывает, не нарочно я...
Он щедро заварил и чай, и кофе. Во-первых, заслужил, во-вторых, Юля всё равно этот суррогат не любит, так что чай ей самое то будет... Ох, блин!
Алексей вновь стремительно вернулся в комнату, цапнул коробку "Имулы". Что за день сегодня такой, всё бегом...
- Юля, Юль... Ты где?
- С работы выхожу, - немедленно откликнулась рация, словно жена держала её в руке, наготове.
- Я встречу на остановке!
- Хорошо.
Торопливо одеваясь, Чекалов помотал головой - совсем заработался, учёный... Завтра же сорок дней справлять по Володе, а дома чай-кофе, в основном. Перекладывать такую ношу, в буквальном смысле нелёгкую (это сколько надо закупить провизии!) на плечи родной жены?
Холодная ящерка вдруг пробежала по спине - точь-в-точь как тогда. Да что же это такое?!
Алексей затравленно оглянулся. Нет, шалишь... Больше он не намерен игнорировать неясные сигналы. Кто предупреждён, тот вооружён... вот только о чём?
Взгляд упал на стоявшую в углу прихожей трость, которую Юля звала "военно-конверсионной". Она стояла там уже пару лет, и до последнего времени о ней почти не вспоминалось. На излёте существования СССР какому-то технологу или дизайнеру какого-то трубного завода пришла в голову мысль - наладить выпуск товаров народного потребления из подручного материала. Изделие поражало строгой функциональностью - просто кусок трубы из прочной и упругой нержавейки, изогнутый конец которой, одетый в пластиковую оболочку, изображал собой рукоять тросточки. При этом молчаливо подразумевалось, что наш советский инвалид-пенсионер могуч и неутомим, как Геракл, поскольку изделие если и уступало весом средних размеров лому, то совсем немного.
Чекалов усмехнулся. А может, тот дизайнер был вовсе не так глуп. Может быть, он уже предвидел, насколько круто завернёт в ближайшем будущем "злобная реальность", и втайне жалел, что не может оснастить своё творение нормальным затвором... Во всяком случае, Алексей приобрёл эту трость именно по совокупности боевых качеств - изделие стоило на порядок меньше какой-нибудь новомодной бейсбольной биты, и в то же время позволяло вполне открытое ношение, в отличие от прочего холодного оружия.
- Это я, - нажав кнопку рации, хрипло произнёс Алексей. - Юля, ты... ты не выходи пока.
- Не поняла... - удивлённым Юлькиным голосом откликнулась "Имула"
- Я тебя у самого входа встречу.
- Проблемы? - голос стал озабоченно-напряжённым.
- Ящерка, - просто ответил он. Юлька поймёт...
- Хорошо. Жду.
Чекалов решительно подхватил конверсионную трость. Вот так. Кто предупреждён, тот вооружён. Жаль, конечно, что нет затвора... и магазина хотя бы патронов на пять... но всё лучше, чем ничего.
На улице дул неровный, порывистый ветер, свистевший в голых ветвях тополей и клёнов, и у Алексея вдруг возникло стойкое ощущение дежа вю. Он даже головой помотал. Нет, нет... тогда ещё был февраль, снег кругом... а сейчас снега нет, только грязные лужи... что же ты затихла, ящерка-вещунья?
Чекалов вдруг осознал, что идти к остановке кратчайшим путём, через арку соседнего дома, ему вовсе не хочется. Вот не хочется, и всё тут. Он повернулся и решительно зашагал в обход.
Всю дорогу Алексей напряжённо ждал подвоха, однако ящерка вела себя прилично, по спине не бегала и вообще... Интересно, очень интересно... Значит ли это, что скрытая угроза таилась там, под аркой? И он, прислушавшись к своим ощущениям, элементарно обошёл её стороной? Ладно, рано загадывать...
Юля дисциплинированно ждала его в вестибюле учреждения. Раз было сказано, не выходить, она и не выходит.
- Всё нормально? - взгляд напряжённо-внимательный.
- Пока да.
- Может, домой?..
- Не... Давай как задумали, по торговым точкам. Ну правда, не сейчас... я дома попытаюсь объяснить.
Жена, покосившись на боевую трость, вздохнула, взяла его под руку.
- Я ничего не чувствую, Лёшик. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Во время шопинга Чекалов всё время прислушивался к своим ощущениям, но ящерка себя никак не проявляла - в отличие от трости-лома, кстати, здорово мешавшей переносить полные авоськи. Интересно, очень интересно... А Юля вот в этот раз ничего не ощутила. Значит ли это, что угроза касалась его лично?
И вообще, можно ли уйти от карающего меча судьбы?
При подходе к дому Алексей напрягся до предела, но ничего не почувствовал. Оставалось только предположить, что за время шатания по магазинам источник угрозы, таившейся под аркой либо где-то рядом, исчез. Навсегда? На время? Очень, очень интересно...
Он позволил себе расслабиться лишь тогда, когда железная дверь прихожей с лязгом отсекла их от лестничной площадки.
- Ну здравствуй... - выдохнул он, с наслаждением опуская на пол тяжеленные сумки-пакеты и с ещё большим удовольствием отправляя в угол ломообразную тросточку.
Карие, с тёплой золотистой искрой глаза близко-близко. Запах духов, и водопад каштановых волос, в которых так легко утонуть... так хочется утонуть...
- Рассказывай, Лёшик. Подробно.
...
-... Ну вот, примерно, так и живём. Звонарёв в "Газпром" подался - утверждает, что через несколько лет там самые хлебные места будут. Элеонора в переводчицы к какому-то иностранцу, тоже неплохо...
За окном багровым пламенем горел закат, пока ещё вполне споривший с электрическим освещением в квартире. Гости, два бывших научных сотрудника бывшего НИИ, почтившие память сослуживца, уже воспитанно допивали компот - непременный атрибут поминок. На сороковины пришли, правда, не все из тех, кто был на похоронах, лишь шесть человек выкроили время. Ещё побывали соседи по подъезду, алкашья парочка да старый дед, проживавший напротив дверью и оттого счевший долгом посетить... Ну и гражданка Обдергаева, от одного вида которой у Чекалова сводило скулы. К счастью, после третьей полновесной стопки сорокаградусной её разморило, и гражданка поспешила откланяться. Ладно... Надо терпеть.
Сергей Михайлович сидел за столом, с рассеянным видом, даже не пытаясь изобразить интерес к разговору. Вера Николаевна, та вообще ушла на кухню, помогать хозяйке в хлопотах. Выглядели старики неважно - несмотря на приглашение Чекаловых приехать заранее и ночевать прибыли они лишь рано утром. Как понял Алексей, дядя Серёжа не слишком любил оживлённое движение, поэтому выехал из деревни аж в два часа ночи. Шесть часов за рулём, по российским ночным дорогам...
И вновь он почувствовал странное раздвоение. Какая-то часть Чекалова поддерживала беседу, передвигала тарелки и прочее, в то время как другая... Нет, непосильная это задача, не потянет одинокий "пентиум" новую программу... назовём её покуда "Энигма-М"... А если разделить? Да, точно, распараллелить, разбить на блоки... ведь каждый ген в геноме можно просчитывать отдельно, потом лишь провести корреляцию... пожалуй, можно обойтись и без суперкомпьютера...
- Слушай, Стас, а тот... как его... Ананян, что ли... он свалил или по-прежнему помещение арендует?
- Когда я уходил, был вроде, а сейчас не знаю... А что?
- Так, просто вспомнил.
Гости наконец откланялись - поздно, благодарим... да, жаль, очень жаль Владимира Сергеича... эх, какой парень был... До свидания!
- Ушли? - Сергей Николаевич смотрел в окно, где багровый закат уже вытесняли густые синие сумерки. - Ушли... А на годовщину, небось, и вовсе не придёт никто?
Он обернул лицо, и глаза у него были совершенно сухие.
- Память человечья, что круги на воде, Лёша... Спасибо вам с Юлечкой. Пожалуй, поедем мы. Вот сейчас приберём здесь всё, со стола-то, и в путь...
И вновь знакомая ящерка пробежала холодными лапками вдоль позвоночника.
- Неа... Не поедете, - в дверях кухни возникла Юля, полотенце перекинуто через плечо. - Я дверь запру, дядь Серёжа, и ключ за лифчиком спрячу. Надо? Я сделаю.
- Беспременно подождёт, - поддержал супругу Алексей. - Сегодня же кто-то доил её?
- Ну... соседка...
- Ну вот и ещё разок подоит. Дядь Серёжа, без обид - ты на себя в зеркало глянь. Вторую ночь без сна да за рулём... Вас с тёть Верой хоронить, об нас с Юлькой подумайте, раз о себе нет заботы.
- Ладно, ладно! - Сергей Михайлович поднял руки на манер военнопленного. - Поживём ещё, уговорили!
...
Тьма вокруг колыхалась, вязкая и в то же время неосязаемая, холодная, как осенний туман. Тьма бормотала невнятными голосами, и нельзя было разобрать ни единого членораздельного слова. Зато смысл вполне можно было понять: "Похоже, ты всё ещё не угомонился, человечек. Придётся помочь. Надо? Я сделаю"
-... Серёжа! Серёжа! Господи, да что же это... Лёша, Юленька!
Чекалов вынырнул из пучины сна, хватая ртом воздух. Юлька уже накидывала халат поверх комбинации - надела-таки, неудобно при гостях, вдруг увидят...
Сергей Михайлович дышал тяжело, глядя в потолок одним осмысленным глазом. Второй был остекленевший, рыбий.
- Лёшик, скорую! - Юля извлекала на свет домашнюю аптечку. - Инсульт, похоже...
Всё дальнейшее происходило словно какими-то урывками, будто состояло из видеоклипов. Заспанный, усталый голос на том конце провода... "сколько лет... адрес... ваш телефон... ждите, бригада едет..." Юлька, всаживающая в руку старика иглу одноразового шприца... "да скоро ли они?!" Звонок в прихожей, люди в белых халатах, кардиограф, тарелка с обломанными ампулами...
-... Вы кем ему приходитесь? Сын? - врач явно мучился без курева, Чекалов ощущал это кожей.
- Племянник, - не стал вдаваться в подробности Алексей. Ему всё равно, доктору, вот сигаретку бы, другое дело...
- А... Ну а вы, бабушка? Жена?
- Жена... - Вера Николаевна всхлипнула.
- Ага...В общем, так. Инсульт, притом обширный. Надо срочно в больницу. Вы с ним поедете? Одевайтесь тогда.
Тётя Вера всхлипнула дважды.
Спустя три минуты потрёпанный "рафик", включив мигалку, отъехал от подъезда, увозя в своем чреве пациента и сопровождающую. Алексей стоял и смотрел вслед. Тьма вокруг была холодной, сырой и вязкой. Кругом громоздились угрюмые туши домов, и ни одного горящего окна, надо же... Три часа ночи. Когда Зло властвует над землёй безраздельно.
Ему вдруг сделалось так жутко, что и не передать. Ощущение, что во всём этом городе они остались вдвоём. Он и Юля...
Она немедленно прижалась к его боку, зябко кутаясь в наспех накинутое пальто. Почувствовала... Юля, Юлечка...
- Надо было дать тёть Вере рацию. От Володи которая осталась... Не сообразила я.
- Позвонит по телефону. Завтра подвезём.
Пауза.
- Трудно будет, Леш.
- М?
- После обширного инсульта, бывает, по полгода лежат. А они здесь не прописаны. Ох, дядя Серёжа...
...
- Вах, какие люды!
Господин Ананаикьянц прямо-таки излучал восторг, с такой силой, что на секунду Чекалов усомнился - возможно, они близкие родственники?
- Рад видеть, Гарик Ашотович. Как ваш бизнес? Вижу, вижу, фирма процветает...
- Да нэ жалуваемся, никак нэ жалуваемся... Па дэлу?
Глаз алмаз, отметил про себя Алексей, бизнесмен... Нет, так не пойдёт. Нельзя с ходу признаваться, вредно для дела.
- Да, зашёл тут кое с кем повидаться, бумаги кой-какие забрал вот... - для пущей убедительности Чекалов продемонстрировал кипу бумаг, действительно взятую в уцелевшем покуда общем отделе, с целью использования в качестве обёртки при покупках.
- Э, какие такие тэпэр бумаги! - открыто рассмеялся Гарик. - Слюшай, тэпэр одна бумага в цэнэ - зэлёная, с партрэтом...
- Тоже верно, - улыбнулся Алексей. - Но, поскольку тех бумажек печатать я пока не могу, приходится заниматься этими. С целью дальнейшей конвертации в зелёные.
- Ха! Думаэшь, выйдэт?
Вот поди ж ты, как устроены восточные люди, внутренне развеселился Чекалов. Сейчас же на "ты" перешёл... Принцип "уважения априори" этим людям неведом. Спроси-ка у него сейчас насчёт работы, вообще мгновенно Лёхой станешь, а он так и останется Гариком Ашотовичем, притом на "вы". И работать придётся за копейки, кстати. Нет, так не пойдёт.
- Нет, не сейчас. Сейчас время глухое, не подходящее. Сейчас, Гарик, надо переждать, пока пена осядет. Ну не вечно же такой бардак будет длиться.
Он улыбался широко, по-американски.
- А нет, значит, велкам ту Америка делать придётся. Или, на худой конец, в Канаду. Там, как оказалось, русские мозги в цене. Но с пустыми руками туда ехать без толку.
- Гм... - вот теперь господин Ананаикьянц взирал на гостя с уважением. - Лублу лудэй, мыслящих на пэрспэктыву, слюшай... Проблэма мало-мало есть, - без перехода изменил он тему беседы. - Парэн, который после тэбя был, савсэм ныкакой спэц, слюшай. Толко коробки картон открыват... коробки я сам могу открыват, зачэм дэнги тратыт! Погнал я его. Слюшай, у тэбя врэмя ест? Займёшься, пока в Канаду-Амэрику нэ уехал?
- Гм... - Алексей изобразил задумчивость, перерастающую в неподдельный интерес. - А что? Опять компьютеры?
- Угу.
- Это я могу. Ха, вот не знаешь, где найдёшь...
- Потому и спрасыл, - рассмеялся Гарик. - Думаю, сэйчас уйдёт, ничэго нэ сказав, другой мэсто искат будэт...