"А еще, когда мы были вот такими маленькими", - написал
он в одной записке. - "Нас мать тащила, одна мать обоих,
вот так, как кильку тащила, как мешочки, по одной улице,
по дорожке, у нас еще сзади плелись ноги. Нитями плелись
и мы друг с другом перемигивались, а мать нас тащила,
поворачивала, огибала закоулки и бормотала что-то при
этом. А потом нас угощали конфетами и рассказывали
сказки. А потом мы рисовали на стеклах новогодние
снежинки и прочие пакости. Да много чего было.
Всего и не вспомнишь".
Вот какой он был. Какими все б были. Просто и
хорошо. Сложно и красиво. Вычурно, но грубо.
Что с нами все это сделало...
Максимов М.И.
Прощаюсь с окнами, с моими старыми, простыми, деревянными, с обычным стеклом окнами, не потому, что они старые, простые, деревянные, с обычном стеклом, а от того, что больше не увижу я узоров. Вот тех, что зимой нарастают на них, вот эти леса сказочные с чудными деревьями, рас-теньями, вот тех, что рисует некто Дед Мороз, отличный, должно быть, дядька, что такую красоту на стеклах разводит. Да, он дивный, хороший такой, уютный. И вот почему уже никто не удивляется, не поражается, не восхищается этими узорами? Это же чудо, одно прекрасное маленькое чу-до, как деревья. Что? Нашли научное объяснение? Давайте, валяйте, изу-чайте любовь.
Они, такие прекрасные сверкающие неземные картины утром за стек-лом, ночью за стеклом. Будто какие-то заморские леса и кущи. И ведь не что-то там накалякано, а будто художник своей уверенной рукой... Забава детям, для взрослых - помеха посмотреть, что там за окном.
Ну вот зачем они ставят эти дурацкие пластиковые окна, уже везде по-ставили, осталось только на кухне. И ведь чаще всего на кухне я любова-лась этими причудливыми, волшебными рисунками. Мама говорит - бу-дешь смотреть на балконе. Но на балконе никогда и не замерзали окна так. Обидно. И что теперь? Ходить по гостям и тут же проситься - пропустите меня к окнам? Можно, но все-таки не то, что дома - в пижаме, тапках, у ок-на, у теплой батареи, на стуле...