* * *               
                               
           Как солдат, с четырех окруженный сторон,
           сотрясая вселенную дрожью оленьей,
           досылает в обойму последний патрон,             
           но все шепчет молитву и ждет избавленья,
           как на площади клятвопреступник и тать,
           поминая все ту, что младенцем качала,
           о пощаде молит и божится начать
           все сначала ( но только с какого начала?),
           как трепещет душа наподобье ольхи
           у пределов таинственных мира иного,
           как, исполнены страха, бредут пастухи
           за звездой по пустыне из Ветхого в Новый,
           так пытается взгляд зацепиться опять
           перед тем, как исчезнуть в великом просторе,
           за последнего камня последнюю пядь
           у последней черты между сушей и морем.