В самом деле, почему? Почему все именно так, а не иначе, пусть даже чуточку, но лучше? Есть много причин для этого, но одной из основных, без сомнения, являются людские равнодушие и пассивность.
Люди в силах и в праве менять свою судьбу к лучшему, да вот только мало кто пользуется подобным правом. Хуже того, многие из тех, кого устраивает имеющийся образ жизни, стараются не дать недовольным изменить его. Как собаки на сене, право слово: ни себе, ни другим. При этом все на авось да небось рассчитывают. Авось их не коснется. Небось не тронет враждебный Порядок Вещей. А вот и нет! И касается и трогает и жить нормально не дает! Ведь то, что вокруг меня - это никакая не жизнь в моем представлении. Это - по большей части рабство и скотство; да еще частичный беспредел!
К сожалению, одному человеку совершенно невозможно изменить ситуацию, переломить людские лень и равнодушие. Так и мне. Разумеется, я не поддаюсь, не прогибаюсь под давлением. Конечно же, я боролся и продолжаю бороться. Но мало кого трогает эта борьба. Как всегда, нет пророка в своем отечестве. Точно так же во времена Вторжения ЧУЖОЙ Тьмы нет адекватной ответственности за совершаемые против людей деяния. А раз ответственности нет, то можно творить все, что пожелается в отношении лучших представителей человечества: поэтов, писателей, ученых, всех тех, словом, кто является надеждой на лучшее будущее.
Это не правда, что незаменимых нет. Именно незаменимые одиночки тянули и тянут за уши человечество вперед, тянут до сих пор, хотя их и становится все меньше и меньше. Если же незаменимых вывести под корень, тогда и начнется самое интересное: стремительные деградация, вырождение, регресс; а вместе с ними - и диктатура, тотальный геноцид, и это еще в лучшем случае.
Не удивительно! ЧУЖОЙ Тьме не нужны люди, не нужны вообще. Люди для Нее - помеха и угроза, вечная угроза Ее Власти в Нашем Мире. Поэтому и вся история наша такая: взлет - падение, взлет - падение, и так - без конца. Но сколько такое можно терпеть? Давно пора положить конец столь жестокому и бессмысленному существованию!
Во второй редакции это стихотворение практически не правилось.