Аннотация: Прошу по возможности прочесть и прокомментить. я - молодой автор. собираюсь делать первую масштабную публикацию. полагаюсь на ваше мнение!
ГЛАВА 1.
Отречённая.
А вы никогда не думали, что вампиры реальны? Что они существуют? Что любой человек рядом с вами может оказаться монстром?
Моя история - это не исповедь древнего вампира. Моя история - это и не сказка о любви девушки к вампиру. Моя история - иная. Мне 21 год. Вот уже пять лет мне 21. И, думаю, ещё не одну сотню лет мне будет 21.
В первые годы самое сложное - это убить в себе человека. Понять, что у тебя больше нет души, осознать целый ряд вещей: что зеркала - не для тебя, что, подставив лицо солнцу, ты не получишь ничего кроме ожогов, что твоя сила и скорость теперь превышают все допустимые пределы, и - самое главное ,на мой взгляд, - что у тебя больше нет семьи. Прежняя семья - это навсегда забытые призраки, унесённые от тебя восходящим солнцем.
Взгляд вампира на мир - это абсолютно новый взгляд. Практически все вещи и явления открывают свои истинные стороны, приобретают чёткие грани и очертания: движение ночного воздуха становится осязаемым, а капли дождя на ледяной коже выглядят иначе.
Живу я в одном из многочисленных пригородных коттеджей. Готический особняк в центре города в наше время не построишь. У нас весьма мило и уютно, но комната каждого оформлена индивидуально. Мы - одна большая семья. Хотя в кланы я пока и не вступала. Думаю, у меня есть время подумать.
Не знаю, есть ли смысл в моём существовании? Да, мы убиваем людей. Кровь животных я лично не приемлю. Конечно, с телами приходится повозиться. Мы ведь не хотим поднять панику, как это уже было в XVIII веке в Восточной Европе, когда была поднята серьёзная паника по поводу вампиров. В охоту на них втягивали даже государственных служащих. Тогда всё началось со вспышки жалоб на нападения вампиров. Два известных случая затрагивали неких Петара Благоевича и Арнольда Паоле. Согласно истории, Благоевич умер в 62 года, но возвращался пару раз после своей смерти, прося еды у сына. Сын отказал и был найден мёртвым на следующий день. Вскоре Благоевич вернулся и нападал на некоторых соседей, которые умерли от потери крови.
В другом известном случае Арнольд Паоле, на которого несколько лет назад якобы напал вампир, умер во время сенокоса. После его смерти люди стали умирать и все считали, что это он охотится на соседей.
Эти два инцидента были очень хорошо задокументированы. Государственные служащие изучили случаи и тела, описали их в докладах и после случая Паоле были изданы книги, которые распространились по всей Европе. Споры бушевали целое поколение. Проблема обострилась из-за деревенской эпидемии о так называемых нападениях вампиров, и местные жители стали откапывать могилы. Тем не менее, уважаемый французский богослов и учёный, собрал всю информацию и в 1746 году отразил её в трактате, в котором, если не подтверждал существование вампиров, то, по крайней мере, допускал его. Он собрал сообщения о вампирских инцидентах и многочисленные читатели восприняли трактат как утверждение, что вампиры существуют. Согласно некоторым исследованиям и судя по второму изданию работы в 1751 году, он был в некоторой степени скептичен по отношению к идее о вампирах как таковой. Он признал, что некоторые части доклада, например, сохранность трупов, могли быть правдой. Какими бы ни были личные убеждения, его явная поддержка веры в вампиров имела в то время значительное влияние на других учёных.
В конце концов, австрийская императрица отправила своего личного доктора расследовать это дело. Он заключил, что вампиры не существуют, и императрица издала закон, запрещающий вскрытие могил и осквернение тел. Это был конец вампирской эпидемии. Хотя к этому времени многие знали о вампирах и вскоре авторы художественных произведений переняли и распространили идею о вампирах, сделав её известной большинству людей.
А иногда я думаю: мы - совершенная раса. Мы обладаем немыслимой скоростью и силой, мы - совершенные и самые опасные хищники, мы - верх совершенства и красоты. И лишь только солнце не позволяет нам стать властелинами этого мира. Да, и вопросы продолжения рода - тоже не по нашей части.
Я люблю сидеть ночью на крыше нашего особняка и смотреть на мир, различая в темноте чуть уловимые силуэты моих собратьев и глядя на огни далёкого города. И тогда я думаю о фальшивости и неискренности этого мира. За свои годы жизни я успела понять и прочувствовать этот мир так, как многие не постигают его и за всю жизнь. Весь мир - это несколько огромных декораций. Вот звенит звонок, звучит голос невидимого режиссёра - и декорации на маленьких колёсиках развозят по специальным рельсам. Так исчезают улыбающиеся лица "друзей", оставляя лишь звериные оскалы недругов, их искажённые ненавистью лица; проезжает мимо тебя удивительный и добрый мир, оставляя перед реальной картиной погибающего человечества и разрушенных городов; уходит нарисованное солнце... а ты стоишь под реальным и промозглым дождём, и иглами впиваются в твои плечи его жестокие удары, и струями стекают по твоим волосам ледяные капли. Вот он - реальный мир подлости и обмана, предательства и ненависти!
Мы постигаем всё это со смертью. И, конечно же, отрекаемся. Вот только я постигла это раньше смерти, поэтому особенно больно потерять этот мир мне не было. Ну, за исключением некоторых случаев. Всегда есть что-то или кто-то, ради кого мы жили, кому посвятили наши книги и стихи, кому под ноги бросили свои жизни, ради кого каждое утро открывали глаза, пока не закрыли их навсегда...
Мир вампира - это совершенно иной мир. Мир ночной жизни, полной опасностей и страстей. Мы отрекаемся от мирской суеты, но приобретаем свою собственную, индивидуальную жизнь. Жизнь ночных скитальцев и охотников. Вы даже не представляете, сколько же нас живёт рядом с вами! Абсолютно разных - жестоких и способных чувствовать; тех, кто убивает людей и тех, кто предпочитает животных; любящих вечное уединение и тихую жизнь и ведущих активный образ жизни.
Возможно, в чём-то я не поборола в себе человека за эти годы. В прошлой жизни осталась моя семья, остался мой любимый... Ночами я сижу у его постели и смотрю на него... я вижу его закрытые глаза, его безмятежное лицо, но я знаю, о чём он думает, думает постоянно, какие мысли сводят его с ума. Я смотрю на него и не могу убить в себе человеческую любовь... мы, вампиры, тоже умеет любить. И любовь наша носит тот оттенок безумия и смерти, познав который, чувства приобретают новый смысл. Мы любим иначе... в нашей любви нет и не может быть сердца или разума, нами руководит страсть, бешеные порывы которой заставляют совершать самые безумные поступки, не жалея, не оглядываясь, не придумывая оправданий. Мы видим вечность, нам практически подвластно время. Так перед кем нам отчитываться? К чему нам живые, людские страхи? Мы выше этого... на вкус вампира, вся наша жизнь - это порыв страсти, продиктованный отсутствующей у нас душой. Если нам плохо - мы кричим. И кричим так, чтобы крик этот выразил наши чувства, разбивая вдребезги стёкла, а не порвал голосовые связки. Если нам больно - мы бежим. И скорость наша такова, что смертные просто не улавливают движения за спиной. Если мы любим... мы отдаёмся этой любви без остатка, мы, очертя голову, бросаемся в этот омут... нам нечего терять. Последнее, что у нас было, наши бессмертные души, мы продали самому Сатане за вечную жизнь, за бесконечную любовь... наша любовь, как и всё существование, граничит с трагизмом и смертью. Любой поступок, любое чувство - всё абсолютно несёт в себе чёрную тень смерти, мы не можем жить, мы не отражаемся в зеркалах, мы не отбрасываем тени... но мы и не лжём, не завидуем, и не мечтаем... просто потому, что нам нечего терять...
Ночью я смотрю на него и сердце моё, тихо застывшее в груди, разрывается на части... я не рядом с ним, я не могу его обнять, он не доступен для меня, как и рассвет... он помнит меня мёртвой.
Дать ему это? А хочет ли он? И способна ли я на это? Нет, вряд ли... мне только пять лет... я не знаю, захотел бы ли он видеть звёзды не безмолвными огнями в небе, захотел бы ли он ЧУВСТВОВАТЬ воздух, а не просто вдыхать его, улавливать запах осени, запах весны... запахи, недоступные для человека... Нет, не думаю, что я смогу так с ним поступить. Возможно, он заслужил лучшей доли.
Какая я?
Ещё находясь в полубреду, я первым делом захотела увидеть зеркало. Вопросы крутились вихрем в моей голове, и я должна была получить все ответы, развеять легенды или найти им подтверждение. Учитель подвёл меня к огромному зеркалу и медленно отдёрнул чёрный занавес.
- Смотри. Смотри внимательно и запоминай. Ты видишь себя в последний раз.
Я повернула голову и замерла от восхищения. Неужели это была я? На момент смерти мои волосы были завиты искусственным образом. Теперь же их волнистость сохранилась и не грозила распрямиться, когда бы то ни было. И без того бледное лицо теперь стало абсолютно белым, немного светящимся, но в этом оттенке не было той болезненности, которую можно было видеть при жизни. Глаза... яркий зелёный цвет моих глаз поверг меня в шок. Вынужденная исправлять свою почти слепоту, я носила контактные линзы. Теперь они мне не были нужны, зрение моё восстановилось полностью. Но вот яркий зелёный цвет глаз, подкрашенный линзами - теперь стал моим натуральным. Я моргнула пару раз - нет, линз в глазах нет, это и правда мои глаза, такие яркие и насыщенные. На мгновение я замерла. Глаз? И была абсолютно шокирована: прямо передо мной моя родовая травма исправилась - немного закрытый глаз распахнулся на всю широту, безумно длинные ресницы коснулись изогнутой брови. Я менялась на глазах... Очертания губ приобрели новый изгиб, более женственный, а может и более жестокий. Черты лица заострились. Небольшое родимое пятно на моей шее сначала поблекло, а затем и вовсе исчезло. Я становилась совершенной. Моё тело теперь не походило на тело девушки, это была кошачья грация, сосредоточенность и пружинистость, тело, готовое в любой момент совершить неистовый бросок. И оно становилось прекрасным. Я протянула руку к зеркалу, чтобы коснуться своего отражения. Но внезапно отдёрнула её - по девушке в прошла рябь, будто по воде. Я подошла ближе, думая, что взгляд мой затуманился и особа передо мной начала принимать нечёткие границы. Но нет... независимо от того, где я находилась, на сколько шагов я приближалась к зеркалу или удалялась от него - она исчезала. Немного дрожа, будто на ветру, она бледнела и становилась прозрачной. Пока не исчезла и вовсе. Я на миг обернулась на Учителя, а затем снова уставилась в зеркало во весь мой рост. Оно было пустым. Не помогло даже то, что я коснулась его холодной поверхности. Отражения в нём не появилось.
Я снова обернулась к Учителю.
- Почему? Где...
Я повернулась к зеркалу. Учитель подошёл и встал позади меня. Его в зеркале не было. Он положил руки мне на плечи.
- Ты не отражаешься. Это был последний раз...
Его голос был тихим и задумчивым. Будто он сам ещё не до конца осознал эту потерю себя. Хотя, думаю, и я нескоро смогу свыкнуться с этим.
Чтобы больше не возникало вопросов, он потянулся и дёрнул чёрную ткань на зеркале. С тихим шелестом она закрыла гладкую поверхность, обрамлённую широкой рамой. Я смотрела на чёрный холст.
- В этом, - он указал перед собой, - больше нашего отражения, чем в зеркале.
Он легонько сжал мои плечи и ушёл. Я же осталась по-прежнему стоять, раздумывая над его словами. Больше отражения... в чёрном холсте...
Способности.
При жизни я не обладала никакими экстраординарными способностями. Со смертью изменилась не только моя скорость и сила. Проявилось нечто... Единственное, что я искусно умела при жизни - так это причинять людям боль, в большинстве случаев. Все, кто находился со мной рядом, были несчастны в том или ином, они ничего не могли добиться, не могли построить своё собственное счастье, как не могли помочь и мне. Я делала им больно абсолютно того не желая и не прилагая к этому никаких усилий. Видно, просто одним своим существованием. Да, и ещё одно - приобретать врагов. Этого у меня было не отнять. Люди начинали меня ненавидеть буквально с первого взгляда. А иногда - и по прошествии короткого промежутка времени. В любом случае, рано или поздно от меня отворачивались. Так и закрепилось во мне неверие ни в дружбу, ни в любовь. Дружба - бывает только до поры. Любовь же - явление и вовсе преходящее. Оно наблюдается только в первый месяц знакомства с человеком. Потом либо заканчивается, либо переходит в новую стадию. Чаще всего это - привычка. Люди просто привыкают, что в их мире, в их жизни есть кто-то. Этот кто-то становится просто предметом домашнего обихода. И сразу перестаёт радовать глаз и будоражить сознание. Ко всему этому я пришла по пути встреч и потерь, по дороге крыльев и разбитого сердца. И я прекрасно помню понравившееся мне выражение о том, что любовь окрыляет: один становится птицей, другой - летучей мышью. Была ли я плохим человеком? Нет, я так не думаю. Скорее, это - ещё одна моя способность. Видеть мир реальным. Видеть в людях настоящее. Плохое. Я смотрю на человека - я вижу его обманы, его ложь, предательства и совершённые им проступки. Я не вижу в людях хорошего.
Я изменилась. Изменилось и это. Только... моя способность причинять людям боль обрела более выраженный характер. Ни один палач и сравниться не мог со мной в изобретательности убийства! Только взглянув на свою жертву, я могу описать десятки способов её умерщвления. И все они были красочнее один другого! Под гнётом моей мысли я вижу, как падают люди. Как я делаю больно, не ступая и шага по земле, на которой мне не место. Врагов я также наживаю ускоренно. Но ввиду моей главной способности, которая вполне проявилась и на ментальном уровне, мало кто решается вступить со мной в спор.
Но не так давно стала проявляться новая способность... я читаю мысли. Это достаточно просто для понимания. Я будто бы выхожу из собственного тела, и моё духовное призрачное "я" сливается с человеком, чьи мысли я хочу прочесть, сливается вплоть до кончиков пальцев, вплоть до выражения лица и изгиба губ. При жизни я всегда знала, что выражение "поставить себя на чьё-то место" - полная чушь! У каждого из нас свои места. Но вот именно здесь эта фраза приобретала наиярчайший смысл. Стоило лишь слиться с человеком, понять, что ты - это он, прочувствовать ситуацию и место, в которой он находится - и мысли сразу в твоей голове. Пока что я не в совершенстве владела этим. И мои подопытные сразу же замечали чужое присутствие у себя в голове, мгновенно стараясь заблокировать сознание и переключаясь на мысли об окружающей природе. Но, думаю, долгая и упорная практика вскоре принесёт свои плоды.
История с родителями.
Но тяжелее всего, наверное, мне было с родителями. Я не могла себе позволить просто пропасть из их жизни. Это было бы слишком больно. Лучше умереть для них, оставив в памяти хоть какой-то свой образ. Поэтому я вернулась домой практически сразу после начала своей новой жизни. Я хочу чтобы вы поняли: жизнь - это светлый день, солнце вашей жизни иногда могут закрывать набегающие облачка или же чёрные тучи. Но оно всё равно выглянет, поверьте, это так. Я пережила тот чудесный миг, когда солнце моей жизни опустилось к закату. Я пережила свои сумерки. И вот теперь идёт моя ночь... ночь - это тоже жизнь, только иная. Теперь моя ночь - это моё служение тёмной стороне Луны.
Поэтому я вернулась... Не знаю, права ли я была. Поначалу сильно сомневалась. Но Учитель поддержал моё решение и предоставил всевозможную помощь. Поэтому я решилась сделать родителям больно... для их же блага.
Ссылаясь на плохое самочувствие, я постоянно оставалась в комнате одна. С трудом сдерживая голод... отчего и лицо моё бледнело всё больше и больше.
- С тобою что-то не так... - мама всегда отличалась чрезмерной заботливостью. Она стояла у моей постели, из которой я не вставала второй день, изображая болезнь.
- Да так... приболела что-то. Ничего страшного, мам. Я поправлюсь. Я люблю тебя! - почему-то мне как никогда захотелось сказать ей эти заветные слова. Наверное, я просто понимала, что очень скоро она перестанет их слышать от меня. Навсегда.
Улыбнувшись, она вышла из комнаты. А из моих глаз в тот же миг хлынули слёзы. Мне было больно...это такое человеческое чувство!
И однажды мне пришлось изобразить свою смерть... Хочу, чтобы вы кое-что поняли: сон вампира очень похож на человеческую смерть. И без того бледное лицо, с тёмными кругами под глазами от голода, отсутствие сердцебиения - мне всего-то и пришлось, что пролежать недвижимо некоторое время. Жаль, что тогда я ещё не убила в себе человека. Самым тяжёлым, что мне пришлось пережить - была истерика родителей. Я не хочу вспоминать крики мамы... не думаю, что она продержится долго на этой земле теперь. Пять лет после моей "смерти" - это уже чудо! Поэтому я иногда подумываю, не предложить ли ей мой тёмный дар. Но заранее знаю, что ответ будет отрицательным.
Сказать по правде, я боялась своих похорон. Что-то меня пугало, будто...будто... Возможно, это - запах дерева, такой удручающий и напоминающий о неизбежной гибели; или кружевной саван на мне... Но состояние моё постоянно угнеталось, и я не могла дождаться похорон. Когда же это, наконец, случилось, я лежала в темноте и плакала. И успела сотни раз пожалеть о своём решении. Оплакивая не себя, а родителей, дочь которых умерла в 21 год. Для них. Хорошо, что хоть под двухметровой толщей земли я не захотела слышать их криков. Я лежала и думала о том, не рассказать ли им обо всём. Ведь им будет проще жить, зная, что я не умерла, что я не в шкатулке под землёй, что я жива...если моё состояние можно назвать жизнью. Я не знала, что было лучше для них: моя смерть или моё существование в качестве убийцы.
Но потом пришло время выбираться. На какой-то миг меня охватила паника, что я так и останусь погребённым под землёй вампиром. Но, почувствовав присутствие другого бессмертного, я успокоилась.
- Учитель.
Он сидел на соседней ограде.
- Вставай. Пойдём.
Я отбросила саван, села в гробу, коснулась тех немногочисленных вещей, которые мама положила мне с собой, а затем забрала их с собой.
- Зачем они тебе?
Я сняла погребальный венец со лба, провела рукой по всей длине фаты, оглядела платье на мне. Начинался дождь, но уходить не хотелось, будто бы мой деревянный дом был чем-то последним, соединяющим меня с прошлой жизнью и родителями. Я присела на край.
- Мои родители мечтали видеть меня невестой... - я тяжело вздохнула, обернулась. - Не лежащей в гробу, а...
- Я понимаю...
- Что??? - вопрос прозвучал довольно резко. - Что вы понимаете, Учитель? Как мне помнится, вы забрали меня незадолго до свадьбы!
- Ты не была....
- Ах!!! - я резко отмахнулась. - Давайте не будем заводить эту песню заново! Я её уже слышала! И по-прежнему осталась при своём мнении.
Он неопределённо повёл плечами и отвернулся.
- Ты жалеешь? - в его голосе скользнули жёсткие нотки. - Не об этом ли ты просила так долго?
Я молчала. Вот где правда стоит быть осторожнее со своими желаниями. Они всегда сбываются... А ещё - Бог наказывает нас, исполняя наши желания. Это точно.
Дождь усилился. Платье на мне постепенно намокало, становясь тяжелее, тонкий плетёный шёлк савана давно промок. Я подняла невесомую ткань и после некоторого раздумья набросила себе на плечи, завернувшись в неё.
- Ну, а это тебе зачем?
В ответ я лишь посмотрела на Учителя. Думаю, ему хватило моего взгляда, чтобы не докучать мне такими расспросами. Угрозы для него я не представляла, мне и недели не исполнилось, но вот понять он меня мог. Каждый из нас проходил через прощание с родными и любимыми людьми. Мало кто "умирал", в основном все просто пропадали для. Но, думаю, каждый меня смог понять.
- Пойдём?
Я сидела, молча, на краю гроба, не решаясь заглянуть в черноту ямы за моей спиной.
- Им ещё нужно всё прибрать.
Я подняла голову и посмотрела на терпеливо ожидающих вампиров, которым предстояло создать иллюзию нетронутой могилы. Жаль, конечно, что родители так и продолжат приходить к пустоте...
- Мне нужно время...
Я с трудом боролась с подкатывающими слезами. Нет, они ещё долго не поймут случившегося, не смогут поверить. А вот я? Стоило оставить своё прошлое здесь и никогда к нему не возвращаться. Стоило радоваться мыслям о том, что мне никогда больше не придётся очутиться здесь. Все просторы жизни были открыты для меня.
Учитель встал и, отвернувшись, принялся рассматривать надгробия могил. В прошлой жизни я часто посещала кладбища. В них я находила то успокоение, которого не мог мне дать суетливый мир. И книги мои писались здесь... лучше. Я сидела, не смея разрушить иллюзию пребывания дома, связи с родными и любимыми людьми. Но учитель внезапно повернулся ко мне.
- Уходим!
Я недоумевающе посмотрела на него.
- Быстрее! Твои родители...
Ледяной озноб пробежал по позвоночнику при мысли о том, что они сейчас вернутся, а здесь... Я резко встала.
- Пойдём, - учитель взял меня под локоть. - Они здесь всё быстро приведут в порядок. А нам лучше уходить, - он сделал паузу. - Не оборачиваясь уходить!
- Но ведь они не...
Я растерянно оглянулась на стоящих рядом вампиров.
- Да нет же, никто не тронет твоих родителей. Но чем быстрее мы отсюда уйдём, тем лучше это будет. Для них.
Бросив прощальный взгляд на разрытую могилу, в которую уже опускали закрытый пустой гроб, я двинулась вслед за учителем, прижимая к груди последние подарки мамы - носовой платочек, помаду и небольшую расчёску - всё, что могло бы мне пригодиться на том свете, по её мнению. Почему-то эти незначительные предметы дамского туалета стали самыми дорогими для меня вещами.
Мы стремительно двигались прочь от кладбища. Обернуться я так и не решилась. Дождь к тому времени превратился в шумящую стену. Но даже сквозь усиленный слухом вампира грохот капель о землю я услышала крик... истерический крик, называющий моё имя. Я замерла... опустила голову, присела на землю. Мы были уже довольно далеко, так что различить в пелене дождя наши силуэты было невозможно для человека. Но вот крик этот, последний, исполненный невыносимой боли и печали заставил меня остановиться.
Мои спутники терпеливо ждали, пока я успокоюсь, а после подхватили на руки и спешно покинули пределы кладбища.
Вот оно, моё начало. Вот она, моя предыстория.
Если бы Бог понял, что я - всего лишь тряпичная кукла в Его руках... Всё так могло бы измениться. Если бы Бог дал ещё немного жизни... Я бы, закрывая глаза, осознавала, что лишаю себя света этого дня на целых 60 секунд! Если бы Бог дал ещё немного жизни... Я бы целовала розы, чтобы почувствовать вкус боли, вкус крови на губах от шипов... если бы Бог дал ещё немного жизни. Если бы Бог дал ещё немного жизни, я бы успела сказать "люблю" всем тем, кому ещё не успела. Если бы Бог дал ещё немного жизни, я бы смотрела в глаза всех людей, которые идут навстречу, чтобы видеть их душу, чтобы их понять... Ели бы Бог дал ещё немного жизни, я бы поняла, что человек смотрит на другого сверху вниз только тогда, когда хочет поднять его... если бы Бог дал ещё немного жизни...
ГЛАВА 2.
Дом.
Мы вошли в широкий просторный холл. Я озиралась по сторонам, не в силах поверить, что это теперь мой дом, не в силах осознать, что поворачивающиеся в мою сторону лица - моя семья. Учитель мягко направил меня к лестнице.
- Пойдём, ты ещё успеешь со всеми познакомиться.
Я обернулась на занятых своими делами людей и ступила на лестницу. В целом, особняк ничем не отличался от обычных домов. Разве что в нём было больше комнат, что напоминало своего рода отель. Двери в каждую комнату были разными. Мы остановились на третьем этаже, у дальней двери. Это была массивная дубовая дверь, покрытая лаком. Учитель легко толкнул её.
- Проходи. Это - твой дом.
Я замерла на пороге. Комната могла побить рекорды всех моих мечтаний! Будто бы прочтя мои мысли, Учитель сказал:
- Прости, я наблюдал за тобой некоторое время. Я знаю твой стиль жизни.
Я сделала шаг за порог и будто бы очутилась в своей сказке. Чёрные стены, под потолком пробегает кельтский узор, верхнее освещение отсутствует, вместо него - десятки небольших ламп и бра, на окнах - тяжёлые шторы, какие я видела и на окнах первого этажа. Интерьер моей комнаты был устроен просто: чёрная постель внушительных размеров в левом углу комнаты занимала почти половину стены, вторую же половину занимал стол с компьютером, легко изменяющийся в письменный стол, где располагались причудливые письменные принадлежности. Да, видимо, наблюдали за мною долго и основательно, раз успели изучить все мои привычки, увлечения и страсти. Прямо передо мною было окно, у которого стояло песочное кресло, сейчас бесформенное, но готовое принять форму моего тела и в точности её повторить, а также пара на вид очень удобных стульев по углам окна. Значит я могла принимать посетителей и вести с ними беседы, не покидая своего песочного кресла и не отрываясь от вида из окна. Кстати, нужно ещё узнать, куда же оно выходит. По углам комнаты располагались причудливых форм столики, предназначенные для поддержания небольших ламп. Мне сразу понравилась одна, стоявшая около входа в смежную комнату. Она представляла собой тонкую женскую фигуру, на поднятых руках поддерживающую что-то вроде диска луны. Из-под лунного диска лился на пол голубоватый свет. Девушка, запрокинув голову, голову, смотрела на ночное светило. Смежной комнатой оказался просторный душ. А правую стену занимал огромный шкаф. Пол был устлан толстым, на вид очень пушистым ковром. Казалось, пара сувенирных магазинов уместилась в моей комнате. Да, мои запросы были тщательно изучены и выполнены...
- Ну как?
Я повернулась к Учителю, пребывая в смятении и не зная, как выразить свою благодарность.
И здесь я впервые увидела её. За правым плечом моего наставника стояла девушка, очень похожая на меня. Разве что жизни в ней было больше и не такой преломляющийся стан, как у меня. Пышные рыжеватые волосы раскинулись по плечам, в глазах - небольшое неодобрение (или мне показалось?), одета просто, в льняные одежды, выражение лица - заинтересованное. Она могла бы быть моей сестрой или лучшей частью меня, если бы представить нас в виде единого целого.
Проследив за моим восхищённым взглядом, Учитель указал на девушку.
- Это Валори. Она занималась обустройством твоей комнаты. Да, гардероб тоже подбирала она.
Валори весело кивнула мне, губы её растянулись в широкой улыбке. Но не глаза.
- Думаю, вы подружитесь?
Этот вопрос Учителя был обращён к девушке. Та лишь коротко на него взглянула.
- Я помогу тебе, - она посмотрела на меня. Голос её оказался довольно громким и немного гнусавым.
Учитель ещё немного постоял со мною в пороге моей комнаты, а затем, многозначительно взглянув на Валори, ушёл.
Девушка вошла в мою комнату, жестом приглашая меня. Дверь тихонько закрылась за моей спиной. Я стояла и не знала, что делать. Не то присесть в кресло, не то спросить у неё разрешения. Всё это время её глаза пристально меня изучали.
- Ты похожа на неё.
Я посмотрела на свои руки, будто ища там сходство с кем-то.
- На твою сестру? - спросила я у неё.
На лице Валори мелькнуло неподдельное удивление.
- Откуда ты знаешь? - светлые глаза девушки неприятно сузились.
- Я не знаю, я... просто когда я тебя увидела, мне показалось, что ты могла бы быть моей сестрой. Или... мною. Только лучшей.
Не знаю, откуда взялась моя робость. Я никогда не умела сходиться с новыми людьми. Не получалось это и сейчас. Я осторожно присела на край кровати.
Она ещё некоторое время посмотрела на меня, потом несколько раз кивнула.
- Значит, так и будет... сестра.
Я резко вскинула голову. Сестра. Это слово прозвучало как-то необычно, будто было наполнено тайным смыслом. Не думаю, что в этой общине были сестры и братия. Но вот у меня сестра уже появилась.
- Я зайду позже. Думаю, ты разберёшься здесь со всем.
Я благодарно кивнула. Но комната была уже пуста. Только дверь осторожно закрывалась сама собой. Я ещё некоторое время посмотрела ей вслед, затем перевела взгляд на то, что интересовало меня больше всего.
Я подошла к столу, коснулась рукой его лакированной поверхности. Но внимание моё было полностью приковано к письменным принадлежностям. Перо ручной работы, витое и инкрустированное, чернильница изящной формы, наполненная чёрными чернилами - всё это чудо, составленное в небольшую смысловую композицию, располагалось справа на письменном столе. Я коснулась пера. Нет, не золото. Скорее...
Лёгкий смешок заставил меня резко обернуться. В проёме двери стоял невысокий коротко постриженный брюнет с необыкновенно яркими ореховыми глазами. Его круглое лицо, немного вытягивающееся к подбородку, освещала ослепительная улыбка. Нельзя сказать, что он был необычайно красивым. Но я им невольно залюбовалась.
- Так вот ты какая.
Я поразилась скрипучести его голоса. Вот это действительно завораживало. Я подумала о том, что могла бы слушать его часами. И смотреть на его улыбку тоже.
- Какая?
Моя смелость начала возвращаться. Или это так действовало перо, на котором я по-прежнему держала кончики пальцев.
Проигнорировав мой вопрос, он указал на перо:
- Нравится?
Я быстро глянула вниз. Змейка с пера касалась моей руки.
- Шикарно, - коротко ответила я.
- Владимир специально для тебя его заказывал.
При имени учителя мои плечи вздрогнули. Да, я знала его имя. Но для меня он всё равно оставался Учителем. Хоть и владел многим, что принадлежало мне.
- Думаю, я успею его поблагодарить.
Он снова улыбнулся. Мёртвое сердце в моей груди заныло. Неужели у него такой дар - ослеплять людей своей улыбкой? Глаза его при этом искрились.
Незнакомец, сложив руки на груди и привалившись плечом к стене, внимательно смотрел на меня. Возможно, его взгляд должен был произвести некоторое впечатление на меня. Но мне просто становилось не по себе от такого явного разглядывания.
В следующее мгновение он оказался около меня, припал на одно колено и коснулся губами моей руки. Я вздрогнула: всё-таки современное общество, сейчас люди знакомятся иначе. Его глаза посмотрели на меня снизу вверх.
- Агварес, - сказал он, вставая. И учтиво поклонился. Я просто смотрела на него, пытаясь вспомнить, как нужно отвечать на такие приветствия.
- Не обращай на него внимания, моя дорогая! - властный голос пронёсся по комнате. Агварес быстро обернулся и, коротко кивнув Учителю, скрылся за дверью.
Он подошёл ко мне, снял мою руку с пера, сжал в своей ладони.
- Он...всегда такой?
Я смотрела на дверь, будто ожидая там увидеть улыбающегося и учтивого Агвареса.
- Ему очень много...лет. Не одна сотня. И свои манеры он сохранил.
Я сдержала возглас удивления. Манеры, значит.
- Думаю, ты со многими подружишься. - Владимир рассматривал мои руки, потом убрал прядь волос с лица. - Как тебе?
Я обернулась к комнате за его широким жестом.
- Чудесно! - только и смогла восхититься я.
- Пообщайся с Валори. Вы действительно чем-то похожи. Я уже говорил: она очень помогла нам в обустройстве твоей комнаты.
- А сколько ей лет?
Учитель пристально посмотрел на меня.
- Меньше, чем Агваресу. И немногим больше, чем тебе, - уклончиво ответил он. На миг мне показалось, будто есть что-то, чего я не знаю о них.
- Бумагу выбирал я, - Учитель подвёл меня к столу, и только теперь я заметила стопку белоснежных листов, закреплённых в бронзовом держателе. Я перевела удивлённый взгляд на него.
- Вы и это знали?
Мне почему-то стало не по себе. Мой писательский талант, если так можно выразиться, я старалась не афишировать.
- Агварес сказал, что Вы специально для меня заказывали это перо.
Учитель мягко улыбнулся, снова коснувшись пряди моих волос, затем провёл рукой по щеке. Мне были приятны его прикосновения. Всё же это был мой Владимир!
- Не стоит бросать свой талант! Думаю... теперь у тебя есть и время, и все возможности.
Я опустила голову. Что ж... писать так писать!
Он понимающе улыбнулся и прижал меня к себе. Учитель был намного выше, так что я только уткнулась лицом в его грудь и вдохнула аромат, так поразивший меня при первой встрече. Это было что-то сладковато-мускусное. Руки Учителя сжимали мои плечи всё с большей силой, и я знала, что теперь он просто счастлив. Я принадлежала ему.
ГЛАВА 3.
Сон.
- Дальше ничего нет, - говорит Оракул и отступает в сторону.
За его спиной открывается вид на бьющий поток света.
- Правда? - спрашиваю.
- Правда.
Я медленно двигаюсь вперёд. Но по мере приближения к источнику, решимости моей убавляется. Я оборачиваюсь, чтобы бежать обратно, но ударяюсь о стену. Резко поворачиваюсь - передо мной ничего нет. Впереди - пропасть. Я отступаю дальше от края бездны. Но чувствую её притяжение...
Только я не одна. У меня на руке птица. Окольцованными лапками она цепко держится за меня, ветер шевелит оперение на её подрезанных крыльях, а я всё смотрю и смотрю в пустые серые глаза птицы. Они мне кажутся такими человеческими... До той поры, пока я небрежно не выбрасываю руку вперёд.
- Лети!
Я даже не смотрю, как она камнем падает вниз, и не собираюсь замечать её предсмертного крика. Ибо я знаю: у меня за спиной стоит он. Диктующий все мои поступки, контролирующий все мои мысли, он, посланный мне самой Бездной, этот демон, молох с карими, почти чёрными глазами. Я медленно оборачиваюсь, зная, что языки пламени уже пробегают по моим рукам. И когда он поднимает на меня глаза, я сгораю...
Говорят, ад - это бесконечное повторение.
Я медленно поднимаю голову с рук и некоторое время обвожу зал невидящим взглядом.
- Что на этот раз?
Я поворачиваюсь и смотрю на сидящего рядом высокого мужчину с платиновыми волосами. Его небольшие холодные глаза о чём-то мне напоминают. Вот только о чём? Он продолжает смотреть на меня, не шевелясь, немигающим взглядом.
- Кристин?
Я оборачиваюсь на голос. Рядом невысокая девушка, заинтересованно оглядывающая меня. Её интерес тоже что-то напоминает мне.
Мужчина с платиновыми волосами, на вид ему лет сорок, одет он в деловой костюм-тройку, присаживается передо мною, заглядывает мне в глаза, затем осторожно берёт мои руки в свои.
- Кристина? - я понимаю, что это он так называет меня.
Просторный зал, в котором мы находимся, уставлен глубокими креслами, высокий потолок его покрыт плиткой пастельных тонов, а далёкие стены увешаны портретами. Этот зал... сюда я пришла в первый раз 5 лет назад.
Я резко встаю. Но память, рывком ворвавшись в меня, бросает моё тело обратно в кресло. Я судорожно выдыхаю. И уже нормальным, осмысленным взглядом смотрю перед собой.
- Вла... Учитель!
Мужчина улыбается.
- Ну, вот и всё... - в его голосе слышится облегчение. - Что на этот раз ты видела?
Я задумываюсь над его вопросом.
- Изменённое прошлое. Моё прошлое.
- Изменённое? - Валори села в соседнее кресло.
Я задумалась.
- Да, своего рода... несуществующее, но символическое.
- И что оно символизировало? - Владимир задумчиво разглядывает мои руки.
Я с тяжёлым вздохом встаю с кресла.
- А вот этого я-то и не знаю...
Простояв ещё немного в их компании, я поднялась наверх. Птицы, демоны... бред какой-то! Но проблема в том, что весь этот бред преследует меня уже не первый месяц.
Войдя в свою комнату, я присела перед окном в песочное кресло, сделав вид, будто не заметила развалившегося на моей постели Агвареса.
- Опять что-то видела?
Я кивнула. Агварес не один раз помогал мне растолковать мои иллюзии. Именно с этого и началась наша с ним дружба.
- Что на этот раз?
Я резко повернулась к нему.
- Скажи, а этот вопрос как-нибудь иначе задать можно?
- Не понял, - он склонил голову набок.
Я махнула рукой.
- Забудь. Просто я это слышу уже в третий раз.
Агварес улыбнулся. По истине, его улыбка завораживала меня на протяжении всех этих пяти лет. Возможно, я даже была немного в неё влюблена. Или в её обладателя.
- Всё то же, Агварес. Птица...
- И что?
- Я её... выбросила, что ли...
Он замолчал, приложив руки к губам. К Агваресу никогда нельзя было привыкнуть. Его эксперименты над собой порой приводили всех в шок. Каждый день он мог быть новым. Я не знаю, сколько лет ему понадобится, чтобы перепробовать всё, что человек может сделать с собою.
Я легко поднялась и присела на край кровати около него.
- Никаких соображений?
Он покачал головой.
- Это - твоё прошлое?
Я кивнула. Да, моё прошлое никак не могло меня отпустить. Или я не могла отпустить его. Будто бы прочтя мои мысли, он поднял голову, посмотрел на меня долгим пристальным взглядом ярких глаз, нагнулся ближе.
- Отпусти его, Крист.
Я вздрогнула. Только он так называл меня. И каждый раз это было так неожиданно.
- Кого?
- Ты знаешь, о ком я.
Я сделала вид, будто ничего не понимаю. Агварес подвинулся ближе, взял моё лицо в свои руки.
- Айвен, Кристина. Отпусти его. Не вынуждай общину...помогать тебе.
В одну долю секунды я очутилась на другом конце комнаты, вжимаясь спиной в стену. Айвен... Это имя, запрещённое к произношению. Это имя, давно позабытое...чего нельзя сказать о его обладателе.
Айвен - мой жених. Бывший, конечно...оставшийся в прошлой жизни. Учитель забрал меня совсем незадолго до свадьбы. Теперь, в разгар осени, грусть находила на меня вместе с воспоминаниями о нём. Действительно, я никак не могла оставить это прошлое позади. Очень часто я сидела у его постели по ночам, вглядываясь в его лицо. Думает ли он обо мне? Помнит ли меня? Прошло пять лет. Для меня - будто один день. А для него?
- Нет, община не посмеет...
Я судорожно оглядывалась по сторонам, будто ища выход из тупиковой ситуации.
- Кристин, Владимир задумался...
- К чёрту Владимира! - выкрикнула я.
И в тот же миг дверь моей комнаты резко распахнулась.
- Куда меня? - на пороге стоял Учитель.
Я гневно взглянула на него.
- Учитель, - я склонила голову.
Он мельком глянул на сидящего на моей постели Агвареса, подошёл ко мне, твёрдой рукой подняв мою голову за подбородок. Когда он хотел, рука его могла быть мягкой и нежной. Сейчас она такой не была.
- Агварес говорит правду, Кристин.
Я метнула пару молний из глаз, надеясь, что они материализуются и сожгут его. Конечно, это был всего лишь полный обиды и ненависти взгляд.
- Вы не станете этого делать!
- Станем. Ты должна перестать жить своим прошлым. Или мы отберём его у тебя.
Я вырвалась из его рук и метнулась к окну.
- Как вы уже сделали это с Валори?
Вопрос прозвучал резко в повисшей тишине. Я краем глаза увидела, что Учитель сделал быстрый шаг в мою сторону. Но мне было уже всё равно - я выпрыгнула из своего окна.
Мягко приземлившись, я понеслась по уже известной мне дороге к городу. В его черте я почувствовала присутствие другого вампира. Валори шла мне навстречу.
- Куда торопимся? - сегодня она была в хорошем расположении духа.
- Туда же, - сказала я, медленно останавливаясь перед ней. - Пойдёшь со мной?
Она подозрительно на меня посмотрела.
- С чего бы это?
Я лишь пожала плечами. А затем резко предложила:
- Давай пока пройдёмся по городу.
Это предложение ей понравилось больше.
Неспешно даже для нас мы двинулись в сторону набережной.
- Что дома?
- Война. А ты откуда?
Она сделала неопределённый жест рукой.
- Оттуда.
Я лишь кивнула. А затем набралась смелости и посмотрела на девушку рядом.
- Валори, расскажи мне свою историю...
Она резко повернулась ко мне. Шаги её сбились.
- Зачем?
Я остановилась, сложила руки на груди.
- Они ведь забрали твоё прошлое?
Девушка метнулась в сторону, я проследовала за ней. Мы стояли на бетонных берегах искусственной реки.
- Откуда такие вопросы? - в голосе её слышался гнев. Сейчас нужно было решить: на меня она злится или на свои воспоминания.
- Они хотят...отобрать моё прошлое, - я опустила голову, посмотрела на водную гладь, подрагивающую от лёгкого ветра.
- Айвена? - голос её смягчился.
Я только кивнула.
- Вот и правильно. Ты пойми: откажись от этого сама, иначе... - она тяжело, глубоко вздохнула. - Иначе они действительно помогут тебе.
Водная гладь казалась металлической в лунном свете. Я занесла ногу и ступила в воду. Да, такой глубиной только подошвы и намочишь.
- А другого выхода нет? - я с надеждой посмотрела на неё. Но девушка только отрицательно покачала головой, а в следующий миг уже расхаживала по середине так называемой реки. Я двинулась к ней.
- Оставь это, Кристина. Ты же сама решила умереть для них. Перестань его посещать. Перестань думать о том, чтобы дать ему это. Он не возьмёт. И общине он не нужен.
- Не нужен? - я тронула её за плечо.
- У общины есть...свои правила приёма. Считай, что он не сдаст вступительный экзамен.