|
|
||
15.02.2006г.
Сегодня президент России И. Хакамада
имела продолжительную встречу с
премьер-министром Японии Хуеватой
относительно будущего Курильских о-в.
Вопрос решён в пользу Японии.
15.07.2012г.
Сегодня в 12.00 по Москве в районе Прохоровки произошли ожесточённые столкновения между китайскими партизанами и турецкими легионерами.
По сообщениям Би-би-си федеральной армии Турции удалось нейтрализовать
китайских боевиков.
Kremlin`s шутки.
От Кремля отъехал целый эшелон шикарных иномарок и быстро направился за город. И хотя расстояние до места назначения было достаточным, процессия преодолела его весьма за короткое время. Никакие пробки на дорогах не могли задержать её. Эскорт подъехал к фасаду огромного здания и остановился. Дверцы самой главной машины отворились, но прежде, чем она открылась на столько, чтобы мог вылезти человек, из соседней машины выпрыгнул молодец, косая сажень в плечах, в тёмных очках за пять сотен зелёных и лизоблюдчески допомог отворить дверь роскошного мерседеса и выпустить на волю его содержимое.
-Вольдемар Вольдемарович, - заискивающе, дебильно улыбаясь, проговорил молодец, - выходите, прошу.
Главный член этого эшелона с лёгкостью вынес своё тело, благо оно было закалено на международных лыжных курортах и политдзюдо. И этот человек был весьма невысокого роста, лысоват, селёдочные глаза с ехидством выглядывали из-под мощного лба. Руки были белы, как у столбового помещика, сколько доносов на порядочных людей намарали эти белы рученьки, сколько верных товарищей они подвели под мрачные своды зловещей Лубянки. В общем и целом человек был невзрачен и блекл. Одет он был в дорогой, тыщь за десять - пятнадцать баксов, костюм от итальянских пидорокутюр по последней моде, но, учитывая общий тусклый облик его владельца, костюм сидел на нём и создавал впечатление, подобное старому, поистёртому, свадебному дедушкиному или даже прадедушкиному пиджаку на соломенном пугале Страшиле из сказки детского писателя Василия Волкого "Волшебник Изумрудного города".
Человек лёгкой, самодовольной походочкой, чеканя шаги, прошёл ко входу. Почти окружая его, за ним увязалась целая ватага хранителей его драгоценного тела. И это было вполне понятно: слишком многие из народно-освободительного движения мотели бы видеть этого человека у гробу у белых тапках. И был этот человек никто иной, как президент самого большого в мире государства - Этрусской Педерации. Самого богатого и самого нищего государства. Звали этого беспринципного президента, доведшего свой народ до голодной смерти, Вольдемар Вольдемарович Пупкинберг.
Президент самолично нажал на звонок, который отозвался аристократическим тоном. Дверь отворил упитанный дворецкий. Вся политическая шайка ввалилась внутрь. По большой, ведущей на второй и третий, не считая четвёртого этажа, лестнице спускались жена президента Луиза и две его дочери, известные на всю страну своим кокоствующим поведением в лучших традициях Григория Распутина. Девочки были одеты очень вызывающе, любили большие члены и матерно выражались по поводу и без него. В этом месяце их любовником был глава Энергетики ЭП Рыжий Чуб. Мать их, напротив, была более порядочная женщина. Была она не то, что некрасива, не то, что красива, обыкновенная женщина из деревни, вышедшая в буржуазную жизнь с посадским платком на голове и старой маминой кофте. И если бы Луиза уже сейчас не одевалась в немыслимые широкополые шляпы и под стать им костюмы, то она вполне могла сойти за изнурённую городским бездельем жену нового русского, обожающую латиноамериканские телесериалы. Одним словом: сорок пять - баба ягодка опять, хоть на панель!
Все женщины семьи были чем-то пресильно разгневаны и не скрывали своих чувств.
-Ёб твою мать, - закричала жена, - где ты шлялся старпер?
Охранники с удовольствием хмыкнули в свои бритые и снаружи и изнутри носы и, по сигналу хозяина, растворились в пределах домашнего очага президента.
-Ну, Луиза, - развёл руками президент, выдумывая себе оправдание почудесней, он поморщил свой холёный лоб и начал объясняться, - ты же сама понимаешь, кто я теперь, эти встречи на дипломатическом уровне и всё такое, кстати, сегодня я принимал премьер-министра Италии - Арлекина Пиццерони, преприятнейшая личность. Замечательный человек!
-Ты мне зубы не заговаривай, я ж тебя, блядуна, на сквозь вижу, - не унималась жена, - небось, пьянствовал в компании ровесниц твоих дочерей.
-Ну, дорогая...
-Я дорогая уже двадцать два... три, не перебивай, года. Ах, будь проклят тот день, когда я встретила тебя, - конечно, жена лукавила, но нужно было побольнее уколоть муженька, - у нас же дети, две дочери, ты о них-то помнишь, кобель ты гамбургский?! - жена, продолжая истерично вопить, бросилась наверх.
-Девочки, - обратился Пупкинберг к дочерям, но старшая только шмыгнула носом и с достоинством стала подниматься наверх, плавно покачивая неимоверно большими, для шестнадцатилетнего подростка, грудями, а младшая осталась.
-Ну, папа, ну ты же обещал!
Эту дочь природа обделила телесами и непонятно за какие провинности наградила безмерно большими, лошадиного свойства, зубами, при воспроизведении смеха слышалось лошадиное ржание. Прежде, чем дочь успела услышать очередное враньё отца, которого она вдоволь наслушалась за последние четырнадцать лет, она быстро побежала наверх.
-Ваш обеденный мартини, - президент отвёл только руку назад и хищно схватил клешнёй внушительный фужер с питательной жидкостью, которую ему услужливо всучил дворецкий, - ванна готова, Вольдемар Вольдемарович.
-Благодарю, - ответил президент и большими глотками стал осушать божественный нектар. Последний глоток оказался невместимым и президент захлебнулся. Откашлявшись, он уже начал приходить в себя, как тут сзади подбежал молодец, тот самый, и кулаком начал, что есть мочи лупить президента между лопатками. Когда Пупкинберг, наконец, увернулся от неотложной медицинской помощи, всё, что услышал парень в благодарность, было:
-Отъебись, придурок!
Далее президент прошёл в ванную комнату и погрузился с удовольствием в горячую, спасительную, опохмеляющую воду и закрыл глаза, получая максимум блаженства.
Ну, а пока, президент принимает ванну, я вам кое-что о нём расскажу, а также поясню повод конкретного скандала. Президент этот после окончания школы, в далёком прошлом, хотя и не очень далёком, выучился на разведчика и был отправлен на службу в ГДР. Большую часть рабочего стажа провёл он здесь, вдали от родной страны, постепенно германизируясь и теряя, этрусские корни. Так он вовсе стал вскоре смотреть на свой народ, как на кучку мерзких выродков, вместе со своей деревенской жёнушкой постоянно восхищаясь всем западным. Ничем существенным на работе он себя не проявил. Так себе, стучал, ссучил помаленьку, приторговывал военной техникой, но в большие начальники всё равно не выбился. Расцвет и признание он получил только после того, как его собственная страна развалилась на части, а самый большой - Этрусская Педерация, стал умопомрачительно быстро скатываться в бездну кризиса. Вот тогда-то и пригодилась нынешним властителям судеб, его, пупкинбергское слабоволие, правильней сказать безволие и полное отсутствие коренной привязанности к стране и народу в целом. Новый президент, избранный в результате злостных антинародных махинаций, семимильными шагами повёл страну в нужном мировому капиталу направлении. Естественно, что в ответ на это в стране возник и начал крепнуть целый фронт народно-освободительного движения. Но президента это волновало, поскольку постольку, он знал, что цепды - верные цепные псы демократии - держат народ в страхе и повиновении. Это позволяло Пупкинбергу не сворачивать с надуманных преобразований и губить страну дальше.
Что же касается конкретного повода для скандала, то дело не хитрое: сегодня у его младшей дочери Анфисы был день рождения, день пятнадцатилетия, и чета Пупкинбергов вместе с детьми, в свете этого события, должна была отправиться в Большой театр, но праздника не вышло: президент вернулся много позже назначенного срока. Где он провёл время и с кем, история об этом умалчивает, но вот то, что он не был сегодня на встрече с премьер-министром Италии господином Пиццерони, было известно достоверно. И было известно, где пребывает лично сам итальяшка. А пребывал этот известный европейский извращенец в сауне с этрусскими молодыми мальчиками, в той самой, где ещё недавно радостно плескался с проститутками бывший генеральный прокурор данной страны.
И всё же, не смотря на скандал, Вольдемар Вольдемарович пребывал в замечательном настроении, он знал, что в отличие от страны, которой он правил, в семье он был хозяин фактический, а не юридический. Только вот его немного волновали две небольшие проблемки - это завтрашнее телевизионное шоу, на котором он будет общаться со своим народом, отвечать, так сказать, на его насущные вопросы. И тут надо заметить, что президента действительно волновало, как он будет смотреть своими бесстыжими глазами в лицо своему народу, которому он столько наобещал, а сделал ещё меньше, чем планировал. Нет, конечно, уровень жизни граждан заботил его меньше всего, только как бы не попасть впросак, всё-таки прямая трансляция. Ещё одной проблемой было завтрашнее же вечернее обращение к Федеральному Собранию Совета Педерации и Государственной Думы.
В ванной тревожно зазвонил телефон. Пупкинберг недовольно поднял трубку:
-Что ещё, вашу мать?
-Вольдемар Вольдемарович, - послышалось с того конца, унизительно и тупо, - мы тут список вопросов вашего народа составили, ну и ваших ответов соответственно, не мешало бы...
-Каких к чёртовой бабушке вопросов?! Я ещё месяц назад все эти вопросы и ответы выучил, - злобно перебил самодержец, недовольный тем, что его отвлекли от приятного дела для души и тела.
-Ну, видите ли, - заискивающе продолжал писклявый, нудный, подхалимажный голос, - тут кое-какие доработки, в свете, так сказать, текущих изменений, а, кроме того, и по обращению к парламенту...
-Что к парламенту, - президент начинал выходить из себя, тратить остаток сегодняшнего дня на заучивание доработок его придурков из администрации не как не входило в его планы, - тоже доработки, вашу мать?!
-Тоже.
Президент гневно бросил трубку на место и стал вылезать из ванны, ни о каком продолжении удовольствия не могло быть и речи. Опутавшись полотенцем вокруг талии и, прикрыв, таким образом, причинные места, Вольдемар захлюпал шлёпками прочь в залу. Через несколько минут туда же спустилась жена Луиза.
-Ну-с, так мы едем на балет или нет, - положив кисть на край дивана, она нервно перебирала пальцами.
-Боюсь, что нет, эти козлы из администрации опять всё напутали.
-Это не козлы из администрации, это их козёл президент из Кремля! - Луиза более не сказала не слова и только шумно, демонстративно, удалилась, а спустя время, на пробу спустилась младшая дочь Анфиса. Она также получила отказ, и это было естественно. Вся заплаканная, она поднялась к себе в комнату.
-Божечка, почему у всех отцы, как отцы, а у меня такой пиздун? - она опустилась на колени перед кроватью, - Божечка, если ты меня сльшшшь, прошу тебя, хоть один раз услышь меня: пусть мой отец хотя бы на один день перестанет врать и станет делать только хорошие дела, молю тебя.
Что было дальше в комнате младшей дочери президента неизвестно, да нам с вами это и не к чему, а вот сам президент принимал в гостиной глав президентской пресс-службы и администрации. Да ещё, ни к селу, ни к городу, как чёрт к грешным душам, а, впрочем, однозначно, грешным, прицепился к ним Рыжий Чуб со своими либеральными советами.
...-Да, Вольдемар Вольдемарович, не надо так однозначно давать обещание, нужно как бы поверхностней. Ну, я не знаю, вы ведь всё-таки разведчик, - пресс-секретарь как раз разъяснял президенту суть ответа на вопрос о повышении размера пенсий и пособии на детей.
-Да что тут мудрить от лукавого, - грубо вмешался Чуб, - нет денег ни хера и не будет!!
-Ну, пусть так и скажет, - обиделся пресс-секретарь.
-Нет, - вмешался главный администратор страны Есаул, - надо сказать так, мол, всё там зависит от коньюктуры цен на нефть, мол, будут хорошие, высокие цены на нефть, то и соответственно, пенсии можно будет повысить...
Рыжий Чуб бросил грозный взгляд на Есаула и тот осёкся.
...-в смысле можно будет пообещать их повысить, ну, там процентов на пятнадцать в следующем году, - Чуб снова зыркнул в сторону администратора, - или даже лучше на де... пять-шесть, но зато к середине следующего года, - Есаул переглянулся с главой Энергетики, на этот раз тот одобрительно покачал головой, - а, за одно уж подготовим народ к будущему вторжению США в Иран.
Президент вопросительно посмотрел на главу администрации.
-Я имею в виду, что новая война не за горами и мы собственно иначе, как поддержать дядюшку Билли не можем, зато у нас будет повод объяснить народу, почему мы поддерживаем эту войну: война - высокие цены на нефть, высокие цены на нефть - хорошие пенсии и порядок, - логически заключил он.
-Теперь на счёт отключения электроэнергии в воинских частях и в роддомах, - продолжил пресс-секретарь.
-Это-то еще, зачем обсуждать, - не унимался Рыжий Чуб, - я уже давно всё объяснил по этому вопросу: энергетики тоже люди!
-Люди-то люди, - парировал секретарь, - да ведь так недалеко и до Октября, надо как-то решить этот вопрос, ну роддома-то уж можно оставить в покое.
-Ну, да, - резко гавкнул Чуб, - и прощай новый дворец на Лазурном берегу, а отдыхать я по вашему должен теперь не на Багамах, а в Сочи, может мне и бронированный мерс на шестёрку поменять?!
Резонность главного энергетика подействовала отрезвляюще на собравшихся.
-Нет, дворцы, отдых, это, конечно, всё правильно, - вдруг вступился президент, - сделаем так, я уж пообещаю снять тебя, Чуб, с поста, ну, тебе не впервой, а там уж видно будет. На том и порешим.
-Да, а что касается, частей, - подытожил Чуб, - они там всё равно с раннего утра до поздней ночи капусту генералам рубят, так что им свет и ни к чему.
-Справедливо. И ещё по бюджету, - заискивающе начал секретарь.
-А что там по бюджету? - расслабился довольный президент.
-Да вот в Госдуме могут возникнуть, кой-какие, вопросики. Видите ли, Вольдемар Вольдемарович, не сходится с запланированным. Оппозиция начнёт верещать.
-А что такое? - наигранно удивился глава государства.
-Да так, немножко не хватает...
-Именно?
-Самая малость, пяти миллиардов.
-Рублей надеюсь?
-В том-то и дело, что долларов.
-Ой, ёб! А куда же они делись?
-Да так, всякие нужные мероприятия: вот Гриф, к примеру, свадьбу сыграл в Петродворце, Шаймий-Хан...
-Довольно, - грубо остановил Вольдемар, - и что же теперь?!
В дело снова вмешался невозмутимый Чуб, - что вы так напрягаетесь, Вольдемар Вольдемарович, прямо смотреть болезно, так и отвечайте: деньги выписаны в Чечню, а уж где они там затерялись: вас это пусть не ебёт! Теперь пускай Аллахов отвечает, а если попробует возмутиться, когда у нас там следующий парад в Грозном?
Пупкинберг с восхищением посмотрел на старого либерала, - ну, вы просто гений!
-Учитесь, пока либералы есть во власти, народ будет молчать!!!
Далее клика ещё немного пообсуждала менее важные, второстепенные вопросы, на счёт того, например, как президенту ответить на вопрос о послеродовом состоянии его собаки или каким образом можно будет сфотографироваться с ним, президентом, на фоне Кремля. Когда все вопросы были более-менее разрешены, кореша разъехались по домам, а Пупкинберг облокотился на спинку дивана и задремал. День выдался нелёгким, а потому Вольдемар Вольдемарович растянулся на диване во весь свой малорослый рост и захрапел сном человека на душе, у которого было много грехов, но человека, который мог не беспокоиться за свою жизнь.
Рано утром, по привычке ещё со времён службы в разведке, Пупкинберг вскочил и стал приводить себя в порядок. Что-то зловещее промелькнуло у него в мозгу, но что именно, он не понял сам. Вроде всё было, как прежде, и в то же время, не так. К девяти часам к особняку подъехал эскорт, который забрал президента и увёз на скорую встречу с народом через голубые экраны телевизоров. Прямая трансляция начиналась ровно в двенадцать часов по Москве, но надо было заехать в Кремль, позавтракать, оправиться (президент страдал запорами), немного проконсультироваться с психологами-политологами: Херовским, Радзхуёвским, чтобы не ляпнуть лишнего.
И вот куранты медленно, но верно пробили двенадцать раз, многие миллионы людей собрались у своих экранов, чтобы послушать очередное враньё "всенародноизбранного".
-Здравствуйте, дорогие этруссияне, - затянул привычное приветствие телеведущий, - сегодня в нашей студии президент Вольдемар Вольдемарович Пупкинберг. Он ответит на самые насущные ваши вопросы, решит самые насущные ваши проблемы. Потому что он президент Пупкинберг!
В эфир вышла первая реклама, хотя виновник ещё не успел ответить ни на один насущный вопрос и не решил ни одной насущной проблемы.
-Ты не на рекламе йогурта, - злобно прошипел ведущему режиссёр, - естественней, мать твою.
На экране как раз шла реклама йогурта: здоровенный усатый детина, лет сорока, с поллитрой за пазухой, забрался в "детский городок", какие обычно бывают во дворах, где малыши лепят песочные колобашки, катаются на качелях и бегают на перегонки в лабиринтах, и стал отбирать у детей их йогурты. Наиболее стойкие малыши пытались отбиться от лазутчика и захватчика игрушечными лопаточками, но силы явно были не равны. Мужик, довольный, вылез, сел на скамейку и стал закусывать трофейными йогуртами содержимое поллитры. Голос за кадром вещал:
-Воздушные йогурты "Ганиссимо" - устоять невозможно!
Далее шла реклама пива: два длинноволосых субъекта, неопределённого пола, сливались в половом экстазе. Слышались стоны и всё соответствующее в том же духе.
-Ах, как мне хорошо с тобой, - наконец, подал голос один субъект.
-Мне тоже, очень, очень хорошо, - отозвался второй.
-Я люблю тебя, - продолжал первый.
-Я тебя тоже, - отвечал взаимно второй, - а, кстати, как тебя зовут?
-Вова.
-Тьфу ты, и меня тоже Вова...
-Пейте только наше пиво - "Прибалтика" и у вас никогда не возникнут подобные проблемы!
-Итак, дорогие этруссияне, начинаем прямой эфир с президентом. Прошу первый вопрос.
На экране появилась бледная женщина в потрёпанном пальто, за руку её обхватил маленький мальчик в драной куртке. Вокруг стояли такие же бледные, нищие люди.
-Уважаемый, Вольдемар Вольдемарович, - начала женщина, - нас очень беспокоит как нам, врачам, жить на такую маленькую зарплату, особенно здесь, в провинции, и ещё, мой муж учитель, это также одна из самых низкооплачиваемых профессий, а ведь от нас, врачей и учителей, зависит самое главное - здоровье и воспитание нации. Когда же, наконец, вы позаботитесь о нас? - женщина готова была расплакаться от безысходности.
-Да хуй с вами со всеми! И врачами и учите..., - президент умолк, но было поздно, вся стосорокамиллионная страна замерла в шоке.
Первым опомнился, как ни странно, телеведущий:
-Что-то у нас связь сегодня барахлит, - он истерически и дебильно улыбался в экран, а режиссёр в это время истошно орал. - Рекламу, ёб вашу мать, рекламу!
Пока выходил очередной рекламный ролик, к президенту в студии подбежала целая толпа народу.
-Что с вами, Вольдемар Вольдемарович? Вы заболели?
Президент только искренне разводил руками, - ничего не понимаю, само, падло, вырвалось, - он обхватил руками голову, которая гудела, как раскалённый котелок.
-Что делать дальше, - режиссёр обратился к стоящему рядом Рыжему Чубу.
-А я знаю?
-Может объявить, что президент себя плохо чувствует?
-Вольдемар, - Чуб подошёл к президенту, - что будем делать дальше. Всё отменим или как?
-Я в порядке, вероятно, это временное помутнение рассудка, прям, не знаю, само, падло, вырвалось...
-Что ты раскудахтался, ты дело говори. Сможешь?!
-Я всё-таки эксразведчик.
-Врубай.
-Мы по-прежнему в студии, где президент отвечает на ваши вопросы. Юрий, ты меня слышишь.
-Да, Константин, слышу тебя отлично, сегодня в городе на Неве, хорошая погода и здесь собралось много-много народу. Все они желают задать вопрос Вольдемару Вольдемаровичу.
-Юрий,: можно вон того мальчика ...эээ... в голубеньком берете.
-Да, Константин, сейчас я подойду. Вот я подхожу. Вот я подошёл. Даю мальчику возможность задать главе государства свой вопрос. Как тебя зовут, юный друг?
-Колька, - звонко выкрикнул мальчуган.
-Итак. Константин, нашего юного друга зовут Николай.
-Да, Юрий, мы прекрасно слышим. Сколько лет нашему другу?
-Да, Константин, сейчас спрошу. Колька, сколько тебе годков?
-Девять, - отчеканил парень.
-Итак, Константин, нашему юному другу Николаю десять, нет, а... девять лет.
-Юрий, мы слышим, мы в курсе, где учится Николай?
-Константин, вопрос понятен, Николай, где ты учишься?
-В 109ой школе в третьем классе!
-Итак, Константин, я думаю, пора, наконец, выяснить, что именно интересует нашего юного девятилетнего друга Николая, который учится в 109ой школе в третьем классе.
-Да, Юрий, подошло время.
-Что бы ты хотел узнать, Николай, от своего президента?
-Я хочу знать, как чувствует его собака Вельма, ведь она недавно ощенилась.
-Хороший вопрос, Константин, как нас слышно?
-Юрий, отлично! Вольдемар Вольдемарович, вот такой вопрос от юного друга Николая.
-Всё отлично, - шёпотным хором отвечали за кадром Чуб с режиссёром.
-А тебя не ебёт, как она себя чувствует! - рявкнул вдруг президент и покраснел.
Далее показали багрово-красное лицо ведущего и в эфир пошла реклама прокладок.
-Ты совсем оху..? - набросился на Пупкинберга Рыжий Чуб.
-Не понимаю, что вы ко мне приеблись все, - президент вскочил и выбежал из студии.
-Что делать? - страдальческое лицо режиссёра вопросительно смотрело на Чуба.
-А хуй его знает.
-А эфир?
-Какой к чертям эфир, чтоб нас завтра вдоль кремлёвской стенки выстроили?!
-Так что ответить народу?
Чуб только повернулся и вышел в ответ. Да, скандал, грандиозный скандал прогремел уже на весь мир. Сотни мировых телеканалов во всю обсуждали неудавшееся выступление президента Этруссии.
Сам президент в это время трясся у себя в кабинете в Кремле.
-Это конец, это самый настоящий конец. Всему.
В кабинет, предварительно постучавшись, вошёл глава администрации Есаул.
-Вольдемар, что на счёт обращения к парламенту, теперь, я так понимаю, это мероприятие можно отложить?
-Нет, - против своей воли ответил Пупкинберг, и далее, - я выступлю, я скажу этим козлам всё, что о них думаю.
-Вольдемар, я думаю, не стоит.
-Пшёл вон!
Президент, без малейшего понятия, что делает, разорвал, лежавшее на столе, заранее подготовленное, обращение к парламенту, ударил кулаком по столу, для храбрости, и вышел вслед за главой администрации.
Зал Кремля для приёма членов Совета Педерации и Государственный Думы был переполнен до отказа. Ох, и разношёрстная публика собралась здеся! Нет, не в смысле пестроты одежи, парламентарии были одеты строго по этикету. Но, рожи... рожи вызывали совершеннейшее омерзение. Нет, не все конечно. Были здесь и порядочные люди, и даже не мало, но если, как говорится в этрусской пословице "ложка дёгтя бочку мёда испортит", а здесь этого дерьма было куда как больше не то чтобы, ложки, половника или даже совковой лопаты, то понятно было, почему именно, совершенное отвращение, в общем и целом, вызывал сбор обеих палат парламента. Были здесь и уголовнички, ещё недавно переходящие по этапу, как участники увлекательного телешоу по турам, а ныне вполне представительные люди, и жирные, обрюзгшие мужья гражданок Америки и Израиля, и извращенцы, политические и половые, последние делились на педо и гомо. По политической ориентации, за исключением товарищей из народно-патриотического союза, так же имелись различия. Так один, коронным ударом, которого было выплеснуть стаканом сока в лицо оппонента, отличался известной политической проституцией, вся его липовая партия шла сим же курсом. Другие откровенно ненавидели страну, в которой жили. Но было и не мало просто ренегатствующей инфантилии. Весь этот сброд бурно завурчал, когда в залу вошёл президент ЭП Пупкинберг под гимн и уселся в кресло между председателями палат парламента. Первым встал председатель верхней палаты, господин Стройный:
-Слово предоставляется пре...
-Глохни, гнида! - рявкнул разгорячённый Вольдемар Вольдемарович. Повергнув в неописуемый шок, казалось бы, уже готовых ко всему, после недавнего телевыступления, парламентариев, президент грозно опёрся руками об края трибуны.
-Итак, господа, ёб вашу мать, перейду к делу: решил я порядок в стране, наконец, навести. Всех либералов и демократов в течение сегодняшнего дня поставят вдоль кремлёвской стены. Всех правозащитников и всех олигархов. Всех, всех. До единого. Я теперь сам, аки царь править буду и всем владети.
После последнего предложения Рыжий Чуб решил, что президент продолжает зло шутить, что с ним просто нехорошо. И в связи с этим демонстративно громко рассмеялся на весь огромный зал.
-А вот этого прямо сейчас ёбнуть, не затягивая! - указал Пупкинберг на Чуба пальцем, как когда-то Вий уставил свой железный палец на бедного Хому.
Визжащего и обосцавшегося, как некогда товарища Зиновьева, если не обосравшегося, от ужаса министра Энергетики выволокли на улицу и расстреляли, как бешеную собаку.
В первые мгновения новой политики самые рьяные правозащитники - Свинодворская и Мойшалёв попытались было организовать экстренный съезд по правам человека в ЭП, но в решающий момент их разбило несварение желудка.
А по всей стране началась и потекла со страшной быстротой густая, пёстрая, невыразимо странная, впрочем, тут я с Горьким не согласен, почему же странная, очень даже ясная и понятная, закономерная жизнь. В течение второй половины дня были осуждены и приговорены с последующим молниеносным исполнением приговора - все олигархи, политические лидеры либерализма, ведущие правозащитники сепаратистов, гомосексуалистов и педофилов, большая часть министров последних пятнадцати лет, два последних президента, наиболее коррумпированная часть чиновничьего, военного, прокурорского, милицейского, судейского контингента.
Ужас объял "цивилизованную" Европу и Америку. Ночью в Брюсселе состоялось экстренное совещание. Повестка дня, вернее, даже, ночи, естественно, - как защитить права человека. Нанести удар, так чтоб стереть с лица Земли ЭП - можно было бы, да ведь, никто не ожидал такого поворота дел, и, соответственно, что ожидать от "кремлёвского монстра", как его тут же окрестила незадачливая европейско-американская пресса можно, а чего нет, тоже большой вопрос. Но винтики в этрусской машине правосудия заработали на полную катушку.
К двенадцати часам ночи, вернее, после двенадцати, ужас объял теперь уже президента Пупкинберга. Он внезапно "осознал", что "сотворил" с правами человека в ЭП и понял, что его ожидает судьба - судьба Милошевича и Хусейна. Было 22 июня 2005 года. Примерно в 3.15 по столичному времени со всех приграничных с ЭП аэродромом, а также авианосцев НАТО вылетели тысячи бомбардировщиков, взмыли вверх тысячи истребителей, самолётов-разведчиков, размером с коробку спичек, сотни и тысячи балестических и крылатых ракет, наведённых навигационной космической системой НАВСТАР. Многочисленные атомные подлодки и морской надводный флот заблокировал все внутренние моря ЭП, бухты и порты сосредоточения флота Этруссии. Тысячи быстроходных, манёвренных танков ворвались на бескрайние просторы огромной, но беззащитной страны, где ещё с двенадцати часов действовали диверсионные и террористические отряды. Прорывая, проламывая границу, а зачастую, и просто не встречая препятствий, вся эта военная громада в течение только первых двух часов разрушила остатки стратегического значения военно-промышленного потенциала, некогда могущественного государства.
Конечно, можно было ещё сопротивляться, можно было нанести, пускай не смертельный, но всё-таки значимый ответный удар, используя оставшийся ядерный потенциал. В этом случае можно было надеяться на хотя бы временную передышку, испуг врага можно было бы использовать для тотальной мобилизации и просто для сохранения существования бедного народа Этруссии, но... президент Пупкинберг обосрался в прямом смысле этого красноречивого слова. В момент, когда ему доложили о случившемся нападении стран НАТО и США, случилось жуткое расстройство кишечника. Президент, было, бросился в сортир, но не добежал каких-то двух - двух с половиной метров. Процесс, как говаривал последний президент Великой державы уже "пошёл". Пошёл в трусы, извиняюсь за подробности.
-Вольдемар Вольдемарович, - обратился к, остановившемуся возле туалета, президенту министр обороны, - необходимо действовать, необходимо нанести ответный удар по агрессорам. Сил мало, но есть... Фу, а что так воняет неприятно? Так что делать?!
-Что делать, что делать? - повторил президент, то ли спрашивая, то ли силясь понять суть вопроса, - уёбывать надо! Вот что делать!
-А как же страна? - не расслышал, но понял по интонации смысл сказанного министр.
-Мне моя жизнь, дорога, как память! - это были самые искренние и чувственные слова, сказанные Вольдемаром за последние десять лет. Он кинулся в душ, принял его на скоро, затем вместе с семьёй экстренно выехал на сохранившийся тайный военный аэродром. Через три часа самолёт уже пересекал границу страны по, почему-то предоставленному вражеским блоком, воздушному коридору. Семья главковерха спокойно летела в своё новое будущее. Не такое роскошное, как прежде, но сытое и достойное.
Подобным образом страну покинули высшие иерархи власти. Но не всем это удалось сделать так лихо. На вокзалах, пирсах, аэропортах столпилось огромное количество "беженцев". Мелкие политики, аналитики, политологи, звёзды телевидения и эстрады, банкиры, "новые этрусские", правозащитники и прочие. Здесь теперь можно было увидеть или услышать такое, как, например, телемахинатор Повзнер толкал с силой локтем в грудь телемахинатора Шустрика, обзывая его "пархатым жидом", на что последний без запинки отвечал, что от "пархатого жида" слышит и лупил противника по голове или суперпевица Лигачёва царапала морду переодетому в бабу певцу Верке Пердючке со словами, что он "пидор гнойный", в ответ Верка Пердючка смачно сплёвывала в личико Лигачёвой зелёные сопли и отвечала что-то в духе того, что госпожа Лигачёва уже старуха и у неё в причинном месте воняет. Все со всеми дрались, пытаясь захватить лучшее место под солнцем - каюте, купе, номере. И вот уже погибла под стопами страждущих покинуть "эту страну" верная соратница и жена некогда известного правозащитника Сахаровича-Цукермана г-жа Хелена Боббэр. Бедную старушку задавила массой группа агрессивно настроенных "новых этрусских".
Что ещё можно рассказать? Хотелось бы сказать, что ЭП нанесла ответный удар и разгромила противника. Что теперь, после его поражения, сбросив оковы рабского ига. Её народ поднялся, восстановил страну и зажил счастливо, сыто и богато, но, увы, такое бывает только в сказках...
Через пол года президент ЭП - Вольдемар Пупкинберг, все его министры и просто сбежавшие богатеи были обвинены в государственных преступлениях против ЭП, прав человека и человечности в целом. Их западное имущество и счета были конфискованы в пользу долга Западу. Гаагский трибунал вынес решение вернуть их на родину, где местная власть под "доброй и заботливой" опекой военной администрации стран НАТО, находящаяся в военном положении вынесла смертный приговор всем присланным, коей и был приведён в исполнение. Это было последнее действо, приветствуемое, не только самим Западом, сколько затюканным народом Этруссии. Это был завершительный акт истории некогда грандиозного государства. Этрусская Педерация, как впрочем, и Этруссия в частности, перестала существовать.