-Так думал всеми нами уважаемый господин президент, пока шёл к себе домой. Да, Тальков был обречён, - тяжело вздохнул Уткин в конце своего многострадального повествования. Видно было, что он остался весьма доволен своим длительным монологом. И это было понятно, других подобных Макарову благодарных слушателей в палате не было. Остальные были отщепенцами, и в плане патриотизма, и вообще в политическом плане.
-Это очень интересно, - Макаров, действительно слушал с живейшим интересом Владилена Владиленовича, и за время повествования не разу его добровольно не перебил, - но ваша заслуженная версия не выдерживает даже самой незначительной критики, не говоря уже о доскональном отслеживании фактов, - Игорь начал играть на провокационном поле, ему очень понравилась сама идея убийства Талькова, которого между нами говоря, он терпеть, не мог и считал злостным антисоветчиком, но ему хотелось бы иметь, хоть элементарные доказательства в поддержку очередного путинского преступления.
-Я вас понимаю, Игорь, вот чёрт, опять отчество забыл, - спохватился Уткин, - но то, что я рассказал - чистая правда, - голос чекиста был понижен до предельной секретности.
-Я опять, извиняюсь, - парировал Макаров, - но ваша база остаётся бездоказательной...
-А и не надо никаких доказательств, - грубо перебил его Владилен и снова, снизив голос, произнёс последнее за этот вечер, - просто, я участвовал в расследовании этого дела, так сказать, на добровольных началах, и то, что я выяснил..., - но что выяснил бывший сотрудник КГБ в отставке, выяснить сейчас же было абсолютно невозможно, Владилен впал в ступор и отказывался отвечать, либо продолжать начатую тему. В конце концов, Макарову это надоело, и он занялся доработкой своего собственного произведения, ведь, завтра его следовало предъявить на суд Павло Петровича Уздни.
Когда на следующий день Макаров заходил в кабинет заведующего, он обратил внимание на общую подавленность Павло Петровича. Ему было интересно узнать, чем так расстроен начальник медицины, но он постеснялся наглеть. Суриханова в кабинете не было, не было по настоянию самого Уздни. Он не хотел, чтобы подчинённый видел его в таком удручающем состоянии. Сразу забегая вперёд, скажу, что именно благодаря невнимательности и повышенной задумчивости начмеда, Игорю удалось раскрутить его на постановку своей скандально-агрессивной пьесы.
-Таким образом, написали, Игорь Александрович, - начал включаться в происходящее Уздня, хотя это ему давалось не легко, на лице мал помалу стала растекаться пресловутая знакомая ухмылка. - И вам не мешали, а то я бы мог предоставить вам отдельное помещеньице.
-Ну, что вы, Павло Петрович, - словесно раскланивался в ответ Макаров, подыгрывая в такт эскулапу, - наоборот, мне даже веселей творить было, - и он нисколько ни врал. - Вот, почитайте, - он протянул врачу небольшую, исписанную маленькими печатными буковками, стопку листов, альбомного формата, со штампами данного лечебного учреждения, предназначенных для написания эпикризов, ещё с советских времён.
-Хорошо, - небрежно сминая в кулаке, Павло принял стопку, - я возьму домой, почитаю. Он хотел быстро на этом закончить аудиенцию, но Игорь, прекрасно понимающий, что если доктор унесёт рукопись домой, из дома он принесёт её только для того, чтобы потребовать написать что-нибудь другое, более корректное, решил ломать начмеда сейчас.
-Можно и здесь, - нагло заявил он Уздне, - там не много. Это же не роман. - В продолжение ревизии он вальяжно развалился со всеми удобствами в кресле Суриханова, предварительно оттащив его и поставив на место подранного больничными котами стульчика для больных. Затем Игорь демонстративно уставился в окно, на оголтело каркающих ворон, те высматривали сверху добычу, которую повара вываливали из ведёр на стоянку за больничным забором и заочно делили её. Вообще-то вываливать недоедки было запрещено СЭС, но кто в наше время смотрит на разного рода запреты?!
-Хорошо, - Уздня, не узнавая сам себя, погрузился в чтение. Правда, оно продолжалось не долго, уже через мгновение, читая список действующих лиц, Павло Петрович пришёл в замешательство.
-Это, что же, - вскрикнул он, как человек, укушенный дворовой собакой, которая никогда не подвергалась вакцинации, - Путина будет играть Уткин, это который мальца в общественном сортире замочил? Нет, - категорично бросил Павло, к нему начинала возвращаться прежняя уверенность, - так дело не пойдёт. Я, конечно, понимаю, что по существу дела он подходит на эту роль, тем более что Влад Владиленович тоже служил в органах госбезопасности, ну, когда был ещё нормален, - запнувшись, пояснил ход мысли начмед, - но с политической точки зрения он неуместен. Товарищ Макаров, - наконец, официально обратился Уздня к Игорю, - замените Уткина. Я не мастер слова, но на вашем месте заменил бы.
-Я не на вашем месте, к счастью, - резко и грубо окрысился Игорь. Инициатива всецело перешла к бывшей жертве, и уже она, а не её мучители, стала диктовать условия, наиболее благостные для себя. - Уткин будет играть Владимира Владимировича. В конце концов, кто будет смотреть в больничные карты? - резонно заметил Макаров. Было ясно, что так просто он не отступит от своего, в свою очередь Уздня был деморализован личными обстоятельствами, которые сжали его, как огромные тески кузнеца, низвергнув до уровня мальчика на побегушках. Он уже соглашался на всё.
-Аполитично рассуждаете, товарищ Макаров, безрассудно. К счастью, вы, действительно не на моём месте, - отомстил начмед наглому высказыванию в свой адрес и добавил, - Бог с вами, пусть будет Уткин, я уже на всё согласен! Но как Медведева будет играть этот Ванька? Он двух слов связать не может! - искренне удивлялся Павло, и напрасно. Потеряв контроль над больным, он представлял жалкое зрелище. Если б в кабинете оставался Суриханов, он несомненно поставил бы пациента на место в свойственной ему хамской манере. А так...
-А ему по пьесе больше и не надо, - парировал Игорь, он оседлал своего конька и его всё труднее было спихнуть с намеченной колеи. - Вы в этом сами убедитесь, когда прочтёте.
Уздня было окунулся опять в замаранные листы, но почти автоматически спохватился. - Позвольте, - закричал он голосом обсчитанного клиента в ресторане, - это Ванька, которого в армии опустили? Игорь Александрович, - почти умолял он Макарова, сохраняя лишь долю иронии, - вы хотите, чтоб мне срок дали? Я вас разъяснил, вы - нехороший человек, вы редиска! И почему вы набрали в роли актёров одних полных сумасшедших. В отделении достаточно более-менее здоровых людей!
-Ежели они здоровы, то их следует выпустить на волю, - Игорь боялся, что Павло Петрович вдруг сбросит с себя оцепенение и проснётся и тихо стал усыплять его бдительность. - Что касается ролей, то я при выборе актёров руководствовался их типажами. А потом, Павло Петрович, то, что Медведева будет играть Ванька, которого в армии опустили, в свете нового назначения Сергея Иванова на пост первого вице-премьера и уравнения с Медведевым - даже символично.
-Вы уверенны, что эти люди не подведут нас? - Уздня сдался. Его мысли были заняты совсем другим. Нет, они не витали далеко в облаках, в вечном, напротив, они погрязли в трясине земного. Сын в тюрьме, дочь в психлечебнице, жена уходит, буквально к соседу. Сосед, мразь!
Когда они вселились, поженившись, в квартиру, ему сразу не понравился его весёлый, архикоммуникабельный сосед, Виктор Григорьевич. Длинные волосы до плеч, тогда на вершине битломании это было модно и популярно, с маленькими, ровно подстриженными усиками, как у мушкетёра. У Уздни волосы были редкие и жиденькие, густая шевелюра оппонента особенно озлобляла его. Виктор Григорьевич постоянно лез в их дела, давал глупые, как казалось Уздне, советы по ведению домашнего хозяйства, когда они мельком встречались на лестничной площадке. Когда жена хорошо отзывалась о Викторе, Павло приходил в тихое бешенство и начинал выливать на соседа ушат помоев. Как-то раз, вернувшись из командировки, часов в одиннадцать вечера, он застал Виктора у себя дома. Ничего особенного, кроме позднего часа, замечено не было, тот мирно болтал с Елисаветой. Уздня малость вскипел, налетел на соседушку и пребольно слил свой кулак с его эстетически приподнятым к верху носиком. Кровь хлынула из обоих ноздрей, пачкая дорогой кашемировый плед, привезённый из Индии Капитолиной Германовной. Павло пытался нанести ещё ряд увечий Виктору Григорьевичу, но Елисавета, буквально грудью загородила соседа от распалившегося мужа.
До этого момента между ней и Виктором не было ничего общего, в тот злополучный вечер он просто зашёл от тоски - умерла его любимая старая болонка по кличке Наполеон. Он был в городе недавно и ещё не успел обзавестись друзьями, ему просто хотелось подружиться с соседями и он заглянул без задней мысли. Но агрессия Павло имела реально противоположный эффект - Елисавета и Виктор сблизились. Сблизились на столько, что дочь Алевтина была от него. Связь была не долгой: Виктор женился. Потом развёлся, Елисавета опять забеременела от него, сделала аборт. А после того, как их с Павло брак ритмично развалился, она собрала вещи и, наконец, официально стала жить с Виктором. Это был удар, прежде всего по самолюбию начмеда. Он затаил злобу и стал вынашивать план отмщения. Но это уже другая история.
-Полную уверенность может дать только президент! - громко выпалил Игорь на манер страхового агента, рекламирующего свою страховую фирму, перед очередным клиентом, а-ля лохом.
-Ладно-ладно, - продолжая читать, Павло обнаружил, что читает сквозь текст, он снова и снова пытался найти глазами разбегающиеся строки, но они упорно то сливались, то начинали сумашедше кружить вокруг какой-нибудь жирной точки или целого слова. - Что-то я не зразумею, - Павло протяжно позевнул и провёл рукой от подбородка к затылку, прилизывая волосы.
-Что ещё, Павло Петрович? - с надрывом отозвался Макаров, он явно давал понять начмеду, что устал от его постоянных придирок и недовольства.
-Вот здесь у вас написано, - Уздня пальцем неаккуратно тыкнул в листок и порвал его, немного смутившись своей невыдержанностью, - благодарные цыганские учёные преподнесли главнокомандующему новые фармакологические средства борьбы с меланхолией. Что это? - в глазах начмеда мелькнул прежний озорной огонёк. - Какие такие цыганские учёные? Что-то я не видел ни каких цыганских учёных? Где подвох? Колитесь, Игорь Александрович, - придирчиво допытывался начальник медицины.
-А статью о противодействии экстремизму, в том числе по национальным мотивам, вы видели?! - бесцеремонно оборвал эскулапа Игорь и победоносно посмотрел ему в его совиные, уставшие глазёнки, красные как у карпа или окуня, на худой конец. Павло осёкся и прикипел к месту; он сам мог, кого угодно уличить в нелояльности к властям, используя это в дальнейшем противостоянии, а теперь его позорит этот мальчишка, негодяй, мерзавец.
-Действительно, в своей жизни я видел достаточно цыганских учёных, - заикаясь и робея, начал оправдываться Уздня, от чего наделал ещё больше непростительных, глупых ошибок и опустился ещё ниже в глазах мнимого больного, - а ещё учителей, врачей, инженеров, - "Боже, какую чушь я несу!", думал Павло Петрович, мозги упорно не хотели слушаться своего хозяина, и плясали хоровод, камаринскую и краковяк одновременно, в продолжение чего он попытался исправиться, сморозив ещё большую глупость. - Но больше всего я, конечно, видел врачей. В силу своей профессии. Вот, с одним цыганом, заведующим отделением в одной московской психлечебнице, я даже горячую дружбу водил.
-Вот видите, Павло Петрович, - обрадовался Макаров, пожимая руки поражённому врачу, - все мы - одна большая семья! - не было пределов радости больного от осознания причастности к великому хороводу народов земли. Эту радость он пытался передать обезумевшему доктору.
-Ладно, далее, - вновь углубился в чтение рукописи эскулап, с каждым новым абзацем он всё более терял уверенность и хотел закончить это неблагонадёжное дело, собраться домой. Он сегодня планировал уйти пораньше с работы. - А это ещё что? - глаза начмеда преобразовались в два крупных, словно накаченные анаболиками, яблока. - При чём здесь китайцы? Путин - президент России.
-Спасибо, что напомнили, - урезонил начмеда Макаров и пояснил. - А китайцы здесь притом, что их несколько миллионов в Сибири. Они тоже имеют моральное право подарить своему новому кормчему подарки.
-Что-то здесь неразборчиво напискано, вы бы прочитали сами, - протянул Уздня Игорю его каракули. Это место было выполнено прописью, причём быстрой, витиеватой, буквы сливались, образуя иероглифы, на вроде тех, на которых пишут представители поднебесной. - Как говорится с чувством, толком, расстановкой!
Игорь забрал листы и стал декларировать, безапелляционным голосом, нудно и пискляво. - Благодарный китаец говорит, с акцентом, конечно: "Ой, как хорошо, ой, как замечательно! Худзинь Тао плохой - плодится не даёт! Преследует, кто плодится, тот большой штраф платить будет. Путина хороший. Путина китайцам плодится даёт, Путина сертификата даёт, чтоб плодится лучше было. Мы теперь в Россию плодится будем! Ой, как хорошо!"
-Это, действительно, хорошо? - с опаской осторожно поинтересовался начмед.
-Это бесподобно, - возразил Макаров, передавая рукопись обратно - дальше шёл печатный текст.
-Хорошо, - наконец заключил чтец и громко чихнул, обсеменив писателя своими болезнетворными, стойкими бактериями, - а кто ещё будет задействован в пьесе, в смысле какие национальности. Мне только знать хочется.
Игорь отстранённо, как бы невзначай повернул голову вбок, подальше от взора начмеда и как бы, между прочим, ответил. - Ещё три негра...
-Как? - вскипел начмед. - Целых три?! Я, конечно, понимаю, политично всё, в смысле политкорректно, но мы же не в Москве живём, мы всё-таки провинция. Где я вам целых три негра найду? У меня в палатах и одного не лежит! Разве гуталином вымажем? - продолжал кипятиться Павло Петрович, к нему закралась жуткая, неприятная мысль, что его молодой протеже просто издевается над ним, спекулируя на национальном вопросе.
-Павло Петрович, - вскинул к небу руками Игорь и прихлопнул напротив лба супостата, - аполитично рассуждаете, - он пародировал интонацию недавнего высказывания Уздни. - Мыслите одним днём. Требо смотреть глубинно, в даль, пронизывая время. Допустим. Допустим, сейчас в городе мало негров. Но, ведь, пьеса, написанная под вашим чутким руководством, переживёт годы, может десятилетия, нас с вами, и уже через пару десятков лет негров здесь будет видимо-невидимо и таких проблем, в плане поиска на роль, очевидно, стоять на повестке дня не будет! Будем прагматичны! - Игорь шумно выдохнул воздух, спёртый в груди.
-Будем, будем прагматичны, - согласился раздавленный доводами оппонента начальник медицины. - Я всегда за это. Вот, всё хорошо, конечно, с политической точки зрения, только меня терзают смутные сомнения на счёт одного вопросика.
-Мы, Павло Петрович, с вами и собрались здесь, чтоб все вопросики решить раз и навсегда, - Макаров покачал одобрительно головой.
-Так вот, - продолжал Павло, - у вас в пьесе представлены многие: и цыганские учёные, и китайские учителя, и негры-строители, и даже чеченские шахтёры, только вот, как бы сказать..., - запнулся на ровном месте Уздня, он подыскивал нужные слова, но видно было, что даётся ему это дело не легко.
-А вы говорите, Павло Петрович, мы здесь одни, нас никто не услышит! - добивал начмеда обходительный пациент.
-Рус..., - замялся Павло Петрович, не в силах довести начатую фразу до конца - так страшна она была перед лицом действительности.
-Больше воздуха в лёгкие, - подначивал Игорь начмеда. Он окончательно взял инициативу в свои цепкие лапы, в пору было поменяться местами.
-Рус..., русских нет почему? - Уздня испытал такое же удовольствие и облегчение от сказанного, подобное которому испытывают, после тяжёлого и продолжительного акта дефекации.
-Каких ещё русских? - не колеблясь ни минуты отреагировал молниеносно Игорь. - Дорогой мой, Павло Петрович, в конституции Российской Федерации про них ничего не сказано. Якуты - есть, ингуши - есть, даже евреи есть. Русских нет. Вы поймите, - наклонился он к самому уху начальника медицины и тихо-тихо зашептал, - это, ведь, не политкорректно! Я вас понимаю, конечно, но, - Макаров заговорил еле слышно, карикатурно оглядывая углы кабинета, - нас же посадить могут.
Уздня тоже в свою очередь огляделся по сторонам и произнёс полушёпотом, - а вот я слышал, сейчас "Единая Россия" какой-то там "русский вопрос" поднимает?
-Павло Петрович, - диалог продолжался всё в том же тихом диапазоне, - но мы-то не члены "Единой России". Нас с вами не так поймут.
-Чёрт, вы правы, - немного поразмыслив, поддакнул врач и добавил, - я только скандалов не люблю. Ладно.
-Если хотите, русских, в крайнем случае, можно заменить латышами. Это практичнее, - выразил готовность выйти из затруднительного положения Игорь, но Уздня отверг и это:
-Нет, прибалтов не надо! - открестился он от жителей янтарного побережья Балтики. - Хорошо, вы человек грамотный, я думаю, оставим, как есть. Утверждаю! - наложил он словесную резолюцию. - Репетируйте, и чтоб через две недели было готово. Я наведываться буду.
С души многострадального Павло Петровича свалился камень, когда Игорь покинул его кабинет.
-Вот, чёрт его знает, - в последние дни, видимо, в связи с тяжёлыми личными утратами, Уздня чертыхался на право и на лево без разбора, - проклятый русский вопрос, надо с Сурихановым посоветоваться.
Макаров вернулся в палату. В ней находились все в полном составе. Сталас, которого на кануне разрешили развязать по причине доверия со стороны начмеда о чём-то бойко болтал с бывшим чекистом Уткиным, Швец опять разгорячено спорил с наркоманом Сергеем, периодически случайно попадая ему в лицо своими слюнями, Ванька тихо лежал и смотрел в потолок, а отверженные - Зомби и Сохатый бились на своих койках: при этом первый ковырялся в носу и с естественным аппетитом поглощал содержимое, на это никто давно уже не обращал внимания, а второй расчёсывал свои патлы однозубковой вилкой, которую он выменял на собственную подушку. Игорь незаметно прошёл на своё место. В голове его зрел, креп и рос, наливался соками новый, хитрый, коварный план. Он осмотрел всех поверхностно и углубился в мысли. Его внимание привлекла ожесточённая беседа между Уткиным и Сталасом. Последнему импонировало, что он общается с представителем КГБ, который, де, пострадал за правду.
-И тогда я встретился с этим человеком, - рассказывал новую побасёнку Владилен Владиленович своему новому верному слушателю. - Он жил в богатом двухэтажном особнячке. Не то, чтобы в хоромах царских, но не для простого смертного. Имел солидный капитал на западных счетах, но считался патриотом. Говорят, даже ценил самого Сталина. Находил его перспективным хозяйственником, этаким супермегадиректором предприятия под названием "Советский Союз". Меня сразу поразило то, что он лично встретил меня у входа - обычно это делают дворецкие в таких домах. Я понял, что он расценивает меня, как равноподобного себе. Это при том, что в тот момент я уже не занимал никакого поста в органах госбезопасности. Мы прошли в его кабинет. Сейчас про такие шутят, что в их углу стоит аквариум, в котором мирно плавает бегемот. Закурили. Потом разговорились. Я предъявил ему неопровержимые доказательства заговора против СССР, что этот заговор осуществлён, главным образом тайными мировыми сообществами. Это были интересные документы. В них, кроме всего прочего, указывалось на вероятность участия в этих сообществах, ну, то есть, различных масонских ложах, английских тайных орденах и т. д., что называется, внеземного разума. И вот они разрушили нашу родину, но покушаются на всё человечество. В документах явно были намёки, что эти сверхсообщества обладают знаниями во всех областях науки, намного опережающими наш век - это и замена углеводородов новыми источниками безопасной и возобновляемой энергии, это и различного рода вакцины против того же рака, СПИДа, гепатита С и прочего. Короче, эти знания позволяют жить на порядок лучше, чем остальное человечество. В частности там упоминалась версия создания христианства. Я вообще-то считаю это сугубо мифом, но кое-какие аспекты очень интересны, - Уткин самодовольно поглядел на слушателя, тот был весь во внимании и зрительно требовал продолжения, не переводя дыхания.
-Да, - причмокнул Владилен. - Так вот, примерно, до нашей эры все без исключения религии, как монотеистические, так и поли, базировались на богах, по версии этого мифа, внеземного происхождения. Будь-то еврейский племенной бог Ягве, будь-то греческие и римские Зевс, Юпитер, Гермес, да и в восточных религиях и южноамериканских фигурировали какие-нибудь Кецалькоатль, Мардук или Энлиль. В общем, все они, как говорится, спустились с одного трапа. В смысле космического корабля. Все они создали себе легенды, то есть религиозные учения, чтобы лучше было управлять завоеванными, либо полученными путём генной инженерии и селекции людьми. Для этого они назначили жрецов, пророков и т. д. Они поделили землю и правили ею. Они были различны, кто добрее, кто более жесток, ну, как и мы с вами. Иногда они враждовали - тому свидетельства в библии: Содом и Гоморра, что это как не ядерная бомбардировка противника. Впрочем оставим это, мы отклонились от главного. Нашёлся один человек, который разгадал их планы. К тому времени, по каким-то причинам непосредственная власть инопланетян над землянами ослабла и они управляли только через подставных фигур в лице глав религиозных учений. Так вот, этот человек понял, что все религии есть власть над людьми от не-людей. И он решил впервые в истории человечества создать власть над людьми от людей. Не обязательно власть хорошую, замечательную, но, именно, от людей. Это было главным аргументом. А поскольку власть в то время осуществлялась через решающее религиозное учение, то следовало бы создать своё новое учение, отличительное от остальных и которое послужило бы для установления земной власти человечества, оторвало бы его от старых предубеждений. Как вы уже догадались, это был Иисус Христос. Вот почему он сам не стремился к власти, а лишь создавал учение. Он вполне имел возможность свергнуть Рим или иудейских первосвященников в Палестине, но это было бы только на время. Его же учение в будущем позволило свергнуть религии внеземных представителей и впервые установить человеческую власть в Римской империи, откуда она распространилась на остальные территории планеты. От христианства пошёл ислам, так же представляющий власть людей над людьми. С течением времени часть этого христианского учения утратила первоначальный смысл, особенно в последнее время, например, тот же католицизм. Но основополагающие - православие и ислам сохранили традиции, вот почему, именно против православных русских и мусульман сегодня ведётся такая оголтелая война на поражение, ибо те, кто стоят за мировыми кулисами не прочь вернуть себе старую власть.
-Этот человек прочитал всё от корочки до корочки с живейшим интересом, - подытожил выступление Уткин.
-И что же, - вмешался Макаров, - какова была его реакция на всё это?
-Я отвечу, мой друг, ай момент, - сегодня Уткин был в ударе и продолжал трещать без умолку. К его свободной аудитории присоединились остальные члены палаты. С появлением бойцов за народную власть все стали больше прислушиваться к сумасшедшему чекисту.
-Он ответил следующее: здесь я буду говорить от первого лица. Допустим, что вы правы. Я даже, более всего, допускаю, что это скорее, правда, чем вымысел. И многие будут уверены, что вы не врёте. Но кому она нужна? Зачем нам правда о тайном сверхправительстве? Зачем нам знать, что есть новые супертехнологии, средства для лечения, источники энергии и т. д. и т. п. Что всё это якобы заспиртовано и законсервировано, чтобы мы - остальной мир, развивались по указке и довольствовались малым, а они правили нами, как чабан правит стадом глупых овец.
Давайте для начала разделим весь мир людей на три большие группы, ну, не считая тех, кто входит в это самое пресловутое мировое правительство и самых близких к ним. Для начала возьмем тех, кто на самом верху. Кто не входит в это правительство, в эти различные тайные мировые сообщества, но имеет капитал, скажем, хотя бы в десять-пятнадцать миллионов долларов, и доход не менее десяти процентов в год от него. Как вы уже заметили, я начал практически с себя. Ибо я вхожу как раз в эту категорию. А таких людей, только в России несколько десятков тысяч. Что я имею? Ну, сразу оговоримся, что от несчастного случая не застрахован даже Господь Бог, даже те, кто летают на тарелках, иногда падают. Вы, ведь, имели в виду, что в мировое правительство входят также представители внеземных цивилизаций, так вот, и они не бессмертны. А в остальном, что я могу сказать...
Я имею всё. Я ем что хочу, я пью самые дорогие напитки, у меня всё в порядке в плане секса. Слава Богу, я не извращенец, мне не надо удовлетворять себя ни с маленькими мальчиками, ни с маленькими девочками, ни тем более с кошками или собаками. Чтобы кончить, ну, вы понимаете, о чём я, простите за выражение, мне не надо наблюдать страдание моего сексуального партнёра, резать его ножом или пилить ему руки и ноги ножовкой. Кстати говоря, помимо жены, за последние восемь лет у меня всего лишь одна любовница и большего мне не надо. В этом плане меня всё устраивает. И в молодости я нагулялся и теперь без виагры обхожусь. У кого проблемы, в плане удовлетворения, кого забавляют детские крики и стоны, с ними вы вообще не сумеете поговорить. Они и мать родную на акции обменяют! Что им за дело до остального мира! Далее. Все возможные разумные, в других я опять таки, слава Богу, не нуждаюсь, развлечения к моим услугам. Ноу проблем, что называется! И если возникнут проблемы с досугом, я это легко решу. Если я заболею, к моим услугам лучшие врачи и лекарства. Допускаю, что у этого тайного сообщества есть более интересные развлечения и более интенсивные способы лечения. Но мне пока хватает моих. В смысле доступных. Если я, или кто-то другой из моей социальной касты станем шантажировать Их, имея какие-нибудь доказательства, то, во всяком случае, не для того чтобы облагодетельствовать остальной мир, но для того, чтобы сделать свой более интересным. Да и навряд ли это. В настоящее время вы не сыщете среди двуногих Прометеев, способных выкрасть огонь на благо людского мира из олимпийского чистилища. Мы слишком дорожим своим положением, чтобы лезть на рожон! А что касается вопроса мироздания, то я, как видите, человек любопытный, интересующийся, много знающий, скажу, отбросив лишнюю скромность, что даже ради этих глубинных познаний не буду рушить свою жизнь. А если и найдётся пара правдолюбцев, на вроде Че Гевары, то их быстро успокоят!
Вторая категория людей - это те, кто живёт небогато, но имеет стабильный доход. По сути, это большинство людей так называемого "золотого миллиарда". У них есть всё, что официально доступно среднему классу современной цивилизации - медицина, развлечения, машины, компьютеры. Но мир каждого из них в отдельности - фикция! Я имею в виду благосостояние. Оно всецело и полностью зависит от уровня их занятости в современном мире. Есть работа - есть хлеб. Нет работы - хоть вешайся, ибо нет ни страховки, ни доверия государственных учреждений, НИЧЕГО!! Поэтому они будут держаться за своё положение всеми конечностями. И верхними и нижними. Никакими другими заботами они заняты быть не могут.
Даже в современном мире можно прожить без работы, без официального трудоустройства, в хорошем, конечно, смысле этого слова. Я не имею в виду криминал, который, в конечном счёте, встроен в государственную модель, но жить независимо люди разучились. Жить независимо могут только настоящие, свободные личности. Вот почему ваше сверхправительство больше боится не обезумевшего миллиардера, этакого Фантомаса, способного купить целые армии и даже ядерное оружие, но который будет мыслить всё равно по старому, несвободно, а беззубого убогого старца из глухой сибирской тайги, способного повести миллионы на баррикады. Он - в отличие от миллиардера может дать людям самое дорогое - стремление к свободе личности. Этой самой свободы давно нет у людей. Осталась только свобода слова и права человека, но они встроены давным давно в либерализм, то есть в общую мировую систему и не представляют никакой опасности для тайной власти. Люди XX века значительно утратили свободу по отношению с людьми XXI века. И в этом им во многом помогли два великих тирана. Как вы уже догадываетесь - это Гитлер и Сталин. Они своими действиями сокрушили волю и независимость белого человека в частности, и мира в целом. Это в результате их деятельности человек стал рабом батона колбасы и бутылки кефира на Востоке и стиральной машинки и пятидесяти сортов шампуня - на Западе. И те и другие оказались рабами, разница только в качестве и количестве потребляемого ими товара. Ведь, войны и террор, которые они организовали общими усилиями, сгубили лучших, свободомыслящих и смелых людей. Хотя и эти представители власти были всего лишь марионетками в руках этого самого правительства. Ух, как они ими вертели, как кукловод своими куклами-марионетками в театре.
Ну, и в заключении - третья группа, самая многочисленная на земле, в последнее время мы примкнули к этой касте, вечно нищих и несчастных. Выйдите на улицу, и вы увидите, что этим людям не до борьбы с организованной тайной властью. Они совокупляются, как сурки в загоне, пьют водку и больше им ничего не надо. Их работа, в отличие от работы представителей "золотого миллиарда" не для того чтобы иметь какой либо общественный статус, значимость, а для того лишь, чтобы выжить. Вообще в нашей стране нет представителей этой самой высшей земной власти. Многие склоны так думать, имея в виду пресловутых Чубайса, Гайдара, Немцова... Но эти люди уже один раз предали свою страну, народ и свой тайный орден. КПСС, конечно, с трудом можно назвать тайным орденом, но тем не менее. И они его предали. Где гарантия, что они не предадут и новые ордена, если на горизонте запахнет жаренным, а кто-то более могущественный поманит их пальчиком. В этом правительстве нет идиотов, мне думается, а потому и дорога туда нашим нуворишам, как говорится заказана. Таким образом, получается, что некому в настоящее время бороться с этим злом, если это вообще зло. Кто знает. Мой вам совет, живите. История - вот лучший борец за справедливость, никто не знает, но всё в один момент может резко изменится. Земля один раз уже испытала всемирный потом, не в результате ли деятельности тайного правительства?!
Уткин печально посмотрел в окно.
-Если даже такие люди, всё понимают, но ничего не хотят делать, то, что же можно говорить о нас - букашках? - взор его обратился к присутствующим и искал сочувствия.
-А я думаю, он прав, этот ваш человек, - вступил в дискуссию наркоман, - сделать тут ничего нельзя. Лучше жить в своё удовольствие, чем страдать от онанизма, размышляя над проблемами, тьфу, ты, блядь, как его миросоздания что ли?!
-Мироздания, - поправил собрата Игорь и сам обратился к больным, - слушайте, есть неплохая идея поднасрать нашему дорогому товарищу Уздне и всем остальным сотрудникам этого фашистского кэмпэтая.
Пациенты столпились вокруг Макарова и выслушали его предложение. Слушание сопровождалось жаркими прениями и дебатами, выкриками и даже тычками в грудь, но в целом было одобрено и утверждено.
Через две недели, как и обещал, Макаров подготовил пьесу к приезду дорогого человека - министра здравоохранения области Осипа Израилевича Мирманда. По пьесе, даже официальной, отличавшейся отсутствием какой-либо политической корректности и благоразумия, значилось постановка дня рождения, не менее дорогого для сердца каждого россиянина человека - Владимира Владимировича Путина. Однако, параллельно этой постановке, новоявленная палатная труппа репетировала пьесу совсем иного качества. Рассказанная Уткиным история предпосылок и подготовки убийства великого композитора не прошла даром. Она оставила тяжёлый след в душе молодого начинающего писателя и журналиста. И он решил дерзнуть, воле вопреки...
В актовый зал тринадцатой областной психиатрической больницы входили люди в белых халатах, все, без исключения. Вошли заведующий отделениями, в том числе хмурый Суриханов, входили ординаторы, медсёстры и медбратья, санитарки и санитары, сотрудники непрофильных отделов, повара, которые не снимали своих безумных колпаков ни при каких обстоятельствах, наученные горьким опытом представителями санитарных органов, а также члены проверочной комиссии при министре. Последними грузно ввалились министр Мирманд в сопровождении главного врача Сысойского, его вечного заместителя и соратника по самым грязным делам Уздни и главной медсестры, а по совместительству бандерши, Зинаиды Ивановны Бубур.
Мирманд скромно уселся в предложенное кресло. Это был человек пятидесяти-пятидесяти пяти лет, выглядевший ещё не старо, но уже, как говорится, не молодо. Внешность его была заурядна для представителя его национальности, а потому я не буду утруждать себя её описанием, а читателя - её прочтением. Но вот характер у Осипа Израилевича был выдающимся. Как такой человек мог заступить, а главное работать на соответственном посту остаётся загадкой. Верно, сам Ягве его хранил. Мирманд был принципиален, честен, терпеть не мог взяточничества и всячески боролся с этим видом социально-уголовного зла в вверенном ему учреждении. Осип Израилевич был немного жесток, но справедлив до мелочей. Это был лучший представитель своего народа из остатков тех, кто не успел переехать на историческую родину. И то правда, что из оставшихся, среди тех, кого мы знаем и видим по телевидению, едва ли можно найти хотя бы десяток человек, подобных Осипу Израилевичу.
-Усаживайтесь, Осип Израилевич, поудобнее, - смотря верно в зубы, советовал Рябчук, - вам подушечку не принести, пока артисты готовятся? - услужливый, как заяц перед волчьей пастью, он вызывал неподдельное омерзение и полное человеческое отвращение у министра. "Как низко может пасть человек в своём желании удержаться жопой в тёплом месте, - думал Осип, - и чем выше пост, тем более жалок и ничтожен он!" А вслух поинтересовался:
-Какую ещё подушечку? - он спросил это как бы не включаясь в тему, без особого пристрастия.
-Да, вот, - улыбнулся, словно боров раскрыл свою свинячью пасть, усеянную клыками, но только человеческими, Петро Иванович, - сидеть неудобно, жёстко.
-Пётр Иванович, - сердито отозвался на предложение министр и грозно взглянул в глаза, пылающему и млеющему от ужаса, Рябчуку, - желаете мне зад лизать - пожалуйста, только меня не унижайте.
-Я, как лучше..., - попытался оправдаться Петро, но Осип сразу осёк его:
-А получится как всегда.
-После пьесы, сразу прошу в столовую, отведать, что Бог послал, - попытался зайти с другой стороны и подыграть начальству Сысойский. Рябчук при этом незаметно для посторонних глаз подмигнул ему, мол, правильно, Иван! Арнольдович подмигнул в ответ, мол, не бзди, Петро - прорвёмся! Это перемигивание заметил Осип и усмехнулся в душе незатейливости господ-врачей:
-А что, собственно, он послал? - осведомился он у главврача, но также без особого энтузиазма. Пронять его было делом не из лёгких.
-Сегодня у нас кошерная пища, - весело отчитался Иван Арнольдович и побледнел, глядя, как багровеет министр. Это вконец озлобило Осипа и заставило подняться с глубин его души и отблеском пронестись в глазах, до селе дремавший ураган.
-Простите, - еле сдерживал он себя, - не понял, какая, какая пища?
-Кошерная... пища, - сказал и запнулся Сысойский.
-Ну, уж знаете, это переходит все границы! - вспылил министр, трепля в нетерпении свою бородку, как у Троцкого. - Кстати, Йом Кипур отмечать не собираетесь, он как раз на носу.
Э-э-э..., - заблеял Рябчук, он постепенно постигал, что происходит, что-то не то, но не знал, как исправить сложившееся положение. - Кипура в программе нет, извините, Осип Израилевич, упущение. Исправимся.
Мирманд понял, что его коллеги или слишком глупы или, скорее пересрались от испуга, в любом случае добиться от них лояльности и здравомыслия сейчас не удастся, а посему он перешёл на другую тему, более близкую его миссии:
-Кстати, говорят, у вас с правами больных не лады? Нарушаются и всё такое. Конечно, - его голос приобрёл нотки иронии, - если они у вас каждый день кошерную пищу едят, это похвально, но хотелось бы поподробнее с режимом учреждения ознакомиться. Это возможно? - переспросил он, отлично понимая, что отказать такому гостю они не в праве.
-Это можно, - равнодушно ответил Сысойский, словно бы речь шла о возможности пропустить рюмку-другую горячительного. - Сразу после просмотра. А вообще всё это необоснованно, - вдруг ни к селу, ни к городу, вставил он.
-Что? - Мирманд выразительно уставился в энти свинячие глазки, блаженно бегающие влево и вправо параорбитального циферблата.
-Ну, все эти слухи грязные, сплетни, - на воре и шапка горела.
-О чём? - желал добить коллегу Мирманд.
-Права больных, - отстранённо прояснил коллега.
-Я вас понял, - Мирманд давно всё понял. Он понял, что с лидерами этого больничного заведения ему предстоит долгий и решительный разговор. Неприятный, но необходимый в деле наведения порядка и дисциплины. В деле борьбы с коррупцией и взяточничеством.
-Знаете, Осип Израилевич, - с искусственной весёлостью Рябчук сделал последнюю, очень неудачную попытку договориться с министром, - мы, не Москва, понятно... А знаете. Тут такой интересный случай. Один бизнесмен построил коттедж, ну, там всё, как полагается. Вот, а налоги не платил.
-А ко мне это, какое отношение имеет? - Осип даже не посмотрел на начальника горкомздрава.
-Да вот, коттедж у него конфисковали, всё путём, ха-ха, теперь нового владельца ищет.
Да на здоровье! Я не мешаю! - отрезал Мирманд и немного засуетившись, добавил, - представление скоро начнётся?
-Уже начинается, - поник Рябчук. Эти последние слова были им сказаны тоном, как если бы он стоял у постели умирающего и был вынужден ошарашить родных летальным диагнозом пациента. Мирманд же уже не обращал ни на него, ни на, очумевших от ужаса, Уздню и Бубур, его взор всецело был прикован к импровизированной сцене, на которой начинали происходить интересные события.