Аннотация: Чистовик. Сон, приснившийся автору в ночь с 10 на 11 декабря 2002г. В финале "БеСа" заняла 16-е место. Ищу того, кто выкинул мой черновик в финал на предмет запинывания.
Малахова Валерия
ЭТО НЕ МОЯ БОЛЬ
Сижу я себе во мраке кромешном, в одной руке - чашка чаю, в другой - политая сгущёнкой булочка. А напротив меня сопит чужой кошмар.
У тьмы, знаете ли, очень много оттенков. В воздухе словно пролита чёрная густая сметана. Бархатистый мрак - стены, пол и потолок. Стол, стулья и ещё какие-то предметы (видение смазано) выглядят полосами пустоты - не знаю, как выразиться иначе.
И невообразимо плотный сгусток... я даже не могу подобрать слово для определения этого цвета. Воплощённое отчание. Пепел мечты. Рвущийся из горла хриплый вой, когда слёзы уже выплаканы, и губы давно искусаны в кровь, и смесь эта подсыхает на подбородке... да и плевать. Катастрофически резкие очертания, больно смотреть, но отводить взгляд невежливо. Ведь он - мой собеседник.
Ужас не из моей жизни, пришедший за советом.
Я его не боялась. Во-первых, я отдавала себе отчёт, что дело происходит во сне, а сны у меня бывают... всякие. Вон, как-то раз пригрезилось, будто я от фашистов на танке вокруг родимой школы удираю. По минному полю. А в другом сновидении меня мотало по астралу... и очень важно было засветить по башке какому-то динозавру до того, как он меня слопает. Зачем? Астрал его ведает! Сны...
А во-вторых, каким-то потайным уголком мозга я знала, что этот странный персонаж не причинит мне вреда. Не сумеет просто. В подвальных лабиринтах моего воспалённого подсознания бродят совсем иные чудовища. И вспоминать неохота... вот один пятый год подряд навещает. Раз в три-четыре месяца - как штык. Потом несколько дней со светом сплю... Ладно, это другая история.
Так что правильно чужой кошмар угощает меня сластями. Иначе с какой стати мне выслушивать откровения абсолютно левого монстра? Не мой страх, не моя боль - этим сказано всё.
Но отнестись к нему серьёзно я почему-то считала своим долгом.
Чужой кошмар жаловался на жизнь.
***
Он воплотился и обрёл разум в результате случайности. Столкновения непреклонной воли, маниакальных желаний и чего-то ещё.
(Образ. Худощавый мужчина с тёмно-русыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Внимательные... ДОБРЫЕ светло-карие глаза. Отеческая улыбка.
Изящные руки: тонкие запястья, длинные, нервные пальцы... руки скрипача.
В одной из них - плеть.
Тускло, безрадостно скалится вшитый в кожу кусочек свинца.
Этот человек добр. Он очень, очень добр. Он делает всё исключительно ради твоего блага... и никак иначе... только, только так...
Плеть начинает своё движение.)
Мужчина любил женщину. Как тривиально, скажете вы. Он женился на ней. Банальности, банальности...
Мужчина очень любил женщину.
Всё - во имя Любви.
Был момент, когда он хотел остановиться. Он искренне хотел... но Любовь его не отпустила. Его женщина должна стать совершенством. Недостижимым идеалом. Это ради её же блага. Разве не так?
Не так?
Плеть... Наручники... Зажжённая сигарета, прижатая к бедру...
(Образ. Неясный, размытый... нечего, нечего совать нос в чужие идеалы! Светлые, разметавшиеся волосы, пухлые губы, чуть вздёрнутый носик... глаз не видно. Туман. Слёзы... Слишком много слёз. Фигурка... нет, ничего не разобрать. Густая, белая пелена, постепенно окрашивающаяся в розовый цвет.)
Вначале наказания назначались за серьёзные промахи. Подгоревшая картошка, порванные колготки... разве таким бывает истинное совершенство?!
Вся её жизнь превратилась в кошмар. Без надежды. Без выхода.
Она не умела сопротивляться. Милая, весёлая девочка... запуганная рабыня, не смеющая поднять глаз...
Ради её же блага.
Ради блага.
Она должна была помнить о своём высоком призвании всегда. И днём и ночью.
Ночью...
Нелепый случай, совмещённый с природными способностями, доставшимися, как водится, не тому.
И проявившимися, как всегда, не вовремя.
(Разговор. Вначале тихий: слов не разобрать. Постепенно один голос становится всё громче и громче.
Мужской голос.
"Как ты могла..." "Я ведь учил тебя..." "Неблагодарная..."
Удар!
Ладонь с размаху впечатывается в щёку. Женская голова уходит вправо и вниз... светлые волосы взмывают в воздух, описав полукруг. Левая рука делает несколько судорожных движений в отчаянной попытке сохранить равновесие... нет.
Падение. Тело не успевает достичь пола: слишком близка стена. Стена, на которой висит большое овальное зеркало.
Женщина врезается правым виском в собственное, искажённое болью, изображение. Та и эта боль сливаются: какая принадлежит оригиналу, какая - копии? Миг тишины... краткий миг, растянутый до бесконечности... нет, вот уже слышится звон. Звездопад осколков. Женщина лежит среди этого блестящего великолепия, и в каждом, даже крохотном, фрагменте бывшего зеркала, отражается она, она, она...
Мужчина берёт в руки один осколок. Крепко сжимает его. Течёт кровь.
Хрипловатый, по-детски укоризненный голос: "Смотри, что ты натворила! Ну зачем ты меня так мучаешь?"
Зачем...
Зачем...
Сейчас осколки похожи на рыбью чешую. Чешую от мёртвой рыбы.
Женщина со стоном пытается приподняться.
Зачем?)
***
Отныне кнут свистел не только наяву.
Нечто, вызванное той ночью к жизни. Нечто, освобождённое из плена старого, много повидавшего зеркала. Нечто, вобравшее в себя все взрослые и детские страхи молодой женщины. Нечто, сохранившее в себе частичку пламени, пылавшего в мужчине.
Наши желания жестоки, в первую очередь, к нам самим.
Это нечто тоже любило её.
Как и её муж.
Как муж, говорите?
Нет.
Не так.
Чудовище, преследовавшее женщину в мрачных лабиринтах; монстр, приковывавший её к стене и прижимающий раскалённое клеймо к белой груди - её кошмар исступлённо, неистово мечтал. Мечтал не быть. Исчезнуть. Чтобы никогда больше... никогда...
И это было возможным. Стоило женщине воспротивиться, попытаться ударить его, убить... просто ПОДУМАТЬ о таком повороте событий - и мечта кошмара вполне могла осуществиться. Он бы поддался. Правила игры вполне допускали. Монстр исчез бы, оставив жертве немалую часть своей силы... достаточную для борьбы с мучителем по эту сторону сознания.
Но сопротивляться женщина не могла.
Она давно уже сломалась.
Плакать - да. Она плакала. Умоляла. Кричала. Но не делала даже слабой попытки вырваться из стальных, причиняющих невыносимую боль, лап чудовища.
И с каждым разом кошмар становился всё сильнее.
В полном соответствии с упомянутыми правилами.
А каким-то другим способом умереть страшный ночной гость не мог.
В отличие от своих создателей... обоих.
***
- Ну, а от меня-то ты чего хочешь? - я была, скорее, раздражена, нежели потрясена услышанной историей. Мелодрама, блин! Да ещё и зеркало это дурацкое перед глазами всё время стояло! А затем лежало... Ну, то, что от него осталось. Плеваться хочется! И ругаться.
Такова уж моя сущность. Я такая, какая есть. Меняться поздно. Когда-то я тоже была милой наивной девочкой... да ладно, хорош врать! Задатки стервы имелись и тогда. Просто... я была молода, счастлива... любовь, опять же... нет, ну как этот придурок такое хорошее чувство извратил!
А потом жизнь дала мне по морде, и я научилась показывать зубы в ответ.
Я вспоминаю времена моей юности с ностальгией. Такие вещи не вернёшь. Как потерянную с соседом по пьянке невинность.
- Да, такова твоя сущность, - глухо раздалось в ответ. Мысли он читает... телетапка-телетряпка, - Помоги ей спастись от меня. Ты ведь можешь убивать кошмары. Они боятся тебя, я знаю.
- СВОИ кошмары. А ты - не моя боль. Не мой сон. Как я пролезу в её сновидения? Амазонкой на белом козле? И, кстати, ты уверен, что ежели я тебя замочу, следом не явится какая-нибудь тварь похлеще? Что тогда? Меня рядом уже не будет... Нет, милый, или она тебя убьёт своими руками, или загнётся. А я не при делах.
- Ты ничем не можешь нам помочь?
Я хотела огрызнуться... но задумалась. Слишком страшно звучал голос неведомого мне чудовища.
Страшно не в смысле "громовых раскатов" или там "звериного рёва"... В тихом, глуховатом баритоне сквозило сдержанное отчаяние. Безнадёжность. Боль, терзающая капля за каплей, мгновение за мгновением... неизвестно, когда же рухнет последний барьер.
Я очень хорошо знаю, как это происходит.
Сама держалась на плаву последним усилием воли. Стиснув зубы. На ослином упрямстве. Без каких бы то ни было логических объяснений своего стремления выжить любой ценой.
Просто иначе....иначе теряется какая-то неуловимая частичка тебя, которая порой становится дороже жизни.
Быть может, то, о чём я говорю, называется самоуважением.
Но, чёрт побери, как я им помогу? Я никогда не оказывалась в подобной ситуации! Чудовища из моих ночных ужастиков всегда получали от меня по полной программе. Даже, если от страха забивало дыхание и кружилась голова. Даже, если по сценарию предполагалась сплошная безнадёга. Даже, если я в конце концов умирала. Всё равно я просыпалась с привкусом чужой глотки на зубах и с убеждением, что я сделала всё, что могла, и именно то, что должна была сделать.
Единственный способ избавиться от кошмара - это пройти через него.
Проблема в том, что возлюбленная моего собеседника к таким подвигам явно не готова.
Тут мне в голову - словно ожидая, когда же я перестану валять дурака и всерьёз напрягу мозги, - пришла очень нехорошая идея. Бредовенькая такая. В моём стиле.
- А может, убить этого... ну, Создателя твоего. Как ты там его обозвал?
Короткий смешок.
- Никак. Я не называл его имени.
- Ну и не надо. Ты же с ним как-то связан? Не знаю... заставь её ходить во сне или ещё чего-нибудь. Сумеешь?
Тьма размышляла. Любопытное ощущение. Мыслящий мрак... м-да, пищеварению это не способствует.
Я откусила ещё кусочек от булочки.
- Возможно. Есть ещё один вариант...
Вариант был - тот ещё. Мучить её и дальше. Копить силы. И однажды появиться по эту сторону разбитого зер... тьфу ты, сознания! Перед мужчиной, наславшим монстра на любимую женщину.
Их любимую женщину.
И опять - всё делается для её же блага! Благополучно дремавшая во мне совесть что-то слабенько вякнула. Ну... попыталась. Я приказала ей заткнуться. Это не мой кошмар. Не моя проблема.
- Два вопроса, - осторожно заметила я, дожевав, - Останется ли она в живых и в более-менее здравом рассудке после эдаких твоих художеств? Это первое. Второе: что ты сам будешь делать после того, как порвёшь мужика на тряпочки? Вот уж о чём она НАВЕРНЯКА не мечтает - так это об ожившем чудовище из её кошмаров, спущенном на мирных жителей.
Шипящий смех. Кто бы он ни был, кого бы ни любил - он не человек. И любой обыватель, узревший такую милашку, вполне может отбросить копыта просто из-за страха. Да чего там далеко ходить - если бы это был не сон, стала б я здесь чаи гонять! Только пятки бы сверкали... где-нибудь очень далеко.
- Ты думаешь? Разве эти скоты не слыхали её криков? И разве хоть один вмешался? Но ты права: она никому не желает зла. Она давно уже безумна, какая разница, чуть больше - чуть меньше... Жива она останется. На грани - но живая. На второй вопрос ответить ещё проще. Я смогу существовать в вашем мире не более часа. Хватит, чтобы... на тряпочки. Но не более. Вот об этом я жалею. Он заслужил испытать всё, на что обрёк её... Да, это хороший выход из ситуации. Прощай.
***
Весь остаток ночи мне снился какой-то бред о старой монахине, которая помогала людям, будучи при этом отъявленной интриганкой. В другое время я бы развлекалась вовсю. Но не сейчас.
Я никогда не узнаю, чем закончился сюжет о чужом кошмаре из разбитого зеркала. Можно, конечно, придумать леденящие кровь подробности о загадочном убийстве соседа из квартиры двумя этажами выше... Действительно, можно. Но зачем?
Как бы я ни старалась, выйдет уже не то.
Жаль. Конечно, по большому счёту мне всё равно, не моя это боль... но жаль.
Опять же... чай у монстра вкусный. Не говоря уже о булочках.