Аннотация: он ненавидит людей, потому что не может быть таким, как они, да и не хочет...
Как же я ненавижу этих земных тварей!..
Он знал, что умирает. Еще чуть-чуть и его не станет. В таких случаях душа заблаговременно покидает тело и с интересом наблюдает за слаженной или не очень работой реанимационной бригады спасателей, ожидая, когда те перестанут ее удерживать, словно воздушный шарик за тоненькую ниточку, и отпустят, чтобы окончательно оторваться от земли и полететь в Небеса, домой.
Но его душа не поднималась над телом. Ему казалось, что у него ее просто нет. Украли! Похитили! Конечно, он понимал, что это чушь собачья, такого не бывает. Но с ним, кажется, эта самая чушь происходила.
Ему было больно. Невыносимо. Он скрипел зубами, но оставался в сознании. Видно ему предстояло выпить чашу смерти до дна в полном сознании, а скорее даже смерти - осушить его чашу.
Он слышал приглушенные голоса людей. Он пытался представить их в стандартных белых халатах и масках. Они боролись за его жизнь. Пытались победить смерть. Но разве это под силу людям, когда смерть уже пришла и играется, как кошка с полумертвой мышкой. Издевается. Нагло смеется не только над ним, но и врачами. Он не видел смерть в лицо, так как она постоянно была у него за спиной. Действовала как всегда: из-под тишка. Оставалась в тени. Была тенью.
Ему казалось, что боль уже достигла критической отметки, что больней уже просто не бывает. Но он ошибался. За цветочками последовали ягодки.
Вначале он ощутил, как два мощных пылесоса одновременно присосались к его ногам. К ступням. Сорвали с них кожу. И начали высасывать из него жизнь, издавая такой гул, что умереть можно было уже только от него, но он не умирал.
Он мог представить смерть с косой, с топором. На Мерседесе с тонированными черными стеклами или на Тойоте. С автоматом Калашникова в руках. На худой конец с дробовиком. Но чтобы смерть пришла с двумя пылесосами! А скорее - с жизнесосами! Такое и в страшном сне не могло привидеться.
Жизнесосы выкачивали вместе с жизнью плоть и тепло, неся боль, холод и ощущение пустоты черной дыры. Невыносимая боль и адский холод вакуума пронзали и высасывали из ног, через ноги все человеческое. Ему казалось, что он кричит во все горло, но получалось лишь невыразительное змеиное шипение, тонущее, как капля в море, в гуле жизнесосов.
В ступнях уже отсутствовала жизнь, и по идее, он не должен был их чувствовать. Но тем не менее он чувствовал в тех местах леденящую пустоту и краешком сознания понимал, что скоро станет весть таким - пустотой.
С каждым прожитым мигом жизнесосы отрывали от ног новую порцию живых клеток, жадно глотали и синхронно двигались дальше вверх по голеностопу, голени... Добравшись до коленей, жизнесосы раздробили коленные суставы в мелкий порошек и смачными глотками отправили в утробу. А затем с утроенным рвением принялись за бедра, словно аппетит и ненасытность приходили к ним во время 'еды', или бедра являлись самым лакомым для них куском.
Сколько продолжалось это издевательство: пять минут или десять часов, он не знал. Ему казалось - вечность. Он уже ничего не помнил: кто он, как зовут, почему здесь. Только боль и холод. Он стал свыкаться с единственной возникавшей мыслью, что является той самой болью. Боль - это его имя, а пустота - истинное состояние!
Неожиданно жизнесосы стали давать сбой в отлаженном ритме. То ли движки у них одновременно перегрелись, то ли проблемы с подачей питания возникли, то ли они обнаружили в его теле не съедобные участки.
Конечно, если жизнесосы были подключены к обычной городской линии электропередач, то ничего удивительного в том не было. Энергию могли и вовсе отключить. Без предупреждения. Да хоть и в реанимации. Пофиг!
Жизнесосы тряслись, дергались, чихали, захлебывались, издавали другие неприятные звуки, связанные с несварением, того и гляди: начнут отрыгивать отсосанное 'добро' назад.
От перебоев в работе жизнесосов его тело стало вздрагивать, судорожно биться вверх, в стороны.
Он опять стал отожествлять себя:
- Нет, я не боль и не пустота! Я... кто я? Я че...ловек? С утра был человеком. Точно! Кофе!.. Кафе!.. Глаза! Чьи глаза? Жанна!!!..
То ли органы чувств стали функционировать, то ли были задействованы резервные возможности организма. Так или иначе, но он вновь стал различать голоса.
- Ив, он вырвал крепежные ремни! Все! Что делать?
- Бог с ними, с ремнями! - прокричал Ив. - Что с сердцем?
- Сердце молчит!
- Ничего не понимаю! Такого не бывает!
- Раньше не бывало...
- Ол, еще разряд! Самый мощный!..
- Он сгорит! Не один такого не выдержит!..
- Не один такого еще и не выдерживал. Он должен был еще полчаса назад разложиться! Мы бы его за двадцать лет не собрали...
'Неужели у меня остановилось сердце. Но тогда - это смерть. Пусть и клиническая, но смерть. Должен быть тоннель, а в конце свет...я читал... надо молиться... не умею... мама!.. господи!.. неужели это все?.. конец!.. ведь толком еще ничего не сдел... и сына еще нет... и дерево не...боже правый!..'
От энергетического разряда, сравнимого по мощности разве с ударом шаровой молнии, Владимира Ударцева буквально подбросило под самый потолок. Он увидел перед глазами яркий свет от реанимационных ламп. Расстояние от глаз до ламп не менялось. Он повис. В невесомости можно передвигаться по воздуху, при земном притяжении падаешь вниз, а он просто повис. Как дирижабль.
Он неподвижно висел и смотрел на свет. Или свет смотрел на него. Или через свет смотрели на него.
Холод и пустота исчезли. Боль прошла. Но тело свое он не чувствовал. Знал, что оно есть, должно быть. Вот только где.
Не было слышно и адского гудения жизнесосов. Врачи тоже молчали.
- Наверное, потеряли меня. Ищут под столом, а я наверху. Эй, люди! - изо всех сил попытался прокричать Владимир. - Ол! Ив! Я здесь! Поднимите головы. Я вверху! - Посмотреть вниз Владимиру не получалось, как и помахать врачам рукой или ногой. - Неужели я умер? Неужели смерть - это висение у потолка всегда? Всю... всю что?..
*******
- Собирайтесь на выезд, - приоткрыв входную дверь в стоматологический кабинет, приказал директор частной зубной клиники Дымко Селигер Антонович.
До открытия стоматологической клиники 'Зубной Мастер', той, что на Ленинском проспекте на первом этаже пятиэтажного дома, оставалось десять минут. Персонал, как и подобает, прибыл на работу минут за пятнадцать до открытия и дожидался первых клиентов в своих рабочих кабинетах. Устраивать посиделки в одном месте не то, что не разрешалось, но не приветствовалось руководством.
Обычно Селигер Антонович Дымко, несменный директор клиники с момента ее основания, прибывал часа за два до открытия, чтобы продегустировать вчерашний 'надой' перед отправкой к клиентам. Качеству 'надоев' Дымко уделял пристальное внимание. Клиника славилась отменной продукцией, и от оптовиков отбоя не было. Но сегодня, кажется, были дела поважней 'надоев'. На директоре был длинный кожаный черный плащ, словно собирался сопровождать своих сотрудников в предстоящем мероприятии. В клинике на счет верхней одежды Дымко ходили всякие небылицы, но все сходились на том, что плащ у директора из натуральной кожи. Не из свиной или бычьей, конечно же. Из чьей кожи мог быть плащ у директора пункта отбора человеческой крови для вампиров, у сотрудников других мыслей не возникало. В пункте отбора крови, умело замаскированном в стоматологическую клинику, работали исключительно вампиры.
За глаза Дымко, не только за высокий рост и худобу, называли глистом. Надо сказать, что прозвище Селигеру Антоновичу нравилось. Глист вполне подходящее имя для вампира. Как говорят: не в бровь, а в глаз. Если бы в клинику не заходили люди, то он, наверное, разрешил бы персоналу называть себя глистом и табличку на входной двери сменил бы. И приказ на доску объявлений непременно бы вывесил, предписывающий обращаться к нему именно так и никак иначе. Без имени. Отчества. Фамилии. Как у шефа, у которого отсутствуют опознавательные человеческие признаки. Шеф для глиста, он же истинный, был больше, чем для людей бог. Ведь люди никогда своего бога не видели, как и обещанного бессмертия и воскрешения. Истинный же не только обещал, но и делал.
- А до вечера срочная работа подождать не может, Селигер Антонович? У меня сегодня двенадцать... пациентов, - робко спросила зубной врач Калинина Жанна, молодая, если бы не излишняя бледнота, то можно сказать красивая брюнетка, сжимавшая в руках большую керамическую кружку с горячим чаем, пытаясь кипятком унять озноб.
По человеческим меркам Жанне совсем недавно исполнилось двадцать пять лет, по вампирским - три с небольшим года. Это не стаж для вампиров. Но для Жанны - это был срок, хуже пожизненного тюремного. Каждую ночь, рыдая над дневником, она вписывала то, чего лишилась за день. То утратила вкус кофе, то не могла почувствовать запах любимых цветов, то...
Стаж врача у Жанны также составлял три года. В вампиры ее обратили за день до получения диплома.
- Не может, Жанна. Заказ от истинного превыше всех прочих дел! - торжественно произнес Глист, словно в очередной раз давал клятву верности истинному. Хотя, как знать. Возможно, истинный слышал разговор. Кому, как ни Глисту было знать, что для истинного нет ничего невозможного в этом грешном мире. - Плохо выглядишь, Жанна. Случаем не заболела?
- Кажется, я простыла. Морозит. Не могу согреться. - Жанна приподняла плечи вверх, стараясь успокоить озноб.
Кристина, вампир со столетним стажем, сдержала желание рассмеяться над наивностью Жанны. Наивностью, присущей самым молодым вампирам. Если бы не Дымко, то она рассмеялась. Но приходилось соблюдать субординацию. Распределение 'крестников' осуществлял Глист, а он мог и столетнюю бабку, жаждущую заполучить вампирское бессмертие, подсунуть. Мучайся потом три года. Живи в полсилы. Экономь на всем. В девять в кроватку ложись. Ноги парь по выходным и в валенках по квартире ходи.
Кристина работала ассистентом у зубного врача, у Жанны. Оказывать качественно стоматологические услуги у нее не получалось. А вот при изъятии крови от 'коровы' ей не было равных в клинике, и тогда у нее ассистентом выступала Жанна. Не знаю как в Европе или Америке, а вот в России у вампиров было принято называть донора-человека 'коровой'.
За сто лет вампирской деятельности Кристина в отборе человеческой крови преуспела. Она отбирала кровь так искусно, что ни одна судебно-медицинская экспертиза не смогла бы обнаружить явных следов.
Доноров или 'коров' вампиры не убивали. Пилить сук, на котором сидишь, не логично. Вампиры 'доили' 'коров'. С изобретением на земле шприца технических проблем с 'доением' не стало.
Кристине приходилось слышать рассказы старых вампиров, что в средние века для забора крови использовали кровопускание и даже пиявок. И лечение 'коров' сводилось чаще всего к этим двум нехитрым процедурам. Вампиры с незапамятных времен маскировали свое пребывание в жизни людей врачеванием. Удобно. Доступно. Дои, не хочу, как любят говорить вампиры, занимающиеся отбором крови на профессиональном уровне.
- Проведешь сегодня 'крещение' и уйдешь в отпуск. Отоспишься. Слетаешь куда-нибудь на море. Солнце, морской воздух быстро приведут тебя в норму. Осень нынче сырая, вот и морозит, - пошутил Глист над молодой и неопытной вампиршей.
- Крещение? - удивилась Жанна.
Жанна, будучи пятилетней девочкой, проходила процедуру крещенения в православном храме, и у нее была даже крестная мать. Но это было так давно. В другой жизни. Довампирской. Ей и сейчас не запрещалось ходить в церковь. Для прикрытия вампирам разрешалось во всем подражать людям. Но Жанна понимала, что вампиры - существа не от бога, и они не могут креститься в церкви. От кого вампиры - она не знала. Слышала лишь, что всеми вампирами управляет какой-то истинный, которому лет не меньше, чем самому богу. Что он круче любого бога. Но 'круче' не подразумевало бог.
Четвертый год лучших студентов Медицинского института с факультета, готовившего зубных врачей, если те подходили под имеющиеся вампирские стандарты (кандидат должен быть холост, не иметь детей), обращали в вампиры. От истинного поступило указание за десять лет все частные стоматологические клиники города взять под контроль, используя для этого все возможные средства.
Истинный в последние годы делал ставку на Сибирь. Этого не могли ни понять шесть вампиров, живших в городе еще с ХIХ века. Статус местных вампиров был поднят до столичного уровня. В помощь в срочном порядке откомандировали около сотни вампиров с европейских регионов. Но зубных врачей среди вновь прибывших вампиров оказалось немного. Переучивать старых матерых вампиров в зубников - нелегкая задача. Проще - обратить готовых специалистов зубников в вампиры. Главное, что истинный дал на то разрешение.
Жанна одна из первых попала под действие новой вампирской программы. Как и большинство других девушка была обращена в вампиры без согласия. Согласия человеческого на обращение в вампиры не требуется.
Если бы подбор велся по принципу согласия, то кликни вампиры через всемирную паутину, получили бы такую очередь на обращение, что на всех желающих 'коров' не хватило бы. Вампиры нынче в моде. Их любят и даже боготворят, как бы богохульно это не звучало. Девчонки убиваются по главным героям вампирских саг. Бредят по ночам. Глупенькие. Им бы хоть день побыть в шкуре Жанны, и вся дурь вылетела бы раз и навсегда.
Истинному для воплощения своих планов в земной реальности нужны профессионалы, а не тупые фанаты. Правда, за очень большие деньги можно стать вампиром несмотря на профнепригодность, но то бизнес, которым истинный из покон веков занимался. Но и без денег, и без необходимых профессиональных навыков тоже можно обрести вампирское бессмертие, если занимаешь пост не ниже губернаторского. Но то политика.
Если отлично учишься, осваиваешь профессию, имеешь желание совершенствовать профессиональные навыки, холост, нет детей, то не ведая, можно стать кандидатом в вампиры.
Знай об этих правилах Жанна, то обязательно бы какой-нибудь предмет завалила, а то и два. Но о существовании вампиров она тогда не подозревала, и иначе, как к сказочным отрицательным героям их не относила. О том, что стала вампиром, Жанна узнала в больничной палате после обращения. Как туда попала, что с ней там делали, не помнила. Никто Жанне, конечно, горло не перегрызал, и клыки после обращения у нее не выросли. Это фокусы для зрителей, предназначенные для отвлечения внимания от настоящих вампиров. И осиновые колья, и серебряные пули, и чеснок, и солнечный свет - все это из той же оперы. К современным вампирам, имеющим человекоподобный облик, раз в три года целиком обновлявшим кровь, все это никакого отношения не имело. Раз в три года вампиру положено обновлять кровь целиком, чтобы не произошли необратимые физиологические изменения. И за этим вампиры следили строго, не допуская попадания 'диких вампиров' в человеческую среду.
Процедура обращения и 'крещения', полной замены вампирской крови, напоминает переливку крови в специализированном медицинском учреждении. Вампирскую кровь переливают человеку, а кровь человека - вампиру. После переливки крови обращение считается законченным и не обратимым.
Проведя в клинике ночь под присмотром вампсестры, после инструктажа, проведенного Глистом, Жанну отпустили.
Институт. Диплом. Выпускной. Внешне все должно было выглядеть, как у людей. Успешных людей.
Вечером на балу на вновь обращенную вампиршу странно смотрели два отличника, не проявлявшие к ней ранее интерес. Знали, что ловить нечего. А здесь нагло так смотрели. Жанне показалось, что они такие же, как она. Нелюди!
Если в момент обновления вампирской крови в организации имелась вакансия, то 'крестника' подбирали из кандидатов в вампиры, тогда обновление выполнялось одновременно с обращением. Если вакансий не было, то на роль 'крестника' подбирали молодого, сильного, выносливого, энергичного человека. 'Крестником' мог стать и неугодный организации человек. Иногда истинный указывал 'крестника', иногда Глист. Процедура обновления заканчивалась убийством 'крестника' и избавлением от трупа. Вместе с вампирской кровью человеку закачивался кислород или обычный атмосферный воздух. Через несколько секунд человеческое тело исчезало с лица земли. Буквально растворялась в воздухе. От человека оставалась лишь одежда, если была до этого. Никаких следов. Никаких подозрений. Разве кого-то волнует, что на одного пропавшего без вести в мире стало больше? Нет! Для криминалистов всего мира действует одно и то же правило: нет трупа, нет и убийства, нет и проблем с раскрытием преступления. Пропавших без вести людей по настоящему никто никогда не ищет. Родственники не в счет. Они не профессионалы. Их розыски сводятся к выливанию эмоций налево и направо, к поиску ясновидящих, гадалок, экстрасенсов. Те, хоть к вампирам прямого отношения и не имеют, но на службе почти все у истинного стоят. Родственникам пропавших людей в таком случае рассказывается сказочка, согласно имеющихся инструкций, утвержденных истинным.
- Жанна, твое ухудшение самочувствия - есть результат того, что твоя кровь отслужила положенный срок. Выработала энергетический ресурс. У тебя, кажется, Ауди? - поинтересовался Глист.
- Да. - Жанна не понимала, причем здесь ее Ауди и ее самочувствие, а тем более - проведение крещения.
- Через пятнадцать тысяч пробега на Ауди необходимо менять масло, если хорошее синтетическое, иначе двигатель сломается. Раз в три года мы меняем кровь, чтобы комфортно жить следующие три года, - Глист посмотрел сверху вниз на Кристину, 'крестную' Жанны, в обязанности которой входило подготовить нового вампира для жизни среди людей и вампиров. - Кристина, когда у тебя срок 'крещения'? Запамятовал что-то я.
- Я... у меня... я все исправлю, все наверстаю, Селигер Антонович, - запричитала Кристина, ее опасения на счет старой 'крестницы' могли сбыться; Глист мог и вампиру место указать, то, которое по его мнению тот заслуживает. - Через семь месяцев, Селигер Антонович, у меня срок...
- Жаль, что не на этой неделе. А то две милые дамы - ровесницы II Мировой войны за хороший интерес обратиться желают. Разрешение от истинного уже получено. Крестных подыскиваю для бабулек. Хотя, если не найду, то можно крестной раньше времени стать. Как ты считаешь?
- Селигер Антонович, я все поняла! Отработаю сверхурочно! Вы же меня знаете! Я всегда...
Ох уж эти женщины. Даже будучи вампиром с вековым стажем, форма для нее остается зачастую важней содержания. Получается, что не с кровью они это получают. Умом их не понять.
Вампир Кристина имела вполне симпатичное женское тело, но все три года с завистью смотрела на более шикарное тело Жанны, более длинные ноги и ресницы. И готова была при первой возможности поставить ножку, в крайнем случае - не протянуть ручку. И это не смотря на то, что благодаря Жанне их смена всегда перевыполняла дневной надой от 'коров'. И кровь по десятибалльной вампирской шкале ниже девятки не опускалась. И премиальную кровь ежеквартально получали, а Жанна ей свою премиальную кровь отдавала.
К Жанне на зубные процедуры очередь из здоровых мужиков выстраивалась. И жалоб от клиентов на головные боли после процедур не поступало. Головокружение, вызванное потерей литра крови, легко списывалась клиентами на то, что от такой женщины не то, что голова кругом пойдет, а вся жизнь кувырком может...
- Жанна после 'крещения' уйдет в отпуск на 21 день, а ты Кристина отпуск пропустишь, - подытожил Дымко.
- Спасибо, Селигер Антонович, - вздохнула с облегчением вампирша.
- Да пока не за что. Ты ведь не знаешь, что я для тебя приготовил, - усмехнулся вампир, ему доставляло удовольствие ощущать страх другого вампира. - Обе поступаете в распоряжение Виктора. Он главный. Все инструкции у него.
'Работать с Виктором - себя не уважать! А придется. Куда деваться! Глист не шутит, каргу запросто подсунет. Три года потом ходи с веником, песок за собой подметай', - подумала Кристина, а вслух произнесла:
- Все сделаем великолепно, можете не переживать Селигер Антонович.
- А я и не переживаю. Попробуйте не сделать...
*******
Привыкшее к мягкому субтропическому и не менее мягкому морскому климату, тридцатилетнее загорелое тело неохотно привыкало к резко-континентальному сибирскому климату. На минус десять реагировало так, что вздрагивали плечи и постукивали зубы, словно его поместили не в юг Западной Сибири, а на один из полюсов.
Его это слегка раздражало, но менять тело южанина на тело местного 'моржа', не входило в его планы. Переговоры с местными властями, силовиками, банкирами только подходили к экватору. Тяжело было бы тем объяснить смену тела. Конечно, он мог всем внушить, чтобы видели в нем южанина, но делать этого не собирался. Все должно проходить по доброй воле. Принуждать и просить он никого не собирался. Он лишь показал им перспективы. А дальше пусть думают. Пусть просят. Умоляют. Ползают. А он подумает. Примерно так рассуждал тот, который считал себя истинным. Единственным истинным. Сам он никакого холода не ощущал, а тело в очередной раз наполнило о телесном несовершенстве людей и несовершенстве его создателей.
'Ничего лучше возлюбленная тобой ученица придумать не могла! Да и ты тоже, коль согласился и утвердил ее проект. Несовершенное тело, которому то жарко, то холодно, то хочется есть, пить, спать, справлять нужду. Разве тело, которое дрожит, как осиновый лист на ветру, для богов? Воистину, ты создатель слабых! Отец всего сущего дерьма! Ты дал ей третий шанс. Но она и его провалит. Ее поступки читаются за версту. Ее мораль приведет к погибели. Скоро ей придет конец. После этого я изгоню тебя из этого мира. Ведь ты имеешь возможность присутствовать здесь, пока жива она! А с этими космическими тараканами, я сам разберусь, и новые правила установлю!' - вылил свое возмущение тот, который называл себя истинным, в окружающее его пространство. Он знал, что Создатель слышит его, как и любого в этом мире. Слышит, но не отвечает. Ибо только наблюдает. Играет по установленным им же правилам. А действует от его имени в этом мире и мире, который над ним, та, которой поверил. Поверил ей, а не истинному.
Истинный вернулся с балкона в большую, по сибирским меркам, комнату четырехкомнатной квартиры, расположенной на шестнадцатом этаже нового элитного дома. Где бы он не находился, предпочитал выбирать самые высокие этажи. Но в провинциальном городе лишь шестнадцатый этаж был предельным. Небоскребов в Сибири еще не начали строить.
Тело чуть ли не мгновенно перестало трястись, ощутив комфортную температуру окружающей среды.
В уютно обставленной кожаной мебелью комнате в кресле сидела секретарь, вампир в теле молоденькой смазливой красотки. Ничем особым она внешне не отличалась от других секретарей: ноги от шеи, наполовину прикрытые чем-то стильным от одного из европейских модельеров. Кстати, дизайн и мебель для квартиры выбирала она. И то, что предпочтение было отдано кожаной мебели, было не удивительно. Вампиры почему-то выбор делают в пользу кожи. Кожаная мебель, кожаный салон автомобиля. Если регламент позволяет, то и кожаная одежда. При появлении шефа секретарь быстро, но вместе с тем грациозно встала, готовая быть полезной во всем.
Из всей нечисти, стоявшей в услужении истинного, на должность секретаря предпочтение отдавалось вампирам. В выносливости они, пожалуй, уступали только клонам, совершенно бездушным существам. Но у клонов имелись проблемы с 'гибкостью' мыслительных процессов, и в секретари при всем желании те не годились.
Вампиры среди других частично-душных существ могли дольше других выдерживать напряженный темп хозяина, который не спал никогда, а тело использовал на износ, меняя по мере надобности. Вампиры после обновления крови, обретали прежние, а то и большие силы. Вот только обновление секретарям приходилось делать не раз в три года, как это делают рядовые вампиры, а гораздо чаше.
В поездку по Сибири истинного сопровождало три секретаря, три вампира, с телами чуть ли ни сиамских сестер-красавиц. Никакой охраны, никакого прочего эскорта не было. В охране он не нуждался, а холуев, желающих выслужиться, хватало на местах.
- Гостей проводила? - поинтересовался истинный.
- Да, до самой машины.
- Как они себя вели?
- В лифте осмотрели меня с ног до головы, глотая и давясь слюной. Мне, кажется, что после обращения они видят себя в таких же телах.
- Такие тела надо заслужить. Ничего, мы этот матриархат быстренько приручим. При первой же 'кормежке' (плановой кровяной инъекции) задержку с кровью на денек другой устроим. Станут шелковыми. Не думал, что матриархат в России кроме Питера еще где-то есть. А эти дамочки весь край к рукам прибрали. Кто у нас следующий?
- Глист на 4-30. Еще десять минут. Вы будете завтракать?
'Истинный' заглянул внутрь тела и произнес:
- Кофе крепкий и бутерброды.
Позволив телу самостоятельно управляться с ранним завтраком или очень поздним ужином, истинный погрузился в мысли:
'Пожалуй, все идет к тому, что она задумала свою наземную столицу организовать в Сибири. Что с остальной территорией на этот раз сделает: затопит, высушит? Активность здесь нездоровая наблюдается. 'Шустрых' (людей с высокой скоростью движения энергии души) стало здесь в три раза больше, чем в среднем на земле. Резервы решила в ход пустить. Так мы твои резервы отловим и разэнергируем. С дождиком на землю выпадут. Собирай потом их по крупиночкам.
Как же я тебя ненавижу!..
Как же я ненавижу твоего Папашу!..
Как же я ненавижу этих земных тварей!..'
*******
- Приготовились! - раздался грубый голос Виктора, словно не из мобильника, а из цинкового ведра, - через пару минут появится в поле зрения. Не перепутайте. Серая восьмерка. Жигули. Номер 579. Во втором ряду. Голосуйте обе. Улыбайтесь мать вашу!
- Не бзди. Не впервой! - ответила за двоих Кристина; куда девались манеры, она, кажется, вспомнила бандитские девяностые, когда творили на дорогах беспредел и все сходило с рук, за ночь два термоса по пятьдесят литров 'надаивали', а может лихие двадцатые, когда и трупы 'коров' не надо было уничтожать. - Пошли мы.
- Ни пуха...
- Пошел к... богу!
- Гы-гы-гы! Он меня там давно поджидает. Обрадовался бы. Гы-гы-гы! Все. Конец связи.
- Пошли Жанна. Наш выход.
- Уже. А если он не остановится?
- Прыгнем под колеса.
- Под колеса?
- Ты когда последний раз ширялась?
- Что делала?
- Дозу крови вливала!
- Кровь. Не помню. Кажется, в прошлом месяце.
- Заметно. Задницу отрывай. Выходим...
Две вампирши в телах молодых женщин с развивавшимися на ветру волосами, одетые в короткие норковые шубки, не слишком скрывавшие стройные ноги тел, стояли на проезжей части Ленинского проспекта, центральной улице города. Если бы не одностороннее движение, то охотников 'помочь' могло оказаться слишком много. Женщины подняли руки вверх и активно махали, готовые 'сдаться' на милость опытному мачо-водителю, отчего обзор ног увеличился до критических отметок. Могло даже показаться, что шубки одеты поверх шелковых чулок. Но юбочки тоже имелись. Небольшие. Мини. Приказ временного шефа Виктора по форме одежды Кристина и Жанна выполнили точно. Да и приказ особой сложностью не отличался.
Позади вампиров, завалившись на правую заднюю 'пробитую' шину, в недоумении стояла двухлитровая Ауди - А-4 красного цвета, сигнализируя аварийными фонарями: 'Зачем новую резину порезали? Сдурели? Вампирское бешенство началось?'
Но вампирши на протест сияющего яркой краской агрегата из металла, стекла, пластика и кожи, начиненного немецким искусственным интеллектом, не реагировали.
Серая старенькая Восьмерка с госномером 579, включив правый поворот, припарковалась на обочине за Ауди, поддержав немецкого брата, попавшего в неприятность, тусклым миганием аварийки.
- Твой выход! - Кристина подтолкнула Жанну в спину. - Иди. Костьми ляжь, но заинтересуй его. Представь, что он твой пациент в стоматологии. Там ты любого можешь уговорить рот открыть, глаза закрыть.
Жанна неуверенно сделала шаг в направлении Восьмерки, угодив итальянским сапожком в грязь. В оперативных мероприятиях вампиров за пределами клиники она участвовала впервые. Все было непривычно и страшно. А еще холодно. Она боялась, что не сможет говорить, так как лицевые мышцы буквально закаменели. Ей хотелось, чтобы быстрей закончить 'крещение', а затем недели на две уехать к морю. Забыться. Успокоиться. Не видеть вампирские лица и человеческую кровь. Кровь снилась по ночам. Она купалась в крови. Тонула. Захлебывалась. И никто не мог ей помочь. Она была одна. Совсем одна. И не только во сне. Став вампиром, она отказалась от прежних друзей, знакомых. Боялась смотреть в глаза даже незнакомым прохожим на улице. На работе несколько помогала медицинская маска, скрывавшая большую часть лица, и то, что помимо отбора крови, она помогала людям в лечении зубов.
Дверка в Восьмерке открылась, оттуда резво выбрался молодой человек - ровесник Жанны. Высокий. Спортивный. С короткой стрижкой темно-русых волос. Гладковыбритый. С волевым лицом и веселыми серыми глазами. Одет молодой человек был под стать своей машине: в серую китайскую куртку на синтипоне, джинсы из той же страны с кожаной нашивкой, кричавшей о брендовой причастности. А вот кроссовки были настоящие, фирмы 'Экко'. Кожаные. Непромокаемые. В самый раз для ноябрьской сибирской погоды, когда с утра мороз, к обеду грязь, к вечеру гололед.
- Проблемы? - коротко, по военному поинтересовался Владимир Ударцев, не сводя глаз с хозяйки красной Ауди. С глаз. С лица. С ног. С шубы. С...
- Коле-со, - с трудом выговорила Жанна. - Спустило вдруг.
- Запаска есть? - спросил Владимир, мысленно вздохнув, что если продаст все свое имущество, включая Восьмерку, то вряд ли наберет денег, чтобы хоть шубку такую купить. Еще он подметил, что у девушки не только красивые, но и очень грустные глаза.
- Вроде была, когда покупали. Точно не знаю, - честно призналась Жанна.
- Муж мог бы и проинструктировать, где и что находится! - Владимир забросил безобидный вопрос, который мог многое прояснить.
- Я не замужем... Вы поможете? С колесом... - Жанна боялась смотреть в глаза Владимиру. Ей казалось, что он все поймет по глазам. У нее все там написано. Ей хотелось обратиться к богу: За что это с ней все происходит? Что такого греховного она совершила? Но не обращалась, так как была уверена, что бог не будет слушать вампира.