Николаев Денис. Работа души

Николаев Денис : другие произведения.

Работа души

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Комментарии: 11, последний от 01/09/2006. © Copyright Николаев Денис (irina@lib.ru) Размещен: 03/03/2003, изменен: 01/09/2006. 124k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия, Лирика Денис Николаев		Ваша оценка:
Аннотация: Стихи о любви...

"Ещё не умер ты. Ещё ты не один..."

Мандельштам

Августовские стихи

***

Словно кости разбросаны звёзды,

Тропы горные, как блёсны, горят.

Говорлива шершавая кора

Воздуха, огня любви бескостной.

Закатилось яблоко глазное,

Над селением курят чабаны.

Тропы чёрные сном уязвлены.

У камней отдышка, рёбра зноя.

Чёрной радуги плавает коготь:

Душит коршуна око дно горы.

Крик подбросит в пастушьи костры.

Лижет свет в него брошенный локоть.

И, как бельма старушечьи, сухие

Облики молчащих чабанов.

В из зрачках тускнеет кров домов

И к селению тропы нагие.

31.07.02г.

***

Я собрал все подвиги героев,

Вкус побед на сон перешептал:

Плещется итакская вода

Пополам с ахейским потным строем.

Треснувшую кожу винограда

Полоснули мифы наизусть -

Скоро Ахиллеса повезут

Колесницы с зубчатой прохладой.

Одиссей, заруливай вопросы:

В ад земли не попадает трус.

Я до ада сердца доберусь -

Босиком пойду, медноголосый.

Муж молчит, великие ахейцы,

Вашей доблести любовь моя слабей -

Тем смотреться хочется грубей

Между строк зарубленному сердцу.

1.08.02г. (28.01.03г.)

***

Отведённый веткой дождь

В сторону соседских ножек.

Оловянных десять ложек

И один столовый нож.

Белой лебедью плывёшь,

Под крылом ласкаешь муку.

Вод зернистую разлуку

В сёстры чёрные зовёшь.

Десять чёрных каблуков:

Десять клювов лебединых.

Привкус ветра аскорбинный

И улыбка берегов.

Тучи свежее пятно

На фланелевой сорочке.

Лебединой белой строчкой

Шьётся небо из-под ног.

2.08.02г.

***

Наклонная Москва - мое к тебе письмо.

Отвесный плач, продлённый днём наследным.

Где может быть еврейский клад общин.

Где мы с тобой - надежда двух лучин,

И слышен шорох утра многолетний.

Мое к тебе, мое к тебе в немом.

Мое к тебе в небесно-голубом,

И сумрачном, просящем и щершавом

И треснутом, кирпичном, величавом.

Глотает письма камень молчаливый -

Удав в оконных рам квадратных переливах.

Часть света, память о былом,

Несбывшемся и будущем судьбою.

И сетка рук, накрывшая чело -

И не писать, а вырасти с тобою.

4.08.02г.

***

У скотины белый праздник,

Небом вымазан прохвост.

Туче рожки строит - дразнит -

Сельский замшевый погост.

Исхудалый серый глянец

Истощённых ливнем плит.

Словно ноготь по стакану,

Глина водкою горит.

В ледяном потоке крыльев

Бухнет, хмурит дольний лоб,

Из-за пазухи не выльет

Холм букет колоколов.

Зеркала зелёной сыпи,

Чёрной стайкою глаза -

Редкий призрак с ними выпьет,

Зажуёт за них коза.

Золотое междометье,

Междукрылье ранних снов -

Двадцать первое столетье

Комьев душных бьёт озноб.

И, кося глаза к удилам,

Бьёт копытом в душу конь -

Чтоб тоска не проходила

Вечно в сердце спит огонь.

Старый Дант

Мыслей жадные фисташки,

Словно в небе облака.

Дед тоску в коленной чашке

Клял и бога изрыгал.

Мрачно всех людей прощая,

Он не мог себя терпеть.

И жевал как будто щавель,

Просвещая голубей.

Черти, иглы, наговоры:

Там где горло гладит клык,

Рвущий Слово, дружной своры,

Гневно двигался кадык.

На простор возвёл ладони

Грозный властный человек -

Волн, что в ад триеру гонят,

Души пенные черствей.

И пылая к Персефоне,

Словно мудрый старый грек,

Скажет, греясь на балконе:

Флорентийский вечен век.

9.08.02г.

Смерть. Павел.

С глазами пышными, как банты,

Лежал не двигаясь, не злясь,

В постели завязавши связь

С ванилью, сливками и Дантом.

Змеясь рассветной худобой,

Мужчину пробуя, как флейту,

Костяшки шторы, как форейтор,

Верхом на крови голубой

Тащили круглую карету -

В плафоне жало и змея,

Догадки душная шлея,

И кошки глаз - глаз мышеведа.

Не улыбаясь, не найдясь

Сны по стене в поклоне ржали.

Мужчину с мальчиком мешали.

И глаза с бантом крепла связь.

11.08.02г.

***

Густая шерсть понтийского письма:

В кольце закат. Виноградники. Море.

Овечье стадо - сумка для бумаг,

Для синих, в тучи свившихся, историй.

Через плечо согретого холма

День к вечеру, день к ночи перекинут.

И книга жизни пишется сама,

Макая шаг в дорожную мякину.

Я тополь, словно посох, взял в ладонь.

Звёзд рубленных баранья кость в долину

Завёрнута. Сочится шелест крон.

Акрополь пешкой выдвинут мне в спину.

август 2002г.

***

Мой почерк, как Венеция, подтоплен,

Слоями сжат и на углах раздроблен.

На удалённых временем камнях

Истории садится особняк.

И гладкая, в лазурной лихорадке,

В немыслимом запутанном порядке

На кладке Адриатики строка

Замешана - бежит издалека.

Особняком. Особняком любуюсь.

И только что с Мадонной не целуюсь.

Водой подточен каменный порог,

Врождённый в краткость вечности порок.

17.08.02г.

***

Гребцы команды ждут. Цвет паруса одобрен.

Кость знати белую, царь, знаю, отделил,

От скипетра отбил, вино своё пролил,

Тогда канат ослаб - и вздулась шея кобры.

Я много дней спустя укусом тем ужален.

Язык мой отнялся и не пройдёт отёк.

Он тем опасен мне, что яд волны высок -

Крыло заговорит, загасит на кинжале.

Но некого винить: ночь паруса незрима.

А море безымянное юлит, скулит,

Скребёт у самых ног, и медлить не велит.

Зовёт. Карабкаясь на скалы, просит имя.

Август 2002г.

***

Дома взрываются - и мне не объяснить.

И жизнь - завал, но жизнь не разобрать.

Но хочется мне вечность отделить,

Как нить и тень, от лабиринта плит.

И нить тянуть в змеящийся провал,

Что в пустоту стопу поцеловал.

20.10.02г.

***

Фортуна древняя, ты в славе пребывала.

Не столько ты, сколь пепла толстый слой

Накроет с головой меня порой -

И небо тяжелит, и солнце закрывает.

Не видеть лиц слепых бессмысленную драму,

Когда на площадных часах туман,

Нельзя. Нельзя! Когда глаза-тюрьма,

Когда миллениум купить не по карману.

Фортуна, люду и морям, ты - остановка.

Дай памяти, отчизна, долгий срок,

Молчи! С оптическим прицелом дай винтовку,

Прицелиться дай слуху в дивный слог.

Вставали, гибли царства, мёртвые святели.

Мне грустно видеть в сутолоке ног

Окурок Этны - страшно одинок -

И нищие бомжы на сладкое слетелись.

22.08.02г.

***

****

Как на штурвал, на сердце руку положа -

Начнём любимая, земную Одиссею.

Как та звезда, что медленно русеет,

На Север путь всё время вплавь держа.

Мурлычет, чешется, зевает сонный кот -

Разбойник корабельной колыбели,

Ему приснилось облако форели -

Прокормимся и мы, не думай далеко.

Смотри на паруса, кораблики пускай.

Что видно? - Словно крылья трутся скалы,

Пролив пройдём, за ним двенадцать баллов,

И где-то есть земля, где вёсла - шест, доска.

24.08.02г.

***

Мерещится мне дворик итальянский

На высоте восьмого этажа.

В плаще зелёном смотрит госпожа

На дудочку пажа, на флейты пляски.

Чем выше дом, тем ближе ветра ласки,

Тем ближе мыслям дальние века,

Тем явственнее мне издалека

Смотреть назад, на шар земной в коляске.

Вот платье алое, вот небо, цифра: девять

Кривляке-цифре высоко взлететь,

А юноше глядеть и розоветь.

А вечер ведь теперь, слетаются идеи.

На круг колодца солнечные перья

Летят - ловчась, глаз ловит пустоту.

Как будто дня не будет поутру,

На встречные глаза ложится недоверье.

Так слеп был шум икристых винограден,

По случаю, что солнце среди них,

Что в солнце кость - а были в солнце дни -

Зачем скажите, солнце солнца ради?

Что и в глазах, в пути мной уведённых,

Летали мотыльковые огни,

Одни летали, ночи или дни,

С испугом кукол, чем-то уязвлённых.

Ах, это шаг! Ах, шар! Конечно, эти лица.

Конечно, липа, с ворохом страниц.

От августа бумаг летящих блиц -

Вот, ветру солнечному не остановиться.

Сгорели листья, только середина

Невинна, зелена, о засухе поёт.

А взгляд попытку встретиться берёт -

И не берёт, как копию картины.

В спокойном любованьи лебедином

О небе утреннем всё слышали глаза.

Когда с балкона сыпалась слеза,

За шлейфом солнца тихо пели льдины.

И может быть в поэте середины

Не может быть, как нет её в стихах.

Как нет у ветра денег на руках,

У солнца ветер есть, не сшита парусина.

Те девичьи глаза, испуг всего в три слова:

Дадите малость денег - нет, не дам.

Мне хочется отдать ей по годам,

Под стать её глазам, дающего, другого.

26.08.02г.

***

Песок. Останки корабля. Волны скальп гладкий.

Не надо объяснять: теперь - скелет в шкафу,

Арго - фаланги рей, и пыль теней - паук,

Прогнил и высох, вскинув кверху лапки.

И словно на цепи, во взоре бродит небо,

И прошлое своё, как кости не зарыть -

Разбросано в кустах, на скатерти зари -

Не видеть, как поёт, играет в море Эос.

Античность. Мифы. Одиночество. Барханы.

У памяти все зубы на счету, шипит

Змея. В глазницах ветер спит, ты на цепи -

Пустыня пройдена - И вот, в длину степи,

Знамёна в море пик развёртывают ханы.

27.08.02г.

***

(1)

Холода нестойкие постройки.

Плотными туманами обит,

Войлоком, предместный колорит

С крошкой сухарей у мокрой стойки.

В сумку расторопные закаты

Всунут тару, также соберут

Крыши школ, отпавшую кору,

Мелочь дней и месяцев рогатых.

Поворот к зиме. И повернулись.

Люди. Образ мыслей: запастись,

Надо тем, чем проще отплестись,

Если потревожит голос всуе.

Может, это воры в подворотне,

Или хруст надломленной звезды -

Без звезды - качнувшийся пустырь,

В кисть зазимоваший подлокотник.

Слухом надо срочно запасаться:

У кого, что осенью болит,

У кого, от улиц зимних вид,

Как у сторожа закрытого базарца.

И задаром от такого дара:

Слышать! - избавляться, отдавать

В руки через руки, лишь бы спать,

И не слышать вечности нагара.

От такого мыслей перегара

И зима становится черней.

Вроде, как своя среди людей,

Подходящая, под джемпер, пара.

(2)

Дождь о блюдце просит, чтобы звук с каёмкой,

Ветер о трубе печной грустит, гудит.

У подъезда пёс под лестницей сидит,

И не лается ему не тихо и не громко.

Тополь просит тёплых гнёзд вороньих.

Воронята каркнут торно: отойди.

Дождь со станции, составом, впереди -

Схлынет шум - оставит на перроне

Лужи. Лужи - босяки и мнутся,

Пухнут без сапог, прорехи ждут заплат,

Новогодних цен и текстов ждёт плакат,

Искры о развилку улиц трутся.

И с трамваем всё не разбегутся -

Только в парке разорвётся тока круг,

Как и не было всю жизнь путей вокруг -

Ночь оголена - не прикоснутся.

(3)

Только просьбы, только подготовка

К вечной смене судеб и дорог.

Просит каждый в отведённый срок,

Чтобы транспорт ждал на остановке.

Только одиночества не видно

В списке перечисленных машин,

Этому не мало есть причин,

Главная: общо и несолидно.

Просят все - с дыханием и ритмом,

Просят, чтоб особенный товар,

Чтобы бог с изюминкой давал,

С пользой, безопасно, очевидно.

Год вздыхает - просит на запчасти

К четвертям - и об одном себе

Одиночество, я о тебе,

Сердце, что отстало на полсчастья.

Просит лужа ног себе для пары,

Ноги ноют, им бы сесть в тепле,

Каплям усидеть бы на стекле,

Под машину не попасть бы фарам.

Свечи просят отдыха на утро.

Утро хочет раньше наступать -

Жёлтым глазом филина изба

Хочет ночью видеть спящий хутор.

Ветры потроха туч щиплют стайкой,

Чтобы плыл, и набухал нарыв.

Чтобы был ещё вселенский взрыв,

Просит наглухо завинченная гайка.

Малость просят. По миру скитаясь.

Просят, ждут. А попросту - живут.

Остановку нужную зевнут,

И как листья, мимо пролетают.

Август 2002г.

Сентябрьские стихи

См. также "Монолог Гамлета", сборник под названием "Ещё один"

***

Страницы. Корешок. Названья неизвестных.

На бесконечности захлопнулись глаза.

Делийцу мальчик с луком фокус показал,

- Короткие в длину бегущие отрезки -

Две расчехлил стрелы, и поразил двояко.

- Чья звонче тетива? Чья линия сильней? -

Считали в Древней Греции по ней,

Дробили мудрость до бесчисленного знака.

Скользил по злакам и по знакам зодиака.

Догнал и не догнал, рука нашла листву.

Шумел, нашаривал, ждал - формы поплывут,

Любил душистый лак и щекотал, и плакал.

Всё тоньше чувствую в руках своих картину.

К рассвету справочник заметно похудел.

Мне жалко дольше спать - есть памяти предел.

Учу миф о любви: начало, середину...

5.09.02г.

Разговор

Рад слышать Вас, рад слышать Вас,

Рад слышать.

У нас - дожди.

Танцуют вальсы крыши.

Кружатся сны, кружатся сны

Пониже.

У нас они

Неслышные, как мыши.

Бегут ручьи, бегут ручьи -

Скитальцы.

Они у нас

Холодные, как пальцы.

Вцепились в ночь, вцепились в ночь,

Как в трубку.

А ночь у нас

Голодная, как губка.

Впитает нас, впитает нас -

Как капли

А что у Вас?

Гуляет ночью public?

Плывёт корабль, плывёт корабль -

Кораблик.

А что у Вас?

Деревья не озябли?

А то у нас

Прохладно вечерами.

Зато звезда всегда горит

Над нами.

Плывёт за ней, плывёт за ней

Кораблик.

Звезда грустит,

Как комик Чарли Чаплин.

Земля гудит, земля гудит

Под нами

На свой мотив -

Идёт на нас цунами.

Любовь живёт, любовь живёт

В смятенье.

Бегут ручьи, бегут ручьи,

Как тени.

Растёт стена, растёт стена

Всё выше.

Молчит звезда

И светит ближе, ближе.

Я слышу Вас, я слышу Вас,

Вас слышу.

У нас дожди -

Танцуют вальсы крыши.

Плывёт Земля, летит Земля,

Уходит.

И музыка

Просторнее находит.

Есть музыка, есть азбука,

Есть муза.

Мы гордые, вот гордиев, наш узел.

Вы слышите, Вы слышите -

Есть узы.

Звезда молчит,

Звезда прекрасный узник.

Кружатся сны, кружатся сны

Под крышей.

Простимся же, простимся же

Потише.

18.09.02г.

Раз - два, раз...

Я пишу теперь, как мне пишется.

В ритме сердца - оно колышется.

Это не подражание Бродскому -

Это мне отзыв души на: брось её!

Тяга во мне такая к спартанской рифме -

Боль, закалённая мыслью о нимфе.

Это разность во мне вычитания -

Равная двух тел не сочетанию.

Причитания дают выход боли,

Как ветрам даёт волю поле.

И один в мёртвом поле воин,

Пустотою вполне доволен.

Всем пословицам есть причина -

Немчура, иль своя дивчина.

Вот под звёздами, словно стог,

Полня форму груди, спит слог.

Чтобы вспомнить её глаза,

Надо звёзды в слова ввязать.

У природы свои причуды -

Я молчу - нет звезды Иуды.

Молчание - это форма любви такой,

За которую тебе не дают другой.

Потому что слово - тот любви предел,

За которым вас ждёт лишь распятье тел.

Потому и такой предел - лишь разрыв

Тишины, поглотившей вселенский взрыв.

Потому объятье - тишина двух тел,

Это всё, чем наш взор на двоих владел.

Пустота - это род тишины на всех.

Это в принципе всем надоевший смех.

И всегда глазам равна тишина,

У ней и любви не бывает дна.

Оттого не забыть мне далёких глаз,

Что, в них глядя, молчать мне ещё не раз.

Звёзды мои у меня в руках -

Всё что выше: душа, голова - впотьмах.

Память - измена слову, ему же

За место сына, за место мужа.

Память, она же ещё, как дева -

Врата в никуда, и такая стерва..

В ней, в памяти свой интерес означает,

Что душа голодна, что душа дичает.

В тоже время даётся душе свобода,

Собственно, как вся жизнь твоя, мимоходом.

Иными словами - ветку сломав, ветер

Подбрасывает хворост в костёр завета.

Я отклоняюсь от темы песни -

Я не сломаюсь, и мир не треснет.

Сердце, как лист, колышется - это значит,

Что о любви своей оно тихо плачет.

В этом плаче и есть души свобода,

И в тюремной камере времён года.

Не дано сердцу другого пути,

Кроме одного, как идти, идти...

Точно так же стих не даёт проходу,

За это на нём все и возят воду.

Поэтому и стихи, и сердце -

Рябь в оконце, распахнута дверца.

Тишина в кровати, на столе кувшин,

Полдень, стул, перекрёсток рук - ни души.

На часах стрелка, двигаясь за гроши,

За бесценок: цифры, по кругу бежит

Раб поплёвывает вдаль, в облака, лежит

Откликнуться на крик тишины не спешит.

Тень от стрелки двигает на песке,

Как она, от свободы на волоске.

Зачем рабу вставать и куда-то идти,

Он свободен, пока, как умерший, тих.

Вся свобода замыкается на цифре два -

В одиночестве раб привык покачать права.

Если знать причину восстаний -

У рабов смысл клинков лобзаний

Заключался в слепом устремленье к воле,

А точнее, в забвении вечной боли.

Ибо рабство - это боль души,

Смерть же - секретные чертежи,

На которых показан лаз,

По которому выйдя раз,

Глаз лишается горизонта,

Глас лишается всех резонов.

Значит, губы, выбрав ареной

Поле (в будущем) для измены,

Были просто рабами слов,

Чей порядок, увы, не нов.

Но не хочется думать плохо,

Лучше смерть, чем фальшивый локоть.

Я любил и люблю - эпоха,

Это, честное слово - кроха,

По сравнению с хлебом времени,

На который вкус к жизни выменян.

Поэтому поэта слово -

Мне наполнило блюдо с пловом.

Можно кушать его глазами,

Предварительно сбивши пламя.

Можно кушать его руками,

Вырвав с мясом оконной рамы.

Можно многое всем, но однако -

Одиночества вкус одинаков.

Одиночество - это боль.

Это лучшая в мире соль.

И приправленные ей строчки,

Будут поданы с твёрдой точкой.

Твёрдость - это скромный удел немногих.

Говорить о слабости - гневить бога.

А молить, всё равно, что мучить.

Помолчим, и нас Бог научит.

Эти строчки на раз и два.

Раз - любимая.

Два - пустота.

23.09.02г.(30.01.03г.)

***

Сжатость слога -

Ещё не лекарство

От расширения сердца.

Я прошу то немного,

То целое царство.

Я не обижусь на Зевса,

А также на

время - способ смотреть

со стены рук несущих,

Хорошея,

Перед тем умереть

Не забыв, всем наскучив.

Пусть в капризе

Моём мало смысла -

Возвышение горизонтально.

Кипарисы

Рекламного мыла

И прохожих тупая ментальность

С чувством долга

Не скажут плохого,

Не подстелют соломы.

Кто из морга -

Свисток постового

За пресыщенность нормой,

Нормой жить

Не прижмёт и не скажет:

Дыхни (хотя может и пахнет).

Руки - ножи.

На штыках, а всё глаже

На сверх медленном автобане

Движение.

Мостовая. Излом,

Пусть увижу тебя на прощание

Вид жжения -

В полный круг за углом,

Человечество вставшее, раннее.

25.09.02г.

Предмет

Мне давно советовали

Написать о газетном листке -

Я засмотрюсь в окно, налегке

Небо белое, чистый лист.

Написать бы, как шуршит бумага -

А шуршит она, как волна лесов

Шумит, набегая на вечный зов

Горизонта, продирая драгу

Взора, мыслей, слов, сердца, рук,

Оставляя параллельные полосы

Двух соперников - ветра и голоса,

Замыкая простор в олимпийский круг.

Спокойствие в лаве застывших литер,

Как вязанный свитер, лес вообще.

Вот одену его и поеду в Питер

В хвосте поезда строк - проводник вещей.

Соперничество языка и слова,

Строки со своим подстрочником,

Суть - исток и вода источника.

Круговерть вещей и её основа.

Сяду за стол в купе, разверну газету,

Словно плугом сняв пласт перегноя,

Взором вспашу лист от лодки Ноя

До конца страницы, как до конца света.

Если взор - это пробел в пространстве,

Борозда, яма, человек - орудье

Труда для просева, посева сути

В землю, где больше места для странствий,

Чем для оседлости на ниве смысла...

То предмет разговора просто дыра в заборе,

Ограде из слов, стоящей во чистом поле.

Вырезанного дугой, коромыслом.

Представим себе бабу, её живот.

Рыба заката в ведре восхода - воды.

Ибо концу предшествует та свобода,

Давшая природе круговорот,

За забором из слов образец завода.

Воду известно на чертях возили,

У меня есть редкой красоты фото,

Оставляющее догадку о форме в силе,

Что под тяжестью небосвода

Ртутный столбик теряет прочность.

И сам по себе механизм погоды

Развалившись, рвёт парус зенита в клочья.

Я комкаю газету, пью чай и качку.

Если бы строка сгорала, как сигарета,

Я открыл бы последнюю дневную пачку

(Минздрав предупредит: ваша песня спета)

Закурил бы, мерцая бегущей точкой,

А бегущая точка любовь и только

К выбору начальной координаты толка

О вселенной, всаженной, как иголка

Тебе под кожу, причиняющей взгляд и позы.

Недаром, печатанье, как дневник прогресса,

Есть выпуск памятных черт из-под пресса,

Когда от человека остаётся лишь возраст.

Любовь и только. О чём и стоит.

С древнегреческого на современный.

А наоборот? Такой ерундою

Заняться - мне не хватит никакой Елены.

Из ерунды такой с твоего на мой

Переводится только "не мой герой".

Словарь для перевода взгляда и рук

С портрета за окно забыт, и звук

Долгого "ты" и короткого "я".

Для транскрипции поз рядом нет тебя.

Газета скомканная, словно Ом земли,

А кто грузит землёй в Новый Свет корабли?

Если сопротивление подать на вход,

Я ещё выдержу, может, год.

Если конечно мне не станет помехой,

Небо прошитое птиц перелётных эхом.

Если я и на этот сигнал ничего не сказал,

Значит давно уже частотная полоса

Точно настроена на шум земли

Не периодически разных лиц.

Написать о газетном листке, о строках...

Мне не хватит ни духа сказать, ни срока,

Что любовь забыть, не порог заступить,

А любить, любить, пока птичья нить

Так и льнёт к звезде, как мой поезд к ночи

Так и тянется жизнь, как слепая строчка

Так вплетается путь мой, как язык в слова,

Как и в поле трава продолжает звать

Звук тугой тетивы дождя над ухом.

Травы сжаты косой и не день, не два,

Хотя стог и имеет приметы слуха

Не имеет прав извлекать слова.

Только вмятые тени по форме звука -

Я теперь понимаю, зачем разлука

Выбирает в нас не насиженность фраз,

А остывшее место зовущих глаз.

Слово - звук, щелчок, ему жить недолго,

Впадина - это у морей наколка

В честь достигнутого с трудом дна.

У людей бездна - вот чистый знак

Что по крайне мере один, одна

Слышат форму вещей, а не их названье.

Так, к примеру, горячую с пеной ванну

Наливает она до краёв сна

И впускает, как в гости, знакомую пустоту.

И другой (а не я) в эту бездну, как в высоту

Входит спутником и, остыв, оставляет

На бедре Афродиты мерцающую звезду.

26.09.02г.

Поэт

Поэт - не рупор эпохи.

Поэт - перепонка в ухе,

Кавказская песня в дохе,

Единственный вдох на Плюке

И выдох всего пространства.

Желает не быть несчастным,

Желает не быть нечестным,

Страдает легко и часто,

Смывает любовь, как пасту,

И ценит вино и яства.

Он любит работать дома,

На дне океана, в небе,

Он хочет туда, где не был.

Но в твёрдой обложке тома

Он видит паром Харона.

И сердце его - из ветра.

И сердце его - из песни.

Разлука - его Деметра,

И внемлет ему невеста -

Себя самого неизвестность.

27.09.02г.

Октябрьские стихи

Смотрите сборник "Путь Орфея"

***

Я спрошу тебя, человечество,

Ты зачем подарило мне век,

Полный дыма и смерти, отечества

С головой, что твой древний Ольмек.

Истуканство. Огромный круг времени,

Я в огромной темнице - поверь!

Земледелье, охота, горение

На воде говорящих кровей.

Что начертано? - римские палочки

И на стяжках вороньи иксы.

Рыболовство, русалка, рыбалочка

И бородка с грузилом - язык.

Постоянство огромно, и каменный

Череп мягче своей немоты -

И наверное вижу - сокамерник -

Как гуляет незримый кадык.

23.10.02г.

***

У времени нет хода -

Направления ветра.

Из трубы дымохода

стелющимся фетром

складываются сны.

Таких штабелей

в начале весны -

хоть глаза залей,

как от казны ключей -

за ветром-стилягой

присматривает ручей,

и с пруда железной флягой

смотрит ничей след,

покинутый чьим то шагом,

а может быть бегством лет,

оставленных на бумаге.

И палки: строка, да дым

рисуют течение стрелки,

как будто ударом пыр

запихнуты в сосны белки.

Часы засунуты в дупла,

и время, как мойдодыр,

стирает фактуру дуба,

лыжню затерев до дыр.

27.10.02г.

***

Чёрной лентою обвит,

Под копытом, обездвижен -

В деревянной чёрной жиже

Звук подкован на крови.

Конь стоит иконоборцем,

Спит Георгия седло.

За иконой, что за донцем? -

Куда время привело?

Красок дивных звук и пряжа -

Что ты видишь из дверей? -

Перед солнцем тени пляшут,

И девятая их стража

Вяжет струи из огней.

И горит, молчит и смотрит,

И оттуда стережёт,

К нам повёрнут облик гордый -

Холодок победы жжёт.

И сияют очи тише,

Тихо сердце позови.

И чем больше света в нише,

Древо трещина язвит.

Не прочесть мне столько книжек,

Сколько выпало любви.

28.10.02г.

Ноябрьские стихи

Дине Британ

Дина, смотри, картинно

Рифмуются гарнитур,

Арктур, или Король Артур.

Эдгар, замечая - мило,

- а я замечаю: близко -

чувствуем не Сан-Франциско,

или тур-карту Уллиса

а новизну карниза -

с которой освоен мир.

Поездка - всегда сюрприз.

Попытка всегда - паденье.

Единственное объедение -

Стихи, ещё порцию, please.

В поездке, всегда погода -

тема, предвосхищает

подход

к телу,

(который всегда начинает кто-то)

всегда, ожидаемо, не по делу.

Я, естественно знаю, что теплоход

делая, по чёрт знает сколько узлов,

пялится трубой на восход,

обмотанной гудком, как шарфом из снов,

совершенно бессмысленно.

Это действительно так,

Морское дело - пустяк,

когда капитан - дурак,

а пассажиры - турки.

Вспоминаю Чесму -

вот так, если честно,

в калейдоскопе качки

я выхожу из спячки.

Читаю Эдгара, Ваню -

пока ещё не скульптуры;

по памяти архитектуру

Стабийских народных баней.

(Если такие были).

На самом же деле в мире -

Немного чудес в реале.

Став на постой в эфире,

(от пустоты взор шире),

как на империале,

На нас номинал пути,

просим нас не будить -

печально считая дни.

1.11.02, (2.11.02?)

***

Эдгару, Никите, Ване

Ничего не остаётся -

И замкнуть жестокий круг

Время шёпотом берётся,

Твой последний верный друг.

Нам ещё смотреть на спичку -

Пусть живёт, пока горит -

Но огонь, взяв свет в кавычки,

Больше спит, чем говорит.

Белой створкой закрывая

От огромной темноты,

На раздумье навевает

Вспышка серной суеты.

Неподвижно смотришь в точку,

Жизнь - горячая дуга -

Закруглит её заточка,

Кончит выучка врага.

И что тише, что нежнее

Чернота или недуг -

Тяжелит испуг на шее,

Горячо любимый друг?

Ничего не пропадает,

И любовь не пропадёт.

Просто суше сердце тает,

И с трудом в огне плывёт.

Остаётся с ноготь кончик

Деревянной простоты.

В путь, мой лодочник, погонщик -

Внутрь затушенной версты.

1.11.02г.

Письмо. Море.

(1)

Анна Зиновьевна!

Пишу Вам, жду писем, скучаю,

Устаю от работы, от себя самого.

Как ушедший в прошлое век, дичаю

От отчаяния, мутного, как самогон,

количества выпитой водки, чаю -

с командировки память - от глаз,

К которым привыкши раз,

Без них не ощущаю ни ветра, ни места,

Ни меры ждать, ни остроты пера,

Чувствую ад стыда за фальшь и металл самого себя.

(2)

Знаю, что тороплюсь, знаю - нетерпелив...

Если бы не тоска, знал бы уже наизусть

Монохромный прилив сетчатого песка -

Морщинку, след у виска, подчёркивающую грусть;

Заботу, счастье, рябины куст, вмятины слив

На бедре и прочих частях любви.

(3)

У моря морщин не счесть, их больше, чем суток - пусть.

Зато их побег к горизонту густ, как девственный лес.

Взор, получая ещё порез, всё ж пробивается в глубь,

Сложенных трубочкой диких губ, как следопыт.

Но пить ему не дают, не выть - мне, зверя

Во мне не меньше, чем в кастелянше феи.

Но проникая в чащу, помню я - шею

Сломать проще, чем вспомнить - чей я.

(4)

Мысль подобна киоту, сужающему простор

Души, вставшей в распор, как дождь в плохую погоду

Растопыривает когти, усы - в предчувствии колбасы

Водостока, Бога, полосатого, и как он, живого.

Но мысль, как не веска", не полкило нарезки,

Держит меня в голоде, в рамках души - самка,

Хочет от меня движений или чтобы немецкий

Начал учить, чтобы был в форме - в ямке,

В воздушном замке, чтобы был рядом - атом,

И тот выбивают волны - я выбит обычной нормой:

Чем дальше, тем больше рады, чем ближе, тем меньше надо.

Я выбит - сначала дома, и позже разгулом шторма.

(5)

Хотя, не всё так уж плохо. Заката пирога

Вплывает в лагуну ночи - сначала много не дашь,

Но с тьмою растёт тоннаж, массивность, количество пушек,

Количество мушек на лике Санта-Марии,

Болезненность лиц матросов, уставших от малярии,

Капитана - от их вопросов, когда же земля?

В каюте у капитана - три ящика хрусталя,

Помятый китель, судовой журнал, трельяж,

Без створки, другие с потрескавшейся амальгамой,

Две шифрограммы, плывите, куда хотите - одна,

И неотправленная капитаном "пошли вы на"...

Каравелла вошла в залив, на волне

расстелив такелаж,

Разбойничий экипаж - чайки - съев лунного рога

Почему и пьяны немного - похожи на спящего йога,

Порхая то вниз, то вверх, от пятки до пупка и - эх!...

На коврике моря.

Ночь входит в свои права. Разумеется сама

По себе летит голова с плеч, у не понявших английскую речь

Туземцев, а именно, что капитану перца не надо,

А не хватает ему туземки Аннах, и дома оставленных дочерей Елены, Анны.

Туземцы смекают, и когда светает, мореходы желанны -

У последнего из смертельной раны

Выходит душа.

Коготь страшней ножа - там, где обычай таков,

Не понимая слов, душу почуять, почуяв - спать,

Ну, а заснув, остаётся ждать.

(6)

На следующий день, лёгкий бриз - у моря мигрень

Формы меняются, о. Котлин, Кронштадт.

Направо, Петербург, облачность, как сирень -

Жар - в цвету, около скул облепиха барж - мух

Какой демиург столько в карты продул - или пил? -

Что вылепил мир к утру, и улизнул, дебил.

Приходится жить так, как живу. Если грущу,

Значит, что-то хочу пустить по морю, или нить

Времени из пряжи морской пытаюсь вить,

Или что-то в себе ношу, пытаясь отдать и не упустить.

Пытаюсь отдать и не упустить. Пишу Вам АЗ.

Понимая Вас, думаю, что море ещё тот лабаз,

В котором нить Ариадны, грех Пасифаи,

Повторы всех нас, изначальность рая,

Хитрость Сизифа, вообще, все мифы

Стоят дешевле, чем пены лимфа.

Дешевле, чем милость любви, смиренье с ней же,

Редчайший жемчуг - сиреневые облака,

И душа со следами солнечного клыка,

Познавшая наконец, что такое нежность.

3.11.02г.

Середина неба

Ире

Середина неба. Строки - чистый снег.

Мы дадим тебе имя, рог луны - побег,

С одной стороны от света, с другой стороны от тьмы.

Символами на планшете отмечен приход зимы.

Деревни, стада, озёра; глаза, поцелуи, стон

И масса другого ссора: кровать, Пифагор, чарльстон,

В пространство моей ладони, зашиты цепочкой слов

Туда же и стрелка тонет, с атолла стенных часов.

Линиями на твиде, точками на стекле,

С памятью о Евклиде, то есть о том угле,

В котором начало суммы рощ, переходов ко дню

Выражено не зуммом, выростом на корню

Трёх направлений света, четвёртая - сам планшет

Соткан рисунок пледа, непреходящих тщет.

Но расставляя точки, и называя бред

Именем Божьей Бочки, с амброзией сладких лет,

Мы отпускаем фишки самим расставлять кордон.

Через который книжки, словно в заумный сон,

Уйдут, расширяя время, а значит, растащат нас

По площади, по-современной, гладкой, как севрский Glas.

3.11.02г.

***

Лежу, остываю, молчу - друзей не теряют.

И рая мне не видать, и вороньего грая

Не хватит меня перевыкаркать, переклевать -

На серой овчинке мне выпало околевать -

Я - мышь полевая, сиротка - петелька душка -

Под беглым присмотром ноябрьского петушка

Меня полуосица сна объезжает, слюной дребезжа,

Меня обижает бойцовское око, снежок потроша.

Хочу посмотреть на тебя - приблизиться, слиться.

Зрачку моему навсегда в пустоте поселиться.

С кудахтаньем дармового сыпного грешка -

Последний обоз полнеба растряс из мешка.

Как туча, прошла стороною, огромная лошадь.

Я всё понимаю - мне снится крупица, пороша.

Судьба перепончата, поле растет на дрожжах,

Путь жижею неба растянут на мелких ножах.

Меня не забудь, ты слышишь, тебя не забуду -

Раздался до неба, я верю свершённому чуду.

Клюнь в сердце меня золотой гребешок - не жалей!

Натянуто время, облатка зрачка на игле.

Хрустящее поле - зимой тишина на Земле,

Шипит и шершавится память полена в тепле.

А дым из трубы прорастает в небесный зрачок -

И голос, уткнувшись в плечо, о поле поёт, ни о чём.

4-5.11.02г.

***

Ире Белояр

Здравствуй, Ира. Что снится? - Ничто.

Вещь в себе. Звуковые застёжки.

По заезженной этой дорожке,

И чем дальше, тем больше - пустой.

Раньше снились, звучали глаза.

Ещё раньше - ладей паруса.

Ещё раньше - дрожала слеза,

Номер неба, весна, стрекоза!

Осознать бесконечность несложно.

Как ноябрьский мгновенный снежок,

Тает время, поверхностно, ложно!

У природы ожоговый шок.

Бесконечно! Безбожно! Ничтожно!

Листья песню сухую поют.

За обложкой их кожаной, кожной!

Слышу вечность мою, не мою.

5.11.02г.

***

Ни такого, как ты,

В закоулках своей немоты.

Ни такого, как я,

В новоявленном сне января.

Повторенья не будет.

Просторы ясны и просты.

И не будит, не будит

Подлёдное эхо мосты.

На подлёте - такси.

Ты меня ночевать пригласи.

До весны, до весны

Будут речью мосты снесены.

6.11.02г.

***

Отчего я грущу? - от того, что не понят?

Оттого, что всегда самому - в чистом поле?

Оттого ли, что жизнь не известней неволи?

За тебя я грущу, за тебя я так болен.

Я - в загоне, в забое, букварь на заборе -

Я - в запое стиха, я - душа на запоре.

Мир бесспорен, но это не я, он за мной

Будет молча идти, вдалеке, стороной.

7.11.02г.

***

Время нас молчать уговорит,

Нас запрёт в живые словари.

Содержание мы станем пробегать,

Перекладывать, подгадывать, сжигать.

7.11.02г.

Реминисценция

Мир ещё стоит на трёх китах,

Черепаха дрыхнет в черепах.

Панцирь освещается луной,

Око заражая тишиной.

Опирался мир всегда на трёх китов -

Но когда в нём доставало тёплых слов?

Хоть глоток, да можно кипяток -

Да любви ошпарить говорок!

Мы на трёхконфорочной плите

Жарим век о брюхе и хвосте.

И прижатая к огню сковородой,

Рыба дышит пеной золотой -

Ни мертва любовь, ни свята, ни жива!

Душной мяты сонно просит голова.

Я ещё в муку её макну,

Жабры в масло мельниц окуну.

Как давно не пили жернова? -

Из хрустящего в заломе рукава,

Не оставь меня без хлеба и любви -

По зерну, по косточке дави.

Плещет око мелкой запятой,

Дышит запеченной красотой.

Ты на стол мне, море, подавай,

Пахнущий острогой каравай.

ноябрь 2002г.

***

Друзья, вы слышите, друзья...

Не выпущу тяжёлый звук.

Из рук...

Неба, календарного белья

Полная корзина - букв.

Белух.

Как утюг, разгладит время

Мякоть волн.

Даст тефалевое семя

Шва пропол.

Сердце учится, взрослеет -

В бельевой.

Как чугунный, тяжелеет

Разговор.

След останется на сердце -

Перьевой.

Невесомости родной береговой.

8.11.02г.

***

Что вы спорите, друзья?

Мимолетные картины

Выгнули дугою спины,

И отдёрнули шипя

-Словно кошка от тебя

Осторожно прячет лапу -

От теней подушку лампы,

Шаря тапку бытия.

Ткань, впитавшая испуг -

По доске плывёт, гладильной,

С пару прыснув скарлатиной,

Многопалубный утюг.

Между вымыслом и жизнью

Шее белой хорошо -

И, как парус, локоть виснет,

И под сердцем майку жжёт.

За окном слепая тьма.

Тишины не различая,

Злятся, тикают, дичают,

Сходят ходики с ума.

8.11.02г.

Здравствуй... (****)

Здравствуй... хочу тебе написать...

Идёт снег, знаешь, так человек, услышав:

Собака лает, спохватывается - на ночлег

Не впустит его никто - он дальше себе бредёт.

Так, в прошлое удаляясь, как нитка в ушко иглы,

Дорога вошла, дворы, щека, темноты касаясь,

В пространство иной игры, как плёнку, за взгляд цепляя,

Проматывает столбы, на кадры разбившись тьмы.

Так, титры бегут в конце, в экране проделав щель -

Снег чертит свои штришки, как будто замазав цель,

И, объективно, мир цел - едва ли мои стишки.

Едва ли я так хотел... стемнело давно, метель.

И каждый в метели шаг сродни переходу границы.

Есть разница в духе провинции, в одежде, валюте, вещах -

Различия нет в сердцах, в цветных, черно-белых снах,

Погоде, едва ли меж лицами, их тянется вереница,

Также в других вещах - фауне, флоре, воздухе,

Количестве пищи постной, скоромной, в питье

И в равнодушии костном, равно - в душе детей,

Радушии, в перекосах - разница есть в житье.

Единогласье в вопросе - дома сидеть в метель.

Переходя границу света, настигнешь смерть.

Не переселиться мысли, ей можно только сметь

В будущее пуститься - лучше, чем вдаль смотреть.

Видишь, мой слог засыпан прежнею суетой,

Так уменьшается видимость всего, что хочу сказать,

Пространство так не воздержанно - из темноты глаза

Осматривают мир, как истину - нижней ловлю губой -

Холодные, как прожекторы, выхватывают меня,

Тень, открытую форточку, антенну, замёрзший звук,

Скрестив на всём снежные косточки, высветив "не пущу",

Лепят свободные векторы - в снежный попав заряд.

Жизнь затихает наспех, как потерявши речь,

Старенький телевизор едва ли к себе привлечь

Может улыбкой растра, только его б не сжечь

О беспорядок жизни ежевечерних встреч.

Жизнь затихает, растут сугробы, слой тишины

Уже достигает толщины гроба, вес тишины

Перевалил за тяжесть греха, это вес моего стиха!

Чистота его - ужас микроба, на нём зима всходит сдобой.

Мука - быть засыпанным снегом, веком.

Без ночлега в пути - человека, жилья впереди,

Без эха, ибо эхо первое сбила метель со стрехи,

Разыгравшись, стихия первым делом вредит

Ориентиры звука, затем ориентир земли,

Затем уже память лиц, простор для полёта птиц.

Что собственно не сулит возможности не остыть

В вакууме тишины - нет никаких улик...

Здравствуй... хочу тебе написать...

Видишь, пытаясь быть нежным,

Путаюсь в чём-то смежном.

Бегаю, петляю, словно русак

Будто бы пытаясь пересказать

Всю тишину берёзовой рощи,

Следы своего бега начинает вязать,

А надо бы.. - надо храбрей и проще.

Метель - трафарет молчанья, ты слышишь,

Затишье - меж нами - итог отчаянья.

Так природа, дичая, - естественнее и ближе.

А почтальон наверное конверт доставить встаёт на лыжи.

9.11.02г.

***

Стасу Михайлову

Маломальская текучка

Наших жизненных причуд -

Нам до лучших дней получки

Тратить, тратить жизни чушь.

На трамвайное либретто

Мы сменяем Шапито,

И бульварная манжета

Трёт заношенный картон.

И ладони тонких кровель

Держат линии смычок,

А ещё, бывает, с кофе

Коротаем вечерок.

Мы всего не успеваем,

И припёртые к стене

Снами, знаем, забываем,

Вспоминаем, нам - в Манеж.

10.11.02г.

***

Я закрою на глупость глаза.

А в глазах шатается сердце,

В мир прекрасного сломана дверца -

Да, и страшно взглянуть назад.

11.11.02г.

***

Ни тебя не переделать, ни меня.

Вместе отломили от огня.

От сухого дерева страстей -

Тлела рана несколько недель.

Ты меня возьми, да рассмотри.

Но глаза, пожалуйста, не три.

Ты меня при свете дня увидь,

И на грешном свете можно жить.

Я тебе желаю красоты,

Пожелай мне воздуха и ты.

Но теперь мы можем говорить:

Будем жизни дерево любить.

11.11.02г.

***

С.М

Хотел, брат, вспомнить не свою - да позабыл...

Свою. - Оговорился - Смерть

На два не делится - черту ещё суметь

Не в знаменателе, в числителе узреть.

А чаще, что черта и ни причём -

Но просто одиночество плечом

Ведёт, ведёт и замыкает круг,

И в степень идеальную сам звук

Не мог быть возведён, и так исчислен,

И самый верхний мир бессмыслен -

И я там был, и там моя душа

Стремилась цифру с музыкой мешать.

12.11.02г.

***

Слова! Слова! Слова! Слова!

Куда слетаетесь - осиная орава!

Мне и без вас болячек что ли мало? -

А муза вскрикнула, и вскоре умерла.

шутка

Слово моё черно -

Посмотри за окно.

Грязный ноябрь небрит,

Нутро его горит,

Он - неофит декабря.

Не зря приходит зима -

новая вера похмелью.

***

Мы себя самих не знаем,

И другого не поймём.

О душе поём, о рае,

В мраке носимся густом.

Тупиков не освещаем,

И не видим, где пути.

И резьбу свою срываем,

Смысла лет не развинтив.

Ничего не обещает,

И горит душа, свеча -

И сама себя стращает,

Не сгореть бы сгоряча.

Закрывает нас на пламень

От грядущего Ничто.

Треплет, треплет языками,

И разводит нас ключом

Речи, красными строками.

11.11.02г.

***

Скромная работа у души.

От души никто не убежит.

Звёзды, словно лампочки, жужжат -

Территорию завода сторожат.

Мысли изречённые - есть лжа,

Поработай, всласть и не спеша.

Ну, зачем же искры высекать,

Если можно сказку рассказать.

Как сияют тихие глаза,

Так и происходят чудеса.

Вспархивают Чистые пруды

Узелками птичьей бороды.

Их манок сними и развяжи -

Лунные попробуй беляши.

А умеешь время коротать,

Небо постарайся угадать.

Ты рисуй, раскладывай пасы

Среднерусской, в прикуп, полосы.

Или в сердце пульку распиши.

Если ночь и время - кривошип,

Разложи созвездий чертежи,

И чини комет карандаши.

Поработай, всласть и не спеша.

И черти, учи меня душа.

ноябрь 2002г.

***

"Ну, что ты выдумщица, что ты натворила"

В. Долина

Ничего не жди, не думай.

Не пытайся изменить.

Под тобой молчит Везувий,

С ним не надо говорить.

Он тебя поднимет на смех,

От тебя испепелит,

Он в желудочном оргазме

Смыслит больше, чем в любви.

Уходи, побойся градин,

Пожалей себя малыш.

Ветвь искристых виноградин

Чего ради подпалишь?

Ничего не жди, не думай.

Древо высохнет в скале,

Как улыбка нильских мумий,

Очерствеет ветвь в смоле.

Чего ради в римском граде

Станешь статуей цвести,

Если мне к своей ограде

Толщь Земли не отнести.

Ну, не стой, родная, насмерть -

Золотая медалист -

У вулкана лёгкий насморк,

Город заревом залит.

Ничего не жди, не думай.

Птицей стань и улетай.

Колесо горит фортуны,

Треснул бога пьедестал.

Ничего не жди, не думай.

Превращайся, не гадай.

Фатум твой в хрустальном шуме

Виноградного куста.

Ты послушайся, послушай:

Изменяйся во плоти.

Почва жарче, почва суше,

Корень... дева... не щади...

19.11.02г.

***

Не знаю, что написать.

Человек, который не знает

Что написать, видно не жил.

Сторожил своё счастье, сад

Души, не увидел ни сам, не

Подсказал никто, что в саду

Никого, пустота его

Цвела, цветёт

С каждым годом гуще,

Плоды по осени наливаются,

Лиловеют, потом осыпаются

Их время плющит,

Весной приходит сеятель - туча

Всё повторяется.

Позавидуют райские гущи

Ясное дело, спущен

По такому поводу мозг с цепи.

Но не ради охраны, драный,

Как пёс, охрипший, сопит

В долгих поисках истины,

Раны заработавший честно,

Ищет, как бы привить

Этому саду привычку жить

Не одним задним планом

Многолетних теней,

Но хотя бы отчасти пьяным

Деревом пламенных февралей.

Тропа не ведёт никуда.

Сад в запустении.

Дыр в заборе несметное множество.

Поджидаю подмножество

(В неусыпном бдении)

Рук, которым сорвать,

Своровать пустоту я не дал.

21.11.02г.

***

Когда все кончилось

как раз начинались

сумерки

Она поправила волосы

посмотрела в окно

скомкала какую-то бумажку

и бросила на него свой взгляд

взгляд-прощай-детка

взгляд-умолять-бесполезно

взгляд-где-то-здесь-была-моя-шпилька

просто - взгляд

и когда он все понял

он принял его

открытой грудью

без сожалений

потому что все уже кончилось

в этот вечер

Оксана Игнатьева

(1)

Здравствуйте, Оксана.

По правилам хорошего тона

Я должен представиться.

Я давно уже в сане

Белой вороны

на этом сайте.

Или то, что от меня останется.

(2)

Я - деталь фона,

Раковина граммофона,

Я - крик плафона,

увидавшего свет.

Ну, а если кого напомнил,

то учтите, его уже нет.

(3)

Буду вежливо дерзок.

Не хочу защищать отрезок

Обстоятельства действия, времени,

Иррациональность его не в теме, не

В просыпанном семени, не...

Ясно, что окончить его можно

И близко, и далеко.

Ясно - что неотложно.

(4)

До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до.

Помните? - Чужая пластинка.

Вымарать речь чернотой суглинка

Но оставить вес ей, как у былинки,

Самому - на дно, под горящий торф.

Слушать Пласидо, сиречь Доминго,

В ожидании катастроф.

(5)

Кстати, кому не нравится, можно Глинку.

Под видом новинки, вклинишься в стаю

Стула переплетённой спинки,

Чувствуешь, крылья сами собой вырастают.

Мало ли, что чудес не бывает.

(6)

После - бегущие человечки, картинки,

Шпиль колокольни, конечно шпилька,

Шнурки, колготки, часы, ботинки,

Собственно говоря, шнур, питание, вилка -

Прочие метафоры "я", ухмылка.

(7)

Вечер, и кончившаяся бутылка.

Тут и окончить бы эту речь,

Если бы не течь ночи,

Хочется сразу предостеречь,

Всех различивших во тьме слов почерк.

Встретивший грудью рифы,

Теряет плавучесть,

Приобретая устойчивость.

Я потому заменил певучесть

Чувства ядрами рифмы,

Некую неуступчивость

Приобретя во взгляде,

Что, находясь пусть всего лишь в ярде

От неминуемой гибели Санта-Марии,

Всё-таки борешься со стихией.

Это ты совершенно напрасно,

Будь хоть Попов, и плаваешь брасом.

22.11.02г.

***

Побороть себя не в силах,

Мы считаемся с собой,

И ведёт нас жизнь курсивом,

Не затоптанной тропой.

Гонит с яростью слепою

По тропе и без тропы,

И выводит к водопою

След копыта и стопы.

И горчит вода слюдою,

Размельчённой пустотой -

Из ладоней ноздри поит,

Воздух заячьей губой.

И опять ведёт неспешный

Безутешный разговор,

Ткёт незримо мир нездешний,

Дрожью вышитый ковёр.

Жизнь уводит нас отсюда,

Как скрывала до сих пор.

И выходит чудо-юдо

На размашистый простор.

И плутает, и плутает

В шубе заячья губа,

И звезда дрожит и тает,

Словно в прорубе судьба.

25.11.02г.

***

"В игольчатых чумных бокалах

Мы пьём наважденье причин,

Касаемся крючьями малых,

Как лёгкая смерть, величин.

И там, где сцепились бирюльки,

Ребёнок молчанье хранит -

Большая вселенная в люльке

У маленькой вечности спит."

О.М.

Широко раскрытыми глазами

Вечность смотрит на людей.

Ей расти и жить меж нами,

Среди сверстников детей.

В праздничном убранстве спальни

Злая будничность гостит,

Свет паденье в угол дальний

Из-за кромки штор скостит.

И пройдёт по спальне шёпот,

Как нечёткие года,

Молодой вознёсся опыт,

Дом покинув навсегда.

Спать на мягких покрывалах

Станет, тихая всегда,

В узнаванье зазывала,

С твёрдой родинкой у рта.

27.11.02г.

***

Ты своё признаешь имя,

И полюбишь эту жизнь,

И возьмёшься, как за вымя,

За высоких сфер кубизм.

За соски сырых новизн

Ты ухватишься ручонкой

Небо полное давить

Струйкой бреда, жаркой, тонкой.

Первой дроби бьёт прилив

В дно и стенки чистой миски,

И вершится перелив

Двух сосудов звуком близких.

Рук простых живём движеньем,

Полним смыслом бытия,

Страхом головокруженья,

Пенкой крови дар мутя.

И читаем, или пишем

Или точим карандаш.

И топлённым жаром пышем -

Выпей, вымоли - отдашь.

28.11.02г.

Декабрьские стихи

***

А в глазах моих перья павлинов -

Что-то нынче накал невелик.

Не велит мне срамная детина,

Словно лампочку, выкрутить крик.

Ты, со мною кивавши на дык,

Что я сделал тебе верховая?

Ты - душа, а пошла, как кривая,

И сглотнула мой свежий язык.

Я под люстрой, под мордой столетней,

Под нависшей охариной слов,

Словно злак зерновой, многолетний,

Поднестись и сжеваться готов.

Прорасти и смолоться готов,

И трястись в полуспаленке лета,

Чёрной копотью ломкого бреда

Под горячим дыханьем основ.

Я с тобою такой не таков!

Я пока постигаю затменье,

Наступившее с жадностью слов -

И приду к совершённой измене

Без надежды на кров твой и зов.

01.12.02г.

***

Каина, Толомея, что грядёт?

Уже в пути, читаю взгляд за взглядом:

Идут, визжат, мычат алле-парадом,

Дит души бедные, как семечки, грызёт.

Ужели к нам сознание придёт?

На дне зрачка, на дне его и рядом

Пёс Герион улыбку кроет матом,

Уступами, чернотами несёт.

Приду, приду, Каина, Толомея.

Девятый круг, куда приводит друг -

Где оболочкой радужной черствея,

Пластается воронка в мёртвый круг.

Что кожица, что дивные чернила?

Срезаются обильные слои,

И жизнь себя сама не обелила,

Так пусть хотя бы муку утолит.

3.12.02г.

***

Я тебя понимаю, провидец.

Дай мне тексты сложнее прочесть.

Дай понять и прочувствовать весть,

На каком я кругу к "Nova Vita".

Твой язык, разорённый на si,

Как он внятен мне, близкому к соли,

Вслух просыпан, зернист, замусолен,

И затёрся, как шашки такси.

Как воскреснуть погибшей Эгине?

Или это обычная месть? -

Мне, примкнувшему к вечной богине, -

Я в Элиде бежал от эриний! -

Мне к элите стремящему честь,

Не медведица светит, а крест.

06.12.02г.

***

Ворона с ветки улетела,

Земная всколыхнулась тишина -

Неземная, земная измена.

Золотые деньки и дела.

Неудобная точка касанья -

Выпадай, нагружай немота,

Отягчи полетевшие сани,

Проверни, проворонь прямота.

Отдаю на закланье привычки,

И единство, что в людях искал,

Достаю разноцветные спички,

Растоплю молоко, облака.

Вот так просто без всяких рецептов,

Если раньше съедались слова,

Выпей неба холодную цепкость,

Разогретый в ладонях овал.

Мы так любим придраться к названью,

Если ты не его целовал,

Оформляй первозданную тайну,

Тишины стеклодув, стекловар.

Обними и почувствуй наивно,

Как выходит рассерженный пар,

Оформляется интуитивно

В сердце пуганном новый удар.

08.12.02г.

Сон номер??? Одиночество вдвоём

Похоже на яйцо, на шар.

Похоже вылуплено то же,

Что каждый втуне содержал,

О чём и повторять негоже.

Стеклянный комнаты овал,

Неприхотливый эллипсоид.

Здесь двое, только их слова

И пол с запретной полосою.

Никто не может перейти

На половину половины.

И прочь нельзя никак уйти,

И тщетно в стенах ищут спины

Хотя б зацепку, уголок,

В котором можно задержаться,

И завернуться хоть в клубок,

Но на глаза не попадаться.

Такой урок. Лишь подойдут

К черте заветной, руки тянут,

Кричат, но звуки сухо вянут

Как в засуху хиреет пруд

Беззвучной покрываясь кожей,

Впечатав рыбу в тесный круг,

Сердца их бьются в грязи мук

В стеснённом судорогой ложе.

Так лица этих двух в стекло,

Что вырастало между ними

Впечатывало, - так влекло -

Тому причиной сменный климат.

Чуть отойдут и слышен звук,

Ещё назад и стенка тоньше,

А вжав лопатки в дальний круг

Друг друга чувствуют до дрожи.

А если кто-то вдоль стены

Шагнуть попробует навстречу

Под ним мастика брызги мечет,

И все попытки не верны.

И так двух душ одна каморка

Дав каждому владеть в себе

Лишь половиной, в поговорку

Ввела у них "держись в себе".

Я лишь себе, а ты - тебе,

И только взгляды проникают

Сквозь возникающий рубец.

Но взгляды слов не понимают.

Сердец и ртов не раскрывают,

Им снова хочется идти,

Но середины не пройти,

И снова души их страдают.

9 декабря 2002г.

см. "Одно стихотворение и балладу о преданиях"

***

Очень просто всё объяснилось.

Бриарей, Эфиальт не смогли

Перводвигатель с бешенной силой

Раскрутить в оборотах Земли.

В огороде рождённые дети,

Приземлённый с рожденья народ,

Вы, достигшие роста столетий,

Взгромоздили кремлёвский курорт.

И пошли, предводимые Отом,

Развернуть орбитальную ось.

Достигается кровью и потом -

Вот как небо, ты вдруг порвалось!

Белый свет мне из облака светит,

Жуй свой орбит, по "клаве" стучи -

На планете таинственной третьей,

Из тифоновой сотни ручищ

Мир попал в волоконные сети,

Небо, сможем тебя мы зашить?

Ты за жизни поставленный крестик

Взяться дай, чтоб любовь закружить.

13.12.02г.

***

Гордись! Ещё я жив, ещё не умер я.

Мне дела нет до трезвой середины.

Я жив тобой, но кругом жить единым

Нельзя, как не пройти одной волной моря.

Молчи! Не раскусив, не знаешь, где болит!

Меж тем и тем, меж первым и последним

В ничтожестве, в беспамятства передней,

У врат мне не топтаться в поиске молитв.

Гадай, иль не гадай, ты просто ворожила.

Ключи же, Пётр, на место положи -

Учись! Ах, если б небо также вот душило,

Я никогда б не ведал, что я жив.

14.12.02г.

***

Бог есть любовь. Хруст под стопой.

Насмерть с собой говорю.

Звук неземной, свод голубой

Правил судьбы к декабрю.

Бог есть любовь. Чувствуй стопой

Землю озвучивший наст.

В след за душой, вместе с тобой

Холод у встречного красть.

14.12.02г.

***

Ладно. Все пишут, как могут.

У меня и слов то нет, одно бешенство.

Все современные девочки Йогой

Любят любить или тешатся?

К чёрту! Лучше сундук и бутылка.

Йо-хо-хо, а душа неброска.

Лучше в мужской руке нож и вилка,

Чем удобненькая матроска

На голое тело, на голое тело!

Ах, девчонка, чего ты хотела?

Море для нас вот женское тело.

Каждый, кто выжил в море - мужчина!

Ах, девчонка, погибну в пучине.

14.12.02г.

***

Тебе ни тени упрёка,

Поэтому свет тушу.

Я, чистую ясность ока,

Надеюсь, что заслужу.

Глубокую ясность ока

С утра затмевает свет.

Не знаю, каким-то боком

Я чувствую: тени нет.

16.12.02г.

Ремикс

Тебе ни тени упрёка,

Поэтому свет тушу.

Я, чистую ясность ока,

Надеюсь, что заслужу.

Глубокую ясность ока

С утра затмевает свет.

Не знаю, каким-то боком

Выходит, что тени нет.

16.12.02г.

***

Ну, куда мне уйти от молочной беды?

От взошедшей в степи непутёвой звезды.

Колокольчик, колпак - оглушил, и накрыл-

В световом подпространстве я слеп и бескрыл.

Я направо пойду - сколько лет утечёт,

В жёнки посох дорогу с приданным возьмёт,

Со следами зубов на грудастых камнях,

С синяками души на побитых словах.

Я налево пойду - глухомань и пузырь,

Нетопырь под брюшком разомлевшей воды,

Под слоистой листвой вечно-юной шизы,

На шнурке мой язык, мой язык-поводырь!

А я прямо совсем никуда не пойду,

Чтобы не было дальше поэта в роду -

Чтоб не гибнуть любви, я провижу судьбу,

В небо взор вылетает, как сажа в трубу.

17.12.02г.

***

Мы - десятая вода на киселе,

Как буржуйка печке на селе.

Вот и славно, можем быть вдвоём,

Согреваясь внутренне, в своём.

Что у нас на праздничном столе?

Выпьем, чтобы нам навеселе

Разговора жар не упустить,

И друг друга взглядом угостить.

Если станет нам не по себе,

Пили - ты во мне, а я - в тебе.

декабрь 2002г.

***

Неизбежного не избе...

Выло ночью в печной трубе.

Толи руки дрожат, толи ток

Взора пьяного на восток.

Мимо улицы, мимо дней

Белозубая дрожь в окне.

Губы, вспухшие от вина,

Путь-дороженька не видна.

По заулочкам, по дворам

Кто-то тень у меня украл.

Мне по следу с мешком пора,

Я соседа смешу с утра.

Солнце в горницу позову,

Да по имени назову.

Неизбежного не избе...

Струйка алая по губе.

18.12.02г.

***

Много сини в этом мире, много глаз.

Ну, конечно, милая, всё было в первый раз.

Так кидаться отчуждённо на других,

Будто нет у страсти лучшего слуги.

Сколько было их, и сколько у меня?

Всё равно тебя люблю один лишь я.

Только, видишь, это сказка без конца,

Доведённая приправой бубенца.

Это связка - всё задаточки кривых,

Вылетающих на главный в жизни стих.

Толи тройка, толи пара, толи мил,

Кто там мчится, сердце в пену заудил?

Чуешь, морды у зверюги таковой

Нет - и мчишься без оглядки в лобовой.

Вот так сказочка - наваристый супец,

Да развесистый, звенящий бубенец.

Много сини, много ветра, много чувств,

Бубенцов подсыплю зверю, хлопочу.

19.12.02г.

***

Скрип твой, петелька, узелок,

Что из дома-то уволок?

Или это твоя судьба,

Или брошенная изба?

Под забором, да лебедой

Бог с тобой, ржавость, бог с тобой.

И в окошке твой пышит ус,

Облизав деревянный брус.

Нет хозяина, нет жены,

В печке чёрт - бельмо белены.

Ах, ты скрипушка, серый волк -

Что царевича не сберёг?

20.12.02г.

***

Его кололи, как куклу Вуду,

А он смотрел - шептал: буду, буду.

Его подталкивали и ждали,

А он не шёл, шептал: darling, darling.

Ему придумывали характер,

А он был тактик, а он был практик.

Его любили, его учили,

А он: Лючия, моя Лючия.

Его пытали и приручали,

А он брыкался почти случайно.

Его узнали весьма детально,

А он - не тайна, а он - летально.

Его кололи, но не сжигали,

А он - не больно, а он - шагаю.

20.12.02г.

***

Как молочную твою красоту,

Рвали у меня молодую версту.

Брали шёлкового взора шнурок,

Да привязывали узлом за порог.

Уговаривали умней, верней -

Набухали, как дёсны, снега к весне.

Да и дёрг меня, за рукав не держа,

И пути не лишив, да придётся бежать -

Да придётся дышать, тем, чем раньше дышал,

Да мне привкус судьбы никогда не мешал,

Будет узнан ещё вкус деньков золотых,

Будет чем прожевать свой кусок пустоты.

А пока сводит дух, и пока боль сильна,

Ты - одна, я - один, и дорога одна.

20.12.02г.

***

Да, уж я бы и попросил.

Да, уж я то и попрошу.

Да. Ты видишь: прошу, прошу!

Что сам в жизни бы пропустил.

***

Всего два цвета - чёрный, белый.

Всего два слова: да и нет.

А между ними табурет,

С тарелкой чернослива, целой.

И если вечер, значит - первый,

А если месяц, то второй.

А если... но не сдали нервы,

И значит, может быть в другой...

Всего две боли - та и эта,

Всего двух жизней: этой, той.

И симметричность табурета -

С тарелкой белой и пустой.

21.12.02г.

***

Декабрьский день. Скат крыши. Снег на крыше.

Тень водостока прописью кладу

В письмо к тебе - а много не напишешь,

Когда рука с сознаньем не в ладу.

Прости меня за ясность созерцанья,

За расширение воронки в небеса,

Когда я был кругами ада занят,

Творя твои бессмертные глаза.

Розовощёкое отчаянье, как сладко,

Хрустит тот взор, чьи песни пролиты -

Вся наша боль - небесная облатка,

Вся наша жизнь - зачатки красоты.

Сорви меня, дави меня, зови!

Двор полукругом, немощь лавки, локон.

Я прорастаю зёрнышком любви -

И плотоядно видящее око.

23.12.02г.

***

Я потерялся в сумерках души,

Среди дремучих слов,

В еловых кривотолках.

Сначала мне бесхитростно везло,

Пока я шёл по краю книжной полки.

Но я внутри огромного клубка,

Где память - нить, единственная дружба.

И чувство размоталось до пупка,

От плоти и родным, и самым нужным.

Но, как легко в рожденье заблудиться!

Любимая! Пещеру покажи,

Где я тебя, как первую волчицу,

Рискну и научу точить ножи,

Наскальный быт зазубривая в лицах.

23.12.02г.

***

Ну, три-четыре.

Улыбнёшься то едва.

Буквы большие -

Маленькие слова.

Как ломается! Любовь - первородка!

То заложит её, то ноздрю

Разорвёт - хрустит перегородка -

Полюбуешься на дело чистых рук.

Пусть горбинка, дробинка, изюминка.

Пусть такая живая - пропал,

Искривлённые памятью сумерки -

И не дышится, и не судьба.

25.12.02г.

***

Чушь собачья, чушь ничья,

Рыбы чёрной чешуя

Смотрит в рот из-за плеча,

И пришепточки жуя,

Присоседствует, приврёт,

Немоту твою оценит,

И безумству подпоёт -

Взгляд железной ложкой вспенит

В ужас вмёрзшие уста -

Ты совсем один на сцене,

И не дышишь неспроста,

И не любишь неспроста -

В голосе былые тени

На оставленных местах.

И читается с листа

Не обугленное время,

Заварного легче крема,

Одинокого труда.

27.12.02г.

***

Толи помнишь обо мне, а толи нет.

Неизвестностью доволен я вполне.

Неотправленный отравленный конверт,

На мове всё совершится, на мове.

На стене луны серебряный кларнет,

И закрытый на три буквы кабинет.

Сколько пишется красивой ерунды

В несказанности единственного ты.

В изнурительной, отчаянной борьбе,

В уздяной сорочке слова ешь и пей!

Только что же, словно тени, всё кривей,

Скрипы от заржавленных дверей.

Заплывают, западают - и в рукав -

И дрожит строка вертлявостью сука.

Толи ветер это, ветер или вой,

Или что-то с непутёвой головой.

Только так, и только так, и дважды два -

Кому смерть, кому отрава, трын-трава.

Но в сердечке, но в уздечке золотой,

Налюбуешься на лунный водопой.

Набалуешься, насаженный на сук,

Толи сердце отломилось, толи звук.

30.12.02г.

Январские стихи

***

Как всего нам проще умереть?

Знать, в себя, вовнутрь посмотреть.

Ночь. Ворона каркнула в груди:

Уходи, уходи, уходи.

Проходила бабулька с клюкой, -

Что красавец - милый, дорогой? -

-Что ты бабка, видишь я, как все,

С пылу, с жару - в собственной красе.

И порхнула по мне злая тень,

Вкривь да вкось, да прямо за плетень,

И по крупу меня, хохолку -

Думал: завтра в яму сволокут.

Но пошла она, растаяла, ушла.

Будто бы и вовсе не жила.

Я, как вкопанный, стоял да и заржал -

Подражал вороне и дрожал.

3.01.03г.

***

Гирлянды, кольца, стаи, ивы,

И щёки окон в переливах,

В них фиолетовый удар

Пощёчин стёкол, дуг моста,

Другого мира, врозь с железом.

В нём правит амазонка жезлом,

Он друг её, седло и плуг -

Мне пахнет чувством, телом звук.

4.01.03г.

***

Звук продолжает мне уста,

Я весь сжимаюсь в ножке слова.

Устал и, чая каплю крова,

Мне кантик дантовский предстал

Бутоном донным, многоглавым

И аргусоподобным, алым -

Любовь, и кожа хороша

Под маслом слова и ножа.

4.01.03г.

***

Душа моя темна и невесома,

И ласково лазурье палача -

От дел оторванность, слов нежностью тягча,

Меня уводит в сторону от дома.

И тычет мне, и мы уже знакомы.

Так первый вес берут мои слова -

Отравлен воздухом, забыта голова,

И тело тяжелит любовью и законом.

5.01.03г.

***

Я такой же, как ты,

И такой же, как он -

Электрички оторванный стон.

Люди спят, словно ложки в стаканах.

Им отхлёбывать сон,

Мне распробовать звон,

И хлебать гонорар из-под крана.

Мне связать два узора и свой кругозор,

Замороженный мир

И пылающий взор -

Люди спят, словно ложки в стаканах,

И любовь с рафинадной охраной.

5.01.03г.

***

Вглубь России уехали. Избы.

Мне всё больше хочется спать

В древесине яичной, мучнистой,

Под бревенчатым снегом пропасть.

Искривился дорог позвоночник,

И стальные зудят провода,

Словно нервы натянут подстрочник,

На полях ключевая вода.

Троеточие галок и кладбищ.

Я воочию вижу тебя,

Лёд сосновых и храмовых пастбищ

С дуговой затаённостью лба.

5.01.03г.

***

Я - отчаянный трус полустанка.

Вдоль по линии, лавке - к скобе.

Выворачиваюсь наизнанку,

И всё ближе и ближе к тебе.

5.01.03г.

***

Любви не предал я, и значит - смерть.

В глаза смотреть! - Но что же я не плачу?

Я пробовал и пошлость, и удачу,

Я пробовал, чего не знает змей.

И всё же я не с ней, и нет её со мной.

И снова безотчётно плодоносит древо.

И красной мебели заласканная Ева

Пред мраморной адамовой стеной.

Горит светляк, царапины на тумбе,

Чуть плодоножки скованный резец

Мне дарит запах - слов велосипед -

И ангельский для правки образец.

5.01.03г.

***

Бородавчат это край и узловат,

Лиховат и даже в чём то виноват.

Только в чём и сколько

Вызнать не берусь.

Под отросший ноготь вросших

В землю крыш забьюсь.

И не вытащишь меня, не сковырнёшь -

Резать или рвать, и с корнем оторвёшь.

- Как живёшь? - Всё глубже и черней,

Как Россия от верхов и до корней.

5.01.03г.

***

Черствеет девятое небо,

Вокзальные тени плывут

Бесчисленней, спутанней - врут,

Не верю в их слепленность слепо.

Рассудка высокая крепость

Живит обводные пути,

И лиц многочисленных слепок

За слепком дорога твердит.

6.01.03г.

***

Тьмой сухой мороз надушен,

На язык слегка горчит.

Ход вещей, как сон, нарушен -

Лишь кукушка не кричит.

Шоколад любви надкушен,

Губы в сладко-золотом -

Чёрный вкус все чувства душит,

Ловишь воздух жадным ртом.

В механизме заводном,

Как в щелкунчике под ёлкой,

Что-то щёлкает негромко -

В небе звонком и пустом.

Шьются шишек позвонки,

Тьма линейна, как клеёнка.

Лёд отхрустывают звонко

С ростом новые деньки.

В продырявленном чулке,

В тьме матерчатого хлада

Не осталось шоколада,

Лишь фольга огня в руке.

12.01.03г.

***

Потолки, как мысли, низки

Или, правильно, низки.

Дорогая, выпьем виски,

Мы как стены, ни близки,

Ни назад отдалены,

Ни вперёд своёй длины -

На своём стоим и дышим -

Под отдельной личной крышей -

И в глазки дверей глядим -

Но наш взгляд непроходим.

12.01.03г.

***

Я то думал: всё ты понимаешь,

Ничего тебе не объяснял,

В облаке блистательном сиял -

Тихий взор за ясный принимая.

Я страдал, как молния живая,

Раскалял в ладонях и колол

Чашки чайные, и трясся тучей стол -

Смерть высокая - забавная кривая,

И сетчатка, как земля, сырая -

Верхний пласт поплывший отслоить,

Заземлить, расширить, остудить...

Ты сказала: есть одна прямая,

Рай открыт, вернёмся, есть ли смысл?

Боль усладой вкуса отомстила,

Чуть жива, а пиром отшутила

Всю мою загубленную жизнь.

12.01.03г. (05.02.03г.)

***

Не было ни плача, ни погони,

Не было сюжета для кино.

Только краткой линией одной

Стало больше на её ладони.

Ты прости, что глупо получилось -

Стёкла слышали, как нёбо сорвалось.

Головы втянулись, как вопрос,

И провал - и небо покатилось.

Черепашья жизнь, жевали челюстями,

Переваривали шапок суету,

И насытились пластинчатыми днями,

Облюбовывая улицу не ту.

13.01.03г.

***

Ты устал, не как зверьё,

Или ленью человечьей.

Слаб, как воздуха предплечье,

Первобытное сырьё,

Красота снегов овечья,

Первой родины чутьё,

Родословное нытьё, -

Как откормленная вечность.

Тень сбегает в бесконечность,

Спит берёзовый конвой,

Тишины прыжок беспечный,

Тяжкий, бренный и живой.

Зверь нацелился на вечность,

И с подсвечником в руке

Над твоей дорогой вечер

Мочит звёзды в молоке.

Бьёт смертельный наконечник -

Волокнистый чуден жар,

И как будто на пожар

Ледяные смотрят свечи.

13.01.02г.

***

Удивительное вижу

Сквозь замёрзшее стекло -

Голубая мямлит жижа,

Мнёт и тискает тепло.

Голубая бьётся жилка

Сквозь замёрзшее стекло,

Это детская страшилка -

И на сердце отлегло.

Вот берёзовая марка,

На её земле Петрарка

Жил, и может Мандельштам -

Голубиный ком и гам.

14.01.03г.

***

Ире

Помни, суета сует.

Помни, прока в жизни мало -

Око женщину сковало,

Приковало к камню лет.

15.01.03г.

***

Сегодня с самого начала

Я знал, что сердце говорит -

Был выход в прошлое открыт,

Как мука, время истончалось.

Тень, словно слёзы, высыхала,

Тень, как Исайя, ликовала -

О тень, о шёпот покрывала,

Любовь в орлянку разыграла -

День чёрный - ставил на орла,

Свет белый - падал на орало,

Тень Лии в форточку дышала -

И в пене улица плыла.

15.01.03г.

***

Эту боль не выразить словами,

И слеза покажется фальшивой -

Знаешь эту пляску? - каблуками!

Не до правды, не до чести - быть бы живу.

15.01.03г.

***

Сыромятный воздуха ремень -

Вымочен в бульоне фонарей,

В чёрном мясе кожаных дверей -

Узел времени и жизнь без перемен.

Вымочен, размят, утяжелён,

Вытянут до будущих времён.

Оттепелью пахнет, сыромятней,

Влажным, безрассудным, непонятным.

Жизнь закручена, развязку не прошу -

Узел ссохнется, и в лёгких сразу сухость,

Затекают руки, тяжелит на ухо -

Жар - в беспамятстве над пропастью вишу.

Разлюблю, ослаблю, развяжу.

16.01.03г.

***

полумельком, вкось, к узде

под хмельком дрожащих пальцев

ты единственный вот здесь -

сердце, опытный скиталец,

жарь и вывези к воде,

чтоб суставами хрустеть,

зачерпнув в кушак купавы,

память горькую разбавить.

Память твёрдую размять -

И любить, и целовать.

17.01.03г.

***

Шаг, и снова я потерян

Для затерянных дорог,

Даром, что затарен слог

Мхом еловых погребков,

Хромотою теремков,

Языком двойных замков,

Дужкой сна утяжелённых,

И на скрипе запечённых.

Под чугунной бровью сон

В миф о смерти заключён.

Ключ не выдержал скрипучий -

Ели хрустнул ствол колючий.

Жизнь груба, упрощена,

Темнотой услащена.

Ей, как гирей, гробовая

Тяготится тишина.

18.01.03г.

***

Рыба чарку выпивает,

Кольца дымные пускает,

Кольца медные стучат,

А хозяева молчат.

Рыбе ряби не хватает,

И она слова глотает,

А за синими дверьми

Ходят пьяные огни.

Неизвестный и певучий

Манит рыбу звук тягучий.

И душа её горит,

И на ощупь говорит.

Зыбки гибкие картинки -

Спин соломинки, запинки

Катит рощи колесо,

Нажимает на висок.

Луга пёстрые простынки,

Сохнет берега косынка,

И тверда, как никогда,

Говорящая вода.

Не отдышится от бега,

В жабрах жарко дышит эхо -

Обруч неба золотой

Преломлён над головой.

27.01.03г.

***

Бес игольчатой свободы

Под бессонное ребро -

Зашивайтесь накрест годы

В звуковое полотно.

Где вас выльет мастерица

В кружевные облака,

Где прилепит небылица,

Как пылинку, на рукав.

Изумрудными шажками

В неразборчивом дымке -

Да морозными кругами

На окне и на щеке.

Перекрестными стежками -

Да в слезящемся ушке,

Вместе с нами, вместе с вами,

В лёгких, в жизни - в сундуке.

27.01.03г.

***

Подходящий город разговоров -

Берегись галдящих мостовых! -

Слово за слово, зацепочки, заборы -

Порычать, полаять на чужих.

Хватит мне толковников чулковых

Придержать, и придушить живых -

Своры слов порвут или распорют,

Выглядящего рвано, по-простому,

По-немому, по-иному, по прямому,

На коленках с ласточкой травы.

Обобщайте рыбу с головы! -

Расширяйте круг своих знакомых,

Хмурых, из кирпичного раствора,

Гулких, из глубоких коридоров,

И в гудках молчащих телефонов

Отвечающих всем мёртвым за живых.

22-23.01.03г.

***

Воздух сдвинут на станке,

Переложен по дуге -

Одеяло подоткну -

И, как куколка, в разладе

С восходящей грубой гладью,

Ткёт тончайшее стекло,

Тянет нить витиевато, -

Тонко жизни волокно -

Ты одна в таком наряде,

Напиталась лёгким ядом -

Кровь петляет в звонком ряде,

В невесомом сдобном хладе -

И окно приглушено.

22.01.03г.

***

Бант печальный приколол

К подлокотнику дивана -

Ты сказала: это рано,

Сделай правильный укол.

Взор мой брызнувший сверкнул -

Губы вздрогнули несильно,

И привитый рот уснул,

Подготовленный к насилью.

30.01.03г.

***

Друг друга и обижали,

И в чёрном держали теле,

Устали, но не сближались,

И главное, пролетели.

Так, не стиш, наблюдение

***

Жизнь сквозь пальцы утекает,

Мелким временем, сухим.

И песчинками сверкает,

Подмигнёт и заморгает

Лёгким, ложным, дорогим.

Но чего же мы хотим?

Многослойными кругами,

Частым ситом золотым

Под давлением, годами

Каменеет горький дым.

Так чего же мы хотим?

Многолетние кристаллы -

Граней рост необратим -

Растворимся в твёрдом сплаве

С ростом крепнувшей груди.

31.01.03г.

***

я сегодня односложный,

ты - святая простота,

всё двусмысленное ложно -

где же наша красота?

31.01.03г.

***

Пескоструйная машина теней,

Мелкою берёзовою дробью,

Крышу обкатала, голубей,

Ржанье дыма, и слюну дверей,

И обильное "поехали скорей",

И зимой не прилетевших снегирей,

Охру лиц - оранжевые хлопья -,

Локти улицы, троллейбусные сопли,

И колени поворота - колею! -

Колет сердце - вмятина. Терплю.

3.02.03г.

***

Плаха. Что же. Стою и смотрю.

Как в руке чьей-то сжата папаха,

И макушки соломенным пахнут

Говорком, понеслось: бляха, бляха -

Это солнце сверкнёт журавлю.

Простою, просмотрю, повторю.

03.02.03г.

Из "туда" в "оттуда"

Н. Ямаковой

Кефирная маска - эфир.

Лицо человека. Душа. Сувенир.

Кирпич и замазка. Китч. Бригадир.

Строительство новых домов. Квартир.

Skin on skin. Жива Саламанка. Сказка.

Сама-плакал. Следил, сопел на салазках.

На яйцеголовых смотрел с опаской -

Ревел, казался себе указкой.

Любил?

04.02.03г.

Комментарии: 11, последний от 01/09/2006.
Размещен: 03/03/2003, изменен: 01/09/2006. 124k. Статистика.
Сборник стихов: Поэзия, Лирика

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"