Мне следует ответить на один вопрос. Это очень важный вопрос и можно сказать что единственный, но прежде чем пытаться отвечать, необходимо его правильно сформулировать. Любая небрежность и все рассыпется в труху, в пыль и тлен.

Вопрос этот обязан начинаться со слова почему. Почему - это бур, это пила, нож или скальпель, это инструменты в руках разума, средства проникнуть за ткань, ширму, шкуру, грубую кожу бытия. Почему - всегда хорошее начало, острое, глубокое. В вопросе обязана быть и она, ведь без нее не было бы и вопроса. Так определившись с двумя, можно начинать подстраивать и остальное.

Почему она? Почему она была? Почему она важна? Почему она важна настолько? Почему жизнь моя закрутилась этим ураганом с нею в центре? Почему ураган разметал все на своем пути, но она осталась недвижимой? Нет, слишком расхлябано, несфокусированно, слишком просто будет запутаться.

Или может быть не она, а ей. Почему я ей? Почему я ей сказал? Почему я ей не сказал? Почему ей на меня все равно? Но меня не должно быть на этой картине, разве бы что-то изменилось будь это не я? Я - неважно.

Или её? Почему увидел её? Почему спас её? Похоже на правду, но не до конца. Почему её рука? Близко. Почему её лицо? В точности.

....

Где-то в местоимениях, уверен, скрывается ответ, или хотя бы его часть. Не только в самих словах, но и в значении самого понятия. Место и имя. Потому что каждый обязан быть хоть где-то. Отсюда местоимение. Сочетание человека и пространства, нечто изменяющее оба этих объекта, сливающее их в один. Вывески, ярлыки, таблички на дверях. Удивительно, как много тайного смысла может содержаться в одном коротком слове. Она. Она - это само собой Анита. Анита была тут. Это место и это имя были чем-то одним тогда, они существовали в одно время в одной и той же точке. Она, ей, её. Местоимения - безличные холодные две-три буквы, но когда произносишь их, когда наделяешь их своим собственным содержанием, то там в глубине этих округлых окон в чужую человеческую душу, там зарождается и свет, и тепло. Она была, ей говорил, её рука. Призрак принадлежности, связь между, мечта о ...

Но вот только она не была, и ничего я ей не говорил, а её тонкая бледная рука не сжималась в кулачок, и не стучала в дверь, и к дверной ручке не прикасалась.

И никогда, краем глаза даже я не видел облака ее золотистых волос неподалеку, не чувствовал запаха ее духов в коридоре, не слышал деревянного стука ее башмачков по лестнице вниз. И край ее плаща не прихватывал как гостинец как часть моего дома немного пыли и древесной стружки с собой в обратную дорогу. Так получается, что она не приходила ко мне до того, и сегодня не придет, наверное тоже. Это несправедливо и несчастливо, но это так.

Ах, Анита, почему теперь у всего твое лицо? Если только закрыть глаза, представить себе кого угодно, хоть проститутку, смотрящую с балкона устало, хоть мать, хоть старушку, что продает пирожки на соседней улице, хоть лицо той внизу. И даже детские рисунки, намалеванные углем на стене, напоминают тебя. А всего-то и понадобилось, что пара фраз, да улыбка. И все они: и фразы, и улыбки врезались как удары хлыста, и отпечатались словно шрамы на моем измученном теле.

Нет, она не придет, да я и не надеюсь. Хотя и звал ее неоднократно, но все это было так неловко, так сумбурно, что не поручусь за то услышала ли она меня вовсе. Конечно, понимаю и признаю: я недостаточно хорош для нее. Но разве кто-то достаточно хорош для нее? Разве кому-то другому удастся дотянуться до неба? Вот не удается и мне. И остается только каждый раз собирать заново с пола осколки своей гордости после неудач. Но неужели и я не стою чего-то? Не сделаю для нее все? Я пытался ей это сказать, но боюсь, что не получилось донести, не расплескав. Но я отвернусь от нее последним, я никогда не предам, я вынесу все несчастия, что обрушит на меня судьба (пусть это и звучит несколько пафоснее чем есть), и все ради нее, ради моей Аниты. Жаль, что у нее никогда не было повода поверить в меня, но может в один счастливый день мне и подвернется удача это доказать.

А пока облегчение мне приносят только что сны, но даже и там я не хозяин своих желаний, даже и там она бывает не всегда. Как будто и в этом нереальном мире у потусторонней Аниты есть свои посторонние дела и отличные от меня интересы. Но иногда мне везет, иногда перед самым пробуждением она появляется передо мной, утренняя и свежая, и тогда я знаю, что день выйдет хорошим, и тогда просыпаюсь с радостью.

Сны эти (или просто возможность появления таких снов) и мои фантазии столь сладки, столь манящи, что я не уверен нынче, что не сплю и днем тоже. Я не уверен, где я и когда я. Не уверен сплю ли я в своем доме или же я пленник в темной клетке. Не уверен, что и Анита в моей голове и реальная Анита, что работает или работала в швейной мастерской в паре кварталов отсюда, это одна и та же Анита. Ведь если она на самом деле так прекрасна, как я ее представляю, то как этого не видят остальные? Об этом должны сплетничать на каждом углу, писать на заборах, про нее должны слагать песни и около витрин ей мастерской не должно оставаться ни клочка свободной мостовой. Но почему-то все не так, и разве это не странно? Впрочем, кто же у нас смотрит по сторонам? Кто обращает внимание на своих соседей, товарищей и собратьев по несчастью?

Но если это всего правда лишь сон, моя двоякая жизнь, тайная и явная, мистическая и пронизанная этим волшебным чувством, как золотом вышивка под ее изящными пальцами, если все это сон, то я прошу не будить меня по возможности. К сожалению возможности такой нет, сон ли это внутри сна или просто сон, но Хло-Цауни лежебок не терпит. В этом городе хорошо выспаться удастся один только раз.

....

А день начинался обыкновенно, кто эти дни различает между собой, точно не я, точно не теперь. Проснулся как всегда от криков снаружи, даже вроде и окон то нет, так пара дырок чтобы воздух проходил, да отверстие для печной трубы, а слышно все, будто в ухо орут. Любят у нас покричать, уж больно народу много, все на пятки наступают друг другу - вот от того и шум. Бандиты, башмаки, деревянные колеса ручных телег (лошади у нас по улице не пройдут), все месят утреннюю грязь, громогласно и с ожесточенным хлюпаньем просыпается город. Вместе с ним и я. Выбираюсь через задний выход, стараясь не встречаться с толстой вдовой, владелицей половины (запутанная история с наследством) столярной лавки, а то опять ведь будет читать мне нотации о том как жить и чтобы не топил печь черным углем, потому что вся стена в копоти. Да что тут не в копоти, скажи мне, женщина?! Где нормальные дрова мне взять, ты что ли мне дашь денег на них? Как помер ее муж, грустный алкаш, так совсем невыносимой стала.

Я живу в доме, переплетенном крест-накрест темными плющевыми лозами, в подвале, вниз по винтовой лестнице, два шага влево из прихожей. Не лучше и не хуже других подвалов, если позволите, и почти без крыс, главное острогранных гранитных осколков набить в щели. Их можно найти в каменном квартале, раздают задарма, даже рады, что унесешь. Прекрасный самый лучший подвал, подтапливает иногда, бывает, когда ливни по осени (или снег тает по весне), крысы спасаются на стульях, cидят там как зрители на спектакле. А я, кстати, был один раз в театре. Когда с матерью ходил, мелкий еще, скучно было там. А потом мы с ребятами нашли умирающую крысу в одном заброшенном доме... Как все в мире однако связано.

Не всем повезло в жизни как мне, ох не всем. Не все также умны, и здоровы, и не у всех есть замечательный подвал, где можно жить, где сухо и комфортно почти восемь месяцев в году. Вот Джози, например, ютится на чердаке, снимает там место, и с ним еще двое, все работают на угольной концессии, дребезжат своими тележками по улицам. На чердаке вовсе не хорошо и дует постоянно, и почти никогда не получится уединиться для своих нехитрых занятий, ну крыс нет разве что. Рекем с родителями живет, но отец пьяница и дебошир, и мать пьяница, и денег у них нет постоянно, да и дом не их, его сдает обувная фабрика, и как только так сразу выгонит их куда подальше. Мое жилище совсем не плохо в сравнении, совсем не плохо. Всяк в Хло вам подтвердит. Слишком много в нашем городе развелось людей, слишком много ртов и рук, всем нужен свой угол, а углов мало, всего четыре. Кто его знает, кому вообще хорошо живется то? Каким-нибудь бандитам думаете? Да хрен там, тоже в тесноте мучаются на нулевых этажах, на матрасах по три в ряд, и за еду ломают руки должникам, разве жизнь? У бандитов то мозгов нет, есть только иллюзия власти, но и власти нет. Может быть у их боссов, может быть, они на холмах, со своими женами, плюют с балконов в нас, и ладно. На холмах живут, с аптекарями, церковниками и элитными шлюхами, все одно племя. Кому там до нас есть дело? Но это и справедливо и правильно, нам тоже нет дела до них.

А в моем подвале есть чугунная печь, и я могу жечь ее когда захочу, мне уголь Джози достает, да там все воруют в этой их угольной конторе, никто не считает. Пол-Хло покупает этот несчастный уголь, а вторая половина крадет. У нас все, кого я знаю, живут так себе, а я ничего, не жалуюсь. Можно и девиц было бы водить, да только зачем? Никто мне и не нужен кроме моей Аниты, а она никогда не приходит. Но может быть еще и придет.

Наверху надо мной, у нас склад, но рано радуйтесь, крыски, склад этот для материалов столярной мастерской Фэна Сунга, а вы такое, мои драгоценные серые сволочи, не едите.

....

Лучший город земли, моча течет по каналам и где-то в куче мусора, судя по всему, сдохла собака. Людской ор заполняет душные промежутки между домами, отражаясь от серых стен, только усиливается. Ор не в силах сбежать из этого лабиринта, никто не в силах. Но и сбегать отсюда, если по справедливости, нет никакого смысла. Можно не любить, можно даже ненавидеть, страдать каждую минуту, но глупо не признавать, что это действительно лучший город на земле. Тут конечно дело в том, что остальные места еще хуже, но все-таки... Хло-Цауни побеждает просто за счет предоставляемых человеку возможностей, необъятных горизонтов, хоть в самом лабиринте домов горизонтов не разглядишь. А запах мочи и дохлой собаки, то есть запах свободы, и ор людей есть тот самый глас народа, та самая демократия, если угодно. Так что это демократия по утрам будит меня точно в нужное время, когда солнце еще и не показалось над черепичными крышами. Но это просто так говорят, в маленькие окна моего жилища солнце то своего глаза не покажет. Как не кажется тут и Анита. Да и вообще не факт, что солнце будет сегодня или всю неделю, а вот кричать будут всегда.

Улица узкая и извилистая, как пересохшее русло ручья, но зовется "Проспектом королей". Каких еще королей в Хло-Цауни? Помилуйте меня, ваши монаршие величия, если знаю. На проспекте королей так тесно, что даже шлюхи (тоже своего рода королевы, но скорее темного времени суток) не могут зазывать своих клиентов. Как ты продемонстрируешь ножку в сетчатом чулке, если ножка упрется в стену напротив, не разогнувшись и до половины? Так что шлюх на нашей улице нет, и бордели выходят фасадами на соседние, а мы получается высокоморальны, вот так-то. Это называется капитализм и свободный рынок труда. Или нет. Возможно я и преувеличил, и у нас не так и тесно, ладно, признаю. Но борделей нет все равно, с этим то фактом не поспоришь. А что же тогда есть? Что вообще в нашем славном поселении есть кроме борделей? Какой наивный вопрос! Лавки конечно же! Много-много лавок: рыбные лавки (в реках поблизости рыбы то уже лет двести как нет, и в лавке вы найдете разве что от сухого ерша скелет), мясные, скобяные, жестяные, платяные, сукновые и шерстяные, стеклодувных нет, это вам не шутки стеклодувные мастерские - у нас таких не держат, они там, где районы получше. Есть заведения, где продают столы и стулья, шкафы и комоды, есть лавка, где продают другие лавки, узнаете, пройдя по следу из опилок. А в одном подвале, что больше похож на притон прямо совсем уж нищих алкашей, готовят такие вкусные пироги, каких вы никогда в жизни нигде больше не попробуете. Только будьте аккуратны, смотрите, чтоб из теста не торчал крысиный хвост.

Длинное и затейливое ругательство выведено на кирпичной стене напротив, скорее даже не ругательство и не проклятие в чей то адрес, а выплеснувшееся краской разочарование текущим состоянием дел. И такое тоже бывает. В переулке не разминуться и мне приходиться нырнуть в темный дверной проем, уворачиваясь от коренастой женщины, вывозящей на тележке помойное ведро, не имею ни малейшего желания к этому ведру и к этой женщине приближаться и знакомиться ближе. Дверной проем, задний вход в ломбард, им пользуются исключительно мутные личности, и за всю историю цивилизации к этой двери не принесли ничего, что было бы получено законным путем. Можно было бы срезать через сам ломбард, выйти на параллельную улицу, но те, кто работают внутри не очень ценят шатающихся там просто так, да и кроме того я задолжал там немного, спрашивать начнут... Лучше постоять в тени подождать, пока женщина с ведром прогромыхает вниз мимо меня.

А вот место, где я встретил Джози в первый раз, он как идиот качался на мостке на высоте двух метров. Такой был весь чумазый, я подумал это домовой, из тех, что живут в печных трубах. Потом, желая произвести на меня впечатление, он качнулся так сильно, что перевернулся вместе с мостками и шлепнулся в грязь (это его внешнего вида конечно испортило не сильно). "Видал как умею?" - спросил он возбужденно. "Угу" - ответил я. "Деньги есть?" - спросил он. "Неа" - ответил я. Было непонятно то ли он вымогает, то ли угрожает, а может просто интересуется. Да и кто это вообще, малолетний ли бандит или просто неряшливый ребенок, и есть ли вообще какая-то разница. Поживи у нас в Хло и таких персонажей будешь встречать каждый день. Но потом он предложил мне покачаться на этих мостках и мы их окончательно доломали, и толстый жилец квартиры наверху вышел на балкон с матами и арбалетом, а мы, хохоча, убежали. Оказалось: и не бандит, и не просто ребенок, а новый друг.

Тут в русле канала нашел серебрянную монету как-то. Но что делал я там внизу и не вспомнить теперь. Давно было, мы с другими детьми играли там, коня мастерили из проволочек кажется, тайное убежище под маленьким каменным мостом. Сейчас там все загажено, там кожи выделывают рядом, сливают свои вонючие краски и все такое. Но это просто значит, что нынешние дети занимаются своими глупостями, своими конями из проволочек где-то в другом укрытии, о котором мы пошлые взрослые уже не подозреваем. Но на то оно, впрочем, и тайное.

Труп видели на крыше как-то, на соседней от здания старой ратуши. Можно было тогда еще залезть по внешней ограде и по дереву. Где-то неподалеку по городской легенде был зарыт клад еще во времена, когда здесь была ничем не примечательная деревня. Это было любимое занятие мое и брата, искать этот клад, лазить по самым глубоким ямам, заброшенным складам, каналам с нечистотами, так что мать от нашего вида приходила в полнейшее бешенство.

Когда они умерли, мой младший брат и мать, от эпидемии какой-то дрянной лихорадки, которая косила людей по степени их дохода, мне в наследство достался подвал под столярной мастерской, им два гроба из столярной мастерской, да две могилы за стенами. Там иногда даже светит солнце и воздух неестественно свежий и холодный, но я туда не хожу.

Такой вот он мой город, таким я его и люблю. Грязный, неухоженный, торопливый. Он составлен из страданий тысяч людей и из труда десятков тысяч рук, здесь всё воспоминания и каждый камень как буква, и каждый дом как слово в песне, и башни на холмах как восклицательные знаки. (Их правда видно только, если подняться куда-нибудь повыше)

Это Хло-Цауни, он душит, заманивает, окружает тебя растущими вверх как грибы строениями, запутывает тысячью переулков, мостиков, подворотен и прочих темных ущелий, где поджидает опасность. Ужасное место для жизни, но другого я не знаю, да и не надо мне другого.

....

В пекарне полно народу, гул стоит в воздухе, перемешанный с мучной пылью. Мы сгрудились за маленьким столиком в углу, у нас обеденный перерыв, на который нас никто не отпускал, но тем не менее.

- Я видел сегодня Фери на улице - первым делом говорит запыхавшийся Джози, он пришел только что.

- Серьезно? Где? - интересуется Алан.

- У южных ворот, шла с каким-то дедом рядом.

- Я тоже что-то такое слышал, еще неделю назад, но подумал что люди просто так... Они то Коризеля в ночи усмотрят, то герцога, Фери теперь вот.

- О ком это вы бормочете? Что еще за Фери? - вклиниваюсь я.

- Ты что идиот? Как какую Фери? Гедомину Фери! Мажескую шишку. Вот, не говори только, что ты про нее не знаешь? - раздражается Алан, он всегда очень быстро раздражается.

- Да брось ты, этот дурак из женщин признает только свою ненаглядную Аниту, а про других и не слышал. - подзуживает Джози.

- Заткнись, Джози, ничего не правда это, слышал я про вашу Гедомину раньше... не связал просто сразу в голове.

- Неужели? - ехидно спрашивает Алан. - и кто же она?

- Волшебница - отвечаю я, стараясь звучать уверенно. - важная, в руководстве ихнем или почти, и дед рядом с ней тоже, колдун, Демин Бал или как там его, намыливаются на свой совет, наверное.

- А почему именно тут? Да еще у южных ворот, из всех мест. - продолжает настаивать он.

- А где же еще как не в Хло? - парирую я. - нету очевидно лучше города на всей земле, чем у нас.

В этот момент извозчик за окном как раз лупит свою престарелую лошадь, что больше не имеет сил идти. Не лучшая иллюстрация.

- Да-а-а-а... очевидно. - кивает Алан, он просто сочится ядом. - ничего он не знает. - обращается он к Джози.

- Зато притворяется уверенно - отзывается тот - но в самом деле странно, что у южных, там сроду никого богатого не ходило.

- Так может она приехала с юга. - говорю я.

- Даже те, кто приезжает с юга не идут через южные, объезжают через холм и проходят в каменные, так по-любому быстрее чем через трущобы пробираться.

- Может она об этом не в курсах?

- Как не в курсах? Об этом все в курсах, а ей лет двести. Не тупи, короче. - обрывает меня Алан.

- А то и триста. - поддакивает Джози.

- Ой, да ну с тобой спорить. - я уже собираюсь уходить. - Ладно мне работать надо все равно, с вами дураками разговаривать.

- Ты подумай, может вспомнишь. - бросает мне напоследок Джози. - про Фери в смысле.

- Была у нее какая-то история с вампирами, кажется. - Не выдерживаю и вновь возвращаюсь я в беседу, по правде работать мне никак не хочется, а поболтать с парнями другое дело.

- Она потому такая бледная и есть. - торжественно изрекает Алан.

- Да она...

- Потому что ее покусал вампир, дубина! - Обращается он ко мне, на лице у меня видимо написано недоумение.

- Или же все таки это был дракон?

- Если бы ее покусал дракон, она бы по городу не расхаживала. - замечает Алан, он считает себя больно умным, потому что перестал ходить в школу только после двух лет.

- Да нет же... - пытается встрять Джози.

- И что она теперь тоже кровь пьет? - интересуюсь я.

- А как же! Потому то так молодо и выглядит. - мы замолкаем, переваривая эту в высшей степени логичную мысль, что дает время высказаться нашему незадачливому другу.

- Так она никак не бледная была. - говорит Джози. - хмурая разве что.

- Да что ты понимаешь. - отмахивается Алан.

- Да, Джози, ты бы ей шибко то на глаза не попадался. - весь этот разговор меня веселит почему-то.

- А чего?

- Утащит тебя на чердак и кровь выпьет. - с притворной мрачностью говорю я.

- Подвесит на крюк и всего высушит. - холодно добавляет Алан.

- Они любят тех, кто помоложе.

- Хотя, кому Джози нужен? Пока она его тащить будет, вся в угле измажется, только посмотрите на него. И худющий как щепка. Ты бы вот стал его есть, Даг?

- Ну... если отмыть... - задумчиво отвечаю я.

- А как? Не думаю, что это возможно, современная наука не знает способа.

И в том же духе мы подшучиваем над нашим простодушным приятелем, пока перерыв Алана не заканчивается. А Джози плевать, только лыбится, да смотрит на нас, глаза сверкают на смуглом лице. Такой уж он.

....

Для мельницы нужна река понятно, или открытое пространство и ветер, а ни того ни другого у нас не найти. Хотя через Хло и проходят несколько каналов, но в бедных районах они по полгода стоят забитые грязью со снегом, а вторые полгода пересохшие, потому как шишки с холмов растят себе финики в садах (или что они там еще делают). Мы берем воду из колодцев, что были выкопаны давным-давно, еще до основания города. А мельница таким образом располагается далеко за стенами и надо переться за тридевять земель. И почему-то всегда мне, так повелось. Уверен, что Джози и за внутреннюю стену ни разу не переходил.

Вообще речка Смуглая формально протекает через город, где мануфактурные кварталы на востоке, но там все занято постройками, к воде не подобраться. Пройдя через этот чадящий дымный ад, она и становится Смуглой, оправдывая свое название, до того она обычная речка. А эти идиоты и не знают чистой, Джози с Рекемом, они ее никогда и не видели выше по течению, но добираться долго надо, чего уж говорить. В Мануфактурном квартале номер два тоже есть похожая мельница, но там больно многолюдно, не подходит. А так небольшое двухчасовое путешествие туда, и часовое обратно (если напроситься на лодке вниз по реке). Забрать посылку у знакомого работника, передать ему денежку, ничего сложного. Но петлять по переулкам приходится знатно, из наших лабиринтов так просто не выбраться. Постоянно еще что-нибудь случается, то драка где-то, то телега улицу перегородит или убегать от каких-нибудь агрессивных уродов придется, то подвесной мосток порвался накануне. Хло-Цауни это не город для тех, кто любит постоянство, да и в целом не вредно менять маршруты, особенно если ходишь с деньгами.

Тогда как раз случилось нечто подобное, обрушился старый каменный мост через канал Сетри, а к соседнему мосту дорога шла через улицы, где обосновались люди Весельчака, и я им был вроде как должен. Пришлось заложить здоровенный крюк, летом то можно канал посуху перейти, где захочешь, но то был конец зимы и все было в грязи и слякоти. Так я и оказался на этой улице, это был приятный ясный четверг, и как всегда по четвергам, Фэн Сун отпускал меня на несколько часов раньше, к нему приходила эта его женщина... неважно. Весьма неожиданно для Хло именно в эти десять минут, когда я проходил там, на улице Первого Поселения солнце показалось между домов и освещало всю ее длину, и вся весенняя сырость блистала и играла яркими огнями, тогда-то я и увидел ее. Она тоже знала про эти десять минут и выходила к распахнутому окну своей швейной мастерской. Это самое счастливое из всех совпадений, это судьба. Как можно было представить, что я встречу ее вновь, когда и надежды не осталось. Ах, моя Анита, стоит вспомнить тот день и я вижу тебя как на картине, золото волос, подставленное свету лицо, весеннее солнце, брызги из-под копыт лошадей словно веснушки. С тех пор на мельницу я ходил только по этой дороге.

Но солнце выглядывает не всегда, и тогда Аниты нет рядом с окном, но бывает (если подойти поближе) видно в глубине комнаты, как она работает, склонившись над вышивкой и непослушный локон выбивается из прически, прыгает перед глазами и мешает ей, и она, смешно сдвинув губы, дует, пытаясь отогнать его от лица, не прерывая своего кропотливого труда. В этот раз не видел ее вовсе, такие дни я считаю несчастливыми, но что поделать, может быть завтра вечером я пойду послоняться неподалеку, подожду, когда она закончит работать. Старого рыбака повстречал у пруда утопленников, что рядом с заставой. Сказал ему, что там рыбы сроду нет, но он только посмотрел на меня злобно, взял сумку и перешел на другую сторону, милейший дядечка.

Как это часто бывает, четверг выдался суматошным. Хорошо что до дождя успел вернуться, а то бумага бы размокла, не похвалили бы меня. Домой забежал, Рекему чернил обещал захватить, да часть посылки оставил, и сразу же побежал на сходку со своими, в заведение к Марте.

....

Я даже не знаю, что это, как это еще назвать, в Хло много есть таких мест, неопределенных, таинственных, мутноватых - отражение самого города в капле самогона. Что же это? Это не трактир, не таверна, не винный погреб, не кабак, хоть мы и называем его так, но это и не притон, не какая-то грязная дыра (но внутри довольно неопрятно). Наверное, больше всего подходит слово шалман, хоть я и не понимаю откуда у меня в голове вообще взялось это слово. Оно даже и при произнесении оставляет на языке нечто такое пыльное и душное, в соответствии с послевкусием от фирменных напитков. Здесь нет витрины, вывески или официальных лиц, когда мы с Джози собираемся сюда, мы говорим, увидимся сегодня у Марты, но эта Марта не хозяйка, она просто подает нам напитки и еду. Кто ей за это платит? Вопрос без ответа. Иногда мне кажется, что однажды к ней на этот дырявый чердак по ошибке ввалилась пара пьяных рабочих кожевенной мастерской по улице выше и потребовала пива, и она дала им пива от удивления, а потом не смогла придумать (или не захотела) как отвадить регулярно приходящих алкашей. Это конечно неправда, и за Мартой определенно кто-то стоит, и на кухне готовит женщина, и если сильно плохо себя вести то с тобой обязательно приключится какая-то неприятность, подвернешь ножку по дороге домой, или упадет кирпич на макушку, в луже захлебнешься, утонешь. И долги лучше отдавать вовремя. Есть у подобных мест в Хло такая аура, когда понимаешь, что лучше не связываться.

Из людей, как уже упоминал, тут только Марта да кухарка, и, когда много посетителей, если в праздник какой, то приходит помогать ее племянница Зоя. Из мебели грубо сколоченные скамейки и четыре стола, три вдоль стен и один по центру напротив двери. Доски странные, какие-то все черные и замасленные, Марта шутит, что доски взяли с выброшенного на берег пиратского корабля. Какого еще корабля, если город в сотнях лиг от ближайшего моря? Но на это она не отвечает, только трясется всеми своими подбородками и хихикает так, что в ушах дребезжат серьги.

....

А я встретил ее как-то в таком же примерно заведении, но разве что в районе чуть попрестижнее. Ну как "встретил". Встретил - это если бы случайно, а я больше конечно проследил, когда она с товарками вышла из мастерской. Подруги ее эти, две тетки, как два тролля в сказке, что охраняли сокровища в горах, страшные как тролли уж точно, а она шла между ними, смеясь, и волосы ее в свете ночных фонарей окрашивались медью. У нас то в кварталах никаких фонарей не сыщешь, а тут прямо высшее общество.

Сидели в таверне, пили вино, разговаривали на свои темы, а я смотрел за ней из угла словно крыска и маленькое крысиное сердце мое сжималось тревожно. Не я один, впрочем, кто из мужчин не поворачивал голову, проходя рядом. Но заговаривать я не решался, больно троллихи выглядели зловредно. Так странно было наблюдать за ней и ее подругами, зная ее секрет, зная о ее тайной стороне, неужели и я кажусь таким же безвинным, сидя у Марты с Джози и Рекемом?

Я заговорил с ней после пары-тройки вечеров, одна из троллих приболела на той неделе, а вторая отправилась вроде как на свидание в тот вечер. Я слышал, Анита пожелала ей удачи, когда они прощались на перекрестке. Свидание, скажете тоже, моя белокурая красавица значит пошла ужинать в одиночестве, а у той свидание, пф. Скорее пошла мясные ряды на рынке обносить, вот в такое поверю. Но какое счастливое совпадение. И в кабаке не было много народу и не пришлось сражаться за внимание моей Аниты, хотя разве я не был и к этому готов?

Но она говорила со мной сдержано, хоть и вежливо, а я не пытался намекнуть, что видел ее раньше. Какое-то смутное волнение, воспоминание о том лице и о звуках капающей воды останавливало меня. А может быть я надеялся, что она заинтересуется мною и так. Не заинтересовалась. Я встречался с ней еще несколько раз на улице, и даже заглянул к ней в лавку однажды. Я старался, чтобы это выглядело естественно, но боюсь, не преуспел. Наверное, я создал не лучшее о себе впечатление. Я осмелел (или отчаялся) настолько, что звал ее на свидание, несмотря на ее холодность. Я приглашал ее к себе в гости. В конце концов я признался, откуда я ее знаю. Но разве это мне помогло?

....

Ведь если подумать, то чем я от крысы отличаюсь? И я тоже живу в подвале, и я ем что придется, и прячусь от опасности как только слышу громкие звуки. Ах, это не трусость, это образ жизни в Хло-Цауни! Кто не прячется от опасности, тот опасность создает или же недостаточно умен, чтобы уйти с ее дороги. Но и первые и вторые заканчивают одинаково печально: в какой-нибудь канаве, в какой-нибудь куче мусора с кишками навыпуск. И какая спрашивается в этом гордость, как смелость, сдохнуть в канаве? А с крысами не так, нет-нет, крысы в этой канаве и в этой куче мусора бывают только по делам, только по обеденным перерывам, которых кстати никому в нашем городе не дают, и поесть можно только на ходу, между одним поручением и другим. Всегда в бегах, всегда оглядываясь по сторонам, все мы тут такие. Джози как-то даже решил отпустить себе усы, чтобы окончательно видимо перевоплотиться. Но долго усы не продержались, в них постоянно скапливалась угольная пыль, как он говорил. Ну, черт его знает, почему, ел он этот уголь что ли, хотя с оголодавшей крысы станется. Как интересно скачут мысли, когда остаешься один.

Первым появился Рекем, через полчаса, как всегда опаздывая, потный Джози, я заказал парням по пиву и на всех большую тарелку ребер, надо же хоть раз в неделю расслабляться. Дождь барабанил по крыше, заливал улицы где-то внизу под нами, заведение Марты располагалось на последнем этаже, посетителей почти не было, мы еще какая-то семейная вроде пара, да какой-то пьяный мужик с бледной болезненной девицей. Или не семейная, а просто так пара, но лица у них были унылые, как у женатых.

Как и всегда при наших встречах мы с Рекемом начали спорить о городской политике, а Джози нас просто слушал, его это не особо интересовало. Он в этом прав, конечно, и нам то до этой политики никакого по сути дела нет. Что нам с того сколько налогов собирают с купцов, или с того, что в районах близ холмов улицы плохо мостят? Улицы плохо мостят, видите ли, у нас в низах вообще ничего лучше грязи на дорогах то и нет, и налоги получать вряд ли кто-то в наших местах отважится, нож в бок получить тут намного реальнее. Но мы любим спорить, я и Рекем, в этих спорах есть какое-то душевное движение, какая-то жизнь. В конце концов выдыхаемся правда, наступает понимание, что все это бессмысленно, или же разбавленное пиво дает в голову, и каждый погружается в себя.

- Этот дед был не Демин Бал. - заявил Джози до того молчавший

- А? - Рекем не присутствовал при прошлом разговоре.

- Дед, который тогда неделю назад был с Фери, не Демин Бал. Даг сказал что Демин Бал, а это не он.

- Какая разница? Да и откуда тебе-то знать? - спросил я.

- Да просто. Я слышал народ у районного колодца обсуждал. Там одна сказала, что Демин Бал помер с месяц назад и дескать у колдунов будут выборы в ихний совет скоро.

- Вот уж что нас совсем не колышет, так это мажеские выборы. - сказал я.

- Ты видел Фери в городе, Джоз? - вдруг заинтересовался Рекем.

- Ага, у южных ворот.

- А мне чего не рассказал?

- Так мы с тобой встречались один раз только, когда ты за углем зашел, там и времени не было.

- Почему ты у колодцев ошивался? - неожиданно пришло мне в голову. - у вас во дворе вода есть.

Невиданное зрелище, Джози смущенно замолчал, и, как мне показалось, на его смуглых чумазых щеках проглядывались розовые пятна. Нет, не показалось, и Рекем заметил, и даже наклонился вперед, чтобы посмотреть в лицо нашему другу.

- А правда, чего ты делал у общих колодцев? Джооооз, ничего не хочешь нам рассказать?

Но тот только помотал головой, и пробурчал что-то неразборчивое в свою кружку. Пара минут подтрунивания над ним ни к чему не привели, и я отошел в туалет и еще за пивом, надеясь, что за мое отсутствие Рекем его расколет. Эти двое знакомы друг с другом лет с четырех, а меня Джози несколько смущался.

Народу в кабаке прибывало. Подтянулись женщины рабочего вида, такого же рабочего вида здоровяк видно с какого-то склада, какие-то мутные типы, обычный в общем-то составчик. Марта бегала между скамеек и от ее шагов дрожал пол. Дождь все не прекращался, и если так продолжится то бесполезно будет завтра идти ждать мою любовь с работы, она никуда не соберется в такую погоду.

Когда я вернулся за стол, они уже обсуждали какую-то девушку, которую оба по всей видимости знали, а я нет, но представляя вкусы Джози, это наверное что-то похожее на тех троллих, что задаром подрабатывали телохранителями прекрасной Аниты. Так мы посидели еще часик или два, разговаривая и выпивая, и после того как кончились все новости криминального мира, а все родственники, друзья и сообщники герцога были обруганы, разошлись по домам. Возвращаясь, я думал о том какие хорошие они, мои товарищи, глупые немного, но это ничего, умным из нас троих положено быть мне.

....

Я спустился к себе, как всегда одинокий, с небольшим куском хлеба на завтрак, ведь ничего дома оставлять нельзя, зубастые мохнатые шпионы стащат все, что не прибито, а остальное сожрут. Мне почудилось, что в верхней, столярной части дома как-то необычно тихо, но я не придал этому значения, если толстой хозяйки нет (вот ведь неприятная тетка) то мне и лучше. Я прошел в свой подвал, по винтовой лестнице, думая о чем-то, открыл маленькое оконце чтобы свежий, несвежий, но какой уже есть, воздух с улицы проник внутрь, зажег дешевую свечу на столе и только тут понял, что в комнате я не один.

- Ну приветик, значит, Дагоберт. - сказал грубый незнакомый голос.

Испугавшись, я тем не менее метнулся к выходу, но там в дверь зашел еще один, и перегородил своей тушей мне путь наружу.

- И куда это ты намылился? - насмешливо поинтересовался стоящий в темноте.

- Я лично считаю, что невинный человек так споро убегать не будет. - заметил бугай на лестнице.

- Вы кто такие? Что вам надо?

- Поговорить с тобой, поболтать только и всего. Почесать языками как это говорится. Так ведь говорится? Куда это ты ходишь, с кем встречаешься, зачем тебе столько бумаги? Такого рода вопросы обсудить.

Я вновь рванулся на лестницу, попытался оттолкнуть бандита, но тот даже не шелохнулся, а потом схватил меня в охапку, пару раз врезал мне по уху, и заломил руку так, что я не мог выдохнуть или разогнуться.

- Буйный какой-то. - лениво произнес он. - может привязать его, как думаешь Ржа?

- У нас разве есть с собой веревки? - спросил голос из темноты.

- А я принес, Ржа, подготовился. Подготовился.

- Ты головастый, конечно, только не называл бы меня по имени все-таки.

- А прости, Рж... Давай вот к этому стулу примотаем паразита.

Кто это такие? Неужели люди Весельчака пришли выбивать из меня долг? Я начал было орать, стараясь привлечь внимание кого-нибудь с улицы, но это было тщетой, я и сам понимал. В Хло-Цауни из всех мест, да чтобы кто заинтересовался криками о помощи, скорее герцог Кавалари появится со своей армией, чем кто-то кому бескорыстно поможет. Но и покричать мне особо не дали, тот который Ржа, ударил меня по голове так сильно, что я потерял сознание. Что ж, полагаю жизнь моя была достаточно интересной.

....

Да, случилось это на том балу. Может и нельзя говорить, что бал, кто его знает официально, но я всегда называю его балом, блуждая по переулкам своей памяти. В честь кажется Нового Рассвета. Нас пригласили в поместье какого-то богатея, подарили плащи и птичьи маски тем, кто не мог позволить купить сам. Понятное дело, у тех кто наверху деньжата то никогда не кончаются. Я привел своих, Джози и Рекема, все в масках и в капюшонах, такие прямо загадочные, нас от моста Пятерых Утопленников везли в затемненной карете. Рыбак настоятельно рекомендовал помыться перед поездкой, это весьма кстати, Рекем от своей работы в мясной лавке пованивает частенько прилично (и это по меркам прирученных нашим городом носов), да и Джози весь в угле, все сидения бы изгваздал им. Первый раз в карете ехали... да и так ясно, откуда такому взяться на узких улочках нашей части Хло?

Всему этому действо следовало происходить в тайне, типа неизвестный высокий покровитель созвал бедняков и простых работяг к себе в особняк, но мы не должны были подозревать кто или видеть дорогу. А то прямо, если бы мы видели, то поняли бы куда нас везут? Где-то на Холмах, но если честно, мы ничего про эти районы и не знаем, мы туда и не ходим, зачем? Что там делать? Только неприятностей там можно найти. Запросто по голове наполучаешь или руку сломает какой-нибудь громила охранник. Охранники там обычно солидные, здоровенные такие, откормленные, как крыски у меня в подвале в конце лета. Лишняя мистика все это как по мне, но сидеть в карете было необычно и приятно, хотя Рекем и брехал, что дескать его маменька была благородной служанкой одного из господ, и якобы он то ее и обрюхатил, и маленький Рекем ездил в каретах. Чушь полнейшая, Рекема нельзя принимать всерьез, он один день сын знаменитого кровожадного пирата, то в другой чуть ли не самого герцога. Да даже если и так, то будто незаконного сына какой-то там горничной, разве пустят в карету?

Вот и на балу на этом никто не должен был никого узнать (на то и маски), эдакое собрание людей из разных районов и разных сословий города, но меж тем и момент единения перед лицом общего праздника, ощущение силы, могущества, и немного принадлежности к чему-то большему. Может быть для богатеев, а наверное среди сокрытых одинаковыми плащами были люди и из высшего света, все это было рутиной, и бессмысленным обязательством, но для нас, для заурядных парней и девиц с нижнего черного Хло это было событием. Подразумевалось наверное, что потом, в минуты сомнений мы согревались бы этим тайным воспоминанием, и это было бы в их жизни событием с заглавной буквы. Может быть так оно и вышло для остальных. Но для меня же эта ночь стала Событием совсем не поэтому. Ведь именно тогда я встретил свою Аниту в первый раз.

....

Я очнулся все так же привязанным к кривобокому стулу, пытался подергать руками ногами, но тщетно. Было довольно тихо, с улицы не доносилось обычного людского гомона, наверное, стояла глубокая ночь.

- А, проснулся, наконец. - с некоторыми даже дружелюбием поприветствовал меня один из амбалов (тот, который НЕ Ржа). - хлипенький ты какой-то, конкретно отрубился, я уж испугался не помер ли вдруг.

Я попытался ответить ему, но оказалось что во рту у меня какая-то тряпка обмотанная для верности лентой вокруг головы.

- Сказать что-то хочешь? - спросил бандит. - Обещаешь, что не будешь орать?

Я кивнул, и он вытащил кляп.

- Вы меня с кем-то перепутали.

- Ты Дагоберт?

- Все зовут меня просто Даг.

- Значит не перепутали, просто Даг, именно ты нам и нужен.

- Но у меня ничего нет, я - простой посыльный. Принес, унес, ничего с меня не получить. Не того вы поймали.

Не-Ржа поглядел на меня приветливо, ласково, как смотрит мать на нерадивого сына, качая головой.

- Ну-ну, не того поймали, проблема-проблема, ой-ой-ой, чтобы мы не того поймали, какая страшная ошибка. Как же наша репутация?

- А? - переспросил я непонимающе.

- Репутация, говорю, у наших ребят отменная, пострадает сильно, если не того нашли, очень неудобно будет перед теми двумя, может притворишься, что ты тот, кто им нужен, а?

Тоже мне шутник отыскался. Я не стал отвечать, о чем тут разговаривать.

- Ну, что ты? Обиделся, глядишь? Ты же вроде предполагаешься умным пареньком. - он по-прежнему звучал добродушно, я только фыркнул в ответ. - Вот а если и правда умный, то должен догадаться, что я всего лишь мелкий порученец, выполняю приказы, кого приказали поймать, того ловлю, а разбираться нужный или нет... Всего лишь пешка, как и ты. - сказал он с нажимом. - Прибереги свои доказательства невиновности на потом, пригодятся.

- Я никому ничего плохого не сделал. - надеюсь что твердо ответил я. - хоть я и не знаю на кого ты работаешь.

- Ничего, скоро узнаешь, скоро узнаешь... И вот тебе еще один небольшой совет, лучше расскажи им все. Я то и мой друг, мы тебе наверное не по нраву пришлись, ожидаемо, но вот те двое... Ты лучше с ними дурака не валяй, окажи себе услугу.

На секунду мне почудилось, что говорит этот бандит искренне, но я быстро отмел эти мысли, не поверю я ему больше ни за что, притворится добрым, чтобы я ему что-то выдал, вот как он хотел. Морда пакостная! Я демонстративно закрыл глаза.

- Понимаю, понимаю. - прогудел голос в темноте. - Что ж, я схожу за ними. Не обессудь, но тряпочку надо обратно засунуть.

Я хотел было упрямо посопротивляться, но мой тюремщик пригрозил, что выломает мне пару зубов, если до того дойдет.

- И не пытайся вырваться, будь другом, а? - сказал он перед уходом. - Все равно из этого подвала бежать некуда, выход то один, а мы там и сидим.

Разумеется, я попытался вырваться, раскачивался на стуле так яростно что упал набок, и треснулся головой. Лежа на полу, размышляя о вечном, я видел промелькнувший за шкафчиком в углу крысиный хвост. Значит опять придется ходить гранит выпрашивать, подумалось мне. Так все это было нелепо, эта мысль и эта ночь, что я не выдержав затрясся от смеха. Или это был какой-то нервический приступ, кто его знает. Лихорадка, усталость, обморок.

....

Скрываясь где-то за ширмами, играли музыканты, огромная зала, больше всего что я когда-либо видел, была освещена сверкающими люстрами с тысячей белых и черных свечей. Нас провели сюда слуги (тоже в масках), может и не слуги, кто их разберет, может быть и они были нашими товарищами. На столах были вино и закуски, а торжественный ужин намечался позже, после официальной части, видимо, чтобы гости не уснули от обильной пищи и алкоголя. Я предупредил своих парней, чтоб не нажирались раньше времени, но, честно говоря, без особых на то надежд, да и вскоре я их потерял все равно, как тут поймешь ведь все выглядят одинаково. Оставалось надеяться только, что они не забудут на какой карете мы приехали и смогут отыскать обратную дорогу.

Не помню ни речей, ни проповедей той ночи, было их немало, да все уплыло и утонуло в море голубых очей. Впрочем, никогда и не интересовался, не был сведущ в теологии, никогда и не верил, наверное, во все это. В Новый Рассвет, что придет с запада, в Глаз Солнца, в Небесную Летопись, мне казалось всегда, что это просто сказки для завлечения, для придания сил, немного смысла серой жизни. И я тоже чувствовал что-то, когда делал свою долю Великой Работы, все мы чувствовали это и многие еще сильнее, но как это понимать и было ли это проявлением, прикосновением богов, как нам рассказывали, или же просто неизвестной магией. Как можно это узнать наверняка? Никак. Только поверить, тому что тебе объясняли когда-то, но мне не удавалось. Слишком уж большой переход, между покалыванием в пальцах и богиней, что воплощает собой и любовь, и страсть, и мучения, и еще-все-что-только-можно. К счастью для нашего Общества это не было важно. "Не по вере воздастся, но по деяниям во славу ея." Я бы хотел поговорить об этом с кем-то, но это было запрещено в целях конспирации, никогда, даже наедине, не разговаривать об этом. Как и все наши запреты и тайные правила, эти нарушались тоже. Однако я все равно ни с кем не разговаривал, не с Джози же и не с Рекемом в самом деле, они об этом никогда и не думали, хотя Джози, наверное, верил во все, ну а Рекем просто немного туп. А мое звено выше, Старый Рыбак, не больно-то меня жаловал, да и такая разница в возрасте, я бы получил скорее всего ворчливую нотацию, но вряд ли беседу.

Конечно Джози с Рекем не должны были даже знать друг о друге, так, например, я не знал кто еще ходит к моему непосредственному руководителю, он в этом плане был куда строже. Задумана то вся эта система была правильно, но как часто бывает, теория не выдержала проверку реальностью. Как двое моих лучших друзей могли бы работать со мной, не догадываясь о существовании друг друга? Это же попросту невозможно.

И тут, на этом сборище никто не должен был никого узнать, и не увидеть ничьего лица даже. Но как они ожидали этого добиться интересно? Когда масса людей пьет, ест и веселится на этом балу, всегда может произойти что-то незапланированное. Ах, секретность наша никогда не была слишком секретной. Всегда это было будто понарошку, чем-то вроде игры, и в повседневной жизни мы не пытались найти своих коллег, не потому, что не могли, а потому что ... зачем? Что нам дадут эти знакомства? Они не принесут выгоды, но проблем могут. И где-то там наверху в облаках вся наша Сеть была выстроена прекрасно, идеально в своей подпольной таинственности. Однако же с годами росло понимание, что никому мы по сути не нужны, никто нас не собирается ловить и искать, и все эти неудобства связанные с конспирацией необязательны на самом то деле. По крайней мере так было все то время, что отмерилось мне. Предполагалось, что каждый из звеньев Сети был знаком не более чем с четырьмя другими, двумя или тремя перед и одним после, но на практике число всегда оказывалось значительнее. Лишь самые ленивые и не интересующиеся ничем кроме своего брюха (вроде Джози) не замечали других. Сколькерых знал я? Точно к тому моменту я знал о шести и еще четверых я подозревал, но глупо было проверять. Вся эта неумелая скрытность катилась псу под хвост и я не хотел ее подталкивать еще сильнее глупыми расследованиями. Мне было обидно немного даже, что мы так небрежны, что почти никакой дисциплины у нас не осталось. Так что, я понимаю, почему они, те кто сверху организовали это сборище Нового Рассвета. Было необходимо объединить людей, дать нам цель, символ, и вместе с тем напугать, внушить чувство опасности. Видимо, что-то случилось и секретность вновь стала важна нашим лидерам. И добиться ее нельзя было лишь только дармовой едой выпивкой и прогулками по поместью в масках. Необходимо было что-то посильнее.

....

Пока я был в отключке, меня подняли обратно в вертикальное положение вместе со стулом, а к кляпу во рту добавили еще и какой-то пыльный мешок на голову.

- Слишком рано. - проворчала невидимая мне женщина.

- Что теперь поделать? Будем работать с тем что есть - ответил ей усталый хриплый голос.

- Я же говорила, что они идиоты, не надо было просить помощи у него. - почти прошипела она. - надоело, видите ли, сидеть там в засаде.

- Их тоже можно понять, они торчали там сколько? Дней десять поди. И что бы мы без них делали? Сами бы сидели? - спокойно возразил ей собеседник. - Как это себе представляешь? Ты то для этого чересчур эффектно выглядишь, а я уже не молод.

Но недовольная женщина кажется и не слушала его. А у меня в носу зачесалось, я боялся чихнуть, боялся они узнают, что я в сознании.

- "Я предоставлю вам своих лучших людей" - передразнила она кого-то. - "льючших льюдей", тьфу.

- Очень достоверная имитация. - хладнокровно сказал мужчина.

- Да иди ты. - но голос ее при этом больше не звучал раздраженно.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь каким-то шуршанием, кто-то обыскивал мой стол, как я понял.

- Есть там что-нибудь? - наконец спросила она.

- Только те, что он принес с собой.

- Хм...

- Корявенькие довольно и совсем неоконченные.

- Б****

- Найдутся и другие, не переживай, посмотри сколько тут письменных принадлежностей, это очевидно тот, кто нам нужен.

- У нас мало времени.

- Я понимаю, поэтому нам придется форсировать события... мне очень жаль, дорогая. - но эта туманная фраза осталась без ответа.

Еще через пару минут, пока я боролся с щекочущим ощущением в носу, послышался звук открывающейся двери, почему-то сердце мое екнуло, я представил, что это была моя Анита, глупость полнейшая, почему бы она пришла именно сегодня (если вообще). В подвале раздались скомканные хмыканья и приветствия одного из бугаев, что примотали меня к стулу.

- И чего пришел? - спросила злая женщина.

- Доложить хотел.

- Так докладывай, чего смотришь.

- Мы знаем, где они живут, наши парни за ними смотрят.

- И сколько человек находится под наблюдением? - поинтересовался хриплый.

- Ну... эти двое, что были... из кабака которые.

Из угла комнаты донеслось еле слышное ругательство, похоже бешеная незнакомка еле сдерживалась, но ее сообщник был спокоен.

- Сколько у вас человек?

- Шестеро со мной считая. - ответил бугай с осторожностью, он явно опасался собеседников, особенно по-видимому эту дамочку, я бы ее точно опасался. - Но как вы и говорили, мы послали запрос. Думаете понадобится подкрепление? Эти то трое не больно боевые вроде.

- С этим мы разберемся, когда придет черед. Что с тем заведением?

- Пасем, как приказали, Монет внутри, Дерек снаружи.

- Как приедут, пошлите туда еще людей, следите за всеми, кто выходит с большой сумкой, особенно если пришли пустыми.

- Это понятно, но легче сказать чем сделать, там же место неудобное... люди.

- Вы уж постарайтесь, - язвительно встряла женщина. - вас отрекомендовали как...

Тут я не выдержал и чихнул так, что в шкафу задрожала посуда. А после задрожал уже и я.

Мешок с головы был мгновенно сдернут, неяркий свет свечей почти ослеплял, проморгавшись я увидел перед собой ее. О да, такую один раз увидишь на всю оставшуюся (недолгую) жизнь запомнишь.

....

А в тот единственный раз, когда я был в театре, там в спектакле тоже были маги, впрочем, на каких-то второстепенных ролях. Мне кажется это забавным. Не Фери правда, какой-то мужик в расшитом звездами плаще и женщина с белыми волосами. Все вокруг по сценарию еще вели себя так будто она невыносимо красива, но актриса игравшая ее была так себе, пухловата и на шее огромный прыщ, который светился так, что было видно даже с наших мест. Написаны ли уже пьесы, где есть и Фери? Может быть еще и будут. Пусть только не ведут себя так же. Вранье все это. А то рассказывают, что волшебники эти как один прекрасны и все такое, но куда ей до моей Аниты? Возможно и не справедливо говорить так, никого нельзя сравнить с моим чудесным видением. Поучаствовать в сравнении с ней уже честь. Ее золотистые локоны и ее бледные руки и идеальное симметричное лицо, а как чудесно она смеется, словно весенний ручеек журчит. А что здесь Фери? Она то и смеется вообще вряд ли когда. Хотя выглядит лучше конечно чем та актриса с прыщом, признаю.

Без морщин и с чистой белой кожей, темные волосы, под густыми бровями пристальные глаза, то ли темно-карие, то ли просто черные, не разберешь. И действительно бледноватая какая-то (а вдруг и правда вампир), скулы выступают, придают какой-то хищный вид. Да что описывать, кто этого не знает. Ее всегда изображают с красным, с красными серьгами, с красным фоном на картинах, с красными глазами даже, когда малюют где-нибудь на стене в образе страшного демона, приходящего за непослушными детьми по ночам. Ее и называют в народе Фери Красная, Огненная Ведьма. И вот это оказалось для разнообразия не выдумкой: на шее у нее висел здоровенный рубин (а может и не рубин, я то их никогда и не видел раньше). Он, казалось, жил своей жизнью, светил своим собственным светом, и алые отблески мерцали и на ее лице, и в камнях в ее ушах, и по стенам моего мрачного подвала, и в маленьких глазках наблюдающих из угла безмолвных крыcок.

Также за моим столом сидел какой-то дед, говоривший хриплым голосом. А один из гадов, что устроили засаду в моем доме, тот который не-Ржа, мялся у лестницы.

- Ты можешь идти. - коротко сказала ему (скорее приказала) Фери.

- А если вам помощь понадобится? Вдруг этот - он имел в виду меня. - вырываться начнет.

- Уж мы как-нибудь справимся. - ведьма многозначительно посмотрела на бандюка и тот благоразумно решил не связываться и свалил. Хотел бы и я быть на его месте.

Резким движением она сорвала повязку и выдернула кляп из моего рта.

- Ты знаешь кто я?

- Угу. - ответил я, разминая затекшую челюсть.

- Тогда может не станешь тянуть время и расскажешь все, что тебе известно про это ваше тайное общество или как вы там его зовете?

- Я понятия не имею о чем вы! Пришли, ворвались в мой дом, связали, угрожаете, чепуху какую-то несете...

По мере моей гневной речи Фери все больше мрачнела, и не дав мне закончить, а у меня было еще, что им заявить, влепила со всего маху мне оплеуху. Больно было, рука у нее была подстать взгляду. А глаза ее, я клянусь, в этот момент светились цветом крови. Должен отметить тут то я уже по-настоящему испугался.

- Будешь говорить? - еще раз спросила женщина.

- Да я рад поговорить, но только я ничего не...

Она сунула мне в рот тряпку, я замотал было головой, но она схватила меня рукой за волосы, а в другой у нее было что-то, толком было не разглядеть монета, вроде, подкупить меня что ли задумала? "Сам напросился" - проворчала она и положила этот кусочек металла мне на лоб. И мир вокруг меня разлетелся вдребезги, и сквозь трещины, сквозь прорехи от выпавших осколков хлынула боль. Как от сильнейшей мигрени, как от страшного похмелья, в тысячу раз мощнее, словно гвоздями царапали изнутри мою черепушку. Никакой нужды в том кляпе не было, я может и хотел бы закричать, но все мышцы на лице и на шее свело судорогой, агонией. А потом все кончились. И сквозь красную пелену я увидел Фери с монетой зажатой между пальцами.

- Понял теперь?

Я то понял конечно, но вот ответить уже не мог, лицо не слушалось меня, и по щекам текли слезы. Не удивлюсь, если я еще и не обделался при этом. Как хорошо, что моя Анита не видит меня такого. Но мое вынужденное молчание ведьма эта приняла за упрямство, и вновь раскаленный металл прикоснулся к моей коже. И вновь я упал на дно, и все мое сознание потерялось в водовороте боли.

....

Настроение было приподнятое, атмосфера в зале стояла благодушная, как и полагается быть на празднике, мы радостно желали друг другу доброго дня, обменивались ничего не значащими комментариями, кто-то, конечно нарушая всякие положения о конспирации, переговаривался о работе, кто-то о политике, куда же без нее. В какой-то момент, когда вся еда была съедена, все напитки перепиты, и все кости старого Кавалари перемыты, наступило понимание, что если сейчас что-то не предпринять то народ от скуки начнет скидывать птичьи маски и пускаться в пляс. Тут-то невидимые хозяева вечера и проявили себя: весьма эффектно, выдав последнюю грозную медную ноту, замолчал оркестр, и створки штор у дальней стены распахнулись, обнаружив за собой дверной проем. Человек в темно-красной робе (мы все были в однотипных черных) и маске волка жестом указал направление, и очень громко провозгласил: "А теперь, мои драгоценные друзья, приглашаем вас на главное представление сегодняшнего собрания." Заинтригованная толпа цепью начала втягиваться в узкий темный коридор, что петлял и крутился, и постепенно уводил нас все ниже и ниже. "Ох уж эти снобы с холмов, и кто-то только додумается построить такое. Не иначе как к полюбовникам ходить по ночам." Вроде бы, я проворчал это вслух. Сзади меня раздался слегка пьяный смешок.

Наконец после долгого блуждания мы спустились в какую-то пещеру. Именно пещеру, не знаю специально ли она была так обустроена или это была настоящая пещера где-то под одним из Веурских холмов, по крайней мере выглядело все натурально. Немного зловеще правда, но натурально зловеще, не театрально зловеще, если можно так выразиться. В тишине было слышно даже как капает где-то вода. Откуда-то дул ветер, и факелы, установленные на шестах вдоль нашего пути отклонялись на одинаковый угол. Так это стало мне почему-то любопытно искусственная ли пещера (я был немного нетрезв признать), что я поотстал, разглядывая ближайшую стену, трогая камни и землю на полу. Впрочем, я не большой специалист по камням, камни как камни. На одном из них шедшая последней фигура и споткнулась, как-то неловко сложившись, запутавшись в неуклюжей робе упала на пол. Глупо было торчать просто так рядом, разглядывая грязь на стенах, и не помочь. Однако, выпутаться из дурацкой робы, и встать на ноги нам удалось не сразу. В процессе фигура милым женским голосом сыпала отборной руганью, что было довольно забавно. А когда моя коллега в итоге выпрямилась, оказалось, что маска ее слетела во время схватки с непослушной черной тканью. И получилось, что я сделал то, что строго запрещается в Сети, я увидел ее лицо. Прекрасное, свежее, неземной красоты лицо. Так я познакомился с моей Анитой.

- Спасибо за помощь.

- Да не за что. - ответил, радуясь что мои покрасневшие щеки ей не видны.

- Я - Анита. - просто представилась она. - Ой! Черт! Я же не должна...

Она смущенно замолкла, оглядываясь по сторонам.

- Да ладно. Я никому не скажу.

До самой своей смерти не скажу.

- Все это глупости, я считаю. - она улыбнулась, и я готов был за эту улыбку перебить пол Хло. - Все это, ну что за плащи, что за секретность? Да кому мы нужны то? Хотя особнячок неплохой, недаром богатейший из транс... Да, черт, что ж такое-то, болтаю как проклятая. Это все вино наверху, намешали со спиртом, чтоб сэкономить.

Я стоял и молчал как дурак, улыбаясь под своей маской, даже не понимая, что она все еще на мне. Честно, я не очень и слышал ее слова, вернее слышал слова, но никаких предложений из них в голове моей не складывалось. Ах, Анита-Анита! Что же ты сделала со мной тогда? Какой смысл во всех этих магиях, Метках, заклинаниях, если простая улыбка и белокурый локон, выбивающийся из-под капюшона, приводит человека в такое состояние? Я потерялся во времени и в пространстве, хотел говорить ей что-то, но в глубине меня не рождалось звуков. Я боялся, что если открою рот, то оттуда выплывет пузырь будто у рыбы на дне пруда. Не задумываясь, начал снимать маску, но она остановила меня, прикоснулась к локтю.

- Ой, не надо, давай не будем нарушать еще больше правил. - подмигнула она мне. - да и пойдем посмотрим, что ТАМ происходит, кажется что-то такое интересненькое происходит.

А там, в той части, где собралась все остальные члены нашего общества, действительно происходило что-то необычное. И мы поспешили туда, она тащила меня за руку, и я надеялся, что дорога эта никогда не закончится. Но она закончилась, и Анита снова в маске сказала мне.

- Может когда-нибудь встретимся снова. - и нырнула в слушавшую оратора толпу.

....

- Перестаралась ты что-то. - спокойно произнес дед, участливо глядя на меня, со стула, впрочем, не поднимаясь.

- Ничего, переживет... - холодно ответила женщина и посомневавшись добавила. - Скорее всего.

- Мы не обязаны быть столь антагонистичными, Даг. Как твое полное имя? Просто Даг и все? Допустим. Мы явно начали как-то слишком резковато, но неужели твоя лояльность этой вашей конторе так сильна?

Чувства мои потихоньку восстанавливались, голова гудела как железное ведро, пальцы рук не слушались, кожа покалывала, будто по ней ползала тысяча насекомых.

- Тут, видишь ли, Даг, образовалась проблема, нам бы хотелось разобраться с этим делом побыстрее, пока не наступит огласка. Поэтому Гедомина действует такими методами, и к прискорбию должен сообщить, что и продолжит, пока ты не начнешь нам помогать.

От этих слов моя левая нога задрожала, интересно, что только левая. Но старик-колдун совершил ту же ошибку, что и Фери ранее и принял мое испуганное молчание за сопротивление.

- В любом случае, твои друзья из той таверны уже вероятно пойманы, и, если не сознаешься ты, то есть ли у тебя уверенность в том, что не сознаются они? - Конечно же никакой уверенности в Джози и Рекеме у меня не было, они мало чего смогут рассказать, только по причине своих недостаточных знаний.

Пока я был без сознания (треклятая ведьма), дед, по-видимому, достал из своей папки и разложил на моем столе бумажные листы. Кто это вообще? Демин Бал? Нет, мне же кто-то говорил, что он помер. Трендл? Кто-то еще из их шайки-лейки? Больше их имен я не помнил, как будто у меня других дел нет, запоминать этих чародейских гадов. Бумаги лежали исписанной стороной вверх, я сидел достаточно близко, так что никак было не удержаться и не посмотреть что там. От моего пленителя это не укрылось, глазастый мерзкий старикан.

- Да, именно то о чем ты подумал. - сказал он буднично и тут же добавил. - нет, не надо возражать, пожалуйста, давай не будем оскорблять ни чей интеллект ненужными пререканиями. Я знаю, ты знаешь, она знает.

Она - разумеется он имел в виду эту ведьму, что копошилась в дальнем от меня углу. Из черной сумки, видимо принесенной заранее, она начала выкладывать на стол (предварительно смахнув всю мою посуду) предметы. Темную зловещую чашу из солидного камня, склянки с жидкостями разных оттенков. Дед поднял на нее взгляд и зримо поморщился, будто увидев что-то неприятное. А Фери, не обращая на него (тем более на меня) внимания продолжала свое мрачное занятие, смешивала что, подсыпала какие-то порошки, бормотала заклинания. Над чашей вился пар, но огня нигде не было. Это же для меня, подумал я, для меня она готовит свою отраву, мало ей этой пыточной монеты. Чертовы, мать их за ногу, колдуны. Помимо угрожающего шипения готовящегося зелья в подвале стояла тишина.

- Не думаю, что есть необходимость тебе угрожать далее. - нагнетал он. - Я думаю ты смышленый малый и сам все понимаешь, ЧТО может последовать, если продолжать упорствовать.

Он немного покосился в сторону ведьмы, намекая, я старался не смотреть туда вовсе. О да, я хорошо понимал, что может последовать. И на самом деле я все уже для себя решил.

....

Театр тот, они прибыли откуда то с запада, чуть ли не с побережья. Мать моя, которая тогда еще была жива, потащила меня и моего брата на представление, играли историю про какого-то короля , честно не помню какого именно, то ли Генриха то ли Георга. Но пьеса была не для детей, такая скучная, мы с братом были разочарованы. А на следующий день Джози обнаружил в подвале заброшенного дома старого Хобба гигантскую крысу, и вся наша банда собралась смотреть на крысу. И как же это было увлекательно. Все относительно, видите ли. Она умирала от какой-то хворобы, а может быть от старости, лежала на боку, почти бездыханная. А мы смеясь сидели вокруг и тыкали в нее палочками, иногда кто-то кидал кусочки хлеба, и эта полудохлая тварь скребла своими лапками пытаясь подтянуть себя к еде. Даже на пороге смерти инстинкт выживания подсказывал ей, что надо жрать и что какая-то надежда еще существует. Дело не в нашей детской жестокости (странно предполагать, что нынешня моя беда - расплата за то давнее происшествие), но какова ирония ситуации. Разве и я не то же самое несчастное животное сейчас, разве и я не сижу обездвиженный в подвале, а жестокие люди тыкают меня палочками и иногда скармливают мне надежду кусочками. Но надеюсь, я умнее крысы, и способен не ввести себя в заблуждение - никакого будущего у меня больше нет. И я тоже опозорюсь под их допросом, и я буду выглядеть жалко, смешно в их глазах. Но какая удача, что моя Анита этого моего позора не увидит. И конечно же я ее не выдам. О! я сломаюсь, и расскажу все свои тайны, я буду говорить так много, что уши устанут слушать. Я все сделаю лишь бы они не добрались до дна этой бочки, а там на дне в уголке всеми забытая и незамеченная и будут храниться и моя память о тебе и моя к тебе любовь. Как же прекрасно, что ты не придешь ко мне именно сегодня, как и всегда не приходила, как и всегда.

- Я мало чего знаю. - сказал я чужим сиплым голосом. - да мы делаем такое, не совсем как на ваших рисунках, но типа того... и я беру бумагу на мельнице, но я за нее плачу - это не воровство. Ну, не совсем воровство.

- Замечательно, значит ты решил сотрудничать. - удовлетворенно кивнул колдун. - вы рисуете подобные узоры, так?

- Наверное, вроде. Это вроде подработки, нам за это платят, а мы держим рот на замке, ничего незаконного.

- Мы нашли только те рисунки, что были у тебя с собой, но где твои собственные?

- Нету никаких собственных, эти меня попросили принести, но ничего больше. - попытался вывернуться я, старикан нахмурился.

- Не осложняй мне жизнь, Даг. Я точно знаю, что ты замешан. Ты принес бумагу с мельницы, раздал меньшую часть своим друзьям, взял себе немного и куда-то спрятал остальное. Тут у тебя в изобилии средств для письма, чернила, перья, угольные стержни. Но нет этих узоров. Почему это так?

- Я... - хотел было начать врать и изворачиваться, но уголком глаза поймал красный отблеск.

Фери смотрела прямо на меня из своего темного паучьего угла, рубин на шее горел алым цветом, только и ждала случая. Я содрогнулся от воспоминаний о боли, что она мне причинила и могла причинить еще.

- Подумай прежде чем ответить, Даг, от этого многое для тебя зависит. - мягко сказал дед. - на самом деле я могу помочь немного. Раз ты передал бумагу своим друзьям, у них, я полагаю, мы и найдем узоры. Что потом? Они передадут их тебе? И что ты с ними делаешь? Заканчиваешь? И почему у тебя нет их сейчас?

- Я отдал свою часть работы дальше по цепи, когда шел на мельницу. - нехотя признался я.

Дедок с какой-то непонятной радостью хлопнул в ладоши.

- Ах вот как, выходит мы просто поймали тебя в неудачное время.

- Врет он все. - проворчала ведьма из угла.

- Почему же? Вполне допускаю, что он говорит правду. Скажи, Даг, а что же тогда будешь делать с этими переданным тебе рисунками лично ты?

- Соединю их в один, дополню где надо. Исправлю может... Надо посмотреть сначала... Главное, чтобы чувствовалось, что они... Но вы же не понимаете о чем я, какая разница.

- Отнюдь, дорогой Даг, очень понимаю. - сказал дед с видимым удовлетворением. - Именно теперь я действительно понимаю. Геда, что думаешь?

Фери хмурилась, радости своего колдунского коллеги она явно не разделяла.

- Ну они рисуют их всей толпой, что тут не понять, по одному слишком легко ошибиться, но что втроем, вдесятером даже у них все равно ничего не получится. - ответила она наконец.

- Этого мы не знаем, может и получается у них. А? Даг, получается у вас?

- Понятия не имею. - не удержался я от ядовитого ответа. - я свою работу отдал, и на этом все.

- Давай я ему еще врежу? - спокойно спросила ведьма, шагнув вперед, я вздрогнул.

- Да нет, зачем же. И так очевидно, что-то у них получается.

- Почему очевидно? - внезапно одновременно спросили мы с Фери.

- Если бы не получалось, то они бы не действовали столь размашисто, не покупали бы столько бумаги, не тратили бы столько денег. Ведь не Даг же и не его друзья на все это зарабатывают. Посмотри вокруг. Кто-то наверху, Геда, кто-то наверху контролирует все это. И уже много лет, не забывай, если бы у них ничего не выходило, это вызвало бы ответную реакцию. Какую-то подстройку, изменение.

Женщина замолчала, задумавшись о чем-то.

- Что скажешь, мой новый друг Даг? Ты передаешь дальше только те узоры, которые функционируют, в нужных тебе пределах, так?

Я кивнул, хоть понять его манеру речи было и нелегко, уж больно заумно выражался гад.

- И тебе передают только те части, которые функционируют. Так вы обеспечиваете качество по всей, как ты выразился, цепи, это понятно. - продолжал неутомимый дед. - но нам известно, что все это дело не слишком стабильно, и то, что работает сегодня, может не работать на следующей неделе, как вы боретесь с этим?

Забавно в какой-то мере то, что кроме этого странного колдовского старикана я почти ни с кем свою работу то по-настоящему и не обсуждал уже очень давно. Поэтому и потому что он обращался со мной как с человеком (а еще от страха немного) я и ответил честно как мог.

- С этим ничего не поделать, узоры нестабильны, чем сложнее тем быстрее надо его закончить. Но мы и мои ребята... нам время не так важно, в случае чего мы начинаем заново, мы же работаем с простыми частями, там где работают со сложными я ничего знаю... уж простите.

- Жаль конечно.

- И мне тоже. - неожиданно для себя самого признался я. - я бы посмотрел.

- Но что это конкретно? - дед потряс листком из тех, что они принесли с собой.

- Я такого никогда не видел, это не из того, что чертил я. Где вы это взяли?

- Много лет назад, она... - он кивнул в сторону Фери, которая молча глазела на нас из темноты. - нашла человека с этими рисунками в лесу.

- Он мертв к сожалению. - ответил дед на мой немой вопрос. - или к счастью. - добавил он чуть покосившись в сторону волшебницы. - но эта штука работала тогда, делала что-то, функционировала, но теперь уже нет.

- Конечно нет. - сказал я. - столько лет прошло, конечно оно изменилось.

- Но почему? - колдун пристально вглядывался в рисунок. - ты знаешь почему?

- Нам давали общее объяснение как-то. - я сглотнул. - анонимно, рассказывающий был в маске я не видел, кто это был.

- Расскажи мне. - приказал дед заинтриговано.

- Это вроде как пытаться изобразить человека по изображению его руки. Лицо по памяти, выследить зверя по следу на земле.

- Поясни.

- Представьте себе темную маленькую комнату с одним окном. В ней кто-то есть, но вы никогда не можете увидеть его целиком. Только ту часть, что временами прислоняется к окну, если эта часть передана верно, мы говорим "истинно", то вы это чувствуйте, то у вас есть связь с тем кто сидит в темной комнате. Но к сожалению время ограничено, тот кто или то что внутри не остается в покое, ничего никогда не остается в покое, и вот уже все приходиться начинать заново. Так что или приходится работать быстро, но это сложно. Но можно попытаться предсказать развитие узора, ведь всякое движение продолжается во времени, даже то что мы не видим. Если же то, что видно в окно удастся передать полностью, то это будет называться Меткой. Это как найти то самое окно из тысячи других в городе. И тогда связь, и воздействие их на наш мир будет сохраняться намного дольше. Теоретически можно будет и поговорить с ними, и спросить у них совета или выведать какой-то их секрет. Впрочем, и комната, и окно и сидящее там нечто - это всего лишь метафора, что-то что помогает нам лучше понять, что происходит за гранью. Возможно ничего из этого не существует и все это вымыслы нашего мозга, или существует, но совершенно в другом виде... Так нам говорили, примерно...

- Это ты все сам запомнил или от себя добавил, Даг? - поинтересовался дед. - весьма симпатично изложено, должен отметить.

- Частично. - почему-то этот теплый тон смутил меня больше всего остального. - нам там объясняли... я просто пересказал.

- Однако вы не торопитесь судя по всему передавать свои работы часто, это означает, вы в основном предсказываете .

- Большей частью да, когда занимаешься этим уже много лет, становиться проще угадать, куда повернется та или иная линия.

- Все же как мне видится, это не самый оптимальный способ выстроить вашу деятельность. Почему было не...

- Это точно важно сейчас выяснять? - неожиданно встряла в разговор молчавшая все это время Фери.

- Хм-хм, да, наверное, ты права. - немного засмущался дед. - просто интересно, это же первый из них кого мы нашли... хм, живым по крайней мере. Тебе разве не любопытно?

- Умеренно. - холодно сказала ведьма. - в первую очередь надо переловить их всех, так мне кажется.

- Эй ты, - это она уже обращалась ко мне. - сколько вас там в этой вашей... организации?

- Этого я не знаю. - с издевкой заявил я.

Я ощущал некое злорадство, им не так много про нас известно, и не понимают они нас совсем. И что особенно приятно, от меня они ничего не добьются, поскольку и сам я многого не знаю.

- А это неправильный ответ. - угрожающе процедила Фери.

- Зато правдивый... - сказал я спокойно (спокойно, как мог). А она сделала шаг в моем направлении и как будто стала больше, как будто тень вокруг нее сгустилась и почернела, рубин цвета крови смотрел прямо на меня.

- Так, погодите, дорогая, подожди секундочку со своими, хм... средствами. - сказал дед. - думаю, я понимаю нашего нового друга.

- Что ты имеешь в виду? - спросила ведьма, продолжая сверлить меня взглядом (я думал закрыть глаза, но так бы было еще страшнее)

- Сама посуди, это же у них вроде как секретная организация, неудивительно, что он не знает, кто в ней состоит.

- Это если он не врет.

- Думаю это правда. Те, кто это начал, предусмотрели последствия, если ими заинтересуются, если кто-то попадется. Полагаю, наш любезный Даг знаком только с несколькими своими хм... коллегами, и каждый из них знаком только с несколькими, поэтому они и называют это цепью. В таком случае, если поймать кого-то одного (как мы делаем сейчас), то он и выдать никого лишнего не сможет.

Я вздрогнул и посмотрел на деда. Фери - та просто жуткая, а этот еще и умный гад оказался, еще страшнее, если честно.

- Сколько человек в этом вашем подполье знаешь лично ты? - рявкнула она, вновь обращаясь ко мне.

Непонятно, как это можно определить, но почему-то мне подумалось, что вполне возможно этот красный камень на шее у ведьмы мог чувствовать, когда я говорю неправду. На сердце у меня скреблись своими острыми коготками крыски. Опасность на каждом слове. Ах, Анита, что я не готов сделать для тебя? Хоть ты и не приходила ко мне ни разу.

- Наша Сеть устроена так, что мы знаем только тех с кем непосредственно работаем. - я старался говорить быстро, надеясь, что они не заметят, ведь я отвечаю на чуть другой, а не на заданный мне вопрос. - вы уже все поняли, я получаю бумаги от своих двух своих подчиненных, Джози и Рекема, и передаю их тому, кто после. Насколько я понимаю у Джози есть тоже кто-то, кто работает перед ним, один человек максимум, у Рекема таких нет.

Колдун многозначительно посмотрел на Фери, та медленно кивнула.

- Поверю, допустим. - сказала она. Пронесло? Или нет? Что бы не случилось, я не выдам тебя любовь моя.

- Кому ты передаешь свои работы? Кто, как ты выразился, идет после тебя? - спросил дед, проглотив наживку.

- Старый Рыбак, мне не известно как его зовут на самом деле. Я могу показать, где я с ним встречаюсь обычно.

- Пф, размечтался. - презрительно фыркнула Фери. - так рассказывай.

Не особо я на это и рассчитывал. Но что поделать, я рассказал все о Старом Рыбаке. Впрочем, он был хитер мой начальник, его так просто не возьмешь. Вскоре Фери вышла, не сомневаюсь, чтобы отдать распоряжения насчет Рыбака. Я незаметно выдохнул.

....

Мужчина в маске волка выступал долго, хорошо говорил, громко, глубоким и поставленным голосом, видимо, профессиональный говорун был. А, впрочем, я не очень внимательно слушал, если честно, все в голове прокручивал встречу с прекрасной и таинственной Анитой. Но что-то там было вроде проповеди, я думаю, про новых богов и новый рассвет, про то, что надо работать усерднее для приближения нашей цели, все такое, обычные дела в общем. Такие собрания случались у нас и в прошлом изредка, там всегда примерно одно и то же, кто-то вроде даже верит во все это, кто-то глупый, вроде Джози. И в этот раз дядька бухтел по заведенному: Глаз Солнце, Небесная Летопись и прочее. Закончив свое выступление, он уступил место следующему оратору. Все это начинало надоедать, я бы лучше поискал в толпе белокурую красавицу, кроме того, признаться мне немного хотелось в туалет, наверху то, в поместье туалеты были, а в пещере не особо. Однако этот очередной мужик, намного крупнее предыдущего и в маске, изображающей неведомое (но очень неприятное) насекомье существо, рассусоливать не стал.

- Я знаю, что многие в наших рядах не верят в успех! Это не трусость и не глупость, я понимаю, это сомнение. - рявкнул он в притихшую от таких заявлений темноту. - Я знаю, что все вы много трудитесь, и не видя результатов своих трудов, легко усомниться в себе и в нас всех. Полагаю своей лояльностью вы заслужили небольшую демонстрацию. Так не будем терять время!

Размашистым жестом он откинул полог с некоей ниши, скрытой до того за его спиной. Зрелище, представшее нам, было не самым обыденным, что и говорить. В углу скрывалась некая темная фигура, в центре располагался мольберт с вертикально стоящим на нем листом бумаги. А под потолком на веревке, перевязанный так, что невозможно было пошевелиться, висел некрупный козел, по-видимому, усыпленный, или дохлый, кто его разберет, не эксперт в козлах. Прямо под животным стояла широкая чаша, чтобы не было сомнений к чему это все, насекомий мужик, тут же, достав откуда-то из-под стола длинный нож, перерезал козлу какую-то вену на шее, толпа выдохнула, это было не совсем то, что мы ожидали от этого вечера. В тишине было слышно как зажурчала в сосуде кровь.

Взяв пару свеч, чтобы нам было видно получше, он подошел к углу, где темная фигура оказалась человеком подвешенным за связанные руки к крюку на потолке. Висел совершенно неподвижно, так же как и козел до того, то ли накачан чем-то, то ли просто без сознания. И мы начали подозревать, что, как и несчастного козла его тоже ждет незавидная участь.

....

Осторожно держа чашу двумя руками, она подошла к письменному столу. Дед, притворявшийся до тех пор, что не видит, чем она занимается, с неприятным для себя удивлением уставился на поставленный перед ним прибор.

- Что, прямо сейчас? - недовольно спросил он.

- Не начинай опять.

Я хотел крикнуть ему, чтобы не был дураком и не пил яд или что она ему там притащила, но передумал. Поубивают друг друга мне же лучше. Но он без дальнейших пререканий выпил все одним махом. Ведьма забрала чашу и унесла обратно в угол. Дед ворчал что-то хрипло. Что же она задумала? Я сквозь прикрытые веки наблюдал за ними.

- Даг. - позвал меня колдун.

Я успел заметить выражение на лице Фери. На мгновение гримаса возникла на ее лице. Что это было то ли ужас, то ли ненависть, то ли боль, по ней не поймешь. Но смотрела она в этот момент прямо в затылок колдуну, и красные отблески отражались в ее темных блестящих глазах. Но доля секунды и это закончилось, она буднично начала собирать свои разбросанные по нему склянки. А я обернулся к деду. Недолго ему осталось конечно, в компании этакой злобной гадины. А она к несчастью снова обратила внимание на меня.

- Тьма, разъедающая реальность, тень черной собаки, что ты про это знаешь?

- Чего? Какая еще собака? Мы такое не делаем. Не понимаю, чего вы от меня хотите. - честно ответил я.

- В городке под названием Ненртон, пару десятков лет назад, одно из ваших... творений убило бабку переписчицу.

- Мне о таком не рассказывали, и вообще это может для вас колдунов это было недавно, а меня небось и на свете то не было тогда.

- Но кто-то тогда подсунул ей что-то из вашего.

- Я не подсовывал и вообще это звучит как чушь, зачем кому-то подсовывать что-то какой-то бабке.

- Я тебе не верю. - сурово произнесла Фери, я мысленно вздохнул, чего она еще удумает чокнутая эта ведьма.

- Погоди. - встрял дед. - строго говоря, теперь, когда мы понимаем больше о том как устроена их "Сеть", не кажется ли тебе, что это и правда не имеет много смысла?

- Мало ли как она была устроена тогда.

- Логичнее предположить, что так же или схоже с тем как и в настоящее время. И тогда получается, что бабка не могла быть простой переписчицей. Раз она, по-видимому, закончила этот узор, то она стояла достаточно высоко в цепи или же...

- Была в самой ее вершине. - продолжила за него Фери.

- Закончила узор?! - не смог удержаться я. - Двадцать лет назад? Да еще такой, что убивает людей? Да вы шутите?! Мы бы все от таком слышали! Мы бы только его и изучали.

- О, это вряд ли. - злорадно протянула ведьма. - я там все-все сожгла дотла, вы могли бы изучать разве что золу.

- Нет! - я сам не заметил как повысил голос. - Ничерта вы не знаете, нам бы рассказали...

- Ага, конечно, так и рассказали.

- Нету никаких других работающих Меток, мы бы знали, только ...

Я замолчал, поняв, что сказанул лишнего, надеялся, что глазастый дед это упустил.

- Да кому надо рассказывать вам правду? Вы просто пешки в чужой игре. - презрительно бросила Фери.

- Рассказали бы, это был бы наш общий интерес.

- Общий интерес? Да ты слышал, что тебе вообще сказали? Убивает людей. Убивает.

- Это вы так говорите. - упрямо отозвался я.

- Ты понимаешь к чему то, что вы рисуете, может привести? - она потрясла листом с незаконченным узором. - ты хоть представляешь как это работает? А я видела, а я видела и еще что-то намного хуже!

- Запугиваете людей, чтобы никто ничего не делал. - буркнул я.

- Конечно запугиваем, только вы идиоты безмозглые один черт не останавливаетесь.

- Вы просто не хотите делиться тайнами своими чародейскими.

- Да эта ваша мазня на листочках смертельно опасна, чтоб тебя!

- Конечно, опасна... Конечно, вы так скажете... Как будто ваша магия не опасна.

- Поэтому мы и учимся, и не используем где попало.

- Где попало? И поэтому не помогаете никому? И пользы людям не приносите, да? Такое у вас оправдание?

- Ты это мне будешь заявлять, что я не помогаю? - раздраженно сказала Фери.

- Ну помогаете, может, истребили пару леших там в болоте и вурдалака, кто его знает вообще это правда или нет... И где вообще то болото? А мы тут в городах подыхаем, от голода, от тесноты, от болезней... Что нам ваша пара вурдалаков?

- Да как ты смеешь?! - задохнувшись от возмущения, крикнула она. - Да где бы вы были, если бы не волшебники? Вы на бумаге этой, которую ты воруешь, можете что-то там черкать, потому что ее помог изобрести Демин Бал... И одежду носишь не из тряпья, не из шкур каких-нибудь козлиных только потому что...

- Друзья мои, это поистине бесполезный спор. - попытался встрять дед, который никак не мог быть Демином Балом, который изобрел бумагу. - чего вы пытаетесь...

Но никто его не слушал, все говорили разом. Я в каком-то упрямом ступоре бухтел себе под нос:

- Сидите там в своих башнях, особняках, а на нас плюете...

- Сволочи неблагодарные! - ругалась Фери.

- Живете по пятьсот лет, не болеете ничем, вон какая молодая, глаза горят, а сама старухой уже быть должна. Почему вы не поделитесь этим вашим секретом долголетия?

- Потому что не можем. - неожиданно ответила она на мой вопрос, хотя в глазах ее по-прежнему сверкала ярость.

- Скорее не хотите. Пьете там кровь младенцев. Чародейские свои зелья, почему бы и нам не налить?

- Да потому что вы от этих зелий дохнете как мухи! - вконец сорвавшись заорала она. - Ты что же, тупой ты человек, думаешь мы не пробовали? Думаешь мы не экспериментировали? Да мы десятилетия на это положили! Никто не выживает, кроме избранных, один из тысячи не умирает сразу, один из десяти тысяч не теряет рассудка...

По мере своей речи ее голос становился все тише, и я тоже замолк от неожиданности и, не буду скрывать, немного от страха (я в какой-то момент испугался, что злобная ведьма шарахнет в меня каким-нибудь своим ведьминым заклятием). А она говорила уже почти ровным тоном, но где-то в продолжал бурлить этот вырвавшийся минуту назад гнев.

- Почему вы думаете, что мы не пробовали? Все из нас пробовали. У всех из нас есть те кого мы ... ни у кого не полу... - она прервалась на полуслове.

- Дорогая, ты не обязана ничего ему объяснять. - тихо сказал ей дед, который один только не потерял во всем этом спокойствия. - это не имеет отношения к нашей миссии.

- Я хотела... но он ничего же не понимает. - немного даже виновато ответила Фери.

- Ему и не надо понимать. И ты не должна ни перед кем оправдываться.

Они замолчали, смотря друг на друга, видимо начав переговариваться без слов, каким-то своим чародейственным способом. А я все равно ей не верил, мало ли что она там наговорила, хотели бы нашли бы способ и нам помочь. Разве не являются эти вот самые волшебники умнейшими из всех? Злобнейшими может только.

- Хм... До того как мы сбились на эти в высшей степени поучительные, хотя и несколько эмоциональные споры, кое-что интересное было произнесено.

Я не ответил, услышал значит старый негодяй.

- Да... Да, что-то вроде "никаких других работающих Меток нет." Других. - он пошевелил губами будто ощущая это слово на вкус. - Других нет, но про ту черную в Ненртоне ты не знал, про костяную птицу на севере мы тебе не сообщали.

Я заметил как напряглась Фери, только и ждала наверное, что я откажусь отвечать. Настоящая садистка, да все они там такие. И почему-то именно в этот момент я понял, что мне крышка, что мне не уйти от них живым, они вытащат из меня все, что только можно рано или поздно, и единственное, что я могу еще спасти, это моя Анита.

- Другая работающая метка. - как ни в чем не бывало продолжил дед. - мне кажется ты забыл упомянуть об этом в нашем предыдущем разговоре. Поэтому я вежливо попрошу тебя заполнить этот пробел в информации. Что именно ты видел и при каких обстоятельствах?

....

- Все совершают ошибки, это случается. Разница лишь в масштабах. Вот и этот человек, неважно как его зовут, совершил ошибку. Очень ему захотелось покрасоваться перед какими-то девицами, так что он разболтал и показал им лишнего. Надо ли вам говорить что поступать так не стоит? - с угрожающей интонацией спросил мужчина, толпа молча покивала. - У него не было разрешения вербовать новых членов так далеко от Хло. У него не было права ставить под угрозу нашу Великую Работу. Пусть это случилось и за много миль отсюда, но ошибка остается ошибкой, где и по какой причине она бы не совершалась.

"Ну это что ж каждого, кто захотел повыделываться перед девицами теперь к столбу привязывать?" - думал я про себя, вспоминая с некоторым трепетом (и трудом), некоторые свои пьяные приключения - "Да у нас так никого и не останется." А огромный мужик все продолжал нагнетать.

- Не все можно исправить, так учит нас наша работа, наша Сеть, и такой же урок мы извлекаем из нашей жизни. Одна неверная линия и все насмарку, одно неправедное звено и может разрушиться вся цепь... Но что же делать? - он театрально замолчал. - полагаю, еще кое для чего полезного этот экземпляр сгодится.

Мужчина, обмакнул тонкую кисть в кровь уже мертвого козла, и начал выводить на листе сложнейший многосоставной рисунок, изредка подглядывая во что-то лежащее на столе. Наверное, почти законченная кем-то Метка. Движения его руки были плавны и красивы, и я невольно начал восхищаться его мастерством, явно это был не какой-то бесполезный криворукий угольщик вроде Джози. А узор все ширился, и в пещере потихоньку нарастало напряжение, этот мужик в маске собирался подойти так близко к его завершению как мог. Или, по тому как уверенно он действовал, или ... внезапно пришла мне в голову мысль... да нет, быть не может? Кажется, эта же мысль начинала формироваться и у скрытых плащами людей вокруг, они беспокойно шевелились, атмосфера менялась. Что-то невидимое, что-то волшебное кружилось вокруг, все мы знали это чувство, все мы испытывали его, когда писали свою часть узора истинно, но сейчас это было иначе. От настоящей ли крови, или от умения рисовавшего, от того, что в его чертеже, скрытом от нашего зрения, все было полно и в нужном соответствии, но вибрация эта, магия Сети, была почти уже зримой, почти физически ощутимой, материальной. Она охватывала нас, влияла на нас, меняла нас наверное, мы чувствовали, все мы, стоящие там (и обретенная и потерянная вновь Анита где-то среди) чувствовали одно и тоже. Восторг, счастье, свет. Единение.

А затем, осторожно сняв лист с мольберта, он подошел к неподвижному висящему мужскому телу и прилепил бумагу к его спине. Вышло не совсем ровно, да и парень (судя по всему это был молодой еще человек) был какой-то сутулый, но мужчину в маске насекомого это не смутило. Последний раз он опустил кисть в свои кровавые чернила и единым, слитным невообразимо сложным движением закончил Метку уже в миллиметрах от человеческой кожи. А виновный на крюке оказался еще живым.

Мертвые так не страдают.

....

- Однако это создает определенные проблемы. - наконец изрек дед, выслушав мой путаный рассказ.

- Это еще мягко выражаясь. - ответила Фери.

- Мы конечно предполагали, что их тут не один и не два, но чтобы столько.

- Да ***** ***** ***** и ***** с конями просто! - вдруг выругалась ведьма, такого я даже в мясной лавке у Рекема не слышал.

- Весьма тонко подмечено. - сказал колдун спокойно.

- И чего нам делать? Мы начнем двигаться вверх по цепи, даже если найдем этого его Рыбака, то что потом? Обязательно кто-то из них услышит что...

- Попрячутся как мыши по щелям. - закончил он за нее.

- Конечно, если они будут напуганы, то их деятельность прекратится. Возможно, мы поймаем столько народу, что их организации будет нанесен существенный урон, возможно они остановятся надолго.

- Но не ясно насколько, это не те три дурехи, которых ты напугала в замке, тут все серьезней.

Они разговаривали, совершенно не стесняясь меня, даже не думая, что отпустят меня отсюда живым. Но и вспоминая человека подвешенного на крюке, разве есть мне дорога обратно?

- Скорее всего они затихнут. - сказал старик. - Но в свете открывшихся фактов, куда интереснее другой вопрос...

- Кто все это устроил. - теперь уже она закончила его фразу. - Да. Слишком это все масштабно, чтобы быть случайностью... И времени мало...

- И времени мало. Но все-таки этот Рыбак получил посылку только вчера.

- Эй ты. - она обратилась ко мне. - когда назначена ваша следующая встреча с этим твоим руководителем.

- На понедельник. Но я бы на вашем месте не радовался, он всегда все как-то узнает, Старый Рыбак. И никого он вам не выдаст.

- Ты выдал. - парировал дед.

На это мне нечего было ответить, и оправданий у меня не было. Я и правда оказался слаб, вся эта игра в секретность была хороша, пока свершалась не по-настоящему, как только ставки повысились мне захотелось выйти из-за стола. Забавно, неужели демонстрация там в пещере была призвана заранее напугать нас так, чтобы, находясь в ситуации как я сейчас, мы не заговорили? Что ж, задумано, наверное, хорошо, но в реальности красноглазая ведьма была настолько же страшной, если не страшнее.

- Нужно больше толковых людей, иначе их все не выловить. - сказал колдун.

- Магистрат? - предложила она.

- Даже не пошевелятся. И я вовсе не уверен, что эти ребята виноваты с точки зрения законов Хло. - он кивнул на меня.

- Да ты шутишь не иначе? - переспросила Фери.

- Отнюдь. Обязанности жителей Хло отличаются некоей своеобразной простотой, и в основном состоят в том, чтобы платить налоги, а на остальное всем наплевать. Почти на все. Про рисование магических узоров там точно ничего нет.

- А если эти Метки убивают и калечат?

- Это нам еще надо доказать. Продемонстрировать то мы это не можем.

- Что же остается? - спросила Фери, но по голосу было понятно, что она и сама знает.

- Сама знаешь.

- Проклятье! - бросила она и стремительно вышла из комнаты.

И даже из подвала было слышно ее громкую ругань наверху.

- Да уж. - заметил мне дед. - Не любит она это дело. И город этот не любит.

Как странно, что же тогда еще можно любить?

....

Возможно и она где-то думает обо мне сейчас. Не обязательно беспокоится, но думать то может. Сколько времени меня не было рядом с ней? Наверное, не увидев меня и на второй или на третий день она вздохнет с облегчением, наконец-то незадачливый поклонник оставил ее в покое, решит она. И забудет, и пойдет заниматься своими делами дальше, и жизнь снова войдет в привычное русло, но может... Может... быть и вспомнит, и поинтересуется, куда я пропал, ведь привычное русло, как к этому не относись, оно пролегает рядом с моим существованием. И, не встретив меня после работы, не получив дежурных комплиментов и цветов, Анита заволнуется и задумается, где я. Возможно все сложнее, чем ее ко мне нелюбовь и моя к ней любовь. Возможно пересечение этих двух обстоятельств дает нам какое-то пространство для совместной общности, и в этом пространстве не исключено может поселиться и беспокойство, и раздражение отсутствием, и любопытство. И как бы оно не стало губительным.

Ведь нет никакого сомнения, что эти герцогско-мажеские негодяи, устроили засаду там наверху и будут хватать и допрашивать всех, кто придет искать меня. А уж с этой красной ведьмой Фери... Зачем я был так неосторожен? Столярная мастерская Фена Суна, сразу из двери направо (если с проспекта королей) и вниз по лестнице. Зачем я ей сказал, где живу, и сколько раз я звал, и даже если она меня игнорировала, но не запомнить то не могла.

Нет-нет, ну какие глупости я мечтаю, она и забыть обо мне позабыла. Да и чего я хочу в самом то деле? Чтобы доказательство ее ко мне чувств обесценило мою жертву? Ах, Анита, и спасая тебя, я страдаю от твоего равнодушия. Нет, давай, раз ты не приходила все это время, то не приходи и сегодня. Пожалуйста.

....

Фери не было долго, дед тоже ушел, их место занял какой-то незнакомый мне мужик. Он принес мне воды и немного сыра с хлебом, а после даже был столь любезен, что дал мне подремать на кровати. Рук правда не развязывал, и все время, что я спал, находился со мной в подвале. Может быть они боялись, что я сбегу или вооружусь чем-нибудь. Представился бы случай я бы эту Фери пырнул, конечно. Кто его знает хотя, больно она страшная, может быть и не смог бы. Будем откровенны, я оказался не самым отважным в мире заговорщиком. Наступил вечер нового дня, когда вернулась и ведьма, и колдун, а я снова связанным вернулся на свой злосчастный стул.

- Как ты тут, Даг? Держишься? - по какой-то причине приветливо спросил дед. - ничего, недолго осталось.

Но заметив испуг, который по-видимому отразился в моих глазах, поспешил исправиться.

- Не в этом смысле. Все будет нормально, твоей жизни ничего не угрожает.

- Это если ты не будешь делать глупостей. - холодно добавила Фери.

- Он не будет делать глупостей, дорогая, зачем ему? Он все нам рассказал, сотрудничал, зачем же ему начинать хулиганить теперь? Так ведь, Даг?

Мне не хотелось отвечать, голова гудела от недосыпа, от переживаний, от пыток, что учинила ведьма накануне. По правде говоря я не особо то ему верил, но мне было уже все равно. Старикан колдунский этот играл в доброго, но сам был настолько же черен внутри, как и Фери (вот той я верил, ей злобы даже изображать было не надо).

- Также я считаю своим долгом сказать тебе, что с этими твоими подчиненными, Джозом и Ракемом, кажется так их зовут, все в порядке. Их посадили под стражу в один из наших домов, и обращаются с ними хорошо. Геда поговорила с ними, пока довольно мирно, насколько я могу судить.

- Им известно еще меньше чем мне. - буркнул я, как вы там, бедные мои друзья?

- Не сомневаюсь. - добродушно ответил он, Фери презрительно скривилась.

- С тобой же нам необходимо обсудить еще одну только вещь, но для этого нам придется подождать еще кое-кого.

Что ж, ждать - это по крайней мере не отвечать на их вопросы, не страдать. Ждать - это возможность подумать о моей Аните, которую к сожалению я скорее всего никогда больше не увижу, и которая не увидит меня (для нее к счастью).

Через полчаса в комнату вошел человек в маске, это была простая белая маска, не маскарадная, но скрывающая все лицо. Видимо, маски нынче в моде. Ничего особенного помимо этого в облике незнакомца не было. Однако все в комнате каким-то неуловимым манером изменилось. В позах и выражениях лиц моих пленителей возникло заметное напряжение, сначала на долю секунду мне подумалось, что это какой-то их волшебный враг приятель, но, впрочем, чего бы им было беспокоиться по этому поводу. А Фери была на нервах, глаза метали молнии, руки скрещены на груди, дед же быстро пришел в себя.

- Милорд. - поприветствовал он вошедшего.

- Здравствуйте, мистер Ватек - Человек коротко ему кивнул.

- Что-то вы рано принарядились. - бросила магичка. - карнавал тут только в сентябре.

- Если угодно, милейшая госпожа Фери, желаю здравствовать и вам, кстати, я так оделся не по своему желанию.

"Милейшая" - это точно не то слово, которое подходило бы к ней.

- А... наверное, по неким вашим сословным соображениям, чтоб холопы лица вашего благородного созерцать не имели удовольствия? - холодно поинтересовалась она, герцога чародейка явно недолюбливала (ну хоть что-то у нас с ней общего).

- Почти угадали, представьте себе. Понимаете ли, по условиям соглашения, дайте-ка подумать, ста пятидесяти трехлетней давности, которое, по какой-то одному ему ведомой неосторожности, заключил мой далекий предок, представителям нашего рода надлежит ни показывать своего лица, ни касаться своими руками этого города собственности. - человек взмахнул ладонью в плотной перчатке. - А я всего лишь слуга, исполняющий договор. Полагаю, что вам, госпожа Фери, такие подробности нашей сословной жизни неизвестны, по всей видимости. Что ж ваша голова занята проблемами, куда более серьезными. Рассчитываю, что занята, во всяком случае.

Вся эта речь была проговорена тоном мягким и чрезвычайно учтивым, но под шелком скрывалась ядовитая издевка, которая, по покрасневшему виду ведьмы, достигла своей цели. Удивительное дело колдун по фамилии Ватек (никогда о таком не слышал), усмехался себе в бороду, его эта сцена по какой-то причине веселила. "Простой слуга договора" буднично прошел и сел на незанятый табурет, и распрямив спину, выглядел даже в моем подвале словно в тронном зале.

- И что же, вы думаете, никто вас не узнает в этой вашей маске? С вашим дорогим плащом и сапогами стоимостью как эта лавка, с конями и охраной. - не унималась Фери.

- Конечно узнают. - согласился собеседник. - И хорошо. Даже и наоборот, пусть видят, что свою часть соглашения мы выполняем и по сей день, может быть это и их заставит задуматься.

- А когда вы наедине со своими людьми, тоже в маске? - неожиданно заинтересовался дед.

- Разумеется.

- Но никто же вашего лица тогда не видит, и никто об этом не будет знать.

- Я. Господин Ватек, я буду знать. - спокойно сказал герцог Кавалари.

Слышно было как в наступившей тишине фыркнула Фери.

- Вот и ладненько. А теперь, если вы не против, не сочтете ли нужным рассказать все, что вы тут устроили. Кто этот молодой человек? Кто те двое, которых держат взаперти мои люди? И сколько еще народу ходит под слежкой? И какое мне должно быть до всего этого дело, вот что самое главное?

- Объяснение займет некоторое время.

- Что ж, пока оно у нас есть. Предлагаю, впрочем, подняться наверх, не будем утомлять нашего нового знакомого своими разговорами, все-таки мы по сути что у него в гостях. - по неподвижной маске не было понятно сарказм это или нет.

- Не хотите выслушать его сами? - резко спросила колдунья.

- Еще успеется, кроме того я доверяю вашим... - при этом он посмотрел на деда. - способностям к допросу.

Перед уходом ведьма Фери обернулась ко мне.

- Рот тебе не затыкаю, у лестницы дежурит человек, будешь шуметь, палец тебе сломает. - такая вот приятная дама.

- Подождите, - крикнул я им вслед. - мне надо...

Но они ушли, обсуждая что-то между собой и не обращая внимания.

....

Не знаю сколько прошло времени, но дед Ватек вернулся один, сел за мой стол, вздохнул, потер глаза. Я таращился в пустоту, делал вид, что не обращаю на него внимания.

- Невозможно. Ругаются все время. - сказал он наконец, скорее всего, имея в виду герцога с Фери.

Я ничего не ответил, наивно было предполагать неподдельную дружелюбность в этом типе.

- Он, его высочество, наверное, захочет задать тебе пару вопросов лично. - я вздрогнул, дед заметил. - ты уж ответь по возможности прямо, не разводя глупых споров, сам понимаешь, что это за...

Я нехотя кивнул, еще не хватало устраивать пререкания с Энио Кавалари, есть вещи и похуже смерти вообще-то.

- Да... ты на нее не смотри, что она с ним постоянно... - он умолк на полуслове, явно говорил все это больше для себя. - и с его отцом также себя вела, и с отцом его отца, кажется, не помню застали ли... Она себе может позволить, мы с тобой нет.

Вновь воцарилась тишина, дед думал о чем-то своем, о запутанных отношениях с герцогским семейством может быть, но у меня были проблемы попроще. В конце концов сколько я проторчал в этом подвале? Судя по освещению в маленьком оконце начиналось утро.

- Мне нужно в туалет. - не выдержал я.

- Что? - устало переспросил он. - Ах, да. Сейчас, позову.

Он неловко встал и вышел из подвала, но быстро возвратился с одним из бугаев (который Ржа).

- Проводи его в уборную, дай умыться, переодеться может и все-такое.

После часов на этом треклятом стуле, тело мое отзывалось не лучшим образом, и пахло не очень, и слушалось не очень. Мой тюремщик держал свою лапищу на моем плече и не отходил ни на шаг, и мысли не было попытаться убежать. Может быть и была мысль, но больно слабым я чувствовал себя в этот момент. Кроме того бежать бы надо было через парадную комнату, где обычно принимали заказы на мебель, а оттуда раздавался громкий голос этой проклятой Фери.

- А я вам говорю, необходимо дождаться лучшего шанса! - почти кричала она.

- Какого еще к чертям шанса? Слухи ползут, люди по подворотням болтают, еще день и весь город будет на ушах. - герцог звучал столь же раздраженно.

- Не ты ли похвалялся, что держишь этот город в руках?

- Держу, но не сжимаю, сожми Хло слишком и такие реки потекут по его улицам, ни ты ни я не отмоемся.

- Ох избавь меня от этой доморощенной политической мудрости, наследник славного рода Кавалари, тоже мне, пф.

- Да! И именно как наследник, как кто-то, знающий об этом больше чем ты, я тебе объясняю, что надо действовать немедленно.

Но чем конкретно это все закончилось и пырнул ли кто-то из них другого, я не успел узнать. Ржа, тоже услышавший отрывок спора, хмыкнул и утащил меня дальше по коридору.

- Чего с бандой твоей делать обсуждают, небось. - я не стал отвечать.

....

- Тебя же Дагоберт зовут? - довольно приветливо спросил человек в маске, я не рискнул его поправлять, ненавижу свое имя.

- Хорошо. Правильную ли мне сообщили информацию, Дагоберт, что тебя и твоих, хм..., допустим, коллег пригласили в некое поместье? - я снова кивнул.

- И ты утверждаешь: мало того что в этом поместье есть залы способные комфортно принять сотню посетителей так еще подо всем этим расположены некие пещеры, все верно?

- Да. - ответил я. - только я все равно не знаю, где это, ваше...

Но герцог Кавалари махнул рукой, намекая, что не стоит продолжать.

- Это не имеет значение, что ты не знаешь, таких мест в городе может быть совсем немного. Да еще все эти кареты... Что вы так смотрите на меня Фери? Думаете так просто организовать проезд двадцати экипажей незаметно, ведь и те кто ими управлял не должны догадываться куда едут, или, что есть более вероятно, уже состоять в организации. И сами кареты нужно арендовать где-то.

- Или же кареты и так принадлежат кому-то из Сети. - задумчиво сказал дед. - Или так, Валери, или так. - согласился Энио Кавалари.

- У нас один черт нет времени расследовать это, сами же заявляли. - заявила ведьма. - Да-да, конечно понимаю, поймать шишку с холмов вам куда интереснее, чем парочку мясников и доставщиков угля.

- Нет, не понимаете, Фери, нам необходимо указать Магистрату, что в этом замешаны, как выразились "шишки с холмов", чтобы они наконец озаботились и помогли нам, потому как из-за нескольких угольщиков и мясников они даже и не почешутся.

- Почешутся, если услышат, какими именно мерзостями эти в Сети занимаются.

- Смотря как это подать. - спокойно сказал герцог.

- Вы даже и не спросили, что они делали на этом собрании. Неужели это вас не волнует?

- Отнюдь, я как раз собирался узнать. Это тоже важно. Друг мой Дагоберт, не мог бы ты рассказать нам, что же конкретно такого неприятного вы там внизу делали.

....

"Не стоит смотреть," - подсказывали мне мои глаза. "Не надо думать," - уговаривал мозг. И только сердце ровно, мерно, по слогам повторяло одно лишь ему важное имя.

Но не смотреть было трудно, и трудно было не думать, и невозможно не запоминать. Как ты отвернешься, как пойдешь наперекор, когда смотрят все остальные. Нет, не выделяться, если сама эта демонстрация призвана показать, что бывает с теми, кто выделился, смотреть туда же куда и другие, вот единственный способ.

Как много среди нас разделяли со мной такие же мысли тогда, не узнать, как много сомневающихся лиц было скрыто под масками, не видно? Где-то в толпе и она стояла так же и своими синими глазами наблюдала ту же картину. Имя - Анита, место - темная пещера, такое странное единение, такая порочная связь.

Все в жизни спектакль, и мы наблюдали спектакль, но только с другой стороны кулис. Ведь это предназначение кулис - прятать, предназначение штор и ширм, стен и перегородок, прятать то, что за ними. Неочевидное благословение скрытности. Так и кожа - эта временами та же кулиса, та же ширма, и хорошо что она есть.

И зрение наше было благословлено наличием у него кожи, и слух наш был благословлен чем-то тоже. Рта я его не видел, может он был и закрыт чем-то, зашит, искалечен, но звуков не доносилось, только странное поскрипывание веревок, капающей воды, и вибрация, да. Ни с чем несравнимая.

И если бы существовало в нас сочувствие, сопричастность его страданиям, то боюсь даже разделенная на всех, испытываемая им боль прибила бы нас. Но каким-то образом мы оставались безучастными зрителями на этом представлении, и сопричастность наша распространялась на другое. На узор, на его вибрацию.

Соучастие в общем деле, в Великой Работе. Как не опознать многократно виденное, когда столько лет провел за начертанием этих линий. Конечно, я и через сто лет, и во сне буду видеть свою часть. Свою, и Рекема и Джози, и части, начертанные сотней других рук, и где-то, наверное, вгрызались в тело линии, выведенные рукой Аниты.

А они вгрызались, да, вгрызались, с этим сладострастным гулом, ходили волнами, подстраивались, жили, извивались, наши линии, и наши глаза как прикованные следили за ними. Как Вытянуто тело, и скрюченные как ветки пальцы, застывшие в воздухе, и ничего из запрокинутого горла, и только капает вода, и дышат люди.

Какая отвратительная, какая бесчеловечная, какая нарождалась в душе, неестественная, ненужная и мерзкая. Гордость.

....

Они спорили уже довольно долго...

- ... Потому что мы с вами, Фери, именно мы оба, придем туда и все им расскажем. Объединимся, притворимся единомышленниками, прикроемся этим вашим Советом Магов, и нарасскажем им кошмаров, про дом нашего общего друга барона, про жертвоприношения, про вампиров, хоть вы и утверждаете, что это тут ни причем. Мы должны их запугать так сильно, чтобы они не смогли все это проигнорировать. А они очень захотят проигнорировать. Но в таком случае мы пригрозим публичной оглаской, думаю жители сего славного города не обрадуются тому, что тут действует какой-то культ, поедающий людей, или вроде того. Это точно подействует на твердолобых в магистрате.

- Но это же пустая угроза по сути. - заметил старик. - если это сказать народу, начнутся беспорядки, и вам, вашим людям, и вашим интересам не поздоровится.

- О да. Но и магистратским интересам не поздоровится тоже. И говорить это все конечно должна она. - он указал пальцами в перчатке на колдунью. - ей наплевать и на беспорядки и на торговлю, и на все наши интересы вместе взятые. Вам даже изображать ничего не надо, Фери, по вам прямо видно, что ничьи интересы вас не волнуют.

- Ваша правда. - подтвердила она. - но что именно мне им говорить, чтобы мне поверили, нужны же доказательства?

- К лешему доказательства, если начнутся разбирательства с фактами, мы дальше никогда не продвинемся. Нет-нет, нужно их задавить. Авторитетом, угрозами, чем угодно. Заявите там, что это дело Совета Магов, про безопасность людского рода, всю эту вашу обычную болтовню. Про вампиров этих своих с драконами напомним им, пусть потрясутся.

- Вы же знаете, что слово Совет ничего не значит. - с сомнением сказала Фери герцогу. - мы не проводим собраний, не голосуем, не принимаем решений.

- Я уже это от вас слышал, но это не меняет ситуации. Может быть так было вами задумано, но со временем то что было задумано давно не всегда исполняет свою функцию как положено.

Интересно, в какой-то смысле это можно было применить и к нашей Сети, подумалось мне.

- Да нет, послушайте, это просто ширма, мы прикрываемся Советом, когда нам надо придать своим мнениям больше веса в глазах обывателей.

- Дорогая, речь не о том. - мягко ответил Ватек.

- А о чем тогда? - она потерла глаза, устала наверное пытать "обывателей".

- Он понимает, что Совет - ширма, но даже ширма, если ей прикрываться постоянно приобретает вес, и хочет именно этим воспользоваться. Правильно я вас понял, Энио?

- Совершенно верно, Валери. - подтвердил человек в маске, нисколько не смутившись подобной фамильярности. - Коль скоро вы поминаете свой чародейский совет во всяком разговоре с сильными мира сего, то не удивляйтесь теперь, что все кроме вас считают его вашим верховным руководящим органом. Голосуете вы там или не голосуете, это меня не волнует ни в коей степени, однако мне надо будет объяснять свои действия тоже, будь я хоть трижды герцог Кавалари, и я тоже предпочту прикрыться этой вашей ширмой. Могу ли я заявить, что эта операция будет проведена по просьбе волшебного сообщества? В рамках заботы о всеобщей безопасности? Для защиты дела простого народа от зловредной магии... Ладно, потом придумаю, как это лучше сформулировать. Поняли ли мы с вами друг друга, Фери?

Ведьма задумчиво молчала, по ее мрачному виду хотелось даже предположить, что она не согласится, пошлет его к черту и вся эта затея провалится куда подальше. Мужчины терпеливо смотрели на нее, наконец она медленно кивнула.

- Наверное у меня будут из-за этого проблемы. - сказала она. - Ну и черт с ним, главное покончить с этим раз и навсегда. Говорите что хотите, Кавалари, говорите, что я убедила вас от имени Совета, валите все на меня.

Ватек озабоченно посмотрел на нее, но промолчал.

- Хорошо. - поднялся герцог со стула. - мои люди уже были предупреждены, и, полагаю, собрались в достаточном количестве, держите контакты через Вольта. Мне же... предстоит переговорить со своими друзьями в магистрате. Необходимо подготовить почву слегка.

- А с этим что? - вдруг спросил дед, кивая на меня. - он все слышал.

Герцог обернулся.

- И о нем тоже позаботимся. - сказал он.

- Прикончите его что ли? - резко спросила Фери, связанные руки мои задрожали, я замотал головой.

- Нет зачем же, никого убивать не будем, всех, кого поймаем, развезем по разным моим владениями, поместьям, дадим им честную крестьянскую работу, будут на свежем воздухе лопатой махать и о чернокнижьих занятиях не думать. Ведь, если я правильно все уяснил, то, что они делают, работает только когда их много в одном месте скапливается, навроде термитов. Насчет вышестоящих в этой их организации поручиться не могу, конечно, с ними разговор будет другой, да вы и сами, Фери, наверное, захотите поболтать с тем, кто все это придумал.

- Это если мы их сумеем найти. - рассудительно заметил Ватек.

- Ваша правда, Валери. А конкретно этого... - он небрежно махнул в мою сторону. - много лишнего он услышал, конечно... ну язык ему отрежем, не знаю, пару больших пальцев, чтобы писать не мог, будет где-нибудь находиться под присмотром у меня в Дебрекене.

Все это было сказано так легкомысленно, будто беседа шла о чем-то совсем малозначительном. Как о погоде сплетничали. От такого тона меня парализовало ужасом, даже руки трястись перестали. Гедомина Фери фыркнула. Валери Ватек удивленно поднял брови и, как бы собираясь возразить, мотнул головой.

- Чего же вы ожидали? - увидел всю эту пантомиму герцог. - не могу же я оставить его просто на свободе, но и убивать не планирую.

- Очень гуманно. - съязвила ведьма.

- А что такое, любезная Фери? Что это вы лицо то кривите? Не вы ли тут весь вчерашний день занимались тем, что пытали этого несчастного, чтобы выведать все его секреты, всю его чернокнижнюю подноготную? А теперь вы меня будете корить за мою понимаете ли низкую мораль?

- Я по крайней мере людей на всю жизнь не увечу. Чего о вашем роде не скажешь.

- Вот как, значит. Так это же все из-за вас все. Из-за вас он тут сидит и слушает наши пререкания, из-за вас, сами сотворили глупость и не надо притворяться, что вы ни причем.

- Я не знала, что вы поступите именно так. - слабо попыталась возразить чародейка.

- Да бросьте, чего вы могли не знать, не прикидывайтесь наивной девочкой, Фери. И оставьте ради всего святого эту позу женского милосердия. Я вообще не уверен, что в вас есть еще хоть что-нибудь женского или милосердного.

Всю эту часть беседы ведьма стояла с таким разъяренным выражением на лице, что казалось она сейчас испепелит его, не взирая на все его титулы. Но вместо этого она как-то поникла, опустив голову.

- Ваше Высочество. - тихо произнес Валери Ватек. - мне помнится у вас было много других дел.

Белоснежная маска обернулась к нему, повисла тишина.

- Вы правы, прошу меня простить, мне уже пора. - Уже поднимаясь по лестнице он остановился и добавил. - И вы простите меня, Фери, я не имел в виду... усталость, у меня тоже был очень длинный день.

....

Звон и дребезжание, тысяча осиных ульев в черном лесу, или может быть это наши тела, наши желудки ворчали, может быть это наша человеческая сущность протестовала против происходящего. Но нет, человеческая сущность помалкивала забившись вглубь, а это было что-то иное, это что-то с трибуны, что-то из недр того мужчины. Что-то не из нашего мира.

Знал ли художник в насекомьей маске, о том, что произойдет, видел ли он этот эффект ранее, пробовал ли на других несчастных? И вот как на картине, как на витраже, любуйтесь.

Связанный мужик, открытый рот расположен строго вертикально, поэтому видимо не идет кровь, но видно, что она уже там, на поверхности, еще чуть-чуть, и при малейшем напряжении выплеснется вверх, как из фонтана. И как канаты натянуты мышцы, и рвутся внутри сухожилия, и невидимые глаза закрыла бледная тень.

И как в театре все вокруг погружено в темноту, и внимание сфокусировано в этой точке, в этой пещере, на человеке, на лице, не на его лице, нет, на другом, единственном без маски.

Оно формировалось постепенно. Как на маневрах, как марширующие солдаты, как занимающие свое место музыканты в оркестре, менялись позициями, вставали, под кожей перемещались кости и жилы. Перераспределялись. Чтобы явить нам это. Лицо. Женское без сомнения, но человеческое ли? Или это лицо новых богов? Доказательство веры для слабых духом? Сложно не поверить после такого. Вопрос только в кого именно. Во что?

Нет, оно не могло говорить, там же не было необходимого... речи не выйдет, но оно шевелило тем, что должно было изображать рот и губы, кожа двигалась волнами, оно пыталось говорить с нами.

Но по-прежнему мертвая тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом, о природе которого лучше не думать, из недр используемого подвешенного тела. И где-то, будто из другого мира раздавались звуки капающей воды. Хоть мы и не слышали, и в голове стоял этот почти вещественный звон, и мужик в насекомьей маске, обессиленный прислонялся к каменной чаше, он был ближе всего к этому.

А связанный так и не кричал, с запрокинутой головой, с перемолотыми внутренностями, он уже и не жил по сути, жило только лицо. Растягивало поддельные губы в демонической улыбке, и визг внутри головы нарастал, хотелось одновременно убежать, забиться в самый дальний угол, свернувшись в комочек грязной шерсти, и вместе с этим остаться, взяться за руки с ближним, слиться в одно, присоединиться к празднеству (откуда-то взялось это понимание, что лицо предлагает нам именно праздновать).

Мы знали ее имя, оно было с нами всегда, в каждой заботливо уложенной черточке узора, в каждом завитке, отпечатанное в наших глазах, болезнь в нашей крови. Эта зараза, это лихорадочное желание, все это Веричи. Это она, Веричи, Чумная Любовь, последняя на Карнавале.

....

Дед по имени Валери Ватек вернулся один, спустя ... честно говоря, не знаю сколько часов или дней. Сознание мое будто затерялось и спряталось в этом нагромождении нелепостей, которое являлось моей нынешней жизнью.

- Я зашел попрощаться, Даг. - произнес он тихо, по нему было заметно, что и его силы подходили к концу. - Вряд ли нам доведется увидеться вновь.

Я смотрел на него, не говоря ни слова.

- Нет, не потому, что ты умрешь, не беспокойся об этом, герцог свое слово сдержит. Нет, ты будешь жить... проблема в другой стороне этой акции... увидеться. Прости, я заговариваюсь.

- Чего вам надо? - собрав всю резкость, спросил я. - не верю вам. Что еще хотите выпытать у меня?

- Веришь или нет, но это так. Что же касается "еще выпытать"... Нет, не совсем все. Я бы хотел извиниться, Даг, вот, что я хотел. Ты не заслужил всего этого, скорее всего, ты обычный человек, попавший в непростую ситуацию и зла не совершал.

- Тогда почему ...

- Но меж тем, ты был частью того, что зло совершало. И вероятно еще совершит. И размеры этого зла ни ты, ни я не осознаем.

Я пожал плечами, все это казалось мне пустыми заявлениями, но он и так знал, что мне так казалось.

- Также я хотел бы принести извинения и от лица Гедомины, она то сама не признается, конечно, но ей все это далось еще тяжелее, чем мне. - увидев гримасу на моем лице, добавил. - Понимаю, в это тоже не веришь, она тебе таковой не представилась, но в этом же и был смысл.

- Может еще захотите сказать, что и герцог тоже сожалеет? - с иронией спросил я.

- Нет. - чуть улыбнулся старик. - нет. Этот вряд ли.

Время почти остановилось в моем подвале, замерли по углам ожидавшие крысы, делать больше было нечего, только ждать конца.

- А по поводу того, что бы я мог еще от тебя узнать...

Я в страхе затаил дыхание, чертов глазастый дед.

- Да... сомнительно, что ты рассказал все, может быть и скрыл от нас что-то. - он, прищурившись, взглянул на меня. - или кого-то.

Надеюсь, что в эту минуту я выглядел максимально безразличным.

- Но это уже и неважно теперь, скрыл и скрыл, ты вел себя смело.

Я скривился будто от зубной боли. Как же смело, развалился при первом случае.

- Нет, нет, не думай, мне нет нужды тебя подбадривать более, какое мне дело, считаешь ли ты меня себе другом или нет, - он бормотал это тихо и я плохо его слышал даже. - хотя, конечно, я не хотел бы, чтобы ты считал меня врагом, и у меня во всем этом спектакле была своя роль и я тоже ее играл. А смелость, что смелость? ... Только глупцы полагают, что смелость встречается одного единственного вида, только с саблей на врага, с кирпичом на баррикаду. Нет, их, виды куда многочисленнее, этот урок мне пришлось выучить довольно рано в жизни, нынче его выучил и ты.

- И какой же вид храбрости выучил я?

- Смелости, не храбрости. - поправил меня дед, но тогда я не понял различия. - смелость встретить то, что неизбежно, принять это, и не потерять себя в процессе, и возможно даже сберечь что-то дорогое сердцу нетронутым. Надеюсь, только на то, что ты сберег не слишком ужасное, не из тех твоих историй про пещеры.

Я помотал головой.

- Может ты там в ванной полной крови купался, или младенцев кушал, или деньги украл на бумагу, а может подругу завел себе. Ну и ладно, какая уже разница? Про ванную то все равно расскажут другие, деньги никого волновать не будут, а подруга, если это она, может и спасется. События уже развиваются без нашего с тобой участия, сеть загребает по дну, но ячейки налажены под большую рыбу, какие-то мелкие рыбешки может и уцелеют. Скоро уже никого не будет волновать, что мы там утаили и пережили, и разговора этого никто не сохранит.

- У них все получилось? У герцога и ... - не стал продолжать, ее имя застревало в горле.

- Да, там нечему было НЕ получиться, фактически герцог предложил сделать всю работу за магистрат, напугав их предварительно. А те, глупцы, и согласились. Неужели им непонятно чем это все закончится? Отдать то эти обязанности просто, кому хочется копаться в этой грязи, но вернуть в свои руки почти невозможно. Будут потом ваши потомки удивляться почему это вдруг и как пропало все их влияние.

Дед разговаривал будто сам с собой.

- Конечно, он пытается воспользоваться ситуацией в своих интересах, ведь это расследование все равно будут продолжать его, а не магистратские люди, или по крайней мере совместно, или под руководством. Не суть, подробности того как они договорятся не так важны, но герцог Кавалари пролезет, просочится в городские дела и службы, это ему и надо. А избавиться от него после будет намного сложнее.

- Люди его не примут, их род тут ненавидят больше чем любые жертвоприношения и магистрат, и всевозможные преступления.

- Не недооценивай герцога, мой дорогой Даг. Он хоть и молод, но опаснее даже, чем его отец, который был в основном военным, но неважно. А Энио - политик, и вам в Хло не повезло жить в одно время с ним. А в магистрате нет никого по масштабу близкого, и некому объединить людей и помешать ему.

Он увидел, что я собираюсь ему возразить и опередил меня.

- Знаю, что ты скажешь, у вас там все, и в магистрате, и в городе, этого герцога на хрен слали и никто ему служить не будет.

Я только кивнул, именно это я и собирался сказать.

- Все это правда, но не объединившись ничего у вас не выйдет, он заполучит лояльность рано или поздно, подкупами, привелегиями, помощью кому надо. Возможно он уже все это имеет. Кроме того... ему и не к спеху.

- Чего это? - спросил я. - тоже магических зелий наглотался?

- Нет-нет, он бы не стал даже если бы такая возможность присутствовала. Нет, Энио Кавалари - человек, но обычным его не назовешь, и род их мыслит в категориях длительных, длиннее чем человеческая жизнь. И этот род захватит ваш город, не военным путем так политическим, когда придет срок, если бы мы с тобой, юный Даг, могли бы перенестись в будущее лет на двести, то мы бы увидели совсем другую картину, и другое отношение к герцогам, я тебя уверяю.

- Не бывает так. - возразил я. - всегда в этих историях, у какого-нибудь когда-нибудь короля родится сын-дебил и все труды их славных предков пойдут прахом.

- Верно, от этого никто не застрахован. Впрочем, как я и говорил они мыслят не в этих категориях. У Кавалари никогда не было предрассудков на тему избавления от никудышных наследников. - но продолжать эту зловещую мысль Ватек не стал.

- Забавно. - произнес он после некоторой паузы. - считается, что это великие маги в силу своего долголетия строят хитроумные планы, растянутые на века. Но я открою тебе секрет, Даг: ничего они не строят. Живут своими сиюминутными делами, так же как и все мы. Просто очень долго.

Мне казалось, что сказать ему нечего, но все же он почему-то не уходил.

- Не думаю, что кто-то из вас виновен, и по отдельности вы вполне неплохие люди. - он начинал повторяться - Это возможно, но проблема в том, что вы представляете как общность, что вы делаете все вместе, и кому служите.

- Я не знаю, кому мы служим.

- Забавно устроены местоимения, как полагаешь, Даг? - неожиданно свернул в сторону дед. - Мы обозначили этого "кого-то" и теперь он как бы существует, хотя до этого ни о чем таком речи не шло. Но мы выделили его из безликой толпы, и даже не зная его личности, мы оба понимаем под этим "кому" одного и того же. - Мы служим не кому, а чему. Всегда считал что мы служим общему делу.

- И тем не менее этому "кому" вы подчиняетесь, и делаете то, что надо ему, а не вам. Называй это как хочешь, но это именно оно. Я поверю, что вы сами по себе не злодеи, но вот насчет этого таинственного господина "кому" я поручиться не готов.

- И чем же это отличается от герцога и его людей? - вырвалось у меня. - может быть все эти Ржи и Дереки тоже по отдельности не злые, но все вместе... и кому они служат? Разве все они лучше, по отдельности или вместе?

- Ты прав. - согласился Ватек спокойно. - Мы ничем не лучше.

- Такие же пешки под управлением каких-то властолюбивых мерзавцев, и в чем тогда разница? - спросил я и сам же ответил. - Нету никакой разницы.

Старый Валери помолчал, прищурив глаза и обдумывая что-то, направился к выходу. Мой полуриторический вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа. Да и что тут можно ответить. Но все же он ответил.

- К сожалению она есть, Даг. Ведь это ты привязан к стулу, и это на твоих товарищей идет охота, и это твоя организация будет уничтожена. - он устало вздохнул. - Хоть в общей перспективе и незначительная, но разница есть лично для тебя, Даг. И мне очень жаль.

Медленно он поднялся по ступеням и больше я его не видел.

****

Все забывается и все стирается, ничего не священно для увядающей памяти. Пребывает в блаженной пустоте мозг, лишенный костылей коммуникации и человеческого общения, дневников и записей - хитростей, придуманных людьми, призванных помочь переварить горькие плоды старости. И только лишь Небесный Летописец костяным пером заносит мою историю во всеобщую книгу. И, учитывая, что происходило и происходит в мире, возможно это не совсем уж и сказки. Мне хотелось бы верить в любом случае.

А она, я надеюсь, ходит где-то на свободе сейчас. Какая она? Также красива, также тонка и улыбается все также завлекательно? Конечно нет. Ей тоже следует постареть, как и всем остальным, связаться с какими-нибудь забулдыгами, родить, растолстеть, подурнеть. И она, в том числе. Всем уготовано одно, ничему не положено остаться нетронутым вездесущим временем. Однако, нахожу для себя приятный момент - я не обязан с этим соглашаться. Не обязан представлять себе ее такой, какой она должна быть. И коль скоро она теперь уж точно существует только в моей голове, то пусть она существует той, которой была тогда, когда я встретил ее в первый раз.

Все забывается и все стирается, и потому тем ценнее то, что остается. Лицо. Нечеловеческое лицо той, что возникла из змеиных черт на листе бумаги, соединенных с последними жизненными силами несчастного предателя. И человеческое лицо моей, раз надежды увидеть ее вновь теперь нет, окончательно только моей Аниты. Единственно человеческое. И возвращаясь мысленно в коридоры и подземные лабиринты своих воспоминаний, я стою в толпе, разрываемый мучениями чужого человека и наслаждением причастности к тайне, а лицо из хрящей и костей, из крови и натянутой кожи, лицо на спине улыбается мне улыбкой Аниты.

Наверное, потому и так, в этом и есть ответ на вопрос почему. Это кроваво-мутное пятно в моей памяти и она словно на контрасте, на витраже в свете заходящего солнца. Наверное, это и есть причудливый результат нашего общего нечестивого колдовства, а реальных чувств к ней никогда и не было. Может и так, но только мне все равно. Рассуждение не содержит практического смысла. Реальность и нереальность чувств - уж больно эфемерный вопрос, с какого угла не смотри. И потеряв все, что когда-то имел, пусть мне будет позволено оставить при себе хотя бы это. Имя где-то. Анита в пещере.

Всегда одно и то же, как бы я не старался вспомнить другую, кого угодно, но ничего нет. Горящий узор своими линиями отпечатан на обратной стороне век, каким-то образом это заклинание победило все остальное. Так оно, впрочем, и положено быть по всем законам природы. Только такая магия по-настоящему и есть в жизни, только такая и нужна.

Только смеющаяся, счастливая как никогда не была Анита, и у всего, что есть в моей седой голове ее лицо, и рука, что берет мою искалеченную руку всегда одна и та же. Мягкая, нежная, бледная, почти прозрачная. Хоть и во сне, но я знаю, что это взаправду, то что еще не случилось, но случится, если верить достаточно.

И когда наступит и мой черед, и я буду умирать и тело мое будет распадаться на части, как тогда в том подвале. Когда терпеть боль нельзя будет больше, тогда я закрою глаза в последний раз и она придет. Возьмет меня за руку, улыбнется приветливо и уведет за собой, куда-то туда, где не будет ни боли, ни мучений. Ни о чем другом я и не прошу, ничего лучше и не заслужил.

Теперь и у смерти ее лицо.

И может быть она придет ко мне сегодня.