Алиса проснулась окончательно уже в троллейбусе, ощутив, как чей то взгляд рядом справа безжалостно разгоняет, словно сжигает с пристальным вниманием последние, совсем немощные остатки ея дремы. Когда от них не осталось и следа, она бы могла поклясться, что этот взгляд принадлежал мужчине. Отважно обернувшись, Алиса взглянула в ответ.
Он был немного выше ее, широк в плечах и статен, но худ, в серо-голубой, в тон глазам, рубашке свободного покроя с округлым воротом, под которой рельефно выделялись мускулы, и в серых вельветовых джинсах. Узкое лицо без бороды и усов, длинные темно-русые волосы над большим прямым, лбом разделены на прямой пробор и явно зачесаны в хвост, темныя дуги бровей почти до висков, правильный нос. Кожа чистая Лет примерно двадцать пять, ничего нарочито-крутого, но в самих глазах его было что то такое, отчего у Алисы вдруг закружилась голова, словно бы она оказалась на краю бездонной черной пропасти. Ей стало страшно, и не думая, Алиса выскочила из троллейбуса, как раз в эту минуту открывшего двери на остановке.
Ужас был в том, что именно это она видела сегодня ночью во сне.
Сон же был таков. Сначала она, выйдя из дома, оказалась совсем еще засветло в центре города у слияния рек, там, где должен был быть многоэтажный универмаг. Придти сюда ей отчего то просто необходимо было именно в это время, но вместо знакомой бежевой коробки магазина среди тонких деревьев и кустарника на крутом берегу стояли развалины чего то, очень похожего на старинный замок. По треснувшим ступеням под главною стрельчатою аркой через дверной проем без дверей Алиса очутилась в пустом зале с высокими стрельчатыми окнами без стекол, сквозь которыя из неожиданно наступившей ночи торчали голыя ветки кустов, а из огромных дыр в потолке струилось ощущение давно ея первого атласного платья. В дальнем конце зала виднелась еще одна арка, а под ней - обвалившийся лестничный пролет. Вплоть до него из под самых ног Алисы уходила точно такая же бездна, которую она увидела во взгляде незнакомца. Более того, над этою второю аркой лунный свет высветил тот же знак, что висел у него на шее: орел с распростертыми крыльями и хвостом, похожими на дубовые листья.
Остановка, на которой она вылетела из троллейбуса, оказалась, однако, именно той, что ей была нужна.
Полное имя Алисы было Александра, но никто и никогда не называл ее Сашей или Шурой. Так повелось с того дня, как ее принесли из роддома: и папа и мама, и все дедушки и бабушки знали только Алису; и так она представлялась новым знакомым, и ни на что иное не откликалась.
Выросла она к своим шестнадцати годам высокой, стройной, длинноногой и длинношеей. Белая кожа светилась серебристою бледностью, длинные, до плеч, русые, чуть рыжеватые волосы обнимали продолговатый овал лица с высоким и широким лбом. Круглые серо-зеленые глаза, опушенные густыми ресницами, под уверенно прочерченными черными арками бровей большую часть ея жизни с самого рождения сверкали любопытным и уверенным в себе огоньком, и две родинки на правой скуле и одна, покрупнее, справа на шее, казались его маленькими уголечками. Нос был удлиненным с заостренным и вздернутым кончиком, губы - полными, еще совсем по-детски пухлыми, подбородок - упругим. Одевалась Алиса, как правило, в джинсы зимой и летом, которые летом иногда, когда желания солнца в небе совпадали с ея собственными, сменялись цветными недлинными и легкими платьями. Прически любила менять каждые три месяца, если не чаще.
Летние каникулы уже начались, и на занятия у Этарры собирались теперь утром. Этарра была самой молодой и самой красивой преподавательницей с кандидатскою степенью на химфаке местного университета, куда Алиса собиралась поступать через год. Но занимались у нее дома совсем не химией: то, что имя "Этарра" было заимствовано из книги сэра Томаса Мэлори "Смерть Артура" за последние несколько лет выучили все, кто хотя бы раз слышал ея песни. И неважно, читал ли человек эту книгу, - если только увлекался "фэнтези", не слышать песен Этарры он просто не мог, даже если жил на Чукотке. В ея голосе с легким литовским акцентом, звучала та же глубокая сила, что сияла необычным лиловым светом в ея синих глазах, а поэтический дар сочетался в ней с богатыми познаниями Средневековья: иногда ея студентам казалось, что перед ними самый настоящий алхимик. Не хуже химии и алхимии Этарра знала и старинные обряды - праздничные и иные, о которых не говорят каждому встречному-поперечному, прежде всего, конечно литовские. Жила она, естественно, в той старинной части города, где не имелось никаких многоэтажек - ни сталинских, ни "хрущоб", ни более современных, только бревенчатыя избы. Ко всему она была завзятым ролевиком, и не существовало на свете таких препятствий и помех, которыя бы могли помешать ей устраивать игры каждое лето. В этом году Этарре удалось-таки исполнить давнее желание и организовать игру на тему битвы при Синих водах, в 1362 г., в которой Ольгерд, Великий князь Литовский, разбил татар. Только ей было по силам устроить впервые в истории игры по сюжету о котором мало что знали и ея университетские коллеги с истфака.
Алиса впервые участвовала в прошлогодней игре по мотивам поэмы Теннисона "Уход Артура", о последнем бое короля Артура и его неверного сына Мордреда. Тогда она была одной из фрейлин Гвиневеры, которую, естественно, играла сама Этарра. А еще за эти два года она выучила на гитаре все песни Этарры (равно как и многих других менестрелей) и начала теперь осваивать флейту.
Прошла еще неделя, в течение которой каникулы незаметно приобретали черты обыденной действительности. Почти ежедневно Алиса приходила в избу из шоколадного цвета бревен, с резными голубыми наличниками на трех окнах по фасаду, одно из которых украшало апельсинное деревце в большом жестяном ящике из под кипрских оливок. За упражнениями на флейте, приготовлением костюмов и веселыми разговорами обо всем на свете проходили волнительные дни, приближая Главное Событие этого лета - поездку на ролевку.
В один из таких дней Алиса возвращалась от Этарры по набережной Волги, и отчего то вода вдруг привлекла ее к себе. Девушка спустилась за парапет по крутому берегу, поросшему невысокою бледною травой, к ровной как стол реке, в которой отражалось остывающее небо и солнце, устало, но довольно уходящее навстречу молодой ночи. Алиса вынула из бахромчатой джинсовой сумки, что висела у нее на левом плече, флейту и негромко заиграла, импровизируя на темы песен Этарры в путь солнцу. Мелодии, сначала наощупь, затем все более уверенно отыскивая себе дорогу в июньских сумерках, сплетались в жемчужную сеть, простиравшуюся над Волгой и ея притоками, над зелеными шелковистыми купами деревьев между ними, над троллейбусами, похожими на танки первой мiровой войны, над безразличным дребезгом трамваев среди рева и гула автобусов и автомобилей разных возрастов и марок, над людьми, спешившими по делам или просто так бродившими по городу. И вдруг Алиса почувствовала странно знакомое головокружение, и в темнеющей воде рядом с ея собственным отражением появилось еще одно. Появилось и тотчасже пропало, и когда Алиса подняла голову, ни справа, ни слева от нее никого не было, но она отчего то была совершенно уверена в том, что только что вновь видела того самого молодого человека с фигуркой орла на шее.
А ночью ей снова привиделся необычный сон. В нем, выйдя из дома, она ощутила в плечах силу, которой умела владеть когда то, еще совсем так недавно, - плыть по воздуху легче и уверенней, чем по воде. Небо было безоблачным и прозрачным, и все вокруг Алиса видела ясно и четко. Внизу среди заснеженных елей железная дорога тянулась на северо-запад от города, в сторону деревни, в которой жила Алисина бабушка по матери.
Вдруг из за деревьев вышли вооруженные люди в темно-зеленой защитной форме. Они двигались на город плотными ровными колоннами и кроме автоматов Калашникова почему то на поясах у них висели кривыя сабли. Вслед за пехотой показались всадники, гораздо более многочисленные, на невысоких коренастых конях, под алыми знаменами с изображением ощерившегося зеленого дракона. Даже с высоты Алиса отчетливо видела их изжелта-смуглыя скуластыя лица с узкими, словно застывшими в ярости глазами. Главный их предводитель не показывался ей, но она непрерывно ощущала на себе чей то тяжелый напряженный взгляд, словно бы прикованный к ней чугунною цепью и тянувший ее все ниже и ниже к земле. Когда она, совсем обезсилев, уже готова была рухнуть под копыта коней, со стороны бабушкиной деревни вдруг началась стрельба, а потом ухнула пушка, и снаряд разорвался в самой гуще всадников.
Затем раздалось пение. Пели стройные мужские голоса оттуда, откуда велся огонь. Песня звучала торжественно, плавно, в точном и чеканном ритме, но слов Алиса не разобрала. Пели на каком то непонятном ей языке, который, однако, как и мелодия, казался совсем-совсем знакомым с самого раннего детства, но как она не силилась, так и не сумела вспомнить ни того ни другого. От красоты и мощи этого ритма и непонятных слов, и уверенности, с которой звенели эти голоса, заглушая грохот пальбы, тяжесть, тянувшая Алису к земле, ослабла, и она могла свободно парить среди летящих пуль, снарядов и фонтанов осколков.
Потом показались и те, кто пел. На высоких белых конях быстрым шагом выехали могучие воины в круглых касках со слегка отогнутыми полями, так что спереди над глазами нависал небольшой козырек, а сзади - назатыльник, в длинных серо-голубых шинелях. У каждого на груди под воротником висел латунный полумесяц со все тем же орлом, только черного цвета, и на поясе - длинный прямой кинжал в ножнах, украшенных чеканкой.
С шага они перешли на рысь, и Алиса летела за ними, высоко над конными рядами, разсекая тугия воздушныя струи, словно омываясь в них с ликованием видя, как бегут черноволосые.
Когда она проснулась, в душе ея все изливалась мощною струей радость, а за окном шел первый этим летом дождь. Крупныя светлыя капли с веселым стуком прыгали на окно и жестяной подоконник, спеша обогнать друг друга.
Настроения этот дождь не портил, и Алиса, вооружившись после завтрака большим черным зонтом, отправилась к Этарре. Кроме обычных дел ей сегодня хотелось наконец разобраться с этим таинственным знаком.
Но дождь все-таки напугал тех, кто не собирался на Игру, и поэтому все остальные гораздо дольше обычного засиделись в комнате, служившей библиотекой, в которой между туго набитыми старинными книжными шкафами висели репродукции Рогира ван дер Вейдена и Дэвида Деламара. Говорили только о сценарии Игры, характерах, костюмах, о том месте, где Игра будет происходить. Алиса еле дождалась, когда они уйдут: ей отчего то хотелось разсказать обо всем только Этарре, тем более, что завтра та уезжала в Питер на несколько дней. Но кроме Этарры внимательными слушателями оказались дождь в наступающих сумерках за окном и кот по имени Лео, британец чистых кровей, пепельно-серого окраса, удивительно близкого к цвету волос его хозяйки, слушавший с особым интересом. Едва Алиса начала разсказ, как он запрыгнул к ней на колени и просидел так, не шелохнувшись, все время, пока она говорила. А когда Этарра попросила нарисовать этого орла, кот глядел, не сводя круглых желтых глаз, как Алисина рука движется по бумаге. Рисовала Алиса хорошо, да и орел из снов четко впечатался ей в память.
- Надо же! - удивилась Этарра, разсматривая ея рисунок, - никогда этого не видела. Какое занятное смешение стилей! Нет, вообще то подобныя вариации на византийския темы встречались в раннем Средневековье, особенно в Ирландии и Британии, но вот именно такая мне не попадалась ни разу. Вот смотри!
Она встала, поискала на полках и положила перед Алисой несколько толстых альбомов с блестящими фотографиями. Там были орлы всякого рода: на византийских иконах, костюмах и печатях, франкския фибулы, животныя Апокалипсиса с Британских островов, к которым прибавился том энциклопедии "Миθы народов мiра", открытый на статье "Орел" и еще стопка книг. Но среди всех этих иллюстраций не обнаружилось ни одной, повторявшей рисунок Алисы.
- Так, - сказала Этарра, - давай-ка сделаем вот что. Я в Питере поспрашиваю у своих знакомых историков, а ты пока посиди в нашей областной библиотеке и заодно почитай про Гедиминовичей и древнюю Литву. Ну и в Интернете, само собой, пошарим. Жаль, что этот орел не приснился тебе прошлым летом., - прибавила она с улыбкой и вложила рисунок в сканер, - он бы стал гербом кого нибудь из рыцарей. Может, на следующий год снова затеем игру по какому нибудь фэнтези, вот и пригодится.
Областная библиотека располагалась в величественном старинном здании красного цвета в центре города. Алиса жила неподалеку и, когда Этарра уехала, каждый день, позавтракав, шла в читальный зал. И каждое утро ее до самых дверей библиотеки провожал дождь, то быстрый, сильный и яркий, то задумчивый и медлительный в теплой туманной дымке.
Алисе прежде уже доводилось заниматься в этом читальном зале прошлою осенью и зимой, когда ей, как отличнице по истории и химии, задавали готовить доклады по разным темам. Всегдашний здесь мягкий пепельный полумрак с желтыми огоньками под голубыми прозрачными абажурами нравился ей день ото дня все больше и больше. К тому же она лучше всех в классе знала немецкий, и это ей очень пригодилось теперь, когда пестрый мiр средневековых красок и причудливых образов затягивал ее, маня и захватывая дух неожиданностью своих глубин. Безоглядно смелыя сочетания цветов и оттенков, и столь же безудержно отважныя линии, сходившиеся в немыслимых переплетениях, так что трудно было сказать, что создает узор - цвет или линия, передавались девушке, и она чувствовала себя способной раздвигать перед собою века и тысячелетия как ветви ивы. Не меньшим интересом приковывала ее и история Великого Литовского Княжества. Из скудных строк выходила великая держава от светлого Балтийского моря, знакомого и приятного Алисе с самого раннего детства до неведомого ей Черного, с густыми лесами, богатыми всяким зверьем, таинственными реками и болотами, с южною степью, с деревянными и каменными зáмками, в которых жили, охотились, пировали могучие доблестные витязи в длинных цветных плащах и косматых шапках из медвежьих и волчих шкур: Ольгерд, Кейстут, Витовт, Острожские, Радзивиллы; и Алиса твердо решила по возвращении Этарры просить научить ее литовскому языку.
Интересных книг оказалось немало и в книжной лавке внизу у входа в библиотеку.
В эту неделю Алиса не видела снов: их словно бы вытеснили картины прочитанного. Но однажды, когда она возвращалась из буфета, то увидела у своего места того самого юношу, из за которого и началась вся эта история. Он что то положил на раскрытыя страницы ея книги о войнах императора Ираклия с персами и арабами и, не глядя по сторонам, тотчасже вышел через дверь в другом конце зала.
Ошибиться Алиса не могла: это был именно он. Почти подбежав к своему столу, она обнаружила на странице с разсказом о том, как Ираклий возвратил Истинный Крест Христов в отвоеванный Иерусалим, цепочку с орлом, распростершим крылья, схожия с дубовыми листьями.
Схватив его и книги, Алиса пустилась догонять незнакомца, но и в коридоре, и на главной лестнице того словно и след простыл. Ни в очереди сдававших книги, ни в буфете она его тоже не увидела. Оксана, девушка, проверявшая читательские билеты на главной лестнице, сказала ей, что этот парень вышел три-пять минут назад. Очутившись на улице, Алиса долго вертела головой. Теперь она была совершенно уверена, что узнает этого странного субъекта с полувзгляда в любом месте и при любом освещении, но ни в одном конце улицы его силуэт не обнаружился. Тогда Алиса пошла в Городской парк и битый час бродила там, зажав орла в руке, но и это не помогло, и ей пришлось идти домой.
В своей комнате она наконец разсмотрела свое неожиданное приобретение. Орел лежал в ея руке легкий, небольшой, сантиметра три в высоту и три с половиной в размахе чуть приподнятых крыльев, бронзовый, покрытый черным лаком, - только глаза, раскрытый клюв и лапы выделялись алым, - совершенно неистершимся и без единой царапинки. Необычно закругленные внешние контуры крыльев, тела и хвоста причудливо продолжались внутри, сходясь под неожиданным углом или переплетаясь в сложнейших петлях. Серебряная цепочка, крепившаяся к петелькам на концах крыльев, была, напротив, из простых мелких колечек.
Алиса подошла к зеркалу и надела украшение. Никаких талисманов она от роду не носила, но сейчас орел выглядел на ее груди так, словно бы его создали именно для нее. "Как в горном гнезде, - подумала Алиса, - или как знамя римского легиона на шесте. Я нарекаю тебе имя: Орлик".
И тут руки ея потянулись к флейте: в памяти всплыли ноты, отчего то показавшиеся ей сейчас очень уместными, хотя и не принадлежавшими Этарре. Вслед за аккордами пришли слова:
Ondolinde -
I nyelle orontion ondonen nandeo,
Ellirenna a tira - yareo eleni tasse.
I esse vistanen renello i vanwa na
Surinen ville i quetta ve asto...
Гондолин -
Каменный колокол горной долины.
В небо посмотришь - там звезды былого
Выткали тонким узором забытое имя.
Ветер пригоршней пепла развеял забытое слово....
В эту ночь ей приснилось продолжение последнего сна. Воины в круглых касках и серебристо-голубых шинелях вошли в город, и это наполнило все его улицы, площади, сады и парки невообразимою радостью и энергичным ожиданием. А во главе их на золотисто-рыжем коне был тот самый незнакомый юноша, только теперь в точно такой же каске с полями и серебристо-голубой шинели, с черною лентой на левом рукаве, но без полумесяца на груди, зато с черными квадратиками петлиц с двумя серебряными дубовыми листьями. За ним в роллс-ройсе модели "Серебряный дух", шофером которого был кот Лео, ехала Алиса. Двадцать четыре воина с черными лентами с серебряною каймой на рукавах двумя стройными колоннами, держа карабины на плече, сопровождали Алису твердым чеканным шагом. Серебристый автомобиль и эскорт подвезли ее к областному художественному музею, большому зданию, словно двумя руками в желто-белых перчатках обнимавшее сквер, причем одна из этих перчаток была восемнадцатого века, изысканного стиля рококо, а другая - начала девятнадцатого. Изначально здесь был царский дворец, цари останавливались в нем по пути из одной столицы в другую. Перед нм сейчас стоял воинский караул. Машина остановилась, кот Лео открыл дверцу, караул отдал Алисе честь карабинами, и юноша, спрыгнув с седла, распахнул перед ней двери дворца.
Она вошла в огромный зал, со множеством колон из коричневого и белого мрамора, похожих на строевыя сосны и березы, полный мужчин и женщин в просторных одеждах самых разнообразных цветов и оттенков, прямыми складками спускавшихся почти до каменных плит, устилавших пол. Высоченныя стены зала заканчивались арочными сводами под невероятно большим, как само небо, куполом. Мужчины были с непокрытыми головами, все с бородами, некоторые - в белоснежных плащах с пурпурными квадратами у края, женщины - в накидках, покрывавших голову и плечи. Словно со стороны она увидела сама себя: в длинном шелковом платье цвета сентябрьской травы, разшитом тонким алым зигзагом и пурпурной мантии почти такой же длины и тоже из шелка, с многоцветными аппликациями фигурок людей. Плечи и грудь ей покрывала густая жемчужная сетка с инкрустированными яркими рубинами и изумрудами, а голову тяготила какою то особою приятною тяжестью золотая корона, окаймленная двумя рядами крупных жемчужин, с жемчужными подвесками-струями. Вновь торжественно и громко заиграла та же самая музыка, что и в прошлом сне, и все, обернувшись к Алисе, низко поклонились ей.