Руд Константин Николаевич : другие произведения.

Попытка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   ПОПЫТКА. (Иванов, Петров, Сидоров).
   Мещанин, зубной техник, студент.
   14 часов, 17 минут, 1 марта 1881. (12 часов до точки бифуркации).
  
   Вода Екатерининского канала морщилась мерзлой зыбью в широких промоинах льда под холодными лучами мартовского солнца. Дворник, мерно взмахивая широкой метлой, сметал в воду прямо сквозь решетку ограждения комья грязного снега, разрозненные пучки серовато-желтой соломы, лошадиные катыши, и перегнившие под только начинавшим подтаивать настом, прошлогодние листья. Проезжая часть была пустынна, но тротуары заполняли довольно многочисленные прохожие, которые не спеша прогуливались вдоль набережной, или стояли, прислонившись к ограде канала, - то ли в ожидании чего-то, то ли просто радуясь первому слабому теплу. Издалека донесся цокот лошадиных копыт. Дворник заспешил. Сильно налегая на палку метлы, он торопливо смел несколько соломинок к бордюру и шагнул к краю мостовой, сдергивая картуз, и вытягиваясь в струнку. Желтовато- серое, вытертое до гладкости древко метлы он прижал при этом к правому плечу, на манер винтовки. Цокот нарастал - мерный и приглушенный из-за снега, покрывавшего большую часть мостовой. Вывернувшись из-за поворота на Инженерную, мимо пронеслась конвойная четверка черкесов, слегка раскачивая мохнатыми папахами. Следом, отстав на десяток метров и негромко постукивая по булыжнику залитыми в каучук ободьями, неслась закрытая карета. Кучер, в полном обмундировании тверских казаков, сидя на кореннике легонько встряхивая поводьями. Он делал это, чуть шевеля кистями рук, вся остальная фигура была неподвижна. Сквозь наполовину задернутые шторки неясно была видна фигура пассажира. Почти вплотную за каретой неслась упряжка с санями, а дальше, выворачиваясь из-за угла, наплывали фигуры основной части конвоя.
   - Слава государю! - прокричал кто-то рядом пронзительным дискантом.
   Дворник скосил глаза вбок, высматривая крикуна, но почти сразу вернул глаза в первоначальное положение, только выкатил их еще сильнее. Кричавший, молодой мужчина мещанской внешности, сместился за спину дворника, вертя головой и кого-то высматривая. Лицо его утратило, только что сиявшее на нем выражение верноподданнической восторженности, и стало озабоченным, глаза быстро двигались под нависшим козырьком утепленного картуза. Вдруг мещанин слегка нервно дернулся, как будто обнаружив предмет своих поисков. Мгновение он колебался, а затем начал сдвигаться вправо, в сторону Инженерного проспекта, прижимаясь спиной к перилам канала. Вначале он делал это осторожно, но убедившись, что никто не обращает на него внимания, торопливо зашагал в сторону недалекого мостика через канал. Перейдя через него, он двинулся вдоль перил по противоположной стороне канала, приближаясь к группе людей, замерших невдалеке. Их было трое - двое молодых, интеллигентного вида мужчин и худенькая девушка невысокого роста в мышиного цвета простеньком платье, коротенькой шубке, и старенькой шляпке пирожком, которую обычно носят курсистки или девочки старших классов гимназии. Мужчины стояли в вольных позах, рассеянно глядя по сторонам и не обращая видимого внимания на спутницу. На первый взгляд, эта троица выглядела, как компания поверхностно знакомых студентов и курсистки, выбравшихся из аудиторий подышать свежим воздухом и попытаться поймать слабое тепло все еще зимнего солнца. Человек внимательный отметил бы, что молодые люди перекрывают для девушки обзор на противоположную сторону канала, а так же, озабоченные морщинки на лбу девушки, опущенные уголки губ и ее отрешенные бледно-серые глаза. Подошедший встал перед нею, напрасно пытаясь перехватить ее взгляд. Немного подождав, и поняв, что из этого ничего не получится, он заговорил негромко, как-бы диктуя с листа невидимый текст:
   - На вид лет двадцати, рост пять футов три дюйма, фигура худощавая, лоб высокий, губы тонкие, глаза среднего размера, светло серые, прозрачные, лицо полное, как будто слегка опухшее, волосы светло-русые, зачесывает вверх. Любит одеваться под курсистку из небогатых слоев общества.
   - Что скажем, Софья Петровна? - помолчав, спросил он. - А, кстати, позвольте-ка Ваш платочек, он больше не понадобится. Даже не больше - вообще не понадобится.
   Мещанин быстро шагнул к девушке вплотную и ловко выдернул из-под муфты, в которой она прятала кисти рук, измятый белый платок. Небрежно сунув его в карман, он насмешливо спросил:
   - Молчим? А ведь, по большому счету, Вы должны быть мне благодарны. Не верите? Хорошо, почитаем дальше. Он чуть прищурился, вспоминая, и начал цитировать монотонным голосом:
   "Посему Особое присутствие Правительствующего Сената определяет -- подсудимых, проходящих по делу от первого марта 1881 года: крестьянина Таврической губ., Феодосийского уезда, Петровской волости, дер. Николаевки Андрея Ивановича Желябова, 30-ти лет; дворянку Софью Львовну Перовскую, 27-ми лет; сына священника Николая Ивановича Кибальчича, 27-ми лет; тихвинского мещанина Николая Ивановича Рысакова, 19-ти лет; мозырскую, Минской губернии, мещанку Гесю Мироновну Гельфман, 26-ти лет, и крестьянина Смоленской губернии, Сычевского уезда, Ивановской волости, деревни Гаврилкова Тимофея Михайлова, 21-го года, на основании статей Уложения о наказаниях 9, 13, 18, 139, 152, 241, 242, 243, 249 и 1459, лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни через повешение."
   Что скажете, сударыня? Уроки истории в гимназии спать спокойно не давали? Решили повторить ситуацию с идами марта? Не выйдет!
   Лицо у девушки дернулось, и она, кривя губы, бросила:
   - Мерзавец. Не зря Андрей советовал не доверять тебе. Предлагал же ликвидировать, а мы заколебались и упустили момент".
   - Вы думаете, что знаете, кто я? - презрительно поинтересовался мещанин.
   - Конечно! - девушка издевательски посмотрела на него и, внезапно произнесла с насмешкой, передразнивая: "Роста выше среднего, волосы темно русые, глаза серые, родинок и других особых врожденных примет на лице не имеет, по-русски изъясняется свободно, но с небольшим акцентом, похожим на акцент Поволжских немцев, в речи часто пользуется выражениями неизвестного происхождения. По эмоциональному оттенку можно предположить, что это вульгаризмы. Предположительно - разновидность диалекта невыясненного географического происхождения. Иногда выдает себя за мастерового, работающего с металлом, но слабо владеет приемами слесарной работы, руки чистые, без шрамов. Особые приметы - на лице множество порезов от бритвы."
   - Ищейка! - и она плюнула ему в лицо.
   Мещанин дернулся, уклоняясь и, вытянув из кармана отобранный недавно платок тщательно, морщась, вытер плечо от слюны. Бросив испачканный кусок материи в водосток, он сумрачно распорядился:
   - В карету и на явку.
  
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
   - Можно посмотреть?
   - Пожалуйста.
   Немного отодвинулась. Скорее даже не отодвинулась, а показала, что отстраняется. Знак, жест, точка с запятой, никак не двоеточие. Двоеточие нужно еще заслужить. Но, это совершенно нормально - главное, что не точка. Здесь мало знакомятся в такой обстановке, чаще сидят нейтрально, поглядывая в окно, или уткнувшись в книгу-журнал. Но скучно же, особенно, когда не рассчитал время и угодил прямо к отходу экспресса, а томик остался в столе на работе, а пестрые газеты - на лотках, потому что купить их, это минуты, которых нет. Можно, разумеется, глядеть в окно и повторять в уме эпизоды. Он демонстративно заложил билетом страницу и поглядел на обложку. Даже забавно. Нет, дамский роман не предполагался. Если бы так, то не стоило и затевать, ибо - слишком лично, нарушение зоны комфорта. А вот Коэльо или Реверте казались удачным вариантом. Дэн Браун тоже неплох. В общем - в стиле возраста, и облика. Скорее всего, студентка старших курсов, как равноценный вариант - офисный работник, а значит определенный уровень.
  -- А-а-а-льтернативка... - протянул он легким изумлением и скепсисом. Но,
   продолжать фразу не стал, потому что - тот самый переход, вторжение в личную сферу, нарушение элементарных приличий, в конце концов. Скажешь то, что подумал в первый момент "странно" и получится натуральное оскорбление личности. Странно - значит, неумно, несолидно, не соответствует обстановке, облику или, не дай боже - политическим установкам общества. Проще и вежливее проглотить данное продолжение фразы и не развивать тему, тем более, что содержание томика может даже оказаться любопытным. Это все, разумеется, если собеседница не покажет, что готова продолжить обсуждение, а не ограничится нейтральным кивком или простым пожатием плеч. Он листнул страницы и выжидающе посмотрел на нее, ни на что особо не рассчитывая.
   - Заинтересовало, - она повела кистью неопределенно, и уточнила: - Я историк. То есть буду им. Интересно же иногда представить, что было бы при ином развитии событий.
   - Ну да, ну да... Яркие герои, ломающие линию процесса, сильные страсти, красивые чувства...
   - Смеетесь?
   - Немножко. Исходя из своего опыта и знаний. Наш госуниверситет?
   - Нет, поскромнее, и к тому же на заочном, - она назвала один из провинциальных.
   - Магистратура... - он понимающе покивал головой.
   - Точно! - она, в свою очередь, посмотрела на него вопросительно. Затем, после паузы, уточнила: "а, Вы?"
   - А, что я? - не понял он.
   - Вы сказали о знаниях. Тоже заканчивали исторический?
   - В общем-то, да, только не здесь.
   - Мне так и показалось. Вы так произнесли фразу... нет, ничего обидного. Просто так же почти говорит наш преподаватель. И, потом, обращение на "Вы". Преподаете, да?
   - Это так бросается в глаза?
   - Не очень сильно. Только слегка, манерой держаться, и знаниями.
   - Какие же это я знания успел показать?
   - Ну, как ... Магистратура - это надо знать. У гуманитариев сейчас нет заочного, только ...
   - На второй ступени высшего, - продолжил он.
   - Да, вот именно. Бакалавратура только на дневном, а вот магистрами... Вы все это знаете, значит - преподаете.
   - Это у вас так в рамках предмета "логика"? Не обижайтесь, просто ведь совсем не обязательно. Вполне возможная причина, что сам недавно заканчивал. Сейчас многие долго учатся, слышали, наверняка. Или докторантура.
   - Да, верно. У нас тоже две девочки примерно Вашего возраста.
   Конечно, вполне можно было поинтересоваться о версии возраста, но к чему - пустое кокетство, или того хуже - намек на флирт, а тут итоги могли оказаться не слишком интересны и приятны, а не хотелось прерывать увлекательный дорожный разговор. Он чуть замешкался с ответом, и она спросила первая:
   - Значит, я совсем ошиблась? Не преподаете? Но, все же историк?
   - Да. Чисто теоретик, в некоторой мере. Вас это разочаровало?
   - Нет, теперь нет. Вначале так... мысль мелькнула проконсультироваться.
   - Если по вопросам особенностей защиты у вашего профессора, то вряд ли, а, если в самом общем плане - почему бы и нет. Правда, я у меня своя специфика. В общем, все от темы зависит.
   - Вот, например, насколько был распространен индивидуальный террор.
   Он поперхнулся и закашлялся.
   - Что Вы? Неужели, так странно звучит моя тема?
   - Нет, нет. Просто уж очень получается смешное совпадение. Правда, все зависит от эпохи, которую вы изучаете. Если там какая-то Аль-Каида...
   - Нет, что Вы.
   - Или, допустим, красный террор. Крепкая тема, и хорошо вписывается в нынешние реалии.
   - Перестаньте. Что я - совсем идиотка? Или законченная конформистка...
   - Не обязательно. Как привыкли тут говорить "кушать то хочется"
   - А, Вам, значит, не хочется? И, почему тут? А, Вы, значит, не тут?
   - Ну, не сердитесь. Неудачно и не умно пошутил. Но, ведь все там и на самом деле было не так и просто.
   - Я знаю, но уж очень все это страшно. Безумно... - она передернула плечами и продолжала: - Нет, меня заинтересовало время, когда все это еще не превратилось в сумасшествие. Они ведь искренно верили. Ну, мне так кажется.
   - И, когда, по вашему, прошел водораздел?
   - Вот! То же самое у меня спрашивает постоянно препод. Все не так просто, все не так просто ... - она состроила гримаску.
   - Не хотите говорить?
   - Попробуйте угадать сами.
   - Хорошо, давайте попробую сам построить версию. Итак, читаем книжку о подмене личности императора - Освободителя ... верно? Тогда, выбор совсем невелик. Лавровцы, нечаевцы , бакунинцы ..., короче все, кого для упрощения называют народовольцами.
   - Лавровцы были противниками террора.
   - Это тут не очень принципиально. Ведь сам Лавров имел обширные связи со всеми группами тогдашних инсургентов. Если хотите делать диплом на теме террора той эпохи, без него не обойтись. Придется хотя бы упомянуть.
   - Это само собой.
   - Тогда, в чем проблема? Пишите просто и ясно, как это у вас тут принято "русский империал-шовинизм вел порабощенные им народы..."
   - Вы постоянно передергиваете. Все не так уж и страшно. Не хочешь - не пиши.
   - И "кушать хочется" окажется совсем лишним.
   - Причем тут это? Неужели Вы всерьез думаете, что тема моей магистерской заинтересует хоть одного работодателя? Да, даже моего руководителя она не интересует совершенно.
   - Тогда, в чем дело?
   - А, интересно. Понимаете - просто интересно. Знаете, мне говорили, что раньше ходила фраза, что "наука, есть удовлетворение собственного любопытства за государственный счет".
   - Да, было такое. Сам лично, правда, не слышал, но фраза знакомая.
   - Ну, вот, а сейчас правильнее будет сказать "за собственный счет".
   - Но, гранты...
   - Гранты достаются далеко не всем.
   - Однако, Вам повезло.
   - Почему Вы так считаете?
   - А, у Вас хорошая улыбка.
   Она невольно улыбнулась.
   - Да, да. Поверьте моему опыту старой архивной крысы - так не улыбаются, говоря о финансах, поющих романсы. Впрочем, это замечательно, это превосходно. Знаете, вот недавно, буквально десять минут назад, я думал о Вас безо всякой надежды, и вдруг...
   Она выжидательно и слегка отстраненно поглядела на него.
   - Не беспокойтесь, это совсем другое, не то, о чем Вы подумали.
   - И, о чем я подумала?
   - Ну, это к делу мало относится. Давайте, я не буду сейчас развивать постороннюю тему, а выскажусь о своем, согласны?
   - Вы высказывайте, а там посмотрим.
   - Ого, как строго! Впрочем, это я опять ухожу в сторону. Вот, послушайте... - он задумался, подбирая слова.
   - Как уже говорил, я занимаюсь историей. В некотором роде. Не совсем преподаю, а больше анализирую. Или, скорее не анализирую, а обрабатываю всякую информацию. И вот, в связи с этой моей работой, мне приходится сталкиваться с разными людьми. Иногда очень интересными, а иногда странными и необычными. Ну, а необычные люди имеют порой всякие необычные увлечения. Короче, познакомился я тут с одним таким человеком, до безумия влюбленным в некоторые периоды нашей славной истории. И, как всякий увлеченный человек, решил он однажды, что должен на основе этих своих увлечений сочинить ...
   - Роман, - докончила она и усмехнулась.
   - Все было так прозрачно?
   - Давайте я пофантазирую. Допустим, этот человек работал долгие годы в разных-всяких спецслужбах, потом, как это у них принято, рано ушел на пенсию, некоторое время валялся на диване и смотрел все передачи подряд... Как - похоже?
   - Замечательно! - он улыбнулся. - Пока все более или менее совпадает. Вы продолжайте, продолжайте.
   - Потом ему это, конечно, надоело. Ничего удивительного. В сколько лет там уходят? В сорок или сорок пять? - она выжидающе поглядела на него.
   - Ну, откуда же мне точно знать? Это ж он служил, а не я. Если не ошибаюсь, там стаж двадцать лет. Учтем военное училище и получим приблизительный возраст. Это, если он не попадал в горячие точки. Тогда меньше будет. В общем-то, указанный диапазон можно считать приемлемым.
   - Горячие точки? - она с некоторым сомнением оглядела его мягкую сумку и полупальто классического кроя. - Ну, хорошо. Пусть будет около сорока, согласны?
   - Не возражаю.
   - Ну и, как нынче модно, он решил сочинить роман про попаданца и бомбистов.
   - Обязательно про бомбистов?
   - А ему иначе скучно. Человек бегал где-то там по горам, ставил мины, стрелял навскидку из кольта...
   - Из кольта сейчас почти никто не стреляет.
   - Хорошо, вам, конечно виднее. Главное - он уже не может отрешиться от этого. Да и вообще, вот у меня все мальчики знакомые, знаете, как они стараются казаться как можно круче.
   - Ну, это естественно, и всегда было
   - Думаете - всегда?
   - Безусловно.
   - А, теперь Вы расскажете мне про мамонтов и мужиков-добытчиков, верно?
   - Глупости. Про мамонтов я девушкам не говорил даже в восемнадцать лет, а теперь не буду и подавно. Или, я так сильно похож на пошляка?
   - Извините, - она улыбнулась извиняюще, но без смущения.
   - Давайте вернемся к исходному. Биографию автора рукописи, которую вы возьметесь рецензировать, мы обсудили и согласовали. Теперь можно перейти и на другие вопросы.
   - Мы уже согласовали?
   - Если человек начинает обсуждать второстепенные вещи, то, значит, с главным он уже согласен.
   - Не обязательно. У меня ведь есть и другие дела. Экзамены...
   - Да, разумеется, но ведь вам интересно, не так ли? Вот вы читаете готовую вещь про похождения некоего императора, местами замечаете ошибки и нестыковки. Вот скажите - вы обращаете на них внимание?
   - Иногда. Знаете, тут все не так уж и плохо, увлекательно изложено. Я увлекаюсь, и мелкие ошибки кажутся не страшными. К тому же, я знаю далеко не все. Всерьез обсуждать вопрос о типах модной в тот период ткани я, например, не возьмусь.
   - А, все же. Ведь интересно участвовать в процессе, так сказать. Разве нет?
   - По-своему интересно, конечно.
   - А, если тема не так уж и далека от вашей? Ведь, тогда совсем хорошо, согласитесь.
   - Это, если автор не графоман. Читала я кое-что. Знаете, то, что он где-то там бегал по горам ничего ведь не гарантирует.
   - Да, риск имеется, отрицать не буду. Но, ведь все это будет не за бесплатно.
   - Вы шутите так, да?
   - Вовсе нет. Помните, в самом начале, я сказал, что мне как раз нужен человек для определенной работы. Вы еще напряглись, немного.
   Она протестующе покачала кистью.
   - Нет-нет, что-то определенно было. Да это и вполне естественно. Дорога, незнакомый попутчик... Короче, я подумал, что Вы вполне способны меня выручить. Все подходит практически идеально - время и место, ваше профессиональное увлечение... это я о сюжете говорю. Наконец - знания, ум, здоровый авантюризм.
   - Авантюризм то откуда?
   - А, тема диплома по нынешним временам - скажете, не авантюризм? Затем - грант. Я, конечно, подшучивал, когда говорил, что могу определить его наличие на глазок. Но, вы подтвердили. А это ведь вопрос не только финансов. Значит, сумели убедить всех этих грантодателей, а с ними совсем не просто иметь дела. В общем, вы нам подходите, поэтому делаю деловое предложение. Вы просматриваете рукопись и высылаете краткие замечания по главкам, а мы обеспечиваем достойную оплату этого труда.
   - Мы - это кто?
   - Извините, оговорился. Конечно, все пойдет через меня, а мы - это автор и я в качестве посредника.
   - И вы готовы за такое платить? Немного странно.
   - Ничего уж слишком странного нет. Вы делали контрольные за однокурсников, признайтесь?
   - Ну, так, - она чуть пожала плечами. - По всякому бывает.
   - Здесь, почти, то же самое. Посмотрите на это под таким углом зрения, - вам приносят контрольную или курсовик, и просят почистить за некоторую сумму. Вас будут мучить глубокие муки совести?
   - Вы меня покупаете?
   - Просто предлагаю работу.
   - Можно попробовать.
   - Десятка за страницу устроит? Как думаете, это нормально?
   - Более чем. А, откуда такая такса? Уже пробовали?
   - Пока еще нет. Вы будете первой. Простейшая аналогия. Переводчику за технический текст платят около пятерки за страницу. Учитываем срочность, то - се ...
   - Надо подумать.
   - Нужны контакты. Номер просить не буду, да и неудобно в данном случае. А, вот как относитесь к скайпу? Как такой вариант?
   - Пожалуй ..., можно еще майл использовать.
   - Скайп все же удобнее. Возможно, иногда потребуется быстрый обмен мнениями. Ну, как - беретесь?
   - Не хочется, но возьмусь. Только...
   - Аванс, да? Все нормально, сам в таких случаях тоже прошу, а то всякое бывает. Так что - все совершенно естественно. Будем считать, что для начала проверим первые пять страниц. Это получается пятьдесят, так? Вот и вот. - он вытянул из нагрудного кармана бумажник и аккуратно отсчитал сумму. - Кажется, ошибок нет, но проверьте.
   - Хорошо, я буду ждать текста. Она скованно взяла листки, неуверенно подержала в руке и, после небольшого колебания, сунула их в карман куртки.
   - Предлагаю для нашей переписки создать полностью новые профили, - продолжил он, чуть преувеличенно жестикулируя, чтобы снять легкую напряженность. - Я буду, допустим, Посредник, ну а Вы - Консультант.
   - Там этих посредников, наверное, несколько десятков.
   - Ну и что? Зато нейтрально и соответствует делу. Опознаем друг друга по значку в виде стопки бумаги. Простенько, без затей. Я понимаю, что все это выглядит немного странно. Давайте для гарантии я дам свой номер, - он вытянул из кармана кусочек картона и протянул ей. - Если будут сомнения или срочные вопросы - звоните. Я всегда буду на связи.
   - Всегда? Двадцать четыре часа в сутки? - она чуть улыбнулась, небрежно опуская листок в сумочку.
   - Всегда готовы! - он быстро и немного дурашливо салютнул. - Между прочим, уже подъезжаем.
   - Да... - неопределенно протянула она, глядя на него искоса.
   Он сделал вид, что ничего не замечает. Похлопал по сумке, с деловым видом покивал головой, приподняв брови, как будто отвечая своим мыслям, и принялся задумчиво щелкать по экрану мобильника. Она поправила шарфик и шапочку, поудобнее расположила на плече ремешок сумочки и тоже вытащила свой. На выходе из вокзала возникла небольшая заминка, но после короткого колебания, они просто с улыбкой кивнули друг другу и разошлись.
  
   *****
   В соответствии с полномочиями, произвел выбор консультанта. Первые замечания планирую получить не позднее завтрашнего вечера. Изменений в обстановке не отмечено.
   Посредник.
  
  
   Архив, ячейка 4П.71-5257
   Выполненная контрольной группой проверка не обнаружила заметных отклонений в независимой реальности. На основе анализа всех исходных фактов, можно рекомендовать утвердить кандидатуру Консультанта.
  
  
   *****
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
   - Благодарю за подтверждения контакта.
   - Да ну, ерунда, чего уж там.
   - Кстати, привет! Как успехи?
   - Можете поздравить - защитилась на восьмерочку.
   - Замечательно! Восьмерка - это ведь почти отлично.
   - Ничего особенного. Да, ерунда все это, формальность.
   - Ну, не скажите. Как наши дела?
   - Я пока просмотрела только поверхностно, не было времени выискивать тщательно. Есть замечание, однако.
   - Какое?
   - Пять футов и три дюйма... Это же 1881 год, тогда еще в ходу были старые меры длины, то есть аршины, вершки и прочее. В данном случае выходит два аршина и три с половиной вершка. Как-то так.
   - Упс...совсем упустили. То-то она поморщилась.
   - Кто поморщился?
   - Перовская, конечно. Ну, не поморщилась, а поглядела так с удивлением. Помните?
   - Нет, ничего такого не помню. Откуда это?
   - Мне сказали, что поморщилась.
   - Кто сказал? Автор? В тексте я ничего такого не нашла. Он что - настолько вжился в эпоху? Послушайте, а он вообще как, адекватен?
   - Скажете тоже. Вполне разумная личность, весь день носом в бумаги. Со странностями, но ничего опасного. А, насчет слов - да, точно, автор. Забыл - это он мне лично рассказывал, а в текст не включил, получается. А я не обратил внимания - тоже по верхам пролистывал. Вот, выходит, что и вжился.
   - Не очень-то и вжился, если футы с аршинами путает. Футы, кстати, в России почти совсем не применяли. Сразу перешли на метрическую меру.
   - Ну, почему же. Во флоте, например ...
   - По флоту я не специалистка, а тут явно напутано. Поправьте, пожалуйста.
   - Поправим, конечно. Хотя уже поздно, в общем-то. Можно высылать второй кусочек?
   - Высылайте. Погода плохая, все равно заняться нечем, а тут развлекусь немного.
   - Ловите и приятного вечера.
  
  
   *****
   Спецхран. 10 февраля 1881 / 20... года. За 19 суток до точки.
  
   - Подтвердили, Михаил Павлович.
   - Долго раскачивались, не находите?
   - Как обычно. Но в этом случае опасения излишни. Конечно, несколько затянули, но по срокам, однако, укладываемся вполне.
   - Не внушает сомнений, что укладываемся?
   - Контролируем. Пока все выглядит естественным - мы бы на их месте тоже сто раз подумали. Но, разумеется, будем стараться все отслеживать. Официально будет задействован только один центр перемещения, это нам на руку. Включим все станции слежения, и, если отметим возмущения на диаграммах, это будет сигнал. Пока все тихо, а плановые контрольные проверки отклонений не выявили.
   - Хорошо, перейдемте к собственно задаче. Итак?
   - Тройки готовы. И основной состав, и дублеры.
   - Хорошо подготовлены?
   - Вполне, Леонид Васильевич.
   - Вы извините, что вмешиваюсь в Вашу епархию, Михаил Павлович.
   - Ничего, так даже лучше. Свежий взгляд со стороны, как говорится.
   - Их готовили на определенную роль? Профессиональные подпольщики, видимо?
   - А, вот и нет. Был такой соблазн, но слишком рискованно. Профессиональных будут проверять и с той и с другой стороны. Обязательно проколются. Все предусмотреть невозможно.
   - Вам виднее. А, кто тогда? Я имею в виду профессии, общественное положение.
   - Мещанин, студент и ученик зубного техника.
   - Странный подбор. Ну, студент, допустим - это само собой разумеется. Революционная среда, брожение среди молодежи всегда были и будут. Почти идеальное прикрытие. Московский университет, или Питерский?
   - Питер, только не университет, а инженерное училище.
   - А, почему не университет? Училище, насколько слышал, более политически нейтрально, там сложнее будет затеряться человеку, отыскивающему связи с нелоялами.
   - По нашим данным, разница незначительна, а выгоды налицо. Во-первых - образование. Университет, это обязательно гимназия, а значит латынь, греческий, плюс два иностранных, углубленное изучение античной литературы. Это означает повышение объема подготовки, а люди и так будут достаточно загружены. Конечно, выпускники гимназии бывают разные, в том числе и двоечники, но мы отправляем людей неглупых. Человеку умному постоянно изображать тугодума проблемно, да и доверия к такому человеку меньше. По крайней мере - в той среде, куда мы их планируем устроить. С инженерным училищем все проще. Туда берут после реального, а это уже достаточно близко к современной школе. Кроме того - нет проблем с происхождением.
   - Что ж, соглашусь. Но, зубной техник?
   - Вернее - ученик зубного техника.
   - Тем более, если ученик? Почему не настоящий врач?
   - Настоящий врач обязан был закончить соответствующее высшее учебное заведение, а для зубного техника достаточно было краткосрочных курсов. К тому же - еще не техник, а только ученик. Согласитесь - совсем иной уровень требований к подготовке и документам. При этом, профессия достаточно популярная, если и не гарантирует, то допускает широкий круг знакомств. Опять же - возраст. Посылать вынуждены молодежь, если хотим, чтобы они вписались в среду. Не забывайте, что в то время даже двадцать пять лет уже были весьма солидным возрастом. А уж сорокалетнего направлять нет смысла совершенно.
   - А, Желябов и Кибальчич?
   - 29 и 27 лет соответственно. Бороды большие, это да, - собеседник негромко засмеялся.
   - Такие молодые...
   - Увы.
   - Мы остановились на мещанине.
   - Возрастной образ. Почти единственный, который предполагает широкие возрастные рамки при отсутствии строгих требований к профессии. В разумных пределах, разумеется. В тройке нужен человек постарше для общего руководства и презентаций. Перовская с двадцатилетним говорить не станет.
   - Пролетариат?
   - Решили отбросить. Во-первых - рабочие руки. Видели руки настоящих слесарей, или механиков? Это за месяц, и даже за год не наработаешь. Во-вторых - двенадцатичасовой рабочий день. Слишком связывает. Впрочем, мещанин имеет базовую подготовку слесаря жестяницких работ.
   - Дворянство? Кажется, их было немало
   - Легенда. Около одного процента населения. Правда, если брать только слой образованных людей, то получается гораздо более высокая доля. И, все равно - немного, а сложностей с документами больше.
  
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
   - Как дела?
   - Развлекаюсь. Горло болит.
   - Мои соболезнования. К врачу ходили?
   - А, смысл? Больничный мне не нужен, а оригинального ничего ведь не посоветуют.
   - Мед с молоком. Горячим.
   - Не люблю молоко.
   - Ну, скушайте таблетку ремантадина. Говорят, что хорошо помогает.
   - Мне хорошо помогает чай с малиной. Проверено на личном опыте.
   - Значит, пьете?
   - А то! Конечно. Вот как раз этим и занимаюсь. Послушайте, а не можете куски чуть побольше присылать? А то заниматься тут особо нечем. Хоть почитаю немного и покритикую.
   - Критикуйте, разве я против?
   - Пока особо нечего. Текст проверила, цифры, если сильно не копать, сходятся, а в работе всяких модных контор я не сильна. И, вообще - это ж там будущее, а я специалист по прошлому. Давайте новую порцию.
   - Ловите.
   - Ага, вполне достаточно на денек.
   - До завтра. Больше сейчас не могу задерживаться - ждет клиент.
   - Тот самый графоман-спецназовец?
   - Угу, тот самый. Занудливый тип. Делаешь пустячное ему замечание, чтобы не копался так сильно, а он в ответ "в нашем деле мелочей не бывает".
   - А, метры с аршинами спутал, ха... ладно, пойду, поваляюсь. Пока.
  
   Спецхран, 14 февраля 1881 / 20... года. За 15 суток до точки.
  
   Обстановка ... ну, какая может быть обстановка, когда нужно лишь собраться на час, перекинуться фразами и разъехаться по другим делам. Нет, не аскетичная - все же уровень присутствующих предполагает определенный лоск. Но и ничего чрезвычайного - обычный, в меру комфортный набор, в условиях которого можно посидеть, обменяться мнениями, выпить чашечку кофе. А, большее ни к чему.
   - Как обстановка?
   - Предварительное знакомство с местом выполнено. Так же выполнена легализация участников. Выведены на рабочую позицию Посредник и Консультант.
   - Легализация надежна?
   - Чисто условно. Сами понимаете - предоставлять на нее несколько лет, или хотя бы месяцев мы возможности не имеем. Проверки она, безусловно, не выдержит. Весь расчет строится на предположении, что срок любой проверки больше времени, потребного на операцию.
   - Вы уверены?
   - Наши проверки в архивах указывают на это без вариантов. Срок подачи запроса, срок ответа и прочее ... Сомнений тут у нас никаких.
   - Бывают случайности.
   - Разумеется, но предположить реальное состояние дел у них не получится, а прочее нам помешать не должно. Конечно, многое зависит и от поведения людей в критической обстановке, но, на то их и учили.
   - Следовательно, ваши нынешние действия?
   - Переходим к стадии практических мероприятий, согласно ранее утвержденному графику.
   - Да, вижу. Предусмотрено даже тройное предупреждение.
   - Сочли это самым простым и надежным по принципу "изменились планы - снята проблема". Согласитесь, это для нас наименее затратное - принудить товарищей инсургентов изменить, а еще лучше - полностью отменить свои планы.
   - По графику получится в лучшем случае добиться переноса сроков.
   - Специалисты считают, что этого вполне достаточно. Если передвинуть покушение хотя бы на неделю, то в работу уже вступит первая конституция Империи. Это не шуточки. Лавровцы и близкие к ним либерально настроенные отпадут почти мгновенно.
   - А что скажете о боевой группе?
   - Там дело обстоит сложнее. Но мы планируем, что после этого отойдут от операции, возможно с нашей помощью, Рысаков и Кибальчич. Быть может, и Михайлов. То есть - исполнители и технический руководитель. После этого ожидается закрытие проекта или весьма длительная отсрочка. Время будет работать на нас.
   - Итак?
   - Итак, запускаем одновременно три шара - по линиям студента, техника и мещанина. И смотрим результат.
  
  
  
   МЕЩАНИН, ЗУБНОЙ ТЕХНИК, СТУДЕНТ
   14 февраля 1881 / 20... года. За 15 суток до точки.
  
   Они сидели за большим круглым столом из тех, что легко превращаются в овальные, если раздвинуть полукружья и вставить между ними одну или две прямоугольные вставки из дубовых досок. Сойдут и вставки из дешевенькой прессованной стружки, оклеенные благородным шпоном "под дуб". Впрочем, вставки сейчас были лишними - для трех человек вполне хватало места и без них. Свет керосиновой лампы, свисающей над столом, отбрасывал резкие тени, в центре стола дымился небольшой самовар. Приткнувшиеся к нему блюдо с баранками на мятой салфетке, стаканы в подстаканниках и вазочка с вишневым вареньем придавали обстановке подобие уюта. Мало, чтобы вызвать подозрение квартирной хозяйки и вполне достаточно для дружеских холостых посиделок. Двое молодых и один постарше - ничего необычного для раннего вечера на исходе зимы. Один одет в тужурку студента инженерного училища, двое других в умеренно помятых и поношенных костюмах. Обычная внешность небогатого слоя молодой интеллигенции или мелкого чиновничества. Со стороны глядя - молодежь со старшим товарищем обсуждают свои бытовые, а может студенческие проблемы и перемывают косточки приятелям. Чай с баранками в таких случаях - почти стандартный непритязательный, но вполне сытный набор для небогатой компании. Возможно, лишь выражения лиц не слишком вписывались в этот шаблон - уж очень озабоченный прищур глаз, и резки складки у кончиков губ. Но кто сказал, что легко быть молодым, тот всего лишь повторил избитый за тысячелетия шаблон. Впрочем, быть может, все это лишь игра света? Тот, что постарше, отхлебнул из своего стакана и произнес, внимательно рассматривая приятелей:
   - Подтверждено начало. С этой минуты будем соблюдать предельную осторожность, и отслеживать все мелочи. Пожалуйста, никакой небрежности и отклонений от согласованных планов. Как и договаривались, я пробую говорить с технической группой, ты Алекс действуешь в своем училище, а Сергей у дантиста. Биографии у нас есть вполне реалистичные. Мы тут уже достаточно долго, чтобы немного пообтереться и проверить их, пусть и поверхностно. До сих пор все шло нормально, а значит, заметных ошибок мы не допустили. Давайте все проверим еще раз. Начнем с тебя, Алекс. Что скажешь?
   - А, что особо повторять? Я же каждый вечер и так все рассказываю самым подробным образом.
   - Да, но дальше ты начинаешь действовать уже в полностью независимой среде. Завтра никто не даст тебе консультацию, и не проанализирует возможные огрехи. Время черновиков закончилось, переходим к чистописанию. Поэтому, изволь не обижаться, а повторить.
   - Значит так. Они меня сразу зацепили. Даже удивительно, как это оказалось просто. Хватило уронить на пол номер "Колокола" и все уже решено.
   - Ты ошибаешься - ничего еще не решено. Тебя приглашают на встречу, на которой будет решаться твоя судьба. Не забывай - народ там решительный.
   - Так уж и решительный... обычные ребята. Мне они оттуда казались более цельными по характеру, более ... - он пощелкал пальцами.
   - Ладно, можешь не развивать. Я думаю, мы все испытываем нечто похожее. Только ведь это реальные люди, а не романтические разбойники папаши Дюма. К сожалению, в случае возникновения подозрений, они и действовать будут совсем иначе, чем книжные персонажи.
   - И пусть действуют на здоровье. Не пойму, что тебя беспокоит, ведь все уже давно обсудили. Ну, не понравится им что-то, захотят они провести проверку. Прямого поезда на Киев нет, а на лошадях туда и обратно уйдет не менее двух недель. Для нас это не играет никакой роли.
   - Сергей, а у тебя как?
   - Договорился с профессором. Не ожидал, что это будет так противно.
   - Ничего не поделаешь, нам нужно было добраться до нее, а этот вариант оказался самым удобным. В конце концов, ты не будешь делать ничего особо ужасного, а даже напротив - подлечишь ей зубы. Все сходится? Он не побежит в ближайший участок?
   - Не должен. Я старался давить не сильно. Показал документы, а он сам все прекрасно понял.
   - Клиентка придет?
   - Должна, если не произойдет ничего чрезвычайного. Думаю, беспокоиться не о чем. Сам знаешь, зубная боль удовольствие маленькое.
   - Тогда, давайте закругляться. Завтра с утра нам нужно иметь свежие головы. Делаем свое дело четко и без отсебятины, а вечером встречаемся у Сергея.
   - Ты раньше говорил, что здесь.
   - Да вот подумал еще разок и передумал. Тут сто процентов, что за Алексом и мной уже ходят, а ты пока нигде не светился. Возможно, не очень тщательно, но ходят.
   - Мы от них не прячемся.
   - Я на это и рассчитываю. Они уже привыкли к легкому наблюдению, а мы выкинем фокус. Если все пройдет удачно, легко оторвемся и придем к тебе. После этого у нас будет свободная ночь для оценки положения дел. Этого вполне достаточно для экспертов, да и нам самим спокойная ночь не помешает.
   - Не даст нам это ничего, ежу понятно. Лучше было начинать сразу со второго уровня, а может и с третьего.
   - Не будем спорить, а сделаем, как уже раньше решили. Заодно еще раз проверим себя. Если все сойдет благополучно, значит, нас и впрямь не так уж просто расколоть. Сможем спокойно, без лишней суеты продолжать работу. Что скажете?
   Сергей хмыкнул и потянулся к баранке. Алекс только молча кивнул, подтверждая и со вздохом подвинул свой стакан под краник самовара.
  
  
  
  
  
   *****
   МЕЛОЧИ БЫТА И БЫТИЯ
  
   Холодно и сыро в февральском Питере - это вам не Германия или Франция с их зелененькой травой посреди зимы. Гуляющие парочки в это время попадаются не часто, и не сидят они на открытых верандах кафе, потягивая легкое вино, и не болтают легкомысленно, жмурясь от прохладных лучей зимнего солнца. Петербургский житель - человек домашний. На свидание ходит солидно, заранее предупреждая о сроке и времени. А, если давно не встречались, то на помощь приходит солидное управление почт и телеграфов. Пройдешь по улице не далее квартала, если живешь в центре или близко от него, и занесешь конверт в почтовое отделение, а то и просто опустишь его в почтовый ящик - вот и вся работа. А, если пошлешь с этим поручением мальчишку, который всегда найдется в привратницкой, да не забудешь вручить ему копейку в поощрение, так и совсем никаких хлопот не будет. Если не поленишься и озаботишься этим с утра, то уже к следующему дню можешь ждать ответа. Но, конечно, это все, смотря на чей вкус и обычай. Есть люди, которые никому не доверяют такое важное дело. Для них отдать личное письмо в чужие руки - нож в сердце. Такие обязательно сами выйдут, предварительно одевшись потеплее согласно Петербургской погоде. И, конечно, бывает, что люди эти подходят к почтовому ящику, когда возле него уже кто-то стоит. А, почему бы и не постоять? Может конверт на холодном ветру никак не хочет залезать в щель, а может и марку забыл человек наклеить, и теперь клеит ее прямо у ящика. Тогда следует учтиво подождать своей очереди чуть в сторонке. Но, не всегда получается. Допустим, что человек вы молодой, а проблемы с неуклюжим конвертом возникли у такой же молодой и пригожей девушки. Тогда никто не усмотрит ничего странного, если вы предложите свои услуги незнакомке, а может и обменяетесь с нею несколькими словами. Дело совершенно обычное. Вот и в данном случае - столкнулась парочка и обменялась вежливыми фразами. Девушка невысокая и тоненькая, молодой человек, правда, не столь уж и молод, судя по солидной бороде и мощной, а не худенькой по юношески, фигуре. Однако со стороны оба вместе смотрятся вполне прилично и поведения чинного. Постояли возле ящика и не разошлись, а направились вдоль улицы парой под ручку. Может, брат с сестрой повстречались, а может и муж с женой. Да, если и жених с невестой - что с такого. На исходе девятнадцатого века да не в провинции, а в столице нет в этом ничего чрезвычайного и оскорбительного для нравственности. Девушка шла легко, на спутника почти не глядела, а глядела все больше по сторонам. Говорила совсем негромко, а тот так же негромко и коротко ей отвечал. Обычная картина, только фразы не слишком частые на столичных улицах.
   - Благополучно дошел? - поинтересовалась девушка
   - Да, все хорошо. Уверен, что слежки нет. И за тобой тоже ничего не заметил.
   - Значит, переносить ничего не будем. Андрей, возьмешь свою группу, ни к чему тебе встречаться с ним наедине.
   - Пустяки, - мужчина повел широченными плечами. - На вид он совершенно безобиден и бояться нечего. Засаду я определю, а один на один он слабак.
   - Ты сам знаешь, что поставлено на кон, поэтому лучше быть осторожнее.
   - Я бы лучше в одиночку.
   - Не глупи. Если это провокатор, то надо все организовать по-настоящему. Наблюдение вокруг квартиры, сигнал тревоги ... все, как обычно
   - Соня, мне кажется, что ты преувеличиваешь риск. Совершенно обычное дело ведь.
   - Не думаю. Вокруг нас в последние дни слишком много непонятного движения. Причем, одновременно с нескольких сторон. Завтра этот студент, послезавтра встреча у техника. А тут еще у Геси проблемы с зубами обострились. Тоже на завтра отпрашивается к врачу. Присоветовали ей кого то.
   - Ну, с зубами явно не в счет.
   - Квартиру не на кого оставлять. А, если устроят обыск? - возразила девушка.
   - Что-нибудь придумаем. В крайнем случае, переберемся в другое место. Запасные явки есть, так что это не повлияет на акт.
   - Осталось совсем немного потерпеть. Ты веришь, что получится?
   - Конечно. Обязательно получится. В этот раз мы предусмотрели все мелочи, и я не вижу пока никаких оснований для тревоги. Если только нервы... люди слишком утомлены. Все может сгореть в последний момент из-за нашей собственной нервозности. Пусть слегка расслабятся.
   - Дай то бог. Расходимся.
  
   *****
  
  -- Вы любите читать? Писарева читали?
  -- Да, Писарев и Писемский мне понравились, хотя и не блеск.
  -- Писарев. Писемский, это беллетрист, а Писарев литературный критик.
  -- Ну, да, я же так и сказал - Писарев. Как он там Татьяну Ларину разделал. Я же
   говорю - блеск, а не работа. Но, откровенно говоря, у господина Чернышевского о Пушкине поинтереснее вышло, более серьезно и основательно. Помните эту его идею, что Пушкин очень вовремя умер?
  -- Вы что заканчивали, Сергей?
  -- Так я только поступил. Первый курс, инженерное.
  -- Я имел в виду раньше.
  -- От яйца, что ли? Ну, реальное закончил в Киеве.
  -- Родители из мещан, насколько понимаю?
  -- Точно так. Папаша письмоводителем всю жизнь, а мамаша по хозяйству.
  -- Значит, скромно жили? Братья - сестры?
  -- Старший брат есть, но мы давно не видались. Он учителем во Владикавказе,
   уже лет десять, как туда перебрался.
  -- А, родители? Все в Киеве?
  -- Нет, разве я не говорил? Умерли оба в эпидемию. Мне тогда еще только
   двенадцать было.
  -- А, дальше? Вы рассказывайте, не стесняйтесь. Разве хорошо, что мне
   приходится все у Вас переспрашивать? Говорите свободно, как друзьям
  -- Друзьям, кх-м... извините, в горле запершило. Попить бы. А, чаек будет в
   самый раз. Значит так про брата. Брат уже почти взрослым был. Его быстро пристроили в учительское, а меня тетка по матери к себе забрала. У нее и жил пока сюда не перебрался.
  -- Тетка, значит, богатая? Генеральша, небось?
  -- Скажете тоже. Вдовая, ее муж с моим отцом в одной конторе, то есть
   Присутствии работали. Так и подружились на почве общих интересов, как говорится. Только он еще раньше отца умер. В общем, одинокая вдовица, но дюже пробивная. Сразу по начальству стала бегать - хлопотать. Ну, и добилась, что меня взяли на казенный кошт в реальное. Еще, кажется, начальник отца помог.
  -- А, тетка, значит, так там и осталась?
  -- Тетка там и осталась. Да и куда я бы с нею? Она уже старенькая - прошлым
   летом пятьдесят стукнуло.
  -- Так-с. Значит, с этим все ясно.
  -- Наконец-то. А то я уж все гадаю, когда до чего-нибудь конкретного доберемся.
  -- На все свое время, не спешите.
  -- Неужели к тетке поедете? Вы учтите, - она особа пугливая. С первым
   встречным запросто разговаривать не станет.
  -- Значит, тетя живая? Это приятная новость.
  -- Конечно, живая. Говорил же об этом. С чего бы ей помирать? Возраст у нее
   почтенный, но здоровье еще крепкое, даст бог поживет. Только с возрастом пугливой стала.
  -- Пугливая, а одновременно пробивная? Интересный случай.
  -- Я ведь сказал, что это только с возрастом появилось. Да и не так уж сильно она
   пугливая. Пожалуй, так будет и правильнее сказать, что не пугливая, а осторожная. Жизнь, знаете, учит ...
  -- Вот и мы стараемся быть осторожными.
  -- Эх, люди... А, записка от товарищей из Киева? А рекомендации от товарища
   Михаила? Разве этого мало? Когда вы все поймете, что все это у меня совсем не блажь. Я думаю об этом давно и постоянно.
  -- Так давно, или постоянно?
  -- Одно другому не мешает, согласны? А уж в революционной работе одно
   дополняет другое и никак иначе.
  -- Откуда Вы взяли, что речь пойдет о революционной работе? У нас всего лишь
   кружок любителей литературы.
  -- Ну да, конечно. Писарев, Писемский, Гончаров...
  -- Именно. Вижу, Вы человек не глупый, поэтому можно говорить прямо. В
   общем, нам нужно немного подумать. Вы не обижайтесь, просто время сейчас уж очень сложное. Мы, конечно, полностью преданы нашему милостивому государю, но вот в жандармском управлении сидят уж очень неприятные люди, а нам неприятности ни к чему.
  -- Опять вы совсем о другом. Разве мое сообщение не должно убедить, что мне
   можно доверять? Поверьте, это очень важно.
  -- Важно, разумеется. Да, Вы успокойтесь, все будет, как надо.
  -- Но, письмо вы возьмете?
  -- Какое письмо? Еще одно от товарищей из Киева?
  -- Нет, то другое. Я ведь понимаю - вам все проверить надобно, но одно другому
   не помешает. Старик так и сказал, что сразу все не получится.
  -- Какой старик?
  -- Товарищ Михаил, какой же еще? Да я же вам и письмо от него переправил в
   самом начале.
  -- Вот видите, и старший товарищ правильно говорил.
  -- Он еще просил передать письмо госпоже Трифоновой. Сказал, что проверка
   само собой, а письмо можно сразу отдать.
  -- Значит, все же от товарищей из Киева?
  -- Товарищи из Киева, это одно, а Михаил Петрович совсем другое. Совсем,
   совсем другое. И, с госпожой Трифоновой они прекрасно знакомы.
  -- Допустим.
  -- Давайте, я кое-что скажу, буквально одну фразу, а Вы ей передайте. Согласны?
  -- Ну, хорошо, говорите.
  -- Но, я могу рассчитывать, что все будет передано точно?
  -- Об этом можете не беспокоиться. Кому надо, тот все узнает.
  -- Скажите ей, слышите? Скажите вот это точно и без искажений: "Техник
   работает впустую". Запомните?
  -- Почему же не запомнить. Теперь, послушайте меня. Сейчас мы разойдемся в
   разные стороны. Вы пройдете по переулку до перекрестка и свернете налево. Пройдете дальше и выйдете на Невский. На проспекте пойдете не спеша в направлении Вашего училища. Оглядываться ни к чему.
  -- Как строго...
  -- У Вас есть выбор, мы не настаиваем. Предлагаю иной вариант: Вы идете,
   постоянно оглядываясь, срезаете хвост в одном из проходных дворов и выполняете обмен фигурами. Иными словами - пытаетесь из наблюдаемого превратиться в наблюдатели.
  -- Серьезно? И вас не тревожит, что в результате такого варианта получится?
  -- В результате не будет ничего. Вы нас просто больше никогда не увидите.
   Соответственно и волновать меня это не будет никак. Ну, как - договорились?
  -- Не годится. Может, я кое-кого разочарую, но предпочту, чтобы все было в
   рамках первых условий. Поэтому, будьте спокойны - никакого размена фигур, или иных лишних жестов.
  
  
   *****
  
  -- Добрый день! Позвольте Ваше пальто. Профессор сейчас будет готов принять.
   Буквально через пару минут. Вот газеты и журналы. Совершенно свежие номера, как можете убедиться.
   Посетитель небрежно отмахнулся от предложения и остановился перед большим напольным зеркалом, покручивая усы, и приглаживая волосы. Вы новый работник? - спросил он, не оборачиваясь и внимательно рассматривая отражение собеседника в зеркале.
   - Именно. Подменяю господина Попова на период его отъезда по семейным
   обстоятельствам, - скромно, негромким приятным голосом произнес молодой человек в черном костюме и накинутом поверх него хрустящем от крахмала белом халате. Он устроился за конторкой и пододвинул к себе какие-то бумаги, но к работе приступать пока не спешил. На посетителя он поглядывал искоса, со сдержанным, но заметным интересом.
  -- Имеете необходимый опыт?
  -- Нынешним маем оканчиваю училище зубных техников профессора Важинскаво.
  -- Так-так, вижу, именовать своего работодателя профессором ты уже научился.
   Значит, полагаешь вскоре начать собственное дело?
  -- Несколько позже, господин ...Павлов. Вначале на год или два планирую пройти
   практику в качестве ассистента у одного из старших коллег.
  -- Что ж, одобряю твое основательное отношение к делу. Опыт и знакомства в любой
   области не помешают.
  -- Точно так. Извините, профессор меня зовет.
   Молодой человек выскочил из-за конторки, и торопливо скользнул в дверь
   кабинета, не забыв плотно прикрыть ее за собой. Через несколько секунд он степенно вышел обратно в приемную и, придерживая створку, поклонился клиенту приглашающе. Тот, слегка кивнув, энергичным шагом прошел в кабинет довольно молодого, но уже известного в зажиточных слоях Петербурга зубного врача Хрущева, который предпочитал на визитных карточках именовать себя не иначе как профессором.
   Дверь за посетителем закрылась. Вначале из-за нее доносился глухое бормотание, потом низко и противно завизжала бормашина. Если не прислушиваться, то вполне свободно можно было подумать, что эти звуки издает пациент. Звук был пронзительный, хотя и не слишком громкий - дверь была сделана на совесть и пропускала не так уж и много. Молодой человек, однако, не отходил от двери и внимательно, с несколько странным для человека его профессии и опыта любопытством, прислушивался к происходящему за дверью. Терпеливо постояв так минут пять, он подошел к конторке и, откинув крышку, вытащил из под нее небольшой конверт. Аккуратно прихлопнул крышку на место, еще раз прислушался, потом быстро подошел к выходной двери и выглянул наружу. У дверей стояла крупная лошадь, запряженная в сани. На облучке подремывал ванька, а перед санями прогуливался, хрустя снегом, и постукивая ладонями по бокам, нижний чин в лазоревом мундире. Заметив голову, высунувшуюся из дверей, он хрипло поинтересовался:
   - Ну как, долго еще?
   Молодой человек ответил неопределенным успокаивающим жестом и втянул
   голову обратно в приемное помещение, захлопнув за собою дверь. После этого он стал действовать быстро, четкими экономными движениями. В два шага переместившись к вешалке, он откинул полу пальто пациента и ловко всунул конверт во внутренний карман, предназначенный для ключей. После этого аккуратно оправил пальто, чуть покачал его за плечи, добиваясь строго вертикального положения, и прошел к своей конторке. Устроившись там, он принялся переписывать какие-то бумаги, изредка поглядывая на дверь кабинета.
   Дальнейшие полчаса прошли безо всяких перемен. Молодой человек что-то старательно писал, а из-за дверей кабинета бормотали голоса, и время от времени взвизгивала бормашина. Больше решительно ничего не происходило. Только пару раз в дверь просовывалась голова в папахе, и покрасневшее лицо вопросительно морщилось в сторону молодого человека. Тот каждый раз только отрицательно покачивал головою, и голова исчезала. Когда прошли полчаса, дверь кабинета распахнулась, и посетитель вышел оттуда в приемную. Лицо его порозовело, на щеках были заметны полоски подсохшего пота. Пару раз шумно вздохнув, он двинулся к вешалке. Молодой человек, проявив похвальную сноровку, к тому времени уже стоял перед нею, держа в вытянутых руках распахнутое пальто. Посетитель снисходительно кивнул ему, что-то пробурчал невнятное, но по тону одобрительное, и запихнул руки в рукава. После этого он принял шарф, основательно и неторопливо обмотал его вокруг шеи, постоял столбиком, слегка задрав подбородок, позволяя себя застегнуть, и шагнул в дверь, сжимая в руке шапку. В это время в приемную вышел сам профессор. Невысокий, с обширной "генеральской" бородой, он держался подчеркнуто неторопливо и степенно, так что, только со второго или третьего взгляда можно было понять, что ему не так и много лет - вероятнее всего в районе тридцати. Многозначительно потирая руки и кланяясь, он прогудел несколько фраз, заключавших в себе уверения в уважении, краткую, но довольно-таки нескромную похвалу своему мастерству, и приглашение обращаться при возникновении любых проблем.
   Посетитель, в свою очередь, нашел возможным произнести в ответ несколько учтивых фраз и степенно вышел, нахлобучивая на голову шапку. С улицы звякнули бубенцы, и несильно заржала лошадь, цокнули несколько раз копыта, попадая на непокрытый снегом камень, и все стихло.
   - Надеюсь, Вы удовлетворены, - с заметным отвращением произнес профессор, продолжая потирать руки, и стараясь не глядеть в сторону молодого человека.
   - Вполне, - подтвердил тот, и немного поколебавшись, продолжил: - Мы, однако, будем Вам весьма благодарны, если Вы сделаете еще одно доброе дело.
   - Так я и думал, - сухо заметил профессор. - Скажите откровенно, насколько
   сильно мой племянник запутался в ваших делах, и нельзя ли решить этот вопрос полюбовно для обеих сторон? Допустим, некоторая сумма ...
   - Нет. К сожалению, этот вариант исключается.
   - Все так плохо?
   - Просто, в данный момент для нас важнее то, что мы можем получить с Вашей
   помощью. Но, не стоит сильно переживать, я Вас уверяю. Вы мне не верите? Ну-ну, профессор, зачем же так мрачно? Ваш племянник - замечательный молодой человек. Более того, я могу обещать, что весьма скоро он забудет все происшедшее и твердой ногой ступит на путь покойной жизни, обратившись к Вашей прекрасной профессии.
   - Хорошо бы так, - нетерпеливо отмахнулся его собеседник. - Покамест, я вижу
   совершенно иное.
   - Иногда наступает момент, когда надобно выбирать, и тут уже ничего не поделать.
   Так вот, быть может, мы вернемся к нашим баранам? На нынешний день у Вас в записной книге значится прием некой девицы.
   - Вы, молодой человек, сидите тут нынче с девяти часов утра, и не удосужились
   прочитать даже список клиентов. А, должен указать, что в оном не числится на сегодняшний день никаких девиц.
   - Так было вчера, но сегодня эта запись имеется.
   - Ваши игры? Разумеется, очередная инсургентка, мечтающая свергать?
   - К сожалению, Вы правы. Для успокоения, должен сказать, что сюда она явится исключительно в качестве пациентки. Далеко зашедший кариес. Ничего не поделать - от такого не гарантированы даже самые яркие персоны.
   - Вы желаете, чтобы я ей бесплатно вылечил зубы? Странно...
   - Ничего странного. От зубной боли не гарантированы даже короли, тем паче - их ниспровергатели. Однако, утешу Вас - ею я буду заниматься сам.
   - Это будет род пытки? Внутренние разборки среди однопартийцев? Увольте...
   - Никаких разборок, просто обычная врачебная помощь. Пациентка знает, что заниматься ею буду я. В рамках подготовки к защите диплома.
   - Бедняга Важинский. А, его Вы на чем подловили? Насколько знаю, племянников, или собственных детей у него не имеется.
   - Профессор Важинский учит меня лечить зубы, и больше ничего.
   - Хотите сказать, что учитесь у него по-настоящему? А, если я у него поинтересуюсь?
   - Интересуйтесь. Не имею никаких возражений. Только просьба не упоминать при этом проблемы Вашего племянника.
   - Следовательно, можно предполагать, что Вы знакомы с машиной Моррисона?
   - Разумеется, но я намереваюсь в этот раз обойтись общим осмотром. На крайний случай воспользуюсь ручным бором.
   - Сочувствую безвестной девице.
   - Если ее судьба так Вас занимает, можете присутствовать.
   - И, Вы не возражаете?
   - Ни в коем случае. Ваши замечания будут для меня весьма ценны.
   - Скажите, зачем Вам все это нужно? Нет, я понимаю, нести доброе, вечное ...
   - Полноте, господин Хрущев, не будем вспоминать доброе, а тем более вечное. Вы обладаете достаточной известностью в широких кругах, чтобы кто-нибудь решился вспомнить данные выражения в связи с Вами.
   - Перешли к прямым оскорблениям?
   - Давайте не будем ссориться. Мы заключили договор, что я отработаю у вас один рабочий день. Всего лишь. Не так и много. Давайте проведем это время во взаимной приязни.
   - Не слишком ли много Вы хотите?
   - Хорошо, согласен, что использовал неудачное выражение. Тогда давайте применим к нашему случаю нейтральное выражение. Что Вы думаете о формулировке "день прошел в обычных деловых хлопотах"?
   - Вы считает нынешние хлопоты обычными?
   - Если Вы, профессор, находите обычным оказывать некоторые услуги господину Ми...
   Он замолчал, не закончив слова, и с любопытством принялся наблюдать за профессором.
   Хрущев быстро описывал круги по комнате, ожесточенно почесывая бороду и глядя прямо перед собою. Моментами он замирал и принимался тяжело разглядывать своего собеседника, но это продолжалось недолго. Поглядев в упор несколько секунд, он снова принимался мерить шагами кабинет. Наконец, он принял какое-то решение и замер посреди комнаты, глядя на мещанина, и по- прежнему терзая бороду.
   - Я был молод, Сергей Никитич, как ни странно, - начал он.
   - Вы и сейчас молоды, - успокаивающе произнес тот, и даже слегка помахал ладонями. - Тридцать лет, это ведь такие пустяки.
   - У меня, как ни странно, были идеалы, - продолжал Хрущев, не отреагировав на эту реплику. - Для нынешней молодежи эти идеи смешны. Они считают истинной элитой человечества только бандитов...
   - Не слишком ли крайняя оценка?
   - А, как еще называть людей, которые видят истину в бомбе и пистолете? Как? Разумеется, я понимаю, что для человека Ваших взглядов такое убеждение представляется смешным.
   - Не стоит судить за других, Иван Иванович. Что касается до меня лично, то я предпочитаю действовать исключительно убеждением.
   - Я уж в этом убедился, благодарю.
   - Повторюсь, уже завтра все это покажется Вам только сном. Все, что Вы назвали тут юношескими заблуждениями не всплывет на поверхность в течение всей Вашей вполне обеспеченной жизни, а будет обнаружено в архивах лишь спустя более ста лет.
   Вы забыли упомянуть длительность жизни. - хмыкнул профессор, однако было заметно, что он несколько успокоился.
   - Скоро ли эта ваша пациентка? - поинтересовался он. - Мне следует сегодня еще нанести пару визитов, а дни пока еще краткие.
   В этот момент тренькнул звонок. Профессор вопросительно приподнял брови, а его собеседник утвердительно кивнул и направился к дверям. Впрочем, он не стал ее сразу распахивать настежь, а предварительно только приоткрыл и пригляделся к посетителю. Затем, убедившись, что все в порядке, он раскрыл ее полностью и впустил в приемную новую фигуру. В отличие от предыдущего клиента, в этой не было ничего солидного - всего лишь небогато, хотя и прилично, одетая молодая мещанка.
   - День добрый, Елизавета Андреевна, - любезно обратился к ней молодой человек. - Благодарю, что нашли время зайти сюда. Позвольте Вас познакомить, это известный зубной врач, профессор Хрущев. Профессор любезно согласился соприсутствовать при Вашем осмотре, и проконсультировать по поводу возможного лечения. Позвольте пальто. Вот так.
   - Я не вполне понимаю..., какая-то странная тайна... приглашение через третьих лиц...
   - Никаких тайн от Вас. Наша северная столица - город маленький, что бы о ней ни говорили. Я, извольте знать, заканчиваю обучение у профессора Важинского. Вскорости мне предстоит держать экзамен на профессию, и, как и в любом деле весьма необходима практика. Мой приятель, доктор Карлов, рекомендовал мне Вас, как интересного пациента, достаточно храброго и доброжелательного, чтобы согласиться помочь начинающему специалисту.
   - Так Вы?
   - Абсолютно верно. Александр Никитич Петров, это я. Повторюсь, очень-очень рад, что Вас заинтересовала моя записка. Может, пройдемте в кабинет? Можете не стесняться, мы здесь одни. Никаких подозрительных или сомнительных персон. Профессор Хрущев пользуется безукоризненной репутацией, полагаю вам это известно. Я, покамест, не могу похвастаться подобной известностью, но надеюсь ее достичь, как иначе...
   Приговаривая подобные пустые любезности, молодой человек провел девушку в кабинет. Кабинет этот представлял собою не очень большую, метров на двадцать комнату, главное место в которой было отведено массивному креслу с множеством никелированных деталей, опутанному довольно зловещими ремнями разной толщины и длины. Над креслом возвышало то, что в эту эпоху зубоврачебного расцвета именовалось машиной Моррисона - массивный агрегат с подвесной штангой, посредством хитроумных шарниров, соединенной с несущей консолью, которая в свою очередь прочно крепилась к стене. От консоли к штанге тянулись круглые кожаные ремешки ременной передачи, передававшие вращение от ножного педального механизма на зубоврачебный бор. Вся машина представляла собой верх искусства механиков и гальваников, не поленившихся покрыть все ее основные детали блестящим никелевым покрытием. В целом весь агрегат смотрелся одновременно завораживающе и угрожающе. По причине большой цены, лишь немногие врачи могли позволить себе такое оборудование, но Хрущев, будучи не только талантливым врачом, но и в своем роде предпринимателем, рассудил после длительных размышлений и расчетов, что расходы должны себя окупить, и не прогадал. Машина внушал особое почтение любому пациенту от дворника до генерала. Как человек с репутацией, Хрущев, разумеется, предпочитал последних, но порой был не прочь сделать красивый жест - пусть не в отношении дворника, но какого-нибудь сироты с предварительным переодеванием его в тщательно выстиранные живописные обноски. При любом варианте, машина выполняла свою роль безукоризненно. Сейчас, впрочем, ее консоль была отведена далеко в сторону, открывая свободный проход к креслу. Мягко подталкивая девушку, молодой человек довел ее до кресла и усадил туда.
   Щелкнула пара ремней, а затем звякнули инструменты. Молодой человек сосредоточенно потрогал их пальцами, примериваясь. Взял один, второй, покрутил и отложил. Наконец, один из зондов его устроил. Перехватив его поудобнее, он пристроился рядом с пациенткой и попросил дружелюбным тоном:
   - Рот, пожалуйста. Сейчас мы все проверим, а потом можно будет решить о дальнейших действиях.
   Следующие десять минут прошли в тишине, если не считать звяканье инструмента и легкое сопение пациентки. Через указанное время, молодой человек откинулся на спинку кресла и заключил:
   - Запущенный кариес, который заметно затронул пять передних зубов и два коренных. Быть может, посмотрите, профессор? Даже немного странно, откуда такое перевес со стороны передних зубов. Обычно процесс в первую очередь захватывает коренные. Профессиональных признаков, вроде тех, которые отмечаются у портных, не нахожу. Изволите любить леденцы, Елена Григорьевна? Иди это следствие слишком близкого знакомства с химическими экспериментами уважаемого Техника? Должен заметить, что стоило больше следить за своим здоровьем на третьем месяце беременности. Что, извините?
   Девушка в кресле выкрикнула что-то нечленораздельное и начала биться, пытаясь выскользнуть из ремней, но форма кресла и расположение замков мешали ей добиться успеха. Молодой человек сидел неподвижно, внимательно наблюдая за ней и не пытаясь вмешаться. Наконец он сказал, вразумляющим тоном:
   - Вы совершенно напрасно волнуетесь. Я не собираюсь вам мешать, и, даже готов оказать определенную помощь. Ведь, признайтесь, правый коренной должен вас основательно мучить. К сожалению, полное лечение провести уже не получится - для этого слишком мало времени. Но я почищу вам кариесную полость и заложу туда лекарство. Этого должно хватить на несколько дней, а далее ситуация разрешится так или иначе. Пока он говорил, девушка перестала рваться из ремней, и неподвижно полулежала, наблюдая за ним из под взлохмаченной челки.
   - Что вам от меня нужно? Я ничего не знаю, - пробормотала она наконец хриплым голосом.
   - Абсолютно ничего, - уверил ее молодой человек. - Мне нужно всего лишь уточнить с вами некоторые мелкие факты. Порядок лечения зубов, установки пломб, то, се ... А, вы думали о чем-то особенном? Уверяю, что это совершенно напрасно.
   - Вы зря пытаетесь меня запугать.
   - Отвечу совершенно чистосердечно - вас никто не пытается запугать, и чтобы доказать это, давайте лучше займемся лечением самого проблемного зуба. Уверяю, если сейчас не полечить его, то через несколько дней буквально, у вас начнутся сильнейшие боли. Коронка зуба в очень плохом состоянии. Что скажете? Конечно, процесс этот будет вначале болезненный, но обещаю, что боль быстро пройдет. Устройтесь поудобнее, и приоткройте рот.
   - Откуда вы знаете...
   - Откуда я знаю? Это вы о чем? Ах, да, о ребенке... неужели не подозревали? Невероятно. В таком случае, прошу простить за бестактность.
   - Мне показалось, но ... и, как вы можете это сказать вот так просто?
   - Ну, уважаемая, здесь нет никаких секретов. Не забывайте, что я будущий медик, пусть и зубных дел. Это ведь тоже область медицины. Разумеется, снобы всегда скажут, что это на обочине основного процесса. А я отвечу - вздор! Нас, техников, учат весьма основательно. Дыхание, пульс, состояние глаз и кожи ... А, теперь, давайте займемся вашим зубом. Профессор, если вы не против - пожалуйста, понаблюдайте за моими действиями. Ваша оценка будет для меня весьма важна.
   Молодой человек поплотнее закрепил зонд на пальце, и принялся осторожно ковыряться в зубе, вычищая разрушенные ткани. Профессор утроился с другой стороны от пациентки и молча, но внимательно наблюдал за процессом.
   Спустя полчаса, плотно уложив в подготовленную полость шарик лекарства, и закрыв его цементом, молодой человек сообщил:
   - Ну, вот на сегодня и все. Немного еще поболит, но сравнительно с предыдущим положением это не страшно.
   - Сколько с меня?
   - Нисколько, я ведь пока только учусь. Вот получу диплом, тогда разговор будет другой, а пока радуйтесь.
   - Спасибо. И вправду стало гораздо легче. Сколько я мучилась последние дни...
   - Вы, главное, не запускайте процесс. Я вам от души советую - бросайте все ваши заботы, живите спокойной размеренной жизнью и лечите потихоньку зубы.
   - У вас лечить?
   - К сожалению, я не смогу, через неделю надобно уезжать. Но, вы договоритесь с профессором, он все сделает в лучшем виде.
   - Надо подумать.
   - Думать у вас раньше времени было достаточно. Сейчас надо поступать согласно советам медиков. Да вот прямо сейчас и надо договариваться. Хотите? Профессор, как вы смотрите, чтобы безвозмездно помочь молодой даме стесненных жизненных обстоятельств?
   Профессор тяжело фыркнул, вытянул из нагрудного кармана платок и принялся протирать очки.
   - Видите? Молчание можно считать знаком согласия. Что скажете на это предположение?
   - Ну, что ж... можно помочь, - профессор поморщился и не спеша нацепил очки обратно на нос. - В среду я буду свободен с двух пополудни. Надеюсь, к этому времени мой ассистент снова изволит быть на месте.
   - Уверен, что так и будет. Значит, мы договорились. Вот и прекрасно, замечательно! - молодой человек торопливо вытянул из кармана халата маленький блокнотик в аккуратной кожаной обложке с прикрепленным к нему специальными скобками карандашом, черкнул этим карандашом несколько строчек, вырвал исписанный листок и, протягивая его девушке, сообщил:
   - Возьмите и не потеряйте. Профессора время дорого, цените оказанную вам честь. Если увидите Техника, обязательно передайте, что мол старый знакомый рекомендует заканчивать игру со взрывчатыми веществами. Не забудете?
   Девушка на это только молча кивнула головой, отводя глаза. Молодой человек аккуратно взял ее за тощенький локоток и вывел в приемную. Здесь он помог ей надеть пальто и быстро, но не грубо, вытеснил за дверь. Вернувшись снова в кабинет, он поинтересовался:
   - Ну, какие у вас впечатления?
   Профессор пожал плечами, и неприязненно щурясь, нехотя признал:
   - Сделано неплохо, в соответствии с рекомендуемым процессом и достаточно аккуратно. Могло бы быть и побыстрее, конечно. А, впрочем, учитывая все обстоятельства, можно сказать удовлетворительно.
   - Благодарю.
   - Не за что, уважаемый. Надеюсь, никаких бумаг подписывать мне не придется?
   - Можете быть спокойны, но девушку данную прошу обслужить, ежели появится.
   - Ежели появится, - профессор подтверждающее кивнул и поинтересовался: - И, зачем вам нужно было ломать эту комедию? Не могли ей сразу сказать про ваш интерес к этому технику?
   - Догадались, значит?
   - Невелика сложность. Но, впредь попрошу ...
   - Избавить от присутствия, - завершил молодой человек, расстегивая пуговицы халата.
   - Вот именно.
   - Но, согласитесь, все прошло вполне цивилизованно.
   - Да уж. В некоторый момент мне привиделось, что вы собираетесь воспользоваться беспомощностью клиентки. Рад, что обошлось без таких крайностей.
   - Вы с кем-то меня путаете, - любезно сообщил его собеседник, начиная натягивать пальто. - А, как же клятва Гиппократа? Мы, медики ...
   Тут он перехватил мрачный взгляд профессора, чуть пожал плечами, подхватил шапку и шагнул в дверь.
  
   *****
   В соответствии с планом, направлена информация по трем направлениям. Изменений в обстановке не отмечено.
   Мещанин.
  
  
   Архив, ячейка 4П.71-5257
   Выполненная контрольной группой проверка не обнаружила заметных отклонений в независимой реальности.
  
  
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
  -- День добрый! Поправьте разъемы, пожалуйста, а то какие-то хрипы слышны.
  -- Спасибо, и вам того же. Сейчас, подождите, это опять кот похозяйничал.
   Повадился играться и не отучишь. Теперь все в порядке, надеюсь.
  -- Как простуда? Надеюсь, что отступила?
  -- Более или менее. Сегодня в первый раз самостоятельно выползла в магазин, а то
   все приходилось соседок просить.
  -- А, почему так грустно? Это ведь должно звучать бодро, даже бравурно, а у вас
   такое печальное построение фраз ...
  -- Слабость, вот в чем все дело. После таблеток и бесконечных чайников с кипятком,
   да малина. Я, верно, жутко сейчас выгляжу. Вся покрылась сыпью и красными пятнами.
  -- Почему - наверное? Гляньте в зеркало. Если и впрямь, то надо принимать меры.
   Хотите, пришлю знакомого врача? Знаете, вы ведь теперь ценный кадр, мы не можем допустить вашего преждевременного ухода.
  -- Спасибо, удружили.
  -- А, не надо дразниться. Ну, как - глянулись в зеркало.
  -- А я не хочу. Имею же я право пожаловаться.
  -- Конечно имеете, это абсолютно законная потребность. Однако ж, такая грусть ...
   Хм, да ведь солнце. Поглядите, какие красоты на природах...
  -- Издеваетесь, да? Солнышко, конечно, радует, но так отвлеченно.
  -- Это у вас авитаминоз. Что делать - весна набирает силу. Погуляйте, посидите на
   солнышке, подышите ионами.
  -- Какие там ионы в центре города? Сижу вон, в окно поглядываю, да сплю, да
   музыку слушаю. Хочется чего-нибудь пожевать, но непонятно чего. Шучу, не берите в голову.
  -- Да будет пища ваша лишь чай да простокваша, да гречневая каша...
  -- А я вот купила бананок, да апельсинок. Так что, кушайте сами свою кашу.
  -- Обязательно. Сильно голова болит? Как там наш проект продвигается?
  -- Нормально. Прочитала, сделала там замечания по орфографии, запятых у вашего
   героя многовато набирается.
  -- А по содержанию? На запятые можно не смотреть, их редактор вычистит.
  -- По содержанию? Буковок много, ах как много. Подсократить не мешало.
  -- А, это потому, как резонеры. Не замечали? Не Гончаров, хоть и у него
   проскакивает. А чуть пониже да пошире захвати - готовый резонер. Приходится соответствовать.
   - Может и так, хоть и сомнительно, говоря честно.
   - Уж поверьте практическому опыту - именно так оно и есть.
   - Опыт то откуда, но ладно уж, не буду казнить. Пускай резонеры. Имеют право на
   существование, как и все в этом мире.
   - А, другие замечания есть?
  -- Ну, я ведь не дантист. Но, мое мнение - зубоврачебную машину стоило
   использовать по полной. Сверлить и сверлить, и брызги крови на белых халатах профессора и этого второго. И, крики, обязательно крики, переходящие в предсмертный хрип.
  -- Господь с вами, экая кровожадность. Кровь то откуда?
  -- А вот стоило об этом подумать. Вырвать зуб, а лучше тройку у этой мымры.
  -- Вы серьезно к ней так плохо относитесь? Ведь, по большому счету, несчастная
   женщина. И судьба у нее была печальная. Подумайте сами - не можем же мы ее выдать замуж за подпольного принца. Совсем не тот типаж.
  -- А, только так с такими и нужно. Мне она не нравится. Зачем она вообще
   понадобилась?
  -- Решили, что нужно сделать предупреждение всей этой компании. Так сказать,
   последнее китайское.
  -- Это совсем другой народ, на них такие штучки не подействуют.
  -- Хотелось, чтобы совесть не тревожила. Им дали отчетливый сигнал, чтобы не
   заигрывались. Кстати, это все не так уж и односторонне, ведь направили письма и в соответствующие службы.
  -- Анонимки.
  -- Для начала хватит и анонимок. Идеальным в таких случаях всегда будет
   минимальное воздействие. Вы же сами не согласитесь отправлять весь окружающий мир кувырком.
  -- А вы уверены, что мир именно кувырком полетит?
  -- А куда же еще? Мы стронем камешек, а там согласно классикам - папа не встретит
   маму, а значит, не родится автор всего проекта. И трам-па-па ... а мы не хотим трам-па-па. Мы хотим нежно так, адажио, или что там в таких случаях говорят музыканты.
  -- Можно еще ларго. А, зачем вам ларго? Вам нужны пулеметы на крышах, бомбы,
   десятизарядные револьверы...
  -- Пулеметов тогда еще не было, и даже револьверов десятизарядных.
  -- А, вот и ошибаетесь! Как раз были - здоровые бандуры сантиметров тридцать
   длиной. Именно такие вам там и нужны. Трах-бах и злодеи в белых тапочках. Быстро и со вкусом.
  -- У вас совсем плохое настроение? Я понимаю, что после гриппа ощущения не
   всегда приятные.
  -- Пустяки все это и извините. Читаю все эти дни документы того времени и
   постоянно хочется ругаться. Вот прямо постоянно. Ведь совсем не дураки были.
  -- Террористы?
   - В первую очередь - люди власти, но и террористы, разумеется, тоже. Вот как это
   может уживаться? Умнейшие люди, примерные семьяне, пишут замечательные письма родным, ведут дневники ничуть не хуже современных живых журналов. А, чуть упрутся в простейшую коллизию, и сразу начинается совершеннейший кошмар.
  -- Ну, это, как всегда.
  -- Нет, вы послушайте. Вот ковыряюсь в переписке Царя-Освободителя. Двадцать лет
   еще до бомбистов, год шестьдесят первый, самый разгар отмены крепостного права и видно, что пишет человек искренний, может слегка простоватый, но совсем неглупый. Вот, смотрите... куда я это запрятала? А, вот: "Завтра месяц, что я воротился сюда и, благодаря Бога, с тех пор ничего не было особенно худого, хотя зародыши зла неоспоримо существуют и пустили даже довольно глубокие корни, и потому мы не дремлем. Для большего единства в действиях правительства я предписал строго держаться предписанного порядка еще в 1857 г. для внесения всех важных дел в Совет Министров и возложил на него обязанность представить о всем том, что уже сделано, или в ходу, или еще в предположении по всем ведомствам. На этом основании мы выслушали вчера весьма ясно и дельно составленную записку Краббе о ходе преобразований в морском министерстве, которых результат действительно весьма утешителен, и я вновь поставил его примером и для всех прочих. Надеюсь, что оно не останется без действия и что Бог благословит нас идти мирным путем к дальнейшим улучшениям для блага дорогой нашей России."
  -- Несколько помпезно. Так называемый чиновничий стиль. Красуется человек, что
   естественно.
  -- Какое там красуется! Это же из частной переписки. Вряд ли кто из них мог твердо
   предполагать, что мы доберемся до этих писем.
  -- Царское дело - все предвидеть и предполагать. На то и должность дана. Главное, -
   что вы тут увидели особенного? Они не дремлют... Ну да, ну да - кровавый оскал царизма.
  -- Да ну вас!
  -- Не обижайтесь. Вы-то все это на расстоянии оцениваете, а я вижу совершенно
   натурально. Вот идет этот великий Освободитель с большой буквы и одной половинкой мозга размышляет о бедной России, а второй - об очередной любовнице.
  -- Зачем же вы так? Человек он, конечно, был противоречивый. Многие уверяли, что
   слишком слабый для своего места.
  -- Знаете, про слабость лучше уж не надо. Начнешь копать, и докопаешься до какого
   -нибудь вурдалака вроде Грозного Ивана Васильевича.
  -- На вас не угодишь. Грозный не устраивает, а Александр уж слишком любвеобилен,
   оказывается.
  -- А, давайте не будем спорить? Вот я вам сейчас скину очередную порцию, а еще
   перечислил оговоренный платеж. Так что - побалуйте себя чем-нибудь приятным и греющим душу.
  -- Это хорошо, что вы сказали. Вот вам тогда замечание будет в награду - не было
   среди поволжских немцев революционных брожений. Вы уж тогда что-то другое возьмите.
  -- Лифляндскую губернию, э?
  -- Все-то вас на немцев тянет. Вы случаем не германофил?
  -- Просто к слову пришлось. Да и живем мы нынче где? В этой самой бывшей
   Лифляндской.
  -- Сложно. Прибалтийские революционеры, это почти нонсенс.
  -- Ну, почему же. А, все эти погромы поместий?
  -- Это все позже было, хотя соглашусь - они хорошо учились. Всего двадцать пять
   лет понадобилось, чтобы вырастить знатных бомбистов.
  -- Ну, вот пускай так и будет - эдакий провозвестник племени младого, гуру и
   прочее.
  -- Сложно получается. Из знакомых исторической науке персон выбор малюсенький.
   Вполне хватит пальцев одной руки.
  -- Очень нужно, господин консультант.
  -- Ну, что уж с вами поделать, пользуйтесь моим хорошим настроением.
  -- Огромное мерси. Приятного вечера.
  -- Взаимно.
  
  
   *****
  
   МЕЩАНИН, ЗУБНОЙ ТЕХНИК, СТУДЕНТ
   17 февраля 1881 / 20... года. За 12 суток до точки.
  
  -- Скучно на белом свете жить, господа. Послушайте, а не предпринять ли нам что-
   нибудь активное?
  -- Уймись, Алекс, еще и суток не прошло.
  -- Да ну. Что там мы сделали? Письмецо туда, письмецо сюда, пара мелких встреч.
   Хоть бы Лорику еще кинуть конвертик.
  -- Думаешь, он без нас не получает таких конвертиков?
  -- Может и получает, зато у нас конкретика. Укажем точный адрес, имена, запасные
   явки. Поневоле задумаются. Для успокоения совести, исключительно.
  -- Не ворчи. Скучно - займись чем-нибудь полезным. Хоть свой револьвер почисти,
   что ли.
  -- Сколько можно его чистить? Все уже вычищено, скоро дырки в стволе появятся в
   непредусмотренных для этого местах. Вот как я тру, цени.
  -- Ну, так посуду помой, а то смотреть неприятно.
  -- Хозяйка завтра помоет. Мы ж ей за это платим. И, вообще, лень. Действия хочется,
   вот оно что.
  -- Коли хочется реального действия, то сходи, попроси у хозяйки разогреть самовар.
   Чаю попьем.
  -- Ладно, схожу. Хоть немного косточки разомну, - Серж потянулся и замер,
   прислушиваясь. Что-то прошуршало за стеной.
  -- Тихо! - мещанин приложил палец к губам и мигнул. В комнате наступила тишина,
   только мерно капали редкие капли с пипетки рукомойника. Скрипнула половица и в дверь негромко стукнули раз, а потом еще два раза. Молодые люди, сидящие вокруг стола, накрытого древней скатеркой, переглянулись. Потом мещанин нарочито громко отодвинул стул и неторопливо пошел к дверям. Его товарищи и привстали со своих мест.
  -- Кто там? - негромко поинтересовался мещанин, встав сбоку от двери.
   За нею кто-то откашлялся и со смешком проговорил глуховатым голосом:
  -- Поклонник Писемского. Примете, Сергей э-э-э, не осведомлен, как по батюшке?
  -- Отчего не принять? Минуточку, замочек тут дряхлый, заедает.
   Мещанин поковырялся с замком и приоткрыл дверь, отступив в сторону. Стоявший за нею человек без промедления раскрыл ее пошире, и остановился на пороге, внимательно рассматривая комнату и присутствующих. Был он не слишком высок, но широк, кряжист, без лишней полноты и носил основательную бороду. Внешне больше всего он смахивал на приодевшегося для поездки в город крестьянина и только глаза, не хитрые, как у многих крестьян, а именно умные, с жестковатым выражением, показывали, что от своего возможного крестьянства он успел уйти далеко. Постояв так немного, он прошел к столу, прихватив по пути стул. Не доходя до стола пару шагов, он основательно, пристукнув ножками, установил стул и, уперев обе ладони в его спинку, замер неподвижно, неторопливо поводя глазами из стороны в сторону. Когда мещанин проходил мимо него к своему месту, пришелец напрягся, но головы не повернул.
  -- Ну-с, чем обязаны? - поинтересовался мещанин, усевшись.
  -- Представляться не нужно, как понимаю? - поинтересовался гость.
  -- Господин Слатвинский, верно? - исподлобья глядя на него, ответил мещанин. -
   Достаточно редкая русская фамилия. А у нас все по простому, по русскому обычаю - Иванов, Петров, Сидоров. Как видите - легко запомнить. А, насчет имени... с Сергеем вы знакомы, рядом с ним - Алексей, а меня можете звать Евгением.
  -- Евгений Онегин звучало бы оригинальнее.
  -- Александр Пушкин еще звонче, но мы не стремимся к громкой славе. Так что -
   просто Евгений будет в самый раз.
  -- А, по батюшке?
  -- Стоит ли переходить на официальности? Обстановка у нас домашняя, сами можете
   видеть, и вопросы обсуждать мы собираемся без посторонних. Так что лучше обойдемся простыми именами.
  -- Как пожелаете. Правильно ли я понимаю, что Сергей искал определенных встреч
   именно по Вашему поручению?
  -- Это заблуждение. В данном месте и времени мы представляем одну единицу, и
   действуем совместно. Я ему поручения не давал, как и он мне, впрочем. То, что Сергей первым привлек ваше внимание - случайность. На его месте мог оказаться любой из нас.
  -- И, по этой причине другая часть вашей единицы совершенно случайно столкнулась
   с одним моим приятелем у зубного врача?
  -- Что поделаешь, проблема зубной боли затрагивает всех - и принцев, и нищих. Если
   вы обратились в Киев, то имеете представление о степени нашей информированности.
  -- Вы шутите, конечно?
  -- Почему Вы думаете, что это шутка? Конечно, я не могу возразить - такое мнение
   тоже может иметь место. Но я мог спрашивать и серьезно.
  -- Даже наивный человек прекрасно знает, что за пару дней подобные справки
   навести невозможно. А ваша группа не кажется наивной. Кого же вы представляете? На самом деле, наших друзей из Киева, или иную группу? Польша, быть может? Вы говорите с небольшим акцентом. Кто вы, откуда, и почему так спешите?
  -- Вам кажется, что мы спешим?
  -- Отвечать вопросом на вопрос не вежливо. Прятаться за туманные намеки - тем
   более. Мы ведь не в светском обществе с его реверансами. Сергей отчетливо намекнул, что имеет сообщение для меня. Он так же утверждал, что сообщение очень важно и спешно. Мы обсудили это предложение, и решили пойти навстречу.
  -- Потому что вы сами спешите, верно?
  -- Повторяю, я не понимаю ваших намеков. Предлагаю объясниться.
  -- Откровенность за откровенность. По некоторым причинам и случайным
   обстоятельствам нам стали известны ваши ближайшие намерения.
  -- И, каковы же наши ближайшие намерения? - он выделил голосом слово "наши".
  -- Подарить хаос России.
  -- Что за странная идея? Вам должна быть прекрасно известна программа
   Организации, раз ваша группа вышла на нас.
  -- Вы ведь сами предложили обходиться без туманных намеков? Поразмыслите и
   ответьте сами себе откровенно, что будет результатом ваших планов, если они удадутся?
  -- Я не пойму, каково ваше мнение к каким-то мифическим планам?
  -- Они нас не устраивают.
  -- Далее ...
  -- Куда же далее? Мне кажется все ясным из этих слов.
  -- Вы постараетесь нам помешать, верно я понял?
  -- Для начала мы постараемся вас переубедить.
  -- Едва ли это возможно, а значит все возвращается к моему варианту.
  -- Тем не менее - мы попробуем. Ах, Николай Иванович ... или Вы предпочитаете,
   чтобы я называл Вас Андреем Ивановичем? Не надо так дергаться, в настоящий момент мы ничем не угрожаем. Просто делимся мнениями. Вам, возможно, неизвестно, однако в этот момент некоторые симпатичные нам силы заканчивают проект новых государственных реформ.
  -- Кукольная компания кукольного министра Лорис-Меликова? Жалкая замена
   подлинным реформам?
  -- Зато вполне реальная, в то время, как планы ваших друзей вызывают глубокое
   сомнение.
  -- Что-то я не пойму... Лорис-Меликов и любовь охранки...
  -- Охранка тут совершенно не при чем. В нашем лице вы имеете дело с личностями,
   которых так же, а то и больше, не устраивает нынешняя власть, но они умеют мыслить реально, учитывая текущую национальную пользу.
  -- Ах, вот как? Национальная польза? Поляки или финны? А, может и Лифляндия?
  -- Не все ли равно? Вы ведь поняли наш интерес - это главное.
  -- Рассчитываете на расширение самостоятельности? Блажен, кто верует. Но, разве
   вы не понимаете, что такой раскол между нашими родственными организациями на руку только давно прогнившей империи?
  -- Извините, но когда речь идет о свободе собственной нации, прочее отступает на
   второй план. Мы бы поддержали ваши усилия всей своей мощью, энтузиазмом наших молодых товарищей, если бы император не шел ни на какие уступки. В данном случае мы видим обратное. И тут вмешиваются силы, которые ради каких-то фантазий готовы все взорвать. Как мы должны реагировать, по-вашему?
  -- Если вы видели нашу программу, то прекрасно знаете, что мы поддерживаем право
   любой нации самостоятельно решать свою судьбу.
  -- Это лишь красивая формула. Подумайте сами. Предположим, что ваш акт удается,
   что будет результатом? Реакционеры, безусловно, сплотятся вокруг знамени империи. В случае, если акт сорвется, то результат будет тот же самый, согласны? В каждом из этих случаев наши планы и надежды откажутся отброшенными на много лет назад.
  -- Совсем не намного, зато вскорости последует взрыв народного возмущения, и все
   мы получим желаемое с лихвой.
  -- Это вы так думаете. Мы полагаем иначе. Глупо упускать синицу в погоне за очень
   сомнительным журавлем. "Народная воля" занимается пропагандой уже около двадцати лет, но результат ничтожен. Не наблюдается ни малейших намеков, что крестьянские массы готовы последовать за вами. Вы лично должны все это понимать не хуже нас - ведь вы сами выходец из той среды. Наша версия развития событий: вы производите очередной взрыв. Успешный или безуспешный - не играет большой роли. Ваша группа героически гибнет. Либералов в верхах мгновенно отправляют в отставку и закручивают все возможные гайки. Народ, как всегда, безмолвствует.
  -- В прошлые разы затягивания гаек не последовало, а напротив - последовало
   создание псевдолиберальной комиссии. Это показывает, что наш путь был верным. Только дожимая верхушку, возможно чего либо добиться.
  -- Вы не учитываете изменения обстановки. В прошлые разы указанная верхушка
   была в массе своей либеральна. Только вот беда - нынче от той массы осталась лишь незначительная часть. Любой следующий резкий жест окончательно отправит этих людей в небытие.
  -- Допустим. И, по этой причине...
  -- По этой причине мы предлагаем иной метод действия. Вы ждете, скажем, месяц, а
   затем, когда на руках у нас будут подписанные манифесты, можно будет обсудить дальнейшую совместную работу.
  -- Что ж, теперь мне все понятно. Я сообщу товарищам о вашем предложении.
  -- Прекрасно, именно этого мы и хотим. Никаких обид, надеюсь?
  -- Какие могут быть обиды? Разумеется, все это решится не мгновенно, вам придется
   некоторое время подождать. Скажем - неделю или две.
  -- Бессмысленный срок. Николай Иванович, должен сказать, что мы имеем на руках
   расписание ваших действий.
  -- Тогда неделя. Надеюсь, это вас устроит?
  -- Вполне.
  -- Прошу не пытаться установить наблюдение. Мы приняли все нужные меры. Итак,
   через неделю на этом самом месте и то же время. Если произойдут непредвиденные изменения, мы известим.
   Мужчина, прозывавшийся Николаем Ивановичем, оттолкнулся от стула,
   повернулся и вышел, не забыв аккуратно прикрыть за собою дверь. Прозвучали увесистые шаги, затем отдалявшийся скрип ступеней и все затихло.
   - Уходим? - поинтересовался Сергей, приподнимаясь.
   - Не спеши, - возразил мещанин. - Подождем, пока снимут наблюдение. Потом,
   конечно, соберемся и уйдем.
   - Ты ему поверил?
   - Нет. Они слишком глубоко завязли во всем этом. Два года назад еще были
   варианты, да и тогда вряд ли. Здесь главное, что мы заставим их немного понервничать, проинформируем их, как и было предусмотрено планом там наверху. А, для нас лично тут важно, что объяснения, которые мы подкинули, могут удержать их от резких действий в отношении наших персон.
   - Или наоборот - спровоцируют их на резкие действия.
  
   *****
  
   МЕЛОЧИ БЫТА И БЫТИЯ ЭПОХИ ПОЗДНЕГО ОСВОБОДИТЕЛЯ
  
   Мещанская парочка неторопливо гуляла вдоль канала, перебрасываясь фразами, и почти не глядя друг на друга. Женщина в своей худенькой шубке казалась одетой не по сезону, однако ее это, похоже, не смущало. Она крепко держалась одной рукой за локоть мужчины, спрятав другую в муфту из потрепанного меха. Спутник ее в толстом пальто с поднятым воротником и низко нахлобученной шапке, шагал не спеша, немного наклонив голову в сторону спутницы и почти непрерывно поводил глазами из стороны в сторону.
   - Итак, твое впечатление.
   - Выдают себя, то ли за поляков, то ли за чухонцев...
   - А, на самом деле?
   - Кто их разберет. Не поляки - это точно. Что ж, я с поляками дела не имел? Совсем
   другой склад речи, акцент, гонор.
   - А финны? Ходят слухи, что там возникли свои группы.
   - Может и возникли. Мы ведь не в курсе того, что там творится. Но сама отлично
   знаешь, что поляков они не поддержали, когда те устроили заварушку.
   - Значит, финны?
   - Возможно. По-русски они говорят абсолютно свободно, но с каким-то непонятным
   акцентом. И, иногда, слова вставляют в речь непривычные.
   - Понять можно?
   - Понять-то можно, только чувствуется почти сразу - не наш народ. Что-то
   иностранное чудится.
   - В Питере полно чухонцев - может из них? Правда ...
   - То-то и оно. Ты и сама прекрасно местных знаешь. Иначе они говорят, совсем иначе.
   Или слов толком не разберешь, или от нашего не отличишь.
   - Я у Геси спрашивала. Уверяет, что и впрямь врач, и по речи ничем особо не
   выделялся.
   - Это, если не считать, что он ее разговорил до последней крайности. Да и вообще -
   пилюли они и по-китайски пилюлями будут.
   - Завтра у них встреча с Техником. Посмотрим, что они скажут ему, а потом решим
   окончательно.
   - Ты согласна на эту встречу? Не слишком рискованно?
   - Они слишком много уже знают - терять нечего. Обеспечим плотную опеку и решим
   прямо там.
   - Я бы и ждать не стал. Разреши, я вызову ребят. Ты же наверняка оставила там кого-
   нибудь присматривать? Сегодня же все и закончим. Пусть они даже не из лазоревого ведомства, но раз ставят вопрос так категорично...
   - Нет, я пока против. Подождем до завтра.
  
   *****
  
   МЕЩАНИН, ЗУБНОЙ ТЕХНИК, СТУДЕНТ
   18 февраля 1881 / 20... года. За 11 суток до точки.
  
   - Здравствуйте, Техник.
   - Извините, не понял.
   - Меня зовут Евгений, а псевдоним мой в партии совершенно простой - Мещанин. Можете называть и так и эдак.
   - Вы что-то путаете.
   - Вряд ли. Может, предпочитаете полное имя? Так представьтесь, у нас нет никаких возражений.
   - У вас, может, и нет, а у меня могут быть возражения. Например, глубоко личные.
   - Хорошо, Николай Иванович, буду обращаться к вам по полному имени. Я ведь не спутал? Собственно, для меня не играет большой роли, как обращаться, главное, чтобы собеседнику было приятно.
   - Все зашло уже так далеко? Как глупо после такой большой подготовки.
   - Вы немного путаете. Мы не имеем никакого отношения к государственным службам. Напротив, мы находимся к ним в некоторой оппозиции, но так сложилось, что и ваши планы нас не устраивают.
   - Мне говорили об этом. Что Вы хотели спросить? Предупреждаю, что отвечать готов только на некоторые вопросы.
   - Не беспокойтесь, нас совершенно не интересует состав и конструкция ваших снарядов. Они нам и без того прекрасно известны. Мы всего лишь хотели уточнить - понимаете ли Вы во что ввязались?
   - Странный вопрос.
   - Вопрос совершенно естественный. Вы не поэт, и не сумасшедший профессор из романов господина Верна.
   - Не понимаю, чего вы добиваетесь.
   - Какое странное незнание. Выглядит, как будто Вас совсем не информировали. Но этого не может быть. Да и Ваши предыдущие слова говорят о совсем обратном. Вы имеете полное представление о наших пожеланиях.
   - Допустим. Тогда - к чему вообще этот разговор? Вы высказались и получили встречное предложение. Почему бы не подождать, как уже договаривались?
   - Просто мы пытаемся всеми возможными способами склонить вашу группу к нужному нам решению. В таких случаях ни одна встреча не будет лишней.
   - Нет.
   - Что - нет?
   - Все ваши предложения будут бесполезны. Я в любом случае поддержу мнение большинства и не собираюсь диктовать какие-то личные условия.
   - Вы техник...
   - Я, прежде всего, порядочный человек, который стремится к благу своей страны.
   - Вы всерьез думаете, что действия вашей группы принесут хоть какую-то пользу? Поразмыслите, ведь Вы ученый, и в этом качестве должны быть прагматиком.
   - Есть вещи, которые невозможно оценить с точки зрения прямой логики.
   - И это говорит автор теории космических полетов?
   - Простите, каких полетов?
   - А, подумайте сами. Быть может - заинтересуетесь этим вопросом и переключитесь на него в сторону от всего этого шаманства со студнем.
   Бородатый мужчина резко зыркнул глазами, развернулся и быстро зашагал, немного подпрыгивая вглубь переулка.
  
   *****
  
   - Уходим.
   - Что случилось, Женя?
   - У меня паршивое ощущение. Терпеть не могу фанатиков - идеалистов.
   - Они все тут такие.
   - Не согласен. Желябов мне показался вполне прагматиком, а этот ... бомбочку кинет и подведет теоретическую базу. И, даже не поморщится, когда на глазах разорвет в куски какого-нибудь бедолагу.
   - Скажешь тоже.
   - Встреча с ним была ошибкой. Счастье, что он не взял с собою одно из своих изделий. Кинул бы нам всем под ноги, не задумываясь. Заметил, как он поглядел перед уходом?
   - Думаешь, нас сейчас примутся убивать? - Серж улыбнулся и поправил воротник пальто, одновременно расстегивая верхнюю пуговицу.
   - Не прямо сейчас, немного попозже, но мне тут очень неуютно. Они, конечно, пошлют за нами наблюдение, а исчезать мы не можем, не о том договаривались.
   - Можно плюнуть на договоры. Пфе, что нам за прок от них...
   - Пошли-пошли, в квартире с двумя выходами я буду себя чувствовать как-то поуютнее.
  
   *****
  
   Выполненная контрольной группой проверка результатов не дала. Заявление от "Доктора" в архиве жандармского управления не обнаружено. Заявление от "Студента" в архиве Канцелярии Его Величества не обнаружено.
  
   ******
   МЕЛОЧИ БЫТА И БЫТИЯ
  
   Черная, тяжеловесная карета, сопровождаемая двумя казаками, подкатила к центральному подъезду массивного розоватого дома по Большой Морской. Кучер спрыгнул с облучка и торопливо распахнул дверцу. Невысокий, подтянутый, с неторопливыми, но твердыми движениями, из кареты выбрался старик в медвежьей шубе с пышными, густо поседевшими бакенбардами. Волосы, такие же седые, выбивались из-под краев курчавого треуха. Сделав жест, что отпускает карету, он поднялся по ступенькам мимо двух полицейских, застывшего у входа, и прошел в распахнувшуюся при его приближении дверь, за которой вытянулся по стойке смирно дежурный офицер. Не останавливаясь, и лишь слегка наклонив голову, старик прошагал по широкому коридору, застланному малиновой ковровой дорожкой и начал не торопясь подниматься по такой же широкой лестнице, на ходу расстегивая пуговицы. За спиной его с легким шуршанием закрылись створки.
   На площадке второго этажа показалась невысокая женщина в черном глухом платье в сопровождении пожилого камердинера, и замерла, дожидаясь старика. Когда тот проходил мимо них, они слаженно пристроились у него за спиной и зашагали, отстав на пару шагов. Старик почти не замедляя шага, одним движением плеч, скинул шубу, которую прямо на лету подхватил камердинер. Ловко перекинув ее через локоть, он просеменил несколько шагов вслед за стариком, у которого под шубой оказался синий мундир без наград с генеральскими погонами, и, получив от него треух, неслышно скользнул в одну из боковых дверей. Женщина продолжала идти следом, но сократила отставание до полушага и шла теперь почти сбоку.
   - Как Нина Ивановна и Елизавета? - чуть повернув голову, поинтересовался генерал.
   - Все благополучно, уже изволили лечь. Желаете навестить? Или прикажете вначале ужин?
   - Не надо ужина. Распорядитесь только о чае и небольшой закуске в кабинет. Будить никого не нужно, я сейчас намерен еще поработать. Быть может, позже загляну к ним. Чаю покрепче, как всегда.
   - Будет сделано, - женщина чуть поклонилась в удаляющуюся спину и свернула в боковой коридорчик, а генерал прошагал дальше. Войдя в свой кабинет, он первым делом направился к камину, и зябко поводя плечами, приложил ладони к его теплому боку. Как человек южных кровей, он крепко недолюбливал петербургскую сырость, особенно на исходе февраля, хотя и старался этого не показывать. Постояв так несколько минут и согревшись, он прошел к рабочему столу, освещенному заранее подготовленной лампой, и склонился над ним, перебирая папки, разложенные по всей его поверхности. Скрипнула дверь, сзади что-то прошуршало и генерал не оборачиваясь, бросил:
   - На столик у камина, пожалуйста, а затем можете быть свободны. Дальше я уже все сделаю сам. Снова прошуршали шаги и закрылась дверь. Граф открыл одну из папок и задумчиво принялся листать страницы. За спиной у него пискнули пружины и двинулось кресло.
   - Удивительный демократизм для графа, - произнес негромкий женский голос, и генерал застыл. Папка, которую он держал в этот момент в руках, выскользнула из его пальцев и с мягким шлепком опустилась на стол. Несколько секунд он помолчал, потом негромко, и совершенно спокойно произнес, медленно поворачивая корпус:
   - Доброго вечера, или вернее ночи, дорогая графиня. Признаться, такая насмешка выглядит довольно странно для человека Вашего происхождения. Развернувшись, генерал пристально взглянул в темный угол комнаты, откуда донесся голос. Но огонь от лампы и от камина больше затемняли дальние углы, чем освещали их и виден был только неясный темный силуэт.
   - Согласна, Михаил Тариэлович, это было не слишком удачно. С человеком подобным Вам говорить можно без дешевых эффектов. Но, мне пришлось дожидаться довольно долго. Надеюсь, эта причина послужит некоторым оправданием.
   - Пустяки, Софья Львовна. Тут не о чем даже рассуждать. Гораздо интереснее выглядят причины Вашего появления у меня в столь позднее время. Помнится, мы договорились друг с другом, что заключим род перемирия на год. Насколько я могу судить по своим источникам, ваша партия данное перемирие пока не нарушала. Срок этот еще не прошел, так что - Вы меня удивили, очень удивили.
   - Перемирие Михаил Тариэлович, Вы рассматриваете весьма своеобразно. Очень в свою пользу, должна сказать.
   - Служба, есть служба. Я никогда не обещал вам полной свободы действий. Разумеется, если вы откажетесь от своих методов и воззрений, то разговор мог бы быть иным, но пока я не имею никаких оснований для таких предположений.
   - Мне кажется, это все лишнее, не обижайтесь.
   - Действительно, лишнее, хотя не могу не повторить о глубоком сожалении. Подумайте сами, Вы же девушка умная. Зачем необходимо ввязываться в такие странные затеи. Я понимаю людей, вышедших из низов, в них играет обида, это понятно, хотя далеко не всегда простительно, ведь всегда есть другие пути.
   - Поэтому Вы предпочли поиздеваться над Гаршиным? А ведь он человек предельно искренний и не склонный к эксцессам. Вольно Вам было, Михаил Тариэлович , поступить с ним столь извращенно. Кстати, этим своим поступком Вы полностью разрушили доверие к своим словам у многих.
   А, оно существовало? Когда ваши сторонники рыли подкоп под полотно железной дороги, чтобы поднять в воздух поезд его Императорского величества - помешало ли им это доверие к моим добрым намерениям? Когда этот несчастный безумец выпустил в меня несколько пуль с расстояния сажени - уберегло ли меня это доверие, или случайность? Давайте говорить прямо. Преступник напал на меня с недвусмысленным намерением убить. Начинающий писатель Гаршин, полный идеальных взглядов, пришел ко мне лично просить за его помилование. Тут нужно обратить внимание, что господин Гаршин родом из военной семьи и сам офицер, следовательно, должен понимать службу. Я принял его и долго с ним беседовал, пытаясь переубедить. Не моя вина, что он принял мои слова превратно, как твердое обещание помиловать преступника.
   - Вы оправдываетесь, значит, основания имеются, не так ли?
   Генерал нервно повел подбородком и шумно высморкался, не отвечая.
   - Оставим это, - предложила женщина. - Я ведь пришла сюда по другому поводу. Собственно, мне хотелось задать один или два вопроса, если не возражаете.
   - Не возражаю, - хмуро откликнулся ее собеседник и аккуратно, не глядя на нее, разлил в две чашки чай, пододвинув одну из них в ее сторону. Всыпав две ложки сахару в свою чашку, он принялся не спеша размешивать его, искоса наблюдая за женщиной из под широких бровей.
   - В последнее время, Вы направили мне ряд интересных сообщений. Они выбиваются из границ наших прежних бесед.
   - Вот как? - неопределенно откликнулся генерал. - Выбиваются ... и, как Вы отнеслись к ним?
   - Мне они показались весьма странными и необычными.
   - Чем же они необычны?
   - Например, людьми, которые задействованы в передаче и манера их вести разговор. Скажем прямо - странная манера. Если бы я не знала так близко Вас, то подумала о совсем других персонах.
   - Но, Вы все же сделали верный выбор.
   - Полагаю, что не ошиблась. Если даже для Вас такое поведение кажется совершенно нетипичным, то что же говорить о, например, господине Судейкине?
   - Судейкин? Вот даже как? Интересно. Однако, он был отклонен, хотя работник оригинальный и не склонный к шаблонам.
   - Здесь дело обстоит совершенно просто. Эти посланцы весьма откровенно ссылались на Ваше имя, так что выбор был несложен. И, вот своей простотой, он и вызывал удивление и смутное недоверие.
   - Но ...
   - За неимением иных вариантов... Скажите, неужели действительно стоило использовать эту странную троицу? Пара студентов и мещанин, согласитесь ...
   - Не соглашусь. Где искать контакты с вашей партией, кроме как в студенческой среде? Выбор был неизбежен. Ну а мещанин - заметьте, что почти половина населения нашей столицы состоит именно из мещан.
   - Именно, так я и рассуждала. Для незнакомого человека все кажется естественным. Но ведь мы с вами знакомы уже давно. Почему бы Вам было не обратиться напрямую к моей семье? Вы наблюдаете за ней, это совершенно естественно и я не в обиде. Так почему ж так не по дружески? Если только...
   - Если только? Допустим, мне требовалась срочность, а матушка Ваша, дай Боже ей долгих лет, на роль срочного гонца никак не годилась. Что скажете?
   - Возможно, все так и есть. Итак, я навестила Вас. Что желаете мне сообщить?
   - Я желал бы передать, что готовятся значительные изменения. О сущности этих изменений говорить не могу, но они очень важны. Посему, предлагаю приостановить...
   - Приостановить ... что именно?
   - Приостановить все. Я думаю - мои слова понятны. Приостановите все, и вскорости станет известно о некоторых значительных переменах.
   - Значит, Вы подтверждаете, что направили нам ...
   - Позвольте, я не подтверждаю и не отрицаю. В нашем деле так не поступают. Но, я откровенно предлагаю приостановить все.
   - С целью обмена.
   - Это уж, как вам самим хочется понимать. Со своей стороны, должен сказать, что предложение выгодно для всех сторон, а главное для нашего благословенного
   государства.
   - Мне нужно подумать.
   - Пожалуйста. Еще чаю?
   - Благодарю, но мне нужно идти. Было интересно встретиться.
   - Так же чрезвычайно рад. Постойте, я вызову дежурного офицера, чтобы не возникло проблем.
   - Это лишнее, я предпочитаю уйти без лишней огласки. Пожалуйста, не провожайте меня и еще одна небольшая просьба - выпейте не спеша еще чашечку перед тем, как вызовете дежурного.
   - Только, чтобы доставить Вам удовольствие. Передавайте привет матушке.
   Женщина молча кивнула и выскользнула из комнаты, а генерал задумчиво налил себе еще одну чашку и захрустел печениной, поглядывая на большие настенные часы. Когда длинная стрелка отмерила пять минут, он взялся за кисть, свисавшую сбоку от стола, и пару раз встряхнул ее. Спустя минуту за дверью послышались четкие шаги и дверь приоткрылась. В комнату просунулась голова и плечи молодого дежурного офицера. Уловив подтверждающий кивок, он вошел в комнату, прикрыл за собою дверь, приблизился к начальнику и замер, вытянувшись в паре саженей от него.
   - Никто посторонний не замечен? - поинтересовался тот, рассеянно двигая чашку по столу.
   - Никак нет, Ваше высокопревосходительство. Прикажете провести проверку?
   - Отставить, это уже не важно. Вот что, Родионов, помните письма, полученные на прошлой неделе? Пописаны были петербургским мещанином.
   - За истекшую неделю нами получено двенадцать писем от мещанского сословия столицы. Во-первых, это благодарственный адрес от ...
   - Оставьте. Я имею в виду письма, подписанные просто мещанином, без указания фамилии и адреса.
   - То есть, анонимные. Согласно положению о анонимной переписке...
   - Родионов, не стройте из себя глупца. Мне нужны эти письма немедленно. После того, как Вы их отыщете и доставите в кабинет, извольте связаться со службой охраны Императора и передайте им мое настойчивое предложение усилить наблюдение за безопасностью мест пребывания Семьи.
   - Основания?
   - Основания я изложу завтра лично. Выполняйте.
  
   *****
   И вновь неторопливо прогуливается под руку по утренней улице пара горожан в возрасте уже не юном, но и отнюдь не старом. Чиновники идут в присутствия, дворники заканчивают свою утреннюю работу, бабы спешат на базар и грохочут пролетки. А парочка шагает не спеша, углубившись в беседу.
  -- Ты встретилась с ним. Что скажешь?
  -- Он не говорил прямо, но у меня сложилось впечатление, что между ними нет связи.
   По крайней мере - прямой.
  -- Значит, эта троица действует самостоятельно, преследуя собственные цели. А
   генерала они используют только в качестве прикрытия.
  -- Не обязательно. Вполне можно было понять и так, что между ними действует
   неофициальная договоренность.
  -- Значит, чухонцы? С поляками генерал не стал бы заключать никаких договоров,
   там ведь дело известное к чему все пойдет, стоит дать слабинку. С чухней дело совсем другое.
  -- Не верится.
  -- Почему?
  -- Ты же сам приводил доводы. Не так говорят, и держаться, цели совершенно
   неясные. Никогда не слышала о подобных людях из тех мест. Самое крайнее, что кажется реальным - встретить очень осторожных либералов, а тут явно люди совсем другой породы.
  -- Рука Судейкина?
  -- И не он, не складывается.
  -- Почему же не он? Судейкин человек сильно себе на уме. Порой мне приходило в
   голову, что он готов и с нами войти в сношения, а ведь кто может быть дальше?
  -- И, все же подождем. Я не почувствовала никакой опасности. Князь явно не видит в
   нас сейчас серьезной угрозы.
  -- Или нащупал другие ниточки. Тогда все логично, он сосредоточен сейчас на самом
   перспективном варианте. Для нас это плохо. Тут ведь все зависит от "кто кого". Стоит нам лишь немного отстать, и мы безнадежно проиграем.
  -- Поэтому малейшее промедление для нас означает проигрыш. Мое мнение - делать
   все быстро, не позднее начала марта.
  
  
   *****
  -- Родионов, не вижу письма. - Генерал несильно похлопал сухой ладонью по столу и
   посмотрел на подчиненного вопросительно.
  -- Письмо в разделе входящей почты не найдено, Ваше высокопревосходительство, -
   Родионов вытянулся еще сильнее и поглядел виновато. - Скорее всего, уничтожено, как не представляющее интереса.
  -- А, если без предположений? Кто в тот день был дежурным? Что он говорит?
  -- Господин Капитонов в приемной. Я пока с ним не обсуждал этот вопрос, полагая, что Вы пожелаете это сделать самостоятельно.
  -- Зовите. Через три часа я должен быть с докладом в Зимнем. Проект исправлен? Надеюсь, в этот раз обошлось без грамматических ошибок.
  -- Так точно. То есть - все сделано, как Вы распорядились. Исправления внесены, проверены заведующим канцелярией лично и перебелены начисто. Нина Ивановна интересовались, свободны ли вечером.
  -- Хорошо, передай, что я к ней зайду перед отъездом, а сейчас зови Капитонова. Генерал уже не смотрел на подчиненного. Быстро пододвинув к себе голубую папку, лежавшую на краю стола, он раскрыл ее и начал вдумчиво изучать первую из вложенных туда страниц. Между тем, дверь закрылась за адъютантом, но почти сразу вновь распахнулась и полноватый мужчина средних лет в мундире коллежского асессора, появился на пороге. Кашлянув и произнеся уставное приветствие, он замер на несколько секунд, выжидая, затем не получив никакого знака, подошел к столу генерала и остановился, приняв позу почтительного внимания. Впрочем, стоять так ему потребовалось не более полуминуты. Лорис-Меликов захлопнул папку и в упор поглядел на своего подчиненного.
   - Здравствуйте, господин Капитонов, - произнес он вежливым, но суховатым тоном. - Вынужден был пригласить вас по не совсем приятному поводу. А именно, связанному с проблемами в подчиненной вашему вниманию канцелярии.
   - Что именно вызвало недовольство Вашего высокопревосходительства? - осторожно поинтересовался чиновник и вытянул шею, как бы стремясь не пропустить ни единого слова. Обычно генерал не требовал такого высокого внешнего чинопочитания, однако чиновник решил перестраховаться.
   - На прошлой неделе на мой адрес было получено некое анонимное письмо, которое представляет определенный интерес с точки зрения безопасности государства. Лорис-Меликов говорил своим обычным, негромким голосом, с едва заметным грузинским акцентом. Сделав паузу, он продолжил:
   - В тот момент мною было дано распоряжение отложить его, как не имеющее важной срочности. Сейчас же вскрылись обстоятельства, которые придают этому письму важное значение.
   - Ваше высокопревосходительство, но ведь согласно с положением об анонимах ... - Чиновник замолчав, заметив раздраженные морщины, возникшие вокруг подвижного рта генерала.
   - Я прекрасно помню текст уложения, как и то, что по внутренним правилам никакая бумага не может быть уничтожена ранее обусловленного срока хранения. Нынче же мне сообщили о ее отсутствии среди входящей документации.
   - Этого не может быть, - твердо произнес чиновник. - Все бумаги регистрируются согласно правилам, пропажа исключена. Кто Вам сказал об исчезновении документа?
   - Один из моих адъютантов, капитан Родионов сообщил мне только что об этом.
   - Если речь идет о письме, датированном двадцать вторым февраля, то он, видимо, неверно понял мои объяснения. Письмо никуда не пропадало, но было, согласно внутреннему уложению, передано помощнику делопроизводителя господину Клеточникову на архивное сохранение.
   - Следовательно?
   - Письмо, безусловно, может быть получено у вышеуказанного господина Клеточникова по предъявлении Вашего запроса.
   - Это тот самый Клеточников, которому прошлым годом пожаловали Станислава? Как помню - дельный сотрудник?
   - Точно так. Прекрасный и очень дельный сотрудник. К сожалению, у Николая Васильевича не очень хорошее здоровье, но работник он чрезвычайно аккуратный и ответственный. Распорядитесь послать за ним?
   - Да..., постойте, - генерал отрицательно покачал головой. - Мне все равно необходимо будет заглянуть в его департамент. Я выезжаю через полчаса. Прошу телефонировать и предупредить о моем визите, а так же подготовить необходимый документ.
   - Оригинал? - уточнил чиновник.
   - Пожалуй, нет, вполне достаточно будет копии.
   Последующие полчаса генерал посвятил просмотру содержимого голубой папки и краткому визиту в комнату супруги. Оттуда он быстро выскочил в раздраженном состоянии, поспешно спустился по лестнице, заглянул в приемную и отрывисто бросил вскочившему адъютанту только одно слово: "Едем".
   Спустя еще полчаса он своей обычной подпрыгивающей походкой уже входил в приемное отделение канцелярии. Навстречу с массивного "присутственного" деревянного дивана поднялся невысокий худощавый человек в очках с высоким лбом и аккуратно подстриженными усами и бородкой. До тех пор генерал видел Клеточникова всего несколько раз. Представление к награде он подписывал, основываясь на рекомендации руководителя департамента, хотя старался быть внимательным к подчиненным. Однако, Клеточников никак не мог попасть в близкий круг его общения и по занимаемой должности, и по направлению работы, поэтому Меликов предпочел уточнить:
   - Господин Клеточников?
   - Да, Ваше высокопревосходительство.
   - Вы получили сообщение от господина Капитонова? Копия письма готова?
   - Так точно. Прошу расписаться в получении. Очень сожалею, но вынужден соблюдать порядок.
   - Извольте. А, оригинальное письмо хранится у вас?
   - Никак нет. Оригинал передан для проведения розыскных мероприятий заведующему агентурной частью господину Судейкину.
   - Это допускается?
   - Вполне, при представлении соответствующего разрешения от руководителя департамента.
   - Где он сейчас может быть?
   - Полагаю, что в своем рабочем кабинете в управлении. Георгий Порфирьевич обычно после обеда работает у себя до самого конца рабочего дня. Желаете телефонировать лично? Нет? Тогда, я распоряжусь и немедленно сообщу Вам.
   - Будьте любезны, а я, покамест, просмотрю последние входящие документы за вашим столом. Не возражаете?
   - Как можно! Послать за пирогами? У нас тут через дорогу неплохая кондитерская.
   - Нет, ничего не требуется, я спешу. Генерал уселся в кресло, придвинул к себе стопку листов и зашелестел ими. Чиновник не решился дальше отвлекать его своими расспросами. Он торопливо вышел из комнаты, не забыв по пути аккуратно прикрыть дверь. Несколько минут прошло в тишине, затем по коридору прозвучали поспешные шаги и Клеточников снова возник в кабинете.
   - Господин Судейкин на месте и готов немедленно прибыть с докладом.
   - Это ни к чему, - чуть раздраженно заметил Лорис-Меликов. - Дело, которое меня интересует, будет удобнее решить на месте в Управлении. Передайте ему, что я выезжаю немедленно. Благожелательно кивнув почтительно замершему Клеточникову, он направился к выходу.
  
  
  
   *****
  
  -- Так-с. Какие меры приняты по указанному письму?
  -- Проверены адреса. Так же проверены, насколько возможно, персоны, установлено наблюдение за домами.
  -- Задержания?
  -- Полагаю пока нецелесообразным. Возле них последние несколько недель крутятся странные персоны, хотелось бы выяснить, кто они и их связи. Первые результаты показались мне весьма интересными, поэтому принял решение ограничиться плотным наблюдением.
  -- Не боитесь, что уйдут?
  -- Риск имеется, но кажется незначительным, а результат вполне может оказаться чрезвычайно интересным. Вплоть до раскрытия неизвестной ранее организации боевиков.
  -- В письме указан срок и он уже совсем близок. Первая неделя марта - это не шутки. У нас остается не более двух недель. Полагаю, что дальше рисковать неуместно. Хотя и согласен с интересными перспективами.
  -- Я все же осмелюсь настаивать на продолжении наблюдения. В качестве неотложной меры предлагаю пока ограничиться арестом лидера боевой организации, Желябова. Полагаю, что этого будет достаточно для переноса всех возможных акций. А, тем временем ...
  -- Разумно, однако, при малейших признаках активизации требую провести немедленные аресты. Учтите, я уже сегодня буду настаивать на незамедлительном усилении личной охраны.
  -- Поддерживаю решение вашего высокопревосходительства.
  
   Архив, ячейка 4П.71-5258
   Выполненная контрольной группой проверка не обнаружила заметных отклонений в независимой реальности.
  
  
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
   - Привет, что скажете хорошего?
   - Буду ругаться, учтите. А, главное - совершенно справедливо.
   - Неужели все так ужасно?
   - Смотрите сами. У вас там Клеточников в середине февраля спокойно обслуживает запросы Лорис-Меликова, а ведь согласно историческим фактам, он был арестован двадцать восьмого января и уже две недели как находится в заключении. Разница по срокам невелика, согласна, тем не менее, вполне достаточна.
   - Мда, плохо дело. Будем разбираться.
   - Чего ж там разбираться? Удалите эпизод, или просто замените фамилию - всего и забот.
   - По нашим данным он будет арестован да, но только через год. Ровно через год.
   - Просто перепутали дату. Зачем так упрямиться - дело то мелкое. Ложная память, то се.
   - Дело тут вовсе не в памяти. Наши спецы утверждают, что все так и было.
   - Как знаете. Я говорю, как есть, а уж что вы там сочините, это не моя забота. В конце концов, автор творит, как хочет. У Дюма вон вообще события на десятилетие сдвигались, а у вас тут всего на две недели нужно. Хотя, я бы не спорила, а просто переправила.
   - Спасибо, будем ковыряться.
   - Да, не за что. Не пропадайте надолго, а то скучновато, втянулась.
   - Извините, так сложилось. Последние дни перед завершением проекта самые суетливые. Но, я обещаю твердо не исчезать надолго.
  
   *****
   Спецхран. 19 февраля 1881 / 20... года. За 10 суток до точки.
  
   Они сидели в мрачном молчании, обмениваясь тревожными взглядами все время пока длилось отсутствие секретаря. Но вот он вошел, и по его обеспокоенному лицу стало ясно, что ошибки нет.
   Секретарь поспешно подошел к председателю, роль которого сегодня исполнял представитель Востока и положил перед ним на стол лист бумаги с несколькими строками печатного текста. Затем отступил на несколько шагов и замер у стены. Председатель не торопясь взял листок и, поправив очки, внимательно прочитал текст и, подумав, передал его соседу справа. Тот в свою очередь ознакомился с ним и, со вздохом, отдал следующему из сидящих за круглым столом. Чуть поскрипывали стулья, когда люди передавали лист друг другу, а в остальном тишина не нарушалась ничем. Через несколько минут лист вновь оказался у председателя, который положил его перед собой и вопросительно поглядел на остальных, молчаливо приглашая высказаться. Так как желающих не нашлось, он заговорил первым.
   - Ситуация мне кажется ясной, поэтому предлагаю отозвать сотрудников и свернуть операцию.
   - Так вдруг? В конце концов, это может оказаться мелочью, - представитель Юга вопросительно повел глазами.
   - Две недели расхождения, это никак не мелочь.
   - Но, контрольная проверка не выявила ...
   - Вы прекрасно знаете, что контроль не сможет определить ничего, если события пойдут вразнос. Он будет показывать лишь текущую версию. По крайней мере - так утверждает теория. Поэтому, данной мне в чрезвычайных условиях властью, я ...
  
  
   Архив, ячейка 4П.71-5258
   Выполненная контрольной группой проверка не
  
   МЕЩАНИН, ЗУБНОЙ ТЕХНИК, СТУДЕНТ
   20 февраля 1881 / 20... года. За 9 суток до точки.
  
   - Они обрезали все концы, - мещанин прошелся по комнате, затем остановился у стола и оперся на него кулаками, наблюдая за реакцией друзей.
   - Этого следовало ожидать. Значит наши не ошиблись, предполагая такое развитие событий, - Серж шумно отхлебнул из блюдечка и покосился на Александра, который задумчиво катал шарик хлебного мякиша по столу. Тот лишь пожал плечами и нехотя заметил:
   - Ну да, верно. Только ведь это был лишь один из вариантов.
   - Мы видим самый худший, - мещанин оттолкнулся от стола и снова заходил по комнате. Спустя минуту общей тишины, нарушаемой только его шагами, покашливанием Сергея и хрустом печенья, он поинтересовался:
   - Рассказывайте конкретнее, мне придется писать отчет.
   - Конкретного мало, - откликнулся Сергей, отодвигая блюдечко и вытирая лоб платком. - Я просто никого из них больше не вижу, а, если спрашиваю ребят, то все делают круглые глаза и уверяют в своем полном незнании. Один, правда, начал гнать какую-то бодягу о больной бабушке.
   - Хорошо хоть - не тетушке. Ты держался слишком неестественно и вот результат. Неужели мало пообтерся среди местных за эти два месяца? Говорить надо было совсем иначе, и намеки давать другие. И, приятелей можно было бы уже завести. Конспираторы то из них пока совершенно хреновые. Ладно, здесь все ясно. Алекс, что у тебя? Ходил к Хрущеву?
   - Ходил.
   - Так. Что он сказал?
   - Вежливо послал подальше, сослался на честное слово и упрекнул за неумение держать его. В общем, поговорили вполне сердечно.
   - Сочувствую, но я ведь спрашивал не о том.
   - Она не пришла, а по известному адресу тоже никого не удалось найти. Возможно, будь у нас полный штат людей, все получилось бы иначе. По-крайней мере, в этом случае удалось бы за всеми проследить.
   - Этот вариант не был предусмотрен и причины известны.
   - Брось, Женя. Все ведь совместно обдумывали. Ты сам настаивал именно на таком варианте.
   - Возможно, и зря настаивал, что ж тут теперь скрывать. Теперь выбор у нас невелик. Учтем, что остается всего неделя. Такое время они уж точно продержатся, связей хватает. Значит, мы можем успеть сделать только еще две попытки.
   - Вторая, это какая имеется в виду? - Алекс кинул хлебный шарик в рот и поглядел на мещанина, сильно щурясь.
   - О второй говорить пока не будем.
   - Личное вмешательство, так?
   - На самый крайний случай можно использовать и его, - мещанин сморщился, взял со стола стакан и шумно отхлебнул. - А пока предлагаю вариант Судейкина. Человек он честолюбивый и самолюбивый, так что имеем большую вероятность на благоприятный исход всего предприятия.
   - Это, конечно, все верно, - Серж поболтал ложечкой в своем стакане. - Только ведь мы уже использовали вариант косвенного воздействия и - ничего. Специалисты сообщают, что ни малейших намеков.
   - Поэтому придется использовать прямую речь.
   - Я не гожусь, - заметил Алекс. - он вполне мог меня запомнить, ведь специалист в этом деле.
   - Я тоже так думаю, поэтому пойду сам.
   - Не слишком рискованно? Это может оказаться вредным для здоровья.
   - Жить вообще вредно.
   - Ну, да, конечно - чем дальше, тем ближе к могиле наш путь. Тарам пам-пам ...
   - Путь далек до Типерери, далеко шагать. Если он согласится на сотрудничество, то оставлять все на последний момент нельзя. Хотя бы три, а лучше четыре дня быть у него должно. Плюс день на собственно контакт, плюс на непредвиденные случайности ... Это значит, что нам самим на подготовку встречи остается только два, максимум три дня. Алекс, свяжись с аналитиками и архивом. Нам понадобится максимально подробный распорядок его дня на завтра и послезавтра. Завтра мы его поводим, чтобы уточнить величину отклонения реальности от исторических данных. Заодно - немного засветимся перед ним. Это может оказаться полезным, придаст больше достоверности нашей версии.
   - Какой именно? Полная откровенность мне кажется тут сомнительной.
   - Согласен, поэтому пойдем по пути внутреннего конфликта. Скажем, так - мы отколовшаяся от Организации небольшая часть, склонная к компромиссу. Такие люди существуют реально и он это, разумеется, знает. Достаточно вспомнить случай Гаршина. Социалисты - идеалисты.
   - Все же, это довольно редкий вариант.
   - Тогда, вариант знаменитой измены Дегаева. Это менее идеалистично, зато более убедительно. Просим честного слова офицера и прочее ла-ла... И, не играет роли, что Дегаев бегает сейчас в наряды на своей батарее, и пойдет на контакт с охранкой только через несколько лет. Сам-то вариант ему наверняка уже знаком.
   - А, при чем тут Дегаева? Дегаева, как всем известно, вначале взяли с поличным, а затем перевербовали. И ушло на это недели две, вряд ли меньше. У тебя же получается тот же самый социалист-идеалист.
   - Кто говорит, что не будет ареста?
   - Ты это всерьез? - Алекс присвистнул и переглянулся с Сергеем. - И потом, откуда ты знаешь, что тебя сразу доставят к нему? А, если просто засунут в кутузку на месяц?
   - Значит, нужен достаточно серьезный повод.
   - Покушение, что ли? Шлепнут ведь и все дела.
   - Значит, надо все обставить так, чтобы выглядело не слишком злодейским. Допустим - пощечина сатрапу от лица прогрессивной молодежи.
   - За пощечину он тебя закатает так, что костей не соберешь.
   - Хорошо, пусть не пощечина, а ее попытка, но достаточно убедительная. С зачитыванием специального манифеста от имени передовых слоев. Как смотрится в этом случае?
   - Все равно, выглядит слишком рискованным. Я решительно возражаю, - Алекс пристукнул для убедительности кулаком по столу.
   - Тогда - прямой, но замаскированный душевными изгибами, донос от лица тех самых - колеблющихся. Такое устроит?
   - Ну... пожалуй, - Серж нехотя кивнул. - Твое мнение, Алекс?
   - За неимением гербовой, - Алекс пожал плечами. - Но, мы прикрываем, и район должен быть знаком по нашим тренировкам, иначе не стоит и затевать все дело.
   - Это не обязательно. Времена сейчас почти патриархальные, и полковник в свободное время гуляет без личной охраны.
   - Зато и мест для контакта не много. Шопинг тут пока еще не вошел в широкую моду, трусцой он тоже не бегает и рыбалкой не увлекается. Завтракает и ужинает на дому. Остается только обед.
   - Как ты это себе представляешь? Для нас это тот же ужин - семь вечера для обеда в его кругу знакомств, дело обычное. Да и доступа к этим обедам за такой короткий срок не получить. Надо было взять хоть одному дворянскую биографию. Дальнее родство, то-се ... - Алекс вздохнул.
   - Надо подумать, - неопределенно заметил мещанин. - Для того и сказал про два дня на подготовку. Вот что - вы пофантазируйте, я тоже попробую, а параллельно направлю запрос. Пусть там поломают головы тоже.
  

****

   В соответствии с планом, направляем информацию по актуальному направлению. Просим оперативного ответа. Изменений в обстановке не отмечено.
   Мещанин.
  
  
   Архив, ячейка 4П.71-5258
   Выполненная контрольной группой проверка не обнаружила заметных отклонений в независимой реальности.
  
  
  
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
   - Привет, как здоровье?
   - Прекрасно. Каким еще оно может быть в это время года?
   - А ваш кашель?
   - Рассосался бесследно. Ну, почти. Так что, нынче я уже без содрогания смотрю на солнечный луч, проникающий по утрам в комнату.
   - Итак, природа начинает пробуждаться и мы вместе с нею? Превосходная новость и дает некоторую надежду.
   - Что за надежда? Имейте в виду - вы давно не посылали текстов, я аж стала подозревать всякие нехорошие вещи. Профиль то ваш, кстати, исчезал куда-то. Флуктуации времени?
   - Всего лишь, творческий кризис, и ничего более. Зато нынче наметился некоторый просвет, только вот герои наши в затруднении.
   - Где ж им еще и быть? Знаете, скажу откровенно - как-то у них все идет несерьезно. Подметные письма, бормашина в качестве элемента устрашения...
   - Ну, не горячий же утюг задействовать.
   - Упаси боже. И все же, хочется большей физической или мозговой активности. Слова, слова ... ничто не ценится так дешево.
   - Зато теперь представляется возможность вас загрузить. Только, прошу не понять превратно - желательная личная встреча. Понимаете, издатели требуют, и все нужно решить побыстрее.
   - Пожалуй, мне будет полезно немного пройтись. А то уже неделю не выходила из дому, совсем превратилась в какую-то кошку. Где и когда?
   - Знаете небольшое кафе на Л...? Там еще в витрине выставлена большая кукла повара и такое забавное название.
   - Это совсем рядом. Говорят, там неплохой кофе.
   - Наверное. Я, знаете ли, предпочитаю чай, но раз говорят, то и прекрасно. Какое время будет удобным?
   - Ну, мне нужно немного прибраться. Часа через два буду готова.
   - Прекрасно, у меня тоже тут есть некоторые планы. Тогда, я вас буду там ждать.
  
   *****
  
   Два часа спустя они встретились у входа и улыбнулись друг другу, как старые знакомые. Скованность первой встречи ушла, а известная тема будущего разговора позволяла не напрягаться, подыскивая фразы - удобство немаловажное в случае встречи двух посторонних еще людей. Они легко, без задержек, прошли к дальнему столику, скинули свои пальто и повесили их на крючки стоящей рядом вешалки, а затем с удобствами расположились в мягких креслах. Официантка приняла заказ и отошла, а пара осталась наедине. Несколько секунд они смотрели друг на друга со сдержанной симпатией, потом мужчина с улыбкой толкнул к девушке тоненькую папочку и сказал:
   - Вот, посмотрите. Может вам что-то интересное придет в голову, а то у моего клиента полная растерянность. Самый настоящий творческий кризис.
   Он благодарно кивнул официантке, принимая кофейные чашки и блюдце с пирожными. Одну из чашек он тут же пододвинул девушке и застыл, наблюдая, как она не спеша переворачивает страницы. Через пару минут он не выдержал и поинтересовался:
   - Что скажете?
   - Не вижу проблемы, - она отложила листки и начала аккуратно размешивать сахар в чашке. Потом смешно выпятила нижнюю губы и слегка дунула на свою челку, чтобы не так сильно лезла в глаза.
   - По-вашему, это все пустяк?
   - В общем-то, да. Ваш автор уж очень зациклился на жизни студентов и мещан, а надо было повнимательнее изучать быт чиновников. Конечно, у полиции есть своя специфика, в которой я совсем не копенгаген, но в управлении там работали именно чиновники.
   - С постоянными чаепитиями и баранками?
   - Зря иронизируете. Балы и приемы в высшем обществе, игры в карты до двух ночи и будуары оставим авторам других жанров, а здесь действуют обычные персонажи среднего слоя, не слишком даже богатые, умеренные в быте. На работу к девяти утра, в двенадцать чай с пирогами, в четыре или пять вечера уже конец службы. После этого семейные отправляются обедать домой, а холостяки, или склонные к личной свободе - в ресторанчик с той же целью. Как видите - ничего особенного и никаких пригласительных карточек не нужно. Ловите ваш объект или днем, или после работы. Какой там ближайший ресторан от Управления? Берите план города того времени и смотрите на здоровье. Гороховая улица, 2 - верно?
   - После выстрелов фанатички Засулич туда так легко не попасть.
   - Туда было сравнительно легко попасть даже гораздо позже. Зря автор не включил в состав команды женщину. Для нее это было бы проще, но и для мужчины, если он не размахивает напоказ бомбой, в этом нет ничего особенно трудного.
   - Каким же это образом?
   - Самым обычным. Являетесь в приемную и сообщаете дежурному цель. Если сумеете его заинтересовать, то встреча будет обеспечена.
   - Такая хитрая лиса, как Судейкин? Считаете, что он был настолько простодушен?
   - Ну, я, конечно не автор, который уже путается про себя, в каком он времени живет.
   - Ладно, ладно. Может, хватит вспоминать старые грехи?
   - А вот буду вспоминать назло вам, - она насмешливо тряхнула головой и потянулась к печенью. - Значит так, время было патриархальное и деловые отношения строились проще. Да и потом, не забывайте, сколько лет было этому грозному Судейкину.
   - Сколько?
   - А, сами не знаете, получается?
   - Как-то не интересовался, не мой профиль. Около сорока, вероятно? Должность то у него почти генеральская.
   - Положим, генералом он никогда не был. В описываемое время он только начальник секретного отделения столицы и штабс-капитан.
   - Всего лишь?
   - Именно, и возраст соответствующий, - она насмешливо вскинула брови, передразнивая: - всего лишь тридцать. Лишь на год старше своего противника Желябова.
   - Это нынче не возраст.
   - Так то - нынче, а тогда уже вполне. Добавьте честолюбие. По тем временам даже перестарок. Мне кажется, он должен ухватиться за информацию.
   - Думаю, вы правы.
   - Конечно, права. Мой руководитель тоже так думает и говорит.
   - Хороший у вас руководитель, умеет говорить комплименты.
   - А то!
   - Значит, не все так плохо в этом тихом мирке?
   - Жить можно. Только ...
   - Ну, ну? Не хватает эмоций, движения? Займитесь чем-нибудь полезным для физического здоровья. Да хоть, становитесь реконструктором. У вас же тут есть такие, если не путаю. Правда, эпоха...
   - А вот и стану. Уже почти стала.
   - Неужели, бомбисты тоже есть? А я думал, это дело цветет только в области мечей и пушек.
   - Вот именно, что бомбочки не котируются. Пришлось остановиться на луке и стрелах. Да и потом, что бы мы там разыгрывали с этими народовольцами? Изучали проходные дворы?
   - Даже и не знаю. Ну, стреляли бы в цель из револьверов в большую куклу полицмейстера.
   - Нет, не хочу никаких револьверов. Хочу мечи, луки и красивых рыцарей.
   - И длинные платья, полонезы, изумруды и бриллианты на пальцах прямиком из Кимберли.
   - Кимберли гораздо позже открыли, да и полонезов тогда в природе не было.
   - Душевых тоже не было.
   - Сама знаю. Издеваетесь, да?
   - Пустяки, просто зуд какой-то. Все к финишу движется, вот и нервничаю немного.
   - А мне, наоборот, спокойнее стало. Ничегошеньки у них не выйдет, как специалист по той эпохе говорю.
   - Почему не выйдет? Там ведь тоже народ серьезный все рассчитывал.
   - Не выйдет и все. Сама не знаю, почему, но не получится. Вот слушайте, у меня подруга одна есть. Не совсем подруга, а скорее знакомая. Им с мужем изо всех сил хотелось свой дом иметь. На новый денег было никак не набрать, и тогда они купили один по объявлению. Внешне приличный, хоть и пожилой уже. И, началась у них веселая жизнь.
   - Ну, а дальше? Что там такого?
   - Много чего. То крыша течет, то с обогревом неладно, то пробки электрические постоянно летят.
   - Так дом ведь не новый. Лучше смотреть надо было перед покупкой.
   - Думаете, не смотрели? Очень даже смотрели.
   - И что?
   - А вот и то. Тут какой-то домик несчастный, и ничего гарантировать невозможно, а у вас хотят весь мир вверх тормашками. Ничегошеньки не получится.
   - А, что получится?
   - Откуда мне знать? Может, бомба не взорвется, или наоборот - взорвется раньше времени. Может речка замерзнет, или дорога. Может простуду подхватит, или поскользнется на ровном месте, упадет, очнется, оглядится - морг!
   - Да, что с тобою? Сама говорила, что жалко их всех.
   - Ну, жалко, так что же? Мне много кого жалко и чего жалко. А вот герои ваши получаются какими-то не слишком привлекательными. Писать доносы в охранку - фу! Вам самому-то не стыдно такое сочинять, а уж тем более делать.
   - Стыдно, разумеется. Еще как стыдно, хоть по нынешним вашим временам называется все это никак не доносом, а исполнением гражданского долга. Откуда вам знать - быть может, именно поэтому автор выбрал именно такой метод действия? Подумайте сами, есть ли у него особый выбор. Тут дело совсем простое - делать, или не делать. Так ведь, если ничего не делать, то ничего и не случится. А тут хоть какие-то шансы на перемены.
   - Перемены, перемены... перемены блюд и больше ничего.
   - Ладно, пейте уж свой кофе и давайте помолчим. Вижу, что не с той ноги встали нынче утром. Или с друзьями поругались?
   - Ни с кем я не ругалась. Вы идите, а то я вас и впрямь загоняла своими придирочками. А я посижу, погляжу по сторонам. И, не забудьте фразу ту свою вставить, что мол "все идет по плану, отклонений нет".
   - Обязательно вставим.
  
  
  
   *****
   МЕЛОЧИ БЫТА И БЫТИЯ
  
   Скромно, да, весьма скромно ведут частную жизнь полицейские чиновники из не самых высоких. Запах блинов и водочки, да горячего борща с косточкой. Ничего особого - самый минимальный минимум, особенно на излете зимы, когда чаще обычного хочется согреться. А уж в сыром Питере это желание превращается почти в наваждение. Серый туман, да серый туман - о таком не складывают народные песни. Такой лучше подходит к сериалам о Джеке Потрошителе, или мрачным фантазиям господина Достоевского. От такого хочется поскорее укрыться в ближайшем приличном трактире с чистыми скатертями и услужливыми половыми. Не так уж и мало подобных заведений в славной столице империи. Если хозяин попадется разумный, да сумеет уловить желания клиентов, так быть ему с прибылью и под достойной охраной. Вот и в данном случае сумел владелец понять запросы публики не вполне обычной. На глаза ей не лез, к чужим разговорам не прислушивался и работникам своим сумел внушить сходные правила. Вполне понимал, что клиенты обитают в рабочие часы в неких департаментах, связанных с вопросами порядка в столице, или исполняют службу с данными вопросами связанную и, можно сказать, процветал.
   - Георгий Порфирьевич? Неужели вас вижу? Не чаял и не гадал, хотя и имел
   надежду, имел, да-с. Товарищи наши перед поездкой все подшучивали не упустить повидаться с вами. Ведь редкое дело - не всякая птица долетит до середины Днепра, а уж куда меньшая вероятность из нашего да захолустья попасть прямиком в самые высокие сферы.
   Господин росту выше среднего, волосы темно русые, глаза серые, родинок и других особых врожденных примет на лице не имеющий в чистом и аккуратном, хоть и не слишком модном костюме, направлялся к новому посетителю, только что устроившемуся за соседним столом.
  -- Позвольте! - и жест чуть заметный, подзывающий. Пока еще не остро тревожный
   жест, а так - держите мол, ухо востро.
  -- Неужто, не помните? Киевская канцелярия управления. Припоминаете чиновника,
   который за крайним столом бумажки перекидывал? Вижу, не можете вспомнить. Ну, что ж, вполне справедливо. Мы подписи собирали, когда вы Гольденберга вербанули. Это было прекрасно, это был пример всему управлению.
  -- Гольденберга помню, а вас, извините, не припоминаю. В канцелярии, говорите? Ну
   и как там Романов? Все гоняет своих подчиненных?
  -- Видимо так и есть. Только я, Георгий Порфирьевич, уже к этому не причастен.
   Отряхнул, как говорится.
  -- Отряхнули прах, значит. Это, кем же говорится? Извините, напомните, как Вас
   зовут, а то уж неудобно становится.
  -- Евгений Петрович Войцеховский.
  -- Из поляков?
  -- Очень отдаленно. Можно сказать, что совершенно придания старины глубокой, ха-
   ха.
  -- Итак, Евгений Петрович, что привело Вас в наши палестины? Или встреча наша
   была совершенно случайной? Да вы присаживайтесь, не стойте.
  -- Нет, такого я не скажу. Мог бы, но не скажу, потому, как слишком уважаю, -
   быстро и округло заговорил Войцеховский, многозначительно покачивая головой.
  -- Итак, род нынешних занятий?
  -- Адвокатская практика в славном граде Киеве, - произнося эту фразу, Евгений
   Петрович вскользь поглядел на подбежавшего и застывшего в полупоклоне полового, и распорядился: "Порцию блинов, любезный, со сметаною, и к этому чай. Да покрепче и погорячее".
   Его собеседник терпеливо переждал этот момент, а когда половой удалился, возобновил расспросы.
  -- Вот как? Что ж, занятие достойное. И, как понимаю, интерес ко мне связан именно
   с этим занятием?
  -- Говоря откровенно, так и есть. К чему лукавить? Хотя должен признаться, что дело
   в высшей степени щекотливое и требует сугубого внимания, а так же взаимного доверия.
  -- Все дела уголовные требуют внимания, на этом основана вся система нашего
   государства.
   Тут Георгий Порфирьевич чуть поджал губы, остро поглядел на собеседника и добавил:
   - А, так же дела политические.
   - Аминь, - его собеседник аккуратно перекрестился и кивнул половому, указывая
   подбородком, куда ставить глубокую и широкую "кузнецовскую" тарелку с горкой дымящихся и исходящих ароматом блинов. Подождав, когда вслед за блинами на стол будет выставлена плошка со сметаной, высокий стакан в посеребренном подстаканнике и вазочка с сахаром, он занялся блинами. Аккуратно расправив один, он густо намазал его сметаной и сложил конвертиком, а затем отправил получившееся изделие в широкий рот, и принялся с удовольствием жевать, непринужденно рассматривая собеседника. Тот в свою очередь с интересом следил за всеми этими манипуляциями, поблескивая глазами. Дождавшись, когда первый блин был проглочен, он поинтересовался:
  -- То есть, что имеется в виду? И переходите к делу.
  -- Прошу извинить, чрезмерно увлекся долгими периодами. Забылось, что с Вами
   следует держаться без лишних фраз, поэтому, перехожу к сути. Три недели назад в Киеве был задержан по достаточно вздорным подозрениям весьма уважаемый господин.
  -- Господина этого зовут?
  -- Я бы хотел пока не произносит его имени. Для понимания сути дела оно не играет
   роли. Важно, что господин этот выбрал в качестве своего поверенного меня. После некоторых колебаний, я ответил согласием и в данный момент полностью представляю эту персону.
  -- Дальше.
  -- Господин этот имел связи в самых широких слоях Киевского общества, в том числе
   и склонного к некоторым предосудительным поступкам политического плана.
  -- Вот как? Политического, значит?
  -- И вот, когда настал момент важный для его личной судьбы, он проявил желание
   поделиться некими знаниями в обмен на забывчивость государственных структур.
  -- Вы, полагаете, что резонно при данном раскладе говорить о забывчивости?
  -- С учетом доступной мне информации, полагаю Георгий Порфирьевич, что дело
   того стоит. Достаточно мне намекнуть Вам о некоторых обстоятельствах, и я уверен - они покажутся весьма интересными.
  -- Что ж, намекните, а там посмотрим.
  -- Госпожа Перовская. Говорит Вам что-то это имя?
  -- Имя знакомое, не буду отрицать. Но, одно только имя не имеет в себе никакого
   важного смысла. В конце концов - он мог прочитать его просто в газете. Вот, как раз ныне листал старые номера "Северного вестника", и там эта госпожа упоминалась.
  -- Если не ошибаюсь, данное издание закрыто было еще два года назад?
  -- Не ошибаетесь, однако, всякий материал может оказаться полезен. Да и потом,
   быть может, я уже запамятовал, и прочел данные материалы в "Петербургском вестнике" или "Петербургской газете". Вы ведь не станете отрицать, что указанные издания благополучно существуют.
  -- О попытке взорвать поезд у Курского вокзала, полагаю тоже информированы?
  -- Интересно, но не выходит за границы газетных новостей. Пока я не вижу особых
   причин отнестись к этой странной просьбе внимательно.
  -- А, про первое марта тоже осведомлены?
  -- Я, по долгу службы, осведомлен об очень и очень многом, но не обязан, да и прав
   не имею, делать эту информацию доступной людям посторонним. Тем более - персонам, имеющим предосудительные связи.
  -- Это Вы на меня намекаете Георгий Порфирьевич?
  -- А, если и так? Однако, должен сказать, что сей момент я более имею в виду
   персону, которую Вы взялись представлять.
  -- Исключительно в юридическом смысле, прошу заметить. В качестве
   утвержденного адвоката и на официально оговоренных условиях оплаты моего труда.
  -- Не имеет роли. Как человек причастный ранее к службам охраны правопорядка,
   сами должны прекрасно понимать мое отношение к данному делу. Поэтому предлагаю выложить все карты на стол, а я со своей стороны постараюсь обеспечить сугубую конфиденциальность. Разумеется, насколько это не противоречит моему долгу офицера.
  -- И, никак иначе?
  -- Никак иначе, уж прошу извинить. А, сейчас мне надобно вернуться к служебным
   обязанностям.
  -- Очень жаль, очень. Что ж, не смею удерживать. Позвольте только один кончик
   подкинуть, согласны?
   Георгий Порфирьевич в ответ неопределенно повел плечом, ничего не ответив, однако и уходить не спешил.
  -- Малая садовая, номер 56-8. Запомните? Только, прошу быть сугубо осторожным. В
   месте этом может обнаружиться нечто плохо совместимое с человеческим здоровьем.
  -- И иметь отношение это будет...
  -- К первому марта, именно так.
  -- Подумаем. Мне нужно посоветоваться и все проверить. А пока - разрешите Вас
   покинуть.
   Георгий Порфирьевич Судейкин пружинисто поднялся со стула и тут же к нему подбежал половой, неся на вытянутых руках шубу. Неторопливо облачившись в нее и застегнув пуговицы, начальник следственного отделения Столичного жандармского управления слегка кивнул головой недавнему собеседнику и направился к выходу, по пути подхватив протянутую ему хозяином просторную меховую шапку. Что-то почтительно-прощальное пробормотал половой у выхода, открывая дверь, затем она негромко хлопнула, мелькнул в дальнем окне верх шапки и в ресторане возобновился обычный монотонный гул из смеси голосов, звяканья рюмок, ложек и чашек.
   Евгений Петрович несколько минут просидел раздумчиво покачивая головой и поглощая блины, прихлебывая попутно чай из стакана, потом тоже поднялся, облачился при помощи того же полового в свое крепкое пальто чиновничьего покроя и зимнюю шапку, и неспешно вышел. На улице он постоял раздумчиво, лениво обводя взглядом окрестности. Напоследок равнодушно скользнул глазами по трем пролеткам, которые цепочкой выстроились недалеко от входа в ресторан, слегка задержавшись взглядом на последней из них. Несколько секунд как будто колебался, но затем решительно повернулся и солидно зашагал по улице, чуть помахивая на ходу массивной тростью.
   Когда он завернул за угол, полог средней пролетки откинулся и из под него поспешно выбрался Судейкин. Тут же из соседнего подъезда выскочил полный мужичок средних лет, и подбежав к нему, замер почтительно.
   - Видел? - коротко поинтересовался Судейкин. - Узнаешь?
   - Так точно, известная с недавних пор персона, - скороговоркой подтвердил
   мужичок, нетерпеливо переминаясь и поинтересовался: - Проследить?
   - Уверен? - недоверчиво переспросил Судейкин. - Это действительно тот самый человек?
   - Тот самый, не сомневайтесь. Вчера полдня за ним ходил.
   - Но, на квартиру не вышел? Да не дергайся, далеко он не уйдет. Тем более - он
   сейчас проверяться будет, так что ни к чему лезть к нему на глаза. Если заметит раньше времени, то оторвется, как и вчера, а мне нужно знать точно место его обитания.
   - Сделаем, - кивнул мужичок. - Проследим в лучшем виде, не сомневайтесь.
   Сегодня то он от нас не ускользнет, богом клянусь. Как только доберемся до ихнего логова, сразу сообщу через напарника адрес и сколько их там. А пока, суть да дело, тоже немного пошарю, проверю окрестности.
   - Нет. Не лезь, не спросившись, - Судейкин нетерпеливо махнул ладонью. - Твое
   дело проследить. После этого замри, как будто тебя и нет. Понял? Чтобы тебя никто не видел и не слышал. Как пошлешь человека, так и жди, никаких гуляний по окрестностям. Шкурой ответишь, коли снова сорвется. А, как тебя найдут люди от меня, передашь им наблюдение и сразу уходи. Никаких расспросов или посторонних разговоров. "Сдал-принял" и ничего более.
   - Будто не понимаю. Калач, видно тертый, с таким не пошуткуешь. Так я пойду,
   Георгий Порфирьевич? Он уж довольно оторвался, дальше отпускать рискованно получится.
   - Двигай, да не шали.
   Мужичок чуть поклонился, развернулся и быстро засеменил вдоль улицы, вослед ушедшему. Когда он проходил мимо узенького переулка, оттуда выскочил какой-то
   молодой парень в одежде разносчика и пристроился сбоку. Несколько шагов они прошли рядом, переговариваясь, потом "разносчик" кивнул головой и шустро нырнул под арку ближайшего дома, а мужичок размеренным шагом достиг перекрестка и свернул за угол.
   Судейкин проводил его озабоченным взглядом, а затем с задумчивым видом направился к зданию Управления. У входа он постоял, раскачиваясь с пятки на носок и как бы ожидая кого. Редкие прохожие старательно обходили его внушительную фигуру. Один из них, мастеровой в теплом картузе и полушубке с увесистым ящиком для инструмента в руке, попытался бочком протиснуться между Судейкиным и проезжей частью, неудачно поставил ногу и, поскользнувшись, неуклюже взмахнул руками. Ящик выскользнул из разжавшихся пальцев и с грохотом ударился об землю. На булыжную мостовую вывалились молотки, клещи, зубило и еще какие-то мелкие детали слесарного назначения. Скороговоркой пробормотав извинения, мастеровой прытко бросился их собирать и складывать в ящик. Судейкин, сцепив руки за спиной, флегматично наблюдал за этой суетой, даже не пытаясь двинуться с места. Только чуть поправил пышную кубанку и снова застыл в прежней позе. Дождавшись, пока инструмент был собран, он негромко сказал нравоучительным тоном:
   - Глядеть надо, куда прешь, олух. Что тут делаешь?
   - Ходил к генеральше Гусаковой, двери починял, - мастеровой вытянулся и чуть пристукнул пятками.
   - Ну и как, починил? Молоток в руках удержать умеешь, или он у тебя тоже больше по воздуху летает?
   - Зря Вы так, - мастеровой обиженно выпятил грудь. - Все умеем делать в лучшем виде, только скажите.
   - В лучшем виде, говоришь? Ну, ладно. Смазать двери сможешь?
   И, не меняя интонации, добавил: - Через часок придет мой человек с отчетом. Ты, покамест, работай. Охрану я предупрежу, они особо цепляться не будут, но и ты не наглей. Тяни время, только под ногами сильно не путайся. Когда он придет, будь неподалеку и слушай, что тот говорить будет. Как расслышишь, это не моя проблема. И, что из услышанного поймешь - тоже не мое дело. Ты тут один?
   - Помощник рядом.
   - Вот и хорошо. Пошли его сейчас сразу к Саблину. Передашь, что сырной торговле конец. Понял? Пусть сам соображает, что делать. Да на глаза народу сильно не суйся, поковыряешься в дверных петлях по-тихому и пошел прочь.
   В конце своей речи Судейкин повысил голос и назидательно помахал у мастерового перед носом увесистым кулаком, потом развернулся и шагнул к входной двери, которую уже распахнул предусмотрительно дежурный полицейский.
  
   ******
  
   Между тем, мужчина в чиновничьем пальто энергичной походкой продвигался вдоль пустынной в это время улицы. То было время затишья, когда большинство чиновничьего люда еще сидели по многочисленным корчмам, блинным и ресторанам, или только неспешно собирались оттуда уходить. Ремесленники в этом районе были редкими гостями, а мелкие торговцы и разносчики использовали период затишья, чтобы и самим немного перевести дух. Кто постарше или пообеспеченнее, делали это в мелких закусочных, раздумчиво попивая там горячий чай с капустными и картофельными пирогами, а народ победнее пристраивался в заранее облюбованных, защищенных от ветра закоулках, чтобы подкрепиться прихваченными из дома простыми запасами.
   Пустынность эта, очевидно, не нравилась мещанину. По-крайней мере, лицо у него было хмурым, а пристальный взгляд, бросаемый на витрины, настороженным и беспокойным. Проходя мимо одной из домовых арок, он вдруг резко свернул туда и ускорил шаги. Быстро пройдя сквозь весь дом, он выскочил на соседнюю улицу, с тем, чтобы миновав пару домов, вновь нырнуть под очередную арку. Таким манером, петляя и почти пробегая проходными дворами, он двигался еще около получаса, чтобы в конце этого срока остановиться на минуту и внимательно прислушаться. Улица, на которой он сейчас находился, была узенькой, тихой и пустой. Тем слышнее был недалекий стук башмаков, которые резво продвигались в направлении мещанина. Еще с минуту тот стоял, внимательно глядя в пыльное окно маленькой бакалейной лавки, затем двинулся дальше, но уже размеренным и неторопливым шагом. Так он прошел еще около километра, все время заворачивая налево, и в итоге описал почти полный круг, вновь оказавшись недалеко от Невского проспекта. Впрочем, близость Невского еще никак внешне не ощущалась. Все такими же замызганными были дома, узкими - тротуары, а булыжная мостовая отличалась почти трущобной корявостью. Однако сюда уже начинал доноситься шум самой оживленной улицы города. Чуть приглушенно бренчали и стучали многочисленные колеса, невнятный отдаленный говор и крики торговцев оживляли местную унылость. Прислушиваясь к этому шуму, мещанин свернул в очередной переулок, скорым шагом прошел около сотни шагов, а затем присел, поправляя шнурок у ботинка. Широкий воротник пальто не столько помогал, сколько мешал незаметно поворачивать голову. Пришлось, как бы нечаянно, развернуться всем корпусом, рассеянно окидывая взглядом узкую улочку. Она выглядела пустынной, и его охватила тревога от этой пустынности и запущенных, сырых даже на вид домов. Нагнувшись, он похлопал по штанинам, стряхивая пыль и обводя внимательным взглядом ближайшие подъезды. Оставалось миновать еще два дома, прежде чем появится новая возможность оторваться от наблюдения. Это расстояние он прошел подчеркнуто беззаботно, негромко насвистывая и пижонски помахивая тростью. Даже, когда появилась знакомая арка, он не изменил походки, хотя икры начали подрагивать от нервного напряжения. Арка почти кончилась, когда он рванулся вбок в спасительную темноту. Быстрая пробежка и дорога вывела в узкий тупик. Если за спиной были опытные специалисты, то они должны были знать об этой особенности прохода. При некотором везении можно было ожидать, что, учитывая эту особенность, они могли пойти не спеша, а при особом везении даже и просто остаться на месте, дожидаясь, когда незадачливый беглец вынужден будет повернуть обратно, прямехонько им в руки. Впрочем, это было бы слишком удачно и всерьез рассчитывать на такое не стоило. Но и замедление походки сослужило бы прекрасную службу, потому что тупичок был достаточно либеральным - не высокая глухая стена многоэтажки, а древний каменный забор солидной кладки. Высокий забор, никто не спорит, но с парочкой удобных костылей, торчащих из стены, почти в самом углу, где сходился забор и стена дома. Расположены эти костыли были таким образом, что не бросались в глаза, и при этом давали возможность при определенной ловкости перебраться через ограду. Честь и слава неведомому альпинисту, озаботившемуся о них когда-то. Человек случайный о них бы и не подумал, но мещанин не был в этих местах человеком случайным. Поэтому, он сразу бросился к нужному месту, и удачно зацепившись загнутой рукояткой трости, быстро забрался на верхушку стены. Тут пришлось притормозить, чтобы выбрать безопасное место для приземления. Груда битого кирпича, громоздившаяся с обратной стороны стены, облегчала отчасти выбор, но и внушала некоторое опасение. Да уж - вывихнуть лодыжку в самом финале удачного побега представлялось вариантом самым обидным. Дальше путь был гораздо безопаснее - виден был замусоренный двор с разломанной беседкой посередине. Все было донельзя запущенным, однако, вполне ровным, без заметных препятствий для передвижения. Поэтому мещанин развернулся лицом к преследователям, аккуратно улегся животом на край стены, опустил ноги вниз и стал осторожно опускать их в направлении кирпичного холма. Проделывая эту операцию, он смотрел больше назад во двор, поэтому не сразу заметил фигуру разносчика, выскочившего из-под арки. Фигура замерла на мгновение, а потом подняла руку. Резко сверкнуло, грохнуло, и кирпич под рукой мещанина разлетелся на небольшие осколки. Тот охнул, и, поспешно оттолкнувшись, спрыгнул со стены, уже не заботясь об осторожности. Куча битых кирпичей, на которую он приземлился, оказалась не устойчивой. Каменные огрызки под ногами поползли в стороны, он потерял равновесие и, упав всем телом на кирпичный мусор, быстро откатился подальше от стены. По верху стены еще дважды брызнуло осколками в местах, где находилось его туловище пару секунд назад, потом послышался приближающийся топот. Мещанин торопливо поднялся и, спотыкаясь, побежал к близкой беседке. Обшарпанная, с полусгнившими деревянными элементами, она имела, однако, каменный фундамент, а, значит, могла послужить достаточно надежной защитой. Сзади что-то проорали. Мещанин быстро оглянулся и увидел красное лицо с вытаращенными глазами, торчащее над стеной. Рот у лица был широко раскрыт и издавал громкие невнятные крики с угрожающими интонациями. Мещанин отвернулся и, сделав несколько последних громадных прыжков, обегая беседку сбоку, рухнул под защиту ее фундамента. Быстро подтянув ноги, остававшиеся торчать на виду. Действие это оказалось своевременным, - почти сразу после него земля дважды, в сопровождении резких хлопков, разлетелась фонтанчиком неподалеку. Теперь на некоторое время положение стало достаточно безопасным, и появилась возможность перевести дух и оглядеться. За беседкой расстилалось небольшое пустое пространство шириной метров в десять, а дальше начинались серые, безоконные стены домов, местами прорезанные арками. Укрытие казалось вполне надежным, при сохранении обоими сторонами своего положения. Больше того, под прикрытием беседки вполне можно было продвинуться довольно близко к очередной арке и при небольшом везении, легко выйти из зоны обстрела. К сожалению, все это было справедливо только при пассивности нападающей стороны. Однако, ничего не свидетельствовало об этой самой пассивности. Наоборот, стоило предполагать, что вскоре преследователь, возможно даже в сопровождении помощника, преодолеет стену и получит все преимущества.
   - Стрелок вшивый, - пробормотал чиновник и длинно выругался.
   Дело было плохо. Там, вдалеке, очень логичными казались рассуждения о низкой точности боя древних огнестрельных машинок, извергающих вонючий дым. Но сейчас, побывав под огнем одного такого агрегата, он потерял желание повторно оказаться в зоне его прицела.
   - Если этот тип в штате, то у него или кольт, или смит-вессон. Других официальных марок тогда у полиции не было. Пожалуй, скорее вессон, - рассуждал беглец, переводя дыхание и стараясь себя успокоить неспешными логическими построениями. Он прислушался к шуму у стены, потом теснее прижался спиной к фундаменту и продолжил рассуждения: - Экзотику откидываем, а наган еще не изобрели. Сколько там пуль у Вессона? Шесть, или семь? Точно, не семь - это у нагана. Он пальнул четыре раза, следовательно, в барабане остаются два патрона. Можно рискнуть, и рвануть к подъезду, надеясь на удачу, но опасно, черт, как опасно. Попробуем вначале иначе.
   Торопливо сорвав с головы шапку, он подобрал с земли ветку, и нацепив шапку на нее, осторожно высунул свое устройство из-за угла. Хлестко рявкнуло два раза, и шапку стремительно унесло в сторону. Мгновение понаблюдав за тем, как катится пробитый головной убор по бурой, почти без травы земле, чиновник быстро вскочил, и бросился петляя к проему арки. Сзади звонко щелкнуло. Он оглянулся через плечо и мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Стрелок сидел на стене, и раз за разом щелкал курком, кривя рот. Рядом с ним торчала из-за стены чья-то голова в треухе.
   - Пронесло. Все же пронесло, слава богу, пронесло, - ритмично колотилось с пульсом в висках, пока вбегал в знакомый проход. Смутно мелькнуло сбоку чье-то расплывающееся лицо, выставленное в приоткрытую дверь, и пропало. Скакнув через две ступеньки, он плечом распахнул ободранные створки черного входа и врезался в темную долговязую фигуру разносчиком, вылетевшую навстречу с зажатым в руке большим револьвером. Столкновение вышло крепким, ребра прямо ощутимо затрещали под ударом. Благодаря большему весу, чиновник сбил своего противника с ног и свалился сверху, основательно пристукнув его об землю. Тот, однако, не растерялся. Отчаянно отбрыкиваясь, он попытался вывернуть из под навалившейся на него тяжести, одновременно шаря руками по земле, в поисках выпавшего оружия. Но, чиновник оказался проворнее. Перегнувшись через него, он первым дотянулся до рукоятки сильно потертого длинноствольного револьвера, и с размаху дважды ударил им противника по голове. Тот обмяк - то ли потерял сознание, то ли притворился, оценив расклад сил. Чиновник не стал тратить драгоценные секунды, чтобы в этом разобраться. Вскочив на ноги, он сунул револьвер за отворот пальто, и в несколько прыжков добрался до очередной темной арки, ведущей в соседний двор. Но на самой границе резко свернул в узкий проход между голыми кустами сирени и стеной, пригнувшись, пробежал по нему с десяток шагов и проскользнул в дверь подъезда соседнего дома.
  
   ******
  
   Спецхран. 22 февраля 1881 / 20... года. За 7 суток до точки.
  
   - Они все провалили! - Восточный вскочил и нервно заходил по залу. Остальные хмуро наблюдали за его движениями.
   - Не преувеличивайте, все было сделано в рамках наших рекомендаций, - заметил, помолчав, Южный.
   - Разве от этого легче?
   - Но, их не раскрыли.
   - Велика ли радость? Все попытки не имели успеха. Разработки аналитиков оказались ни на что не годными. И, это называется элитой расчетчиков! Полагаю, будем отзывать?
   - Не спешите, считаю, что не все еще потеряно, - вмешался Западный, постукивая пальцами по столу. - Надо подумать.
   - О чем тут думать?
   - Вы ведь не ставите под сомнение конечную цель?
   - Ну, тут рассуждать не о чем.
   - Давайте тогда доводить все до логического конца.
   - То есть, Вы предлагаете прямое вмешательство?
   - А, до сих пор оно не было прямым?
   - Я бы сказал, что до сих пор оно было косвенным и шло с прицелом на минимальное воздействие на матрицу.
   - Есть свежие данные о результатах ежедневного сканирования?
   - У меня только самая общая информация. Что скажете? - обратился он к дежурному офицеру, замершему у дверей. - Есть новости?
   - Да, только что хотел доложить. Ответ отрицательный. Расхождений с существующей реальностью не обнаружено. Только ...
   - Вот и ответ. Мое личное мнение ясно, полагаю всем, - объявил Восточный, прекращая ходьбу и устраиваясь снова за столом. - Чтобы не возникало никаких лишних упреков, ставлю вопрос на стандартное голосование, как и предусмотрено Договором. Если возражений нет, то голосуем. Прошу высказаться, только коротко.
   - Юг голосует "за".
   - Север голосует "за".
   - Запад согласен на попытку.
   - Ну, что ж, получается, я остаюсь в меньшинстве. В таком случае, Восток полагает, что допустимо минимальное вмешательство на самом последнем этапе и под жестким контролем.
   Вот и хорошо, что сумели договориться, - решил Председатель, и обратился к дежурным:
   - Владимир Павлович, обеспечьте перевод и распечатайте протокол. Юрий Олегович, прошу сообщить наше решение людям. Учтите замечание Востока - все должно быть сделано в последний момент. Я ведь правильно понял? Да? Прекрасно. Тогда сделаем перерыв. С данного момента начинается непрерывное сканирование документооборота и реальности. Как понимаете, нам совсем не нужно ждать следующей встречи оставшиеся условные дни, но и тянуть ни к чему. Предлагаю встретиться завтра в это же время и понаблюдать за фактически произошедшими изменениями.
  
  
   Архив, ячейка 4П.71-5257
   Выполненная контрольной группой проверка не обнаружила заметных отклонений в независимой реальности.
  
   ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ФИНАЛ.
   14 часов, 53 минуты, 1 марта 1881. (11 часов до точки).
  
   Они тряслись в экипаже, подпрыгивающем на грубой булыжной мостовой, молча, только постоянно переглядываясь. Молчала и девушка, зажатая в углу старой, тесно, пропахшей навозом коробки. Приехав, так же молча, выбрались из него, на минуту задержались, дожидаясь пока мещанин расплатится с извозчиком, и зашли в обшарпанный подъезд невзрачного дома на Выборгской. На входе девушка дернулась, то ли пытаясь бежать, то ли - в нерешительности. Мещанин, поморщившись, растопыренной ладонью слегка подпихнул ее в спину, и дальше она пошла без сопротивления. Поднялись на второй этаж, прошли по темному коридору мимо ряда однотипных, выкрашенных темно коричневой краской дверей. В самом конце коридора все сгрудились у одной из них, мещанин быстро отомкнул замок, и люди торопливым гуськом втянулись внутрь. За дверью был короткий коридор, в конце раздваивающийся на два совсем уже коротеньких отростка. Один вел в гостиную, а другой, судя по застоявшемуся запаху, - на кухню. Не задерживаясь, вся компания прошла сразу в гостиную. Один из студентов, сбросив пальто и шарф на диван, прошагал на кухню и загремел там посудой.
   - Чай будем? - крикнул он оттуда.
   - Давай, - согласился мещанин, устраиваясь в углу дивана. Его приятель, распахнув пальто, но, не снимая его, ухватил за спинку один из стульев, вразброс стоявших в комнате, перенес его к двери, выходящей в коридор, и уселся там. Девушка, предоставленная самой себе, с минуту постояла неподвижно в центре комнаты, потом подошла к обшарпанной книжной этажерке в углу и принялась рассматривать корешки книг.
   - Дюма, - насмешливо произнесла она. - Разумеется, как же иначе? Впрочем, вам, конечно ближе записки Видока.
   - Не читал, - равнодушно откликнулся мещанин.
   - Большое упущение, - издевательски заметила девушка. - При вашей-то профессии это непростительно.
   Мужчины промолчали. Девушка не унималась:
   - А, Террайль имеется? - поинтересовалась она с усмешкой.
   - Не держим, - так же равнодушно откликнулся мещанин.
   - Странно. А, по какой причине, можно узнать?
   - По причине бездарности, - откликнулся мещанин, следя за нею прищуренными глазами. - Графоманов не держим.
   Девушка как будто сбилась. Несколько секунд она внимательно смотрела на него, а затем осторожно заметила:
   - Интересное выражение. Видимо - из тех самых?
   - Возможно, - рассеянно откликнулся мещанин, следя глазами за товарищем, внесшим в комнату обшарпанный деревянный поднос с сахарницей и четырьмя гранеными стаканами на нем. От стаканов шел густой пар, а налитая в них жидкость была почти черной.
   - Ты что, чефир заварил? - недовольно поинтересовался мещанин.
   Державший поднос, вначале осторожно поставил его на стол, потом небрежно пожал плечами и легкомысленно ответил:
   - Пустяки. Совершенно обычная порция, как и рекомендует великий Липтон, - две чайной ложки на стакан кипятку. Ты просто отвык от естественного продукта.
   - Когда интересно? Уже скоро месяц только естественное и потребляем, - хмыкнул мещанин и, встав со своего места подошел к столу. Накладывая себе вторую ложку сахара, он покосился на девушку и мирно предложил:
   - Угощайтесь. Нам придется здесь посидеть.
   Девушка вздернула подбородок, неприязненно посмотрев на него, но через секунду решительной походкой двинулась к столу.
   - Сергей отодвинься, - бросил мещанин небрежно.
   Тот, к кому он обращался, молча взял по стакану в каждую руку и отошел к дверям, где сидел неподвижно его товарищ. Отдав ему один из стаканов, он подхватил свободный стул, уселся на него и заболтал чайной ложкой в своем стакане. Девушка поморщилась от этого звука и замерла у стола.
   - Присаживайтесь и пейте, - распорядился мещанин. - Кипяточек уже немного остыл, уж не взыщите. Поэтому поливать нас чаем не рекомендую - дело будет абсолютно бесполезное. Кладите, лучше, побольше сахару, - вам сейчас надо хорошую порцию глюкозы.
   - Молодая женщина снова чуть вздрогнула, услышав слово "глюкоза", и поколебавшись, присела у стола. Стакан она так и не взяла.
   -Зачем вы меня сюда привезли? - поинтересовалась она сухо. - Все равно я вам ничего не скажу.
   - Исключительно из человеколюбия, верно Петрович? - усмехнулся сидевший у дверей Сергей, и снова забренчал ложкой.
   - Уймись, - беззлобно отозвался мещанин. - Лучше скажи - где баранки. Обещал ведь купить. Что же мы, весь день на воде сидеть будем?
   Сергей хлопнул себя дурашливо по лбу и театрально простонал:
   - Старость - не радость, начальник. Будут сейчас и баранки, будет и сладкое.
   Он вышел на кухню и вскоре вернулся, неся связку больших баранок, посыпанных маком и вазочку с вареньем.
   - Пировать, так пировать! - провозгласил он. - Рекомендую вишни последнего урожая. Исключительное качество от Елисеева.
   - Твой Елисеев еще не родился, - фыркнул мещанин и запустил свою чайную ложку в вазочку. Отправив хорошую порцию варенья в рот, он причмокнул и снова, поощрительно кивнул девушке.
   - Угощайтесь, Софья Львовна. Извините, что так по-простому, из одного прибора, но тут у нас, сами можете видеть, по-спартански. Да и Вы в последние годы не у папеньки в особняке провели.
   - Обойдусь, - сухо ответила женщина, и зябко повела плечами.
   Мещанин не стал настаивать. Пристроившись у стола, он принялся усердно уничтожать баранки и чай.
   - Чего вы ждете? - помолчав несколько минут, поинтересовалась женщина.
   - Ничего, - спокойно отозвался мещанин. - Просто ждем, что будет дальше.
   - Что-то я не поняла.
   - Не удивительно. Мы и сами не все до конца понимаем.
   - Это заметно.
   - Иронизируйте - ваше право.
   - Вы просто сами не знаете, что делаете.
   - Почему вы так думаете?
   - Вы с вашими приятелями появились тут два месяца назад. Времени сделать выводы хватало.
   - Признаю, мы попали в силки дряхлого парадокса - все одновременно слишком
   просто и сложно. Один опыт, опыт лабораторных экспериментов, говорит, что именно так и можно что-то поменять в окружающей жизни, а обычный житейский опыт усиленно этой идее сопротивляется. Возьмите простейший пример с расхожим выражением о верблюде и песчинке. "Как, песчинка ломает спину верблюда? Ни в жизнь не поверю!" - кричит человеческий опыт, и он совершенно прав. А, тем не менее, те, кто сочинял те древние тексты, были отнюдь не глупы. Возможно, даже наверняка - они были ограничены во взглядах. Тем не менее - мы до сих пор, через два тысячелетия повторяем их слова, вне зависимости от личной веры.
   - Я не повторяю.
   - Допустим. Зато Вы делаете, или вернее, пытались сделать. Вы должны были нынче днем взорвать государя этого конкретного государства, и повернуть громадный ковчег Империи на сто восемьдесят градусов. Тот самый принцип песчинки в своей самой чистой форме - бросить песчинку на весы и получить абсолютный результат.
   - Это всего лишь ваши личные рассуждения, не имеющие никакого отношения к реальности.
   - Бросьте. Неужели Вы думаете, что мы не знакомы с программой вашей партии, или вернее секты? Не читали ваш листок, и не знаем ее конечных целей? Декларируемых целей, заметьте. Я не касаюсь тут тех целей, которые вы держите у себя в голове.
   - Это опять-таки только ваши фантазии. У партии нет никаких тайных целей, помимо отраженных в программе. Вы прекрасно должны это понимать, если бы не были отравлены трупным ядом этого прогнившего государства.
   - А вы решили стать хирургами из чистого альтруизма. Не буду спорить. Вполне допускаю, что все это хранится в подкорке и не выходит до поры до времени наружу. Тут нужен доктор Фрейд, или кто-то не менее талантливый. А я всего лишь рядовой интель на скромном окладе.
   - Интель? Странное самоназвание.
   - Историческое, можно сказать.
   - Впервые слышу. А что-нибудь более благозвучное придумать не могли? Впрочем, любое, даже самое красивое наименование не способно изменить сути вашей, и подобных вам. О да, ломать - не строить. Если бы не ваше вмешательство... И теперь вы сидите, и даже не способны сказать, чего вы собственно ждете от происшедшего.
   - Все верно - ломать, это не строить. Вам не приходит в голову, что в гораздо большей степени это относится к вашей секте? А ведь это абсолютно верно. Так же верно, что мы вам помешали. И так же абсолютно верно, что никто не может пока точно сказать, что же получится в итоге. Остается только ждать.
   - Только ждать? - недоверчиво спросила она. - И, это все чего вы добивались? Просто нарушить наши планы, а потом запереться в заброшенной квартире и обжираться заплесневелыми баранками?
   - А, что вы думали? История - сложная штука. Вы со своими сообщниками считаете, что ее можно выправить молотком в любом любезном вам направлении, но на самом деле такие методы годятся только на то, чтобы повредить тонкий механизм. Поэтому мы ждем, а не кидаемся пороть горячку.
   - Да уж, подобные вам сами ни на что не способны. Только держаться за давно сгнившее тряпье.
   - То, что вы называете тряпьем, есть на самом деле стержень любого государства. Вы пытаетесь этот стержень сломать, ну, а мы...
   - Неужели, вы все не видите, что все ваши потуги бесполезны? Пускай вам удалось задержать меня, но на свободе остались опытные бойцы...
   - Кто именно? Господин Желябов арестован. Полагаю, та же участь ожидает в ближайшие часы господина Кибальчича.
   - Вы лжете, и не очень умело. Обычный метод работы Охранки.
   - Мы не из Охранки, впрочем - думайте, как хотите, это ваше право. Но, факты таковы, как они есть. Ни Ваше, ни мое желание ничего тут не решают.
   - Факты? Что Вы знаете о фактах? Да, знаете ли Вы вообще значение этого слова? Право, вы очень странные люди.
   - Совершенно обычные люди, окончившие обычные школы, и обычные, хоть и неплохие институты. Впрочем, их название Вам ничего не скажет. В общем - мы ничем не примечательны, просто непривычны для здешних мест. Да Вы и сами должны бы уже понять, что мы не подпадаем ни под один из местных шаблонов.
   - Шаблонов? - она наморщила лоб.
   - Типичных версий, если Вам это больше нравится.
   - Версии и шаблоны ... смешно. Я собственными глазами видела, как ...
   - Что же вы замолчали? Или, до сих пор не поняли, что нам все известно? Да, Вы прекрасно могли видеть, как уходили Рысаков и Михайлов. Я так же прекрасно знаю, что по некоему адресу, Вас до сих пор дожидается гражданка Геся Мироновна Гельфман, и дожидается именно потому, что лишенный головного мозга, организм уже начал распадаться.
   - Гнилой мозг - это вся ваша идея вечного царизма в белых одеждах. Зачем тогда все это? Вы утверждаете, что они не задержаны, но в чем тогда весь смысл действий вашего шефа? И вас - его пешек?
   - Насколько нам известно - кроме господина Желябова, больше пока никто не задержан. Мы посчитали, что этого будет достаточно - вывести из игры Вас и его.
   - Напрасные надежды.
   - Напрасные слова, - мещанин улыбнулся. - Вы прекрасно понимаете, что я прав. Никакое самое страшное чудовище не может существовать без головы. Вчера и сегодня мы произвели ампутацию данного важного органа. Туловище цело, лапы скребут, но не все ли нам равно? Это всего лишь агония. И продлится она в любом случае не более двенадцати часов.
   - Теперь уже только десять, - заметил студент, сидевший у двери. - Два часа уже прошли.
   - Не понимаю. Кто вы и чего ждете?
   - Точки бифуркации, - спокойно ответил мещанин, подливая себе в кружку из самовара уже остывший чай. - Не понимаете? Ничего странного. У вас здесь таких слов еще не придумали.
   - Слово, как слово, - нетерпеливо заметила девушка. - Было известно еще со времен Галена, и, вообще среди медиков. Разделение кровотока, например.
   - Уели, - хмыкнул мещанин. - Не стоило забывать про ваши курсы сестер милосердия. Оттуда знаете?
   - И оттуда тоже, но не только, - она пренебрежительно повела плечом.
   - Ладно, один - ноль в Вашу пользу, учтем на будущее. А, что касается до Вашего вопроса - мы ждем результатов наших сегодняшних действий. Вчерашних - тоже, но сегодняшних непременно.
   - Вы серьезно думаете, что отложив приговор над тираном, вы что-то изменили?
   - Тираном? Есть другая точка зрения, и мне она кажется более достоверной. Освобождение крепостных...
   - Сделанное исключительно под нажимом нашей организации и с множеством оговорок.
   - Насколько помню, ваша организация возникла значительно позже Манифеста.
   Это только игра слов и названий. Раз вы настолько осведомлены о наших делах, то не можете не знать, что брожение в образованном обществе имеет гораздо более глубокие корни.
   - Ну да, ну да, - декабристы разбудили господина Герцена, который в свою очередь разбудил группу молокососов, побуждаемых к действию сексуальными гормонами.
   - Гормоны, что бы Вы ни подразумевали под этим словом, тут совершенно не причем. Любой порядочный человек в определенный момент обязан сделать свой выбор в пользу справедливости.
   - Совершенно верно, поэтому мы и сделали такой выбор.
   - Пойдя на службу сатрапии? И вы надеетесь, что ваш поступок будет иметь хоть какие-то последствия помимо недолгой отсрочки для отжившего свое режима?
   - Полной уверенности, разумеется, нет, полной гарантии мы дать не можем. Однако, наши данные свидетельствуют, что вероятность этого велика. Через десять часов мы сможем сказать что-либо определенное.
   - За десять часов вас найдут. Пусть вы спровоцировали арест Андрея, но остальные на свободе, я сама видела, как они уходили, и их никто не пытался задержать. Да вы и сами подтверждаете это. Послушайте, мне кажется, что вы способны рассуждать логично. Давайте попытаемся это сделать. Я полагаю, что вы в курсе того, какую организацию я представляю, и хотя бы немного, сознаете нашу силу. Понимаете ли, с каким огнем играете? Я уверена, что все наше путешествие было под полным контролем моих друзей. У вас еще есть выбор. Я предлагаю вспомнить об этом, и разойтись по-хорошему, в таком случае я могу дать гарантию, что вас оставят в живых.
   - Оставят в живых? - изумленно протянул мещанин, и покрутил головой восхищенно. - Слыхал, Алекс? Серж, твое мнение? Нам предлагают жизнь, это не шутка.
   - За нами никто не следил, - уверено ответил студент. - Она просто блефует. Впрочем, мы вполне можем сменить квартиру...
   - Вы любители, я сразу это поняла, - с презрительной усмешкой прервала его девушка. - Как только он, - она мотнула головой в сторону мещанина, - начал зачитывать свой идиотский текст, все стало ясно. Даже странно, как подобных лиц держат в Охранном.
   - Мы не из Охранного, - с достоинством заметил студент.
   - Вы повторяете это уже не в первый раз. Что до меня, то моя личная точка зрения заключается, что ваше утверждение не играет никакой роли, но допустим. Тогда у вас еще больше оснований принять мое предложение. Это не зависит от целей, которые вы преследуете
   Студент собирался что-то ответить, но мещанин предостерегающе поднял руку.
   - Тихо, и всем слушать! - скомандовал он, и все замерли, даже женщина.
   Мещанин расстегнул несколько пуговиц на своем гороховом пальто и запусти руку за отворот, как бы намереваясь почесаться. Его товарищи проделали тот же жест, и замерли прислушиваясь. С лестницы донесся легкий скрип.
   - Не стрелять без команды, - распорядился мещанин, вытаскивая руку из-за отворота. В ней оказался зажат револьвер со странно куцым стволом. Студенты сместились, заняв позицию по бокам от входной двери. Свои револьверы они тоже достали и держали их стволами вверх.
   - Угощайтесь, сударыня, - громко произнес мещанин. - Чай, верно, уже остыл, но это ничего, сейчас мы его снова разогреем. И обязательно отведайте баранок. Замечательно выпечены, а мука выше всяких похвал.
   В дверь громко постучали. Все присутствующие в комнате удивленно переглянулись. На лицах мещанина и студентов появилось выражение недоумения, в то время, как по лицу женщины скользнула разочарованная гримаса.
   В дверь снова стукнули и чей-то охриплый голос произнес:
   - Отворите, господин Иванов, не хорошо держать гостей под дверью.
   - Входите, не заперто, - откликнулся мещанин, молниеносно отправляя револьвер на старое место. Его товарищи торопливо повторили этот жест.
   Дверь распахнулась, и через порог переступил плотный человек средних лет. Серые брюки, черное пальто с высокой талией, туфли с калошами, шляпа-котелок и трость, зажатые в руках - все аккуратно, без ярких деталей. Таким же неярким было лицо, - довольно обычное лицо человека поздне-молодых лет, в меру морщинистое, в меру бледное бледностью конторского служащего среднего ранга, с невыразительным носом "картошечкой". Только усы выделялись - длинные, с загнутыми вверх концами, похожие на усы Дон Кихота на известных гравюрах, они намекали на иноземных предков, или авантюрный склад характера, а, впрочем, были довольно привычной приметой данного времени. Мужчина постоял у дверей, оглядывая комнату, потом неторопливо подошел к столу. С интересом заглянул зачем-то в самовар, взял и положил обратно одну из баранок, прошелся вдоль книжного шкафа. И мещанин с товарищами, и женщина, молчали, наблюдая за ним. Обогнув стол, так что он оказался между ним и остальными присутствующими в комнате, мужчина заметил:
   - Чаевничаете? А не рано? Впрочем, не собираюсь мешать. Собственно, хотел только обсудить один небольшой вопрос, а затем удалюсь.
   - Что за вопрос? - поинтересовался мещанин нейтральным тоном.
   - Простой, совсем простой вопрос, а именно - что дальше?
   - Действительно, вопрос незатейливый, - согласился мещанин. - Как ни странно, мы как раз его сейчас и обсуждали.
   - Предполагал, даже был уверен в этом, господин Иванов, - заметил пришелец. - Исключительно русский вопрос, поставленный еще учителем госпожи Перовской, но до сих пор не получивший своего разрешения. Не так ли?
   - Не так, - возразил мещанин. - Вы, господин Судейкин, можете, разумеется, иметь свое мнение, но для меня в данный момент трудностей нет. Дело лишь во времени.
   - И, какой промежуток времени вам необходим? - поинтересовался тот, кого назвали Судейкиным, внимательно разглядывая всех поочередно.
   - Как и предлагали во время нашей последней встречи, - двенадцать часов.
   - После этого срока...
   - Да, вот именно. После этого срока Вы можете принимать все меры, необходимые, по вашему мнению, в сложившейся ситуации.
   - Вы не будете мне мешать?
   - Разве мы мешали Вам когда-либо? Давайте, господин Судейкин, поставим все точки над "и". Вам понятна эта фраза?
   - Вполне.
   - Прекрасно. Тогда посмотрим хронику наших сношений. Две недели назад мы впервые вышли на контакт с вашим ведомством.
   - Анонимно, заметьте. Согласно уложениям, анонимные сообщения проходят по линии не заслуживающих доверия.
   - Параллельно, аналогичное сообщение было направлено начальнику охранительной команды Государя ротмистру Колюбакину.
   - Верно.
   - Его передали Вам.
   - Разумеется, а чего же другого Вы ожидали?
   - Десять дней назад произошла наша первая встреча. Вам были предоставлены данные...
   - Ничем не подтвержденные.
   - Извините, Георгий Порфирьевич, но все имена были подлинными. Вам не было сложности проверить их по вашим картотекам и задуматься.
   - Извините и Вы, Евгений Петрович, но что Вас заставляет думать, что я не принял во внимание ваши слова? Во время той нашей первой встречи, я, кажется, вполне откровенно намекнул, что в работе моей службы имеется своя специфика, которую Вы не можете вполне оценить.
   - Оставление на свободе специалиста-химика является спецификой? Вам было сообщено, что именно он стоит за изготовлением взрывчатых смесей, использованных при всех актах последних двух лет. Мне представляется, что этого будет достаточно для его оперативного задержания.
   - Вы не можете знать всего.
   - Разумеется, но я могу строить версии. А также - оперировать документами, недоступными Вам. Мне кажется, что Вы уже догадались об этой особенности данного дела.
   - Согласен, хотя меня и удивляет широта вашей информированности.
   - Это в данном случае не существенно, и давайте не будем углубляться в данный вопрос, иначе будет сказано много лишнего. Остановимся на основном - моя группа была направлена в данное конкретное место и время для предотвращения покушения. При этом предполагалось, что в Вашем лице мы приобретем полезного и энергичного сторонника. Вместо этого была предпринята попытка за членами группы установить слежку, и, даже, попытка ликвидации группы самыми грубыми методами.
   - Это всего лишь следствие недоразумения.
   - Георгий Порфирьевич, нам отчасти известны Ваши честолюбивые планы, а о прочем нетрудно догадаться. Ничего не имеем против этого и вполне признаем: - Вы талантливый человек, незаслуженно отодвинутый на край процесса. Но все имеет определенные границы, которые Вы переступили. Впрочем, мы готовы закрыть глаза на данный факт, и не отражать его в своем рапорте, если и Вы забудете об этом, и не станете чинить препятствий.
   - А гарантии?
   - Мое честное слово.
   - Не мало, ли?
   - Это можно счесть прямым оскорблением, но я не буду этого делать. А большие гарантии - откуда?
   - Остается, однако, открытым вопрос о присутствующих. Или они так же готовы дать слово чести?
   - Разумеется.
   - И госпожа Перовская?
   - Полагаю, проблем не будет. Впрочем, почему бы и не спросить ее саму?
   - Итак, госпожа Перовская, полагаю, Вы поняли, о чем тут идет речь. Ваше решение?
   - Революционер никогда не пойдет на сделку с жандармом.
   - Ой, ли? А как же Каменецкий, Крюков и многие-многие другие?
   - Предатели, в лучшем случае из трусости.
   - Вы сами видите, Евгений Петрович, какая у нас возникла непредвиденная ситуация, - Судейкин озабоченно потер переносицу, насмешливо щурясь.
   - Бросьте, Георгий Порфирьевич, Вы умный человек. К чему множить количество сущностей? Конечно, моментами кажется, что нет человека и нет проблемы, но уверяю - это ложное воззрение.
   - Неужели, Вы серьезно полагаете, что я придерживаюсь таких людоедских взглядов?
   - По делам их... Давайте не будем строить из себя жеманных девиц.
   - Что ж, я согласен пойти навстречу разумным запросам. Итак, двенадцать часов?
   - Уже только девять, Георгий Порфирьевич. Как видите - совсем уже недолго.
   - В таком случае, будем считать с нынешнего момента и до...
   - До двух часов пополуночи без пяти минут.
   - Пусть будет ровно два часа, не будем мелочиться. Честь имею.
  
  
  
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
   - Чай, кофе?
   - Это уже становится ритуалом. Кофе, конечно.
   - Я возьму заодно и пирожные.
   - Лучше мороженое с ликером. Интересно, тут продают такое?
   - Не уверен, но вина и бальзамы тут есть. Предлагаю заняться самообслуживанием и смело преодолеть все трудности. Я закажу рюмку доброго "Старого Таллина" - мне кажется, что это будет вполне.
   - Говорят, раньше подавали с бальзамом, и это выглядело очень стильным.
   - Не пробовал, хотя что-то туманно слышал. Но, бальзам тут будет недостаточно экзотичным, хотя с точки зрения недавней простуды ... будет ли мороженое удачным решением. И, не машите рукой, вопрос серьезный. В конце концов, я работодатель и должен заботиться о работнике.
   - Не переигрывайте. У нас свобода и я имею право на самостоятельность в рамках закона о труде.
   - Ладно, заврался. Что выберем?
   Она чуть пожала плечами.
   - Тогда я попрошу оба варианта, и мы устроим небольшую дегустацию. А, попутно обсудим наши вопросы.
   - Куда спешить? Давайте просто посидим и полюбуемся на солнце. Видите, как оно играет с ветками? На улице все еще февраль, что бы там календарь не говорил о первом марта, но отсюда все кажется уже настоящей весной.
   - Весна и есть. Давайте я капну слегка. Для начала распробуем с бальзамчиком. "Таллин" можно пить и сам по себе, а с бальзамом это затруднительно.
   - Соглашусь, хоть это и удивительно. У меня сегодня расслабленное настроение. Если сюда вдруг заглянет жена, и захочет поревновать, то у меня есть квитанции. Так что все будет тихо и мирно. Вы расскажете о новом своем затруднении, а мы с нею подумаем и выскажем свое мнение. Две головы всегда лучше, как всем известно.
   - Моя жена? Да, это было бы интересным вариантом. Только сюда она не заглянет точно - так сложилось. Сложности быта и бытия исключили этот вариант. Будем поэтому обходиться своими силами. Как вкус у пломбира получился? Может добавить еще немного?
   - Нет, хватит, а то голова начнет кружиться. Лучше добавьте немного в кофе. Достаточно. Вы всерьез думаете, что Судейкин был настолько авантюрист?
   - Мы? Так, кажется, думает автор, а у меня впечатление противоречивое. Одно дело - закрутить интригу ради очередной звездочки, или просвета на погоне, а совсем другое - рискнуть особой императора.
   - Мне вот тоже так кажется. Что-то он слишком замутил. Ой, боюсь - не пить вам с ним шампанского, празднуя победу.
   - Еще не вечер. Авось повезет, или повернется какой-нибудь ключик на два оборота и все окажутся живы-здоровы, и счастливы. Мы повесим на грудь очередные медали и положим в карманы внеочередные премии.
   - А, я?
   - Спокойно. Ты, разумеется, тоже положишь, и все мы будем счастливы даром.
   - Как в сказке.
   - А вот и нет. По науке, исключительно по науке. Закажем еще?
  
   *****
   ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ФИНАЛ.
   15 часов, 55 минуты, 1 марта 1881. (10 часов до точки).
  
  
   - Он ушел?
   - По-крайней мере, он вышел из подъезда, пересек двор и зашел за угол здания.
   - Этого мало, Серж, ты и сам это прекрасно понимаешь, - заметил мещанин, расхаживая по комнате. - Ваше мнение?
   - Уходим? - неуверенно высказался Сергей, и покосился на товарища. Тот пожал плечами и сказал негромко:
   - Хорошо бы. Я теперь чувствую тут себя неуютно, только ведь здание наверняка обложено, а наш бравый гость вряд ли будет долго тянуть резину.
   - Резина? - переспросила Перовская, наморщив лоб. - Послушайте, почему вы все так странно разговариваете?
   - Каучук. Резина, это род каучука, - пояснил мещанин, которого, как выяснилось. звали Евгением. - Но, сейчас нас должно занимать другое.
   - Значит, вы тоже не поверили ему, - констатировала Перовская.
   - Разумеется, - согласился Евгений, а его товарищи молча кивнули. - Это противоречит всему, что мы о нем знаем. Он очень способный господин, очень, но зашел слишком далеко. Он не знает кто мы, и что мы, кого мы представляем. Конечно, можно ему все рассказать, а он, разумеется, не поверит. О, да, если бы имелся солидный запас времени, то вероятно можно было бы его переубедить, и он согласился бы подождать эти часы, а сейчас - увы. И, для собственного спокойствия, он предпочтет использовать стандартные методы.
   - Я плохо понимаю, о чем вы говорите. Скорее всего, все это лишь игра на публику.
   - Уверяю Вас - нет. И не пытайтесь разыгрывать растерянную девочку - не поверим. Вы уже много просчитали, не зря стали направляющей силой Комитета. Могу только повторить, что у нас принципиальная несовместимость с данным господином по некоторым вопросам. Правда, он и не подозревает, по каким именно.
   - Черный ход вы, конечно, не предусмотрели.
   - Представьте - предусмотрели. Но этот путь перекрыт. Остается еще один путь, но он достаточно рискованный. Тащить Вас силой мы не сможем, оставить тут означает нарушить чистоту эксперимента. Мы, однако, не настолько кровожадны, чтобы бросить Вас тут на произвол судьбы, не предложив другого варианта.
   - Вернее - вы опасаетесь, что вся эта ваша суета пропадет впустую.
   - Допустим, но это второстепенно. Предлагаю решить быстро и окончательно, что Вы предпочтете - уходить с нами или остаться.
   - Этот ваш путь - что он означает?
   - Уходить через крышу. Чердак не заперт, мы свободно сможем попасть на крышу этого дома. Соседнее здание прилегает вплотную, и лишь на сажень ниже. Нам необходимо только перебраться к ближнему люку здания, а дальше все будет уже делом несложным.
   - Вы полагаете, что этот путь свободен?
   - Временно. У местной полиции пока, к счастью, нет привычки контролировать крыши. Решайте быстрее, мы торопимся.
   - Хорошо, я согласна.
   - Прекрасно. Серж, у тебя рост пониже, дай ей что-то из своей одежды.
   - У меня нет полного комплекта.
   - Неважно. Брюки то запасные найдутся?
   - Должны быть.
   - Тащи быстрее, а вы сударыня, пройдете сейчас в соседнюю комнату, и быстренько переоденетесь.
   - И вы еще ругали Террайля...
   - Способности этого господина мы обсудим в следующий раз, а сейчас извольте поторопиться. В этом платье невозможно двигаться нормально. Вы только погубите и себя, и нас. Так что...
   - Вот, возьмите, - слегка сконфуженный Сергей вышел из соседней комнаты и протянул женщине свернутую валиком одежду, среди которой угадывались брюки, рубашка, и еще какие-то мелочи туалета.
  
   *****
   - Осторожно, - негромко предупредил Евгений спустя десять минут. - Крыша чертовски скользкая. Вначале спускаются мужчины, затем, при нашей страховке - дама. Учтите - прыгать нельзя. Во-первых, на этом гололеде стопроцентно полетите с крыши прямехонько на булыжники мостовой, а во-вторых, от грохота жести сюда мгновенно сбегутся все топтуны. Все же они не совсем дураки, сообразят, что к чему мгновенно. Они лежали бок о бок на краю здания, разглядывая ржавые, слегка припорошенные снегом листы жести.
   - Интересно, какие там стропила, - пробормотал Алекс, неприязненно рассматривая соседнюю крышу.
   - Нормальные, будь спокоен, - нетерпеливо ответил Евгений. - Сам проверял две недели назад. И стропила, и обрешетка в приличном состоянии. Не новые, конечно, но вполне. Страхуйте, а я пошел. Он подтянул ноги, свесил их за край карниза, потом перевернулся на живот, и начал медленно сползать вниз. Алекс и Сергей поспешно ухватили его за кисти и плечи, помогая не сорваться. Секунду он повисел на руках, елозя ногами, потом сказал:
   - Порядок, я стою, отпускайте.
   Они отпустили его и принялись наблюдать, как он присел осторожно на корточки, и помял крышу ладонями.
   - Все хорошо, только немного высоко. - сообщил он. - Давай сделаем так. Сейчас пойдешь ты, Алекс, потом Серж спускает Софи, и идет замыкающим.
   Через несколько минут вся четверка, цепляясь друг за друга и ржавые головки гвоздей, сидела на коньке крыши, отдыхая. Что-то грохнуло вдалеке, и все замерли.
   - Дверь ломают, - сообщил Евгений, прислушиваясь. - Я надеялся, что они подольше задержатся, а сейчас, получается, у нас почти нет запаса времени. Поэтому, поворачиваемся и ползем к люку. На ноги не вставать - заметят из окон сразу, а так хоть какая-то вероятность, что пронесет. И, смотрите внимательно, куда двигаетесь - гвоздей тут до черта. Диспозиция, как и была - я иду первым, потом Алекс, Софи, и Серж. Интервал два метра, примерно. Старайтесь не слишком греметь и не скидывать лед вниз. Все ясно? Тогда, я пошел.
   Он встал на четвереньки, так что конек оказался между ног и быстро двинулся вперед. Выждав несколько секунд, за ним пустился в путь Алекс. Девушка на несколько мгновений задержалась в нерешительности, и Серж несильно похлопал ее по плечу. Тогда она легла на живот и осторожно поползла вперед. Серж следовал за нею вплотную. Так они добрались до люка. Евгений и Алекс уже сидели возле него, откинув крышку и тревожно поглядывая вокруг. Увидев, что все в порядке, Евгений скользнул в люк, за ним туда же полез Алекс, но, в отличие от него, не скрылся полностью в люке, а остался в нем, высовываясь по грудь. Вытянув руки, он сделал приглашающий жест, и девушка начала осторожно сползать к нему. Сверху ее придерживал за одну руку Серж. Вот она уперлась носками туфель в грудь Алекса, тот ухватил ее за щиколотки и осторожно потянул к себе. Секунду спустя они оба скрылись в отверстии. Последним ловко пролез туда Серж, не забыв прикрыть за собою крышку.
   С минуту четверка топталась возле люка, стараясь разглядеть окружающую обстановку. На чердаке было темно и прохладно, однако сухо и почти отсутствовали сквозняки. После холодной крыши обстановка показалась даже уютной. Хотелось присесть на сухие балки и отдохнуть с полчаса, но это было слишком рискованным, все хорошо помнили треск ломаемой двери, который услышали на крыше.
   - Надо идти, - негромко сказал Евгений, поправляя воротник пальто. - Судейкин наверняка взял с собой лучших своих работников. Они порыскают по этажам, никого не обнаружат и, в конце концов, сообразят в чем дело. А, вернее всего, почти сразу пошлют, для страховки, кого-нибудь на крышу. Дальше все будет просто - он увидит поврежденный снег и поднимет тревогу. Если они сработают быстро и обложат все соседние подъезды, нам не выскользнуть.
   - Вряд ли у него тут много людей. Все обложить не смогут, - заметил Алекс.
   - Все же, будем исходить из худшего варианта. Спускаемся по двое с интервалом в две минуты. Первая пара выходит на Невский и ждет вторую у "Ротонды". Алекс и Серж - вы идете первые. Мы с Софи замыкаем.
   Студенты переглянулись и синхронно кивнули. Скрипнула чердачная дверь и пара стала быстро спускаться по лестнице.
   - Слишком спешат, - недовольно заметил Евгений, и вытянул из брючного кармана часы-луковицу. - В этих домах народ привык двигаться неторопливо. Могут привлечь внимание.
   - А мне кажется - все естественно. Студенты по виду так и должны себя вести. Они ведь студенты? Университет или Горное училище?
   - Похожи? Ну, слава богу. Я опасался, что староваты для своих костюмов.
   - Разве не студенты? Похожи. Вот почему я их не знаю. Кто же они тогда?
   - Студенты, студенты, только не оттуда, откуда вы думаете. А знать всех невозможно, Питер большой. Все, нам пора, идемте.
   Бесшумно скользнув в дверь, они быстро спустились на один пролет, а дальше стали двигаться не спеша. Скрипнула дверь одной из квартир, и чья то помятая физиономия высунулась на лестницу.
   - Надо в булочную завернуть, - громко произнесла София, стараясь, чтобы голос звучал как можно более хрипло.
   - Это ты верно, брат, - охотно подхватил рассудительным тоном Евгений. - Ужасно хочется чего-нибудь перехватить. А ведь воскресный день - надо себя побаловать.
   Они спускались, серьезным тоном обсуждая выбор булок и их стоимость, пока не оказались у выходной двери. Тут они замолчали и переглянулись. Евгений сунул правую руку за отворот пальто, а левой решительно толкнул створку. Скрипнули петли, и брякнул разболтанный замок. Он прислушался, но не услышал ничего необычного, кроме шуршания метлы. Кто-то, несмотря на воскресный день и время, близящееся к вечеру, мел двор. Они спокойно ступили на утоптанную землю, и не спеша зашагали к выходу из дворика. Бородатый дворник ненадолго прервал свою работу, поглядел на них несколько секунд, не заметил ничего интересного, поправил лямку фартука и снова принялся взмахивать метлой.
  
   *****
   - Значит, ничего необычного не было? А, скажи-ка, братец, кто выходил из дома в течение последнего получаса? - спросил плотный мужчина в котелке и потертом гороховом пальто. Его спутник, одетый в добротное пальто полувоенного покроя, с крепким лицом, на котором выделялись лихие усы с торчащими вверх острыми концами, молчал, рассеянно обводя взглядом окна домов, и постукивая увесистой тростью по земле.
   - Выходили господин учитель из седьмой квартиры, - доложил дворник.
   - Молодой? - заинтересовался мужчина в котелке.
   - Никак нет. Годков около пятидесяти.
   - Давно тут живет? Семейный?
   - Семейный, двое детей больших уже. Пятнадцати и двадцати пяти лет. Сколько себя помню на этом месте - всегда тут жил. А я здесь уже лет шесть, как устроился.
   - А еще кто? Да отвечай же поживее, что ты там спишь на ходу?
   - Никак нет, не сплю Ваше благородие, вспоминаю.
   - Молодец, вспоминай, кто еще проходил.
   - Студенты проходили. Должно, от жильца из пятой квартиры шли.
   - Откуда знаешь? Они что-то тебе сказали?
   - Никак нет, только видно же, что за народ. Молодые, и все об еде говорили, пирожки обсуждали. Известное дело, народ молодой, и аппетит молодой.
   - Какие еще пирожки?
   - Обыкновенные, которые Матренка пекет, да продает. Ух, знатные пироги у нее выходят!
   - Так, значит, обсуждали Матренины пироги? Так и говорили, что Матренины?
   - А вот этого я уж не помню. Только чьи же еще обсуждать? Она единственная тут у нас умелица по такому делу.
   - А в пятой квартире, значит, студент живет?
   - Точно так, его Императорского Величества Путей сообщения Институт. А папенька его местный, да и вся семья у него здешняя. Хорошая семья, из настоящих купцов, не мелюзга какая-то.
   - Фамилия, какая этих твоих купцов?
   - Филипповы, фамилия. У папеньки за углом два магазина рядышком расположенные. Один - писчебумажный, а второй - кондитерский. И в Торговых рядах тоже магазин имеется. Очень даже хорошие магазины.
   - Сколько этих студентов было?
   - Двое, значит, а потом еще двое вышли.
   - Всего четверо, получается?
   - Так точно, четверо молодых людей. Трое совсем молодые, студенческого облику - фуражки, шинели. Все честь по чести. Один на мастерового смахивал, но держался свободно, и лицо чистое. Должно тоже из студентов. А один из мещан по виду будет - и одет построже, и держался серьезнее, возраст опять-таки.
   - А барышня? Должна была барышня быть. Не пропустил?
   - Не было барышень, говорил ведь уже. Только молодые люди. Трое повыше, одного роста примерно, крепкие, а один пожижее будет.
   - А ну-ка, Егоров, сбегай еще разок быстренько в пятую квартиру, да заодно и в седьмую загляни, - распорядился усатый.
   Стоящий невдалеке потертый гражданин непримечательной наружности сорвался с места и скрылся в подъезде.
   - Одеты, значит, студентами были, - повторил усатый задумчиво.
   - Трое студентами, один как мещанин.
   - А лица какие?
   - Обыкновенные лица, христианские.
   - Лица чистые, или бороду, усы носят? Вспоминай, любезный.
   - Двое, которые первыми вышли, они с бородами были и усами. Такими, то есть, какие молодежь носить любит - короткая бородка и усы небольшие, франтовские. А другие двое, которые попозже вышли, они с гладкими лицами.
   - Бритые, значит?
   - Мещанин, тот точно бритый, а младшему и по возрасту рано бы с бородой ходить.
   - Молоденький, значит?
   - Так точно, молоденький, и походка какая-то неуклюжая, как будто слегка подпрыгивающая.
   - Ну, хорошо, довольно. Ступай, занимайся своим делом, да об разговоре нашем помалкивай.
   Когда дворник отошел, гороховое пальто поинтересовалось осторожно:
   - Думаете, ваше благородие, что это могут быть преступники?
   - Возможно, - коротко ответил его спутник, задумчиво оглядывая подъезды.
   - А как же тогда женщина? Оставлена в одной из квартир? Может, прикажете все проверить? Приметы у нас есть.
   - Бесполезно, мы упустили слишком много времени. Если это и впрямь они, то прошло уже побольше получаса. Они уже вышли на Невский, и смешались с толпой. Ты лучше, вот что - ступай вслед за Егором на квартиру, в которой они проживали, да проведи обыск по всем правилам.
   - Рындин недавно прибегал, они уже провели общий осмотр. Говорит, что не нашли ничего примечательного, только несколько номеров запрещенных журналов. Но никаких следов оружия.
   - Пусть ищут внимательно, особенно в спальной комнате и шкапах.
   - Думаете найти что-то особенное, ваше благородие?
   - Скажи, пусть ищут женскую одежду и белье.
   - Женскую одежду?
   - Да, вот именно, женскую одежду. Белья, скорее всего, не окажется, а вот платье, пальто... Они их вряд ли унесли с собой. Дворник не упоминал никаких свертков. Да и по крыше они должны были налегке идти.
   - Значит, ваше благородие полагает, что эта девка переоделась в мужское платье?
   - Это весьма вероятно. Это должны быть они, мы не нашли больше никого, кто подходит под описание. Так что, озаботьтесь Павел Осипович, чтобы все было выполнено аккуратно. И немедленно сообщай обо всех новостях. Я буду в конторе.
  
   *****
  
   - Мы оторвались, - сказал мещанин, и завозился, оправляя воротник своего пальто.
   - Хорошо бы, - буркнул Алекс, нервно зевая. - Кто их знает, этих шпиков, может все же сумели зацепиться.
   - Вряд ли, - возразил мещанин. - Оторвались мы капитально. Конечно, если дать им время, они нас найдут, тут не о чем спорить. Слишком уж маленький город и патриархальные нравы. Могу даже сказать почти наверняка, как это произойдет: прочешут квартал и выйдут на дворника, мимо которого мы прошли.
   - Думаешь, он обратил на нас внимание? А, мне показалось, что он был слишком занят работой.
   - Это его работа и есть, а метла только приработка к основному окладу. Главное, что нам не требуется бесконечный срок. Продержимся еще часа четыре, и все будет в норме. Ну, не веришь? Чего такой мрачный?
   - Жрать хочу, вот и все.
   - Ну, так и пошли. Все равно надо как-то время убить. Алекс, это твой профиль - где тут можно нормально перекусить без опасности для желудка?
   - Смотря по деньгам.
   - Исходи из среднего уровня. Забегаловка нам не подходит, там можно случайно нарваться на агентов, зашедших пообедать, но и особо шиковать тоже не будем.
   - Почему это? Все равно последний день тут - может, гульнем напоследок?
   - Действительно, Жень, давай в "Асторию"? Ни разу в жизни там не был, а столько читал ... Финансы позволяют, сам знаешь.
   - Финансы то позволяют, а одежда нет. Что, забыли уже, где находимся? Меня, может и пропустят, а вас в этих шинельках - точно нет.
   - Так ведь не гимназические шинельки.
   - Не играет роли. Согласно уложению, учащихся в рестораны пускать не полагается.
   - В кабак допускается, а в приличный ресторан - нет? Хо, ничего не скажешь, странный народ эти предки.
   - В кабак, между прочим, тоже не полагается. Так что - спокойствие и только спокойствие.
   - Значит, остается только чайная?
   - Трактир, чайная или блинная, и, чтобы публика была чистой.
   - Ну, тогда особо искать и нечего, вон перед нами прямо. Вполне приличное заведение.
   Мещанин внимательно оглядел вывеску и кивнул: - Действительно, кажется неплохо. Часок мы тут точно убьем без особых проблем, а там будет видно. Он толкнул дверь, и группа вошла в зал. Помещение было полупустым, что немного удивляло в воскресный день.
   - Слишком пусто, - заметил Алекс озабоченно. - Мы тут будем бросаться в глаза.
   - Главное, что тут есть второй выход, а прочее не так существенно, - возразил мещанин. - Алекс, ты держи под контролем главные двери, а Серж пусть позаботится о запасном выходе.
   - А ты сам? - поинтересовался Серж.
   - А я сам займусь нашим спутником, и, пожалуйста, не дергайтесь, и не морщитесь. Отпустить его мы пока не можем - это ясно. Значит, надо позаботиться о контакте.
   - Зачем нам нужен какой-то контакт? Пускай катится на все четыре стороны, - Возразил Сергей, и замолк, увидев подходящего официанта.
   - Блины на всех, - распорядился мещанин, не дожидаясь вопроса. - К ним сметану и малиновое варенье, чай. Что у вас еще есть?
   - Есть хорошие пироги, рекомендую, - официант чуть поклонился. - С мясом, с капустой, с рисом.
   - В том, что с мясом яйца есть?
   - Нет-с, без яиц. Яйца только в том, что с рисом и капустой.
   - Ладно, пускай так. Значит, неси с мясом, а дальше видно будет.
   Официант удалился и мещанин, впервые за последнее время, повернул голову к женщине и поинтересовался:
   - Как мой заказ? Может, хотели что-то другое? Та только вяло махнула рукой и промолчала.
   - Хорошо, давай накормим ее, - согласился Сергей, возобновляя прерванный разговор. - А потом отпустим. Зачем нам она? Акт мы предотвратили, из-под наблюдения ушли, осталось всего ничего. Сегодня ее тимуровцы уже ничего сделать не успеют, а за прочее мы не отвечаем.
   - Тимуровцы? - хмыкнул мещанин.
   - Ну, назови ее команду по своему, не все ли равно?
   - Пока есть шанс, что она все испортит, мы не будем спускать с нее глаз, - жестко сказал мещанин, и кивнул головой, подходящему с подносом официанту. Они подождали, пока тот разгрузится и отойдет, а потом спор возобновился.
   - Почему? Нет, я понимаю, по букве инструкции...
   - По духу тоже, - не согласился мещанин. - Давай-ка спросим ее саму. Слышите господин Перовский? Что вы будете делать, если мы Вас сейчас отпустим?
   - Безо всяких условий?
   - С условиями, конечно. Давайте не будем играть в благородных разбойников. Конечно, мы потребуем молчания в течение, скажем, суток. Готовы ли Вы на это, или сразу побежите к своим приятелям?
   Женщина улыбнулась холодной неприязненной улыбкой и промолчала.
   - Видите? Молчание - знак согласия.
   - Только на что? - скептически заметил Алекс.
   - Как на что? Разумеется, она согласна со вторым вариантом. Побежит, как миленькая, и будет считать, что просто выполняет свой долг перед товарищами.
   - Если даст слово, то не побежит, - возразил мещанин, разрезая пирог.
   - Как же, такая не побежит... Все, что на пользу делу - нравственно. Это базовый принцип данной компании.
   - Если брать Нечаева - согласен, но ты забываешь, что "Народная воля" официально осудила его действия.
   - Только Лавров. Да и тот представлял совсем другие силы, хоть и с похожим названием "Земля и воля". А остальные только на словах.
   - Лавров - ведущий теоретик. Его слово многое стоит, а по прочему ты не прав, Серж. Те, кто осуждают только на словах, еще не родились, или бегают пока в коротеньких штанишках. Примеров имеется сколько угодно.
   - Ну, да, ну, да. Ты еще на Судейкина сошлись. Интересно, почему мы тогда драпать начали, а не остались спокойно дожидаться договоренного часа. Он же дал честное слово.
   - Судейкин совсем другой персонаж, ты прекрасно об этом знаешь.
   - И, поэтому ты так прозрачно намекнул ему прямо в лицо на возможность шантажа? Я еще удивился, почему он после твоих слов не принялся садить по македонски с двух рук. Право слово - я бы не удержался на его месте.
   - Вот поэтому ты не на его месте, а на этом. Слышал такую шуточку? - наставительно произнес мещанин. - Не сердись и не обижайся, но сам понимаешь, что особого выбора у меня не было. Проверить хвосты было твоей заботой. Когда я увидел его физиономию, мне реально поплохело. В его руках весь местный корпус жандармерии, это не шутка, господин Перовский подтвердит.
   - А, можно поинтересоваться, чем вам так насолил господин Судейкин? - вдруг негромко поинтересовалась персона, которую назвали Перовским, и промокнула губы салфеткой, предварительно повертев ее перед глазами.
   Спорщики замолчали, и с интересом уставились на него. После небольшой паузы, мещанин негромко сказал:
   - Видите ли, господин Перовский ...
   - А, нельзя ли обойтись без использования такой формы обращения? - прервала его женщина, морщась.
   - Интересно, как же нам тогда вас называть? Госпожой? Софи? Софьей Львовной? Согласитесь, в этом костюме такое будет неестественно.
   - Насколько я уловила, вы достаточно хорошо разбираетесь в наших делах, и знаете, кого я представляю. Знаете, что после ареста, арестов ... - она запнулась, но потом продолжила: - Я в настоящий момент непосредственно руковожу организацией. Поэтому, предлагаю называть меня Председателем.
   - Прекрасно, госпожа Председатель...
   - Без госпожа.
   - Учту уважаемый Председатель.
   - Давайте без ерничанья.
   - Хорошо, мы тоже к этому стремимся. Кстати, Серж, пересядь немного, чтобы контролировать директрису пошире. Заодно, прикроешься колонной от случайной пули. Алекс, не забывай о двери.
   - О чем ты? - нервно поинтересовалась женщина, и быстро глянула в сторону.
   - Ого! Сразу на "ты"? Что ж, мы не против. Ты им помахала платочком? Очевидно, нет. Тогда - поправили галстук, верно? Удивительно, как они тебя узнали в этом костюме? Очевидно - не в первый раз.
   - Это к делу не относится.
   - Согласен. Серж, на тебе тот бородатый тип за столиком возле стойки, который глядит на нас красными, как у вампира глазами. О его спутнике тоже не забывай.
   - Каком спутнике, Жень?
   - Ах, ты... Только что их было двое. Значит, один побежал за подкреплением.
   - Уходим?
   - Не спеши. Если правильно помню адрес, пешком тут не меньше двадцати минут в один конец. Удивительно, как это их занесло так далеко от подкопа? Видно, совсем одурели от бессонницы и пыли, и решили проветриться. Не зря же глаза такие жуткие. Да-с, копать по ночам не шибко полезно для здоровья.
   - А у второго тоже были красные глаза?
   - Кажется, да. Я толком не успел разглядеть.
   - Тогда, уходим?
   - Нет, ждем. До эпохи "товарища маузера" еще далеко, а в братской Латвии, пардон, Лифляндской губернии, пока тишь да гладь. Ребятки из тех мест, которые так ловко умели обращаться с тем инструментом, пока еще не опасны.
   - А, если?
   - Ну, они же не совсем кретины, - стрелять в присутствии своего Председателя. В крайнем случае - усадим ее на линию огня, и все дела.
   - Женщину? - губы у Председателя чуть дрогнули, и снова сжались в линию.
   -Ага, вспомнили о гендерной принадлежности? - хохотнул Серж. - Всегда у них так, как только прищемит. Все эти революционеры-идеалисты ...
   - Брось, - возразил мещанин. - Прекрасно известно, что по делу первого хождения в народ было взято около десяти тысяч человек, еще столько же после нынешнего покушения. И, в массе своей, это были именно идеалисты. Только вот в некоторых ситуациях идеалист хуже маньяка - педофила.
   - Я вас всех совершенно не понимаю, - осторожно заметила женщина, и потянулась к завязкам воротника.
   - Стоп! - скомандовал Алекс, перехватывая ее руку. - Ручки, пожалуйста, на стол и без лишних жестов. Иначе разговора не получится.
   - Кто вы, наконец? Судейкин вас ловит, с нами вам тоже, явно, не по пути. Прибалтика? Что за название? Никогда не слышала о таких группах. Польша? Не тот выговор.
   - Мимо, - вздохнул мещанин. - Трудно отойти от привычного? Впрочем, я понимаю. Для нормального местного человека мы нечто невообразимое. Как пришельцы с другой планеты.
   - Ага, марсиане, - хмыкнул Сергей. - Как у господина Уэллса.
   - "Война миров" еще не написана, - возразил Алекс.
   - Так я условно.
   - Ну и я условно. Так просто, для информации.
   - Вы это все серьезно или шутите? - вмешалась женщина, недоверчиво щуря глаза. - Для шутки уж очень глупо.
   - Что именно?
   - Ну, марсиане, при ... как там?
   - Пришельцы. Неужели, звучит так странно? Об этом ведь многие писали. У Свифта, скажем, есть...
   - Ну, Свифт это совсем другое, чистая сатира, - вмешался Алекс. - Тогда уж берем "Звездные войны".
   - Тоже не написаны, пока, - вздохнул мещанин. - А, ведь и впрямь, как-то не задумывался в таком плане. Сколько же местный народ пока не знает.
   - Вы так развлекаетесь? Марсиане, пришельцы... - сухо поинтересовалась женщина. Судя по всему, она пришла к какому-то заключению, и теперь была спокойна.
   - Нет, просто готовим почву. Знаете, истина такая непривычная.
   - А, стоит ли вообще говорить? - нервно вмешался Серж.
   - А, почему бы и нет, Серж? Расчетчики уверяют, что все будет теперь тип-топ. Но, они и про Судейкина утверждали, что тот встретит наши данные с полным восторгом. Ага, как же, встретил... Нет, я полагаю, что кашу маслом не испортишь. Придержим мы ее на сутки, а где гарантия, что они просто не перенесут акт на сутки, или неделю? Оно нам надо?
   - Их должны арестовать.
   - Желябова взяли, но по ошибке. Судейкин и наши ему донесения тут абсолютно не причем. Он ведет свою игру, и мы ее не переломим простым анонимным доносом.
   - Значит, вы утверждаете, что прибыли с Марса, - снова вмешалась женщина, усмехаясь уголками губ, но глаза у нее были настороженные. - Забавно.
   - Ничего забавного, по своей сути тут нет, увы. И, не с Марса мы, это Алекс просто пошутил. На самом деле... м-да...
   - Продолжайте.
   - Ну, что ж, можно и продолжить. Послушайте, может, обойдемся без Председателей? Ну их в шею, этот народ, согласны? Признаться, у меня генетически отвращение к персонам с такой кличкой. Так вот, сложно продолжать, дорогая Софья Львовна, вот в чем все дело. Слишком много допущений необходимо принять на веру. Вы как - готовы к этому? Пускай, для начала, только допустить. Согласны - только допустить?
   - Согласна, разумеется. Итак, мы допустим - что мы допустим? Да, не мнитесь вы так, ведь взрослый человек, и, даже, кажется, имеете какое-то образование. Не слишком хорошее, к сожалению.
   - Сказать такие вещи не так и легко. Подумайте сами - слово не воробей. Вот, представьте только такой вариант нашей истории. Предположим, мы скажем, что время не является непрерывным потоком? Что старая истина о невозможности дважды войти в одну реку имеет четко определенные наукой исключения? Что, наконец, вы видите перед собой результаты научного эксперимента по путешествию вдоль потока времени? Короче, что перед вами находятся самые настоящие путешественники во времени, которые прибыли из отдаленного будущего? Поверите ли Вы в это, Софья Львовна? Я ведь вижу уже, что морщитесь, и возьмем хоть жест этот с отодвинутым стаканом - жест отрицания и отталкивания. Значит - не верите, я прав?
   - Нет, не поверю. И, даже извиняться за это не буду.
   - Ну, вот видите? Раз вы все равно не поверите, так зачем же и время тратить?
   - А, может мне просто интересно?
   - Ну да, ну да... снять напряжение. Разумеется. Только ведь это для вас интересно, а для нас как-то излишне. С какой стати?
   - С такой, что вот ваш товарищ ...
   - Мой товарищ?
   - Он достаточно откровенно сказал, что у вас имеется некоторое задание от вышестоящей инстанции. Вот эта инстанция меня, собственно, и интересует в самом непосредственном смысле. В этом намеке, который ваш друг допустил неумышленно, для меня и партии, которую я имею честь представлять, кроется некоторый интерес. На данной позиции у нас возможны точки соприкосновения, и никакой иначе. Вы понимаете меня, не так ли? Поэтому я скажу вам откровенно, что мы, исполнительный комитет, готовы рассмотреть возможность встречи с вашим руководством, и никак иначе.
   - Да, этой особе, безусловно, пальца в рот не клади, - насмешливо протянул мещанин. - Что скажете, ребята? Ситуация любопытная. Уже и ультиматумы диктует, и даже не морщится. Нет, не зря человек занял свое место, совсем не зря.
   Мещанин говорил с сарказмом, постепенно повышая голос. Под конец от возбуждения он даже чуть привстал, и лицо его стало настолько выразительным, что Алекс торопливо похлопал его по руке, а женщина, внешне сохраняя невозмутимость, лишь блеснула глазами и подбодрила:
   - Продолжайте, продолжайте. Я слушаю.
   - Хм, а собственно, что вас интересует? - поинтересовался собеседник, успокаиваясь.
   - Для начала - кто вы собственно такие. Очень коротенько, в самом общем значении.
   - Если совсем коротенько, то скажем так - мы спасательная команда.
   - Кого и от чего вы собираетесь спасать?
   - В том числе и вас.
   - Всеобъемлюще. А от чего, значит, не ответили?
   - Ну, почему же не ответили. Просто, зачем тратить лишние фразы, когда достаточно одной? Все аналогично.
   - В каком смысле аналогично? Поясните.
   - В самом прямом. Помните тот текст, который я озвучил там, на набережной?
   - Допустим.
   - Не допустим, а помните, безусловно. Как же иначе, при ваших-то оценках в аттестате и методы преподавания в здешних учебных заведениях.
   - Вам и оценки известны? Интересно - откуда?
   - Все оттуда же, уважаемая Софья Львовна, все оттуда же.
   - Значит, вы продолжаете настаивать на своей неудачной шутке, я правильно понимаю? Или, переходим к следующей версии о множественности разумных миров? В таком случае, вы прибыли с Марса, так надо понимать?
   - Разве я что-то говорил про Марс? Мой друг всего лишь пошутил, не стоит воспринимать его слова серьезно, а вот то, что я попытался сказать, - это все наиболее близко к реальности. Мы предлагаем подумать.
   - Вы извините, но все это выглядит совершенным бредом. Даже господин Верн до такого не додумался, поэтому за оригинальность идеи я готова поставить, скажем, четверку. Но, воспринимать этот разговор серьезно? А, не слишком ли много вы от меня хотите?
   - Мы могли бы доказать.
   - Каким образом?
   - Например, рассказать о реальных последствиях вашего покушения в случае, если оно окажется успешным. О событиях, которые последуют затем.
   - Это будет простой рассказ, насколько понимаю?
   - Разумеется, а как же иначе?
   - Ну, не знаю. Могли бы продемонстрировать что-то более материальное. А, иначе все это звучит неубедительно. Что мне мешает самой придумать любой, какой мне угодно, финал? Нафантазировать и полить патокой? Совершенно неубедительно, а тут еще и исполнение никуда не годно. Да ведь любая цыганка разыграет весь этот сюжет с гораздо большей выдумкой. А у вас всего лишь обещание пересказа каких-то канцелярских бумаг. Неужели Вы всерьез думаете, что меня может заинтересовать подобная игрушка?
   - Зато, какой финал! Вы ведь слышали уже, каким он будет, если оставить все, как есть.
   - Это только слова, всего лишь набор общих фраз. Любой судебный писец составит вам такой текст, достаточно лишь сообщить ему общую канву. Нет, все это несерьезно. Логика событий говорит совсем об ином. Согласно нашим планам, акт даст мощный толчок переменам, которые последуют сразу, или почти сразу вслед за ним.
   - Повторю вашу собственную фразу: "Это только слова". А, я предлагаю нечто иное. Задайте вопрос о любой фигуре вашего движения, его прошлом и будущем, и мы ответим. Разве это не интересно?
   - Нет. Во-первых, говоря о будущем, вы ничего этим не докажете...
   - Но прошлое...
   - Прошлое. При чем тут прошлое? В конце концов, гораздо логичнее при этом выглядит версия вашей работы по ведомству господина Судейкина. Уж у него-то все эти данные должны быть в наличии. Мы не настолько самоуверенны, чтобы не допускать такой возможности.
   - Но, это всего лишь версия, а от нас вам с вашими товарищами станет известна настоящая истина. Неужели, не интересно узнать, как все было на самом деле?
   - На самом деле? Отчего же - интересно, конечно. Значит, вы готовы раскрыть истину? - поинтересовалась девушка, и моргнула. Несколько фигур одновременно шагнули к столу из темных углов зала, и что-то твердое уперлось в спину мещанина. Он повернул голову и наткнулся взглядом на остекленевшие глаза молодого человека, почти подростка. Тот напряженно дышал прямо ему в лицо, и капли пота струйками сбегали ему на брови из-под козырька картуза. Мещанин повел глазами. Его товарищи сидели неподвижно в напряженных позах и молча, вопросительно глядели на него. За их спинами, выстроившись кружком, маячили фигуры. Он чуть прикрыл глаза, подавая сигнал к варианту "пассивность", и негромко сказал:
   - Вот, значит, как?
   - Да, вот именно так, - откликнулась женщина, резко тряхнув головой. - Шуметь будете? Не рекомендую, все равно ничего не получится, а здоровье может пострадать.
   - Не будем шуметь, успокойтесь.
   - Тогда все руки на стол ладонями вверх. Миша, у них под пальто револьверы, займись.
   Три фигуры придвинулись еще плотнее к сидящим. За спиной у мещанина кто-то громко засопел, и подрагивающая рука из-за спины нырнула ему под пальто и зашарила по груди. Мещанин поглядел, как проделывают аналогичную операцию над его товарищами, и поморщился, но остался сидеть неподвижно, терпеливо дожидаясь, пока чужая рука закончит свои поиски. Рука между тем продолжала шарить по его туловищу, тычась вслепую, и залезая все глубже. Наконец мещанин не выдержал и проворчал:
   - Эй, любезный, ты часом не педофил? Куда лезешь? Слева смотри, под мышкой.
   Сзади засопели еще громче, рука дернулась в указанное место, и, наконец, ухватилась за рукоятку кольта. Вытянув револьвер, и передав его кому-то, рука попыталась снова полезть под пальто мещанина, но тот оттолкнул ее плечом и сердито спросил:
   - Может пора прекратить Софья Львовна? Взрослые же люди.
   - Помолчите.
   - А попросить их немного отодвинуться нельзя? Уж очень пованивают ваши господа бомбисты. Оно, конечно, стресс и натуральные процессы в организме, но разве необходимо в такой степени?
   - Переживете, - коротко ответила женщина и посмотрела на кого-то, кто стоял за спиной мещанина. - Михаил, веди их на квартиру номер два. Там дожидайтесь меня, в разговоры не вступать, развести их по разным комнатам и связать.
   - А, не рискованно? - откликнулся невидимый Михаил. - Может лучше на первую?
   - Она засвечена, эти сами признались.
   - Вот оно как...
   - Да, вот так. Пошлешь кого-нибудь посообразительней на первую, пусть уводит Гесю.
   - Тоже на вторую?
   - Нет, ни к чему. Пусть вообще уходят из города. А мне надо сходить кое-что выяснить, приду через час или два. Этих вести плотно, поняли?
   - Не беспокойтесь, изобразим пьяных. Как раз воскресенье для этого очень подходит. Очень удобно, - станут дергаться, дадим под сопатку. Никто и внимания не обратит.
   - Лучше без скандалов. Не хватает, чтобы за вас уцепился какой-нибудь городовой.
   - Не маленькие. Только, если во вторую, то развести по комнатам не получится. Там и всего-то две комнаты.
   - Тогда запрете в одной, но в разных углах комнаты, да свяжите покрепче. И запомните - никаких разговоров.
  
   *****
   - Мы могли бы уйти на выходе. Зачем было тянуть, Жень? А теперь ...
   - Говори потише.
   - Они все равно не услышат за тем шумом, который там устроили.
   - Это называется "забить козла". Пусть развлекаются - нам это только на руку. Что тебе, Алекс?
   - Еще пара удобных моментов была, особенно, когда шли рядом с Невским.
   - Успокойтесь, я и сам все прекрасно знаю. Но нам надо было их заинтересовать. Особенно ее, как командира всей этой бандгруппы идеалистов. Заинтересуем, значит, потянем время, а для нас это сейчас самое важное. Мы тут лежим, а стрелки, прошу заметить, тикают и натикали уже порядочно. Шесть часов до точки, это хороший результат. Что касается остального, то мы можем уйти в любой момент, хоть сейчас.
   - Со связанными руками и ногами?
   - Выпутаемся, не проблема.
   - Я уже полчаса бьюсь над узлом, и ничего. Эти ребята соображают.
   - Вот именно, обратите на это внимание.
   - На что, на узлы?
   - И на узлы в том числе.
   - Ну, узлы, как узлы. Наверное, кто-то из них на флоте послужил. Обычное дело.
   - Сколько сейчас срок службы во флоте, знаешь?
   - Лет пять, должно быть.
   - Вообще-то шесть, и призыв с двадцати одного года. Выходит, одному из них должно быть больше двадцати семи лет. Подходит?
   - Кто их разберет. Тут и двадцатилетний, порой, на сорокалетнего тянет. Эти их бороды... Но, что-то мне кажется, что они все помоложе будут. Да и все участники покушений были молодыми, сами должны помнить из курса.
   - Точно, все лет по двадцать, кроме верхушки.
   - Перовской сколько?
   - Двадцать девять, вроде. По здешнему счету - почти старуха
   - Это по-здешнему, а по-нашему - даже молодой женщиной не назовешь, вполне девушка. И, даже, симпатичная.
   - Симпатичные девушки, Жень, не кидаются бомбами в невинных людей. И не вяжут других невинных людей морскими узлами.
   - Невинных? Хм, не уверен, что мы лучше, если глянуть со стороны.
   - Почему это?
   - Сам прекрасно понимаешь - перелицевать жизнь миллиардам во имя чисто теоретической вероятности.
   - Раньше ты что-то в этом не сомневался. Что - так затянула здешняя жизнь? Понравилось жить в квартире без туалета и горячей воды? А, может, это любовь, хе?
   - Не смешно, да ты и сам прекрасно знаешь, что дело совсем не в этом. Просто, не стоит слишком расправлять ангельские крылышки, раз уж их нет в наличии.
   - Ты извини, Жень. Я и сам все прекрасно понимаю, но, знаешь ли, тот факт, что мы в полной заднице, меня лично нервирует.
   - Ну, хочешь, я тебя развяжу, раз уж тебе так неприятно?
   - А ты разве можешь это сделать? Ты же и сам, как перекручен, как сноп.
   - Ну и прекрасно, что со стороны все так выглядит.
   - Хочешь сказать, что ты свободен? Чтой-то сомнительно.
   - Сомневайся, если нравится. К тому же, говорят, что это полезно для здоровья. Веревочки же эти, мне не слишком мешают. Уже довольно давно, кстати.
   - Шутишь? Ты еще скажешь, что был свободен с самого начала? Может эта дамочка оценила красоту твоих глаз, и решила таким образом продемонстрировать вспыхнувшую страсть?
   - Не говори глупостей.
   - Тогда в чем дело?
   - Просто я не спал на факультативных занятиях.
   - Просто ты семейный человек, и проводил все ночи в собственной кровати. Ты так давно уже спал только в одном определенном месте, что прочие варианты стали недоступны твоему воображению.
   - Значит, я правильно понимаю, что моя помощь тебе не требуется?
   - Да, ладно, я просто слегка пошутил. Как ты все это устроишь? Подползешь ко мне?
   - Не получится. Они все же не совсем дураки. Вас с Алексом они не видят, но подошвы моих ботинок у них на виду. Боюсь, если я начну дергаться, их это заинтересует.
   - Тогда как?
   - У меня тут заточенная монетка. Приготовьтесь, сейчас я вам ее перекину, а дальше уж ваше дело. Только, старайтесь все сделать без лишнего шума.
   - Не учи ученых, - буркнул Сергей, и нетерпеливо закрутился, принимая позу поудобнее.
   Мещанин слегка повернулся на бок, при этом человек, который стал бы рядом, мог при внимании заметить, что веревки на нем провисают, никак почти не стесняя движений, и аккуратно уложил на полу перед собой серебристый кружок. Нацелившись, он ловко послал его щелчком в другой конец комнаты. Монетка бесшумно скользнула по половицам и скрылась под туловищем у Сергея. Несколько следующих минут прошли в сопении и негромком шорохе, потом Сергей уселся на полу, и принялся, морщась растирать кисти. Рядом копошился Алекс.
   - Чертовы узлы, - пожаловался он. - Ну и накрутили.
   - Вот именно, - согласился мещанин. - Этот факт требует внимания, как, по-вашему?
   - Ты слишком уж все усложняешь. Прям какие-то новые "Петербургские тайны". Может все просто объясняется, - скажем, кто-то из них родом из Одессы?
   - Почему именно из Одессы? Да и в Одессе этой тоже не одни моряки да рыбаки живут, да и вообще - не похоже. По виду типичные русаки с промышленных окраин.
   - Типичные водку глушат, а это совсем не типичный народ. Да и насчет национальности, это тоже бабушка надвое сказала. Отличить русского от турка, это одно, а от украинца или белоруса - несколько другое. По виду я ничего особенного не заметил.
   - По виду и я, положим, тоже. А вот говор...
   - Да, они ведь молчали почти все время. Разве, только, Михаил этот, но ведь веревками не он занимался.
   - Я про того с веревками и говорю. Он, когда узлы крутил, все бурчал себе под нос, не слышали? Так вот, мне показалось, что явно чувствовался украинский говорок.
   - Брось, Жень. Много ты знаешь про южные говоры, небось, и слышал их только в театре на постановках по Бабелю. А здесь ничего похожего не было, я ведь его тоже слышал. Немного непривычно для нашего слуха, это да, но для нас тут все непривычно. Не знаю, как ты, а я так и не освоился со всеми этими диалектами. Может, это какой-то рязанский, или новгородский, черт их разберет.
   - В этом ты прав. Досадно, что о таком не подумали при подготовке. Из-за бритья всю душу вымотали, даже про пломбы зубные озаботились, а про такое естественное дело ни фига.
   - Все не предусмотришь, тем более - кто их знает, как в натуре в эту эпоху говорили. В общем, веревка не факт. Может дядечка у этого фрукта был моряком, или дедушка. Ты лучше предложи, что дальше будем делать.
   - Ждать, конечно.
   - Ты уверен? А, может, возьмем их за гланды? Народ беспечный, сам видишь - за десять минут ни разу не заглянули.
   - Пьют, наверное, - предположил Алекс.
   - Вряд ли. Начальница у них очень уж строгих правил. Я бы, по крайней мере, побоялся. Насчет гланд - я против. Не будем скидывать со счета, что у них кольты, а у нас только голые руки. Одного мы, допустим, возьмем легко, а остальных? Не забывай - их четверо. Будь они постарше, можно бы принять в расчет, что побоятся стрелять в большом доме, а для молокососов это не проблема. Даже, если заденут только одного, для нас это плохо. Нет, надо потянуть время, а там будет видно.
   - Лучшая оборона - нападение. Как ты насчет этого утверждения? Пассивность...
   - Никакой пассивности, просто расчет временного резерва. Кроме того...
   - Кроме того?
   - Госпожа Перовская, при всех ее недостатках, мне кажется наиболее разумной в этой компании. Хотелось бы с нею еще потолковать. А, на крайний случай, она смотрится мне идеальным кандидатом в заложники.
   - Неплохая идея.
   - Только, никаких расшаркиваний. Дамочка она резкая и резвая. По стенам бегать и кричать "кия" не станет, а вот зубы пустить в дело не постесняется. Так что, работать придется максимально жестко.
   - Не беспокойся, справимся. - Алекс, наконец, осилил узлы и принялся растирать кисти.
   - Спокойнее. Во-первых, для начала попытаемся договориться. А, во-вторых, в случае чего, Софьей займется Серж, а ты Алекс присматривай за знатоком узлов. Что-то он мне активно не нравится.
   - А ты?
   - А я, как и полагается, буду стараться заговорить им зубы. Глядите в оба, и, как только я крикну "бомба!", всем ускоряться.
   - Почему именно бомба?
   - А, почему нет? Коротко, ясно и сбивает внимание. Для нашего случая годится вполне. И не забывайте посматривайть на ноги этих ребят.
   - Думаешь, это так важно? Карате в этих Палестинах войдет в моду еще не скоро.
   - Зато французский бокс здесь уже хорошо известен, а материалы с его описаниями должен сам помнить. Для нас это почти одно и то же.
   - Думаешь, они разбираются в таких вещах?
   - Агент полиции почти наверняка да. К тому же для таких знаний не обязательно быть агентом. Полагаю, что господа революционеры и драться учились. Насчет Желябова это исторический факт. Если умел он, то почему не могли другие? А, сейчас давайте помолчим, мне надо все хорошенько обдумать, и вы тоже поразмыслите. Поэтому лежим спокойно и шевелим мозгами, но исключительно про себя.
  
   *****
  
   Негромкий стук в наружную дверь услышали не сразу. Только после повторных, и более громких ударов, затрещали отодвигаемые стулья, и кто-то, - судя по голосу - Михаил, негромко распорядился:
   - Артем, глянь, кто это, а остальным сдвинуться, чтобы нас не было видно через дверь.
   - Да ведь стук условный. Наверное, это Софья вернулась, - небрежно сказал кто-то.
   - Я тоже так думаю, но не будем рисковать.
   Заскрипели половицы, и почти сразу защелкал замок. Дверь чмокнула дважды, раскрываясь, и снова закрываясь, а затем забубнили приглушенные голоса. Впрочем, момент осторожности был коротким. Почти сразу все заговорили обычным тоном, не стараясь понижать голос.
   - Удалось что-то узнать? - поинтересовался невидимый Михаил.
   - Ничего особенного, - откликнулась Софья. - Серый уверяет, что почти все сотрудники выведены на улицы. В конторе только дежурный и шеф.
   - Общая тревога?
   - Кажется, нет. По-крайней мере, так он утверждает. Говорит, что никакого чрезвычайного сообщения не было. Рядовая повышенная готовность в связи с выходным днем. К вечеру по окраинам ожидаются драки, но это всегда так. В общем - все в рамках нормы.
   - А, Геся?
   - Отправила ее на резервную квартиру.
   - А мы что будем делать?
   - Вначале - разговаривать, а потом будет видно. Как они себя вели?
   - Спокойно. Даже удивительно, как спокойно. Меня это наводит на определенные подозрения.
   - И, что ты предлагаешь?
   - Для начала - провериться. Разреши, я выйду и пройдусь по кварталу, посмотрю, что да как?
   - Я уже сама все проверила. Почти целый час ходила кругами - все чисто.
   - Тогда, почему они так спокойно держатся? Без оснований такого не может быть. Мне кажется, они уверены, что их в любом случае вытянут.
   - Разные причины могут быть - разберемся.
   - И, все же, я бы сходил, посмотрел. Сама знаешь, у меня глаз наметанный.
   - У меня тоже, как ни странно.
   - Я не хотел обидеть, просто ...
   - Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему, только не задерживайся, пройдись немного и сразу назад.
   Заскрипели половицы под удаляющимися шагами, потом в очередной раз хлопнула дверь. Люди в гостиной заговорили о чем-то тихими голосами, затем голос женщины перекрыл всех.
   - Все потом, сейчас нет времени на обсуждения. Дожидаемся возвращения Михаила, и сразу уходим. Собирайте пока вещи, только самое необходимое.
   - Литературу берем?
   - Нет, тут ее слишком много, а нам надо быть налегке. Только необходимое - деньги, оружие и личные вещи, остальное все оставим.
   - А, с этими что будем делать?
   - Я уже сказала - решим после разговора с ними. Не будем больше откладывать, и Михаила дожидаться не будем, как вернется - присоединится.
   Снова запели половицы, но теперь шаги уже приближались. Через миг она показалась на пороге, который переступила, но дальше в комнату не пошла, а так и замерла у порога, скользя пристальными прозрачными глазами по сторонам. За спиной у нее сопели и поскрипывали сапогами члены группы.
   - Что скажешь, Феликс? - коротко поинтересовалась она, не оборачиваясь.
   Молодой светловолосый парень выдвинулся из-за ее плеча и тихонько пошел вдоль стены, вертя головой. В левой руке он умело сжимал один из отобранных револьверов. Дойдя до угла комнаты, он остановился и раздумчиво сказал:
   - Вроде бы все в порядке, да и связал я их на совесть. Но, конечно, проверить не помешает.
   - Ну так проверь, - нетерпеливо распорядилась женщина. - И не будем терять времени, у нас его и так и мало.
   Феликс сделал несколько осторожных шагов, наклонился, и стволом своего револьвера слегка подергал веревку, обмотанную вокруг тела мещанина. Опыт его удовлетворил. Выпрямившись, и засовывая револьвер за пояс, он сообщил:
   - Все в порядке, этот не опасен, и остальные, по-моему, тоже.
   - Сколько у нас времени осталось? - поинтересовалась Софья.
   - Трудно сказать определенно. По правилам, на общий сбор спецгруппы отводится час, потом пока введут в курс, распределят роли ... всяко может быть. Полагаю, часа три.
   - Это на все, а вот организация наблюдения?
   - Час. Час с момента, когда определят адрес.
   - Значит, если они сумели каким-то образом проследить за нами, то ...
   - Мы уже под наблюдением.
   В комнате ненадолго повисло мрачное молчание, потом Феликс кашлянул и осторожно поинтересовался:
   - Ликвидируем или есть другие предложения?
   Софья поморщилась и, не отвечая, повернулась к пленникам.
   - Слышали? - спросила она. - Может, хотите высказать свое мнение?
   - А, свое будете высказывать, или пока подождете? - поинтересовался мещанин, щурясь.
   - Подожду, время у нас еще есть.
   - Мы сильно рискуем, - вмешался Феликс. - Каждая минута играет им на руку.
   - Слышали? - повторила София, дернув уголком губ.
   - Слышали, не глухие, - подтвердил мещанин. Внешне он оставался спокойным, только медленно подтянул ноги к животу и поерзал, как бы устраиваясь поудобнее.
   - Слышали и удивляемся. Я, по крайней мере, очень удивляюсь либерализму взаимоотношений внутри вашей группы. Вы любопытный тип профессиональной революционерки. С прекрасным образованием, и при этом фанатичной во взглядах, направленных прямо против среды, из которой вышли. Случай нечастый.
   - Он тянет время, - предупредил Феликс раздраженно. - Софья Петровна, надобно все быстро решать. Та, казалось, не обратила никакого внимания на это предупреждение. Сделав несколько шагов вперед, она остановилась прямо напротив мещанина, и в упор рассматривала его своими прозрачными глазами, не произнося ни слова.
   - Он тянет... - снова начал Феликс.
   - А, тебе то, что за дело? - резко оборвал его мещанин. - С тебя все равно не убудет. Или, нет желания посидеть в казенном доме? Оно, конечно, совершенно естественно, только вот господин Судейкин будет таким желанием, очевидно, не доволен. Он человек обстоятельный, старается предусмотреть все мелочи, и, раз уж засылает своего человека к инсургентам, то старается спланировать все на много ходов вперед. Да и не только ходов, а и годков. Не думали об этом, сударь мой, когда соглашались на такую работу?
   Губы Феликс задергались немного картинно. Он торопливо протянул руку к поясу, но сделать ничего не успел. Женщина быстро шагнула к нему, и, ухватив за локоть, скомандовала негромко и резко, с некоторой досадой:
   - Тихо!
   Двое боевиков, неподвижно стоявших до этого возле двери, дернулись, как будто намереваясь прийти к ней на помощь, но в итоге только неуверенно затоптались на месте. Впрочем, их помощь и не потребовалась. Феликс исподлобья глянул на них, и как будто несколько успокоился. Он оставил рукоятку револьвера и обиженным тоном, подчеркивая свои слова активной жестикуляцией, воскликнул:
   - Да, как же иначе, Софья Петровна, вы же все меня отлично знаете столько времени, а эти... Это же явная провокация, такое обвинение только кровью, только кровью, я Вам клянусь...
   - Уймись, - бросила женщина, нетерпеливо. - Потом разберемся, и, если тут провокация ...
   - Точно, провокация, клянусь Вам.
   - Хорошо, хорошо, на этом закончим пока.
   - Своими руками ...
   - Если подтвердится, то получишь их, а сейчас мне нужно с ними поговорить.
   Она снова шагнула к мещанину и немного наклонилась, вглядываясь в его лицо.
   - Вас удивляют наши взаимные отношения, - негромко и размеренно заговорила она. - Очевидно, к таким вы и вам подобные не привычны, я правильно полагаю?
   - Вы ошибаетесь. Отношения внутри вашей группы, ну, оно, конечно, любопытно, а, тем не менее, их особенности не могут доставить большого удивления для взрослого человека. Меня удивляют парадоксы во взглядах конкретной персоны, в отношении к жизненным ценностям. Для выходца из крестьянской среды, наподобие господина Желябова, или мелкой интеллигенции, как многие из вашей группы, они могут быть естественными, но для человека, который вышел из совсем другого сословия, это редкий случай.
   - Людям, подобным вам, такое, видимо, не понять. Или, вы просто не желаете понять.
   - Мы все прекрасно понимаем, но, неужели опыт многочисленных революций последнего столетия ничему не способен научить?
   - Постепенный прогресс, видимо? Знакомая теория, и убедительная теория, если смотреть на жизнь с горних высей. Вам не доводилось, например, наблюдать порку холопов? Не детей, которых рекомендуется по нашим человеколюбимым установлениям посечь иногда для вразумления, а именно взрослых персон. Отцов и матерей семейств? Что скажете по этому поводу? Да, неужели вы не понимаете, что все мы охотно бы отказались от террора, если бы имели возможность мирными методами насаждать просвещение? Это ведь от вас я слышала недавно о десятках тысяч наших товарищей, пошедших на каторгу и эшафот за попытки что-то сделать мирными методами. Да и не может быть иначе при правлении человека, чей дед прославился по всей просвещенной Европе как отцеубийца.
   - Все это справедливо, однако вопрос заключается в цене, в готовности принести в жертву десятки миллионов ничего не подозревающих людей. В определенные моменты надо остановиться, чтобы появилась возможность затем оказаться значительно впереди.
   - Парадоксы и пустое умствование, он просто тянет время, - вновь вмешался Феликс. Стоявшие за его спиной члены группы загудели что-то подтверждающее. Женщина быстро оглянулась и они примолкли.
   - Время еще есть, - хладнокровно сказала она. - Феликс сам сказал, что если мы уже взяты под наблюдение, то дергаться поздно. А, если это всего лишь попытка взять на испуг, то мы ничем не рискуем. Нам необходимо разобраться в происходящем, иначе все надежды выполнить наше дело окажутся бесполезными.
   - А Вы по-прежнему желаете совершить это ваше дело? - поинтересовался Алекс.
   - Конечно. Или полагаете, что туманные рассуждения о бессмысленности борьбы способны что-то изменить? Меняют только действия, а здесь собрались люди исключительно практического склада ума.
   - Вопрос в цене этих действий.
   - Вы об этом уже сказали, но все это только общие слова.
   - Китайцы любят говорить, что труднее всего объяснить истину.
   - А, причем тут китайцы? Нищая нация, давно уже пережившая свой расцвет, если только он был когда-то.
   - Мне кажется, нация создавшая государство, которое существует уже пять тысячелетий, заслуживает внимания.
   - А, вы не преувеличиваете, господин провокатор?
   - Оставим словечко провокатор в стороне, а рассмотрим факты. Согласно современным научным данным именно столько. Я предлагаю поразмыслить над этим фактом. Фараоны начали возводить свои пирамиды и писать клинописью, когда Китайская империя имела уже развитое иероглифическое письмо и великое государство. Где фараоны, уважаемая Софья Петровна? Где великий Рим с его цезарями? Пирамиды в пустыне, развалины и обломки колонн в городах, которые сохранили от прошлого только названия. Не наводит?
   - Предположим, что Вы говорите искренно. Тогда, попробуйте понять, что невозможно мыслить категориями тысячелетий. Или, это та самая истина, которую сложнее всего объяснить? А дело ведь совсем не сложное. Каждый человек живет здесь и сейчас, и надеется на достойное существование. Наши товарищи томятся ...
   - Вернее, господин Желябов томится, - язвительно вставил мещанин.
   - В том числе и наш товарищ Андрей Желябов, - невозмутимо подтвердила женщина.
   - И ваша партия избрала насилие, как универсальный метод?
   - Нет, не универсальный, но в данный момент единственно действенный.
   - И слова господина Достоевского о слезинке ребенка, и его формула, что красота спасет мир, для вас не имеет ценности?
   - Для всех достойных людей, господин Достоевский прежде всего подлизала, которому не подаст руки ни один уважаемый человек. Его неумеренные восторги по поводу знакомства с царской семьей, полностью дискредитировали эту персону. Не стану отрицать, когда-то у него имелись заслуги, но нынче он только смешон.
   - Значит, вы предпочитаете конкретику, верно ли я Вас понял?
   - Так, именно так. Уже час я требую от вас конкретных слов, а получаю пустые рассуждения о каких-то китайцах.
   - Хорошо, перейдем к конкретике. Что вы скажете на предложение мирно разойтись? Сегодня мы достаточно уже познакомились со взглядами друг друга. Я лично, полагаю дальнейшие споры бессмысленными, поэтому положим ситуации конец самым простым способом. Самое конкретное на данный момент предложение, согласны?
   - Предложение неплохое, но кажется мне излишне односторонним. Что выигрывает при этом ваша группа ясно любому. А, вот что при этом выигрываем мы?
   - А вера в лучшее, присутствующее в душах ближних своих? Разве, хотелось бы потерять такую замечательную веру? Мне кажется такая замена вполне равноценной.
   - Феликс, спокойно. Я ведь сказала, что ты получишь их. Встань рядом, и следи за ними внимательно, только ничего не предпринимай без моего указания.
   - Ну, почему же так категорично? - поинтересовался мещанин спокойно, подтянул под себя ступни, и изогнувшись легко встал в полный рост. Постоял, притопывая и разминая ноги, и принялся неторопливо стряхивать с себя веревки. Рядом с ним, торопливо отбрасывая веревочные обрезки, встали Алекс и Серж. Боевики молчали, ошеломленно наблюдая за ними. Первым опомнился Феликс, и короткий ствол в этот раз без задержек вытянулся в сторону головы мещанина. Тот дернулся, уходя от линии выстрела, дважды громко щелкнуло пистонным хлопком. В воздухе кисло завоняло, но никто не упал, и, даже не пошатнулся.
   - Пардон, уважаемый, но эта штука исключительно для поднятия авторитета, - заметил мещанин, и ловко вывернув кисть боевика, выхватил из нее револьвер. Сунув его в карман, он проворно запустил руку под пиджак Феликса, и мгновение спустя вытянул оттуда его собственный потертый кольт. Его товарищи без промедления повторили эти действия с остальными двумя боевиками. Те настолько растерялись перемене в положении недавних заключенных, что не успели ничего сделать или сказать.
   - Видите, как опасно порой прельщаться внешним блеском? - наставительно поинтересовался мещанин. - По некоторым внутренним причинам, нам приходится использовать игрушки вместо реального оружия. Правда, игрушки наши смотрятся чрезвычайно солидно, так что нет ничего странного, что вы за них ухватились. Для нас это оказалось очень кстати. Ну-с, а теперь поговорим спокойно.
   Он прошелся по комнате, задумчиво поглаживая свой подбородок, затем обратился к женщине:
   - Итак, наши позиции в очередной раз поменялись. Не правда ли - это начинает напоминать какие-то качели? Та молча пожала плечами.
   - Понимаю, у вас сильно развито самолюбие, как всегда бывает у людей авантюрного склада. Вы предпочтете путь отрицания, поэтому не вижу смысла что-то предлагать на тему консенсуса. Ага, словечко опять показалось странным? Впрочем, оставим это. Когда мы шли сюда, казалось, что договориться будет достаточно просто. Хватит только подбросить информацию о предполагаемых реформах устройства империи и партия ваша с энтузиазмом ухватится за такую возможность.
   - За какую такую возможность?
   - Ну, как - вы же все уверяете, что мечтой вашей было бы мирно нести в массы униженного народа пламя просвещения. Что ж может быть лучше, коли вам сообщают, что близок миг, когда это станет возможным? Более того - вы при этом вполне искренно можете утверждать, что перемена достигнута благодаря вашей деятельности. Что может быть приятнее для человека с малейшей искрой самолюбия? Вместо этого, на заседании исполкома был поднят вопрос о нашей ликвидации.
   - Откуда вы это взяли?
   - Прочитали в документах, разумеется.
   - В каких таких документах?
   - В архивах Жандармского управления, ячейка номер двести тридцать вторая, дробь "а". Все официально запротоколировано. Имеется краткий отчет господина Судейкина за истекший месяц, составленный на основе донесений инфильтрованного в вашу организацию секретного сотрудника.
   - И, сотрудника этого зовут?
   - К сожалению, этими данными мы не располагаем. Не было времени, знаете ли, тщательно рыться в бумажной пыли. Имеются только косвенные намеки. Из них следует, что сотрудник - молодой мужчина, участвовавший в нескольких акциях и пользующийся полным доверием товарищей. По некоторым данным, можно предполагать, что персона эта не православного вероисповедания, возможно католического.
   - Вы снова намекаете на Феликса.
   - Никаких имен.
   - Вы совершенно не знаете имен? Странно при вашем стремлении подчеркнуть свое всезнание.
   - Ну, почему же. Нам известны, конечно, некоторые имена. Проблема в том, что все эти люди уже ликвидированы вашей организацией. А, впрочем, надо подумать.
   - Например?
   - Например, нам известны имена Василия Шарашкина и Кирилла Беланова с их полным послужным списком. Но, обе эти фигуры уже сошли со сцены. Известны нам и многие другие имена. Архивы давно раскрыты, уважаемая Софья Петровна, а мы потратили не один день, изучая их перед нашей миссией. Есть ли смысл их перечислять, если имя им легион? Есть ли смысл выискивать персону росту среднего, с волосами весьма тонкими и светлыми, лицом бледным, но чистым, высотой лба в полтора вершка, с определенной длиной локтевого сустава и расстоянием между наружными краями глазниц в два вершка с четвертью, а, так же прочими описательными характеристиками в соответствии с теорией господина Бертильона? Что Вы хотите, уважаемая Софья Петровна, если по изысканиям вашего однопартийца господина Тютчева за сорок лет работы Охранного с революционными кругами, было завербовано или инфильтровано пять тысяч секретных сотрудников? По меньшей мере, сто человек за год получают жалованье в известном здании.
   - Фантастично, - недоверчиво произнесла женщина, и бросила непроизвольный внимательный взгляд на лицо Феликса.
   - Фантазии! - сдавленно выкрикнул тот, и прыгнул. Прыгнул широким и легким прыжком балетного танцора, только не вперед, как следовало бы ожидать, а назад. Выучка, однако. Никто не успел еще ничего толком сообразить, а он уже оказывается за порогом. Это было проделано очень ловко одним непрерывным движением с места. Можно сказать, что на счете раз, а на счете два уже хлопнула входная дверь. На счете три повисла недолгая пауза, но уже на счете четыре двое стремительно бросились следом, но так неловко, что с грохотом столкнулись в дверном проеме и застряли там, барахтаясь.
   - Назад! - пронзительно закричала женщина, и фигуры застыли, потом с шумом вывалились обратно в комнату и замерли по обе стороны от двери, вопросительно, и слегка удивленно глядя на нее.
   - Ни к чему! - женщина вытолкнула эту коротенькую фразу отчетливо ощутимыми тяжелыми кусками, как будто утратив дикцию, и стараясь обрести ее заново. - Все бесполезно, они правы, все это с самого начала было режиссировано.
   - Ну, что ж, - чуть дрогнувшим голосом произнес один из двойки. - Мы можем еще прорваться, оружие то в запаснике есть. Терять все одно нечего, по этой статье нам петля гарантирована, так не все ли равно?
   Второй молча кивнул, подтверждая его мнение.
   - Нет, Федор, - резко отрезала женщина и повернулась к мещанину. - будем действовать иначе. Ведь мы использовали еще не все возможности, не так ли, Евгений Николаевич?
   - Считаю, что да, - сдержанно откликнулся тот и пошевелил бровями задумчиво. - Что-то мне подсказывает, что юноша этот пылкий старался работать в одиночку. Значит, никто перед дверями этими не толпится, поигрывая ржавыми кандалами. Но, если вы рассчитываете на продолжение нашей беседы, я рекомендую быстрое отступление.
   - Отступление?
   - Коротко говоря, уходим. Рекомендую.
   И мещанин быстро двинулся к выходу. Алекс и Серж не медля последовали за ним. Несколько секунд женщина колебалась, потом решительно кивнула своим товарищам, и они заторопились следом.
   Уже на лестнице Софья обогнав спутников, нагнала мещанина, и взяла его под руку. Тот не удивился, только искоса поглядел на нее и немного замедлил шаг. Дальше они пошагали вместе молча и целеустремленно. Остальная четверка следовала за ними, чуть поотстав. У выходных дверей женщина чуть притормозила спутника и быстро спросила:
   - Будем разыгрывать предыдущий сценарий?
   - Не стоит, - откликнулся тот. - Здесь у нас выход прямо на улицу, перед дворником можно не маскироваться. Только, сразу после выхода разойдемся парами. Одна пара пусть идет направо, а другая - налево. Скажите своим рыцарям, чтобы не пытались шалить. А, для гарантии, произведен взаимный обмен кадрами. Серж пойдет с одним, а Алекс с другим из вашей группы. Так будет надежнее для всех. Мы же с вами составим последнюю пару, и изберем оставшееся направление.
   - То есть, пойдем прямо?
   - Именно так.
   - Самый безопасный вариант, видимо?
   - Да нет, почему? Совершенно равноценный.
   - А, дальше?
   - Гуляем в течение часа и встречаемся напротив главного корпуса Университета.
   - Все же студенты? Почему же тогда не учитываете, что там обычно трется много филеров? Странно, что приходится напоминать о простейших вещах.
   - Все же, предпочитаю этот вариант.
   - Ну, хорошо. Николай, слышали? Федор, это и к тебе относится.
   - Да чего там повторять, все ясно, - пробурчал в пышную бороду Федор и приоткрыл выходную дверь. С минуту он внимательно всматривался в щель, а потом сообщил, обернувшись:
   - Кажется, чисто, мы выходим.
   Две пары быстро выскользнули в дверь и разошлись. Женщина собиралась сразу же последовать за ними, но мещанин придержал ее за локоть. Он немного постоял, прислушиваясь к звукам улицы, и сообщил:
   - Пойдем через черный ход. Это будет надежнее, а то уж слишком привлекает внимание такое количество выходящих.
   - Я ведь говорила об этом.
   - Да, я помню, и готов извиниться. Давайте не будем медлить.
   Через минуту они чинной парочкой шагали по параллельной улице.
   - Странно, что вы так стараетесь убежать от Судейкина. - заметила женщина спустя некоторое время. - А ведь я вначале была совершенно уверена, что вы представляете его службу. Да и сейчас еще не отказалась от этой мысли.
   - Ваше право, - чуть пожал плечами мещанин. - Но, впрочем, мы представляем совершенно другую организацию.
   - Судейкин знает, какую именно?
   - Он уверен, что знает. Это несколько иное, как понимаете.
   - А у вас свое мнение, верно?
   - Разумеется. Но, зачем же разубеждать человека? Ложное умозаключение в нашем положении только пойдет на пользу. Тем более, он показал себя не слишком лояльно в отношении нас. Тем меньше мы ценим его внимание.
   - Вы все время стараетесь подчеркнуть, что обладаете некими, скрытыми от нас знаниями, - заговорила женщина после нескольких минут молчания. - Вам не приходило в голову, что для людей материального склада ума такие намеки ведут только к усилению недоверия?
   - Разумеется, приходило. Правду говоря, все это происходит от отчаяния. Когда исчерпаны методы, которые изначально казались оптимальными, и дающими точный результат, то ... Что поделать, приходится тогда хвататься за малейшую вероятность.
   - И, разыгрывать из себя графа Калиостро? Видите ли, Евгений Петрович, в наше время масоны уже не в моде, а ваши намеки на никому не известного господина Бертильона вызывают сомнение. Вопреки вашим собственным желаниям.
   - Что поделать, так сложилось. Вам ведь сообщили о нашем появлении в здешних местах?
   - Нам сообщили, да. Сообщили, что некие неизвестные пытаются наладить связь с организацией, и используют при этом довольно странные методы.
   - Разве все было так уж глупо? Мы представили безукоризненные документы и интересную информацию. По крайней мере, нам казалось, что информация эта вас заинтересует.
   - Вы не ошиблись. - успокаивающим тоном ответила женщина. - Все это было чрезвычайно интересно, но сразу всплывал вопрос, - от кого вы смогли получить эти данные. Что за рука, дающая их? В этом была главная проблема.
   - Ну, разумеется, опять всплывает рука мирового империализма. Вы слишком подозрительны.
   - Мы, прежде всего, осторожны, а осторожность не может быть излишней. Нас ловят многие годы, а когда удается поймать, то ждет нас отнюдь не слава и лавры. Это кажется естественным, что при таких условиях формируется недоверчивость.
   - Как бы то ни было, но мы напутали, я признаю это. Но, мы ведь поняли их и старались исправить.
   - И обратились к господину Судейкину?
   - А, что мы могли поделать? Вы помните, что произошло, когда Алекс отправился на встречу с вашими людьми? В него начали стрелять, это не шутка.
   - Это было недоразумением. У нас тогда только что арестовали нескольких товарищей, и ваше появление слишком сильно было похоже на игру Охранки.
   - Мы в то время не знали об этом обстоятельстве.
   - Мне показалось, что вы все время стараетесь подчеркнуть свое всезнание.
   - Оставим это в прошлом, раз вам не понравился такой метод.
   - Зато он меня заинтересовал.
   - Так бы с самого начала.
   - А, Судейкин встретил вас с объятиями?
   - С господином Судейкиным возникли свои сложности.
   - Вот как? И, в чем же они заключались?
   - Вы лично знакомы с ним?
   - Только заочно. Но, Андрей с ним несколько раз беседовал, и рассказывал о нем.
   - Что именно?
   - А, вам это тоже не известно?
   - Достоверных данных нет. Есть предположения, намеки, подкрепленные его действиями, но полной и безусловной уверенности мы не имеем. Мы знаем о его контактах с вашей организацией и личном общении с некоторыми членами исполкома, и, разумеется, с информаторами. Знаем имена наиболее известных из них, но он слишком умный, опытный, или, если Вам так больше нравится - слишком хитрый человек, и не оставил никаких явных доказательств.
   - Доказательств чего?
   - Доказательств, что некоторая часть, если не все, покушений последних лет происходили под его контролем и направлялись им.
   Женщина приостановилась, внимательно поглядела на собеседника, потом взяла мещанина покрепче под руку, и несколько минут они шли молча.
   - Вот даже как? - произнесла, наконец, женщина и примолкла.
   - Я понимаю, что для вашей организации это кажется обидным и даже абсурдным. Да и для нас это далеко не радостно.
   - К сожалению, мне уже не шестнадцать лет, и я знаю многое, - без эмоций откликнулась женщина, и поинтересовалась: А чем вас не устроило такое положение?
   - Ну, как же, я ведь объяснял, что целью нашей группы было не допустить покушение. Вначале мы рассчитывали просто представить некоторые материалы вашему исполкому. По плану получалось, что это должно приостановить активные действия организации на несколько недель. Вполне достаточный срок, и даже с запасом, но не выгорело.
   - Извините, что не выгорело?
   - Это такое просторечное выражение, означает "не получилось".
   - В первый раз слышу.
   - Позвольте не поверить. Специально интересовался у Даля...
   - Не имею чести быть знакомой.
   - Издеваетесь?
   - Немножко, - она вздохнула и предложила: - А, не перейти ли нам на ты? Возможно, мы все же окажемся друзьями. Ну, а если врагами, так тем более нет смысла строить из себя героев драм Гюго.
   - Охотно. Итак, продолжим?
   - Вы перешли дорогу Судейкину? Были настолько наивны?
   - Пожалуй, ты права. Достоверных данных у нас, как я сказал, не было, и оставалось строить версии. Допустимы были два почти равноценных варианта. Первый, что господин этот не забывает, разумеется, о себе, но и не идет на откровенное преступление против власти. И вторая, что Судейкин настолько проникся авантюрным духом, что даже это его, при некоторых обстоятельствах, не остановит. Воспоминания современников говорили скорее о первом варианте.
   - А в реальности?
   - Однозначного ответа нет. Мы дали ему информацию, и очевидно перестарались. Забыли, что даже вполне невинные для жандарма, как профессионала, заигрывания и провокации, могут в глазах его статских шефов показаться недопустимыми. А, раз мы показали себя носителями его профессиональных секретов, то автоматически перешли в разряд людей опасных.
   - И он решил от вас избавиться.
   - Ну, что-то в этом роде.
   - Но, ты в таком случае не уверен, что он направлял наши акции?
   - Ты права, не уверен. Возможно, это просто глюк от знания совсем другой, более поздней истории, в которой этот факт был доказан безусловно.
   - Какой истории?
   - Дело Азефа, впрочем, неважно.
   - Азеф. Странное имя. Грек?
   - Еврей.
   - Мы не смотрим на национальности.
   - Так и я ничего не имел в виду, просто сообщаю факт.
   - Никогда не слышала о таком. Он очень известен?
   - Очень, но только в будущем. Так что, не удивительно, что ничего не слышала. Ему сейчас лет двенадцать.
   - А, тебе, если не секрет?
   - Двадцать девять.
   - Я думала, старше. А, положение в вашей организации?
   - Руководитель группы.
   - И, все?
   - А, что же еще?
   - Некоторые наши товарищи все же склонялись к версии о Прибалтийских губерниях. Лифляндии, например. В Университетах есть выходцы оттуда. Правда, в нашей организации они не состоят.
   - Ты все же пытаешься создать какую-то несуществующую организацию в каких-то северо-западных губерниях Империи, а все обстоит совершенно иначе.
   - А, что мы должны предполагать? Вы знаете очень многое, а при этом обнаруживаете элементарные пропуски в вещах, известных любому младенцу. В таких условиях наиболее логичным кажется неизвестная нам еще организация не связанная со столицами, и вообще, с губерниями со славянским населением. У нас были контакты с грузинскими товарищами, но вы совсем не похожи на них.
   - И, слава богу.
   - Вы все же националисты.
   - Как можно. Всего лишь знание неприятнейших эпизодов из истории нашего отечества, которые могут быть, а могут и не быть.
   - Опять загадки? Не обижайся, но повторюсь - мы тут люди практичные, иначе ничего бы у нас не получалось все эти годы. Пусть к успехам нашим приложил свою руку господин полицмейстер, однако гремучий студень делали ведь наши руки. Так что, хотелось бы получить ясные ответы на некоторые вопросы.
   - Спрашивай.
   - Вопрос первый, - кого вы представляете.
   - Межправительственную комиссию по коррекции. Дебильное название, верно? Для краткости можешь называть ее КК.
   - Странное название. А, чего-нибудь более красивого придумать не могли? Но это не важно. Межправительственная, следовательно, организована правительствами нескольких государств?
   - Совершенно верно. Организована на основании специального мандата Союза Наций.
   - И, союз этот включает ... кого он включает?
   - Затрудняюсь сказать, кого он включает, слишком длинный получится список. Причем, настолько длинный, что даже не получится сказать обычную в таких случаях банальность насчет того, что легче назвать не участвующего. В общем, можно достаточно точно сказать, что он представляет все существующие государства.
   - Масоны все же?
   - Отчего же такое странное предположение? Масоны никогда не представляли официальные структуры, а союз образуют именно они.
   - Звучит совершенно фантастично. Союз двух государств достаточно обычная картина, но уже тройственный союз становится неустойчивым, а союз четырех государств распадется за два-три года. Это доказанный опытом факт.
   - Представь, удалось найти элементы сцепления не только четырех, но десятков и сотен государств. Организация эта, разумеется очень аморфная. Ее реальный авторитет полностью зависит от решительности ведущих держав. Необычный потребовался связующий раствор, согласен, но, несмотря, ни на что, такой редкий химический состав получить удалось.
   - Германия и Россия?
   - Вас все же постоянно тянет к простейшим величинам. Два партнера в нашем мире слишком слабы. Добавь к перечисленным Американские Штаты, Британию, Францию, Китай и еще несколько игроков поменьше, и тогда можно считать результат близким к реальному.
   - Допустим. Время?
   - Плюс сто пятьдесят лет. Приблизительно.
   - Ты это серьезно?
   - Постарайся отнестись к этому, как к отвлеченной задачке из учебника математики, вроде бесконечно наполняющихся бассейнов. Тогда все выглядит не так и странно.
   - Постараюсь, - недоверчиво проговорила женщина, и немного отодвинувшись, посмотрела пристально. - Цели?
   - Поменять вектор истории.
   - Поменять или заменить? А, может, отклонить в сторону? Но, все это не цель, это только средство. Чем он вам так дорог, этот Александр Николаевич, носящий не слишком заслуженное прозвище Освободителя? Неужели не видно, что свое он уже сделал, а теперь только мешает развитию государства?
   - Тем не менее, государство это потихоньку развивается в сторону большей свободы, а взрыв ваш не только остановит это движение, но и повернет страну на очень плохой путь. Проигрышный путь, скажем откровенно.
   - Всего лишь одна из теорий. Не думай, мы ведь тоже спорили об этом до хрипоты, и противников акта хватало. Даже Андрей одно время выступал решительно против него. О да, мы могли бы продолжать ждать, посылая молодежь на бессмысленные походы в деревни. Вот только, ждать, это сколько?
   - Англия...
   - Англия строила свою систему столетия. Скажи откровенно, - ты готов ждать столетия, чтобы решить проблему, которая кажется решаемой гораздо быстрее.
   - Сложный вопрос.
   - Элементарный вопрос, - возразила женщина. - Вопрос из простейших начал логики. Ты знаком с методами логического анализа афинской школы?
   - К сожалению, только с наименованием самой школы, ну и известной картиной Рафаэля.
   - Даже на уровне гимназии?
   - У нас нет гимназий. Есть, конечно, престижные школы, где этому учат, но обычная школа не копает так глубоко.
   - Знаешь, ты не очень-то похож на человека будущего, каким нам хотелось бы его видеть.
   - Не хватает алюминия, как во сне Веры Павловны?
   - Не ерничай, - она задумалась ненадолго и заключила. - Ваше общество по-прежнему далеко от социализма. Это странно.
   - Он был у нас, - пожав плечами, заметил мещанин.
   - Как так? И ты молчишь? Рассказывай же...
   - Особо рассказывать нечего. Если коротко, то опыт оказался неудачным, и теория потерпела крах. Может быть и временный, конечно.
   - И сейчас?
   - Сейчас мы снова имеем капитализм со всеми его изломами.
   - Не логично, - женщина вдруг повеселела. - Совсем не логично.
   - Почему это?
   - Ты ведь ратуешь за постепенность и неспешное развитие капитализма. Так что же хуже? Вы имеете там свой капитализм, почему же не ликуете? Зачем вам потребовалось вся эта странная игра со стрельбой и беготней по крышам?
   - Потому что, это в характере человека - жаловаться на текущие трудности, а их с избытком. И, потому что имеется масса глобальных проблем, и их анализ указывает, что расцвели они именно после вашего прекраснодушного акта. Это не говоря уж о том, через что пришлось пройти Империи.
   - Да, прекрасно понимаю. Мы всегда открыто говорили, что потребуется борьба, быть может, очень кровопролитная. Она отнимет десятки жизней...
   - Десятки!
   - А, что, разве жертв было больше? Ну, пускай несколько сотен, даже тысяч. Страшная цена, согласна, но народ должен быть готов заплатить ее, если хочет пользоваться плодами свободы.
   - Об этом можно спорить бесконечно. Скажу только, что народу в итоге стало безразлично само понятие свободы.
   - Этого не может быть.
   - Может, если очень постараться, а ваши наследники очень старались. Тысячи..., а десятки миллионов не хочешь? Есть даже теория, что в тех событиях был полностью уничтожен весь здоровый генофонд нации.
   - Что такое генофонд?
   - Ага, а по количеству возражений нет? Совсем, как в популярном у нас анекдоте. Генофонд, это, если предельно упростить, вся сумма хороших черт, заложенных в народе. Кое-кто сейчас утверждает, что все они были полностью уничтожены, с чем, я впрочем, не согласен.
   - Не говори глупостей.
   - Это всего лишь печальный факт, доказывающий, что человек разумный недалеко ушел от обитателей леса. Только зверь поедает своего ближнего во имя борьбы за территорию, человек же делает это во имя отвлеченных идей.
   - И, все эти государства вдруг прониклись человеколюбием?
   - Причем тут человеколюбие? Обычная борьба за выживание на уровне животного мира. Зато она имеет под собой реальные основания, а не фантазии фанатиков. Возвращение к своим корням, так сказать.
   - Не понимаю.
   - Разве трудно понять простейшую арифметику? Сейчас все решает только она. Или - или.
   - Скажи, - пославшие вас уверены в безнадежности нашей борьбы?
   - Причем тут это? Речь идет совсем о другом. Ваша борьба уже потому не может считаться безнадежной, что точно известно о вашем личном успехе. Только штука в том, что успех этот оказался хуже жестокого проигрыша. Пиррова победа на этом фоне покажется верхом удачливости. Вы оступились, но не упали, а лучше бы упали.
   - Это позиция, пославших вас?
   - Да. Не хочу обижать, но да. Мы, кажется, пришли?
  
   *****
  
   Питерская серость наступает все больше. На Лондонский смог она, по утверждению знатоков не тянет, но депрессию вызывает не меньшую. Не зря в этом городе так много легенд про дома со странностями и даже свет русской литературы Пушкин Александр Сергеевич не стал пропускать эту тему в своем творчестве. А в жизни это выражается как высоким уровнем самоубийств, так и распространенностью всяческих тайных обществ - от невинных сборищ букинистов, до бомбистов и цареубийц, проходящих цепочкою через всю историю города. Если не хочешь поддаться общей хандре, не стоит пренебрегать столь же общей любовью к трактирам и закусочным. А в них - разнообразными напитками горячими и холодными.
   - Чаю?
   - Пожалуй, - согласился мещанин и покосился на остальных. Алекс и Серж молча мотнули головами, соглашаясь, и снова принялись с любопытством осматриваться.
   - Что, все никак не можете привыкнуть? - поинтересовалась женщина, пристально разглядывая их. Она сидела почти вплотную к мещанину, жесткая, с упрямо выставленным вперед маленьким подбородком, положив левую руку на стол, а правой прижимая воротник пальто к шее. Никто не раздевался, только мужчины расстегнули верхние пуговицы своих пальто, да сняли свои головные уборы. Мещанин при этом свою шляпу повесил на небольшой крючок, торчавший из стены прямо над столиком, а остальные сунули свои картузы и студенческие фуражки в карманы.
   - Нормально, - рассеянно откликнулся Алекс. - Просто мы за этот месяц почти не бывали в приличных местах.
   - Ну, условно приличных, - добавил он, уловив тень улыбки на лице женщины.
   - Ты и в самом деле учишься на зубного техника? - поинтересовалась она. - Зуб вылечить можешь?
   - Конечно. Будьте спокойны, и там меня понатаскали, и тут школу Важинского посещаю, все честно.
   - Что за школа такая?
   - Обыкновенная, вроде фельдшерской. На зубных врачей учат.
   - Не слышала о такой.
   - А, она только что открылась. Ничего так школа, есть интересные моменты. Только учтите, будет больно. Бормашины тут у вас ни к черту, уж простите за откровенность. И, вообще, санитария не очень щадящая.
   - А, я думала, что ты студент медицинского
   - Это Пироговского, что ли? Нет, куда нам. Мы университетов не кончали, мы народ темный и простой.
   - Народ темный и простой, - задумчиво повторила женщина.
   - Точно так. Как сказал наш великий классик: "народ безмолвствовал". Вот и я все больше помалкиваю. Для речей у нас имеются свои кадры, - он чуть подмигнул мещанину.
   - Значит, безмолвствующий студент. А, не много на себя берешь с зубами? Новые ведь не вырастут.
   - Не обижайтесь, - Алекс успокаивающе покачал кистью. - Это нервное. Час зеро близится и все такое прочее. А, за зубы не переживайте, все сделаю не хуже любого профессора.
   - Значит, зуб, если что - вылечишь?
   - Конечно. Высверлю, и поставлю золотую пломбу в лучшем виде. Или серебряную желаете? Будет хуже смотреться, зато не так дорого. У вас что, дырка? Надо посмотреть, тогда скажу точнее. Он потянулся со стула, как бы намереваясь встать.
   Женщина засмеялась, и замахала рукой.
   - Что ты, это я о Гесе подумала. У нее с зубами проблемы, когда к ней заходила, она жаловалась. А тут, кстати, вспомнилось, как ты зуб вылечил одному нашему товарищу.
   - Пустячный случай. - Алекс небрежно махнул рукой. - Самое начало кариеса, только слегка почистить пришлось и десну смазать. Другой бы и вообще мог ничего не почувствовать, но там была повышенная чувствительность пульпы. Только, с Гесей вашей дело швах. Известный специалист, не мне чета, признал, что зубы у нее неважные, а раз даже он заострил на этом внимание, то дело плохо.
   - Но, ты ведь можешь помочь?
   - Мочь то могу, проблема, как все это устроить? Мы же в городе только до вечера, а потом возвращаемся к себе.
   - Куда это - к себе?
   - София, мы же все это уже обсудили, не так? Зачем ходить кругами? - вмешался мещанин досадливо.
   - А помнишь, ты сказал, что возможны проблемы?
   - Нет, не помню. Но, допустим. Что из того?
   - Просто размышляю вслух. Предположим, что ваш план срывается.
   - Почему это срывается? Все у нас отлично рассчитано.
   - А я разве возражаю? Рассчитано, так рассчитано. Просто жаль все бросать, когда только все начало налаживаться.
   - Ты забываешь, что у нас свои проблемы. Так что совсем не жаль. Мы свое дело сделали, осталось только подождать результатов.
   А, если сорвется? Пойдете на сотрудничество?
   - Все же ты что-то задумала. Опять окажется, что тут есть твои приятели? Предупреждаю, у нас слишком мало времени, так что ля-ля-ля в следующий раз будет иметь совсем другую форму.
   - Это ведь только предположение.
   - Вот, если сорвется, тогда и будем думать. Есть такое полезное выражение - решать проблемы по мере их поступления.
   Женщина внимательно посмотрела на него и, молча, кивнула, соглашаясь. Скрипнули половицы под ногой официанта, звякнул тяжелый медный поднос, опускаясь на стол, и все оживленно зашевелились, потирая руки и принюхиваясь к густому запаху свежих блинов.
  
   *****
   Они пили горячий чай. В который раз уже в течение этого утомительного дня и молчали. Обсуждать дальше было особо нечего. Оставалось сидеть расслаблено и наблюдать в окно за подползающими сумерками, да за чиновным людом, разбредающимся из своих присутственных мест. Кто-то входил и выходил почти беспрестанно - подошло время ранних обедов, и в помещении стоял непрерывный шум от шаркающих ног, сдвигаемых стульев и невнятного говора.
   - Осталось еще четыре часа, - заметила женщина и нервно зевнула. - Так и будем сидеть тут, или пройдемся и сменим место?
   - Подождем немного. Я надеюсь, что все решится быстрее.
   - Нас найдут те или другие?
   - Вообще-то я думаю о другом варианте. Кстати, - мещанин выпрямился на стуле и оживился. - Мне кажется, сейчас все и выяснится. Слышите эти крики за окном? Ведь это вечерка, если не ошибаюсь. Алекс, будь добр, выйди и возьми номер.
   Алекс торопливо поднялся и вышел, а остальные сдвинулись ближе к окну, вслушиваясь в невнятные, заглушаемые звоном посуды, крики газетчиков. За соседними столами некоторые посетители тоже прервали свои разговоры и обернулись к окнам.
   - ... предо...но ... шение на государя. Полиция провела массов... аресты среди бомбисто, - пронзительно прокричал мальчишеский голос за окном и сидящие за столом переглянулись.
   - Вот кажется и все. Сейчас посмотрим, - пробормотал мещанин, выхватывая из рук вбежавшего в зал Алекса газету и торопливо зашелестел страницами. Скользнув глазами по строчкам, он перекинул листы товарищам.
   - Кто, что ...- напряженно спросила женщина, и Серж развернул лист так, чтобы она тоже могла видеть текст.
   - Мы все-таки дожали их, - ликующе воскликнул Алекс. - Глядите сами, взяли всю группу, и даже имена сразу пропечатали. Один, два, три ... - начал считать он.
   - То-то и странно немного, что сразу с именами, - с сомнением протянул Серж.
   - Это знак, - бросил мещанин. - Он показывает, кто есть кто и что.
   - Думаешь, специально?
   - Конечно. Он все же упустил нас, и не осталось другого выхода, кроме как рубить все концы. До тех пор он мог играть на обе стороны, но стало слишком опасно, и он предпочел выбрать самый перспективный вариант и сразу показал нам это самым простым способом.
   - Не таким уж и простым. А, если бы тебе не пришло в голову поинтересоваться газетой?
   - Ну, тут уж ничего не поделать, всегда остаются какие-то доли случайности. Однако в целом все сделано чисто.
   - Все арестованы, - растерянно прошептала женщина и потерла лоб. - Даже Гесю и Николая. Что же теперь дальше делать?
   - Это уж вы сами решайте, - вздохнул мещанин. - Сами понимаете, что ваши приметы наверняка уже переданы всем филерам. Правда, в этом костюме у вас есть шансы уйти. Столица - город большой и какие-то явки у вас должны сохраниться. Вполне может пронести.
   - Вы меня отпускаете прямо сейчас? То есть, ждать до этой вашей точки не собираетесь?
   - Смысла уже нет. Если б Судейкин ограничился полумерами ...
   - Мы ее отпустим? - с сомнением уточнил Серж и переглянулся с Алексом.
   - Да, пускай идет. Сейчас она не опасна, а сделать большего мы все равно не можем. Я бы дал ей парочку советов, только ведь знаю, что ими не воспользуются. Он говорил спокойно, вертя в пальцах чайную ложечку и почти не глядя на женщину.
   - Отпускаете, значит? Ну-ну... Спасибо говорить не буду, но вы еще пожалеете, быть может. Предупреждаю заранее, чтобы не оставалось неясностей. Голос у нее опять сделался твердым и самоуверенным. Лишь минута прошла, но этого оказалось достаточно, и снова прозрачные глаза приобрели выражение фанатичного упорства.
   - Да идите, бога ради. Идите уж, и спасибо нам тут ни к чему. Удачи желать не будем - уж очень она у вас кривая, да кровавая ... идите.
  
   ПАРАЛЛЕЛЬ.
  
   - Чай, кофе?
   - Это уже становится ритуалом. Кофе, конечно.
   - Как и предполагал. Сейчас принесут.
   - А, если бы я выбрала чай? Из вредности, или, допустим, прочитав очередную статью о вреде кофе?
   - Что ж поделать - выпил бы и твою чашечку тоже. Тем более, что себе я в этот раз заказал именно чай.
   - Вот и кончилась вся история. Теперь мои советы уже больше не понадобится. Осталось только набросать десяток страниц про светлое будущее, государя, государыню и космолеты с двуглавым орликом, садящиеся на плоскогорьях Марса.
   - Еще два часа, вообще то. Минут через двадцать получу предварительный отчет - из него станет ясно - получилось, или нет.
   - Мы сразу поймем? А, они?
   - Мы, как раз, можем и не понять, а они должны. Знаешь почему?
   - Ну и почему?
   - По принципу падающих костяшек домино. Знаешь, есть такое развлечение - ставят костяшки домино друг за другом, а потом толкают крайнюю, и бежит волна падающих костяшек. Со стороны смотрится красиво. Можно поставить их в один прямой ряд, а можно - в виде замысловатой фигуры. В нашем случае все так и есть - кольцеобразная фигура. Волна опишет замкнутую линию и в конце столкнет самую последнюю костяшку, которая стоит вплотную к самой первой. Они сейчас именно эта последняя, ну, а мы где-то посередине.
   - Значит, они все узнают самыми последними? И, долго они будут падать?
   - Если чисто математически, то день за днем, повторяя всю нашу историю за все эти годы. Но, практически ... практически, не знаю. Может час, а может пять минут, а может все двести лет - день за днем.
   - Столько не живут. Неужели, не смогли заранее определиться?
   - На молекулах попробовали, и на мышах. Получается быстро. Не за секунду, но и не за годы. Только ведь молекулы и мыши - это не человечество.
   - Ноутик с тобой? Может уже и есть сообщение? Давай прямо здесь посмотрим, что он там насочинял. Вай-фай работает, видишь наклейку?
   - Ну, что ж...
  
   ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ФИНАЛ.
  
   22 часа, 45 минут, 1 марта 1881. (один час пятнадцать минут до точки).
  
   Темно за окном, лишь тускло мерцают редкие фонари. Столица в это время, и в этом районе ложится спать рано. Они, в который уже раз сидели за столом вокруг привычного самовара, и так же привычно пили неизменный чай с баранками.
   - Молчат? - Поинтересовался Алекс.
   - Молчат, - подтвердил мещанин и потянулся.
   - Нажми кнопку, - в который уже раз попросил Серж и потер лицо. - Чего ты боишься? Все ведь по инструкции. Ну, вкатят выговор, переживем.
   - По инструкции они должны бы выйти на связь первыми, а прочее уже на крайний случай. Не вижу сейчас причин. Часок можно и дотерпеть.
   - А, если не будет этого часа? Или, этим часом все и решается? Никто не приходит и не стучит, это плохой знак. Автоответчик запрашивал?
   - Сам знаешь, только что при тебе это было.
   - Ну, повтори. Жалко, что ли?
   - Смотри сам. Все, как всегда - все та же надпись "отклонений не обнаружено". Так ведь и должно быть.
   - По мне, это плохой знак. В прошлый раз сбой был - помнишь, а тут ни малейшей зацепки. Должен же быть, хоть минимальный скачок.
   - А, может напротив - это хороший знак? Значит, все в порядке, спите спокойно ребятки. Большие дяди доделают остальное.
   - Ну, давай мне пульт, я нажму, а в случае чего скажем, что воспользовался твоим отсутствием. Вот, баранки как раз подъели, сходи, принеси новые. Вернешься, а все уже известно.
   - Ладно, хватит мне нервы трепать, и без того тревожно. Вот что, я рискну, пожалуй, а вы смотрите и не мешайте. Реагировать, в случае чего, придется быстро. Мещанин пододвинул к себе небольшую пластиковую коробочку с выступающим над ее верхней гранью рядом кнопок, и нажал одну из них. Тихий протяжный свист пронесся над комнатой и стих.
   - Сбой канала, - определил Алекс. - Повтори. Но, повторять не понадобилось. Почти сразу после его слов из пульта раздался шорох, который перешел в невнятную скороговорку. С полминуты эта скороговорка звучала без изменений, затем что-то щелкнуло и отчетливый голос произнес негромко:
   - Запрашиваем группу, запрашиваем группу. Почему не отвечаете?
   - Группа на связи, - торопливо произнес мещанин.
   - Наконец! - В микрофоне отчетливо был слышен вздох облегчения. - Почему изменен порядок действий? Вы понимаете, что сорвали все планы?
   Троица удивленно переглянулась, а затем мещанин осторожно спросил:
   - Не понял, о чем вы говорите. Группа действовала согласно плану. Последние изменения в сценарии были внесены два дня назад и утверждены вами. У нас имеются копии переговоров.
   - Высылайте. Но, вначале ответьте, неужели вы отрицаете, что предотвратили акт? Учтите, у нас имеются все документы и архив переписки.
   - Да, все верно, группа предотвратила акт в соответствии с первым пунктом плана. Все в точности, как было предусмотрено.
   - Не понимаю. Передо мною лежит сценарий со всеми подписями. В том числе там имеются и подписи непосредственных участников, то есть вас. Согласно этому документу, вы должны были обеспечить успешное выполнение акта. Вместо этого, мы тут слышим совершенно иное и получаем ворох версий. Ваш комментарий?
   - Еще раз повторяю, что основной целью нашей миссии было уберечь Государя. Мы уже получили подтверждение, что цель достигнута, а возможные исполнители в полном составе взяты под арест и предстанут перед судом в ближайшее время.
   - Это очень, очень странно. Я сейчас не могу определенно сказать о дальнейших действиях. Необходимо провести исследование событий.
   - Разрешите несколько вопросов по базовым точкам?
   - Спрашивайте, но ответы сейчас я могу ответить только очень коротко.
   - Судьба бомбистов?
   - Пятеро повешены по приговору военного суда за попытки покушений последних лет, остальные - на каторгу.
   - Основание?
   - Доклад заведующего агентурной частью столицы Судейкина.
   - Проект конституции?
   - Принят к рассмотрению с отсрочкой в связи с событиями. Повторно отложен через два года, в связи с убийством Судейкина уцелевшей группой Дегаева. Окончательно отвергнут спустя три года по смерти императора Александра от удара и восшествии на престол Александра Александровича.
   - Судейкин ...
   - Как уже сказано, убит двойным агентом.
   - Имена президентов Востока, Запада, Севера и Юга.
   - Ну и вопросы ... Надеюсь, они имеют основания? - Он быстро произнес имена и в конце поинтересовался: - Еще что-то?
   - Благодарю. Хотелось бы еще узнать ... Закончить фразу у него не получилось. Из коробочки на столе раздался громкий треск и сигнал прервался.
   - Что за ... - Мещанин умолк и взглянул на друзей. Потом схватил коробку и осторожно потряс. Ничего не произошло, только микрофон выдал совсем короткую порцию шороха и замолчал - в этот раз намертво.
  
  
   ФИНАЛ
  
   Вода Екатерининского канала морщилась зябкой зыбью в широких промоинах льда под холодными лучами мартовского солнца. Дворник, мерно взмахивая широкой метлой, сметал в воду комья грязного снега, разрозненные пучки серовато-желтой соломы, лошадиные катыши, и перегнившие под только начинавшим подтаивать снежным покровом, прошлогодние листья. Проезжая часть была пустынна, но тротуары заполняли довольно многочисленные прохожие, которые не спеша прогуливались вдоль набережной, или стояли, прислонившись к ограде канала, как бы в ожидании чего-то.
   Молодой мужчина мещанской внешности и озабоченного вида торопливо прошел мимо дворника, пересек наискосок мостовую и быстрым шагом пошел вдоль перил канала, помахивая рукой, в которой была зажата небольшая корзинка. Достигнув одного из мостиков, он перешел через него и двинулся вдоль перил по противоположной стороне канала, приближаясь к группе людей, замерших невдалеке. Их было трое - двое молодых, интеллигентного вида мужчин, и худенькая девушка невысокого роста, в мышиного цвета простеньком платье, коротенькой шубке и старенькой шляпке пирожком, которую обычно носят курсистки или девочки старших классов гимназии. Мужчины стояли в вольных позах, рассеянно глядя по сторонам и не обращая видимого внимания на спутницу. На первый взгляд, эта троица выглядела, как компания поверхностно знакомых студентов и курсистки, выбравшихся из аудиторий подышать свежим воздухом и попытаться поймать слабое тепло все еще зимнего солнца. Человек внимательный отметил бы, что молодые люди перекрывают для девушки обзор на противоположную сторону канала, а так же, озабоченные морщинки на лбу девушки, опущенные уголки губ и ее отрешенные бледно-серые глаза.
   - Отбой! - негромко сказал подошедший, и молодые мужчины тут же сместились в сторону, отойдя от девушки.
   - С самого верху отбой? - поинтересовался один из них.
   - Ну, ты и спрашиваешь, Серж! А то сам там не был?
   - Тогда как?
   - А, вот так, - небрежно бросил мещанин. - Своим личным решением. Полномочия для этого у нас есть, или ты сомневаешься?
   - Да, нет, пожалуй, только странно и досадно.
   - Думаешь, мне не досадно? А ты как, Алекс? - поинтересовался мещанин у второго. Тот передернул плечами и буркнул:
   - У меня семья.
   - Революционеры не должны иметь семьи, - наставительно сообщил Серж, и покосился на девушку. Та стояла, не двигаясь с места, с выражением деланного безразличия.
   - Мы не революционеры, - хмуро ответил Алекс, и, повернув голову к девушке, добавил:
   - Ну, чего ждете?
   - Извините, это вы мне? - сухо поинтересовалась та, но не сдвинулась с места.
   - Действительно, Софья Львовна, не тяните, - заметил мещанин, а то упустите момент. Карета ведь уже повернула на набережную.
   Девушка нерешительно потянула из муфты что-то белое, и остановилась, внимательно разглядывая их.
   - Да машите же, сколько можно повторять? - раздраженно бросил Алекс, и притопнул ногой.
   Девушка, прикусив губу, выдернула из муфты белый платок, и дважды взмахнула ею перед лицом, как бы расправляя в намерении высморкаться.
   - Ну, вот и все, - усталым голосом констатировал мещанин. - Конец дела.
   - Может, еще и не конец? - нерешительно возразил Серж.
   - Может, и не конец, но на данном этапе все это безразлично. Пусть этим теперь расчетчики займутся. Что до меня - полагаю, надо о наших планах забыть, как минимум, на несколько лет.
   Вдалеке что-то грохнуло.
   - Конец Императору, - грустно заключил Алекс. - Столько работы, и все впустую.
   - Нет еще. Это пока только Рысаков, а Гриневицкий свою бросит только через пять минут.
   - Не все ли равно?
   - Все же, достоим. Угощайтесь пока, - мещанин сунул руку в корзинку и вытянул оттуда несколько прямоугольных брусков.
   - Шоколад с орехами! - довольно ухмыльнулся Алекс, шурша оберткой.
   - А ты думал? Уж, если грешить то по-крупному, - откликнулся мещанин.
   Один из брусков он протянул девушке и мирно предложил:
   - Попробуйте. Говорят, удачно сделано. Девушка машинально взяла плитку, напряженно вглядываясь через канал. В этот момент там снова грохнуло.
   - Теперь уже точно - все. Помянем Государя! - Алекс сунул обертку в карман и с мрачным выражением на лице захрустел ореховой начинкой плитки.
   Девушка искоса поглядела на него и отвернулась, крутя плитку перед глазами. Уйти она не пыталась.
   - Странная обертка, - заметила она через некоторое время. - В первый раз такую вижу. И текст совершенно безграмотный, с нарушением всех правил орфографии. Кто делал?
   - Кто его знает? - флегматично откликнулся мещанин. - Гляньте на обороте, там должна быть информация.
   Девушка кивнула головой, и, перевернув плитку, принялась изучать надписи.
   - Странно, - заметила она через некоторое время. - "Улица Желябова" - это что, шутка такая? Да еще и короны эти напечатаны, а ведь их имеют право использовать только по высочайшему позволению.
   - Заметили! - хмыкнул мещанин, шурша своей оберткой. Глянул на девушку искоса и негромко напел:
   И всё же мы, и всё же мы
Навеки будем рядом --
В дыханьи ветра слабого
Над надписью неброской
На улице Желябова,
На улице Перовской.
   - Не смешно, - напряженным тоном сказала девушка, обводя их сумрачным взглядом.
   - На цифры еще гляньте, - предложил Алекс, насмешливо глядя на нее.
   - Глупая шутка, - сухо заметила девушка. - Я полагала, что по вашему ведомству люди серьезнее.
   - По какому это ведомству?
   - Известно по какому. У Судейкина изволите работать? Он, конечно, оригинал, только такого от него я не ожидала. Что он преследует при этом, и какие у вас полномочия?
   - Полномочия? - непонимающе переспросил Алекс
   - Да, полномочия. Вы меня знаете, да и сами ваши персоны для нас не тайна. Правда, мы полагали, что все будет обставлено иначе. Но, пускай будет так.
   - Она принимает нас не за тех, - бросил мещанин. - Ну, пускай.
   - Да нет, почему? Обычная ситуация - бой пауков в высших сферах. Значит, господин полицмейстер решил-таки, идти ва-банк? Андрей допускал такую возможность, только я не верила.
   - Вы заблуждаетесь.
   - Не хотите говорить, или не имеете права?
   - Пойдемте, - устало сказал мещанин. - Она не поверит все равно, да и ни к чему все это. У нее своя религия.
   - Блажен, кто верует, - многозначительно произнес Алекс, и сунул в рот последний кусочек шоколада.
   - Нет, все-таки представьтесь. Вы так активно добивались встречи со мною в течении последних недель, а теперь... На чьей вы стороне, например, если не господина Судейкина?
   - Допустим, в самом общем плане - мы представляем здесь позицию Лорис-Меликова.
   - Знаем, как же. Вечно колеблющийся, пытающийся усидеть сразу на двух стульях. Мы пытались войти с ним в контакт, но из этого ничего не вышло. С такими нам не по пути.
   - Вам ни с кем не по пути. Нынче днем, прямо в эти самые часы, князь должен был подать государю проект, который можно бы рассматривать, как серьезный подход к конституции. И виза государя ожидалась положительной. Теперь, впрочем, это все не имеет никакого значения.
   - Вы ошибаетесь. Если вы говорите правду, то нынче только все всерьез и начинается.
   - Полагаю, вскоре Вы убедитесь на собственном опыте в ошибке, но не будем спорить. Алекс, Серж - нам пора. Честь имею.
   Они зашагали вдоль канала под трели полицейских свистков, а девушка с полминуты озабоченно глядела им вслед, морща высокий лоб, потом тряхнула головой и торопливо скользнула в ближайший переулок.
  
  
  
   Архив, ячейка 4П.71-5257
   Выполненная контрольной группой проверка не обнаружила заметных отклонений в независимой реальности.
  
   - Ты была права.
   - А то!
   Они помолчали, задумчиво листая меню.
   - Что дальше? - поинтересовалась она вскользь и захлопнула папочку, старательно имитирующую кожу.
   Он сделал то же самое и пожал плечами. Потом полез в карман и, вытащил мобильник. Задумчиво потыкал пальцем по экрану, что-то разыскивая, потом повернул картинку к ней. Она прочитала и, в свою очередь, повела плечом.
   - Вы там совсем заигрались. Не надоело? Может, стоит вернуться к реальности?
   - К которой?
   - А их так много?
   - Мы в данный момент определенно знаем о двух. Нашей, и возникшей в результате всех этих пертурбаций.
   - Значит, бифуркация все же произошла?
   - Помнишь Гека Финна? Как он плывет на плоту с негром Джимом и они попадают в туман? И, проплывают мимо острова?
   - Ты не путаешь? Я помню остров в "Томе Сойере", а здесь...
   - Он, в конечном итоге оказался совсем не островом. Они поняли это, когда увидели бурые воды Миссисипи. Их ждал городок мечты, тихий, провинциальный, свободный от обязательств, но он остался позади. Они даже не увидели его. Где-то сзади продолжала катить свои воды великая Миссури, а их плот несло по другой великой реке. А, там позади, остался городок мечты. Или-или.
   - Теперь вспомнила, но еще не до конца понимаю, договаривай.
   - Нужно было удержаться на развилке, а мы не сумели. Мы продолжаем свое путешествие по старой реке.
   - Ты хотел сказать - по новой? По Миссисипи?
   - Нет, мы остались на Миссури.
   - Да ведь Миссури впадает в Миссисипи. Это получается почти одна река, они не могут существовать одновременно.
   - Но, ведь существуют. Посмотри на карту.
   - Географы развлекаются, вот и все.
   - Географы, может, и развлекаются, а мы подчиняемся реальности.
   - Но, ведь все это было лишь игрой. Причем тут реальность? Автор насочинял, а потом не сумел выкрутиться с концовкой и предпочел все оборвать многозначительной фразой. Древний метод. Даже в личной жизни древний метод. Сбежать по-английски, как принято в таких случаях говорить.
   - Ты ошибаешься. Личные желания тут совершенно не причем. На самом деле все совершенно наоборот. Личные желания могут тянуть в совсем другую сторону.
   - Сомневаюсь. Хотя можно сказать и так - в другую. Конечно в другую. Отношения без обязательств - что может быть удобнее?
   - Давай не будем спорить. Если так удобнее, то пускай это будет только игрой. Реконструкторы развлекаются, и ты в их числе. А, теперь так сложились обстоятельства. Да ты и сама все можешь прекрасно представить, достаточно признать все, что нафантазировали за реальность.
   - Допустим. Значит, ты уходишь?
   - Мы уходим.
   - Вы с приятелем слишком увлеклись, тебе не кажется? Хотя, это было интересно - не спорю. В первый раз встречаюсь с таким способом знакомства. Я, полагаю, доходы у вас достаточны, чтобы безболезненно перенести траты на меня?
   - А ты все же представь, что все это так и есть на самом деле.
   - Представила, что дальше?
   - Мне просто хотелось, чтобы все у нас было по-хорошему.
   - Все и так замечательно. В матрикуле у меня еще пара десяток, а в кармане целых пять. Что может быть лучше и оптимистичнее?
   - Чай или кофе?
   - Кофе, чего уж там. Иногда можно и согрешить против своего здоровья.
   Он помахал официантке и, когда она подошла, сделал заказ.
   - Даже пирожные. Какая щедрость!
   - Может, просто эгоизм? Когда еще удастся попробовать натуральный продукт.
   - И, когда?
   - Кто его знает. Расчеты, расчеты ... когда-нибудь и как-нибудь ...
   - Когда-нибудь и как-нибудь ... А, если я не поверю?
   - Ничего не изменится. Там сейчас режут цепочки. Когда доберутся до меня - обрежут очередную цепочку. Только и всего.
   - Ты заигрался. Что там можно сознательно резать?
   - Ты права. Сознательно они успели включить рестарт, а теперь падают костяшки.
   - Дались тебе костяшки. Ну, хочешь, я закажу горячий шоколад? Будешь?
   - Буду, конечно.
   Женщина легко поднялась, походя, легко коснулась плеча собеседника, и отошла к стойке, чтобы сделать заказ. Когда через минуту она вернулась к своему столику, там было пусто. Нахмурившись, она огляделась кругом, потом медленно опустилась в свое кресло и нахохлилась, угрюмо глядя в окно. Стукнули по кафелю каблучки, и официантка осторожно поставила на столик две чашечки, заполненные густой коричневой массой. За ними последовали два высоких бокала с водой и, в завершение, кокетливо легли рядом с бокалами две миниатюрные шоколадки в блестящей фирменной фольге.
   - Спасибо. Извините, вы не заметили, куда отошел мой спутник? - спокойным тоном поинтересовалась женщина, пододвигая ближе свою чашку, и вопросительно глядя на девушку. Та неуверенно огляделась с извиняющей улыбкой и, запинаясь, ответила:
   - Разве он отошел? Только что сидел тут и смотрел на вас. Я не заметила ... давайте, спрошу у коллеги ...
   - Не стоит, спасибо.
   - У вас какие-то проблемы? Быть может, нужна помощь?
   - Нет, не беспокойтесь, все совершенно в порядке. Женщина покачала головой и отвернулась к окну.
   Официантка мгновение поколебалась и отошла к стойке, где принялась переставлять бокалы, о чем-то негромко переговариваясь с напарницей.
   Женщина продолжала смотреть в окно, не оборачиваясь, только все сильнее щурясь и подрагивая губами. Подвигала по столу чашки. Сняла очки. Пододвинула к себе сумочку и, порывшись, вытянула оттуда бумажную салфетку. С силой провела ею по глазам и щекам, и снова надела очки. Потом торопливо достала из сумочки сигаретную пачку, вытянула из нее подрагивающими пальцами тоненькую сигарету и, щелкнув зажигалкой, затянулась, не обращая внимания на укоризненные взгляды других посетителей.
   Некоторое время она сидела неподвижно, безо всякого выражения глядя в окно, затем вновь открыла сумочку, вытянула оттуда свой мобильник и сильно щурясь, поглядела на надпись, всплывшую на экране. Надпись подрагивала и расплывалась. Она торопливо отложила мобильник, нервно схватила бокал и сделала большой глоток. Снова ухватилась за сигарету и глубокую затянулась. Ничего не изменилось, только дорожки на щеках стали отчетливей.
   Архив, ячейка 4П.71-5257
   Выполненная контрольной группой проверка не обнаружила заметных отклонений в независимой реальности.
  
   Кап-кап ...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"