Я толкнул дверь в небольшую круглосуточную (ну - почти) пельменную, и замер на пороге. В глазах зарябило от красного и золотого, в уши ударили гром аплодисментов, смех и чьи-то веселые вопли. А сзади уже кто-то напирал плотным животом, пропихивая вперед, и глуховатый голос бормотал в ухо: "смелее, смелее, все свои...".
Было от чего растеряться - небольшое помещение было забито длиннобородыми мужиками в красных с золотом шубах и красных же колпаках. А навстречу уже катился некто красно-золотистый и пузатенький. Дружески приобняв меня он повернулся к остальным и провозгласил: "выбор сделан ! Федька, запирай двери!", а затем, уже обращаясь ко мне: "поздравляю, вам повезло попасть на предновогодний мальчишник дедов морозов Н....го региона! По старой традиции уже много лет, за день до Старого Нового года, мы собираемся и отбираем счастливчика, которому присуждается любой новогодний подарок по его желанию. Принцип отбора прост - побеждает тот, кто первым переступит порог места нашего сбора после 12 ночи".
Вокруг оглушительно закричали: "Выбор, выбор..."
- Но, Деда мороза не существует! - вырвалось у меня.
- А это - на ваше усмотрение, - отозвался пузатенький. - Но торопитесь - у вас только 10 минут. Загадывайте желание и завтра с утра ... Может последнюю модель "Лексуса" или предпочитаете "Мерседес"?
Мгновенно со всех сторон понеслось: "две недели, месяц, два месяца, пол года ... ставим ставки...."
- О чем это они?
- А, видите ли, у нас тут небольшое развлечение - ставим ставки, через какой срок за вами придут из налоговых служб. Вы ведь, конечно, как все современные мужчины занимаетесь бизнесом? А, впрочем - Федя, проверь.
Гул разочарования прокатился по комнате, и все закричали: "отзываем, никак не более недели. 2 дня, 3 дня, 4 дня ... Кто больше!?"
- Тишина! - прокричал пузатенький. - Время тикает, остается только пол минуты. Даю последний отсчет! И десять, и девять ... думайте!
- Но ...!
- Никаких "но"! Что выбираете!? И три, и два... - повел он отсчет.
Вся безумие обстановки вдруг хлынуло на меня, в висках заломило, рот открылся, - вот сейчас, сейчас... Что-то зашевелилось в мозгу... И вдруг, - изо рта вылетели ставшие привычными за последние дни слова: "...счастья в личной жизни!" Тут-же челюсти предательски захлопнулись, только слабый смущенный смешок вырвался напоследок.
Все мгновенно стихло, все, как будто тоже смутившись, вдруг засуетились, подхва-тились, стали браться за огромные мешки, стоявшие у столов и потянулись к выходу.
Я завертел головой недоуменно и негромко поинтересовался у пузана: "что это у вас случилось, почему вдруг все так заспешили?"
Пузан недовольно хмурясь придвинулся ближе и заговорил приглушенным голосом:
- Пора нам, уважаемый, время идет, подарки не ждут. Да и желание твое - у нас виш ли, считается плохой приметой делать ставки на личную жизнь. Но ты не беспокойся, Серега, тебя ведь Сергей зовут? А ну Федя, проверь!
- Что там проверять, - лениво отозвался Федя, - Все, как на ладони! Жена, двое детей и сумма задержек в зарплате за пол года. Сейчас - с подработки, сидел до полуночи, простое дело - обещали что-то к празднику подкинуть ...
- Ладно, Федя, мне тоже недосуг, - проследишь, чтобы все было, как полагается. Эй, Снежанка, куда пропала? Откуда-то из подсобки выскочила юркая скособоченная старушка и вопросительно уставилась на него.
- Слыхал, это корыто с завтремя преобразуется в ресторан?
- Верно, старый хрыч, - неожиданно сильным голосом откликнулась бабка, вытирая руки о мятый передник. - Первым посетителям пятидесяти процентную скидку пообещали. Все честь по чести.
- У-у-у, жмоты. - пробурчал пузан, поморщившись, и, не обратив внимания на легкомысленное обращение. - Ладно, всем пятьдесят, а ему - сто, поняла? Под мою личную ответственность. А ну, погляди-ка внимательно, чтобы не спутать.
Старуха как-то искоса быстро глянула на меня большим черным глазом и молча кивнула.
- Запомнила? А сейчас, - отсыпь ему бесплатно пельмешев или чего он там хотел взять, и - закрывайся! Хватит, погуляли, дел еще невпроворот.
Через десять минут я снова оказался на улице. Морозец усилился, редкие фонари светили тускло. Происшедшее уже отошло в прошлое и не волновало. А волновал завтрашний день. Все старые запасы были уже выброшены на стол в главную новогоднюю ночь, последнияя наличность потрачена на скромные подарки, в карманах грустно брякало несколько медяков. Я шагал к подъезду и лихорадочно высчитывал - картошка есть, крупы ... пельмени, наконец! Какой славянин не любит пельменей! Но главное - как с завтрашними подарками? Выхода нет - придется использовать тайный неприкосновенный запас, сберегаемый к скорым уже дням рождения. Главное - все сделать тихо, - хорошо, что подстраховался и решился заранее все упаковать.
Все уже спали, только жена , приподняв голову вопросительно глянула на меня и шепнула - пей чай, бутерброды в холодильнике. А потом, когда улегся, привыч-ным ответным жестом погладила по плечу и придвинулась поближе.
* * *
Утром меня разбудил вой сирен и выстрелы. И вой и выстрелы производил наш младший, прыгая по комнате вокруг пластмассового уродливого чудища китайской сборки размером с утюг. Чудище вяло поблескивало огоньками и попискивало, имитируя ответный ураганный огонь. Как только я шевелнулся, сын завопил и прыгнул, пытаясь пяткой достать мой подбородок. Я поспешно вывалился из кровати и очутился в женских объятиях. Это подоспели жена и дочка. Обе сияли - жена с торжеством прижимала к груди толстенный журнал по вязанию, а дочка - не менее толстое издание с волосатыми кумирами ее поколения на обложке. Мне в свою очередь была с поцелуями преподнесена большая шоколадина. Потом мы пили чай с так удачно подоспевшим сладким изделием и обсуждали предстоящий день.
- Что тут обсуждать! - самоуверенно воскликнул младший. - Все говорят, что через дорогу открылось новое кафе, и сегодня там всех кормят бесплатно. Надо немедленно собираться, а то все съедят!
- Ну, во-первых - не бесплатно, а за пол цены, а во-вторых - ты-то откуда это знаешь? - поинтересовался я.
- А весь двор знает. Я пса прогуливал, а там все только об этом и говорят. А нашей семье - есть специальное приглашение! - и он с торжеством выложил на стол аляповатую открытку.
"Уважаемых... приглашаем на торжественное открытие...в 12.00". Ничего не понимаю, - удивленно пробормотала жена, прочитав эти строчки вслух и вертя открытку перед глазами.
- Да так - это шутка, какой-то "новый" развлекается. Вчера случайно познакомились. - нехотя пробормотал я.
- Ох! В двенадцать ровно, а уж пол-одиннадцатого, разве можно так копаться, мы уже опоздали! - сиреной завопил наследник.
Я взглянул на оживившиеся лица жены и дочки, и вздохнул. Не через десять минут, а через час, но мы, наконец, выбрались из дому. Через дорогу была видна солидная толпа. Увидев ее, жена и дочка слегка смутились, но сын уже тащил нас за собой, как буксирный пароходик. На крыльце высилась знакомая громоздкая фигура Феди, но приглядевшись я увидел, что это не он. Во первых - начисто исчезла громадная борода, во вторых - человек-шкаф значительно помолодел на лицо, а его черты мучительно вдруг напомнили мне что-то знакомое. Однако он сразу заметил нас, и перекрывая гул толпы закричал:
- А вот идет по настоящему счастливая семья! Именно такая семья достойна первой ступить под своды нового ресторана. А ну, граждане, посторонись! - и он ринулся к нам.
- Первое внимание - молодому поколению! Счастлив познакомиться уважаемая! - обратился он к жене. - Вы пришли со старшей сестрой? Очень похвально!Мы рады видеть сегодня всех членов вашей замечательной семьи. Вы не будете против, если я за ней немного поухаживаю? Ах молодость! Нам старикам остается надеяться только на внимание старших дам.
Жена слегка смутилась от такой откровенной лести, а дочка стала малиновой, не хуже нашей дачной ягоды и прошептала мне на ухо: "Ах папа, это же вылитый Броснан с туловом Шварца!"
Я покосила, оценивая этот своеобразный гибрид, и постарался выпрямиться посильнее. Мы вошли в двери, а навстречу нам уже спешила стройная молодая женщина в костюме Снегурочки и с толстенной русой косой.
- Снежана, нашим лучшим гостям - лучший стол, как и договаривались! - сияя, возгласил шкаф-Броснан, - А я на секунду отлучусь, кто-то звонит. И он, похлопывая себя по карману, торопливо направился в сторону служебных дверей.
Несколько минут ушло на рассаживание и пересаживания, но, наконец, все устроилось. Мы сидели счастливо и слегка смущенно переглядываясь. Непередаваемые сладкие запахи новогодних празднеств висели в воздухе. Но вот одна из задних дверей распахнулась и оттуда выглянул человек-шкаф. Найдя меня глазами он кивнул и подняв руку с мобильником, указал на него пальцем. Я неохотно встал из-за стола и успокаивающе кивнув жене, направился к нему. Не говоря ни слова он передал мне телефон и опять исчез за дверью. Я поднес трубку к уху.
- Пляши Сережа! - ворвался мне в голову голос нашего бухгалтера. - Деньги пришли. Шеф распорядился выплатить все задолженности, так что завтра - как штык на работе и с большим кошельком, слышишь? Сам так сказал! Ну - со Старым Новым, а мне надо обзвонить еще кучу народа. И он отключился.
Слегка одурев, я толкнул служебную дверь и очутился в подсобке. Шкаф-Броснан стоял в глубине и разговаривал с каким-то мужчиной.
- Как мне быть? - торопливо бормотал мужчина, ухватившись за рукав собеседника. Тот негромко что-то отвечал, морщась. Увидев меня, он кивнул и пошел навстречу, бросив на ходу что-то вроде: "сами выбирали".
Когда он уже прикрывал за нами дверь, до меня донеслось приглушенное: "ха, гори этот лек...". Дальше я уже не расслышал.
- Налоговики? - многозначительно поинтересовался я, и, слегка подмигнул. Глаза у "шкафа" стремительно поглупели.
- Бог миловал! - ответствовал он величественно, и поспешно продолжил: - Вы извините, но мне нужно проследить за королевским блюдом. И он направился к Снегурочке,суетившейся возле бара. Я уселся, приобняв жену, и исподтишка поглядывая на эту парочку, и на зал, который постепенно заполнялся народом. В какой-то миг, поворачивая голову, поймал стеклянный отблеск и вздрогнул: отражаясь в зеркалах, висевших на стенах, давешние, совсем не изменившиеся старуха и Федя стояли у стойки бара, переговариваясь. Но уже наплывала волна ароматов, и мгновение спустя, облака пара, исходившие от огромного блюда, вплывшего в зал, скрыли эту картину.