Как вы уже, наверно, поняли, пылкой страсти к своему похитителю я не испытывала. Дракон был неплохим любовником, но мне этого было мало - не для того я стала лауреаткой Великой Случайности. И если Ослабелла нашла с Костей своё счастье, то меня перспектива пожизненного заточения в драконьем гареме отнюдь не воодушевляла.
Я очень быстро поняла, что бежать из драконьего гнезда практически невозможно: крыльев у меня нет, и летать я не умею. А если бы я каким-то невероятным чудом (допустим, отыскав на здешнем тайном складе какой-нибудь артефакт-антигравитатор) и выбралась бы из пещеры и даже добралась по мрачным ущельям Западных гор до равнины, мне ни за что не пройти в одиночку пустыни, прерии и леса. Опасностей там, как я понимаю, выше крыши, да и Полуночная сторона - вон она, рядом, из окошка "ласточкина гнезда" видно ползущую с запада холодную серую дымку. Аппетитная я мигом сделаюсь заманчивой мишенью для любого крылатого вампира, да и Костя меня догонит в два счёта (и лучше не думать, что он со мной сделает - учитывая его буйный нрав). Нет уж, на фиг, на фиг такой траффик.
Но если нельзя убежать, значит, нужно сделать так, чтобы моё пребывание здесь стало бы для меня максимально комфортным и отвечало бы всем моим запросам. Я не имею ввиду, понятное дело, тряпки да жрачку - это прикладное, - меня интересовали вещи куда более серьёзные. Какие? Власть, слава, известность, всеобщее поклонение - то есть все то, что полагается по штату Избранной (или хотя бы королеве). А играть до скончания дней роль сытой и ухоженной курочки, которую топчет (пусть даже регулярно) самодовольный петух - это, извините, фуфло: я девушка с амбициями.
И я прикинула, что для начала неплохо бы занять должность старшей жены, а там, как говорил чёрный глюк, возможны варианты. "Сживёшь со свету всех остальных жён, и всё" - так, кажется? А потом - потом можно будет подумать и о большем (скажем, о власти над всем Эххлендом).
На моём пути к титулу драконьей горы хозяйки я видела всего одно препятствие, зато серьёзное - это препятствие звали Ослабеллой. Остальных жён я в расчёт не принимала - их-то я по любому обведу вокруг пальца, - а вот "наша Белла"... Для меня вступать с ней в открытую схватку - всё равно что кидаться с фломастером на асфальтовый каток, мяукнуть не успею, как она раскатает меня в тонкий горелый блин. А если - когда - эта влюблённая дура преуспеет в своих изысканиях в области генетической магии, на всех моих грандиозных планах можно будет поставить большой и очень жирный крест. И случиться это может хоть завтра. Значит, Ослабелла должна умереть - всё очень просто.
Просто-то просто (на словах), но как это осуществить? Яды, вязальные спицы в шею и камни, падающие на голову, - все эти достижения человечества тут не годились: слишком примитивно, и успех не гарантирован. Требовался нестандартный подход к решению этой проблемы, и я его отыскала.
Однажды ночью, когда вдрызг ухайдаканный нашей жаркой любовью Костя выгнал двух других жён и уже задрёмывал - темпераментная я осталась с ним в качестве резерва главного сексуального командования, на случай всплеска эмоций, - я слегка куснула его за мочку уха и прошептала:
- Слушай, девочки говорят, что ты хочешь принести ещё одну жену. Это правда?
- М-м-м? - дракон приоткрыл глаза, наполненные сонной дымкой. - С чего ты это взяла?
- Вообще-то я приглядел одну девушку в степи, за Поперечным лесом, - признался Кост-а-Лом, - но для меня тринадцать - это счастливое число. Четырнадцатая жена может принести несчастье. У меня было тринадцать жён - одна из них умерла незадолго до того, как ты появилась в нашем мире.
Я уже слышала эту историю от "гаремык" - бедняжка выпала из окна "ласточкина гнезда" и разбилась всмятку. Официальная версия - то ли она хотела бежать, то ли решила покончить жизнь самоубийством, однако я допускала, что ей запросто могли помочь - это дело такое.
- Я бы взял эту степнячку в свой гарем, - сонно бормотал дракон, смеживая веки, - если бы у меня было двенадцать жён... а так - не, не буду... хотя жаль... да... она хороша...
- А кто тебе мешает самому сократить число своих жён до двенадцати? - прошептала я, поглаживая обнажённую могучую грудь человекодракона. - В чём проблема?
Дракон сперва не понял, а когда до него дошло, он открыл глаза и даже приподнял голову.
- Как это? В клане Ломов не принято отпускать жён из гаремов!
- Очень просто: съешь одну из нас, и все дела - и не надо нарушать традиций твоего клана.
- Съесть? - изумился Костя. - Неужели в твоём мире мужья едят своих жён?
- Точно не знаю, - на этот раз я решила не врать, - но у нас есть такие выражения: "он ей весь век заел" или "она его ест поедом", так что...
- Но вы мне все дороги! - чувствовалось, что дракон растерялся. - Я не хочу есть ни одну из вас!
- А степнячку хочешь взять в жёны? - спросила коварная я.
- Хочу, - признался дракон (эххи не врут!).
- Значит, - подытожила неумолимая я, - тебе придётся съесть кого-то из нас, иначе никак. Или тогда уж забудь думать об этой девушке из степи - ты ведь не хочешь накликать на себя беду?
Кост-а-Лом молчал, пытаясь найти брешь в моей железной логике, и тогда я пустила в ход заранее заготовленный аргумент:
- И тебе не придётся самому выбирать, кого из нас есть, - мы сделаем это сами.
- Сами?!
- Сами. Тебе ведь всё равно, какую жену ты скушаешь, верно? Ты же сам сказал, что мы все для тебя одинаково ценны!
- Ну... Да, так, - согласился дракон, немного подумав.
- Вот! А мы выберем ту, которая достала всех остальных, и ты заодно улучшишь психологический климат в нашем дружном женском коллективе!
- И всё-таки, - неуверенно пробормотал Кост-а-Лом, - как-то это нехорошо, Алава. Есть свою жену - ту, с которой ты делил ложе любви!
- Костя, ну ты ни хрена не понимаешь! - возмутилась я. - В этом-то весь и кайф! Прикинь, жуешь ты кого-нибудь из нас, и при этом вспоминаешь, как ты имел эту девочку, в каких позах, и как тебе было при этом клёво! Это же полный торчок, стопудово! А можно и ещё круче: трахаешь свою самую вредную жену и одновременно её поедаешь - надо же разнообразить свою сексуальную жизнь!
- Эхэ-м-м... - в глазах дракона заплясали искры, из которых грозило возгореться пламя. Он пристально посмотрел на меня, и мне стало страшно: а ну как Костя решит здесь и сейчас опробовать предложенную хитроумной мной гастрономическо-эротическую новинку, и не на ком-нибудь, а на любимой мне?! Надо бы поосторожнее с пробуждением порочных наклонностей, а то ещё воспитаю на свою голову... Крылатый маньяк-извращенец - он же весь Эххленд на уши поставит! Ага, и на него тут же будет объявлена охота, и очень скоро косталомовская черепушка украсит стену пиршественного зала в замке какого-нибудь мага-рыцаря вроде маркиза де Ликатеса. А это вообще-то идея... Однако я решила не забегать вперёд и сосредоточиться на претворении в жизнь намеченной программы-минимум.
Я так и не добилась от Кости вразумительного ответа - он в итоге попросту уснул, - но семечко было брошено на грядку. И настойчивая я возвращалась раз за разом к этой теме, выбирая время, когда дракон пребывал в расслабухе и любовной неге - в такие моменты, как показывает опыт человечества, зафиксированный в книгах и устных преданиях, женщина может нажужать в уши мужчине всё что угодно, и добьётся от него даже невозможного. И мои труды праведные были вознаграждены: Кост-а-Лом дозрел и объявил гарему свою волю.
Это случилось, когда мы всем коллективом во главе с "нашей Беллой" предавались в гостиной блаженному ничегонеделанию за местным типа чаем с как бы пирожными. Костя обставил оглашение своего (на самом деле - подсказанного мной) решения весьма эффектно: в воздухе появилась драконья голова в натуральную величину и громоподобно прорычала:
- Слушайте меня, жёны мои, и повинуйтесь!
Добрая половина "гаремык" тут же чуть не грохнулась в обморок - отвыкли девочки от вида звериной сущности нашего чешуйчатого супруга, - а Кост-а-Лом пророкотал тоном, не допускающим возражений:
- Я решил взять себе новую жену, но число моих жён было, есть и останется равным тринадцати. И поэтому вы сами выберите одну из вас - любую, мне всё равно, вы для меня все одинаково приятны, - и я её съем. Сейчас я улетаю по делам, а к ужину я жду, кто из вас попадёт ко мне на ужин, - и дракон гулко захохотал, довольный своим корявым каламбуром.
Зубастая костина морда растаяла, и в гостиной воцарилась мёртвая тишина - жёны растеряно переглядывались, не веря своим ушам.
- Пусть Ослабелла решит, кому из нас суждено... - робко начал кто-то.
- Э, нет! - решительно возразила я. - Разве вы не слышали, что сказал наш муж? "Вы выберете", а не "старшая жена выберет"! Нам ли оспаривать слово нашего повелителя?
- Тогда мы бросим жребий, - сказала "наша Белла", глядя на меня так, как смотрят на что-то малоприятное.
- Нет, о старшая, - снова не согласилась я. - Жребий слеп, а повелитель выразил свою волю чётко и ясно: он сказал "выберете", разве не так? Это называется голосование - в моём мире мы часто играем в такие игры. Я предлагаю сделать вот что...
И я быстренько изложила им свой проект, скомбинированный из игры "Последний герой" и таинства исповеди.
- Наверняка у каждой из нас было в жизни что-то такое, что нам неприятно вспомнить, и в чём нам хотелось бы покаяться, - вдохновенно вещала я. - Вот давайте и раскроем друг перед другом все свои прегрешения, и оценим тяжесть наших грехов чужими глазами. А потом, - мой взгляд упал на стоявший на столе кувшин, - каждая из нас возьмёт вот по такому кувшину и горсть камешков: один чёрный и одиннадцать белых - их много в каменном саду. И каждая из нас бросит по одному камню в каждый из чужих кувшинов: белый будет значить оправдана, чёрный - виновна. И воздастся нам за грехи наши - та из нас, у кого в кувшине чёрных камней наберётся больше всех, и отправится в пасть к нашему прожорливому супругу.
Мой расчёт выглядел беспроигрышным. Эххийки не врут, значит, эти девицы, приняв условия игры, будут добросовестно каяться - наверняка ведь есть в чём. И главное - грехи грехами, но весь гарем не слишком жалует Беллу и наверняка воспользуется возможностью съесть её (в прямом смысле слова, хоть и чужими зубами) на законном основании. Тайное голосование и свободные демократические выборы (особенно когда можно кого-то съесть) - классная штука, не зря над этим изобретением работали лучшие умы человечества.
Жёны возбуждённо зашушукались - затея явно пришлась им по вкусу, - а Ослабелла помолчала, подумала, кивнула и негромко проговорила:
- Хорошо придумано, Алава, - пусть будет так.
Я внутренне возликовала, но не подала виду. Девчонки засуетились, приволокли кучу разноцветных камней и набрали тринадцать кувшинов для тайного голосования. И начали по очереди каяться в грехах своих тяжких.
Грехи у них у всех были - тьфу, о таких грехах и упоминать-то грех. Кто-то кому-то позавидовал и подпортил чужое заклятье во время творения пышного букета цветов, кто-то ещё в догаремной жизни отбил у подружки парня, а кто-то и вовсе в детстве не слушался папу с мамой. Однако слушали они друг друга со всей серьёзностью, проникнувшись величием момента, и горестно качали головами, когда одна из девчонок рассказала, что приручила птичку, прилетавшую на карниз "ласточкина гнезда", а потом эта птичка ей надоела, и она перестала кормить её крошками от печенья. Я тоже покаялась: во-первых, в том, что не лечила нашего мужа и повелителя после его памятной драки с гидрами - испугалась, мол, - а во-вторых, что как-то раз подставила ногу одному из безлицых. Мне хотелось, чтобы с него слетела маска - интересно же посмотреть, какие хари у орков? Но маска не упала, а бедняга здорово расшиб себе лоб, и мы его больше не видели - наверно, Костя его попросту съел и поймал на Полуночной стороне другого орка на замену инвалиду.
Как я и предполагала, самый внушительный список грехов оказался у Ослабеллы. Она созналась, что часто была несправедлива ко всем нам, и главное - в том, что тайком сбежала от мужа и даже не известила его о своём новом замужестве, в результате чего Шумву-шах маялся в безжёнье целых пять лет. Да, по сравнению с этими грехами некормленая птичка и даже покалеченный мною пленник - сущие пустяки. "Ну, лисичка-сестричка, - подумала я, - блок чёрных меток тебе обеспечен!".
Закончив процедуру тотального покаяния, приступили к голосованию - "гаремыки" подходили друг к другу и кидали в кувшины камешки, а какие - это выяснится уже потом. Я была уверена, что шельмовать никто из них не будет - эххи всё-таки. Когда весь электорат проголосовал (явка была стопроцентной), жёны начали по очереди переворачивать свои типа урны и предъявлять народу их содержимое. Я тоже хотела было перевернуть вверх дном свой кувшин и вытряхнуть из него результат, но меня остановил властный голос Ослабеллы:
- Ты сделаешь это последней, Алава, - я сказала.
На этот раз я не стала спорить - не принципиально потому что - и уступила старшей.
Я равнодушно скользнула взглядом по кучкам, вытряхнутым другими жёнами. Как и следовало ожидать, все эти кучки радовали глаз белизной - только у "птичницы" был один-единственный чёрный камень. "Наша Белла" тщательно проверила и пересчитала камешки из всех кувшинов и плавным движением перевернула вверх дном свой кувшин.
Я онемела. Да, чёрные камни у неё были, но их было меньше, чем белых - всего пять штук! Я пересчитала камни несколько раз, не веря своим глазам, - нет, именно так: семеро жён бросили в кувшин старшей белые камни, и только пятеро (в том числе и я, само собой) - чёрные.
- Теперь ты, Алава, - спокойно произнесла Ослабелла. - Переворачивай.
Дрожащими руками я опрокинула свой кувшин - камешки бойко запрыгали по столу, словно радуясь своему роковому для меня значению. У меня был тот же результат, что и у "нашей Беллы", только с точностью до наоборот: пять белых и семь чёрных камней.
- За что? - растерянно прошептала я. - Как же так?
- Ты не покаялась в одном своём грехе, - голос Беллы был холоден и по-прежнему спокоен, - наверное, потому, что ты не считаешь это грехом. Ты предложила нам эту подлую игру - это и есть твой грех, которые мы оценили по заслугам. Мы, эххи, не лезем вверх по чужим черепам - мы привыкли помогать друг другу, и у нас побеждает действительно самый достойный. А вот в твоём мире, Алава, дело обстоит совсем наоборот - мне так кажется. И потому для нас, эххов, дом - вся Вселенная, мы заселили множество миров, а вы, люди, до сих пор ютитесь на крохотной планетке на окраине одной из множества галактик. Прощай, Алава, - ты предложила нам эту игру твоего мира, и то, что именно ты стала её призёром - справедливо. Ты слышишь, нас, повелитель? - она подняла голову. - Мы выбрали!
- Слышу! - донёсся откуда-то сверху грохочущий драконий рык. - Я её уже жду!
Ноги меня не слушались - я не могла ступить и шагу. Ослабелла сделала знак рукой, из-за дверей гостиной бесшумно появились четверо безлицых, ухватили меня за руки-за ноги и понесли, не обращая никакого внимания на мои дёрганья и повизгивания. Я извивалась в их руках червяком, но силы оркам было не занимать, и через десять минут меня достаточно грубо бросили на каменный пол какого-то просторного зала. А ещё через минуту я увидела Костю, но не в облике человека, а под кошмарной личиной дракона.
Кост-а-Лом, неспешно переставляя лапы, полз ко мне, чуть наклонив голову. Глаза дракона горели алым огнём, и в полумраке подземного зала зловеще поблескивали его белые клыки. И я снова, как тогда, в роще, ощутила жаркое драконье дыхание.
- Мне жаль, Алава, - прорычал дракон, - но ты ведь сама это всё придумала.
С этими словам он разинул пасть, и...
- Не ешь меня, я тебе ещё пригожусь! - отчаянно заверещала я.