Бил Борей о борта кораблей,
Жег надеждой и хмелем свободы.
Был коварен и смел басилей.
Весла весело пенили воды.

От гранитной границы земли,
где грохочут валы белопенно,
шли на запад его корабли
заглянуть за предел Ойкумены.

Истирались крепленья снастей,
Истлевали мечты и одежды,
Кронос жрал непокорных детей,
Только горы стояли, как прежде.

Сединой серебрилась зола
в очаге, как в глазнице циклопа.
И, седея, свой саван ткала,
ожидая его, Пенелопа.

Пенный след исчезал за кормой,
Гордо в Гадес сходили герои...
А старик возвратился домой,
чтобы грезить о битвах у Трои.

Он пивное брюшко отрастил.
И внучатам в спокойствии сада
Он бахвалился: "Я и Ахилл...
Мы с Афиной... Под стенами града"

Гелий гнал златогривых коней,
И Эллада лишь юность познала.
Но уже поседевший Эней
Поднимался на склон Квиринала...