Батыршин Борис Cord : другие произведения.

Фрагменты на будущее

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В копилке у автора уже немало фрагментов, которые ждут своего часа по порядку повествования книги; некоторые из них созрели до того, чтобы быть предложенными читателю и дождаться оценки, критик, тапков и прочего. Таковые и будут вывешены в данной теме. Добавлен фрагмент о применении планирующих "противодирижабельных" бомб
  - Отцепляемся! - прокричал в ухо Алёше Охлябьев.
  Молодой человек кивнул головой и рванул рычаг. Планёр вздрогнул; буксирный трос слетел с носового крюка и, сразу собравшись волнами, заколыхался, заскользил вниз. На корвете заметили Алёшин манёвр, и воздушный корабль, отчаянно плюясь паром из сочленений маховых перепонок, отвернул влево и заложил широкий вираж с набором высоты. Вслед ему, с носовой площадки "Южного океана" затявкала револьверная пушка.
  Поздно, господа инсургенты!
   Аппарат качнуло; мимо - рукой подать! - пронеслись два гидроплана. Пилот ведущего помахал гардемарину рукой, затянутой в жёлтую крагу, и Алёша узнал Эссена. Ну конечно, куда же без бравого лейтенанта..!
  Гидропланы разделились и зашли с кормы, вдоль длинной сигары воздушного корабля. Алёша не видел, как в носу у летающих лодок забились злобные огненные мотыльки "виккерсов". Звуки стрельбы тут же сорвал и унёс набегающий поток, но было ясно видно, как заметались фигурки у кормовой митральезы - и, одна за другой, повалились под шквалом свинца. Гидропланы прошлись вдоль корпуса корабля, поливая огнём носовую стрелковую площадку, и разошлись в стороны.
  "Пошли на второй заход... - подумал Алёша. - Мама дорогая, а я-то что засмотрелся? Вот, сейчас..."
  Громада дирижабля медленно наплывала на Алёшу - слишком медленно! Не хватало ещё промахнуться, потерять скорость и высоту - и тогда всё, второго захода уже не получится. Тогда - либо искать годный для посадки пятачок, либо выпрыгивать с дельта-крылом и молиться, чтобы буксировщик заметил, спустился, подобрал...
  Порыв ветра подбросил планёр на десяток футов, и гардемарин чуть не зажмурился, когда под носовым обтекателем мелькнула залитая кровью кормовая площадка. Но аппарат уже ударился лыжей об обшивку, упруго отскочил, снова ударился, подскочил..
  "Крюк!" - заорал прапор, и сидящий позади десантник не глядя, швырнул за спину тормозную кошку. Почти сразу планёр жёстко рвануло за хвост, и Алёша чуть вылетел вперёд, через рычаг управления. Охлябьев, больно задев гардемарина по плечу, выбросил вправо и влево ещё по кошке. Вовремя - планёр уже сползал по округлому боку воздушного корабля, но тут правая кошка "взяла" набор, и аппарат замер, едва не соскользнув с обшивки в полуторавёрстную бездну.
  Карабин, тесак, ранец с подрывными зарядами, газовая маска, кошки, рулетка... кольт, подарок Эссена, в кобуре, запасные обоймы... всё?
  Пошли! Пошли! Пошли!
  
  
  
  
  Начало третьей части:
  
  
  "...Около 1.45 прошли над берегом у Гарвича*, где встретили разорванные облака. Многочисленные прожекторы безуспешно пытались нащупать наш корабль. С земли велся слабый обстрел, в воздухе не было никаких самолетов. Из-за одновременной остановки трех моторов продолжать полет к Лондону стало невозможно, так как корабль начал терять высоту. Сбросили 2000 кг бомб над Гарвичем. Вскоре после атаки остановились все моторы. Корабль в течение 45 минут висел над территорией противника наподобие аэростата и снизился с высоты 5700 м до 3900 м . До 10.00 шли с одним мотором, а после 10.00 - иногда с двумя, а временами и с тремя моторами. Благополучно приземлились в Нордхольце**. В 19.20 на обратном пути попали под очень сильный град. Молния ударила в переднюю часть корабля и пробежала поверху, не причинив вреда".
  
   Капитан кайзеровского цеппелина L-32 Людвиг фон Зеерс перевернул несколько страниц бортового журнала и поежился. Холодно... в гондолах воздушных кораблей всегда холодно, не помогает громоздкая меховая одежда - пронзительные сквозняки пробирают до костей. Сейчас ещё только лишь сентябрь, но ветра над Северным морем ледяные. В пилотской гондоле слишком тесно, почти негде размяться, разогнать заледеневшую в жилах кровь. Обжигающий кофе из термосов, конечно, помогает, но не будешь же накачиваться им все долгие часы полета?
  
  #* Гарвич - портовый город в графстве Эссекс, в Англии
  #** Нордхольц - город в Германии, Земля Нижняя Саксония. Во время 1 Мировой войны там располагалась первая база морских воздушных кораблей
  
  Фон Зеерс вздохнул. Будешь, а что остаётся? Убаюкивающее курлыканье моторов, леденящий холод, блёклые нити накаливания в лампочках... так и тянет в сон.
  Капитан открыл журнал на последней странице:
  "21 сентября 1917 года. В 0.23. стартовали из Нордхольца. До точки рандеву 21/5 шли 14 часов, все в норме. В районе поиска попали в низкую облачность, снизились до 1200 метров. Контакт с британской эскадрой установлен в 15.17, потом потерян снова. В течение 3 часов контакт устанавливался 6 раз. 2 раза были обстреляны кораблями охранения, попаданий нет. В 18.21 снова попали в низкую облачность и потеряли контакт. Поднялись на 3400 метров. Началось обледенение обшивки, пришлось спуститься до 1500 м."
   Перечитав запись еще раз, капитан поставил журнал его на узенькую жестяную полку, рядом с непременным портретом кайзера Вильгельма 2-го. Что за строки появятся в журнале этого вылета? В прошлый раз они благополучно вернулись, бог хранил храбрецов, но ведь это в прошлый раз...
   Штурман, Франц Зелински, оторвался от прокладочного столика:
   - Герр капитан! Прошли контрольную отметку. 17 минут до встречи с эскадрой.
   - Отлично, Франц. Внесите изменения - лежим на прежнем курсе, пока не увидим эскадру, а дальше по обстановке. Моторы? - фон Зеерс взглянул на старшего механика, Ганса Фельтке.
   - Пока идем на трех, герр капитан, но готовы дать полный ход. У кормового левого стук в опорном подшипнике, лучше его без надобности не перегружать.
   - Хорошо, спасибо, Ганс, - кивнул фон Зеерс. 43-летний ветеран воздухоплавания, Фельтке начинал еще на заводе графа Цеппелина*, а год назад участвовал в испытаниях особых управляемых планирующих бомб для воздушных кораблей. Его суждениям капитан доверял, как катехизису.
  - Присмотрите за кормовым левым своим глазом - скоро придётся выжимать из движков всё, на что они способны. Что с погодой, Курт?
  
  #* Граф Фердинанд фон Цеппелин - отец германского дирижаблестроения, создатель дирижаблей "жесткого" типа.
  
  Радист, колдовавший над ключом, поднял голову:
   - Низкая облачности на подходе к Нордхольцу. Ветер Норд-Норд-Вест, 3 балла, порывистый. Ожидается усиление до 5.
   - Ясно. Франц, тщательно фиксируйте расход горючего. Ганс, давайте расход каждые четверть часа - на обратном пути придется идти против сильного ветра.
  - - Я только что замерил уровень в баках. - отрапортовал Зелински. Старший механик не доверял приборам и не ленился лишний раз открутить пробку и запустить в горловину прут щупа. - Если дело так и дальше пойдет, то на подходах к Нордхольцу придется добирать со дна баков.
  Капитан мрачно покосился на стармеха. Можно спорить на бутылку Мартеля - Фельтке, записной скопидом, как всякий баварец, наверняка позаботился о запасце на черный день. Похоже, этот день - точнее, ночь - скоро наступит...
  - А что, герр Капитан? - не выдержал взгляда фон Зеерса Фельтке, - Иисусом Христом... Спасителем нашим... я чист, как кормовой топливный бак!
  - Если мы зависнем без топлива на подходах к Нордхольцу, я тебе лично голову оторву, - ласково пообещал фон Зеерс. - а если дотянем - с меня бутылка лучшего французского пойла. Иди британского, на твой выбор.
  Фельтке возмущенно мотнул головой и полез вверх. Фон Зеерс уловил в ветеране некий оттенок энтузиазма - наверняка у старого лиса в заначке десяток-другой галлонов, и теперь он прикидывает, что потребовать с капитана. Субординация, конечно, великая вещь, но постоянный, смертельный риск приучили воздухоплавателей относиться к правилам чинопочитания, незыблемым для сухопутных офицеров, с изрядной долей иронии.
  - Дитрих, давление в третьем баллоне?
  - В норме, герр капитан! - браво отрапортовал такелажмейстер, лейтенант Дитрих Штраузе. Мальчишка старался держаться безупречно, попытался даже по-уставному щелкнуть каблуками - не вышло. Тяжеленные, до колен, пилотские сапоги мехом наружу, не очень приспособлены для строевых экзерсисов, - А второй травит, давление за последние три часа снизилось на полпроцента.
  
  #* Галлон - Мера объема жидкости. Около 4,5 литров
  #** Баллон - мешок с легким газом, находящийся внутри корпуса дирижабля жесткого типа. Обычно германские цеппелины вмещали от семи до полутора десятков баллонов.
  
   - Ничего, Дитрих, это не страшно, - капитан ободряюще улыбнулся юноше. - Второй у нас всегда травил, в прошлый раз вообще до нуля упало.
   Это его первый боевой вылет; новичок чрезвычайно гордится, что сумел войти в элиту. Воздухоплаватели кайзера - соль земли, лучшие из лучших.
   - Итак, господа, четверть часа до точки встречи эскадрой. Ухо держим в остро, а то старик Джелли* в последнее время здорово нервничает. Ганс, как только установим визуальный контакт, сразу начинайте передачу. Лимонники** будут глушить, так что лучше нам не тянуть, у них рации куда мощнее.
  
  #* "Лимонники" - жаргонное прозвище британских моряков. Своим происхождением обязано лимонному соку, который раздавали матросам еще во времена парусного флота, во избежание цинги.
  #** Имеется в виду Джон Джеллико - британский адмирал, командующий Гранд-Флитом во время Первой мировой войны
  
   Через 13 минут наблюдатель подал долгожданный сигнал. Фон Зеерс поднял бинокль - из-за далекого горизонта выглядывали "шашлыки" - высокие, унизанные боевыми и наблюдательными площадками, мачты британских линкоров. Капитан подобрался - где-то здесь, рядом с утюгами короля Георга, должны ошиваться эсминцы охранения.
  
  ****
  
  Цеппелин Кайзермарине L-32 уже сутки играл в кошки-мышки с поджарыми, как уиппеты, дестроерами Гранд Флита. Выглядело это всегда одинаково. Стоило призрачной сигаре мелькнуть в разрывах низких туч, корабли боевого охранения эскадры адмирала Джеллико кидались на перехват.
  Перед каждым участником этой игры стояла своя задача. Немецкие цеппелины старались любой ценой сохранить визуальный контакт с линейным ордером британцев, оповещая стрекотом морзянки штабных радиотелеграфистов Гохзеефлотте. А эсминцы Его Величества короля Георга стремились оттеснить настырных воздухоплавателей за горизонт, поймать в западню изломанных, острых курсов и директрисс, растерзать огнем стомиллиметровок, засыпать шрапнелью. Или хотя бы отогнать подальше от бронированной кильватерной колонны, чтобы скрыть от противника очередное изменение курса. При удачном раскладе, разорвавшие контакт с цеппелинами линейные крейсера могли запросто "исчезнуть" с германских штабных планшетов, чтобы объявиться в самый неподходящий момент и в самом неожиданном месте.
  
  #* Кайзермарине - военно-морские силы кайзеровской Германии. Кроме Флота Открытого моря, в них входили подводные силы, многочисленные вспомогательные суда, подразделения береговой обороны и т.п.
  #** Дестроер - эскадренный миноносец (эсминец), артиллерийское вооружение которого преобладает над минно-торпедным.
  #*** Гохзеефлотте - Флот Открытого Моря, основа германских военно-морских сил. В свою очередь, костяком гохзеефлотте были линейные силы.
  
  Острые форштевни резали волну, буруны расходились длиннейшими, ослепительно белыми усами, злая, короткая волна Северного Моря разбивалась об измятые скулы. И скорость, скорость! Успеть, выйти на дистанцию эффективной стрельбы, поприветствовать наглеца парой-тройкой близких разрывов, отпугнуть, отогнать...
  Но неуклюжая, такая медлительная с виду махина воздушного корабля неторопливо разворачивалась и легко оставляла рассерженных "гончих" за кормой - даже на средних оборотах "Майбахов"*, цеппелин без труда развивал полсотни узлов**, в то время, как эсминцы и в лучшие времена, на новеньких котлах, со свежеокрашенными днищами*** с трудом выжимали тридцать пять. Теперь же, расшатанные в бесчисленных походах Великой Войны, британские эсминцы хорошо если давали тридцать узлов, да и то, на надрыве турбин, в бешеной вибрации, от которой через час-другой такого хода начинают вылетать заклепки листов обшивки. Казалось бы, у гордых сынов Альбиона нет шансов - цеппелин без особого труда сохранял безопасную дистанцию, не теряя контакта с основным ордером британцев. Но так только казалось.
  
  #* "Майбах" - германская фирма, поставлявшая дизельные и бензиновые двигатели для цеппелинов.
  #** Узел - единица измерения скорости морских судов. 1 узел - это 1 морская миля в час. То есть скорость в 30 узлов соответствует скорости 55, 62 км\ч
  #*** Со временем днище корабля обрастает ракушками, от чего его скорость заметно падает. Время от времени этот слой приходится счищать и заново красить днище.
  
  С расстояния в несколько миль* даже самый внимательный наблюдатель, вооруженный отменной цейсовской оптикой, далеко не сразу разглядит выросший у форштевня бурун - точное указание на то, что корабль резко увеличил скорость. "Воздушному" зрителю корабли кажутся неподвижными, а камуфляжные зигзаги, которыми щедро исполосованы тела "гончих", искажают наблюдаемый силуэт, до предела затрудняя и без того нелегкую задачу - определить курс цели по отношению к цеппелину. И если прозевать момент поворота, не уловить прироста скорости - расстояние между пушками эсминца и хрупкой, наполненной взрывоопасным газом, громадой начнет стремительно сокращаться. А снаряд из стомиллиметровой морской пушки летит на верные пять миль.
  Несколько минут такой "форы" - и эсминец открывал ураганный огонь, наполняя воздух метелью острых, как бритва, раскаленных осколков. Не слишком прицельно, конечно. Предельные дистанции, бешеный ход, тряска - все это отнюдь не способствует точности стрельбы. Но прямых попаданий цеппелину и не требуется. Стоит хотя бы одному осколку стали раскроить емкость с водородом - и изящная сигара воздушного корабля в любой момент может превратиться в огромное огненное облако, спасения из которого не будет уже никому. И даже если наблюдатель в самый последний момент успевал обнаружить опасное сближение, отнюдь не всегда капитану летучей громадины удалось бы быстро вывести свой корабль из-под огня. Стремительный, острый, как клинок, дестроер может мгновенно менять курсы, ломать направления лихими коордонатами**, разворачиваться чуть ли не на пятачке, не обращая внимания на волнение.
  
  #* Морская миля (еще ее называют навигационной или географической) - 1852,0 м
  #** Коордонат - резкий поворот судна вправо или влево с последующим возвращением на прежний курс.
  
  Цеппелину же резкие маневры не просто недоступны - они для него смертельно опасны. Свежий морской ветер и вовсе превращал их в некое подобие русской рулетки. Корпус воздушного корабля может сложиться, как перочинный нож - пополам. "Жесткими" эти махины называют лишь условно - если сравнить колоссальный размер корпуса цеппелина и толщину дюралевых ферм, на которые натянута проклеенная матерчатая оболочка, то прочные металлические конструкции покажутся паутиной. Стоит неосторожно подставить воздушный корабль под сильный порыв ветра - и все, катастрофа неизбежна. Так что, пока дестроеры Гранд Флита, раскручивая до предела турбины, стремительно сокращают дистанцию, почуявший опасность цеппелин вынужден описывать широкую, плавную дугу, ложась на курс расхождения. И не раз случалось так, что посудины Его Величества не только успевали открыть огонь по цеппелину, но даже ухитрялись пристреляться, выпуская по нескольку десятков снарядов в близких накрытиях.
  Пока L-32 везло. Теоретически, малейшей искры достаточно для того, чтобы водород, вытекающий из пробитых емкостей, смешался с кислородом окружающего воздуха и... Собственно, гремучий газ, образующийся от такого соединения - это самая эффективная взрывчатка на свете. Так нередко и случалось - порой даже не осколков зенитного снаряда или очереди зажигательных пуль с атакующего "Сопвича", а самого что ни на есть банального разряда статического электричества хватало, чтобы превратить гордый воздушный корабль в груду закопченных, ажурных обломков, обеспечив, заодно, экипажу эффектное огненное погребение. Но штука в том, что смеси водорода с воздухом нужно достичь потребной для взрыва концентрации. Так что цеппелины раз за разом возвращались на свою базу с десятками, а то и сотнями пробоин в баллонах. Они продирались сквозь завесу зенитного огня над Лондоном, выдерживали атаки истребителей, "проглатывали" тысячи попаданий пуль и осколков. Да что там - не раз случалось, что зенитный снаряд взрывался внутри сигарообразного корпуса, не вызывая пожара, а корабль возвращался домой на остатках газа, вытекающего из драных оболочек. Везение, что и говорить...
  До сих пор экипажу L-32 везло, даже слишком везло. Но любому везению рано или поздно приходит конец.
  ****
  Его назвали "Импресс". Спущенный на воду как скоростной ла-маншский паром, с началом Великой Войны, этот пароход был переоборудован в авиатранспорт, и нес теперь 4 поплавковых гидроплана-разведчика "Шорт-184". До сих пор "Импрессу" не выпадало на долю столь громких успехов, как другим его британским собратьям по классу.
  Самолетам с "Арк-Рояла" уже довелось успешно корректировать огонь кораблей союзников в Дарданнельской операции*, гидропланы с другого бывшего парома, "Бен-Май-Кри", первыми совершали торпедные атаки на турецкие корабли. Самым известными из всех был, конечно, "Энгадайн" - благодаря одному-единственному успешному разведывательному вылету его "Шорта". Случилось это в самом начале Ютландского боя, и, хотя на кораблях союзников так и не приняли торопливую морзянку пилота-наблюдателя, сообщающую о положении и курсе германских линейных крейсеров, успех королевской морской авиации был оценен по достоинству и флотским командованием и пронырливыми газетчиками.
  А вот гидропланам же с "Импресса" до сих пор выпадало на долю безусловно нужное, но уж очень рутинное противолодочное патрулирование. Единственный раз за все это время удалось обнаружить немецкую субмарину - но она растворилась в тумане раньше, чем пилот смог навести на цель корабли охранения. Случились, правда, бомбежки германских кораблей, но особых результатов отмечено не было - за семь вылетов пилотам с "Импресса" удалось добиться всего двух попаданий.
  И вот теперь все могло перемениться.
  
  #* Дарданнельская операция - попытка высадить крупный в Дарданеллах, предпринятая Антантой в 1915 году. Операция завершилась неудачно и привела к очень значительным потерям.
  #** Ютландский бой - крупнейшее в истории сражение дредноутов, состоявшееся 31 мая 1916 года между британским и германским флотами. По мнению большинства историков, сражение закончилось вничью, хотя обе стороны объявили о победе.
  
  Адмирал Джеллико, взбешенный тем, что цеппелины Кайзермарине раз за разом отслеживают перемещения кораблей флота Его величества, потребовал преподать наглым воздухоплавателям внятный и жесткий урок. Так что на этот раз, линейные махины, выполнявшие плановый переход с одной базы на другую, играли несвойственную им роль приманки. Глупым, жадным хищником должен был стать цеппелин германского военно-морского флота L-32, а вот "Импрессу" предстояло сыграть роль охотника, притаившегося в засаде.
  Приманка готова, зверь пошел в западню, и терпеливые загонщики дали, наконец, сигнал прятавшемуся далеко за горизонтом стрелку.
  Подчиняясь торопливому миганию ратьера, "Импресс" и два эсминца, следовавших в охранении, выполнили неоднократно уже отработанный маневр. Авиатранспорт развернулся лагом к волне, эсминцы в свою очередь, заняли позицию еще выше по ветру, прикрывая неповоротливую тушу бывшего парома от североморских шквалов. Заверещала лебедка, и грузовая стрела, подхватив с палубы хрупкую этажерку гидроплана, бережно опустила ее в воду, с подветренной стороны. "Шорт" качнулся, осел на хвостовой поплавок, а запрыгнувший с подошедшего ялика матрос уже ловко отцеплял грузовые концы.
  
  #* Ратьер, фонарь Ратьера - сигнальный фонарь, снабженный подвижными шторками. Поднимая и опуская эти шторки, можно передавать сообщения азбукой Морзе.
  
  - Готово, сэр! - матрос выпрямился, и махнул рукой.
  Лейтенант Уилбур Инглишби ухватился за стойку поплавка и перепрыгнул на гидроплан. Забравшись в кабину, привычно обежал взглядом приборную доску, пристегнул ремни пилотского кресла.
  - Давай, Стэнни! - лейтенант махнул рукой механику. Тот уже стоял на поплавке, обеими руками взявшись за ярко-желтую лопасть пропеллера.
  - От винта! - механик натужно крутанул винт, и торопливо спрыгнул в шлюпку. 195-ти сильный "Санбим", плюнув пару раз голубоватым, воняющим касторкой дымом, завелся, огласив просторы Северного моря пронзительным и каким-то несолидным, мотоциклетным треском. Гидроплан развернулся и, подпрыгивая на коротких волнах, пошел на взлет.
  
  #* На заре авиации для смазки мотора нередко использовалось касторовое масло, оно же добавлялось и в топливную смесь
  
  Даже отчаянные немецкие подводники считали экипажи цеппелинов сорвиголовами, не ведающими страха . Такая характеристика из уст людей, погружающихся в глубины моря в тесных, провонявших соляром и машинным маслом металлических гробах, дорогого стоит - воздухоплаватели кайзера Вильгельма, и вправду, были людьми бесстрашными и, по большей части, фанатично преданными своему делу. Их немного - всего несколько сотен, и это чувство принадлежности к особому клубу избранных вселяла в них е гордость и уверенность в своих силах. Раз за разом, поднимая хрупкие, взрывоопасные воздушные гиганты в воздух - будь то низкие облака над Северным морем, или ночное небо Англии - они ходили по лезвию бритвы, играя со смертью в самую азартную на свете игру, причем карты у их костлявой партнерши часто оказывались краплеными. Нередкие аварии, подчас грозящие гибелью всему экипажу цеппелина, стали привычной частью их жизни. Поэтому, случись что в воздухе, воздухоплаватели действовали быстро, умело, без малейших признаков паники. Аварии на дирижаблях не отличались стремительностью, как те, что происходили с аэропланами - они походили скорее на борьбу за агонию корабля, выброшенного внезапным штормом на рифы.
  *****
  Когда гигантская сигара цеппелина содрогнулась от столкновения, фон Зеерс не сразу понял, что сейчас произойдет. Он ожидал неминуемой смерти в огне - ничем другим по его понятиям такой таран кончиться просто не мог. Удар тряхнул гондолу, и люди, в том числе и рулевой, стоящий возле колонки штурвала, совершенно такого же, как на морских судах, не устояли и покатились кубарем, пытаясь уцепиться за все, что только оказывалось под рукой - за поручни, стойки с оборудованием, да просто друг за друга. Но ничего страшного вроде, не происходило, и сбитые с ног воздухоплаватели поднимались, занимая свои места. Фон Зеерс рявкнул на лейтенанта Штраузе, и такелажмейстер полез по лесенке вверх, на длинный, решетчатый мостик-киль, идущий внутри всего корпуса цеппелина, понизу, под громадными пузырями газовых мешков. В первую очередь надо было понять, какие внутренние повреждения получил корабль. Другие офицеры высовывались в иллюминаторы, пытаясь осмотреть корпус воздушного корабля снаружи и понять, что же произошло. Стрелки, вновь занястав к пулемётам, водили стволами из стороны в сторону, в поисках новой опасности.
  - Спокойно, господа! Фон Зеерс постарался вложить в свой голос максимум уверенности, - Мы еще не горим, и, кажется, держимся в воздухе. Всем стоять по местам! - Ганс, что генераторы?
  - Основные сдохли, герр капитан. - из двигательного отсека высунулся Фельтке. Лицо его заливала кровь из рассеченного лба, рукава закатаны, руки по локоть в масле, - Вот доберусь до мотогондолы, проверю, в чем дело, Запустил аварийный, пока тянет.
  - Молодчина, Ганс. Постарайся наладить питание гондолы, или хоть на рацию ток подай....
  - Герр капитан! - из верхнего люка в гондолу заглянул лейтенант Штраузе, - Согласно вашему приказу, мною осмотрено...
  -Ради бога, Дитрих, - не выдержал фон Зеерс, - Короче! Иначе через полчаса вы будете рапортовать медузам! -
  - Слушаюсь герр капитан - бодро отозвался из люка Штраузе, - если короче, то все весьма печально. Корабль разламывается. Из двух кормовых баллонов совершенно вышел газ. Тросы лопаются один за другим, набор уже перекручивает. Уцелевшие баллоны пока держат....
  - Не могу держать заданный потолок, - подал голос штурвальный высоты. - Теряем высоту. Дифферент* на корму 25 градусов и растет!
  Это ощущали все. Чтобы не покатиться по полу, аэронавты были вынуждены хвататься за поручне, закрепленные на стенках приборы. Наклон угрожающе рос, все не закрепленные предметы с грохотом срывались в кормовую часть гондолы.
  
  #* Дифферент - угол отклонения оси корпуса судна от горизонтали в продольном направлении
  
  - Франц, - обратился фон Зеерс к штурману. - можете хоть приблизительно определить, где мы упадем в море?
  - Мой дорогой Людвиг, - Франц Зелински цеплялся за прокладочный столик, пытаясь другой рукой удержать сыплющиеся на пол штурманские инструменты и карты, однако же, находил еще в себе силы язвить, - Предлагаете мне произвести расчеты, вися, как макака, на одной руке? Впрочем... чем желаете командовать, герр капитан, когда мы разломимся, - кормой или носом?
  Ответ последовал незамедлительно - киль цеппелина лопнул с протяжным треском, и все, находящиеся в гондоле, снова кубарем полетели на пол. По растяжкам и фермам прокатилась волна конвульсий разламывающегося пополам корпуса - получивший смертельную рану корпус отчаянно сопротивлялся нагрузкам, но металл тросов и ферм не выдерживал и лопался. Пострадавшая секция цеппелина потеряла жесткость, и L-32, все еще совершающий предписанный движением рулей и молотящими "враздрай" пропеллерами поворот влево, не выдержал нагрузок и начал складываться вдвое. Кормовая часть гиганта - примерно треть "сигары", вместе с кормовой мотогондолой и баками с топливом, - неторопливо, как-то даже нехотя, оторвалась от основного корпуса и медленно кружась, пошла вниз. Оставшаяся "на плаву" часть воздушного корабля, избавившись от изрядного груза - одно отломившееся хвостовое оперение весило тонны три, не меньше - резко подскочила вверх, нелепо задирая заостренную носовую часть. Стороннему наблюдателю, случись бы он в этот момент рядом с погибающим гигантом, представилось бы ужасное зрелище. Корпус цеппелина был разорван почти пополам. В огромную, во все поперечное сечение дирижабля прореху были видны покореженные конструкции, застрявший в путанице тросов изуродованный остов английского гидросамолета и округлые бока чудом уцелевших баллонов с водородом. На верхнем мостике копошились крохотные фигурки воздушных стрелков. Они изо всех сил цеплялись за леера, но раскачивающийся и неумолимо встающий дыбом настил медленно стряхивал несчастных в полукилометровую пропасть...
  Самым удивительным было то, что столкновение не вызвало почти неизбежного в подобных случаях пожара и взрыва водорода. Спасибо следовало сказать уже погибшим в волнах северного моря пулеметчикам с кормовой верхней площадки - это их меткая очередь, подобно цепной пиле, рассекла корпус "Шорта", оторвав от аэроплана охваченный огнем двигатель, который иначе вполне мог поджечь вытекающий из пробоин газ и превратить цеппелин в огненную братскую могилу. Разломившийся пополам корпус корабля продолжала сотрясать дрожь. Одна за другой лопались растяжки, набор воздушного гиганта продолжал опасно перекручиваться - а пробитые емкости продолжали терять газ, кормовая часть обрубка цеппелина опускалась все ниже, создавая в корпусе опасные нагрузки. Надо было делать что-то - и срочно! Иначе оставшихся в живых членов экипажа L-32 ждала участь их товарищей, уже нашедших свою могилу в ледяных водах Северного моря.
  Фон Зеерс и Штраузе посмотрели друг на друга, захваченные одной и той же, одновременно пришедшей им в головы, мыслью.
  -Якорный канат! - воскликнул лейтенант и исчез в проеме люка. Капитан кинулся за ним. - Скорее, скорее! В носовой части киля... бухта якорного каната!
  Как в тумане, они разматывали трос, волокли его по угрожающе кренящемуся настилу, натягивали между фермами, окружающими опустевший баллон. И вот трос пропущен вокруг элементов набора на месте опустевших баллонов, перекрещивается в разных направлениях. Трое или четверо матросов лихорадочно помогали капитану, закрепляя посредине обломка корабля тяжелые запасные части: баллон от сжатого воздуха, слесарные инструменты. Скрип и треск стихали - средняя часть становилась все тяжелее, стержни каркаса постепенно справлялись с нагрузкой.
  -Герр капитан! - задыхаясь, отрапортовал лейтенант Штраузе, - дифферент уменьшается. Разошлись швы на третьем баллоне, видимо от вибрации. Мы быстро теряем газ. Но корабль выравнивается!
  Фон Зеерс выпрямился и посмотрел на свои ладони. В спешке он не успел надеть брезентовые рукавицы и грубый канат ободрал руки в кровь, чуть не до костей. Но корабль все же спасен... хотя бы на время.
  - Отлично, ребята!- капитан вытер пот со лба тыльной стороной изуродованной кисти руки, - Штраубе, возьмите двоих и осмотрите место разлома. Там такая каша, осторожнее, обвяжитесь концами - не хватало еще кому-то из вас вывалиться наружу! Жду вас через 5 минут с подробным докладом! - и фон Зеерс полез обратно, вниз, в гондолу. Пора было решать, что же делать дальше...
  И все же цеппелин, а вернее то, что от него осталось, еще не лишился подъемной силы - газа в уцелевших баллонах оставалось достаточно, чтобы замедлить падение, превратив его в плавный, безопасный для людей, спуск. Правда, кормовая часть обрубка дирижабля просела, создав опасный, почти 30 градусный дифферент на корму. В центральных и кормовых секциях, пораженных врезавшимся в воздушный корабль гидропланом, баллоны были разорваны и теряли газ, перекашивая отчаянно сопротивляющийся силе земного притяжения цеппелин носом вверх. Но уцелевших емкостей все же хватило, чтобы придать погибающему воздушному судну хоть какую-то "плавучесть".
  К сожалению, этого нельзя было сказать об оторвавшейся кормовой части цеппелина. Потеряв большую часть газа и отягощенная массивной мотогондолой, она рухнула в море, унеся с собой почти треть экипажа L-32.
  Однако эта жертва давала надежду уцелевшим воздухоплавателям. Враз избавившись от тянувшей корабль вниз кормовой части, цеппелин резко замедлил снижение. Опасный дифферент начал мало-помалу выправляться. Справившись с первым шоком, офицеры корабля действовали как всегда - точно, хладнокровно и профессионально.
  - Ганс, вы можете дать полные обороты на оба двигателя? - обратился фон Зеерс к вконец измученному старшему механику. Голову ветерана украшала наспех сооруженная марлевая повязка, вся в пятнах крови и солидола,
  - Попробуем набрать скорость, может аэродинамическая подъемная сила возрастет. Передние коробки рулей, вроде, на месте и управляются....
  - Герр капитан! - из люка, сверху, свешивался все тот же неутомимый Штраубе. Позвольте доложить....
  -Чуть позже, Дитрих. Сейчас срочно за борт весь оставшийся балласт. И приготовьтесь облегчить мостик от всего, что только можно. Штурман, ветер?
  - Все тот же норд-норд-ост, Людвиг! Не везет! - отозвался Зелински. Если удержим высоту еще часа полтора, да немного подгребем винтами - можем с чистой совестью тонуть, англичане нас не подберут. Так что фатерлянд вполне сможет нами гордиться, секретов мы не выдадим.
  - Не можешь не паясничать, Франц? - недовольно поморщился фон Зеерс. - лучше прикинь оптимальный курс к берегу. Исходи из того, что ветер продержится хотя бы часа полтора.
  В этот момент пол под ногами капитана ощутимо вздрогнул - исполнительный Штраубе отцепил массивные мешки с балластом, облегчая терпящий бедствие цеппелин.
  - Как высота? - капитан повернулся к вертикальному штурвальному.
  Все еще теряем, герр капитан, но медленнее. Четыреста сорок... четыреста тридцать семь...
  -продолжайте отсчет высоты вслух, - распорядился фон Зеерс и, подтянувшись на поручнях трапа, высунул голову в люк:
  - Людвиг! За борт все лишнее! В первую очередь - инструменты, бортпаек. Воду сливайте, пустые баллоны со сжатым воздухом за борт...
  По мостику загрохотали тяжелые башмаки, и внезапно все - и заунывное завывание двигателей, и топот на килевом мостике, и размеренный отсчет высоты, - заглушил отчаянный крик вахтенного офицера:
  - Герр капитан! Прямо по курсу! Какой-то... что за чертовщина ! Откуда оно взялось????
  Фон Зеерс кинулся к носовому остеклению кабины. Прямо перед воздушным кораблем формировалась плотная, пронизанная электрическими разрядами, стена фиолетового тумана. Стена эта закручивалась в гигантский водоворот, точно в центр которого смотрел нос цеппелина.
  - Оба полный назад! - заорал фон Зеерс, понимая, что уже не успеть. - Держитесь крепче, сейчас нас.....
  С перекошенным лицом, Ганс Фельтке рванул сектора газа обоих двигателей до упора назад. Огромные пропеллеры замолотили воздух, отчаянно пытаясь противостоять силе, неумолимо втягивающей искалеченный воздушный корабль цеппелин в растущую на глазах исполинскую воронку фиолетового вихря.
  
  ****
  
  Невероятно, но английский лейтенант остался жив. Мало того - он не получил сколько ни будь серьезных ранений - несколько царапин и ушибов, разумеется, в счет не идут. Борт цеппелина, растяжки и газовые мешки спружинили, погасив силу удара, которая в противном случае могла бы перемолоть отчаянного пилота в фарш. И теперь он, зажатый в кабине растерзанного аэроплана, висел в мешанине гнутого дюраля, тросов и драных лоскутов прорезиненной ткани, в которую превратились внутренности цеппелина. Лейтенант висел почти что вниз головой, надежно схваченный привязными ремнями пилотского кресла. А в прорехи между обломками и клочьями прорезиненной ткани, лейтенант видел серо-стальную, испещренную морщинами волн гладь Северного моря. И она была все ближе и ближе....
  
  
  
  И ещё позже - те же немцы на службе Империи. В истории ПМВ был практически неизвестный эпизод - фирма Симменс разрабатывала планирующие управляемые бомбы для применения с дирижаблей. так вот, я найду место для этого в своей книге:
  
  
  
  - Мы работали с похожими аппаратами - их строил доктор Вильгельм фон Симменс. - заявил Фельтке. - Только старикан задумал их, как воздушные торпеды для поражения торговых судов - эдакая, знаете ли, альтернатива подводным лодкам. Всё-то ему не давали покоя лавры Кайзермарине...
  А вы участвовали в этом проекте? - спросил Эссен. -Никогда не слышал ни о чём подобном.
  - Где уж вам! - хмыкнул немец. - Эти работы секретили по самому высшему разряду. С нами работали такие светлые головы, как Дициус, Вольф, Дорнье. Ужев прошлом.. то есть, простите. В пятнадцатом году мы произвели несколько десятков удачных сбросов - с аэростатов, с самолёта, под конец - с полужёсткого "Парцифаля" PL 25. Систему с управлением по радио наладить, правда, так и не удалось; планёры управлялись по проводам, зато длину их сумели довести, не поверите, почти до десятка миль!
  Фон Зеерс иронически хмыкнул. Приверженец творений графа Цеппелина, он с презрением относился к мягким и полужёстким аппаратам, полагая их недостойными своего внимания.
  - Как можно различить эдакого "мотылька" с такого расстояния? - удивился Эссен. - Да на шестнадцати километрах и дирижабль ваш с крохотульку покажется, не то что маленький планёр...
   - Как-то различали. В операторы набирали ребят с ястребиным глазом; они управляли планирующими бомбами. Они сидели в киле корабля и управляли планёрами, ориентируясь по красным полосам на крыльях и фюзеляже; а чтобы можно было применять наши "воздушные торпеды" и по ночам, их пробовали оснащать габаритными огнями.
  - А вы уверены, что доктор Симменс уже тогда не имел в виду эти свои воздушные торпеды, как оружие в дуэли дирижаблей? - поинтересовался Зеерс. - В конце колнцов, он начал работы ещё в 15-м году, и кто тогда мог с уверенностью сказать, что англичане не ответят нам своим флотом воздушных кораблей? А этот управляемый планёр - отличное средсndо против неприятельских дирижаблей, согласитесь!
  - Да я и не спорю, капитан. - ме[аник мечтательно закатил глаза. Мейн гтт, так и вижу, как наш старина "Парцифаль" заходит по ветру, выше какой-нибудь британского "блимпа"* и сбрасывает эту малютку! Увы, не случилось...
  
  #* Мягкий дирижабль типа "блимп", состоящий из оболочки дирижабля "Эта", под которой был подвешен фюзеляж разведывательного самолета ВЕ2с без хвостового оперения, но с шасси, мотором "Рено" мощностью 60 л. с., тянущим винтом и кабиной, в которой размещались 2 человека. 36 "блимпов" ,skb переданы флоту, где получили официальное обозначение S.S. Название серии "блимп" взято у английского юмористического персонажа, полковника Блимпа, символа твердокаменного упрямства.
  
  - Зато здесь очень даже "случилось". Сам видишь, Ганс - наши хозяева воюют именно такими методами. Так что тебе и карты в руки - давай, разбирайся, предлагай, пробуй! Я полагаю, нам есть чему поучить этих умников, погрязших в своей чёрной магии.
  - Ну, не такая уж она и чёрная. - пробурчал Фельдке. - Конечно, старик Симменс умён, спору нет - но и у этих, здесь, есть чему поучиться. Дайте мне пару месяцев, капитан - и, обещаю, мы их крепко удивим!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"