Здесь, над странными плоскостями,
вьётся любимый пепел.
Выдох словно цепями
стянут,
вдох - комки в подреберье лепит.

Полутьма. Полуутро. Унылость цвета
важно услышать кожей.
Здесь когда-то горело? Горело где-то,
но горело не здесь, положим.

Подожди, чтобы век молодой и босый
внёс, наконец-то, ясность,
пусть поймет эту блеклость разрез раскосый
так, как разрез славянский.

Образ, слившийся с дымом, тебя динамит.
Видишь ли, самозванец -
он текучую серость гребет руками,
серостью умываясь.

Он дрейфует - ты видишь его, и только.
А по центру равнины, строго
из костей отлетавшейся птицы-тройки
лезет змея-дорога

Вот змеиная честность сжимает кольца,
шея слегка немеет.
Черный шрифт проступает на дымном солнце:
"Здравствуй, Гиперборея..."