Аннотация: - Удачи тебе, Корректор! И не вздумай устроить там какую-нибудь заварушку...
Алексей Корепанов. Корректор
- Удачи тебе, Корректор! И не вздумай устроить там какую-нибудь заварушку.
Я молча улыбнулся и пожал руку ассистенту. Он вышел из камеры, люк гулко захлопнулся - и я остался в одиночестве. Подголовник кресла давил мне на затылок, но я не шевелился - таймер уже начал обратный отсчет, и всего несколько секунд отделяло меня от момента перехода. В круглом окошке напротив моего кресла я видел ассистента - он растопырил поднятые ладони и, дублируя таймер, поджимал один палец за другим.
Восемь... Семь...
За стеной камеры возник неясный гул, он все нарастал, словно в атаку на меня устремился гигантский пчелиный рой. Подошвами я ощутил вибрацию пола, и в унисон с ней заныли мои зубы.
Четыре... Три...
Ладони ассистента начали расплываться, словно были всего лишь клочками тумана, и теперь этот туман таял под лучами утреннего солнца.
Два...
Единственный оставшийся поднятым большой палец - как символ успеха моей вылазки в прошлое. Так мне хотелось думать.
Как этот палец исчез - я заметить не успел.
За окошком виднелась в полумраке какая-то обшарпанная стена. Пчелиный рой рассеялся, исчез, пол был неподвижен, и с моими зубами тоже все было в полном порядке. Хронокамера прибыла в расчетную точку прошлого. То есть я надеялся, что именно в расчетную точку - во всяком случае, два десятка беспилотных испытаний прошли успешно, и было бы просто несправедливо, если бы именно на мне что-то засбоило.
Отогнув рукав старомодного пиджака, я посмотрел на старомодные же часы - со стрелками и механическим заводом, таких не выпускали, наверное, уже лет сорок. В моем распоряжении было три часа, вполне достаточно, чтобы справиться с заданием - оно не представлялось особенно сложным.
Поднявшись с кресла, я поправил галстук - что за мода была цеплять на шею куски разноцветной ткани! - пересек камеру и, поднатужившись, открыл люк. И лицо мое овеял воздух былого.
Место для размещения хронокамеры наши специалисты выбирали очень тщательно - рылись в архивах, изучали старые планы города, разыскивали фотографии. И нашли. Пригородная стройка - там собирались возвести цеха нового завода и кое-что успели сделать, а потом финансирование прекратилось, и железобетонные каркасы заросли крапивой и бурьяном. Место было безлюдным, и хронокамера, никем не замеченная, могла простоять там, пока я делал свое дело. Через три часа она автоматически должна была вернуться назад - и я хотел бы в этот момент находиться внутри.
А потому мне не следовало особо глазеть по сторонам, а следовало мне побыстрее топать к городу, садиться на конечной остановке в троллейбус номер пять - деньгами на проезд меня снабдили - и ехать к месту, где нужно произвести коррекцию прошлого. Ради позитивного изменения будущего.
Корректор - такая у меня работа.
Я понятия не имел, по какой причине должен предотвратить рождение гражданина Опанасенко. Гениальный ли он изобретатель чего-то нежелательного или же оппозиционный политический деятель; государственный преступник или носитель какой-то небывалой инфекции... Особое Управление не информировало меня об этом. Но, благодаря предпринятым мной действиям, Опанасенко не должен был появиться на свет. Что поделать - работа такая...
День был пасмурным, но теплым - из середины своего сырого марта я перебрался в начало здешнего сентября. Покрытая пожухлой травой пустошь упиралась в низкий кустарник, за которым - я знал это по карте - тянулись огороды, подступавшие чуть ли не под окна городских многоэтажек. В воздухе пахло дымом сожженной листвы.
Пробираясь среди огородов, я изрядно запачкал туфли - земля была влажной от недавнего дождя, - и мне пришлось, выйдя к остановке, долго отчищать подошвы о бордюр тротуара. Вид у подкатившей минут через десять железной коробки с рогами на крыше был затрапезный, но, в общем, вполне сносный; во всяком случае, по городу мне предстояло ехать не на велорикше или дровнях, а на электротранспорте, каким я успешно пользовался и в собственном времени.
Заплатив кондукторше за проезд, я уселся возле окна и вынул из кармана фотографию моего объекта. Хотя лицо его, конечно же, помнил наизусть и спутать с кем-либо другим не мог. Обычное, ничем непримечательное лицо. Потенциальный отец гражданина Опанасенко находился где-то в городе, и знать не знал о том, что через каких-нибудь полчаса я сделаю иной линию его судьбы. На то я и Корректор, чтобы вносить коррективы, менять прошлое во благо будущего...
Троллейбус, тихонько подвывая, бежал по проспекту, то и дело тормозя у светофоров. Лязгали на остановках двери, входили и выходили люди. Проплывали мимо здания, ларьки и чахлые скверы. Я только вчера - в своем времени - впервые попал в этот город. Хронокамеру и прочее оборудование доставили на вертолете и установили на дне бассейна, из которого по такому случаю слили воду - да, у нас на месте недостроенного заводского цеха находился бассейн, принадлежавший директору какого-то агентства. Вместе с сосредоточенным парнем из Особого Управления я побывал в той точке, где мне предстояло слегка изменить ход истории (а может быть, и не слегка?) - в центре города, возле универмага, имевшего довольно непрезентабельный вид; чувствовалось, что ему не один десяток лет...
Вот он, этот универмаг! Я подался к окну. Здесь, в этом времени, здание выглядело совсем другим, новеньким и чистеньким, радуя взор белизной стен и разноцветьем витрин. Все, это моя остановка - вон там, на углу, возле рекламного щита с изображением красивых бутылок я должен стоять и ждать, вглядываясь в лица прохожих. Меня пробил какой-то восторженный озноб. Даже не знаю, с чем можно сравнить это чувство - чувство ниспровергателя старой и создателя новой истории...
...Я узнал его сразу. Он, дымя сигаретой, шел по людному тротуару и, видимо, никуда не спешил. Что ж, тем лучше. Поправив надоевший галстук, я покинул свой наблюдательный пост у рекламного щита, быстро прошел вперед до перекрестка, а потом, развернувшись, направился навстречу человеку, из-за которого совершил этот прыжок в прошлое. Десять... семь... пять метров... Словно отсчет при старте...
- Извините... мне сказали, где-то здесь есть бюро "Параллель". Вы не подскажете?
Я репетировал эти фразы десятки раз под наблюдением сотрудников Особого Управления. Кажется, вышло у меня неплохо. Мой объект остановился и начал объяснять.
Специалисты ОУ знали, что вложить в мои уста. "Параллель" была известной конторой, и объект не раз ее посещал, но объяснить на пальцах расположение этой конторы человеку несведущему, явно не местному, было делом нелегким - находилась "Параллель" за универмагом, в глубине дворов. А "не местный", то есть я, оказался еще и на редкость непонятливым и постоянно переспрашивал и уточнял.
В общем, я превысил необходимый минимум общения раз в пять, чтобы уж было наверняка и когда, принеся кучу извинений и выразив тысячу благодарностей, расстался с объектом, то не имел ни малейшего сомнения в том, что задание успешно выполнено. Неизвестная мне женщина уже миновала перекресток и растворилась в людском потоке, и задержанный мной человек не встретился с ней... И они не поженились, и не родился у них сын, тот самый гражданин Опанасенко - то ли гениальный изобретатель, то ли государственный преступник...
Будущее могло больше не беспокоиться по этому поводу - я, Корректор, обезопасил взрывное устройство. Можно было возвращаться к себе, в свое время.
* * *
Гул утих, и пол перестал дрожать. В окошке замаячило бледное лицо ассистента. Люк открылся, и в хронокамеру шагнул руководитель проекта.
- Почему? - прохрипел он, нависая над моим креслом. - Почему сорвалось?
- Как? - опешил я. - Что значит - сорвалось?! Коррекция произведена...
- Произведена? - Руководитель едва не сорвался на крик. - Так почему же Федотов цел и невредим? Почему он существует?!
- Федотов? Какой Федотов? - пролепетал я и ослабил пальцем узел галстука. - Речь шла об Опанасенко...
Внезапно до меня дошло. Руководитель собрался было что-то произнести, но, видимо, до него дошло тоже, и он поперхнулся воздухом и закашлялся.
Ассистент за окошком сочувственно смотрел на меня, а я думал о том, что Корректором мне больше не бывать. И никому другому тоже. Потому что там, где нет Опанасенко, обязательно появится Федотов - или кто-нибудь еще...