Аннотация: Человек сбежал с бездушной Земли на неизведанную планету. Он назвал ее Зеленым Раем и был счастлив там. Но счастье длилось недолго... И витает над рассказом муза англо-американской фантастики...
Алексей Корепанов. Найденная красота
"Люди! Берегите красоту. Уничтожить прекрасное легко - трудно создать его".
Серебряные дождинки беззвучно срывались с нежных молодых листьев и с хрустальным звоном таяли в глубине голубых луж, отражающих чистое, промытое дождем высокое небо. Гроза ушла на запад, к окутанным призрачной дымкой зеленым холмам, оставив после себя тонкий острый запах озона и океан свежести, разлитой в воздухе. Сияющее светило ласково согревало мокрую траву, блестело в лужах, яркими бликами рассыпалось по просыхающей земле, от которой шел теплый пар, заставляло волшебным дивным светом переливаться дождинки, заигравшие всеми цветами радуги, отчего казалось, что деревья усыпаны россыпями бриллиантов, заискрившихся множеством сверкающих граней. Тишину нарушал лишь шорох листьев, шелестящих от ласкового прикосновения теплого летнего ветерка, да мелодичный перезвон маленьких пестрых птиц, яркими пятнышками вкрапленных в изумрудную зелень деревьев. Тишина...
Шорох травы спугнул диковинных птиц. Чьи-то шаги. Кто посмел нарушить первозданный покой? Удивленно зашумели деревья, недоумевающе зашептала трава, увидев существо, вышедшее из буйных зарослей диких растений. Кто это?!
Шаг левой, шаг правой. Позади темнеют две полосы примятой травы. Хорошо шагать в тишине по мокрому лугу, зная, что ты один среди всей этой красоты.
Полосы примятой травы пересекают луг и заросли, проходят под деревьями, затем уступают свое место следам, четко отпечатавшимся на сыром темном песке. Откуда они идут, эти следы? Если идти прямо на северо-запад, к дальнему лесу, то, пройдя мимо небольшого озерца с голубой, как глаза красавицы, холодной водой, увидишь спрятавшуюся среди сочно-зеленых кустов ложбину. Кусты вокруг и трава в ложбине обуглились и почернели, словно светило над этим местом вдруг засияло вдвое сильней, став причиной болезненного ожога на теле планеты. Черная трава, черная выжженная земля... Да, причина ожога - огонь, сотворенный руками разумного существа - человека. Посреди обожженной ложбины высится сооружение, вид которого никак не вяжется с прекрасным ландшафтом этого райского уголка. Покореженная помятая сигара с черными боками, носящими следы воздействия гигантских температур, с широко разлетевшимися крыльями стабилизаторов, с грозно нацеленной вверх башней гиперлазера, сигара высотой с тридцатиэтажный дом. Космическая ракета. Раскрытая черная пасть люка, застывшая кабина лифта. Это космический корабль, созданный людьми. Значит, на нем прилетел человек. Откуда, зачем? С планеты Земля. Зачем? Это сложный вопрос. И это именно он идет сейчас по мокрому лугу, чувствуя, что наконец-то он по-настоящему счастлив. Ведь это же счастье - идти куда-то вдаль по цветущему Эдему, вдыхая нежный аромат цветов, любуясь нетронутой красотой этого мира. Кто утверждал, что нет во Вселенной рая?! Вот он!
- Я назову тебя Зеленым Раем! - воскликнул человек, обращаясь к планете. - Мы будем здесь только вдвоем - ты и я.
Тишина, молчание планеты послужили ему знаком согласия. Они были вдвоем.
* * *
Позади остались головокружительные дали космоса, которые он преодолел на своей ракете-скорлупке, стремясь как можно быстрее вырваться за пределы Солнечной системы на космический простор, чтобы там наконец вздохнуть полной грудью. Короче говоря, он просто бежал, бежал с Земли, из жестокого, бездушного, бесчеловечного мира, в котором люди забыли понятие Красоты, из мира, который безжалостно отбрасывал в пучину забвения все прекрасное, что существовало в нем когда-то.
Этот человек смог сделать то, чего не сделали другие: он сумел разумно взглянуть на вещи, освободиться от страшного сна, которым была вся его жизнь, и понять, что жить так больше невозможно. Его окружали люди-роботы, люди с пустым, ничего не выражающим взглядом и холодным сердцем, люди, страшные в своем безразличии ко всему тому, что не касалось лично их. Они уткнулись в свой тесный мирок, их не заботило ничто, кроме личного благополучия, они превратились в холодных бездушных существ, в скользких мерзких тварей с равнодушным взглядом. Бездушный жестокий мир... Этот человек должен был стать таким же, как другие. Он не стал таким же.
Почему? Вероятно, судьба приготовила ему иной путь. Хотя кто знает, что такое судьба... Бегство из страшного в своей бессердечности мира показалось ему единственно правильным выходом. Что ж, стоит ли его осуждать?..
* * *
Он искал Красоту и нашел ее здесь, на Зеленом Рае. Человек был поэтом и художником в душе... наверное, все люди когда-то были поэтами и художниками, и поэтому он не просто смотрел, но и ВИДЕЛ все прекрасное, что сотворила здесь природа.
Он построил себе хижину на лужайке возле тенистой рощи и жил там, прохладным свежим утром выходя на зеленый холм встречать восход светила, днем до полудня работая на небольшой огороде и поле, засеянном пшеницей, в жаркий полдень отдыхая в тени деревьев, похожих на березы, а потом до самого заката бродя по планете, часто оставаясь спать там, где его застигала ночь. Он знал теперь, что за Березовой рощей, как он назвал ее, синеет озеро, окруженное болотом; из озера вытекает кристалльно чистый, прозрачный, как роса на траве, звенящий ручей. Если идти вниз по ручью, в котором играют мелкие рыбешки, взметая песчинки с желтого дна, то вскоре заметишь, как расширяются, все круче поднимаются, нависают берега, как ширится, все полноводнее и глубже становился ручей, превращаясь уже в небольшую речку с темно-синей водой, на поверхности которой мерцают и играют, переливаясь, яркие солнечные блики. Пенится, бурлит, все быстрее бежит речка и вдруг, нырнув в небольшую рощицу, исчезает под землей в черном зеве пещеры, идущей, быть может, до самых недр планеты.
За далекими синими холмами до самого горизонта тянется колышущееся море цветов, как будто там раскинулся гигантский пестрый ковер, устилающий поверхность планеты. Можно идти весь день, но так и не дойти до края ковра. Какой букет вышел бы из всех этих цветов!
Если идти в противоположную сторону, на юг, то уже издалека заметишь океан зелени, неприступной стеной вздыбившийся вдоль горизонта. Джунгли. Сверху они похожи на спокойно дышащее море. Море странного ярко-зеленого цвета.
Если подняться, взлететь высоко в теплую, пронизанную светом Звезды синеву, то можно увидеть далеко-далеко за джунглями тонкую полоску гор. На их вершинах сверкают, брызжут светом маленькие искорки - вечные снега. За горами, невидимое отсюда, шумит, неспокойно колышется море. Райское море. Синяя вена вьется по телу планеты - широкая река неторопливо течет к морю. Голубые очи озер, окаймленные зелеными ресницами берегов, глядят в безоблачную синеву. Причудливые красные деревья спиралями изогнулись над мягкой зеленой травой. Над голубыми озерами парят, кружатся птицы. Мелькает среди кустов коричневое тело странного зверя. Рощи, луга, ручьи, озера, неумолкающие трели невиданных птиц, теплый, прогретый светилом воздух, дивная прелесть дикой природы - это и есть Зеленый Рай. Человек забыл о Земле.
Но так ли это? Конечно, нет. Землю забыть нельзя, как нельзя забыть родную мать, родившую и вырастившую тебя. Он просто спрятал воспоминания о ней далеко в глубины своей памяти и жил Зеленым Раем, райским, ангельским уголком Вселенной, который, как любящая и любимая женщина, показывал и отдавал все свои красоты и прелести только ему одному. Да, они были здесь вдвоем - человек с душой и сердцем поэта и девственная юная планета, каких, пожалуй, не так уж много во Вселенной.
Но каким бы прекрасным ни был чужой мир, он все-таки никогда не станет дороже родного дома - Земли. Нет, человек не вспоминал о людях - они не стоили этого. (Но все ли? Он думал, что все.) Временами какое-то чувство, какая-то тоска по родной планете охватывала его, и тогда он вставал с постели - душистого сена, наваленного на полу хижины (чаще всего ностальгия подкрадывалась ночами), и уходил бродить по планете или садился на склоне теплого, нагретого за день холма и задумчиво глядел на звезды.
А какие ночи были на Зеленом Рае! Замолкали утомленные за день птицы, и такая тишина окутывала землю, что казалось, нет в мире больше ничего, кроме этой тишины, бархатистой и теплой, почти ощутимой на вкус, похожей на какой-то божественный нектар, который можно пить веками, забыв обо всем на свете. Сонно шелестела листва на спящих деревьях, тихо журчал ручеек, пробегая по камешкам, устилавшим его русло, в спокойной глади озера отражалось бездонное звездное небо, огромной перевернутой чашей нависшее над миром. А звезды - звезды были украшением неба планеты. Мириады ярких жемчужин витиеватым узором рассыпались в черной глубине и, мигая и переливаясь, сияли в вышине, шепча друг другу о чем-то своем, заветном, звездном. Тихо, нежно бились друг о друга тонкие хрупкие хрустальные льдинки. Это пели звезды... В такие минуты человеку казалось, что когда-то, может быть, сотни лет назад, он уже сидел вот так ночью на теплой траве и слушал пение звезд. Это было давно, на Земле. Может быть, в нем говорила кровь предков.
Он так не думал. Он просто не знал, что когда-то и Земля была Зеленым Раем, что в смерти всего прекрасного виноваты сами люди, захватавшие Красоту грязными руками. Не знал он и того, что Красота не умерла, что она осталась жить в книгах и делах предков, что она жива и сейчас, но скрыта за семью замками и чтобы найти ее, надо приложить немало усилий, перетряхнуть и вычистить тысячи человеческих душ. Он этого не знал.
Медленно и плавно текли дни. Под дуновением ветра как море качалась, колыхалась заколосившаяся золотистая пшеница. Человек сочинял стихи и громко читал их внимательно слушавшим его могучим деревьям. Ему еще никогда не было так хорошо, как здесь, на этой изумительной планете.
- Я люблю тебя. Зеленый Рай! - раскинув руки, словно желая заключить в объятия планету, свою возлюбленную, запрокинув голову, кричал он.
- ...люблю тебя!.. - отвечало ему радостное эхо, отвечала планета.
* * *
Сонно застыли разомлевшие от зноя деревья. Утомленно стих теплый ветерок. Поникла листва и даже, казалось, ручеек стал журчать тише, разморенный жарким светом Звезды, ослепительным расплавленным пятном повисшей в как будто выцветшем от жары небе. Тишина. Полдень. Ничто не нарушает жаркого безмолвия.
Звук возник неожиданно. Он напоминал деловитое гудение шмеля, вьющегося над душистым клевером, и человек, задумчиво глядевший на красные лепестки сорванного цветка, не придал ему никакого значения. Звук нарастал. Он доносился из бездонной синевы неба, оттуда, где висел сверкающий глаз Звезды. Почти незаметная черная точка появилась среди синевы. Она быстро росла, превращаясь в раскаленную от трения о воздух космическую ракету. Яростное пламя из кормовых дюз мгновенно сожгло изумрудную траву на только что пестревшем цветами лугу, заставило почернеть и обуглиться пахнущую дикими розами землю. Сотрясая воздух грозным гулом, ракета повисла над поверхностью планеты. Жаркий ветер, полыхнувший из-под кормы, сорвал и унес куда-то вдаль побуревшую, свернувшуюся от жара листву. Испуганно закричали, понеслись прочь птицы. Появление небесного пришельца нарушило покой Зеленого Рая. Гулко задрожала грудь планеты, словно пытаясь сбросить с себя непрошеного гостя.
Двигатели смолкли, и вновь наступила тишина, но уже не прежняя, спокойная и безмятежная, а настороженная, как будто планета затихла, прислушиваясь, гадая, что будет дальше. Тяжелый запах перегретого металла, угарный, пахнущий копотью жаркий воздух забили, смяли сладкий, пронзительно тонкий, чистый аромат нежных цветов, свежий аромат ручья, волнующий, не сравнимый ни с чем какой-то особый запах рощи странных, похожих на земные, деревьев. (Хотя остались ли на Земле деревья?)
Пронзительно завизжал открывающийся люк. Первая, вторая, третья человеческая фигура появилась в черном проеме. Оглушительно загудел лифт. Неуклюжие фигуры в скафандрах ступили на черную выжженную землю. Пошли прочь от ракеты, вздымая пепел, черными траурными бабочками запорхавший в воздухе. Медленно сняли шлемы, открыв земные лица с холодными змеиными глазами.
- Я назову эту планету Нью-Земля. Пожалуй, здесь немало всяких чертовски нужных нам полезных ископаемых. Как ты думаешь, Фрэнк? - говоривший повернулся к другому неподвижно стоящему землянину, глаза его сверкнули ледяным блеском. - Мы распорем ей брюхо и поглядим, что у нее внутри. А потом вырубим эту рощу и построим здесь первый местный космопорт. Я чувствую, из этой планеты можно выколотить приличную сумму. Надо только с умом взяться за дело.
Человек медленно попятился из кустов, где он скрывался, и, отойдя на такое расстояние, с которого стал невидимым этим... этим тварям, побежал, не разбирая дороги, не замечая, как хлещут по лицу ветви растений. Нельзя, нельзя позволить им оставаться здесь! Он не хотел, чтобы Зеленый Рай стал новой Землей, страшной Землей, с которой он бежал и которая явилась сюда в образе этих двуногих существ, которых никак нельзя назвать людьми. Разве это люди?! Они даже не заметили всей дивной красоты, что их окружала, они не поняли ее, и что самое ужасное, вряд ли они знали о ней, они, рожденные и выросшие в мире, заполненном гигантскими городами-спрутами, серыми спрутами, опутавшими своими щупальцами всю планету. Родная планета стала ужасным миром. Можно ли поверить!..
Осталось позади голубое озерцо. Быстрее, быстрее... Расступаются, тревожно шумят кусты. Быстрее... Ложбина, темный корпус его ракеты. Послушно жужжа, спускается лифт. Сердце бьется где-то в горле, липкий пот струится по лицу, по спине, мокрые волосы лезут в глаза. Вверх, вверх, к грозной башне. Гулко гремят шаги, эхо мечется, отскакивает от прохладных стен. Тренированные пальцы умело перебирают клавиши настройки. Он знает, что из башни уже глядит смертельный зрачок, направленный вдаль, туда, где высится непрошеный гость.
Пальцы на миг замерли, повиснув над белой клавишей. Рука дрогнула, кожей указательного пальца он ощутил холодную, мягко ушедшую в панель поверхность...
Глухой удар. Сноп огня. Он взглянул на экран: на черную землю медленно опадала груда оплавленных обломков. Направленный удар не задел ничего, кроме чужой ракеты. Да, это бил гиперлазер...
Палец все еще продолжал давить на клавишу. Человек медленно снял руку с панели, тяжело опустился в кресло, устало и чуть удивленно взглянул на руку, словно не понимая, как это она решилась на такое. Тщательно вытер ладонь о ручку кресла, резко тряхнул ею, будто счищая невидимую грязь, утомленно закрыл глаза, но тут же вскочил на ноги и выбежал из башни.
И снова - быстрее, быстрее... Распахнул дверь в свою каюту, вбежал, нашел взглядом и сорвал висевший над дверью лучевой автомат. Ведь эти твари еще поганят чудный воздух Зеленого Рая!
...И опять хлещут по лицу ветви, мнется, шелестит трава.
Три фигуры в немом изумлении застыли у обломков ракеты.
- Неужели здесь есть туземцы? Я бы сейчас с удовольствием выжег все эти леса и выкурил бы этих гнусных обезьян из их логовищ. Если бы они только попались мне! - Землянин поднял руку, сжавшуюся в кулак, да так и застыл в этой позе, не сводя глаз с кустов. Оттуда, сжимая побелевшими пальцами приклад лучевого автомата, медленно шел человек. Ни капли жалости, только какое-то брезгливое чувство, словно он обязан раздавить мерзкую ядовитую тварь, посягнувшую на неприкосновенную Красоту.
- Зачем вы прилетели сюда?
Шепот, полный гнева...
- Зачем?!
К нему вернулся голос.
- Зачем?!!
Он сорвался на крик.
- Кто вас сюда звал?!
Фигуры шевельнулись, потянулись к оружию. Он заметил, что их глаза переполнены страхом.
...Он стрелял до тех пор, пока тонкое пение выстрелов не сменилось пощелкиванием вхолостую. Пепел медленно опадал на черную землю. Три горстки пепла. Налетевший ветер подхватил и развеял их, смешал с опаленной сгоревшей травой, понес все выше в воздух и просыпал на молчаливые леса, на далекие холмы. Горстка пепла... Вот и все, что осталось от человека. Неужели он стоит так недорого? Всего лишь одну горстку пепла...
Человек мучительно вспоминал что-то очень важное. Что же это? Он вспомнил: страх, обыкновенный страх, переполнявший глаза убитых им землян. Простое человеческое чувство. А он думал, что люди неспособны ни на какие чувства. Значит, он ошибался? Значит, еще не все человеческое умерло в людях? Хотя стоп: ведь это был страх, чувство, которое испытывают и животные. Люди превратились в животных...
И все-таки... Если они способны на страх, значит, способны и на большее. На любовь, на тревогу, на глубокие переживания. Что же, выходит, не нужно было убивать их? Нет, этих было нужно. Но ведь есть и другие, не такие, как эти. Наверное, есть люди, более похожие на людей, чем эти. Наверное, есть...
Сомнения, сомнения... От беспорядочных мыслей разрывается голова, бешено колотится сердце. Человек сжал голову руками, глухо застонал, повернулся и пошел, не подняв оружия. Он бежал с Земли, он хотел забыть о ней на Зеленом Рае, а она не дает забыть о себе, никак не дает. Так может быть, он избрал неверный путь, может быть, он идет в сторону, в темноту, не замечая перед собой единственно правильного выхода? Теперь ему показалось, что он увидел его, что выход белым пятном светлеет во мраке, надо только дойти до него. Никак не ухватишь мысль. Она вертится, ускользает от сознания. Где же правильный выход?
Сомнения, сомнения...
* * *
Он ушел из Березовой рощи к дальним холмам, в темный густой лес, распростершийся у их подножий. Он не мог больше жить рядом с ТЕМ местом. Человеку казалось, что его руки запачканы кровью. Все-таки это не так просто - убить другого человека, даже если уверен, что этот человек - животное.
В душе уже не было прежнего покоя. Смятение охватило человека. Вдруг бегство - это не самый лучший выход? Рай исчез. Ведь там не бывает убийств. Наконец человек признался себе: ему хочется на Землю. А что если вернуться назад и начать искать корни всего земного зла? Какая простая мысль! Заглядывать в души людей и отыскивать там все хорошее, уничтожать все плохое. Добиться, чтобы Земля вновь стала раем. Раем для людей. А может быть, он ошибается, может, нет уже в людских душах ничего хорошего?
Колебания, сомнения...
* * *
Кровавый диск Звезды уже наполовину скрылся за холмами. Сумерки. В темнеющем небе робко и неярко загораются первые ранние звездочки. Прекрасен Зеленый Рай. Человек сидит на теплом камне и старается понять музыку звенящего ручья. Он остался поэтом и художником. Убаюкивающая тишина. И вдруг - вновь знакомый страшный звук. Гул спускающейся космической ракеты. А ведь прошел всего лишь один день. Как он не догадался раньше, что это только маленькие десантные шлюпки, а корабль-матка кружит по орбите вокруг планеты! Виток за витком, словно невидимая веревка опутывает горло Зеленого Рая. Близится час смерти.
У человека отнялись ноги, бессильно повисли руки. Он упал на траву, раскинув руки, словно пытался в последний раз обнять всю планету.
- Прощай...
Еле слышный шорох травы.
Человек не в силах был помочь планете. Он просто не мог больше убивать. Все-таки он был человеком.
Всем телом он почувствовал, как дрогнула грудь планеты. Он не пошевелился.
Так он лежал до утра в странном полусне, не думая ни о чем. Рокот мотора вывел его из оцепенения. Могучий вездеход упорно полз вверх по склону холма, безжалостно подминая под себя молодые деревья. Гигантский жук. Вредный бесчувственный жук, созданный людьми. Сквозь прозрачный колпак видны шесть фигур, судорожно сжимающих оружие, настороженно глядящих по сторонам. Наверное, они видели оплавленные обломки.
Жук остановился на вершине холма. Лучи восходящей Звезды оживили, заставили мягко переливаться темно-синюю поверхность машины. Бесшумно отодвинулся прозрачный купол. Силуэт высокого человека четко обозначился на фоне нежно-голубого утреннего неба. Человек снял шлем, огляделся, всей грудью вдохнул чистый воздух.
- Какая же здесь красота!
Чуть удивленный, словно не верящий голос. Человек обернулся к другим.
- Какая же здесь красота!
Слова зазвенели, заиграли чудной музыкой, разнеслись далеко над лесом, задрожали в тихом воздухе, понеслись все выше и выше и звучали над планетой, как чудный нереальный звон серебряных колоколов, как прозрачно-чистый, чуть вибрирующий звук слегка тронутой туго натянутой струны.
- Сядьте, Нейл, что вы болтаете! Следите-ка лучше за радиометром. Возможно, здесь есть уран.
Сухие, бездушные слова. И смолк звон колоколов, стихло пение струны. Жук пополз дальше, скрылся на другой стороне холма.
Человек лежал, оглушенный громом чудных слов. Значит, остались еще люди на Земле?! Значит, не умерла Красота?! Ему стало стыдно за себя, за свое бегство с Земли. Тогда он просто струсил, зачем лгать самому себе? Как он мог подумать, что Красота забыта?! Он вернется на Землю и будет делать людей людьми. Он не один. Да, теперь он знает это. Надо освободить людские души от всего наносного, добиться того, чтобы красота души оказалась на поверхности, проявилась в делах и поступках людей. Надо, чтобы люди вновь стали понимать Красоту, чтобы они ценили, берегли ее. Конечно, это будет нелегко сделать. Но все равно он сделает это. Ведь он не один, нет. Возможно, такие как он... нет, лучшие, чем он, уже начали переделывать людей на Земле, пока он трусливо скрывался здесь. Но сначала надо вычистить свою душу. А сегодняшний день будет днем прощания с планетой. Ее не удастся спасти. Но его долг - чтобы эта ошибка была последней ошибкой людей.
* * *
Он прощался с рощами и лугами, с голубые озерцом, похожим на слезу, с дивными птицами, со звенящими ручейками, прощался с поваленными вездеходом деревьями, с молчаливыми холмами, изуродованными автоматами, которые создали люди: могучие машины уже срезали пологие и крутые склоны, и там, в черной земле, копошились какие-то стальные чудовища. Человек прощался с кустами, сжигаемыми огнем лучевых пушек: на их месте строился космодром; с Березовой рощей, которую рубили для того, чтобы построить первый поселок. Он прощался со всем этим миром, который уходил сейчас от него во мглу небытия.
Вечером человек в последний раз взглянул на багровый закат и пошел к своей ракете.