Аннотация: Путевка в пансионат у моря нашла меня сама. Путевка горела, ей нельзя было этого позволить, и тут на глаза начальству попался я. Отказываться было неразумно, и я не стал отказываться. Так я попал в пансионат...
Алексей Корепанов. Почему они молчат?
Путевка в пансионат у моря нашла меня сама. Путевка горела, ей нельзя было этого позволить, и тут на глаза начальству попался я. Отказываться было неразумно, и я не стал отказываться.
Так я попал в пансионат. Погода стояла непонятная, по утрам в воздухе расползался сырой туман, из серого неба сыпало что-то похожее на дождик, по заливу отрешенно слонялись унылые волны, и прибрежные сосны грустно смотрели на бесцветный пляж, где прогуливались отдыхающие в зимних одеждах.
Я тоже прогуливался по пляжу, отворачивая лицо от сырого ветра, а еще я ездил на автобусные экскурсии, бродил по местным галантерейным магазинам, а вечерами смотрел фильмы в кинозале пансионата.
Потом я познакомился с Юрой и Наташей из Киева, и мы иногда после ужина вместе гуляли по пляжу, обсуждая, что будет на завтрак. Юра и Наташа работали на заводе "Арсенал" и, судя по их высказываниям, все никак не решались пожениться. У меня ситуация была проще, потому что я был женат. Зато меня давно и всерьез беспокоил так называемый "астросоциологический парадокс", или парадокс молчания Вселенной.
"Почему Вселенная безмолвствует, как народ в известном произведении Пушкина?" - вот вопрос, который меня занимал. Примем во внимание солидный возраст мироздания и солидное количество составляющих его звездных миров и спросим еще раз: почему никто не спешит подать нам хоть какой-нибудь сигнал?
Это очень меня удивляло и тревожило, хотя к работе моей не имело ровным счетом никакого отношения, потому что я работал чертежником в проектном институте.
В один из отпускных вечеров я вышел из пансионата, спустился по деревянной лестнице на пляж и сел на скамейку неподалеку от воды. Вечер был не очень уютным, в разрывах облаков чернело звездное небо, волны мрачно спешили к берегу и с недовольным шорохом терлись о мокрый песок. В домах за соснами тосковали огни, неподалеку стучала электричка. Дул неприятный влажный ветер и на пляже было пусто.
Я посидел немного и уже собрался уходить, когда к скамейке подошли Юра с Наташей. Мы поделились впечатлениями от ужина, перебросились анекдотами и принялись обсуждать положение на Ближнем Востоке. Море угрюмо шумело и ему вторили сосны. Потом оказалось, что на свободном краю нашей длинной скамейки примостился еще один отдыхающий в куртке с поднятым капюшоном.
В разгар нашей беседы об экстрасенсах в черном небе мелькнула падающая звезда, словно какой-то невидимый великан чиркнул там, наверху, спичкой, прикуривая свою занебесную сигарету.
- Ой, звезда упала! - сообщила Наташа, приглашая всех нас, в том числе и отдыхающего в куртке с капюшоном, поддержать и развить ее утверждение.
Капюшон не шевельнулся, Юра пропел: "Гори, гори, моя звезда", - а я поддержал и развил.
- Возможно, это совсем не звезда, - сказал я. - Возможно, это сгорел в атмосфере зонд-разведчик инопланетян.
- А почему у них должны быть зонты-разведчики? - удивилась Наташа.
- Не зонты, а зонды, - поправил я. - Для зондирования.
- А мне делали зондирование, - тотчас сообщила Наташа. - Отвратительная штука.
- Имеется в виду зондирование других миров. - Я ухватился за возможность поделиться своими думами. - Это могла быть вовсе не звезда, то есть метеорит, а исследовательский зонд внеземной цивилизации.
- У них бы не сгорел, - убежденно сказал Юра.
- Почему? - неожиданно заинтересовался наш сосед в капюшоне и передвинулся поближе к нам.
- Техника, - лаконично пояснил Юра.
Наташа спрятала руки в карманы пальто, положила голову на Юрино широкое плечо и заявила:
- Ни у кого ничего не сгорело, потому что их нет, а зонды только для желудка. Отвратительная штука.
- Тем не менее многие вполне серьезные ученые вполне серьезно пытаются обнаружить такой зонд недалеко от Земли. - Я поспешно седлал любимого конька. - Потому что есть кое-какие основания...
- Да нет никаких оснований, - прервала меня Наташа. - Вон ведь звезд сколько, так почему же к нам никто не прилетает? В крайнем случае могли бы радиограмму брякнуть. А где она?
Юра засмеялся:
- Пролетая в окрестностях Солнечной системы, шлем наш сердечный привет братскому народу Земли. Позвольте выразить твердую уверенность и так далее, - отчеканил он голосом Левитана. - Знаете, как в газетах пишут?
Наташа, сама того не ведая, очень точно ухватила суть астросоциологического парадокса. У меня были кое-какие ответы на ее вопрос.
- Во-первых, - сказал я, - мы занимаемся поиском радиосигналов из космоса всего лишь каких-то три десятка лет. Это же иголка в стоге сена. Там клочок выдернули, там, не нашли иголку и сразу вывод: нет ее. А выводы рано делать, надо продолжать поиск.
- Если есть что искать, - возразила Наташа, а Юра пропел: "Кто ищет, тот всегда найдет!"
- Вот-вот. - Я пришпорил своего конька. - Не нравится такой вариант, рассмотрим другой. Возможно, те космические радиоисточники, которые мы принимаем за естественные, природные, на самом деле являются искусственными, а мы этого пока не поймем.
- А что, там есть какие-то радиоточки? - удивилась Наташа.
- Сколько угодно. Только не точки, а источники. А может оказаться и так, что цивилизации просто имитируют природные сигналы.
- Зачем имитируют? - поинтересовался теперь уже Юра.
- Н-ну, есть, наверное, у них какие-то основания. Но это еще не все. Почему мы говорим именно о радиосигналах? С чего мы взяли, что они пользуются именно радиосвязью? Может быть, у них такие средства связи, какие нам еще и не снились. Радио сто лет назад нам не снилось?
- Не снилось, - кивнула Наташа. - А я и не задумывалась... Ух, интересно!
- Интересно, очень интересно, но это еще не все, - воодушевленно продолжал я. - Возьмем следующий вариант. Что, если там не друзья, а враги? Кто сказал, что там должны быть именно друзья? Так вот, они молчат и ждут, когда придет чей-нибудь сигнал. Мы такие сигналы сейчас посылаем ежегодно, и теперь представьте: они его получают, определяют расположение источника, то есть нашей Земли-матушки, и снаряжают космическую флотилию для завоевания и порабощения. А сами молчат, не сигналят, чтобы на чужой крючок не попасться.
- Фантастика, - сказал Юра.
- Возможно. Но предположение не хуже других. Впрочем, если не нравится, вот еще одно объяснение: они там у себя достигли золотого века и никаких контактов ни с кем иметь не желают - им и так хорошо. Поэтому и не сигналят.
Юра громко хмыкнул и пропел:
- Эх, хорошо в стране советской жить... А если наоборот?
- Что наоборот? - встрепенулась Наташа, отрывая голову от Юриного широкого плеча.
- Ну, в смысле, у них не золотой век, а как раз наоборот.
Я понял Юру и подтвердил его мысль:
- Совершенно верно. Есть мнение, что мы самая передовая цивилизация Вселенной. Другие еще не достигли нашего уровня, потому и молчат. Нечем им сигналить.
Воцарилась тишина. Черное небо слилось с черными облаками, и только вдали, в невидимых черных волнах, мерцал какой-то огонек. Опять простучала за черными соснами электричка.
- Да-а... - Наташа протяжно вздохнула. - А еще какие предположения есть?
Я с грустью ответил:
- Есть еще одно предположение, тоже очень хорошо все объясняющее: внеземных цивилизаций просто нет.
- А как же ваш желудочный зонд? - не захотела сдаваться Наташа. - Серьезные-то ученые ищут его.
- Одни серьезные ищут, а другие не менее серьезные не ищут. В общем, никаких фактов пока нет. Так, упражнения для ума.
Опять наступило молчание. И тут заговорил отдыхающий в капюшоне, до сих пор терпеливо слушавший наш специальный разговор.
- Позвольте мне сделать еще одно предположение, - негромко произнес он, опять придвигаясь ближе. - Допустим, внеземные цивилизации существуют. Допустим, они знают о Земле. Их принцип - не вмешиваться в развитие других и даже не наблюдать за этим развитием и ничем не выдавать свое присутствие во Вселенной.
- Почему? - спросила Наташа.
- Потому что одно только знание о том, что есть другой, более высокий разум, изменит цивилизацию землян. Поэтому представьте себе некую достаточно обширную сферу, окружающую область Галактики, в которой находится Солнце. Сфера не пропускает внутрь себя никаких излучений извне, поэтому земляне не могут наблюдать астроинженерной деятельности других, более развитых цивилизаций Вселенной. Все, лежащее за пределами сферы, недоступно для наблюдения приборами землян. Все галактики, шаровые скопления, звезды, кроме самых близких к Солнцу, являются как бы... - Капюшон замялся, подыскивая слова.
- Задником, - подсказал я.
- Простите?
- Задником, как в театре. Есть сцена, а дальше все нарисовано, хотя из зала и выглядит похожим на настоящее. А того, что находится за этим задником, из зала не видно.
- Вот именно, - согласился капюшон. - Вот такое предположение.
- А цель? - спросил Юра.
- Цель простая. Если земляне достигнут изнутри пределов сферы - их признают как равных и достойных и примут в содружество. Если нет...
- Разумно! - восхищенно пробормотал я.
- Значит, насчет того, чтобы помочь, вопрос не стоит, я так понимаю? - осведомился Юра.
- Помощь изменила бы цивилизацию землян, - ответил капюшон. - А за это вы нам сами потом спасибо не скажете.
- Э-э, вы не по правилам придумываете, - насмешливо произнесла Наташа и поежилась от ветра. - Вы же только что говорили, что ваш принцип - даже не наблюдать. Тогда как же понимать ваше появление здесь?
- А никак, - весело отозвался капюшон. - Это ведь не наблюдение. Просто кратковременный визит. Появился, посидел, поболтал - и назад. И никто ни во что не поверил.
- А если мы поверим? - не отступала Наташа.
- Так ведь это просто еще одно предположение. Ничем не хуже других, как вот товарищ здесь говорил. А строить предположения - ваше право.
- М-да-а, - протянула Наташа. - Что-то я замерзла. Это надо же, начали с какого-то желудочного зонда, и вот ведь какой интересный разговор получился.
- Ну что, по коням? - предложил Юра. - Сейчас по телеку детектив.
Мы встали, попрощались с капюшоном и пошли в темноте к лестнице, ведущей наверх, под сосны, за которыми уютно горели окна пансионата.
Наташа и Юра вошли в стеклянные двери, а я задержался у входа. Подумал - и пошел обратно, на продуваемый ветром вечерний пляж. Хотелось еще потолковать с капюшоном, поделиться соображениями. Тоже, видать, размышляет человек об этом.
Скамейка была пуста, волны с шорохом терлись о песок. Капюшон, вероятно, пошел прогуляться по берегу.
...Все оставшиеся дни я разглядывал отдыхающих в надежде обнаружить его, пробовал заговаривать кое с кем на предмет астросоциологического парадокса, но понимания ни в ком не встретил. А лица его я не разглядел в темноте.
Потом отпуск закончился, мы вместе с Юрой и Наташей доехали до аэропорта и наши пути разошлись. Я вернулся домой и продолжал на досуге размышлять о парадоксе молчания Вселенной. Предположений у меня хватало.