* * *
Как любят рыться в том, что, знаю точно я,
Давно известно по другим источникам.
И посетить прошедшего предел
не смог лишь тот, кто вовсе не хотел.
А будущее... тут совсем другое.
кто заглянуть посмел,
Того - в изгои.
Чтоб не касались тех запретных тем.
Совсем.
За дерзновенье крылья оборвали.
Мечту фантастикою обозвали.
- Не сметь о том, что будет впереди!
- Да ну их!
Вот она, мечта, гляди!
CВИДАНИЕ С ДОМОМ.
Стараясь не щурить глаза
от весеннего, яркого света,
Немного устав от объятий,
и бодрых речей,
Они возвращались домой,
чуть смутясь от того, что планета
Так радостно встретила
блудных,
отвыкших от ласки детей.
Прошедшие сотни парсеков
за долгое время полета,
все "прелести" черного космоса
зная наощупь, вполне.
С десяток миров повидав,
и считая обычной работой
то, что человеку простому
в кошмарном не видится сне.
Лишь где-то в душе
оставаясь веселой девчонкой,
и весь экипаж за свою принимая семью,
привыкшая форму считать
за обычный наряд, амазонка
спешила домой, под забытую крышу свою.
Еще не отвыкнув от мира
предельных нагрузок и стычек,
еще не остыл приключений пьянящий азарт,
упруго шагала она,
а у встречных мальчишек
восторженно-дикая зависть горела в глазах.
Семья была в сборе.
и даже шалунья-сестренка,
успевшая дамой солидною стать,
подплыла не спеша:
лучилась улыбкою
женственно-мудрой и тонкой,
и все обниматься пыталась,
держа на руках малыша.
Готовился праздник семейный,
и музыка бухала громко.
И все суетились.
Сестра, чей-то зов услыхав,
сказав: "Подержи!" - гостье сунула в руки ребенка
и в ту же секунду куда-то умчалась стремглав.
Застыла растерянно.
В странном, немом напряженье,
сцепив понадежнее пальцы протянутых рук,
держа перед грудью дитя.
избегая любого движенья.
(так держат взрывчатку.
иль хрупкий стеклянный сосуд).
Она подавила испуг и расслабилась даже немножко,
но робость нежданную снять не смогла до конца.
Малыш ворковал и азартно пытался ладошкой
достать до волос и обветренной кожи лица.
И что-то природное, дикое вдруг переполнило сердце.
И так захотелось ребенка покрепче прижать!
И запахом сладким, молочным чужого младенца,
последними в жизни глотками,
о всем забывая, дышать.
Сестра подхватила ребенка
с привычною женской сноровкой.
Растерянный вид оценив,
подмигнула, с улыбкой, хитрО.
И вновь ускользнула стремительно, весело.
Ловко себе малыша усадив на крутое бедро.
Заранее б знать!
Но откуда?
Откуда?
Откуда!!!
Что будет так больно менять
на вселенскую мощь кораблей
обычный инстинкт материнства.
Простое домашнее чудо
По жесткому праву профессий
теперь недоступное ей.
Виновница праздника
съежилась вдруг беззащитно и горько.
И, скрывшись от всех
в темноту потаенного с детства угла,
Давилась соленым комком
так безжалостно стиснувшим горло.
Но даже заплакать
по-женски
уже не смогла.