"Когда же настала ночь... Когда же настала ночь?.." - медленно и тяжело всплыла первая мысль.
Полог тьмы давил на щеки и лоб, щекотал ноздри запахом старой книги. Синдбад подвигался и понял, что лежит на спине. Поднес невидимую руку к глазам - пальцы скользнули по глянцевой поверхности. Попробовал сесть. Это получилось. Тут же вспыхнул день, в темечко настойчиво постучалась боль, а на колени, шурша страницами, упала его любимая "Китаб альф лайла ва-лайла". Ее раритетные сестрицы валялись вокруг пустого кресла в соседстве с оторванными дверцами книжной полки и осколками полузнакомого происхождения.
"Здорово меня приложило... - подумал Синдбад, морщась и осторожно нащупывая границы основательной шишки, расположившейся в точности над имплантированным под кожу коммуникатором. - Ч-черт... Больно-то как!"
- Эй, Умник, ты цел? - закричал он тревожно и сердито.
- Да! - кратко отозвался бортовой компьютер.
У Синдбада отлегло от сердца.
- Это что за перемещение, а? Это что за посадка? - спросил он уже просто сердито.
Компьютер выдержал соразмерную с солидностью сообщения паузу:
- Спектр межпространственного пробоя и ограниченный режим предварительного сканирования обусловили построение трехмерной модели целевой локации с девяностосемипроцентной степенью вероятности.
- Ага, ага. И что же попало в эти грёбаные три процента, Умник?
- Гора. Мы находимся на ее вершине. Высота над уровнем моря...
- Заткнись, - равнодушно предложил Синдбад, поднимаясь с пола.
- Дополнение по сути запроса.
- Ну, давай.
- А еще вы проигнорировали протокольное напоминание о необходимости пристегнуть ремни безопасности. Теперь затыкаюсь.
Синдбад хмыкнул и смущенно подергал кресло за спинку.
- Крепление и функции в порядке, - немедленно отозвался компьютер.
- Э-э-э... Что у нас за окошком?
- Внешняя среда соответствует базовым требованиям. Как вы обычно говорите, дружелюбна к человеку.
- Очень мило с ее стороны, - пробормотал Синдбад, рассовывая по соответствующим карманам и кармашкам штатную дребедень. - Ну, тогда я пошел. А ты приберись тут маленько...
- Слежение и пассивная защита включены. Активная защита - в режиме ожидания. С юго-восточного направления к капсуле приближается биологический объект. Агрессия не фиксируется. Ментальный профиль позитивен.
Синдбад, не оборачиваясь, помахал рукой и выбрался наружу. Вакуумные уплотнители шлюза напутственно чмокнули за спиной.
Он прикрылся ладонью от солнца и прищурился. Биологический объект уже взобрался по означенному юго-восточному склону наверх и теперь резво двигался ему навстречу, придерживая одной рукой просторные полы пестрого халата, а другой - победно реющую на ветру длинную седую бороду. Голову его венчал огромный тканевый купол с коническим синим навершием в золотых звездах.
Синдбад мысленно активировал коммуникатор и поднял ладонь. Почтенный абориген плавно перешел с бега на исполненный достоинства шаг, наконец остановился и отвесил низкий замысловатый поклон:
- Приветствую тебя, о чужестранец, на земле, именуемой Аль-Вокаруд-Ялмез - да будет она благословенна во веки веков! Меня зовут Абу Джафар Ахмад ибн Юсуф ибн Джабир ибн Таммам Аль-Габдади, мудрец и звездочет. Назови мне свое имя - да будет и оно благословенно во веки веков!
- Меня зовут Синдбад, о достойнейший из достойных именоваться мудрецами и звездочетами! Я ученейший путешественник между мирами - да будут они все до единого также благословенны во веки веков!
"Что это за ахинею несем мы оба? - подумал Синдбад оторопело. - Чертов коммуникатор..."
Он занес было руку над головой, но тут же вспомнил, что свихнувшийся девайс надежно защищен от стандартного профилактического воздействия обширной шишкой и скривился. Достойнейший Абу Джафар (и так далее) с большим дружелюбием немедленно повторил его жест и вежливо скривился в ответ:
- О, ученейший Синдбад, путешествующий между мирами, могу ли я - ибо истинная суть моя, несмотря на великую мудрость, преисполнена столь же великой простоты и дружелюбия - именовать тебя так: Синдбад-мироход?
"Да мне по барабану!" - хотел ответить тот, но вместо этого также возгласил сакраментальное "О, наимудрейший..." и стал с велеречивым великодушием пояснять умудренному мудростию мудрых Абу Джафару (и так далее), что это разумеется само собой - ну, какие такие взаимные титулования могут быть между нами, простыми мудрецами и обычными великими учеными!
Совершенно удовлетворенный Абу Джафар кивнул, воздел кверху кривоватый палец, отчего брови его также согласно вскинулись, и изрек:
- Воззри же, о Синдбад-мироход, в любую угодную тебе сторону, а я - в меру своих весьма скромных (но весьма обширных!) познаний - осмелюсь истолковать и пояснить увиденное тобою!
Синдбад вытащил из кармашка две дужки дальновидов. Одну с поклоном вручил украшенному добродетелью скромности мудрецу, другую надвинул на глаза и, с любопытством вертя головою, воззрел. Мудрец старательно последовал его примеру, восхищенно бормоча.
От подножия горы во все стороны света разбегались лучами высокие каменные стены, разделяя видимое пространство на многочисленные секторы и исчезая в дымке на краях горизонта.
- Ваша земля подобна колесу, о Абу Джафар. А мы с тобою как будто пребываем на оси его. Эти секторы - города?
- Это страны, о Синдбад-мироход.
Плодоносные сады с выглядывающими из густой зелени приветливыми домиками и тучные нивы начинались узким клином прямо от основания горы и покрывали собою весь видимый простор одной из держав.
Синдбад коснулся оправы дальновида и увеличил изображение.
Немногочисленное народонаселение потерянно бродило среди этого изобильного благолепия - или горестно простирая руки к небесам, или бия ими себя в грудь, или орошаясь обильными слезами и раздирая рты неслышными отсюда криками горя и отчаянья.
- Что за беда поразила жителей этой прекрасной страны? - осторожно спросил он, указывая рукою. - Поведай мне, о Абу Джафар!
Мудрец и звездочет с важностью воспроизвел протокол синхронного поднятия ревматического пальца и клочковатых бровей:
- Знай же, о Синдбад-мироход, что многие и многие века подданым этой державы любые чужестранные нравы, законы и даже сами правители представлялись и ныне представляются образцами высочайших добродетелей и совершенства. Собственная же страна - мрачнейшим и гнуснейшим зинданом, исполненным всяческих мерзостей и нечистот. Бесчисленные жители ее, покинувшие родные пределы, мнят себя счастливейшими из счастливых, а немногие оставшиеся не устают и никогда не устанут проклинать место рождения своего.
- Но ведь стоит лишь посмотреть...
- Но разве смотреть и видеть - это одно и то же? Не торопи меня с ответом и сам не спеши давать его в сердце своем, ибо так ты лишишь себя большой доли мудрости. Пока же обрати взор свой туда...
Он плавно перевел палец из вертикального положения в горизонтальное. Синдбад послушно отследил направление.
Воистину, то была превосходнейшая из стран на лице земли, ибо обитатели ее - все до единого - непрестанно улыбались. Стены высоких зданий были благоукрашены гигантскими портретами Правителя с отеческой улыбкой во все мудрое упитанное лицо и верхом на золотом коне. Конь также улыбался - правда, более сдержанно, в соответствии со своим рангом. Благодетельными улыбками лучились лица торговцев, без устали норовивших всучить каждому встречному разнообразные ненужные вещи. Когда это удавалось, то лица покупателей озарялись улыбками довольства и превосходства над собратьями, которые приобретали ненужное в меньшем количестве и с меньшей скоростью. Граждане в богатых одеждах, покровительственно улыбаясь, похлопывали по плечам сограждан победнее и бесцеремонно запускали свои руки в их карманы и кошельки. Обобранные бедняки, похоже, вовсе не замечали того. Они улыбались гордо и патриотично, явно осознавая себя архиважнейшей частью этого лучшего из миров...
Синдбад пожевал губами и издал неопределенный звук. Абу Джафар, внимательно наблюдавший за выражением его лица, развел ладони со вздохом понимания:
- Значит, подобная страна существует и в твоем мире ...
- Да. И не одна, что умножает печаль мою. Мельчают люди, о наимудрейший.
- Не все, о Синдбад-мироход, далеко не все! Взгляни - и да возрадуется сердце твое!
Синдбадово сердце не возрадовалось, но, впрочем, несколько удивилось: на этот раз исключительно гиганты, исполины и титаны населяли указанную мудрецовым пальцем державу - следовало полагать, столь же исключительно великую.
- Они утверждают, что пришли со звезд и дали начало всем народам земли, - заметил Абу Джафар. Синдбаду показалось, что в длинной бороде промелькнула короткая ухмылка.
Пришедшие со звезд искапывали моря, а из вынутой земли воздвигали гряды гор. Затем запускали грязные руки в прошлое и запросто, в два пальца, изменяли его, создавая при этом призрачные, но величественные картины ослепительного будущего. Время от времени они принимались с большим воодушевлением петь хором и славословить друг дружку, отвлекаясь только для того, чтобы совершить ритуальный плевок или неприличный жест в направлении сопредельной северной державы. Славно потрудившись подобным образом, титаны государственности оборачивались в другую сторону и дружно протягивали за границу сложенные ковшиками ладони.
- Что они делают? - заинтересованно спросил Синдбад.
- Побираются.
- Что-что?
- Клянчат милостыню. Попрошайничают.
Синдбадово сердце удивилось еще больше:
- Такие великие!
- Великие... - повторил Абу Джафар как бы про себя, ухмыльнулся уже совершенно определенно и указал направление взмахом бороды.
Один из человечищ-глыбищ в вышитых шальварах, воровато оглянувшись на занятых ответственным государственным делом сограждан, быстро перекинул ноги через стену и спрыгнул в соседнюю страну. Как только ступни его коснулись земли, он стал стремительно уменьшаться в размерах, пока совсем не затерялся среди толпы местных жителей. Несколько исполинов патриотизма тут же последовали этому удручающе непатриотическому примеру. С тем же удручающим результатом.
Синдбад с любопытством обернулся:
- Я не разглядел, каким оказался их окончательный рост, - надо полагать, истинный - если сравнить с нормальными людьми.
- Нормальным людям они...
Абу Джафар замялся и благопристойно указал себе за спину пониже шитого золотом пояса:
- До этого неудобоназываемого места...
Синдбад подавился смехом.
Наимудрейший сокрушенно всплеснул руками, закачал головой, запричитал скороговоркой о своем смрадном и гнусном непотребстве перед лицом такого гостя, такого гостя, ах, какого гостя...
Синдбад почувствовал, как совесть неодобрительно завозилась в нем и толкнула изнутри острым локтем.
- А что ты скажешь во-о-он о той стране, о Абу Джафар? - спросил он с ненужной поспешностью.
- Пока лишь то, что она также заслуживает твоего внимания, о великодушнейший Синдбад-мироход, - ответствовал тот, понемногу успокаиваясь.
Посреди огромного скопления людей возвышался помост, благоустроенный парой роскошных кресел. В них напротив друг друга весьма благообразно располагались два человека, равно приятных видом.
Толпа ритмично заколыхалась, над нею взлетели головные уборы и прочие приветственные предметы. Один из сидельцев покинул свое кресло и принялся с большим достоинством отвешивать небольшие поклоны - вначале своему соседу, а затем всем собравшимся. Достигший апогея восторг долетел невнятно даже до ушей Синдбада.
Указывая на себя красивым и благородным жестом, человек стал что-то говорить - очевидно, разные хорошие вещи, от которых доброе лицо его добрело еще больше, а глаза трогательно увлажнялись. Временами он то покрывался от пят до макушки белоснежным нежнейшим пухом, то обзаводился парой дивных крыльев за спиною и сиянием вокруг головы. В руках его неизвестно откуда появлялся объемистый золотой рог, из которого на собравшихся начинали низвергаться разнообразнейшие ништяки: изысканые яства и напитки, богатые наряды, заморские колесницы, кошели с деньгами, ларцы с драгоценными каменьями, хартии с вольностями, новыми непреложными истинами и невиданными доселе реформами реформ. В этом неудержимом потоке Синдбад с немалым изумлением разглядел также больницы, академии, дворцы для бедняков, железные дороги и смачные куски новых территорий, преимущественно чужеземного происхождения.
После этого человек, гневно сведя брови и шевеля губами, уставил палец на своего визави, отчего тот мгновенно превратился в жирного многорукого урода, неустанно жрущего с двух рук, а прочими столь же неустанно подгребающего под себя приличную горку золота, на которой сидел. Этого нестандартного Шиву сменил старый похотливый козел, нацеливающийся своим срамным удом на стайку маленьких детей обоих полов. Затем последовали - в порядке живой очереди - колупающийся в носу дебил, лужица протухшей протоплазмы и огромная куча говорящего говна.
Людское море вздулось бурливо, закипело и подняло вой.
Обитатель второго кресла вскочил на ноги, тут же блистательно воспроизвел - от начала до конца - весь магический сеанс обитателя первого кресла и заслуженно получил аналогичную долю народного одобрения.
- Что это... - пробормотал Синдбад, хмурясь.
- Это ритуал избрания Правителя, о Синдбад-мироход, - немедленно и любезно пояснил звездочет.
- Да, я почему-то сразу понял... Речь о другом - что это мне напоминает. Не только избрание Правителя, а все, происходящее в твоем мире, о Абу Джафар...
Он потер лоб и тут же хлопнул по нему рукой:
- Дошло до меня, о великий царь... То есть, о наимудрейший! Да это же просто АйТи. Все те же унылые и проклятые АйТи. И там, и тут. Везде...
Наимудрейший немного подумал, затем с осторожной вежливостью заметил:
- Мне показалось, что произнесенное тобой неведомое слово является ругательством в твоем мире. Так ли это?