Аннотация: О любви. Но есть нюансы. P.S. Мнение героя может в чём-то не совпадать с мнением автора. А в чём-то и совпадать )
Угол
- А я такая: ты меня не любишь, раз не покупаешь, что прошу. А он: да пошла ты, я не спонсор.
- Ну козёл! Пусть дома сидит и дро...
Две девушки с красными и розовыми волосами быстро прошли мимо, обсуждая в весьма своеобразной манере какого-то парня. Прищурившись, я посмотрел вслед. За ними, как пыль за всадником, тянулся след сильных эмоций. Но даже и близко не "пахло" любовью. Тлеющие угли подросткового влечения, яркие искры обиды и лёгкий дым желания оскорбить, отомстить. Ничего, что могло бы заинтересовать. В конце концов, убивать его девушки не собирались.
Это, как всё увиденное и прочувствованное за последние дни в сердце большого суетного города, не могло помочь в моих поисках.
Архитектура пространства-времени до конца не изучена. И вряд ли когда-то будет. Уж мы-то знаем, пытались много столетий. Чем больше узнавали, тем сложнее становились новые вопросы. Но овладеть азами навигации на уровне пользователей сумели.
Люди болтают о квантовой телепортации, червоточинах или кротовых норах. Собираются искать их в чёрных дырах и ещё Брахма знает где. Но всё гораздо проще. Нужны лишь углы.
Мы называем это сцепками и умеем делать проколы.
Миры разных Вселенных должны цепляться друг за друга. Иначе и без того несистемный их конгломерат рассыпется как прах на ветру. В точках таких соприкосновений возможны переходы. Наша сильная воля прокалывает их как игла уши местных женщин.
Где-то были и есть подлинно Великие, не нуждающиеся в столь примитивных способах навигации. Мы пока не доросли. Материальными символами привязки в тончайшей структуре пространства-времени таким как я служат углы. Неважно, чем они образованы - стенами, скалами, чем-то ещё. Главное - форма. И содержание.
- Угол должен быть пропитан сильными чувствами. Эманациями пороков и страстей. Любовью, ненавистью, страхом или болью, - объяснял когда-то Навигатор.
Это я запомнил хорошо. А ещё, что эмоции должны быть созвучны и приятны.
Ну кто сделал меня таким неисправимым мечтателем и романтиком? Или гурманом? Искренне завидовал ракшасам - для них самым надёжным маяком была смерть. Углы, в которых оборвалась чья-то жизнь, выводили их в самые интересные локации.
Меня же влекла любовь.
Нам, асурам, близки чистые сильные чувства. Я буквально пьянел от чужого счастья на его пике. Лучшие находки, возвысившие меня в глазах других поисковиков, сделал, опираясь на яркие чувства искренне привязанных друг к другу мужчин и женщин.
Однажды нашёл угол древнего подземного храма. В нём под тенями от пламени чадящих факелов прятались от чужих глаз сын фараона и юная жрица моей дальней родственницы Небетхет. Правда, девушка сильно удивилась бы, узнав, насколько той плевать на примитивные богослужения. Но это к делу не относилось. Любовь принца и жрицы была чиста и прекрасна, хоть и запретна из-за велений его отца.
- Если он узнает, прикажет разорвать меня на площади у Обелиска вечности, - шептала жрица.
- Тогда придётся убить и меня, - с жаром отвечал сын фараона.
Настоящая любовь не признаёт запретов.
Угол, в котором они часто предавались страсти, привёл меня в мир, где под красноватыми облаками летали серебристые боевые машины, поливающие огнём армии странных мохнатых существ.
На той планете я остался надолго, наслаждаясь литературой, живописью, зодчеством обеих враждующих рас. Высокие люди с узкими печальными лицами и миниатюрные пушистики, похожие на прямоходящих лисиц, веками истребляли друг друга в конвенциональных войнах. Но по разумной договорённости не трогали хранилища - огромные города, где каждый народ растил детей и бережно содержал произведения искусства. Там, в высоченном небоскрёбе, пронзающем дымку облаков, под самой крышей, в покоях дочери одного из военачальников я нашёл угол, пропитанный чистой жертвенной любовью. Женщина, чей отец вёл в бой армады летучих машин, избрала спутником жизни одного из его солдат. Выхаживала раненого, отвлекала от мыслей о скорой смерти, готовых полностью завладеть разумом. Их ложе стояло в углу, образованном стеклянными стенами, за которыми невесомыми волнами плыли цветные облака.
Настоящая любовь идёт рука об руку с жертвенностью.
Однажды там всё созрело для прокола, который и привёл меня сюда - в город с богатой историей и очень интересными людьми.
Его бурлящая энергия радовала, вовлекала в свой ритм, заряжала и тянула дальше. Азарт возрастал, мне стало казаться, что каждая следующая сцепка укажет путь в ещё более любопытные места.
Для поисков отлично подходит развитая городская среда, где множество углов и разумных существ, чьи жизни и чувства питают их своими эманациями.
Каждый вечер я выходил на улицы, наблюдал за прохожими, осматривал десятки углов. Улавливал глубокие пласты горестей и наслаждений, оставивших за века следы на стенах старых зданий. Слишком затхло. Мне нужно было что-то свежее, живое, яркое.
Нередко встречал боль и страдания.
- Куда залез, чмошник? - два грязных бездомных оборванца избили третьего за пару мятых купюр на улице, которую местные называли Новым Арбатом.
Полежав, скрючившись, в углу, тот встал, вытер кровь и побрёл прочь, шатаясь и тихо матерясь. Стражи порядка в чёрной форме - толстые, с отвисшими животами или, наоборот, худые и слабые - плевком перешибёшь - на таких даже не смотрели. Стыдливо отворачивались и от кучки бородатых наглецов, громогласно грозивших зажать кого-то в другом углу и "э-э, того рот..."
Глядя на всё это, я брезгливо морщился.
Вспомнил спор с одной симпатичной ракшаси - опытным поисковиком, приблизившейся к статусу Навигатора. Она рассказывала о своей безотказной методике.
- Пойми, боль и смерть не обманут. Они просты и честны. Научись впитывать их эманации, получать удовольствие. В тех углах, где кого-то зарезали, задушили, пристрелили, загрызли, распылили на адроны, можно найти сцепки с замечательными мирами. Прокол там быстр и лёгок как удар шпагой в мягкое брюхо. Смерть скрепляет все Вселенные, она везде одинакова и потрясает своим величием.
- Неинтересно. Мне открывает прекрасные миры любовь. Её эманации питают силой подлинного творца, - ответил я, покачав головой.
- Можешь довольствоваться и этим, - усмехнулась ракшаси, обнажив чёрные клыки. - Но помни, что любовь - выдумка смертных. Либо субъективная реакция мозга на всплеск гормонов, либо обман и самообман. Я бы не стала доверять столь ненадёжной основе. Это как пытаться удержать равновесие над пропастью, перепившись хмельным ихором. Весело, но опасно.
- До сих пор мне удавалось, - подмигнул я, немного красуясь.
Закончился тот наш разговор жарким сексом. Любовь не понадобилась.
Напоследок ракшаси сказала:
- Живи с болью, принимай её. Верь чистоте и искренности смерти. И найдёшь лучшее из возможного. Не погружайся в людскую ложь.
Я чуть прикусил её ухо вместо прощания и молча ушёл. Пусть прибережёт такие советы для других. У меня свой вкус к ярким чувствам.
Был уверен, что и в этом мире найду то, что мне нужно.
Это случилось в начале осени. Внимание привлекли фразы:
- Здесь я хожу только с тобой, - тихий приятный женский голос.
- Правильно. Это наш маршрут, - мужской голос, в котором звучали искренние чувства.
Они неторопливо шли мимо культового сооружения рядом с военным ведомством. Свернули на улицу, спускающуюся к древней крепости, стоящей в самом центре современного мегаполиса. Я пошёл за ними, взглянув на название улицы. На вывеске местными буквами, в которых уже хорошо разбирался, было написано "Знаменка".
Шёл поодаль, не привлекая внимания, и пытался разглядеть, прочувствовать, понять их.
Красивая пара. Они очень подходили друг другу и казались по-настоящему счастливыми.
На вид мужчина был старше лет на десять. Прекрасное соотношение. Разница в возрасте не ощущалась из-за ярких эмоций и радостных улыбок. Она держала его за левую руку обеими руками и смотрела влюблёнными зелёными глазами.
Пройдя почти всю улицу, они остановились и долго целовались в маленьком углу рядом с водосточной трубой.
Даже издалека я улавливал очень интересные волны.
Возможно, это любовь на всю жизнь. А может, они расстанутся через месяц-другой по какой-то глупой надуманной причине. Чтобы потом, спустя долгие годы терзаний, осознать, что она была именно глупой и надуманной. И потерять настоящее счастье в вечной эмоциональной зиме. Кто знает?
Впрочем, в тот день я быстро забыл о них. Были другие заботы.
Однако следующим вечером опять увидел эту пару. Они неспешно прогуливались, взявшись за руки и, казалось, не обращали внимания ни на что, кроме взаимных чувств. Зашли в небольшой сквер, присели на скамейку. Стоя в густых тенях поодаль, я заглянул им в глаза. Одновременно обоим. Люди опешили бы, узнай они о таком умении. В глазах мужчины и женщины с расширенными зрачками светилась искренняя любовь. Ощутил, как это чувство увлекает меня за собой, заряжает сильным желанием найти особенный путь. Не сомневался, что вскоре пара дойдёт до своего угла. Он манил их так же, как меня, но по другой причине. Действительно, пройти мимо не смогли, вновь слившись в нежном поцелуе именно там.
Услышал, как мужчина сказал:
- Традиции нарушать нельзя.
Спутница тихо засмеялась, кивнула и крепко прижалась к нему.
Я наблюдал за понравившейся парой несколько вечеров. Казалось, их любовь росла и крепла. И каждый день они останавливались и целовались в углу, что образовывал выступ последнего перед широкой площадью здания, не обращая внимания на прохожих и вяло текущий мимо поток машин.
Наконец, однажды, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что именно этот угол, вбиравший в себя всё больше чувств, может привести меня в прекрасный необычный мир. Перепроверяя, чувствую ли сцепку, так задумался, что даже забыл отводить от себя взгляды прохожих. Потому чуть не разорвал на рефлексах аборигена, подошедшего со словами:
- С-слышь, братан, з-закурить дай.
Посмотрел в глаза, затуманенные выпитым в немалом количестве местным аналогом ихора для смертных. Говорить что-либо было бесполезно.
Маскироваться под жителя здешних мест несложно. Главное - спрятать хвост. В этом помогал длинный плащ. Игра света и теней обычно не позволяла прохожим рассмотреть моё лицо. Но можно было и приоткрыть его. Так я и поступил.
- Господи, ё...
От испуга абориген стал чертить в воздухе странные крестообразные знаки перед лицом и туловищем. Не иначе, пытался меня изгнать. Увы, бесполезно. Я прихожу и ухожу сам.
Пока отвлёкся, глядя вслед убегающему зигзагами человеку, моя пара ушла от угла. Ниже, на Боровицкой площади, они тоже обычно останавливались напротив памятника древнему князю с огромным крестом и целовались. Традиции...
Мне уже не было смысла идти за ними. Одна из сцепок, обеспечивающих когерентность мироздания, была доступна здесь. Я чувствовал. Прокол, сделанный в месте, пропитанном такой искренней и красивой любовью, обязательно приведёт в очень интересный мир.
Дождавшись глубокой ночи, вернулся к незримо светящемуся чужими чувствами углу. Сосредоточился, проколол ткань пространства-времени. Шагнул сквозь эфемерную структуру сцепки, гадая, что за прекрасная локация ждёт меня по ту сторону...
Серая хмарь над безжизненной равниной сгущалась тяжёлыми тенями в предгорьях и превращалась в непроглядную тьму у входа в пещеру, перед которым я появился. Там, за завесой темноты, почувствовал нечто страшное. Безликую безжалостную силу, подавляющую гнетущим чувством одиночества сотен бессонных ночей.
Кто-то готовился напасть, разорвать, поглотить.
Подходящих углов для быстрого отступления поблизости не было. Ловушка.
Оскалив клыки, я приготовился к смертельной схватке. Как знать, возможно, последней.
Подумал, в чём же мог ошибиться? Чувства, пропитавшие угол, который привёл сюда, казались безупречными. Но...
Возможно, это была очень необычная, трагичная любовь, тронутая тенями безумия.
Или же кто-то из тех двоих о своей любви слишком умело лгал.