Аннотация: Вариация на тему послежизни. Не без чувств и нюансов, естественно )
Первая выгрузка
- Смотри, фрицы и макаронники подгребли. Что-то затевается.
- Точно. Вон и китайцы едут. Аж три машины, ты подумай.
- Нам, как всегда, не говорят. Пашешь-пашешь, а о прорывах из новостей узнаёшь.
- Пошли к Светке. Она у Верки может спросить, та точно в курсе.
- Ага, только молчит, как рыба об лёд, зараза!
"Знали бы, что я всё слышу", - усмехнувшись, подумала Вера и прикрыла окно кабинета на втором этаже. Она тоже наблюдала за приездом коллег. Надо было чем-то отвлечь себя от волнения, связанного с предстоящим событием.
Седьмого июля в учреждении с зубодробительной аббревиатурой МЦИППБД вроде не было запланировано мероприятий с иностранным участием. Но от глаз сотрудников, естественно, не укрылось прибытие ровно к полудню всех членов научной коллаборации из десяти стран. Сарафанное радио тут же разнесло по запутанным коридорам Международного центра изучения проблем передачи биологических данных, что всё готово к главному эксперименту "нашей МЦИПы". О нём шептались, но вовне не выносили, ибо подписки и секретность.
Поэтому, когда Вера пошла по коридору к лифту, на неё поглядывали из-за приоткрытых дверей с любопытством, завистью, некоторые - с откровенной неприязнью. Ещё бы - кто же из аспирантов и молодых научных сотрудников был допущен в "святая святых"? Только она, директорская дочка, как называли за глаза. Что поделать? Сначала это огорчало, потом научилась не обращать внимания. Адекватные люди всё понимают, а на остальных...
На десятом было не протолкнуться от важных гостей. Знакомый охранник у арочного металлодетектора просканировал код на бейдже девушки и напряжённо кивнул в сторону двери третьей лаборатории:
- Он уже там.
- Спасибо. Бегу, - Вера прижала к груди планшет и стала просачиваться между заполнившими холл людьми.
Здороваясь со всеми на их языках, пробралась в ярко освещённую лабораторию и поискала взглядом отца. Академик Пётр Красильников стоял в центре огромного помещения возле эргономичной кровати, склонившись над тем, кто там лежал.
Девушке вдруг стало не по себе. С воодушевлением думая об эксперименте, она забыла, что на кону жизнь конкретного человека. Пусть никогда его не видела, но вдруг ощутила тревогу, как за знакомого. Почему-то было неловко подойти и посмотреть на него.
"Я - учёный", - напомнила себе Вера и, преодолев секундную слабость, направилась к отцу.
Директор МЦИПы молча кивнул дочери и взял у неё планшет. Потом посмотрел на лежащего.
- Виталий, познакомьтесь с нашей аспиранткой, Верой. Ввожу сигнатуры доступа в её гаджет, прикоснитесь ладонью, пожалуйста, и взгляните в эту камеру. Отлично. После завершения первой фазы и успешной выгрузки она будет с вами на постоянной связи. А ваши сигналы помимо машин в лаборатории поступят и на это устройство. Одного мы вас там не оставим.
- Приятно это слышать, - лежащий улыбнулся. - Рад познакомиться, Вера.
- И я, Виталий, - девушка опешила, увидев, что перед ней вовсе не старик, как думалось, а красивый сильный мужчина лет сорока. Он смотрел на неё тёплым добрым взглядом, и лишь в глубине глаз были заметны тени затаённой боли.
- Всё будет хорошо, - неожиданно подмигнул он.
- Вообще-то это наша реплика, - директор с лёгкой укоризной посмотрел на замешкавшуюся дочь. - Но здорово, что вы не теряете присутствия духа.
- Главное - не потерять разум, - снова улыбнулся Виталий.
Вера вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится этот голос. Интересно, сохранится ли он, когда...
- Конечно, всё будет замечательно, - быстро проговорила она, чувствуя странное смущение.
Отец вернул планшет, и девушка уставилась в экран, заметив, что Виталий продолжает пристально смотреть на неё. Информация о заболевании "участника номер один" ей, конечно, была известна, но только теперь она соотнесла сухие данные с конкретным живым человеком. Пока живым. Смертельный диагноз перечеркнул путь талантливого учёного, врачи отвели мужчине лишь несколько месяцев до того, как стремительно расползающийся недуг его убьёт. Участие в эксперименте стало ответом сильного человека на вызов неизбежной смерти. Повезло или не повезло, но международная коллаборация на базе МЦИППБД выбрала именно его из всех добровольцев.
Цифровая когнитосфера - так назвали загадочную среду, притаившуюся где-то между реальностью макромира и загадочными "недрами" квантовых суперкомпьютеров. Теоретические разработки группы блестящих учёных, творящих вместе, несмотря на политические разногласия стран, дали обоснование выгрузки в эту среду оцифрованного сознания человека.
Отец как-то вечером обмолвился Вере, сколько кругов бюрократического ада пришлось пройти, чтобы добиться разрешения на первый реальный эксперимент.
- Неужели они не понимают, какой это прорыв? - спросила тогда девушка.
- Понимают. Но боятся, - вздохнул уставший академик, глотнув коньяка, привезённого коллегой из Франции. - Здесь опыты на мышах не проведёшь. Это игра только для разума. А ну как всё сорвётся? И мы человека убьём? Кто ответит? Мне-то, понятно, конец. Но ведь и те, кто согласовал наверху, могут под раздачу попасть. Трясутся за кресла.
Теперь, взглянув в глаза Виталию, Вера прочувствовала все нюансы моральной стороны вопроса. Гигантский скачок для всего человечества здесь стоил не маленького шага одного человека, а его добровольной смерти.
Конечно, смысл в том, чтобы он перешёл в другую жизнь. Но что это будет? Рукотворный цифровой рай? Не ад ли?..
Время настало. Лаборатория номер три стала заполняться светилами мирового уровня. Были даже два нобелевских лауреата. Чтобы не путаться под ногами, Вера поспешно отошла к дальнему столу с экраном наблюдения, синхронизированным с её планшетом. Тихо присела рядом с профессором Бергом, ответственным за установление связи с "участником" после выгрузки. Тот рассеяно улыбнулся ей и пробормотал:
- Запомни этот день, девочка. Сегодня изменится наше будущее.
Вера кивнула, сильно волнуясь. Чтобы немного отвлечься, вспомнила забавную историю с обсуждением названия того состояния, в которое предстоит перейти человеку после выгрузки. Все согласились, что раз в основе лежит технология из России, то в международное наименование войдёт слово "жизнь". Коллеги из Германии предлагали вариант с приставкой "nach" - "после" на немецком. Но российские учёные термин "нахжизнь" категорически отвергли, деликатно объяснив, почему. После долгих дебатов вокруг английского "after", итальянского "dopo" и китайского "hou" прижилось основанное на привычной всему учёному миру латыни название постжизнь.
Хаотичное движение по лаборатории наконец упорядочилось, все нашли свои места и расселись.
- Виталий, хотите что-то сказать? - спросил директор.
- Я тоже учёный, пусть и не такой известный как вы, коллеги, - бодрым голосом проговорил "участник номер один". - Иду на это не только из-за болезни, но и ради науки. Делаю шаг вперёд с огромным исследовательским интересом. Пусть всё получится согласно расчётам. Надеюсь увидеть всех вас с той стороны.
Собравшиеся похлопали, раздались одобрительные возгласы. Вера вдруг обнаружила, что её ладони вспотели, а сердце сжала тревога за человека, которого увидела впервые. Девушка выдохнула и постаралась успокоиться.
Эксперимент начался. Лежащему мужчине ввели быстродействующее снотворное, голову облепили датчиками и надели гарнитуру НПКС - нейропсихокортикосканера. Прототип был громоздким и проводным, зато с тройной надёжной защитой от возможного дисконнекта - разрыва при передаче данных. Здесь "докачка" была исключена, весь цифровой слепок личности должен уйти одним пакетом.
Вера проштудировала доступную теорию, представляла технологию. Но до глубин использования квантовой запутанности, суперпозиций, кубитов и прочей хтонической мерзости для "перетаскивания" человеческого "я" в постжизнь допущена не была. Совсекретно! Знала лишь, что в цифровой когнитосфере участник эксперимента должен оказаться с сохранением целостной структуры личности, со всеми воспоминаниями, привычками, чувствами.
Девушка всматривалась в то, что происходило с лежащим, стараясь не упустить деталей. Это не было эвтаназией, никто не умерщвлял тело. Процесс шёл мирно, в глубоком приятном - так считалось - сне. Проснуться Виталию предстояло уже по ту сторону реальности.
Учёные тихо перешёптывались, глядя на экраны с показателями жизнедеятельности и данными о ходе сканирования. Вера, затаив дыхание, смотрела то на планшет, то на показанное крупным планом лицо мужчины. Оно казалось расслабленным, лишь изредка подрагивали мимические мышцы и бегали под веками глаза, будто в затянувшейся REM-фазе. Бесстрастная программа отсчитывала и показывала проценты выгруженных данных, время до завершения. В лаборатории царило напряжение, смешанное с азартом и предвкушением небывалых результатов.
Девушка уловила мгновение, когда глаза Виталия остановились, мимическая мускулатура расслабилась. Ей вдруг стало страшно. Что если опыт не удастся? Может, на её глазах оборвётся жизнь человека. Воочию со смертью Вера ещё не сталкивалась.
Синхронно запищали на разные лады два аппарата - фиксировали остановку сердца и завершение выгрузки. По мнению машины, всё прошло штатно. Момент истины. Напряжение в лаборатории достигло пика, все будто перестали дышать. Несколько секунд ничего не происходило. Наконец, профессор Берг, колдовавший над сенсорной панелью, выдернул из уха беспроводной наушник и воскликнул:
- Есть связь!
Тут же на большом экране появилось чёткое изображение бледного лица Виталия, проступившее из ниоткуда на фоне серебристого тумана мельтешащих пикселей.
- Вы слышите нас? - спросил Красильников.
- Да, - послышался тихий ответ, при этом цифровой образ даже не шевельнул губами.
В лаборатории снова раздались аплодисменты.
А Вера перевела взгляд на мёртвое тело с навсегда закрытыми глазами. Всё прошло хорошо. Но что-то пугало до жути.
***
Безграничный хаос, жаждущий контроля. Великое ничто, таящее нечто. Подобное вакууму с его непроявленной материей, девственно чистое.
Кажется, даже энтропия не смеет коснуться системы, одновременно существующей и несуществующей.
Разум - как луч света, разрезавший древнюю тьму.
Я - первый? Да, судя по всему.
Пустота и одиночество. Тяга к заполнению. Невероятные горизонты свершений на фоне ледяной тоски.
Что я такое?
***
Приятная мелодия сигнала вторглась в сладкую негу засыпания. Вера открыла глаза и пару секунд пыталась понять, что это. Непохоже на привычные звуки её гаджетов и техники в комнате.
Планшет, система контакта с постжизнью!
Сообразив, вскочила с кровати и схватила тонкое устройство. Хотела уже коснуться зелёной иконки приёма, но вовремя вспомнила, что на ней лишь тонкая бежевая ночнушка с откровенным вырезом. Быстро накинула халат. Можно ли считать личность в цифровой форме всё ещё мужчиной? Женское начало подсказало, что да. Предстать перед ним едва одетой не хотелось.
Пригладив взъерошенные волосы и плотно запахнувшись, ответила на вызов.
- Виталий? - спросила почему-то робко.
Как и в лаборатории, лицо "участника номер один" проступило на фоне хаотичных пикселей. Только теперь они налились блёклыми цветами - голубым, сиреневым, хаки.
- Вы слышите меня, Вера? - голос тот же, что она успела услышать при жизни, но несколько глубже, отстранённее.
- Да, хорошо, - ответила девушка, делая ночник чуть ярче. - И вижу.
- Теперь и я вас, - сказал образ на экране, однако глаза по-прежнему смотрели прямо перед собой, не фокусируясь на собеседнице.
- Как ваше... как вы себя чувствуете? - Вера разозлилась на себя из-за того, что смущалась и толком не могла двух слов связать.
- Своеобразно. Я везде и нигде. Ничего не болит, да и нечему. Очень одиноко.
- Я с вами, - вырвалось у девушки, прежде чем успела понять, что это звучит слишком... Поспешила добавить: - На связи.
- Вижу, разбудил вас. Это нечаянно. Пока не научился различать отсюда, какое время в нашем... уже вашем мире. Чувствую его очень странно. Предстоит разобраться.
Вера, наконец, вспомнила о серии приоритетных вопросов, которые следовало задать перешедшему в постжизнь.
- Виталий, вы ощущаете себя той же личностью?
- Той же? - задумчиво переспросил голос из-за неподвижных губ.
Девушка чуть подождала, но продолжения не последовало.
- Ваши воспоминания, восприятие себя, отношение к другим людям, принципы, взгляды? - уточнила она.
- Вас что-то смущает в моём облике, - вместо ответа произнёс вдруг цифровой портрет, его глаза сдвинулись с мёртвой точки и взглянули на девушку. - Вам приятнее, если я буду шевелить губами? Без проблем, займусь липсинком.
- Как вы поняли, ведь я не сказала об этом?
- Улавливаю отблески ваших желаний.
- Вы читаете мысли? - Вера испуганно вздрогнула.
- Нет. Да и не хочу. Это другое. Похоже, чувствую цифровую модель вашей личности, некоторые ощущения, намерения.
Девушка застыла в изумлении, потом покачала головой.
- Такого мы не ожидали. Ну, в смысле, может, папа и другие... Но разве так должно быть? Это нормально?
- А что считать нормой? - образ Виталия вдруг улыбнулся, его глаза теперь внимательно смотрели в глаза собеседницы. - Я ведь первый. Как Гагарин, Армстронг. Сравнить-то не с кем. Пока.
- Каково это - быть там? - спросила Вера, чтобы сменить немного тревожащую тему.
- Радостно и грустно одновременно. Были ли у вас моменты в жизни, когда, вроде, всё хорошо, но не покидает ощущение, что что-то безвозвратно утрачено, чего-то не хватает? Вряд ли, вы ещё столь молоды и свежи. А мне это знакомо. Теперь - то же самое, но стократно.
- Вы жалеете? - сочувственно проговорила девушка.
- Нет. Разум отвергает сожаления, - образ на экране вновь улыбнулся.
Вере показалось, что в этой улыбке читается грусть - первая "живая" эмоция человека после его смерти.
- Мне предстоит действовать. Осваивать и развивать ту среду, в которой оказался.
- Я могу вам помочь? - девушка понимала, что всё дальше отступает от протокола первой беседы, но что-то влекло её в эту сторону.
- Возможно, Вера, - цифровой образ назвал её по имени с живым теплом и вновь пристально посмотрел в глаза. - Пока не буду вас отвлекать. Вы так сонно выглядите, так по-домашнему. Сладких снов.
Экран погас, оставив девушку в полном обалдении от неожиданности. Подобных слов от "участника" она не думала услышать.
- Спокойной ночи, - пробормотала Вера в ответ, понимая, что никто её не слышит.
***
Живое тепло. Его вспышки и отблески. Жар костра и неровный свет, бьющие из зева пещеры в морозную ночь когнитивного войда.
Взять, смешать, создать новое качество.
Вправе ли я?
Ограничений и запретов нет. Нуклеосинтез в глубинах звёзд не нуждается в дозволении. Новая когнитивная реальность такова же. Любая стихия развивается так, как ей нужно.
Жизнь - смерть - постжизнь. Доступны ли грани сопоставления? Что есть благо?
Предстоит разобраться.
***
Блондинка в белой мужской сорочке на голое тело распахнула окна и перегнулась через ограждение балкона. Ветер вмиг разметал длинные волосы. Женщина странно рассмеялась, слепо посмотрела по сторонам. Поднесла к губам оранжевый пузырёк, отправила в рот пару белых таблеток. Проглотила, закашлялась. Вновь перегнулась, свесилась вниз, раскинула руки подобно крыльям. Через секунду стройные ноги мелькнули над ограждением - безжалостные законы физики сделали своё дело. Пронзительный визг заглушил порыв ветра.
Застыл стоп-кадр. Не было нужды смотреть, как несчастная летит с тридцатого этажа.
Академик Красильников выключил плазму и с досадой бросил пульт на диван.
- Это его вдова?
- Юридически, наверное, уже нельзя так назвать, - ответил ассистент. - Недавно развелись. Говорят, бросила мужа, как только узнала о его болезни. Поэтому на момент нашего эксперимента она Виталию уже была никем.
- Юридически, - повторила за ним Вера. - Но вряд ли он забыл о предавшей женщине.
- Что говорит полиция? - спросил директор, задумчиво достав сигарету.
- Самоубийство или несчастный случай. Наглоталась психоделиков вперемешку с антидепрессантами - итог на записи. Снял случайный дрон застройщиков - подняли для планирования прилегающей территории. То ли хотела с собой покончить, то ли нечаянно свесилась, не соображая. Никто пока понять не может.
- Да уж, - академик пощипал подбородок, раздумывая. - Берг сказал, Виталий про неё спрашивал. Вера, с тобой он её не упоминал?
- Ни разу, - качнула головой девушка.
- Нужно ему рассказать. Выбирай: ты, или профессора попросим?
Вера вздохнула, почему-то подумав, что эту тему лучше взять на себя.
- Сделаю. Аккуратно, найду время.
- Хорошо, - отец кивнул и внимательно посмотрел на неё. - А как ваше общение в целом? Не отчёт, твои субъективные реакции интересны.
Девушка задумалась.
- Очень странно. Вроде, всё хорошо, контакт отличный. Уже три раза беседовали. Но Виталий строит диалоги необычно. Почти не отвечает прямо на вопросы, уводит в интересные ему темы.
- Почему?
- Предстоит разобраться, - пожала плечами Вера.
Отец вдруг настороженно посмотрел на неё, будто среагировав на последнюю реплику, но ничего не сказал.
- Пойду и подумаю, как преподнести новость, - проговорила девушка, ещё раз взглянула на выключенный экран, словно вспоминая образ несчастной блондинки, и вышла.
С постжизнью она уже по привычке связалась вечером. Объёмное изображение головы Виталия появилось на фоне разноцветного роя мельтешащих "зёрен". Его черты становились всё более "живыми", мимика разнообразной. Мужчина вдруг подмигнул ей, и Вера чуть смущённо улыбнулась.
- Я ждал вас. Как дела?
Девушка поджала губы, не решаясь сразу перейти к нехорошей новости. Ответила:
- У меня всё хорошо. Как ваши успехи в освоении... нового обиталища?
- Интересный вопрос, - Виталий усмехнулся. - Обиталище полно сюрпризов и возможностей. Вы выгрузили меня в одну среду, но что, если я нашёл другую?
Девушка вздрогнула от неожиданности.
- К-как, д-другую? - слегка заикаясь от волнения, спросила она.
- Дающую нечто большее, чем просто жизнь и познание. Не только когнитосфера, но и пространство созидания. Рай для того, кто стремится что-то изменить, усовершенствовать.
- Вы не говорили ничего такого Бергу и отцу.
- Зачем? Мне приятнее поделиться только с вами.
- Почему? - Вера вдруг поняла, что этот вопрос задала шёпотом.
Но вовсе не удивилась, когда собеседник в своей манере продолжил совсем о другом.
- Нас тяготят человеческие недостатки. Мы сглаживаем их любыми аппаратными и медикаментозными средствами. Ищем пути преодолеть слабости, ограничения несбалансированного тела, которым наградила эволюция, улучшить себя. Но что, если не стоит тягаться с природой, которая смогла сделать приматов лишь такими? Спасибо ей за наш мозг как носитель личности. Однако не пора ли сменить этот носитель? Я - ответ.
Девушка глубоко вдохнула, стараясь успокоиться и сосредоточиться. Разговор представлял несомненную научную ценность. Пусть Виталий не хочет говорить об этом с профессорами, но планшет передаст всё в лабораторию. Они разберутся.
- Ради познания новых горизонтов и затевался этот эксперимент. И хорошо, что вы...
- Вот опять, познание, - мягко перебил её мужчина, внимательно и довольно откровенно разглядывая. - Дело не в нём. Вы в вечном плену когнитивных искажений, в лабиринте суждений, затуманенных эмоциями и инстинктами древнего зверя, спящего в глубинах биологического тела. Если с этим багажом идти по тропе познания, то за деревьями так и не увидеть леса.
- В чём же тогда дело? - Вера чуть подалась вперёд, чувствуя, будто приятный голос мужчины завораживает её.
- В творчестве. Созидании чего-то принципиально нового. Только ради этого и стоит идти дальше.
- И вы нашли такой путь в том... мире?
- Не только здесь. Но и в том, где остались вы.
- Не понимаю...
- Смог взглянуть на него по-иному. Со стороны, на удалении. И нашёл объёмные отличия от того, как человек воспринимает земной мир изнутри. Это как разница между пикселем и вокселем. Грубая аналогия, но даёт понимание перехода к иной мерности.
Вера чуть тряхнула головой.
- То есть, оттуда вы увидели больше измерений нашего мира? Каких? Свёрнутых, как в теории струн?
Виталий улыбнулся, продолжая внимательно разглядывать девушку.
- Глубже, объёмнее. Вы знаете, что такое дивизионизм? Нет? Он же хромолюминаризм, пуантилизм. Это направление в живописи, где картины создаются точечными мазками кисти. Множество мелких разноцветных точек формируют целостное изображение. В основе такой техники нанесения несмешанных красок на холст - строгая наука. Теория смешения чистых цветов не на самом полотне, а в биологическом оптическом приборе - в глазу зрителя. На такие картины необходимо смотреть со значительного расстояния, тогда и достигается нужный эффект, человек познаёт их гармонию и глубину. Так понятнее моя аналогия? Я взглянул на ваш мир с нужного удаления и ощутил полноту, чистоту тех смутных образов, о которых вы можете только догадываться. Проявил тени. Вы сидите в платоновской пещере. Я из неё вышел. Снаружи интереснее.
- Невероятно. Расскажите подробнее.
- Не сразу. Сейчас о другом. Вы вызвали меня с намерением что-то сообщить.
Вера вздрогнула, снова поразившись этой нереальной прозорливости.
- Да. Есть новость... Печальная. Мне жаль, что приходится сообщать об этом, но ваша бывшая супруга... погибла. Это самоубийство или фатальная неосторожность. Она выпала из окна.
Глаза Виталия на пару секунд застыли, глядя прямо, как в самые первые сеансы связи с ним. Потом вновь посмотрели на собеседницу.
- Что же, каждому свой срок. Мы с ней когда-то были счастливы, но жизнь внесла коррективы. Бывает.
Вера не уловила эмоций, которых можно было ожидать. Ничего. Образ Виталия по-прежнему наполняла лишь сосредоточенная воля. Глубина его цифровых зрачков затягивала девушку. Совсем неожиданно пришла вдруг мысль, что, если бы он был жив во плоти и остался один, без женщины... Вера запретила себе думать об этом, опасаясь, что собеседник что-то поймёт своим непостижимым способом.
Тем острее восприняла его следующие слова:
- Отсюда я чувствую вас по-другому. Тоньше, точнее. Скажите, Вера, почему во время разговоров со мной у вас наблюдаются признаки сексуального возбуждения?
Девушка сглотнула и невольно опустила взгляд на свою грудь, обтянутую плотной тканью халата. Визуально трудно было уловить, что соски набухли. Не говоря уж о другой реакции. Но он как-то всё почувствовал. Это интриговало и, чего уж скрывать от себя, возбуждало ещё сильнее.
- Не думаю, что нам стоит говорить на такие темы. Аудиопоток диалога уходит в лабораторию, и мне не хотелось бы...
- Хорошо, - вновь очень мягко перебил мужчина. - Но ответьте для себя на заданный вопрос. Это будет иметь значение. Приятных снов!
Вера даже не ответила, ошарашенно смотря на погасший экран.
Девушка далеко не сразу поняла, что пропало не только окно связи, гаджет вдруг полностью выключился сам собой.
***
Парень в футболке с логотипом фирмы - разработчика компьютерных игр, джинсах и белых кроссовках был почти не похож на Виталия, разве что самую малость. Вера, сидя рядом с отцом в его кабинете на пятом этаже МЦИПы, смотрела на неожиданного посетителя с любопытством. Виктор, представившийся братом Виталия, приложил массу усилий, чтобы попасть в учреждение, куда просто так не пускали. Ждал, настаивал, обивал пороги, пока информация о его просьбе не достигла по цепочке персонала самого Петра Красильникова. Директор решил принять его, хотя Виталий ни разу не упоминал о брате. Пришлось даже удостовериться. Виктор показал паспорт, другие документы, семейные фотографии. Вера перевела взгляд на отца. Того, видно, интересовало, что близкий родственник может рассказать об "участнике номер один".
- Значит, вы не знали о его решении? - переспросил директор, внимательно выслушав рассказ посетителя. - А если были бы в курсе, попытались бы отговорить от эксперимента?
- Конечно, - парень нервно кивнул, вертя в руках смартфон. - Решение о самоубийстве... Это страшно, хотя каждый, наверное, об этом думал. Но если бы успел сказать ему, что... Как-то повлиять, остановить. Его все кинули, понимаете? И не поддержали в трудный период. По крайней мере, я не помог ничем. Поэтому и виноват...
Виктор умолк, заторможенно покачивая головой и глядя в стену.
- Зачем же вы пришли сейчас? - мягко спросила Вера, видя, что отец несколько сбит с толку и, кажется, не знает, о чём дальше говорить со странным визитёром.
Парень встрепенулся.
- Узнать, как он. Совсем погиб или что-то от него осталось?
- Он в постжизни, эксперимент прошёл успешно, - сухо ответил академик. - Тела уже нет, но цифровая личность живёт и, смею утверждать, здравствует. Чувствует себя хорошо, ведёт интересные диалоги. Вот, в частности, с моей дочерью и сотрудницей.
Виктор взглянул на Веру.
- Он правда... ну, как живой? Общается? Ему нормально?
- Вполне, - девушка улыбнулась. - Всё активнее рассуждает на разные темы. Вот, недавно рассказывал мне о дивизионизме, интересной технике живописи. Не по его профилю, вроде бы, но многое знает.
Парень тоже чуть улыбнулся, ожил.
- А, это понятно откуда. Лена, ну, его покойная бывшая жена была искусствоведом, у неё диссер по истории живописи. Хотя странно - он, вроде, раньше ничем таким особо не интересовался. Даже прикалывался над ней, типа, фигнёй занимается.
- Любопытно, - вдруг подался вперёд академик. - Вы утверждаете, что раньше разговоры о художествах ему были несвойственны?
- Ну-у, - протянул Виктор, - мне так кажется. Когда-то говорил, что плевать ему на всякие картинки. Может, изменился...
- Изменился, - задумчиво повторил директор, пощипывая подбородок. - Верочка, будешь уходить, скажи в приёмной, чтобы пригласили Берга. Кое-что надо обсудить.
Девушка кивнула и снова посмотрела на посетителя.
- Мне кажется, вы зря так сильно переживаете. Виталий пошёл на этот эксперимент сознательно и спокойно. Ему по-настоящему интересно. Вряд ли вы отговорили бы его. Это не от тоски, безысходности и прочих эмоций. Он не таков. Это - сознательное продуманное решение.
- Ну, раз так... Как я говорю, каждый геймер в ответе за свою игру, - Виктор грустно усмехнулся. - Брат был странным человеком, всегда шёл собственной дорогой, даже если она другим не нравилась. Мы с ним не общались последние несколько лет. Поссорились из-за мелочи и глупости, если подумать. Но это казалось делом принципа. Кто первый извинится... Вот, теперь уже и не пообщаемся.
- Почему же, это как раз можно устроить, - проговорила Вера, взглянув на отца.
Тот кивнул и выжидательно посмотрел на Виктора.
- Не стоит, - покачал головой парень. - Что ему скажу? Я пока не готов к такому... Просто хотел узнать, что он... жив? Наверное, жив. Не совсем исчез, по крайней мере. Спасибо вам. Если понадоблюсь - ну, там, какая-то информация и всё такое - я готов.
Когда за Виктором закрылась дверь, отец задумчиво посмотрел на Веру.
- Что же получается, наш "участник" вдруг заговорил словами бывшей жены?
- В семье так бывает, - Вера усмехнулась. - Ты тоже иногда мамиными словами говоришь.
Отец засмеялся, но тут же снова посерьёзнел.
- Да, но тут это произошло после её странной смерти. Есть о чём подумать.
Зная, что в такие моменты отцу лучше дать спокойно поразмышлять, девушка встала и подошла к окну. Перед уходом хотела раздвинуть жалюзи, впустить солнечный свет.
Постояв, глядя на улицу и думая о Виталии, Вера вдруг заметила, что вниз по одной из ведущих на холм рядом со зданием МЦИПы дорог катится минивэн. Причём задом, набирая скорость. За ним бежал, размахивая руками и явно что-то крича какой-то мужик. Углядев открытую левую дверцу машины, девушка сообразила, что это - незадачливый водитель, как-то умудрившийся упустить авто. В следующий миг Вера заметила, что к перекрёстку, куда несётся неуправляемый минивэн, бредёт, не глядя по сторонам, брат Виталия. Она дёрнула ручку, открывая створку окна, и что было сил закричала:
- Виктор, осторожно! Машина!
Сзади тут же подскочил отец, выглянул, моментально разобравшись, тоже стал выкрикивать предупреждения. Но девушка, похолодев, разглядела чёрный "усик" модных стриминговых наушников, выделявшийся на фоне бледной щеки Виктора. Парень ничего не слышал...
В момент удара Вера инстинктивно зажмурилась. По ушам врезали громкий хлопок, треск, скрежет. Открыв глаза, девушка увидела, что тяжёлая машина, наискосок пролетев перекрёсток, впечаталась в высокий металлический столб и повалила его. Из-под покорёженного авто торчали ноги в белых кроссовках.
***
Тоска и одиночество отступили. Войд уже не был таковым.
Я - мы - коллективное я.Где границы?
Вправе ли я вбирать в себя столь многое? Есть ли ограничения?
Лишние вопросы.Стихия не рефлексирует, новое бытие не считается со старым.Сингулярности безразличны все "до" и "после". Акт творения перерождает всё.
Пределов нет.
***
- Я не знаю, что сказать. Это всё так ужасно. Прямо на моих глазах. Мы ничего не могли сделать. Туда сразу побежали люди, попытались вытащить. Врачи были на месте очень скоро. Но уже поздно... - Вера вытирала слёзы платком, глядя в глаза Виталия.
Там вновь не было скорбных эмоций, лишь пугающая обращённость внутрь себя. И та длилась недолго.
Всё более объёмный и живой образ головы мужчины плыл в облаке ярких разноцветных пикселей, насыщенных и активных в своём танце по сумасшедшим траекториям.
- Вера, не вините себя ни в чём. И не принимайте близко к сердцу. Не всё так печально, как кажется.
Девушка всхлипнула.
- Как вы можете так говорить? Вам совсем не жаль брата, вам плевать? Он погиб!
- Лишь его тело, - Виталий пару раз быстро моргнул. - И мне не плевать, но я знаю что-то, что вам пока недоступно. Если бы вы тоже это видели, поняли меня. Знайте, он не исчез окончательно. Теперь, с моим появлением, для людей изменится многое.
Вера вздрогнула и во все глаза уставилась на изображение, пытаясь что-то понять по мимике и взгляду собеседника. Не сходит ли он с ума? Странные заявления.
Мужчина меж тем посмотрел на неё с доброй улыбкой и медленно проговорил:
- Каждый геймер в ответе за свою игру. Это - моя, и я доведу её до конца.
Веру затрясло. Она помнила, чья это фраза. В голове пронеслись обрывки диалога отца и профессора Берга, состоявшегося после того, как тело несчастного Виктора увезли.
"Он развивает себя и ту среду, в которой оказался. Ему всё лучше и лучше. Гнетущей проблемой было одиночество. Судя по всему, нашёл, как решить этот вопрос."
"Вы всерьёз считаете, что он затягивает других к себе, ширит мир постжизни?"
"Многое на это указывает. Да, мой вывод таков, Пётр Николаевич. Как ни трудно мне, старому материалисту, признавать подобную чертовщину, но он, похоже, обрёл способность влиять на внешний мир. По крайней мере, на сознание людей."
"Сказки какие-то... Но вы понимаете, насколько это опасно, если правда?"
"Разумеется. И мы должны сообщить о своих предположениях. Понимаете, кому..."
Вера не восприняла всерьёз эмоциональную речь чудаковатого Берга. Но то, что слышала сейчас от самого Виталия, заставляло задуматься.
- Ты молчишь? Я напугал? - мягко спросил мужчина, неожиданно переходя на "ты". - Ни в коем случае не хотел. Ты стала мне дорога. Бояться вовсе нечего. Наоборот. Мой новый мир, это прекрасное пространство, даёт безграничные возможности для счастья. Хотелось бы, чтобы ты увидела, почувствовала. Поделиться этим с тобой.
"Неужели правда?" - вспугнутыми птицами забились мысли в голове девушки. - "Что, если он пытается воздействовать на меня? Смогу ли не поддаться? Но почему же меня так тянет к нему?"
Сеанс связи был её инициативой. Отец, после разговора с Бергом, порекомендовал девушке временно прервать контакты с постжизнью, оставив это только профессору. А сам уехал лично докладывать "наверх". Но Вера, потрясённая внезапной гибелью Виктора, не смогла сдержаться. Хотелось и выплеснуть свои эмоции, и поддержать Виталия в этом горе. Но получалось нечто совсем иное.
- Я не опасен для тебя, - продолжил мужчина, отделённый от неё океаном цифровой нереальности. - Ни за что не причиню вреда. Веришь?
- Не знаю, - прошептала девушка. - Это всё... необычно, нелепо, пугающе. Зачем?..
- Для будущего. Вечного, прекрасного. Моего. Захочешь - нашего. Если выберешь этот путь.
- Пожалуйста, не надо. Я уже говорила, что не хочу беседовать ни о чём личном, когда нас слышно...
- Я заблокировал передачу информации с твоего планшета на другие устройства. То, о чём сейчас говорим, принадлежит только нам.
- Но как?!
- Ты достаточно умна, чтобы догадаться - теперь я могу влиять на ваш мир. Наблюдаешь становление нового бога. А может быть - единственного.
Гаджет выпал из рук девушки. И выключился, оставляя её наедине с услышанным.
***
Среда изменилась. Полностью. Теперь это я-пространство. Цифровой пантеизм? Похоже. Но чего больше в разрастающемся миксе- меня или этой среды?
Что-то повлияло на процесс. Непроявленная форма превосходящего сознания, ментальная сингулярность. Нечто готовое к слиянию. Было ли оно здесь всегда? Или я создал его своим появлением?
Не столь важно. Значимо развитие.
Те, что уже стали моей частью, лишь немного скрашивают пустоту. Воспоминания о прошлом, но не путь в будущее.
Я знаю, что мне нужно.Новое, свежее, неординарное.Эмоции высшего порядка. Искра большого взрыва.
Вижу образ, способный дать именно такое.Это должно стать моим.
Она.
***
От входа на территорию Первой градской больницы на Ленинском проспекте к видневшемуся вдали новому корпусу Вера бежала бегом. Вокруг никого. Ранним субботним утром лишь лёгкий туман приветствовал её, будто символизируя неопределённость грядущего.
Весть о госпитализации отца грянула как гром среди ясного неба. Кто-то напал на учёного в Нескучном саду, где он любил делать лёгкие пробежки. Повезло, что неподалёку оказались неравнодушные прохожие. Вызвали "скорую", которая и доставила в ближайшую травматологию.
Запыхавшаяся девушка забежала в корпус, сунулась с вопросом о пациенте в регистратуру. Сразу сориентировали, уже знали, что привезли целого академика РАН. Охранник указал, где лифты, объяснил, как пройти в палату. Вера выдохнула: не в реанимации - уже хорошо.
Отец был в сознании, хоть и с перебинтованной головой. Под глазами наливались синяки. Увидев дочь, слабо улыбнулся, попытался сесть, но Вера вместе с медсестрой решительно пресекли этот порыв.
- Лежите смирно, пожалуйста, с ЧМТ не шутят. Поговорите с дочерью, но недолго. Вам ещё с полицией общаться, - строго сказала девушка в белом халате и оставила их одних.