Элизабет Броунинг  Сонет XXVIII

Он говорил, я это не забыла:
"Все письма - лишь бумага, не звучат !"
Под вечер с пачки сдёрнула шпагат.
Те письма на колени положила.
Был день, когда неведомая сила
Ему внушила раз и два подряд
направить на меня свой зоркий взгляд.
Хотел руки коснуться: трудно было...
Сказал как будто: "Я в тебя влюблён !"
Меня внезапно молния пронзила.
Дрожала. Будто сбылся вещий сон.
Ах ! Полиняли в том письме чернила.
Когда б стал впредь добрее небосклон,
я б те слова хоть трижды повторила !

Elizabeth Browning  Sonnet XXVIII

My letters! all dead paper, mute and white!
And yet they seem alive and quivering
Against my tremulous hands which loose the string
And let them drop down on my knee to-night.
This said,- he wished to have me in his sight
Once, as a friend: this fixed a day in spring
To come and touch my hand... a simple thing,
Yet I wept for it! - this,... the paper's light...
Said, Dear, I love thee; and I sank and quailed
As if God's future thundered on my past.
This said, I am thine- and so its ink has paled
With lying at my heart that beat too fast.
And this... O Love, thy words have ill availed
If, what this said, I dared repeat at last!

Элизабет Барретт Броунинг  Сонет XXIX
Мысли мои ветвятся вокруг тебя.

Ты - в мыслях. Те - подобия завес,
что вьются всюду, гуще, чем лианы.
Так не видны деревья-великаны,
и полог листьев застит гордый лес.
А ты - могуч и выше всех древес.
Ты краше всех, без всякого изъяна.
Так выйди, будто месяц из тумана.
Явись скорей на белый свет небес.
Тряхни ветвями, обнажи свой ствол.
Пусть свалится чужая зелень градом,
чтоб ты красу исконную обрёл
и не дышал уж больше чуждым чадом. -
Так радость расцвела бы, вместо зол !
И я не стану думать - буду рядом.

Elizabeth Barrett Browning  Sonnet XXIX

I think of thee! - my thoughts do twine and bud
About thee, as wild vines, about a tree,
Put out broad leaves, and soon there's nought to see
Except the straggling green which hides the wood.
Yet, O my palm-tree, be it understood
I will not have my thoughts instead of thee
Who art dearer, better! Rather, instantly
Renew thy presence; as a strong tree should,
Rustle thy boughs and set thy trunk all bare,
And let these bands of greenery which insphere thee
Drop heavily down, - burst, shattered, everywhere!
Because, in this deep joy to see and hear thee
And breathe within thy shadow a new air,
I do not think of thee - I am too near thee.

Элизабет Броунинг  Сонет XXX

Во сне казалось - жизни Ты не рад,
а поутру был в храме просто весел,
когда псаломщик будто куралесил,
свершая в алтаре святой обряд.
Так кто ж в моей ошибке виноват ? -
Ни я, ни Ты, - служитель, что чудесил
и не жалел при том ни лба, ни чресел.
Страшилась: выйдет скверный результат.
Избранник ! Ты прислушивался к хору.
Я ж думала: а любишь ли меня ?
Сомнения рассеялись не скоро.
Мой Идеал ! Ты влёк и влёк, маня.
Моей душе нужна была опора.
Я плакала потом в теченье дня.

Elizabeth Browning  Sonnet XXX

I see thine image through my tears to-night,
And yet to-day I saw thee smiling. How
Refer the cause?-Beloved, is it thou
Or I, who makes me sad? The acolyte
Amid the chanted joy and thankful rite
May so fall flat, with pale insensate brow,
On the altar-stair. I hear thy voice and vow,
Perplexed, uncertain, since thou art out of sight,
As he, in his swooning ears, the choir"s Amen.
Beloved, dost thou love? or did I see all
The glory as I dreamed, and fainted when
Too vehement light dilated my ideal,
For my soul"s eyes? Will that light come again,
As now these tears come-falling hot and real?

Элизабет Броунинг  Сонет XXXI

Ты был решителен и непреклонен,
и Небо нам подало добрый знак.
Мы заключили свой счастливый брак,
хотя он был сперва неузаконен
да ретроградный натиск беспардонен.
Но мы не стали парой бедолаг.
И крик всех нудных критиков иссяк. -
Так мир в конце концов был урезонен.
Мы породнились нашими сердцами.
Нас в путь манила высшая краса.
В мечтах мы совершенствовались сами.
Нас прямо к звёздам мчали паруса.
А были мы подросшими птенцами,
вервые прянувшими в небеса.

Elizabeth Browning  Sonnet XXXI

Thou comest! all is said without a word.
I sit beneath thy looks, as children do
In the noon-sun, with souls that tremble through
Their happy eyelids from an unaverred
Yet prodigal inward joy. Behold, I erred
In that last doubt! and yet I cannot rue
The sin most, but the occasion-that we two
Should for a moment stand unministered
By a mutual presence. Ah, keep near and close,
Thou dovelike help! and, when my fears would rise,
With thy broad heart serenely interpose:
Brood down with thy divine sufficiencies
These thoughts which tremble when bereft of those,
Like callow birds left desert to the skies.

Элизабет Барретт Браунинг  Cоединение

Не хочешь ли, Милый, ласкать мою руку в твоей ?
Она заскучала сейчас, как камень, попавший в ручей. -
Нет - нет ! Отпусти ! Ей не выдержать в сильной твоей.

Не хочешь ли, Милый, чтоб сблизились щёки у нас ?
Моя уж не пышет, бледна. И катятся слёзы из глаз.
Гляди - не коснись, чтоб твоя не намокла сейчас !

Не хочешь ли, Милый, меж душами нашими уз ?
Cоедненье душ и крепкий их союз - вот главный плюс.
Да и для щёк и рук оно - основа прочных уз.

Еlizabeth Barrett Browning  Inclusions

Oh, wilt thou have my hand, Dear, to lie along in thine?
As a little stone in a running stream, it seems to lie and pine.
Now drop the poor pale hand, Dear, unfit to plight with thine.

Oh, wilt thou have my cheek, Dear, drawn closer to thine own?
My cheek is white, my cheek is worn, by many a tear run down.
Now leave a little space, Dear, lest it should wet thine own.

Oh, must thou have my soul, Dear, commingled with thy soul?-
Red grows the cheek, and warm the hand; the part is in the whole:
Nor hands nor cheeks keep separate, when soul is joined to soul.