Корнилова Ксения : другие произведения.

Рай

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Никто не знает, каким будет будущее, но все уверены, что человечество построит рай на земле. Для этого генные инженеры научились вживлять детям преступников специальный ген, который выведет на их лица позорное пятно - метку, по которой потенциального преступника можно будет вычислить за пару секунд. Главный герой по имени Райан попробует переписать правила мира, в котором родился, под себя и достичь чистилища. Но сможет ли Райан обрести свой "рай"? Реалистичная антиутопия, в которой доведено до абсурда утверждение, что дети отвечают за грехи своих отцов. Автор задается вопросами о том, что делает человека преступником - среда, гены, или собственный выбор? И можно ли выбраться из этой предопределенности, как с острова, окруженного посреди океана?

Ксения Корнилова

Рай

Если б не было ада и рая,

Их бы выдумал сам человек.

Сергей Есенин

  
  
   К вечеру жара стала невыносимой.
   Райан Ричер вышел из незаметной простому прохожему маленькой двери, огляделся по сторонам, пошарил в карманах и, вздохнув, повернул направо.
   -- Эй, смотри, куда идёшь! -- кто-то грубо толкнул его в плечо, но Райан даже не обернулся, упрямо глядя себе под ноги.
   Это были не лучшие дни из всех его одиннадцати тысяч дней, прожитых в этом пропитанном потом и острым перцем городе.
   Сегодня ему в который раз отказали в работе, и даже старый хозяин местной продуктовой лавки, имевший обыкновение подкидывать Райану пару-тройку дел, за которые платил скудные пару-тройку купюр, угрюмо пожал плечами, сморкнулся прямо себе в кулак, вытер жёлто-зелёное нечто о видавшие виды брюки и продолжил рыться грязными руками в молодых яблоках, раскладывая их на витрине.
   Райану Ричеру не везло. Впрочем, не повезло ему с самого рождения, и даже до него. Некоему ублюдку, изнасиловавшему молодую девчонку, которой даже не исполнилось пятнадцати лет, каким-то образом удалось оставить свои прогнившие гены в ее чреве и пустить в нем корни. Девчонка по глупости даже не знала, что беременна, ибо никогда не отличалась стройной фигурой, и родила Райана дома, под крики матери и побои отца.
   Страшный сморщенный красно-синий комочек должен был окончить свои дни в мусорном баке, ставшем для него первой колыбелью, но был чудом услышан проходившим мимо оборванцем, выискивающим объедки с богатых столов, и спасен. На третий день, устав от плача вечно голодного младенца, женщина, проглядывающая из-под лохмотьев бродяги, отнесла его в детский дом и оставила на пороге, перекрестив на прощание так не вовремя затихший свёрток. Пройдя несколько шагов, женщина подумала о том, что она что-то сделала неправильно. Но её пропитый мозг, много лет страдавший от отсутствия необходимого питания, не смог сформулировать мысль, и, сплюнув в пыль у себя под ногами, оборванка направилась к ближайшей урне, в которую молодой и успешный адвокат только что выкинул недоеденный хот-дог.
   Всего этого Райан Ричер не знал. Зато он знал, каково это -- жить в детском доме, специально созданном для таких детей, как он, -- детей мошенников, убийц, насильников и прочих подонков. Знал и то, как люди шарахаются от него, увидев его лицо, которое могло бы быть красивым, если бы не уродующая его врождённая метка.
   "Меченый" -- так неоригинально люди называли тех, чьи лица с рождения "украшали" родимые пятна самых разных форм и расцветок. Этим меченые были обязаны генным инженерам, которые научились менять ген, отвечающий за окраску кожи лица.
   До шести лет Райан Ричер не понимал, что проклят с рождения, считая красивым своё сине-чёрное пятно. Оно было причудливой формы и представляло собой изогнутую линию, идущую от левого виска по левому глазу, запрыгивающую на крыло носа и спускающуюся к верхней губе, которая переливалась разводами всех оттенков синего и чёрного цветов. От этой сине-чёрной линии отходили вниз тонкие струйки, как будто стекала глазурь с пасхального кулича.
   Спустя несколько недель после шестилетия Райан вместе с другими ребятами впервые выехал за пределы детского дома -- их класс повезли в музей истории.
   Как завороженный, Райан оглядывался вокруг, рассматривая экспонаты, пока его взгляд не привлекло поистине божественное создание -- белокурый ангел в тонком невесомом платье и с чистым белым лицом с почти прозрачной кожей. Райан, живший среди таких же детей, как и он сам, -- среди детей убийц и мошенников, -- привык видеть метки разных размеров, цветов и форм. Но никогда ещё он не видел такого чудесного чистого лица, как у этой девочки. Райан тогда с любопытством подошёл к объекту своего восхищения и был встречен робкими попытками выглянуть достаточно далеко из-за спины матери, куда малышка в страхе перед незнакомцем отпрянула, как только Райан приблизился к ним. Милое создание пыталось дотронуться до его лица, до его метки своими маленькими тоненькими пальчиками, но в итоге её руки были одёрнуты с криком, и саму девочку поволокли в сторону, резко дёргая за руку, отчего она тряслась, как тряпичная кукла.
   Несколько лет спустя Райан узнал, что зовут её Лорэна.
   -- Эй, Рай, держи, -- отвлёкшись от своих мыслей, Райан взял протянутую морщинистой, крючковатой, чуть дрожащей рукой тарелку, от которой шёл пар и умопомрачительный запах острого перца.
   Старый японец, кряхтя и охая, опустился на ступеньку рядом с Райаном и затих, изредка вздыхая.
   -- О чём вздыхаешь сегодня, Хикэру? -- Райан пытался ухватить дымящуюся лапшу, соскальзывающую обратно в говяжий бульон, -- за все десять лет, которые он каждый день приходил к маленькому ресторанчику старого японца в ожидании того, что добрый хозяин вынесет что-нибудь поесть странному долговязому мужчине с меткой на лице, Райан так и не научился есть палочками.
   -- Ты замечал, как наши возможности похожи на эту лапшу? Вот ты сидишь и пытаешься ухватить и съесть еду, которую принёс тебе твой скромный друг. Ты мучаешься и страдаешь, потому что так и не научился есть палочками, хотя и бываешь тут каждый день. Ты мучаешься и страдаешь, но не решаешься попросить у твоего дорогого друга вилку. Ты мучаешься и страдаешь, но и сам ни разу не принёс вилку с собой. Так вот, как и эту лапшу, жизнь постоянно даёт нам возможности, но мы либо не имеем навыков, чтобы ими воспользоваться, либо не обладаем решимостью, чтобы найти способ воспользоваться ими, либо оказываемся и вовсе не готовыми к тому, что жизнь нам что-то подарит. Мы ходим без своих вилок, Рай, и потому наша жизнь похожа на череду возможностей -- череду мисок с лапшой, которые мы никогда не съедим.
   Райан сидел, уткнувшись в миску с остывающей лапшой, раздумывая над словами старого Хикэру. Улыбнувшись, он поднял ее обеими руками и выпил весь бульон. Подув на лапшу, он стал хватать её руками и с удовольствием запихивать себе в рот, открывая его шире, если ещё не успевшая остыть еда обжигала ему язык и нёбо.
   Старый Хикэру улыбнулся, покачал головой и, достав из кармана вилку, положил её перед Райаном.
   -- Я всегда ношу тебе вилку, Райан, но ты ни разу не попросил меня о ней. Почему?
   Райан вытер мокрые и липкие руки о джинсы, взял вилку в руки, повертел перед собой и протянул её обратно Хикэру.
   -- Ты верно говоришь про то, что мы иногда не можем воспользоваться своими возможностями, как я не могу нацепить лапшу на палочки. Но верно и то, что не стоит гневить судьбу, прося свыше того, что даётся тебе. Особенно если даётся тебе с избытком. Ты -- единственный человек, кто даёт мне пищу уже целых десять лет, и я не вправе просить у тебя больше. Иногда лучше обжигать свои пальцы, пытаясь съесть лапшу, чем потерять возможность вновь получить миску с едой.
   Старик слушал с лёгкой улыбкой на лице, кивая в такт словам Райана. Со стороны могло показаться, что они звучат для него как музыка.
   -- Я десять лет каждый день ношу тебе еду, Райан, но ты ни разу не принёс с собой вилку. Почему?
   -- Если я стану носить с собой вилку, то каждый вечер я буду ждать, что ты принесёшь мне миску с лапшой. Я буду считать, что ты должен мне. Но если я прихожу к тебе с пустыми карманами и мыслями, для меня каждый вечер миска с едой становится неожиданным подарком, за который я не забываю поблагодарить тебя, мой друг. Так стоит ли принимать всё как должное и упускать радость того, что ты получаешь от жизни?
   Не дожидаясь ответа, Райан отставил пустую миску в сторону и, засунув руки в карманы, побрёл вдоль серого здания мимо мусорных контейнеров, в которых копошились крысы и бомжи. Он слышал, как старик Хикэру со вздохом поднялся, взял пустую посуду и палочки и вошёл обратно в свой ресторанчик через тяжёлую заднюю дверь. А ещё он мог бы поклястся, что слышал, как старик Хикэру улыбается.
   Путь Райана, не торопящегося домой, лежал через самые разные кварталы города -- от дорогих и элегантных до смердящих потом, анашой и блевотиной.
   Выйдя из узкого длинного переулка, через который только и можно было попасть к задней двери ресторанчика Хикэру, Райан чуть не оглох от машин, снующих по главным улицам день и ночь, не прерываясь ни на минуту. По обе стороны дороги располагались витрины недорогих магазинов, баров и ресторанов, рассчитанных на средний класс.
   Равняясь с каждой витриной, Райан поворачивал голову направо и смотрел на своё отражение. Тени, правящие городом после захода солнца, преображали его лицо, делая его почти нормальным - страшная сине-чёрная метка расплывалась в полумраке.
   Пройдя несколько кварталов, Райан оказался среди небоскрёбов, составляющих бизнес-центр города. В этот час здесь не было ни одного человека, кроме самого Райана, но днём эти улицы кишели офисным планктоном, спешащим по им одним ведомым делам.
   Однажды Райан был здесь днём в надежде получить работу сторожа одного из офисных зданий.
   В тот день он надел свою самую приличную рубашку, только слегка запачканную каплями бульона из-под лапши, заботливо приготовленной для него старым Хикэру. Рубашка когда-то была белая, но со временем приобрела "красивый" серый оттенок и потрепалась по краям манжет.
   Выделяясь грязным пятном на фоне белоснежных рубашек офисного муравейника, Райан завалился в маленькую каморку в одном из небоскрёбов, приспособленную под офис охранного агентства. Тучная и мрачная негритянка, жующая лакричную конфету, равнодушно посмотрела на долговязого незнакомца и только коротко покачала головой, умудрившись почти не отвлечься от сериала, который крутили по маленькому телевизору, примощённому на краю её стола.
   Райан развернулся и ушёл. Он привык к тому, что люди даже не удостаивают его разговором, сразу отталкиваясь мерзкой отметиной на лице, говорящей о его происхождении.
   Сейчас, бредя мимо тёмных небоскрёбов, Райан иногда из любопытства тихонько подбегал к стеклянным стенам и, приложив ладони к стеклу и опустив в них лицо, вглядывался в невзрачных людей, сидящих у горящих большим глазом телевизоров, закинув ноги на стол и поедая лакричные конфеты. В такие минуты Райан радовался, что ему не дали добро на эту работу -- он терпеть не мог лакрицу.
   Завернув за угол, Райан оказался среди складов, гаражей и парковок. Он и здесь был почти единственным пешеходом, за исключением пары подозрительных личностей, греющих руки в карманах и внимательно наблюдающих за прохожими. Райан мог их не бояться, если только не замечал отсутствие метки на их лицах. В таком случае он старался скрыться за ближайшим зданием или вообще развернуться и пойти прочь, пусть даже ему приходилось пройти лишних пару километров, чтобы обойти это место. Спешить Райану обычно было некуда, если он не опаздывал к комендантскому часу, поэтому он был даже не против прогуляться, тем более что в обход путь его лежал через богатый жилой квартал, где когда-то жила и Лорэна.
   Сегодня Райану никого подозрительного по дороге не попалось, да и время поджимало, поэтому он поторопился почти пробежать мимо складов и гаражей.
   Оказавшись у высокой железной ограды, украшенной наверху гирляндой колючей проволоки, находящейся под током, Райан подошёл к будке охранника и наклонился к маленькому окошку, через которое на дорогу падал мерцающий свет телевизора.
   -- Эй, Рай, ты, что ли? Поздно сегодня, -- толстый Джек еле поднялся с дивана и подошёл ближе. Когда он наклонился, чтобы рассмотреть прохожего, на Райана пахнуло лакрицей, и он невольно отпрянул назад.
   -- Я, Джек. Что сегодня показывают? -- Райан кивнул на светящийся экран.
   -- Богачи богатеют, а бедняки беднеют. Ты ждёшь чего-то нового?
   -- Хорошо, что богатеют. Плохо, что беднеют. Чего может ждать такой человек, как я, Джек? Миску супа у старого Хикэру, да и только.
   -- Этот пройдоха всё ещё подкармливает тебя? Ну-ну. Смотри, не к добру этот япошка воспылал к тебе милостью. Того и гляди облапошит. Лучше б на работу тебя взял. Почему не берёт, а?
   -- Никто не берёт, -- пожал, а скорее дёрнул плечами Райан. -- Если б Хикэру взял, вот тут-то я бы заподозрил неладное, -- он рассмеялся и, помахав на прощание рукой, вошёл в открытые ещё ворота.
   Ровно в 22:00 ворота закрывались, чтобы вновь открыться в шесть утра. По словам властей, это была необходимая мера для защиты населения.
   Пройдя мимо четырёх абсолютно одинаковых 17-этажных домов, Райан открыл тяжёлую железную дверь и вошёл в тёмный подъезд, пахнущий хлоркой и кислой капустой. Тусклые лампочки горели по обе стороны узкого коридора до самого лифта. Поднявшись на свой 9-й этаж, Райан открыл дверь и осторожно прошёл по комнатам, пытаясь вспомнить, всё ли на месте. Те же власти, которые предписали закрывать ворота с 22:00 до 06:00, запретили меченым иметь замки на дверях, поэтому ты никогда не мог быть уверен, куда вернёшься вечером -- в квартиру, полную незванных гостей, или пустую без твоих вещей. К слову, такого почти не случалось. Меченые ценили свое пространство и границы, и были рады хотя бы в своем квартале чувствовать себя порядочными людьми.
   Сегодня всё было на месте.
   -- Эй, ты дома?
   Дверь распахнулась с такой силой, что, отпружинив от стены, чуть не ударила внезапного посетителя по лицу. Мимо Райана, завалившегося было на диван, промелькнул вихрь ярких одежд и огненно-красных волос и тут же скрылся.
   Райан улыбнулся и бодро подскочил на ноги. В дверном проёме, ведущем на кухню и страдающем от отсутствия самой двери, он остановился, подпёр плечом стену, сложил руки на груди и стал наблюдать за тощей спиной девушки, которая копошилась у него в холодильнике.
   -- Ты что планируешь там найти, Флэйм?
   Девушка, конечно, носила другое имя от рождения, но его никто не справшивал, а она сама представлялась как Флэйм, что было закономерно для тех, кто знал о её любви ко всем оттенкам красного, оранжевого и жёлтого.
   Плечи девушки обмякли, голова поникла. Медленно повернувшись, она осела на пол и засмеялась.
   Райан невольно залюбовался её лицом с широко открытым ртом, выставившим напоказ все тридцать два белоснежных зуба. Глаза, большие и ярко-голубые, сейчас были зажмурены в тонкие щёлочки, а белые брови и ресницы практически не были видны в полумраке маленькой кухни. И только огромное пятно полыхало на тонкой белой коже.
   Флэйм тоже была из меченых. Её лицо в память о бабке-убийце украшала огромная метка в форме крыла бабочки, затейливо раскрашенное красными, жёлтыми и оранжевыми тонами. Оно шло от маленького курносого носа, как будто от тельца красавца-махаона, и расходилось почти на всю левую половину лица, окрашивая область вокруг глаза ярко-алым пятном.
   Когда Флэйм просмеялась, Райан подошёл к ней и сел рядом на пол.
   -- Ты сегодня без боевой раскраски, -- улыбнулся он, зная, что обычно Флэйм не выходила из квартиры, тщательно не замаскировав свою метку, что, кстати, было противозаконно. Но ей было на это плевать.
   -- Я сегодня дома.
   -- Значит, голодная, -- скорее утвердительно прошептал Райан, повернувшись к девушке лицом и сразу почувствовав приятную тяжесть от лапши, заботливо приготовленной для него старым Хикэру.
   -- Не всем так везёт, как тебе, Рай. Когда-нибудь я узнаю твой секрет, и все японцы этого сраного города будут таскать мне миски с едой, -- Флэйм опять заразительно засмеялась.
   Райан улыбнулся, встал и начал рыться в подвесных шкафах. Он помнил, что где-то должна была заваляться старая пачка картошки быстрого приготовления, оставленная им на чёрный день. На случай, если Хикэру изменит традиции и не вынесет ему миску с лапшой.
   Найдя потрёпанную упаковку, которой было без малого 10 лет, Райан закипятил воду в чайнике, высыпал сухой, успевший скомковаться порошок в тарелку и заварил для Флэйм поздний ужин, а потом порылся в одном из шкафов и достал старую, давно не используемую им вилку и подал девушке.
   Едва выждав положенные три минуты, его случайная гостья накинулась на еду, пытаясь удержать на вилке жидкое пюре, стекающее с зубчиков обратно в тарелку.
   -- А ложки у тебя нет? -- Райан улыбнулся, вспомнив их разговор с Хикэру, и отрицательно покачал головой.
   Флэйм повертела тарелку в руках, а потом вылила жидкое пюре через край себе в рот. Отставив тарелку, вытерла губы рукавом кофты и поднялась с пола, намереваясь пойти домой.
   Райан не стал её останавливать. Он знал, что совсем скоро начнётся обзвон и им нужно будет подтвердить своё присутствие у себя в квартире. Он так же знал, что она просидела весь вечер под дверью, сторожа и вслушиваясь в шаги, ожидая, когда он придёт, чтобы ворваться к нему и попросить что-нибудь поесть. Она могла бы сделать это и в его отсутствие, но, как это ни странно, воспитание не позволяло ей вломиться без спроса в чужую квартиру, хотя Райан, шутя, не раз говорил, что для неё двери всегда открыты.
   Флэйм вышла из квартиры, лишь на миг обернувшись у самых дверей. Она сложила ладошки в форме сердечка и поднесла к алеющему левому глазу, одновременно подмигивая правым.
   Райан в очередной раз улыбнулся, посмотрел на часы и, удовлетворённо хмыкнув, закрыл дверь на ключ. Ночь была единственным временем, когда меченым разрешалось оградиться от остального мира в уединении своей квартиры.
   В тот же момент раздался звонок из висящего на стене у двери устройства, и тут же на нём загорелся красный огонёк. Райан нажал на зелёную кнопку и подошёл ближе. Он посмотрел прямо в маленький глазок камеры, отсчитал про себя до пяти, затем повернулся левой стороной и следом правой. Из динамиков раздался скрежет и мерзкий писк.
   -- Один, два, три, четыре, пять. Я Райан Ричер, квартира 109.
   Красный огонёк на устройстве сменился зелёным.
   Райан помялся ещё немного у двери и, развернувшись, пошёл обратно в единственную комнату, где со стоном повалился на диван.
   Он лежал с широко открытыми глазами, рассматривая разводы на потолке. В прошлом месяце его залили соседи сверху, но ремонт, само собой, никто делать не торопился, а у него самого не было на это денег. Да и смысла в этом Райан не видел, так как заливали его с периодичностью раз в пару месяцев.
   В том месте, где потолок намок больше всего, начала расцветать пушистая голубая плесень. Райан мог поклясться, что чувствовал, как её пылинки, слетая с потолка от сквозняка, опускались ему на лицо и щекотали его ноздри.
   Мужчину передёрнуло от этой мысли, и он подскочил с дивана, чтобы успеть принять душ и налить в банку воды, пока её не отрубили на ночь.
   Сняв с себя старую, пропахшую пылью и потом рубашку, Райан кинул её на дно ванной - постирается, пока он принимает душ. Джинсы были почти свежие, поэтому он заботливо свернул их и бросил на пол у раковины. Рассматривая своё отражение в узком зеркале, Райан отметил, что мышцы ещё больше проступили под загоревшей и загрубевшей кожей, делая его тело похожим на картинки с билбордов, развешенных в фешенебельных районах города.
   В отличие от многих меченых, которые предпочитали раскрашивать свои тела татуировками, Райан решил оставаться чистым настолько, насколько позволили ему природа и генные инженеры. Забивать своё тело картинками в надежде, что страшная метка станет менее заметной, он не хотел.
   Забравшись под душ, Райан сжался от ожидания обжигающе холодных струй воды и заранее, даже не открыв кран, завизжал. Струи ледяной воды ударили по его липкому от пота затылку, по его запылённому телу, заставляя кожу ощетиниться волосками и покрыться пупырышками. Через пару минут Райана пробирала уже крупная дрожь, а зубы стучали так громко, что перебивали его мысли.
   Выбравшись из душа, Райан поднял намокшую рубашку и для вида потёр её руками, понимая, что теперь уже вряд ли она когда-либо будет чище. Разве что ему посчастливится разжиться порошком или хотя бы мылом.
   Повесив мокрую рубашку на лейку душа, Райан прошлёпал ещё мокрыми ногами в комнату и, отодвинув диван, достал старое потрёпанное полотенце и чистое бельё. Другого места прятать свои скромные пожитки у него не было.
   Кое-как обтёршись полотенцем, которое уже давно перестало впитывать влагу, Райан оделся и завалился на диван, развернувшись в другую сторону от красивого пятна плесени, падающей, как ему казалось, вниз на диван. Через пару минут его уже сморил сон.
  
   ***
  
   Аллистера разбудил ветер, поднявшийся с океана. Несмотря на вечное лето, смену сезонов можно было угадать по ледяным порывам, обычно затихающим к полудню.
   Поёжившись и перевернувшись на другой бок, Аллистер протянул руку в поисках горячего женского тела и, провалившись пальцами в пустоту, удивлённо открыл глаза и сел. Солнце ещё не поднялось, поэтому в хижине царил полумрак, слегка развеваемый лишь бликами луны, отражающимися от стеклянной поверхности воды.
   Нехотя поднявшись, Аллистер вышел через открытый с вечера полог, поймав себя на мысли о том, что пора бы закрывать его на ночь, чтобы холодные ветры не будили его слишком рано, до начала службы.
   Только выйдя из хижины, Аллистеру удалось выпрямиться во весь рост. Почувствовав свободу, он, как дикая кошка, потянулся, растягивая затёкшие от долгого лежания мышцы, и огляделся вокруг. Прямо за пологом его хижины, стоявшей на самой границе их поселения, начинался песочный пляж, поглаживаемый нежными спокойными тёплыми водами океана, раскинувшегося во все стороны от их маленького острова. Позади хижины высились такие же, как и у Аллистера, сооружения, наспех сложенные из веток и покрытые сплетёнными между собой пальмовыми листьями.
   Обернувшись назад и прищурившись, пытаясь рассмотреть что-то в темноте, какая бывает только перед рассветом, Аллистер перебрался через низкий ряд ананасовых кустарников и пошёл на берег.
   Он не ошибся. У пальмы, почти лежавшей на песке и наклонившейся так близко, что кончики её листьев рисовали узоры на воде, виднелась тёмная фигура, обхватившая руками колени и склонившая голову на правое плечо.
   -- Хелена, -- окликнул девушку Аллистер.
   Фигура, сидевшая на песке, вздрогнула от неожиданности, но, узнав знакомый голос, плечи её опять расслабились, и она опустила подбородок на колени.
   Аллистер стоял рядом, не зная, что ему предпринять. Он не был силён в искусстве ухаживаний, поэтому все решения, которые нужно было принимать во имя сохранения его отношений с Хеленой, давались ему нелегко.
   Борясь с желанием уйти с холодного ветра и вернуться в хижину, Аллистер, закатив глаза, сел рядом с девушкой и обнял её за плечи.
   -- Ты дрожишь. Почему ты ушла?
   -- Мне захотелось уйти.
   Аллистер едва сдержался, чтобы не чертыхнуться вслух. Хелена с самого начала была очень своеобразной девушкой, непохожей на других. И ему даже иногда казалось, что нужно было выбрать кого-нибудь более обычного. Но, с другой стороны, он признавался сам себе, что именно эта своеобразность и держала его возле неё. Иначе он давно променял бы её на грудастую Лауру, которая, не стесняясь, выказывает ему знаки внимания ещё с тех пор, как они были детьми.
   -- Пошли обратно. Ты замёрзла.
   К удивлению Аллистера, девушка послушно встала и, прислонившись к его плечу, пошла рядом с ним назад в хижину. Проскользнув под пологом, она свернулась калачиком на ворохе листьев, служивших им постелью, и сразу же уснула.
   Аллистер тихо выругался, закрыл полог и лёг рядом с девушкой. Ветер, гуляющий на берегу, проморозил его до костей, и он прижался к горячему молодому телу своей подруги в надежде согреться.
   Через пять минут Аллистер уснул.
   -- Ал! Ал! Вставай!
   За пологом хижины слышался шум -- начинался будний день.
   Еле разлепив глаза, Аллистер, прищурившись, огляделся вокруг и, увидев Хелену, свернувшуюся калачиком почти у самых его ног, почувствовал раздражение. Из-за своей сумасбродной подруги ему придётся работать в полудрёме.
   Переступив через спящую Хелену и выбравшись из хижины, Аллистер зажмурился от слепящего солнца. Обычно он вставал раньше рассвета, и его глаза и тело успевали привыкнуть к яркому солнцу.
   Сбегав к прохладному ручью, чтобы умыться, Аллистер почувствовал себя почти хорошо.
   -- Чего застыл! -- со спины к нему подошёл его лучший друг и напарник Дилан и ударил в плечо.
   -- Прекрати, -- огрызнулся на него невыспавшийся Аллистер и побрёл следом.
   Ветер, проморозивший его ночью, прекратился, и солнце жарило с такой силой, что даже у привычного к духоте Аллистера выступил пот над верхней губой.
   -- Ты ел? -- не дожидаясь ответа, Дилан достал из висящего на поясе мешка пресную лепёшку, разломил её пополам и протянул кусок Аллистеру.
   -- Не успел.
   Аллистер вцепился зубами в клёклое тесто и поморщился. Ему больше по вкусу были жаренное на костре мясо и свежие фрукты, росшие прямо у водопада, в котором он, по обыкновению, купался после рабочей смены.
   Благодаря предпочтениям в еде и любви к плаванию Аллистер отличался от своего хоть и сильного, но расплывшегося друга: мышцы гуляли под его обласканной солнцем до черноты кожей. Дилан же, с недавнего времени питавшийся в основном лепёшками, которые пекла ему молодая жена, и ненавидевший нагрузки, кроме тех, что были обязательны для его работы, "поплыл" уже через полгода после свадьбы.
   Несмотря на внешнее различие, они с одинаковым усердием отдавали себя работе, которую считали наивысшим призванием мужчины, -- они защищали своё племя.
   -- Где мы сегодня? -- спросил Аллистер, когда они завернули за утёс, оставив далеко позади своё поселение.
   -- Там же, -- запыхавшись от подъёма, пробормотал Дилан.
   -- Когда нас уже поставят в ночь?
   -- В ночь? Ты никогда не любил работать в ночь!
   -- Много ты знаешь обо мне.
   Дилан был прав. Аллистер предпочитал работать с раннего утра и до обеда, чтобы потом свободно заниматься своими любимыми делами: плавать на глубине под водопадом, там, где ноги не доставали дна, забираться наверх по скале и загорать на большом плоском камне, как будто специально вытесанном для него, и, конечно, общаться с молодыми девчонками, так и вившимися вокруг.
   Он с раннего возраста понял, что имеет особый успех у окружающих, причём неважно, какого они были пола и возраста. Его любили старые сморщенные старушки, целыми днями сидевшие под деревьями и перемывавшие косточки всему племени. Его боготворили девчонки, сующие ему дрожащими руками свежесорванные фрукты, в надежде расположить к себе своего кумира. Им восхищались мальчишки-сверстники, признававшие в нём своеобразного вожака. И к нему уважительно относились старейшины.
   Сам Аллистер относился ко всем снисходительно и общался только с теми, кто был способен лить на него бесконечные потоки восхищения.
   С самого детства он мнил себя тем, кто перевернёт этот мир, а несколько месяцев назад до него дошёл слух, что его планируют готовить на роль следующего старейшины, которому будут доверены все тайны и секреты их племени. Это не было для него неожиданностью, а скорее закономерностью -- всё его существо стремилось возвышаться над другими. С тех пор он ходил в приподнятом настроении, что помогало ему мириться с непростым характером Хелены, девушки, которая должна была служить доказательством того, что он вырос, повзрослел и готов к серьёзным разговорам и ответственным делам.
   -- Эй, ты куда? -- Дилан, уже уставший от долгой дороги, остановился на краю скалы, куда они поднимались каждый день за последний месяц, и облокотился руками о колени, пытаясь отдышаться.
   -- Не верещи, Дил. Голова раскалывается.
   -- Потому что спать надо ночью, а не юбки девчонкам мять, -- Дилан тяжело опустился на бревно, которое они с Аллистером специально подтащили из ближайшего леса на край утёса.
   -- Давно ли ты стал девственником? Не смеши меня. Этот утёс ещё помнит наши с тобой приключения...
   -- Прекрати! Когда это было? Мы давно не дети.
   -- Это ты "не дети", -- Аллистер, стоявший у кромки чащи леса, опустился в траву и с наслаждением потянулся.
   -- Только не говори мне, что опять собрался спать. Я не хочу отдуваться за тебя.
   -- Расслабься, Дил. Чужаков не было уже несколько месяцев.
   -- Вот-вот. Самое время им появиться, -- пробормотал Дилан и спрятал недовольное выражение лица, отвернувшись и уставившись вдаль на синие волны океана.
   Аллистер ничего не ответил, успев задремать.
   Проснувшись от укуса проклятого комара, Аллистер сел и стал раздирать кожу на ноге. Дилан сидел на бревне, не оборачиваясь, и смотрел в водную даль. Обычно охранники, в чьи ряды входили и Аллистер с Диланом, работали не больше четырёх часов, чтобы сохранить свежий взгляд. Такое решение было принято старейшинами после того, как один из бывших охранников пропустил Чужака почти к самому поселению на шестом часу своей службы. Повезло, что в тот момент рядом был один из охотников и, заметив опасность, успел выпустить стрелу.
   Посмотрев на небо, Аллистер понял, что с начала их вахты прошла уже пара часов. Совсем скоро им можно будет идти обратно.
   Нехотя поднявшись, молодой человек помочился в соседние кусты и подошёл к краю скалы.
   -- Ну что, скольких поймал?
   -- Да иди ты.
   -- Не дуйся, -- Аллистер опустился на бревно и выпрямил свои длинные накачанные ноги. -- Расскажи лучше, как семейная жизнь?
   -- Можно подумать, тебе это интересно, -- недоверчиво покосился на друга Дилан. -- Всё нормально. Привыкаю.
   -- Не скучаешь по былым временам?
   -- Не. Мне нормально. Дома чисто, еда готова, и женское тело в доступности. Не нужно пыхтеть, чтобы отбить у тебя очередную дурочку, помешанную на Великом Аллистере, -- последние слова Дилан произнёс тоненьким голоском с придыханием, закатил глаза и прижал руки к груди.
   -- Перестань! -- Аллистер рассмеялся и ткнул друга в бок. Он знал, что Дилан говорит правду, и это льстило его самолюбию.
   -- Расскажи лучше, как Хелена? Свыкаешься?
   -- Не напоминай, -- Аллистер поморщился. -- Начинаю думать, что это всё не для меня.
   -- Мне кажется, ты выбрал не ту. Хелена не будет смотреть тебе в рот.
   -- Сам не знаю почему, но это мне в ней и нравится, -- задумчиво пробормотал Аллистер.
   Остаток рабочей смены друзья просидели, не говоря друг другу ни слова.
   Когда солнце нависло прямо над их головами, с тропинки, ведущей к поселению, послышались голоса, и вскоре на утёс поднялись двое парней, которые должны были сменить парней на службе. Они были гораздо младше Аллистера и Дилана и только недавно приступили к обязанностям охранников, поэтому были очень воодушевлены и взволнованы.
   Завидев старшее поколение, они замолчали и остановились немного вдалеке.
   -- Вот и смена нам выросла, Дил.
   -- Да уж, скоро уберут нас отсюда. Поставят на охрану поселения или, того хуже, отправят в город.
   Аллистер ничего не ответил, задумчиво глядя на растущую молодую смену, едва перешагнувшую порог в четырнадцать лет.
   В этом году Аллистеру исполнилось всего лишь тридцать, но для своей профессии он был почти старик -- мало кому удавалось после тридцати сохранить былую зоркость и проворность.
   Разозлившись от собственных мыслей, Аллистер резко сорвался с бревна и, не дожидаясь Дилана, пошёл вниз по тропе. Проходя мимо сменщиков, он брезгливо посмотрел на них сверху вниз и толкнул плечом того, кто по неосторожности замешкался на тропинке и не успел отступить в сторону.
   -- Эй, ты куда бежишь? -- запыхающийся Дилан нагнал Аллистера у подножия утёса.
   -- Никуда. Отстань.
   -- Ал, ты чего? -- в голосе слышалась обида.
   -- Сказал же -- отстань!
   Аллистер сорвался с места и побежал, прекрасно зная, что Дилану за ним не поспеть. Поговаривали даже, что старейшины планируют снять его с охранников в ближайшем месяце.
   Добежав до хижины, он остановился у порога и поморщился. Ему не хотелось видеть Хелену. Не хотелось видеть никого. Оглядевшись вокруг, он увидел свою возлюбленную в компании других девушек, возившихся у костра над приготовлением ужина для всего племени, и с облегчением залез под полог.
   Несмотря на жару, в хижине было прохладно. В ней специально были вырезаны длинные отверстия, через которые гулял ветер, то и дело налетающий с океана.
   Завалившись на кучу листьев, служивших ему и Хелене постелью, Аллистер закрыл глаза и попытался уснуть. Однако распиравшая его злоба не давала лежать спокойно, и через десять минут Аллистер уже протискивался сквозь заросли лиан, пробираясь к водопаду в надежде немного остыть в ледяной воде.
   -- Эй, Ал, далеко бежишь?
   Аллистер, занятый своими мыслями, не услышал, как со спины к нему приблизилась Лаура. Девушка постоянно ходила за ним по пятам, надеясь снискать благосклонность самого завидного жениха их поселения. И даже наличие в его жизни Хелены не остудило её пыла.
   -- А, Лаура. Никогда не подкрадывайся так. Я мог подумать, что это Чужак.
   -- Да ты даже не слышал, как я иду за тобой, -- рассмеялась тонким колокольчиком Лаура, обнажив маленькие белые зубки.
   В отличие от Хелены, которая была почти одного роста с Аллистером и худая, как жердь, Лаура не отличалась ни ростом, ни стройностью фигуры. Про таких иногда говорят "аппетитная", и Аллистер был склонен с этим согласиться.
   -- Чего тебе, Лаура? -- Аллистер почувствовал, как его напряжение проходит.
   -- Ничего, просто... -- девушка зарделась, её пухленькие щёчки окрасил румянец.
   Аллистер снисходительно посмотрел на неё и, взяв за руку, повёл за собой к водопаду. Он не собирался изменять Хелене -- у них это жёстко осуждалось старейшинами, и если бы это дошло до кого-то, не видать Аллистеру новой должности в совете как своих ушей. Но сегодня Аллистер не мог устоять против желания быть обласканным и любимым, что так редко получал от холодной Хелены.
   -- Ал, прекрати.
   Лаура слабо отбивалась и заливалась смехом, пока Аллистер брал её на руки и заходил вместе с ней в холодную воду горной реки. Сверху на них сыпались ледяные брызги, создаваемые потоками воды, падающей с высокой скалы. Когда нежной кожи девушки коснулась ледяная вода, она завизжала и повисла на шее у Аллистера, пытаясь вскарабкаться по нему, как мартышка. Через две секунды она была уже под водой.
   Войдя в ледяную воду, Аллистер почувствовал, что его гнев и раздражение уходят, как и желание овладеть глупышкой Лаурой. Оставив девушку одну, он поплыл к скалам и начал нырять на глубину, пытаясь дотронуться до дна. Ему ещё ни разу этого не удавалось -- потоки воды выталкивали его, а сопротивляться им не хватало дыхания.
   Через час, уставший и продрогший, Аллистер выбрался на берег и поморщился при виде Лауры, которая осталась дожидаться его на берегу.
   -- Я думала, ты утонул, -- девушка качнула головой, и волна успевших подсохнуть блестящих, выгоревших на солнце и без того белых волос упала ей на лицо и грудь, кокетливо обтянутую тонкой майкой.
   -- Чего же ты не позвала на помощь? -- Аллистер, оставшись равнодушным к прелестям девушки, начал карабкаться наверх, туда, откуда стремительно неслась горная река.
   Там, на краю, лежал огромный плоский камень, на котором Аллистер любил загорать после утомительного ныряния.
   Лаура, недовольно наморщив свой маленький носик, поднялась и полезла за ним следом.
   Забравшись на самый верх, Аллистер завалился на горячий камень и замер, дожидаясь, пока кожа привыкнет к раскалённой поверхности, а вода, стекающая с его тела, остудит камень.
   Через пять минут появилась запыхавшаяся Лаура. Подъём дался ей нелегко, и Аллистер невольно зауважал эту глупышку за стойкость, с которой она преследовала его сегодня.
   -- Ты в курсе? Дилана хотят убрать с охранников, -- отдышавшись и усевшись рядом с Аллистером на камень, проговорила девушка.
   -- Да, слышал. Я не буду за него вступаться, если ты хочешь попросить меня об этом.
   Все знали, что Лаура хорошо общается с женой его друга, и Аллистер почувствовал раздражение от мысли, что девушка не отстаёт от него, только чтобы попросить за Дилана, а не ради него самого.
   -- И не нужно. Я считаю, что ему будет лучше ближе к жене. Разве семья -- это не самое главное в жизни, Ал?
   -- Не нагнетай, -- Аллистер опять расслабился и закрыл глаза. -- Мы работаем по четыре часа. Остальные двадцать он волен проводить со своей женой. Или как там ему заблагорассудится.
   -- Когда он возвращается, она уже готовит ужин с другими девушками.
   -- А ты, кстати, почему не с ними? Смотри, накажут.
   -- Никто меня не накажет, -- фыркнула Лаура, встряхнув волосами, переливающимися на солнце. -- Ты же знаешь, мой отец входит в состав старейшин.
   -- Что? Нет, я не знал, -- Аллистер приподнялся на локтях и прищурил один глаз, чтобы видеть девушку, сидящую как раз напротив солнца.
   -- Его перевели неделю назад. Я думала, ты знаешь, -- Лаура протянула руку и погладила Аллистера по всё ещё мокрому животу.
   Аллистер внимательно смотрел на руку, легко касающуюся его тела, и думал. Было очевидно, что, выбрав Хелену, он принял неверное решение. Лаура -- вот кого следовало ему выбрать, для того чтобы быстрее пробраться в ряды совета старейшин.
   Рука Лауры между тем опустилась ниже -- девушка водила пальчиком по его бедру и улыбалась улыбкой победителя. Она не была дурочкой, какой казалась на первый взгляд, и прекрасно понимала, что перевод отца в совет старейшин может сделать её женой Аллистера. Ни для кого не было секретом, что предмет ее обожания давно мечтал туда попасть. Да он и сам не скрывал этого с самого детства.
   Решив дать себе время на размышления, Аллистер отодвинулся подальше от Лауры, и её ладонь упала на горячий камень. Вскрикнув, девушка одёрнула руку и недовольно поморщилась.
   -- Тебе, наверное, пора, Лаура. Передай своему отцу мои поздравления.
   Лаура надула губы, отвернулась, но не сдвинулась с места. Аллистер вздохнул, приподнялся и обнял её, прижавшись грудью к спине. Почувствовав, как девушка сначала замерла, а потом задрожала в его руках, он чуть было не рассмеялся, но вовремя остановил себя и, наклонившись к самому её уху, прошептал:
   -- Ты умная девочка, Лаура. И ты понимаешь, как плохо -- очень, очень плохо -- будет выглядеть, если я сегодня же разорву отношения с Хеленой и в открытую выберу тебя. Понимаешь? -- Лаура лишь едва кивнула, не в силах произнести ни слова. -- Молодец. Дай мне подумать, а пока никому не говори про этот наш разговор. Поняла, Лаура?
   Девушка снова кивнула. Молодой человек медленно провёл губами по шее девушки, а потом разжал руки, выпустив её на свободу. Оказавшись без его поддержки, Лаура обмякла. Оглянувшись на Аллистера, уже снова развалившегося на камне с закрытыми глазами и раскинувшего руки и ноги в разные стороны как ни в чём не бывало, она вскочила и убежала вниз по тропинке, ведущей к посёлку.
   Аллистер улыбался. Кажется, жизнь налаживается.
  
   ***
  
   -- Вы к нам приходите не в первый раз? -- женщина за сорок, отвечающая за разнарядку на стройке, тыкала по клавиатуре с такой силой, что кнопки, казалось, вот-вот отлетят.
   -- Да, мэм.
   -- Фамилия?
   -- Ричер. Райан Ричер.
   -- Ричер, Ричер. Есть Ричер, -- было видно, как её глаза пробегают по тексту на экране, а лицо смягчается. -- Что ж, Ричер, о вас оставили положительный отзыв. Сейчас я посмотрю, есть ли у нас что-то для вас.
   Минут десять, пока служащая маленькой строительной компании, славящейся низкими ценами на жильё и такой же низкой зарплатой, боролась со старым компьютером, пытаясь дать Райану наряд, сам Райан смотрел в мутное окно, за которым сидел удивлённый голубь. Птица поворачивала свою голову вправо и влево, пытаясь то одним, то другим глазом рассмотреть то, что творилось у них в комнате. Райан начал было дурашливо вращать головой, пародируя забавную птицу, когда был остановлен подозрительным взглядом женщины у монитора. Недовольно покачав головой, она повернулась опять к экрану и, наконец, удовлетворённо хмыкнула.
   -- Итак, вы направляетесь на кладку асфальта.
   -- Отлично, -- Райан внутренне содрогнулся, однако отказаться или перечить женщине он не мог, чтобы не потерять возможность заработать немного денег.
   -- Идите, Ричер, -- служащая протянула ему листок с нарядом и окинула его взглядом. -- Вы будете в этом работать?
   Райан попробовал оглядеть себя со стороны и утвердительно кивнул.
   -- Так. Вон, в углу, стоит коробка, в ней старая роба. Найдите себе что-нибудь, Ричер.
   -- Спасибо, мэм. Я занесу вам...
   -- Не надо, -- махнула рукой женщина и отёрла пот со лба.
   Жидкие светлые волосы слиплись, обнажив красную от жары кожу, и у самых корней волос Райан увидел следы метки, еле заметной, но всё ещё различимой. Такие слабые следы врождённых пятен оставались у тех, у кого преступники были в третьем или четвёртом поколении.
   С благодарностью улыбнувшись, Райан, порывшись в большой картонной коробке, выудил оттуда вполне целый комбинезон, запачканный краской, и красную косынку.
   Выйдя из кабинета, Райан быстрым шагом прошел в туалет, где переоделся и нацепил на голову косынку в виде банданы, чтобы солнце не сильно напекло ему голову. Свою одежду он завязал на поясе.
   На строительной площадке работы начинались только через полчаса, поэтому подбежавший Райан был встречен равнодушным лицом прораба, ткнувшего в тень под высоким забором, предлагая ему подождать.
   Ещё минут через пятнадцать начали стекаться рабочие, направленные на асфальтирование парковки позади недавно построенного дома. Один за другим они протягивали свои наряды бригадиру, который внимательно читал их, а потом складывал себе в папку.
   Большинство людей, пришедших сегодня подработать, были меченые, что никого не удивило, так как именно на их труде и держались такие маленькие компании, которые пытались побороться в конкуренции с другими строительными монстрами, выстраивая свою политику на низких ценах.
   Они успели отработать всего около часа, когда солнце начало печь настолько нестерпимо, что им приходилось часто меняться, чтобы бегать к большой бочке с водой, оставленной специально для того, чтобы рабочие могли попить. Бочка обрасла мхом, а вода казалась грязной и затхлой, но это было лучше, чем ничего.
   Пары горячего асфальта поднимались вверх, забивая нос. Дыхание перехватывало от ядовитого воздуха, и Райан начал кашлять.
   -- Эй ты, иди сюда!
   Оглянувшись, Райан понял, что кричат ему. У старой бочки с водой стоял один из рабочих и махал рукой. Оглядевшись вокруг и попросив ближайшего к нему мужчину подменить его, Райан подбежал к бочке и, пытаясь отдышаться, согнулся почти до колен.
   -- Тебе что, жить надоело?
   Стоявший у бочки мужчина был весьма колоритной внешности. Он мог похвастаться огромным сине-чёрным телом, блестящим на солнце от пота. Из одежды у него были лишь одни короткие шорты, больше напоминающие Райану трусы. Зато ботинки на его ногах были явно тяжёлыми, а ноги в них, очевидно, потели не первый день, что даже со своего места Райан ощущал их смрадный запах. На голове мужчины непонятно как еле держалась милая панамка, почти детская, с разноцветными ромбиками и кружками.
   Но ничто так не запоминалось, как его лицо. Несмотря на то что тело мужчины было иссиня-чёрным, почти сливающимся с асфальтом, который он клал, лицо его казалось белее, чем у Райана, успевшего загореть с начала лета. Приглядевшись, Райан заметил, что это не что иное, как большое белое пятно, тянущееся от щёк до подбородка и лба, оставляя иссиня-чёрным только большие круги вокруг глаз с рваными краями, что делало мужчину похожим на огромную панду.
   Стараясь не рассмеяться, Райан, наконец-то отдышавшись, уселся рядом.
   -- Первый раз?
   -- Неа.
   -- Не похоже, -- амбал докуривал свою сигарету, не глядя на Райана, как будто это не он только что подозвал его к себе. -- Держи.
   Райан оглянулся на незнакомца и увидел протянутые ему респиратор и перчатки. Удивлённо посмотрев на мужчину, Райан протянул руку, взял неожиданное подношение и нерешительно начал мять в руках.
   -- Дышать тяжело, но зато нет этой вони, -- кивнув на респиратор, пробормотал амбал, а затем вытащил из заднего кармана ещё один такой же и помахал перед Райаном. -- Не бойся, у меня и перчатки есть.
   -- Спасибо, -- Райан улыбнулся и протянул незнакомцу руку. -- Райан.
   -- Да хоть сам черт, -- мужчина сплюнул на землю, поднялся с бордюра, на котором сидел, втоптал докуренную до самого фильтра сигарету и пошёл к бригаде, укладывающей асфальт.
   Райан посмотрел ему вслед, всё ещё улыбаясь, затем перевёл взгляд на небо, как будто искал кого-то, кому можно было сказать спасибо за эту случайную встречу. Надев респиратор и перчатки, он присоединился к остальным.
   Проработав без обеда до самого вечера и почти валясь с ног от усталости, мужчины наконец-то услышали крик, возвещающий окончание смены. Они сложили рабочие инструменты в стоящий рядом контейнер и подошли к бригадиру, раздававшему им назад их направления с отметками о проделанной работе. Эти листочки нужно было отнести обратно в офис, чтобы получить причитающееся вознаграждение.
   Райан, провозившийся с огромной тележкой дольше всех, подошёл к бригадиру последний.
   -- Ричер, держи.
   -- Спасибо, сэр, -- Райан взял протянутый ему наряд и поспешил в офис, торопясь догнать иссиня-чёрного незнакомца с лицом панды, для того чтобы вернуть ему респиратор и перчатки.
   Райан уже подбегал к офису, когда увидел в дверях знакомое белое пятно на чёрной коже.
   -- Эй, подожди!
   Незнакомец обернулся и остановился.
   -- Держи, спасибо, -- Райан протянул ему перчатки и респиратор.
   -- Не надо, -- незнакомец развернулся и пошёл прочь.
   -- Но как же...
   Амбал махнул правой рукой, как будто пытаясь отмахнуться от назойливой мухи, даже не обернувшись на Райана.
   Райан опять задумчиво посмотрел на небо и спрятал неожиданный подарок в задний карман джинсов.
   Взглянув на часы, Райан поспешил забежать в офис, чтобы получить причитавшуюся ему зарплату, пока служащие не разбежались по домам.
   -- Ричер? Долго ходите, Ричер. Вам что, деньги не нужны?
   В маленьком узком кабинете сидела совсем молодая девушка, видимо, пришедшая сразу после колледжа или института. У неё был большой нос, большие пухлые губы и непропорционально маленькие глаза. Однако Райан отметил, что она обладала неким шармом, делающим её привлекательной.
   Девушка, украдкой поглядывая на Райана, стала быстрыми пальцами вбивать информацию с его наряда, то и дело ухмыляясь и с любопытством поглядывая на ожидающего её мужчину.
   Райан стоял рядом, разглядывая её лицо и пытаясь найти на нём отметки о неблагоприятных генах. Не найдя ничего похожего на метку, он начал на ходу придумывать историю, которая могла привести эту молодую девушку работать в маленькую бедную компанию.
   Ему виделось, как она только что окончила институт и, несмотря на предложение влиятельного отца пойти работать в его фирму, добивающую окружающую среду, подумала о том, что она может сама в знак протеста зарабатывать себе на жизнь, поэтому устроилась на первое попавшееся место, решившееся взять неопытного специалиста в надежде на низкую оплату труда.
   Альтруизм и самостоятельность, которой наделил девушку Райан в своих мыслях, сделали её ещё более привлекательной в его глазах, и он невольно любовался, рассматривая пухлые губы и непропорционально маленькие глаза.
   -- Вот. Держите, -- заметив, что её рассматривают, девушка раскраснелась. Купюры, протянутые Райану, были новенькие и хрустящие, чуть влажные от её потных пальцев.
   Райан улыбнулся и хотел было спросить, почему она работает здесь, но решил не разрушать созданный в своей голове образ. Они могли больше никогда не увидеться, поэтому какая разница, кем была эта милая девушка на самом деле.
   Выйдя из офиса, Райан огляделся по сторонам, поднял взгляд на зажжённые уже уличные фонари, посмотрел на часы и побрёл медленно по улице к ресторанчику старого Хикэру, надеясь и сегодня получить от него в подарок тарелку с лапшой. Вдруг опять повезёт?
   Взяв протянутую горячую миску из рук Хикэру, Райан аккуратно поставил её рядом с собой, давая еде немного остыть.
   Старик Хикэру сегодня остался стоять, перекатываясь с носка на пятку, с пятки на носок и смотря по сторонам. Он улыбался и что-то прятал в руке, засунув её в карман старой потрёпанной поварской робы.
   -- О чём радуешься сегодня, Хикэру? -- спросил его Райан, пальцем трогая горячий бульон. Ещё слишком горячий.
   -- Ты не поверишь, что произошло, Рай. Целый день сегодня не было народа, и я уже было собирался закрыться и уйти, когда подумал о том, что мне нужно дождаться тебя, бедолагу. За час до твоего прихода в ресторан налетела группа откуда-то взявшихся туристов, целый автобус. Я не понял ни слова из того, что они говорят. Они тыкали в меню, прося и то, и другое, и третье. Бывает, что столько у меня и за целую неделю не закажут, а тут сразу всё в один миг. Ты можешь подумать, что я не справился? Они ушли ни с чем? Нет, Райан. Старый Хикэру своё дело знает. Понимая, что ничего не успею, я открыл им три бутылки своего лучшего сливового вина и позвал их с собой на кухню, где начал готовить всё прямо при них и рассказывать, что за чем класть. Конечно, свои маленькие секреты я раскрывать не стал. Да и вряд ли они что-то запомнят после моего вина и того ужина, который они до сих пор силятся доесть. Так вот. Увлечённые процессом приготовления, они ни слова не проронили про то, что я целый час возился на кухне. Они охали и ахали, смотря на то, как я заворачиваю для них роллы и смешиваю окономияки. Но самое смешное не в этом, Рай. Угадай, в чём?
   -- У тебя не осталось палочек для меня?
   -- Ха-ха-ха, -- рассмеялся наконец хитро улыбавшийся до этого момента Хикэру, согнулся вдвое и хлопнул себя по коленям. -- Точно! Один из моих гостей опрокинул поднос со всеми палочками! Можешь себе представить? Он так заохал и заахал, что я испугался, что у него случится приступ, -- иностранцы, что ты хочешь. Стал предлагать мне деньги на своём птичьем языке. Ну, я отказался, конечно. К тому же у меня на плите убегал бульон, мне было не до него.
   Хикэру замолчал, задумчиво огляделся по сторонам, вздохнул и присел, наконец, рядом с Райаном.
   -- Или надо было взять деньги, а, Рай?
   -- Ты же знаешь моё отношение к деньгам, Хикэру. Трудно относиться уважительно к тому, чего у тебя никогда не бывает. Сегодня, например, мне повезло поработать, и за это я получил немного денег. А до этого не видел ни цента целых пять дней. Для меня вполне справедливо, что ты поспешил спасти бульон -- тот самый, которым кормишь сейчас меня, -- из желания накормить своих гостей, а не торговаться по поводу испачканных палочек. Тем более что я всё равно так и не научился ими пользоваться.
   Хикэру с улыбкой посмотрел на Райана, а потом достал правую руку из кармана и протянул ему вилку.
   Райан засмеялся, вскочил и в дурашливом глубоком поклоне принял протянутую ему вилку.
   -- Судьба благоволит сегодня ко мне, Хикэру. Твоё желание накормить старого бродягу в виде меня не только подарило мне миску с бульоном, но и принесло тебе прибыль от гостей. А мне ещё в довесок предоставило отличную вилку.
   Схватив миску с остывшим бульоном, Райан начал с удовольствием уплетать чуть горячую лапшу с кусками мяса, изредка смотря на Хикэру, на небо и качая головой.
   Когда миска с лапшой опустела, Райан, как обычно, поставил её рядом с Хикэру, поднялся и, кивнув, пошёл в сторону своего дома.
   Старый японец провожал взглядом своего ежедневного гостя, пока тот не скрылся за поворотом, а потом засмеялся тихим кашляющим смехом и, покачав головой, взял миску с вилкой и скрылся за потрёпанной дверью ресторанчика. У него веселилась группа туристов, которым он обещал показать секреты приготовления азиатских десертов.
   Райан, завернув за угол, посмотрел на часы и, увидев, что у него достаточно времени, решил пойти длинной дорогой, пройдя через старый квартал, в котором практически не ступала нога человека с тех самых пор, как его расселили.
   Повернув очередной раз за угол, Райан как будто перенёсся на несколько лет назад.
   Архитектура в старой части города сохранилась в первозданном виде. Здесь не было высоток с зеркальными стенами, чёрных, бликующих в свете фар фасадов и современных, непонятных Райану произведений уличного искусства.
   По обе стороны от дороги располагались небольшие, высотой всего в пять-шесть этажей, здания, построенные из камня. Витиеватая резьба украшала стены, крыши в свете старых уличных фонарей отсвечивали красной черепицей.
   От старого города остался всего один квартал из десяти домов по одной стороне и девяти по другую сторону. Все дома были давно расселены, так как представляли собой угрозу для человеческой жизни. Власти несколько раз порывались снести памятники архитектуры и построить на их месте торговые центры или новые многоквартирные дома, но группа активистов во главе с владельцем большого торгового центра, находящегося прямо за углом от старого города, спасли эти несколько домов, выкупив землю у правительства. Сначала они думали отреставрировать здания и продать их за большие деньги любителям старины, но потом эта идея забылась. Старый владелец торгового центра умер, оставив бизнес единственной дочери, а та быстро пустила под откос дело своего отца и едва держала на плаву ветхий торговый центр, поэтому оставила всё как есть.
   Пройдя первые два дома, Райан огляделся по сторонам и осторожно начал подниматься по ступенькам, почти развалившимся от времени и сезонной непогоды. Оступившись, Райан почувствовал, как старый цемент крошится под его ногой, и быстро перепрыгнул выше. Не оглядываясь назад, он слышал, как шуршат мелкие камешки, скатываясь вниз по ступенькам.
   Поднявшись к большой кованой двери, Райан наклонился и поискал в выемке стены ключ. Аккуратно и с усилием открыв тяжёлую заржавевшую дверь, Райан вошёл в дом.
   Внутри было темно. Свет от старых тусклых фонарей блокировали мутные грязные окна. Потянув носом воздух, Райан почувствовал, как его ноздри затрепетали от непривычного запаха приближающейся смерти, какой бывает только в заброшенных домах и квартирах стариков, в которых ему приходилось бывать в детстве.
   Пройдя несколько шагов, Райан оказался в одной из квартир. Обстановка была ему знакома, поэтому он даже без света точными шагами прошёл до большого кресла и опустился в него, стараясь не шевелиться, чтобы не разрушить хоть и добротное, но довольно древнее сооружение. Кресло было повёрнуто к окну, и Райан сквозь разводы на стекле мог видеть тёмную улицу, ряд тусклых фонарей и черные покачивающиеся ветви, напоминавшие скрюченные старушечьи пальцы. Только в этой части города и ещё в городском парке можно было увидеть деревья.
   Райан закрыл глаза и представил, каково это было -- жить в таком доме. Приходить с работы уставшим, но довольным, принимать горячий душ, поёживаясь от дуновения воздуха по распаренному телу, кутаться в мягкий халат. Он как будто слышал звуки, доносящиеся с кухни, -- жена готовила ужин. Он даже чувствовал запахи, тонким ароматом расходившиеся по всей квартире. Он по памяти проходил все комнаты этой небольшой квартиры, заходил в детскую и представлял двух мальчиков, играющих на полу. Завидев отца, они с криками кидались на него и висли по обе стороны. Сзади подходила жена и обнимала всех троих своими тёплыми руками, испачканными мукой и пахнущими свежими дрожжами.
   От увиденной в его воображении картины Райан рассмеялся глухим смехом, который разнёсся эхом в полупустой квартире. Мужчина вздрогнул и открыл глаза.
   Перед ним было грязное окно и расплывчатые очертания фонарей.
   Взглянув на часы, Райан заторопился уйти.
   Выходя из дома, он так же закрыл большую железную дверь на ключ и спрятал его в нише, образовавшейся в разрушенной стене дома.
   Райан узнал про этот дом, когда старый владелец земли ещё планировал восстановить район и приглашал низкооплачиваемую силу для того, чтобы вынести все непригодные вещи на свалку. Райан и ещё несколько таких же, как он, меченых мужчин, трудились то ли семь, то ли восемь недель, пытаясь очистить дома от старых поломанных и истлевших от времени вещей.
   Тогда-то Райан и натолкнулся на эту квартиру, которая была заперта на замок, а потому почти не тронута ворами и временем.
   Когда работы было решено остановить, Райан спрятал ключ от дома в надежде ещё вернуться сюда.
   С тех пор он, как только выпадала возможность, приходил в старый квартал и представлял, что у него самая обычная жизнь -- дети, работа и запах свежих дрожжей на руках жены.
   Выйдя из старого квартала, Райан чуть не попал под машину -- разум его ещё пребывал в мечтах. Машина взяла резко влево, стараясь уйти от столкновения с неразумным пешеходом, и завиляла по дороге. Окно со стороны водителя открылось, и из него показалась рука с вытянутым вверх средним пальцем под сопровождение отборного мата.
   Райан приложил правую руку к груди и наклонился, выражая своё сожаление о происшедшем. Распрямившись, он посмотрел на небо и улыбнулся одной стороной рта, отчего от уголка губ побежали морщинки.
   Перед высоким железным забором Райан оказался без пятнадцати десять, поэтому не стал останавливаться для разговора с охранником, а только приветливо помахал ему рукой, пожал плечами и постучал по часам.
   Вбежав на этаж, Райан, едва дыша, ввалился в свою квартиру и опустился на пол. Он даже не успел отдышаться, как заработал прибор, висящий на стене у двери.
   Отчитавшись о своём присутствии в квартире, Райан закрыл дверь на замок, заглянул в единственную комнату, чтобы убедиться в том, что никто не забежал на огонёк, и отправился в душ.
   Спустя пару минут он, покрытый пупырышками от ледяной воды, прошлёпал в комнату, оставляя за собой мокрые следы. Там, обтёршись потрёпанным полотенцем, Райан надел чистое бельё и завалился на диван. Взглянув вверх, он увидел разводы плесени и сразу же почувствовал её частицы у себя на щеках.
   Быстро вскочив, растирая обеими руками лицо, Райан прошёл на кухню и сел на единственный колченогий стул. Водя пальцем по порезам, оставленным на выцветшей клеёнке, Райан думал о старом доме, о детях и о запахе свежих дрожжей. Он знал, что это чувство опустошения пройдёт, как только займётся новый день, но сейчас, когда ещё свежи воспоминания о картинах, нарисованных его воображением, он чувствовал раздражение и одиночество.
   Вскочив со стула, который предательски скрипнул, грозя вот-вот развалиться, Райан прошёл в ванную и начал рыться в карманах джинсов. Найдя там респиратор и перчатки, он заботливо расправил их, повертел во все стороны, а потом подставил под ледяную воду, пытаясь очистить от асфальтовой пыли.
   Разложив своё скудное богатство на краю раковины, Райан залез в другой карман джинсов и достал несколько мелких купюр, полученных от молодой девушки с пухлыми губами и большим носом.
   Пересчитав купюры, Райан сложил их пополам, потом залез под ванну, вынул самую дальнюю плитку из стены и положил деньги в тайник.
   Не успел он умыться от пыли, клочьями висящей на его волосах, как услышал стук в дверь.
   Осторожно подойдя к двери, он прислушался.
   -- Открывай, это я, -- Флэйм начала стучать ногой в дверь, отчего та заходила ходуном.
   Быстро смахнув пыль с мокрых волос, Райан открыл дверь и отступил на два шага назад.
   Флэйм ярким пламенем влетела в его квартиру, захлопнула за собой дверь и провернула ключ в замке.
   -- Эй, ты чего? -- Райан стоял, прижавшись спиной к стене прямо напротив двери.
   -- Не рад? -- Флэйм посмотрела в глазок, обернулась и по-хозяйски прошествовала на кухню.
   -- Голодная?
   -- Неа.
   -- Что тогда?
   -- Соскучилась, -- ухмыльнулась Флэйм, села было на стул, но, почувствовав под собой его дрожащие от нагрузки ножки, решила перебраться на пол, подперев спиной холодильник.
   -- Понятно, -- Райан встал в дверях и сложил руки на груди, внимательно наблюдая за неожиданной гостьей. Сегодня на лице Флэйм не было и намека на врождённую татуировку в виде крыла бабочки, и её лицо с белёсыми ресницами и бровями стало совершенно безликим.
   -- Мне нужно перекантоваться у тебя, Рай.
   -- Что так?
   -- Это только до утра. Не бойся. На твою девственность посягать не буду, -- Флэйм достала пачку сигарет, потрясла её и, увидев всего две растрёпанные сигареты, поморщилась и спрятала обратно.
   Райан постоял молча, а потом развернулся и скрылся в комнате, выключив по дороге свет. Он завалился на диван, расположившись ногами к плесени, покрывающей потолок, и закрыл глаза.
   -- Эй. Спишь? -- Флэйм подошла к дивану и присела на корточки у его лица, наклонившись к нему так низко, что Райан чувствовал её дыхание у себя на щеках. Она пахла чем-то сладким и неприятным. Через пару минут Райан понял, что это пахло рвотой.
   Он открыл глаза и посмотрел на Флэйм. В темноте, повисшей в комнате, он видел только очертания её лица и лёгкий отблеск влажных глаз.
   -- Что случилось, Флэйм?
   Девушка вздохнула, а потом поднялась и завалилась рядом с Райаном, просунувшись между ним и спинкой дивана так, что Райан свалился на пол.
   Поднявшись, мужчина наклонился и с силой дёрнул диван на себя, расстилая его, чтобы места хватило на них двоих.
   -- Так-то лучше. Так себе из тебя хозяин, Рай.
   -- Я не ждал гостей, -- пробурчал Райан, заваливаясь на диван и отворачиваясь от Флэйм.
   -- Эй-эй, -- Флэйм тыкнула в его спину поломанным острым ногтем. -- Не дуйся. Я утром уйду. У меня гости ещё хуже, чем я сама.
   -- Трудно поверить, -- пробормотал Райан и сразу получил пинок коленкой под мягкое место.
   -- Не дуйся, -- повторила Флэйм сонным голосом, а потом уткнулась лбом ему в шею и засопела.
   Райан напрягся и застыл под горячим дыханием девушки, лежащей за его спиной, но, в конце концов, и его сморил сон.
  
   ***
  
   Вместе с возбуждением от предстоящих изменений к молодому человеку пришёл голод, и он вспомнил, что не ел с утра ничего, кроме клёклой утренней лепешки, благородно разделённой с ним Диланом.
   Спустившись обратно к небольшой заводи под самым водопадом, Аллистер сорвал спелое манго и с удовольствием обсосал плоскую косточку, не оставив даже кожуры. Голод стал ещё сильнее.
   Делать было нечего, кроме как идти в посёлок и надеяться на то, что ему перепадёт что-то от сердобольных девушек, готовящих вечерний ужин.
   По дороге Аллистер сорвал ещё несколько спелых плодов, висящих у самой тропинки, и, приободрившись, начал пританцовывать.
   -- Воу-воу-воу, что у нас за радость? -- у самого выхода из чащи стоял высокий, выше Аллистера, мужчина лет сорока, с выдубленной солнцем и ветрами кожей, сплошь покрытой мелкими веснушками. Грива на его голове отливала рыжим и спускалась до самых плеч волнами, которым позавидовала бы первая красавица в их поселении.
   -- Тарзан! Давно не виделись, -- пробормотал Аллистер, пытаясь обойти стороной внезапное препятствие в виде начальника охотников.
   -- Забываешься, Ал. Или забыл, как меня зовут?
   -- Не закипай, Эй-Джей. Я шучу.
   -- Смотри, дошутишься.
   -- Смотрю, -- огрызнулся Аллистер и, поняв, что ему не избежать разговора, скрестил руки на груди. -- Тебе чего?
   -- Я слышал, что у тебя новая дама сердца?
   -- Что? Ты про что?
   -- Хелена. Или уже забыл, как её зовут?
   -- Ничего я не забыл. А тебе что за дело?
   -- Странный выбор.
   -- Мой выбор, не твой. Тебе чего? -- всё больше раздражаясь, Аллистер чувствовал, что вот-вот закипит сам, хотя только что просил Эй-Джея этого не делать.
   -- Оставь её, Ал. По-дружески предупреждаю.
   -- С чего вдруг? -- Аллистер напрягся. Что за радость этому засранцу печься о судьбе Хелены?
   -- Я говорил с её отцом...
   -- Отцом?
   -- Дай закончить. В общем, у Хелены... не всё в порядке с... головой.
   -- Что? -- Аллистер искренне удивился и не смог этого скрыть.
   -- Слышал, что случилось с тем, с кем она встречалась до тебя?
   -- Н-нет. С чего это мне беспокоиться?
   -- Неудивительно, они ведь совсем недавно приехали из города... В общем, скажу тебе так -- тебе будет лучше, если станешь держаться как можно дальше от этой девки.
   Поняв, что мужчина печётся не о себе, желая заполучить девушку, а о самом Аллистере, тот удивился ещё больше.
   Пока Аллистер раздумывал над мотивами Эй-Джея, тот хмыкнул и неторопливой походкой прошёл мимо в направлении водопада, чуть задев молодого человека плечом. Вздрогнув, как от удара током, молодой человек с ненавистью посмотрел вслед своему соплеменнику, сплюнул, выказывая этим наивысшую степень презрения, и вышел из чащи к посёлку.
   Жизнь здесь текла своим чередом. Девушки готовили ужин -- единственный приём пищи за день, на котором собиралось всё племя. В остальное время жители поселения могли готовить себе сами на маленьких огнищах, расположенных по краю посёлка у каждой хижины.
   Мужчины сами себе не готовили, а детьми здесь считались до четырнадцати лет, поэтому с раннего возраста мальчики искали себе спутницу жизни. У Аллистера первая "возлюбленная" (на деле просто служанка) старше на пять лет появилась, когда ему самому было двенадцать. В тот год он сильно вытянулся, а из-за постоянных занятий плаваньем его тело было хорошо развито, поэтому желающих было хоть отбавляй.
   С тех пор у него сменилось около десяти постоянных сожительниц. Хелена была одиннадцатая. И это ещё не считая многочисленных мимолётных интрижек, благо поселение у них было не маленькое -- больше тысячи молодых людей, парней и девушек. Старшее поколение, чьи дети уже доросли до взрослого возраста, уезжало в город, кроме небольшой группы старейшин, состоящей, как правило, из девяти человек. Но и они, достигнув 60-летнего возраста, отправлялись в город.
   Обогнув поселение, обсаженное мелким кустарником, с правой стороны, Аллистер оказался у своей хижины. Заглянув через щели, вырезанные для проветривания хижины, Аллистер убедился, что Хелены там не было, отогнул полог и скользнул в прохладную тень. Ему нужно было подумать в тишине.
   Кожу, нагретую жаркими лучами солнца, слегка покалывало, и мужчина, проворочавшись несколько минут, наконец застыл на левом боку -- так соприкосновение тела с листьями было наименьшим.
   -- Аллистер, наконец-то явился. Пошли.
   Обернувшись, Аллистер успел увидеть, как упал полог за внезапным непрошеным гостем. Ему не нужно было видеть посетителя, чтобы по голосу узнать начальника стражи. Почувствовав неладное, он нехотя поднялся и побежал догонять высокую статную фигуру, удаляющуюся в большую хижину, построенную за пределами поселения и служившую штабом охранников.
   Нырнув под полог, Аллистер поёжился -- ветер с океана здесь, на самом берегу, дул ещё сильнее, а потому в хижине было довольно прохладно.
   -- Говори, -- начальник охраны, успевший усесться на большом бревне, смотрел на Аллистера строгим взглядом. Ничего хорошего это не предвещало.
   -- О чём говорить, Алекс? Что-то случилось?
   -- Не строй из себя дурачка, Ал. Ты знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить.
   Аллистер со вздохом плюхнулся на кучу листьев, лежащую в углу хижины, и начал деловито рисовать пальцем на песчаном полу, выказывая своё равнодушие к происходящему. Александр, начальник охраны, был немногим старше Аллистера, они дружили с детства, поэтому он не внушал никакого страха.
   -- Ну? -- Александр начал терять терпение, видя свою беспомощность перед высокомерным подчинённым.
   -- Что "ну"? Если ты меня не спросишь о том, о чём хочешь спросить, я не смогу тебе ответить.
   Александр зарычал, вскочил с бревна и рванулся было к Аллистеру, как будто намереваясь его ударить, но, увидев злой твёрдый взгляд своего подчинённого, остановился и сел на пол у его ног.
   -- Заходил Дилан...
   -- А, я понял, можешь не продолжать! Донёс на меня этот сукин сын? -- Аллистер улыбнулся про себя: он знал, что Дилан не стерпит и доложит начальству о его проступке. Это ему было и нужно.
   -- Ты спал на посту, Ал.
   -- Я не спал, -- Аллистер закатил глаза и скрестил руки на груди. -- Я прилёг на пару минут.
   -- Почти на всю смену.
   -- Что?! -- глаза у Аллистера округлились от удивления. Он и правда удивился тому, что Дилан посмел не только донести на него руководству, но и сильно приукрасить ситуацию.
   -- Об этом знаю только я. И, несмотря на то что мы с тобой друзья, я должен показать другим, что ты наказан за проступок.
   -- Если об этом знаешь только ты, почему кто-то ещё должен узнать?
   -- Ты думаешь, Дилан будет молчать, если увидит, что тебе это сошло с рук?
   -- Нет, -- протянул задумчиво Аллистер. -- Этот гад точно молчать не будет. Особенно в свете того, что ты собираешься убрать его из охраны. Ты ведь собираешься это сделать?
   -- Я пока не принял решения...
   -- Нет, ты ПРИНЯЛ решение, Алекс.
   Александр подскочил с пола и начал метаться по хижине.
   -- Какое тебе дело до Дилана? Ну, будет он работать... Он хороший наблюдатель. Да, не такой быстрый, как ты. Но тем вы и хороши в паре. Он видит -- ты бежишь.
   Аллистер закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Они с Александром уже несколько раз вели похожий разговор, и каждый раз приходилось объяснять этому недоумку, неизвестно как попавшему на место начальника, очевидные вещи. А очевидным было то, что у одного из старейшин подрастал сын, которого, как слышал Аллистер, пророчили в охотники, так как в охране просто не было мест. И, обеспечив свободное место, Аллистер намеревался взять его в напарники, чтобы подняться в глазах старейшин.
   Александру, конечно, знать об истинных причинах было необязательно, несмотря на то что Аллистер был его серым кардиналом вот уже пять лет, с того самого момента, как его назначили на эту должность. И то только потому, что сам Аллистер, на свою беду, в тот самый момент бросил очередную свою пассию, оказавшуюся дочкой одного из новых членов старейшин.
   -- Я тебе уже говорил -- Дилан нас позорит. Ты посмотри, как он разжирел? Одни складки! Когда мы сегодня поднимались на утёс, он еле-еле отдышался, я, честное слово, думал, что он помрёт прямо там. Уберёшь его -- возьмёшь молодого, у которого зрение не хуже, но ещё есть и быстрые ноги, и меткие руки. Три в одном, бинго!
   Александр устало потёр глаза и, уставившись в сторону, задумался.
   -- Напомни мне, почему я тебя слушаю?
   -- Потому что ты безвольное дерьмо, которое боится принимать решения, -- скучающим тоном ответил Аллистер, наблюдая за своим вспыхнувшим и тут же потухшим начальником.
   "Слабак", -- пронеслось у молодого охранника в мыслях, и он скривился, как будто снова проглотил ту склизкую гусеницу, съеденную им на спор ещё в детстве.
   -- Что ты предлагаешь? -- голос Александра потух так же, как и он сам.
   -- Увольняй Дилана, а меня переводи в ночную в знак наказания.
   -- Ты же никогда не любил работать в ночь...
   -- Хорошо, что ты так думаешь. Значит, так думают и все остальные, -- Аллистер задумался на минутку и продолжил: -- Кроме Дилана. Но это будет не проблема, если ты его уберёшь с должности; все будут думать, что он врёт из зависти... Решено! Сегодня ты его увольняешь, а меня ставишь в ночную!
   Аллистер вскочил на ноги, показывая, что разговор окончен. Александр открыл было рот, чтобы возразить, но наткнулся на выразительный злобный взгляд своего подчинённого и, как обычно, отступил.
   С чувством одержанной победы Аллистер расплылся в своей самой радушной улыбке и, не сказав больше ни слова, выскользнул из хижины, оставив поникшего начальника в раздумьях.
   Всё складывалось так, как надо.
  
   ***
  
   Утром Райан проснулся оттого, что кто-то перелезал через него, больно впиваясь в его рёбра тонкими пальцами.
   Открыв глаза, он, прищурившись, посмотрел на Флэйм, в полумраке утра кажущуюся ещё более бесцветной.
   -- Ты рано.
   -- Почти шесть. Надеюсь, мои гости ушли, -- Флейм наконец-то справилась с препятствием в виде сухощавого высокого мужчины и стояла, стараясь разгладить свою огненно-красную длинную футболку, одетую поверх тонкого комбинезона.
   -- Я могу помочь? -- то ли спросил, то ли утвердительно сказал Райан.
   -- Неа, это Саймон. Ввалился вчера пьяный. Перепутал двери. А ему, пьяному, сам знаешь -- объяснять бесполезно. Он подумал, что я - эта его жена-шлюха, и врезал мне в живот так, что меня вырвало. Зря потраченный обед, мать его. Короче, надеюсь, он проспался у меня и уже ушёл. Если нет, я позову Аманду, пусть забирает своего благоверного.
   Флэйм наконец-то закончила судорожно разглаживать ладошками футболку и, мельком взглянув в отражение в тёмном окне, поморщилась.
   -- Если что, я тут до шести, -- Райан отвернулся на другой бок и сделал вид, что спит.
   Флэйм ещё помялась на пороге, а потом за ней захлопнулась дверь. Вскочив с дивана, Райан подбежал к двери и прислонился к ней ухом. Ему не приходилось напрягаться, чтобы услышать всё, что происходило в коридоре.
   -- Флэйм, эй, ты чего меня не выгнала? А? О! Извини! Последний раз... Клянусь... Ну, не ругайся. Ой! Ты чего? Ну всё. С меня причитается, -- раздался резкий, как выстрел, стук двери, и Саймон, их вечно пьяный сосед, прошаркал к себе в соседнюю квартиру, из-за которой скоро раздались звуки ссоры.
   Райан отошёл от двери, кинул взгляд на часы и побежал умываться. Если ему повезёт, сегодня на стройке он снова получит наряд. А может, и увидит ту девушку с пухлыми губами и большим носом.
   Однако сегодня судьба была к Райану не столь благосклонна -- нарядов на день выдали мало из-за нехватки финансирования, и их получили близкие знакомые работников компании.
   Чертыхнувшись у закрытой двери, Райан развернулся и побрёл в следующее место, где ему иногда перепадала работёнка.
   Ему пришлось обойти ещё три компании, прежде чем нашёл себе подработку грузчиком -- прибывал товарный вагон с продуктами, а кто-то из постоянного персонала заболел и не явился на работу.
   -- Будешь стоять в вагоне и подавать коробки, -- коротко проинструктировал его главный и сплюнул противный жёлтый комок себе под ноги. Райан коротко кивнул и забрался в вагон.
   Спустя час его спина отваливалась от необходимости низко нагибаться, чтобы подать коробки другим грузчикам, ожидающим его у распахнутых ворот вагона. Когда очередная коробка полетела на пол, оттого что он не смог справиться и удержать её, главный окликнул его и показал на стоящую рядом лавочку. Райану разрешили отдохнуть.
   -- Новичок? -- рядом с Райаном, растирающим затёкшую спину, сидел худой парнишка лет двадцати. Его лицо было с одной стороны испещрено рытвинами и воспалёнными прыщами, а другая практически полностью закрашена зелёными мазками самого отвратительного оттенка, который только можно себе представить. Смотрелось это так, как будто его прыщи разорвались и на лицо брызнул гной.
   -- Нет, -- коротко ответил Райан и отвернулся, чтобы не показать парню своё отвращение.
   -- Ты когда коробки подаёшь, приседай, а не наклоняйся. Так спина не будет болеть.
   Райан обернулся и внимательно посмотрел на своего случайного собеседника.
   -- Давно тут работаешь?
   -- Не, отец научил. Он у меня вор со стажем, воровал со строек кирпичи и всякое такое. Его посадили по малолетке ещё до моего рождения, вкололи эту дрянь, -- парень показал грязным пальцем на своё лицо. -- Я родился, когда он вышел. Больше он ничем таким не промышлял, но след у меня остался на всю жизнь. Ему-то хорошо -- отсидел своё -- теперь гуляй. Пусть твои выродки страдают.
   Райан сидел, растирая поясницу и разглядывая свои запылённые ботинки. Он не знал своего отца, поэтому не представлял, каково это -- расти с человеком, из-за детской ошибки которого ты вынужден всю жизнь ходить с уродливой меткой на и без того непривлекательном лице.
   -- Я его не виню, -- разоткровенничался парень, -- у многих просто нет выхода. А вот мать его простить не смогла. Она не знала о том, что он сидевший, пока не родился я. Она ушла, как только на моём лице начала проявляться эта дрянь. Мы с батей жили вместе. А сейчас и его не стало. Так-то, -- парень встал, выкинул окурок в урну и, обернувшись на Райана, улыбнулся. -- Береги спину. Чай, не казённая.
   Райан посмотрел ему вслед, а потом перевёл взгляд на небо. Пытаясь разглядеть, что там, за облаками, он щурился от палящего солнца, но так ничего и не увидел. Вздохнув, он кое-как встал, опираясь на лавочку, и пошёл к своему сегодняшнему месту работы. Совет парня был действенным, и спина Райана больше не болела.
   Вскоре бригада грузчиков разгрузила вагон, и Райан направился к главному, чтобы попросить ещё какой-нибудь работы.
   -- Нет, на сегодня это всё, -- жёстко ответил главный, опять сплюнув комок жёлтой слюны себе под ноги. Он уже собирался было уходить, когда как будто что-то вспомнил: -- Если хочешь подработать, иди на Пятую, дом номер восемь. Спроси там Джона и скажи, что ты от Маршала. Маршал -- это я. Он даст тебе работу, -- развернувшись, главный ушёл. А Райан вновь обратил свой взгляд на небо.
   Получив расчёт за разгрузку вагона, Райан поспешил по адресу, который оставил ему Маршал.
   -- От Маршала, говоришь? Ладно. Хммм... -- мужик с пропитым лицом, испещрённым морщинами, рылся в бумагах, лежащих на стойке бара "У Джона", пытаясь найти для Райана работу. -- Иди на кухню. Эй, Коста! Дай пареньку работу! Иди, иди.
   Остаток дня Райан помогал на кухне огромному амбалу, разукрашенному татуировками по всему телу настолько, что никто не мог с уверенностью сказать, какой расы был этот человек. Точно так же нельзя было судить о том, есть у него врождённая метка или эти витиеватые узоры на лице оставлены профессиональной иглой. Райан чистил картошку, мыл посуду, подметал пол, разгружал машины с товаром и оттаскивал на мусорку пустые коробки и опять мыл, чистил и разгружал.
   -- Ты неплохой парень, Рай. Я бы оставил тебя, но мне нужен сотрудник, которому не нужно бежать домой в самый разгар работы, -- Джон слюнявил пальцы и отсчитывал Райану купюры. -- Но ты заходи иногда, может, для тебя будет работёнка. Мы начинаем в двенадцать, подаём обеды.
   -- Спасибо, сэр.
   Райан забрал свой заработок, положил мокрые от слюнявых пальцев Джона купюры к тем, что дали ему после разгрузки вагонов, и поторопился к ресторанчику старого Хикэру.
   Сегодня он пришёл позже обычного, но японец ждал его, хоть ресторанчик был давно закрыт.
   Увидев Райана издалека, Хикэру скрылся в задней двери и через пять минут появился оттуда с миской горячей лапши и вилкой в руках. Он протянул сидящему на бордюре Райану ужин и, опираясь на его плечо, сел рядом.
   -- Ты балуешь меня, Хикэру, -- Райан повертел вилку у себя перед глазами и принялся с аппетитом уплетать лапшу и огромные куски говядины, разваренные до такой степени, что распадались на волокна и просто таяли у него во рту.
   -- Жизнь тебя балует, Рай. А я всего лишь её скромный слуга. Спроси меня, как вчера закончился мой день? А я тебе отвечу -- замечательно закончился, Рай. Мои гости, которым я преподал пару кулинарных уроков, просидели допоздна и оставили мне солидные чаевые. Судьба и меня балует, Рай. Если бы не они, сегодня мне нечем было бы заплатить Им за охрану.
   -- Охрану? Ни разу не видел у тебя охранников, Хикэру.
   -- О, это не та охрана, которая охраняет меня от зла. Эта охрана -- само зло во плоти, которому я плачу за то, что они обходят меня стороной, охраняя тем самым мой покой от своих нападок. Бизнес -- тяжёлая штука, Рай. Особенно в этом городе. Особенно для такого старика, как я.
   Райан задумчиво жевал очередной кусок мяса и смотрел на Хикэру. Глаза старого японца подёрнулись дымкой и заблестели.
   -- Я обещал, что никогда не попрошу ни о чём, Хикэру. Но сейчас я не прошу, а предлагаю -- я могу охранять тебя от тех, кто мешает тебе.
   -- Какой в этом смысл, Рай? Я плачу Им, и ни у меня, ни у тебя нет никаких проблем. Если я начну платить тебе -- у меня проблем, может, и не будет, зато они появятся у тебя. Есть ли в этом смысл? Ведь не из-за денег ты мне это предлагаешь, а из желания помочь. А деньги-то мне и помогают, Рай. Да и мешать дружбу и бизнес -- сам знаешь.
   Райан не знал, но утвердительно кивнул, не желая спорить с мудрым Хикэру. Он уже доел свою лапшу и поглядывал на часы, желая подольше посидеть здесь и поболтать обо всём и в то же время боясь опоздать к назначенному сроку.
   Наконец, когда времени у него не осталось, Райан поднялся, поставил пустую и давно остывшую тарелку на бордюр и, как обычно, не произнеся ни слова, отправился домой.
   Сегодня у него было мало времени, поэтому путь его лежал через промышленный район, застроенный гаражами и парковками.
   Завидев издалека группу людей, скопившихся у разожжённого огня, Райан замедлил было темп, однако, подумав, решил, наоборот, ускориться, чтобы пробежать мимо них незаметно.
   -- Эй, брат, куда спешишь? -- один из парней встал у Райана на пути, заметив его издалека. Они все столпились спиной к огню, так что Райан не видел их лиц.
   -- Комендантский час, -- Райан повернулся к огню той стороной лица, которая была обезображена меткой.
   Банда парней стояла и смотрела на него, видимо, прикидывая, как поступить.
   -- Он прав, парни, пора по домам, -- один из парней обернулся к друзьям, повернувшись лицом к огню, и Райан рассмотрел метку, напоминавшую огромного ворона, крылья которого распростёрлись по всей правой щеке и левой части лба.
   Райан выдохнул -- меченые были для него не опасны, так как среди них существовал негласный закон -- они не трогали себе подобных, если только не какой-либо экстренный случай, вынуждавший их драться друг против друга. Сейчас такого случая не было.
   Улыбнувшись парням, Райан поспешил скрыться за поворотом.
   Уже скоро он подходил к высокой железной ограде.
   -- Эй, Рай! Ты сегодня поздно, как и вчера. Работу нашёл? -- охранник высунул голову из будки, чтобы быть услышанным. От него сильно пахло лакрицей.
   -- Да так, маленько повезло, Джек. Как семья?
   -- Терпит, -- Джек заржал на всю проходную так громко, что оглянулась группа парней, встреченных Райаном у гаражей и сейчас возвращающихся домой.
   Райан засмеялся ради приличия, потом помахал охраннику и поспешил убраться оттуда.
   Когда Райан поднялся на этаж, была ещё половина десятого, и он никуда не опаздывал.
   Осторожно войдя в квартиру, Райан осмотрел своё небольшое пространство и, никого не обнаружив, с удовольствием растянулся на диване, предусмотрительно развернувшись головой подальше от того места, куда падала голубая плесень.
   Через пару минут он услышал, как дверь в квартиру Флэйм открылась и тут же закрылась за своей хозяйкой. Судя по тишине, сегодня незваных гостей у неё не было, да и вообще на их этаже царило странное спокойствие.
   Дождавшись десяти часов, Райан отчитался о своём присутствии, закрыл дверь на ключ, принял ледяной душ и, как всегда, прошлёпав за полотенцем в комнату, переоделся в чистую одежду и завалился на диван.
   Уже засыпая, он вспомнил, что забыл спрятать деньги, заработанные за сегодняшний день. Райан поспешил в ванную, перетормошил джинсы и, найдя заветные купюры, опять засунул их под в тайник под ванной
   Вернувшись на диван, он почувствовал, как ноют мышцы поясницы, сорванные во время разгрузки вагона. Райан сразу вспомнил того прыщавого юнца, который дал ему совет, как правильно подавать коробки из вагона, и задумался.
   Райан очень редко вспоминал о родителях, так как не знал их, особенно о своём отце. Но сегодняшний рассказ молодого парня пробудил в нём мысли о том, что же он чувствует к человеку, навсегда изуродовавшему его лицо и всю жизнь.
   Как ни странно, Райан не чувствовал ничего. Ни злобы, ни ненависти, ни желания отомстить. Он давно, ещё в самом детстве, смирился с тем, что у него на лице навсегда останется его чёрно-синяя метка, подтёками рассекающая щёку.
   Уже почти задремав, Райан подумал о том, что сегодня к нему так и не забежала Флэйм, но решил, что с ней определённо всё в порядке, иначе она дала бы о себе знать.
   С этими мыслями Райан провалился в сон.
  
   ***
  
   На обратном пути в свою хижину Аллистер завернул к группке девушек, теперь уже трудящихся у костров, -- на вертелах запекались тушки молодых кабанов, а в пальмовых листьях томилась свежевыловленная рыба. Он остановился у костра и заболтался с одной из тей, с которой когда-то давно недолго встречался. Она, смеясь над его шутками и очищая спелые фрукты, украдкой передавала ему кусок за куском. Так, чтобы никто больше не видел.
   Немного утолив голод, Аллистер, дурачась, раскланялся и пошёл дальше к хижине.
   Довольно потирая руки и ухмыляясь, он нырнул к себе под полог и тут же встал как вкопанный. На листьях, уже весьма помятых и пожухлых, лежала Лаура.
   Почувствовав, как покрывается холодным потом, несмотря на жару, Аллистер открыл рот, чтобы отчитать наглую девчонку, но слова застряли у него в горле -- присмотревшись, он увидел струйку крови, вытекающую из левого виска девушки, распахнутые от страха и недоумения глаза, свёрнутую в неестественном положении шею.
   Аллистер застыл на месте, не в силах пошевелиться или закричать. Мысли волнами набегали в его сознании: "Кто это сделал? Почему здесь? Меня хотят подставить?"
   И только на последний вопрос Аллистер знал ответ. Учитывая, что убийство произошло буквально за секунду до его прихода, не оставалось сомнений в том, что кто-то точил здоровенный зуб на него.
   -- Ал! Ал!
   Аллистер в панике начал забрасывать ещё горячее тело Лауры слежавшимися листьями, стараясь не измазаться в её вязкой крови.
   -- Иду! Погоди! -- заорал он что есть мочи и наконец выбежал из хижины. На его счастье, на улице начало смеркаться, поэтому его безумный взгляд укрылся от Дилана, переминавшегося с ноги на ногу у порога.
   -- Ты чего, Дил? А?
   -- Ты слышал, что сделал этот подонок Александр?
   -- Что? Кто?
   -- Кто, кто! Ты в себе вообще? Я говорю -- меня уволили! Слышишь? -- Дилан был так взволнован, что не замечал странного поведения своего бывшего напарника и друга, постоянно оглядывающегося по сторонам и нетерпеливо прыгающего на месте.
   -- Дилан, у меня сейчас нет времени, я...
   -- У тебя никогда нет времени! Только о себе и думаешь! -- выплюнув это Аллистеру в лицо, Дилан развернулся и, пыхтя, убежал в сторону океана.
   Аллистер стоял, не в силах сообразить, что ему делать. Если Лауру найдут у него в хижине, все подумают, что это он её убил. И неважно, что мотива у него не было, никто не будет разбираться.
   Оглянувшись на костры, в свете которых хорошо были видны силуэты девушек, уже раскладывающих еду на больших настилах, и других жителей поселения, собирающихся к совместной трапезе, Аллистер решился.
   Он нырнул под полог, откопал валяющиеся у дальней стены хижины лианы, служившие ему верёвками для просушки листьев для постели, и обмотал ими тело Лауры таким образом, чтобы оно всё было закрыто листьями. Связав девушку покрепче, он вырыл яму в полу у края хижины, ведущей прямо в лесную чащу, на данный момент скрытую от любопытных глаз вечерними тенями. Стараясь не завалить довольно неустойчивую конструкцию, Аллистер, лёжа на животе, прополз через лаз наружу и огляделся. Рядом никого не было. Нырнув обратно в хижину до пояса, Аллистер схватил Лауру за ноги и вытащил казавшееся каменным тело. Пригибаясь и стараясь не попасться на глаза соплеменникам, Аллистер обвязал лианы вокруг талии и пополз в чащу леса, таща за собой бездыханный труп. Через несколько метров, убедившись в том, что за ним никто не идёт и его никто не видит, Аллистер выпрямился, перекинул девушку через плечо и кинулся к водопаду.
   Отыскав у подножия достаточно острый камень, Аллистер развязал лианы и понёс тело Лауры в реку. Омыв девушку от песка, крови и кусков прилипших листьев, Аллистер вернулся на камни и уложил тело девушки так, что казалось, что она оступилась на тропе, ведущей наверх, и разбила голову. Оглядев получившуюся картину, Аллистер поморщился -- кровь девушки успела свернуться, и камни под ней были абсолютно сухи. Никто не поверит, что она умерла именно здесь.
   Приглядев неподалёку острый камень, Аллистер, стиснув зубы, сделал себе большой надрез на внутренней стороне бедра, стараясь не задеть артерии и не закричать от боли, и начал ждать, пока из него вытечет достаточно крови для того, чтобы люди поверили в устроенную им сцену.
   Спустя несколько минут, перевязав себя листьями и лианами, молодой мужчина, пошатываясь, направился в сторону поселения.
   Короткая набедренная повязка, закрывавшая ноги почти до середины бедра, надёжно скрывала самодельную повязку, и Аллистер, обойдя поселение с левой стороны, вышел к собравшимся за вечерней трапезой со стороны пляжа.
   Несмотря на то что нога болела нестерпимо, Аллистер старался не хромать и не показывать виду, что почти теряет сознание от боли и потери крови. Пройдя к заставленным жареным мясом, рыбой, фруктами и лепёшками настилам, рядом с которыми были накиданы свежие листья, он понял, что забыл убрать следы у хижины, оставленные телом, которое он недавно волок по лесу.
   Оглядевшись по сторонам, Аллистер заприметил Дилана и подсел к нему с невозмутимым видом. Его теперь уже бывший напарник, мельком взглянув на друга детства, надул губы и отвернулся, однако не посмел выказать своего недовольства или пересесть на другое место.
   Аллистер схватил большой кусок мяса и вцепился в него зубами, размышляя о том, как лучше побыстрее уйти отсюда. Еда не лезла ему в горло, но он не мог иначе -- молодой охранник, отказывающийся от еды, вызовет подозрения у собравшихся.
   С набитым ртом Аллистер начал шутить с женой Дилана, сидящей по другую руку, не обращая внимания на то, что его бывшему напарнику это неприятно.
   -- Эй, прекрати, -- не выдержал наконец Дилан и ткнул Аллистера в больное бедро.
   Чуть не взвыв от боли, Аллистер зажмурился, стараясь сдержать подступившую рвоту.
   -- Извини, -- процедил он сквозь зубы и, переведя дух, решил завязать разговор. -- Ты что-то говорил о том, что тебя уволили? Что случилось?
   -- Да откуда мне знать, -- отмахнулся Дилан. -- Алекс ничего не объяснил. Не работаешь с завтрашнего дня -- и точка.
   -- Козёл этот Алекс. Хочешь, я поговорю с ним?
   -- Да не, я слышал, что ты у него на плохом счету... -- Дилан понял, что проговорился о своём доносе, и замолчал.
   -- А, пофиг. Побесится и перестанет. И куда тебя направили?
   -- Я слышал, тебе тоже что-то будет за... за... -- Дилан не желал менять тему, пытаясь задеть своего более удачливого напарника.
   -- Не тушуйся, Дил. Он мне рассказал о том, что ты донёс на меня за сегодняшнее. Я не в обиде, -- Аллистер ткнул Дилана в бок и криво улыбнулся.
   -- Да? И что... как он тебя накажет?
   -- Не знаю, -- Аллистер пожал плечами. -- Может быть, поставит на другое место или отстранит на время.
   -- Или отправит дежурить в ночь, -- пробормотал Дилан, подозрительно глядя на друга. -- Ты же знал, что я донесу, да, Ал? Ты специально всё подстроил, чтобы тебя отправили в ночь?
   Аллистер захохотал так громко, что на них начали оборачиваться соплеменники.
   -- У тебя мания преследования, Дил. Я ж тебе говорил, что плохо спал ночью. Поэтому уснул на посту. И как, скажи на милость, я мог знать, что меня поставят в ночь за такой проступок? А? Да я до сих пор не знаю, что придумал для меня этот сукин сын.
   Дилан продолжал внимательно рассматривать выражение лица своего друга, пытаясь разглядеть его в свете костров.
   Мужчины, которые успели поесть, взялись за барабаны и принялись отстукивать нехитрый ритм. Девушки, хихикая, повскакивали с мест и начали крутить бёдрами и вырисовывать руками замысловатые фигуры, рассказывая своими движениями одним им ведомую историю.
   Аллистер никогда не разбирался в смысле их танцев, но был не против посмотреть на фигуристых танцовщиц.
   Засмотревшись на крутящих бёдрами девушек, он среди них узнал свою Хелену и, поймав её взгляд, улыбнулся, обнажив все тридцать два своих зуба. Хелена нахмурилась, задрала свой курносый нос и отвернулась.
   Аллистер вздохнул. И за что она на него взъелась?
   Покачав головой, он вновь повернулся к Дилану, теперь задумчиво смотрящего на Александра, занявшего место за одним из барабанов.
   -- Вы же дружите с детства, Ал. Не станешь же ты это отрицать?
   -- Прекрати, -- резко прервал его Аллистер, которому надоели эти разговоры. -- Ты несёшь чушь, пытаясь переложить свою вину за то, что донёс на друга детства, делая вид, что это я сам всё подстроил. Я, как настоящий друг, простил тебя, а ты продолжаешь упорствовать, делая меня какой-то сволочью. Скажи ещё, что это я подговорил Александра уволить тебя!
   Аллистер подскочил с места и, скривившись от боли в правом бедре, быстрым шагом пошёл к своей хижине, делая вид, что слишком оскорблён, чтобы оставаться за одним столом с Диланом.
   Оказавшись у входа в своё жилище, Аллистер оглянулся по сторонам, удостоверясь, что никто не идёт за ним следом и не смотрит в его сторону, и шмыгнул под полог.
   Увиденное заставило его застыть на месте уже второй раз за день. В хижине была идеальная чистота -- яма под задней стенкой закопана, пол застелен свежими листьями. Создавалось впечатление, что тело Лауры ему приснилось. Встряхнув головой, Аллистер выскочил наружу и обогнул хижину с правой стороны. То место, где он волок бездыханное тело девушки, было разровнено. Следов крови нигде не было видно, насколько можно судить, имея в своём распоряжении только свет луны. Кусты, примятые и местами поломанные, были взъерошены так, что никто никогда бы не догадался, что совсем недавно здесь волокли труп молодой девушки.
   Задумчиво вернувшись в хижину, Аллистер опустился на лежак, сморщившись от боли. Бедро нестерпимо болело, мешая думать.
   Кто-то из племени вёл какую-то странную игру, которую он не мог понять. Кто это мог быть?
   Александр, обиженный дерзкими словами своего подчинённого и решивший отомстить ему по-своему, но потом испугавшийся того, что он наделал, и заметавший следы преступления?
   Эй-Джей, так волновавшийся за судьбу Аллистера сегодня днём и перепутавший девушек в полутьме хижины?
   Дилан, желающий защитить честь своего друга перед Хеленой и расправившийся с нежданной гостьей?
   Никто из этих людей не тянул ни на преступника, ни на спасителя.
   Занятый своими мыслями, Аллистер не заметил, как полог хижины открылся и внутрь скользнула Хелена. Почувствовав ее присутствие, он резко обернулся и. увидев девушку, сидящую на корточках на краю лежака, выдохнул с облегчением.
   -- Хелена. Ты напугала меня.
   -- Извини. Ты рано ушёл. Я пришла проверить, не случилось ли чего.
   -- Не бери в голову, мы немного поспорили с Диланом, поэтому я ушёл.
   -- Ясно.
   -- Иди, развлекайся с другими. Я подойду попозже, и мы сможем прогуляться по берегу. Хочешь?
   -- Хочу.
   Хелена внимательно смотрела на Аллистера, не двигаясь с места. Её лицо, лишь слегка подсвеченное светом луны, проникающим в ветряные отверстия, не выдавало никаких эмоций. Наконец, выдавив из себя улыбку, которую Аллистер скорее почувствовал, чем увидел, она выскользнула за полог так же тихо, как и вошла.
   Аллистер вздохнул. Ему было непонятно, почему Хелена живёт с ним. Он не чувствовал от неё никакой нежности или любви. Но это, к слову сказать, и мешало ему бросить строптивую девушку -- ему, всеобщему любимчику, хотелось добиться её обожания.
   Он долго лежал и вглядывался в ночную мглу и пляшущие по стенам хижины блики от костра. Звуки барабанов становились всё громче -- к ним добавились крики и песни его соплеменников -- ежевечерний праздник был в самом разгаре. От свежих листьев сильно пахло травой, и это почему-то успокаивало.
   Закрыв глаза, Аллистер вспоминал события сегодняшнего дня, размышляя о том, как мог он докатиться до такой жизни. Как он, всеобщий любимчик, мог попасть в такой переплёт -- дочка одного из старейшин, которая могла стать его пропуском в совет, была убита. Убита в его собственной хижине. И убийца, может быть, показывая своё превосходство над Аллистером, помог ему замести следы.
   Кто он? Друг или враг?
   Сам не заметив этого, Аллистер уснул.
  
   ***
  
   -- Ничего нет, -- в пятый раз услышав отказ, Райан улыбнулся маленькому тщедушному старикашке, державшему мясную лавку, и отошёл к ближайшей скамейке. Было уже около десяти утра, а он всё никак не мог найти работу.
   Райан достал свою маленькую записную книжку, куда записывал адреса компаний, когда-либо дававших ему возможности подработать, и повёл шершавым пальцем вниз по списку. Он уже был на стройке, на вокзале, в торговом центре, у хозяина мобильных туалетов, разбросанных по всему городу, и вот теперь ему отказали в мясной лавке. Дальше по списку у него было ещё несколько магазинчиков, которые Райан, поморщившись, пропустил, так как напротив их названий стоял грустный смайлик -- значит, заплатили за его работу не очень хорошо либо вообще не заплатили.
   Ниже торговых точек значилась шахта, находящаяся в часе езды от города. Вздохнув, Райан поднялся и отправился к офису угольной компании.
   Его встретила приветливая девушка лет двадцати. Она, улыбаясь, предложила ему сначала сесть и подождать, потом пройти в офис 212 для получения наряда.
   -- Имя.
   -- Райан Ричер.
   -- Ричер, Ричер... Вы у нас уже были, Ричер? -- суровая сухощавая женщина посмотрела на него поверх узких очков в тонкой оправе.
   -- Да, я...
   -- Когда?
   -- Примерно полгода назад, я...
   -- Ясно, -- отрезала дама и начала что-то быстро вбивать в компьютер. Через пять минут затарахтел принтер, и из него показался листочек. Женщина выдернула его из принтера и внимательно изучила, а потом кивнула, поставила свою подпись в левом верхнем углу и отдала наряд Райану. -- В следующий раз приходите в шесть. Следующий автобус через 10 минут.
   -- Но я...
   -- Ах да, вы не можете. В шесть тридцать.
   -- Да, мэм.
   Провожаемый суровым и сухим взглядом, Райан вышел из кабинета 212, кивнул приветливой девушке в холле и поспешил на автобус.
   В небольшой 33-местный автобус набилось человек шестьдесят работников, так что Райан еле втиснулся в него и практически не мог дышать.
   Водитель закрыл дверь, ограничив доступ и без того уже обжигающе горячего кислорода, и все шестьдесят работяг принялись усиленно потеть, источая тошнотворный запах немытых тел. Рядом с Райаном стоял низенький китаец, периодически отрыгивающий воздух с запахами чего-то острого и сладкого. Сзади Райана прижимал к китайцу огромный толстый мужик, чей пот уже через десять минут намочил его футболку, а ещё через пять минут начал капать Райану на спину.
   Час пути показался Райану вечностью, и, когда автобус наконец-то прибыл на место, он с облегчением вывалился из тошнотворной душегубки, вдохнул полной грудью и сразу же закашлялся -- в неподвижной кипящей массе воздуха висела угольная пыль.
   -- Эй, новички, сюда! Любите поспать? Тогда добро пожаловать в наш кошмарный сон, -- мастер заржал и стал собирать их наряды.
   Порывшись минут пять в бумагах, мастер принялся громко выкрикивать фамилии по алфавиту и объявлять, кто на какой участок направляется. Большинство были направлены в шахту с кирками и лопатами.
   -- Ричер, тебе повезло, засранец ты эдакий. Будешь работать на разгрузке.
   -- Спасибо, сэр, -- Райан украдкой посмотрел вверх и подмигнул правым глазом.
   Рабочие, получившие инвентарь, заторопились в шахту, а Райан прибился к компании мужиков в чёрных от угольной пыли комбинезонах, разгружающих добытый уголь. Сейчас они сидели в сторонке, курили и громко разговаривали, так как следующая партия ещё не пришла.
   -- Что, в первый раз? -- к Райану подсел мужчина, настолько испачканный углём, что невозможно было разглядеть черты его лица и определить возраст. Однако по голосу Райан догадался, что ему минул как минимум пятый десяток.
   -- Нет, был тут около полугода назад.
   -- А я тут уже двадцать лет.
   -- Как так? -- искренне удивился Райан. Среди меченых редко попадались люди, имеющие постоянную работу.
   -- Вот так. Мастер -- мой старший сын. Он у меня учёный, окончил этот, как его... забыл.
   -- А мне показалось, что вы такой же, как я, -- Райан приподнял плечо, указывая на свою метку.
   -- Такой же, -- тихо засмеялся мужчина. -- Просто угольная пыль въелась настолько, что уже не видать ничего. Мой прадед убил своего босса -- сгоряча, понятное дело. Но кто же будет разбираться? Этот подонок изнасиловал мою прабабку, которая работала в той же фирме его секретаршей. Прадеда посадили и вкололи ему эту дрянь. Когда он вышел на свободу, жена дождалась его и родила сына, моего деда. Тому повезло -- его полюбила немеченая девушка. Они сбежали вдвоём, родили моего отца, у которого пятна уже почти совсем не было. Моя мать тоже была чиста, так что у меня видно и того меньше. А сын мой совсем чистый получился лицом, только по ободу волос, если приглядеться, есть бледно-серая полоса. У его детей, дай Бог ему их заиметь когда-нибудь, совсем ничего не будет. Грех моего прадеда будет смыт.
   -- Как же ваш сын устроился на такую должность? Ведь он всё равно... меченый. Пусть и в четвёртом поколении.
   -- Дослужился. Начинал, как я, простым работягой. И начальство заметило его, отправило на учёбу. Считай, везло нам на добрых людей.
   -- Везло, это точно.
   -- А ты, чай, первое поколение?
   -- Да.
   -- Беда.
   -- Как посмотреть.
   -- Что так?
   -- Пока я видел хороших людей только среди себе подобных. Не могу ручаться за то, что, не будь у меня этой красоты на лице, ко мне относились бы иначе. Мне кажется, им, не меченым, тяжелее живётся, чем нам.
   -- Тяжелее? Такие, как мы, всю жизнь горбатятся на шахтах, стройках и других неблагодарных работах и подыхают, не дожив до шестидесяти лет. Наши дети и дети наших детей вынуждены терпеть лишения, издёвки и бедность. Мы всю свою жизнь расплачиваемся за грехи тех, кого никогда не видели. И кого ненавидим до одури. Мы, как звери, заперты за высоким забором без возможности что-либо поменять в своей жизни. Нас не просто изолировали -- нас лишили шанса на жизнь, забрали нашу свободу и обрекли на существование. Как ты можешь этого не понимать?
   -- Мне непонятно, как вы можете не понимать, насколько вам повезло. Да, вам приходится возвращаться каждый день домой до десяти часов без возможности выйти куда-то. Вы жалуетесь на то, что у вас отняли свободу. А вы думаете, она есть у тех, кто живёт по ту сторону забора? Вы только представьте, в каком страхе они живут, боясь того, что однажды кто-то не вернётся домой за высокий железный забор и останется бродить по ночному городу. Я знаю тех, кто остаётся за забором. И я знаю, с их слов, что на ночных улицах царит абсолютная тишина. А теперь скажите мне -- вы боитесь ходить вечером по городу? Боитесь тех, у кого на лицах отпечатаны истории их рода?
   -- Нет, но...
   -- И я не боюсь. А они боятся. Нас боятся. Это мы настоящие хозяева этого города. Подумайте об этом.
   С этими словами Райан отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
   -- Знаешь, ты ещё слишком молод, чтобы понимать. И детей у тебя, судя по всему, нет. Когда ты один, тебе на всё плевать. Ты захотел и поехал работать на угольную шахту. А не захотел -- не поехал. Ты можешь даже сдохнуть, чтобы закончить свои мучения. Но, когда у тебя есть те, о ком надо заботиться, это совсем другая история, сынок. Не понимай лишение свободы как заточение, но как отсутствие возможностей что-то поменять в этой жизни и почувствовать её саму, а не только эту угольную пыль.
   Договорив, мужчина поднялся, похлопал Райана по плечу и пошёл с остальными работягами разгружать уголь.
   Райан, достав из заднего кармана захваченные на всякий случай перчатки и респиратор, поспешил за ним следом.
   Солнце начало клониться к закату, когда мастер оповестил об окончании смены.
   Работники напихались обратно в маленький автобус и, уставшие, молчали всю дорогу. По приезде к офису им раздали их отработанные наряды, и они дружной молчаливой толпой пошли за зарплатой.
   Сложив пополам купюры, Райан вышел на улицу и присел на бордюр.
   -- Эй, чего закис? -- рядом с Райаном опустился мастер, сын того старика, с которым он разговаривал сегодня на шахте. -- Ты хорошо отработал, не филонил, как некоторые. Хочешь, я выбью тебе постоянное место?
   -- Зачем?
   -- Что "зачем"?
   -- Зачем тебе это?
   -- Мне незачем. Но я могу это устроить. Я видел, что ты сегодня разговаривал с моим отцом. Он сказал, что ты отличный парень, и я предложил ему то же, что и тебе сейчас, -- выбить для тебя постоянное место работы. А он мне ответил, что ты не согласишься.
   -- Почему же ты решил спросить у меня? Твой отец часто ошибается?
   Мастер задумался, рассматривая свои чёрные руки.
   -- Нет человека, который не ошибается. Может быть, ошибается он, предполагая, что ты откажешься, а может быть, ошибаешься ты, отказываясь. А может, ошибаюсь и я, предлагая тебе эту работу, хотя совсем тебя не знаю. Жизнь непредсказуема, не так ли?
   -- Для кого-то больше, для кого-то меньше.
   -- Ты интересный собеседник, Ричер. Меня зовут Мэт. Спроси меня тут, если передумаешь, -- мастер протянул Райану руку, пожал его крепкую ладонь и, кивнув на прощание, подошёл к своему отцу, терпеливо ожидающему у дверей офиса.
   Райан посидел немного, смотря вслед удаляющимся отцу и сыну, о чём-то спорящим и смеющимся. На какой-то момент он подумал, что старик был прав -- ему действительно было непонятно желание жить для кого-то ещё. И, скорее всего, у него не осталось надежды когда-либо это узнать.
   Поднявшись и отряхнув пыльные джинсы, Райан спрятал перепачканные перчатки и респиратор в задний карман и медленно пошёл по знакомому маршруту.
   Старик Хикэру сидел у задней двери, понурив голову. Увидев Райана, он помахал ему рукой и, тяжело поднявшись, скрылся в темноте своего ресторанчика. Вернувшись через десять минут, он протянул Райану миску с лапшой и вилку.
   Несколько минут они сидели молча: Райан дул на горячий бульон, а Хикэру рассматривал носки своих ботинок.
   -- Ты молчишь, -- наконец прервал молчание Райан.
   -- Ты тоже, -- парировал японец. -- Нам всем иногда есть о чём помолчать. Так ведь?
   Райан кивнул с набитым ртом и принялся тщательно пережёвывать большой кусок мяса, попавшийся на вилку. Запив мясо обжигающим бульоном, Райан отставил миску в сторону.
   -- Мне кажется, тебе есть что сказать, старик.
   -- Ешь свою лапшу, Рай. Зачем тебе проблемы старого японца?
   -- Значит, проблемы всё-таки есть.
   -- А у кого их нет?
   -- Не юли, Хикэру.
   -- К сожалению, наплыв туристов бывает не каждый день, Рай. А Их аппетит растёт. Сегодня Они пришли и сказали, что моё спокойствие на следующий месяц стоит двойную плату, и то, что я отдал Им вчера, -- это только половина. А мне нечем было заплатить, и один только Всевышний знает, что может случиться этой ночью. В прошлый раз Они ограничились погромом, но кто может поручиться за то, что в этот раз Они не вынесут всё из моего ресторана? Я человек не глупый и понимаю, что у Них нет резона лишать меня заработка, ведь только так я смогу платить Им, но кто может поручиться за то, что Они не глупы? С другой стороны, если Они отпустят меня, кто впредь будет Их бояться?
   Райан молча ел успевшую остыть лапшу, смотря себе под ноги. Хикэру уже давно замолчал, а ему все еще не пришло в голову, что можно ответить.
   -- Кто Они, Хикэру?
   -- Я не скажу тебе, Рай, -- старик засмеялся и покачал головой. -- Да ты, скорее всего, догадываешься.
   -- Ты что, боишься меня?
   -- Я не тебя боюсь, а за тебя. Ты ещё молод, и тебе может показаться, что существует способ изменить порядок вещей. Но это не так. С некоторыми вещами нужно просто смириться.
   -- Посмотри на меня, старик. Посмотри внимательно. Видишь эту метку на моём лице? Ты и правда думаешь, что я не знаю о том, что в этом мире ничего нельзя изменить?
   -- Правда твоя, Рай.
   -- Кто Они, Хикэру?
   -- Я не скажу тебе, Рай, -- прошептал японец.
   Райан посмотрел на Хикэру, допил остатки бульона из тарелки, поставил её рядом с собой на бордюр и затих.
   Они просидели ещё минут десять в полном молчании.
   -- Иди, Рай, уже ничего не изменить. Завтра я расскажу тебе продолжение этой истории. А пока иди. Скоро десять.
   Райан опять внимательно посмотрел на старого японца, поднялся с земли и, кивнув на прощание, пошёл прочь по узкому переулку. Он слышал, как за его спиной гремит вилка о пустую миску, как тяжело вздыхает Хикэру, как захлопывается дверь. И понимал, что сегодня ничего не в силах изменить.
   Райан поднялся на этаж, когда на часах было около половины десятого. Подходя к своей двери, он услышал какой-то шум из квартиры, которую занимала Флэйм. Осторожно подойдя, он прислушался. Всё верно, он не ошибся. За дверью соседней квартиры раздавался плач.
   Открыв дверь, Райан вошёл в тёмный коридор и направился в ванную, где тускло горел свет и шумела вода.
   Флэйм сидела под холодным душем прямо в одежде и всхлипывала. Грим на её лице был размазан, на руках виднелись синяки и царапины, а нижняя губа кровоточила. Посмотрев на Райана своими бесцветными глазами, она завыла в голос так громко, что у Райана по спине пробежал холодок.
   Подбежав к промокшей девушке, Райан достал её из-под ледяных струй воды, отнёс на руках в комнату и закутал в плед, лежащий на старом продавленном диване. Флэйм тряслась от холода и рыданий, закрывая лицо руками.
   Посмотрев на часы, Райан чертыхнулся и стал трясти Флэйм за плечи, пытаясь привести в чувство.
   -- Эй, эй. Соберись -- проверка, Флэйм. Нужно пройти проверку. Я уйду и сразу вернусь. Поняла? Ты меня поняла?! Не закрывай дверь, хорошо? Эй, ну же, Флэйм. Соберись!
   Девушка наконец-то перестала рыдать, посмотрела на Райана вполне осмысленным взглядом и кивнула. Быстро метнувшись в свою квартиру, Райан едва успел подбежать к устройству у двери, как загорелась лампочка.
   Пройдя проверку, Райан побежал обратно к Флэйм.
   Девушка сидела у двери, устройство на её стене горело зелёным. Она смогла. Вздохнув с облегчением, Райан запер дверь и сел рядом с ней.
   Они просидели молча около получаса. Флэйм периодически вздрагивала и начинала всхлипывать. Райан сидел тихо и неподвижно, ожидая, когда она придёт в себя. Наконец Флэйм сделала глубокий вдох, резко выдохнула и поднялась на ноги.
   -- Иди домой, Рай.
   Она прошла в комнату и легла на диван, поджав под себя ноги, все ещё замотанная в мокрый плед. Её длинные волосы, потемневшие от воды, свисали паклями с дивана до самого пола. Худые плечи легко подрагивали под дуновением ночного ветерка, проникающего сквозь неплотно прикрытое окно.
   Райан подошёл к ней и уселся рядом на полу.
   -- Ты же не уйдёшь, да? -- она не видела, как он отрицательно покачал головой, но почувствовала его решимость остаться. -- Всё хорошо, Рай. Со мной уже всё хорошо. Правда.
   -- Что случилось, Флэйм?
   -- Обещаешь, что уйдёшь, если я расскажу?
   -- Посмотрим, -- отрезал Райан.
   -- Осёл, -- тихо засмеялась Флэйм и вздохнула. -- Я возвращалась с работы домой, когда подошли Они. От жары мой грим смазался, и метка проступила. Буквально чуть-чуть, у самого глаза. Но Они заметили это. Они начали спрашивать меня, почему я закрасила "свою мерзкую рожу", толкали меня от одного к другому, потешаясь над моей беспомощностью. Я начала кричать, и один из Них ударил меня кулаком по лицу и потребовал молчать. От удара я оступилась и упала, а Они начали пинать меня. Они пинали меня и ржали, обзывали... Я никогда не слышала столько обидных слов, Рай. Веришь? Я начала плакать, скорее от обиды, чем от боли. От слёз краска на моём лице потекла ещё больше, и один из Них взял пригоршню земли и начал тереть мне лицо, стараясь смыть остатки грима. Потом другой крикнул тому, первому, чтобы он отошёл, расстегнул штаны и начал мочиться мне на лицо. Его моча лилась мне в рот, глаза, нос. Когда я попыталась встать, двое из Них стали держать меня, а другие тоже расстегнули ширинки и мочились на меня, Рай. Не знаю, что Их спугнуло, но Они в итоге убежали, оставив меня лежать в пыли и грязи, обоссанную и задыхающуюся от запаха их тошнотворной мочи.
   Райан заметил, что костяшки его пальцев побелели -- с такой силой он сжал кулаки, слушая рассказ Флэйм.
   -- Кто Они?
   -- Что?
   -- Кто Они? -- переспросил Райан с ноткой раздражения в голосе.
   -- Не строй из себя героя, Рай, -- фыркнула Флэйм. -- Ты же сам знаешь, кто Они. Мы все знаем.
   Райан встал, подошёл к окну и долго смотрел на пустую улицу, на соседние высотки, на редкий свет в окнах и на высокий железный забор. Ему вспомнился сегодняшний разговор о том, что меченые -- настоящие хозяева города. О, как он ошибался...
   К его плечу прикоснулась невесомая тёплая рука Флэйм. Девушка, поднявшись с дивана и всё ещё немного подрагивая в мокром покрывале, подошла к нему и стала следить за его взглядом.
   -- Я сама виновата, Рай. Я знала, на что иду, прячась под макияжем каждое утро. Можно ли винить Их?
   Райан обернулся и посмотрел на её бледное, почти бесцветное лицо с полыхающим крылом бабочки, которое не могла скрыть даже наступившая ночь. Нижняя губа опухла, но уже не кровоточила. Нагнувшись ближе, Райан сумел различить едва заметные царапины на её лице, оставленные придорожным песком. Её плечи и руки были в ссадинах и синяках, и Райан в своём воображении представил картину, которую только что ему описала Флэйм. Он скользил взглядом от одного синяка к другому, от одной царапины к другой и как будто сам ощущал на себе Их побои.
   -- Ты ни в чём не виновата, Флэйм. У тебя не было права себя скрывать, но и у Них нет права унижать нас. Для этого существуют правила и законы, нарушая которые мы несём соразмерное наказание. Соразмерное проступку.
   -- Ты живёшь в странном мире, Райан Ричер. А я живу в реальности. Иди спать. Уже полночь.
   Райан постоял ещё несколько минут, наблюдая за тенями, крадущимися по высокому железному забору, по соседним домам, по мусорным бакам, стоящим у дороги. Затем, не говоря больше ни слова и не оглядываясь на Флэйм, он вышел из её квартиры.
   В ту ночь Райану не спалось. Как только он закрывал глаза, ему виделся разгромленный ресторанчик Хикэру. И лицо Флэйм, оцарапанное, оплёванное и искажённое от ужаса происходящего.
  
   ***
  
   Аллистера разбудил яркий свет, бивший из-под приоткрытого полога. Попытавшись перевернуться на другой бок, он взвыл от боли в бедре и окончательно проснулся.
   Он был один.
   Застонав, Аллистер сел на лежаке и развязал повязку -- кровь запеклась, и рана больше не кровоточила, но по краям кожа опухла и покраснела.
   -- Эй, Ал, -- в хижину заглянула голова начальника охраны. -- Проснулся?
   -- Алекс, что тебе? -- пробурчал Аллистер, пряча рану под набедренной повязкой.
   -- Я хотел вчера зайти, но Хелена сказала, что ты уже спишь. Ты сегодня выходишь в ночную с двенадцати до четырёх. Так что отдыхай и отсыпайся.
   Не дожидаясь ответа подчинённого, голова Александра скрылась за пологом.
   Аллистер задумался. Учитывая последние события, ему лучше было не работать ночью -- мало ли какие враги поджидали его в темноте. Но, дав себе время на раздумье, он решил оставить всё как есть.
   Почувствовав, как что-то прикоснулось к его плечу, Аллистер резко развернулся и опять взвыл от боли в бедре. Хелена, скользнувшая в хижину так же тихо, как прошлым вечером, сидела на корточках у самого края лежака.
   -- Хелена, ты напугала меня.
   -- Извини.
   Девушка продолжала сидеть, ничего не говоря, и смотрела как будто мимо Аллистера. Подождав несколько секунд, мужчина разозлился.
   -- Чего тебе? -- процедил он сквозь зубы.
   -- Извини, -- повторила Хелена и добавила: -- Тебе надо обработать рану.
   -- Что?
   -- Рану. У тебя на бедре. Я заметила её ночью, когда вернулась в хижину. Ты уже спал.
   -- Да... Извини, я вчера устал и...
   -- Ничего. Я погуляла одна.
   -- Одна? -- Аллистер поморщился. -- Тебе не стоит уходить одной ночью. Я же тебя просил.
   -- Извини, -- опять повторила Хелена. -- Можно?
   Только сейчас Аллистер заметил, что рядом с коленями Хелены лежит пальмовый лист с густой субстанцией, от которой исходил сильный запах каких-то незнакомых ему трав. Такой мазью их лечили женщины, когда нужно было защитить рану от заражения и ускорить заживление. Аллистер подвинулся к Хелене и дал ей обработать рану на своём бедре. Стоило признать, что справлялась она с этим филигранно -- он не почувствовал никаких неприятных ощущений. В конце процедуры, оторвав от своей юбки, доходившей ей до середины щиколоток, тонкую полоску ткани, Хелена перевязала ему рану и опять села, сложив руки на коленях.
   -- Спасибо, -- Аллистер улыбнулся и потянулся было к девушке, чтобы поцеловать её в щёку, но она уклонилась и скрылась за пологом так же быстро и тихо, как и вошла. -- Чертовка, -- выругался мужчина и вылез из хижины вслед за девушкой.
   Сегодня с океана дул лёгкий бриз, разгоняя жару и давая жителям поселения передышку. Посёлок был практически пуст. Девушки отправились в лес собирать фрукты, охотники выслеживали добычу для вечерней трапезы. Охранники были разбросаны по берегу океана. Те, кто должен был заступить на службу позже, собрались в кучу на берегу -- Аллистер видел их загорелые спины и склонённые друг к другу головы.
   В тени деревьев сидело несколько старушек и стариков. Они были из тех, чьи дети родили слишком рано, а внуки ещё не доросли до самостоятельной жизни.
   Коротко кивнув им и получив в ответ широкие беззубые улыбки, Аллистер прошёл мимо.
   Дилана он нашёл у его хижины.
   -- Эй, Дил.
   -- А, это ты. Почему не на вахте?
   -- Как ты и говорил, меня поставили в ночную, -- Аллистер поморщился, как будто сам вчера не говорил о том, что мечтает об этом переводе.
   -- Ясно, -- Дилан, рисовавший на песке круги, отвернулся и продолжил своё нехитрое занятие.
   -- А ты? Тебя куда направили?
   -- Ещё не решено. Ты же знаешь, у нас только два варианта -- либо сидеть в посёлке и охранять его территорию, либо отправляться в город, -- на слове "город" Дилан поморщился, а Аллистер ухмыльнулся.
   Он хотел было что-то сказать, как со спины услышал быстрые шаги, едва слышные на песке. Обернувшись, он увидел начальника охотников, мчавшегося мимо с вытаращенными от ужаса глазами.
   -- Эй, Эй! Эй-Джей! Что случилось? -- Аллистер кинулся ему наперерез.
   -- Это Лаура. Она... Она мертва, -- на Эй-Джее не было лица.
   -- Лаура?
   -- Не делай вид, будто ты не в курсе, кто такая Лаура! -- в голосе Эй-Джея слышалось неприкрытое раздражение. -- Она увивалась за тобой ещё с пелёнок. Все об этом знали!
   -- Я не говорю, что не знаю её, я просто удивлен тому, что она мертва. Ты уверен, что это она?
   -- Уверен, -- мужчина как будто сдулся. Плечи его опустились, враждебные нотки пропали из голоса.
   -- Эй, что у вас тут? -- подбежал запыхавшийся Дилан.
   -- Лаура умерла, -- почти шёпотом объяснил ему Аллистер.
   -- Что?! -- заорал Дилан, вытаращив глаза. -- Но как?
   -- Разбилась о камни, -- Эй-Джей всё ещё стоял, опустив голову. -- Я нашёл её у водопада.
   -- У водопада? -- Дилан прищурился и посмотрел на Аллистера. -- Ты, кажется, был там вчера.
   -- Да, я там каждый день плаваю после работы. Но Лауры там не было.
   -- Хватит! Угомонись, Дилан. Ясно же, что это несчастный случай, -- разозлившись, Эй-Джей быстрым шагом ушёл в сторону хижины начальника охраны.
   Аллистер задумчиво смотрел ему вслед и чувствовал, как по его телу растекается приятное тепло -- подозрений на его счёт нет, и если начальник охотников считает, что это несчастный случай, вряд ли кто-то будет с ним спорить.
   -- Несчастный случай, как же, -- пробормотал вдруг рядом стоящий Дилан.
   Аллистер смерил его презрительным взглядом и, ничего не ответив, пошёл в сторону хижины начальника охраны вслед за Эй-Джеем.
   Не успел он пройти и половину пути, как навстречу ему вылетели двое -- Эй-Джей и Александр -- и чуть не сбили его с ног. Аллистер понял, что они бегут на место трагедии, и увязался вслед за ними, морщась каждый раз, когда приходилось ступать на больную ногу. Ветви деревьев хлестали его по плечам, оставляя на коже красные следы, но он не замечал этого -- настолько сильной была боль в ноге.
   -- Сюда! Она здесь! -- Эй Джей перешёл через реку и встал у камней, на которых лежало тело Лауры.
   Аллистер, оказавшись вновь на том же месте уже при свете дня, остановился, чтобы перевести дух и осмотреться. Вот здесь, слева, он вышел из чащи вместе с телом Лауры. Кусты были чуть примяты, но никаких следов крови видно не было. Отступив на пару шагов влево, чтобы пройти снова по своему же пути, Аллистер внимательно вглядывался в тропинку под ногами. Заметив капли крови почти у самой реки, Аллистер почувствовал, как заколотилось сердце. Заметил ли их кто-то ещё? Если да, то все поймут его причастность, если он попробует стереть их с камней.
   Задумавшись на секунду, Аллистер, убедившись, что на него никто не смотрит, с размаху упал в реку, расплескав вокруг себя тучи брызг, а потом, выйдя обратно на берег, отошёл как раз к тому месту, где видел кровь, и сел на камни, потирая ушибленную ногу.
   -- Эй, Ал, ты в порядке? -- Александр, стоящий на середине реки, оглянулся назад.
   -- Да! Поскользнулся и упал. Иди, Алекс, я сейчас. Ногу ушиб.
   Александр ничего не ответил, развернулся и пошёл дальше через реку к стоящему на той стороне Эй-Джею.
   Аллистер, аккуратно осмотревшись вокруг себя и убедившись в том, что все следы смыты, поднялся и перешёл на другую сторону реки.
   Лаура раскинулась на берегу реки в той же позе, в какой он её тут оставил вчера вечером, -- голова лежала на камне как раз той стороной, где виднелась дыра с краями острых белых костей и чёрной коркой запёкшейся крови. Мёртвые глаза, подёрнутые мутной плёнкой, смотрели прямо на Аллистера, как будто укоряя его в том, что он совершил -- скрыл следы преступления, и теперь убийца останется безнаказанным. Аппетитное некогда тело было неподвижным и как будто фарфоровым. На левой ноге были видны раны -- какой-то небольшой зверь, должно быть мышь, успел позавтракать так удачно попавшейся на пути мертвечиной.
   -- Надо унести её отсюда, -- прошептал Александр и закашлялся, пытаясь сглотнуть подступающую к горлу рвоту.
   -- Вы уверены, что это несчастный случай? -- окончивший оглядываться вокруг в поисках новых следов, которые могли навести след на него, Аллистер решил удостовериться в том, что он на этот раз избежит расправы.
   -- Конечно. Посмотри на нее... -- Эй-Джей махнул рукой и отвернулся -- к его горлу тоже подступала рвота.
   Александр задумчиво перевёл взгляд с Аллистера на Эй-Джея, потом проследил глазами за рукой последнего. Присев на корточки, он осмотрел тело, приподняв тяжёлую безвольную голову, а затем развернулся и поискал глазами место, откуда девушка могла бы упасть.
   -- Да, -- наконец проговорил Александр, -- сомнений нет. Видишь ту тропинку? Если идти по ней сверху и оступиться, то как раз прилетаешь на этот камень. Вот только непонятно, зачем она туда поднималась.
   -- Вспомнил! -- вскрикнул Аллистер, обратив на себя взгляды мужчин. -- Там, наверху, есть камень, на котором очень удобно загорать. Я сам туда не поднимаюсь -- у меня много других дел. Но молодая девушка вроде Лауры могла себе позволить сбежать ненадолго, чтобы отдохнуть.
   -- Давайте поднимемся посмотрим, -- решительно предложил Эй-Джей и, не дожидаясь согласия остальных, начал взбираться на скалу.
   Аллистер и Александр переглянулись, пожали плечами и пошли за ним следом. Пройдя примерно половину пути, Аллистер оглянулся и посмотрел вниз, на лежащее у подножия тело. Да, он верно рассчитал -- с этой стороны ещё больше казалось, что девушка упала именно отсюда. Ухмыльнувшись, он продолжил подъём и скоро уже стоял у большого плоского камня рядом с Эй-Джеем и Александром.
   Начальники начали деловито ходить вокруг, изучая местность, а охранник присел на свой естественный лежак, наблюдая за ними и осматривая камень на предмет возможных улик того, что сам Аллистер был тут частым гостем.
   -- Мы ничего тут не найдём, -- наконец сдался Александр и отошёл к тропинке, спускающейся вниз. -- Она и правда могла приходить сюда. Но доказать это мы не сможем. Точно так же, как и опровергнуть.
   -- И что нам делать? Вызывать людей из города? -- Эй-Джей присел на камень рядом с Аллистером.
   -- Зачем?
   -- А если это всё-таки убийство?
   -- Что? Ты сам утверждал, что это несчастный случай.
   -- Я могу и ошибаться, -- начальник охотников пожал плечами и взмахом убрал назад волосы, сползшие на лицо. Почти так же, как вчера делала Лаура.
   -- Нет, мы не будем выносить это происшествие. - твердо закончил их раздумья Александр.
   -- Может быть, мы должны отдать принятие решения совету старейшин? -- подал голос Аллистер.
   -- Ты что, не знаешь, что в него входит отец Лауры?
   -- Да? Не помню, чтобы я что-то такое слышал... -- Аллистер попытался сделать удивлённый вид.
   -- Неважно. Я, как начальник охраны, имею право принять решение. Мы уносим её отсюда, а если совет решит начать расследование -- что ж, это его право. Но лежать тут бездыханному телу не годится! Вы же видели, её уже начали есть мелкие грызуны.
   -- Давайте я сбегаю и приведу её отца? Он решит, что нам делать, -- Аллистер вскочил с камня и бросился было вниз по тропе.
   -- Он сейчас в городе, -- поморщился Александр. -- Делаем, как я сказал.
   С этими словами начальник охраны развернулся и пошёл вниз по тропе. На полпути он остановился, как раз в том месте, где до этого на подъёме останавливался Аллистер, и посмотрел вниз. Оглянувшись вверх на своих сопровождающих, он жестами показал, что это -- то самое место, откуда могла упасть Лаура.
   Эй-Джей, шедший прямо за ним, остановился, внимательно осмотрелся вокруг и, повернувшись к Аллистеру, замыкавшему группу, кивнул в знак согласия с Александром.
   Спустившись вниз, мужчины опять окружили бездыханное тело девушки, задумавшись, как её унести отсюда. Наспех соорудив подобие носилок, Аллистер и Эй-Джей аккуратно переложили на них то, что когда-то было Лаурой, а сейчас больше напоминало большую куклу. Подхватив носилки с двух сторон, они отправились в сторону поселения. Александр, шедший позади, поспешно обогнал их, чтобы не смотреть всю дорогу на неподвижный труп, а особенно на ноги, уже обглоданные обитателями чащи.
   Через несколько минут мужчины вышли к посёлку. Александр, взявший на себя роль командира, махнул рукой, призывая следовать за ним в хижину совета старейшин. На полпути он обернулся и жестами приказал им идти дальше, а сам побежал к деревьям, в тени которых любили собираться старейшины.
   Аллистер забеспокоился и чуть не опрокинул носилки, заглядевшись вслед Александру и оступившись на камне. Эй-Джей грозно посмотрел на него, но кричать не стал, чтобы не привлекать к ним лишнее внимание. Благо в поселении всё ещё никого не было.
   Зайдя наконец в хижину старейшин, они опустили носилки и вышли на улицу. К ним уже подходил Александр в сопровождении двух членов старейшин -- остальные семь уехали в город, как потом выяснил Аллистер, на собрание Высшего Совета.
   -- Она там?
   Харрис, один из старейшин, был самым молодым из них. В прошлом году всё племя гуляло на его 25-летии, а месяц назад его взяли на место в совете. До сих пор Аллистеру было непонятно, как это могло произойти, но спросить было не у кого. Несмотря на общую популярность, близких людей в руководящих кругах у него не было.
   Эй-Джей кивнул и посторонился, пропуская внутрь Харриса и Александра. Второй член совета остался снаружи, не решаясь увидеть мёртвую девушку. По его лицу, покачивающемуся постоянно вот уже двадцать лет от некой болезни, было видно, что он напуган. Он был старше Харриса и даже старше Эй-Джея, и Аллистер слышал о том, что скоро ему суждено покинуть совет и отправиться в город. Но пока для него не нашлось приемлемой замены (к досадному возмущению Аллистера), он оставался здесь, в поселении.
   Через несколько минут полог откинулся и появился Харрис, а вслед за ним Александр.
   -- Вы готовы подтвердить, что это был несчастный случай? -- Харрис обратился к Эй-Джею и Аллистеру.
   Аллистер, не задумываясь, кивнул, а Эй-Джей просто пожал плечами. Удовлетворившись их ответами, Харрис развернулся к стоящему позади него Александру.
   -- Я пойду в город. Надо привезти её отца. В одной из дальних пещер, которые раньше использовались для хранения продуктов, есть ниша. Отнесите её туда и положите. Будем надеяться, что, когда вернётся Кевин, она ещё будет похожа на себя.
   Александр кивнул и шепнул Аллистеру и Эй Джею, чтобы они перенесли тело девушки в пещеры, о которых говорил Харрис.
   -- Да, и ещё. Александр, устрой пока допрос всего племени. Может быть, кто-то что-то видел.
   Александр опять кивнул и побежал к своим охранникам, так и сидевшим на берегу океана, тесно прижавшимся друг к другу плечами и что-то обсуждавшим.
   Аллистер посмотрел ему вслед и почувствовал нарастающее волнение. Только расследования ему не хватало.
   Спустя час, оттащив тело девушки в самую дальнюю пещеру, предназначавшуюся для хранения продуктов, которую давно никто не использовал, Аллистер и Эй-Джей вернулись в поселение, и тут их дороги разошлись. Эй-Джей намеревался вернуться к водопаду, чтобы ещё раз всё внимательно осмотреть, а Аллистер пошёл к охранникам, чтобы узнать планы Александра.
   Уже через час в поселение начали стекаться девушки, несущие в больших корзинах свежие фрукты. Кое-что из этого пойдёт на сегодняшний ужин, а остатки отправятся в пещеры. В те самые пещеры, рядом с которыми лежит труп молодой Лауры, не успевшей дожить до двадцатилетия.
   К этому времени Александр и его подчинённые, не занятые в это время на вахте, определили места и порядок проведения допросов с целью выяснить подробности смерти дочери члена совета. Было выбрано двадцать человек, которых посадили в разных хижинах в роли дознавателей, ещё двадцать должны были находиться с ними в качестве свидетелей разговоров, остальные организовывали явку всех членов их племени. И работа завертелась.
   Аллистер, имевший влияние на начальника охраны, шепнул ему о том, что хочет сидеть в дознавателях, и вскоре уже удобно расположился на лежаке в одной из хижин, стоящих ближе всех к берегу океана и выделенных специально для этих целей как самые прохладные. Находиться в духоте навесов, стоящих ближе к лесу, в такую жару было невыносимо.
   Для того чтобы не напугать племя, было решено сказать о том, что Лаура просто пропала. Это должно было больше раскрепостить свидетелей, которые могли не бояться за то, что их осудят за её убийство.
   На десятом человеке Аллистер откровенно заскучал, поняв, что никто ничего не видел, не слышал и не может вспомнить даже, когда последний раз видел Лауру. Лица сменялись одно за другим, а разговоры оставались одними и теми же.
   -- Вы знакомы с Лаурой?
   -- С дочерью Кевина?
   -- Да.
   -- Знаком.
   -- Когда вы её видели последний раз?
   -- А что случилось?
   -- Она пропала со вчерашнего дня. Скорее всего, заблудилась, поэтому мы ищем тех, кто может указать направление, в котором она пошла.
   -- А, ясно.
   -- Так, когда вы её видели в последний раз?
   -- Я не помню.
   -- Вчера вы её видели?
   -- Я не помню.
   Это было неудивительно для их маленького мирка, в котором один день был как две капли воды похож на другой. Человек мог точно сказать, что он делал год назад, потому что-либо не делал ничего необычного, либо, если всё-таки его рутина менялась, это было настолько ярким событием, что он запоминал это надолго. А вот хоровод лиц не менялся никогда. Несмотря на довольно большое поселение, каждый его житель общался максимум с пятью-шестью одними и теми же людьми.
   -- Когда вы последний раз видели Лауру? -- не скрывая скуки, в пятидесятый раз спросил Аллистер, подперев подбородок кулаком.
   -- Вчера.
   Аллистер встрепенулся и наконец-то удосужился посмотреть на человека, стоящего у полога хижины. Под тёмным навесом его фигура была просто очертанием на фоне едва заметного света, проникающего под полог, а лицо и вовсе тонуло во мраке. Единственное, что можно было сказать с полной уверенностью, -- говоривший был мужчиной.
   Осознав, что забыл спросить его имя, Аллистер переворошил листы бумаги, которые были редкостью в их поселении, и, найдя свободное место, наслюнявил карандаш.
   -- Как тебя зовут?
   -- Филипп.
   -- И ты говоришь, что видел вчера Лауру? -- Аллистер прищуривался, пытаясь разглядеть незнакомца.
   -- Да.
   -- Можешь рассказать поподробнее?
   -- Да, -- повторил свидетель и замолчал. Аллистер почувствовал, что начинает терять терпение. Он украдкой посмотрел на своего напарника, сидящего у полога и, кажется, задремавшего.
   -- Ну, говори. Где ты её видел и во сколько? Садись ближе.
   -- Я постою. Я видел, как она вчера около трёх выбегала из леса. У неё были влажные волосы, как будто она купалась около часа назад.
   -- Ты с ней говорил?
   -- Да.
   -- О чём? -- Аллистер глубоко вдохнул и задержал дыхание, боясь сорваться, закричать на нерасторопного незнакомца и разбудить приставленного к нему охранника.
   -- Я спросил её, где она была. Она сказала, что на водопадах. Я спросил, с кем. Она отмахнулась и сказала, что это не моё дело, -- Филипп замолчал.
   -- Так. И что же было дальше?
   -- Ничего, она была немного возбуждённая, как будто радовалась чему-то. Она убежала к девушкам, готовящим вчерашний ужин.
   -- Хорошо. И больше ты её не видел?
   -- Видел.
   Мозги Аллистера готовы были закипеть от медлительности этого незнакомца.
   -- И? Где, во сколько?
   -- После ужина, когда начали играть на барабанах, она уходила в свою хижину.
   Аллистер не смог скрыть своего изумления. В то время как начали играть на барабанах, Лаура давно была мертва и лежала на острых камнях у водопада.
   -- Ты уверен, что это была она?
   -- Думаю, да, -- незнакомец впервые замялся, как будто потерял уверенность в том, что видел. -- Клясться не стану, потому что было темно. Но я видел девушку похожей комплекции, заходившую в хижину Лауры.
   Аллистер задумчиво отвернулся и постучал карандашом по носу. Ему на руку было бы, если бы Филипп продолжил уверять всех в том, что видел именно Лауру, направляющуюся к себе в хижину после ужина. Тогда, если кто-то видел ее у него, Аллистера, перед трапезой, это будет уже неважно.
   -- Мне кажется, это могла быть только она. Кому ещё взбредёт в голову заходить в чужую хижину? Ты согласен со мной?
   -- Да. Это определённо могла быть только Лаура, -- по голосу Филиппа было слышно, что он уверился в том, что видел, и теперь улыбался.
   -- Хорошо, Филипп. Ты можешь идти.
   -- Ал, а что с ней случилось? Говорят, она пропала?
   Так называли Аллистера только близкие знакомые или друзья. Филиппа среди них он не помнил. Поднявшись и подойдя к пологу, он приобнял незнакомца за плечо и вывел его на улицу. Охранник, приставленный быть свидетелем их разговора, встрепенулся, но Аллистер жестами дал понять, что хочет освежиться и попить воды.
   Выйдя на свет, Аллистер присмотрелся к незнакомцу. Его лицо, которое можно было без преувеличения назвать красивым, было ему смутно знакомо.
   -- Ты не помнишь меня, да, Ал? -- усмехнулся Филипп и, улыбаясь во весь рот, скрестил руки на груди. -- Вижу, что не помнишь. Мы с тобой начинали работать в охране. Вместе стояли пару дозоров. А потом моего отца срочно перевели в город, потому что он заболел и нуждался в лечении. Мы переехали всей семьёй -- я, родители и мои младшие братья. Я не хотел оставлять их.
   -- Филипп, точно. Теперь вспомнил. А как ты тут снова оказался?
   -- Отец умер месяц назад, и я решил вернуться. Мои братья и мать остались в городе, так что я тут совсем один.
   -- Ты снова в охране? -- Аллистер уже потерял интерес к бывшему напарнику, но продолжал расспросы в надежде выведать побольше про Лауру. Здесь, без свидетелей.
   -- Нет, я подался в охотники. Не так престижно, я знаю. Но мне нравится, -- улыбка Филиппа вдруг померкла, и он повторил свой вопрос: -- Так что случилось с Лаурой? Она правда пропала?
   Солнце пекло нещадно, и Аллистер не мог нормально думать. "Стоит ли говорить о смерти девушки этому молодому человеку, который мог стать единственным свидетелем в пользу того, что после ужина Лаура была ещё жива? Или стоит промолчать и сделать вид, что сам ничего толком не знаю?".
   -- А кем тебе приходилась Лаура? -- наконец спросил Аллистер, выигрывая себе время на размышления.
   -- Я... как это говорится... я ухаживал за ней. Мы с её отцом разговаривали о том, чтобы поженить нас. Но она была влюблена в кого-то другого. Я думаю, что тогда, у водопада, она была с кем-то. С ним.
   -- Почему ты так решил? -- Аллистер постарался говорить как можно безразличнее.
   -- У неё глаза светились. Так светятся только влюблённые глаза, которым повезло наслаждаться видом своего избранника, и они всё ещё хранят его образ.
   -- Это ты загнул, -- пробормотал Аллистер и огляделся по сторонам. К хижине приближались трое девушек. -- Давай встретимся вечером и поговорим, если хочешь. Сейчас я немного занят.
   Не дав Филиппу ответить, Аллистер улыбнулся подошедшим и нырнул под полог.
   Оставшийся день вплоть до ужина прошёл в бесконечных допросах. Ни одного нового свидетеля Аллистеру найти не удалось, и это не могло его не радовать.
   Когда уже раздалась барабанная дробь, созывающая всех на ужин, в хижину к Аллистеру заглянул Александр.
   -- Ну, что у тебя? -- по его лицу было видно, что он измотан.
   -- Ничего. Никто ничего не видел, кроме одного парня.
   -- Да? Что за парень? Ты взял его данные? Что он видел? -- глаза начальника охраны зажглись -- было очевидно, что Аллистер был единственным, у кого имелась хоть какая-то информация.
   -- Угомонись, -- Аллистер поднялся, вышел из-под полога и потянулся. Сразу дала о себе знать боль в ещё не зажившей ноге.
   -- Ты куда? -- Александр выскочил следом и схватил Аллистера за руку.
   -- Не кипятись! Я просто вышел наружу. Пошли есть.
   -- Какая еда?! Рассказывай, что ты узнал!
   -- Расскажу за ужином.
   -- За столом, где тысячи лишних ушей? Ты в своём уме?
   -- Ладно, -- Аллистеру не хотелось это признавать, но Алекс был прав. Общий ужин действительно был не лучшим местом для того, чтобы вести приватные беседы. -- В общем, этот парень видел, как днём Лаура выходила из леса. Она сказала ему, что была на водопадах.
   -- Да? Так и сказала? На водопадах? Так это получается, что она действительно там бывала и могла пойти туда вечером?
   -- Не пыхти. Потом он видел её после ужина, она уходила в свою хижину. Это всё.
   -- Это всё?
   -- Да, это всё.
   -- Ясно. Ясно. Хорошо. Значит, вечером она была в лагере. Какого ж черта её никто не видел за ужином? Мистика какая-то!
   -- Оглянись-ка вон туда, -- Аллистер грубо схватил Александра за плечо и развернул к площадке, на которой были расстелены листья для трапезы. -- Там народу сотни человек. Ты реально думаешь, что кого-то можно разглядеть?
   -- Но с кем-то же она должна была разговаривать во время ужина!
   -- Пффф, не факт. Она могла быстро поесть и вернуться к себе. Тем более раз она собиралась идти плавать к водопадам, она, скорее всего, не стала задерживаться и перегружать себя едой.
   -- Ты прав, -- задумчиво протянул Александр.
   Воспользовавшись заминкой своего начальника, Аллистер побежал к площадке, на которой уже были расставлены угощения.
   Поискав глазами Дилана, он сел между ним и его женой.
   -- Не толкайся, -- буркнул Дилан и недовольно отвернулся.
   -- Не бухти, -- парировал Аллистер и повернулся к жене друга.
   Аманда была невысокого роста с длинными волосами, выгоревшими на солнце до рыжины. Её лицо сплошь покрывали веснушки, скатываясь горошинками на шею и грудь. Эту девушку нельзя было назвать красавицей или даже хорошенькой, но, стоило отдать ей должное, женой она была отменной.
   -- Аманда, как ты?
   -- Ничего. Что там случилось, Ал? С чего такой переполох на всё поселение? -- Аманда прожевывала кусок мяса и отрывала следующий, словно дикая кошка.
   -- Не бери в голову. Это тебя не касается.
   Аманда пожала плечами и послушно замолчала. Идеальная жена.
   -- Ал, уже нашли того, кто это сделал? -- Дилан ткнул в бок своего бывшего напарника.
   -- Что? Никто ничего не делал, -- оскалился Аллистер и на ухо зашептал: -- Не ори, придурок. Это же секрет.
   -- Секрет? -- Дилан поперхнулся куском рыбы и закашлялся. -- Какой ещё секрет?
   -- Распоряжение старейшин. Так что держи свой язык за зубами.
   -- Невозможно такое утаить, ты что, -- громким шёпотом прошипел Дилан. -- Люди всё равно узнают.
   -- Всему своё время, -- нервно бросил Аллистер и, схватив жареную кабанью ногу размером со свою руку, поднялся и пошёл к себе.
   Нырнув под полог, Аллистер, балансируя с куском мяса в одной руке, опустился на лежак и застонал.
   Только сейчас, расслабившись, он понял, насколько его измотал этот день.
   -- Ал?
   Выругавшись про себя, Аллистер поднялся на ноги и вышел к незваному посетителю. Перед его хижиной стоял Филипп.
   -- Ты хотел поговорить вечером.
   -- А, да. Пошли, пройдёмся? -- не дожидаясь ответа, Аллистер направился к океану. По дороге он отрывал куски мяса от кости, которую захватил с собой. -- О чём ты хотел поговорить?
   -- О Лауре. Вам удалось выяснить, где она? -- голос Филиппа подрагивал.
   -- Неа, тишина. Ты единственный, кто видел её вчера. Ну, или смог об этом с уверенностью сказать. Сам знаешь -- у нас никому нет дела до другого человека.
   -- Зря ты так. Мне есть дело.
   Аллистер резко остановился и повернулся к шедшему позади него молодому человеку. Обглоданную кость он угрожающе поднял вверх, чуть не задев ею Филиппа.
   -- Тебе было до неё дело, потому что ты хотел затащить её в постель. А потому выслеживал, как какой-то... маньяк. Я бы на месте Александра присмотрелся к тебе, возможно, ты что-то сделал с Лаурой за то, что она отказала тебе.
   Филипп отступил на шаг. В свете луны в его глазах читался отчётливый страх.
   -- Ты что несёшь, Ал, -- прошептал Филипп. -- Ты же знаешь меня...
   -- Я? -- Аллистер засмеялся так громко, что спугнул стайку маленьких птичек, приютившихся на ночлег на ближайшем дереве. -- Не смеши меня, Фил. Мы с тобой общались-то небось всего пару раз. А ты себе уже вообразил...
   Развернувшись, Аллистер пошёл дальше к утёсу, на котором они по обыкновению дежурили с Диланом. Обглодав остатки мяса, он с сожалением осмотрел кость и, убедившись, что она уже не съедобна, кинул её в кусты. Затем, движимый каким-то порывом, он с разбегу бросился к океану и прыгнул в накатывающиеся волны.
   Спустя минут двадцать, когда Аллистер вышел на берег, он увидел ожидавшего его Филиппа, сидящего рядом с кромкой воды.
   -- А, ты ещё здесь, -- недовольно пробурчал Аллистер и сел рядом. -- Ну что ты хочешь доказать, Филипп? Что ты не убивал Лауру?
   -- Убивал? Не говори так! Она жива! -- голос молодого человека дрожал.
   -- Жива, мертва. Разве это важно?
   -- Что ты такое говоришь?
   -- Фил, я говорю, что не стоит делать из этого трагедию. Была одна -- будет и другая. Постарайся относиться к этому... по-философски.
   Филипп подскочил на ноги и занёс было кулак над головой Аллистера, но остановился. Аллистер даже не подумал приклонить голову -- он знал, что у этого сосунка не хватит духу ударить.
   -- Иди домой, Фил. А мне пора на вахту.
   Аллистер тяжело поднялся, сморщившись от боли в ноге, которую сильно покалывало после купания в океане. Он уже пожалел, что поддался порыву и нырнул в солёную воду.
   Прихрамывая, охранник поднялся на утёс. На том же бревне, где совсем недавно дежурили они с Диланом, сидели два молодых парня.
   -- Эй-эй-эй! Просыпаемся! -- заорал Аллистер и заржал, увидев, как те подскочили на бревне, чуть не потеряв равновесие и не свалившись на землю. -- Спим, значит? Ай-яй-яй! Этого ли ждёт ваш царь и бог Александр от своих верных слуг?
   Аллистер неприкрыто насмехался над молодым поколением охранников, ходя вокруг них. Они же сидели не шевелясь, не зная, как реагировать на слова более старшего и по возрасту, и по опыту напарника, и украдкой переглядывались между собой.
   -- Эй, Ал. Какие-то проблемы?
   Из-за утёса показалась высокая массивная фигура. Если бы Аллистер не узнал этот хриплый голос, он, возможно, даже бы испугался.
   -- Карим, брат! Сколько лет...
   -- Ещё бы столько же, -- отрезал великан, смахивая, как мух, двух молодых охранников с бревна и со скрипом усаживаясь на их место.
   Карим был одним из старейших охранников, заслуживших особое почтение среди новичков своим послужным списком, ведь, в отличие от Аллистера, Карим поймал больше пятидесяти чужаков за десять лет службы. Он был высокого роста и крепкого телосложения. Казалось, при всей своей массе он должен быть неповоротливым и медлительным, однако Карим бил все рекорды на ежемесячных соревнованиях.
   Молодёжь, недолго думая, разбежалась, передавая очередь более опытным коллегам.
   Аллистер, заметно погрустневший при появлении Карима, подошёл было к бревну, чтобы сесть рядом, однако был остановлен весьма выразительным взглядом.
   -- Подвинься, Карим, -- с вызовом начал Аллистер, готовясь к словесной перепалке и надеясь, что она не перейдёт в рукопашную.
   -- Садись, -- великан послушно отодвинулся и похлопал своей лопатоподобной ладонью по бревну.
   Аллистер устроился рядом с ним и затих. Смена обещала быть долгой. А завтра Аллистер пойдёт к Александру и потребует перевести его в вахту с кем-нибудь другим. Во-первых, никто не любил чувствовать себя на вторых ролях, а во-вторых, окажись он на вахте с новичком, то мог бы сейчас спокойно спать. У него, в принципе, и был такой расчет, когда он подумывал перейти в ночную смену.
   -- Как жизнь, Ал? -- вдруг спросил Карим, смотря вдаль на тихие воды океана. Аллистер даже не сразу понял, что вопрос предназначался ему.
   -- Своим чередом, Карим.
   -- Ясно.
   -- А у тебя? -- выдавил Аллистер и поморщился -- только скучных разговоров ему сейчас и не хватало.
   Но Карим, опять выразительно посмотрев на Аллистера, ничего не сказал. Этот засранец-переросток умел разговаривать одними только глазами.
   Остаток вахты прошёл в полном молчании.
   Когда с тропы послышались голоса сменщиков, Аллистер вскочил и, буркнув короткое "пока", побежал домой. Забравшись под полог, он удивился тому, что хижина была абсолютно пуста, но, не желая сейчас разбираться с этим, со стоном упал на листья и почти сразу же уснул.
  
   ***
  
   -- Вы в первый раз? -- сегодня женщина, сидевшая на раздаче нарядов на строительные работы, была новенькая.
   -- Нет.
   -- Ричер? Ричер, Ричер. Есть. Посмотрим, что у нас на сегодня осталось.
   Женщина около пятнадцати минут боролась с компьютером, пытаясь разобраться, как найти списки нарядов.
   Райан, засыпавший на ходу после бессонной ночи, прислонился к стене и закрыл глаза.
   -- На сегодня ничего нет. Приходите завтра, -- наконец-то вынесла вердикт новенькая.
   Райан вышел из кабинета, даже не кивнув ей в ответ и не попрощавшись.
   Уже на улице он присел на бордюр и опустил голову на руки, сложенные на коленях.
   -- Эй, вы в порядке?
   Райан нехотя поднял еле открывавшиеся глаза. Рядом с ним стоял мальчик. Его волосы, длинные и пушистые, сверкали на солнце, переливаясь всеми оттенками рыжего, нос, щёки и лоб были усыпаны веснушками, а глаза искрились голубыми льдинками.
   -- Дяденька, вы в порядке? -- переспросил мальчик, наклоняясь к нему поближе.
   Рассмотрев лицо мальчика вблизи, Райан увидел, что веснушки на его лице складывались в замысловатые образы, а не просто россыпью горели на коже. Мальчик явно был меченый.
   Не дождавшись ответа, мальчик присел рядом с Райаном, схватил палку и начал рисовать на пыльной дороге узоры. Такие же замысловатые, как и веснушки на его лице.
   -- Всё в порядке. Ты почему тут один? -- Райан невольно улыбался, вспоминая себя, такого же непосредственного, в его возрасте.
   -- А мне некуда идти.
   -- Что это значит?
   -- У меня тут мама работает, а я...
   -- Диего! -- из соседнего магазинчика, расположенного в торце здания строительной фирмы, выбежала грузная рыжеволосая женщина, тяжело переставлявшая тумбоподобные ножищи. Её лицо было белым-белым, как мел. -- Сколько раз тебе говорить...
   Приблизившись к мальчику, женщина замолчала, заприметив Райана. Было видно, что она смутилась, поэтому стояла, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь схватить непослушного сына, чтобы увести его с собой.
   -- А как же школа? -- Райан продолжил разговор с мальчиком, как будто его матери не было.
   -- А меня выгнали, -- мальчик вытер рукавом нос и задорно покосился на Райана.
   -- Одна беда с ним. Ну никакой управы нет! -- запричитала женщина и схватила Диего за руку.
   -- Ну, мам...
   -- Его оставить не с кем, вот и пришлось взять с собой на работу, -- извиняющимся тоном проговорила женщина и внимательно посмотрела на Райана, всё ещё засыпавшего на ходу. -- А вы?..
   -- Я пытался устроиться на стройку, -- Райан кивнул на здание напротив, -- но все наряды разобрали. Сейчас посижу чуть-чуть и пойду дальше искать работу.
   Женщина всё стояла и внимательно рассматривала Райана, его метку на лице, и было видно, что она не может принять какое-то важное решение.
   -- Вы кажетесь порядочным человеком...
   -- Райан. Райан Ричер. Я надеюсь на это, мэм.
   Женщина улыбнулась и присела рядом с Диего на бордюр.
   -- А его отец, -- кивнула она на мальчика, -- не отличался порядочностью. Хоть и был не из наших.
   -- Из наших?
   Женщина засмеялась тонким смехом, не соответствующим её комплекции.
   -- По мне не скажешь, правда? Но белая кожа на лице -- это тоже метка. Если б не моя мать, быть бы мне такой же разукрашенной, как этот сорванец. Хотя ему тоже повезло -- из-за его отца по нему почти не скажешь, что он меченый, -- последние слова она прошептала Райану на ухо. Видно, Диего был не в курсе своего происхождения.
   Женщина встала и потрепала сына по пушистой рыжей голове. По её взгляду было видно, что она души в нём не чает.
   -- Может быть, вы согласитесь поработать на меня сегодня? Много заплатить не смогу, но...
   -- Что нужно делать? -- Райан поднялся с земли, отряхнул джинсы и направился было к магазину.
   -- Присмотрите за Диего.
   -- Что?
   -- Он совсем один, и я боюсь, что с ним что-нибудь случится, -- женщина умоляюще посмотрела на Райана. -- А в магазин его взять с собой я не могу, хозяин запрещает. И дома его не оставишь. Вот и смотрю всё утро в окно, как бы он ничего не натворил тут и не попал под машину. Кстати, меня зовут Сандра.
   -- Мы сходим с ним в парк. Вы не против? -- после минутного размышления предложил Райан.
   Диего с воплями кинулся к долговязому мужчине и повис у него на руке. Его глаза светились от счастья.
   -- Идите, -- Сандра ещё раз потрепала сына по голове, поцеловала его в макушку и быстрым шагом направилась к магазинчику. -- Я заканчиваю в пять!
   Помахав ей рукой, Райан улыбнулся скакавшему вокруг него Диего, взял его за руку и повёл в близлежащий парк.
   По дороге Райан рассказывал Диего разные забавные истории, которые происходили с ним в тех местах, через которые лежал их путь, а мальчик жадно смотрел то на него, то вокруг себя, впитывая каждую деталь окружающего мира.
   -- А здесь работает один хороший человек, -- Райан поравнялся с дверями ресторанчика старого Хикэру.
   Заглянув внутрь через мутное, давно не мытое окно, Райан увидел японца, снующего между столами, полными людей, и порадовался -- вчерашние визитёры не причинили вреда его другу. Хикэру, как будто почувствовав на себе взгляд, обернулся и почти незаметно улыбнулся, скрывшись за дверью кухни.
   Диего повис на рукаве Райана, умоляя его зайти внутрь -- он заприметил огромную статую дракона и теперь не мог уйти, не погладив его по огромной плоской морде.
   -- Рай, ты сегодня рано и не один, -- Хикэру вынырнул из кухни, как джинн из лампы.
   -- Мы идём в парк! -- радостно заверещал Диего, сдерживаемый только крепкой рукой Райана от того, чтобы не кинуться к дракону.
   -- Пусти его. Он не натворит ничего такого, что я не смог бы убрать.
   -- У тебя посетители, Хикэру, -- прошептал Райан, всё ещё удерживая мальчишку.
   -- Пусти его, -- мягко сказал японец и положил свою руку на плечо Райана.
   Райан со вздохом отпустил руку Диего и отвернулся, не желая смотреть на погром, который вот-вот учинит этот безобразник.
   -- Я вижу, что всё обошлось?
   Хикэру улыбнулся, а потом поднял указательный палец вверх и опять скрылся за дверью кухни.
   -- Диего, подойди ко мне. Ты знаешь, что это? - спросил, хитро улыбаясь, японец, раскрывая перед мальчиком свою ладонь.
   -- Это рыбка! -- радостно заверещал Диего.
   -- Это тайяки. Держи. Это тебе.
   Диего аккуратно взял маленькую рыбку из теста и начал вертеть её в разные стороны, то поднося близко к глазам, то разглядывая на расстоянии вытянутой руки.
   Райан взял Хикэру под локоть и отвел в сторону.
   -- Всё обошлось?
   -- Поговорим вечером, Райан. Глядишь, и для тебя найдётся тайяки, -- Хикэру засмеялся и вернулся обратно к мальчику, теперь представляющему свою рыбку плывущей по волнам. -- Она вкусная, ты можешь её съесть.
   -- Фу, я не ем рыбу! -- Диего скривился и взял рыбку двумя пальцами, как будто она резко стала ему противна.
   -- Эта рыбка не противная, она сладкая. Попробуй.
   Мальчик недоверчиво посмотрел сначала на Хикэру, потом на рыбку, потом перевёл взгляд на Райана. Наконец он решился и, зажмурившись, облизнул раздвоенный хвост. Его глаза расширились от удивления, он опять посмотрел на Хикэру и Райана, а потом затолкал рыбку полностью в рот и начал с удовольствием пережёвывать, мыча и постанывая. Было видно, что сладким мальчишку не баловали.
   Райан, взглянув на часы, взял Диего за руку и, кивнув старому Хикэру, пошёл к выходу. Мальчик сначала вырывался, но, когда Райан напомнил ему про парк, издал радостный вопль и побежал к двери, даже не попрощавшись с хозяином ресторанчика.
   Через полчаса они дошли до парка и остановились в тени деревьев, чтобы передохнуть.
   -- Ну что, куда ты хочешь пойти? -- спросил Райан. Усталость и бессонная ночь давали о себе знать.
   -- На игровую площадку!
   Райан улыбнулся и, взяв мальчика за руку, пошёл в направлении детской игровой площадки.
   -- Билет, -- безразличная женщина у ворот низенького заборчика, огораживающего площадку, жевала жвачку.
   -- Что? Раньше это было бесплатно.
   -- Билет, -- повторила женщина.
   -- Райан, у нас что, нет денег? - личико мальчугана начало сморщиваться, как печёное яблочко, -- ребёнок готовился разразиться плачем.
   -- Иди поиграй рядом, Диего, я тебя позову.
   Райан посмотрел, как мальчишка убегает чуть в сторону к большому фонтану. Струи били прямо из каменной площадки, чем приводили в восторг детей, которым повезло сегодня прогулять школу.
   -- Пустите мальчишку поиграть, а я постою за вас. Отдохнёте. Такая жара...
   Женщина прищурила опухшие глаза и оглядела Райана с головы до ног. Было видно, что стоять ей надоело, а жара окончательно вымотала её пропитое потное тело, мечтающее каждой клеточкой о стакане холодного пива. Женщина облизнула пересохшие губы и кивнула.
   -- Три часа.
   Райан кивнул и позвал Диего.
   Следующие три часа Райан стоял, подпирая маленький заборчик, пока Диего играл с другими детьми на игровой площадке. Солнце палило нещадно, а спрятаться в тень было нельзя. Наконец безразличная женщина вернулась. По её блестящим глазам и запаху изо рта было понятно, что последние три часа она провела в прохладе соседней пивной.
   На обратном пути Райан и Диего шли медленно и молча. Оба были измотаны жарой и жаждой.
   В начале шестого путешественники вернулись к магазинчику и увидели на бордюре Сандру, устало склонившую голову на руки.
   -- Мама! Мама! Я ел рыбу!
   -- Какую рыбу, Диего? Ты же её ненавидишь? -- Сандра удивлённо переводила взгляд с мужчины на мальчика.
   -- Это японская сладость, тайяки. Мы проходили мимо ресторанчика моего знакомого, и он угостил Диего, -- объяснил Райан.
   -- А, ясно...
   -- А ещё я играл на игровой площадке! Целых три часа!
   Сандра опять удивлённо посмотрела на Райана и поднялась с бордюра.
   -- Это же жутко дорого, -- прошептала она, наклонившись к самому уху Райана.
   -- Это бесплатно.
   -- Не может быть, мы были там на его дне рождения и...
   -- Это правда бесплатно.
   Сандра недоверчиво сощурилась, смотря на Райана, потом кивнула и улыбнулась.
   -- Держи, много дать не могу, но...
   -- Спасибо, этого достаточно.
   -- Но ты даже не посчитал...
   Райан спрятал купюры в задний карман джинсов и пожал плечами.
   -- Пока, Диего, береги маму, -- мужчина подмигнул мальчику, развернулся и медленно побрёл вдоль по улице.
   Взглянув на часы, Райан решил заглянуть в бар к Джону, несмотря на усталость и желание вернуться домой и залезть под холодный душ.
   Маленькое помещение утопало в тенях, отбрасываемых суетящимся у барной стойки хозяином. Приятно пахло пивом, жареными чесночными гренками и кислой капустой.
   -- Эй, Ричер! Ты вовремя!
   -- Есть что-то для меня, Джон?
   -- Беги в подсобку, у нас жуткий аврал.
   Отработав три часа, таская коробки, вынося мусор, подметая маленький зал бара и даже нарезая хлеб, кислую капусту и колбаски, Райан получил расчёт, выполз из бара и поплёлся к Хикэру.
   Подойдя к задней двери ресторанчика, Райан практически упал на землю и больно ударился головой о стоящий рядом контейнер для мусора. Появившийся на грохот японец испуганно подбежал к потирающему затылок другу и поспешил помочь ему сесть удобнее. После этого, убежав ненадолго в ресторан, он вскоре вернулся с миской лапши, вилкой и маленькой румяной рыбкой.
   Райан набросился на еду, как будто не ел несколько дней. Допив последнюю каплю, он с грохотом поставил миску рядом с собой и взял в руки маленькую рыбку.
   -- Рассказывай, Хикэру.
   -- Я думал, ты забудешь, -- улыбнулся старый японец и вздохнул: -- Нечего рассказывать. Ничего такого, что я не смог бы убрать за три часа, не произошло. Пришлось, правда, поменять раскуроченный замок, чтобы не искушать прохожих... Ты плохо выглядишь, Рай.
   -- А ты переводишь тему, старый хитрец.
   -- Я всё рассказал тебе, Райан. Закроем тему. Ешь свою тайяки и иди спать. Ты правда плохо выглядишь.
   -- Это не может так продолжаться, Хикэру, однажды ты придёшь...
   -- Сегодня у меня был хороший день, Рай, и мне было чем заплатить. Теперь я свободен на месяц.
   -- Ты называешь хорошим день, в который ты три часа приводил в порядок свой ресторан после налёта каких-то уродов, Хикэру...
   -- Я называю хорошим день, в котором у меня была неплохая выручка, возможность угостить маленького шалопая своей нехитрой стряпнёй и добрая беседа с хорошим другом. Этого ли недостаточно, чтобы считать день хорошим и прожитым не зря?
   -- Ты чудак. Но ты прав.
   Райан закряхтел, поднялся, закинул в рот маленькую рыбку и, улыбнувшись на прощание, поспешил домой. Стрелка часов приближалась к десяти.
   Вбежав в свою квартиру без пяти десять, Райан едва успел отдышаться, когда заработало устройство. Через минуту загорелась зелёная лампочка, и измученный мужчина обессиленно опустился на пол и закрыл лицо руками.
   Придя в себя, Райан нашёл в себе силы принять обжигающе ледяной душ, спрятал мокрыми руками деньги, заработанные за день, прошлёпал в комнату, оделся в чистое бельё и сразу завалился на диван. Он вспомнил о Флэйм и хотел было подняться и пойти к ней, но силы оставили его, и он провалился в сон.
  
   ***
  
   -- Переводи меня.
   Поднявшись около полудня, Аллистер первым делом заскочил к Александру. Начальник охраны выглядел не лучшим образом, но Аллистеру до этого не было никакого дела.
   -- О чём ты, Ал? -- устало спросил Алекс, потирая глаза пальцами. Глазные яблоки издали чавкающий звук, от которого всё нутро Аллистера свело, как ноги от холодной воды горной реки.
   -- Поставь меня с кем-то другим, -- с раздражением почти выкрикнул Аллистер.
   -- Чем тебе не угодил Карим?
   -- Это не твоё дело! -- всё-таки сорвался на визг Аллистер. -- Делай, как я говорю!
   -- Нет.
   -- Что? -- ему показалось, что он ослышался.
   -- Я сказал нет. Вы будете работать в паре. Это моё решение, и всё останется так, как есть. Иди, Ал. У меня куча забот помимо твоей царской персоны. Пора тебе понять, что мир крутится не только вокруг тебя.
   Удивлению Аллистера не было предела. Александр впервые в жизни посмел противиться его воле. Да что тут вообще происходит?
   Сначала кто-то убивает Лауру в его хижине, потом неизвестный помогает ему замести следы, следом его ставят на вахту с самым закостенелым представителем охраны, а тут ещё Александр отказывается плясать под его дудку.
   Аллистер стоял на месте, то сжимал, то разжимал кулаки и хватал воздух, как только что выловленная рыба.
   Внезапно полог открылся, и в хижину влетел великан Карим собственной персоной, чуть не сбив Аллистера с ног.
   -- Ал, извини, брат. Алекс, нам нужно поговорить. Ал, ты не возражаешь? -- Аллистер сложил на груди руки и пожал плечами, не двигаясь с места. Но выразительный взгляд Карима, показывающий на откинутый полог, заставил его чертыхнуться и вылететь из хижины начальника охраны.
   Раздражённый, Аллистер быстрым шагом прошёл мимо стариков, сидящих на своём обычном месте в тени деревьев, но не ответил, по обыкновению, на их приветствие, проигнорировав правила приличия. Скрывшись в чаще леса, он бежал по тропинке, ведущей к водопадам, а ветви деревьев хлестали его по плечам и бедрам.
   Когда звук падающей со скалы воды достиг своего пика, Аллистер ускорился и с разбегу прыгнул в холодные воды горной реки. Всё его тело сжалось, дыхание перехватило, а сердце, казалось, на секунду остановилось. Сильными гребками достигнув подножия водопада, Аллистер набрал полную грудь воздуха и нырнул.
   Он нырял, безуспешно пытаясь достать до дна, но течение уносило его дальше по реке, не давая полностью окунуться в тёмный омут. Почему его так манила эта чёрная бездна, Аллистер не знал, но, сколько себя помнил, мечтал узнать, что там, по ту сторону мрачного ледяного потока.
   Почувствовав, что у него иссякли силы, Аллистер расслабился, и вода сама вытолкнула его на поверхность, отнеся течением в мелководье. Там, застряв в камнях и раскинув руки и ноги, Аллистер лежал с закрытыми глазами. То, чего он хотел добиться, ему удалось -- все мысли ушли из его головы, раздражение прошло. Аллистер улыбался.
   Через десять минут, окончательно заледенев, Аллистер поднялся вверх на скалу, с которой падала вода, и вдруг застыл как вкопанный. На его камне, спиной к тропинке, сидел Филипп.
   Услышав позади себя звук скатывающихся со склона камней, молодой человек вздрогнул и обернулся.
   -- Ал? Ты... Так это был ты... -- глаза Филиппа расширились и подёрнулись нехорошей пеленой, выдававшей в нём помешательство.
   -- Что значит это был я? Что ты несёшь, Фил? -- Аллистер опять почувствовал, что его утреннее раздражение вернулось.
   -- Это ведь ты, да? Ты был тем подонком, который пудрил Лауре мозги?
   -- Ты не в своём уме.
   Аллистер нарочито расслабленно ухмыльнулся, подошёл к камню и улёгся на него, подставив ещё не согревшееся после ледяной воды тело под ласковые солнечные лучи.
   Филипп подскочил, как будто его ударили током.
   -- Я... я всем расскажу, что это был ты. Ты был тут с Лаурой. А потом она пропала.
   -- И как ты это докажешь? -- Аллистер лениво приоткрыл правый глаз, щурясь на солнце.
   -- Ты знаешь, мне не придётся. Разбираться будут другие.
   Развернувшись, Филипп побежал вниз по тропе. Аллистер вскочил с камня и за несколько секунд догнал молодого человека, которому было далеко до скорости опытного охранника.
   -- Ты никуда не пойдёшь, Филипп, -- прошипел Аллистер, схватив поклонника Лауры за локоть.
   -- Пусти!
   Пытаясь вырваться, Филипп оступился и чуть не упал с тропинки, держась только за счёт крепкой хватки Аллистера. Аллистер взглянул в глаза, полные страха, кинул взгляд вниз и разжал ладонь. Филипп, от удивления не успевший закричать, полетел вниз, повторяя в реальности вымышленное падение своей обожаемой Лауры, как будто мечтал разделить с ней одну судьбу.
   Голова молодого человека глухо ударилась о камни. Из лопнувшей, как яйцо огромной птицы, головы потекли кровь и что-то белое. "Мозги", -- пронеслось в голове у Аллистера, и его вырвало.
   Придя в себя через пару минут, Аллистер пришёл в ужас -- никто никогда не поверит, что это была чистая случайность, и тем не менее за последние дни он стал соучастником двух убийств.
   Убийства были для Аллистера не новы -- за свою работу охранником ему довелось схватить двоих Чужаков, пытающихся нарушить покой их уединённого острова. Но убийства членов племени были для него в новинку.
   Сбежав по тропинке к камням, на которых лежало тело молодого человека, вывернутое в неестественной позе, Аллистер огляделся вокруг, думая о том, что ему предпринять. Взгляд его упал на чёрный омут, дна которого он так никогда и не достиг, потом перешёл к реке, ускоряющейся по мере удаления от подножия водопада. Решение пришло само собой.
   Взяв то, что ещё несколько минут было Филиппом, за подмышки, Аллистер отволок труп в реку и кинул в быстрые воды.
   Проплыв несколько метров, тело Филиппа застряло в камнях, как всего полчаса назад застрял сам Аллистер. Чертыхнувшись и подбежав к трупу, Аллистер подтолкнул его вниз по течению и пошёл рядом. Через несколько метров река спускалась вниз, набирала глубину и замедлялась.
   Остановившись, Аллистер издалека смотрел, как течение относит вдаль тело Филиппа, скрывая следы его невольного преступления.
   Бегом вернувшись к водопаду, Аллистер тщательно замыл кровь и белую густую массу -- всё, что осталось от молодого охотника. Сначала он носил воду в сложенных в виде чаши ладонях, а потом, поняв, что провозится так до вечера, снял с себя набедренную повязку, смочил в воде и начал замывать ею следы преступления.
   Закончив уже через десять минут, Аллистер натянул повязку на бёдра, поморщившись от невольного ощущения своей кожей остатков мозгов Филиппа. Окунувшись опять в ледяную воду, чтобы смыть это ощущение, он снова забрался по тропинке наверх, сел на камень и, дрожа больше от волнения, чем от холода, стал ждать, когда высохнет лёгкая ткань. Допустить, чтобы кто-то видел его мокрым после купания, он не мог. Только не теперь, когда тут, на камнях, нашли тело Лауры и вот-вот могут обнаружить в реке тело её молодого поклонника.
   Жаркие лучи зимнего солнца сделали своё дело, и уже через полчаса Аллистер вышел из чащи и, обогнув поселение так, чтобы никому не попасться на глаза, нырнул под свой полог.
   -- Наконец-то, -- Хелена, сидевшая на коленях на самом краю лежака, смотрела прямо на него, и её лицо, как всегда, не выражало никаких чувств.
   -- Хелена? Почему ты здесь?
   Оправившись от первого шока, Аллистер расслабился и опустился рядом с ней на лежак.
   -- Я думала, тебе будет интересно, где я была этой ночью.
   -- И где ты была? -- Аллистер был не готов к этим играм в отношениях, которые так ненавидел с самого детства, когда ему приходилось ухаживать за девушками. Уже потом, когда он возмужал, у него не было отбоя от поклонниц. Но те времена он вспоминал с содроганием. И сейчас они повторялись в их отношениях с Хеленой.
   -- Я была с матерью, ей нездоровилось. Я хотела тебе сказать, но не смогла тебя найти после ужина.
   -- Да, я... я плавал.
   -- С Филиппом.
   -- Что?
   -- Я видела, как ты с Филиппом уходил от хижины в сторону океана.
   -- Ах, да, -- Аллистер старался говорить как можно более безразличным тоном, не желая вызвать лишних подозрений. Он совсем забыл о том, что его могли видеть с Филиппом вчера, когда они уходили на пляж. -- Филипп волновался из-за Лауры. Хотел узнать, что с ней произошло.
   -- И что же ты ему сказал? Правду или, как обычно, соврал?
   Аллистер онемел от неожиданности. Что она имеет в виду? Как много она знает? Неужели она причастна к тому, что произошло с Лаурой в этой хижине?
   -- Что ты несёшь, Хелена?
   -- Лаура мертва, не так ли? Только не ври мне про то, что она пропала. Я сегодня случайно услышала разговор охранников, и...
   -- Хватит! -- заорал Аллистер. -- Я не позволю тебе говорить со мной таким тоном, как будто ты меня в чём-то обвиняешь, и лезть в дела, которые тебя совсем не касаются! Ты перешла границу, Хелена! Я думаю, нам лучше расстаться.
   Лицо Хелены осталось таким же безучастным, каким она встретила его пять минут назад. Ничего не ответив и ухмыльнувшись, девушка выскользнула из хижины. Тихо, как умела делать только она.
   Как только Аллистер остался один, у него как будто груз упал с плеч -- наконец-то не нужно будет думать об этих фиктивных, мучивших его отношениях. Место старейшины, скорее всего, ему теперь не светит, ну и ладно. Рано или поздно он найдёт туда дорогу. И без Хелены. Если повезёт -- подвернётся ещё какая-нибудь Лаура, чей отец будет входить в состав совета.
   Услышав барабаны, созывающие жителей поселения на ужин, Аллистер почувствовал, как желудок свело от голода -- за всеми переживаниями сегодняшнего дня он забыл поесть. Борясь с желанием остаться дома, чтобы никого не видеть и ни с кем не говорить, Аллистер заставил себя выйти и присоединиться к племени.
   Как обычно, он сел рядом с Диланом, который до сих пор на него обижался. Аманды, его жены, сегодня за столом не было.
   -- Привет, Дил.
   -- Аллистер.
   -- Ох, как официально. Где потерял свою даму сердца?
   -- Аманду? Она плохо себя чувствует.
   -- Кого ж ещё. Или ты, негодник, завёл себе кого-то на стороне? -- Аллистер явно издевался над другом детства и бывшим напарником -- все знали, что интрижки на стороне были крайне нежелательны в их племени и грозили изгнанием.
   -- Ты чего болтаешь? -- Дилан загнанным зверем оглянулся по сторонам, испугавшись, что их может кто-то услышать и неправильно истолковать шутку Аллистера. Ещё одной особенностью их племени было то, что они редко разбирались, кто прав, кто виноват. Презумпция невиновности была им незнакома.
   -- Расслабься, -- заржал Аллистер, обратив на себя всеобщее внимание. Окружающие их жующие головы обернулись и даже перестали жевать.
   -- Ш-ш-ш, ты что! -- Дилан не знал, куда ему спрятаться от осуждающих взглядов, и с извиняющимся видом раскланивался перед всеми, с кем встречался глазами.
   -- А что такое? -- шёпотом спросил Аллистер, наклоняясь к Дилану поближе.
   -- Все уже знают, что Лаура умерла. Ещё не официально, но кое-кто даже ходил в пещеры, чтобы посмотреть на труп.
   -- Пф-ф-ф, делать им нечего, -- задумчиво пробормотал Аллистер, схватил огромный кусок мяса и пару фруктов и быстрым шагом ушёл к себе в хижину.
   Завалившись под полог, Аллистер отрывал куски мяса и прожёвывал их, не чувствуя вкуса. Совсем скоро ему предстояло идти на вахту и сидеть четыре часа, пялясь в темноту и слушая тяжёлое дыхание Карима. От одной мысли об этом его передёрнуло.
   Через пару часов, выйдя из хижины и оглядевшись, Аллистер направился к утёсу. По дороге ему попалось несколько парочек, не считавших нужным прятаться в кустах и расположившихся для сексуальных утех прямо на пляже. Хихиканье и стоны раздражали, напоминая о том, что сегодня он порвал с Хеленой и теперь должен выждать время, прежде чем найдёт себе новую пассию.
   Аллистер с трудом понимал некоторые правила, которые диктовал им совет старейшин.
   Всё меньше страстных парочек стало попадаться на пути Аллистера -- он почти подошёл к утёсу.
   -- Эй, Ал, это ты?
   Внезапный громкий шёпот заставил Аллистера подпрыгнуть на месте и шарахнуться в сторону. У самой кромки пляжа, прикрываемый тенью деревьев, стоял Карим.
   -- А, это ты. Чего тебе? -- Аллистер нехотя остановился и, подбоченясь, ждал.
   -- Слушай, я сегодня говорил с Александром.
   -- И?
   -- Не перебивай. Короче, Александр согласился, что тебе можно доверять. Сегодня после вахты пойдёшь со мной.
   -- Куда? Что происходит? -- Аллистер напрягся. Идти куда-то среди ночи с этим великаном он не хотел.
   -- Всё потом. А теперь пошли. Нам нужно сменить тех желторотиков.
   Карим вышел из чащи и направился вверх по тропинке, не дожидаясь реакции Аллистера, зная, что тот в любом случае пойдёт за ним.
   -- Эй, Карим, погоди! Зачем было меня тут подстерегать? Не мог сказать всё на вахте?
   Карим остановился и обернулся так резко, что Аллистер, смотрящий себе под ноги, влетел в его могучую грудь и больно ударился носом, из которого тут же потекла кровь.
   -- На вахте никаких разговоров. Или ты забыл о правилах? Трёп отвлекает. Я думаю, помолчать четыре часа в сутки под силу каждому.
   Аллистер наклонил голову назад и прикрыл нос ладонью, закинув голову назад. Через несколько секунд кровотечение прекратилось, и он побрёл вслед за великаном Каримом, наткнувшись на сбегающих вниз "желторотиков". Карим был прав, охранникам запрещалось отвлекаться на разговоры. Но кто следовал этому правилу? Кто, кроме этого ненормального верзилы?
   Четыре часа вахты тянулись, как наполовину засахаренный мёд, и казались бесконечностью.
   Когда на тропинке послышались голоса сменщиков, Аллистер мысленно поблагодарил богов за то, что это испытание закончилось, и тут же вспомнил, что сейчас ему надо куда-то идти вместе с Каримом.
   "Что ему нужно? На что подписал его Александр?" -- Аллистер не мог даже догадываться.
   Тихо поднявшись с бревна, Карим пошёл вниз по тропинке, не оборачиваясь назад. Спустившись к пляжу, он повернул налево, уходя всё дальше от поселения. Аллистер, остановившись у подножия горы, опасливо обернулся вправо, но не решился сбежать и ослушаться своих соплеменников.
   Они шли около получаса, всё дальше удаляясь от поселения. Вдруг мощная спина Карима пропала из видимости Аллистера, и он понял, что великан свернул в чащу леса. Последовав за ним, он начал продираться сквозь кусты. Казалось, что никто никогда здесь не ходил, хотя по его соратнику было видно, что он знает, куда идёт. Ещё полчаса они удалялись от берега, проникая вглубь острова, где Аллистер бывал нечасто.
   Это были густые заросли джунглей, переплетённые лианами и скрытые от света даже в самый солнечный день. Ветви деревьев, сплетаясь, создавали естественный тоннель, петляющий то в одну, то в другую сторону. Остановился Карим так же резко, как и нырнул в эту чащу. Подняв глаза, Аллистер понял, что они наконец-то на месте -- перед ними была отвесная каменная стена, опутанная растениями, создающими видимость продолжения леса. В свете луны, едва проникающем в эту глушь, на поверхности скалы блестела вода, тоненькими струйками стекающая с вершины.
   Карим, оглянувшийся на Аллистера, ухмыльнулся, увидев его уставшее лицо и ничего не понимающий взгляд. Не сказав ни слова, великан скользнул куда-то в сторону и скрылся из виду.
   Аллистер, действительно уставший от его вечных исчезновений, подошёл ближе к отвесной стене и едва смог разглядеть расщелину, уходящую вглубь скалы. Оглянувшись по сторонам и судорожно сглотнув, он аккуратно протиснулся вовнутрь и сразу же наткнулся на Карима -- второй раз за сегодня.
   -- Иди за мной и никуда не сворачивай, -- прошипел великан и быстрым шагом пошёл вперёд, виртуозно лавируя в лабиринте пещер.
   Когда они отошли достаточно далеко, чтобы их никто не смог заметить снаружи, Карим достал из-под набедренной повязки маленький фонарик, и тьму прорезал луч света, показавшийся Аллистеру ярче солнца. Фонарик был роскошью, доступной далеко не всем, поэтому так неожиданно было увидеть его здесь, в руках простого охранника. Видимо, не так прост был этот верзила.
   Ещё минут десять мужчины петляли в каменном лабиринте. Наконец Карим замедлил ход и вскоре остановился. Перед Аллистером распростёрлось большое углубление, осколки которого выхватывал фонарик. Стены, с которых капала вода, отражали свет и блестели, подобно водной глади океана в лунном свете.
   Карим посмотрел на Аллистера, ухмыльнулся и, щёлкнув его под подбородком так, что зубы клацнули друг о друга, пошёл вперёд.
   В глубине пещеры была ниша, наполовину заваленная камнями. Невооружённым взглядом было видно, что даже Кариму потребовалась бы помощь, чтобы перекатить эти камни так, чтобы они закрывали вход, оставляя лишь узкую щель у самого потолка импровизированной камеры.
   Карим передал Аллистеру, боязливо жавшемуся за его спиной, фонарик и подтолкнул вперёд, предлагая посмотреть на то, что было внутри.
   Судорожно сглотнув, Аллистер дрожащей рукой взял фонарик и посветил в заваленную камнями нишу. Там, на холодном мокром полу пещеры, сидел человек, закрывая руками лицо от лучей света. Человек был настолько худ, что можно было предположить, что он тут сидит не первый день.
   Кто это? Зачем его тут держат?
   Аллистер обернулся на Карима и посветил тому в лицо. Расплата пришла тут же -- Карим резким движением ударил Аллистера в плечо с такой силой, что фонарик выпал у него из рук и покатился по полу. По стенам закопошились всполохи света.
   Схватившись за плечо, Аллистер вскрикнул от боли и нагнулся было, чтобы поднять фонарик, когда ему в лицо прилетел удар коленом. Рот сразу наполнился осколками зубов и кровью, а голова загудела, как воды водопада.
   -- Ты чего? -- сплюнув смесь зубов, слюны и крови на пол, прошепелявил Аллистер.
   Карим нагнулся и поднял фонарик с пола, выключил его, снова включил, потряс и, наконец, направил луч света в лицо Аллистеру.
   -- Никогда -- слышишь -- никогда не свети мне в лицо! И тем более -- не роняй фонарик! Ты что, недоумок? Я уже сомневаюсь, что тебе можно доверять.
   -- Из-за чёртового фонарика?!
   -- Дьявол прячется в деталях.
   Карим подошёл к щели между камнями и заглянул вовнутрь.
   -- Эй, живой? Хорошо. Говорить будешь? Нет? Что же мне с тобой делать? -- Карим покачал головой, как будто перед ним был не измученный пленник, а нашкодивший ребёнок. -- Ал, помоги мне.
   Карим схватился за один край камня. Аллистер с недоверчивым видом подошёл и снова заглянул внутрь пещеры.
   -- Ты уверен, что это хорошая мысль, Карим? Это вообще кто? Ты можешь мне объяснить?
   -- Нет времени. Уже светает, нам скоро нужно уходить.
   -- Я не буду помогать, пока ты мне не объяснишь, -- упрямо заявил Аллистер и скрестил руки на груди.
   -- Чёрт с тобой. Повезло тебе, приятель. Живи до завтра. Пошли, -- последнее обращалось уже к Аллистеру.
   Пройдя по лабиринту пещер и выйдя на улицу, мужчины опять начали продираться сквозь чащу, всё ещё скрытую тенями деревьев. Выйдя на берег, они увидели, что солнце уже встало, и заторопились домой.
   Дойдя до первых хижин поселения, Карим остановился.
   -- Ал, ты никогда не будешь говорить о том, что сегодня видел. Это понятно? -- Аллистер кивнул. -- Хорошо. Иди спать, перед вахтой встретимся у подножия утеса, и я тебе всё объясню.
   -- Почему бы тебе не рассказать всё сейчас?
   Карим, смерив Аллистера своим выразительным взглядом, развернулся и скрылся между хижинами. Сплюнув в его сторону, Аллистер медленно побрёл домой. Недалеко от его хижины на коленях сидела Хелена, замерев и уставившись в одну точку. Не обращая внимания на девушку, Аллистер нырнул под полог, развалился на лежаке и сразу же уснул.
  
   ***
  
   Было уже двенадцать часов пополудни, а Райан всё никак не мог найти себе работу.
   Пройдясь ещё раз по своему списку потенциальных работодателей, Райан убедился, что не осталось ни одного пункта, и присел на ближайшую скамейку.
   -- Эй, чего расселся? Работы мало, что ли? -- проходивший мимо полицейский угрожающе выставил свой огромный живот и сверлил Райана маленькими глазками.
   -- Сегодня мало, шеф.
   -- Вставай и вали отсюда! Нечего портить честным людям отдых.
   -- Но я же никому не мешаю, на улице никого нет.
   -- Зато тебя видно из окон. Вали отсюда, кому сказал? -- полицейский для убедительности схватился правой рукой за дубинку и сделал два шага вперёд.
   Райан, не желая вступать в перепалку, поднялся и побрёл вдоль по улице, вглядываясь в окна богатых жителей города, пустивших корни в этом спокойном районе.
   На одном из окон висело объявление: "Требуется помощь". Райан остановился, огляделся по сторонам, потом поднялся на цыпочки и заглянул в окно, выходившее в маленькую тёмную комнату.
   Решившись, Райан подошёл к большой деревянной двери и нажал на звонок рядом с надписью "консьерж".
   -- Говорите.
   -- Я по поводу объявления, вам требуется помощь...
   -- Заходите.
   Раздался противный писк и щелчок открывающегося замка. Райан опять оглянулся вокруг и вошёл внутрь.
   В холле было просторно, светло, играла тихая музыка и пахло апельсинами. Первое, на что бросался взгляд, были огромные кадки с цветами и деревьями. Если посмотреть выше, можно было заметить картины, изображающие деревенские мотивы. По углам помещения располагались большие кожаные диваны благородной коричневой расцветки с круглыми журнальными столиками.
   Низенький пухленький мужчина в фирменном пиджаке консьержа с блестящим золотым бейджем с именем Антуан появился из-за стойки, стоящей слева от входа, как чёрт из табакерки.
   -- Идите сюда, -- зашипел он, таращась на Райана безумными глазами, как будто тот сделал что-то противозаконное.
   Райан послушно побрёл за ним в тёмное помещение через маленькую незаметную дверь прямо за стойкой.
   Войдя, Антуан протиснулся к письменному столу, обрушился на стул и начал ворошить бумаги.
   -- Это просто катастрофа! Наш уборщик не вышел на работу. Всюду грязь. Кошмар! Разруха! Полнейшее безобразие! Как так можно относиться к работе?! -- он посмотрел на Райана, как будто ожидал от него ответа, а потом отвернулся и продолжил поиски. -- Нужно же прийти, предупредить. Желательно за месяц, чтобы мы смогли найти замену. Но не выйти! Просто так!
   -- Может быть, он заболел?
   -- Заболел? -- Антуан, казалось, искренне удивился. -- Это не оправдание. Что за болезнь такая, из-за которой нельзя предупредить о том, что ты не придёшь? В общем, нет времени на разговоры -- я могу понадобиться жильцам в любую минуту.
   Райан улыбнулся краешком губ -- в просторном холле никого не было, да и сомнительно, чтобы в такое время кто-то находился дома.
   -- Вы меня слушаете? Хорошо. В общем, вот график уборки. Начнёте с холла, потом с верхнего этажа и вниз. Всё оборудование здесь, в шкафу. На каждом этаже есть служебные помещения, в которых вы сможете найти недостающее и налить воды, если нужно. Плачу по факту проверки. Всё понятно?
   Райан кивнул и открыл дверь шкафа. Достав оттуда тяжеленный и неповоротливый моющий пылесос, он улыбнулся Антуану.
   -- Да! И не приведи Господь вас зайти в комнаты для проживающих! Только в служебные помещения. Вы меня поняли?
   Райан опять кивнул, спрятал ключи, протянутые ему консьержем, в карман джинсов, захватил ведро с тряпками и вышел в холл.
   Примерно через час Райан закончил убирать холл и пошёл к лифту.
   -- Служебный лифт дальше по коридору! -- закричал Антуан. -- Поторопитесь, долго возитесь.
   Проигнорировав недовольные нотки в голосе своего сегодняшнего работодателя, Райан прошёл в конец коридора и поднялся на лифте на последний, сорок пятый, этаж. На его счастье, на этажах располагалось всего по две квартиры, и работы тут было не много.
   Дойдя до 38-го этажа, Райан присел отдохнуть прямо на роскошный пушистый ковёр, по виду совсем новый. Посидев пять минут, водя руками по мягким ворсинкам, Райан собрался было приступить к работе, как дверь, у которой он сидел, распахнулась, чуть не сбив его с ног.
   -- Райан? -- мужчина, торопящийся уйти с дороги владельца квартиры, замешкался на полу и с удивлением посмотрел вверх. -- Боже, сколько лет... Что ты тут делаешь?
   -- Работаю, -- кивнул Райан на огромный пылесос.
   -- Да, конечно... Как жизнь?
   -- Работаю, -- улыбнулся Райан и наконец-то полностью выпрямился. -- Как ты, Лорэна?
   Та самая Лорэна, девочка с белокурыми волосами и белоснежным лицом ангела, встреченная им в далёком детстве. Та самая Лорэна, которую он встретил несколько лет спустя после выпуска из детского дома. Та самая Лорэна, с которой он провёл самое незабываемое своё лето, пока родители не забрали её в тур по Европе, узнав об их связи.
   Сейчас они стояли друг напротив друга -- всё такая же белокурая и красивая, но слегка постаревшая Лорэна и он, осунувшийся и побитый жизнью. В нём сейчас с трудом можно было узнать того бесшабашного подростка с красивой обезоруживающей улыбкой и заразительным смехом.
   -- Зайдёшь? -- наконец спросила Лорэна.
   -- Я работаю, -- как попугай повторил Райан, пожал плечами и оглянулся на громоздкий пылесос, терпеливо ожидающий своего временного хозяина.
   -- На пятнадцать минут. Не говорить же здесь, в дверях.
   Райан посмотрел на часы, потом на пылесос, потом на Лорэну, снял перчатки, кинул их в ведро и осторожно вошёл в открытую дверь.
   Квартира у Лорэны была поистине впечатляющей. Зайдя в дверь, Райан попал в огромный холл, способный посоперничать размерами с холлом первого этажа. Оттуда направо тянулся длинный коридор с тремя дверями по каждой стороне. Налево был выход на просторную кухню, соединённую со столовой и гостиной. Сразу было видно, что над ремонтом и обстановкой трудился профессиональный дизайнер: стены были выкрашены в спокойный тёплый цвет, подходящий под тёмно-шоколадную кожаную мебель и яркие картины на стенах. То тут, то там стояли огромные вазы с цветами, столики, стеллажи и фигурки. Казалось, квартира должна выглядеть загромождённой, но огромное пространство и профессионализм дизайнера сделали своё дело -- каждая вещь была на правильном месте.
   Кухонная мебель была чисто-белой со стеклянными верхними шкафчиками, что делало её почти невесомой. Огромное окно от пола до потолка во всю стену открывало восхитительный вид на город и залив. Райан, как заворожённый, смотрел на переливающуюся воду -- он давно не был у залива и почти забыл, что их город расположен на берегу океана.
   Лорэна тем временем суетилась на кухне, заваривая чай и доставая из шкафов многочисленные расписные коробочки с конфетами, печеньем и прочей снедью. Через минуту от заварника начал разноситься дивный аромат с ноткой ягод и цветов.
   -- Ну, рассказывай.
   Райан обернулся на Лорэну, как будто забыл, что она здесь. Только сейчас он почувствовал дивный аромат сладостей и чая.
   Ойкнув, Лорэна бросилась к холодильнику и достала оттуда большой торт, украшенный шоколадными завитками и яркими кремовыми цветами. Райан сразу вспомнил то лето, когда он впервые почувствовал запах дрожжей на руках Лорэны, возвращающейся с кулинарных курсов. Это было единственное время, когда он каждый день наедался вдоволь свежей сдобой, печеньем, пудингами и конфетами. И как же он любил тогда класть голову на перепачканные мукой колени Лорэны и вдыхать запах её пальцев, глядящих его щёки, губы и глаза.
   Они просидели друг напротив друга в полной тишине не меньше получаса, наблюдая, как другой ест огромный кусок торта, пачкаясь в креме и улыбаясь. Слова были не нужны.
   Собрав пальцем последние крошки с тарелки, Райан поднялся и, ни слова не говоря, пошёл к двери. Лорэна осталась сидеть за столом, глядя ему вслед. Когда за Райаном закрылась дверь, Лорэна тихо поднялась, убрала тарелки в посудомоечную машину и подошла к окну во всю стену столовой, пытаясь посмотреть на мир его глазами.
   Райан, закрыв за собой дверь, прислонился к стене и закрыл глаза, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Через пять минут он уже пришёл в себя и продолжил работу, стараясь не возвращаться мыслями в квартиру Лорэны, чтобы не бросить всё и не ворваться к ней, не прижать её к себе и не расцеловать такие родные руки.
   Было уже почти семь часов вечера, когда Райан наконец закончил домывать второй этаж и вернулся к Антуану.
   -- А, это вы. Поставьте всё обратно в шкаф.
   Райан затащил пылесос в каморку и встал рядом с консьержем.
   -- Вы свободны.
   -- Вы мне не заплатили.
   -- За что? -- Антуан, казалось, искренне удивился. -- За то, что вы провозились целый день, делая двухчасовую работу, и трепались с нашими постояльцами?
   -- Я выполнил работу, и вы должны мне заплатить, -- спокойно ответил Райан.
   -- Я вас предупреждал, что крайний срок -- пять часов. Сейчас семь. Вы опоздали на два часа. По-моему, это вы мне должны за потраченные на вас нервы.
   -- Вы ничего не говорили о пяти часах...
   -- Вы решили спорить со мной?! Убирайтесь отсюда, пока я не вызвал охрану! -- Антуан раскраснелся до такой степени, как будто вот-вот пойдёт пар из ушей.
   Райан грустно улыбнулся, развернулся и вышел из шикарного холла дома, в котором жила его Лорэна.
   Выйдя на улицу, он посмотрел на часы и хотел было сходить к Джону и узнать на счёт работы, но решил устроить себе отдых и прогуляться до залива.
   Дорога лежала через небоскрёбы, таящие в себе тайны своих чрезмерно богатых жильцов, огибала парк, ставший единственной зеленеющей отдушиной для замученных бетоном, стеклом и зеркалами жителей города, и петляла между двухэтажными домами золотой элиты, сумевшей позволить себе жить у залива.
   Справа вдали виднелись аттракционы парка развлечений, раскинутого на берегу прямо рядом с пятизвёздочным отелем, пускающим в свои номера только членов закрытого клуба.
   Райан почти не смотрел по сторонам, поглощённый своими мыслями о Лорэне, о молодости и об Антуане. Он не раз сталкивался с теми, кто отказывался платить ему за работу, но это, к слову, случалось нечасто. И Райану было бы обидно потратить целый день на уборку целого небоскрёба, если бы он не получил взамен кое-что дороже денег -- встречу со своим прошлым.
   Лорэна. Она на самом деле сильно постарела, несмотря на ухищрения косметологов и пластических хирургов, без которых явно не обошлось. Ни одной морщинки не было ни вокруг глаз, ни в уголках губ, но её кожа больше не светилась тем светом, восхищавшим Райана в то их лето. И глаза, излучавшие счастье и любовь, потускнели и выцвели.
   А вот фигурой она могла посоперничать со многими молодыми девушками, оставшись тонкой и подтянутой, с едва заметными мышцами под чуть загоревшей кожей, красиво оттенённой светло-жёлтым летящим платьем.
   Райан подошёл к набережной, когда уже почти стемнело. По воде расходились лучи заходящего солнца, на четверть выглядывающего из-за горизонта. Присев на скамейку, Райан следил за тем, как последние лучи ласкают и окрашивают красным казавшуюся бархатной воду.
   -- Наслаждаетесь закатом? -- пожилой мужчина в дорогом льняном костюме и лёгких мокасинах, кряхтя и опираясь на палочку, опустился на скамейку. -- По вам видно, что вы не местный. Тут не часто встретишь молодежь. Уж не знаю почему, но наши виды не привлекают тех, кто живёт в стеклянных джунглях. А по правде сказать, и свои редко выходят на эту набережную, пресытившись красотой здешних мест. Вы первый человек, которого я встретил за последние три дня. Перед вами была парочка, только-только переехавшая в город. Скоро и они забудут сюда дорогу, будьте уверены.
   Райан молча слушал незнакомца, убаюкиваясь его монотонным слабым голосом.
   -- Я сам когда-то был таким же, как вы, -- продолжил старик, -- всю жизнь работал в зданиях из бетона и стекла и жил в зданиях из бетона и стекла, совсем не пользуясь возможностями, которые давала мне моя работа. Верите или нет, я зарабатывал большие, очень большие деньги. Но в отпуске я был дней десять за все пятьдесят лет. Пару дней из них потратил на выпуск сына из школы, ещё пару -- на выпуск его же из института, и неделю брал, когда он женился. Сейчас мне кажется, что я мог потратить свою жизнь по-другому, но это не так. Это самое большое заблуждение, в которое мы все иногда попадаем, -- считаем, что могли поступить иначе. Но в каждый момент времени мы выбираем именно то, что должны, и то, что нам кажется правильнее всего. Я все пятьдесят лет наслаждался своей работой, делал карьеру. Мне и не хотелось никуда летать, смотреть мир или что там ещё... И с семьёй я провёл времени ровно столько, сколько мне хотелось, как бы меня ни корила моя жена за постоянное отсутствие в жизни её и сына. А у вас есть дети? Вот у меня только сын. М-да... Моя плоть и кровь. Весь в меня! Делает карьеру, редко отдыхает и совсем не навещает меня. Как-то мы с ним откровенничали за бутылкой виски, и он сказал мне, что меня было вполне достаточно в его жизни, а вот его матери было слишком много. Понимаете? Это ли не значит, что я всё делал правильно? А моя жена... Она скончалась семь лет назад. Умерла тихо и незаметно, так же, как и жила, посвятив всю себя сыну, которому, как оказалось, было это не нужно. Он ей, конечно, этого никогда не говорил -- умный мальчик, сообразительный. Когда ему было двадцать лет, он только-только выпустился из института, вернулся из поездки с друзьями по Европе, и в его голове летали разные мысли. Он спрашивал меня: "Не жалею ли я о том, что прожил жизнь на одном месте, в офисе, так и не повидав мир?" А теперь ему самому за сорок лет, и та поездка была единственная в его жизни. Недавно, когда мы распивали с ним ту бутылку виски, я спросил его: "Не жалеет ли он, что не повидал мир?" Он так смеялся. Мой сын... Весь в своего отца... М-да...
   -- Извините, мне пора, -- Райан поднялся со скамейки и замялся. Неудобно было вот так поворачиваться спиной к этому одинокому старику. Он обернулся, возможно, впервые в жизни засмущавшись своей метки на лице.
   -- А, извини, - было видно, что старик и не догадывался, с кем говорит, - забываю, что у таких как ты комендантский час. Пошли со мной, я попрошу своего водителя довезти тебя, куда скажешь.
   -- Вы слишком любезны...
   -- Пошли, пошли. Куда бы ты ни шёл, ты не успеешь, если откажешься. Это будет моя благодарность за то, что выслушал меня, старого трепача.
   Райан улыбнулся разговорчивому старику и помог подняться. Его дом находился на самом берегу в двух шагах от набережной, на которой они сидели. Войдя в маленькую незаметную калитку у железных ворот, Райан и старик оказались у огромного дома в современном стиле. К главному входу вела широкая дорожка, вымощенная жёлтым камнем. По обе стороны от неё раскинулись клумбы, поражающие разнообразием растений, идеально подобранных садовником. Вокруг цветов кружил большой шмель, зарываясь головой в бутоны. Райан, заворожённый этим маленьким чудом природы, остановился и присел на корточки.
   -- Подожди тут, -- понимающе улыбнулся старик и поспешил по дорожке к дому.
   Через пять минут он появился вновь в сопровождении долговязого молодого парня, облачённого в строгий тёмный костюм.
   -- Это Джеймс, он отвезёт тебя. Джеймс, поторопись, скоро девять.
   Джеймс коротко кивнул и сел в припаркованный у дома линкольн старой модели, выглядевший так, как будто только что сошёл с конвейера.
   В мягком тёмном салоне Райана разморило, и он полудремал всю дорогу, пока они ехали до ресторанчика Хикэру. Там, выйдя из машины, Райан поблагодарил водителя и прошёл мимо главного входа за угол, туда, где находился чёрный вход.
   Старик Хикэру уже поджидал своего друга и растворился в двери, как только завидел его долговязую фигуру. Вернувшись, как обычно, с тарелкой лапши, он протянул её Райану и уселся рядом с ним на бордюр.
   -- Пора мне уже поставить сюда скамейку, а, Рай?
   -- Оставь эти мысли, Хикэру. Не гневи богов, которые пока ко мне благосклонны.
   -- Странный ты человек, Рай. Расскажешь, как сегодня прошёл твой день?
   -- Хороший был день, Хикэру. Хороший и непредсказуемый. Сначала я радовался новой работе, потом радовался ещё больше встрече со старым... другом. И даже катался на новом линкольне.
   -- Не может быть, заливаешь ты, Рай.
   -- Почему это? Я тебе когда-то врал, Хикэру?
   -- Откуда же у тебя друзья на линкольнах?
   -- Оказывается, не нужно быть другом, чтобы захотеть сделать приятное другому человеку. Даже такому, как я. Сегодня жизнь познакомила меня с двумя новыми людьми, и один отнял у меня моё, а второй поделился частью своего. И каждый сделал именно то, что позволило ему его внутреннее богатство. Это на самом деле поразило меня, Хикэру. Неужели мы поступаем плохо с людьми из-за собственной духовной бедности?
   -- Удивительную жизнь ты проживаешь, Райан Ричер. И удивительные вопросы задаёшь.
   -- Сам иногда удивляюсь, Хикэру.
   -- Я не могу говорить за всех людей, а только лишь за себя. Почему, как ты думаешь, я кормлю тебя лапшой вот уже десять лет с того самого дня, как нашёл тебя полуживым у своих дверей? Не потому, что я хороший, Рай. А потому, что я очень хочу быть таким. Делая добро, я начинаю нравиться сам себе, а, получая взамен отдачу, наслаждаюсь плодами своего поступка. Тем более что мне совсем не представляет никакого труда вынести одну лишнюю тарелку лапши, оставшейся после рабочего дня, мой дорогой друг. И всё равно, несмотря на простоту моего поступка, я уже кажусь сам себе добрым и хорошим человеком. Возможно, поэтому твой сегодняшний новый знакомый, поделившийся чем-то своим, сделал это от избытка и потому, что ему это ничего не стоило. Но это не значит, что он сейчас мысленно не гладит сам себя по голове, приговаривая, какой он хороший. Так что я не думаю, что речь всегда идёт о духовном богатстве, Рай. Иногда это просто переизбыток.
   -- Но тот, кто обокрал меня сегодня, не был материально бедным. Почему же он так поступил?
   -- Только Всевышний знает его мысли, Рай. Но, сдаётся мне, тут ты прав -- богатый станет воровать у бедного только из своей духовной нищеты. Или же ты ошибаешься в том, что он богат. Ведь никогда не знаешь, какие дыры приходится латать каждому из нас.
   -- Но необязательно делать это за чужой счёт. Для меня любой, кто обогащается за чужой счёт, будь он богат или беден, не может быть оправдан собственной нуждой, духовной ли или материальной.
   -- Правда твоя, Райан Ричер, правда твоя...
   Доев лапшу, Райан поставил тарелку рядом с Хикэру и побрёл, торопясь, домой.
   Оставалось всего пять минут, когда он открыл дверь своей квартиры и ввалился внутрь, задыхаясь от быстрой ходьбы.
   Пройдя ежедневную проверку и приняв душ, Райан лёг спать. В его голове крутились образы, накопленные за сегодняшний день. Лорэна, вид из окна на залив, бархатные воды океана на закате, проносящийся город из окна линкольна.
   И только мерзкого Антуана не было в его мыслях.
  
   ***
  
   Утро у Аллистера началось в районе обеда, когда охотники вернулись с добычей, а девушки постепенно стягивались с большими корзинами фруктов к помостам для приготовления ужина.
   Он высунул взлохмаченную голову из-под полога и, сощурившись от яркого света, юркнул обратно. Выходить на улицу сегодня не хотелось, но другого выхода у него не было -- под полуденным солнцем в хижине стало невыносимо дышать.
   Кое-как справившись с ленью, Аллистер выполз из хижины и сел на песок прямо рядом с пологом.
   Оглядев поселение, он увидел Хелену, возвращавшуюся из леса в компании с одной из девушек. Кажется, Аллистер как-то имел счастье позабавиться с ней на пустом пляже. Ухмыльнувшись, Аллистер перевёл взгляд в другую сторону. Дилан сидел рядом со стариками, по обыкновению прячущимися в тени деревьев, и о чём-то с жаром рассказывал. Старенький дедок и пара старух откровенно клевали носом.
   Отвернувшись, Аллистер посмотрел прямо перед собой, где простирался широкий песчаный пляж. Как давно он вот так просто сидел и любовался волнами, накатывающими лениво на берег? Уже и не вспомнить. Да у них и не было принято откровенно бездельничать.
   Вздохнув, Аллистер облокотился о бревно, служащее одной из опор его хижины, вытянул вперёд длинные ноги и прикрыл глаза. Лёгкое дуновение ветерка, отгоняющего жаркие лучи солнца, убаюкивало.
   -- Хорош спать, солдат, -- мощный пинок пришёлся аккурат по ещё не зажившему бедру.
   Взвизгнув от боли, он схватился за ногу. Из глаз непроизвольно брызнули слёзы.
   -- Эй, эй, ты чего? -- Карим -- а это был он -- присел на корточки рядом с Аллистером и положил свою лопатоподобную ладонь ему на плечо, пытливо заглядывая в глаза.
   -- Ты, придурок, ты чего творишь? -- заверещал Аллистер, сбрасывая его руку со своего плеча.
   -- Да я ж не сильно...
   -- Не сильно он... Придурок! Не видишь, у меня тут порез!
   -- Хм-м-м, странный какой-то порез. Случайно такой не получится. Кто тебя так, а?
   Аллистер понял, что свалял дурака, показав Кариму свою рану, которую нанёс себе сам, чтобы история с разбившейся Лаурой выглядела реально.
   -- Поранился о камни, когда плавал... -- вмиг успокоившись, ответил Аллистер. -- Не твоё дело, чего хотел?
   -- Ничего, увидел, что ты тут развалился, как какая-то беременная баба, и решил привести тебя в чувство, -- Карим, казалось, позабыл о порезе на бедре Аллистера и заржал во весь голос. -- Пойдём поможем молодняку. Они соревнования устроили на пляже.
   -- Не хочу.
   -- Пойдём, кому говорят? Негоже сидеть весь день.
   Карим спружинил вверх и медленно побрёл в сторону пляжа, где молодые охранники решили выяснить, кто из них лучший по рукопашному бою.
   Аллистер посмотрел ему вслед, погладил пульсирующую от боли ногу и, с трудом поднявшись, поплёлся за ним следом.
   Следующие несколько часов он провёл на пляже, выступая вместе с Каримом в качестве судьи. Карим было предложил ему самому поучаствовать в боях, но, выразительно взглянув на его ногу, замолчал на полуслове. Сам он вызываться на бой не стал -- в схватке с Каримом мог пострадать даже самый сильный из охранников. Равных ему пока не было.
   Солнце уже клонилось к закату, когда бои закончились. Аллистер, успевший расслабиться и забыть о своих заботах, чувствовал прилив сил и решил сходить на водопад, чтобы искупаться перед ужином.
   -- Эй, Ал, ты куда?
   От уснувших стариков отделилась полная низенькая фигура -- Дилан -- и приблизилась к Аллистеру.
   -- Поплавать на водопады. Эта жара сводит меня с ума.
   -- Я с тобой.
   -- Пошли.
   Некоторое время они шли молча, отбиваясь руками от лезущих в лицо ветвей.
   -- Слышал, Филипп пропал, -- наконец прервал тишину Дилан.
   -- Что? Кто? -- внутри у Аллистера всё похолодело.
   -- Филипп. Помнишь, он ещё с нами в охранниках был, пока не уехал в город с семьёй. Вернулся недавно и пошёл в охотники. Да ты его помнишь, вы с ним беседовали, когда Лаура пропала, -- на слове "пропала" Дилан нарисовал в воздухе кавычки и скривился.
   -- А, этот Филипп.
   -- Другого Филиппа у нас нет.
   Дилан был прав. У них в поселении было не принято иметь фамилии или прозвища, поэтому детей называли разными именами. Чтобы не повторяться, все имена заносились в книгу старейшинами. Имя освобождалось только тогда, когда человек умирал.
   -- Точно, -- пробормотал Аллистер. -- И? Где он?
   -- Пропал, говорю же. Никто не знает. Ушёл вчера и не вернулся.
   -- Ушёл на охоту?
   -- Говорят, что так. Но я в это не верю.
   -- Почему? -- Аллистер, не останавливающийся ни на секунду, замедлил шаг, чтобы лучше слышать друга детства, едва поспевающего за своим быстроногим спутником.
   -- Странно это. Пропала Лаура, потом пропал Филипп. Он ушёл её искать -- вот что я думаю. Только он её не найдёт -- и ты знаешь это так же, как и я.
   -- Думаешь, он не знает о том, что Лаура погибла?
   -- Может, и знает, -- нехотя протянул Дилан, почесав затылок. -- Слухи начали ходить вчера. Может, он ушёл раньше и не слышал их.
   -- Время покажет.
   Аллистер, поняв, что у Дилана ничего нет, кроме простых догадок, расслабился и заторопился к водопаду.
   Разбежавшись, он прыгнул с камней в омут и скрылся из вида. Дилан, аккуратно потрогав кончиком большого пальца воду, отдёрнул ногу и сел у камней в ожидании, когда появится Аллистер.
   Около получаса тот нырял, всё не сдаваясь и пытаясь достать самого глубокого места. Наконец, устав и закоченев, он вылез из воды и сел на камни рядом с поджидавшим его соплеменником, обрызгав его всего ледяными брызгами.
   -- Меня хотят отправить в город.
   -- Что? -- Аллистер, погрузившись в свои мысли, позабыл о присутствии Дилана.
   -- В город. Говорят, я тут ни на что не гожусь.
   -- А там ты на что сгодишься? -- ухмыльнулся Аллистер, с вызовом посмотрев на друга детства. Почему они так сдружились? Наверное, виной тому Дилан, который с пелёнок не отлипал от него, стараясь во всём подражать. Если бы не это, сам Аллистер никогда не выбрал бы в друзья такую размазню.
   -- Не говорят. Наверно, отправят на фабрику шить одежду. Или ещё куда.
   -- М-да уж... Аманда с тобой?
   -- Я ей ещё не говорил. Думаешь, откажется? -- Дилан приуныл, опустил плечи и прикрыл глаза рукой. В их племени было нормальным отказаться следовать за мужем или женой в город. Такой переезд считался ещё одним поводом для развода, кроме измены.
   -- Думаю, поедет, -- Аллистер и правда так думал. Аманда была отличной женой, что уж тут говорить.
   Дилан, в мгновение ока просиявший, вскочил на ноги.
   -- Ну что, идём назад? Сейчас уже кормить будут.
   -- Пошли.
   Аллистер поднялся и, пропустив бывшего напарника на этот раз вперёд, пошёл за ним следом. Он вспомнил о том, что после ужина его ждёт серьёзный разговор с Каримом о человеке, запертом в той тёмной пещере, заваленной камнями. А после вахты, скорее всего, они опять пойдут туда, чтобы допрашивать узника.
   Кто он? Почему его там держат? Что он должен рассказать и почему не делает этого? Возможно, совсем скоро Аллистер узнает ответы на все эти вопросы.
   Сразу после ужина, сумев проглотить от волнения только небольшую ножку какой-то мелкой птицы и пару плодов личи, Аллистер отправился к подножию утёса, у которого они с Каримом договорились встретиться. Огромная луна светила так ярко, что немногочисленные парочки предпочли убраться подальше от открытого пляжа и прятались в кустах. Смех и стоны сегодня были не столь явные, а потому не так сильно раздражали.
   Придя на место и увидев, что Карима ещё нет, Аллистер пошёл к самой кромке воды, сел прямо на мокрый песок и подставил ноги под ласковые волны прогретого за жаркий день океана. Сегодня в свете луны вода была похожа на бархат. Убаюканный волнами, Аллистер завалился на спину и прикрыл глаза.
  
   ***
  
   -- Эй, Райан, погоди.
   -- Чего тебе, Саймон, я тороплюсь на работу.
   -- А, ничего. Хотел спросить, как там Флэйм?
   -- Флэйм? Не знаю, мы с ней не виделись несколько дней, -- Райан так быстро шёл по коридору, что Саймон еле успевал за ним.
   -- Извини, я думал, вы друзья...
   -- Мы друзья. Что с Флэйм?
   -- Она в больнице, Рай.
   Райан резко остановился, и сосед налетел на него, клюнув головой в плечо. Постояв минуту и так и не обернувшись, Райан побежал к выходу, оставив Саймона в недоумении смотреть ему вслед.
   До местной больницы, куда принимали только меченых, было полчаса пешком. Бегом Райан преодолел это расстояние за десять минут.
   -- Мне нужна Флэйм.
   -- Кто? -- пожилая женщина на стойке регистрации отшатнулась и испуганно поискала пальцами тревожную кнопку. Глаза мужчины были безумны, он тяжело дышал, из его груди вырывались хрипы.
   -- Флэйм... я... я не знаю, как её зовут.
   -- Очень жаль, мистер, но я не смогу вам...
   -- Скажите мне, где она! -- закричал было Райан, но, увидев испуганное лицо с дрожащими щеками, опустил голову на грудь и продолжил уже спокойным тоном: -- Помогите мне, пожалуйста. Это молодая девушка с красно-рыжими волосами. У неё... у неё на лице метка в виде крыла бабочки.
   -- Минутку. Это Фредерика Вайсс. Палата 202.
   Райан взлетел на второй этаж и начал судорожно искать дверь с номером 202, натыкаясь по пути на врачей, медсестёр, больных и пустые каталки, брошенные в коридоре. Увидев заветные цифры, он замер, бешеными глазами смотря на дверь палаты. Решительность, которая вела его всю дорогу от дома до этого самого места, оставила его. Нервно сглотнув и обернувшись по сторонам, он медленно нажал на ручку двери и вошёл внутрь.
   В палате царил полумрак. Солнце, висящее ещё довольно низко, почти не пробивалось сквозь жалюзи на окнах, а искусственный свет был выключен.
   Флэйм лежала на огромной постели и казалась в ней совсем ребёнком. От её лица отходили трубки, идущие к прибору, качающему воздух в легкие. Тут же рядом стоял монитор, на котором нервно дёргалась кривая линия, отсчитывая удары сердца.
   Лицо Флэйм, бесцветное и почти прозрачное, было едва заметно на белых простынях, а её волосы, разметавшиеся по подушке, казались кровавым пятном.
   Постояв несколько минут рядом с Флэйм, Райан опустился на колченогий табурет, стоявший рядом с дверью. Решиться сесть рядом не хватило сил.
   Прошло около получаса, когда Райан наконец-то встал и вышел из палаты, тихо притворив за собой дверь.
   -- Извините, вы знакомый Фредерики?
   -- Кого?
   -- Фредерики...
   -- Ах да. Флэйм. Мы с ней соседи.
   -- Понятно. Если хотите, можете оставить в регистратуре свой телефон, чтобы вам позвонили, если вдруг состояние Фредерики улучшится.
   "Если вдруг". Райан наконец-то вышел из ступора и посмотрел на медсестру. На её белоснежном лице расплывались волнами зелёные и синие линии, делая его похожим на волны залива. Узкие глаза, выдававшие в ней азиатку, сверлили его чёрными угольками любопытства. Не сказав ей ни слова, Райан развернулся и пошёл вниз по лестнице, проигнорировав подошедший лифт. У стойки администрации он коротко продиктовал номер Джека, охранника у ворот их коммуны, и попросил передать через него, если вдруг состояние Флэйм изменится.
   На улице стояла тишина, какая бывает только после грозы, но дороги по-прежнему были сухими и запылёнными.
   Фредерика. Райан шёл по улицам города, не понимая, куда он идёт, и смаковал её имя в своих мыслях.
   Фредерика, Фредерика... Странная девушка с бесцветными глазами, заразительным смехом и огненными волосами.
   Фредерика. Такая тёплая и дерзкая в ту ночь, когда попросилась к нему переночевать, и такая беззащитная и дрожащая в тот последний день их встречи.
   Остановившись от внезапно пришедшей мысли, Райан развернулся и побежал домой. Вбежав на свой этаж, он распахнул дверь и ворвался в соседнюю со своей квартиру. Саймон, сидящий на диване у телевизора и смаковавший полупустую бутылку пива, вскочил, опрокинув на себя тарелку с чипсами.
   -- Чёрт, Рай! Ты чего так врываешься? Стучаться не пробовал? Что...
   -- Когда Флэйм увезли?
   -- Что?
   -- Когда. Флэйм. Увезли? -- Райан тяжело дышал после пробежки.
   -- Так вчера. Я зашёл к ней утром, хотел одолжить у неё... соль, -- Саймон сглотнул и воровато огляделся. Было понятно, что он рассчитывал не застать хозяйку дома и поживиться чем-нибудь у неё в квартире.
   -- И? -- Райан решил разобраться с этим потом.
   -- И всё. Она лежала на диване, вся горела. У неё был жуткий кашель. Я сбегал к охране и вызвал скорую, они её забрали. Вот и всё.
   Райан развернулся и молча вышел из квартиры Саймона, из дома, из-за высоких железных ворот.
   Было понятно, что Флэйм заболела именно после той ночи, когда он нашел её, сидящую под ледяной водой. После той ночи, когда какие-то подонки измывались над ней.
   Зарычав на всю округу, Райан упал на колени и ударил кулаками о дорогу, взметнув в воздух мелкие комочки старого асфальта и земли, оставляя на ней частицы разодранной кожи и следы крови.
   Редкие прохожие обходили стороной этого высокого мускулистого мужчину, явно находящегося не в себе. Никто не решался подойти к нему и узнать, что случилось, даже заметив струящиеся по дублёному солнцем лицу слёзы. Слёзы беспомощности и отчаяния.
   Через несколько минут Райан обнаружил себя сидящим прямо на дороге. Он встряхнул головой, пытаясь смахнуть остатки мыслей, обтёр лицо рукавом рубашки, поднялся на ноги, посмотрел на часы и двинулся в сторону бара Джона в надежде получить работу.
   -- А, Райан. Проходи. Что-нибудь найдём для тебя. Ты в порядке?
   Райан кивнул и прошёл на склад, чтобы переодеться в старый комбинезон, подаренный ему служащей строительной фирмы и теперь всегда подпоясывающий его в походах на работу.
   -- Погоди, Рай, подойди сюда. Я же вижу, что-то не так, -- Джон положил руку Райану на плечо, заставляя его опуститься на высокий барный стул. Он придвинул к нему тарелку с начос и острым соусом и уселся напротив.
   -- Спасибо, Джон, но я пришёл сюда для того, чтобы работать, а не исповедоваться.
   -- Странный ты человек, Райан Ричер, -- засмеялся Джон и запихал себе в рот сразу два уголка начос. -- Как скажешь. Иди работай. Ты уже лучше меня знаешь, что нужно. Мы открываемся через полчаса.
   Райан кивнул и ушёл на кухню. До открытия необходимо было убрать помещение, вынести мусор, оставленный после ночной смены, помыть грязную посуду и накрутить фарш на домашние колбаски, которые собственноручно готовил Джон.
   -- Может, тебе работать у меня на постоянке? -- хозяин бара встал в дверях, подперев косяк и внимательно наблюдая за работой своего помощника.
   -- Ты мало платишь, Джон.
   -- Вот как? -- засмеялся Джон. -- Тебе повезло, что я не обидчивый.
   -- На правду не обижаются, -- коротко заметил Райан, -- на стройке платят больше. На шахте тоже неплохо, но не дотягивают.
   -- Но и работа там совсем другая. А тут ты круглый день под кондиционерами, и поесть можно, и попить. И вставать рано не требуется. Всех денег не заработаешь, а в попытках это понять и жизнь пройдёт.
   -- Всех мне не надо. Я знаю, зачем работаю, Джон. И благодарен тебе за такой шанс. Но я всегда иду сначала на стройку, потом на шахту, а потом только к тебе.
   -- За журавлём гоняешься, Рай.
   Джон подошёл к огромной миске с фаршем и запустил туда руки, даже не удосужившись их помыть или надеть перчатки. Все работники его бара знали, как он готовит, поэтому никто не отваживался пробовать его стряпню, хотя посетители всегда были в полном восторге. Райан покосился и улыбнулся, первый раз за сегодняшний день.
   К самому открытию в бар стали собираться остальные работники -- официанты, повар, бармен, и на болтовню времени больше не оставалось, чему Райан был только рад. Он, как обычно, суетился между кухней, мусорными контейнерами, вёдрами с водой и залом, пытаясь быть всем полезным и отвлечься от своих мыслей.
   Около восьми Райан переоделся обратно в джинсы и рубашку, повязал свой комбинезон вокруг пояса и, получив от Джона расчёт, побрёл в сторону ресторанчика Хикэру.
   -- Ты сегодня молчаливый, Рай, -- Хикэру сидел рядом с Райаном, поглощавшим обжигающую лапшу.
   -- Слишком много того, о чём хочется поговорить, что не могу выбрать тему для беседы. А времени на всё не хватит.
   -- Иногда лучше сказать меньше, чем промолчать. Тебя что-то гнетёт, Райан Ричер, я это вижу. Но, если ты не готов обсуждать это со мной, я пойму.
   Райан медленно жевал кусок мяса, пойманного на вилку в горячем бульоне, и думал о своём.
   -- Мы вчера говорили о хороших и плохих людях, Хикэру. А сегодня я узнал про себя то, что не красит меня как человека. Есть одна девушка, моя соседка, на неё напали. Сейчас она в больнице, а я не могу выкинуть из головы, что мог помешать этому и ничего не сделал. Точно так же, как я не помог тебе, когда ты в этом нуждался. Ведь я мог как минимум прийти к тебе с самого утра и помочь убрать ресторанчик после Их налета. Вчера я осуждал того, кто поступил со мной некрасиво и не заплатил мне деньги, а сегодня я оказался не лучше него. Но самое интересное, что я не могу забыть слова одного человека. Он сказал мне, что никогда не надо жалеть о том, что ты сделал или чего ты не сделал, и думать о том, что ты мог поступить иначе, потому что ты не мог. Вчера я думал, что он говорит разумные вещи, и был с ним согласен, но сегодня мне кажется, что это всё отговорки, попытки оправдать себя. Когда я так подумал, то смирился со своей настоящей сущностью, ушёл из больницы и пошёл работать, вместо того чтобы остаться в палате. Я весь день думал о том, какой я плохой человек, и всё равно пришёл к тебе за миской лапши, хотя совсем не заслуживаю её.
   Райан замолчал, посмотрел на старого японца и протянул ему в руки пустую миску, первый раз за все десять лет.
   -- Я не приду больше, Хикэру. Сегодня мой прощальный ужин.
   -- Ты во многом прав, Рай. Но в одном ты всё-таки заблуждаешься. Когда думаешь, что мог что-то сделать для той девушки. Или, когда считаешь, что помог бы мне, придя сюда для того, чтобы помочь. Никто не любит быть спасённым, Рай, чтобы не показать другому свою слабость. А если нас и спасают, мы чувствуем себя не лучшим образом. Мы чувствуем себя обязанными. Никто не любит быть обязанным, Рай, тебе ли этого не знать. И ты можешь больше никогда не приходить ко мне, но знай, что миска лапши всегда будет ждать тебя, как и твой старый друг.
   Договорив, Хикэру поставил миску между собой и Райаном, где она всегда стояла, ожидая окончания их беседы.
   Райан улыбнулся старому японцу, встал и, не говоря больше ни слова, пошёл по тёмному узкому переулку к улице, кишащей машинами. Дойдя до высоких железных ворот, Райан остановился и подошёл к будке охранника. Джек, как обычно, смотрел маленький телевизор и поедал лакричные конфеты.
   -- Эй, Джек.
   -- Рай! Добро пожаловать домой, -- заржал охранник и подошёл к маленькому окошку.
   -- Да уж... Мне не звонили сегодня? Ничего не просили передать?
   -- Никто не звонил, Рай. Я весь день тут, я бы знал. Что-то случилось?
   -- Надеюсь, что ничего, Джек. Спасибо. Если вдруг позвонят, оставь мне сообщение.
   -- Без проблем. Будет сделано, Рай. Как оно в целом? Ничего?
   -- Ничего хорошего, Джек. Но пока и ничего плохого. Семья в порядке?
   -- Да, покуда я работаю целыми днями здесь -- им нормально, -- Джек грустно ухмыльнулся. -- Ночью заходит новенький, я передам ему твою просьбу.
   -- Да, спасибо, Джек. Ну, пока.
   -- Пока, Рай.
   Райан улыбнулся и пошёл мимо высоток к своему дому, поднялся на этаж и встал у квартиры Флэйм. Оттуда не доносилось ни звука. Посмотрев на часы, Райан заспешил домой, чтобы успеть на проверку.
   В пять минут одиннадцатого, тихо выйдя из своей квартиры, Райан опять подошёл к квартире Флэйм и остановился. Снова ни звука. Решившись, Райан толкнул незапертую дверь и вошёл, закрыв за собой замок. Оглядевшись вокруг, он вдруг почувствовал себя преступником, непрошено вторгшимся в чужую жизнь. Отогнав от себя эти мысли, Райан прошёл на кухню, осмотрелся и начал открывать шкафы.
   Кухня была настолько маленькая, что вмещала в себя только один шкаф и подвесную полочку. Обе они были совершенно пусты, если не считать спартанского набора из тарелки, кружки, вилки и ложки. Нож, затупленный и проржавелый у основания деревянной ручки, лежал в раковине. Рядом находился холодильник, отключённый от сети и пустой.
   Поразмышляв немного, Райан отправился в ванную комнату, где тщательно осмотрел пространство под ванной и за раковиной. Ничего, кроме маленького полотенца для рук, он не обнаружил.
   Пройдя в единственную комнату, Райан увидел плед, скомканный на полу, разбросанное женское бельё и пару футболок. Было видно, что хозяйка собиралась в спешке.
   Подняв плед, Райан даже издалека почувствовал затхлый запах, исходивший от махровой ткани. Бросив плед обратно на пол, Райан осмотрел шкаф, залез под диван и за него, проверил все подушки и огляделся. Обыскивать больше было нечего. Да он и сам точно не знал, что хотел найти.
   Ещё раз пройдя по квартире, Райан вышел.
   Уже у себя в квартире, он прежде всего закрыл дверь на замок, а потом прошёл в ванную, стягивая с себя одежду прямо на ходу и бросая её на пол. После обжигающе ледяного душа Райан обтёрся старым полотенцем, спрятал деньги под раковину, завалился на диван, уставился на разрастающееся пятно плесени и задумался.
   Что-то не давало ему покоя. Поразмышляв немного, он понял, что его насторожило отсутствие косметики в квартире Флэйм. Вряд ли девушка, находясь почти при смерти, станет думать о том, чтобы взять с собой в больницу свой грим, ведь там ей всё равно не разрешат им пользоваться. Да и зачем?
   Вскочив с дивана, Райан натянул джинсы и, как был, с голым торсом, бросился к соседней двери.
   -- Кто там? Рай? Ты чего? Время видел? -- Аманда опасливо оглядывалась назад, должно быть, переживая, чтобы буйный сосед не разбудил её мужа, отличавшегося гневливым нравом в состоянии опьянения, в котором он пребывал каждый вечер.
   -- Буди Саймона.
   -- Что? Не буду, ты что! Я ещё жить хочу! Ты что, не знаешь его? Рай! Стой!
   Райан оттолкнул Аманду и быстрым шагом прошёл в комнату, где на диване раскинулся Саймон, оголив своё жирное волосатое брюхо. Райан подбежал к нему и со злости пнул ногой по дивану, задев свесившуюся лодыжку соседа. Взвыв от боли, Саймон подскочил и вытаращил красные глаза. Из его рта стали вырываться несвязные звуки, которые можно было трактовать как чрезвычайное удивление и негодование. Его жена в страхе заперлась в ванной и кричала оттуда, чтобы Райан убирался восвояси.
   -- Ты чё, Рай?! Ты чё творишь, подонок? -- Саймон начал медленно подниматься с дивана.
   -- Я тебе покажу, кто тут подонок, мразь ты пропитая, -- прошипел Райан, беря Саймона за грязную вытянутую футболку. -- Где вещи Флэйм, ну, говори!
   -- Какие вещи? -- глазки соседа, так и не успевшие толком открыться после сна, забегали.
   -- Ты был у неё в квартире и забрал то, что там лежало. Что это было?
   -- Ничего, ей-богу, Рай. Ты чего это?
   Райан размахнулся правой рукой и воткнул кулак в челюсть соседа, сотрясая его пропитый мозг. Саймон взвыл и сплюнул кровь с осколком зуба прямо на пол.
   -- Я тебе все зубы повыбиваю, если ты мне не отдашь вещи Флэйм. Усёк?
   -- Отпусти! -- заверещал Саймон. -- Аманда, дура, ты где? Зови копов, овца ты недоенная.
   Аманда притаилась за дверью ванной комнаты, даже перестав ругать Райана на чём свет стоит.
   Райан стоял, держа Саймона за футболку на вытянутой руке, спокойно ожидая, когда у того закончится приступ безумия и он перестанет колотить руками и ногами по воздуху.
   -- Сай, я тебя по-хорошему прошу -- отдай то, что ты взял у Флэйм, и я уйду.
   -- Отпусти, собака! Забирай её срань, она всё равно ни на что не годится!
   Райан отпустил Саймона, и тот, упав, на карачках дополз до шкафа и достал оттуда чёрный пакет, завязанный на узел.
   -- Вот ее говно, забирай и проваливай! -- Саймон забился в угол и брызгал слюной в сторону Райана.
   -- Спасибо. И не трогай жену. Иначе я опять приду.
   -- Не твоё собачье дело, вонючий ублюдок! -- заверещал Саймон, однако было понятно, что Аманда в безопасности.
   Райан схватил чёрный пакет и вышел из соседской квартиры. Запершись у себя дома, он умылся и, седя за кухонным столом, развязал пакет.
   В числе скудного скарба Флэйм он нашёл несколько палитр с тенями, баночки грима, карандаши, тушь, две помады, шёлковый платок ярко-красной расцветки, несколько совсем новых футболок розово-красной гаммы с рисунками на груди, пара нового кружевного нижнего белья -- видимо, приберегаемого для особого случая или особенного человека. Под ворохом тряпья в самом низу лежала записная книжка в переплёте из искусственной кожи. Райан взял её в руки и повертел во все стороны. Книжка была довольно потрёпана, ею явно пользовались постоянно. С правого бока висел маленький кодовый замочек, не дававший открыть книгу постороннему человеку, однако он был настолько ненадёжным, что особо любопытному не составило бы труда его сорвать. Видимо, Саймон был не из любопытных, поэтому замочек был в целости и сохранности.
   Покрутив цифры на замочке и ничего не добившись, Райан посмотрел на часы и решил разобраться с этим утром. Пакет с вещами Флэйм он спрятал в диван, а маленькую записную книжку отправил в свой тайник.
   Засыпая, Райан прислушался к звукам, доносящимся из-за входной двери, но никаких намёков на то, что Саймон решил выместить зло на Аманде, не услышал. Ночь обещала быть спокойной.
  
   ***
  
   -- Ал, хорош спать. Пойдём, -- Карим обошёлся в этот раз без физической силы, сумев сдержать свои ноги и не пнуть новоиспечённого напарника.
   С трудом поднявшись от накатившей дрёмы, Аллистер поволокся за Каримом в лес.
   Пройдя несколько метров, верзила остановился, присел на бревно и похлопал рукой рядом с собой, призывая своего попутчика сделать то же самое.
   Еле как поместившись на краешке бревна, Аллистер сложил руки между коленями и приготовился слушать.
   -- Для начала ты должен пообещать, что никто не узнает о том, что я тебе сейчас расскажу. А если узнает -- я буду знать, кто проболтался, и вместо того бедолаги в пещере будешь сидеть ты. Понял меня? -- Аллистер кивнул, Карим продолжил: -- Этот парень в пещере -- Чужак.
   -- Что? -- Аллистер вскочил с бревна, возмущённый и удивлённый до предела. -- Какого чёрта? Что? Как? Что происходит, Карим?!
   -- Сядь и успокойся! -- зарычал на него великан, угрожающе поднимаясь с бревна. Решив не играть с судьбой, Аллистер закрыл рот, для надёжности прикрыв его ладонью, и снова опустился на узкий краешек. -- Это Чужак. Он прибыл к нам месяц назад и...
   -- Месяц?! Вы держите этого человека целый месяц? Почему вы его просто не убьёте?
   -- Если ты будешь постоянно перебивать, мы с тобой не закончим и за всю ночь, -- Карим схватил наглеца одной рукой за нижнюю челюсть, чуть не свернув её. Из глаз Аллистера от боли потекли слезы, и он закивал в знак согласия молчать. -- Хорошо. Мы иногда отлавливаем Чужаков и сажаем их в эту пещеру, чтобы допросить. Тихо! -- увидев открывшийся было рот Аллистера, завопил Карим. -- Вопрос у нас к ним один -- мы хотим знать, кто их к нам посылает.
   -- Но ведь старейшины говорили, что эти Чужаки хотят захватить наш остров, чтобы...
   -- И ты в это веришь? Значит, ты тупее, чем я думал. Если бы кто-то хотел захватить наш остров, разве стали бы они присылать по одному человеку? Не легче ли было прислать целую армию? А?
   -- Старейшины говорили...
   -- Старейшины, старейшины! Они много чего говорят. Мы с Александром как-то, когда работали в паре, поймали одного Чужака и отволокли в те пещеры, в которых ты был вчера. Мы на них наткнулись случайно, когда в детстве исследовали остров, и никому не говорили -- как будто знали, что они нам ещё пригодятся. В общем, мы стали допрашивать того Чужака, а он кричал какую-то чушь и не хотел говорить правду о том, кто их сюда посылает и что им от нас нужно.
   -- А что... Что он вам сказал? -- прошептал Аллистер заплетающимся языком -- челюсть болела просто нестерпимо.
   -- Мы сначала подумали, что этот чувак просто бредит. Плёл что-то про то, что он осуждённый и что его сюда отправили отбывать наказание. И что он не виновен, и всё такое.
   -- Заключённый?
   -- Да. А наш остров -- типа тюрьма. Представляешь?
   -- Н-нет. Тюрьма? Какая ещё тюрьма?
   -- Вот и мы не поверили ему сначала. Но все другие, кого мы с тех пор ловили, твердили то же самое -- что они невинно осуждённые и их сюда отправили в ссылку. Короче, с каждым разом это становится всё убедительнее. Но что с этим делать, мы пока не знаем. Вполне возможно, что этих шпионов -- если они действительно шпионы, как говорят нам старейшины -- учат, что отвечать, если вдруг их поймают. Но те пытки, которым мы их подвергаем, заставляют нас усомниться в этом.
   -- Мы? Об этом знает кто-то ещё?
   -- Я и Александр. Теперь ещё ты. Мы бы не стали тебя посвящать в это, но у Алекса сейчас полно своих забот из-за убийства Лауры...
   -- Убийства?! Она же... она же разбилась о камни? -- Аллистер побелел от страха и возблагодарил богов, что они находятся в тени деревьев и Карим не видит его лица.
   -- А чёрт его знает. Может, и убийства. Я уже ничему не удивлюсь. В общем, ты готов поработать с нами, чтобы докопаться до истины?
   -- Д-да, конечно. Думается мне, что у меня особо и выбора-то нет, -- усмехнулся грустно Аллистер.
   -- Тут ты прав, -- задумчиво пробормотал Карим. -- Самое важное -- эти Чужаки твердят, что материки никуда не делись.
   -- Что? Но ведь старейшины...
   -- Опять ты про своих старейшин! Думаешь, что реально наш остров -- единственное уцелевшее место после взрыва? И что Чужаки -- единственные, кроме нас, уцелевшие, живущие на огромном корабле? Это больше похоже на детские сказки!
   -- Несмотря на это, все в них верят, -- пожал плечами Аллистер. -- Ты тоже верил, пока вы не схватили того первого Чужака. И не ври, что это не так.
   Карим почесал заросший щетиной подбородок и устало кивнул.
   -- Ты прав. Но сейчас я думаю, что старейшины нас обманывают. Там, за океаном, целый огромный мир! Всё, о чём нам рассказывали, как об исчезнувшей цивилизации, -- всё там! Понимаешь?
   -- И что вы хотите делать с этими знаниями? Туда добраться вам всё равно не дадут -- лодки, которые делают для рыбаков, годятся только для прибрежного лова.
   -- Большая земля ближе, чем мы думаем, Ал. Я уверен в этом.
   -- Откуда такая уверенность? -- Аллистер вскочил и забегал вокруг бревна, на котором сидел верзила.
   -- Не маячь. Голова кружится, -- дождавшись, когда Аллистер уселся обратно, Карим продолжил: -- Об этом однажды обмолвился один из Чужаков. Он так ржал над тем, что мы сидим тут, как мыши в мышеловке, в нескольких милях от цивилизации. Я убил его тогда одним ударом, размозжив его гнусную рожу осколком камня.
   Аллистер сидел тихо на бревне, стараясь не дышать. Того гляди, и ему попадёт от этого неуравновешенного амбала. Посмотрев украдкой на Карима, он увидел, что тот плачет.
   -- Ты не представляешь, Ал, что я почувствовал, когда узнал о том, что нас обманывают, -- наконец тихо прошептал Карим. -- Это же кем нужно быть, чтобы закрыть нас тут оторванными от всех. Не дать нам свободы передвижения! Была б моя воля, я б этих старейшин...
   -- Погоди, ты думаешь, что они виноваты. Но, может быть, они нас защищали? Ты ж сам сказал -- Чужаки утверждают, что мы тут в тюрьме. Значит, в любом случае у нас нет шанса вырваться отсюда, как ни пытайся.
   -- Ты правда думаешь, что люди могли вот так просто оставить целый остров, полный преступников, и никогда о нас не вспоминать? Не присылать охрану? В конце концов, мы явно ни в чём не провинились! Неужели мы заключены тут только потому, что родились из чрева убийц?
   Повисла тишина, нарушаемая лишь шумным прибоем. Океан в эту ночь бунтовал вместе с Каримом.
   Аллистер не знал, что на это ответить. Он вообще не верил в то, что наплёл ему тут этот недоумок. С него станется, ему мог привидеться заговор, в который он втянул и Александра -- тот не славился твёрдым характером, взять хотя бы его мягкость по отношению к своим подчинённым.
   -- В общем, так. Мы с тобой теперь должны допросить того, кто сидит в пещере.
   -- А сколько их вообще было?
   -- Этот пятый.
   -- Пятый? Не мало...
   -- Да уж, последнее время прям наплыв, какого не случалось уже давно. Им как будто тут мёдом намазано.
   Аллистер ничего не ответил, поднялся и пошёл к океану. Усевшись опять у самой кромки прибоя, он вытянул длинные ноги и запрокинул голову. Луна светила сегодня особенно ярко.
   Карим, подходя и усаживаясь рядом, проследил глазами в сторону, куда смотрел Аллистер, и прищёлкнул языком.
   -- Ты не думаешь, что ну её, эту Большую землю? А, Карим? Разве у нас есть не всё, о чём может мечтать человек?
   -- Ты никогда не узнаешь своих настоящих границ, пока не попробуешь выйти за них, Ал. Я созрел для того, чтобы выйти.
   -- Допустим, у тебя получится найти достаточно прочную лодку -- как ты надеешься попасть за ограждение?
   -- Как-то же Чужаки сюда попадают, -- пожал плечами Карим и поднялся, отряхнув с набедренной повязки прилипший мокрый песок. -- Пошли, наша смена.
   Четыре часа на высоте утёса тянулись, как обычно, со скоростью улитки, разморённой на солнце. Аллистер зевал не переставая, но не смел даже отвернуться -- зоркий глаз Карима тщательно следил за исполнением устава охранников.
   Наконец, когда с тропинки послышались голоса и появились две светловолосые головы, тотчас же замолчавшие при виду "старичков", Аллистер подорвался и побежал вниз по спуску. Карим не отставал.
   Пройдя несколько метров в направлении пещер, Аллистер остановился и пропустил вперёд своего напарника -- сам дорогу он не нашёл бы даже днём, настолько вчера не соображал от страха и усталости. Но сейчас молодой охранник подмечал каждый камень, каждую веточку, каждый листик, чтобы иметь возможность прийти сюда как-нибудь без провожатого и самому поговорить с Чужаком.
   Сегодня они передвигались быстрее и через час были уже у входа в пещеру.
   Недолго думая, Карим скользнул куда-то в сторону и скрылся в расщелине, тщательно скрываемой лианами и кустарником. Аллистер, оглядевшись, надломал несколько веточек на дереве, растущем неподалёку, и поспешил следом. Вдалеке уже мерцал тонкий луч фонаря.
   Добравшись до углубления, в котором была устроена импровизированная камера, Аллистер первый схватился за камень, не давая своему напарнику отдышаться.
   Они вместе с трудом сдвинули тяжёлую глыбу ровно на столько, чтобы туда протиснулся кто-то комплекции Аллистера. Кариму вход в камеру был явно заказан.
   Чужак, ослеплённый лучом света, прятался в углу, прикрывая лицо руками. Руки, больше похожие на засохшие ветки, дрожали.
   -- Зачем вы это делаете? Почему просто не убьёте меня? -- едва слышный шёпот врезался в уши Аллистера, как будто это был громкий крик. Шикнув на пленника, он наклонился к нему поближе и что-то прошептал прямо на ухо.
   -- Эй, давай тащи его сюда! -- занервничал у входа в пещеру амбал с той стороны камня.
   Аллистер, схватив пленника за плечи, приподнял его с пола и вытолкнул через щель между камнями. Мужчина был настолько слаб, что не мог стоять на ногах, и упал на колени, разодрав себе кожу до крови, которая заблестела в свете фонаря и начала сливаться с водой, покрывающей пол пещеры.
   Аллистер быстро осмотрелся вокруг, увидел какой-то клочок бумажки, очевидно выпавший из-за пазухи Чужака, спрятал его под свою набедренную повязку и протиснулся между камней.
   Карим стоял чернее тучи, светя фонариком прямо ему в лицо. Чужак, валявшийся тут же неподалёку, был забыт.
   -- Ты что там делал?
   -- Я? Ничего. Ты что, Карим? Этот нелюдь вздумал сопротивляться, вот я и...
   -- Ладно, смотри у меня, -- пробурчал верзила и повернулся к пленнику. -- Ну что, будешь говорить?
   -- Что мне остаётся делать? Ждать, пока вы заморите меня голодом? - мужчина закашлялся.
   -- Если верить тебе, ты это заслужил, раз тебя отправили отбывать наказание.
   -- Какое наказание. Я невиновен! Я же уже объяснял вам!
   Разволновавшись, Чужак начал задыхаться. Поймав взгляд Аллистера, он почавкал губами и, глубоко вдохнув, начал говорить.
   -- Ладно, будь по-вашему. Я приплыл сюда на большом корабле, на котором я и моё племя живём уже много лет после того взрыва, что уничтожил материки и другие острова, кроме вашего.
   -- Что?! -- Карим подскочил к пленнику и занёс над ним руку. Аллистер, проворно прыгнув между ними, поймал пудовую ладонь.
   -- Ты чего? Ты же видишь -- он наконец-то говорит правду!
   -- Правду?! Да что ты несёшь! Не может это быть правдой! -- от рыка Карима содрогались стены пещеры, а где-то вдалеке раздались хлопки крыльев летучих мышей. -- Ты врёшь! Ты всё врёшь, человеческое отродье! Не может быть, чтобы материков и правда не было!
   Чужак сидел тихо, пряча лицо в ладонях, и только мелко-мелко трясся от бессилия и голода. Аллистер схватил его за руку, уволок обратно в пещеру и, приставив указательный палец к губам, улыбнулся. Всё шло по плану.
   Выбравшись наружу, Аллистер подошёл к Кариму, сидевшему у стены пещеры прямо на ледяном полу и смотревшему вдаль невидящими глазами. Положив руку ему на плечо, он наклонился ниже и попытался поймать его взгляд.
   -- Карим. Эй, Карим! Пошли, всё кончено.
   -- Что? Кончено? Почему кончено?
   -- Он сказал то, что ты хотел услышать. Он же не мог об этом знать, если только это и правда не произошло. Материков нет, Карим. Зато есть наш чудесный остров. Пошли, тебе надо отдохнуть.
   Продолжая смотреть вдаль отссутсвующим взглядом, великан послушно поднялся и пошёл следом за Аллистером, на удивление быстро запомнившим дорогу к выходу.
   Оказавшись на воздухе, Кариму явно стало легче, а взгляд его приобрёл осмысленное выражение.
   -- Это же ты его подговорил, так? А, Ал? Ты так долго с ним возился в этой пещере -- как раз хватило бы времени нашептать ему что-то такое...
   -- И зачем мне это? -- как можно безразличнее хмыкнул молодой охранник и, не смотря на Карима, побрёл к океану.
   Карим, шедший позади, опять притих. По всему было понятно, что он верит в то, что это Аллистер подговорил Чужака сказать то, что он хотел услышать. Или не хотел. Но объяснить причину он не смог, а потому раздумывал и сомневался.
   Выйдя к океану, они пошли рядом, плечом к плечу, не говоря ни слова.
   Подойдя ближе к поселению, Аллистер остановился и потянул Карима за руку.
   -- Что ты скажешь Александру?
   -- Скажу, как есть. Всё, что было сегодня. Он должен знать, ведь это была наша общая мечта -- свалить с этого проклятого острова.
   -- А потом?
   -- Что потом?
   -- Как вы поступите с Чужаком?
   Карим пожал плечами и пошёл по направлению к посёлку.
   -- Сдохнет сам, чего с ним возиться.
   Аллистер улыбался во весь рот -- надо же, какая удача! Поспешив спрятать счастливое выражение лица, он нагнал Карима, и они опять вместе пошли в посёлок. Остановившись ненадолго у самой кромки из мелкого кустарника и ни слова не проронив, они разошлись в разные стороны.
   Аллистер нырнул под свой полог, достал из-под набедренной повязки клочок бумаги, оброненный Чужаком, но, не сумев ничего разглядеть в темноте хижины, спрятал его обратно и, довольный, уснул, едва опустив голову на лежак из листьев.
  
   ***
  
   Райан подскочил с постели раньше обычного и побежал к будке охранника. Незнакомый молодой человек отрицательно покачал головой, давая понять, что никаких сообщений для него не было.
   Вздохнув, Райан заторопился в строительную компанию в надежде получить наряд на работу.
   -- Раньше у нас работали?
   -- Да. Райан Ричер.
   -- Ричер, Ричер. Есть Ричер. Погодите.
   Пока служащая проверяла наряды на сегодняшний день, Райан осмотрелся по сторонам. Маленькое помещение с единственным старым рабочим столом и шатким стулом напротив него у стены не давало разыграться воображению, поэтому Райан откровенно заскучал и пожалел, что не захватил с собой книжку Флэйм.
   -- Есть. Подпишите здесь.
   -- Есть работа?!
   -- Да. Подпишите здесь.
   -- Спасибо.
   Женщина с удивлением глянула на него, как будто не привыкла к элементарной вежливости, но ничего не сказала.
   Выйдя в коридор, Райан прочитал наряд -- кровельные работы, и тяжёлый стон вырвался у него из груди. Работа на крыше предполагала целый день находиться в удушающей жаре, дыша гудроном. Переодевшись в свой рабочий комбинезон, подаренный ему женщиной, некогда служившей здесь на распределении нарядов, повязав платок на голове и надев респиратор на шею, Райан пошёл по указанному в наряде адресу.
   Работать предстояло на крыше 52-этажного многоквартирного дома. Наверху уже собралось несколько человек, обмахивающихся своими нарядами, как веерами. Чуть в стороне на раскладном стуле сидел бригадир, положив ногу на ногу и дымя папиросой. Ещё минут десять на крышу стекались новые люди, и ровно в семь часов бригадир скомандовал начать работу, собрав у всех наряды и определив обязанности на сегодня.
   Райану досталось промазывать швы кровельного полотна, прилегающие к самой кромке крыши. Стараясь не смотреть вниз и периодически зажмуриваясь от подступающего страха высоты, Райан обошёл крышу с одной стороны и отошёл в центр, где было устроено место отдыха. Сюда кто-то притащил две колченогие скамейки и ведро с водой, быстро нагревшейся почти до кипятка.
   -- Ты отчаянный малый!
   Райан, обтирая мокрые от воды губы и выпрямляясь, посмотрел на говорившего. Это был совсем молодой парень, на вид не старше двадцати лет. Он был одним из немногих, кто был так же одет в комбинезон, как и Райан, только у него он был джинсовый и на лямках. Торс был обтянут чёрной майкой, открывавшей массивные руки и шею. Светлые, выгоревшие от постоянной работы на солнце волосы трепал ветер, не затихающий здесь на высоте ни на минуту. Взглянув парню в лицо, Райан даже расстроился -- незнакомец был бы очень красив, если бы не уродующее его бесформенное пятно, закрывавшее почти полностью левую сторону лица. Райану приходилось видеть много меток на лицах своих соседей, напарников по работе или просто прохожих, но очень редко они имели на самом деле такой отвратительный вид. Казалось, что лицо парня разъела какая-то жуткая болезнь, и оно наполовину сгнило, обнажая белые кости нижней челюсти. На самом деле с лицом у незнакомца было всё в порядке -- оно было ровное и гладкое, даже чисто выбритое. Но расцветка метки заставляла разум рисовать чудовищные картины.
   -- С чего вдруг такие выводы? -- Райан присел на край скамейки и вытянул затёкшие от постоянного сидения на корточках ноги.
   -- Работаешь без страховки на самом краю. Это ж каким бесстрашием или безумием нужно обладать!
   -- Ни то, ни другое. Тут не выдают страховку. Только и всего.
   -- Первый раз на крыше?
   -- Нет, отчего ж. Случалось уже. Но не часто.
   -- А мне нравится работать на крыше, -- парень сел рядом с Райаном, пошатнув и без того хлипкую скамейку, и тоже вытянул вперёд длинные мускулистые ноги. -- Людей -- минимум, ветра -- максимум. И ближе всего к Богу. Если повезёт, скоро меня возьмут сюда на постоянку. Вот это будет кайф! Папаша мой проработал всю жизнь на стройке, пока его не посадили второй раз. Первый раз он попался по малолетке, поэтому срок был небольшой, да и не смогли особо доказать его причастность к убийству той девочки. А потом ему не повезло -- кто-то увидел, как он прячет труп в яме, которую на завтра должны были залить бетоном. Так и выяснилось, что он уже несколько лет насилует и убивает детей, а трупы прячет то в стенах дома, то в фундаменте, заливая это всё бетоном. Может быть, мне ещё и поэтому нравится работать на крыше -- тут труп не спрячешь и можно не опасаться, что работаешь на чужих костях.
   Молодой парень засмеялся. Райан отвернулся от него и прикрыл глаза, спасаясь от жгучего солнца. Он был бы рад побыть наедине со своими мыслями, поэтому старался не слушать, что болтает этот юнец.
   -- А у тебя классная метка. Не то, что у меня. Это я только потом узнал, что за убийство детей вкалывают какую-то жуткую вещь, которая вылезает потом такой вот красотой, как у меня. А у тебя, по всей видимости, родственник не так накосячил в этой жизни. М-да уж... Я что хотел сказать-то, не потрепаться же я подошёл. У меня есть страховочный трос, могу одолжить. Я сегодня у края не работаю, так что... Принести?
   -- Принеси. Спасибо тебе.
   -- Да не за что. Сейчас.
   Парень убежал, а Райан посмотрел одним глазом на небо, прищуривая второй, чтобы не так сильно слепило солнце. Прав парнишка. Хорошо тут, на крыше -- ближе всего к небесам.
   -- Держи. Вернёшь после работы.
   -- Спасибо.
   Райан прицепил страховочный трос к анкерному креплению и застегнул пояс. Улыбнувшись незнакомому парнишке с уродливой меткой на лице, он пошёл работать под чутким и недовольным взглядом бригадира, уже давно косившегося на болтающих работников.
   Свой наряд Райан закончил раньше всех и подошёл к бригадиру, чтобы узнать, что ему делать дальше.
   -- Что делать, что делать. Свободен. Давай, распишусь.
   -- Но ещё так рано... может, я могу сделать что-то ещё?
   -- Наряды распределены. Тебе никто не заплатит за дополнительный объём.
   -- Можно я помогу вон тому парнишке?
   -- Гниющему Рикки? Да не вопрос, дело твоё. Но тебе не заплатят ни на цент больше.
   Райан кивнул и отошёл в сторону, снимая с себя страховочную привязь.
   -- Эй, я помогу?
   -- Чего? С чего это? Я делиться не собираюсь, -- Рикки насторожился и покосился на бригадира.
   -- И не надо. Это благодарность за страховку, -- Райан улыбнулся и протянул парнишке смотанный трос.
   -- Не надо, говорю. Иди домой, раз закончил, -- пробормотал Рикки, схватив трос и бросив его на крышу рядом с собой.
   Райан кивнул, развернулся и пошёл к маленькой дверце, ведущей на лестницу. Было начало четвёртого, и он вполне успевал побывать у Джона.
   Выйдя из офиса со своими честно заработанными деньгами, Райан припрятал их в карман и помахал Сандре, улыбающейся ему из окна. Диего сегодня, очевидно, был в школе.
   Чтобы сократить путь, Райан пошёл через финансовый квартал, в котором бывал однажды в попытке устроиться охранником.
   Сегодня тут было ещё больше народа, чем он запомнил. Из всех дверей выбегали и выходили люди, спешащие на важные собеседования, совещания и встречи. Все как один были одеты в тёмные костюмы и белые рубашки. Женщины рисковали сломать себе ноги, носясь на высоченных каблуках, видимо, для того, чтобы прибавить себе внушительности в неравной борьбе с мужским полом. Пробегая мимо Райана, люди не удостаивали его взглядом, хотя среди них он был достаточно колоритным персонажем: задубевшее на солнце лицо, старые джинсы и сиреневая рубашка в клетку.
   Завидев скамейку, Райан пристроился на краю и вытянул длинные ноги в старых кроссовках.
   -- Счастливый вы человек, -- на другом конце скамейки сидела женщина. Она была стройной, даже тощей, с длинными руками и ногами, выглядывавшими из её тёмно-синего костюма с юбкой по колено и пиджаком с короткими рукавами. Под пиджаком виднелся воротничок белой рубашки с маленькой брошкой в виде бабочки. Лицо у женщины было удлинённое и скуластое с белой прозрачной кожей, не скрывавшей должным образом вены на шее и лбу. Косметикой она не пользовалась и от этого казалась немного бледной и больной, но тем не менее её нельзя было назвать некрасивой. Скорее обыкновенной. Обыкновенный тонкий нос, узкие губы, близко посаженные серые глаза. Волосы женщина завязала в пучок и тщательно прилизала торчащие волоски, которые сейчас, к концу рабочего дня, предательски выбивались из причёски. В одной руке женщина держала очки в тонкой золотой оправе, а в другой -- длинную тонкую сигарету, которую курила со вкусом и наслаждением.
   -- Можно и так сказать, -- улыбнулся Райан.
   -- А мне не повезло.
   -- По вам не скажешь, -- сорвалось с языка у Райана, о чём он тут же пожалел.
   -- Вы считаете, что это счастье -- быть рабой многонациональной нефтяной компании? Для кого-то -- может быть. У нас большая половина компании кайфует от кондиционированного воздуха и отсутствия солнца все 365 дней в году. Она молится на директорат и с наслаждением уплетает на бегу еду из коробочек. А есть такие, как я, кому опротивели и эти стены, и эта суета, и отпуск на две недели в год, который ты не берёшь просто потому, что после него чувствуешь себя ещё паршивее. Последний раз я была на океане три года назад. Вот где настоящее наслаждение -- никаких тебе стен и затворов, лишь маленькая хижина на берегу и закаты цвета граната. А свежая рыба, только что выловленная местными рыбаками? Она сладкая, вы знали об этом? Извините... Конечно, человек вроде вас вряд ли в курсе, какая на вкус свежая рыба... Так вот, вернувшись две недели спустя, меня буквально тошнило и от офиса, и от коллег. Шея чесалась от этого накрахмаленного воротника, а ноги отказывались влезать в туфли. Несколько недель мне понадобилось, чтобы вновь смириться с окружающей обстановкой. Поэтому с тех пор я перестала ездить куда-либо. Да оно и правильно -- пока ты не знаешь, как может быть тебе на самом деле хорошо, ты доволен тем, что имеешь. Вот и я, считайте, что довольна. Я иногда захожу в местный рыбный ресторан, что на самой набережной, в надежде опять почувствовать вкус свежевыловленной рыбы. Но, вы знаете, у нас её не ловят. Экологическая обстановка, говорят, не позволяет...
   -- Почему же вы работаете здесь? Вы же вольны выбрать себе любую другую работу, уехать в любой другой город и любую другую страну.
   -- Что? Уехать? Невозможно. Слишком давят и общество, и заложенные на подкорку правила -- работай много, отдыхай мало. У меня вся семья такая. И отец был трудоголиком, и мать. Брат у меня -- руководитель моего отдела, быстро продвигается по карьерной лестнице, хоть и младше меня на несколько лет. А я... А мне это всё не интересно. Получается, и не тут, и не там.
   Райан не знал, что ответить. Для него свобода действия и передвижения была непостижима и недоступна, поэтому он не мог разделить с этой женщиной проблему того, что на неё могут как-то не так посмотреть родственники. Да и родственников у Райана не было, так что он не в полной мере осознавал, что это значит -- зависеть от их мнения.
   Кивнув, Райан поднялся и пошёл дальше, к бару. Смотря на потоки чёрно-белых людей, он улыбался, благодаря небеса за то, что не является частью этой безликой копошащейся массы, по большому счёту недовольной своим местом в мире.
   Продолжая улыбаться, Райан дошёл до бара, заглянул внутрь, кивнул Джону, разливавшему пиво в большие стеклянные кружки, и, повернувшись, пошёл дальше. Ему не хотелось сегодня работать, и счастье иметь право сделать такой выбор переполняло его.
   Переулками Райан дошёл до старого квартала. Найдя спрятанный ключ и отворив дверь, Райан вошёл в старую квартиру, ставшую его прибежищем, и уселся в шаткое кресло, жалобно скрипнувшее под его весом.
   По обыкновению, Райан понаблюдал за ветвями деревьев, застывшими за мутным окном, закрыл глаза и погрузился в свои мечты.
   Вот он опять пришёл с работы домой -- сегодня раньше, чем обычно. Полетел в один угол портфель с бумагами и печатями, а в другой -- лакированные ботинки из дорогой кожи. Стянув с себя пиджак, Райан скомкал его и закинул, как баскетбольный мяч в прыжке, за шкаф. Дети прибежали из дальней комнаты и повисли на нём -- старший с правой стороны, а младший с левой. Под тяжестью двух сорванцов Райан повалился на пол, гогоча и корчась от смеха. Мальчишки запрыгнули на него сверху и начали колоть его своими острыми коленками и локтями, прыгая на отце, как на батуте. На шум прибежала жена, выпекающая свой очередной шедевр и вся перепачканная в муке. Шутливо замахиваясь на копошащийся на полу клубок, она смеялась и шутливо грозила им скорой расправой, если они сейчас же не прекратят этот балаган. Ухватив полотенце, Райан рванул его на себя, и жена упала сверху на него и на детей. Мальчишки завизжали от удовольствия и полезли на мать. Когда у Райана уже не было сил от смеха, он выкарабкался из-под сыновей, вытянул оттуда же жену, и они убежали на кухню. Обхватив руками её лицо -- лицо Лорэны -- Райан начал целовать ей нос, щёки и лоб, перепачканные в муке. Остановившись на мгновение, он взял её руки в свои и поднес к лицу, вдыхая такой любимый запах свежих дрожжей. Жена стояла рядом, улыбаясь и полуприкрыв глаза, слегка подрагивая от его прикосновений. В последний раз проведя пальцами по белоснежной и бархатной щеке, Райан отпустил ее и принялся варить кофе, рассказывая ей о прошедшем дне, о том, что он решил уволиться, о том, что они уезжают в другой город или в другую страну и начинают новую жизнь, свободную от пиджаков и душащих галстуков. На ворчание жены он сыпал доводами о том, как прекрасно ходить каждый день под парусом и есть свежевыловленную рыбу, слегка сладковатую на вкус.
   От громкого резкого звука гудка автомобиля Райан очнулся и подбежал к окну. Тяжёлая техника въезжала на улицу и парковалась по обе стороны дороги. От нахлынувших предчувствий у Райана заколотилось сердце. Нет, только не это -- они решили снести старые здания.
   Едва дыша, Райан отвернулся от окна и сполз вниз, ударившись затылком о подоконник. Резкая боль отрезвила его и заставила вспомнить о том, что его тут не должно было быть вовсе. Пригнувшись пониже, Райан отполз от окна и встал так, чтобы его не было видно людям снаружи. Взглянув на часы, он увидел, что у него оставалось совсем немного времени, чтобы успеть зайти к Хикэру по пути домой.
   Сердце колотилось как сумасшедшее, отсчитывая секунды. Райан выглянул в окно, удостоверился, что никакие работы сегодня начинать не будут, и выбежал в коридор. Прямо напротив "его" квартиры была открыта дверь. Скользнув в тёмный проём, Райан, спотыкаясь о разбросанные тут и там обломки мебели, подбежал к окну, выходящему на другую сторону дома, которую не было видно с улицы. От подоконника до земли было чуть больше трёх метров, но выбирать ему было не из чего. Убрав осколки стекла, торчащие из оконной рамы, Райан сел на подоконник и спрыгнул, попытавшись сгруппироваться так, чтобы ничего себе не повредить. На счастье, внизу под окнами когда-то была разбита клумба, от которой остался незапечатанный бетоном и асфальтом кусок земли с буйно растущей травой, свободной от вмешательства человека. Приземлившись достаточно удачно, Райан перекатился ближе к дому и чуть было не взвыл от боли, ударившись головой о трубу, спускавшуюся с крыши и служившую для отвода дождевой воды. Еле сдержав крик, Райан поднялся на ноги и тут же почувствовал тошноту -- удар был такой силы, что мог привести к сотрясению мозга. Согнувшись и прижавшись к фасаду, Райан короткими перебежками передвигался от одного дома к другому, пока не достиг ворот, через который всё продолжали приезжать машины.
   Прячась в тени деревьев, росших вдоль ограды, Райан пытался выбрать момент, когда можно было предпринять попытку незаметно проскользнуть на улицу. Вскоре ему повезло -- из-за большого скопления машин образовалась пробка, и один из грузовиков перекрыл проезд. Водители, видя затор, повыходили из машин и встали за оградой с другой стороны от Райана, чтобы перекурить.
   Воспользовавшись моментом, Райан ужом проскользнул в ворота мимо грузовика и растворился в темноте того же забора, но уже на свободе.
   Отдышавшись, Райан ещё раз посмотрел на часы, чертыхнулся и побежал в сторону ресторанчика Хикэру. Как бы он вчера ни бахвалился тем, что больше не придёт, но есть ему было нужно, а другой возможности могло не представиться до самого завтрашнего вечера.
   Вбежав в тёмный проулок, задыхаясь от бега и морщась от головной боли, Райан увидел Хикэру, как всегда ожидавшего его у задней двери.
   Улыбнувшись, японец растворился в дверном проёме, чтобы через десять минут показаться оттуда с миской горячей лапши с мясом.
   -- Я рад тебя видеть, Рай, -- Хикэру хитро улыбнулся и покосился на друга, глотающего, как пеликан, еду.
   -- Я должен извиниться, Хикэру. Я вчера сказал не подумав.
   -- Полно тебе, Рай. Кто же будет держать зло на человека, с таким удовольствием поглощающего плоды твоего труда? Я рад тебя видеть. Вот и всё. Но ты плохо выглядишь, -- Хикэру с беспокойством осмотрел своего друга, -- и у тебя кровь на шее. Не говори только, что ты вляпался во что-то плохое.
   -- И да, и нет, Хикэру. Я не делал ничего плохого, зато противозаконное. И пусть я не причинил никому вреда, меня могли бы судить за нарушение границ закрытой территории, -- Райан поморщился от подступившей вдруг тошноты и посмотрел на старого японца. -- Я не уверен, что нужно это говорить тебе, но я был в старом квартале. Они... они решили снести его, Хикэру.
   -- В старом квартале? Он же давно закрыт для посещения! Там находиться опасно для жизни. Чем ты думал, Рай?!
   -- Всё хорошо, Хикэру, я не пострадал, как ты видишь.
   -- Этого я не вижу. Я вижу разбитую голову и испачканные в земле руки.
   -- Пустяки. Скоро пройдёт. Ты слышал, что я сказал тебе? Они сносят старый квартал!
   -- Какое тебе дело до этого квартала, Рай? -- Хикэру всплеснул руками и недовольно покачал головой. -- Надо думать о будущем, а не о прошлом. Тем более если это прошлое не твоё. Сегодня ты мог навредить себе, Рай, из-за пары старинных зданий, до которых никому давно и дела нет.
   -- Ты не понимаешь!
   -- Верно. Я не понимаю. - перебил его старый Японец. - Я умею чтить традиции и знаю цену наследию. Но только тогда, когда оно облагораживает нас и наполняет духовным смыслом. А не тогда, когда на его руинах мы теряем возможность счастливого будущего. Эти старые дома не нужны тебе, Рай, чтобы почувствовать себя дома.
   В темноте переулка почти ничего не было видно, но негодование Хикэру можно было ощутить и с закрытыми глазами. Райан удивлённо посмотрел на японца, недоумевая, как он догадался о причине его посещений старого квартала. Он отвернулся и поставил пустую миску рядом с собой на бордюр.
   Так и не сказав ни слова, он поднялся и пошёл, пошатываясь, по тёмному переулку. Оставалось совсем немного времени до комендантского часа.
   Зайдя в свою квартиру, Райан, как обычно, прошёл идентификацию, помылся под ледяной водой и улёгся на диван. Только сейчас, глядя на разводы плесени на потолке, он вспомнил о том, что не подошёл к Джеку, чтобы уточнить, не было ли звонков из больницы. Последней мыслью перед тем, как уснуть, было решение завтра с утра проведать Флэйм, опутанную трубками и проводами.
  
   ***
  
   Проснулся Аллистер ближе к ужину. Суета последних дней так измотала его, что он умудрился проспать почти 12 часов.
   Солнце стыдливо пряталось за жиденькими тучками, бежавшими со стороны океана, и жара была не столь удушающей, как обычно.
   Вынырнув из-под полога, Аллистер потянулся, разминая затёкшие ото сна мышцы, и огляделся вокруг. Со стороны помостов для приготовления ужина тянулся приятный аромат жарящегося на вертелах мяса. Девушки, столпившись у разделочных настилов, чистили килограммы фруктов и весело смеялись. Охотники -- из тех, кто только возвращался из леса, -- вереницей тянулись к пещерам, где складировалась добыча, которая не попадала на ужин. Её мог брать любой желающий, потому что ничего вчерашнего на общий стол не допускалось во избежание всеобщего отравления. Такое уже один раз случилось, и больше рисковать всем поселением старейшины не могли.
   В сторонке вместе со стариками сидел Дилан, грустно повесивший голову, и как будто дремал. Его жена Аманда суетилась вокруг вертелов, с трудом переворачивая тяжеленные туши. Там же, рядом с ней, стояла Хелена.
   Аллистер поморщился -- воспоминания об их совместном проживании и расставании были ему неприятны.
   На пляже охранники сидели в кучке, склонившись головами в центр круга, и о чём-то шептались. К ним то и дело пытались примкнуть освободившиеся охотники, но вход им был закрыт -- охранники считали себя элитой, защищающей остров, поэтому воротили нос.
   Аллистер их хорошо понимал -- он и сам никогда не общался ни с кем, кроме своих. Более того, он предпочитал общаться если не с вышепоставленными членами племени, то как минимум с ровней.
   Лениво пройдясь по поселению с приклеенной к губам улыбкой, молодой человек наконец дошёл до хижины начальника охраны, когда услышал оттуда крики. Любопытство взяло верх, и он аккуратно приблизился, чтобы подслушать разговор.
   Спорили двое -- Карим и Александр. Насколько Аллистеру удалось уловить суть, Карим рассказал Александру о вчерашнем разговоре с Чужаком, и сейчас они решали, как быть дальше.
   Решив, что имеет полное право присоединиться к разговору, ибо его ввели в курс дела этих допросов, Аллистер решительно оттолкнул пытавшего остановить его молодого охранника и откинул полог.
   -- Ал? Ты зачем тут? -- Александр смотрел строго, переводя взгляд то на Аллистера, то на Карима, видимо, подозревая второго в том, что тот сам пригласил его на этот разговор.
   -- Проходил мимо и услышал, что вы спорите о нашем совместном... эм-м-м... мероприятии.
   -- Это не твоё дело, а наше. Тебя позвали помочь, ты помог. Сейчас мы в твоих услугах не нуждаемся. Тебе всё ясно?
   Аллистер надул губы и смотрел то на Карима, хранящего угрюмое молчание, то на Александра, в кои-то веки выглядевшего решительно. Опустившись прямо на песок у входа в хижину, он сложил руки на груди, показывая, что не двинется с места.
   Александр, не ожидавший такой наглости от своего подчинённого, хоть и имеющего на него определённое влияние, только и мог, что открывать рот, как рыба, выброшенная на берег, и переводить взгляд с одного своего подчинённого на другого и обратно.
   Какое-то время все трое молча переглядывались между собой. Наконец Александр вздохнул и махнул рукой в сторону Аллистера, смиряясь с его присутствием.
   -- Отлично, я рад быть в одной команде с...
   -- Прекрати, Ал. У нас серьёзный разговор, -- оборвал пламенную речь Александр. -- Ты вчера был с Каримом и знаешь, что произошло. Чужак подтвердил слова старейшин, и...
   -- Да наврал, наврал! Либо его подговорил этот наглёныш, либо он услышал наши разговоры. Опомнись, Алекс, ты правда веришь, что мы одни во всей вселенной?
   -- Ну, справедливости ради надо признать, что, кроме редких Чужаков, к нам никто не захаживал. Неужели ты думаешь, что нас могли забросить тут, даже будь мы тюрьмой, -- глава охранников поморщился от слова "тюрьма", как будто ему в рот залетел жук.
   -- Если позволите, у меня есть предложение -- давайте я схожу туда один и попробую разговорить Чужака. Он до смерти боится этого... кхм... Карима, поэтому при нём правду нам не скажет. Тебя, Алекс, я думаю, он тоже знает не с лучшей стороны.
   Александр нахмурился, но ничего не сказал в ответ на явную провокацию своего подчиненного. По лицу Карима было видно, что он пытается принять какое-то решение, но оно даётся ему нелегко.
   -- Он прав, -- прервал размышления здоровяка начальник охраны. -- Пусть идёт один.
   -- Да он даже дорогу не найдёт, я уж молчу про то, чтобы самому сдвинуть камень...
   -- Дорогу ты ему покажешь и подождёшь снаружи. Так, Ал? А что делать с камнем?
   -- А зачем его трогать? -- пожал плечами Аллистер. -- Для того чтобы просто поговорить, камень не помеха. Возможно, он даже сыграет нам на руку -- Чужак будет чувствовать себя в безопасности.
   Аллистер подскочил на ноги, потирая руки, смекнув, что решение принято и разговор закончен. Разговоры о Чужаке и пещере напомнили ему о маленьком клочке бумаги, который он подобрал вчера в камере, и ему не терпелось вернуться в хижину, чтобы как следует разглядеть его, пока совсем не стемнело.
   Барабаны начали созывать племя на ужин.
   Аллистер, проскочив мимо Дилана, ввалился в свою хижину и попытался нащупать фотографию, спрятанную за поясом набедренной повязки, но её там не было. Холодный пот побежал по позвоночнику, и он судорожно начал переворачивать листья, чтобы отыскать заветный клочок бумаги. Ничего. Пыль от песка, взъерошенного попытками найти пропажу, витала в воздухе.
   Зарычав, подобно дикому зверю, Аллистер вывалился из хижины и сел лицом к пологу, смотря на него ничего не понимающими глазами. Не было сомнений -- кто-то был у него, пока он спал, и забрал себе бумажку, вероятно, выпавшую во время сна.
   -- Эй, Ал. С тобой всё в порядке? -- рядом с ним стояла Хелена и улыбалась. -- Пошли, мы уже накрыли ужин.
   -- А, это ты. Да. Сейчас иду.
   Хелена рассмеялась и потянула Аллистера за руку, поднимая его с земли и уводя за собой. Она была такой -- смешливой и дурашливой -- в самом начале их отношений. И эта лёгкость подкупила тогда молодого человека. Кто же знал, что совместная жизнь настолько изменит эту хохотушку.
   Решив отвлечься от мыслей о пропаже, Аллистер позволил себя увести и сел рядом с Хеленой на лежак возле накрытых всевозможными яствами настилов. Вокруг все смеялись, веселились, общались, делились забавными случаями сегодняшнего дня и даже откровенно сплетничали. Никто не вспоминал ни Лауру, ни потерявшегося Филиппа, как будто их никогда и не было.
   Такое отношение было свойственно их племени -- они не задумывались о смерти и не печалились неправдоподобно долго. Возможно, потому, что они не имели свойства привязываться к другому человеку, так как никогда не ощущали дефицита в общении -- для любого члена племени рядом постоянно была ещё одна тысяча соплеменников, готовая разделить и печали, и радости.
   Аллистер, позабыв о своих проблемах, смеялся и веселился со всеми, удивляясь разительному изменению в поведении Хелены. Ему в голову даже пришла непрошеная мысль о том, что можно было бы возобновить отношения. Но, случайно поймав её застывший взгляд, мелькнувший в череде шуток, молодой человек понял, что рано делать выводы. Хелена, даже если она и будет снова такой весёлой и лёгкой на подъём, может в любую минуту превратиться в ту фарфоровую бесчувственную куклу, какой была весь последний месяц.
   Закончив трапезу и отказавшись идти с молодёжью гулять по берегу, Аллистер вернулся к себе в хижину. До ночной вахты оставалось совсем немного времени, а потом надо было идти в те жуткие пещеры, чтобы попробовать выведать у Чужака как можно больше информации о его мире. Конечно, Аллистер не собирался рассказывать всего Кариму и Александру. Придумает для них какую-нибудь сказочку, какими пичкают их старейшины с самого детства, нафантазирует жизнь на огромном корабле, которую ведут Чужаки, и дело в шляпе.
   Когда время близилось к полуночи, Аллистер вышел из хижины и медленно побрёл к утёсу. Сегодня на улице было прохладнее, чем обычно, из-за набежавших днём облаков, поэтому влюблённых парочек не было слышно. Несколько молодых парней устроили купание в океане, но их хватило только на то, чтобы разок окунуться и убежать с визгом в сторону поселения.
   Карим уже ждал на бревне, когда тот поднялся наверх. Вахта прошла, как обычно, в полном молчании.
   Дождавшись своих сменщиков, Карим и Аллистер, не говоря ни слова, повернули от утёса налево и пошли в сторону пещер, где скрывался Чужак.
   Подойдя к расщелине в отвесной каменной стене, Аллистер протянул руку, намекая на фонарик. Нехотя отдав ему единственный источник света, здоровяк смирился с тем, что, даже если захочет, он вряд ли найдёт дорогу в лабиринтах пещер в полной темноте.
   Аллистер, выхватив фонарик, растворился в черной каменной прохладе.
   Дорогу он запомнил на удивление хорошо и только пару раз, свернув не туда, натыкался на каменные стены или сужающиеся проходы, которых раньше не видел. Наконец, выйдя в огромную пещеру, он осторожно приблизился к каменному мешку, заваленному камнями. Посветив вовнутрь, он удостоверился, что Чужак жив, и, достав из-под набедренной повязки привязанные листья с завёрнутой в них едой, протянул руку в щель.
   Чужак, почувствовав запах еды, выхватил свёрток из рук Аллистера, чуть не оторвав ему пальцы. Сразу же раздались жадное чавканье и тихие стоны удовольствия, которое может испытать только человек, на несколько дней оставленный без еды.
   -- Эй, ты меня слышишь? -- выждав несколько минут, прошептал Аллистер.
   -- Д-да. Это ты, тот новенький? Спасибо тебе. Ты меня не обманул.
   -- Баш на баш. Я своё слово держу. Я принесу ещё еды и постараюсь тебя освободить, если ты ещё кое-что сделаешь для меня.
   -- Что? Что я могу сделать, сидя здесь взаперти? Я уже смирился с тем, что мне суждено тут подохнуть, как какой-то крысе. - раздался грустный смешок.
   -- Погоди, погоди. Мы что-нибудь придумаем. А пока расскажи мне про Большую землю.
   -- Что?
   -- Ну, материки.
   -- Вы что, правда думаете, что всё пропало в каких-то взрывах? -- Аллистер ничего не ответил, и Чужак продолжил: -- С Землёй всё в порядке. Не было никаких катастроф. Материки и острова -- всё на месте. Города, небоскрёбы, рестораны. Всё есть. И люди тоже есть. И их много -- несколько миллиардов.
   -- Миллиардов? -- прошептал Аллистер, смакуя слово на вкус. -- И как там? Хорошо?
   -- Для кого как. Кому-то везёт приспособиться, а кто-то ненавидит свою жизнь. Но, я думаю, это не от места зависит. Вот у вас тут настоящий рай. Почему же вы ищете Большую землю? Зачем вам материки?
   -- Что бы ты понимал, -- пробормотал Аллистер. -- Не твоё дело! Значит, так -- я тебя вытаскиваю отсюда, а ты меня увозишь на Большую землю.
   -- Что? Ты в своём уме? Как я смогу это сделать?
   -- Я найду лодку и...
   -- Лодку... Проход в ограждении устроен так, что можно только приплыть сюда. Обратной дороги нет. Вы, вероятно, никогда не пробовали, иначе были бы обеспечены рыбой на сто лет -- по ограждению возле ворот пускают мощный разряд тока. Погибает всё, что находится в воде.
   -- Да? -- протянул Аллистер.
   Это в его планы не входило. Он искренне верил в то, что никто не пытался разведать океан только потому, что там была опасность в виде Чужаков. А оказывается, старейшины специально кормили их этими баснями.
   Значит, они всё-таки в тюрьме. Аллистер щёлкал переключателем фонарика и смотрел на пляшущие вокруг него тени.
   -- Ты уверен, что нет никакого способа выплыть отсюда?
   -- Есть одна возможность... Но неизвестно, когда она может представиться.
   -- Говори.
   -- Если сюда посылают заключённого, над его лодкой пускают квадрокоптер...
   -- Что?
   -- Квадрокоптер. Летающий аппарат, который снимает всё, что происходит, и передаёт данные на контрольный пункт. Как только лодка приближается к изгороди, ток отключается, но только на то время, пока преступник не окажется за решёткой. Потом ток опять включается, и квадрокоптер улетает назад.
   -- То есть единственная возможность -- дождаться следующую лодку?
   -- Да, верно. -- Чужак закашлялся. -- Почему ты хочешь уплыть отсюда?
   -- Не твоё дело, -- грубо оборвал его Аллистер и поднялся на ноги. Он не собирался рассказывать Чужаку о том, что, мало того, что находиться на острове ему просто опасно -- кто-то ведёт с ним непонятные игры, но и возможностей на Большой земле для него явно больше. Причём таких возможностей, о который Аллистер и не мечтал. -- Поступим так. Я вернусь сюда чуть позже и попробую тебя вызволить.
   -- Если ты будешь носить мне еду, я смогу помочь тебе отодвинуть камень. Одному мне это не под силу, но вдвоём мы можем попытаться. Мне бы только набраться сил.
   -- Ладно. Хорошо придумано. Значит, мне нужно как-то держать подальше тех, других... Ну что ж, вполне реально.
   Аллистер уже было пошёл к выходу, когда вспомнил об одной важной вещи, которую хотел спросить. Он развернулся и вновь подошёл к щели между камнями.
   -- Пс, эй. А за что тебя сюда отправили?
   -- За убийство. Но они не смогли этого доказать, поэтому я считаюсь потенциальным преступником. А таких отправляют сюда, чтобы дать шанс на новую жизнь. Как оказалось, никто так и не получил этого шанса... -- Чужак усмехнулся и опять закашлялся. Очевидно, он успел заболеть, пока сидел тут в сырости.
   -- Ладно, я подумаю. Жди.
   -- Куда мне деваться, -- опять хрипло засмеялся Чужак, но Аллистер уже его не слышал -- он бегом возвращался к ждавшему его Кариму.
   Пройдя длинный каменный лабиринт, Аллистер, оказавшись почти у самого выхода, выключил фонарик и присел в тени каменной стены. Ему нужно было несколько минут, чтобы принять решение о том, что он скажет. В принципе, незнакомец рассказал достаточно, чтобы Аллистер самостоятельно попробовал свалить с этого проклятого острова, пока не раскрылись убийства Лауры и Филиппа. Даже за сокрытие преступления ему грозила вечная каторга в городе на одной из фабрик, а уж если его обвинят в убийстве, ему грозила верная смерть. И неизвестно, что было бы хуже. От одной мысли об этом его передёрнуло.
   С другой стороны, он может рассказать всё Кариму и Александру, и они вместе попробуют бежать -- так у них будет больше возможностей.
   Это так, но только он, Чужак, сможет помочь там, на Большой земле. Ни сам Аллистер, ни Карим с Александром не смогут приспособиться к той жизни без посторонней помощи. В конце концов, их могут просто поймать и отправить назад.
   А этого Аллистер допустить уж точно не мог.
   Приняв решение, молодой человек поднялся и вышел к своему напарнику, дремавшему в кустах.
   -- Эй, соня, подъём, -- ухмыльнулся Аллистер, порываясь было пнуть здоровяка по ноге в отместку за его пинок в больное бедро, но вовремя сдержался -- того глядишь, прибьёт тут, в этой глуши.
   -- Ты почему так долго? -- сонным голосом протянул Карим, еле открывая глаза.
   -- Тебе-то откуда знать, долго я или нет. Ты ж дрыхнешь тут, как ящерица на солнцепёке.
   -- Я тебе щас...
   -- Шучу, шучу, -- увернулся Аллистер от летевшего в его сторону кулака. -- Пойдём, скоро светает.
   -- А говоришь, что недолго там был...
   -- Не бурчи.
   Аллистер проворно обогнул Карима и заторопился скрыться в чаще, чтобы избежать ненужных расспросов. Он не был готов к этому разговору, поэтому хотел отсрочить его как можно дольше. Ему ещё надо придумать предлог не пускать в пещеры этих двоих, пока он не откормит Чужака и не выпустит его на свободу.
   Аллистеру повезло -- Карим, от природы не разговорчивый, не стал расспрашивать о его разговоре с Чужаком, видимо, тоже решив обсудить всё вместе с Александром. Тем более что после вчерашнего разговора было видно, что он боится услышать очередное подтверждение тому, что Большой земли больше не существует.
   Добравшись до поселения, Аллистер, забыв попрощаться, нырнул в свою хижину и сразу вспомнил, что вчера ночью кто-то украл у него клочок бумаги, который он сам спёр у Чужака. Все листья были переворошены и усыпаны ровным слоем песка.
   Поморщившись, Аллистер кое-как собрал в кучу пыльные листья и тут же уснул, уставший, но довольный собой.
  
   ***
  
   В палате номер 202 было так же темно и тихо. И только жужжащая помпа качала воздух в лёгкие Фредерики Вайсс, неподвижно лежавшей и сливавшейся с белоснежными простынями.
   Райан поспешил в больницу с самого раннего утра и теперь сидел у двери палаты уже тридцать минут, не решаясь пошевелиться, чтобы не нарушить её покой.
   Несколько раз за это время в палату заглядывала медсестра, но, увидев Райана, уходила.
   Наконец, посмотрев на часы, Райан поднялся и подошёл к кровати. Вблизи Флэйм казалась ещё белее, чем издалека. Проведя пальцем по щеке девушки, Райан быстро развернулся и выбежал из палаты, чуть не сбив с ног всё ту же медсестру.
   -- Извините, вы же сосед Фредерики?
   -- Да. Я давал вам свой номер, чтобы вы звонили мне, если что-то изменится.
   -- Я помню. Её состояние, к сожалению, не меняется, хотя давно должно было стать лучше. Возможно, нужны другие лекарства, но бесплатно их получить невозможно, -- было видно, что девушка смущалась от своих слов. -- Может быть, вы бы поговорили с лечащим врачом?
   Райан понимал, что она беспокоится о судьбе своей пациентки и хочет попросить его достать нужные лекарства, но обсуждать это сейчас он был не готов. Промолчав и кивнув ей на прощание, Райан сбежал вниз по лестнице.
   -- Извините, Фредерика Вайсс, кто её лечащий врач?
   -- Секунду. Доктор Реймор. Последний кабинет направо по коридору. Поспешите, у него скоро обход.
   Выйдя из кабинета доктора Реймора, Райан присел на бордюр и задумался. Суммы на лекарства были баснословными для него, но, вне всякого сомнения, Райан должен был попытаться что-то сделать для Флэйм. Для Фредерики.
   Потерев всё ещё ноющий от недавнего падения затылок, Райан тяжело поднялся и повернул направо. Через тридцать минут он уже стоял у 45-этажного небоскрёба и смотрел вверх. Кнопка 38/1 на домофоне была подписана "Мистер и Миссис Дэвис". Набрав в лёгкие воздуха, Райан решительно нажал на кнопку и уставился в глазок видеокамеры. Спустя три длинных гудка на том конце провода кто-то поднял трубку, и послышалось глубокое дыхание. Входная дверь щёлкнула, Райан нажал на ручку и вошёл в просторный холл, недавно отдраенный им до блеска.
   -- Ты куда? Стоять! Ты что себе позволяешь?! -- из-за стойки выкатился взволнованный человечек с золотым бейджиком "Антуан" на груди. -- Как ты сюда попал? Ну-ка, вон отсюда! Охрана!
   -- Я гость.
   -- Что?
   -- Я гость, -- повысил голос Райан, продвигаясь к лифту, несмотря на попытки консьержа преградить ему путь.
   -- Что за выдумки? Какой ещё гость?
   -- А как бы я сюда попал?
   -- Я... я не знаю. Гость?
   -- Гость. Я могу пройти?
   Антуан с вытаращенными от удивления глазами стоял, не шевелясь, так что Райану пришлось обогнуть его.
   На 38-м этаже дверь одной из квартир была уже открыта. Она ждала его.
   -- Райан...
   -- Доброго утра, Лорэна. Я разбудил тебя?
   Она стояла босая, совсем недавно очнувшаяся ото сна. С её острых плеч спадал шёлковыми волнами идеально выглаженный халат, крепко затянутый на талии. Волосы были растрёпаны и топорщились в разные стороны. Глаза, наполовину прикрытые, всё ещё были подёрнуты сонной пеленой, а на левой щеке отпечатался след от подушки. Такой красивой он ее давно не видел.
   -- Нет, что ты. Я уже встала, -- Лорэна, суетливо поправляя волосы, жестом пригласила Райана зайти.
   Замешкавшись у двери, раздумывая о том, как это может выглядеть со стороны, Райан переступил порог и закрыл за собой дверь.
   Вид из столовой был ещё более прекрасен, чем в прошлый его визит, и Райан невольно залюбовался им, забыв о цели своего визита. Услышав тихое покашливание Лорэны, он опомнился и развернулся к ней, кутающейся в халат за его спиной и улыбающейся.
   -- У меня просьба, Лорэна. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь вернуть этот долг. Но я должен был прийти. -- Лорэна стояла, молча глядя ему в глаза. -- Моя соседка очень больна, она...
   -- Твоя соседка? -- улыбка сошла с её лица.
   -- Да, соседка. Молодая девушка. Она больна, и ей нужны лекарства. То, что может предложить бесплатный госпиталь, не помогает. У неё... у неё совсем немного времени осталось, процессы могут стать необратимыми... Я бы никогда не пришёл к тебе, ты знаешь, но...
   -- Сколько?
   Услышав сумму, Лорэна, вдруг ставшая сухой и отстранённой, взяла телефон и ввела код приложения мобильного банка.
   -- У меня нет счёта в банке... Мне... мне нужны наличные.
   -- У меня нет столько. Ты же понимаешь, что это немаленькие деньги?
   -- Да, я всё понимаю.
   Лорэна внимательно посмотрела на Райана, пытаясь, видимо, разгадать, какие отношения связывают его и больную девушку. Наконец она вздохнула и открыла входную дверь, показывая, что ему пора уходить.
   -- Приходи сегодня в шесть.
   Райан кивнул и, ни слова не говоря, вышел за дверь. Антуан презрительно проводил его взглядом на выходе и отвернулся, когда Райан помахал ему на прощание рукой.
   На улице уже пекло, несмотря на ранний час. Покачав головой, Райан отправился искать себе работу. До шести часов было много времени.
   Как назло, с работой Райану не везло, и он в последней попытке заработать пришёл к бару у Джона. Хозяин, как всегда отирающийся у барной стойки, приветливо помахал ему и указал на дверь в кладовку.
   -- Я сегодня до шести.
   -- Иди, иди, -- махнул на него рукой Джон.
   Улыбнувшись, Райан переоделся в свой рабочий комбинезон и принялся за работу.
   Была половина шестого, когда Райан закончил работу и получил у Джона расчёт. За такой короткий рабочий день получилось совсем немного, но даже этому Райан был рад. Поблагодарив хозяина, он вышел из бара и направился обратно к небоскрёбу, на 38-м этаже которого его ждала Лорэна.
   -- Вот, держи, -- Лорэна была одета в красивый брючный костюм из летящей ткани и белую, слегка прозрачную футболку. Волосы её были теперь тщательно причёсаны, а на лице еле виднелись следы макияжа.
   Взяв у нее из рук конверт с деньгами, Райан стоял, не решаясь уйти и не находя причин остаться.
   -- Спасибо. Я всё верну... Когда смогу.
   -- Не нужно, Рай. Я списала это как расходы на благотворительность. У мужа не возникнет вопросов. Тем более что это правда. Может быть, у тебя найдётся время поговорить? Расскажешь, как ты живёшь?
   Райан сел на краешек дивана в столовой и залюбовался открывающимся видом на залив. Лорэна, присев рядом с ним, тихо сложила руки на коленях и склонила голову.
   -- Мне нечего рассказывать, Лорэна. Я работаю, живу в общежитии для меченых. У меня есть один хороший друг, который скрашивает мои вечера.
   -- Твоя соседка? -- ухмыльнулась Лорэна.
   -- Нет, владелец японского ресторанчика. Он настолько щедр, что каждый вечер угощает меня миской лапши.
   -- А соседка?
   -- Она не даёт тебе покоя, а? -- засмеялся Райан. -- Она просто соседка. Я ей помогаю по-отечески. Иногда даю еду, иногда защищаю от нападок нашего общего соседа-пьяницы, который, напиваясь, заваливается к ней домой. А недавно её сильно избили и унизили. Пытаясь отмыться от Них, она слишком долго просидела под холодной водой и заболела пневмонией.
   -- Боже, какой ужас, Райан!
   -- Настоящий ужас будет, если ей не помогут, -- Райан поднялся и направился к окну, так манившему его с первого дня, как он зашёл в эту квартиру. -- А как твоя жизнь, Лорэна?
   -- Меня после нашего... после того лета родители увезли в Европу. Там я прожила год, учась на кулинарных курсах, и познакомилась со своим будущим мужем. Он брокер, был в Европе в командировке. У нас с ним двое сыновей. Они втроем сейчас в отъезде у его родителей. А я с ними так и не нашла общий язык, поэтому осталась дома.
   -- Двое сыновей, -- прошептал Райан и помотал головой, пытаясь выкинуть из мыслей картины, которые он рисовал в своем воображении в той квартире дома в старом квартале. -- Я рад, что ты счастлива.
   -- Я счастлива, -- неуверенно пробормотала Лорэна. -- Ты никогда не думал о том, что было бы, будь мы тогда чуть-чуть смелее? Я об этом постоянно думаю. И это немного омрачает моё счастье.
   -- Не думай об этом, Лорэна. Лучше бы не было. Я не смог бы обеспечить тебе даже наполовину такую жизнь, какой ты живёшь сейчас и какую заслуживаешь. Да и дети наши были бы прокляты в глазах общества, как я сам.
   -- Разве счастье в обеспеченности?
   -- Мне не дано об этом судить. А у тебя уже не получится стать счастливой без того уровня жизни, к которому ты привыкла. В молодости это было бы ещё возможно. Но не сейчас.
   Лорэна встала с дивана и подошла к Райану так близко, что он ощущал её горячее дыхание на своей коже. Положив правую руку на его плечо, она легко провела ею вниз до лопаток, а потом нежно обняла его двумя руками, прижавшись к его спине.
   Райан застыл на минуту от неожиданно накатившего на него чувства глубокой любви и желания обнять Лорэну в ответ и никогда не отпускать ее. Резко разведя её руки в стороны и выбравшись из объятий, он, не смотря на неё, вышел из квартиры и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице.
   Только выбежав в уличную неподвижную жару, Райан наконец-то остановился и отдышался. Бежать. Как можно дальше. И больше никогда сюда не возвращаться, чтобы не совершить непоправимое.
   Похлопав ладонью по заднему карману джинсов и убедившись, что деньги, одолженные у Лорэны, при нём, Райан поспешил в больницу.
   -- Эй-эй-эй, куда это мы торопимся?
   В одном из переулков, через которые Райан срезал путь, чтобы быстрее попасть в больницу, из темноты на него вышли пятеро человек. Рассмотреть их лица не представлялось возможным, но это было и не нужно, ведь Их можно было узнать даже с закрытыми глазами.
   -- Я что-то сделал не так? -- Райан постарался говорить спокойно и уверенно.
   -- А ты нам сейчас расскажешь. Куда это такой ублюдок, как ты, спешит в рабочее время, да ещё тёмными переулками? А? Что-то замышляешь, грязное отродье?
   -- Я отработал и спешу к другу в больницу. Дайте мне пройти, пожалуйста.
   -- Что? Вы слышали?! Эта тварь знает такие слова. "Пожалуйста", -- передразнил его мужчина, стоявший впереди всех и, видимо, являвшийся главным в Их компании. -- И сколько же ты заработал сегодня? А? Покажи-ка!
   -- Вы не имеете права, я честно зарабатываю и никого не граблю.
   -- Я сказал -- выворачивай карманы! -- заорал главарь, надвигаясь на Райана.
   Он был выше на полголовы, хотя Райан ростом был почти два метра. В руках у мужика, стоявшего чуть поодаль, появилась дубинка. Стоявший рядом с ним, покосившись на своего напарника, тоже приложил руку к поясу.
   Райан отступил на шаг, понимая, что избежать драки практически невозможно. Вынув из левого заднего кармана деньги, заработанные у Джона, он протянул их главарю. Тот вырвал купюры и в слабом свете фонарей главной улицы, почти не доходившем до них, принялся пересчитывать.
   -- Что-то плохо ты сегодня потрудился, -- протянул главарь, засовывая деньги себе в нагрудный карман. -- Ладно, иди себе.
   Пропуская Райана вперёд, главарь отступил на шаг в сторону. Когда Райан сделал пару шагов, главарь встал за его спиной, а остальные обступили его со всех сторон.
   "Сейчас начнётся", -- только успеть подумать Райан, как тут же получил сильный удар дубинкой по рёбрам. Взвыв от боли, он обернулся, но тут же был повален на асфальт подсечкой под ноги. Они били его дубинками по спине и пинали ногами в живот. Руки, которыми Райан закрывал голову, были все в крови и грязи.
   Позабавлявшись минут десять, главарь плюнул Райану в лицо и, развернувшись, побрёл прочь. За ним потянулись, как шакалы, его напарники.
   -- Теперь будешь знать, кто главарь в этом городе, -- наклонившись ближе к Райану, прошептал молодой парень, шедший последним, а потом выпрямился и побежал к своим.
   Райану потребовалось время, чтобы сообразить, что они ушли. Еле поднявшись на ноги, он первым делом проверил конверт с деньгами Лорэны и облегчённо вздохнул. Они не тронули его.
   Добравшись до больницы, Райан привёл в ужас девушку, сидевшую за стойкой регистрации. Вскочив, она схватила трубку и вызвала двух санитаров, которые помогли Райану пройти в ближайшую палату, несмотря на его сопротивление.
   Через пять минут прибежал доктор Реймор.
   -- Доктор! Как хорошо, что вы здесь! Я принёс деньги для Флэйм... для Фредерики Вайсс. Мы говорили с вами сегодня утром. Я Райан. Райан Ричер.
   -- Ах, это вы. Вас трудно узнать в таком виде. Мне, наверно, не стоит спрашивать, как вы достали такие деньги, но я должен заявить в полицию о побоях...
   -- Не нужно. Всё хорошо. Я просто шёл и упал. Споткнулся.
   -- Мистер Ричер, мы с вами не в игрушки играем, и меня могут наказать за сокрытие происшествия, участником которого вы являлись.
   -- Не было никакого происшествия, доктор. Поверьте.
   -- А если скоро придёт информация о том, что кого-то избили в тёмном переулке?
   -- Я никого не бил. Разве я похож на человека, который кого-то избил?! -- Райан начал терять терпение. Полиция не входила в его планы. -- Доктор, умоляю. Давайте лучше поговорим о Фредерике. Я принёс деньги на лекарства и...
   -- Слишком поздно, мистер Ричер. Фредерика Вайсс скончалась несколько часов назад.
   Райан почувствовал, что теряет сознание. Флэйм больше нет? Мысли путались, отказываясь верить тому, что только что сказал доктор Реймор. Фредерика... Огненная девушка, так любившая жизнь. Она как никто помогала Райану в минуты отчаяния, когда он готов был сдаться и послать к чёрту этот проклятый город и эту проклятую жизнь. Он не успел... Он мог спасти её, но опоздал. И никакие деньги не могли вернуть теперь её к жизни.
   Райан встал с больничной койки и молча вышел из палаты, провожаемый криками доктора Реймора о том, что ему нужно остаться и пролечиться. Тем не менее его никто не остановил, и он спокойно вышел на улицу и направился в сторону ресторанчика старого Хикэру.
   Случайные прохожие шарахались от него, как от прокажённого, но ему было всё равно.
   Он не представлял, какое зрелище из себя представляет, пока не посмотрел в отражение стеклянной двери одного из магазинчиков, мимо которого лежал его маршрут. Левый глаз заплыл и почти не открывался. Лицо перепачкано в крови, смешанной с дорожной пылью и кусками сухой травы, неизвестно откуда взявшейся в их наглухо заасфальтированном городе. Волосы слиплись от крови и торчали в разные стороны. Рубашка и джинсы, порванные в нескольких местах, тоже были все испачканы кровью и грязью.
   Райан усмехнулся, глядя на своё отражение, и побрёл дальше.
   В узком проулке, освещаемом только открытой задней дверью ресторанчика Хикэру, сидел его старый друг, подперев подбородок руками, сцепленными в замок, и смотрел куда-то вниз. Увидев долговязую фигуру, он резво поднялся и скрылся в дверном проёме, а когда показался снова, в руке его была миска, от которой поднимался пар и расходился чудесный аромат свежесваренного говяжьего бульона. Разглядев Райана поближе, старый японец отшатнулся и чуть не уронил миску с едой на асфальт.
   -- Рай, что с тобой? Пошли внутрь!
   Старый японец, одной рукой держа обжигающую миску, а другой ухватившись за рубашку своего гостя, потащил его за собой. Райан был не в состоянии сопротивляться, поэтому, поднявшись на ноги, покорно последовал за Хикэру в его уютный ресторанчик.
   Они оказались на кухне. Именно здесь Хикэру однажды обрабатывал его раны в их первую встречу.
   С тех пор ничего не изменилось. Старая полуразваленная мебель была такой же старой, а закопчённая посуда, расставленная уже по местам, была такой же чёрной. Стены, давно нуждавшиеся в покраске, "радовали глаз" облупившейся краской и трещинами почти во всю стену. Тем не менее на кухне царила идеальная чистота, не дававшая усомниться в соблюдении санитарных норм. Райан вдруг вспомнил грязные руки Джона, перемешивающего фарш для своих колбасок, и рассмеялся.
   -- Он ещё смеётся! -- Хикэру носился по кухне, наполняя ведро холодной водой из-под крана и разбавляя её кипятком из чайника, разыскивая по шкафам чистые бинты и перекись водорода. -- Ага! Вот она, моя старая аптечка. Я знал, что она где-то здесь.
   -- Ты её хранишь для меня? Да, Хикэру? -- Райан продолжал нервно смеяться, не в силах остановиться.
   -- Садись и молчи. Потом расскажешь, что у тебя случилось, -- Хикэру бережно принялся отмывать полотенцем, смоченным в тёплой воде, кровь на лице Райана, но тот убрал его руки, вскочил, подошёл к раковине и сам умылся ледяной водой, вскрикивая от боли. -- Чудак ты, Райан. Иди сюда, дай мне обработать твои раны.
   Райан покорно вернулся на стул. Его смех перешёл в рыдания, и слёзы лились по щекам, смешиваясь с водой и заставляя вскрикивать, когда попадали в ещё свежие ссадины.
   Спустя полчаса Райан немного пришёл в себя, а Хикэру наконец-то сел рядом, отложив в сторону бинты, перекись и полотенца. Он не торопил своего побитого друга, ожидая момент, когда тот сам захочет поделиться переживаниями.
   -- Она мертва, Хикэру, -- наконец проговорил Райан. -- Я не успел. Я ничего не смог сделать для неё.
   -- На всё воля Всевышнего, Рай. Ты не бог и не супергерой, чтобы спасать чужие жизни.
   -- Но я мог! Я мог!!! Почему я раньше не подумал о том, что ей нужны лекарства? Почему?! Почему не настоял на том, чтобы вместе с Лорэной спуститься вниз в первый же банкомат, чтобы снять деньги на лекарства? Я предпочёл пойти на работу, пока она задыхалась там одна. Совсем одна...
   Хикэру молча поднялся и начал убирать на места ведро, полотенца и бинты. Ему нечего было сказать этому разбитому горем мужчине, только что потерявшему близкого человека.
   -- Держи, это тебе, -- Райан поднялся со стула и протянул Хикэру конверт с деньгами, полученными им от Лорэны.
   -- Что это?
   -- Благотворительность.
   Не сказав больше ни слова, Райан развернулся и вышел из ресторанчика. Ему нужно было успеть домой до десяти часов.
   Влетев на свой этаж без двух минут десять, Райан на секунду остановился у двери квартиры, в которой жила Флэйм. Совсем скоро сюда поселят кого-то другого.
   Пройдя проверку и приняв душ, разбередивший его раны, Райан со стоном обрушился на диван головой к окну, забыв о том, что на потолке притаилась коварная плесень. Сегодня он не чувствовал, как её частички падают на его лицо, залетают ему в нос, щекоча и поддразнивая. Он не чувствовал ничего, кроме огромной боли, оставленной в его душе смертью Флэйм. Фредерики...
  
   ***
  
   -- Хорош спать!
   Утро началось со звериного рыка, от которого сердце Аллистера затрепетало. Вскочив и чуть не ударившись головой о подпору, он испуганными глазами начал озираться в полутьме хижины, стараясь понять, откуда исходит опасность.
   Карим -- а это был он -- заржал, видя, какой переполох учинил своему новоиспечённому напарнику.
   -- Пойдём обсудим, -- успокоившись, пробормотал он и вышел из хижины.
   Аллистер, протирая сонные глаза кулаками и стряхивая с себя песок и листья, поплёлся следом, бормоча про себя проклятия в адрес этого верзилы-недоумка.
   До хижины Александра, куда они и направлялись, было минут пять ходьбы, и Аллистер судорожно пытался придумать своим невыспавшимся мозгом, что ему сказать, чтобы эти двое оставили Чужака в покое. Когда Александр, ждавший их в нетерпении, откинул полог, пропуская гостей вперёд, мыслей так и не прибавилось.
   -- Ну, рассказывай.
   Карим и Александр встали прямо у входа, сложив руки на груди, и стали похожи на стражников. Аллистер, просочившись между ними и опустившись на лежак, аккуратно расправил смятые кое-где листья и удобно устроился на боку. И стал похож на господина.
   -- В общем... -- начал было Аллистер, но тут из-за полога послышались приближающиеся крики.
   -- Алекс, Алекс, скорее!
   К хижине подбежало несколько человек, наперебой выкрикивающих имя начальника охраны, но никто не решился войти внутрь.
   Перепуганный Александр приложил указательный палец к губам и выбежал из хижины. За ним потянулся сначала Карим, а потом и Аллистер, недовольный тем, что его опять подняли с лежака.
   Из наперебой выкрикиваемой двумя охотниками информации мужчины с трудом поняли, что те нашли тело Филиппа, когда убежали дальше обычного в чащу леса в погоне за диким кабаном. Труп лежал на камнях у реки, куда его вынесло бурное течение. То, что это именно Филипп, охотники поняли по запоминающемуся амулету -- грубовато вырезанный деревянный орёл в круге солнца из засушенных пальмовых листьев, который он привез из города, -- его смастерила маленькая сестрёнка.
   Аллистер, отступив на пару шагов назад, пытался понять, что ему делать. Ситуация накалялась с каждым днём, и теперь у него не оставалось другого выбора, как договориться с Чужаком и свалить с этого проклятого острова.
   -- Ал, ты что застыл? Пошли, надо помочь ребятам принести сюда тело Филиппа.
   -- Я... я... Да, конечно.
   Аллистер подчинился своему начальнику и побежал вместе с Каримом и подоспевшим к ним Эй-Джеем к месту, где обнаружили ещё один труп их соплеменника.
   Бежать пришлось долго. Спустя около часа Карим, самый грузный из всех, начал ворчать и переспрашивать, далеко ли ещё идти, на что в ответ получал лишь неуверенные пожимания плечами.
   Прошло ещё около пары часов, прежде чем их небольшая группа достигла цели. Заметив издалека лежавшее у реки тело, все подсознательно перешли на шаг и начали, крадучись, приближаться к тому, что когда-то было человеком.
   Труп несколько дней пролежал в воде под палящим солнцем, а потому сейчас больше напоминал раздутую от беременности кабаниху. Тело разлагалось, источая невыносимый смрад. Рядом с ним были видны следы чьей-то блевотины -- одного из охотников стошнило, когда он в первый раз увидел это и наклонился, чтобы поближе рассмотреть амулет на шее. Благо для них, что труп лежал на спине и им не пришлось его хотя бы переворачивать. Глазницы и рот были заполнены копошащимися и причмокивающими от удовольствия червями и личинками, поедающими протухшую плоть.
   -- Что... что мы будем с ним делать? -- прошептал Аллистер, зажимая нос и рот ладонью и отворачиваясь от этой мерзкой кучи, некогда бывшей молодым охотником. Он старался не думать о том, что все происходящее - его рук дело.
   -- Надо его как-то унести отсюда, -- неуверенно пробормотал Эй-Джей, ставший начальником для их небольшой группы, -- Александр остался в лагере, чтобы снова устраивать допрос всего племени.
   Отойдя от страшной находки в поисках веток и листьев для сооружения носилок, все вздохнули с облегчением. Вид того, что может стать и с их телами после смерти, нагонял настоящий ужас.
   Спустя ещё тридцать минут носилки были готовы, и тело с большим трудом перекочевало на новое ложе, чтобы пуститься, подобно королевской особе, в свой последний путь.
   Было принято решение нести носилки по очереди, так как путь предстоял неблизкий, а взявшегося было за задние поручни молодого охотника постоянно тошнило от вида и запаха мёртвой разлагающейся плоти.
   Над посёлком уже висела предзакатная тень, когда группа из пяти человек наконец-то вернулась в поселение, где всё уже было готово к тому, чтобы устроить проводы и похороны их соплеменника. Девушки наготовили в два раза больше еды, а старейшины попросили охотников принести из дальних пещер сок из забродивших фруктов и ягод, специально подготавливаемый для подобных случаев, будь то свадьба или поминки.
   Для Филиппа была вырыта могила рядом с другими захоронениями его соплеменников.
   Передав тело группе молодых охотников, ответственных за захоронение, все наконец-то смогли расслабиться. Аллистер развалился рядом с Каримом и Эй-Джеем на лежаках у настилов с едой, но аппетита никто из них не испытывал -- нос всё ещё щекотал приторный запах полуразложившегося трупа, надёжно въевшийся в их кожу и волосы.
   Выпив немного вина и съев пару фруктов - сам вид мяса вызывал рвотные позывы - Аллистер поднялся, чтобы уйти к себе, но тут вспомнил о Чужаке, томившемся в заточении, и прихватил с собой большую ногу кабана, завернув её в листья. Поймав на себе недоумённый взгляд Карима, которому тоже кусок в горло не лез, он пожал плечами, произнес одними губами: "На потом", и ушёл к себе.
   По пути к хижине дорогу Аллистеру перегородил Александр и сообщил, что на сегодня тот освобождается от вахты и может отдыхать. Устало улыбнувшись в ответ, молодой охранник мягко ударил Александра по руке кабаньей ногой и, не говоря ни слова, скрылся под пологом.
   Аллистеру жутко хотелось спать, но сон не шёл. Ему нужно было пересилить усталость и идти в пещеры.
   -- Эй, не спишь? -- под полог смущённо протиснулась голова Дилана.
   -- А, это ты. Нет, -- приподнявшийся было, Аллистер со стоном опустился на лежак. У него болела каждая мышца, а в носу всё ещё стоял удушающий сладковатый запах.
   -- Как ты, Ал? -- оставшись без ответа, Дилан грустно вздохнул: -- Я завтра ухожу в город.
   -- Уже? -- без ложной заинтересованности уточнил Аллистер, мечтая только о том, чтобы его бывший напарник оставил его в покое.
   -- Да, решили, что я разлагаю всеобщую дисциплину. Нехорошо, когда все работают, а я сижу без дела.
   -- А, понятно.
   -- Аманда не поедет со мной, -- еле слышно продолжил Дилан.
   -- Что? -- от удивления Аллистер сел на лежаке. Такого он не ожидал от послушной Аманды. -- Почему?
   -- Она не объяснила. Даже не сказала ничего, просто помотала головой и ушла. Это было ещё вчера, с тех пор я её не видел. Ну, то есть видел, но издалека. Домой она не приходила. Такие дела.
   -- Понятно, -- протянул задумчиво Аллистер.
   В голове у него крутилась какая-то мысль, но из-за усталости он не смог на ней сосредоточиться и, окончательно потеряв её, поднялся с лежака и вышел из хижины. Следом за ним поплёлся Дилан.
   -- Ал, я же пришёл попрощаться.
   -- Прощай, Дилан.
   Даже не остановившись и не обернувшись на человека, с которым дружил с самого детства, Аллистер пошёл по направлению к пляжу, загребая ногами мелкий песок, слегка пошатываясь из стороны в сторону и размахивая кабаньей ногой.
   Дорога до пещер заняла гораздо больше времени, чем обычно. Несколько раз Аллистер останавливался и садился прямо на песок, переводя дух. Только подойдя к расщелине в отвесной скале, он сообразил, что у него нет с собой фонарика. Чертыхнувшись, он оторвал несколько висящих рядом лиан, выставил вперёд единственную свободную руку и пошёл на ощупь. Какое-то время слабый свет луны подсвечивал мокрые стены, но уже через пять минут Аллистеру пришлось идти в кромешной тьме. Спустя минут двадцать, поняв, что заблудился, он начал кричать, прося Чужака откликнуться на его голос.
   Наконец, услышав слабый крик откуда-то слева, Аллистер пошёл на него и вскоре оказался в большой пещере. Здесь ориентироваться стало легче. Придерживаясь левой рукой каменной стены, он обошёл пещеру по кругу и наконец достиг своей цели -- оказался у заваленной камнями камеры.
   -- Ты пришёл. Я думал, ты...
   -- Не трепись зря, -- перебил Чужака Аллистер, просунул руку с кабаньей ногой между камнями и бросил на пол своё подношение, не дожидаясь, когда пленник возьмёт принесённую ему еду.
   Через секунду уже раздалось жевание -- Чужак учуял жареное мясо и накинулся на кабанью ногу, разрывая плоть зубами.
   Аллистер, изнемогая от усталости, сел прямо на мокрый пол, облокотился на холодные камни и повесил голову. Ему удалось даже задремать на несколько минут, пока по ту сторону стены не упала на пол обглоданная кость.
   -- Спасибо, -- прохрипел Чужак и выкинул объедки из камеры - нельзя было, чтобы их тут кто-то нашел.
   Аллистер, вздрогнув от его голоса, нащупал рядом с собой лиану и, тяжело поднявшись, пошёл назад к выходу из пещер. По дороге он укладывал лианы ближе к стенам, маскируя их за камнями, чтобы, если Кариму придёт в голову заявиться сюда, он не смог увидеть проложенный Аллистером маршрут.
   Уже подходя к посёлку, Аллистер увидел группу людей, сидящих у самой кромки океана. По внушительной фигуре он узнал Карима и догадался, кто рядом с ним -- Александр и Эй-Джей. Что-то эти парни замышляли, потому что их речь стихла, как только они услышали его глухие шаги, еле слышные на песке в шуме прибоя.
   -- Тебе чего, Ал? -- обернувшись, буркнул Карим. Остальные молча смотрели на океан, даже не повернув голов в его сторону.
   -- Ничего. Я иду домой.
   -- А, ну и иди себе.
   Спорить было бесполезно, да и не хотелось. Аллистер еле доплёлся до своей хижины и рухнул на грязные листья, которые он так и не удосужился поменять.
   Сон пришёл к нему мгновенно, как будто кто-то ударил дубинкой по голове.
  
   ***
  
   Райану снилось, что он связан и лежит на дне колодца, а над головой его раскачивается ведро, ударяясь о каменные стены.
   В дверь стучали уже несколько минут, когда Райан наконец-то открыл глаза и сообразил, что этот шум ему не приснился. Еле выпутавшись из одеяла, в которое он в беспокойном сне закутался, как в кокон, он поднялся, быстро нацепил первые попавшиеся джинсы и футболку и поспешил открыть.
   В квартиру ворвались двое человек в полицейской форме, схватили ничего не понимающего Райана и, не дав ему опомниться, вывели из дома, подталкивая в спину и ничего не объясняя. В местном отделении полиции его сразу закрыли в камеру, в которой уже находилось несколько десятков человек. Некоторые сидели на низких узких лавках, другие стояли, прислонившись к решёткам, и кричали о своей невиновности. Человек десять сидели на полу, обняв колени руками или вытянув ноги и повесив голову на грудь. Остальные стояли, прислонившись к стене.
   Райан огляделся по сторонам и заметил знакомое лицо -- амбала с белым лицом, делающим его похожим на панду. Мужчина стоял у стены, широко расставив ноги и сложив руки на груди, что делало его ещё более внушительным.
   -- Привет. Помнишь меня? Мы вместе работали на стройке. Я Райан.
   -- Да хоть сам чёрт, -- сквозь зубы процедил амбал и сплюнул на грязный пол, попав на молодого парня, дрожащего на полу.
   -- Да, я это уже слышал, -- улыбнулся Райан и встал рядом с амбалом. -- За что тебя сюда?
   -- Слушай, мы не друзья, ясно? Если я однажды помог, это не значит, что буду нянчить тебя всю жизнь.
   -- Так, значит, ты меня помнишь?
   -- Да уж с головой-то у меня порядок, -- амбал попыхтел, отвернувшись в сторону, но потом развернулся и протянул Райану лопатоподобную ладонь. -- Гектор.
   -- Райан. Так за что тебя сюда?
   -- А сюда не за что-то, а просто так. Благодари Бога, что попал в эту камеру, а не к реальным преступникам. Тут собрали тех, кто по каким-то причинам попал под подозрение. Я ещё не знаю, в чём меня обвиняют, суда не было.
   -- Да уж, многовато народу подняли сегодня утром с постели... -- Райан оглядел камеру и покачал головой.
   -- Сегодня. Ха! Я здесь уже пятый день! -- амбал опять сплюнул на несчастного молодого парня, сидевшего у его ног. Как и в первый раз, тот даже не пошевелился.
   -- Пятый? И когда будет суд?
   -- Кто ж его знает.
   -- И вы все тут спите? Как?
   -- Кому как повезёт. На лавках отдыхаем по очереди, некоторые спят прямо на полу. Этот вот тут уже вторую неделю, -- Гектор кивнул на парня у своих ног.
   -- Вторую неделю... -- прошептал Райан и провёл рукой по лицу, смахивая пот.
   -- Это ещё что, вон тот старик тут уже третий месяц сидит. И сам не знает, за что его сюда упекли. Обращаются как со свиньями, сволочи, и ничего не объясняют.
   Райан посмотрел на хлипкого старичка, по лицу которого были начерчены три красные линии, идущие от подбородка до уха. В дни его молодости, должно быть, они были прямыми, но сейчас волнами лежали на его морщинистой щеке.
   -- А как можно ускорить процесс?
   -- Если у тебя есть работодатель, который походатайствует за тебя, как за ценного работника, тогда они рассмотрят твоё дело вне очереди. Некоторые здесь не задерживаются и на день. Везунчики, -- Гектор опять сплюнул на пол.
   -- А позвонить тут можно?
   -- Право на один звонок. Но лучше хорошо подумай, кому позвонить. Второго шанса у тебя не будет.
   Райан ничего не ответил, отошёл в угол и присел на пол, прислонившись к стене и положив подбородок на колени. Через полчаса он решился, подошёл к решётке и позвал полицейского, сидевшего в конце коридора, по обе стороны которого располагались камеры.
   Ещё через час его вели в зал суда.
   Залом называли маленькую комнату, три на три метра, в которой с трудом помещался огромный стол судьи и узенький стол секретаря, ведущего протоколы судебных заседаний. Судья, мрачного вида мужчина с бледным лицом, испещрённым рытвинами от прыщей, и полоской усиков над тонкой верхней губой, явно скучал. Его секретарь, молодая девушка такого невзрачного вида, что, отвернувшись на секунду, ты уже не мог бы вспомнить черты её лица, что-то быстро печатала на компьютере.
   Когда Райана завели в зал суда, ему никто не предложил присесть, хотя вдоль стены стояли деревянные табуретки, сейчас абсолютно свободные. Ни обвинителя, ни защитника данный суд не предполагал, поэтому, кроме судьи, его секретаря и самого Райана, в комнате был только полицейский, сопровождавший его из камеры. Он плюхнулся на стул и закрыл глаза, скучая ещё откровеннее, чем судья.
   -- Райан Ричер. К нам обратился врач местной больницы, в которую вы явились вчера в очень... непотребном виде. Как вы можете это объяснить?
   -- Господин судья, я уже сказал врачу, который меня осматривал, -- я просто упал. Спешил в больницу, так как там при смерти лежала моя подруга. В темноте не увидел камень и упал.
   -- Так, так. Врач сказал, что вы принесли деньги на лекарство. Весьма дорогое лекарство. Где вы взяли деньги?
   -- Мне их... мне их одолжил один друг.
   -- Друг, значит. А имя у этого друга есть? Он сможет подтвердить ваши слова?
   -- Я бы не хотел впутывать её, но...
   -- Так, значит, это женщина. Весьма занятная история. И где сейчас эти деньги?
   -- У меня их нет. Я потерял их, когда шёл из больницы домой. Врач может подтвердить, что я был не в лучшем состоянии, после того как узнал о смерти моей знакомой. Поэтому я совершенно ничего не помню.
   -- Откуда же вы знаете, что потеряли их?
   -- Утром, когда меня забирали сюда, я надевал джинсы и не нашёл в них конверта с деньгами. Тогда я понял, что потерял их.
   -- Что ж, Ричер. Учитывая то, что никто не обратился в полицию о нападении или грабеже, а также тот факт, что за вас походатайствовали как о ценном работнике, вы помещаетесь под домашний арест. Ближайший месяц вам запрещено покидать свою квартиру, кроме как для выхода на работу. Сейчас вас проведут в комнату, где на вас наденут специальный браслет, с помощью которого мы сможем отследить ваши передвижения. В программное обеспечение будет вшит маршрут, нарушение которого грозит вам немедленным арестом и заключением под стражу. Теперь без каких-либо поблажек. Вам всё понятно?
   -- Да, господин судья.
   -- Прекрасно. Подробные инструкции вам дадут при установке браслета, а теперь идите. Кто у нас там следующий? -- последние слова судья адресовал секретарю, но ответа Райан уже не слышал, так как за ним захлопнулась дверь.
   Проведя Райана по лабиринту из коридоров, сопровождающий полицейский завёл его в ещё более маленькую комнату, большую часть которой занимали огромные картонные коробки. Сбоку у самой двери расположились малюсенький стол, на котором умещался только компьютер, и хлипкая табуретка. Силой усадив Райана на табурет, полицейский, сопровождавший его, вышел из комнаты, но дверь не закрыл, ожидая в коридоре, пока не закончится процедура установки браслета.
   -- Райан Ричер?
   -- Так точно.
   -- Отлично, -- сухощавый маленький мужчина, идеально подходивший под эту должность и кабинет в силу своей комплекции, суетливо вскочил со стула и, порывшись в ближайшей коробке, достал из неё широкий металлический браслет. Он состоял из двух загнутых пластин, соединённых с одной стороны поворотным элементом, а с другой стороны электронным замком, снять который мог только тот, кто его одевал.
   Сделав несколько манипуляций с самим браслетом, он вернулся к компьютеру.
   -- Адрес правильный? -- резко развернув монитор к Райану, мужчина ткнул пальцем с обкусанными ногтями в нужную строку.
   -- Да.
   -- Время правильное? -- палец переместился вниз на одну строчку. Райан кивнул.
   -- До?
   -- Как повезёт, -- улыбнулся Райан, но тут же осёкся, заметив недовольный взгляд: -- До девяти.
   -- Ногу. Правую.
   Уверенными движениями мужчина защёлкнул на Райане замок браслета и набрал код, после чего приложил к маленькой пластине большой палец -- для распознавания отпечатка. После этого он распечатал что-то на принтере, притаившемся за его спиной, и протянул Райану два листочка.
   -- Свободны.
   -- Ну это как сказать, -- пробормотал Райан, но вновь заметил на себе недовольный взгляд и осёкся: -- Мне сказали, вы дадите инструкции.
   -- Всё написано. Сейчас прямо домой, и до завтрашнего утра никуда не выходить. Время вашего рабочего дня записано в распечатке. Маршрут указан в распечатке, сворачивать с него запрещено. Если вы вдруг отклонитесь от маршрута больше чем на 100 метров, устройство начнёт издавать сигнал, и вот тут замигает жёлтая лампочка. У вас будет десять минут, чтобы вернуться на маршрут. В противном случае лампочка поменяет цвет на красный, и через браслет пройдёт несильный удар током. В этом случае вам нужно будет остановиться и ждать на месте прибытия сотрудников полиции. Дальше не моё дело. В случае если вы продолжите движение, удары током повторятся, и каждый следующий будет сильнее. Если вы продолжите идти, разряд может вас убить. Всё понятно?
   -- А как мне добраться до вас, когда срок пройдёт?
   -- Когда ваш срок закончится -- через месяц - зелёная лампочка погаснет, браслет выключится. В любое время подойдёте ко мне, и я вам его сниму, если у меня не будет иных предписаний на этот счет. Да, и ещё. Любые манипуляции с браслетом запрещены -- сразу поступит сигнал тревоги на пульт, и к вам выедет наряд полиции. Всё ясно?
   Райан кивнул и вышел за дверь. Полицейский, ожидавший его, сидя на лавочке у двери, нехотя поднялся, как будто кто-то заставлял его выполнять не свою работу, и проводил осужденного до выхода, развернулся и скрылся за стеклянными дверями.
   Постояв немного на улице, глядя в небо и щурясь от палящего солнца, Райан размял затёкшую от напряжения спину и направился домой. Лампочка на его новом украшении мигала раз в четыре-пять секунд, а это значило, что у Райана было около получаса, чтобы вернуться домой.
   В переулок, ведущий к ресторанчику Хикэру, Райан влетел, задыхаясь от бега, и начал барабанить в заднюю дверь. Появившийся вскоре перепуганный японец впустил Райана внутрь и, держась за сердце, опустился на стул.
   -- Хикэру, у меня совсем нет времени. Я пришёл предупредить тебя -- меня не будет ближайший месяц. Если что-то будет нужно -- что угодно, звони вот по этому номеру. Это проходная, мне смогут оставить сообщение на коммуникаторе.
   -- Погоди.
   Хикэру с ловкостью, которую нельзя ожидать от человека в его возрасте, начал сгребать что-то в большую тряпичную сумку. Вручив поклажу, он спрятал листочек, протянутый ему Райаном, в нагрудный карман своей поварской рубашки и улыбнулся.
   Райан кивнул, перекинул сумку через плечо и что есть силы побежал домой. От частого и резкого дыхания горло начало сначала саднить, а потом резать так, как будто ему в рот напихали битого стекла. Пот тёк градом по лицу, шее, спине, стекая по позвоночнику. Рубашка и даже пояс джинсов промокли насквозь и холодили теперь плечи и поясницу. От быстрого бега ноги быстро забились молочной кислотой и стали почти деревянными. Пальцы ног в слишком узких и твёрдых кроссовках натирались до волдырей и болели нестерпимо. Лампочка на браслете мигала уже также быстро, как билось его сердце.
   Добежав до высокого железного забора, Райан быстро помахал Джеку, от удивления почти по пояс высунувшемуся из окна будки охранников.
   Через секунду раздался сигнал, оповещающий о начале работы устройства, и сразу цвет лампочки сменился на оранжевый, предупреждая Райана о необходимости вернуться на одобренный маршрут. Сегодня единственным разрешённым для пребывания местом была его квартира.
   Набрав скорость ещё больше, Райан за пять минут добежал до своего дома и буквально взлетел на девятый этаж. Браслет беспомощно пискнул, как будто расстроился оттого, что сегодня ему не стать прямым свидетелем погони за нарушителем режима Райаном Ричером, и сменил гнев на милость, а оранжевую лампочку на зелёную.
   Свалившись прямо на пол у входной двери своей квартиры, Райан хватал ртом воздух, чувствуя, как раздирает больное горло. Его начал душить сухой кашель, из глаз посыпались слёзы, а правую ногу свело судорогой. Зарычав от боли и усталости, мужчина начал растирать закаменелые мышцы, пытаясь снять зажим.
   Через десять минут ему полегчало, и он смог даже набраться сил, чтобы встать и зайти в квартиру, захлопнув за собой дверь. У него было желание закрыться на замок, но закон не позволял этого, пока не наступит десять часов вечера, и он не пройдёт проверку через коммуникатор.
   Открыв шкаф, стоящий рядом с входной дверью, Райан достал оттуда толстую доску и положил её на две скобы, прибитые к задней стороне двери и стене, заблокировав таким образом возможность открыть дверь.
   Если кто-нибудь об этом узнает, ему не поздоровится, но сегодня это было неважно -- ему нужно было побыть в безопасности и тишине.
   Быстро приняв душ и обтёршись докрасна старым полотенцем, Райан переоделся в чистое бельё и футболку, подхватил из коридора сумку, вручённую ему стариком Хикэру, и уселся на диван.
   В сумке был запас продуктов, которых Райану хватило бы и на несколько месяцев. Сверху лежали упаковки с лапшой быстрого приготовления, коробочки с сублимированным супом-мисо и пачки сушёной морской капусты, грибов и ломтиков вяленого мяса и сушёного минтая. Рядом в углу притаился пакет с маленькими рисовыми треугольниками, наполненными рыбным фаршем, замотанным в куски ламинарии. На самом дне лежали банки с консервами из говядины и тунца, маринованные овощи и несколько видов фруктового желе в пластиковых ванночках.
   Неодобрительно покачав головой, Райан отнёс продукты на кухню и разложил их в холодильнике и шкафу, оставив себе маленькую баночку с виноградным желе.
   Сидя на диване и отламывая дрожащие кусочки от фиолетовой субстанции, Райан задумчиво отправлял в рот ложку за ложкой. Мысли в голове крутились, как хоровод, переходя от смерти Флэйм к нападению на него в тёмном переулке, к Лорэне, к старику Хикэру и к Джону, который поручился за него перед полицией и дал ему постоянную работу на этот месяц.
   Бросив пустую баночку прямо на пол, Райан завалился на диван и начал рассматривать узоры, нарисованные на потолке разводами плесени, переходящей уже из голубой в чёрную. Прикрыв глаза, он попытался уснуть, но через полчаса сдался, подскочил на ноги и, потянувшись, пошёл в ванную, чтобы отыскать какую-нибудь тряпку. Эта плесень его достала, и он намерен был с ней побороться. Хоть её-то победить у него сил хватит.
   Около получаса Райан отмывал потолок от разводов, чихая от падающих голубых и чёрных частиц. Скинув тряпки прямо в раковину, он завалился на диван, чтобы полюбоваться плодами своего труда. Некогда сине-чёрные разводы превратились в тёмно-серые и выглядели ещё хуже, чем прежде. Но зато сверху не летели эти ворсинки, раздражавшие нервные окончания у Райана в носу.
   Не привыкший отдыхать, Райан ворочался с боку на бок, не зная, чем себя занять, и в то же время мысли не давали ему уснуть.
   Вскочив в очередной раз на ноги, он начал изучать инструкцию по устройству, надетому на ногу, чтобы выяснить отклонения, которые можно было допустить в маршруте из дома на работу. Оказалось, возможности для маневра действительно ему не оставили -- разрешённый маршрут был определён по ширине ста метрами. Не так много, чтобы даже завернуть в соседний дом.
   Вздохнув, Райан начал быстро ходить по комнате взад и вперёд, пока ему на глаза не попался кусочек чёрного пакета, торчащего из-под дивана. Пакет с вещами Флэйм. Почувствовав, как его бросило в жар, Райан бросился в ванную и достал из своего тайника маленькую записную книжку. Дрожащими руками он повертел её, разглядывая со всех сторон, а потом кинул на диван и начал снова ходить взад и вперёд по комнате, не смея решиться и открыть тайны Фредерики. Наконец, измучившись сомнениями, он схватил книжку и рванул со всей силы замок, так, что на обложке с двух сторон остались рваные края. Как рваные раны.
   Сев на диван, Райан переворачивал страницы одну за другой. Мысли Флэйм путались день ото дня, а потому иногда записная книжка превращалась в подробный рассказ о прошедших событиях, иногда вскользь описывались какие-то важные моменты, в другой раз это просто были записи имён, телефонов и адресов. В один из дней Флэйм подробно описала, как и с какими чувствами она проснулась утром, до мельчайших подробностей пересказывая каждую секунду в эмоциональном и физическом плане, в другой ограничилась одной фразой: "Сосед не дал умереть с голоду".
   Райан улыбнулся, но обида всё-таки кольнула его. Взглянув на дату, он понял, что в этот день Флэйм прибежала к нему голодная, и вспомнил её, сидящую на полу у себя на кухне, уплетающую старую быстрозавариваемую картошку.
   Последние записи Флэйм были написаны корявым почерком и наполовину размыты каплями воды, которая, должно быть, капала с её мокрых, потемневших от воды волос.
   "Пол
   Бруно
   Картавый
   ???
   ???"
   Райан перечитал эти короткие три слова, и в его памяти зажглось воспоминание о том дне, когда его избивали пятеро человек. Тот парень, который напоследок прошептал ему что-то, картавил. Ещё раз бросив взгляд на запись в дневнике Флэйм, Райан подумал, что вопросительные знаки говорят о том, что с ними были ещё два человека, имён которых Флэйм не услышала и каких-либо примет не запомнила.
   Чувствуя, как кровь прилила к лицу, Райан вскочил и заметался по комнате. Это были они, у него не осталось никаких сомнений. Те, кто избил его в том переулке, и были подонками, причастными к смерти Флэйм.
   Следующие несколько часов он перечитывал записную книжку, пытаясь найти хоть какую-то зацепку или упоминание о том, что Фредерика не в первый раз встречалась с этими ублюдками.
   Ему на глаза попадались упоминания о конфликтах, но ничего похожего на последнее происшествие не было, равно как и упоминания о группе из пяти мужчин.
   На часах было уже около полуночи, когда Райан наконец закончил читать и отложил книжку в сторону. Его так и подмывало выйти на улицу и отправиться на поиски этих ублюдков, но он прекрасно понимал, что на ближайший месяц он загнан в угол без возможности что-либо предпринять.
   Смирившись с этой мыслью, Райан лёг на диван и постарался уснуть.
  
   ***
  
   Наутро Аллистер проснулся от жуткой головной боли - переживания последних дней явно сказались на его самочувствии.
   Кое-как разлепив глаза, он тут же зажмурил их, откинув полог и выйдя на яркий полуденный свет.
   Его соплеменники вели свой привычный образ жизни: старики всё так же прятались в тени деревьев, клюя головами в попытках не уснуть. Охотники и девушки разбежались по делам, а молодые охранники, свободные от вахт, в кучке сидели на берегу океана.
   У своей хижины Александр говорил о чём-то с Каримом, который угрюмо кивал, смотря себе под ноги. Увидев Аллистера, начальник охранников помахал ему рукой, приглашая подойти. Решив сделать вид, что он этого не увидел, молодой человек развернулся и, обогнув посёлок, побежал в чащу к водопаду.
   Нырнув с разбега в обжигающе ледяную воду, он сразу почувствовал, что приходит в себя -- остатки сна смылись течением, а мысли перестали кружиться в хаосе. Поныряв на глубине около получаса, Аллистер вылез и сел на камни. Лезть наверх ему не хотелось, да и не стоило этого делать -- существовала опасность навлечь на себя подозрения в убийстве Лауры, как те, что зародились в голове у Филиппа.
   Вспомнив о мёртвом охотнике, Аллистер вздрогнул -- копошащиеся в экстазе червяки стояли перед глазами.
   -- Загораешь?
   Только сейчас Аллистер заметил, что из чащи за ним внимательно наблюдают две пары глаз. Александр и Карим, должно быть, последовали за ним, когда он увильнул от разговора и видели, как он ныряет. Мысленно похвалив себя за решение не подниматься наверх, Аллистер помахал рукой и улёгся на локти, подставляя озябшее тело ласковым лучам солнца.
   -- Ты что ж от нас бегаешь? -- недовольно спросил Александр, перебравшись через реку и устроившись чуть поодаль от Аллистера на камнях. Карим встал рядом, загораживая собой солнце.
   -- Кто бегает? По-моему, вчера ты мне сказал идти своей дорогой, -- усмехнулся Аллистер и закрыл глаза.
   -- Не передёргивай. Рассказывай, что сказал тебе Чужак.
   -- Ничего нового. Он повторил то, что сказал мне и Кариму. Катастрофа произошла, и был взрыв. Материков больше нет. А живут они на большом корабле.
   -- Вот как, -- задумчиво протянул Александр.
   -- Как-то так, -- пожал плечами Аллистер.
   -- Что ж, хорошо, -- Александр запрокинул голову и посмотрел на Карима. -- Что будем делать?
   -- Убрать его, и дело с концом.
   -- К-кого убрать? -- Аллистер покрылся холодным потом. Неужели они узнали, что он за их спиной проворачивает побег с острова вместе с Чужаком? Может быть, они и Эй-Джея привлекли к этому делу -- о чём ещё они могли вчера болтать, сидя на берегу океана, подальше от всех?
   -- Чужака, -- Карим опустился на камни, и солнце опять начало припекать успевшую высохнуть кожу Аллистера. -- Какой с него толк?
   -- Мы могли бы... мы могли бы расспросить его подробнее об их племени. Нам бы это дало преимущество на будущее. Вы так не считаете? -- на ходу выдумывал Аллистер, боясь, что его единственной надежде на спасение вот-вот размозжат голову.
   -- Аллистер прав, -- Александр подскочил на ноги и потянулся всем телом, подняв руки над головой. Впервые за последнее время он улыбался. -- Оставим его ещё на несколько дней. Если он решит, что мы его бросили умирать голодной смертью, а потом кто-то придёт и спасёт его, думаю, он будет благодарен. Настолько, что предаст своих в надежде остаться в живых.
   -- Ты прав, -- Аллистер тоже подскочил и встал рядом с начальником. -- Надо оставить его там.
   -- Кстати, -- разворачиваясь и собираясь вступить в воду, вдруг заговорил Александр, -- Ал, как тебе работается в ночную? Может, вернуть тебе твоё любимое утреннее время?
   -- Решай сам, -- Аллистер пожал плечами, украдкой поглядывая на Карима, который с равнодушным видом раскладывал в ряд маленькие камешки.
   -- Ладно. Карим, а ты что решил? Уходишь или остаёшься?
   -- Что? -- Аллистер крутил головой, переводя взгляд с Александра на Карима и обратно. -- Что происходит?
   -- Карима позвали в город. Ему хотят предложить там хорошее место в совете городских старейшин.
   -- Я думаю, -- буркнул Карим, поднимаясь и ногой разбрасывая ровный ряд камней. -- Нам нужен ещё один Чужак. Я не верю, что этот говорит правду.
   -- Ты же знаешь, его можно ждать ещё очень долго.
   -- Всё равно. Я склоняюсь к тому, чтобы ждать, -- упрямо проворчал Карим.
   -- Как знаешь. Я тогда скажу, что ты отказываешься. Никто не будет тебя долго ждать, Карим.
   Великан пожал плечами и, обогнув Александра, перешёл горную реку и скрылся в чаще. Аллистер и Александр остались одни. Они оба стояли, задумчиво глядя на всё ещё слегка колыхающиеся кусты, и молчали.
   -- Алекс, -- решился нарушить молчание Аллистер, -- почему ты мне раньше ничего не говорил про Чужаков и про... про то, что вы с ними делаете?
   Начальник охраны устало опустился на камень, омываемый холодной водой, и, вытянув ноги и поёжившись от прохлады, посмотрел на Аллистера.
   -- Ты не находишь, что всё это... бред?
   -- Ты о чём?
   -- Это всегда была идея Карима -- большие материки, другие города и новые возможности. Я бы не удивился, узнав, что это он всегда подговаривал Чужаков нести эту чушь про то, что не было никакого взрыва, а мы тут в тюрьме. Ты можешь в это поверить? Вот и я не могу. Это... это звучит как совершенный бред.
   -- То есть ты не допускаешь вероятности, что на самом деле материки есть?
   -- Я не стремлюсь никуда, Ал. И поэтому мне на самом деле всё равно, есть там что-то ещё или нет. Мне тут хорошо. У меня тут семья, друзья. Мне понятны наши порядок и ценности. А чем живут там, я не знаю, даже если там действительно кто-то есть. Смысл менять то, что тебя устраивает, на то, что может оказаться настоящей тюрьмой?
   -- Ты прав, -- пробормотал Аллистер, внутренне успокаиваясь. -- Если Александр так относится к поискам Большой земли, неудивительно, что он так быстро согласился оставить Чужака в покое и использовать на благо племени.
   -- Я не понимаю Карима, -- продолжил Александр, -- от чего он хочет убежать? Что его не устраивает? Зачем ему эти неведомые горизонты?
   -- Кто его знает. Он, наверно, просто сошёл с ума, -- Аллистер улыбнулся и развернулся, чтобы перейти реку.
   -- Погоди, Ал, -- остановил его Александр. -- Вернулся отец Лауры. Ты в курсе?
   -- Что? Нет, -- с замиранием сердца Аллистер опустился на камни рядом с начальником охраны.
   -- Он не верит, что это несчастный случай, и хочет возобновить расследование. Через неделю сюда приедут люди из города.
   Почувствовав, что вот-вот потеряет сознание, Аллистер опустил руку в ледяную воду, стараясь прийти в себя. Люди из города обладали технологиями, которые могли определить, чья кровь была разлита у тела Лауры и запачкала её белую майку и волосы. Аллистер плохо во всём этом разбирался, да и редко у них случались такие случаи, чтобы нужно было приглашать кого-то со стороны. Если они приедут и возьмут у них кровь, все сразу подумают, что это он, Аллистер, убил Лауру и обставил всё так, чтобы это было похоже на несчастный случай. Возможно, они даже найдут следы её крови у него в хижине.
   Этого нельзя было допустить. И у Аллистера оставалось слишком мало времени, чтобы что-то предпринять.
   -- Не думаю, что они найдут что-то другое, Алекс, -- пробормотал Аллистер, поднимаясь. -- Но, если будет нужна моя помощь, ты знаешь, где меня искать. И, кстати, я согласен на перевод в дневную смену. По ночам работать явно не для меня.
   -- Я тоже так думаю, -- задумчиво протянул Александр. -- Хорошо. Сегодня тогда ты свободен. Будь готов завтра с утра выйти на свой обычный график.
   Аллистер криво улыбнулся и быстрым шагом пересёк реку, чтобы скрыться в чаще. Ему надо было что-то придумать. Но что? Он не знал.
   Выйдя к поселению, он увидел, что девушки и некоторые из охотников уже вернулись и вовсю идёт процесс подготовки к ужину. Он пытался глазами отыскать Аманду, чтобы спросить её про Дилана, но не нашёл. Не было среди готовящих и Хелены.
   Обойдя поселение стороной, Аллистер вышел к своей хижине и принялся разгребать грязные листья. Раздражение накатывало на него, туманя разум, но делать было нечего -- так как у него не было сожительницы, и он ещё ни за кем не ухаживал, некому было привести в порядок его постель. Аллистер, сколько себя помнил, никогда в жизни сам не перестилал лежак, поэтому сейчас испытывал массу негативных эмоций.
   Бормоча себе под нос проклятия, он сходил за свежими листьями, выгреб старые, сложил их кучкой у полога и начал разравнивать песок, пытаясь скрыть ямы, вырытые во время поисков клочка бумажки, украденной у Чужака.
   -- Привет, Ал, -- рядом стояла Хелена и ухмылялась.
   -- А, это ты. Привет, -- Аллистер готов был провалиться сквозь землю, так ему было неприятно, что девушка видела его за этим неподобающим мужчине занятием.
   -- Как жизнь? Я слышала, Дилан уехал.
   -- Уехал.
   -- Жалко. По-моему, вы с ним были друзьями. Или нет?
   -- Были.
   -- Вижу, ты не слишком разговорчив сегодня. Хочешь, я помогу тебе с лежаком?
   Аллистер обернулся и пристально посмотрел на Хелену, пытаясь понять, что ей от него нужно. Потом, решив воспользоваться ситуацией, отполз из хижины и сел, скрестив ноги, неподалёку, давая ей возможность самой заняться его спальным местом.
   Хелена беспрекословно залезла в хижину, ловкими руками разровняла песок и уложила свежие листья так, чтобы они создавали подобие пружины и не были слишком жёсткими для сна.
   Спустя десять минут она вылезла из хижины, закрыла полог и села рядом с Аллистером. Они сидели и молчали. Он -- потому что ему не о чем было с ней говорить. А она -- потому что не знала, как сказать то, что вертелось у неё на языке.
   -- Я хочу вернуться к тебе, Ал, -- наконец-то тихо произнесла Хелена.
   Аллистер обернулся, поражённый её словами, и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как она подскочила и быстрым шагом удалилась к девушкам, занятым готовкой ужина.
   Сказать, что молодой человек был удивлён - ничего не сказать. Хелена последнее время вела себя так, что можно было сделать вывод -- он ей совсем не нужен. Более того, что её тяготят их отношения. И, когда он предложил расстаться, она не сказала ни слова против. Что же случилось сейчас? Почему она поменяла своё мнение?
   Решив разобраться в этом потом, Аллистер залез в хижину и удобно устроился на новом лежаке. Хелена знала своё дело -- листья пружинили и были мягче, чем птичий пух. Сам не заметив, Аллистер уснул, а, когда снова открыл глаза, снаружи слышались удары барабанов, призывающих племя на ужин.
   Выйдя и потянувшись, Аллистер присоединился к своим соплеменникам. Сегодня о смерти Филиппа никто не вспоминал, и вечер протекал, как обычно, за шумными разговорами, танцами и песнями.
   Откинувшись и прислонившись спиной к дереву, Аллистер наблюдал за тем, как танцуют девушки. Его мысли вяло вращались вокруг округлых бёдер, едва прикрытых набедренными повязками, и грудей, обтянутых одинаковыми белыми майками, которые ничего, по сути, не скрывали, а только давали разыграться воображению.
   Впервые за долгое время Аллистер почувствовал себя как всегда -- на вершине блаженства.
   Рядом с ним группа молодых охранников хвалилась тем, сколько Чужаков они успели поймать за свою недолгую карьеру, и внезапно пришедшая мысль о Чужаке, запертом в пещерах, вернула его к действительности. Поморщившись, он поднялся и, убедившись, что на него никто не обращает внимания, ушёл в сторону пещер, в которых хранилось продовольствие. Зайдя в одну из них, он нашёл брошенную рядом старую корзину, покидал туда слегка подгнившие фрукты и куски вчерашнего жареного мяса, твёрдого, как камень, и пошёл по лесу вдоль линии океана, стараясь остаться незамеченным.
   Дойдя до поворота на пещеры, он нырнул в чащу и прибавил скорость. Совсем скоро он уже блуждал по лабиринтам, ухватившись за лианы, оставленные тут вчера.
   -- Эй, живой? -- в заваленной камнями камере царила полная тишина. -- Эй!
   -- Да, я тут.
   -- Почему не отвечаешь?
   -- Молился.
   -- Что?!
   -- Молился.
   -- Ладно, неважно. Держи, я тебе принёс ещё еды, тебе хватит на несколько дней. Я не могу сюда постоянно бегать. Меня могут заметить. Спрячь её куда-нибудь, чтобы никто ничего не заподозрил, если вдруг вернутся те, кто тебя здесь запер.
   -- Они... они могут вернуться? - Чужак нервно сглотнул, но голос у него звучал уже гораздо увереннее, чем раньше.
   -- Кто их знает, -- Аллистер почесал затылок и, закончив передавать продукты Чужаку, опустился на пол, прислонившись к холодным камням. -- Я думаю, дня через три мы сможем вдвоём отодвинуть камень. Я пока попробую найти место, где никто не сможет тебя найти. Но есть одна проблема.
   -- Какая?
   -- Через неделю мне уже нужно быть далеко отсюда. Иначе... Иначе я труп.
   -- Что-то случилось?
   -- Не твоё дело, -- огрызнулся Аллистер и подскочил на ноги. -- Твоя забота -- придумать, как нам убраться с этого проклятого острова, не дожидаясь очередной лодки.
   -- Но это просто невозможно, -- прошептал Чужак. -- Другого пути нет.
   -- Он должен быть. И ты его найдёшь.
   Сказав это, Аллистер схватился за кусок лианы, лежащий в стороне у дальней стены пещеры, и отправился в обратный путь. Ему во что бы то ни стало нужно поскорее попасть на Большую землю. И пусть там будут проблемы, но никто из племени его там не найдёт и не сможет предать суду. А в их племени жестоко карали тех, кто смел поднять руку на своего соплеменника.
   Несколько лет назад Аллистер был свидетелем тому, как одного охотника, случайно застрелившего своего напарника во время погони за дичью, привязали к камням у скал. Сначала его клевали чайки и били волны, а потом, через несколько дней, во время большого прилива он захлебнулся и умер. Вздрогнув от воспоминаний, молодой человек прибавил шагу.
   Вернувшись в поселение, он пробрался в свою хижину и улёгся на лежак, ещё раз вспомнив добрым словом заботливые руки Хелены. Ему как никогда нужен был хороший сон. Следующие несколько дней будут для него решающими.
  
   ***
  
   Было уже десять утра, когда Райан открыл глаза от слепящего солнца, заглядывающего сквозь пыльные жалюзи, висящие на его окнах и почти не спасавшие от света.
   Шел 25-й день его домашнего заключения, и у него появилась дурная привычка поздно ложиться и поздно вставать, продиктованная тем, что на работу в бар у Джона ему нужно было только к 12 часам.
   Наспех умывшись ледяной водой, Райан взял последнюю ванночку с желе, одиноко стоящую в холодильнике, и, перевернув её над открытым ртом, принялся разминать языком мягкую субстанцию.
   Выходить ему разрешалось только с одиннадцати, поэтому оставшиеся сорок минут он посвятил серии упражнений, которые помогали ему держать себя в форме, учитывая довольно непыльную работу в баре, по сравнению со стройкой или шахтой.
   Ровно в одиннадцать ноль-ноль Райан вышел из дома и медленно побрёл по уже надоевшему маршруту. За все двадцать пять дней он несколько раз пробовал отклониться от маршрута, но грозно мигающий оранжевый огонёк возвращал его обратно, лишая всякой надежды нарушить предписанное.
   В такое время большинство горожан прятались от палящего солнца в офисах или квартирах с кондиционерами, поэтому по пути на работу Райану встретилась всего пара молодых людей, видимо, сбежавших с лекций в институте. Они испуганно покосились на Райана, но, увидев его метку, успокоились. За тунеядство в их городе только благонадёжные граждане имели право отвести нарушителей в полицию, где на них был бы наложен штраф.
   -- Я пришёл, -- громко крикнул Райан и направился сразу в подсобку, для того чтобы переодеться в свой рабочий комбинезон.
   Джон выглянул из кухни и нетерпеливо замахал руками, призывая своего вновь прибывшего работника скорее идти к нему на помощь.
   -- Какие-то проблемы? -- Райан обеспокоенно оглядывался, зайдя в маленькое кухонное помещение.
   -- Новый рецепт. Держи, -- Джон протянул своему помощнику свиную кишку, которую с помощью шприца наполнял странной розовой липкой жижей. -- Сосиски. Никогда не решался, а тут решился. Будут у нас фирменные хот-доги а-ля... А-ля Джон, -- владелец бара заржал во весь голос. -- Пора мне тебя обучать помогать с готовкой. Что скажешь?
   -- У меня осталось пять дней.
   -- Настаиваешь на том, что на стройке тебе лучше?
   Райан в ответ пожал плечами и не стал ничего отвечать. Ему было неприятно говорить Джону о том, что он уйдёт от него, как только закончится его срок, но и врать ему он не хотел. Через пятнадцать минут Джон, весь перепачканный в липкой сосисочной массе, поспешил в главный зал, чтобы открыть бар для тех, кто желал перекусить и, возможно, выпить кружку-другую пива, которое Джон варил здесь же, в соседней с кухней комнате. Райан остался бороться с непослушными сосисками, то и дело стремящимися выскользнуть из его рук.
   Ещё через пять минут на кухне появились повар и его сын, помогающий отцу в готовке, и рабочий день закрутился, как обычно. Райан то и дело выносил мусор, мыл посуду и полы, таскал коробки с продуктами, помогал в обслуживании клиентов, разнося тарелки с хот-догами и ассорти из колбас. К девяти часам вечера, когда Райану предписано было возвращаться домой, он переоделся обратно в старые потёртые джинсы с дырками на коленках, оставшимися после недавней перепалки с группой подонков, поджидавших его в тёмном переулке.
   Выйдя из бара, Райан медленно побрёл по улице, смотря себе под ноги и думая о Фредерике, о Лорэне и о старом Хикэру.
   -- Рай.
   Глаза Райана расширились от удивления, когда он узнал голос говорящего.
   -- Хикэру? Ты что тут делаешь? Как же твой ресторан? И как ты узнал, что найдёшь меня здесь?
   -- Ты мне как-то рассказывал про этот бар и его хозяина, намешивающего фарш для своих колбасок грязными руками. Такое трудно забыть. Я решил поискать тебя здесь. Пошли, я провожу тебя.
   -- Идти далеко, да и не нужно тебе в наш район, Хикэру. Это опасно.
   -- Не опаснее для меня, чем возвращаться домой.
   -- Что?! Что-то случилось? -- сердце Райана учащённо забилось в предвкушении беды.
   -- Прошёл ровно месяц с того времени, как я заплатил Им за то, чтобы меня никто не трогал. Сегодня у меня опять не было денег, чтобы рассчитаться с Ними. То, что ты дал мне, я потратил на новую плиту и посуду.
   -- И теперь ты боишься идти домой?
   -- Они дали мне понять, что мне стоит бояться.
   -- Ясно. Переночуешь у меня.
   -- Я не хочу осложнять тебе жизнь, Райан...
   -- Нам не воспрещается приводить кого-либо домой, если ты подпишешь бумагу на охране, что идёшь со мной добровольно. Если повезёт, никто не придёт нас проверять среди ночи.
   -- Слава Всевышнему за тебя, Райан Ричер. Ты поистине уникальный человек.
   -- Не приписывай мне того, чего у меня нет. Не гневи своих богов.
   Остаток дороги они молчали. На проходной Райан попросил Джека вписать в список гостей своего друга, и они спокойно прошли мимо железных ворот, пока ещё открытых.
   Зайдя в квартирку, Хикэру огляделся и покачал головой, то ли возмущаясь размерами предоставленной Райану жилплощади, то ли беспорядку, с которым хозяин всё никак не мог справиться.
   Райан проводил Хикэру в единственную комнату и показал на диван, приглашая располагаться, а сам прошёл в душ, не забыв захватить с собой полотенце и чистое бельё, чтобы не ходить голышом перед своим гостем.
   Через пятнадцать минут они уже сидели вдвоём в комнате: один -- на диване, другой -- растянув на полу длинные мускулистые ноги.
   -- Рассказывай, Хикэру.
   -- Нечего рассказывать, Рай.
   -- Где ты собираешься искать деньги?
   -- Завтра я иду в банк просить заём. Мне не так много надо, чтобы я не смог потом рассчитаться. Да и проценты они последнее время берут небольшие.
   -- Если для тебя двадцать процентов -- это немного, то я тебе завидую. Сколько ты им должен?
   -- Не нужно взваливать на себя чужие проблемы, Райан Ричер. У тебя, я смотрю, их побольше моего будет, -- японец кивнул на поблёскивающий в свете тусклой лампы браслет. -- В любом случае тут ничего не поделаешь. Законы придумываю не я и не ты.
   -- Это не закон, а произвол...
   -- Неважно, -- резко перебил Райана Хикэру, не желая продолжать разговор. -- Расскажи лучше, как ты сам.
   -- Если честно, лучше, чем мог бы сам себе представить. Постоянная работа размягчает и расхолаживает. Я встаю в десять, иногда даже позже. А домой ухожу в девять. Работу тоже нельзя назвать пыльной, и всегда найдётся, что перекусить. Джон -- хороший человек, и я ему очень благодарен за то, что он сделал для меня. Но я чувствую, что слишком уж разнежился, и собираюсь уйти оттуда, как только с меня снимут эту штуку.
   -- Ты странный человек, Райан Ричер. Бежишь от того, чего многие хотят и не могут добиться всю свою жизнь, -- от стабильности. Но ты прав, когда всё хорошо, становится скучно, а потом то, что было когда-то хорошо, превращается в плохо. Человеку просто не дано довольствоваться тем, что он имеет. Возьми меня. Самым верным решением для такого старика, как я, было бы продать ресторан и дожить свои годы в пансионате, причём абсолютно бесплатно. Я слышал, что там есть даже мини-гольф и бассейн, и три раза в неделю тебе делают массаж. А про трёхразовое питание я вообще молчу. Вот что многие посчитали бы счастливой старостью. Но почему-то палаты там не переполнены. Наверно, мы, старики, как никто другой понимаем радость от активной жизни, поэтому бежим от этих парниковых условий.
   -- Может быть, это и правда было бы лучше для тебя, Хикэру.
   -- Когда-нибудь, Рай, когда-нибудь. Но сейчас, когда я ещё могу самостоятельно дойти от своего ресторанчика до твоего дома, мне, очевидно, рано ложиться на массажный стол и превращаться в хорошо удобряемое растение.
   -- Воля твоя, старик. Смотри, чтобы не было поздно.
   -- Нет вреда в том, чтобы отсрочить по максимуму свою старость, Рай, -- ухмыльнулся Хикэру. -- А теперь расскажи мне, что с тобой случилось.
   -- Ах, это. Долго рассказывать, да и нужно ли. Я был не виновен, и суд это признал. А это украшение -- залог того, что решение судьи не окажется для кого-то фатальным. Так они хотят удостовериться, что я, разозлённый на систему, не начну мстить первому попавшемуся. Были такие случаи. Ты в курсе о том, что пишут в газетах, лучше, чем я.
   -- Непозволительная нынче роскошь -- тратить время на газеты, Рай. Скажи спасибо, что сейчас не всех сразу отправляют в Преисподнюю. В дни моей молодости ваши чихнуть боялись не в ту сторону, чтобы не загреметь по маршруту в один конец.
   -- Кто его знает, Хикэру, как лучше. Разное говорят.
   Хикэру задумчиво посмотрел на Райана и покачал головой. Относительная молодость его друга иногда приводила их к разногласиям.
   -- Я был мальчишкой, когда забрали одного моего друга из ваших и отправили сам знаешь куда. Наша семья тогда жила рядом с вашим кварталом, и он часто прибегал к нам на игровую площадку. Для детей неважно, как ты выглядишь и почему у тебя на лице метка. А метка у него была красивая, по форме напоминавшая голову птицы с крючковатым клювом, как у ястреба, и чёрными перьями. Мы ничего не понимали и просто дружили. Ему было пять лет, когда он взял яблоко, упавшее с прилавка местного торговца, чей магазинчик стоял рядом с нашим домом и который постоянно угощал нас, детвору, то яблоками, то апельсинами, а то и целым арбузом. Торговец никогда бы не заявил никаких претензий, но он тогда был в больнице, и вместо него за прилавком стоял его двоюродный брат, специально приехавший поддержать бизнес. Мой друг этого не знал, да и привык к тому, что торговец не жалел для нас ничего, вот и, не подумав, схватил это злосчастное яблоко. Тогда забрали всю его семью и увезли, а я с друзьями бегал к зданию суда, чтобы убедить всех, что это сделали мы -- нам ничего не грозило. Потом, уже повзрослев, я узнал, что их отправили в Преисподнюю, так как из-за наших признаний не смогли признать виновными.
   Райан шевелил пальцами, чувствуя, как болят уставшие от напряжения ноги. Дослушав рассказ Хикэру, он пожал плечами и ничего не сказал. Он действительно был слишком молод для того, чтобы иметь в знакомых кого-либо из тех, кого отправили в Преисподнюю -- тюрьму для меченых, расположенную на острове в их заливе. В давние времена туда отправляли всех меченых, кто в чём-либо провинился перед мирными гражданами или законом. Причём необязательно было доказывать их вину, простых подозрений было достаточно -- власти предпочитали отправлять туда всех, в надежде защитить город от преступников. Пусть даже, возможно, невиновных. Тех, чья вина была доказана, заковывали в железные маски, которые ограничивали преступникам видимость и возможность нормально питаться. Остальных, чью вину не удалось со стопроцентной уверенностью доказать, отправляли просто так.
   Прошло уже около шестидесяти лет, как поменялись правила, и теперь на остров отправляли только предположительно виновных, чья вина не была доказана полностью, перестав замуровывать их лица в железные маски, так что друг Хикэру был одним из последних, кому не повезло.
   -- Я слышал, что местные моряки, из тех, кто подходил близко к острову и мог рассмотреть что-то в мощные бинокли, рассказывали о том, что там не так плохо, как принято считать. Пляж с белым песком с одной стороны и острые скалы с другой. Весь остров утопает в зелени, и нигде нет ни намёка на изгороди, заборы, решётки и бетонные стены. Конечно, если не считать огромной шестиметровой сетки вокруг самого острова. Но её, скорее всего, даже не видно с берега, -- Райан обернулся к Хикэру, помолчал и спросил: -- Ты бы отказался от такой жизни, Хикэру? Скажи честно.
   -- Ты не знаешь, что скрывается за теми деревьями, Райан. И нет доказательств тому, что заключённые, отправленные на остров, могли построить там какое-то цивилизованное и безопасное сообщество. Если это не удалось тем, в ком, как утверждают, нет генов убийц и воров, то что говорить о тех, в ком течёт кровь преступников? Не думай, что я из тех, кто верит в эти бредни про грязную и чистую кровь. Но хочу верить, что всё это гонение не просто так. Иначе мне бы было невмоготу жить в этом мире.
   -- То есть ты не веришь в то, что у меня грязная кровь и я способен на убийство или насилие, как мой отец?
   -- Я верю в то, что ты сам творец своей судьбы, Райан Ричер. И, пусть даже у тебя и грязная кровь, ты хороший человек, способный сделать правильный выбор, руководствуясь сердцем и головой. А не чистотой крови. В институте я входил в партию, которая выступала за прекращение гонений на меченых. И тогда мы очень хорошо изучали все эти вопросы. Мне запомнился один исследователь, живший очень давно, который утверждал, что предрасположенность к преступлениям -- это физиологическая особенность строения мозга. Возможно, кстати, что именно с его исследований и началось изучение этого вопроса. Так вот. Он говорил о том, что в итоге обнаружил и у себя патологию в мозге, указывающую на то, что он предрасположен к преступлениям. Но он был абсолютно нормальным. И, кроме периодических вспышек гнева, какие бывают у всех людей, ничего за собой не замечал. В итоге он пришёл к выводу, что, даже если есть некие физиологические особенности, предопределяющие твоё поведение, всё это может корректироваться средой, в которой ты живёшь. Он жил в дружной и любящей семье, что и не дало его особенностям развиться во что-то страшное. Это исследование было одним из многих, которые мы использовали как подтверждение того, за что радели всем сердцем -- за искоренение специальных общежитий и особого отношения к детям преступников. Но, как и многие другие, кто пытался и до нас, и после нас пойти этим путём, потерпели неудачу. А потом мы выпустились из института, и нас поглотила собственная жизнь. Мы стали взрослее, пыл поугас. И пропали все наши идеалы, за которые мы тогда сражались, -- Хикэру замолчал и тяжело вздохнул: -- Я думаю, я и тебе-то помогаю вовсе не из моих врождённых альтруистических порывов, Рай, а из чувства стыда.
   -- Зря ты винишь себя. Если тебе станет легче, я от лица нашей общины благодарю тебя за то, что пытался. И за то, что спасаешь жизнь одному из нас. То есть мне, -- Райан встал, вытащил из шкафа тоненькое одеяло, которое доставал в зимние ночи, расстелил его на полу и лёг, отвернувшись от дивана и положив руку под голову. -- Давай спать, Хикэру. Завтра тебе предстоит непростой день.
   -- Правда твоя, Рай.
   Хикэру аккуратно лёг на диван, как будто боялся, что он под ним рассыплется, таким ветхим он выглядел. Через пять минут до ушей Райана уже донёсся звучный храп - старый японец, намучившийся за день от переживаний, уснул крепким сном.
   Райан осторожно поднялся, и, стараясь не разбудить старика, вышел из комнаты, прикрыв неслышно дверь. Забравшись под ванную, он открыл свой тайник и, бормоча себе под нос, начал перебирать мятые купюры, чего не делал уже несколько лет. Примерно через полчаса он спрятал всё на место и уселся тут же, облокотившись спиной о ванну.
   До цели ему не хватало меньше, чем он рассчитывал, когда начинал копить на свою заветную мечту. По его расчётам, он должен был собрать необходимую сумму за пять лет -- это значило, что осталось всего два года. Но сейчас он понял, что, возможно, накопленного уже может хватить.
   Взбудораженный, Райан поднялся и трясущимися руками умылся холодной водой.
   В ту ночь он так и не смог уснуть, размышляя о скором осуществлении своего опасного плана.
  
   ***
  
   Он стоял, привязанный к огромному камню, а волны бились у его ног и лизали своими обжигающе холодными языками. Чуть в стороне, на дереве, он заметил чаек, которые с нетерпением ждали, когда у него закончатся силы сопротивляться, и они смогут приступить к трапезе.
   Океан поднимался всё выше, и вот уже волны пенились у его колен, то накатывая, то убегая обратно в царство Нептуна.
   Попытки разорвать верёвки, стискивающие руки, разодрали кожу в кровь, и тут же над головой начали кружиться хищные птицы, так и норовя оторвать себе кусочек-другой.
   -- Аллистер, эй, Аллистер, -- громкий шёпот вырвал Аллистера из сна, и он сел на лежаке. Сердце его бешено колотилось.
   -- Кто тут?
   -- Это я, Патрик. Мы с тобой стоим сегодня вахту и почти опаздываем, -- голос молодого охранника дрожал от волнения.
   Аллистер поднялся и вынырнул из-под полога.
   Он не помнил этого рыжего долговязого мальчишку, всё лицо которого было покрыто мелкими веснушками. Наверное, новенький. Равнодушно пожав плечами, Аллистер молча пошёл к утёсу, не обращая внимания на мельтешащего рядом с ним Патрика.
   Тот несколько раз пытался с ним заговорить, но, поняв тщетность своих попыток, наконец-то успокоился, и на скалу они уже поднимались в молчании.
   Охранники, которых они сменяли, недовольно стояли у бревна, скрестив руки на груди. Им пришлось задержаться на несколько минут дольше, а это у них не приветствовалось. Ничего не сказав, они обошли стороной вновь прибывших и скрылись внизу на тропинке.
   Расположившись на бревне, Аллистер подпёр рукой подбородок и начал размышлять о своём. Патрик, посуетившись немного, тоже присел рядом и притих. Так прошла пара часов, пока Аллистер не понял, что ему жутко скучно и надоело думать о том, куда бы ему спрятать Чужака. Всё равно в голову ничего дельного не приходило.
   -- Откуда ты, Патрик? Я тебя не помню.
   Вытаращив глаза, Патрик начал вращать головой, как переполошённая птица, пытающаяся разглядеть опасность. Разговоры на вахте были строго запрещены, и он не мог понять, стоит ли ему отвечать более опытному напарнику или нет. С другой стороны, промолчать -- значит выказать своё неуважение.
   -- Не парься, -- засмеялся Аллистер, сполз с бревна на землю и облокотился об него спиной. -- Я никому не скажу. Тут просто скучно. Не находишь?
   -- Н-не знаю. Работа есть работа, -- пулеметом выпалил Патрик и притих, смотря вдаль ещё более пристально, как будто пытаясь удвоить внимание, потерянное во время разговора.
   -- Так откуда ты?
   -- Я с другого берега.
   На острове, кроме племени Аллистера, находилось ещё три племени. Все они жили на разных отрезках вдоль пляжа и были призваны к одному -- защищать их остров от Чужаков. Самым ответственным участком являлся его, Аллистера, берег, так как именно здесь располагались единственные ворота в ограждении, возвышающемся вдоль всего побережья, примерно в километре от берега. Но они не оставляли возможности для Чужаков проникнуть и с других сторон, поэтому были бдительны по всему периметру острова.
   -- Ясно. И как там?
   -- Нормально, -- голос Патрика надрывался от напряжения.
   -- Да расслабься, кому говорю. Видишь, нет никого. У вас там вообще никого не встретишь, вот ты и боишься упустить Чужака.
   -- Ну почему, бывает...
   -- Бывает? -- Аллистер напрягся. Неужели есть ещё один способ прорваться сквозь изгородь?
   -- Да, -- по голосу стало понятно, что Патрик всё-таки расслабился, почувствовав, что это не проверка. -- Совсем недавно к нам заплыл какой-то странный Чужак. У него на лице была маска, а на спине огромные камни. И дышал он через трубочку -- больной, наверно. Его убил мой напарник.
   Патрик сказал это с такой гордостью, как будто сам был причастен к убийству Чужака.
   -- Как интересно. И что же, вы его допросили?
   -- Допросили? -- опять напряжение в голосе. -- Зачем?
   -- Ну как. Узнать, как он пробрался через ограждение.
   -- А, это. Да известно как -- наши рыбаки давно говорили о том, что в заборе, глубоко-глубоко, есть лаз. Его постоянно пытаются заделать, но никто не может так долго задерживать дыхание. Его и нашли-то случайно -- один раз рыбак ударился головой о лодку и начал тонуть. Его вынесло за ограждение -- вот он страху натерпелся, ты не представляешь!
   Аллистер почувствовал -- вот оно! Вот его шанс свалить с этого острова! Если один из племени смог, хоть и сам не желая того, проплыть сквозь дыру, то и они с Чужаком смогут.
   -- А что за трубочка, через которую дышал тот Чужак?
   -- Кто его знает. У него ото рта шли какие-то трубки. Мы его так и закопали.
   -- Ясно. Очень интересно. А почему тебя перевели сюда?
   -- Это всё из-за этого Чужака. Наш начальник охраны решил, что мы с моим напарником годимся для более сложной работы, раз умудрились поймать этого залётного, -- Патрик хмыкнул с особой гордостью. -- Поэтому я здесь.
   -- А твой напарник?
   -- Он отказался. У него жена как раз родила ребенка, поэтому он сослался на то, что ему нужно больше времени уделять семье. А, по-моему, он просто испугался ответственности.
   -- А ты, значит, ничего не боишься?
   -- Чего тут бояться? Я своё дело знаю, -- Патрик нахмурился и стал пристально вглядываться в волны, пытаясь показать все свои навыки наблюдателя.
   -- Понятно. Расскажи мне больше про этот лаз.
   -- Зачем? -- опять напряжение в голосе. Аллистера начали выводить из себя эти постоянные вопросы.
   -- Просто интересно. Может быть, мы тут сможем придумать, как решить эту проблему. И поможем твоим заделать дыру.
   -- Ты хочешь пойти в наше племя? -- прищурился Патрик. Аллистер пожал плечами. -- Ну ладно. Там есть ориентир -- если заберёшься на самый высокий утёс, увидишь пальму, почти лежащую на песке. Она как раз указывает на место, где этот лаз и есть. От неё прямо до забора пролегает коралловый риф -- очень острый, поэтому не советую идти по нему. Но можно плыть рядом с ним. А впрочем, если ты туда пойдёшь, то наши всё покажут и даже отвезут тебя к этому лазу. Сам всё увидишь. Тайны никакой нет.
   -- Уверен? Думаешь, вас похвалят за то, что вы никак не можете заделать дыру, через которую к нам проникают Чужаки?
   Патрик напрягся ещё больше. Его и без того большие глаза увеличились вдвое и забегали. Было видно, что он не думал о том, что может своими рассказами подставить всё племя.
   -- Ой, ты это... Ты никому не говори о том, что я тебе сказал, -- умоляющим голосом проблеял молодой охранник.
   -- Не бойся. Никому не скажу. Так, и что дальше, прямо вдоль кораллового рифа, а потом?
   -- А потом всё. Он прямо до ограждения идёт. Там увидишь столб, к которому крепится решётка, вдоль него вниз -- и метрах в пяти будет дыра. Её не пропустишь, -- Патрик помолчал, всё ещё переживая за то, что проболтался. -- А ты правда хочешь помочь заделать дыру?
   -- Я сказал, что могу подумать, как это сделать.
   -- Но как же... Все же узнают, что я проболтался, если ты вдруг станешь советовать, как всё исправить...
   -- А я сам не пойду. Ты пойдёшь. Я тебе расскажу, а ты передашь своим. Договорились?
   -- И какой тебе от этого прок? -- совсем забыв о том, что им нужно следить за океаном, Патрик всем телом повернулся к Аллистеру.
   -- Я защищаю свой остров. А благодарность мне ни к чему, -- прозвучало так правдоподобно, что Аллистер аж зарделся от удовольствия.
   Патрик посмотрел на него с недоверием -- он сам никогда бы не отказался от славы человека, сумевшего починить злосчастный лаз, через который уже один раз просочился проклятый Чужак. Кто знает, сколько их ещё наплывёт. Ведь есть вероятность, что эту дыру именно они и сделали.
   Остаток вахты прошёл спокойно и в молчании. Патрик представлял, как вернётся в своё поселение героем, а Аллистер раздумывал о том, как им скорее попасть на тот берег, чтобы попробовать пролезть сквозь подводный лаз.
  
   ***
  
   -- Приходи ко мне вечером, как закончишь работу.
   Райан и Хикэру ранним утром стояли около входной двери.
   -- Это вряд ли, Рай. Мне нужно продолжать жить своей жизнью.
   -- Тебе, прежде всего, нужно продолжать жить. Я скоро буду свободен, осталось всего четыре дня. И я помогу тебе, Хикэру. Всего четыре дня.
   -- Жизнь покажет, Рай.
   Японец развернулся и медленно побрёл по коридору, уводящему его от квартиры, так вовремя приютившей его в трудную минуту. Райан постоял ещё пять минут, засунув руки в карманы, развернулся, ушёл в комнату и завалился на диван. Бессонная ночь дала о себе знать, и он уснул.
   Оставалось ещё целых пять часов до одиннадцати.
   Проснувшись в одиннадцать десять от пронзительного сигнала, исходившего от браслета, Райан вскочил с дивана, засунул ноги в джинсы и выбежал из квартиры, на бегу натягивая первую попавшуюся футболку. Глаза, в которые будто насыпали песка, обожгло ярким солнцем. Зажмурившись и почти ничего не видя перед собой, Райан побежал по улице, посматривая на браслет. Лампочка мигала уже медленнее, но всё ещё ярко-оранжевым цветом. Пробежав ещё метров двести, Райан наконец-то увидел спасительный зелёный цвет и перешёл на медленный шаг. Он успел.
   Появившись в баре ровно в двенадцать, Райан, не увидев Джона, направился было переодеваться, но вспомнил, что забыл захватить с собой свой комбинезон. Чертыхнувшись, он прошёл на кухню.
   -- Классно выглядишь, Рай, -- Джон, тянувший пиво из пузатой стеклянной кружки, прыснул от смеха, залив смесью алкоголя и слюны свежеиспечённые булочки для гамбургеров.
   Райан удивлённо посмотрел на него, а потом перевёл взгляд на свою футболку. Вчера, доставая для себя одеяло, он случайно вытащил и пакет с вещами Флэйм, а сегодня спросонья схватил одну из её кислотно-розовых футболок с пикантными маленькими ананасиками на сосках. Ананасики задорно топорщили зелёные листочки и подмигивали приклеенными к ним глазками, чёрные точки зрачков которых вращались при ходьбе.
   -- Это последний писк, -- пробурчал Райан и взял с вешалки фартук.
   -- Да уж, я сам готов пищать от восторга, видя такого брутального мужчину в этой прелести. Весёлая была ночка, а? Ну ты и кобель, не подумал бы.
   -- Это не то, что ты думаешь, -- перебил его Райан и, подхватив коробку с мусором, понес её на улицу.
   -- Не обижайся! Шутка юмора, все дела. Нежные-то все какие стали, -- голос Джона, отражаясь от стен, нёсся за Райаном.
   Через двадцать минут потихоньку начали приходить постоянные посетители из тех, кого не смущали жёлтые разводы от пива на футболках Джона, и рабочий день потёк по своему привычному распорядку.
   Без десяти минут семь Райан, протиравший столы за расплатившимися гостями, обернулся на звук колокольчика, подвешенного над входной дверью, и увидел пятерых молодых мужчин, входящих походкой властителей мира или как минимум этого города. Присмотревшись, он узнал в них тех подонков, которые остановили его в тёмном переулке.
   -- Эй, хозяин! Сюда скорее! А ты давай, пересядь вон туда.
   -- По какому праву... -- возмутился на нападки хамов постоянный посетитель, сидевший за угловым столиком и читавший газету.
   -- Пересядь! Не понимаешь с первого раза?
   Мужчина, судорожно скомкав кое-как газету и прихватив свою тарелку с остывшими давно колбасками и квашеной капустой, поспешил сбежать на другой конец зала.
   Банда во главе с великаном не меньше двух метров ростом и внушительной комплекции завалилась на угловой диванчик, который предательски скрипнул под их накаченными телами.
   Из кухни на шум выбежал Джон и расплылся в улыбке, но в глазах его плескался дикий страх.
   -- Что пожелаете? Для вас всё бесплатно!
   -- Ещё бы, -- заржал главарь. -- Налей пива, а потом тащи всё, что есть. Пол, сходи с ним, чтобы не рассиживался долго.
   Один из мужчин выше среднего роста с большими глазами навыкате и длинными узкими губами, стриженный почти налысо, недовольно покосился на своего вожака, но спорить не стал.
   У Райана перед глазами яркой вспышкой промелькнула запись из дневника Фредерики:
   "Пол
   Бруно
   Картавый
   ???
   ???"
   У Райана почти не осталось сомнений, что это те самые ублюдки, которые поиздевались над Флэйм. Те самые, кто был причастен к её гибели.
   Стараясь не попадаться им на глаза и опустив голову, Райан осторожно вышел на кухню.
   Джон бегал у плиты, как заведённый, подгоняемый серьёзного вида мужчиной, стоявшим в углу и откровенно скучающим.
   -- Эй, Рай, помоги мне.
   -- Я хотел подмести...
   -- Помоги мне! -- громким шёпотом шикнул на него Джон, косясь на внезапного надзирателя.
   Поставив швабру на место, Райан подошёл к кухонному столу, пряча своё лицо, и принялся помогать Джону.
   За пятнадцать минут на больших подносах появились пять тарелок колбасок с квашеной капустой, большая тарелка гамбургеров и хот-догов, ржаные гренки, жаренные в масле с чесноком, огромная свиная рулька с запечённой картошкой и набор разных видов вяленого мяса и копчёных сыров.
   Когда Джон с Райаном расставляли тарелки на подносах, в дверях появился второй парень из банды. Он был низкого роста и довольно упитанный по сравнению со своими подтянутыми напарниками. Длинные волосы он стянул в хвостик на затылке. Его маленькие глазки заблестели при виде еды, собранной на кухонном столе.
   -- Вы чё тормозите? Мы все проголодались. Да и кружки давно пустые. Шнеля, скорее, тарань всё в зал.
   Райан застыл, почувствовав, как по его спине пробежал холодок. Мужчина картавил. Второе совпадение из трёх.
   -- Пол, хватай тарелки, чё стоишь? Эй, Бруно, тащи сюда свой жирный зад. Эта неповоротливая свинья ещё год будет тащить нам еду.
   Райан застыл на месте, боясь обернуться. Это были те самые подонки, избившие Флэйм и напавшие на него. Сомнений больше не оставалось. Постаравшись как можно незаметнее смыться из кухни, Райан схватил коробку с мусором, пробормотал что-то невразумительное Джону и выскользнул через заднюю дверь.
   Стоя у мусорных контейнеров, мужчина пытался унять волнение и дать себе время, чтобы не ворваться в зал и не натворить глупостей. Через десять минут, успокоившись, Райан вернулся на кухню, схватил швабру и пошёл в зал мыть полы, стараясь не поднимать лицо и не светиться перед бандой своей меткой, ведь была вероятность, что они вспомнят его. Наклонившись почти до земли, ему удалось подойти совсем близко к их столу.
   -- Ну что, стоит выпить за удачную неделю! -- главарь поднял кружку пива, только что наполненную Джоном доверху. -- Лысый, сколько удалось срубить с этого узкоглазого?
   -- Пятьсот, - отрыгнув, закартавил мужчина с длинными, ниже плеч, волосами, затянутыми в тугой хвостик. -- На сотню больше, чем в том месяце. Я ему наплёл про проценты, он и сдулся. Пришлось, правда, немного проучить его, чтобы быстрее согласился. Зато в следующий раз будет знать.
   -- Вот желтокожее отродье! Ещё бы он смел перечить, -- задумчиво пробормотал главарь, отхлебнув ещё пива и схватив третий за вечер гамбургер. -- Казначей, сколько у нас всего за этот месяц?
   -- Ща, -- пятый из банды, самый тощий из всех светловолосый парень, достал из заднего кармана телефон и погрузился в его изучение, близко-близко поднеся к глазам. Судя по всему, он страдал близорукостью, но с их деятельностью опасно было носить очки или линзы, а потому приходилось напрягать зрение. -- С этими пятьюстами выходит почти сто тысяч.
   Главарь размахнулся и с размаху отвесил говорившему подзатыльник, так что он ткнулся носом в телефон. Тотчас же из носа потекла кровь, капая алыми каплями на затянутые клеёнкой столы бара у Джона.
   -- Ты давай не хами. "Почти" ты будешь своей тёлке говорить, а не мне.
   -- Извини, шеф, -- Казначей вытер рукавом кровь, размазав её по лицу, -- Девяносто семь тысяч пятьдесят.
   -- Так-то лучше. Иди, умойся. Смотреть противно. Кровоточишь, как баба во время течки.
   Четверо человек из банды разразились смехом, а Казначей, зло взглянув на своего "хозяина", поспешил ретироваться в туалет. Проходя мимо Райана, он споткнулся о его ведро, и Райан уже стиснул было кулаки, как услышал тихое "извините".
   Удивившись, Райан посмотрел вслед уходящему. Кто знает, какая судьба привела его в эту банду?
   Парни за столом продолжали пить и вскоре так развеселились, что другие посетители поспешили убраться восвояси, а новенькие, заглядывающие в бар, не торопились задерживаться, увидев издалека эту банду и услышав их громкие крики и ржание.
   Почти перед самым уходом Райана в баре появились три девушки, одетые крайне вызывающе. Одна из них была в коротком ярко-красном платье на тонких бретельках, еле-еле пытавшихся удержать большую грудь. Вторая была затянута в кожаные шорты, наполовину открывавшие упругие ягодицы, и кожаный корсет. Третья была скромнее своих подруг. На ней была простая юбка, доходившая почти до колен, и рубашка, на которой отсутствовала большая часть пуговиц, обнажая живот и грудь. Девушке было явно не по себе, поэтому она постоянно пыталась запахнуть рубашку. На лицах всех трёх девушек были метки, профессионально замазанные гримом. Если бы не долгое знакомство с Флэйм, Райан бы и сам не понял, что под толстым слоем краски у девушек скрываются разноцветные пятна.
   Девушки огляделись по сторонам и подошли к единственному занятому столику. Та, что была облачена в платье, наклонилась к Главарю и что-то прошептала. Главарь заржал и, ухватив красавицу за талию, усадил себе на колени. Она шутливо заверещала, не переставая улыбаться во весь рот. Девушка, прячущая грудь в рубашку, села на краешек рядом с Казначеем и скромно улыбалась, смотря в стол и боясь поднять глаза. В какой-то момент, когда за столом началась шутливая потасовка, она не удержала равновесие и упала с диванчика на колени. Подняв голову, она встретилась глазами с Райаном, стоящим у стойки бара и ожидающим расчёта от Джона. Прочитав в её взгляде страх, Райан было дёрнулся к ней на подмогу, но она отрицательно потрясла головой, разгадав его порыв.
   Через десять минут Райан Ричер, выйдя через заднюю дверь, уже был на пути домой. Из его головы не выходила банда из пятерых человек, явно промышлявших незаконным вымогательством. Но хуже всего было то, что им явно всё сходило с рук, и вряд ли нашлась бы сила, способная изменить порядок вещей.
   Подходя к высокому железному забору, Райан наклонился к окошку в будке охранника.
   -- Джек, для меня не было звонков?
   -- Привет, Рай. Нет. Но у тебя посетитель. Я сказал ему идти к тебе в квартиру. Он сначала упирался, но потом согласился.
   -- Во сколько он пришёл?
   -- Да уже пару часов как.
   -- Ясно. Семья в порядке?
   -- Твоими молитвами, -- заржал Джек и откусил кусок от лакричной длинной конфеты.
   Райан уже развернулся, чтобы идти домой, когда кое-что вспомнил.
   -- Джек, тебе нравится лакрица?
   -- Что?
   -- Ты постоянно ешь лакрицу. Тебе нравится лакрица?
   -- А, это! На курсах охранников, которые я проходил перед поступлением сюда, наш тренер постоянно жевал лакрицу. Говорил, что это повышает уровень тестостерона и помогает сохранить мужскую силу, если ты понимаешь, о чём я. У нас после курсов все на неё подсаживаются.
   -- Береги себя, Джек, -- улыбнулся Райан и заторопился домой. Браслет уже сменил зелёный цвет на оранжевый.
   Подходя к своей квартире, Райан инстинктивно сбавил шаг. Никто, кроме Хикэру, не мог прийти к нему, да и Джек не пустил бы никого постороннего. Но всё равно непонятное волнение пробегало холодком по коже.
   Открыв дверь, Райан осторожно заглянул вовнутрь. В комнате на диване, отвернувшись спиной к входной двери, лежал старый японец. Улыбнувшись, Райан прошёл ежедневную проверку, сходил в душ и присел на кухне за столом, чтобы не мешать другу отдыхать.
   Ему было о чём подумать и что записать.
   Достав свою записную книжку, в которую он записывал в основном потенциальных работодателей и примерные суммы оплаты, Райан начал аккуратно выводить слова:
   "Главарь
   Пол
   Бруно
   Лысый / картавый
   Казначей"
   Пятеро недоносков, угрожающих Хикэру.
   Пятеро подонков, издевавшихся над Флэйм, доведших её до смерти.
   Пятеро ублюдков, напавших на него в тёмном переулке.
   Пятеро тварей, терроризирующих город.
   Райан зарычал от собственной беспомощности, ведь сейчас он ничего не мог с этим сделать -- против пятерых у него не было никаких шансов. Но, может, однажды...
   Успокоив себя этой мыслью и переписав в тетрадь всё, что смог запомнить из внешности каждого члена банды, а также по памяти попытавшись восстановить их разговор, Райан наконец закрыл записную книжку. От возбуждения сна не было ни в одном глазу, и он залез в кухонный шкаф, нарыл там пакет с вяленой говядиной и уселся прямо на полу, задумчиво пережевывая волокнистое мясо.
   -- Рай? -- из комнаты донёсся тихий голос Хикэру.
   Вскочив на ноги, хозяин квартиры через секунду был уже подле старика.
   -- Да, это я. Не волнуйся.
   Хикэру застонал, повернулся лицом к Райану и сел на диване. От его вида у Райана волосы зашевелились на затылке, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Под левым глазом у японца расплылся здоровенный сине-фиолетовый синяк. Губы распухли, и в уголках были видны остатки крови. На лбу красовалась шишка размером с грецкий орех. Поварская рубашка была вся испачкана каплями крови, а в штанах зияли дырки, открывающие поцарапанные тощие коленки старика.
   -- Кто... -- Райан сглотнул, пытаясь сдержать волнение и ярость. -- Кто это сделал, Хикэру?
   -- Не бери в голову, Рай. Всё хорошо. На мне заживает как на собаке, -- Хикэру попытался улыбнуться, но сморщился от боли. Судя по тому, что он начал слегка шепелявить, было понятно, что он потерял зуб и, возможно, не один.
   -- Хорош шутить! -- закричал на него Райан, подходя ближе и хватая за грудки. -- Шутки давно кончились, понимаешь? Кто? Кто это сделал? Говори же, ну?!
   -- Ты пугаешь меня, Рай, -- прошептал Хикэру, и на глазах у него появились слёзы.
   Райан ошарашенно отстранился, пару секунд постоял, вытаращив глаза на плачущего японца, а потом застонал и опустился рядом с диваном на пол, где заботливыми руками Хикэру было сложено его одеяло, оставленное на полу в беспорядке, когда он утром торопился на работу.
   -- Рассказывай, Хикэру, я прошу тебя, -- прошептал Райан, спрятав лицо в руках.
   -- Сначала пообещай мне, Райан Ричер, что ты не впутаешься в историю.
   -- У тебя что ни день, то история, старик, -- ухмыльнулся грустно Райан. -- Рассказывай. Обещаю не пороть горячку.
   -- Да нечего особенно рассказывать. Вчера я тебе говорил о том, что ко мне приходили за платой за следующий месяц. Сегодня с самого утра я пошёл в банк и взял ссуду. Взял немного больше, чтобы хватило на ремонт после того разгрома, что Они там вчера учинили. Чуть позже ко мне пришёл один из Них и потребовал деньги. Я отдал ему столько, сколько мы договаривались, но он, видимо, заметив, что это не последние мои деньги, начал требовать больше, объясняя это процентами, накапавшими за вчерашний день. Я отказался, а он мне доходчиво объяснил, что я не прав, -- Хикэру улыбнулся и сразу поморщился от боли. -- Я отдал ему всё, что у меня было, и пошел сразу к тебе. Оставаться в ресторане было невыносимо страшно.
   -- Пожалуй, пансионат для стариков кажется уже не такой плохой идеей, а, Хикэру? -- серьёзно посмотрел на японца Райан.
   -- Пожалуй, Райан. Я думал об этом всё время, что ждал тебя тут. Мне действительно уже не под силу бороться с тем, как устроены порядки в этом городе. Да и желания нет. Возможно, самым умным моим решением будет продать свой ресторанчик и уйти на государственное попечение.
   -- Это разумно, Хикэру. Более чем. Поживи пока у меня, пока не оправишься. Глядишь, за это время и покупатель найдётся. Через три дня я смогу поехать туда, помочь тебе всё убрать и повесить объявление о продаже.
   -- Не гони лошадей, Рай, у меня нет окончательного решения. И через три дня оно не появится. Нельзя поменять свою жизнь за три дня.
   -- Иногда даже секунда может полностью изменить твою жизнь. Но я не настаиваю. Ты должен сам прийти к этой мысли. Только дай мне слово, что придёшь ко мне, если тебе нужна будет помощь. Не доводи ситуацию до такого, -- Райан поморщился и провёл рукой по лицу.
   -- Хороший ты человек, Райан Ричер. Будь у меня возможность, я бы отдал тебе свой ресторанчик.
   -- Ты знаешь, что нам запрещено иметь свою собственность и свой бизнес.
   -- Знаю, потому и говорю -- будь у меня возможность...
   -- Давай спать, Хикэру. Утром поговорим.
   -- Добрых снов.
   Райан ничего не ответил, разложил своё одеяло и, отвернувшись от дивана, на котором уже слегка посапывал старый японец, сильно зажмурился. Он вспомнил рассказ Лысого, упоминавшего о каком-то узкоглазом, у которого ему удалось срубить больше денег, чем раньше. Он вспомнил, как они смеялись и радовались.
   Он для себя всё решил.
  
   ***
  
   -- Ничего не выйдет, -- голос Чужака звучал твёрдо и уверенно. Было слышно, что он окреп от еды, которую принёс ему накануне его тюремщик.
   Аллистер вскочил на ноги и заметался по пещере, но, наткнувшись в темноте на камень, взвыл от боли и опустился обратно на холодный пол.
   -- Почему не выйдет? -- наконец сквозь всхлипы боли проговорил он.
   -- Даже если мы туда пролезем, как мы поплывём дальше? Расстояние хоть и небольшое, но вплавь его преодолеть нереально. Так что забудь об этом.
   -- Послушай, я не знаю как, но мы должны это сделать. И быстро, -- голос Аллистера обрёл уверенность. -- Я нашёл способ пролезть через решётку, твоя забота -- придумать, как нам доплыть до Большой земли. А если не придумаешь, мне нет резона тебя спасать. Понял?
   Не услышав ответа, Аллистер довольно ухмыльнулся и нащупал было лиану, по которой намеревался пройти к выходу из пещеры.
   -- Ты сказал, что Чужака похоронили вместе с баллонами. Нам они нужны.
   -- Забудь! У нас нет времени, чтобы откапывать его. Да мы и не найдём его труп.
   -- Тогда мне нужно время.
   -- У тебя его нет.
   Развернувшись, Аллистер нырнул в лабиринт пещер.
   Выйдя на свет, он потянулся и крякнул от удовольствия. В нём не было ни капли сомнения в том, что Чужак найдёт способ, как им добраться до Большой земли. Смерть -- отличный мотиватор. Кому, как не ему, это знать.
   Начинало смеркаться, но до ужина оставалось ещё немного времени. Выбравшись на берег и оглядевшись по сторонам, Аллистер решил искупаться.
   Выйдя из воды, первым, кого он увидел, была Хелена.
   -- Ты зачем тут? -- недовольно бросил Аллистер, проходя мимо девушки, даже не собираясь остановиться, чтобы поговорить.
   -- А ты? -- она ехидно улыбалась, как будто знала больше, чем должна была.
   -- Я купаюсь -- ты же видела.
   -- А до этого?
   -- Хелена, что за допрос? Мы, кажется, с тобой расстались.
   -- Расстались. Но это было твоё решение, а не моё.
   -- И что же, ты меня свяжешь? -- хмыкнул Аллистер, остановился и сложил руки на груди, с вызовом глядя на девушку сверху вниз.
   -- Нет. Зачем? Но может случиться так, что ты сам передумаешь.
   -- Это с чего же?
   Хелена встала и подошла к Аллистеру так близко, что он почувствовал её горячее дыхание у себя на щеке. Прижавшись к нему, она обвила его шею одной рукой, а второй начала вести от шеи вниз, перебирая тонкими пальчиками.
   -- Смотри, -- прошептала она ему на ухо.
   Аллистер не сразу понял, что в её руке, которой она обнимала его за шею, что-то есть. Приглядевшись, он узнал клочок бумажки, который он нашёл в камере у Чужака и унёс с собой.
   Резко освободившись и выдернув у Хелены из руки листок, он оттолкнул девушку, которая, не устояв на ногах, упала на песок, весело хохоча, -- реакция Аллистера превзошла все её ожидания.
   -- Откуда это у тебя?
   -- Нашла. Я приходила к тебе, пока ты спал. Хотела разбудить, чтобы... ну, ты понимаешь... Но тут увидела этот клочок бумаги. Интересная вещица.
   Аллистер, нахмурившись, посмотрел на девушку, поднявшуюся и сидящую, по обыкновению, на коленях, и, отвернувшись, начал рассматривать изображение на листке.
   Это была фотография. Аллистера самого однажды сняли на фотоаппарат, единственный в их племени, чтобы внести его данные в базу о поселенцах. Это делалось всего один раз в жизни в момент взросления, когда ребёнок отходил от родителей и начинал самостоятельную жизнь. Снимки хранились у старейшин, но предназначение их для Аллистера оставалось загадкой.
   На той фотографии, что держал сейчас в руке Аллистер и пытался разглядеть изображение на ней в свете заходящего солнца, была девушка. Её светлые волосы развевались от ветра, как и её лёгкое платье. Но самое интересное было за ней. Такое Аллистер видел только в школе на уроках истории, когда им однажды показывали слайды, привезённые из города.
   Девушка стояла на крыше небоскреба, а позади нее раскинулся огромный город, уходящий вдаль и теряющийся где-то у блестящей глади воды.
   -- И что? Что ты мне тычешь этой картинкой? -- Аллистер развернулся к Хелене, пытаясь всем видом показать своё безразличие к этому маленькому клочку бумаги.
   -- Откуда она у тебя?
   -- Нашёл, -- Аллистер пожал плечами и спрятал фотографию за набедренную повязку.
   -- Нашёл?
   -- Да, нашёл. Что тебя удивляет?
   -- Таких фотографий нет даже у старейшин. Где ты мог её найти?
   -- Я уже не помню. Да и какое тебе до этого дело?
   -- Я же не дура, Ал, -- прошептала Хелена, поднимаясь и подходя к нему ближе, пытаясь заглянуть в глаза. -- Это свежее фото. Неужели... Неужели где-то есть другие города?
   -- Ты что несёшь? -- заржал Аллистер, отходя от неё подальше, но вышло не очень натурально.
   -- Так, значит, это правда. Есть другие города! О, боже, Аллистер! И ты хотел это скрыть ото всех?
   -- Хелена, ты не в своём уме! Очнись! Какие ещё города?
   -- Надо, надо всем рассказать! Отдай! Отдай мне это фото!
   Девушка попыталась выхватить фотографию из рук Аллистера, но он скрутил ей руки и, повалив на землю, прижал голову к песку. Хелена сначала сопротивлялась, пытаясь вырваться, но молодой человек был гораздо сильнее. Он держал её, пока она не дёрнулась в последний раз и не обмякла в его руках.
   В этот раз Аллистеру легко далось убийство своего соплеменника. Если смерть Лауры, которая даже не являлась делом его рук, ввергла его в шок, смерть Филиппа -- не более чем трагическая случайность -- испугала, то убийство Хелены не вызвало в нём никаких чувств. Взяв труп девушки за ноги, он потащил её в чащу леса. Дойдя до лаза, за которым тянулись пещеры, он закинул девушку на плечо и побежал, держась за лиану. Дойдя до большой пещеры, он обогнул её и углубился ещё дальше, куда раньше никогда не ходил. Идя на ощупь, то и дело натыкаясь на острые камни и раздирая ноги и руки в кровь, Аллистер наткнулся на стену, дальше которой хода не было. Скинув с себя труп Хелены, он закидал его камнями и пошёл назад.
   Не было сомнений, что Чужак слышал, как кто-то ходит по лабиринтам пещер, но голоса не подавал, очевидно, переживая за то, что могли вернуться те, кто схватил и мучил его.
   Беспрепятственно найдя выход наружу, Аллистер оглядел себя и, выругавшись, побежал к океану, чтобы опять искупаться и смыть кровь.
   В поселении все уже сидели за общим ужином и наслаждались роскошным вечером -- приближающаяся ночь принесла с собой лёгкий прохладный ветер, давая племени отдохнуть от жары. Девушки плясали у огня, а парни вторили их движениям на барабанах.
   Подойдя к настилам, Аллистер аккуратно опустился рядом с Александром.
   -- Эй, Ал. Ты где был?
   -- Уснул, -- пожал плечами Аллистер и схватил почти остывший кусок мяса.
   -- А где Хелена? Она вроде пошла за тобой.
   -- Что? -- кусок встал где-то в горле, перекрывая доступ к кислороду.
   -- Мне нужно было с тобой поговорить, и я хотел послать за тобой одного из охранников, но она услышала наш разговор и вызвалась поискать тебя сама. Она тебя нашла?
   -- Н-нет, -- наконец, откашлявшись, прохрипел Аллистер. -- Наверно, мы с ней разминулись.
   -- Странно. Зря я её отпустил. В последнее время у нас пропадает слишком много людей, не находишь, Ал?
   -- Что? Нет.
   -- А я нахожу. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Нам надо бы ввести патрули вокруг поселения в свободное от вахты время. Я пока набираю добровольцев, но, если их не наберётся достаточно, придётся делать это в приказном порядке. Согласие старейшин я уже получил.
   -- Хорошая идея, Алекс. Запиши меня в добровольцы, -- Аллистер криво улыбнулся. В его планы совсем не входили эти дозоры, но отказаться сейчас -- значило бы навлечь на себя лишние подозрения. -- А что слышно о людях из города? Когда они приезжают?
   -- Дней через пять-шесть. Спасибо тебе, Ал. Значит, поговорим завтра после твоей вахты. Поставлю тебя и Карима начальниками. Охотники, кстати, тоже вызвались помогать. Они будут шерстить в лесах вокруг острова.
   -- В лесах? -- план побега трещал по швам. Если вокруг будут ходить люди Эй-Джея, скрыться вместе с Чужаком будет сложнее.
   -- Да, думаю пока начать с той стороны, справа от поселения, где нашли Филиппа.
   -- Ясно. Хорошее дело. Молодчина, Алекс.
   Аллистер поднялся и, хлопнув начальника охраны по плечу, удалился в свою хижину. Оставалась одна надежда на то, что Чужак скоро окрепнет и найдёт способ добраться от изгороди до Большой земли.
   В эту ночь сон не шёл.
  
   ***
  
   Райан проснулся от запаха окономияки, щекотавшего ноздри, как некогда пылинки плесени, падающие с потолка. Улыбнувшись сквозь сон, он потянулся и подумал о том, что к хорошему быстро привыкаешь. Хикэру жил у него только третий день, а Райан уже не мог представить себе утра без вкусного завтрака, приготовленного его старательным гостем.
   Взглянув вниз на свою правую ногу, Райан чертыхнулся -- лампочка на браслете так и не погасла. Приняв решение позвонить в полицию завтра с утра, если браслет не деактивируется сам, Райан влез в джинсы и футболку и, умывшись, завалился на кухню.
   Хикэру обернулся и улыбнулся. Окономияки уже были разложены по тарелкам, и сверху их украшала стружка из тунца, танцующая от горячего пара, как будто живая.
   -- Ты меня балуешь, Хикэру, -- не мог перестать улыбаться Райан.
   -- Привычка, Рай. Я всю свою жизнь кормлю людей. Сначала младших братьев и родителей, вечно пропадавших на работе, потом посетителей ресторанов, в которых я работал, а теперь тебя.
   -- Мне придётся запереть тебя здесь и никуда не выпускать.
   Хикэру улыбнулся и ничего не ответил, отрезая вилкой кусочек традиционного японского омлета. Синяки на его лице успели пожелтеть и были не так сильно видны со стороны. Ссадины на губах уже подсохли и покрылись твёрдой тёмной коркой, которую так и тянуло отковырять ногтем. Шишка на лбу почти спала. Можно было признать, что Хикэру выглядел гораздо лучше, чем в тот день, когда Райан нашёл его у себя на диване.
   -- Сегодня я иду в ресторан, -- полувопросительно -- полуутвердительно произнёс Хикэру. -- Нужно посмотреть, что там да как. Ближайший месяц ко мне точно никто не придёт, и будет глупо упускать возможность заработать.
   -- Я же просил тебя подождать, когда с меня снимут браслет, и я смогу помочь тебе.
   -- Нечего опасаться, Рай. Ты сам это понимаешь, просто упрямишься. Они ж не враги себе, чтобы убивать курицу, несущую золотые яйца. А отрабатывать кредит мне так и так придётся.
   -- Ты собирался продавать ресторан...
   -- Сейчас мне произошедшее не кажется таким уж страшным, как в ту ночь, Рай. Мне просто нужно готовиться к тому, что Они придут, и сразу откладывать деньги на Их взносы.
   Райан ничего не ответил, доел свой омлет и выкинул одноразовую тарелку в помойное ведро. Затем он молча развернулся и ушёл в комнату. Через десять минут пришёл Хикэру и сел рядом с ним на диван.
   -- Не волнуйся, Рай. Иначе все твои ужины, которыми я кормил тебя на протяжении десяти лет, слишком дорого обойдутся. Гораздо дороже своей себестоимости.
   -- Речь сейчас не о долге, старик. Ты меня совсем не знаешь, если так думаешь.
   -- Я и не о долге говорю, а о том, что тебе не нужно рисковать собой напрасно, иначе я буду считать, что помогал тебе зря, раз сейчас вешаю на тебя свои проблемы, которые и не проблемы вовсе, будь у меня деньги.
   -- Но у тебя их нет.
   -- Сейчас нет. Но неужели ты думаешь, что я работаю бесплатно? Мой ресторанчик приносит мне приличный доход, Райан. Просто каждый вечер я оставляю кое-что на продукты, которые буду использовать завтра, а всё остальное заношу по пути домой в детский приют для меченых. Помнишь, я говорил тебе о том, что хотел по молодости что-нибудь изменить для вас? Вот это мой способ, раз на другой я оказался не способен.
   -- Ты мне никогда об этом не говорил...
   -- А ты никогда не спрашивал, -- засмеялся Хикэру. -- Некоторые поступки хочется держать в тайне. Оставаясь анонимными, они больше греют твою душу, так как еще могут сойти за бескорыстные. Хотя ты сам знаешь, альтруистичных добрых дел не бывает. Мы всё равно что-то стремимся получить от своей доброты. Пусть даже неосознанно.
   -- Тогда мне непонятно, почему ты никогда не откладывал на взносы этим подонкам, раз знал, что тебя ждёт?
   -- Надеялся на счастливый случай. На то, что дневной выручки будет достаточно. Раньше это не было проблемой, пока Они не увеличили суммы. Теперь, конечно, мне нужно по-другому организовывать свои финансы.
   Райан улыбнулся и ничего не ответил. Непонятное раздражение накатило на него, но он так и не смог ухватить его причину.
   -- Я пойду. Береги себя, Рай. Как снимут твоё украшение, ты знаешь, где меня найти. И знаешь, что твоя миска с лапшой всегда ждёт тебя.
   Вновь улыбнувшись, Райан закрыл за Хикэру дверь и, застонав, повалился на диван. Неведомое до этого чувство тревожило, терзало его душу. Взглянув на часы и увидев, что до выхода из дома оставалось ещё два часа, Райан решил сделать несколько упражнений, чтобы выкинуть лишние мысли из головы.
   Ровно в одиннадцать Райан Ричер вышел из квартиры и медленно побрёл по до тошноты знакомому маршруту. Он уже целый месяц ходил на работу и обратно одной и той же дорогой и успел рассмотреть каждый камешек, лежащий в придорожной пыли.
   -- Эй-эй-эй! Кто пришёл! Наш выпускник! -- заржал Джон, наливающий себе кружку пива. -- Ты не передумал? Может, всё-таки останешься у меня, а, Рай? Ты мне экономишь много денег -- помощника повара я уже уволил. Если ты мне сейчас откажешь, придётся искать сразу двоих человек.
   -- Ты знал, что я не останусь, Джон. И ты знаешь почему. Плати мне за двоих, и ударим по рукам.
   -- Э, какой ты хитрый. Обещаю подумать над этим до конца дня.
   Райан ушёл в каморку переодеться, а вернувшись, подошёл к барной стойке и уселся на высокий стул.
   -- Скажи, Джон, кто были те парни, которые приходили сюда несколько дней назад? Они вели себя, как бы это сказать...
   -- Лучше тебе не лезть в это, Рай, -- улыбка исчезла с лица Джона. Нахмурившись, он отставил стакан с только что налитым пивом и с раздражением взглянул на Райана, как будто тот только что обломал ему великий кайф своими вопросами.
   -- И не собираюсь. Просто стало любопытно.
   -- Ничего любопытного тут нет. Чего расселся? Иди работай!
   Райан послушно соскочил со стула и ушёл на кухню. Его ждали неубранные с ночной смены коробки с мусором, грязные полы и огромные куски полуразмороженного мяса, которые нужно было перекрутить на фарш.
   Рабочий день протекал как обычно, пока Райан, не решивший присесть на минутку в заднем переулке у мусорных баков, не обратил внимания на свою правую ногу. Устройство, окольцевавшее её месяц назад, было деактивировано. В радостном возбуждении Райан вбежал на кухню, чтобы отпроситься на час для снятия устройства, но был остановлен мрачным взглядом хозяина. Решив, что сходит в полицию завтра, Райан молча взял швабру и ушёл мыть полы в общий зал.
   Без десяти минут девять в дверях не показалась маленькая фигура. Оглянувшись на колокольчики, подвешенные над дверью, Райан с удивлением увидел Хикэру, стоявшего на пороге и улыбающегося. Быстро схватив деньги, которые протянул ему Джон, Райан кивнул ему и поторопился к выходу.
   -- Эй, Рай! -- Райан обернулся на голос хозяина бара. -- Не нужно больше приходить.
   С этими словами Джон повернулся и скрылся за хлопающей дверью кухни. Райан, понимая, что ему нужно будет поговорить с Джоном, решил оставить это на следующий раз, а сам поспешил к старому японцу.
   -- Ты чего тут? Что-то случилось?
   -- Всё в порядке, Рай. Я просто вспомнил, что ты заканчиваешь работу в девять, но не знал, зайдёшь ли ты сегодня ко мне в гости. Поэтому решил сам зайти и позвать тебя к себе в ресторан.
   -- Но ты знаешь, я не могу. У меня нет времени, -- мельком взглянув на часы, Райан скривился. Было уже начало десятого, и ему нужно было торопиться, чтобы успеть.
   -- Ах да... Я не подумал. Тогда приходи ко мне завтра пораньше. Мне нужно с тобой поговорить.
   -- Это что-то срочное? Что-то произошло?
   -- Не ищи трагедию там, где её нет. Просто твой друг хочет излить тебе душу.
   -- Пошли со мной. Или тебе опостылел мой старый диван? -- Райан ухмыльнулся.
   -- Мне опостылело то, что я занимаю слишком много твоего времени и пространства, Рай. Но, боюсь, мне действительно нужно с тобой поговорить. Мои ноги уже не такие быстрые, поэтому ты беги, а я приду тогда, когда получится. Ваши ворота на самом деле закрываются?
   -- Только тогда, когда полиция ищет преступника из наших. Тогда нас никуда не пускают. В остальное время они открыты. Но я должен быть дома к десяти, чтобы пройти проверку.
   -- Беги, а я возьму такси и приеду, как только смогу. Мне нужно ещё зайти в свой ресторан кое за чем.
   Райан улыбнулся и, ускорив шаг, побежал в сторону дома. У него оставалось совсем немного времени. Ровно в десять часов Райан прибежал к проходной, одиноко скучающей у огромных железных ворот.
   -- Эй, Джек! -- закричал Райан издалека.
   -- Рай? Ты почему ещё тут? -- громким шёпотом удивлённо воскликнул Джек.
   -- Мой дом ещё не опрашивали?
   -- Нет, но он следующий.
   -- Понял, бегу. Задержись ненадолго, хорошо? Мне нужно всего пять минут.
   -- Ты же понимаешь, что я не... Хорошо, беги. Быстро!
   Райан выпрямился и побежал домой. Взлетев на свой этаж, он еле-еле успел на вызов. Пройдя проверку и улыбнувшись зелёной лампочке на домофоне, Райан запер входную дверь и сполз по стене на пол.
   Мёртвый браслет на его правой ноге приятно холодил кожу, напоминая Райану о том, что он отныне свободен. И всё ближе к реализации своего плана.
   Помывшись и переодевшись в чистое, Райан завалился на диван и задремал. Из сна его вытащил стук в дверь. Подскочив, Райан открыл дверь и пропустил Хикэру, стоявшего на проходе с узким портфелем в руке.
   -- Извини, что так поздно, -- пробормотал японец, со вздохом опускаясь на диван, ещё хранивший вмятину от тела хозяина.
   -- Ничего. Я теперь свободен и могу завтра не идти на работу, если не захочу.
   -- Ты сам в это не веришь, Рай.
   -- Давай к делу, старик, ты засыпаешь на ходу.
   -- Правда твоя, -- Хикэру открыл свой портфель и достал оттуда листок бумаги, исписанный от руки мелкими буквами. -- Держи.
   -- Что это? -- Райан взял листок и начал читать. -- Что это, Хикэру?
   -- Это договор. Трудовой договор.
   -- Я не понимаю...
   -- Я предлагаю тебе работу, Райан Ричер. И сейчас не понимаю, почему я не сделал этого раньше.
   -- Ты знаешь, я не приму этот подарок. Ты и так слишком много делаешь для меня.
   -- Это нужно не тебе, а мне. Понимаешь, у меня было сегодня время подумать. Мне действительно уже пора отдохнуть от работы, но я не хочу передавать свой ресторан кому-то постороннему. Он слишком много значит для меня. Детей нет, других родственников тоже уже не осталось. Хотя, может, они где-то и есть, но, судя по тому, что моим последним приютом стал твой диван, ты можешь догадаться, что мы не слишком-то ладим, -- увидев нетерпеливый взгляд Райана, Хикэру осёкся. -- Так вот. Мне нужно передать кому-то моё дело. Единственный человек, кто приходит на ум, -- это ты, Рай. Я знаю, знаю, что вам запрещено иметь свой бизнес, но мы и не говорим о бизнесе. Пока я жив, ты будешь работать на меня.
   -- Хикэру, я не уверен...
   -- Не перебивай, -- жёстко прервал его японец, нахмурив свои кустистые седые брови. -- Для начала ты просто будешь помогать мне, а я буду учить тебя всему, что знаю и умею сам. Если ты поймёшь, что тебе это неинтересно, я не стану тебя держать. Этот договор на три месяца. Я думаю, что тебе хватит времени, чтобы понять, нужно тебе это или нет.
   -- Ты знаешь, почему я не хочу принимать от тебя помощь, Хикэру. Рабочие отношения убивают дружбу. Ты же сам мне столько раз говорил об этом, рассказывая о своих племянниках, чуть не разоривших твой ресторан пять лет назад.
   -- Всё так. Но у меня нет другого выбора. К тому же ты не тот человек, кто будет ссориться по пустякам и искать способы обогатиться за мой счёт.
   -- Ты не знаешь меня, старик...
   -- Я знаю достаточно, Рай. Человек, который ни разу сам не попросил у меня даже вилки, не может в одночасье превратиться в расчётливого сукина сына. Я даю тебе время подумать. Но прошу сильно не затягивать с решением.
   -- Хорошо, старик, я подумаю. Но не рассчитывай на то, что я соглашусь.
   Хикэру улыбнулся, лёг на диван и отвернулся от Райана. Через пять минут он уже храпел.
   Райан разложил своё одеяло на полу рядом со своим гостем и улёгся, положив под голову руку. Ему было над чем подумать, поэтому он настроился на бессонную ночь, однако, измотанный переживаниями сегодняшнего дня, сам не заметил, как уснул.
  
   ***
  
   -- Мы сегодня уходим.
   Аллистер передавал куски мяса и фрукты сквозь щель между камнями и опасливо оглядывался. Сегодня по дороге к пещерам ему показалось, что кто-то за ним следит.
   Он поднялся раньше обычного, чтобы, заглянув за дополнительной порцией еды для Чужака, успеть забежать к нему до начала утренней вахты. После работы у него времени не было бы, так как шёл вот уже третий день, как он подвязался добровольцем в смотрители за поселением.
   Ничего интересного в посёлке и за его пределами не происходило, никто больше не пропал, и волонтёры заметно расслабились. Можно было бы подождать ещё немного, пока их бдительность совсем не уснёт и они откажутся от этих обходов, но времени у Аллистера не было -- вот-вот должны были нагрянуть люди из города.
   -- Хорошо, я готов, -- голос Чужака окреп. Было слышно, что ему пошли на пользу последние несколько дней хорошего питания, которое обеспечивал ему его невольный стражник.
   -- Ты придумал, как мы доберёмся до Большой земли?
   -- Нет.
   -- Какого?!..
   -- У меня есть идея, -- поспешил перебить Чужак. -- Но ты должен будешь показать мне, где вы закапываете Чу... тех, кто приплывает к вам.
   -- Без проблем. Это недалеко.
   -- Мы сможем выкопать пару тел?
   -- Пару тел? Что? Зачем?
   -- Затем. Нам при отправке на остров дают с собой спасательные жилеты. Мало кто их надевает, но всё же. Есть шанс, что кто-то их надел, и вы закопали тело вместе с жилетом.
   -- Что такое жилет? -- Аллистер попробовал на вкус незнакомое слово, и оно ему понравилось. -- Жилет... Жилет!
   -- Это то, что держит человека на воде. Если мы раздобудем пару таких жилетов, они помогут нам переплыть расстояние от острова до материка, давая передышку.
   -- Как он выглядит, этот жилет?
   -- Оранжевая безрукавка, прошитая полосками. Плотная и надутая.
   -- Оранжевая, говоришь, -- Аллистер попытался достать из памяти что-то, напоминающее жилет, но вскоре отказался от этой попытки.
   -- Мы попробуем поискать в могилах, -- твердо повторил Чужак. -- Во сколько тебя ждать?
   -- Во сколько? А что, тебя может не быть дома? -- Аллистер заржал и подскочил на ноги. Ему пора было уходить. На утёсе, скорее всего, уже ждал Патрик.
   Чужак, ничего не ответив, только вздохнул, покачал неодобрительно головой и одними губами произнёс несколько проклятий в адрес своего напарника по побегу, чего, конечно, Аллистер услышать не мог.
   Он торопился, держась за лиану, к выходу, пытаясь убедить себя, что запах, который начал распространяться по пещерам, это что угодно, но только не разлагающееся тело Хелены.
   Вахта прошла спокойно. Патрик, видимо, решивший усилить бдительность, сидел на краю утёса и практически не общался с Аллистером, чему тот был только рад. Ему было над чем подумать.
   Когда пришла новая смена, Аллистер подскочил с бревна и полетел в поселение, где ему предстояло пойти на последний в его жизни -- он надеялся на это -- обход.
   Забежав по дороге в пещеру с едой, Аллистер бросился было к привычной куче жареного мяса и чуть не завизжал от страха -- ему показалось, что перед ним стоит призрак Лауры.
   -- Аманда. Ты напугала меня, -- присмотревшись, Аллистер узнал бывшую жену своего друга детства.
   -- Аллистер.
   -- Давно не виделись, -- молодой человек подбоченился и скрестил руки на груди, оглядывая девушку с головы до ног. И как он мог в этой дурнушке узнать Лауру? -- Я всё хотел спросить -- почему ты не поехала за Диланом?
   -- А что, должна была? -- Аманда хмыкнула и пошла к выходу из пещеры.
   -- Мне казалось, у вас полное взаимопонимание.
   -- Иногда человек слепее крота, Ал.
   -- Что? -- Аллистер поднял брови в удивлении.
   -- Ничего. Ты что-то хотел? -- в голосе Аманды явно чувствовалось раздражение и что-то ещё. Но что -- Аллистеру уловить не удалось. Да и не было особого желания заморачиваться чувствами этой простушки.
   -- Не кипятись. Я уже ухожу.
   В подтверждение своих слов Аллистер резко развернулся и побежал к поселению. Александр, стоявший у своей хижины, приветливо помахал ему рукой и знаками показал, в какую сторону идти. Там, на берегу, Аллистера ждала группа охранников, готовая к обходу.
   Следующие несколько часов они слонялись по лесу вблизи посёлка, изредка забредая на пустынный берег океана. Им по пути попадались охотники, присоединившиеся к группе добровольцев и с большим энтузиазмом относившиеся к этой инициативе, -- они весьма неодобрительно смотрели на прикорнувших в тени деревьев охранников.
   К ужину всё племя снова собралось вокруг настилов с едой. Под весёлое щебетание девушек Аллистер отрывал зубами куски мяса и, практически не жуя, проглатывал. В левое ухо что-то рассказывал Александр, в правое шумел сильный прибой. Но ничто не могло отвлечь Аллистера от его мыслей. От мыслей о скором побеге.
   Закончились танцы, и на поселение опустилась тишина, изредка нарушаемая вскриками девушек, которых зажимали по кустам молодые соплеменники.
   Аллистер, выждавший достаточно времени в своей хижине, выбрался из-под полога и, захватив с собой заранее украденные и закопанные под лежаком факелы и спички, побежал в сторону пещеры.
   Меньше чем через час он уже стоял у входа, стараясь отдышаться и унять трепещущее сердце. Он схватился было за лиану, когда яркий луч света ослепил его привыкшие к темноте глаза.
   -- Так, так, так. И что это мы тут делаем? -- ехидный голос раздался из чащи леса, а следом послышались приближающиеся шаги.
   -- Аманда?! -- прикрываясь от света ладонью, Аллистер пытался разглядеть фигуру девушки, приближающейся к нему.
   -- А ты ждал кого-то другого?
   -- Я никого не ждал. Что ты тут делаешь?
   -- Я могу спросить тебя о том же.
   Аллистер наконец смог дотянуться до фонарика и с силой вырвать его из руки девушки. Аманда вскрикнула и разжала пальцы. Молодой человек погасил свет и огляделся вокруг.
   -- Ты что тут делаешь? -- грубо повторил он свой вопрос, пряча фонарик за набедренную повязку и хватая девушку за плечи.
   -- Что, меня ты тоже убьёшь?
   -- Что? -- от неожиданности Аллистер отпустил Аманду и отшатнулся от неё. На удивление, она не воспользовалась случаем, чтобы сбежать, а только сложила руки на груди и ухмыльнулась.
   -- Что слышал. Удивительно, как человек привыкает к тому, что раньше казалось ему совершенно неприемлемым. Но ещё более удивительно, как человек пытается выжить, несмотря ни на что. Увидев труп Лауры, ты был ошарашен. Правда, Ал? Я видела, с какими большими от страха глазами ты тащил её труп. И я поразилась твоей находчивости, когда узнала, что ты подстроил всё так, как будто она упала со скалы. Я думала, ты её закопаешь. Но ты прав. Прятать труп -- неблагодарное дело. Ведь если его найдут, сразу начнут задавать вопросы и привезут людей из города с их пробирками и пинцетами. Когда ты унёс Лауру в лес, я не пошла за тобой, а прибрала все следы, чтобы никто не заподозрил тебя. Как тебе это? Не ожидал, что это была я? И да, кстати. Это я убила её, -- Аманда залилась тоненьким смехом. -- Думаешь, зачем мне это нужно? Спроси меня, Ал, зачем мне было убирать эту маленькую шлюху, которая крутилась вокруг тебя, заманивая в свою ловушку? А ты бы видел, как она радовалась, когда её отца поставили в члены старейшин. Она мне проговорилась, что собирается взять тебя этим. Не удивляйся, все в поселении знали, как ты жаждешь стать одним из избранных. Ах, Ал, Ал. Красивый, но такой недальновидный мальчик. Ты никогда не умел выбирать себе друзей и девушек. Взять хотя бы эту Хелену, -- Аманду передёрнуло, как будто ей в глотку влили лимонный сок. -- Вот уж кто был ненормальный, так это она. Но она тоже была одержима тобой, как и Лаура. Как и я... Что, не ожидал? Или ты правда думал, что кто-то может выбрать этого мямлю Дилана, когда рядом с ним постоянно был ты? Вы были не разлей вода с самого детства. И ты не оставлял ему никакого шанса. Хочешь спросить, зачем мне было выходить за него? Чтобы быть ближе к тебе, Ал. Я ждала, терпеливо, пребывая постоянно у тебя на виду. Ну, скажи, скажи -- ты же считал меня хорошей женой? А? Дилан мне рассказывал, что да, считал. Почему же ты не стал отбивать меня у него? Или рожей не вышла? -- Аманда опять захихикала, прикрывая рот рукой. -- Я не в обиде, Ал. Не всем везёт с внешностью, как Лауре или Хелене. Эти чертовки были хороши. Каждая по-своему, но хороши. А мне ничего не оставалось, как взять тебя хитростью. И, будь у меня чуть больше времени, я бы добилась своего, Ал. Поверь мне! Но тут начала происходить какая-то хрень. Филипп умер. Это ты его, да? Знаю, что ты. С тех пор я начала следить за тобой. Я знаю, что ты часто ходишь в эти пещеры, и знаю, что ты сделал с Хеленой. И сегодня утром я была тут, и слышала, о чём ты говорил с тем, кто скрывается в этих пещерах. Вы собрались бежать. И я побегу с вами.
   -- Что? -- Аллистер наконец-то взял себя в руки. -- Аманда, ты в своём уме? Что ты болтаешь? Зачем ты убила Лауру?!
   -- Я хотела помешать ей быть с тобой, недоумок! Я даже подстроила так, что этот рохля Филипп видел, как я входила в её хижину. Мы с ней похожи по телосложению, и я была уверена, что он нас перепутает. Так и вышло.
   -- Если бы не ты... если бы не ты... -- шёпот Аллистера напоминал шипение гремучей змеи.
   -- Что, Ал? Что, если бы не я? Ты бы стал членом старейшин? Не обманывай себя! Ни Лаура, ни кто-то другой не смог бы это устроить! Это тебе кажется, что ты был на хорошем счету у руководства племени. Но это далеко не так. Все знают, что ты недалёкий, Ал. Недалёкий глупенький мальчишка с раздутым эго, -- увернувшись от кинувшегося на неё Аллистера, Аманда спряталась за дерево. -- Дай мне сказать! Я могу тебе помочь!
   -- Что? Чем ты можешь помочь мне? Ты заварила всю эту кашу, и теперь мне нужно убегать, как какой-то крысе! Рисковать своей жизнью в надежде добраться до...
   -- Докуда, Ал? Это что, правда, что есть Большая земля? -- Аманда сделала было шаг навстречу Аллистеру, но остановилась, снова спрятавшись за деревом.
   -- Это не твоё дело, Аманда, -- прошипел Аллистер, делая шаг вперёд.
   -- Погоди, погоди! -- заверещала Аманда, отбегая дальше от разгневанного соплеменника. -- Я слышала, о чём вы сегодня говорили, и я... мне кажется, я смогу помочь.
   -- Помочь? Чем ты можешь помочь, женщина?!
   -- Я знаю, где лежит то, что вам нужно.
   -- Что?
   -- Оранжевая штука, я знаю, где её можно взять. Но у меня условие.
   -- Аманда... -- голос Аллистера не предвещал ничего хорошего, равно как и его крадущийся к девушке шаг.
   -- Возьмите меня с собой, Ал, -- прошептала девушка. -- Ты сам говорил -- я хорошая жена. Я буду хорошим спутником, Ал. Слышишь?
   Руки Аллистера уже лежали на горле девушки, даже не пытавшейся вырваться или сопротивляться, как вдруг он передумал. Он убьет её, но позже. Когда она покажет, где лежат спасательные жилеты.
   -- Хорошо, пошли со мной.
   -- С... с тобой? -- Аманда громко сглотнула, видимо, опасаясь идти с Аллистером в тёмную пещеру.
   -- Я не трону тебя, но мне может понадобиться твоя помощь.
   Пропустив Аллистера вперёд и схватившись за кусок лианы, Аманда огляделась по сторонам и вошла в тёмную неизвестность лабиринта. Когда они достигли зала с камерой, напряжение было уже таким сильным, что Аманда едва не кричала в голос от страха.
   -- Эй, ты тут?
   -- Ха-ха. Очень смешно, -- раздалось из-за камней. Чужак поднялся и подошёл к расщелине. -- Ты не один. Кто с тобой?
   -- Это друг. Она поможет нам. Она знает, где найти жилеты.
   -- Да, я... я знаю, -- проблеяла Аманда. -- Ал, почему ты не включишь фонарик?
   -- Ещё не хватало, чтобы нас кто-то заметил, -- буркнул Аллистер, примеряясь к одному из камней, который собирался отодвинуть.
   -- Здесь? В пещере?
   В темноте раздалось недовольное бурчание, а потом зажёгся свет. Аманда стояла рядом с камнями, глядя вокруг себя ошалелыми от страха глазами, позабавив своим видом Аллистера.
   -- А ты не такая храбрая, как казалась. Давай, помоги мне. Эй, Чужак, хватайся и тяни!
   Через несколько минут втроём общими усилиями они отодвинули камень настолько, чтобы Чужак мог протиснуться на свободу. Сначала показалась голова с длинными волосами и бородой, скомкавшимися в грязные клочья. Кое-где за спутавшиеся волоски прицепились кусочки засохшего мяса. Выпрямившись во весь рост, Чужак оказался довольно высоким и очень худым. Даже плотное питание последних дней не смогло восполнить то, что было потеряно им за время длительной голодовки в плену у Карима.
   -- Это она друг? -- подозрительно спросил Чужак, прикрывая красные глаза от слепящего света.
   -- Она. Хватит болтать, идёмте.
   Группа во главе с Аллистером вышла из лабиринта и оказалась снаружи у гладкой поверхности отвесной скалы. Оглядевшись по сторонам, Аманда махнула им рукой и бросилась вправо. Через несколько минут они подходили к одной из пещер, в которой раньше хранились продукты. А теперь труп Лауры.
   Приказав им остаться неподалёку от пещер, чтобы не встретить кого-нибудь из поселенцев, решивших перекусить на сон грядущий, и не попасться в лапы добровольцев, обходивших лагерь, Аманда нырнула в одну из пещер.
   Вскоре вся группа перебежками вышла на берег -- поближе к солнечному свету -- и стала разглядывать находки Аманды. У них в арсенале было два спасательных жилета и маленький оранжевый свёрток. Повертев его в руках, Чужак вскрикнул и тут же получил пинок от Аллистера.
   -- Ты хоть знаешь, что это? -- зашипел Чужак, потирая ушибленную ногу. -- Это надувная лодка!
   -- Лодка?
   -- Да-да! Лодка! Смотри, видишь, тут есть клапан, который...
   -- Ну-ка, дай посмотрю!
   -- Не трогай! Мы откроем её, когда переберёмся на ту сторону. Какая удача! Молодец, Аманда.
   Девушка зарделась и с интересом посмотрела на Чужака, пытаясь разглядеть его под слоем клокастых волос.
   Заметив этот взгляд, Аллистер нахмурился и, снова пнув Чужака под ноги, кивнул влево, призывая поторапливаться, пока не взошло солнце. Они и так потеряли много времени, возясь с Амандой.
   Остров был небольшой, и до лагеря Патрика было всего несколько часов ходьбы, но, учитывая то, что они скрывались ото всех, им предстояло прятаться в дневное время и идти, только когда темнело.
   Чтобы не быть обнаруженными, путешественники нырнули в гущу леса и пошли вдоль берега океана. Тёмные ветви деревьев, через которые не проникал лунный свет, рисовали мрачные тени на черном фоне леса и превращались в разные фигуры, угрожающие путникам. Аманда, то и дело вскрикивая от малейшего шороха в кустах, хваталась то за одного своего попутчика, то за другого, шарахаясь то в одну, то в другую сторону, чем выводила из себя Аллистера.
   К восходу солнца путники преодолели больше половины расстояния и, найдя углубление в одной из скал, скрылись там до наступления темноты.
   -- Расскажи, за что тебя сюда отправили? -- спросил Аллистер, развалившись на листьях, которые принесла заботливая Аманда и сложила тем особым способом, который делал из жёстких листьев пружинистую перину.
   -- Я убил нескольких человек.
   -- Что?! Почему же тебя не повесили? Или что у вас там делают с убийцами...
   -- Не смогли доказать, -- Чужак пожал плечами, как будто убийство и суд были для него обычным делом.
   -- Как это? Не было свидетелей?
   -- Были. Именно поэтому меня и поймали, но никто так и не смог доказать, что это был именно я. Скажем так -- я кое-что в себе изменил.
   -- Изменил?
   -- Тебе не нужно вникать в это, Аллистер. По крайней мере, сейчас.
   -- То есть ты хочешь сказать, что я должен спокойно закрыть глаза и уснуть, зная, что нахожусь рядом с убийцей?
   -- Ты неверно всё понимаешь, -- Чужак пожал плечами и поморщился, пытаясь устроиться на голых камнях, едва прикрытых пальмовыми листьями. У него не было той сноровки в перекладывании постели, какой обладали только девушки из племени. -- Я не буду убивать тебя, я не убийца.
   -- Ты убил. И после этого ты не убийца?
   -- Я убил не прихоти ради. А потому, что иначе было нельзя. Но я вовсе не горжусь своим поступком и тем более, никогда не хочу его повторить. Хотя если бы мне дали возможность выбирать, с этими ублюдками я снова поступил бы так же.
   -- А что ты с ними сделал? -- тоненький голосок раздался из-за камней, за которыми расположилась Аманда.
   -- По-разному, -- опять пожал плечами Чужак. Одному я раскроил голову монтажным ключом. Его черепушка лопнула, издав глухой звук, -- могло показаться, что в ней ничего нет, но вскоре оттуда начала вытекать белая жижа, смешанная с тёмной липкой кровью. Другого я столкнул с крыши, а потом смотрел в его горящие ненавистью и страхом глаза, пока от него не осталась только лужа на асфальте. Третьего... Продолжать?
   -- Нет, избавь меня от этого, -- пробормотала Аманда и отвернулась к камням от света, проникающего в пещеру.
   Аллистер пытался бороться со сном, но в итоге усталость победила, и он уснул, позабыв о том, что находится в метре от мужчины, убившего нескольких человек.
  
   ***
  
   Проснувшись в шесть утра, Райан прищурился от солнца, уже давно бившего в открытое с вечера окно. Несмотря на календарную зиму, в их городе стояла такая же удушающая жара, расплавлявшая мозги на белую липкую массу.
   Поворочавшись, Райан медленно и нехотя поднялся с дивана, умылся ледяной водой и посмотрел на себя в зеркало. Следовало признать, что кожа уже не так сильно обтягивала его скулы, а ямы щёк были уже не такими глубокими.
   -- Лоснишься, Райан Ричер, -- усмехнулся своему отражению Райан и попытался стереть своё отражение мокрой рукой, только оставив разводы на зеркале, которые, он знал, будут его бесить ещё недели две, пока он не удосужится их убрать.
   Не спеша одевшись, Райан вышел на улицу и побрёл по знакомой дороге. Проходя мимо будки охранника у высоких железных ворот, он пригнулся и помахал в знак приветствия. Ночной охранник ещё не сменился, поэтому вместо улыбчивого Джека на него оскалился его молодой напарник, имени которого Райан не запомнил. То ли Рикардо, то ли Роберто.
   Даже не смотря на часы, Райан знал, что у него куча свободного времени, поэтому решил прогуляться до старого квартала, в котором не был уже пару месяцев, избегая воспоминаний о своей воображаемой семье.
   Лорэна. Последнее время Райан часто думал о ней, размышляя о том, что было бы, если... Его не волновал вопрос далёкого прошлого -- молодость и беспечность не вернуть, и он и правда искренне верил в то, что не смог бы сделать её счастливой.
   Но что было бы, если бы он решился ответить тогда на её объятия? Возможно, они стали бы встречаться где-нибудь на съёмной квартире за чертой города, которые так любят тайные любовники. Или он, нанявшись к ней на подработку, не скрываясь, приходил бы к ним домой, пока дети были в школе, а муж на работе. Он представлял, как, утомлённый жарким сексом, лежит на полу в столовой, облокотившись на диван, и смотрит на залив через панорамное окно. Его рука лежит на горячем животе Лорэны, ходящем вверх и вниз от её ещё не восстановившегося дыхания. Возможно, она бы готовила ему свои чудесные кексы, которые целыми коробками таскала с собой в то их лето. И, возможно, лёжа на полу у дивана, Райан бы ощущал кожей мелкие засохшие крошки.
   Дойдя до старого квартала, Райан остановился. Кованые ворота были обшиты стальными листами, мешавшими увидеть, что происходило там, за стеной. Подойдя поближе и осмотревшись, Райан нашёл небольшую щель в том месте, где створки ворот соединялись друг с другом, и, прильнув и затаив дыхание, заглянул в старый квартал.
   От первых трёх домой уже ничего не осталось. Площадки были чисто убраны и разровнены, как будто там никогда не стояли исполины древней архитектуры. Кое-где уже пробилась зелёная трава, которую пока никто не спешил вырывать, давая ей ложную надежду на жизнь.
   Дом -- его дом, стоящий чуть поодаль, -- был почти полностью разрушен. От некогда высокого здания остались один этаж полуразрушенных стен и красивая лестница, ведущая в подъезд. Райан вдруг нестерпимо захотел подбежать и проверить, на месте ли маленький ключик, лежащий в углублении у самой двери? Смогли они его найти или им пришлось крушить внушительную дверь в попытке разрушить его святыню?
   -- Эй, тебе чего?
   Задумавшись, Райан не услышал, как со спины к нему подошёл мужчина в строительной форме и каске. Он хмурился и крепко сжимал в правой руке молоток, который зачем-то достал из ящика с инструментами, стоявшего тут же неподалёку. На лице у мужчины, вполне закономерно, была яркая чёрная метка, формой напоминающая о пятнах Роршаха.
   -- Я просто мимо проходил, -- Райан обернулся к незнакомцу и улыбнулся. Увидев метку на его лице, мужчина заметно расслабился и недоумённо покосился на молоток, зажатый в правой руке, как будто не мог вспомнить, как он у него оказался.
   -- Нечего тут шататься! Не видишь -- закрыто всё! -- больше для порядка, чем угрожающе, пробормотал рабочий и, развернувшись, отошёл к своему ящику с инструментами.
   Райан, не желающий влипать в неприятности, тихо обошёл его стороной и удалился от ворот, борясь с желанием обернуться и ещё раз посмотреть на то, что осталось от его дома. Дома, в котором он был счастлив, пусть и в своём воображении.
   Подойдя к узкому переулку, тёмному даже в утреннее время, Райан остановился и улыбнулся. Ему нравилось приходить сюда каждый день, но ещё больше его душу грела мысль о том, что скоро ему не придётся этого делать. Никогда.
   Он оглядел серые облупленные стены, грязные тротуары, мусорные баки, стоявшие вдалеке почти у самой двери, ведущей в ресторанчик старого Хикэру. Он поднял голову вверх и посмотрел на тянущиеся ряды окон и тонкую полоску светло-голубого неба. Оглянувшись на шумную улицу, Райан нырнул в переулок и побрёл к двери.
   Скоро. Совсем скоро он сюда больше не вернётся.
   -- Эй, Рай! Ты сегодня рано.
   -- Ты говоришь мне это каждый день, старик.
   -- Старость -- это привилегия. Я могу терять ход течения времени, и ты не сможешь меня в этом упрекнуть, потому что я стар, -- Хикэру хитро прищурился. -- Ты какой-то другой сегодня, Райан Ричер. Судя по всему, ты принял для себя какое-то решение.
   -- Боюсь только, что оно тебе не понравится, Хикэру.
   -- Если ты думаешь, что я не вижу твоё отношение к моему маленькому предприятию, ты ошибаешься, Рай. И я давно смирился с тем, что мой ресторанчик отойдёт кому-то неизвестному, после того как я сдамся на милость добродушных сиделок и массажистов с их тёплыми сильными руками. Ты только скажи мне заранее, чтобы я успел привести дела в порядок.
   -- К чему ждать? Если ты всё понимаешь...
   -- Также я понимаю и то, что тебе зачем-то это пока нужно, -- перебил Райана старый японец. -- И скорее всего это деньги, а не простое желание продлить предсмертную агонию этого старого ресторанчика.
   -- Ты прозорлив, Хикэру. Этого у тебя не отнять. Это тоже привилегия старости?
   -- Это привилегия опыта. А его можно набраться и в двадцать, смотря как проживать свои годы. Кто-то и в семьдесят лет останется младенцем, а другой с пелёнок познает больше, чем смог бы вынести среднестатистический человек.
   Райан кивнул в знак согласия, но ничего не сказал.
   Начинался обычный рабочий день, и скоро для разговоров просто не останется времени.
   Хикэру не врал, когда говорил о доходах, которые приносит ему его детище. Посетители валили к нему начиная с самого утра, чтобы отведать фирменные окономияки, забегали в обед, чтобы перекусить роллами из свежей рыбы, и наведывались вечером на большие миски с лапшой и маленькие бутылочки сакэ. Райан не понимал, как раньше Хикэру успевал в одиночку готовить и обслуживать гостей, так как помощников у него никогда не было. Однако стоило отдать японцу должное -- ресторанчик вдыхал в него неведомую силу, придававшую скорость и расторопность его постаревшему телу.
   В суете рабочий день пролетал незаметно, и, сидя вечером на бордюре у заднего входа с миской лапши в руках, Райан с удовольствием думал о том, что он стал ещё ближе к своей мечте.
   -- О чём молчишь, Рай?
   -- Ты прав, старик. Я скоро оставлю это место. И, несмотря на то, что мне тут хорошо, я радуюсь тому, что больше не вернусь. Я мог бы солгать тебе, что буду скучать по твоему ресторанчику, но это не так. Зато я буду вспоминать тебя, моего доброго друга, спасавшего меня не раз от опасности и голодной смерти. На вот этой лапше я добился того, чего так давно хотел, и я благодарен тебе за это.
   -- Я не вправе просить тебя полюбить то же, что люблю я. Пусть даже я скормил тебе тысячи пачек с лапшой. Ты свободный человек, Райан Ричер. Пусть иногда тебе кажется, что это не так. На самом деле ты гораздо свободнее тех, кто вынужден жить в замкнутом круге своей предопределённой жизни. Я иногда думаю, что нам, не отмеченным стараниями генетиков, тяжелее, чем вам. Нам приходится соответствовать. Нам нельзя просто так сложить лапки и пойти работать на стройку разнорабочим. Если ты на стройке, ты должен быть как минимум бригадиром, а ещё лучше сидеть в душном офисе, перекладывая чертежи и списки материалов. Ты лучше меня знаешь, что наших не встретить на простых работах. Если уж кто-то решил не гнаться за карьерой и успехом, то сидит тихо дома, получает пособие и напивается от скуки. Или наедается, пока не начинает еле-еле волочить своё тяжёлое тело от дивана до туалета и обратно.
   -- В этом ты прав, я редко видел немеченого в рядах простых работяг, -- задумчиво пробормотал Райан. -- Однако я не знал, что на эту работу наложен запрет.
   -- Никакого официального запрета нет. Есть осуждение толпы и общественное мнение. А они гораздо сильнее держат нас в узде, чем любой свод законов, написанных человеком.
   -- А ты не думаешь о том, что мало у кого может возникнуть желание работать там, где работаем мы?
   -- Может быть, их и мало, но они есть. Я лично знаю нескольких, кто предпочёл бы хороший физический труд своим чертежам и прочим бумагам. Не все хотят быть архитекторами, Рай. Кто-то хочет своими руками строить стены.
   Райан задумчиво наматывал лапшу на вилку и дул на горячий пар, который почти не был заметен в перегретом солнцем воздухе. Стоило признать, что он редко задумывался о других. О тех, кто не носил на своём лице проклятия, возможно, далёкого предка.
   -- Я никогда не думал об этом, Хикэру. Странно, что жизнь не даёт нам посмотреть на происходящее из шкуры другого человека. Нам было бы гораздо легче жить друг с другом. Ты не находишь?
   -- Если все будут как открытая книга, её неинтересно будет читать, Рай, -- старик помолчал, а потом, вскрикнув, кинулся в ресторан. Вернувшись, он протянул Райану какой-то клочок бумаги, -- Чуть не забыл! В том конверте с деньгами была фотография. Держи. Я думаю, эта прекрасная девушка хотела быть где-то рядом с твоим сердцем. Возможно, ей найдется место в нагрудном кармане твоей рубашки?
   Райан взял из рук Хикэру фотографию, с которой на него смотрела Лорэна. Он улыбнулся, спрятал неожиданный подарок в нагрудный карман рубашки, поставил миску с вилкой на бордюр и, ни слова не говоря, побрёл по узкому переулку навстречу свету фар.
   Пребывая в своих мыслях, он почти не заметил, как дошёл до высоких железных ворот, и вздрогнул, когда Джек окликнул его из своей будки и приветливо помахал рукой. Райан рассеянно улыбнулся и ускорил шаг. Сегодня он не хотел вести пустые разговоры с человеком, которого скоро больше никогда не увидит.
   Дома, как обычно, Райан прошёл проверку, постоял под ледяными струями воды и, оставляя мокрые следы на полу, прошлёпал в зал, где вытерся старым полотенцем и переоделся в чистое.
   На мгновение задумавшись, он прошёл обратно в ванную комнату, достал из своего тайника мятые купюры и начал их пересчитывать, расположившись на полу у дивана.
   На пятидесятой бумажке Райан поймал себя на мысли, что ему не доставляет никакого удовольствия пересчитывать свои деньги, даже понимая, какую значимую роль им суждено сыграть в его жизни.
   Для него деньги были просто бумажками. Помятыми, с кое-где оторванными уголками и засаленными тысячами рук, когда-либо прикасающихся к ним.
   Закончив пересчёт, Райан удовлетворённо улыбнулся и откинулся на диван. Пришло его время. Если всё получится -- а Райан в этом не сомневался -- скоро он будет свободен.
  
   ***
  
   Солнце клонилось к закату, когда Аллистера кто-то потряс за плечо. Увидев над собой Чужака, он, было, испугался, но потом сообразил, что если бы тот захотел расправиться с ним, не стал бы будить. Выйдя за ним к окрашенному красным океану, Аллистер недовольно щурил глаза.
   -- Ну, что тебе?
   -- Ты правда думаешь, что это хорошая идея -- брать с собой Аманду? Она же... она же девушка.
   -- И что? -- Аллистер, конечно, не собирался таскать Аманду за собой, но сейчас он не мог признаться, что Чужак прав.
   -- Пошли, надо оставить её тут.
   -- Ты в своём уме? Она же вернётся в поселение и всем расскажет о нас! Нет, друг. Она пока идёт с нами. Пока я не решу, как быть дальше.
   -- Ладно, ты прав, -- пришлось признать Чужаку.
   В это время из пещеры вышла зевающая Аманда. В свете заката она могла бы показаться даже красивой, но Аллистер только поморщился -- слишком велика была ненависть за то, что она разрушила его жизнь.
   -- Вы решили уйти без меня? -- кокетливо улыбнулась Аманда, выпятив в сторону пышное бедро.
   -- Вот ещё, -- фыркнул Аллистер и, развернувшись, нырнул в чащу леса.
   Чужак посмотрел на Аманду и, нахмурившись, побежал следом за Аллистером. Аманда едва поспевала, путаясь в лианах и лезущих в лицо ветках.
   Подходя всё ближе к поселению Патрика, молодой охранник начал заметно нервничать. Он чаще останавливался, якобы с целью определиться на местности, хотя путь их лежал вдоль побережья, и заблудиться было просто невозможно.
   -- Ал, Ал! Погоди, -- громким шёпотом позвал островитянина Чужак. -- Ты что, не видишь -- солнце скоро встанет. Нам надо искать место для ночлега.
   -- Что? Ты с ума сошёл? Мы идём дальше и сегодня же уберёмся с этого сраного острова!
   -- Ал, Ал! -- Чужак схватил Аллистера за руку и тут же получил увесистый удар прямо в челюсть.
   -- Никогда. Меня. Не трогай! -- зарычал Аллистер и тут же осёкся, увидев слабые отблески первых лучей солнца на листьях деревьев.
   Чужак был прав -- идти сейчас было нельзя.
   Но не только это волновало Аллистера -- им нужно было придумать способ, как отвлечь охранников, наблюдающих за океаном днём и ночью. Опустившись на землю и обхватив голову руками, он бормотал что-то себе под нос, наводя ужас на Аманду и выводя из терпения Чужака.
   -- Так, нам нужно придумать, как отвлечь охрану, -- произнёс Аллистер вслух, посмотрел на своих спутников и впервые пожалел, что выбрал себе в компанию именно их, а не Александра с Каримом.
   -- Я их отвлеку, -- голос Аманды терялся в просыпающемся лесу.
   -- Что?
   -- Я говорю, я отвлеку их. Если вы дадите мне немного времени... я знаю травы, которые могут усыпить или даже...
   -- Не нужно нам лишних жертв, -- оборвал её Чужак, решительно скрестив руки на груди.
   -- Он прав. Что за травы?
   -- Я не смогу объяснить. Просто дайте мне время.
   Аллистер махнул рукой, предлагая Аманде проваливать на все четыре стороны, и огляделся по сторонам. Неподалёку возвышалась огромная скала, уходившая далеко вглубь острова. Скорее всего, именно с неё и вели своё наблюдение охранники, и именно от неё нужно было искать ту самую пальму и тот самый коралловый риф.
   Почувствовав необычайное волнение от скорого путешествия на далёкую Большую землю, Аллистер заметался по сторонам, сбивая ноги о торчащие корни деревьев, но даже не ощущая боли.
   -- Ал, Ал! -- снова этот мерзкий голос, проникающий в самый центр мозга.
   -- Да что ты ко мне привязался? -- подпрыгнув к Чужаку, Аллистер было замахнулся на него кулаком, но крепкая хватка ослабила его пыл.
   С удивлением переводя взгляд со своей обездвиженной руки на хмурое заросшее лицо этого незнакомца с Большой земли, Аллистер начал осознавать, что доверил свою жизнь абсолютно незнакомому человеку, с которым теперь нужно считаться. Он больше не тот пленник, еле говоривший от полуобморочного голодного состояния. Почувствовав свободу и скорое освобождение, он обрёл не только физическую, но и внутреннюю силу.
   Выдернув руку из цепкой хватки Чужака, Аллистер отошёл подальше, уселся у высокого широкого дерева, став почти невидимым в его корявых корнях и высокой траве, и задремал.
   Очнувшись ото сна, Аллистер вылез из своего укрытия, размял затёкшие мышцы и увидел Чужака, сидящего на корточках чуть в стороне.
   -- Эй, что там?
   Чужак ничего не ответил, только вздрогнул от неожиданности -- очевидно, что он слишком погрузился в одному ему ведомые мысли и перестал замечать всё вокруг.
   Подойдя поближе, Аллистер увидел, что Чужак сидит над кустом каких-то белых цветов с почти прозрачными лепестками и разглядывает огромную бабочку, то раскрывающую, то складывающую крылья. По лицу его почему-то текли слёзы.
   Аллистер ухмыльнулся, присел рядом и, разведя руки в стороны, хлопнул в ладоши так, что яркое пятно осталось на коже его рук. Развернув ладони к Чужаку, он показал остатки того, что секунду назад было, возможно, самым прекрасным созданием на Земле.
   -- Зачем...
   У Чужака перехватило горло. С бешеными глазами он кинулся на Аллистера и повалил его в тот самый куст, на котором только что сидела бабочка. От неожиданности молодой человек растерялся и первые секунды безвольно принимал удары по лицу, плечам и груди. Придя в себя, Аллистер закрыл лицо руками и ужом выбрался из-под начинающего терять силы Чужака.
   -- Ты что творишь? С ума сошёл? - отойдя на безопасное расстояние, взвизгнул молодой охранник.
   -- Зачем... зачем ты это сделал?
   -- Потому что могу, -- на минуту задумавшись, ответил Аллистер. - А что такого? Это всего лишь бабочка.
   Чужак дернулся, как будто это его кто-то ударил по лицу, но ничего не сказал. Его плечи поникли, а руки безвольными верёвками повисли вдоль тела.
   Прошло около часа. Первые лучи солнца вовсю пытались пробиться сквозь густую листву, но пока безрезультатно. Аманда всё не появлялась.
   Чужак, дремавший до этого метрах в десяти, спрятавшись в густых зарослях, выполз наружу и уселся рядом с Аллистером.
   -- Ты ей доверяешь?
   -- Ты о чём?
   -- Аманда. Она могла уйти к вашим, чтобы...
   -- Нет, она не станет этого делать. Ты не знаешь всего, -- Чужак мог быть прав, и это раздражало. Почти так же сильно, как его собственная детская наивность. Как он мог доверить свою жизнь не только этому чужестранцу, но и женщине, которая пошла на убийство из ревности?
   Не успели они продолжить разговор, как послышался шорох и к дереву вышла раскрасневшаяся Аманда. В руках она несла невесть откуда взявшийся расколотый кокос.
   -- Ты где была? -- Аллистер подскочил к девушке, чуть не выбив ношу у неё из рук.
   -- Аккуратно! -- взвизгнула Аманда и отпрянула на пару шагов. -- Я готовила снадобье. Что с тобой?
   -- Тебя долго не было, Аманда, -- вмешался в разговор Чужак, взял из рук девушки одну половину кокоса, понюхал и с отвращением отставил на расстояние вытянутой руки. -- Что это за гадость? Кто согласится это пить?
   -- Это смесь трав, размешанная в кокосовой воде. Никто не говорит, что я собираюсь прямо так поить этим охранников. Надо найти их склады, где они хранят припасы, и отыскать там забродившие фрукты. Их запах и вкус перебьёт всё что угодно, хоть твоё дерьмо.
   Чужак с недоверием покосился на половину кокоса в своей руке и отдал её обратно Аманде.
   -- И как нам найти эти склады?
   -- Займёмся этим ночью. Пойдёмте.
   Аллистер удивлённо посмотрел на Аманду, решительно нырнувшую обратно в густую чащу леса, но спорить не стал и, поднявшись с земли, побрёл за ней, не упустив возможности толкнуть Чужака плечом, когда проходил мимо.
   Обогнув несколько груд камней, они оказались у подножия скалы, отвесно уходящей ввысь и казавшейся совершенно неприступной. Аманда оглянулась назад и, убедившись, что её попутчики следуют за ней, нырнула в узкую расселину, скрытую от посторонних взглядов огромным деревом, растущим прямо у скалы.
   -- Как ты нашла это место? -- прошептал Чужак, догоняя Аманду и оглядываясь по сторонам.
   Они находились в просторной пещере, местами заваленной камнями, за которыми можно было удобно спрятаться. Тут было так же прохладно и влажно, как и в его недавней камере, в которой он провёл несколько долгих недель.
   -- Наткнулась, когда искала нужные травы. Некоторые растут обычно между камней, поэтому мне пришлось обшарить эту скалу. Кстати, пройти в эту часть острова можно только по океану, другой конец скалы теряется далеко в глубине острова.
   Аллистер обошёл пещеру вокруг, заглядывая за камни. Солнечные лучи почти не проникали сквозь узкую расселину, служившую входом в это потайное место. Наконец, кивнув, он устроился на одном из камней.
   -- Итак, давайте обсудим дальнейший план. Как только стемнеет, нам нужно перебраться на ту сторону этой скалы. Ты говоришь, Аманда, это можно сделать только по океану?
   -- Я думаю, да, по крайней мере, этот край ближе, чем искать другой где-то в глубине острова. А через верх пройти нереально.
   -- Ясно. А что нам делать с теми, кто сидит там, наверху, и наблюдает за океаном?
   Чужак и Аманда переглянулись. Никто из них не знал ответа.
   Поднявшись, Аллистер снова начал обходить пещеру, на этот раз подходя ближе к каменным стенам и то и дело подсвечивая их фонариком.
   -- Идите сюда.
   -- Что там? -- Аманда первая подбежала к Аллистеру и заглянула ему за плечо.
   -- Это проход. Но куда он ведёт? -- Чужак обогнул Аллистера и осторожно вошел вовнутрь.
   Аллистер оттолкнул его и прошёл вперед, подсвечивая себе дорогу фонариком. Впереди, петляя лабиринтом, высились каменные стены, влажные и кое-где покрытые мхом. Тут и там от света разбегались ящерицы и огромные тараканы, облюбовавшие это тёмное и прохладное место.
   Пройдя несколько метров, Аллистер уже было обрадовался, что они нашли проход на ту сторону скалы, как уткнулся в тупик. Подойдя поближе и осмотрев стены, Аллистер повернулся к ждущим позади него Чужаку и Аманде и отрицательно покачал головой.
   Прохода дальше не было.
   -- Идём отсюда. Придётся пробираться по океану.
   -- Погоди. Давай расположимся на ночлег здесь.
   -- Здесь? Тут полно скорпионов и ещё невесть кого!
   -- Да, но зато тут нас точно никто не будет искать.
   Аллистер ещё раз посветил лучом света по влажным стенам и грудам камней, за которыми можно было укрыться на ночлег, и признал, что Чужак прав.
   Учитывая, что они ушли уже очень далеко, всем пришлось расположиться прямо на мокром каменном полу -- листьев тут было взять негде. Но, несмотря на неудобство, все трое вскоре спали, вырубившись от навалившейся усталости и внутреннего напряжения от ожидания предстоящего путешествия.
   Через несколько часов Аллистер проснулся и понял, что он остался совсем один. Вскочив на ноги, он запустил руку за набедренную повязку, куда вчера убрал фонарик, и, не обнаружив его, понял, что его бросили. Холодок пробежал по коже. Как он найдёт выход в этом лабиринте без малейшего источника света? Судорожно пошарив вокруг себя руками, он нащупал влажную стену и тут же отдёрнул руку -- таракан!
   Скривившись от отвращения, Аллистер, преодолев брезгливость, опять дотронулся до стены и, легко касаясь её пальцами, начал аккуратно продвигаться к выходу. По крайней мере он надеялся, что идёт в нужном направлении.
   Около часа он пытался найти выход, держась за мокрые стены и сбивая руки и ноги в кровь об острые камни, разбросанные по всему лабиринту. То и дело на него заползали жирные тараканы и семенили своими маленькими цепкими ножками по его израненным конечностям, видимо, привлекаемые запахом свежей тёплой крови.
   Наконец Аллистеру показалось, что вдалеке блеснул луч света. Ускорившись, Аллистер вылетел в пещеру, рыча от злости, и сразу увидел Аманду и Чужака, сидевших рядом у выхода.
   -- Эй, Ал, проснулся?
   -- Какого чёрта вы творите? -- прорычал Аллистер.
   -- Мы проснулись и решили не будить тебя.
   -- А меня кто-то укусил, -- захныкала Аманда и выставила вперёд пухлую ногу с маленьким едва заметным следом от укуса насекомого. -- Он помог мне дойти до выхода и набрать океанской воды. Она обеззараживает и...
   Аллистер посмотрел на свои израненные руки и ноги и с размаха ударил Аманду по лицу с такой силой, что, казалось, её голова оторвётся от шеи и полетит, кувыркаясь, по холодным камням пещеры.
   Чужак, подскочив на ноги, бросился на нападавшего и, скрутив его, повалил на пол. Усевшись сверху, он держал руки вывернутыми, не давая Аллистеру пошевелиться.
   -- Ты... ты что... отпусти! -- дышать было трудно, и голос был еле слышен.
   -- Никогда больше не поднимай на неё руку. Слышишь?! -- прошипел Чужак, наклонившись к самому уху Аллистера, и, резко подскочив, отпрыгнул в сторону и встал в оборонительную позу, готовый дать отпор.
   Аллистер, поднявшись с земли и потирая вывернутые плечи, угрюмо переводил взгляд с Чужака на Аманду и обратно, но попыток напасть больше не делал. Не в его правилах было рисковать, меряясь силой с тем, кто мог победить.
   Сплюнув в сторону и высоко задрав подбородок, он отошёл в сторону и сел на камне, бормоча под нос проклятия в адрес своих спутников.
   Чужак, подойдя к Аманде, аккуратно приподнял лицо за подбородок, но, услышав её вскрик, отпустил руку, отошёл и сел на корточки.
   Минут десять все сидели по своим углам, обижаясь, гневаясь и не решаясь пойти на контакт. Наконец Чужак встал и пошёл к выходу.
   -- Пошли. У нас много дел.
   Аманда кивнула и пошла следом, опасливо оборачиваясь на смотрящего исподлобья Аллистера. Тот опять выругался себе под нос, но встал и тоже вышел из пещеры.
   Обогнув груды валунов, лежащих у подножия скалы, они подошли к берегу океана, где скала утопала в белых барашках пены, оставляемой бьющимися о камни волнами.
   -- Нам тут не пройти, -- прошептала Аманда, хватаясь за руку Чужака и прячась за его спиной.
   -- Спокойно, -- хмыкнул Аллистер. -- Видишь, чуть вдалеке белеет полоска волн? Это коса. Доберёмся до неё отсюда и пройдём по ней.
   -- А почему нельзя пройти прямо тут, у подножия? -- Чужак наклонился так низко, что вот-вот готов был упасть. Аллистер еле сдержался, чтобы не подтолкнуть его, но вовремя вспомнил, что он ему ещё пригодится там, на Большой земле.
   -- Ты что, тебя размажет по камням, -- схватив Чужака за плечо, Аллистер оттолкнул его подальше от опасности. -- Нет, идём по косе.
   -- Но нас увидят... -- опять прошептала Аманда, опасливо озираясь по сторонам.
   -- Не увидят. Во-первых, мало кто смотрит так близко у берега -- все обычно сосредотачиваются на ограждении, ведь чем больше времени у тебя есть с момента обнаружения нападения, тем вероятнее всего ты успеешь спуститься вниз, чтобы встретить Чужака на берегу. Если проворонить и подпустить его так близко, как находится эта коса, то уже можно и не париться. Это во-первых. А во-вторых, что нам будет, даже если нас заметят? Кажется, никто не запрещает нам передвигаться по острову.
   -- А как же он? -- Аманда вышла из-за спины Чужака, внимательно оглядела его с ног до головы и наморщила курносый носик. -- Никто не поверит, что он наш. Он же бледный и... и заросший, и... Посмотри на его лицо!
   -- В темноте никто не разберёт его лица. А до утра мы успеем спрятаться или перелезть через дыру.
   -- Мне нравится. Давайте так и поступим, -- твёрдо сказал Чужак, чем очень разгневал Аллистера. Что он из себя возомнил? Его слово вообще ничего не значит!
   -- Я так и сказал, -- буркнул Аллистер, оттолкнул Чужака и, пройдя пару шагов от бушующих волн, шагнул в воду.
   -- Погодите! А травы! Я забыла их в пещере...
   -- Забудь, соберёшь на той стороне. Только время теряем из-за тебя, -- буркнул Аллистер, заставив девушку опять искать защиты за спиной своего молчаливого лохматого спутника.
   До косы они доплыли за пять минут и двинулись вдоль берега, стараясь особо не высовываться из воды, оставив только нос на поверхности, и прятаться по возможности за набегающими волнами. Хоть Аллистер и был прав -- вряд ли им грозила какая-то беда в случае обнаружения, но рисковать всё-таки не хотелось.
   Преодолев расстояние примерно в двести метров и убедившись, что можно безопасно вернуться на берег, они оставили косу и поплыли туда, где скалы заканчивались и уступали место пляжу с белым мелким песком.
   На берегу их уже ждали.
   -- Вы кто такие? -- сердитый голос немного дрожал от волнения, и Аллистер понял, что перед ними новобранцы.
   -- Эй, привет! Мы из соседнего поселения, я...
   -- Из соседнего? Зачем вы здесь? -- взгляд молодого парня, судорожно сжимавшего большую палку, видимо, подобранную недалеко от берега, бегал от одного нежданного гостя к другому и, наконец, остановился на Чужаке. Глаза охранника расширились от удивления, и он невольно сделал шаг вперёд, чтобы лучше разглядеть лицо этого странного заросшего и такого худого мужчины.
   -- Мы тут по просьбе Патрика.
   -- Патрика? Вы знаете Патрика?
   -- Так точно. Мы тут по его просьбе, -- Аллистер успел заготовить речь на случай, если они столкнутся с охранниками. -- Он рассказал мне о... Но я даже не знаю, могу ли говорить с вами об этом. Он просил никому...
   -- Говори, я его бывший напарник, -- выступил вперёд второй молодой человек, до этого прячущийся за спиной товарища. Аллистер хмыкнул: теперь понятно, почему этот сосунок отказался переехать к ним в поселение, -- он просто трус! А тот чужак, которого он выловил, скорее всего, был уже мёртв.
   -- Ладно. Дело такое. Он мне рассказал о том, как вы выловили труп Чужака... -- Аллистер сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией. Бинго! Глазки бывшего напарника Патрика забегали. -- И про дыру в ограждении тоже рассказал.
   -- Не может быть... Это... Мы не должны об этом распространяться! Это строго запрещено!
   -- Ну-ну. Не кипятись. Мы пришли помочь и никому ничего не расскажем.
   -- Как вы можете помочь? -- вновь вышел вперёд новобранец.
   -- Пока не знаем. Нам нужно осмотреть её. За этим мы здесь.
   Охранники переглянулись -- они явно не знали, как поступить, и мечтали только о том, чтобы не оказаться в этой смене.
   -- Но у нас есть одно условие, -- улыбнулся ехидно Аллистер. Его белые зубы хищно сверкнули в свете луны. -- Вы не должны никому говорить о том, что мы тут.
   -- Что? Почему?
   -- Ну, подумай сам... -- Аллистер приобнял бывшего напарника Патрика за плечи и наклонился к самому уху. -- Что будет Патрику, если все узнают, что он проболтался о дыре? Его явно не поглядят по головке. А что будет, узнай все, что тот Чужак был мёртв, а вы всем сказали, что это вы его убили. Ну, и последнее. Мы не ищем славы, а просто хотим помочь. Поэтому, если у нас получится заделать дыру, вы можете сказать, что это вы догадались, как это сделать. Ну что, идёт? По рукам?
   Охранники опять переглянулись, и тот, что заговорил с ними первый, кивнул.
   Крайне довольный собой, Аллистер чуть было не пустился в пляс -- как он хорошо всё обставил! Теперь им и не нужно никого опаивать, чтобы пробраться к дыре, эти недоумки никому никогда не расскажут, что кого-то тут видели, испугавшись за свою шкуру.
   Спустя ещё пять минут, когда охранники показали им путь к дыре в ограждении и ушли обратно на свой пост, Аллистер, Чужак и Аманда стояли молча на берегу, вглядываясь в волны, разрезаемые стальной решёткой. Каждый думал о своём.
   Аллистер думал о новых землях, далёких и ранее ему неведомых. Он радовался, что смог избежать наказания, и злорадствовал, думая об Александре и Кариме, которые так и не узнают, что материки существуют, и никогда не смогут туда пробраться. А если попытаются, их ждёт хорошая встряска током, о которой рассказывал ему Чужак.
   Аманда думала о том, что на новом месте у неё, возможно, появится новый шанс завоевать ледяное сердце этого островитянина, которого она обожала с самого детства. В то же время глубоко внутри у неё теплилась надежда на то, что страсть оставит её, и она сможет найти своё счастье с кем-то другим. Возможно, с этим странным тощим Чужаком.
   Почувствовав на себе взгляд Аманды, Чужак не обернулся. Он думал о доме, из которого так мечтал когда-то уехать. Он думал о том, что новая земля, которая должна была стать для него пристанищем и подарить ему свободу, о которой он так долго мечтал, оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Вместо райского острова, где все живут беззаботно, и никто не показывает на тебя пальцем, он столкнулся с жестокостью, обманом, эгоизмом и трусостью. Будет ли он больше ценить свой прежний дом? И получится ли у него начать там новую жизнь, не оглядываясь в прошлое? Он не боялся, что кто-то будет его искать, никто никогда не узнает, что он сбежал из этой тюрьмы, в народе называемой "Рай". Как никто никогда не узнает, какой это на самом деле АД для тех, кто сюда попадает из Большой Земли.
   В последний раз оглянувшись назад на качающиеся под лёгким бризом ветви пальмовых деревьев, на поблескивающие в свете луны скалы и на отдалённый свет костра, зажигаемого в каждом племени на всю ночь, Аллистер решительно шагнул в воду.
  
   ***
  
   -- Чему ты сегодня улыбаешься, Рай? -- старик Хикэру протянул миску с лапшой своему другу и недовольно покачал головой, увидев тощую, обтянутую тонкой синеватой кожей руку, торчащую из-под футболки.
   -- Хорошо тут, Хикэру, -- улыбнулся Райан и взял миску.
   -- И это всё? Куда подевалось твоё красноречие, Райан Ричер? Я не узнаю тебя. И где, скажи на милость, ты пропадал столько времени?
   -- Далеко, старик. Тебе туда не надо, -- засмеялся Райан и, отставив уже наполовину опустевшую миску с лапшой рядом с собой, вытянул длинные ноги.
   -- Да я никуда и не стремлюсь отсюда. После того, как убили этих подонков-полицейских, терроризирующих город, дышать стало легче. И, как видишь, я отложил дорогу в один конец в пансионат для престарелых до лучших времен. Или для худших, это как повезёт.
   -- Я рад, что теперь у тебя всё хорошо. Правда, рад.
   -- Верю, мой друг.
   -- А что касается места, где я был... Я был в аду, друг. На всех его чёртовых кругах. И еле вернулся домой.
   -- Значит, это правда, -- прошептал Хикэру. -- Это был ты. Но как... Как они не смогли доказать, что ты причастен к тем убийствам?
   -- Всё просто, Хикэру. Я несколько лет копил деньги, складывая всё заработанное до копеечки в тайник под ванной, чтобы заплатить за операцию. Мне изменили отпечатки пальцев и перепрошили ДНК. Не спрашивай, как это делается, я не смогу ответить. Но теперь, несмотря на то, что внешне я остался тем же Райаном Ричером, никто никогда не сможет доказать, что я -- это я. Так я и попал на остров. Я услышал об этом случайно от одного из работяг на шахте -- кто-то из его знакомых избежал таким образом наказания. Но он был не меченый. Поэтому его отпустили. А меченых, сам знаешь, отправляют на остров, если не докажут их вину.
   Только всё не так, как нам говорят, Хикэру. Нет там никакого второго шанса. И нет там никакой жизни. То, что кричат с экранов телевизоров про то, что таким образом исключили вероятность посадить или убить невиновного, -- всё это бред. И я вполне допускаю, что политики, придумавшие это для недопущения судебных ошибок, сами верят в то, что говорят. Но люди на острове решили иначе. Они основали там государство и никого не пускают в свой закрытый мир. Веришь или нет -- первые поселенцы придумали сказку о том, что материков больше нет из-за глобальной катастрофы, что их остров -- единственная часть суши. Они рассказывают небылицы про якобы людей, стремящихся захватить остров, поэтому существует целый отряд охранников, защищающих границы. Удобно, правда? Так никто никогда не узнает, что на самом деле они живут в тюрьме, отрезанные от нормальной жизни. Насколько я понял, всё произошло потому, что когда-то на острове был бунт -- настоящие преступники захотели подмять под себя всех. А невинно осуждённые их победили. Но настоящая ли это победа, если они в итоге сами стали убийцами? Ведь никто не разбирается, кто приплыл на остров, -- убивают всех без разбора, лишь бы сохранить свою сказочку.
   -- Но зачем... зачем тебе нужны были эта операция и этот остров? Ты уже тогда, много лет назад, собирался кого-то убить?
   -- Нет, Хикэру. У меня не было конкретного плана. Но я знал, что что-то обязательно подвернётся. И подвернулись Они, -- Райан пожал плечами и снова взялся за миску с лапшой.
   -- А если бы тебя не отправили на остров? Если бы...
   -- Нет, не могло быть "если". Я изучил вопрос, читал книги и газеты. Не было ни одного прецедента с момента открытия острова, чтобы меченого человека, чья вина не доказана окончательно, не отправили туда. Другой вопрос, что последнее время технологии практически не допускают ошибок и попасть туда всё труднее. Но мне удалось.
   -- И что же, ты нашёл, что искал?
   -- Нашёл. И оказалось, что оно всегда у меня было.
   Хикэру недоверчиво покосился на Райана и грустно вздохнул.
   -- Печально, когда для того, чтобы оценить то, что имеешь, тебе приходится идти на... такое.
   -- Печально никогда не найти то, что ценно. Или упустить в попытках получить большее. Я это понял окончательно только там.
   -- Погоди, но если тебя отправили на остров... Как ты вернулся?
   -- Это долгая история, Хикэру. И, пожалуй, я расскажу её тебе как-нибудь потом.
   Хикэру покачал головой и посмотрел на часы. Стрелка приближалась к десяти вечера, но Райан не двигался с места. Заметив его взгляд, Райан рассмеялся.
   -- Мне больше не нужно никуда торопиться, Хикэру. Ты забыл -- меня больше нет!
   -- А где же ты живёшь?
   -- Пока нигде. Я только сегодня вернулся в город. Неужели ты думаешь, что я бы не зашёл к тебе сразу по возвращении?
   -- Значит, ты остаёшься у меня! И не спорь! Потом, если захочешь, можешь валить на все четыре стороны, а сегодня я хочу услышать рассказ о том, как ты сбежал с этого проклятого острова.
   Райан улыбнулся, протянул пустую миску Хикэру и потянулся всем телом, разминая уставшие мышцы. Ни слова не говоря, они зашли внутрь и прошли в комнатку, где Хикэру жил вот уже несколько лет, владея этим рестораном.
   Устроившись на старом тонком матрасе, Райан вытянулся в полный рост и застонал от удовольствия -- условия казались ему поистине райскими после холодных и влажных пещер. Несколько часов Райан рассказывал Хикэру о своих приключениях, пока не дошёл до момента, когда они втроём с Аллистером и Амандой стояли на пляже, смотря вперёд, в будущее. И тут он замолчал.
   -- Что же было дальше, Рай?
   -- А дальше... Дальше мы поплыли вдоль кораллового рифа, обдирая кожу на ногах об острые камни и матерясь от укусов мелких рыбёшек. Дыра в ограждении была достаточно большая, и у нас не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы перелезть через неё. Я пошёл первый, чтобы разложить лодку к тому моменту, как покажутся остальные. Я ждал, ждал. Но никто так и не появился. Решив проверить, что пошло не так, я нырнул вниз и увидел Аллистера, зацепившегося спасательным жилетом за острые края решётки. Аманды рядом не было, и, вынырнув на поверхность, я увидел её тело, прибиваемое волнами к изгороди со стороны острова.
   -- Что... что с ними произошло?
   -- Мы никогда не узнаем, но, думаю, Аллистер убил Аманду, задержав её под водой, пока она не захлебнулась, а сам не смог выплыть, зацепившись за решётку. Глупо получилось -- не израсходуй он воздух на то, чтобы утопить её, он был бы жив.
   Окончив свой рассказ, Райан, не говоря ни слова, встал и вышел из комнатки. Проходя мимо кухни, он налил себе ещё не успевший окончательно остыть бульон, прошёл через заднюю дверь и сел снова на бордюр, оперевшись на руки и вытянув ноги.
   Он молчал и улыбался уголком рта. Ему хотелось не обсуждать произошедшее, а просто сидеть вот так, по-простому, на бордюре у чёрной двери японского ресторанчика рядом с мусорными баками и дуть на горячий бульон. А ещё слушать, как вдалеке за длинным узким переулком суетливо рычат машины, везя своих хозяев по домам. До места, где он сидел, едва долетали редкий смех и крики прохожих, но они звучали для него как музыка. Музыка его города.
   Отпив из миски, Райан с удовольствием зажмурился, а потом поднял глаза на небо и едва заметно подмигнул кому-то, следящему за ним оттуда, из-за ночного смога их пропитанного потом и острым перцем города.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"