- Как же осточертел мне этот лес. - Прошипел мне на ухо Косой. - Каждое дерево, как одно. По ночам на камнях дрыхнешь, думая, как бы потеплее в плащ закутаться, а по утрам роса сквозь сапоги протекает. Моя одежда, кстати, так и не высохла после того ливня, что был четыре дня назад.
Этот ливень и правда потрепал нас нехило. В ту ночь мы решили заночевать у подножия гористого холма, который окружала стена из деревьев. Мы, даже поверили, что стали свидетелями летнего дня на востоке, где ветра всегда носят осень. Выбрав подходящее место, мы поставили палатки, развели костер, побросали мешки и уже хотели зажарить пару куропаток, что Косому удалось подстрелить, как внезапно сверкнула молния, ослепив всех, а потом по всему небу разнеся раскат грома, от которого у меня в животе что-то зашевелилось.
И, не дав передохнуть, сразу полил дождь. Это был воистину самый сильный дождь, что я видел во всей жизни. Ветер склонял верхушки деревьев к земле, а те деревья, что были толще и не кланялись, стихия либо ломала пополам, либо вырывала с корнями. Неожиданно образовавшиеся ручейки стали разъедать почву на холме и с него стали сыпаться камни, и большая часть шла к нам. Одна молния ударила верхушку дерева, недалеко от нас, и она воспламенилась.
В панике, мы похватали всё, что попалось под руку из наших вещей и рванули как можно дальше от этого места, даже коней пришлось бросить. Один из стражников клиента захотел ускакать на лошади, но только кобыла двинулась, как она застряла в луже грязи и повалилась на бок, придавив своего седока. Мы хотели помочь ему, но сверху на них упало то самое загоревшее дерево.
"Закон подлости. - Сказал на следующий день, продрогший до костей, Карл, очередной стражник. - Сначала его ногу придавила громадная туша, потом он оказался под деревом, которое горело сильнее, чем самое жаркое жерло в преисподней".
Несмотря на весь ужас, творившийся тогда, во всем этом было что-то чарующее, что-то, не подающее объяснений, что-то волшебное. Умей я писать, я бы сочинил песню об этой катастрофе, но руки мои созданы для меча, да говорить и описывать что-то красиво я никогда не умел. Я - простой наемник из Вайттрона, которому заплатили за то, что бы я сопроводил гонца Стражей юга в Хартфайер. Если двигаться по Тропе Ариадны, путь занял бы недели три, но для гонца это было слишком долго, и поэтому он нанял следопыта.
Баттер, вел нас по самым грязным местам Юга и Востока, но так мы скоротали путь на неделю. "Перейдем этот лес дня за три, потом доберемся до Гавани дня за два. - Говорил он. - А там мы возьмем паром и отплывем прямиком ко двору Его величества" Если верить его словам, то сегодня последний день нашего пребывания в Лесу Трех Лун, в самом большом лесу королевства, части которого принадлежат и Западу, и Востоку, и Югу. Баттер посчитал, если мы пройдем лес по прямой от Запада на Восток, так будет безопаснее и быстрее, а поскольку следопыт знал это место как свои пять пальцев, мы могли не беспокоиться, хотя волнение не покидало меня и сегодня.
- Сегодня, проснувшись, я увидел белку. - Продолжал шептать Косой. - Жирная такая, шкура так и просится на воротник для плаща. Только стрелу натянул, как чихнул так сильно, что всех зверей распугал и сам в соплях с ног до головы. - Потом он снова чихнул. - Если меня свалит болезнь, когда мы прибудем, я буду требовать с гонца полторы цены. - Потом он взглянул на меня. - Нейт, неужели тебе плевать на всё это?
"Плевать? О нет, мне далеко не плевать" С того самого дня, как мы вступили во мрак этого леса, меня пронзил ужасный озноб. Что бы я ни делал, дрожь в руках и ногах не прекращается, а порой так усиливается, что зубы начинают стучаться друг о друга, а ноги подкашиваются и спотыкаются на невидимых препятствиях. По ночам невозможно уснуть, из-за боли в животе, а если сон и охватывал меня, то он очень быстро кончался, потому что всё съеденное мной вылезало обратно. Чтобы я ни съел днем (как бы малым оно ни было), ночью меня вырывало, и я снова становился голодным, как волк.
Этим утром я решил достать из сумки медвежий мех и пришить его к плащу, чтобы поберечь себе горло от пронизывающего ножом ветра, который крутился вокруг меня всё время. Я, даже старался говорить как можно меньше, дабы не выпускать из себя тепла, но партнеру надо было ответить.
- Я согласен с тобой. - Сказал я, с грустью наблюдая на белый пар, вышедший изо рта вместе с ответом. - Это место высосало из меня все соки. Порой так и кажется, что проснешься, а в лесу кроме тебя никого нет.
- А прикинь, если и вправду остаться тут одному? - Косой потер себе руки.
- А прикинь, если остаться тут одному во время того ливня? - От этих слов мы оба поежились и не знали, что сказать - "Лучше вообще ничего не говорить".
- Насколько я знаю, этот ливень прозвали "Слезами Харенхоров". - Сообщил нам Карл, идущий впереди.
- Сколько чести! - Буркнул Косой. - И в какую честь?
- Не знаю. - Пожал плечами стражник. - Я узнал это незадолго до того, как мы забрели сюда. В той деревушке, где мы едой запаслись. В ту ночь что-то случилось в Снейкхолле...
Косой снова, хотел сказать что-то едкое, но я, ткнув в него рукой, помешал ему, дав Карлу договорить.
- То ли у лорда сына убили, то ли наоборот лорда убили, а один старичок в трактире вообще утверждал, что в твердыне Харенхоров случилась кровавая баня. - Продолжил парень. - Наверное, уже все знают, что случилось на самом деле, но я не слышал вестей уже сто лет!
- Третий день, если быть точнее. - Не оборачиваясь, поправил Карла посол Притчард.
Оба они были одеты в кремовые бриджи и бежевые кофты с утепленными рукавами. Только у Карла поверх кофты звенела кольчуга и помимо меча, у него в руке была пика, а на голове у него был шлем, защищающий тыл. Сам Притчард часто молчал и думал о разных вещах, не обращая внимания на все, что происходит кругом. Но если у него есть желание говорить, он оказывается хорошим собеседником, который, несмотря на долгую службу Стражам, был всегда в курсе новостей и богат на истории, слушать его - одно удовольствие.
- Да? Точно, третий. - В шутку, сосчитав на пальцах, поправился Карл.
- Баттер, долго ещё? - Спросил посол следопыта.
- Еще день пути. - Прикинув, сказал наемник. - К вечеру выйдем на лесопилку.
- Надеюсь, нам дадут коней? - Поинтересовался Притчард, Баттер пожал плечами. - А то мои ноги отвалиться готовы. Эй, а ты, Нейтан, кажется? Извини, я плох на имена. - Обратился он ко мне.
- Да, Нейтан. Друзья зовут "Нейт". - Хрипло ответил я.
- Надеюсь, когда-нибудь смогу называть тебя Нейтом. - Посерьезнев, сказал гонец. - А ты в порядке, Нейтан? Вид у тебя не здоровый.
Не было никакого смысла отрицать то, что было видно на лицо, поэтому я рассказал ему о своем недуге. Притчард, конечно, знал, что помочь он ни чем не может, но всё же предложил остановиться ненадолго, заварить трав, но я наотрез отказался.
"Пока я нахожусь в этом лесу, он так на меня действует. А попробуй трав, так из кустов не вылезешь. - Думал я про себя. - Никогда в жизни не ступлю ногой в это болото, которое подготовило для меня тринадцать жерл преисподней!"
- Нам бы сейчас в бой кинуться. - Сказал в мою защиту Косой. - Почувствовать горячую кровь на своих руках. - "Будь ты проклят за то, что напомнил о горячем и теплом!" - Мы войны, а получились...
- А получились поводыри. - Понимающе кивнул Притчард. - Я сам не хотел брать много людей, но вести, которые я несу, очень важны и не только для Стражей юга.
- А что за вести? - Поинтересовался Косой. Он уже давно хотел узнать, но не мог подобрать случая.
- Башни разрушены, армия отверженных стремительно движется к Хартфайеру, захватывая всё на своем пути, а гигантский кракен поднялся с морской пучины и затопил южные берега, охватывая щупальцами весь остров. - Налегке сказал гонец.
- Что? - Не понял мой друг, но посол, отмахнувшись, протер себе глаза.
- Не обращай внимания. Конечно, вести ни на столько ужасные, но они достойны внимание государя... лично государя. - Поправился Притчард, дав понять, что мы не узнаем суть письма, да и есть ли оно вообще?
За время пребывания в Лесу Трех Лун, я не раз убедился, что в этом месте есть что-то чудное. Выход из "Зеленой преисподней" был всё ближе и ближе, я чувствовал это. Ветер переменился, и теперь он дул мне в спину, защищенную плащом, а раньше он постоянно дул в торс, забираясь под легкий панцирь и щекоча всё тело. Даже мысли о скором выходе к цивилизации, заставили меня забыть о дрожи в коленах, и дышать стало гораздо свободнее. А к пару изо рта мое внимание испарилось так же быстро, как он растворяется в воздухе.
- Когда будем на лесопилке, схожу в ближайший трактир и выпью горячего вина. - Сказал я в пустоту перед собой.
- Если у них там не будет пива, я их трактир сожгу. - Огрызнулся Косой.
- Вино? Пиво? - Рассмеялся Притчард. - Я вас умоляю, господа, всем самого крепкого эля за мой счет!
- А этот разговор мне нравится. - Взбодрился я, и у моего друга по лицу пробежала улыбка.
- Не знаю, как вы, но я проголодался. - Сообщил посол, и полез в свою сумку, но следопыт цокнул на него языком.
- Что случилось? - Насторожился Притчард, дотронувшись до рукояти своего меча.
Баттер ничего не ответил. Он приподнял глаза к небу, и начал медленно крутить головой, как бы принюхиваясь к миру. Потом он резко согнулся и устремил свой взор далеко во тьму деревьев. Так он всматривался секунд пять, пока он не повернул голову в нашу сторону и не прошептал:
- Они здесь.
- Бандиты, разбойники? - Спросил посол, и наемник кивнул.
Вдруг краски мира приобрели серые тона, и всё так притихло, что я не мог слышать ничего, кроме биения сердца, спокойного размеренного. Прищурив глаза и навострив уши, я начал слышать: шорох листьев, где-то вдалеке треснула ветка, в воздухе стало чувствоваться зловоние, повсюду. И когда я увидел, как среди деревьев мелькнула огромная тень, а потом еще две, я сказал то, чего боялся, всё время этого затишья:
- Они окружили нас.
- Угу. - Подтвердил Карл, и выставил перед собой пику, острием вперед.
- Так, все успокоились! - Начал командовать Притчард. - Боя нам не избежать, всем подготовить оружие, и встаньте в круг, спина к спине!
Мы так и поступили. Баттер достал лук, а Косой уже натягивал на тетиву стрелу. Карл побледнел, поправив на голове шлем, он сжал своё копье еще сильнее и боялся оглянуться назад, где стоял я. Послышалось трение стали о кожу, и наши с Притчардом мечи засверкали своей белизной и, даже сотни деревьев не могли затемнить их. В моей голове пульсировала кровь, и мой слух поймал биение других сердец. Мое сердце, сердце Карла, Притчарда, Косого, все они сливались в один марш, подобный барабанам во время войны. Этот звук мешал сосредоточиться и услышать, откуда пойдет атака.
С моей стороны послышался крик, и он пролетел среди деревьев, искажаясь и зовя в бой. Они решили сомкнуть нас кольцом, как я и полагал. С моей стороны я насчитал человека четыре, если их можно было назвать людьми. Кучка оборванных зверей, бегущих на двух лапах. В руках у них были палки, ржавые мечи, ножи, каменные самодельные топоры, да деревянные щиты, обделанные в кожу. Одеты они были в самые разные одежды. Некоторые из них бежали с обнаженным торсом, с шкурой на плечах и в рванных штанах, некоторые были в старой попорченной брони, которую они скорее всего собирали с трупов. Но большая часть была укутана в меха и шкуры животных, которых было в лесу предостаточно.
Двое упали стразу со стрелами в голове, отправленными Косым. Его так, конечно, назвали в шутку, он был отменный стрелок. Дело в том, что левый глаз у него всегда был прищурен, но, несмотря на это, он промахивался крайне редко. Сам Косой пояснил это тем, что когда он был маленьким, над ним издевался по ночам старший брат, пока тот спал. Однажды Косому надоело это, и он решил воткнуть нож в руку брата, когда он попытается опять достать его. И так он лежал ночь за ночью, закрыв один глаз, а другой, прищурив, и ждал, но брат всё не приходил. Лишь спустя месяц, он узнал, что брата его убили грабители по дороге. В эту историю я верю с трудом, но мне этого хватает.
Один из бандитов хотел вонзить в меня топор, и я был готов к удару... но перед моими глазами пролетела белая сталь и рука дикаря отлетела назад вместе с топором. Я добил его, проткнув живот мечом. Конечно, я, кивнув, поблагодарил Притчарда за помощь, но что-то внутри меня разозлилось на Стража потому, что он отнял моего врага.
Со вторым бандитом я дрался сам. Орудовал он одноручным топором и, вертя его в руке, он попытался сбить меня с толку. Но как только он занес топор, я ударил по нему клинком и разрубил древко на две части, а лезвие, не останавливаясь после столкновения с деревом, прошлось острием по лицу варвара, от уха до уха. От удара, мой противник отвернулся, схватившись за лицо и вереща от боли, и когда я подскочил к нему, мой меч вошел в него между лопаток.
С третьим я расправился намного быстрее, выбив меч из рук и пустив лезвие поперек его груди. А следующий тощий паренек сам случайно налетел на клинок, и когда тело с вонзенным в него мечом навалилось на меня, я с горечью понял, что это была женщина.
Когда волна, идущая на меня, кончилась, я оглянулся по сторонам. От лука и стрел толку в ближнем бою не было, и поэтому Косой бросил свое оружие на землю и, вырвав из рук дикаря топор, вогнал его врагу в макушку наполовину, и пока Косой пытался вытащить тупое лезвие из тугого черепа, вокруг него собралось несколько дикарей.
Бедняга Карл лежал в траве заколотый своим же копьем в живот. Под стражником образовалась лужа его крови, расходящаяся по земле, как чернила в воде. Но он был еще жив, его тело дергалось а, глаза полные крови и страха широко смотрели... на меня. "Помоги мне! - Читалось в его глазах. - Помоги!" "Но как я тебе помогу? Ты должен смириться, мне не спасти тебя! - Отвечал я ему" "Нет, ты можешь спасти меня!" Я понял, что значат эти слова. Единственное, что я могу спасти - это его душу от мучений. - "Я могу добить тебя"
"Так сделай это!" - Карл покрылся испариной и закрыл глаза, ожидая помощи. Внезапно мои глаза метнулись в сторону Притчарда. Посол отбивался от дикарей, что было сил. По его лицу шла кровавая цепочка, а кофта приобрела в плече багровый цвет. Он не мог ничего сделать, только отбиваться. Бандиты зажали его в кольцо и атаковали по очереди, Притчард отбивал каждый удар, но свой он нанести не мог, потому что его меч сразу отбивают другие и жизнь гонца висит на волоске.
Как я не искал глазами, следопыт Баттер исчез, но что с ним случилось? Он поспешил за помощью, его убили и оттащили подальше, или он сбежал? "Ублюдок. - Подумал я про себя, думая больше о последнем варианте"
Все нуждались в моей помощи, но кому мне помочь? Косому, старому другу, любящему поворчать. Мы с ним всегда сражались бок обок, он никогда бы меня не продал, и я бы его тоже. Это чувство отличало нас с ним от обычных наемников, мы друзей не продаем.
Но вот лежит в мучениях Карл, забавный паренек, любящий пошутить. Какой жизнерадостный он был, и именно его оптимизм всегда вдохновлял нас в пути. Даже тогда, когда мы оказались под "Слезами Харенхоров", он смог внушить нам двигаться дальше, когда у нас ничего с собой не осталось. Именно он вывел нас на деревушку, где мы отдохнули и набрались сил. Теперь он не жилец, и его можно отблагодарить за его светлую душу, только закончив страдания... он всё еще ждет, глаза закрыты, но он начинает постепенно захлебываться кровью, подступившей к его горлу.
И без моей помощи не обойтись Притчарду. Не менее жизнерадостный человек, посвятивший свою жизнь защите Юга от бунтовщиков с Изгоя. Перед ним стояла цель принести какое-то важное послание королю, а если этого не произойдет, то будет что-то ужасное, я был уверен. Он всегда был душой компании, мы засыпали под его захватывающие истории о том, как он, управляя гигантской катапультой, разбивал вражеские корабли. И, в конце концов, от его жизни зависела наша награда, если он умрет, нам... мне никто не заплатит, и весь этот путь был проделан зря.
"Старый друг? Мальчишка, не заслуживший такой участи? Или клиент, в чьих руках лежит судьба Юга и кошель с деньгами? - Вселенная остановилась секунд на десять, позволив мне принять решение"
Сделав выбор, кого спасти, я поспешил к нему, но дикий боевой клич заставил меня обернуться. Большой камень, прилетевший откуда-то, ударил меня прямо в левый глаз. Каким-то чудом мое око не пострадало, но камень разбил мне бровь, и кровь залила мою глазницу. Тот дикарь, что сделал это, решил воспользоваться моим смятением и устремился ко мне, вооруженным другим камнем, намного больше кинутого. Он уже собирался ударить меня, но переборов боль, я резко схватил левой рукой его руку, державшую камень, вплотную подтащил к себе и вонзил в его горло свой меч во всю длину. Моя рука, сжимавшая рукоять меча, почувствовала колючую бороду и липкие противные слюни. Заглянув ему в капюшон, я увидел старика. На морщинистом лице и голове были седые волосы, а под серыми испуганными глазами были фиолетовые синяки, сильно заметные на бледном худом теле. Мое лезвие оказалось для его худого горла настолько широким, что, даже кровь не могла выйти из его рта, потому что, когда я начал вытаскивать свой клинок, красная жидкость брызнула из его рта фонтаном на мою руку, клинок, что-то попало мне на лицо и в рот.
"Густая и соленая! - С отвращением подумал я и отплевался"
Когда бездыханное тело старика упало, я увидел, что остался один среди толпы разъяренных полуголых дикарей, желающих содрать с меня кожу. На месте головы Карла было настоящее кровавое месиво, а блюдом для этого месива являлся шлем парня. Рядом с ним валялся огромный булыжник: окровавленный с остатками от лица стражника. Вдалеке лежало тело Притчарда, но я не знал, что с ним: убит ли он или без сознания?
"Скорее всего, убит". А Косого они решили взять в плен. Он уже валялся в траве связанный по рукам и ногам. Какие только проклятия и ругательства он не сыпал на них, варвары обращали внимание только на меня и глядели так, будто ждали чего-то. От этого зрелища меня передернуло, и я забыл, что недавно меня трясло, и я жаловался на свой озноб.
"Может быть, Косой был прав, и я нуждался в хорошей драке? - Мелькнуло у меня в голове" Взяв меч в обе руки, я подготовился сносить головы всем и каждому... как вдруг чья-то стрела полетела прямо на меня и вонзилась в плечо, тем самым я выронил клинок. Я захотел быстро подобрать оружие, но как только я успел подумать об этом, кто-то ударил меня сзади по ногам палкой, и мое тело беспомощно упал на колени. Выплюнув, неведомо откуда взявшуюся кровь, я прислушался.
Была тишина.
Тихо дул ветер, и друг о друга шуршали листья, как бы перешептываясь. Где-то, хлопая крыльями, пролетела птица. Боевой марш сердец, который всё время звучал в моей голове, прекратился. Тишина...
Подняв глаза, я увидел их: одетые в шкуры, с желтыми кривыми зубами и бородатыми мордами. Они стояли вокруг меня, и подходили всё ближе и ближе.
"Ну, давайте! Убейте меня за то, что я убил троих ваших дикарей, старика и женщину! - Хотел крикнуть я, но язык заплетался и не слушался меня. - Убейте меня наконец! Чего вы ждете?"
Вдруг пролетела еще одна стрела, но она никого не задела (это было сделано специально), я поглядел вдаль и увидел лучника. Он был всё время в тени деревьев рядом с вождем шайки, но теперь он вышел. Вождь был самый уродливый дикарь из всех их. В носу у него были кости (интересно чьи?), а на плечах покоилась убитая лисица. Не считая, лисы, верх у него был голый, и всем напоказ представлялись его жировые складки. При ходьбе все его три или четыре подбородка тряслись, как море во время шторма. В одной руке у него была дубина громадных размеров, а в другой сыромятный круглый щит.
Но меня больше поразил лучник. Он был намного тоще своего жирного дружка, это было видно, даже за толстым плащом и одет он был, как нормальный человек: в бриджи, дуплет и кольчугу. Выйдя из тени, он, держа в руках большой лук, откинул плащ.
- Ах ты ж, тва... Ааакх... - Хотел выругаться Косой, но один из дикарей ударил его ногой.
Не то, что бы я удивился, но какая-то полочка внутри меня всё же обвалилась, когда я увидел лицо наемника-следопыта Баттера. Он что-то прошептал на ухо вождю, и тот дал непонятный жест рукой. Всё это время я пронзал взглядом этого человека, перешедшего на сторону врага, когда почуял опасность. Я думал, что бы сказать такое, что бы следопыт запомнил надолго.
И когда я открыл рот, собираясь выговорить "Я сожру тебя в аду", как почувствовал удар по затылку.
Внезапно глаза мои накрылись кровавой пеленой, и я упал в небытие красной бури, где на всем этом фоне стоял человек с натянутой стрелой, готовый пустить её в меня. Его темные глаза смотрели на меня без сожаления или злости, без зависти и без грусти, они смотрели на меня, как на комара, которого сейчас прихлопнут. Когда человек исчез, передо мной осталась только красная стена, окружавшая меня, я не понимал, что происходит. Я решил дотронуться до этой стены, но не успела моя рука коснуться её, как меня засосало в неё, и в моих ушах играл боевой марш исполняемый сердцами в такт барабанам, а сам я падал в пропасть боли, подхваченный ураганом мучений.