Дверь открылась. Механизм сработал незамедлительно: кочерга свалилась на кота, тот, истошно заорав, выбросился в окно, зацепив спросонья нить, которая увлекла за собой крынку с парным молоком. По полу разлилась белоснежная река. Прежде чем Люка понял, что произошло, на печь шмыгнули две пары красных пяток.
- Вот я вам уши пообрываю...
Вошедшая вслед за ним мамаша Оллис успела дать по рукам снимающему со стены отцовскую плеть старшему брату.
- Не умеешь ты с детями управляться, куда тебе к Асквидам? Тул тебя сразу от порога погонит!
Люка покраснел и за спиной матери погрозил брату с сестрой кулаком.
- Мне здесь делать нечего. Сказал, пойду, значит пойду!
- Горе, а не сын, - вздохнула Оллис и сунула мальчишке в руки вонючую половую тряпку. - А ну-ка лучше полы натри, ишь тут лужа, прилипнем!
Люка Насимус, как говорили в селе, был гнилым яблочком в семье ныне покойного Рада Насимуса. Не вышедший ростом и слабый здоровьем юноша не справлялся с работой в поле, а когда мужчины с позором отправили его помогать бабам на реке, то напортачил и там. Мальчишку не любили селяне, потому что он не был похож на остальных - обожал часами сидеть над каракулями в старых книжонках, которые иногда перепадали ему от местного ростовщика. А в этих книжонках и гравюры-то приличной не было, тьфу, чепуха и чушь. Единственное, за что мальчишку еще не избили до полусмерти да не сослали на болота, была огромная любовь детей к нему. Стоило Люке сделать шаг за порог, как вся детвора из окрестных сел окружала его и не отставала до самой ночи. А бабы спокойно уходили на речку и целый день трудились, зная, что совестный Люка, как бы не надоедали ему маленькие спиногрызы, не даст им попасть в беду.
В три года наученный заезжим отступником читать, Люка обожал книги. Он мечтал стать алхимиком и к шестнадцати годам уже познал достаточно и скопил довольно средств, чтобы отправиться в город и стать учеником у одного аптекаря. Он рассчитал все до малейшего шага, до кружки воды в пути, но единственное, чего не хватало ему, чтобы, собрав пожитки, безо всякого сожаления покинуть село, были деньги на дорогу - каких-то три гроша. Отовсюду его гнали, в подмастерья его не взял ни гончар, ни кузнец, ни ростовщик, ни трактирщик, и единственным местом, где ему мог перепасть заработок, был особняк, стоящий через лесок от селения. В особняке жила семья Асквидов: Тул, его жена и маленькая дочка. Тул Асквид был видной фигурой в Империи, и ему часто приходилось разъезжать по делам, на балы и приемы. А появляться без жены мужчине такого почтенного возраста было уже не к лицу. Зная это, Люка надеялся попытать удачу и зарекомендовать себя как няньку для их дочурки, особенно в преддверии бала Четырех Лун.
II
Люка сидел на мосту, свесив ноги между прогнивших балок, и бросал в мутную воду камушки.
- И ты уедешь? - Тамия, которая уже вошла в тот возраст, когда девочки находят свою первую любовь, стояла рядом и сердито дула губки. Неровные выгоревшие косички трепал ветерок, и девочка то и дело смахивала с лица волосы.
- Думаю да... - не отрываясь от занятия, ответил Люка.
Его попытка устроиться на работу увенчалась успехом. Конечно, грозный Тул Асквид сначала не желал и слушать Люку, но его жена (к слову, порядком засидевшаяся дома), Лавандана Асквид, была наслышана о мальчишке и уговорила мужа оставить его. Тем более, в отличие от всего местного населения, он был достаточно образован и начитан. Выписывать же гувернера из Меркры было накладно, и потому Тул быстро сдался уговорам жены. В тот же день Люка пришел к маленькой Иерозии, которая оказалась чистым ангелом и образцом послушания. И вот, ощущая ногой тяжесть целых пяти серебряников, он думал, что, быть может, лучше было бы остаться еще на месяц и заработать достаточно для того, чтобы снимать не угол в подвале, а комнату в какой-нибудь простенькой таверне?
- И когда ты уедешь? - Тамия не унималась, ответы Люки её совсем не устраивали.
- Я не знаю, Тамия, - раздраженно ответил мальчишка, неохотно отвлекаясь от своих раздумий.
- Ну и пожалуйста. И никто совсем не будет скучать, - бросила обиженно девочка и, взмахнув засаленным подолом платьица, убежала с моста.
Юноше, почти вступившему на независимый путь взрослого человека, было не до чувств какой-то десятилетней девчонки, тем более он не понимал, почему она постоянно смотрит на него и, чуть что, начинает плакать. Он нехотя встал с пыльных досок и, вдумчиво поковыряв дырку в сношенных ботинках большим пальцем ноги, пошел к дому, держа руку на отяжелевшем от богатства кармане.
III
Прошло уже три месяца с тех пор, как Люка решил остаться. Аккуратно одетый и даже причесанный, он возвращался домой из особняка Асквидов и позвякивал прибылью в новом кожаном кошельке. Сегодня он подумывал объясниться с Асквидами и, наконец, отправиться в путь, но почуявший неладное Тул пригласил его в свой кабинет. Волнуясь, Люка вошел в полутемный зал с высоким куполообразным потолком и обомлел.
- Зная, что ты увлекаешься наукой, я хочу сказать тебе, что двери моей библиотеки для тебя всегда открыты, - Тул обвел рукой высокие стеллажи за своей спиной и оставил Люку наедине с этим богатством. Так много книг юноша никогда еще не видел. И все новые, в красивых переплетах, некоторые даже не тронутые хозяином.
И вот, по дороге домой, Люка сильно задумался над своей поездкой в город.
"А что, если я останусь здесь еще ненадолго?" - думал Люка, - "Ведь, в сущности, я могу научиться всему сам, по этим замечательным книгам. Что стоит ехать за много миль в город, где ты будешь подтирать склянки у какого-нибудь престарелого аптекаря, который каждые две минуты будет забывать, как тебя зовут?"
На мосту он встретил Тамию. Девочка загородила ему дорогу и, пристально глядя в глаза, спросила:
- Ты уедешь?
Люка задумался.
- Нет.
- И как ты станешь алхимиком? - последнее слово Тамия произнесла быстро, вполголоса, чуть покраснев. В селе не любили подобных вещей.
- Мне не нужен для этого наставник, я сделаю все сам, - вздернув нос, заявил мальчишка.
И он решил остаться. Тул позволял ему сидеть дотемна в библиотеке, листая книги и переписывая сложные формулы. Однажды Люке все-таки пришлось съездить в город - ему нужны были различные ингредиенты для его зелий - камни и порошки, которых не было в его селении. Город ему не понравился.
VI
Вышло так, что однажды брат Люки, Свинк, увязался за ним, когда тот шел к Асквидам. Отсылать маленького мальчика обратно было опасно - он мог наступить на змею, переходя поле, или столкнуться с грабителями в рощице. К счастью, Тул с Лаванданой в тот день уехали на прием в Меркру, оставив Иезорию на полное попечение юноши, и Люка решил, что от того, что дети немного поиграют вместе, ничего худого не будет. Оставив Иезорию и Свинка играть в большой зале, он поспешил в подвал, где настаивалось первое зелье его собственного рецепта. Среди блестящих склянок, наполненных разноцветными жидкостями и порошками, стояла колба с ярко-фиолетовой жижей, которая вздувалась и неторопливо выпускала едкие пузыри. Люка был полностью уверен в своих силах, но, тем не менее, нужно было проверить действие зелья. Он хотел сходить за кошкой, но подумал, что если что-то пойдет не так, ему не захочется возиться с ней. Пока он ходил в раздумьях от одного угла подвала к другому, наверху раздался какой-то грохот и крик.
- Дети, - испуганно бросил юноша, вспомнив о том, за чем должен был следить и стремглав бросился наверх. Его ждало ужасающее зрелище. Свинк, белый как полотно, стоял рядом с распростертой возле ступеней парадной лестницы фигуркой Иезории. Её нога была изогнута под неестественным углом, а глаза широко распахнуты от страха. Она даже не могла произнести ничего внятного, только тяжело дышала и вздрагивала.
- Что ты наделал? - Люка схватил брата за плечо и хорошенько тряханул. Свинк взвыл от страха и обиды, вырвавшись из цепкой хватки, закричал:
- А я не виноват, не виноват, не виноват!
- А кто?! - взревел в ответ старший брат.
- Мы играли! Она споткнулась и упала! Вот и всё! - Свинк хотел убежать, но Люка ухватил его за шкирку и с непривычной для себя силой подтянул его ближе.
- Быстрее, иди в подвал и принеси мне ярко-малиновое зелье, слышишь?
Свинк послушно кивнул и только буркнул "гнилое яблоко", сбегая по холодным ступенькам подвала.
Люка несколько раз глубоко вдохнул. Ему нужно было ярко-малиновое. Скоро вернутся хозяева, а это зелье поможет ему быстро замести следы. Скажет, что девочка споткнулась и ушибла коленку, через час тут не будет и следа от перелома. Он опустился на пол и взял худенькую бледную ручку Иезории. Пульс был учащен, хотя, к счастью, девочка осталась в сознании. Полными ужаса глазами она посмотрела на Люку и попыталась что-то сказать. Наконец, прибежал Свинк.
- Сколько можно ходить, - прорычал старший брат и, забрав у Свинка склянку, оттолкнул его так, что тот свалился на пол. Мальчик, вытирая слезы, поднялся и убежал на улицу. Одним быстрым движением Люка влил в рот девочки содержимое склянки, потом поднял её к глазам и с абсолютно научным интересом посмотрел на подозрительно фиолетовый осадок на дне.
Когда кольца огромного якула уже смыкались на его груди, ломая ребра и раздирая крепкой чешуёй одежду, Люка отметил для себя, что зелье, отнюдь, удалось.