"Если волк попадает в капкан, он отгрызает себе лапу, чтобы выжить."
Глава 1.
Ставшее блеклым в последний час, похожее на человека пятно волокло поклажу, еще более придавливая колосья пшеницы к земле. Поле, с тропой, что прокладывалась на протяжении последних недель, вновь впустило в свои владения фигуру, скрывая ее до пояса колосьями по бокам.
Этим днем, солнце надев маску Лепрекона орошало землю золотом, но теперь с какой-то особенной силой, пытаясь задушить своим богатством. Жара никак не сходила, поэтому пот взмочил футболку и умыл лицо Нила, покалывая кожу.
Мысли - как и в прошлые походы, которые приходилось устраивать из-за неспособности юного тела притащить все нужное сразу - вновь штурмовали голову. Судя по наручным часам, времени до заката оставалось мало, поэтому помотав головой и растрепав черную прядь волос, он попытался откинуть мысли, которые делали рассеянным и затормаживали ход.
Кашель вырвался из груди, в глазах потемнело, спешивший скрыться за горизонтом желтый шар решил напоследок прогреть воздух, сделав его удушающим. Отбросив давящие на живот веревки от ноши, Нил украдкой огляделся, присел на груз и стал жадно глотать воздух. Состроив болезненную гримасу и обхватив голову руками, уставился в вытоптанный след, боясь, что малейшее движение послужит ветром, способным раздуть пламя боли.
Спустя несколько секунд, Нил, вскочил с места, забыв о болевшей голове. Нечто, быстрой стрелой рассекая поле двигалось по направлению к парню. Кислорода стало в дефиците, удушье, словно рыбак, заставляло Нила глотать воздух, подобно рыбе. Сердце ударяло все чаще, отправляя огромные потоки крови в мозг, заставив его работать быстрее, опомнится и принять решение. Нил метнулся к валявшейся куче вещей и выхватил, разорвав полиэтиленовую накидку - заточенное древко, служившие подобием копья. Тело онемело. Глаза были устремлены вперед, к быстро разделяющемуся на две части полю. Чтобы ни предстало перед лицом, рука была не готова к удару, онемевшие пальцы разжали кулак. Палка глухо упала наземь. До встречи оставалось мгновение. Понятие время потеряло смысл, секунда тянулась издевательски медленно. Нил, ощутил ноги, недостаточно чтобы бежать, но способный пятиться, он шагнул назад и плюхнулся на землю рядом с вещами. Его и надвигающееся нечто отделяла пара метров. Защитный механизм сработал не вовремя; видимо решив, что это поможет - глаза непроизвольно зажмурились. Звук шелеста, совсем близкий, говорил о сиюминутном столкновении. Милисекунда. Обдав ветром запотевшее лицо и развеяв волосы, нечто небольшого размера пробежало и стало удаляться в другой части поля. Глаза открылись, тело вновь стало управляемым и слегка помогая руками, можно было встать.
-Кабан. Дьявол. Наконец увидев небольшого зверька, спешившего обратно закричал Нил - КАБАН - теперь, к крику добавился безумный смех - КАБАН. ТРУС. КАБАН. ИСПУГАЛСЯ. КАБАН - Несвязно, перебрав все знакомые ругательства в голове кричал он.
Не без чувства облегчения, с усталостью, отдышавшись и перемотав расчлененную ношу клейкой лентой вокруг, Нил обмотал веревку вокруг тела и побрел вперед, со стороны походя на лошадь, что некогда пахали поле.
Дом был совсем близко, поэтому он разрешил себе поразмышлять, не боясь за рассеянность.
Начало хаоса, охватившие разом всех безумие и истоки катастрофы жили в памяти в виде вспышек, некоторые из которых затухали, другие же вновь возгорались. Стрессовое состояние отлично подчищало воспоминания.
Первая сирена, словно нож упала на город, разрезав сон, пару недель назад. Впоследствии, их было еще несколько, затем, все вокруг стало словно немым. Актом безумия, с которым впервые столкнулся Нил - стало бешенство отца. Филипп иногда напивался, не давал спать, шумел, но никого никогда не трогал, особенно детей, словно неядовитый змей, шипящий, но при этом безобидный.
***
Матовое стекло двери, служило непробиваемым, защитным барьером, как был уверен сам Нил.
-Грязная сука, скажи спасибо, что я не выставил тебя на улицу. И это твоя благодарность? Если еще раз повысишь на меня голос, я оторву тебе голову.
-Не смей угр... - Периодические удары заставляли мать замолчать - Если ты тронешь меня еще хоть пальцем, обещаю, я засажу тебя и ты...
-Ах, вот что, ты меня засадишь? Тварь. Посмотрим, что на это скажет твой сынок.
-Не смей его трогать, сукин ты сын.
-Иди к папочке, щеночек.
Дверь, которая совсем недавно, казалось, служила столь надежной преградой - была выбита. Звук биения стекла, хруст дерева и стоны матери играли зловещую симфонию. Прихожая наполнилась металлическим запахом крови, пота и страха и чего-то еще, темного и неуловимого. Осколки разбитого стекла, омываемые красными каплями, искажали лица сидевших возле них.
-Ну, иди сюда, я покажу тебе истинное лицо твоей мамочки - потянулся к пятящемуся назад сыну Филипп.
-Эй, сучка, смотри, твой щенок обмочился - сквозь зубы, становясь еще багровее от радости процедил отец.
-Не трогай его, подонок. Перебирая руками в крови, пытаясь ползти стонала мать.
Филипп не отвечал, страстно смеясь он подтаскивая Нила за волосы к матери.
-Сейчас, пару минут и я очищу ваши грязные души. Сегодня во сне мне явился Иисус, он рассказал мне, какая ты шлюха Одри. Я выбью из вас всю дурь - раздирая глотку наносил удары Филипп.
-Не трогай ее, не трогай, кинувшись на отца вопил Нил - Не трогай ее.
Сильный удар заставил его отскочить к стене и прервать попытки бунта.
- Сейчас, милая, подожди, тебе понравится - закончил Филипп скрывшись за углом перед кухней. Осматривая безумным взглядом сына сквозь окровавленные руки, мать изменилась в лице. Глаза округлились. Рот, потеряв управление небрежно открывался, выпуская вместо слов струйки крови. Запястье нырнуло в ящик стоявший рядом, вытащив неизвестный инструмент.
-Нил... - Задыхаясь выдавливала мать - Когда скажу - беги. Ничего не бойся, я люблю тебя.
В ее глазах не было упрека.
-Курочка, цып-цып-цып - приняв окончательную форму безумия из кухни вывалился Филипп, держа нож в левой и клубок с нитками в правой руке. - Сейчас мы избавим тебя от первородного греха, по воле самого Бога. Ты обратно станешь чистой, непорочной девой. Отец, не обращая внимания на сына, безумным взглядом наклонив голову осматривал жену. Задевая стену он устремился к ней.
-НИЛ, БЕГИ - Вонзив в ногу мужа инструмент, воскликнула Одри
-Ах ты сука - выронив нож из руки и став еще сверепее, Филипп начал превращать в месиво лицо жены.
-Мама, мамочка
Ступор. Сердце, подобно выброшенному на берег киту билось в агониях, из-за адреналина, для эвакуации которого послужил страх. Глаза взмокли. Он побежал.
***
На подходе к дому, Нил упустил нить воспоминаний, но зацепив ногой битое стекло, вновь вернулся к событиям той ночи, вспоминая части разбитого зеркала в прихожей бывшего дома. Осматривая снизу до верху дом, на ум пришла любимая фраза матери - 'Каждый считает себя свободной птицей с белыми крыльями, пока не упрется в прутья дальней стенки клетки'. Постояв пару секунд, Нил грустно усмехнулся, прошагал за забор и опустил тяжелый засов, заперев ворота, пройдя в неприветливый двор.
Глава 2
Поднять всю ношу в домик на дереве - было невозможно. Приходилось постоянно спускаться, загребать как можно больше вещей в рюкзачек и вываливать в кучу, уже в углу домика. Спускаться и подниматься вновь, пока весь груз не будет перенесен на верх. На фоне усталости, особенно изнуряющей жары в этот день и совсем недавнего испуга - задача стала сложной в двойне.
Болтавшегося и бившегося ранее об ноги, потрепанного, с выпавшим глазом Мистера Барли - плюшевого медвеженка, подаренного матерью еще в детстве - Нил отвязал и бросил в общую кучу к вещам, сказав - Простите Мистер Барли, сегодня не мой день... - помедлив добавил - И не ваш.
Оставлять Джимми совсем одного в домике, было рискованно, но отправляться в город с маленьким братом, едва способным держать голову прямо - было еще опасней. Чтобы не привлекать внимание, Нил добавлял чайную ложку снотворного в молоко Джимми, прямо перед уходом, поил его и с уже меньшим страхом направлялся в город.
Найти пустой дом, после побега из родного не было большой проблемой, многие уехали, но страх встретить кого-то не покидал.
В очередной раз, Нил хвалил небеса, хотя уже разуверовал в их силу, что отец в ту ночь, схватил его, а не полез в кроватку к Джимми. И вновь, он карал себя за то, что сразу не подумал о брате, упрекал, что струсил и лишь потом вернулся в дом. При этом, не каждый подросток обладал таким мужеством. Возвратиться обратно, к обезумевшему отцу и возможно увидеть труп матери, стоило больших усилий, и тогда, он словно почувствовал состояние тех несчастных овечек, которых опускают в клетку ко львам. Никого, кроме похлипывающего Джимми дома не было, отец с матерью пропали, оставив лишь лужу крови в прихожей. Мысли снова отступили и взгляд оторвался от одной точки, когда Джимми заплакал.
- Проснулся - сказал Нил- на час раньше чем обычно - добавил он, взглянув на часы. Нил был уверен, что для Джимми он просто Человек с приятным голосом, подкармливающий персиками и фасолью из цветной ложки. Находил ли он в нем старшего брата или нет, было не ясно, но каждый раз, когда Нил начинал речь - Джимми успокаивался и по детски кривил лицо.
- Время ужинать, крошка - Прижимаясь к Джиму, с желанием успокоить шепнул на ухо старший брат.
- Гуа-агу-гуауа - Начав расплываться в улыбке, слегла похлопывая в ладоши залепетал Джим.
- Тише - с ноткой осторожности, приставив указательный палец ко рту, прошипел Нил. Услышать, наверняка никто не мог, но потерять бдительность, значило - потерять жизнь.
Вывалив все из рюкзака, Нил стал разбираться, что станет ужином на этот раз. Банка с фасолью блеснула из-за луча заходившего солнца, что пробивался сквозь окно. Брать именно детскую еду, а также требующую готовки пищу было нельзя, да и невозможно, так как многое уже растащили - Чертовы говнюки, вы готовы жизнь продать, чтобы по утру вместо дерьма видеть монеты - как сказал бы дедушка ; это было в его стиле. Даже при маленьких внуках, насколько помнил Нил, дед - статный моряк, похожий на гризли - не выбирал выражения.
Джим, увидев на банке кролика Фрэнка в костюме фасоли , с улыбкой потянул руки. Осмотревшись вокруг, взгляду не попалось ничего, что помогло бы вскрыть жестянку.
Навесная лестница вновь коснулась земли и Нил, закрепив брата ремнями в маленькой коляске в домике, стал карабкаться вниз. Желания отправляться на поиски чего-то во время заката не было; никогда не знаешь, что тебе подарит темнота, кроме чувства слепоты.
Первую ночь, Нил и малыш Джимми провели внутри дома, но в целях безопасности, перебрались в домик на дерево. Несколько недель, парень украдкой бросал взгляд на раскинувшийся во дворе особняк, с мыслью, что больше не придется туда заходить. С раннего детства, по неизвестной причине, его пугали большие здания. Замерев посреди лестницы, Нил вслушался, тишина давила своим спокойствием на голову. Вечер, незаметно надевал костюм ночи, выпуская чернила, что скоро затопят все вокруг.
- Нет - раздумья лишь отнимают время - надо поторопиться - промелькнуло в голове и он спрыгнул на землю с середины лестницы, подняв пыль .
Дверь дома, кое-где поросшего мохом и прогнившими от сырости досками - была заколочена и пришлось лезть через окно, благо, оно было большим.
'Взгляд подними ты к небесам, быть может я там или лампы свет, той лампы, что как я - сгорит, погибнет, свой покинув век '. Неизвестно чьей кровью была сделана надпись на всю стену, приветствующая тех, кто залез в дом. Фотографий и других вещей, способных подсказать кто тут жил - не было.
Пол предательски скрипел, пара шагов и кухню можно начать осматривать.
На кухне царил хаос: дверцы и внутренности ящиков, стол и пара стульев, были разбиты чуть ли не в щепки и разбросаны по всему помещению. Подобная картина насторожила, но убедив себя в том, что это необходимо - Нил сделал пару шагов к мусору. Внутри одного из ящиков были найдены нож и молоточек для отбивки мяса.
Решив, что завтра все-таки обследует дом полностью, схватил содержимое ящика и быстро направился к дереву, выпрыгнув в окно.
Банка легко поддалась и часть фасоли, из-за неосторожности вывалилась на пол. Джимми, в предвкушении сочных плодов уже горел, усердней тянул руки и корчил возбужденное лицо.
-Пару секунд, малыш. - начал Нил давя и измельчая содержимое банки ножом - Почти готово.
Блюдо, наконец, можно было подавать. Используя разноцветную ложечку Джимми, Нил скормил ему некоторую часть банки, остальное оставил себе.
Генератор, издавая громкие звуки похожие на кашель больной собаки, продолжал вырабатывать энергию, подпитывая дом и двор. Свет автоматически включался вечером и выключался утром, в одно и тоже время, в ожидании истощения генератора. Ночь уже подступила, погрузив все, кроме дворика во мрак и подсказав, что пора ложиться спать.
Сон долго не приходил. Нил грезил о том, чтобы все прекратилось, желал отмотать время назад и жить той, прежней жизнью. Но все это было несбыточно, и он это понимал.
Снился бал, проходивший на совсем новом корабле. Мать, оставляя след красного платья и каблуков, посмеиваясь удалилась в глубь зала. Отец, кокетливо шутит для неизвестной дамы в ярко-голубом платье, лицо которой полностью скрыто черными волосами. Сам Нил, стоя у зеркала, чувствует себя неловко из-за удивительного большого черного костюма.
Двери раскрываются впустив характерный ветерок развивающий волосы публики. Чернокожий, крупный мужчина, в тёмно-красном костюме спешит на сцену к музыкантам. Сняв с себя всю одежду, поднимает микрофон и начинает говорить, устремляя большие, выпуклые глаза прямо на Нила.
- Внимание - начал он - этот прекрасный юноша (чернокожий тычет в Нила пальцем и публика оборачивается прямо на него) - уже устал ждать подарок, давайте подбодрим его.
- Обещаю - уже со смехом продолжал тот - вам понравиться, мой юный друг. Публика зааплодировала.
- С минуты на минуту - цунами, специально для вас.
Теперь, чернокожий пускал слезы от смеха.
Все, кто присутствовал в зале, начали перешептываясь и смеясь тыкать в Нила пальцами. Он сконфуженно посмотрел на руки, а затем и на все тело. Он был совершенно голый. Подступило чувство стыда вместе с ужасной краснотой, началась одышка.
-Это ненормально - начал кричать Нил - вы все сошли с ума, вы все безумны - захлебываясь слезами и упав на колени раздирал глотку он.
Темнокожий огромной статуей встал перед ним.
- Вы слепы, молодой человек - смеясь, брюзжа слюной кричал тот - Люди всегда были безумны, жестоки и глупы. И ты и я - мы все. Лишь человек умышленно устроил несколько войн, революций и уничтожил половину себе подобных - он окинул толпу рукой - Безумие - это одна идея на всех. А сейчас - уже задыхаясь от смеха продолжал тот - мир срывает с нас однажды лихо приклееные маски, показывая дикую сущность.
Чернокожий замолчал. Затем вскинув руку, он указал на настенные часы - пора, уже 7:10. В этот же момент, цунами ударило о стены корабля. Чернокожий, пройдя к герметичным дверям, проговорил низким, веселым голосом - Вам пора, мой юный друг - и нажал на кнопку, открыв их. Соленая жидкость прорвавшись внутрь стала стремительно затоплять зал, хороня в своих водах всех присутствующих. Волна прибила Нила к стене и он, захлебываясь попытался закричать, но рот уже был полон воды, пульс замедлился.
Нил резко пробудился, и подорвавшись стремительно осмотрелся.
-Всего лишь сон - облизав соленые от пота губы успокоился он.
Сердце все еще колотилось, напоминая о приснившемся. Он лег обратно, но встал, потому что вместе с ним пробудился и Джимми, что уставился, округлив глаза на стену.
Глава 3
В город идти не требовалось. Еды было достаточно, а вот запасы чистой воды иссякали. Как точно заражались люди - Нил не знал, но привитая в детстве чистоплотность играла на пользу.
-Миркобы, микобы - Вопил маленький Нил десяток лет назад, когда мама спешила вытереть испачканные руки и лицо.
На завтрак были персики в сиропе для обоих и коктейль из трети апельсинового сока и пары таблеток-витаминов для одного Нила.
Желтый рюкзачек со всеми героями из Улицы Сезам - найденный первым днем в доме - энергично подпрыгивал на спине. Нил карабкался по лестнице, по традиции закрепив брата в домике, с мыслью о своем быстром взрослении и неким азартом перед исследованием дома.
Вдыхая сухой, горячий воздух, что несет зной, бушующий за забором поросшего сорняком двора, Нил возбужденно шел к дому.
Было жарко, но еще не все лучи пробивались сквозь сгустившиеся тучи. Черная, небольшая птичка метнулась перед глазами ввысь, заставив увидеть небо и понять, что дождь будет не скоро.
Подходя к особняку, его вновь охватил страх из-за 'грандиозности здания'. Ветер дул в спину, подгоняя и создавая шум в ушах, похожий на звук работы пропеллера.
Окно - грань между улицей и домом - была пересечена и пятки коснулись пола, что огрызнулся скрипом в ответ.
Нила встретила привычная кровавая мазня на стене и хлам раскиданный по кухне.
-Да здравствует дом - окинув взглядом помещение, на вздохе произнес он.
Осторожно ступая, подобно ниндзе из любимых фильмов, Нил скрылся за углом, там, где находилась лестница на второй этаж. Особняк был приличных размеров, поэтому обладал множеством комнат, большая часть которых, почему-то, была заперта.
Слабозаметный, тонкий, темно-красный след, стремился вверх, от самой кухни на второй этаж по ступенькам. Плавно ступая, словно пытаясь пройти незаметно мимо спящего ядовитого змея, шаг за шагом, непонятное чувство тревоги нарастало. В доме стоял запах сырой земли и мокрого дерева.
Первая дверь с глухим скрипом открылась, выпустив сладкий тухлый душок наружу.
Плакаты с компанией из Улицы Сезам и другими персонажами из мультфильмов на стене, потрепанные игрушки и общий, зеленый цвет комнаты говорили, что это - детская. Вся постель была в земле, крови и следах от больших ботинок. На стене висел надломанный крест с Иисусом-Спасителем, печально смотревшим на комнату. Занавески были сорваны и находились в кучи с остальным мусором, рядом с вывернутыми наизнанку шкафами.
Выступил пот, тревожное чувство подступило к горлу в виде кома, сдавив его, мешая нормально дышать. Страх быстро гнал кровь по венам, от чего усилился пульс и поднялось давление. Голову сдавил невидимый обруч, причинив боль. Комната, как и дом в целом пугали, вгоняя в ступор, но убедив себя в необходимости исследования дома, Нил сделал шаг вперед.
С небольшим смущением покопавшись в вещах, он нашел вещи (видимо оставшиеся с младенчества хозяина комнаты) подходящие по размеру Джимми. Закинув пару кофт, колготок и одни ботинки в рюкзак, Нил направился к следующей комнате, одной из нескольких незапертых.
Боль в голове постепенно затихала, сердце сбрасывало обороты, дыхание приходило в норму. Шаги стали более уверенными и выпрямив спину, Нил, без раздумий распахнул следующую дверь и прошагал в комнату. Часть окна была выбита, чуть ниже на стекле висел на клейкой ленте, закрывавший ранее дыру кусок бумаги. Ветер стремительно влетел в комнату сквозь щель в окне, пробежался по ней и вылетел дальше, громко хлопнув дверь.