Коростов Валерий Анатольевич :
другие произведения.
Дом в разрезе
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Коростов Валерий Анатольевич
(
trubadur1969@mail.ru
)
Размещен: 28/09/2007, изменен: 11/07/2017. 16k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Дом в разрезе
Аде Роговцевой на 70-летний юбилей
Светясь магическим числом,
помноженным на десять раз,
как в ореоле золотом,
прекрасны в профиль и в анфас,
прекрасны, в общем, как всегда,
и с ямочками на щеках,
вы смотрите, как города
и веси восклицают: 'Ах!',
и рукоплещут, как партер.
Да как же не рукоплескать?!
Но детский пыл и пляс химер
воспринимаете, как мать.
Как Божье чудо - человек,
познавший мудрость и любовь.
Где слава, где вчерашний снег?
Кто может быть 'звездой'? Любой.
Но творчество - великий дар,
и женщины, которых вы
слепили трудно, как гончар,
не отрывавший головы
от круга целую судьбу,
они умеют покорять.
Они на Суд, хваля трубу,
придут за вас похлопотать.
Целую, примадонна, вам
посеребренную ладонь
и верить не прошу словам,
но между ними жгу огонь.
Как тот, кто с детства полюбил
с экрана вашу красоту,
к ногам и свой наивный пыл
среди других химер кладу.
16 июля 2007 г.
Е.
Ах, дочка! Что за странная картина!
Чем больше вас у нас, тем я старей.
Чем вы взрослей, тем пуще паутина
виски мне заплетает. Тем скорей
скрывает плечи нашего забора
такой густой, кладбищенский бурьян.
Природа с синим взглядом прокурора
читает приговор, бьет в барабан.
Аннотация к диску
В карете русского романса
по уцелевшей мостовой
я ехал к Вам. Душа рвалася
быть настоящей, быть живой.
Доехал я. Забиты окна.
На двери сердце - все в крови.
Ну что ж, войдем, вздохнув глубоко,
и будем грезить о любви.
Дом в разрезе
Посвящается троим соседям, погибшим в 2000 году при попадании в наш подъезд учебной ракеты
Память порой может больно кусаться -
страшно увидеть в разрезе дом,
жизнь, по которой бритва садиста
грубо прошла, а потом наизнанку
вывернула бедолагу рывком.
...В черном колодце звезды не млели.
Вещи, как люди, томились в аду,
дым их душил, пылевое скопленье.
Стенки проткнутых (удар!) перекрытий
арендовала под свой вернисаж
смерть - самобытная сюрреалистка.
Словно дерюга, свисали портьеры,
шкаф над провалом стоял без дверей,
тупо мерцал в пустоту телевизор,
лифчик болтался на выступе остром,
стулья сцепились, сплелись со столами,
в комья скатались матрасы-ежи,
как паутина, проводка. Повсюду
брызги паркета...
Разрезанный дом
деревом сделался, раненым в душу
молнией.
Жутко мне было глядеть
в это обуглившееся дупло.
Я побывал на войне, несомненно.
И получил неприятный урок:
все, что сегодня с тобой, что ты знаешь,
как неотъемлемое и свое,
завтра легко отберет Провиденье -
так же легко, как у спящего чада
мы из подмышки игрушку берем.
25 сентября 2007 г.
***
'Я ухожу' - скажу я ей.
Она пожмет плечами
и молча приоткроет дверь:
пошел к такой-то маме!
Давай, родной, лети, смешной,
тебя я отпускаю!
А за порогом снег и зной,
метель и боль такая,
что я поспешно отступлю
к нахохленным пенатам
и вспомню, как ее люблю,
в безволии проклятом...
Памяти Нели Яшумовой, однокурсницы по Литинституту
Пройдет еще лет пятнадцать,
из нас половины не станет.
А помните, как мы смеялись
под кафедрой, где сквозь очки
глядел на нас подслеповато
рассеянный преподаватель
и голосом глухо-скрипящим
баюкал наш курс?
На куски,
шурша, распадается фреска:
там нету лица, там детали.
А мимо нее пробегают
другие, цветеньем светясь...
И разве кому-то есть дело
до странных замашек поэта,
который вдруг камушек поднял
и водит им в воздухе глупо,
на место приладить стремясь?
21 сентября 2007 г.
Октавы для крутого мотоциклиста
Родиону
Раненый в руку жестокой судьбой,
он ни аза не боялся,
прыгнул в седло, как заправский ковбой,
и на 'Судзуки' помчался.
Словно бы меч с самурайской резьбой,
путь перед ним расстилался.
И Фудзиямой поступок его
вторгся в сознания глубь моего.
Черная куртка, бликующий шлем,
на муравье-мотоцикле
он был похож на героя поэм
иль скандинавского цикла,
Роланд, Кухулин и Сид... Глух и нем,
там, где хибара поникла,
зыркая из-под клешни козырьком,
крыл его злобный татарин тайком.
Кашляет сухо курильщик-мотор.
Город с плохим переносом,
сзади остался Херсон. С этих пор
время провиснувшим тросом
слилось, решая классический спор,
с местностью бешеным чесом.
И для твоей театральной души
были подмостки шоссе хороши.
Все разгадал расторопный француз,
хоть и не нюхал навоза.
Муза дорог - неплохая из муз,
Вечность - как статуи поза,
ну а стихи то ленивей медуз,
то на обгон паровоза.
В общем, хочу я сказать, что мужик
в самую суть виртуозно проник.
Не осуждай кабинетную прыть -
много детей у зануды.
Как бы хотелось мне ехать и плыть,
только все это причуды
стоика в бочке, решившего быть
сторожем возле запруды.
Пусть незнакомка мне несколько роз
лет через сто принесет на погост.
...Водка налита, и ночь, как ковчег,
всклянь просмоленный. За встречу!
Конь двухколесный вкушает ночлег,
сотни местечек далече.
Пляшет в зрачках громыхающий бег,
курица, рюмки и лечо.
Друг мой московский сидит во хмелю.
Больше друзей только женщин люблю!
Как появилось 8 марта
(мужская версия)
У Клары с Розой в этот день
товарищи собрались.
Тень наводили на плетень
и в будущее рвались.
Укутывали кумачом
скелет капитализма,
мешали водочку с вином,
чтоб крепла их харизма.
И все бы кончилось ничем,
и день бы в вечность канул,
мужчинам не создав проблем,
когда б не вышел казус.
Подпольщик Гюнтер, воротясь