Второго марта две тысячи третьего года в двадцать часов пятьдесят две минуты бомж из семейства Алупкиных, поглощающий 3.7689 литра водки в день, отлил на неизвестного нам бомжа на улице Авангардной. В ту же секунду на террасе бара в двух шагах от Казанского вокзала бокал из-под пива пропутешествовал в карман сидящего за дальним столиком молодого человека.
Однако никто этого не заметил.
В то же мгновенье на первом этаже в доме номер 5, корпус 2 по улице Нижняя Первомайская третьекурсник Вася взял телефон у первокурсницы Светы.
И в тот же миг сперматозоид, принадлежащий Господину Слову Wild-wild, вырвался на свободу и настиг яйцеклетку, принадлежащую Госпоже Слову Girl-girl. Через девять месяцев родилась Амели. Добрая и Сентиментальная.
{Святой Док, Ran Shuang Tan, Алексей Василий Пизда Томминокер
и Максим Кочегаров
в фильме...
Амели: Наша Версия!}
Отец Амели, бывший журналист. Работает компанией памятнику близ кварталов Малой Бронной. {рыжие кудри - признак гениальности}
Барраяр не любит:
Людей, украдкой отливающих в его раковину.
Он не любит, когда кто-то презрительно смотрит на его обернутые липкой лентой книги в зеленых обложках.
Когда старые мысли возвращаются в квартиру.
Барраяр любит:
Смотреть на ежиков-писиведов, пролетающих за окном.
Выстраивать идиотов в ряд и высмеивать их.
Собирать ссаные тряпки, валяющиеся тут и там, и сшивать затем сложные геометрические узоры.
Когда Амели было шесть лет, ее отец вообразил себе, что женат на какой-то женщине. Он всюду таскал с собой надетые на вешалку разные платья, жакеты, юбки. В общем-то, это было довольно забавно, но бедная Амели, боясь насмешек своих будущих одноклассников, так и не пошла в школу. Тогда Барраяр придумал другую неплохую штуку, а именно - домашнее обучение. Часами Амели сидела в пустой детской и смотрела, как вешалка, подвешенная на бельевой веревке, с надетым на нее домашним платьем и небрежно нацепленным на крючок париком, стукалась в тишине о край доски, слегка покачиваясь от залетавшего случайным образом в комнату беспечного ветра.
Такие дела.
Проходили дни, месяцы, затем годы. Окружающий мир казался мертвым, и Амели жила мечтами. Наконец она покинула родной дом.
Пять лет спустя Амели живет в Южном Бутово и работает официанткой в кафе-пироги "Пироги". Двадцать девятое марта две тысячи двадцать шестого года. Через 48 часов судьба Амели резко изменится. Но она пока об этом не подозревает. Для нее жизнь всегда проходит в кафе, в кругу коллег и посетителей. Впрочем, там живет только один посетитель, звать его Корвин. Он неудавшийся писатель..., но это с какой стороны поглядеть. Очаровав администратора кафе-пироги "Пироги" своими пространными рассуждениями о сказках и вселенной Корвин теперь каждый вечер (как, в общем-то, и каждое утро), жрет алкоголь в этом заведении совершенно нохоляву. В счет будущих гонораров.
В пятницу вечером Амели ходит в кино.
Она любит оборачиваться и смотреть на лица и тела других зрителей.
А еще ей нравится замечать детали, которые не видят другие. {на экране конец двухчасовой мелодрамы "Пирл-Харбор". вдруг посреди сцен слез и любви на экране, на мгновенье, возникает большой, красный и вовсю эрегированный мужской половой член. и так же неожиданно исчезает. Амели улыбается во все зубища}
У Амели нет мужчины. Она сделала пару попыток, но они оказались неубедительными.
Зато у нее есть свои мелкие радости:
Поймать таракана и запустить его в мешок с фасолью, стоящий в супермаркете.
Наплевать посетителю в его бокал с аперитивом и размешать получившееся чайной ложкой.
И внушать понаехавшим китаезам их смысл жизни, размахивая здоровенным пистолетом в каком-нибудь московском дворике.
Впрочем, последнее удавается редко.
{камера двигается за поднимающейся в свою убогую конуру по деревянной лестнице девушкой. Амели заходит домой, бросает на кресло-кровать сумку с недоеденными посетителями продуктами, проходит в спальню, открывает стоящий рядом с кроватью йогурт "Danon" и с любопытством выглядывает в окно. камера приближается к квартирке на первом этаже, где горит неяркий свет. видно картину, похожую на ранние картины Рериха, и прилежно работающую за ней художницу}
Это Моргана. От рождения ее творческие задумки ломкие и хрупкие, как дорогое венецианское стекло, поэтому Моргана полностью посвятила себя искусству. Вот почему все ее друзья уникальны, вторжение среднестатистических мужичков и девчат на ее территорию может послужить переломом всей личности, и поэтому уже двадцать лет она не выходит из дома.
Время меняется, но ничего не происходит, Амели по-прежнему одинока. Ей нравится задавать глупые вопросы о мире или об этом городе. Например, сколько пар сейчас занимаются в Москве оральным сексом под гашишОМ?
{Ах...
Аааах!
ААААХХХ!!!}
Кто знает...
И вот вечер тридцать первого марта две тысячи двадцать шестого года. Именно тогда случилось то, что перевернуло всю ее жизнь. Поздней ночью Амели сидела и читала топики на форуме своего любимого сайта fallout.ru. Она все бродила и бродила по внутренним ссылкам, меланхолично перерабатываю мегабайты информации, углубляясь все дальше и дальше в окололитературные дебри, посвященные старой компьютерной игрушке, к которой когда-то злой шуткой приучил ее отец. Неожиданно, в самой старой теме она увидела одинокое и ужасно милое сообщение хозяина форума. Полное депрессии и скрытого, но такого милого отчаяния, оно рассуждало с самим собой о старых добрых временах, о бесстрашных ромулах и ай зи маккингах. В конце оно вопрошало у читателя, не осталось ли у него того самого прекрасного первого дизайна, с зеленым фоном и красной полосой посередине, в который некогда был одет столь любимый всеми сайт.
Амели была обращена.
За баснословную сумму она нанимает молодого, но талантливого веб-дизайнера, программиста и гейммейкера Артура, тайного хатифнатта, который обещает ей выложиться по полной и сделать невозможное. За примерно такую же сумму она просит его узнать предполагаемое имя начальника форума. Амели остается совсем без денег, но это ее ни капельки не тревожит.
Проходят дни, недели, месяцы. Наконец поделка под старый дизайн форума готова и Амели отправляется в путь по тем трем адресам, что нашел для нее Артур. Так как к концу многомесячной работы у него кончилось пиво, и невыносимая легкость бытия съела рабочие стремления Артура с потрохами, то по второму пункту своего задания он решил немного схалтурить и отдал Амели первые попавшиеся адреса участников форума. Но Амели не умеет читать (вешалка с женской одеждой и париком может немногому обучить в грамматике), и поэтому девушка совершенно не обращает внимания на ту разительную разницу в именах, которые нашел для нее Артур.
Она проскальзывает в шикарный билдинг, одиноко стоящий на городской окраине, поднимается по лестнице и нажимает кнопку звонка. Дверь ей открывает серьезный юноша с учебником математики под мышкой.
-Да?
"Хммм... что-то он не похож на человека, написавшего такое печальное и ужасно милое сообщение. Тут нужно действовать хитрее", - думает Амели.
-Эээ, не подпишитесь ли на "Панораму Ховрино", новую и чрезвычайно интересную газету нашего района? В последнем номере вышла очень поучительная статья о том, как выбрать себе холодильник, и...
-Нет, - отрезает Док и захлопывает дверь.
"Какая досада", - думает Амели и отправляется дальше.
К следующей квартире она подходит с опаской. Из-за двери слышны развеселые вопли какого-то певца-растамана. Амели осторожно заглядывает в помещение и видит наряженного ОЯШ-ем молодого человека, динамично и четко надиктовывающего что-то в микрофон своего мобильного телефона. Вокруг ни души. Амели некоторое время наблюдает за ним, и уже было решается подойти, но тут громко распахивается дверь уборной и появляется Концептуальный Поэт Мурашов с голой задницей, который бросается к Амели и пытается утащить её куда-то. Чудом вырвавшись из рук этого психа, расстроенная девушка отправляется дальше.
Третий адрес приводит ее к старинному замку в центре города. Уже за несколько кварталов до цели Амели слышит непрекращающийся девичий плач, с каждым ее шагом становящийся все сильней и сильный. Она подходит к старинной двери, тут и там изъеденной маленькими древесными жучками, и заходит внутрь. На всем первом этаже, блистательно сверкающим безукоризненно натертым паркетом и заставленным засохшими букетами цветов, сидят маленькие девочки с маленькими черными бантами в волосах и плачут, утирая слезы своими крохотными ручонками.
Девочки плачут еще сильнее. Наконец одна из них поднимает голову и, сквозь всхлипывания, произносит:
-Наш господин... наш прекрасный и великий господин... умер сегодняшней ночью!
Со второго этажа четыре мрачных негра в ковбойских шляпах с засунутыми за пояс пистолетами сорок пятого калибра начинают спускать открытый гроб с неподвижно лежащим и одетым во все черное человеком. Салтис, держащий в руках на груди свечку открывает левый глаз и хитро подмигивает Амели.
-...в семьдесят седьмой раз! - с огромным трудом заканчивает девочка и расплакивается вконец.
Полностью уставшая и опустошенная Амели возвращается домой. Поднимаясь по лестнице к себе домой, девушка слышит звук открывающийся двери. Из полумрака квартиры до нее донесся голос художницы, похожий, однако, некоторыми звуками, на голос широко известного раньше переводчика Дмитрия Пучкова.
-Кочегаров. Его имя - Кочегаров! Никогда не доверяй работу иммигрантам. Особенно - из семейства Нугмановых. {Интонации, которыми это было произнесено, почему-то заставили Амели не сомневаться в истине сказанного}
-Ага, кочегаров! Спасибо вам большое! - восклицает девушка, и собирается было вновь немедленно нестись на улицу.
-Да нет, дура. Не кочегаров, а Кочегаров! Это совершенно разные вещи. И вообще, дай-ка сюда то, что хочешь передать, я сама отправлю ему эту информацию, иначе ты опять что-нибудь напутаешь. А если хочешь увидеть его реакции, то приходи спустя минут пятнадцать-двадцать в ресторан-дрова "Дрова". Этот старый козел уж точно помчится именно туда. Голос презрительно фыркает, протянувшаяся рука вытаскивает из кармана Амели дискету, и дверь захлопывается.
Спустя полчаса еще не отошедший от шока Кочегаров сидел за столиком в углу ресторана-дрова "Дрова", одной рукой засовывая в рот бутерброд с трясущейся красной икрой, а другой обнимая за плечи Амели, впрочем, совершенно ее не видя.
-Так вот, юноша, - произносит он, обращаясь к девушке, а может и ко всему миру, хотя больше его никто и не слышит. -Это совершенно невероятно. Наверное, письмо прислал мой ангел-хранитель. Моя почта вдруг сама решила провериться, а потом мигала, мигала и мигала в системном трее... Сколько времени прошло... И ведь когда-то мой сайт был совсем другим! Со звездами, интересными политическими темами и десятком ручных модераторов в кармане... У вас нет детей, юноша?...
Прошло время.
{Под невыносимо кружевную музыку венских вальсов на экране возникает огромная белая ромашка, ее лепестки медленно кружатся. В одном из них видны грязные, погруженные в сугробы улицы периферийной Москвы. В другом сошедший с ума от скуки Барраяр твердой поступью направляется в клинику по перемене пола. На третьем лепестке возникает небольшая и чистая комната, где Максим Кочегаров кладет свою ласковую и морщинистую руку на компьютерную мышку, которую в свою очередь сжимает своей маленькой лапкой его внук, Мишалот II. На экране компьютера мелькает уже знакомый нам сайт. Внезапно, ромашку подхватывает ветер и уносит ее в девственно чистое лазурное небо. Где-то рядом чирикают птенцы}
Сегодня 31 декабря две тысячи двадцать шестого года. В парке, прозванным остряками парком Аттракционов, рядом со старым цементным заводом, машина, мешающая бетон, мешает бетон. В тот же миг сидящие на самом заводе наркоманы обнаруживают, что четыре кубика героина, загнанные под кожу десятилетнему мальчику, расслабляют анальное отверстие мальчика гораздо шире, чем расслабляются зрачки в его глазах. В это время у подножья подземного перехода в Царицыно скинхеды отрабатывают удар по хачу. Температура -10 градусов Цельсия, влажность 85 процентов и атмосферное давление семьсот сорок восемь миллиметров атмосферного столба.
{предварительные титры}
"А что же Амели?" - спросите вы. Ах да.
Ментальный секс с господином Кочегаровым так же не принес ей ожидаемого удовлетворения. Девушка стала нелюдимой и на многие годы закрылась в своем внутреннем мире. Как-то раз в пятницу, спустя много-много лет, сильно постарев и получив под старость лет несварение желудка, Амели, пьяная, возвращалась с работы. Уже подходя к дому, она вспомнила, что завтра, рано утром, в связи с сорокапятилетием, ей нужно нести заявление в местное ОВД, а фотография на паспорт все еще не сделана. Матерясь как сапожник и понося все на свете, она двинула обратно к метро, к еще работающей кабинке моментального фото, чтобы обнаружить там забытый кем-то фотоальбом, с разорванными, но затем тщательно склеенными и бережно вставленными в прозрачные кармашки фотографиями одного и того же мужчины в женском белье. Было видно, что хозяин долго и безуспешно боролся со своим пороком. Впервые в своей жизни Амели почувствовала необычайное возбуждение.
Через два дня по объявлению позвонил смущающийся человек и попросил вернуть альбом. Вызнав у него адрес, Амели положила трубку и злорадно улыбнулась куску разбитого зеркала, поглядывающему на нее с антресолей в прихожей.
{на заднем фоне начинает петь Эдит Пиаф "Non, Je Ne Regrette Rien", камера, в испуге пятясь, выползает из форточки грязной кухни, в комнате Амели слышится неясный шум, превращающийся в грохот, мелькают вещи, из дверного проема вылетают какие-то тряпки. внезапно на кухню врывается Амели, размахивая иссиня черным латексным фаллоимитатором, запрыгивает на подоконник и пытается высунуться вслед за камерой в форточку. через пару секунд она спрыгивает на пол и начинает отплясывать гопака, неистово размахивая руками, потом резко обрывает танец и бьет звучно каблуком своей левой скороходовской туфли о каблук своей правой скороходовской туфли, камера дрожит все сильнее, затем вне себя от счастья Амели оборачивается к окну, прислоняется вплотную еще не умытым с утра лицом к мутноватому кухонному стеклу, воздевает руки вверх и кричит что-то длинное и неразборчивое. отчетливо слышно слово "блядь!". камера бешено дергается еще пару секунд, а затем лента обрывается}