Коржофф Дмитрий : другие произведения.

По дороге к Амстердаму

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Поколению WWW посвящается

По дороге к Амстердаму

Роман

Поколению WWW посвящается.

Всем моим друзьям, сетевым и реальным.

   Глава 1
  
   Яркое, режущее глаза, пятно телевизора на фоне абсолютно темно комнаты раздражало нервы не меньше той белиберды, которая из него изливалась. Лицо дикторши, вещавшей об очередных реформах, после которых в нашей стране чудес наступит всеобщее благоденствие, серийных маньяках в деревеньке Большие Бадуны, Переписюевского района и прочей "мировой обстановке". Было похоже на погребальную маску. Она казалась какой-то ненастоящей. Кукольная ведущая. Кукольные события. Кукольная страна. И где то сидят кукловоды. Когда из ящика донеслось, что какие-то типы выставили квартирку Кортни Лав, и, уходя, прихватили с собой прах её невинно самоубиенного мужа я рассмеялся. Вот это новость так новость. Слямзить мощи Курта Кобейна это мощно. Надо быть закоренелым фанатом, что бы совершить такое. А может похитители думали, что прах Кобейна обладает наркотическим действием? Стоить втянуть дорожку пепла в обе ноздри, и откроется нирвана! Сама мысль об этом вызвала у меня истерический смех, разгоняя тем самым накопившийся за последнюю пару дней сплин! Что ж, все же иногда и телевизор бывает полезен. А еще телевизором можно запустить во врага. Но это утверждение верно лишь к советским ламповым аппаратам. На моей плазменной панеле можно было разве что серфингом заниматься. Непрактично как то...
   Скатившись с дивана, я размял отлежанные бока. Тронул мышку ноутбука, стоявшего на журнальном столике. Скринсейвер, демонстрировавший мне полуобнаженные тела забугорных красавиц моргнул и исчез, уступая место детищу Гейтса. В аське абсолютная тишина. Точнее статус, предупреждавший о том, что я на очной ставке с господином Морфеем не внушал некоторым, особо тупым индивидам доверия. А женского пола так особенно. Так что уже скопилось приличное количество сообщений. Но более менее разумные люди либо спали, либо хранили молчание. А до остальных мне было глубоко фиолетово.
   Я сгреб со столешницы уполовиненную пачку давыдофф (как вещала реклама - сигареты настоящих падонков, но если учесть, что у настоящих падонков с трудом набирается на обыкновенную Яву, то слоган казался слегка лицемерным), нашарил где то под дивном зажигалку, пинком распахнул дверь на лоджию, пододвинул к распахнутому окну плетеное кресло и с наслаждением вдохнул теплый августовский воздух. Три утра. Еще не сегодня, но и уже не вчера. Город спал. Нормальный город спал. А ненормальная, подпольная прослойка антисоциальных элементов уже мучилась, ловя стрем на отходняках, а кто-то уже подумывал, как бы сплавить своего эпизодического полового партнера. Или... да мало ли развлечений в большом городе. А очередные защитники морали и нравственности ворочались в своих теплых кроватях и думали, какую бы статейку написать, дабы их считали поборниками это самой морали. Мораль штука жестокая. Она всегда загоняла индивидуальность в тиски рамок. Но и без нее было тоскливо. Ведь такие милые старички. Они не признавали, что понимание процесса выше знания о нем. Их мнение было довольно субъективным. И, следовательно, я плевал на него с высокой колокольни. Окурок маленькой звездочкой взмыл в ночное небо и по дуге устремился куда-то вниз с высоты десятого этажа. Я откинулся на спинку, закрыл глаза. Наверное, я так и проснулся бы утром, в кресле, с затекшей спиной и ощущением того, что по мне проехали на танке. Но в комнате мерзко заверещал мобильник. Трель фирменной нокиевской мелодии набила оскомину, но рингтонов я не терпел, считая их пошлятиной, которая свойственна лишь малолетним нимфоманками и гопникам с атрофировавшимися вкусовыми рецепторами. Даже классические трели вызывали у меня раздражение. А уж Бах с Моцартом в гробу переворачивались. Так что только стандартные мелодии. Да и мобильник не роскошь, а средство связи, доведенное техническим прогрессом и поп-культурой до состояния кухонного комбайна. Все в одном.
   - Эд! - раздался в трубке почти плачущий голос Витусика.
   - Ась? - зевнул я.
   - Эд, ты спишь? - задал он сакраментальный вопрос.
   - Ну как тебе сказать... - замялся я. Хотелось съязвить.
   - Эд, приезжай ко мне! У меня проблемка одна. Срочная! Мне больше не к кому обратиться.
   - А до утра... - начал, было, я, но он меня оборвал, дрожащим от волнения голосом.
   - До утра никак. Приезжай. Я дома.
   Тяжко вздохнув, я стал одеваться. Зря я поднял трубку. Но жаловаться уже поздно. Витусик - можно сказать друг детства. Мы с ним еще в колясках патрулировали один дачный поселок. Хотя нет, в коляске был он. Все-таки я на три года старше него буду. Наши родители дружили семьями. Вместе на даче отдыхали. Так что дружить мне с ним приходилось поневоле. Витусик и в свои шестнадцать оставался парнишкой наивным, но жутко стремящимся показать себя взрослым. Помнится, еще в детстве мы как то сперли у родителей бутылку водки. И распили её на двоих. Этот олух налил себе три бортовые, выхлестал без закуски и его развезло. Я уже и не помню, как оправдался перед родителями. Как его, так и своими. А он блевал. Долго блевал. До утра. Хот какая-то радость. Особенно любопытно было за ним наблюдать в период первых стадий его полового созревания, когда он начал, как настоящий мачо, ухлестывать за чиками в своем классе. Это было редкое зрелище. А какие он получал пощечины!
   Мой Ауди гнал по шоссе с приличной скоростью. Благо трафика не было совсем. И риск нарваться на кровососов в погонах был довольно минимальный. В колонках тихо плакала Эра. А за окном лишь мерцали неоновые вывески, зазывая, обещая все виды наслаждений, рекламируя все, начиная от туалетной бумаги и кончая виллами на Канарах. Настоящий рассадник гедонизма. Не сказать что бы Содом и Гоморра в высшей инстанции, да и ангела Уриэля с огненным мечом наперевес ожидать не приходилось. Но все это выглядело настолько противно. Приторно. Пидарастичные европейцы учили нас, как должны выглядеть мужчины. Кельвин Кляйн, омерзительный D&G (Дорого и Глупо) и иже с ними разрушали образ мужчины, складывавшийся на протяжении тысячелетий. И превращали мужиков в размазню. Из всей западной одежды я уважал лишь английский стиль, как наиболее консервативный, и более менее мужественный.
   Наконец я остановился напротив свеженькой высотки, в которой цена за квадратный метр была так же высока, как и само здание. Что ж, богатство, как и бедность не порок. И если есть деньги, то зачем закапывать их в огороде. Они должны работать. Или хотя бы приносить радость. А чего не сделаешь ради родного сына. К тому же единственного. А родители Витусика своего сына любили. И в силу неплохого материального положения баловали. Еще его дед входил в партийную номенклатуру. С тех пор деньги в их семье не переводились. Вообще сынуля в своем нежном возрасте уже имел собственную трехкомнатную квартиру в неплохой новостройке. И туда-то я как раз и приехал. Меня встретила мощная дверь подъезда, оснащенная неплохим домофоном. Я набрал номер квартиры и принялся ждать. Через секунду хриплый, искаженный динамиками голос Витусика спросил:
   - Эд, это ты?
   - Нет, мать Тереза, - разозлился я - Открывай.
   Щелкнул замок. Я распахнул дверь и начал восхождение на этаж. Дверь мне открыли сразу. На пороге был растрепанный и бледный как мел Витусик. Одетый в потертые левайсы и обтягивающую футболку пума. Он окинул меня затравленным взглядом и посторонился, пропуская в квартиру.
   - Эд, чаю будишь, - срывающимся от волнения голосом спросил он.
   - Ближе к телу... - буркнул я.
   Витусик сглотнул, кивнул и, ухватив меня за рукав потащил в комнату.
   - Вот проблема! - он указал на диван.
   На широком кожаном монстре (предположительно итальянской сборки) возлегала девушка. Годиков этак пятнадцать-шестнадцать. В коротенькой клетчатой юбочке, бежевой рубашечке с широким воротником. Смазливое личико, обремененное не по годам обильным макияжем. Классическая нимфетка, в перспективе гламурная цыпочка. Но даже через тонну косметики на лице просвечивалась какая-то неестественная бледность. И дыхание... Хриплое, отрывистое, свистящие.
   Я перевел взгляд со спящей красавицы на моего друга детства, ожидая пояснений.
   - Ну... - затараторил он - Это Камила. Мы с ней в одной школе учимся. Сегодня она у меня заночевать осталась...
   - Не молодой еще, что бы с бабами ночевать? - съязвил я. Витусик захлопал глазами - Продолжай.
   - Ну, она пришла, мы чаю попили, а потом она мен предложила по таблетке принять. Сама в рот закинула, чаем запила. И мне протянула. Я на кухню за водой побежал. А тут мне парнишка один позвонил. Я с ним минут пять общался. Прихожу, а она лежит на полу. Такая вот. И блюёт.
   Я лишь брезгливо посмотрел на пол около дивана. Действительно. Хорошо, что не разулся. А вот ковер надо бы выбросить. А жаль. Хороший. Натуральная греческая шерсть. Ну, я не за этим приехал.
   - Короче вот... - промямлил Витусик.
   - Ну а какого хрена ты мне звонил, - закипел я - В скорую, бля, набирай, пока подруга твоя ласты не склеила от передоза.
   Витусик чуть не разрыдался.
   - У нее папа генерал ФСБшный. Если он узнает, то я нахер на Колыму уеду. Эдгар, сделай что-нибудь. Пожалуйста!
   Парнишка схватил меня за грудки и начал трясти. Такой фамильярности я не потерпел. И отвесив звонкую затрещину, отшвырнул его от себя. Поправил майку и посмотрел, как Витусик уткнувишсь носом в пол разревелся. Говорил я ему, мудаку, что бы ни таскал себе в дом абы кого. А он... Но воспитательный процесс пришлось отложить. Ибо девчонке сейчас было явно очень плохо. А папа-федерал это серьезно. Достал из кармана мобилу, вышел из комнаты, оставив бьющегося в истерике парнишку и его пассию-наркоманку, набрал номер одного знакомого нарколога. Дядька явно крепко спал. Но я был настойчив, вкратце описал ситуацию, попросил войти в положение. Пообещав ему за беспокойство вполне солидную награду, я назвал адрес. Он обещал быть в течение получаса. Конечно, умом я понимал, что можно послать мольбы Витусика нахрен и вызывать скорую. И это было бы наиболее правленым. Но надежда на авось была сильнее. В случае чего с меня спрос небольшой. Я пытался помочь. Вошел в комнату. Витусик сидел в кресле и размазывал по щекам слезы.
   - Ладно, мачо, сейчас прибудет подмога. Надеюсь, от тела мы отделаемся еще до обеда. А то я на работу опоздаю.
   Витусик уставился на меня ошалелыми глазами. Левое веко предательски задергалось, а сам он стал цвета своей лежащей пассии. Конечно, стебаться над ним было жестоко. Но лучшего я сейчас придумать не мог. Еще секунду, и вместо одного бессознательного тела я получил бы два. И я сжалился.
   - Шучу. Сейчас приедет добрый доктор и разбудит твою спящую принцессу. Прибери тут пока. А то придет доктор, а у тебя тут бардак.
   Я не стал дожидаться ответной реакции и вышел из комнаты. На кухне были остатки "романтического" ужина. Бутылка вина. Недоеденный салат, и еще чего-то по мелочи. Я отодвинул тарелки на край стола, достал из недр шкафа чистую кружку, поставил чайник. Открыл окно и закурил. Сейчас я был хозяином положения, а на балкон выходить желания не было. Поэтому курил прям на кухне. Это лишь малая компенсация за отсутствие сна. Хотя сегодня я, наверное, и не заснул бы. Так что эта ночная прогулка лишь разогнала накатывающую тоску, которая обычно приходила в конце лета. Вон, даже Витусик мог в перспективе провести веселую ночь, если бы не был столь неосмотрительным. А я чем же хуже? Нет, проблем с тем, что бы найти девушку на одну ночь у меня не было. Но в этом виделась какая-то неприятная тенденция. Радость тела без радости души. Это какая-то животная прихоть. Можно конечно было обзавестись девушкой, закрутить с кем-нибудь роман. Но дальнейшее развитие событий предугадывалось. Сначала она оставалась ночевать, потом в ванной появляется вторая зубная щетка, в прихожей разовые тапочки с мохнатой оторочкой, возникает необходимость в дубликате ключей. А однажды ты приползаешь домой и на кухне, на твоей родной кухне, где выпита не одна цистерна пива в компании верных друзей, хозяйничает ОНА! А дальше... Дальше уж как повезет. Проверять, что же будет дальше, не было ни малейшего желания. Нет, вопрос, конечно, не стал передо мной ребром, но задуматься стоило. Разумного компромисса видно не было, ибо женщины в наше время хотели вполне конкретных вещей. И перечислять их не имеет смыла. Тот, кто в теме, тот пойме. А лохи... Лохи это судьба. Я не льстил себе мыслями, что я такой знаток женщин, но любые движения в свой адрес воспринимал осознано.
   Отхлебывая гадкий растворимый кофе из хозяйской кружки, я прошел в гостиную. Витусик во всю орудовал тряпкой, затирая пятно на ковре и диване. Девушка по-прежнему была бледной как простынь. Мобильник запиликал. Звонил доктор, просил, что бы открыли дверь. Я отправил Витусика, а сам прошел в спальню, где стоял его комп, нашарил на системнике кнопку и запустил агрегат. Раньше мальчишки мерялись детородными органами. Теперь они меряются гигабайтами и гигагерцами. Интересно, чем будут меряться наши внуки?
   Доктор, с заспанным лицом, в простом тренировочном костюме и кепке прошел, не разуваясь в комнату. Я знал его уже давно. Не по профессии. Я никогда не имел проблем с наркотиками. Точнее не впадал в пагубную зависимость. Просто он был каким-то дальним знакомым отца. И зная, что я вращаюсь в среде людей, злоупотребляющих черным змеем, дал свою визитку. На всякий случай. Случай пришел, когда на амфу круто подсел один мой друг. И я набрал ему, когда на тяжелейших отходняках парнишка блевал мне прямо на колени. А доктор оказался толковым специалистом. Так я и подкидывал ему клиентов. А он в свою очередь лечил моих друзей. Вот и сейчас он бурчал скорее просто для приличия, ибо знал, что я по пустякам не разбрасываюсь. А деваху тем временем прибило не по детски. Так что побеседовать с доктором не получилось. Я оставил с ним Витусика. Он все-таки хозяин квартиры. А сам запустил на компьютере Unreal Tournament 3 и абстрагировался от проблем моего юного друга. Нет, ну а чем я мог бы там помочь? Так что пусть уж как-нибудь сами, без меня. Я обеспечил прибытие специалиста. А дальше уж сами. Нет, конечно, Виталик был моим младшим товарищем, и я, как старший должен поддержать его в столь сложный момент, но пускай уж как-нибудь сами. На часах было половина четвертого утра, из динамиков рвался грохот канонады, монитор мерцал от разрывов гранат. Думал ли я лет десять назад, когда запускал первый Doom, что когда-нибудь графика будит просто фотореалистичной. Да не думал. Я тогда мало о чем думал. Мне тогда было просто жутко интересно, добегу ли я до конца уровня. А тем временем светало. Вышел полюбопытствовать, как дела. А дела шли полным ходом. Док, при ассистировании Витусика, наладил промывание желудка юной наркоманке. И потихоньку, полегоньку она приходила в норму. Оставаясь такой же белой, она все-таки подавала признаки жизни, нечленораздельно матерясь и посылая кантовавших её людей в глубины космоса. Глядя, как Витусик носится по квартире, утаскивая ведра блевотины и притаскивая бадьи горячей воды я невольно. Загляделся.
   - Да тебе, друг мой, в какой-нибудь медицинский институт дорога! - философски изрек я. Витусик ничего не сказал. Только вытер лоб, скрипнул зубами и убежал на кухню. Зато док юмор оценил.
   Было шесть утра, по радио играл государственный гимн России, а док уже собирал манатки, оставив на столе письменные рекомендации по дальнейшей реанимации девочки.
   - Мавр сделал свое дело! Мавр может уйти! - торжественно провозгласил он.
   Я со вздохом полез в карман, отсчитал причитающиеся ему грины и милостиво проводил до дверей.
   - С вами приятно иметь дело, молодой человек, - вместо прощания сказал док. Захотелось послать его нахер. Но я лишь захлопнул дверь. Прошел в комнату, где задроченый Витусик пытался завалиться спать.
   - Не рановато ли задембелевал, - незлобно пнул я его ниже копчика - Давай, бери свою мадам и вези её домой. Сдай с рук на руки маме. Объясни, что она чего-то не то съела. Ну, короче дай пояснения. И тогда уже можешь отдыхать. По бледности Витусик сейчас мог потягаться со своей несостоявшейся леди. Но соизволил подняться, напялить чистую майку, собираться в дорогу. Я вызвал такси. Через пару минут приехала машина. Удивительно быстро. Помог поднять девушку с дивана и дотащить до лифта. Только тут Витусик понял нелогичность ситуации.
   - А ты? - удивленно спросил он.
   - А что я? - как можно безразличнее пожав плечами я широко зевнул - Я в твоей берлоге отосплюсь. Ты ж не прогонишь уставшего друга? Ведь я сейчас могу поехать домой, а ночь была тяжелой. Я усну за рулем, вылечу за обочину, мои ошметки соберут в пластиковый пакет и предадут стенающим родственникам. И во всем виноват будишь ты.
   У парня отвисла челюсть. А я незаметно затолкал его в подоспевший лифт, нажал кнопку первого этажа и потопал в квартиру. Спать!
   Протопал в хозяйскую спальню. На секунду задержавшись у книжной полку. Бэгби, Уэлш, Стогофф, Маркес. Классический набор юноши среднего пубертатного периода. Если покопаться в винте, можно отрыть с пол сотни гигов порева. Все как обычно. Все как всегда. Из поколения в поколение. Меняется лишь формат данных. Наши отцы переписывали от руки опусы Александра Толстого, мусолили первые контрабандные Playboy'и. Как то довелось побывать на выставке с красочным названием "OLD NUDE PHOTOS". Фотки начала века. Все то же самое. Разве что формы по округлее. А в целом такая же тягомотина.
   Широко зевнув, я рухнул на кровать.
  
  
   Семейный обед по субботам традиция, придуманная моим отцом для "сплочения семейных уз". Для меня же тяжелейшее испытание за всю неделю. С тех пор, как я начал жить своим умом и своей жизнью, общение с родителями было для меня не то, что бы напряжено, но не особо желательно. Ибо отец всегда желал быть в курсе всех событий. А вот мне это никак не улыбалось. Обсуждать с ним было решительно нечего. Ни учеба, ни работа не заслуживала внимания. Да, отец был достоин всяческого уважения. Из ничего стал директором крупного строительного холдинга, нас вырастил. На ноги поставил. Но он был мелким домашним тираном. И если бы мы до сих пор жили в одном доме, то бытовые скандалы были бы нашим основным занятием. Так что спасибо. Я уж как-нибудь сам.
   Мать... У нее были свои закидоны. Она считала, что мне, в мои двадцать уже пора идти под венец. Бросать себя в горнила семейной жизни. Ставила в пример отца, который в восемнадцать пошел с ней в загс. Ставила в пример мою старшую сестру... Сестру... Мда...
   К своей сестре Леське я испытывал двойственные чувства. Я уважал её и презирал одновременно. Презирал за то, что она пошла на поводу у отца, заключила междинастический брак с каким-то жирным ублюдком, который был старше её на десяток лет, держал пару банков, торговал драг металлами. Такого отвратительного хлебала я не видел никогда. И у меня возникало непреодалимое желание превратить его в фарш. Я даже начинал понимать одного из своих друзей Локи, который был футбольным хулсом, активно пропагандировал насилие и любил рассказывать тошнотворные истории о том, как кому и когда он сломал нос. Ну а уважал... Уважал я свою сестру за то, что за три года совместной жизни этого не сделала она. Хотя стоило бы. Не знаю, какими мотивами руководствовалась она, но от одного вида секретарши её мужа-борова, в которых горели блядские искорки, я бы подверг его кастрации при первой же возможности. А она терпела.
   Обеды наши проходили в обстановке непринужденного веселия. Непринужденно веселился отец. Мама старалась накормить нас всех на неделю вперед. Сестра чего-то щебетала впустую. А я втыкал в свою тарелку, односложно отвечая на вопросы. И в таком духе два-три часа. Потом я спешно прощался и убегал по своим делам. И ничто не предвещало бурю в этот раз. Хотя ехать к родителям сегодня было влом как никогда. Да и обед начинался вполне безобидно. Мама не признавала магазинную стряпню. Готовила всегда сама, и надо сказать очень успешно. Я, как всегда, слегка запаздывал. Наша квартира в сталинской высотке досталась отцу по наследству. Дед был то ли генералом, то ли полковником. Я его не знал. В начале девяностых он свел счеты с жизнью. Старый вояка не вынес смены режимов. Наградной пистолет отправил его в Валгаллу. А мы переехали из типовой хрущевки в его апартаменты. Отец с дедом не сошлись в свое время во мнениях, батя старательно косил от армии. И закосил. На долгие годы их с отцом отношения пребывали в состоянии холодной войны. И не оттаяли. А эта квартира досталась нам. В ней я провел свое детство, тинейджерство и благополучно срулил оттуда пару лет назад. Здесь все было по-старому. Отец хоть и имел возможности обстроить все в лучшем европейском стиле, но был достаточно консервативен. Но во времена Сталина строили на века. И ремонтом тут в ближайшее десятилетие и не пахло.
   Зашел, разулся, помыл в ванной руки, прошел в столовую. Отец пожал мне руку, мама тепло обняла меня. Сестра обслюнявила обе щеки. Я занял свое место за столом и принялся поедать все те вкусности, которые мама наготовила нам на сегодня. Беседа за обедом текла ровно. Отец часто посматривал в мою сторону. Я жевал свое мясо по-французски и молчал. Сестра щебетала, о том, какой у неё муж, какую цацку с брюликом он подарил ей в очередной раз. Мама тихо умилялась и не забывала подкладывать нам в тарелки запеченной картошки. Я не хотел оставаться на чай с тортом, ссылаясь на неотложные дела. Но отец остановил меня.
   - Сын, - начал он, и у меня в животе все похолодело от этого обращения. Обычно таким вот тоном обращался, когда я по крупному шкодил. Вот и сейчас...
   - Сын, мы тут с мамой решили...
   "Ты решил, а мама лишь согласно кивнула!" - чуть не ляпнул я.
   - Так вот. Ты едешь в Амстердам, - я поперхнулся чаем. Мой отец посылает меня в Амстердам? Хотя прекрасно знает о тамошних вольных нравах, что-то тут было нечисто. - У меня есть друг, он уже оформил для тебя документы. Ты будишь учиться в закрытом университете. Полный пансион. Десять часов занятий в день. Лучшее профессора Европы. Короче, пакуй чемоданы.
   Вот тут мне совсем поплохело. Отец же наоборот улыбался, ожидая, что я расцелую его и убегу запихивать шмотки в рюкзак. За кого он меня держит? Что б я жил в этом учреждении? Лучше сразу в тюрьму. Ибо ничего хорошего я от выбора отца не ожидал. Он всегда руководствовался своими, одному ему понятными нормами, понятиями и суждениями. О том, что молодежь разлагается, о том, что её необходимо направлять в нужное русло. Дикий консерватизм, помноженный на тоталитаризм делал его невыносимым человеком. И я чествовал, что назревает семейный конфликт. Ибо мой батя сыновнего ослушания не потерпел бы.
   - Сынок, в наше время хорошее образование очень важный элемент. Ты сможешь достичь большего, имя за плечами такую школу жизни, - начала успокаивать меня мама.
   - А в Голландии найдешь себе порядочную девушку из хорошей семьи, станешь уважаемым человеком... - вставила ржавые три копейки сестра.
   Я почуствовал, как вилка гнется в моем стиснутом кулаке.
   - Все документы уже оформлены. Ты получил хорошие базовые знания в своем университете, а закончишь образование уже в Голландии. Через две недели тебя там ждут.
   Я молча положил помятую вилку на стол, так же молча встал и вышел. Никто меня не останавливал. Наверное, видок у меня был тот ещё. Но это не важно. Важно другое. Во мне закипала ненависть. И как её потушить я не знал.
  
   - Хао, братка! - из мобилы доносился прокуренный голос Иного, - Ты это самое, не можешь мне помочь?
   - Чем же? - раздраженно бросил я.
   - Ты ж на колёсах нынче? - жизнерадостно вопрошал Иной.
   До меня не сразу дошел смысл вопроса. Я ехал куда-то вперед. Не я управлял машиной. Ей управляла моя ненависть. А куда она меня заведет, я боялся представить. Хотя раз уж я ответил на телефонный звонок, то значит не до конца потерял голову.
   - Эй, бруда, не спи там. Ты на машине сегодня? - вопрошал Иной. Очевидно, он решил, что я как раз таки на тех самых колёсах, о которых подумал в первый момент.
   - Да, я на машине, - задумчиво ответил я.
   - А услугу оказать одну не можешь? Я тут компом разжился, так его к нам надо привезти. Не поможешь? - я аж представил его хитрый прищур, ибо только с таким выражением лица он мог говорить подобную фразу.
   - Адрес диктуй.
   Иной. Один из антисоциальных элементов моего круга общения. Я познакомился с ним совершенно случайно. В институтском туалете решил стрельнуть сигаретку. Если б я знал его раньше, никогда бы не решился на столь опрометчивый шаг. Иной был величайшим окурком в истории мира, которого мне довелось узнать лично. Наверное, он курил все виды конопли, произрастающей на нашей планете. И безошибочно мог отделить один от другого исключительно по запаху. Он слушал русский реп, иногда учился в институте, по вечерам приходил домой, принимал душ, взрывал пару штакетов, вытаскивал из-под кровати старенькую PS2 и садился резаться в Devil May Cry 3 до полной отключки. Или до тех пор, пока кто-нибудь не звонил ему, и не звал на тусовку. Или пока не приходил домой его вечный дружбан Ара, с которым они снимали квартиру.
   Ару звали Арой не потому что он был армяном. Он был чистокровным хохлом. Но парнишка круто шарил в философии. Он прочитал десятки, а может и сотни книг соответствующей тематики. Ему можно было преподавать в Гарварде, или Оксфорде. И он бы преподавал, если бы не одно но. "Великий философ и выдающийся торчок" - так бы про него сказали те, кто читал Кинга. Ара не сидел на игле. Но охотно глотал колеса, спиды, марки, Е, курил шмаль, нюхал кет. А Ара - сокращенное от Аристотеля. Ибо когда качественно раскумаришься, имя Аристотель пробивает на ржач. Это был проверенно уже не раз, и считалось аксиомой.
   Эта сладкая парочка падонков снимала однокомнатную квартиру, которую можно было назвать частным сквотом. Учились они в том же универе, что и я. Откуда брали деньги на жизнь я представлял смутно. Но то, что эта парочка не барыжила, я был уверен на все сто. Не такого склада люди. Хотя, что я знаю о людях. С родным отцом не могу договориться.
   А наше знакомство в сортире... Этот гад меня так накурил, что я забыл про учебу до следующего утра, когда проснулся на их с Арой съемной квартире.
   Компьютер оказался редкостной рухляью, с громоздким выпуклым монитором. Откуда его раскопал Иной я решительно не представлял. Но своим приобретением он был дико горд! Что находилось внутри системника я боялся представить.
   Через полчаса, после того как я подобрал Иного мы уже сидели в их скромной обители. Иной ковырялся со своим приобретением, соединяя шнуры, я пошел на кухню, сделать себе кофе. Ара где то пропадал. Но мне было фиолетово. Я только только начал отходить от первых приступов гнева. Да, отец подложил мне крутую свинью. Я не сомневался, что заведение он выбрал как раз по своему вкусу. Так что на культурный осмотр амстердамских достопримечательностей у меня не останется времени. А самым хорошим воспоминанием будит какая-нибудь голая баба за авторством какого-то художника, в каком либо музее. Короче перспективы отдохнуть в Амстердаме у меня не было.
   Подцепив с кухни пару кружек, я пошел в комнату. Иной как раз заканчивал с подключением. Я поставил кружки на стол. Он отхлебнул из своей, вздохнул и нажал на кнопку power. Пару секунд было тихо. Потом системник задрожал, где то внутри щелкнуло, что-то чихнуло, и на мониторе появился экран загрузки мастдая.98! Меня сложило в приступе смеха. Иной с любопытством посмотрел на меня. Потом залез куда-то под стол, выудил оттуда уже готовый джоинт.
   - Авганка! - гордо сказал он, взрывая штакет.
   Сделал пару напасов, протянул мне. Я сделал пару напасов. Вернул. И в таком циклическом алгоритме до победного конца. Но до победного не получилось. Азиатская дурь была пручей, но давала по мозгам как кувалда, курилась тяжело, раздирала горло. Голландская трава это да. Культура потребления этого продукта там прямо таки на уровне чайной церемонии в той же Японии. И эффекты от неё несколько другие. Но хозяин предлагал от души. Поэтому отказываться было неприлично. Так мы и сидели, пыхтели, поминутно откашливаясь, сплевывая в открытое окно.
   - Камрад!!! - раздалось за моей спиной.
   В следующую секунду Ара заключил меня в свои объятия. Как всегда в старенькой тишотка от Тома Тейлора, драных джинсах, растоптанных кедах, немного пьяный, но такой кайфовый. Он вырвал изо рта Иного штакет, брезгливо понюхал, залез под свою кровать и выудил из пыльных недр пакет травы и бульбик. Иной вставил в центр диск Афродайта, и мы погнали.
  
   Глава 2
  
   Солнечный лучик продрался через ширму век, приятно щекоча ресницы, нагло гуляя по небритым щекам и подбородку, запутался в волосах, обиженно вырвался из их плена и направился дальше, по своим делам. Я чихнул и проснулся.
   Кто сказал, что после травы бывает отходняк? Не верьте этому. Это все бредни старых дураков, не куривших, не знающих. После хорошей травы не бывает отходняка. Зато после хорошей травы бывает сушняк. Нет, не так. СУШНЯК!!! Вот так будит ближе к действительности. То, что мой сухой, шершавый, распухший язык прилип к нёбу, было закономерной расплатой за вчерашнюю укурку. То, как мы вчера убрали целый кулек шмали, наводило на жуткие мысли о нашей вменяемости. Хотя, кому какая разница. Было весело, и это главное. Перешагнув через тело Иного, который спал в обнимку с джойстиком от своей PS2, я тяжело протопал на кухню. Подцепил с плиты холодный чайник и начал пить хлебать воду прям из носика. И лишь когда чайник показал дно, я оторвался от него, почувствовав резкое облегчение. Язык привычно шевелился, в голове гулял лёгкий ветерок, по телу бродила приятная усталость. Хотелось забраться в душ. Но для этого надо было доехать до дому. Я вернулся в комнату. Остальные участники нашего вчерашнего закура спали вповалку. Иной, который раза три вчера рассказал мне, как к нему прилипло это погоняло. Оказывается, однажды он пьянствовал в компании с какими-то стосами, и парой девушек у своего одноклассника на даче. После шестой бутылки водки он решил сходить в туалет. Но, поскольку по природе он был аккуратист, то решил мужественно дотерпеть до ватерклозета. На беду все удобства оказались в дальнем конце участка. И прихватив фонарик, наш герой отправился на его поиски. Шатаясь, как при восьмибальном шторме он добрался до места, и его глазам предстал туалет типа "сортир". Он зашел, и... Сколько времени он провел в своей экспедиции он не помнит. Но возвращаясь, он решил пошутить. Выключив фонарик, он начал как заправский Джеймс Бонд подкрадываться к домику, где сейчас очевидно сидели его товарищи. А когда он увидел, что свет не горит, то обрадовался еще больше. С криком: "Ночной Дозор!!! Всем выйти из сумрака!!!" размахивая включенным фонарем, он ворвался в комнатку. Его оглушил дикий визг, обдал семиэтажный мат и через секунду он отгреб по дурной голове чем-то лопатообразным. Дальше было утро... На макушке торчала огромная шишка. Оказалось, что на беду соседи в тот день решили поменять ограду. До конца работу не завершили. А Иной по пьяни забрел на их участок. Дальше... Что было дальше догадаться не сложно.
   А вот что было вчера... Кроме этой истории я с трудом могу вспомнить что-либо ещё. Разве что... Помню, Иной сел рядом со мной, уперся своим подбородком мне в плече и затянул какую-то философскую бредятину. Я лично ожидал подобный трюк от Ары, но он в это вечер был молчалив. А Иной... Иной вещал:
   - Мы тратим сваю молодость на зарабатывание бабла и как все говорят, чем больше заработаешь и отложишь в чулок, тем будет лучше, плевать, что годы не вернешь, и лучше будет не нам, а нашим детям. То есть получается ниибический альтруизм. И потом люди удивляются, что я смеюсь на такие их размышления. Если взглянуть здраво, то тратя своё младое время на работу, потом в старости можно будит тратить бабло на лекарство и операции разные. Нахуй все это. Мне кажется, что глупо выглядит на пляже жирная престарелая тетка, в дорогом купальнике, ведь загар далеко ни самая необходимая вещь для её внешности!
   Глаза моего друга горели странным огнем. Его несло:
   - Бросить всё нахуй, отказаться от излишних благ и будет те счастье! А вот и нет, я этого смертельно боюсь. Мне нужны деньги. Я их усердно трачу на бухло и на женщин. Последнее конечно порой западло, но ведь не использовать все силы, все равно, что вообще их не иметь! Вот так, чел. Понимаешь меня?
   Он грустно глядел мне в глаза. С другого бока подсел Ара. И начал вещать мне в другое ухо:
   - В нашем обществе почему-то принято считать женщину за саму добродетель. Все ее стремления относительно привязывания к себе мужчины за главнейшую добродетель. По ящику с утра, каждый день слышу, какую-то женскую передачу, где рассказывается, как привлечь мужчину, как ему понравиться, как его привязать. Приводят мнения всяких психологов, социологов и гадалок (куда ж без них женщинам). Надо сказать, что мнения все эти очень дилетантские и передачу можно вести соответственно бесконечно. Все бы нечего, но такой же передачи для мужчин нет. Почему?
   Я вопросительно пожал плечами. Иной хитро улыбнулся, протянул мне штакетину, я затянулся, штакет перехватил Ара, пустил парик и продолжал:
   - Да потому, что у мужчины могут быть грязные намеренья, просто воспользоваться женщиной для удовлетворения своих физиологических потребностей, путь и естественных пусть и заложенных природой. И вроде каменный век закончился, а мораль осталась, родители учат детей, и такие нравы живут вечно.
   Надо отметить, что такие традиции ужасны. Что хочет мужчина от женщины? Общения, секса и т.д. и не остается, в основном по причине, что женщина его не устраивает. Не пытается строить воздушных замков, а берет, что нужно и съебывает. Из-за этого большое количество несчастных браков даже не заключается.
   От их суждений у меня уже гудела голова. Эстафету Ары подхватил Иной:
   - А то чего хотят женщины просто ужасно, они хотят поработить человека на всю жизнь и чем лучше человек, тем больше желающих. Просто ужасно получается, мужчина хочет скрасить время и уйти, сразу после того, как показал себя на высоте, чтобы не оставлять после себя дурных воспоминаний. Он выжал из себя все, что мог дать и не хочет впадать в банальщину. А женщины из-за своих страхов остаться в одиночестве все портят!
   Явно, проживание с Арой благотворно влияло на Иного.
   Иного пробило на философию сильнее Ары:
   - Тут недавно девочка меня очень порадовала, заявив, что в мужчине главное ум. Ха-ха - сказал я. А ты никогда не спала с институтским профессором? нет? Даже странно. А может замечала, какие ниибаца казановы академики и бабы за ними бегают? Тоже нет? Ну а студенты, ночи не спят к экзаменам, когда готовятся во время сессии умнее любого профессора, правда через три дня уровень знаний на прежней отметке, но это никого не волнует, сдал - получил оценку и горда можно считаться умным очень. То есть в институт поступил и ему все бабы давать стали так? Опять нет?
   Вот засада, беда быть умным, бабы не дают, всё книжки больше не открою, научно-публицистическую передачу не посмотрю, а то вдруг скажу, что-то умное и баба не даст!
   Сам наблюдал давеча, как цивильного вида юноша пытался заинтересовать девушку интеллектуальной беседой, а она почему-то с горящими глазами втыкала мою историю, которую я матом рассказывал. По-моему так никто не знает?
   Я уже окончательно перестал соображать, что происходит, Иной махнул рукой и ушел играть в Final Fantasy. Ара продолжал:
   - Если ты читал книги Карлоса Кастанеды, то, наверно, помнишь его классификацию врагов человека, стремящегося к знанию. Враг первый (наверно, и наш тоже) - это страх. Когда человек его преодолевает, то на арену выходит следующий враг. Это - само могущество, которое он обрел, его сила, его самоуверенность. Но вот он одолел и второго врага, то есть познал предел своих возможностей. Теперь этот предел, конечно, неизмеримо выше, чем у обычных людей, но все-таки он существует. И тогда выступает третий враг. Это - ясность.
   Все-то в этом мире становится человеку понятно. Когда же он осознает, что есть все-таки некоторые вещи, постичь которые ни один смертный не может и не сможет никогда, то объявляется четвертый враг. Это - усталость. Если человеку удается справиться и с этим последним врагом, то он обретает воистину великие силы и возможности.
   Меня потянуло на свежий воздух. Но голос Ары доставал меня даже на балконе:
   - Давно известно, что человек живет эмоциями, а не разумом. Разум является тока обслугой эмоций. Например, когда хочется ебаца, разум тока помогает или блокирует это чувство. Когда хочется пожрать или посрать, разум помогает найти место, где это сделать...
   Любой человек увлекающийся НЛП скажет, если всего лишь понимать, что для каждого человека мир в его сознании (карта ни разу не территория) соответственно можно легко заглушить свои чувства и желания. А на практике это тоска от этого смертная. Без чувственного опыта и переживаний человек сохнет.
   Вот и получается, что люди развивают себя, тока с одной целью, чтобы было проще удовлетворять свои эмоции или животные инстинкты, кому как больше нравится.
   Казалось бы, можно просто испытывать эмоции, участвовать в уличных драках, ебать новых баб, прыгать с парашюта или там с 10 метровой вышке в бассейне, альпинизм и другие экстремальные виды спорта, так нет, природная лень делает так, что человек тока воображает, что живет более полной жизнью. Выходит, чем человек больше развит умственно, тем проще ему себя наебать эмоционально...
   Добил меня Иной, как речитатив, кричавший, что он жигало, а потом изложивший мне свою позицию:
   - Я НЕ должен ПЛАТИТЬ ни за кого! Мне вообще НЕ обязательно ИМЕТЬ деньги, чтобы ХОРОШО проводить время (с особами ЖЕНСКОГО пола в том числе). Чем МЕНЬШЕ я СПОНСИРУЮ свою курочку (и чем больше разрешаю ей делать это по отношению ко мне) тем больше она меня ХОЧЕТ! Я не халявщик - я ДАРЮ людям ту самую РАДОСТЬ общения, которая им так НЕОБХОДИМА! И: она всегда найдёт себе того, кто будет таскать её по кабакам, но это буду не я, потому что я с ней трахаюсь, а он оплачивает все её счета!
   Дальше... Дальше была тишина. Пустота нахлынула внезапно. Нахлынула, что бы заложить мне уши, набиться в рот, ударить под дых и отправить в небытие. Возможно, мое тело и совершало некоторые действия после этого момента. Но этого я уже не помнил. На сегодня мне хватит философии. Ара спал, положив голову на стол, рядом стояла недопитая кружка чая. На экране монитора был открыт единственный текстовый документ. Я прочитал первые строки:
   "Ты гадкая волосатая мерзопакостная скукоженая вонючая дряхлая вся в шрамах и синяках еще и немного надорванная на которую не посмотрит даже самая падшая измученная полудохлая муха - ЖОПА при виде которой хочется высосать собственные глаза через уши и выплюнуть их в унитаз и проталкивать их ногами пока не развалится весь унитаз, после чего долго и мучительно убивать себя осколками этого унитаза и очень громко при этом орать народные песни содержащие патриотическо-революционный смысл и очень много ненормативной лексики и умереть в адских мучительнейших муках захлебываясь остатками собственной крови вперемешку с соплями соседского суслика который вырывал остатки сгнивших зубов вместе с кусками десен изо рта корчившегося полудохлого тела лежащего на осколках разбитого унитаза для своей коллекции".
   Почему-то мне жутко поплохело после этих строк. Там было еще что то, но я даже не стал читать. Подхватив свою куртку, я вывалился из этой квартиры. Да, зацепило вчера не одного меня. Больше, каких либо психологических тренингов не хотелось. Я выскочил на улицу. Накрапывал мелкий дождик. Небо, затянутое свинцовыми тучами могло бы устроить и неплохую бурю. Но, пока такой дождь был большим, из того, что оно могло предложить. Я вдохнул полной грудью сырой, свежий воздух, чувствуя, как в груди тупым гвоздем засели остатки травы. Тягучий дрим все еще терзал мой бедный мозг. Домой я не приехал, примчался. Благо было довольно рано, пробки на дорогах не успели парализовать движение. Оставив машину у подъезда, я пошел в магазин. Уж очень хотелось пройтись по воздуху. Я перепрыгивал через лужи, смахивал с лица прохладные капли. В магазине я взял пару бутылок пива, апельсинового сока, легкой еды. И побежал домой. Откисать...
  
   Эту квартиру я начал снимать год назад. Жить с родителями (особенно с отцом) становилось все сложнее. А в то время я уже зарабатывал неплохие деньги в фирме по сборке компьютеров. И в особенно напряженный момент я подключил своих друзей, и они нашли мне неплохую двушку, в спальном районе. Квартира не была произведением архитектурного искусства, но выглядела довольно неплохо. Аккуратная, чистенькая, со следами недавнего косметического ремонта. Я был человеком неприхотливым. Двух кресел, книжного шкафа и дивана в гостиной широкой кровати и платяного шкафа в спальне мне вполне хватало. Приобрел я лишь небольшой журнальный столик да домашний кинотеатр (я люблю посмотреть фильмы со вкусом). А большего мне было и не надо. За квартиру платил отец. А все остальные расходы были на мне. Так и жили. Вещей у меня было немного. Погрузил в машину книги, ноутбук, мама выделила пару комплектов постельного белья, помогла с переездом. И я пустился в самостоятельное плаванье по жизни. За год холостятской жизни я стал пельменным гурманом, с закрытыми глазами мог определить производителя блинчиков с мясом. И узнал всю прелесть питания из бомж-пакетов. Но это было время, когда я чувствовал себя свободным. По настоящему свободным. И дело не в том, что я приходил и уходил когда хочу, приводил в квартиру разных людей, занимался, чем хочу. Я был живым. Никто не указывал мне, что, куда и зачем. Я жил своим умом. Это было прекрасно! Иногда приходила мам, помогала по хозяйству. Её приходы можно сравнить со стихийным бедствием. Но я не хотел обижать её. Поэтому молчал. Вообщем жил в свое удовольствие. И вот отец решил мне все удовольствие обломать. Одним росчерком пера он сломал мою жизнь. Его слово - кремень! Мы все боимся перемен. Стабильность становится величайшей ценностью. Вот и я боюсь.
   Вода в ванной уже порядком остыла, по телу разлилась приятная усталость, какая появляется после того, как сбрасываешь с плеч что-нибудь тяжелое. Молодость хороша тем, что восстановление после вчерашних гулянок проходит довольно быстро и безболезненно. Вот и я, приняв ванну, почувствовал, как ко мне возвращается жизнь. На кухне уже кипел чайник, в морозилке остывало пиво, прохладный апельсиновый сок приятно плескался в желудке. И можно было сказать, что жизнь прекрасна. Можно... Если не одно "но"... Эта жизнь медленно подходила к концу. Меня ждала добровольно-принудительная ссылка. Я нашарил в недрах буфета самую большую кружку (кажется не меньше литра) до краев наполнил её кофе и пошел в комнату. Включил ноутбук, удобно устроился на кресле, положив ноги на стол, отхлебнул кофе и начал свое погружение в сеть. Первейшей задачей было разузнать о том месте, куда меня посылают. Подключил все поисковики, прошелся по куче образовательных сайтов, нашел, наконец, официальную страничку этого заведения, почитал форум, впал в глубочайшую депрессию. Все оказалось в точности так, как поведал мне отец. Ученики находятся в постоянном "тесном контакте с преподавателями", то бишь живут в студгородке, в город разрешается выходить раз в месяц, самовольно покидать территорию смерти подобно, ну и со всеми вытекающими. Короче я ехал в концентрационный лагерь. И это вгоняло меня в дикую тоску.
   Я отхлебнул кофе, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, закурив прямо в комнате. Что делать дальше я решительно не понимал. Можно было конечно удариться в истерику, орать, устраивать скандалы, ругаться, нахамить отцу. И в итоге остаться один на один с жизнью. Ну, я, конечно, не боялся лишиться его субсидирования. Но пришлось бы бросать учебу. И горизонты открывались не самые радужные...
   Коротко пискнула аська. Я без энтузиазма взглянул в трэй. Писала LightSway. Одно из случайных знакомств. В аську ежедневно мне стучали десятки разных лохудр разной степени одаренности серым веществом, настойчиво предолгая свое общество. В основном контингент от пятнадцати до восемнадцати лет. Короче девочки нимфеточки в пубертатном периоде. Они раздражали больше всего. Попадались всякие спамеры. Но такие игнорились нещадно. В среднем у меня в контакт листе было два десятка людей, с которыми я общался регулярно. С института, с работы, пара друзей. А поскольку всякие какдела-чтоделаешь и прочую банальщину я не любил, то остальные контакты предавались анафиме. Но вот Свэй... точнее Анастасия... Это была необычная девушка. Сестра моего одногруппника, она училась в каком-то педагогическом институте. Познакомился я с ней случайно, и при странных обстоятельствах. Я общался с однокурсником по аське. Спор шел о правоте Канта в отношении категорического императива. Внезапно он замолчал. А через пару минут от него пришло сообщение: "А тебе сколько лет?" На что я ехидно ответил: "Восемнадцать, так что статья за развращение малолетних тебе не грозит!" На том конце, как я тогда думал, очевидно, придумывали достойный ответ. Но через полчаса позвонил гомерически смеявшийся однокурсник, и сказал, что я так обломал его сестру, которая на минутку подсела к компьютеру. Мое лицо напоминало лицо объевшегося лайма орангутанга. Но история могла не иметь продолжения. Однако девушка то ли оценила мой юмор, то ли еще, почему через пару дней постучала в аську мне. Уже со своего номера. Так мы и начали общаться. Она была весьма неглупой, начитанной девушкой с обширными интересами, с нестандартным мышлением. Она нестандартно вела беседы. Задавала интересные вопросы. Я рассматривал её как собеседника. Никогда не выдел её в лицо, не просил фоток. Мы просто общались. Мы были на одной волне. Нам было интересно. А большего и не требовалось. Вот и сейчас:
   LightSway: Привет. Тебе не нравится "Сурганова и оркестр?
   Raimon: Хао! Не знаю. А она симпатичная? :-)
   LightSway: очень ;-)
   LightSway послушай <ссылка>
   По адресу оказался небольшой архивчик, который я и скачал. В архиве оказалось три аудиофайла: "Апрельская", "Мураками" и "Ангел". Я закинул их в плэйлист...
   "Ко мне ангел седой приходил поутру,
   Он был болен, метался в горячем бреду,
   Звал меня толи в ад, то ли в рай, все просил: "Выбирай",
   Он обжег свои крылья в полете ко мне,
   Схоронил свою душу в священной золе,
   Равнодушие встречных глаз принимал за отказ...
   - Все просил, выбирай... - задумчиво пробормотал я. Да уж. Действительно. Ангел... Ничего не скажешь. Я отхлебнул почти остывший кофе, достал из пачки сигарету, по легким потек отвратительный яд, без которого я впрочем, жить уже не мог. Да и не хотел. Почему то от этой песни у меня возникло отвратительное ощущение, что я что-то не так делаю. Свэй била не в бровь, а в глаз. Как всегда.
   LightSway: Ну как тебе?
   Raimon: да уж... Сказать, что впечатлило, значит не сказать ничего...
   LightSway: ну, я знала, что тебе понравится... Почему то мне показалось, что сейчас ты ощущаешь себя именно таким ангелом.
   Raimon: неужели я стал таким предсказуемым?
   LightSway: просто считай это интуицией..
   Raimon: женской?
   LightSway: дружеской :)
   Raimon: а я вот в Амстердам уезжаю...
   LightSway: ооо... поздравляю. Удачно оттянуться...
   Raimon: эх, если бы оттянуться. Учиться я туда еду. Причем времени на оттяг у меня не будит совсем.
   LightSway: ну так это хорошо.
   Raimon: только не говори мне, как важно образование для молодого человека в наше время. Я это уже слышал...
   LightSway: и не скажу. Скажу другое. Разве не кажется тебе, что там можно начать все с чистого листа. Увидеть мир. Пообщаться с новыми людьми. Начать свое дело...
   Raimon: я это все могу начать и здесь. Только зачем. Мне это не интересно, абсолютно! Я не вижу себя за партой в этом институте. Да и в кресле чиновника в нашей серой стране тоже не вижу. Я не хочу менять этот мир.
   LightSway: знаешь, чего не хватает молодому поколению?
   Raimon: просвети...
   LightSway: Войны!
   Raimon: да ну! По-моему этого как раз хоть отбавляй.
   LightSway: не банального передела сфер влияния в банановых республиках, а именно тотальной, всеуничтожающей войны на поражение. Пусть погибнут тысячи, зато сотни поймут цену жизни. Нужна война на поражение. Что бы отступать было некуда. Либо вырвать победу из глотки. Либо сгинуть.
   Raimon: не замечал в тебе такой кровожадности раньше...
   LightSway: а ты много чего во мне не замечал.
   Внезапно пискнул почтовый клиент, оповещая о том, что мне пришло новое письмо...
  
   Глава 3
  

Я готов был собакой стеречь её кров,

Ради счастья застыть под хозяйской рукой.

Ради права коснуться губами следов,

Мне оставленных узкою, легкой стопой.

С. Калугин

  
   От кого: grim-pozitiv@***.ru
   Кому: nightrain@***.ru
   Тема: прощай, брат...
   Текст: Эд, братишка, сколько мы с тобой знакомы? Со второго класса? С того момента, как ты разбил мне нос, а я наставил тебе шишку? Из-за чего мы тогда подрались? Сейчас наверное, уже и не вспомним. Но знаешь, брат, мне жаль это время. Хорошо тогда было. Классно мы росли. Тусовались. Да и сейчас... Ты, наверное, тусуешься. А я оттусовался. За те полгода, что мы не виделись, произошло многое. Моя жизнь сломалась. Что-то во мне сломалось. Я не знаю, где я совершил ошибку, и совсем запутался в себе. И сейчас я хочу уйти. Наверное, навсегда. Но прежде... Брат, я расскажу тебе одну историю.
   Я не был великим мачо. Но и полным лохом я тоже никогда не был. С девушками вопрос стоял не всегда остро, но и гарем я не содержал. Короче говоря, среднестатистический обыватель. Каких много. С Ликой я расстался без сожаления. Она была хорошей девушкой, но маленькие пунктики, в виде стремления к совершенству во всем и требование того же от своей пассии меня выводили. Психанул, разругались, расстались. Эка невидаль. Историй таких море. Да и я не особо жалел о размолвке. Но неприятно все-таки было. И легкий сплин накрыл меня с головой. Нет, тяжелым депресняком, с запоем тут и не пахло. Но настроения совершенно не было. Заморачиваться поиском девушки я не стал. Жил в свое удовольствие. Все меня жалели. Дежурные фразы институтских дружков: "Да она тебя не достойна! Да ты себе десяток таких же найдешь!" - меня радовали. Я упивался самобичеванием. "Она была такая... такая..." - ныл я, горестно вздыхая, за это меня поили халявным пивом, предлагали познакомить с подругами сестер. Синдром "ослика Иа" во всей красе, старый как мир, но действенный как топор. Приходя домой, я занимался моральным онанизмом. Я планомерно создавал на всяких форумах темы типа "девушка бросила меня, потому что считает, что я неудачник". И куча таких же дураков строя из себя Фрейдов и Юнгов начинали вещать мне о когентивном диссонансе с моей пассией. Так продолжалось неделю. Меня все устраивало. Лика ходила холодная, как айсберг в океане. Я играл роль униженного и оскорбленного. Все было зашибись. До того момента пока я не увидел ЕЁ! В тот день у нас была объединенная лекция. Нас - будущих менеджеров посадили вместе с юристами. Но, если учесть, что лекция была по истории России, то понять вполне можно. Благо история у нас одна на всех. Я как обычно забрался повыше, приготовился, как следует вздремнуть, но внезапно рядом кто-то подсел. Я обернулся. В следующий миг произошло сразу несколько вещей: моя челюсть слегка отпала, зрачки расширились, я задержал дыхание, сердце гулко ухнуло в груди, а девушка, севшая рядом спросила: "Здесь свободно?" Слава яйцам, я не впал в ступор, и нашел, что ответить: "Ну, раз ты уже сидишь, значит занято." "Так сразу и на "ты"?" - улыбнулась она. Я улыбнулся в ответ. И лекция пронеслась незаметно. Она была красивая. Очень красивая. Фигурка-эталон, длинные, черные волосы, милое лицо с правильными чертами лица, огромные, темно-серые глаза. За такую красоту стоило умереть не задумываясь. Мы мило проболтали на протяжении двух часов. По окончанию лекции я проводил её до выхода из аудитории. И лишь через пять минут понял, какой я идиот! Я забыл взять номер телефона. Ругаясь ругательски, я ринулся на поиски. Но, она уже исчезла. В коридорах я её не обнаружил. А заглядывать во все двери подряд было, по меньшей мере, глупо. Тогда я поменял тактику. О ней я знал, что её зовут Мариной, что она учится на втором курсе юридического факультета. Этого было достаточно, что бы навести справки. Я подключил к этому делу всех своих институтских друзей. Но безрезультатно. Все лишь пожимали плечами. Её однокурсники лишь пожимали плечами. "Ну, есть такая, вроде. Номера не знаю. Кто знает, тоже не знаю, " - вот и все ответы. Я уже махнул рукой на поиски. Но внезапно она подошла ко мне. В коридоре института. Время близилось к шести вечера, и я собирался домой. Она появилась у меня за спиной внезапно. Тронула за плечо. Я обернулся. "Ты искал меня?" - слегка склонив на бок голову, спросила она. Я кивнул. "А зачем?" - спросила она. "Пообщаться..." - промямлил я. Почему-то мне стало стыдно. Под взглядом её серых глаз я чувствовал себя нашкодившим котом. "Ну, поехали!" - сказала она. "Куда" - опешил я. "Общаться!"
   Мы приехали в какой-то ночной клуб. DJ рубил джангл. Толпа прыгала в такт музыке. Она сразу потянула меня на танцпол. Мы танцевали до полного изнеможения. Потом отошли на чил-аут. Внезапно она исчезла. Вернулась минут через пять, подхватила меня под руку и потащила в туалет. Глаза ее в лучах стробов светились каким-то демоническим светом. В туалете она достала из рукава джоинт, который мы там же и раскурили. Следом она затолкала в меня каких-то таблеток. Дальше мир поплыл. Это был мой первый опыт с наркотиками. Но эффект. Я до сих пор не могу восстановить последовательность событий того дня. И ночи. А может их был несколько. Мы танцевали, потом куда-то ехали. Потом занимались любовью. Потом сидели в компании каких-то людей. С кем-то курили на лестничной клетке. Так и понеслось. Учебу я похерил. Днем отсыпался. Ночью ехал в клубы. За эти месяцы я попробовал все. Начиная от всех видов травы, кончая тем, что пускал по венам поезда. И каждый раз рядом со мной была. Она. Мой ангел. Мой темный ангел. Проводник в мир забвенья. В мир иллюзии. Из которого я уже не могу вернуться. Просыпаться на диких кумарах противно. Нет... Просыпаться страшно. Лучше вообще не просыпаться. Особенно если под рукой нет чего-нибудь, чем можно поправить здоровье. Тогда надо вызванивать барыгу. Слезно молить его о встрече. Как юноша умоляет девушку о свидании. Только для них отказ не страшен. Для нас он смерти подобен. Знаешь, каково это, умолять жирного ублюдка о встрече. Но остановиться я не мог. И каждый раз она была со мной. Не утром, в те секунды, когда меня ломало, колотило, ломало и колбасило. Не в те моменты, когда с головной болью ты выходишь на улицу, там мороз. Но этот мороз ничто, по сравнению с морозом, который блуждает по венам. Они гудят, как латунные трубы на похоронах. А в мозгах раскаленная игла. И она рассосется лишь после того, как ты пустишь очередной поезд по вене. А еще лучше, если вдогонку поезду раскурить камень турецкого гашика. И вообще прекрасно, если удастся вымутить себе марку на вечер. Тогда жизнь определенно удалась. Можно ехать на поиски приключений. Можно искать эту сучку Марину, можно думать, где зависнуть. Можно на флэте, можно поехать в клуб, или на автопати. Это уже дело настроения. Но, подзаправка необходима. И тогда на помощь приходит Марина. Где она брала дурь я до сих пор так и не узнал. Но у нее в любой момент можно взять чего-нибудь этакого. Так я повис на винте. Знаешь, брат, винт это такая штука... Когда мир взрывается. А потом тебя словно выстреливают из автомата. И ты летишь, летишь, летишь...
   И прилетаешь... В ад. Отходняк страшен. Мысли не путаются. Они просто сгорают, не успев родиться. Тысячи мыслей, как рой мух над гниющим телом. И каждая навязывает тебе свое право. Право на действие. Ты бродишь по бритве. И в один момент сорвешься. Тогда тебе крышка. Я не успел. Пока не успел. Марина пропала. В один день её папик (явный толстосум) прислал за ней черную "Паджеру". Она села и уехала. А я остался. Один на один с наркотическим бредом. С кумарами. Брат, я не могу больше. Мне страшно. И стыдно. Я собрал последние деньги. И ухожу. Туда где нет людей. Прочь отсюда. Бегу. Брат, это мое прощание. Может и свидимся еще. Удачи тебе брат. Не теряй себя. Осторожно шагай по своему пути. Я верю в тебя, брат!
  
   Глава 4
  
   Я смотрел на черные буквы письма. Буквы были холодными и равнодушными. Но за набором символов и знаков скрывалась боль. Она билась. Металась от абзаца к абзацу. Лёвка... Мой друг. Возможно единственный школьный друг, с которым я сохранил нормальные отношения. Он учился на юриста в каком-то из местных вузов. Мы иногда перезванивались. Встречались, пили пиво. Он пропал внезапно. В начале прошлой зимы. Но на протяжении всего этого времени я не волновался о нем. Просто не было времени поволноваться. Теперь я чувствовал себя скотиной. Редкой скотиной. Но метать икру было поздно. Все как обычно. Все как всегда. В суете дней мы забываем обо всем. Выйдя на ристалище битвы за материальные блага, мы становимся слепыми. И не обращаем внимания на потери. Нам важен конечный результат. Стоит потеряться, и тебя забудут. Стоит не напомнить о себе, и ты исчезнешь из жизни. Пока ты в обойме тебя помнят и ценят. Ну, или хотя бы мирятся с твоим присутствием. Но жизнь - река. Она не стоит на месте. И сколько не пиши на песчаном берегу свое имя, рано или поздно быстрые воды смоют его. Только если выложить камнями... Да еще скрепить бетоном... Но, это удел великих. Не каждому дано такое.
   Я вытащил трубку из кармана и начал судорожно искать Лёвкин номер в записной книжке. Но "абонент был вне зоны доступа сети", а домашний молчал. Я посмотрел на дату письма. Подключать к поискам людей было бессмысленно. За три дня он мог исчезнуть куда угодно. И "горький хлеб стыда забил мне рот". Утешало лишь то, что я знал, сводить счеты с жизнью Лёвка не намерен. Он не тот человек, что бы пойти на такой шаг, не попытаться уйти без борьбы.
  
   LightSway: эй!
   LightSway: ты где там???
   LightSway: аррр... Ты уснул?
   Raimon: прости... отвлекся.
   LightSway: бывает...
   Raimon: да уж... у меня всё бывает.
   LightSway: что-то случилось?
   Raimon: с чего ты решила?
   LightSway: чувство такое... Прости, может я тебя отвлекаю?
   Raimon: нет, все нормально. Просто, навалилось многое.
   LightSway: Навалилось... Знаешь, что было написано на кольце царя Соломона?
   Raimon: что?
   LightSway: "и это пройдет"... Все проходит. И даже за полярной ночью приходит полярный день. Так что...
   Raimon: главное ночью не замерзнуть...
   LightSway: "не я изобрел дождь, но у меня есть отличный зонтик" :-)
   Raimon: это до тех пор, пока не хлынет ливень.
   LightSway: не вгоняй себя в депрессняк. Ты сам накручиваешь проблемы на свою дурную голову...
   Raimon: может ты и права.
   LightSway: тебе определенно надо развеяться. Сходить в кино... Или в театр. Или просто погулять...
   Raimon: :-)
   LightSway: хочешь, секрет расскажу? Знаешь, почему я решила продолжать общение с тобой?
   Raimon: ну и?
   LightSway: >>Щербатая кружка, зеленый чай,
   Простуженный голос, в голове пустота,
   Возможно, и я найду потерянный рай,
   Но счастья не обрести уже никогда.
   >>Компьютера шум - кривой оскал одиночества,
   И сигареты вместо нормального ужина,
   И интернет шелестит мне гнилое пророчество,
   Злодейка-судьба плетет свое вечное кружево...
   >>Хорошие люди? Возможно, но с ними нам не по пути,
   Они говорят, но говорят мне, но их глаза молчат.
   Зовут меня с собою, куда-то пойти,
   Не зная, что бредут прямо в ад...
   Raimon: это стихи из моего профиля...
   LightSway: да. Брат сказал, что это ты сам написал. А мне понравилось. Такие стихи мог написать только очень хороший человек.
   LightSway: и очень одинокий...
   Raimon: спасибо.
  
   Я отставил ноутбук на столик, вытряхнул из пачки последнюю сигарету. Сухо щелкнул зажигалкой и вышел на балкон. Город готовился к ночи. Кто-то спешил домой. Кто-то, наоборот, из дому. А я стоял и курил. Почему-то произошедшее с Лёвкой не заставило меня сорваться с места и мчаться на его поиски. Разве что в первый момент. Неужели я такая бесчувственная скотина? Или скорее просто я ощутил, что уже ничего не исправить, ничем ему не помочь. "Бороться и искать, найти и не сдаваться" - это не про меня. В этом всем должно быть зерно рационализма. Можно рвануть на поиски Левки, поднять на уши многих серьезных людей! Но вот вопрос в том, что я буду делать, когда найду его. Но окажется ли так, что Левка и не хотел быть найденным. Тогда зачем он писал письмо? В данном случае его мотив был абсолютно мне не ясен.
   Ту ночь я спал очень плохо. Ворочался с боку на бок, много думал о проблемах, навалившихся за один раз. Мысли бродили, как дешевое вино, больно царапали мозг, уходили, не получив развития. Тупик грезился мне все четче и четче. От тупика несло сыростью, холодом, бесперспективностью и тотальной безнадегой. Идти против воли отца? Можно! И кто-то даже скажет, что нужно, типа будь мужчиной, покажи характер. Только трудно быть мужчиной в неполные двадцать лет. К тому же я был слишком благодарен отцу, за то, что он мне делал. Он всегда старался как лучше. Хотел вырастить нормального сына, а не балбеса. В самые трудные годы отсчитывал последние гроши, лишь бы мы с сестрой питались нормально. Да и сейчас, не смотря на свой характер, помогал мне во всем. Решать нужно было как можно скорее. И главное в этом деле не ошибиться.
  
   Дверной звонок уже не звонил, визжал. Длиннющее соло заставило меня подняться с постели, самым решительным шагом разбить морду тому гаду, тому поганцу, который устроил мне столь ранний концерт. На часах была половина восьмого утра. То, что я в одних трусах, меня абсолютно не смущало! Под аккомпонимент звонка я добрался до входа, не смотря в глазок, распахнул дверь, готовый уже зарядить в табло утреннему хулигану. Но вместо этого:
   - Бруда, харэ дрыхнуть! Чувствуешь запах напалма сутра? Это запах победы!
   В объятия меня заключил огромный, под два метра детина, с бритой шайбой, квадратными скулами и жгутами мышц! Локи! Футбольный фанат. Футбольный хулиган. Топ-бой какой-то там фирмы. Неудержимый хулиган, отчаянный боец. И вместе с тем студент филологического факультета, идеологический лидер движения, начинающий писатель. С диким нравом и отчаянной безбашенностью. Порой мне казалось, что он родился не в свое время. Я представлял его исключительно в волчьих шкурах, с топором наперевес, на носу дракара. Абсолютно лишенное здравого смысла существо. Я познакомился с ним на каком-то форуме. В разделе философии мы вели спор о Ницше. Потихоньку спор перешел в аську. А затем и в пивную. Более трех лет мы общались с ним в сети, частенько встречались, для совместного распития пива. И он уже несколько лет порывался вытащить меня на футбол. Неделю назад он написал бескомпромиссное смс. И сегодня мы идем на столичное дерби! Чем-то мне это все напоминало фильм "Хулиганы", с Вудом в главной роли. И оставалось молиться, что бы сегодняшний поход ни кончился, как фильм.
   - Сегодня нас ждет победа! - орал Локи, поглощая остатки моего пива на кухне, пока я бегал по комнате, одеваясь, гладясь и бреясь.
   - Камрад, а Лонсдэйл одевать? - полюбопытствовал я.
   Локи подавился пивом и захохотал так, что в шкафах затряслась посуда.
   - Одевай, брат, одевай, - сквозь смех прохрипел он - Пристроим тебя к Baby Crew.
   - Это почему же? - обиделся я.
   - Потому! - назидательно поднял палец Локи, - Только карланы носят Лонсдэйлы. Одевайся стильно. Лейбл не имеет значение. Главное вкус.
   Через четверть часа мы вышли из дому. Ехать на дерби на машине Локи мне категорически отсоветовал. И поэтому мы потопали в сторону ближайшей станции метро.
   - Слушай, а мы не рано выдвинулись? - поинтересовался я.
   - Нормально. Пока пивка попьем, пока настроимся, пока дойдем. Скоро должна основа подтянуться.
   - А куда мы едем? - поинтересовался я.
   - В паб! - хитро подмигнул мне - У каждой приличной фирмы должен быть свой паб! Понимаешь! Там мы празднуем победы, залечиваем свои раны пивом.
   Чувство дежа-вю усиливалось все сильнее. Чем все закончилось в фильме? Массовым побоищем и смертью главного героя. Я задумчиво почесал в затылке. Мне совсем не хотелось лечь на больничную койку. Хотя с другой стороны это было бы неплохим решением проблемы.
   Мы шли по улице, и пили пиво прямо из бутылок, Локи вещал о беспределе акабов, я глазел по сторонам. Мы свернули в какой-то переулок, внезапно за спиной нас окликнули?
   - Эй, пацанчик, закурить есть?
   Локи широко улыбнулся и повернулся к говорившему. Перед нами стояла троица. Все как на подбор три брата-гопаря. В спортивных штанах, жующих семечки. Локи размашисто шагая, подошел к ним, саркастически спросил:
   - А то что? - в головах быдланов случилось короткое замыкание. Они тупо взирали на моего друга.
   - И вообще, друг мой, - назидательно поднял палец Локи - Ты знаешь этимологию слова "пацан". Я поведаю. На иврите слово "поц" обозначает мужской, детородный орган. В российских тюрьмах зэки ввели этот термин для обозначения молодых уголовников. Так что, не называй меня маленьким х..ем! - заорал Локи, недопитая бутылка пива опустилась на бритую макушку одного из "реальных пацанов", разлетелась вдребезги.
   Локи нанес одному из напарников гопника тяжелым гадом удар в живот, тот отлетел к мусорным бакам. А сам взялся за третьего.
   - Что стоишь, помогай! - проорал он мне через плечо.
   Оставалось вспомнить все те навыки, которым меня учили два месяца на курсах рукопашного боя. Я подбежал к держащемуся за макушку уроду, размахнулся и влепил ему смачный удар по ребрам. Потом еще один, и еще. Я молотил его кулаками по бокам, по лицу, по шее. Он лишь закрывался окровавленными руками. И тихо скулил. Внезапно меня со спины обхватил один из троицы (очевидно, тот, которому Локи всадил ногой). Сковал руки, начал валить, попутно сжимая с боков. Дышать стало трудно. Он начал толкать меня вперед, и мы с разбега влетели в стену. В глазах вспыхнули звезды. Стало трудно дышать. Но за спиной раздалась возня и все прошло. Я вдохнул полной грудью и смог оглядеться. Локи добивал последнего противника тяжелыми ботинками по голове.
   - Пойдем отсюда, боец, - засмеялся Локи, одним мощным рывком поставил меня на ноги, отряхнул и потащил куда-то по улице. За спиной мы оставили трех стонущих людей.
   В баре было людно, шумно, прокурено. То тут, то там раздавались взрывы хохота, выкрики, кричалки. Мы сидели в компании каких-то шкафоподобных дубов, которые говорили лишь о том, сколько зубов они выбили на прошлом дерби, хвастались дуг перед другом шрамами, пили пиво, курили, строили планы на сегодняшний день.
   Я не вникал в их темы, пил свое пиво, смотрел по телевизору новости без звука, и тихо им завидовал. У них есть радость в жизни. Вот так, собраться в выходные, выпить пива, сходить, подраться с оппонентами, Все просто, как арбуз. Хорошо так жить... Жизнью амебы. И не важно, что они болеют за одну команду. Это лишь повод. Не было бы спорта, они ходили драться за любимых писателей. Есть такая группа людей, которые самореализуются только в критических ситуациях. И я их не осуждаю. Разве можно осуждать акулу за любовь к крови?
   Внезапно Локи встал, посмотрел на часы, сказал:
   - Пора, - все дружно встали, допили пива, мы организовано покинули бар. Шли, негромко переговариваясь, по каким-то подворотням. У Локи зазвонил телефон. Он слушал, потом нажал отбой, не останавливаясь, повернулся к своему мобу.
   - Парни, звонил наш скаут. В трех кварталах от нас движется моб "Псов". Сорок касок. Готовьтесь. Кто побежит, тот лох! Первая линия начинайте строиться. Меня внезапно оттеснили к хвосту толпы. Вперед полезли самые шкафоподобные парни. Все нахмурились, внезапно напряглись. Воздух сгущался. Мне стало душно. Впереди раздался шум, крики. Появились враги. Точно такие же парни, какие стояли рядом со мной. Отличии минимальные. Стой они рядом с нами, я бы не опознал в них противников. Кто-то из них выкрикнул что-то в нашу сторону. Я не разобрал. Но Локи, стоявший впереди, заорал:
   - Понеслось! - и ринулся на врага. В трех шагах от меня на асфальт рухнула стеклянная бутылка, брошенная кем-то из врагов. Локи прыгнул в гущу бегущих на него врагов. Я двигался вместе с мобом. Меня несло вперед. Я не мог повернуть по причине того, что люди сзади меня не позволили мне вырваться из этого страшного организма под названием атакующий моб!
   Дальше воспоминания распадаются на обрывки. Локи берет в захват какого-то кабана, бьет его коленом в грудь, а в это самое время его по спине молотит какой-то доходяга.
   Вот двое парней из моба Локи добивают ногами лежащего оппонента, а сзади к ним подкрадывается его товарищ.
   Вот меня пытаются взять в захват.
   Вот я вижу счастливое лицо Локи надо мной.
   Вот меня отбрасывает к стене какой-то верзила, а потом бежит не меня. Я размахиваюсь и бью его ногой между ног. Он хрюкает и валится всей тушей не меня.
   Прихожу я в себя не скоро. Мы сидим на скамейке в каком-то обшарпанном дворе. Довольный как мамон Локи бегал между парней, смеялся, шутил, хлопал всех по плечам. Увидав, что я сижу, хлопаю глазами, смотря по сторонам, он подскочил ко мне.
   - Мы погнали их, бруда!!! Мы их сделали!!! - он начал теребить меня за рукав. Потом протянул бутылку пива. Я обхватил холодное стекло, почувствовал боль в руке. Костяшки были содраны, на них запеклась кровь.
   - А ты брат легко отделался! - рассмеялся Локи - Губу разбили и все. А так, фейс даже помяли!
   Он показал мне большой палец. Я хотел улыбнуться и понял, о чем он говорит. Губы обожгло. Я достал телефон, посмотрел в зеркальную панель. На подбородке запеклась кровь.
   - Красавец, - улыбнулся мне какой-то парнишка, сидевший рядом.
   - Вот так должен выглядеть настоящий мужчина, - заржал кто-то у меня за спиной. И смех подхватили все собравшиеся.
   - А теперь на мячик, - провозгласил Локи.
  
   Но прежде нам пришлось пройти ментовский ад. Такое ощущение, что менты держали фанатов за зверье. Причем опасное зверье. Хотя сегодняшнее утро показало, что в чем-то они правы. Фанаты в долгу не оставались. Прятали пиротехнику, бутылки, арматуру куда угодно. Менты шмонали во всех местах. Локи хитро подмигнул мне. Молодой сержант начал проверять его карманы, прошелся по джинсам, долго там шарил.
   - Это мои яйца, друг, - осклабился Локи. Очередь впереди и за нами разразилась смехом. Сержант побелел от злости, отстранился, грубо пропихнул Локи вперед, а сам занялся мной. Его грубые руки обшарили карманы джинс. Прошелся по бокам майки. Углубляться он не стал, и пропихнул меня вслед за Локи.
   На секторе стоял оглушительный шум. Приходилось орать, что бы сказать хоть что-то. Стадион был заполнен процентов да девяносто. На восточной и западной трибунах сидели в основном кузьмичи. Фанатам, типа Локи, отводили специальные сектора, окруженные ментовскими кордонами. Милиция с фанатами не церемонилась. Фанаты отвечали взаимностью. Но я пришел на футбол. Уточнив у Локи, кто наши, кто не наши начал вникать в суть игры. Наши вроде бегали резво, играли неплохо, и минут через двадцать забили-таки гол. Какой-то бразилец уложил хитрым финтом вратаря на газон и забросил мяч в ворота. Наш сектор взорвался ревом. Я подпрыгнул, меня на радостях обнял какой-то парнишка. На пару рядов ниже нас два каких-то дибила зажгли дымовую шашку. Красную. Сектор заволокло дымом. Люди вокруг скандировали разные лозунги. В самом низу несколько парней начали бить в барабаны. И в общем гвалте я не заметил, как ненаши мяч отыграли. Навес с углового я видел, а сам удар разглядеть не мог из-за дыма.
   На секторе народ скис. Зато на противоположной трибуне наоборот приободрился.
   - Херня!!! - заорал Локи, и загорланил фанатскую песню. И в сотню луженых глоток сектор запел!
   Это было нечто. В этот миг я и понимал, что значит массовое сознание. Коллективный психоз. Когда люди перестают быть индивидами и превращаются в толпу. В один огромный организм, живущий своей жизнью. Тут уж не отвертеться. Даже я, не зная слова, подвывал хору мальчиков зайчиков. И в этот момент того самого бразильца, забившего гол грубо ударили по ногам в штрафной соперников. И судья показал на точку пенальти. Стадион загудел. Часть на радостях, а часть недовольно засвистела. Послышались выкрики о сексуальных пристрастиях судейской бригады. К мечу подошел кто-то из соотечественников. На секторе скандировали "Нужен гол!". Разбег. Вратарь прыгает в одну строну, мяч летит в другую. Я ору, наверное, громче всех. И обнимаю Локи. И мы орем. Вдвоем! Дальше матч проходит относительно спокойно. Команды доигрывают. Раздается свисток. Фанаты на секторе, голые по пояс прыгают, обнимаются. И я голый по пояс прыгаю вместе со всеми. Радость бьет через край.
   С сектора нас выпускают долго и нудно. Наверное, хуже, чем впускали. То тут, то там из толпы доносятся крики. И я иду, улыбаюсь во весь рот, и губа хоть и щиплет, не мешает моей радости. И все хорошо.
   - Пиво пьем? - спрашивает Локи.
   - Нет, брат, спасибо, - я хлопаю его по плечу, - Не хочу напиваться. Завтра по делам надо ехать. Буду как огурец!
   - Зеленый и в пупырышках! - смеется Локи -Ладно, знаю, ты человек серьезный. Раз надо, значит надо. А мы пойдем.
   Я улыбаюсь, жму ему руку.
   - Только ты это, - спохватился Локи - Лучше на такси домой езжай. На метро не садись. А то знаешь... На такси давай.
   - Хорошо, камрад, - улыбаюсь я.
   На метро и правда ехать не хочется. Я ловлю первого попавшего частника на старенькой Хонде. С ценой соглашаюсь не раздумывая. Я слишком выдохся, чтобы торговаться.
   Дома первым делом полез в душ. Долго стоял под прохладными струями, чувствуя, как в канализацию уходит усталость сегодняшнего дня. Хорошо, что так получилось. На миг я смог забыть о своем нелегком выборе. Но что поделаешь. Рано или поздно к насущным делам надо вернуться. Хотя, какого черта! Сегодня наши победили. Команда, за которую я болел, взяла верх! Все остальное мелочи. Я тоже возьму верх над всеми проблемами! ДА.
   Бодро выбегаю из душа, обтираюсь на скорую руку, одеваю любимые бриджи, майку, иду на кухню, делаю себе легкий обед. Потом достаю пару банок пива, достаю диски с киноновинками и наслаждаюсь кино.
  
   Raimon: даров!
   LightSway: привет!
   Raimon: а я сегодня на футболе был!
   LightSway: ЧТО!!! С тобой все в порядке?
   Raimon: да вроде... Ничего не болит, температуры нет. А что?
   LightSway: ну, слава Богу!
   Raimon: да что со мной может случиться...
   LightSway: так ты не знаешь?
   Raimon: ЧТО я не знаю?
  
   Глава 5
  
   Они сошлись с оппонентами в трех кварталах от стадиона. Они напали по всем правилам военной тактики. Растворились во дворах, а потом ударили по проходящему мимо мобу. И их бы погнали. Возможно, это было бы даже лучше. Пара разбитых щщей, куча синяков и шишек. Но судьба распорядилась иначе. И в дело вступили озверевшие акабы. Пепелац с омоновцами подкатил к месту драки на удивление быстро. Как будто ожидали удара именно в этом месте. И небольшая улочка, выходившая к трамвайной остановке, стала местом кровавой драмы. Автобус несся со стороны стадиона. За рулем был настоящий зверь, потому что только звери могут въехать на "Икарусе" в толпу дерущихся людей. С криками боли в стороны разлетелись бойцы обоих мобов. Вперемешку. Автобус рассек толпу пополам. Из дверей посыпались "серые". С дубинками, щитами, в касках, в бронежилетах. Они не строились в "черепаху". Очевидно, они и сами не ожидали, что попадут в такое месиво. С корабля на бал. Водитель автобуса был безумцем. Он подставил своих людей под удар. Потому что даже два самых непримиримых врага объединятся перед лицом более грозного третьего. И парни из мобов прыгнули на ментов.
   Сколько нужно хулиганов на одного омоновца? Оказалось, что хватит и трех. А такие как Локи косили "серых" в одиночку.
   Возможно, это была бы великая победа фанатов над правоохранительными органами. И про нее бы долго говорили во всех барах Москвы и блоги бы пестрели заголовками "Hools VS A.C.A.B". Но судьба битвы была решена еще до её начала. Кто-то успел вызвать подкрепление. И сначала со стороны стадиона, а буквально через минуту со стороны остановки вылетели еще два автобуса с подкреплением. И хулсы дрогнули. Автобусы развернулись поперек улицы, перекрывая движения. Менты вывалились из них, посторили грамотный строй, сомкнули щиты и пошли вперед. Тех, кто пытался прорваться, жестоко успокаивали дубинками. Парни подхватили все, что было под рукой, и в ОМОН полетел град мусора. Это их только разозлило. Локи и еще пара парней его габаритов ринулись вперед. Они прыгнули на щиты "серых". Разрывая строй. За их спинами менты уже теснили тех, кто остался стоять на ногах. Это была бойня. А Локи лишь думал о том, как вывести парней из-под удара. Из раны на его голове хлестала кровь. Град ударов сыпался со всех сторон, а они втроем продавливали строй. За спинами ревели серены. Из последних сил парни прорвали оцепление, в образовавшуюся брешь хлынули те, кто еще мог стоять, стараясь унести как можно больше своих. Но таких было мало. Многих обуял животный страх, и они просто ломились, почуяв возможность спастись. Не замечая под собой ничего, топча товарищей. Безумие был в их глаза. Локи сделал шаг, второй, обернулся, на него, сметая кордон, неслись бойцы обоих мобов. И только теперь он позволил себе упасть!
  
   Я не видел этого. Лишь шокирующие кадры в новостях. Улица, залитая кровью, заваленная осколками стекла, арматурой, в центре дымится остов автобуса. А на тротуаре лежат вперемешку парни в модных регланах от "Лонсдейла" и серых спецовках. И всем им одинаково плохо на данный момент.
   - Скоты!! - прошипел я сквозь зубы.
  
   Я коротал дни и ночи в сети. Последние события выбили меня из колеи. Я ощущал себя разбитым. И шатался по блогам, вел бесконечные беседы на форумах и в аське. Среди моря скама попадались и любопытные мысли. Например, один мой друг провел довольно странную, но меткую параллель:
   "Играл в Обливион и заметил, что путь праведный не всегда интересный и прибыльный. Ну, поработал я на Императора... И что получил? "Спасибо", "молодец"... Только "молодцом" сыт не будешь...
   А повоевав на квестах Темного братства, меня и одели, и обули, и шмотки за каждый квест выдают, и денежными премиями поощряют!
   Ну и где справедливость. Скажите мне драгоценные единочаятели? Вот так и в жизни. Нет в мире справедливости, а в справедливости нет выгоды, а там где нет выгоды, появляется желание её получить, но в её отсутствие ввиду наличия справедливости требуются радикальные меры, а радикальные меры порой перерастают в беззаконие. А беззаконие это уже несправедливость! О как загнул! Замкнутый круг получается. "
   И если не брать в расчет то, что это сказано об игре, а применить эти дискуссии к нашей жизни, то становится понятно, почему пол нашей страны сидит по тюрьмам.
  
   Я не помнил всех своих бесед в целом. Лишь обрывки. Клочки разговоров. Которые сливались в единый спор с самим собой.
  
   Raimon: И люди разные. Но на самом деле, везде небо как небо, люди как люди. Куда не пойди.
  
   Анэсти: Как трудно понять эти слова, когда тебе плохо. Если бы самоубийство не было грехом, я бы лет в двенадцать отошла уже в мир иной.
  
   Raimon: Если бы... Самоубийство не грех. Самоубийство - глупость
  
   Raimon: Для самоубийства нужен очень веский мотив.
  
   Анэсти: Нельзя в этом мире быть непохожим на других..
  
   Raimon: Можно. Просто надо страдать тяжелейшей формой пофигизма
  
   Raimon: Рано или поздно люди приходят к мысли о самоубийстве. Но только сильный принимает единственно правильные выводы. Для других это позёрство и самобичевание граничащее с моральным онанизмом.
  
   Анэсти: Иной раз думаешь вот он человек, живущий без маски, как и я. Но в один прекрасный день он сбрасывает тебя с небес на землю. И ты, истекая кровью должен встать и идти. Но куда? И зачем? Чтобы упасть снова? И в чем смысл?
  
   Raimon: Все мы носим маски.
  
   Raimon: Под последней маской лишь свет. Лишь солнечный свет...
  
   Я врал. Я врал этой несчастной девочке, которую бросил парень. Я врал самому себе. Под последней маской была лишь пустота. Та, которая разъедает нас изнутри. Это страшно. Но это есть. Бог устал нас любить, и оставил нам пустот взамен своей любви. Я начал писать стихи. Написал три строчки:
  
   "Когда предстану пред богами
   Я им скажу, смеясь в лицо,
   Что все же не был подлецом"
  
   И все. Больше ничего я из себя выдавить не смог. Как не пытался...
  
   Лионель: Муза летит туда, где любовь и война..
  
   Raimon: Муза - бред. Мне надо просто заполнить пустоту
  
   Лионель: Объясни.
  
   Raimon: Творчество заполняет пустоту
  
   Лионель: Ясно. А почему пустота?
  
   Raimon: Потому что душа живёт, но нет привязанности к объектам.
  
   Raimon: Это тонкая грань как чёрная дыра, засасывает в себя мировосприятие, воспоминания, мысли. И выходит пустота.
  
   Лионель: Не сойти б с ума...
  
   Raimon: Да с ума то не сойдёшь. Главное абстрагироваться от деталей. Не заострять внимание на мелочах.
  
   Raimon: И не загонять себя в тупик.
  
   Лионель: Ты прав. Я еще не встречала такого толкового парня.
  
   Raimon:
   Жизнь заставила. Что бы ни крезануться и не совершить акт пошлейшего суицида пришлось выкручиваться.
  
   Лионель: Молодец. Мир принадлежит сильным людям.
  
   Raimon: Творчество не мечта дезертира, а особый угол мировоззрения.
  
   Raimon: Мир принадлежит тем, кто может его взять.
  
   Лионель: Да точно
  
   И вновь я лицемерил. И вновь я лгал. Я хотел казаться самому себе мудрым мужчиной, видавшим виды, пережившим не одну любовь, но оставшимся одиноким волком, держащим нос по ветру, хвост пистолетом. В сети натолкнулся на размышления какого-то автора. Он был мне не известен. Но слова его почему-то больно ударили меня:
   "Для меня, счастье - это максимальная удовлетворенность жизнью, осознание предела радости жизни. Поскольку человек живет эмоциями и внутренними ощущениями, то и счастье возможно только через эмоции и внутренние ощущения. Все люди хотят его достичь, т.е. стремятся жить, испытывая максимальные эмоции, которые бывает, как положительные, так и отрицательные. Нужны и те и другие, но не буду вдаваться в теорию, происхождения этих чувств, возьмем это утверждение априори (например, Фрейд утверждал, что существуют врожденные стремления к жизни и смерти, как еще назвать увлечения, парашютиста и альпиниста я, ни знаю).
   А на деле про большинство и не скажешь, что они вообще к чему-то стремятся, жизнь их скучна и человек особо ничего не делает для счастья. Так может показаться, но на самом деле, он мечтает и не занимается экстремальным спортом и интригами всякими, лишь чтобы сберечь себя для чего-то великого, тока вот этого великого может и не наступить.
   Если нужно счастье, казалось бы, стоило о нем мечтать и достигать его известными методами, например нирвана или меньшее медитация. А никто простых путей не ищет. Быть счастливым можно только от своей текущей жизни. Т.е. счастье кратковременно и мы счастливы, с каждой новой покупкой, новой девкой (ну нету постоянных восторгов от постоянной девки, привыкаешь), с каждым радостным событием или веселым времяпрепровождением.
   Поскольку все надоедает, надо все время двигаться вперед или в сторону, ища что-то новое и интересное, тогда и будешь счастлив максимально возможное время, пустое ожидание и самосберегание - это тока удобная иллюзия."
  
   Вот и все...
  
   Maximilia: А понять глубину человеческого безумия можно, понимая глубину человеческого ума.
  
   Maximilian: Безумие возникает из-за столкновения, коллизий несоответствия идей, которые сам ум и генерирует.
  
   Raimon: Поверь, безумие бездонно, в то время как ум может упереться в свой потолок.
  
   Maximilian: Поверь, брат, безумие настолько же глубоко, как и ум.
   Потому что, это взаимосвязанные вещи.
  
   Raimon: Не всегда. Ум подконтролен, безумие глобально.
  
   Maximilian: Безумие глобально только в масштабах ума, которое оно поражает.
  
   Maximilian: Яркий пример - Ницше.
  
   Maximilian: По-моему (да и не только) сверх-гениальнейший мыслитель.
  
   Maximilian: Он тоже иногда приходил к пониманию ограниченности разума в познании мира.
  
   Maximilian: Но, тем не менее, пытался постичь его своим великим умом.
  
   Raimon: Может быть. Но люди глупые в безумии своём не могут быть безграничны.
  
   Maximilian: Я ж о том и говорю.
  
   Maximilian: Чем глубже конкретный ум, тем глубже может быть его безумие.
  
   Raimon: Дураки тоже могут быть безумцами
  
   Maximilian: Дураки - понятие относительное.
  
   Maximilian: (как и все, что сказано словами)
  
   Maximilian: Но если под дураками ты имеешь ввиду людей со слабым умом, то процитирую тебя: > Может быть. Но люди глупые в безумии своём не могут быть безграничны.
  
   Raimon: Вот именно. Суть в том, что в мире всё относительно.
  
   Maximilian: А о безграничности безумия скажу, что оно безгранично в ограниченном пространстве.
  
   Maximilian: Да, брат, и именно поэтому не может быть теории, объясняющей мир, жизнь.
  
   Maximilian: Полностью объясняющей
  
   Raimon: всё в мире относительно.
  
   Maximilian: Я бы даже так сказал: все в уме относительно.
  
   Raimon: Да и в жизни тоже
  
   Maximilian: А в мире, который существует вне нашего разума, т.е. в объективном мире, нет понятий относительно или абсолютно.
  
   Raimon: Стакан не только наполовину пуст, но и наполовину полон.
  
   Maximilian: Это только в нашем уме...
  
   Raimon: Это всё софистика.
  
   Maximilian: Вот именно об этом я и говорю.
  
   Maximilian: Помнишь, брат, я тебе в церкви как-то говорил, что о боге не нужно говорить, о нем нужно молчать?
  
   Maximilian: Так вот, это относится ко всему в этом мире!!!
  
   Maximilian: Все разговоры о чем-то абсолютном, это только тренировка ума
  
   Raimon: Маевтика. Помнишь Платона
  
   Maximilian: Платона помню, маевтику не помню.
  
   Raimon: В споре рождается истина
  
   Maximilian: В споре рождается относительная истина, удовлетворяющая спорящие стороны.
  
   Raimon: Платон в спорах со своими учениками искал противоречия и из них извлекал истину
  
   Raimon: Это да
  
   Maximilian: Я сейчас плохо помню основные идеи Платона, но только помню, что я не очень был с ними согласен.
  
   Maximilian: По-моему, он великий слово - и мыслеблуд...
  
   Maximilian: Но с очень сильным, "систематичным" умом
  
   Raimon: читай софист. Такой же, как и я...
  
   Maximilian: Угу
  
   От споров взрывался мозг. Я испытывал затяжной катарсис, граничащий с интеллектуальной комой. Но после последнего разговора со Свэй во мне все сломалось окончательно...
  
   LightSway: Ну, кому ты сказки рассказываешь? Человек не создан для того, чтоб быть в одиночестве.
  
   LightSway: Ты же сидишь в асе, значит тебе нужно общение...
  
   Raimon: Общение да. Я имею ввиду мои отношения с девушками.
  
   Raimon: Они действуют деструктивно на кору моего головного мозга
  
   LightSway: Между прочим, общение со мной угрожает полным лишением всех подкорковых структур.
  
   Raimon: Отнюдь. Ты отличный человек!
  
   LightSway: Ты меня совсем не знаешь, впрочем, как и я тебя.
  
   Raimon: Нынешних знаний мне хватает
  
   LightSway: Для чего?
  
   Raimon: Для общения.
  
   Raimon: Давай поиграем в старую игру?
  
   LightSway: Давай.
  
   Raimon: Спрашивай.
  
   LightSway: Почему ты делаешь из себя одиночку?
  
   Raimon: Делаю ли?
  
   Raimon: А вообще. Я не люблю людей. Я по природе своей мизантроп.
  
   LightSway: Ага. Хотя хочешь быть с кем-то...
  
   Raimon: Я хочу быть с кем-то на определенном отрезке времени.
  
   LightSway: Не прячься за красивыми терминами, ты знаешь, кто ты, но хочешь быть другим...
  
   LightSway: Жизнь это и есть отрезок времени
  
   Raimon: Жизнь разбита на определённые этапы
  
   LightSway: Это условности, слишком уж она коротка
  
   Raimon: Коротка? Смотря для кого... Скажем так, жизнь била ощутимо. И поэтому я стараюсь держать на дистанции близких людей. Женщина делает мужчину слабой
  
  
   LightSway:
   Ой, как ты не прав. Женщина делает мужчину сильным, слабым его делают много женщин...
  
   Raimon: Нет, сильным его делает жена. И семья. А женщины. Их много. Уйдёт одна, на её место придут три другие.
  
   LightSway: Знаешь, я поняла, что не верю в любовь. Как думаешь это плохо?
  
   Raimon: Это не плохо и не хорошо. Это естественно...
  
   Raimon: Это я на тебя так повлиял?
  
   LightSway: Не думаю что ты. Это так странно. Какая-то пустота в душе. Тебе наверняка знакомо это чувство?
  
   Raimon: Это моё перманентное состояние...
  
   LightSway: Я позволяю себя любить, потому что не хочу обидеть. Улыбаюсь, веселюсь, но это ложь. Я даже не скучаю...
  
   Raimon: вот видишь. Мы веру уже не вернём. Когда предстанем пред богами. Последним раненым бойцом...
  
   Raimon: даже солнце когда-нибудь погаснет
  
   LightSway: Да. Утешил. Только я не склона к вечному поиску и сама себя накажу...
  
   Raimon: Самобичевание не выход. Прими всё как есть...
  
   LightSway: Я так и делаю. Кроме тебя никто не в курсе..
  
   Raimon: На то я и есть.
  
   Raimon: Наше поколение - поколение бескрайней тоски. У нас есть всё. Нам не за что бороться.
  
   Raimon: Нашему поколению нужна война! Мировая. После которой умрут миллиарды. Но оставшиеся познают цену жизни
  
   LightSway: Цитируешь современных прозаиков?
  
   Raimon: Нет... Говорю, что думаю
  
   LightSway: Ты веришь, что потом будет лучше?
  
  
   Raimon: Не верю. Но и сегодня не очень хорошо. Так что лучше пусть что-то изменится, чем всё это продолжит гнить...
  
   Я напился. Из заначки появилась бутылка отвратительного пойла, которое мне привезли из Франции: кальвадоса. Жгло мозг. Жгло горло. Жгло мозг. Я не помню. Я кому-то, что-то писал. Бродил по комнате. Сидел на перилах балкона. Когда и где я уснул память мне не напомнила.
   Утром меня разбудил телефонный звонок.
  
   Глава 6
  
   - Привет, милый, - мурлыкал в трубку женский голос.
   - Ыыы... - только и смог прохрипеть я.
   - Вечером я за тобой заеду. Будим тусоваться. Отказ будит принят как оскорбление. Целую. До вечера.
   Короткий гудок и тишина. С трудом разлепив глаза, я посмотрел на час. 7 утра. И чего это ей не спится. Элиза... Лиза... Черт. Давненько её не слышал. Её и её братца Лео (по паспорту Леонид). Брат и сестра. Родные или двоюродные я не знаю. Но сколько я себя помню, они всегда были вместе. А знал я их давно. С самого детства. Мой отец дружил с их родителями. Милая семейная пара - жена стерва, муж подкаблучник. И пара детей, до которых и тому и другому было абсолютно наплевать. Так они и росли. Сироты при живых родителях.
   Детки выросли. Отделились от родителей. Чем они занимались теперь я не представлял. Вроде бы учились (точнее числились в каком-то ВУЗе) продвигали какие-то идей, вращались в непонятных кругах и не спали по ночам. Я не думаю, что с их образом жизни сон был крепким и здоровым. Трудно заснуть, когда в голове мысль о том, что возможно завтра не проснешься. Или проснешься. Но за тобой уже придут. И лучше бы ты не просыпался! И поэтому они не спали. Рыцари ночных клубов. Дети тусовок. Их знали в любом заведении, работающем после полуночи, они были вхожи в дома самых разных людей. Наверное, в мире не было порока, которого они бы не изведали.
   Лео - умный, высокообразованный, стильный, обаятельный падонок. Любил портить девочек, разрушать союзы, охмурять чужих жен. И что самое главное - все ему сходило с рук. Такой фантастической фортуны не было ни у кого. Если удача повернулась к тебе задом, то воспользуйся ее удобным положением... Он пользовался им вовсю! Часто повторяя, что нет тех, кто не дает, есть те, кто плохо прости, он заслужил звание настоящего казановы всех тусовок. Прибывшим туда девушкам говорили, что бы они остерегались его. И все они упорно обжигались. Перед его обаянием трудно было устоять. Его умом ни возможно было не восхищаться. Его приключения заставили бы покраснеть законченного жигало. Его душа была настолько черна, что поморщились бы отпетые негодяи. Он был крайне неоднозначным человеком. Мы довольно часто общались, созванивались. И хотя ко мне он хорошо относился, я инстинктивно искал подвох. Трудно было доверять человек, у которого в голенище сапога припрятана заточка, а в рукаве пара тузов. Я и не доверял.
   Его сестра - Лиза, отдельный эпизод в моей жизни. Можно сказать, она была маленькой жизнью. Жизнь в жизни. Красивая, умная, стильная, хитрая, коварная. Роковая женщина. Такой она запомнилась многим людям, в чьих кругах она вращалась. Мне она запомнилась горячими губами. Страстью пожара. Гибкостью пантеры. В шестнадцать лет я впервые переспал с женщиной. Это была Лиза. И я тоже был у нее первым. Все случилось внезапно. Мама с сестрой уехали в санатории. Отец укатил на объект в другой город. А я остался один. Она пришла в гости. Пили чай. Потом я распаковал папин бар. Решил почувствовать себя взрослым мальчиком. Мы пили виски, обжигающий горло и желудок. Но я делал вид, что смакую его, как в старых фильмах, про американских мафиози. Она сделала глоток, второй, поморщилась, поставила стакан на столик (через несколько лет она научится пить любой алкоголь бутылками, и перестанет морщиться даже от "мерзавчика" из ближайшего ларька). Села рядом со мной на подлокотник кресла. Я обнаглел и положил руку ей на бедро. Она взяла мою ладонь и подтянула выше. Ближе к ширинке своих джинс. Дальше я помню, как мы неумело целовались, потом пошли в мою спальню. Но кровать там была неудобная, одноместная и она потащила меня в спальню к родителям. Сегодня я врядли смогу восстановить события той ночи. Мне было страшно, и в то же время интересно. Я привыкал к новым ощущениям. Новые запахи, необычные прикосновения. Все было не так, как я видел в порно, скачанном из сети, и не так, как мне рассказывали некоторые продвинутые друзья. Об этом трудно поведать, это не передать словами. Это надо испытать. Вас спросят: "Как прыгать с парашютом?" Что вы ответите? "Поправил снаряжение, шагнуть из самолета, выдернуть вытяжной парашют, тянуть за стропы, корректируя направление," - все, что скажете вы. Но как передать тот кайф полета, который вы испытываете, рассекая лазурную гладь неба? Как? Вы понимаете, о чем я?
   Уже в то время Лиза снимала квартиру отдельно от родителей. Она закончила школу экстерном, поступила в институт. Отец ежемесячно выдавал ей не малую сумму денег на проживание. Она была только рада этому. Жила своим умом, в своей квартире, в свое удовольствие.
   Через неделю она позвонила мне и спросила: "Приедешь сегодня на ночь?"
   "Приеду," - сказал я, соврал родителям, что еду к другу собрал рюкзак и поехал к ней. И вновь ночь. Её горячее дыхание на моей щеке, её теплое тело рядом со мной. Мы учились. Познавали все друг на друге. Совершали ошибки, о которых не говорили вслух, испытывали новые ощущения. Долгие, бессонные ночи. Мы не говорили нежностей, и не клялись в вечной любви. Это не было животной похотью. Это была платоническая любовь... Любовь наоборот. В наших действиях не было ничего развратного. Наши поступки убивали нас. Утром мы становились чужими, не понимая, почему ночью были так близки. Пили дрогой, крепкий кофе, смотрели в окон, курили первые сигареты, давясь неприятным дымом (хотя это тоже были новые ощущения, которые постепенно вошли в привычку), смотрели в окно, на потолок, в телевизор. Но только не друг на друга. Потом одевались и шли по своим делам. До следующей встречи. Она могла произойти на следующую ночь. А могла через месяц.
   Внезапно все закончилось. В одно холодное февральское утро мы проснулись и поняли, что пора заканчивать. Что в этих встречах нет абсолютно ни какого смысла. Его не было изначально. Но понимание этого пришло гораздо позже. Мы не виделись полгода. Может больше. Однажды, в каком-то ночном клубе я встретил ее, обнюханную наглухо, с пустым взглядом и движениями сомнамбулы. Она вспомнила меня, не смотря на свое состояние. Мы обменялись телефонами. Потом она уехала. Я остался. На следующий вечер она позвонила, сказала, что заедет за мной. Спросила адрес. Мы катались по клубам всю ночь. Этот поход перед глазами слился в единое цветное пятно. Как и многие другие ночи, проведенные с ней.
   Вот и сегодня намечался похожий вечер. Я не лицемерил, говоря, что был бы не против прокатиться по ночному городу с Лизой. Посмотрел на экран мобильника. Пятница. Сегодня пятница. Черт, я даже и не заметил этого. По мне хоть четверда, хоть понибота... Время сейчас проходило сквозь меня, не оставляя следов. Хотя, возможно просто я их не замечал.
   Когда я брился, позвонил отец.
   - Эдик, чем занимаешься? - спросил он.
   - Бреюсь, пап, - ответил я, держа трубку на расстоянии от уха, что бы ни заляпать ее кремом.
   - Это хорошо! - обрадовался он - Через полчаса я заеду за тобой. Поедем утрясать все дела с визой.
   И положил трубку. Вот только этого мне сейчас и не хватало. После нескольких дней запоя. После того, что произошло за последнее время. После всего этого ехать с отцом. Я понимал, что это единственный шанс, когда я смогу сказать ему "нет". Более удобного шанса не будит.
  
   - Пап, ты знаешь, я не хочу никуда ехать.
   Отец изумленно поднял брови.
   - Как это не хочешь? Сынок, не глупи. Вот в мое время я о таком даже не мечтал.
   - Пап, сейчас не твое время.
   - Это твой билет в жизнь.
   - Нет, это моё движение вникуда.
   - Хорошо, чего ты хочешь? - отец внимательно смотрел на меня.
   - Я не знаю, - честно признался я, так и не сумев подобрать нужного ответа.
   - Тогда позволь мне решить, что лучше для тебя.
   - Нет, отец, не позволю!
   Лицо отца исказилось гневом.
   - Как это не позволишь!!! Сопляк! Я тебя растил! Поил! Кормил! А ты!!! Ты должен стать моей опорой в старости! Ты мой сын! Для этого ты и рожден!
   - Так значит, ты выращивал меня, как жеребца, которого решил выставить на скачки и сорвать гран-при? - заорал я в ответ, - Я продукт твоего эго, отец? Я твой хитрый расчет?
   Он не ответил. Лишь ударил тыльной стороной ладони по лицу. Ударил. И попал. Из носа потекла теплая, вязкая жидкость... А я лишь рассмеялся в своей правоте. И он хотел ударить меня еще раз, но я поймал его руку в полете.
   - Останови машину, - спокойно сказал я.
   Отец резко затормозил посреди дороги. Во второй полосе. Я вылез из машины, захлопнул дверцой и пошел прочь...
  
   Вот такой разговор мог бы состояться тогда. Мог бы... Если бы я не промолчал. Если бы я имел смелость. Если бы я собрался с силами. Если бы... Слишком много этих самых "если". Я не смог. И это лучше всего характеризует конкретную ситуацию. Я не отказался сесть в машину отца, я не отказался ехать с ним в посольство, я не отказался подписывать какие-то бумаги. Я не отказался от той жизни, которую выбрали за меня! Кто я? Трус или волк? Почему все произошло именно так? И где правда? Почему в нужный момент мы не находим слов, хотя сотню раз репетировали эту речь в своей голове? А если открываем рот, то все звучит как-то неубедительно.
   Сидя на кухне я методично уничтожал кофе. Кружку за кружкой. Из нирваны меня вывели настойчивые физиологические позывы моего организма. Это возможно и спасло меня от страшной участи, когда моя кровь превратилась бы в чистый кофеин, а желудок мой лопнул, не выдержав того объема жидкости, который попал в него. Я прошел в туалет, сделал свои дела, потом в ванной подошел к раковине, умыться, и тут меня скрутил жуткий приступ. Меня рвало кофем, потом еще чем-то непонятным. Вскоре из желудка вышло все содержимое, но спазмы не прекращались. Я лежал на холодном кафеле, скрючившись пополам, задыхался, хватал ртом воздух. Потом все внезапно прекратилось. Я приподнялся на локтях, привалился к стене и, кажется, заснул.
   Проснулся я в липком, холодном поту. Рубашка прилипла к телу, спина закоченела и жутко ныла. Во рту стоял горький привкус непонятно чего.
   Я тяжело перевалился через край ванной, повернул рычаг смесителя. Из крана с шипениям вырвались струи горячей воды. Прямо в одежде я лежал в ванной, чувствуя, как вода смывает с меня все то, что накопилось за последний день. На часах было без четверти пять. Времени было еще море. Я должен был выехать сегодня в какое-нибудь место, где много людей. Иначе пущу себе пулю в висок. Или повешусь. Или наглотаюсь таблеток. Или... Дальше свою фантазию я развивать не стал.
   Чувствовал я себя паршиво. Выглядел еще хуже. Слоняясь по квартире, я пытался собрать мысли в кучку, выудить оттуда наиболее ценные и все-таки сделать что-то полезное.
  
   Лиза приехала в половине девятого. Мобильник затренькал в моем кармане.
   - Спускайся. Я у подъезда, - сказала она. Натянул куртку, забрал со стола мелочи, распихал по карманам, вышел на лестничную клетку и вызвал лифт.
   Лиза сидела в своем Pontiac'е GTO, курила тонкие сигареты и задумчиво смотрела на надпись над подъездом "Нож в печень! Цой вечен!"
   - Я на своей, - сказал я, снимая Ауди с сигнализации.
   Она лишь пожала плечами. И рванула с места. Я с трудом догнал ее на ближайшем светофоре. Было еще слишком рано, что бы игнорировать правила дорожного движения. Мы ехали довольно долго, петляя по улицам ночного города. Внезапно она свернула в какой-то переулок. Там и обнаружилась дверь, вся залитая неоном. Я не знал этот клуб. Зато Лиза его очевидно хорошо знала. И её там знали. Охрана впустила ее без проволочек. Мы вошли в узкий коридор, который привел нас в широкое помещение, обставленное в стиле хай-тэк. На чил-ауте зависали уже порядком подуставшие клубные детки. В модных тишотках, кедах, кроссовках на широкой платформе, расклешенных джинсах, с колумбийским насморком и ветром в голове. На танцполе топталось два десятка девушек, в надежде на то, что в эту ночь их кто-нибудь да заметит. За пультом стоял отмороженный фрик, с пародией на ирокез на голове, с сигарой в зубах. Выглядел он отвратно. Но музыка была неплохая. Грамотное техно. Лиза уверенно прошла мимо всего этого, направилась в VIP-зону. Я следовал за ней. Мы сели на крайне неудобный диван. Не мягкий и не жесткий. Какой-то аморфный. Как моя жизнь...
   - Да, видок у тебя непрезентабельный, - задумчиво протянула Лиза - Бэд трипы?
   - Жизнь собачья... - задумчиво протянул я.
   - Еще хуже, - ухмыльнулась она.
   Подскочил официант.
   - Мне абсента. Ты что будишь? - она повернулась ко мне.
   - Чего-нибудь безалкогольного.
   Лиза удивленно посмотрела на меня.
   - Я за рулем, - развел руки я.
   - Пора бы уже и пьяным уметь ездить. Не мальчик уже... - поморщилась она.
   - Вот потому что я пьяным не езжу я уже не мальчик. А иначе уже давно где-нибудь под мраморной плитой сны глядел... - ехидно сказал я.
   Лиза лишь хмыкнула. Я огляделся. VIP­-зоны во всех клубах самое грустное и печальное место на земле. Сюда ходят не для того, чтобы отдохнуть, а чтобы презентовать себя другим. На людей посмотреть. А главное сказать всем: "Вот сколько у меня денег! Сижу здесь, пью мартини, просаживаю полугодовую зарплату среднестатистического учителя или врача!" Если и есть в мире зона отчуждения, то это именно VIP-зона.
   Внезапно взгляд выцепил в темноте диванов (освещение было подобранно так, что хотя и создавалось ощущение сумрака, но все друг друга прекрасно видели) Лео. В компании двух девушек. Они непринужденно (можно сказать фривольно) общались за бутылкой (уже не первой) шампанского. Девушки смеялись, Лео гладил их по всем выступающим частям тела. Все шло к логическому завершению вечера в одной постели. Лиза заметила, куда я смотрю.
   - Это у него новая игра... - сказала она. Я лишь непонимающе поднял брови, - Он тебе сам расскажет, если захочет.
   Мы сидели, я потихоньку пил свой коктейль из сока лайма и прочей ерунды. Лиза глушила абсент. Внезапно она поднялась, выразительно посмотрела на дверь туалета:
   - Пойдем?
   Я отрицательно покачал головой. Она лишь улыбнулась, походкой модели на подиуме прошла туда. Почему-то мне отчетливо представилась картина, как она заходит туда, смотрит на свое отражение в зеркале, улыбнется ему, достает целлофановый пакетик из лифчика, высыпает содержимое на стеклянную полочку под зеркалом, разравнивает стафф кредиткой, сворачивает купюр (обязательно в 100 баксов) и втягивает содержимое в свое нос. Жмурится от удовольствия...
   Полет фантазии прервал Лео, подсевший ко мне на диван.
   - Привет, Эд, сто лет не виделись? Как ты? Как жизнь? - короче набор стандартных фраз молодого тусовщика. Спрашивали про общих знакомы, о делах, работе, кто пришел, кто ушел.
   - А что это за новая игра, в которую ты играешь? - спросил я его.
   - Кто рассказал? - рассмеялся он - А, ну ты ж с Лиз приехал. Вот скажи, ты же видел, как я зависал с теми двумя девушками.
   - Да, - кивнул я
   - И мысль у тебя была о том, что я наверняка их снял на ночь! - без лишней скромности заявил он - Так вот, это фигня. Я сделал так, что они поверили, что я хочу их снять. И уже считают, что я в их руках. В этом и состоит игра. Заставить человека поверить в то, что он хозяин ситуации. Они уже разогреты, на уме у них уже перспектива постели со мной. Ключевое слово "со мной". И вот тут-то я и делаю свой ход. Я растворяюсь в ночи. А разогретые, но неудовлетворенные телки сдаются первому встречному, не моргнув карьим глазом, находящимся ниже поясницы. Мне же в награду достается мысль о том, что сейчас, трахаясь где-то с каким-то козлом на его месте они видят меня, и будь их воля они бы прилепили ему на лоб мою фотографию.
   Лео улыбнулся мне своими тремя десятками белоснежных зубов.
   - А теперь мне пора сваливать, - сказал он, резко поднявшись с дивана - Лиз передай, что я у Макса на квартире. Да, и еще, не рекомендую ухлестывать за этими двумя. Одна довольно плотно сидит на метадоне, а вторая просто дура. Береги себя, старичок!
   С этими словами он исчез в толпе. Вот вам и Лео. Наглядный пример. Все красочно, живописно, ярко и говорит само за себя.
   - Эй, малыш, давай познакомимся, - ко мне за столик подсела девушка лет восемнадцати. Длинные волосы, стройная фигурка, ухоженная, полопавшиеся сосуды на белках глаз. Стандартная клубная дива.
   - У меня нечем разнюхаться, - оборвал её я.
   - Ну и дурак, - по-детски поджав губы, она встала и пошла куда-то в сторону.
   Почему-то после всего этого мне стало особенно противно сидеть здесь. Мне казалось, что это не люди, а спруты с гигантскими волосатыми щупальцами сидят здесь. И поглощая кокаин, экстази, спиды, винты, барбитуры они пытаются заполнить свою внутреннюю пустоту. Только чем?
   Я не стал углубляться в размышления на эту тему. Просто встал, пробрался сквозь толпу людей, набежавших в клуб и пошел прочь. На улице накрапывал легкий дождь, но, не смотря на это у клуба толпился народ. Все жаждали попасть на модную вечеринку.
   - Эй, парень, назад уже не запустим, - остановил меня охранник на входе.
   - Это радует! - улыбнулся я ему - Это не может не радовать, мать твою! - орал я, пробираясь сквозь толпу.
   Запрыгнув в машину, я резко сдал назад, дал по газам и с пробуксовкой покатил по улице под свист толпы возле клуба.
  
   Глава 7
  
   Путь один: делать то, что тебе кажется правильным. А время покажет....
   А.Тарковский
  
   "Время... Главный враг всего сущего. Лишь время не подвластно нам. Лишь время является невосполнимым ресурсом. И лишь его мы так бездарно тратим на всякую ерунду. И внезапно оглянувшись, понимаем, что подошли к черте, за которой ветер времен стирает прошлое, и рисует будущее. А расстояние. Расстояние делает время осязаемыми. И это страшнее всего. Пространственно-временная проблема - главный враг всего человечества.
   Я понял это. Ведь сегодня любовь всей моей жизни уезжала. В другой город, в другую страну, на другой континент, в другой мир... Уезжала, что бы забрать частицу меня. Мы не могли быть вместе. Так нам предначертала судьба, в которую, ни я, ни она не верили. Но надеялись, что она минет нас стороной... Не минула...
   До отлета было еще два часа. А она уже подъезжала к аэропорту. И я, за много километров от нее, бросил все дела, работу, совещания, с нетерпением притопывая ногой, спускался на лифте. Быстрее. Пока еще не поздно, пока еще не объявили посадку на рейс...
   Я выбежал на улицу. Накрапывал мелкий дождик, но я не обращая внимания, прошлепал по лужам к своему "Лексусу". Андрей - мой водитель - обернулся, ожидая указаний.
   - В аэропорт. Быстрее. Мы должны успеть, - быстро проговорил я.
   - На какое время рассчитывать? - поинтересовался он.
   - Если ты довезешь мне за два часа, то этот "Лексус" станет твоим! - выдохнул я.
   Андрей внимательно посмотрел на меня. Но сейчас для меня ничего не значила в этой жизни. Ни эта машина, по сути, являвшейся грудой железа (пускай и безумно дорогого) ни деньги, ни что-либо материальное. Главным врагом для меня было время. Парень смотрел на меня, пристально, в глаза... Потом кивнул, машина резко сорвалась с места.
   Выхватил из кармана мобильник. Порылся в записной. Где же он. Вот. Сергей Васильевич (генерал-лейтенант ГИБДД). Нажал кнопку вызова.
   - Слушаю! - раздался в трубке деловой бас генерала.
   - Сергей Васильевич, я знаю, что вы занятой человек. Но мне срочно нужна ваша помощь.
   - Ну...
   - Я дико опаздываю. Я на машине. Вы можете дать команду своим подчиненным, что бы на мою машину не обращали внимания.
   Я на секунду замялся.
   - Это очень важно. Пожалуйста...
   - Давай номера, - вздохнул генерал.
   Я сказал все необходимые данные, и генерал отключился.
   - Не обращай внимания на ментов. Гони! - сказал я.
   Мы неслись по улицам промокшего города. Стремительно меняя одну на другую, игнорируя светофоры, разбрызгивая лужи. Полотно дороги сливалось в сплошную серую полосу, капли дождя разбивались о покрытие машины, люди смотрели вслед и крутили пальцами у виска. А мне все казалось медленным. Слишком медленно. Казалось, что некоторые машины в соседних рядах движутся быстрее. Я отвернулся от окна. Я разглядывал свои руки. Свои пальцы. И думал лишь о ней. Почему то так происходит, что мы теряем, не успев понять, что обрели. И потеряв, пытаемся вернуть. Но возвращаем уже не то...
   Я не видел, как Боинг медленно, грузно возносился над взлетной полосой, беря курс на запад. Лишь в сердце больно вонзилась холодная игла..."
  
   И я проснулся. Сон. Всего лишь глупый сон. Зря я остановился здесь. Просто хотелось протереть слипавшиеся глаза. Просто хотелось потянуться всем телом и зевнуть.
   Я выехал из клуба около полуночи. Сколько я ездил по городу? Не помню. Потом остановился у входа в этот скверик. Решил отдохнуть. И, кажется, заснул. Почему мен приснился этот сон? Именно такой сон, с таким идиотским сюжетом. Что я теряю, чего не могу понять в своей жизни. Чем жертвую, что приобретаю?
   У меня не было настоящей любви. Не было человека, который был со мной на одном дыхании. В одной струе. Того, кто приносил в мою душу покой. Именно так я представлял любовь. Наивно? Возможно... Не верно? Не факт... Но у меня не было даже этого. Были лишь "лизы", стремительно приходившие в мою жизнь, и исчезавшие из неё!
   На часах было без четверти три. В парке, между деревьями гуляли тени, от которых мне становилось жутко. Почему-то хотелось кофе. Горячего, крепкого кофе. Просто так. Чтобы горькая, черная жидкость обожгла горло и ухнула в желудок, словно раскаленная лава. Я любил потакать сиюминутным желаниям. Было в этом что-то гедонистское, но вместе с тем это являлось насущной необходимостью, позволяющей ощущать себя живым и главное свободным. И поэтому я завел машину, и поехала в одно ночное кафе, недалеко от моего дома.
   В столь поздний час в кафе почти не было людей. Но рабочее время этого кафе еще не настало. Оно наступало после четырех часов ночи, когда ночные клубы закрывали свои двери и те, кто еще не догулял эту ночь ехали сюда. Выпить, перекусить, если повезет, то найти, с кем можно скоротать остаток ночи и встретить рассвет. А пока что в зале сидело нисколько парочек, припозднившихся с прогулки. А может, им просто некуда было идти. В наше время нет проблемы "с кем". Есть проблема "где"!!! И ее так просто не решить. Можно конечно по сутденчески "на лавочке в парке" или будучи совсем быдлом "в туалете". Но рано или поздно ты понимаешь, что нормальных девушек такие варианты не впечатляют.
   Мне было жутко тоскливо. И безумно скучно. Ощущение такое, словно тебя выжали, как майку, и повесели на ветерок, сушиться. А ты еще и полинять умудрился. Гадкое ощущение. За стойкой дико скучал бармен. Подперев кулаком голову, он смотрел новости по огромной плазменной панели. Ко мне подошла официантка - девушка, лет двадцати, симпатичная, рыжая, с легкой россыпью веснушек на лице, которые не портили, а скорее украшали ее, и безграничной усталостью в глазах.
   - Мне кофе. По-ирландски - бросил я взгляд в меню. Она кивнула, сделала пометку в своем блокнотике, собралась уходить, но я ее окликнул.
   - Девушка, и еще один кофе на ваш вкус.
   Она так же устало кивнула и скрылась в недрах кафе. Я зевнул, устало посмотрел в окно. Под, раскачивающимся на легком ветру, фонарем мурлыкала кошка, а рядом с ней нарезал круги толстый, ухоженный кот. Он важно прохаживался из стороны в сторону, топорщил хвост, чеканил шаг. А кашка с любопытством следила за ним, иногда облизывая лапу.
   Официантка принесла мой заказ. Аккуратно поставила чашки на стол. Я улыбнулся ей.
   - Девушка, посидите со мной, пожалуйста. Выпейте кофе. Я вторую чашечку для вас заказал, - улыбнулся я.
   - Нам не положено... - пробормотала она.
   - Ну, посетителей пока нет, работа стоит. Как только вас позовут, я не стану вас задерживать. Пожалуйста, составьте мне компанию.
   Она бросила взгляд на бармена, но тот не реагировал, меланхолично пялясь в телевизор. Она присела на стул, напротив меня, положив поднос, на котором принесла мне кофе себе на колени. Мы не разговаривали. Просто пили кофе. Смотрели друг на друга. Это был ничего не значащий взгляд. Просто два человека смотрят куда-то и думают о своем. Она пила кофе мелкими глоточками, смешно поджимая губы после каждого. В левой руке она теребила салфетку. Её спокойный, уставший взгляд, карих глаз клонил в сон. Я отвернулся, посмотрел в окно. Парочка семейства кошачьих уже исчезла, очевидно, отправившись на поиски удобной подворотни, мимо проехал милицейский "бобик" с тремя усталыми ППСниками. На стене дома напротив была куча разных граффити. Причем уже не один и не два слоя. Смена поколений. Смена эпох. Поколение "Pepsi" уходит на второй план, хотя еще и хорохорится, делая вид, что все идет по плану, что пережившим лихие девяностые сам черт брат. Но неотвратимо, как понос после касторки на смену ему идет Поколение "WWW". Наглое, дерзкое, бескомпромиссное, лихое, считающее себя новой аристократией. Но все это лишь на просторах Интернета. Более нежизнеспособного, рахитичного, оторванного от жизни поколения земля еще не видела. Сейчас, пока поколение не вошло в полную силу, это не заметно. Но со временем, когда вся нагрузка должна будит перевалиться на них, оно сломается. Пополам. Я всегда удивлялся, как это человек не может подтянуться на турнике хотя бы пять-семь раз. Оказывается, не может. И виноват в этом исключительно он сам.
   А девушка, сидевшая напротив меня тем временем заснула. По-детски положив голову на сложенные руки, она тихо, мирно спала. И хотелось, что бы этот сон продолжался как можно дольше. Захотелось сделать что-то приятное. Подложить под её голову подушку, накрыть пледом. Но ничего этого в распоряжении не было. Минимум, что я мог сделать, это тихо встать из-за столика, и уйти. Напоследок я положил ей в передник пятисотрублевую купюру. Щедрые чаевые. За кофе я расплатился со скучающим барменом, который, бросив взгляд на девушку лишь хмыкнул себе в усы.
   Выйдя на улицу, я понял, какой был дешевкой. Положить девушке в передник деньги. Мне показалось, что тем самым я показал ей, что ее общество я купил. И от этого стало как-то не по себе. Почему современная скотская натура выбрала основным мерилом деньги? Неужели плохо Библию читали, не вникали в смысл притчи о Золотом тельце? Хотя, если задуматься, то Библию действительно мало кто читал. И еще меньшая часть усвоила хоть какие-то уроки из нее. Но возвращаться, забирать деньги было еще глупее. Почему-то я стал противен сам себе. Захотелось вымыть руки. Но туалет остался в кафе, а возвращаться туда я не хотел.
   Из бардачка я извлек влажные салфетки, тщательно протер ими руки. Полегчало. Иконой нашего поколение стал зеленый портрет Франклина. И это казалось мне отвратительным. Сев за руль я поехал домой. Сигареты кончились, настроение тоже. Осталась лишь отвратительная пустота. И горький привкус кофе во рту. А может это не кофе... Может это всего лишь моя жизнь.
   По пути домой остановился у круглосуточного ларька. Хмурая, толстая продавщица с трудом поняла, какие сигареты я от нее хочу. С третьего раза мне удалось получить то, что хотел. Рядом с ларьком ошивались трое "реальных пацанов" в шмотках, лишенных намека на вкус, но отлично вписывающихся в пейзаж городских задворков. Все коротко подстрижены. Двое курили дешовую, а от того отвратительную "Тройку". Они косо смотрели на меня. Настоящие маргиналы, а в перспективе потенциальные зэки. Им не понять меня. Мне не понять их.
   Я сел за руль, потер опухшие за ночь глаза, распечатал пачку, закурил, выпустил дым в открытое окно. Внезапно ко мне подошел один из троицы.
   - Пацан, сиги нету? - сказал он, просовывая свою голову чуть ли не в окно машины. Я протянул ему пачку сигарет.
   - А жиги? - пробасил он.
   Я протянул ему зажигалку. Он подкурил, затянулся, положил пачку к себе в карман и нагло усмехнулся. Я лишь не отрываясь смотрел на него.
   - А сколько нужно работать, чтобы такую тачку купить? - раздался голос второго быдлана.
   - Много, - улыбнулся я, рука нашарила под сидением маленький пистолетик "Стражник". Четыре резиновые пули. Я когда-то купил его, что бы гонять наглых собак в своем дворе, - А тебе засранец на такую тачку не заработать никогда. Мозгов просто не хватит.
   - Чё ты сказал!? - взревел первый, готовясь к удару. Я лишь молча вытащил в окно пистолет. Надавил на курок. Сухой щелчок сменился яростным рычанием гопника, пуля попала ему в ребра. Это больно. Это очень больно. Парня согнуло пополам. Второй, задавший мне вопрос, хотел было сунуться на помощь, но две пули (одна в плечо, другая в живот) уложили его на асфальт. Третий, пивший до этого момента какое-то дешевое пиво, даже не понял, что происходит. Я выстрелил в его сторону. Я не был метким стрелком, но в этот раз пуля угадила прямо в стеклянную бутылку, которую он держал в руках. Стекло лопнуло, исполосовав парню всю руку. Он взвизгнул и побежал прочь от ларька, забыв про своих друзей. А те, вдвоем валялись около машины и стонали от боли. Я бросил на них лишь один взгляд, а потом дал по газам и помчался домой. Хватит на сегодняшнюю ночь приключений. Хватит их мне на всю жизнь. Больше всего на свете я хотел покоя.
   Лишь зайдя в свою квартиру, и не разуваясь, пройдя в комнату и сев на диван я задумался. А ведь я убить мог тех троих. Запросто. Я их и так покалечил. Почему это произошло? Но и они могли меня избить, разбить машину. Черт, как говорил герой одного романа: "Не могу я жить с этим жлобьем!" А я действительно не могу. Правда, в романе герой последний раз произнес эту фразу за секунду до того, как взорвал бомбу, вместе с собой. А мне что делать? Тоже кого-нибудь взорвать? Проникнуться духом протеста, против Системы, написать в блоге огромный пост о том, какой я "андеграундный чел", собраться с людьми, которые комментировали твои записи, напиться пива, всю ночь клясться в вечном братстве, а на утро забыть их имена.
   Или можно получить три высших образования, втиснуться в какую-нибудь корпорацию, и из года в год взбираться по иерархической лестнице, по ходу обрастая женой-фотомоделью, разбалованными резгельдяями-детьми, длинноногой секретуткой, квартирами, машинами, домами. Дорог море. Но вот выбрать сложно. Сложно понять, что принесет тебе счастье. В моем положении открыты все дороги. И выбор просто огромен. И возможно те, кто идет своим путем, которые не ждут с моря погоды, возможно, им легче...
   LightSway: Я вообще иногда себя из-за таких как ты дурочкой чувствую...
  
   Raimon: Да ладно. Я не такой уж и гений
  
   LightSway: Никто и не говорит что ты гений
  
   Raimon: Поверь, есть такие люди, в чьём обществе я сам себя неучем и бездарем ощущаю
  
   LightSway: Легко ли жить, обладая таким интеллектом?
  
   LightSway: Почему-то мне всегда казалось, что таким людям тяжело.
  
   Raimon: Вполне нормально. И даже извлекать из этого материальные блага.
  
   LightSway: Мне часто раньше говорили, что я умна не по годам и стадия взросления мне уже не грозит. Сейчас кажется это такой ерундой.
  
   Raimon: Поверь, многие на сей счёт даже не заморачиваютя. Ощущая своё превосходство над остальными нужно только перешагнуть барьер, разделяющий гуманизм и эгоцентризм
  
   LightSway: Мне кажется люди сейчас почти из всего хотят иметь материальную выгоду
  
   LightSway: Это не всем удается, по-видимому.
  
   Raimon: Стадия взросления ерунда. Человек взрослее от рождения до старости (если раньше не происходит деградация). Людям свойственно меняться.
  
   Raimon: Удаётся в меру интеллекта и по уровню хамства/наглости
  
   Raimon: Хотя, хрен вас женщин поймёшь
  
   LightSway: И вас тоже
  
  
   Raimon: А мы что??? Мы говорим да или нет, не заморачиваясь на всякие нюансы.
  
   LightSway: Нет уж... вы многое оставляете между строк...
  
   Raimon: Да не скажи.
  
   Raimon: Мы оставляем между строк, а вы по десять раз переписываете то, что уже есть
  
   LightSway: Ладно. Не буду спорить с мудрым мальчиком, только все люди разные...
  
   Raimon: Может быть. Но все они действуют по одному принципу...
  
   LightSway: ты такого плохого мнения о людях?
  
   Raimon: о людях да. О человеке нет. Человек это яркая индивидуальность. А люди это серая масса.
  
   LightSway: "Чем больше узнаешь людей, тем больше любишь собак?
  
   Raimon: чем больше узнаю людей, тем больше теряю веру в человечество. И чем больше узнаю человека, тем сильнее он мне нравится, или не нравится (это уже зависит от обстоятельств, и в данном случае отношение к человеку является абсолютно заслуженным)!
  
   LightSway: а я?
  
   Raimon: а ты прекрасная девушка, мне интересно с тобой.
  
   LightSway: мда... Ну спасибо за теплые слова.
  
   Raimon: за правду спасибо не обязательно говорить...
  
   LightSway: а знаешь...
  
   Raimon: ну.
  
   LightSway: нет, ничего. Не важно.
  
   LightSway: так ты едешь в Голландию?
  
   Raimon: Да. Я больше не могу жить здесь.
  
   LightSway: меняешь Родину на тепло, и сытую жизнь?
  
   Raimon: не надо патетики... Просто, меня здесь ничто не держит. У меня нет цели. И нет ни малейшего представления о том, кем я буду через десять лет. Я абсолютно не привязан ни к чему в этой стране. Почему бы тогда не попробовать свои силы заграницей.
  
   LightSway: может ты и прав...
  
   Аэропорт в этот час гудел. Люди с багажом сновали туда-сюда, как муравьи. У них были дела. Для них потеря времени была страшнее потери десятка нервных клеток. И все они, улетающие, прилетающие, все они спешили по своим делам. А я стоял и смотрел на них. Более колоритной картины русского образа жизни я еще долго не увижу. Впереди меня ждали холодные берега Атлантики, тальманы, ветряные мельницы. А позади двадцать лет жизни. Какой? Никакой... Что я увидел за эти годы? Чему научился? Что полезного сделал? У меня еще будит время над этим подумать. У меня будит еще море времени.
   Меня провожал отец. Мать осталась дома. Она провожала меня так, будто я ухожу на третью мировую войну. Хотя её можно понять. А вот отец. Я сомневаюсь, что он поехал провожать меня в порыве родственных чувств. Скорее он желал увидеть, как я сяду на этот рейс. Он не верил до конца, что я все-таки согласился на Амстердам. Я мог его понять... Я еще сам смутно понимал, зачем я все это делаю.
   - Ну что, сын, счастливого пути, - сказал отец, хлопнув меня по плечу, - Как говорится: "в добрый час".
   Объявили посадку на мой рейс. Я достал мобильник, покрутил его в руке. Там он мне не понадобится. Там придется брать местный номер. Я открыл заднюю панель, и уже собирался вынуть аккумулятор, дабы достать "симку". Но внезапно телефон завибрировал. Номер звонившего мне был незнаком. Я понимал, что если я отвечу, то возможно узнаю что-то. А если не отвечу, то ничего и не потеряю. Я не любитель сюрпризов... И я не верю в судьбу. Я сбросил вызов и отключил телефон.
  
   Я не знал, что за много километров от меня, сидя на полу своей комнаты, плакала девушка под ником LightSway. Плакала навзрыд, потом что человек, ставший для неё чем-то большим, чем сетевой друг, потому, что она поняла, что любит именно его. Но так и не смогла сказать ему этих слов... Сначала потому, что испугалась, а потом, потому что опоздала. И внезапно стало слишком поздно что-то менять...
  
   Эпилог
  
   12.11.20.. года. Амстердам. Блюменбет штрассе 25. Клуб "blanching road".
   Поздний, промозглый вечер. Но перед дверями толпятся люди, которым не повезло попасть внутрь. Кто-то не удосужился раздобыть флаэр заранее. Кто-то не приглянулся секьюрити. Но все жаждут прорваться внутрь. Сегодня играет Aphrodite. Сегодня на танцполе будит мясо. И ради этого стоит прорваться туда.
   К клубу подъезжает Audi A8. Рассекает толпу, подъезжает прямо к дверям клуба. Задняя дверь открывается. Из машины выходит мужчина. Темные волосы обрамляют волнами лицо. Воротник дорогого пальто от Prado поднят. Руки, в дорогих, кожаных перчатках сжимают сигарету. Охрана здоровается с ним, он не останавливается, скрывается в дверях клуба. Машина отъезжает от клуба, скрываясь где-то за поворотом.
   - VIP - многозначительно подняв вверх палец, с видом знатока говорит один из молодых парней из толпы.
  
   - Добрый вечер, мистер Эдгар, сэр, - Ханс принимает мое пальто. Мигом рядом появляется и Барри - мой управляющий. Вы когда-нибудь выдели енота-переростка в костюме от Valentino? Представьте себе такую картину, и вот он мой Барри. Но, не смотря на все свои минусы, я не смог бы управлять этим заведением без него. Хоть он и подхалим, крысит понемногу денег, и имеет ряд пороков, но без него управление клубом было бы мне в тягость.
   - Эдгар, дорогой мой, у нас аншлаг. На текущий момент уже двадцать тысяч евро в нашем кармане. Ночь только начинается!
   Я прохожу в зал. Обвожу его взглядом. На чил-ауте лежат уже тела ранних гуляк. На танцполе прыгают молодые люди от 15 до 20 лет. Возле барной стоики стоит очередь. Равная очередь стоит в туалет. Все хотят накатить и разнюхаться. И это хорошо.
   - В баре новое поступление. Джин из Англии, кальвадос, мартини. Я осмелился сделать выбор, и заказать тебе золотого "Джонни Уокера".
   Он потянул мне стакан виски. Я посмотрел на стакан, задумчиво поболтав жидкость на дне. Поставил на стойку.
   - Знаешь, Барри, я сделаю свой выбор сам...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"